JК
Деревянные актёры :: Данько Елена Яковлевна
Страница: 70 из 233Хочешь, чтобыкукла подняла руку, дёрнешь нитку, а у куклы поднимается нога. Хочешь, чтобы кукла стала на колени, а она ложится животом на сцену и на животе сползает вбок.
Немало тумаков получили мы от Мариано, немало насмешек услышали от долговязого Пьетро. У меня до боли устала рука, державшая вагу над сценой. Спину ломило. В глазах рябило от ниток, которые приходилось дергать. Мне казалось, я никогда не научусь водить кукол.
Усталые ушли мы из балаганчика поздно вечером. Бедняга Паскуале еле ковылял. Но всё же счастливо улыбался и говорил:
– Как будет хорошо, когда мы научимся водить кукол!
Мы приходили в балаганчик рано утром, а уходили домой поздно вечером, иногда вовсе не уходили, а укладывались спать на крашеных полотнах в углу. Мы боялись встретить на улице тётку Теренцию или аббата Молинари.
И вот однажды, когда мы шли в балаган, Паскуале, побледнев, зашептал мне:
– Смотри, смотри, Пеппо!
Навстречу нам выступала Барбара, возвращавшаяся с рынка. Мы остолбенели.
Вдруг на другой стороне улицы раздался крик. Подрались две торговки. Все бросились их разнимать, Барбара – тоже, а мы улепетнули в переулок и, запыхавшись, прибежали в балаган.
Долговязого парнишку звали Пьетро. Он смотрел на нас злыми глазами и всегда старался нам напакостить.
То будто нечаянно уронит моего Труффальдина, а ты потом сиди и распутывай нитки под ворчанье Мариано.
Немало тумаков получили мы от Мариано, немало насмешек услышали от долговязого Пьетро. У меня до боли устала рука, державшая вагу над сценой. Спину ломило. В глазах рябило от ниток, которые приходилось дергать. Мне казалось, я никогда не научусь водить кукол.
Усталые ушли мы из балаганчика поздно вечером. Бедняга Паскуале еле ковылял. Но всё же счастливо улыбался и говорил:
– Как будет хорошо, когда мы научимся водить кукол!
Мы приходили в балаганчик рано утром, а уходили домой поздно вечером, иногда вовсе не уходили, а укладывались спать на крашеных полотнах в углу. Мы боялись встретить на улице тётку Теренцию или аббата Молинари.
И вот однажды, когда мы шли в балаган, Паскуале, побледнев, зашептал мне:
– Смотри, смотри, Пеппо!
Навстречу нам выступала Барбара, возвращавшаяся с рынка. Мы остолбенели.
Вдруг на другой стороне улицы раздался крик. Подрались две торговки. Все бросились их разнимать, Барбара – тоже, а мы улепетнули в переулок и, запыхавшись, прибежали в балаган.
Долговязого парнишку звали Пьетро. Он смотрел на нас злыми глазами и всегда старался нам напакостить.
То будто нечаянно уронит моего Труффальдина, а ты потом сиди и распутывай нитки под ворчанье Мариано.