JК
Черный передел. Книга II :: Баюканский Анатолий Борисович
Страница: 545 из 592Неужели сняли с работы Разинкова? Начало разговора было необычными ничего хорошего не предвещало. – Ну, режь правду-матку, авось мы с тобой не первый день знакомы. Что стряслось?
– Давай уговоримся соблюдать субординацию. Мы с тобой не на даче, не за бутылкой. Это раз! И во-вторых, – Сырцов начал нервно постукивать карандашом по зеркальной поверхности стола, – помнишь законы диалектики: все течет, все меняется.
– Ты хочешь сказать, что в моей жизни наступила черная полоса? – Галина встала рывком.
– Если не скажешь прямо, зачем вызвал, то я немедленно уйду. Ну, выкладывай!
– Сбавь обороты! – повысил голос Сырцов.
– А насчет черной полосы суди сама. Получен приказ министерства освободить тебя, Галина Ивановна Русич, от занимаемой должности! – Сырцов не сумел скрыть легких торжествующих ноток, словно мстил женщине за самостоятельность, за то, что приходилось перед ней унижаться, заслуживая похвалу ее высокого любовника и покровителя.
– Освободить от должности? Меня? – Чего-чего, а этого Галина никак не ждала. Даже в самом дурном сне не могла увидеть такое: отдала непрерывной разливке семнадцать лет жизни, сделала сто восемнадцать открытий, имя ее знает весь металлургический мир, объездила десятки стран. Проще говоря, огненное дело для нее дороже всего на свете. Можно сказать, ради него пожертвовала семьей, мужем, наконец, сыном. И вдруг… освободить. – За что? За какие грехи? Прошу объяснить толком, – едва сдерживая рвущийся изнутри крик, спросила Сырцова.
– Давай уговоримся соблюдать субординацию. Мы с тобой не на даче, не за бутылкой. Это раз! И во-вторых, – Сырцов начал нервно постукивать карандашом по зеркальной поверхности стола, – помнишь законы диалектики: все течет, все меняется.
– Ты хочешь сказать, что в моей жизни наступила черная полоса? – Галина встала рывком.
– Если не скажешь прямо, зачем вызвал, то я немедленно уйду. Ну, выкладывай!
– Сбавь обороты! – повысил голос Сырцов.
– А насчет черной полосы суди сама. Получен приказ министерства освободить тебя, Галина Ивановна Русич, от занимаемой должности! – Сырцов не сумел скрыть легких торжествующих ноток, словно мстил женщине за самостоятельность, за то, что приходилось перед ней унижаться, заслуживая похвалу ее высокого любовника и покровителя.
– Освободить от должности? Меня? – Чего-чего, а этого Галина никак не ждала. Даже в самом дурном сне не могла увидеть такое: отдала непрерывной разливке семнадцать лет жизни, сделала сто восемнадцать открытий, имя ее знает весь металлургический мир, объездила десятки стран. Проще говоря, огненное дело для нее дороже всего на свете. Можно сказать, ради него пожертвовала семьей, мужем, наконец, сыном. И вдруг… освободить. – За что? За какие грехи? Прошу объяснить толком, – едва сдерживая рвущийся изнутри крик, спросила Сырцова.