Черный передел. Книга I   ::   Баюканский Анатолий Борисович

Больше всего они любят вспоминать свою боевую молодость, с каждым разом добавляя в мнимые подвиги все новые и новые детали. Пусть задуривают мозги простым обывателям, а не ему, Щелокову. Вот к примеру, Кириленко. Ему ли не знать сего хозяйственника еще по Днепропетровску, который является, как и Черненко, тенью Брежнева! Куда переезжал тот, туда и свита. Говорят, свита делает короля. Возможно, но только не в Советском Союзе. У нас свита – тень первого, повторяющая сказанное свыше. А Суслов? Этот неврастеник, постоянно шевелящий тонкими пальцами, будто мысленно кого-то душит. Он, Николай Щелоков, прошел войну, будучи не членом Военного совета, а строевым командиром, дважды был ранен, выбивался из окружения, однажды ходил в рукопашную, лично заколол штыком немецкого офицера, а они… бумажные черви, тугодумы, жалкие чиновники, вынесенные на гребень мутной волны!

Министр достал из потайного ящика с десяток тонких голубых папок. Это были досье на каждого из членов политбюро, на председателя КГБ, на руководителей Верховного Совета, на их ближайшее окружение. Покачал на ладони. Вот чего больше всего на свете боятся эти высшие чины. Слух о досье каким-то образом дошел до сведения политбюро, даже Леонид Ильич делал запрос. Обеспокоился и Андропов, который считал себя человеком безгрешным и бескорыстным. Однажды Юрий Владимирович позвонил ему и прямо спросил: «Зачем ты, Николай Анисимович, лезешь в чужое ведомство?». Испугался. Без греха и впрямь один Иисус Христос…

Загорелся красный квадратик коммутатора внутренней связи.