JК
Черный передел. Книга I :: Баюканский Анатолий Борисович
Страница: 80 из 435 – Петр Кирыч встал из-за стола, достал из холодильника бутылку «ессентуков», покрытую инеем, налил до краев шипучки, выпил. Повернул к Русичу каменное лицо. – А почему чай не пьете? Настоящий чай, индийский. – Вернулся на свое место, положил руки на стол. Смотрел на Русича и молчал. А тот опустил глаза. – Ну, все продолжаете мучительно гадать, к чему директор клонит? Кстати, любопытная деталь: в глубокой древности в Китае подозреваемый отвечал на вопросы следователя с сухим рисом во рту. Если этот рис во рту оставался сухим и во время допроса, человека обвиняли в ложных показаниях.
– Весьма странно.
– Объясню. При сильном волнении резко уменьшается слюноотделение, а волнуются люди особенно сильно, когда говорят неправду. Следовательно…
– Извините, Петр Кирыч, к чему эти исторические примеры? Я далек от мысли говорить неправду. Моя жизнь – открытая книга.
– Любой человек – книга, открытая не до конца. – Петр Кирыч побарабанил толстыми пальцами по столу. – От тюрьмы да от сумы не зарекайся. Скажу прямо: вы человек на заводе незаменимый, специалист высшего класса, я без вас как без рук. Но… поверьте, мне горько сознавать, что обстоятельства вынуждают меня отдать вас в руки правосудия. Закон превыше личных симпатий. Я не оговорился. – Директор тщательно отрепетированным жестом, не глядя на референта, протянул руку. Нина Александровна ловко вложила в нее тонкую красную папку.
– Весьма странно.
– Объясню. При сильном волнении резко уменьшается слюноотделение, а волнуются люди особенно сильно, когда говорят неправду. Следовательно…
– Извините, Петр Кирыч, к чему эти исторические примеры? Я далек от мысли говорить неправду. Моя жизнь – открытая книга.
– Любой человек – книга, открытая не до конца. – Петр Кирыч побарабанил толстыми пальцами по столу. – От тюрьмы да от сумы не зарекайся. Скажу прямо: вы человек на заводе незаменимый, специалист высшего класса, я без вас как без рук. Но… поверьте, мне горько сознавать, что обстоятельства вынуждают меня отдать вас в руки правосудия. Закон превыше личных симпатий. Я не оговорился. – Директор тщательно отрепетированным жестом, не глядя на референта, протянул руку. Нина Александровна ловко вложила в нее тонкую красную папку.