JК
Черный трибунал :: Щелоков Александр
Страница: 36 из 159Взаимные претензии и взаиморасчеты южных соседей России обильно окроплялись русской кровью, которую политики ценили куда ниже бензина.
Проходя по чистой асфальтированной дорожке, тянувшейся от ворот к главному входу, Андрей вдруг вспомнил слова Петра Первого, сказанные при открытии военного госпиталя в Лефортово. «Зело отменная гошпиталь построена, — сказал тогда император, — хотя попадать в нее господам офицерам не пожелаю». Нынешние правители такой заботы о военных, судя по многим признакам, давно уже не проявляли.
Накинув на плечи халат, полученный в гардеробной, Андрей шел по узкому длинному коридору неуверенный и тихий. Здесь всюду жил запах человеческих страданий: густо пахло эфиром, просохшей мочой, ихтиоловой мазью. «Посторонитесь!» — предупредила Андрея немолодая сестра и провезла мимо него операционную каталку, на которой лежал бледный худолицый человек. Каталка подпрыгивала на щербатом цементном полу, и голова человека безвольно болталась из стороны в сторону.
Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, Андрей отыскал палату номер двадцать. В ней, как ему сообщили, лежал дядя Ваня — Иван Васильевич Костров, шофер отца, которого задела одна из пуль, выпущенных террористом в момент покушения. Свинец только распорол плечо, и дядю Ваню можно было выписать сразу же после перевязки, но нервное потрясение оказалось слишком сильным, и оправиться от него он сразу не мог. Потому его оставили в отделении огнестрельной травмы до улучшения самочувствия.
Проходя по чистой асфальтированной дорожке, тянувшейся от ворот к главному входу, Андрей вдруг вспомнил слова Петра Первого, сказанные при открытии военного госпиталя в Лефортово. «Зело отменная гошпиталь построена, — сказал тогда император, — хотя попадать в нее господам офицерам не пожелаю». Нынешние правители такой заботы о военных, судя по многим признакам, давно уже не проявляли.
Накинув на плечи халат, полученный в гардеробной, Андрей шел по узкому длинному коридору неуверенный и тихий. Здесь всюду жил запах человеческих страданий: густо пахло эфиром, просохшей мочой, ихтиоловой мазью. «Посторонитесь!» — предупредила Андрея немолодая сестра и провезла мимо него операционную каталку, на которой лежал бледный худолицый человек. Каталка подпрыгивала на щербатом цементном полу, и голова человека безвольно болталась из стороны в сторону.
Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, Андрей отыскал палату номер двадцать. В ней, как ему сообщили, лежал дядя Ваня — Иван Васильевич Костров, шофер отца, которого задела одна из пуль, выпущенных террористом в момент покушения. Свинец только распорол плечо, и дядю Ваню можно было выписать сразу же после перевязки, но нервное потрясение оказалось слишком сильным, и оправиться от него он сразу не мог. Потому его оставили в отделении огнестрельной травмы до улучшения самочувствия.