Юрка Гусь   ::   Козлов Вильям Федорович

Он обнял березу, прислонился к гладкой белой коре щекой. И глаза у Северова стали какие-то другие — мягкие, лучистые. И сам он будто не летчик, а мальчишка в форме. Мальчишка с усиками. Даже не верится, что он летает и бомбит немцев.

— Кончится война — обязательно посажу под окном березу… — сказал летчик. — Пускай растет большая и красивая, как эта. И скворечник на березе прилажу. Ты любишь скворцов?

— Я собак люблю, — сказал Юрка. Он завертел головой. — А где Дик?

— Пускай разомнется, — сказал Северов и продолжал: — Утром встанешь, а береза шумит и скворцы на ней песни распевают… Ты любишь, когда скворцы поют?

— Не знаю, — сказал Гусь. — А как они поют?

— Хорошо поют… Заслушаешься.

— Где же Дик? — Юрка приложил ладони ко рту и крикнул: — Дик!

Из кустов, в глубине которых белел снег, выскочил Дик, очумело осмотрелся и, роняя с языка слюну, помчался в ельник.

— Учуял кого-то, — сказал Юрка. — Он зайцев ловит?

— Обязательно посажу березу, — сказал Северов. — И не одну.

Они спустились с пригорка в лощину. Здесь березы стояли ствол о ствол с осинами, соснами, молодыми дубками. На полянках, где много света, густо разросся орешник. Под ногами шелестели прелые прошлогодние листья. Их было так много, что подошвы тонули и казалось, что ступаешь по драному лоскутному одеялу. Из глубины леса потянуло болотной сыростью и муравьиной кислотой. Под толстой кривобокой березой стоял большущий гриб. Коричневая шляпка его сморщилась, края оплыли.