---------------------------------------------


 Микки Спилейн
 Дип



 Глава 1


 Это был до боли знакомый мне мир. Ночной Нью-Йорк ощущался повсюду.
 Рожденные его центром звуки, слегка приглушенные дождем, долетали и сюда, на одну из окраин. И сама она дышала одним воздухом с центром. Ни на минуту не прекращался здесь грохот подъемных кранов завода Харди и стремительный бег машин по Колумбус Авеню.
 Несомненно, частью этого города была и полуодетая девица за дальним столиком в этом баре. Высокая светловолосая блондинка с темными, затуманенными какой-то печалью глазами и влажным ртом.
 Она криво усмехнулась, бросив пренебрежительный взгляд на мой дождевик, с которого стекала на пол вода. Проглотив остатки какого-то питья, она многозначительно похлопала ладонью по сиденью стула рядом с собой. С подобными экземплярами нет ни малейшего смысла вступать в пререкания. Гораздо проще сесть рядом, заплатить за выпивку и выслушивать их болтовню, чем выбрать другой столик и навлечь на себя язвительные замечания. Покидать же уютный бар и снова выходить под дождь мне тоже не хотелось.
 К счастью, в качестве собеседницы блондинка оказалась довольно-таки занимательной. Правда, сначала она ухмыльнулась и потрогала пальцами свой пустой стакан. Я кивнул бармену, чтобы он снабдил наш столик питьем. Она подняла стакан, двумя глотками опустошила его и с нескрываемым удовольствием причмокнула губами.
 — Благодарю, большой парень. Хочешь поговорить?
 Я отрицательно качнул головой.
 — Только не рассказывай, что тоже опечален шалопаем Беннетом.
 Бармен коснулся ее руки.
 — Тебе бы лучше заткнуться, Тилли.
 — А почему это?.. Или не нравится слово «шалопай»? Так это пустяк по сравнению с тем, чем он был на самом деле.
 — Помолчи, Тилли.
 — Всем известно, что из маленького негодяя вырос большой. И знаешь, Джоко-бой, при одном воспоминании о нем меня трясет, как и многих других.
 Негодяй есть негодяй!..
 — Тилли, черт побери, замолчи!
 — Глупости, Джоко-бой. Любой чувствует тоже, что и я, и радуется его смерти. Правда, есть кое-кто...
 — Говорю тебе...
 — Беспокоишься? Но кто может услышать? Если только вот парень...
 — И дался тебе этот Беннет, Тилли!
 — Еще бы! Сейчас о нем только и говорят. Надоело! — Она подняла стакан. — Хорошо, что Беннета нет, а все его парни плачут. Просто восхитительно, — Опорожнив стакан, она взглянула на меня, ее глаза слегка затуманились. — Приятель, знаешь ли ты, почему они плачут?
 — Скажи.
 — Я еще не утолила жажду.
 — Больше ей пить нельзя, — заметил Джоко-бой.
 — Принеси, — сухо сказал я.
 Бармен поджал губы. Однако, не говоря ни слова, принес бутылку и поставил ее на стол. Девица ухмыльнулась, осушила новый стакан и подмигнула мне.
 — Теперь рассказывай.
 — Разумеется, расскажу. Дело в том, что все маленькие и большие негодяи волнуются, суетятся, орут: им хочется завладеть машиной Беннета...
 Каждая банда в городе готова прибрать ее к рукам. Идет грызня и всякий, кто по неосторожности попытается захватить ее и вмешаться в склоку, рискует быть застреленным.
 — Да, но это не ответ на вопрос — почему они плачут?
 — В том-то и суть. Они плачут потому, что до сих пор не могут подстрелить Дипа. Он им здорово мешает, хотя здесь его нет и никто не знает, где он.
 Я взглянул на нее через край стакана и спросил:
 — А ты знаешь, кто такой Дип?
 — Тилли... — подал голос бармен.
 — Помолчи, Джоко-бой, — произнес я.
 Девица одобрительно подмигнула.
 — Дип — это большой парень. Он еще больший негодяй, чем Беннет. Они с Дипом были вот так, понимаешь? — При этих словах она скрестила пальцы.
 Я кивнул.
 — Здесь говорят, — продолжала она, — что Дип был хуже Беннета. Хуже дьявола. Он носил пистолет, когда был еще маленьким ребенком. — Она вздохнула и добавила:
 — Крепкий и опасный парень. Говорят, что он вернулся. Не успели убить Беннета, как он уже здесь.
 — И это верно?
 — Говорят, они с Беннетом были что-то вроде кровных братьев, как это водится среди гангстеров. Вы же знаете.
 — Не совсем. Кроме того, со временем друг Беннета мог измениться.
 — О, нет! Они всегда были шалопаями, такими и остались. Беннет до последнего дня был гангстером. Точно таким останется и Дип. Они все делили пополам, были неразлучны с детства. Когда-то они дали друг другу клятву отомстить, если с кем-нибудь из них что-либо случится. Организовали целую семью, занимавшуюся кое-какими делами. Они даже заставили подчиниться Ленни Собела, а Ленни — крупная шишка.
 — Ты что-то уж очень зла на них. С чего бы это?
 Ее глаза, до того несколько затуманенные, вдруг заблестели и в них явственно обозначилась горечь.
 — Они последние негодяи. Их дело — наркотики и контрабандное вино.
 Прибыльно, но за счет здоровья клиентов. А что касается Беннета, то именно он виноват, что моя сестра покончила жизнь самоубийством. Ей было шестнадцать лет, а мне девять...
 — Никогда не слышал об этом, — заметил я.
 — Откуда же тебе знать? Правда, он не был непосредственным виновником, но мог бы ее спасти. — Она вновь взглянула на меня, помолчала и медленно проговорила:
 — А Дип, говорят, еще хуже, чем Беннет.
 — А ты о нем еще что-нибудь знаешь?
 — Много лет тому назад он уехал из города и оставил все дела Беннету.
 — Куда же он уехал?
 — Никто этого не знает. Правда, первые годы он был в Чикаго, но вскоре его следы затерялись. Потом о нем почти совсем забыли и заговорили лишь после убийства Беннета... Вот так. А теперь этот Дип вернулся и опять-таки никто не знает откуда.
 — Ну и что?
 — Я сама думаю, что это ничего не значит. Все равно его застрелят.
 Знаю только, что его прошлым очень интересуются. Известно, что он крупный воротила. Вероятно, где-то у него есть дело. Вряд ли только легальное. Ее рот скривился. — Пожалуй, только одно любопытно.
 — А именно?
 — Банда попытается сперва выяснить, действительно ли Дип большой человек.
 — Зачем это им?
 — Если он большой, то рядовые его признают, а боссы постараются убить. А если он ничем не выделяется, то рядовые его не примут, а боссы ототрут на задний план и, по всей вероятности, тоже пристрелят.
 — Так зачем им ждать?
 Она вновь презрительно скривила губы.
 — Как ты не понимаешь!.. Повторяю, никто не знает, насколько он силен. Возможно, он прибыл сюда со своей бандой.
 — Ну, нет. Это уже нереально, милая, — заметил я.
 После минутного молчания она сказала:
 — Да, возможно, ты прав. Однако они не знают, что он из себя в данный момент представляет. Он, может быть, переполнен жаждой мести.
 — Это уже правдоподобнее.
 — Вот-вот! Он может перещелкать всех, кого заподозрит в убийстве друга. Понимаешь?
 — Это не исключено.
 — Вполне возможно, что он и займется этим здесь. Никто не знает. Дип представляет собой... как это слово?
 — Загадку.
 — Вот именно. — Она взглянула на Джоко-боя и пьяно засмеялась: Взгляни-ка на него. Уткнулся носом в бумаги и ничего не хочет ни видеть, ни слышать. Особенно о том, о чем мы болтаем. Не правда ли, Джоко-бой?
 Тот не обратил на нее ни малейшего внимания.
 — Что ж, — продолжала она, — пускай все эти бандиты дерутся между собой и стреляют друг в друга сколько хотят. Я очень обрадовалась, когда Беннет получил заслуженную пулю, и хочу, чтобы и остальных постигла такая же участь... И не имеет значения, кто из них будет первым и кто последним.
 А когда я увижу этого негодяя Дипа где-нибудь в канаве с парой унций свинца в башке, то с наслаждением подойду и плюну на него, как проделала это с убитым Беннетом, Вот так... Да и не только я одна буду рада. Собакам — собачья смерть.
 — Знаешь что, девка, — сказал я спокойно, — разговор становится слишком тяжелым.
 — Не называй меня «девка», черт возьми! Именно так обзывал меня проклятый Беннет.
 — Я всегда буду называть тебя девкой.
 — А ты кто такой?
 — Дип, — сказал я. — Зови меня Дип.
 Джоко-бой еще пристальней уставился в свои бумаги, но он явно не читал. Мышцы его лица напряглись, он пару раз облизнул губы. Тилли сидела неподвижно с опущенными вниз руками и наклоненной головой. Я допил свой стакан, поставил его на стол и взглянул на девицу. Вены на ее шее вздулись, щеки слегка вздрагивали.
 — Как твое прошлое имя, Тилли?
 — Ли, — шепотом ответила она.
 — Живешь рядом?
 — Да... В сто тридцатом. За рынком. Но то, что я... говорила...
 — Ладно, о'кей, Тилли.
 Теперь вся нижняя часть ее лица дрожала.
 — Иногда я... говорю глупости.
 — Да, это так.
 — То, что я сказала...
 Она вздохнула и закусила губу.
 — О гангстерах? О том, что я бандит? Негодяй?.. Было бы лучше, если бы меня подстрелили? Но ты говорила то, что думала, не так ли?
 Вдруг она решительно вскинула голову.
 — Да, я говорила то, что думала, — твердо сказала она.
 Джоко-бой за стойкой испуганно втянул голову в плечи.
 Я усмехнулся и проговорил:
 — Вот это верно. Как сказала, так и думаешь...
 Ее глаза несколько секунд изучали мое лицо. Затем Ли подняла свой стакан и допила.
 — Ты не Дип. Ты слишком вежлив, чтобы быть им. Настоящий Дип избил бы меня. Он не выносит, когда его называют настоящим именем. Дип не терпит женщин, которые слишком много знают и говорят о нем. — Она перевела дыхание и вызывающе добавила:
 — Я знаю больше, парень, и если сочту нужным, то скажу. Вот тогда и начнется настоящее беспокойство.
 — Этому я верю.
 — Если бы ты был Дип, то под твоей левой рукой и днем и ночью болтался бы револьвер. Его обычно так и называли — «револьверный мальчик»... Он таскал его всюду, не заботясь о копах. Ты Дип?.. Анекдот!
 Xa-xa!..
 Я пошарил у себя в кармане, вытащил бумажник, бросил на стойку доллар и обернулся. Глаза Тилли были полны ужаса. Она не могла оторвать их от полы моего пиджака, под которой успела заметить револьвер 38-го калибра...




 Глава 2


 Офис Вильсона Беттена располагался в новом здании, выстроенном на месте старого отеля «Гринвуд». Его модернизированный фасад выделялся белым пятном в темноте улицы. Ряд светящихся окон опоясывал второй этаж, свидетельствуя, что все или почти все его обитатели на месте.
 Я прошел через стеклянную дверь в пустой вестибюль и заметил на стене, рядом с лифтом, указатель имен. Весь второй этаж обозначался табличкой:
 «ВИЛЬСОН БЕТТЕН, АДВОКАТ».
 Очень просто и скромно. Однако в этом мире простота была необходимостью. Иными словами, она являлась одной из статей доходов, служа вместе с тем неким прикрытием высокомерия и настоящей жестокости.
 Поднявшись на второй этаж, я очутился в просторном холле. Две девицы в дождевиках вертелись перед большим зеркалом. Одна из них держала во рту булавки.
 — Мы закрываемся, — сообщила мне другая.
 — О-о?..
 — Вы ждете кого-нибудь из девушек?
 Я снял шляпу и стряхнул с нее дождевые капли.
 — Зачем?
 Она с наглой улыбкой окинула меня взглядом с ног до головы.
 — Не думаю, что вам придется долго ждать.
 — Это верно... Я никогда не жду.
 — Отлично. Но... вам что-нибудь нужно?
 — Вильса!
 — Кого?!
 — Вильса. Это ваш босс — Вильсон Беттен.
 Ее глаза расширились.
 — Но это невозможно... Не теперь.
 — Теперь и сейчас.
 — Какие-нибудь затруднения, Тельма? — раздался позади меня мягкий, но внушительный голос.
 — Он хочет видеть мистера Вильсона.
 — Понимаю, но боюсь, что в данный момент слишком поздно вести речь о встрече.
 Я медленно повернулся и взглянул на говорившего. Он не очень изменился. Всегда предельно исполнительный, умелый, который угодил бы требованиям любого босса, он, тем не менее, не обладал достаточными способностями, чтобы подняться наверх. И все же одно преимущество у него было: он всегда оказывался на стороне выигравшего. Таков был Оджи...
 Брови его сузились, глаза на секунду полузакрылись. Он даже приподнял плечи и затем вновь опустил их, хотя это мало чем ему помогло. Он остался тем же самым Оджи.
 — Хорошо, вы увидите мистера Беттена.
 Я поблагодарил кивком. Две девушки у зеркала с любопытством прислушивались к нашей беседе и удивленно переглядывались.
 — Ваше имя, пожалуйста.
 — Неужели не припоминаете, Оджи? Дип. Доложите Вильсу, что пришел Дип...
 Он вскинул голову и мгновенно все прошлое предстало перед его взором.
 Он как-то особенно пожал своими огромными плечами и широко улыбнулся.
 — Я должен был припомнить, но вы так изменились, Дип... — Теперь его голос походил на приятное журчание.
 — Все мы меняемся.
 — Чувствуется, что вы окрепли.
 — Да. Окреп — это хорошее слово...
 Офис Беттена представлял собой просторное помещение, искусно отделанное красным деревом и обставленное изящной мебелью. Блестящая полировка стен, мягкие ковры, копии картин Ван Гога, массивный стол — все говорило о значительности человека, восседавшего в кресле с высокой спинкой.
 Чопорный, церемонный, накрахмаленный и выглаженный, лысеющий, но все еще темноволосый, он даже не попытался оторвать глаза от какого-то документа, лежавшего перед ним.
 — Привет, Вильс, — сказал я.
 Похоже, он узнал мой голос.
 — Дип?.. — Он встал и протянул мне руку. — Рад вас видеть, Дип.
 Я сделал вид, что не заметил протянутой руки.
 — Держу пари, что вы переполнены радостью от встречи со мной, Вильс.
 Его лицо было бесстрастно, но я отлично знал все, что с ним происходит, поэтому потащил к себе ногой стул и бросил шляпу на пол, Оджи тотчас подошел и наклонился за ней, но я остановил его:
 — Пусть лежит здесь...
 Оджи кинул быстрый взгляд на Беттена и отошел назад.
 — Так, старина Вильс, — сказал я, — вор из Гарлема...
 — Видеть следует настоящее, Дип.
 — Молчи, когда я разговариваю, Вильс. — Я улыбнулся и с полминуты наблюдал, как он пытается отгадать значение моей улыбки:
 — Ты прошел длинный путь от Беттена до Вильсона Беттена. Адвокат... неплохо. Даже очень хорошо для вора.
 Я поднялся со стула, прошелся по кабинету и только теперь заметил, что некоторые картины были подлинниками.
 — Да, ты продвинулся далеко, мошенник, — заметил я.
 — Дип...
 Я обернулся. Он стоял с открытым ртом.
 — Беттен, повторяю, ты — вор. Преуспевший, хитрый и опытный плут.
 Одно время ты занимался припрятыванием краденых вещей, а позже скупил у меня все, что я мог украсть. Ты прикрывал парней, переправляющих сюда контрабандный спирт и наркотики. Ты был связующим звеном между этими парнями и некоторыми копами...
 — Несколько раз я избавлял вас от неприятностей, Дип.
 — Да, верно, и за это получал свой фунт мяса. — Подойдя к нему вплотную, я добавил:
 — Тогда я был намного моложе.
 — Вы были зеленым юнцом.
 — Да, но крепким. Не припомнишь ли ночь, когда Ленни Собел готовил над тобой расправу? Кто и как спас тебя тогда от верной пули в висок? Или, в другой раз, от ножа того же Собела.
 — Вы были крепки и тверды.
 — Не совсем так, старина. Ты знаешь, кем я тогда был.
 — Юным преступником.
 — Правильно, а теперь я действительно и крепкий, и твердый.
 Понимаешь?
 — Понимаю...
 Оджи, стоявший боком у стола, изменил теперь свое положение и оказался лицом ко мне.
 — Завещание Беннета у тебя? — спросил я.
 — Разумеется.
 — Все в порядке?
 — Я был его законным поверенным.
 — Что там говорится?
 — Там... там...
 Несколько секунд он напряженно всматривался в мое лицо, а затем сказал:
 — Условно вы являетесь его наследником. Во-первых, вы должны прибыть сюда в течение двух недель после его смерти...
 — Сегодня четвертый день.
 — Совершенно верно. Второе условие: в случае его насильственной смерти вы должны найти убийцу.
 — Умно.
 — Он доверял вам, Дип.
 — Там были слова «найти» или «отомстить»?
 — Найти. Так или иначе, мистер Беннет хотел, чтобы убийцу нашли, но не больше. Остальное подразумевалось...
 — Разумеется. Но у меня есть еще один вопрос, Вильс. Найти для кого?
 — Вы очень проницательны, Дип.
 Он выдвинул ящик стола, достал оттуда газету и протянул ее мне.
 Красным карандашом там было выделено два абзаца статьи. Это был лист из газеты «Аптайн Спикинг», а статейка принадлежала перу Роска Тейта. Я уже видел ее. Роск Тейт был преисполнен ненависти к троим людям на свете — ко мне, Беннету и к самому себе.
 — Для него? Я должен что-то доказать Роску?
 — Не обязательно. Просто «найти». — В уголках губ Беттена обозначилась ехидная усмешка. — Хотя это не так-то легко, сами понимаете.
 Полиция ничего не смогла сделать. Никаких следов и никаких правдоподобных версий. Вот разве Роск...
 — Он ненавидит меня.
 Улыбка на лице Беттена стала еще шире.
 — На то у него свои соображения.
 Я быстро взглянул на Беттена, а он докончил:
 — Роск думает, что это сделали вы, Дип...
 — Глупость, — Повторяю, у него есть свои соображения.
 — Продолжайте.
 — Беннет процветал. Вы отсутствовали двадцать лет, но вполне могли быть в курсе всех его дел. Никто, кроме вас, не знал о завещании. Отсюда Роск логически выводит, как бы это сказать... вашу заинтересованность в... ну, скажем, в устранении завещателя. Понимаете?
 — Разумеется. Но сейчас меня интересует другое. Предположим, я не смогу разыскать убийцу, кто в таком случае наследует дело и имущество Беннета?
 Теперь все лицо Беттена превратилось в сплошную улыбку.
 — Я, только я... Я получу все.
 — Ловкий парень.
 — Само собой.
 — Я могу вас убить, Вильс. ' — Но... — Он побледнел. — Тогда вы крепко запутаетесь...
 — Это меня не удержит.
 На какую-то минуту Беттен забыл, что такое крепкий и твердый мужчина.
 За двадцать лет он стал крупной фигурой и перспектива смерти была для него, видимо, весьма нежелательна.
 — Что я должен получить? — спросил я.
 — Предположим, я не видел завещания...
 — Никакой лжи, Вильс. Это лишь осложнит ваше положение.
 Беттен поджал губы и процедил:
 — Таксомоторный парк, старое строение клуба и некоторая недвижимость: несколько квартир, домики, земельные участки, гаражи. Я составлю список...
 Затем акции в четырех предприятиях, пивоваренный завод.
 — Отлично. А наличные?
 — Десять тысяч при вашем появлении, что, собственно, и имеет место.
 Остальные деньги, как и все прочее, вы получите после выполнения указанного в завещании условия.
 Я протянул руку. Вильсон Беттен взглянул на нее и его рот растянулся в понимающей улыбке. Он подошел к вделанному в стену сейфу, достал желтый кассовый чек и вручил его мне.
 — И последний вопрос, Вильс. Каким временем я располагаю для выполнения указанного условия?
 — Неделей. Одной неделей, Дип. Но неужели вы в самом деле на что-то рассчитываете? Ведь полиция...
 — Я уже это слышал. Условие я выполню. В этом не может быть никаких сомнений. Неделя, Вильс, — очень большой срок. Вы же, в качестве душеприказчика Беннета, остаетесь моим поверенным.
 — Не возражаю.
 — В случае какой-либо необходимости...
 — Только в рамках закона, Дип.
 — Большего от вас и не потребуется.
 Я сложил чек, сунул его в карман, кивнул Беттену и направился к двери.
 — Пойдем, друг, — сказал я Оджи.
 — Да, мистер Дип, — сказал он и, не взглянув на Беттена, вышел вслед за мной...
 Роск Тейт был первым подростком в квартале, который завел какое-то дело. Когда ему было четырнадцать лет, он довольно бойко торговал у входа в подземку самодельными вешалками и приносил своему пьянице отцу спиртное.
 Позже он подговорил другого алкаша отлупить папашу, а затем обратился к копам с требованием избавить семью от отца, который истязал жену и был весьма жесток с детьми.
 Прошедшие двадцать лет многое изменили. Раньше он продавал вразнос газеты, а теперь сам писал в них. Отец давно спился, мать находилась в каком-то благотворительном учреждении, а сам Роск вел войну с родным кварталом. Он его ненавидел, но не мог заставить себя покинуть привычное место.
 Встретил я его в заведении Гими, славившемся недорогими деликатесами.
 Роск сидел за отдельным столиком, занятый цыплячьей печенкой, и что-то писал в блокнот. Я прошел вдоль ряда стульев и вытащил прямо из-за стойки кресло. Гими вздрогнул и, казалось, готов был взбелениться, но, взглянув на меня, сразу как-то охладел и отвернулся.
 Я подтащил кресло к столику Роска и плюхнулся в него.
 — Да? — спросил он, не отрываясь от своего блокнота.
 Я засмеялся. Роск поднял голову и его глаза встретились с моими.
 — Дип... — проговорил он.
 — Ага. Привет, Роск.
 — Вы... крошка, у вас есть девять долларов и сорок центов?
 — Почему нет?
 — Кладите их сюда.
 При этом он постучал указательным пальцем по столу.
 — Пожалуйста.
 Я отсчитал деньги и положил их на его блокнот. Когда-то, давным-давно я порвал ему новый костюм, за что он потребовал сейчас компенсацию.
 Роск аккуратно собрал деньги и сунул их в карман своего пиджака. Его лицо ничего не выражало, но надменная осанка свидетельствовала о презрении к окружающим.
 — В другой раз, — проговорил он сухо, — ты, ублюдок, деньгами не отделаешься. Когда-то я сказал, что рано или поздно, а компенсацию с тебя получу...
 — Оставим это. Чем вы интересуетесь?
 — У вас паскудная привычка приставать к людям. — Он облизал губы. — А что касается моих интересов, то надеюсь скоро увидеть ваш бездыханный труп. Заметка в газете об этом будет превосходной.
 — Вы, Роск, все время смотрите назад. У вас плохое настроение?
 — Ты, ублюдок... мерзкий ублюдок. — Некоторое время он ожидал реакции, но, заметив мою улыбку, угрожающе процедил:
 — Что вам, собственно, нужно?
 — Сам еще не знаю. Но кое-кто мне понадобится, Роск. Кое-кто.
 Улавливаете?
 — Имею представление.
 — Вы знаете, почему я вернулся?
 Он вытер рукой выступивший пот.
 — Думаю, что знаю. И даже скажу об этом, потому что уверен: скоро вы будете висеть на виселице, или сидеть на электрическом стуле, или лежать в канаве с пулей во лбу.
 — Не понимаю... С чего бы это?
 — Вам нужно наследство? Что ж, оно ваше. Но вокруг него вертится целая банда идиотов. Грызня, подкуп, насилие — все пущено в ход. Вы и Беннет были духовными братьями, поэтому заключили кровавый пакт. — Он сделал небольшую паузу. — Беннет завещал вам все — постройки, клубы, деньги и ведение сомнительных дел.
 — Что ж, очень мило с его стороны.
 — Но вам надо еще суметь удержать все это. А кругом подножки, пули, ножи. Кроме того, существует и полиция... копы. Им тоже кое-что предстоит сделать.
 — И что же?
 — А то, что вместо овладения огромным имуществом, вы весьма легко можете угодить в иное место.
 — А вы уверены, что я именно для этого и вернулся?
 — Безусловно. Имущество и деньги весьма велики. Противостоять подобному соблазну вряд ли бы кто смог. Я бы на его месте форсировал получение наследства.
 — То есть? Устранил бы наследователя?
 — Ваша сообразительность делает вам честь. Но думаю, что и вам не под силу взять в свои руки наследство и удержать его. Убийство не всегда приводит к желаемой цели...
 Я согнал улыбку со своего лица и спокойно, но твердо, сказал:
 — Ты маленькая, худосочная вошь. Я возвратился вовсе не за имуществом и деньгами. Ни в том, ни в другом я не нуждаюсь. И запомни, ты, горшок с трухой: я его не убивал. Не думаешь ли ты в самом деле, что я стал бы рисковать головой?
 Я поднялся и отставил кресло к стене.
 — Слушай, Роск, и запоминай. Вернулся я только по одной причине. Мне нужен парень, который убил Беннета. Понимаешь?
 — Понимаю, — произнес он почти шепотом. — Так, значит, вам нужно убийство...
 — Мне нужен убийца Беннета.
 — О'кей. Найдите его. Я буду с интересом наблюдать за вашими поисками и даже помогу, поскольку уверен, что в итоге смогу дать в газету неплохой некролог. Ваш некролог, Дип. Но еще раньше будет небольшая резня в квартале. Под крылышком Беннета выросло немало бандитов и, мне кажется, что худшим из них являетесь вы. — Он поднялся со стула и наклонился ко мне:
 — Скажите мне одну вещь, Дип. Почему от вас не было никаких известий?
 Откуда вы прибыли и что делали все это время?
 — Это для некролога?
 — Пока только для удовлетворения любопытства.
 — Я прибыл из Чикаго, но в данный...
 — Вас видели в Сан-Франциско.
 — Кому же это я понадобился?
 — Просто случайно.
 — Думаю, будет лучше, если мы отбросим всякие случайности и займемся делом. Поскольку вы намерены помочь мне в розысках убийцы Беннета, то я буду информировать вас о своих действиях.
 — О'кей. И мы до него доберемся. Непременно... А потом и до вас.
 — Не наоборот?
 Роск впервые улыбнулся.
 — Дип, вы крупный делец, но это меня не беспокоит. Ни капельки. Все бандиты квартала знают меня, и знают, каким путем я иду. Парни Беннета прекрасно понимают, что я могу выворотить им душу и показать ее изнанку всему городу и копам в особенности. Между мной и ними нет и не может быть общего языка. Я мог бы уйти из этого квартала, но я являюсь его частью, а они нет. И они знают, что если попытаются преследовать меня, то им не поздоровится. — Он улыбнулся еще шире и добавил:
 — Беннет ликвидирован, следующим, думаю, будете вы. Но некоторую помощь я попытаюсь вам оказать.
 Я видел, как на его лице проступает чувство удовлетворения. Он с наслаждением представлял себе гибель всех, кого так ненавидел.
 — Вы, Дип, наследуете уйму забот. Вы даже не представляете этого как следует.
 — Я наследую и еще кое-что.
 Его правая рука внезапно сжалась в кулак, шея вспухла в воротничке, а лицо покраснело. Теперь Роск напоминал начавшего сходить с ума индюка.
 — Что? — довольно грозным тоном выпалил он.
 — Элен... Маленькую ирландку, которую приютил Беннет. Я полагаю, что в качестве наследника...
 — Если вы осмелитесь приблизиться к ней, я собственноручно убью вас... Ясно? — процедил он.
 — Любовь, Роск? Нежная привязанность?
 Он разразился проклятьями.
 — Однако, — продолжал я, — вы же признаете за мной право наследования? А она ведь является частью...
 — Вы очень скоро будете убиты, Дип.
 — Но только не вами, малыш. Вы слишком привязаны к за кону и порядку.
 Поэтому будете ждать какого-нибудь случая или же постараетесь столкнуть меня с законом. Но мы говорим о другом. Я слышал, что она теперь совсем уже взрослая и такая красавица, какой никогда не было в нашем квартале.
 Поэтому, воз можно, ваша вспыльчивость не так уж удивительна. Когда же вы успели влюбиться, Роск?
 — Я не влюблен. У вас просто короткая память, Дип. — Его глаза потемнели. — Она мне сводная сестра... Забыли?
 — Ах, вот что! Что-то не припоминаю. Но со своей стороны также прошу вас особенно не вмешиваться и помнить, что я к таким вещам равнодушен.
 Иначе, уж извините, я не остановлюсь ни перед чем...
 — Как в прежние дни?
 — Вот именно.
 Я смотрел на него, а его глаза искали у меня на правой щеке след от памятного ему шрама, теперь заросшего и едва различимого.
 — Итак, что вам известно, Роск?
 — Относительно чего?
 — Как был убит Беннет?
 — Вы читали газеты?
 — Читал. Но вы можете изложить это обстоятельней.
 Роск пожал плечами.
 — Он открыл дверь своей квартиры, и убийца влепил ему пулю прямо в шею.
 — Из двадцать второго калибра, — добавил я.
 — Да. И с близкой дистанции, так как на коже осталось пороховое кольцо... Двадцать второй... Женская игрушка. Смешно. Но только не беспокойтесь о вашем наследстве. Элен его не убивала. В тот вечер она была на репетиции в театре. Да и вообще, она...
 — А где был Дикси?
 — Он тоже имеет алиби.
 — Так утверждает печать. Якобы Беннет послал его за виски. А каково ваше мнение?
 — Все правильно. Когда Дикси ушел, Беннет позвонил в магазин и попросил его захватить еще несколько бутылок рома. Обратно Дикси вернулся вместе со служащим. Они и обнаружили труп.
 — Да, но позвонить в магазин мог кто-то другой.
 — Конечно. Но парень из магазина сообщил небольшую деталь... Они с Беннетом имели определенный код при телефонных переговорах и всяческая имитация голоса тут исключена.
 — Следовательно, Дикси чист?
 — Несомненно. Кроме того, он вообще не подходит на роль убийцы.
 — В таком случае, кто же мог ухлопать Беннета?
 — Спросите копов.
 — Они слишком довольны его гибелью, чтобы искать убийцу. Кроме того, мне не нужна их информация. Я хочу все выяснить сам.
 — Вы должны знать, Дип, что я хочу помочь вам, но только мне обязательно надо быть поближе к тому месту, где вас прихлопнут...
 — Опять за старое. Но почему?
 — Из-за вашего наследства...




 Глава 3


 Дождь припустил снова. Обычный мелкий, скучный дождь Нью-Йорка. Он заставляет блестеть тротуары и придает всему окружающему какую-то болезненную нездоровую окраску.
 Я остановился перед столетним строением, которому в последние годы пытались придать более современный вид. Табличка над входной дверью была тоже новая:
 «Клуб Рыцарей Совы».
 «Беннет, — подумал я, — всегда был немного сентиментальным. Устарелый девиз... Но он придерживался его до конца. Никакого прогресса. Он являлся собственником прекрасных квартир и блестящих клубов, а это старинное здание было штабом организации „Рыцарей Совы“, то есть спящих днем, а действующих только ночью. Поначалу „Рыцари“ собирались в подвале, а спустя некоторое время овладели первым этажом, затем вторым и, наконец, заняли весь громадный старый дом. И теперь они собрались вновь. Король был убит и надо выбрать нового. Но не напрасно ли они теряют время? Ведь новый король стоит у входа!»
 Я поднялся по ступенькам и толкнул парадную дверь. Она открылась без привычного скрипа. В те старые дни за ней обычно стоял широкоплечий парень, которому следовало показать особый значок. Лестница, ведущая на второй этаж, выглядела как и прежде. В одном месте перила были изрезаны ножом, парнем по имени Бенни Крепт, которого убили в следующую же ночь.
 Вверху, у поворота, они были отполированы до блеска.
 Я толкнул дверь ногой. За ней стоял на посту парень. Засунув руки в карманы, он наблюдал за происходящим в просторном баре.
 Здесь мало что изменилось. Правда, вместо группы юнцов, обычно сидевших на упаковочных ящиках и корзинах, передо мной оказалась компания солидных мужчин с большими животами и лысинами. Они восседали на стульях и креслах. Однако выражение их лиц не изменилось: на них были отражены все те же усталость и равнодушие.
 За столом на подмостках возвышался Бенни Матик. Перед ним стоял микрофон. Бенни повзрослел, раздался вширь, важничал, но оставался все тем же Бенни из Бруклина — проворным дельцом, пробившим себе дорогу через дюжину полицейских ловушек.
 Рядом с ним сидел Дикси. На его тощем лице с опущенными щеками застыло выражение крайнего удивления. Видимо, он до сих пор не мог понять, почему еще жив и здоров. Галстук его был заколот двухсотдолларовой булавкой, а кольцо на среднем пальце левой руки, по-видимому, стоило еще дороже.
 Наконец парень заметил меня и, глупо улыбаясь, спросил:
 — Ну, что у вас есть?
 Я не имел карточки, поэтому молча отвернул рукав и показал ему старое клеймо, выжженное на запястье: «К. С.» Выражение его лица сразу изменилось, что случалось и раньше с молодыми членами клуба. Это был еще довоенный знак, но о нем все знали.
 Я прошел по заднему ряду, сел с маленьким парнем и сказал:
 — Привет, Кэт!
 Пару секунд он удивленно всматривался в меня.
 — О!.. Дип! Когда же вы...
 — Как дела?
 — Да... Дип...
 — Я задал вопрос.
 — Мы реорганизуемся. Бенни думал...
 — Когда он принял на себя руководство?
 Кэт откашлялся, — Сразу после того, как Беннет... Теперь... клуб большой, Дип. Вам не надо его встряхивать.
 Я сделал знак, чтобы он замолчал, и осмотрелся. Собственно, встряхивание уже произошло и произвел его Бенни из Бруклина, который сам себя избрал королем.
 Организация «Рыцарей» была велика. Велика и влиятельна. По ее жилам непрерывно текли награбленное добро и контрабанда, но как политическая сила она нуждалась в опытном и толковом руководителе, каким был Беннет, но каким отнюдь не мог стать Бенни.
 Всматриваясь в лица присутствующих, я не мог обнаружить признаков одобрения или, наоборот, порицания нового «короля». Как и в прошлом, на подобных собраниях они выражали, в лучшем случае, вежливое внимание, но не более.
 Рот Бенни расплылся в улыбке, и стало ясно, что собрание заканчивается. Вскоре оно единодушно утвердит предложение Бенни и все поспешат к уставленным бутылками стойкам.
 — Теперь, — сказал Бенни, — если нет больше вопросов...
 Я поднялся и отодвинул стул.
 — Имею вопрос, Бенни.
 Рядом со мной нервно кашлянул Кэт. Он попытался вжать свою голову в плечи, как бы ожидая удара. Все повернулись в мою сторону. По залу волной прокатился шепот. Докатившись до передних рядов, волна отхлынула, а Бенни все молчал. Он прекрасно понимал, что каждая секунда Промедления ослабляет его положение, и, тем не менее, ожидал реакции зала.
 Дикси подтолкнул его, напоминая о необходимости действовать.
 — Кто это там? — наконец спросил Бенни.
 — Присмотритесь получше и узнаете, — ответил я.
 Кто-то назвал мое имя, и в зале воцарилась тишина.
 Кровь прилила к лицу Бенни, его глаза забегали. Он знал, что надо действовать решительно, тогда собравшиеся встанут на его сторону.
 — Если никто из вас не знаком с правилами организации, — сказал я, придется напомнить. Никто и ничто не реорганизуется. Я все беру на себя...
 — Подождите, Дип. Вы здесь не хозяин.
 — Подойдите сюда, Бенни.
 Тишина стала абсолютной. Секунду-две Бенни колебался, — Подойдите же сюда, Бенни, — повторил я. — Сделайте десять больших шагов и три маленьких.
 Локоть Дикси ободряюще подтолкнул Бенни и тот сделал первый большой шаг, затем второй...
 Я вышел на свободное место между стеной и стульями. Краска сошла с лица Бенни, и оно стало белым, как зубная паста. Он обладал большой физической силой, но, видимо, не возлагал на нее особых надежд.
 Внезапно он бросился на меня, зная, что это его последний шанс, но уже в следующее мгновение летел к стене со свернутой челюстью.
 — Дикси... — позвал я.
 Худощавый, хотя и гибкий и увертливый, Дикси не мог рассчитывать на силу своих кулаков, но у него была иная особенность, которую я, к счастью, хорошо знал.
 Дикси шел пригнувшись, с дьявольской ухмылкой на искаженном злобой лице, делая незаметные движения рукой в рукаве своего пиджака. Я подпустил его к себе достаточно близко, и когда сверкнул клинок, нанес точный удар по суставу его руки, едва успевшей сжать рукоятку...
 Клинок еще не успел упасть на пол, как нижняя челюсть Дикси пришла в соприкосновение с моим левым кулаком. Этого было вполне достаточно, чтобы он, глотая воздух, растянулся рядом с Бенни из Бруклина.
 Подобрав с пола нож, я положил его рядом с владельцем и повернулся спиной. По сути дела, я мало чем рисковал.
 — Теперь вы знаете наши правила, — обратился я к притихшему собранию.
 — Это не демократия, а скорее похоже на диктатуру, но таков наш порядок.
 Мы передаем руководство таким путем. И если среди вас есть пригодный для этого парень, то пусть он попробует взять все в свои руки. Никто возражать не будет. Только он должен будет это доказать...
 Я взглянул в окружающие лица и увидел много прищуренных свиных глазок. Одни избегали моего взгляда, другие выражали одобрение, а значительная часть — испуг и удивление одновременно.
 — За последние годы многое изменилось, — продолжал я. — Я вижу новые лица и знаю, зачем они здесь и что их связывает. Надеюсь, никто не попытается нарушить наши правила и порядки. Организация продолжает действовать как и при Беннете и никаких изменений не будет. Вопросы есть?
 В стороне у стены поднялась рука.
 — Кто это?
 — Чарли Виц.
 — Слушаю, Виц, — Как с бумагами, Дип?
 — В настоящий момент Оджи собирает все необходимые бумаги. Не беспокойте его. Кроме того, мне нужен список новых членов клуба, а также точный учет наличности и поступлений. Если за кем-нибудь будут замечены неточности, пусть пеняет на себя.
 — Роджер подойдет, — сказал сидевший неподалеку от меня человек.
 — Хорошо. Я с ним переговорю.
 И вдруг я заметил улыбающуюся физиономию. Она принадлежала полноватому мужчине. Однако в жесткой складке его рта и мрачном блеске глаз чувствовалась сила. Это был Хью Педл, который хозяйничал в старом избирательном округе.
 Я взглянул на него и сказал:
 — Советник... Вы в чем-то сомневаетесь?
 — Мне только любопытно... мистер Дип, — вкрадчиво произнес он.
 — Так ли это? — я внимательно вглядывался в него. — Рядом с вами сидит мистер Копола. Он занимает руководящее положение в Спил-Холл. Вы его хорошо знаете?
 — Очень хорошо, мистер Дип.
 — Вы довольно тучный мужчина и являетесь частым посетителем турецких бань. И он тоже их посещает. Приходилось ли вам замечать шрамы на его животе?
 — Довольно часто.
 — Он вам не говорил, откуда они у него?
 — Никогда, Усмешка начала сползать с его лунообразного лица.
 — В таком случае, поинтересуйтесь, — сказал я.
 Несколько человек вполголоса одобрили это предложение, открыто перейдя на мою сторону. Оставалось еще кое-что, что следовало сделать сейчас же. Я наклонился над спинкой кресла, оглядел притихшее собрание и сказал:
 — Кто бы ни убил Беннета, ему лучше исчезнуть. Я намерен разыскать его и это будет концом его жизни...
 Бенни и Дикси, поддерживая друг друга, с трудом поднимались на ноги.
 Вряд ли они вполне осознавали происшедшее, но, несомненно, по ассоциации должны были припомнить аналогичные события двадцатилетней давности, имевшие место в подвале этого здания.
 В зале раздались откровенные смешки, а затем ехидные замечания и реплики.
 Маленький Кэт смотрел на меня.
 — Кэт, — сказал я, — пойдем.
 От удовольствия он кашлянул и поднялся, всем своим видом показывая, что готов идти за мной куда угодно.
 Остальные еще сидели в ожидании.
 — Скоро вы обо мне услышите. На сегодня же все закончено...
 Парень с почтительным поклоном открыл нам дверь, и мы двинулись вниз по лестнице.
 — Итак, Кэт, ты, значит, со мной?
 — Всюду и везде, мистер Дип.
 Он открыл наружную дверь, и мы вышли на улицу. Мелкие капли дождя заставили нас поднять воротники плащей. Кэт кашлянул, колотя себя в грудь, а затем спросил:
 — Как же со мной, мистер Дип?
 — Как всегда, Кэт. Сквозь стены, через забор, в щели, всюду, куда не сможет проникнуть другой.
 — Я уже не тот Кэт, мистер Дип.
 — Заботы?
 — Легкие. Это конец, но еще не так скоро. Раньше они покончат с вами.
 — Думаете?
 — Они прикончат вас, Дип. Поскольку стали сильными и завели свои собственные дела. Беннет давал им много воли. И все таки его убили. А вас они тем более не потерпят, Дип. Вы им мешаете.
 — Я это чувствую, Кэт.
 — Вы начали слишком крепко, Дип. Они отвыкли от старой тактики, уже выросли и не делают свои дела в подвалах. Так как было раньше, не будет никогда. Но я с вами, Дип.
 — Не боишься умереть?
 — Эх, Дип... Я скорее боюсь жить, чем умереть.
 Он хлопнул себя ладонью по груди и улыбнулся...




 Глава 4


 Этого широкоплечего копа я помнил еще в те времена, когда он был сравнительно молод. Теперь же из-под его фуражки выглядывала усыпанная серебром шевелюра, что означало не только приближение ухода в отставку, но и большой опыт. Он знал правила, — пожалуй, лучше всех людей своего квартала. Его широкие шаги свидетельствовали о спокойной уверенности и решимости двигаться только вперед, преодолевая все на своем пути. Мерное покачивание его руки со стеком никогда не утрачивало свои четкий ритм.
 Он остановился напротив меня и сказал:
 — Я уже слышал, что ты вернулся, Дип.
 — Вы по-прежнему узнаете все если не первым, то, во всяком случае, вторым, мистер Саливен.
 — Я также слышал, что уже началась какая-то суета.
 — Это не совсем так.
 Его палец очертил фигуру на моей груди, немного левее от центра.
 — Это весьма уязвимое место, — произнес он многозначительно, — всего лишь несколько граммов свинца и конец, мой мальчик.
 — Мистер Саливен, вы говорите, как в добрые старые дни.
 Вокруг его глаз собрались морщинки.
 — До сих пор все было спокойно. Никого в нашем квартале не убивали...
 — Кроме Беннета...
 — Он немного стоил.
 — Однако теперь вы рассуждаете философски, мистер Саливен. Двадцать лет тому назад было иначе. Тогда вы просто набросили на меня пару грязных наручников. Припоминаете?
 — Память у меня неплохая. Но ведь это было необходимо, не так ли?
 — Разумеется. Я знаю, какой вред может причинить парень, размахивающий двадцатифунтовыми кулаками. Но это больше не повторится.
 — Не будь так уверен, Дип. — Его глаза вновь сузились:
 — Ты теперь попал в переплет. Очень крупный, насколько я понимаю. Ты можешь прожить уйму хороших дней, но можешь и сократить их до нескольких, да и то отвратительных.
 Я засмеялся и взглянул на стек. Его лицо вытянулось, слегка покраснело, и он тихо, но твердо сказал:
 — Не создавай в моем квартале никаких беспокойств, Дип. Но если что случится, будь осторожен. Ты у меня теперь под особым наблюдением...
 Мы расстались, и я пошел своей дорогой, но еще долго чувствовал на себе его пытливый взгляд.
 На Броганском рынке торговля шла бойко. Тротуары были загромождены штабелями ящиков и корзин с овощами и фруктами, и эти штабеля были так высоки, что затемняли окна жилых домов. Повсюду суетились какие-то озабоченные личности в серых передниках и соломенных шляпах.
 Рядом с овощным складом находилась узенькая дверь, за которой сразу же начиналась крутая лестница. На лестничной клетке царил непроницаемый мрак и единственным ориентиром служили ветхие перила. У одной из дверей второго этажа была прикреплена металлическая пластинка. На ней значилось:
 «Ли».
 Толкнув дверь, я вошел' в маленькую захламленную переднюю. Дверь в комнату оказалась заперта, и я постучал. Послышалась какая-то возня, но никто не ответил. Я постучал еще раз. На этот раз щелкнула задвижка, и дверь открылась.
 Жизнь приучила меня встречать всяческие неожиданности спокойно и хладнокровно, однако моего опыта, очевидно, было недостаточно.
 На пороге стояла прекрасная женщина в домашнем платье. Я просто физически почувствовал исходившее от нее неизъяснимое очарование. Ее глаза не просто смотрели, а как бы ласкали мое лицо. Поэтому неудивительно, что на какое-то мгновение я растерялся, а затем кое-как промямлил:
 — Да... мне...
 Ее брови приподнялись.
 — Я разыскиваю Тилли Ли.
 Она слегка покачала головой.
 — Мне жаль, но она не может никого видеть.
 — Почему же?
 — Тилли заболела. И если вы не намерены...
 — Нет, я намерен, — сказал я и прошел мимо нее.
 Ничего не ответив, она посторонилась и притворила за моей спиной дверь.
 В спальной комнате горел ночничок, бросавший слабый свет на старую деревянную кровать, на которой лежала Тилли с почти бескровным лицом.
 — Что случилось?
 — Снотворные капли.
 — Но почему?.. — допытывался я.
 — Что-то ее испугало.
 — Но теперь ей лучше?
 — Может быть... — Она нахмурилась. — А теперь уходите.
 — Чуть позже, — сказал я и повернулся к Тилли.
 — Нет, сейчас же, — настаивала она. — Иначе вам... может быть плохо.
 — Неужели?
 — Не будьте глупцом. Возможно, вы не знаете, кто я.
 — Знаю, — чуть помедлив, сказал я.
 То ли она не расслышала, то ли не обратила на это внимания.
 — Ленни Собел мой... друг. Ему не нравятся парни, подобные вам. Я могу пожаловаться.
 Я повернулся и пальцем приподнял ее голову.
 — В таком случае передайте этому слизняку, что он слюнтяй. Если он окажется на моей дороге, я собственными руками оборву ему уши.
 Она с негодованием оттолкнула мою руку.
 — От кого я должна это передать? Кто хочет быть убитым?
 Я усмехнулся и залюбовался ее пухлыми губами и ровным рядом белоснежных зубов.
 — Вы действительно не можете припомнить? — спросил я. — Когда-то мне пришлось свернуть нос одному артисту, спасая вас от преследования. В другой раз я сломал руку бандиту, который пытался затащить вас в кэб, а потом...
 — Дип...
 Она пристально разглядывала меня, пытаясь осмыслить неожиданную встречу.
 — Да, Элен, вы не очень хорошо помните прошлое.
 Она прижала руку к лицу.
 — Дип...
 — Однако вы все еще можете произнести это имя.
 Очевидно, ее память понемногу вырвала из прошлого отдельные картины: улица, школа, крыша, на которой мы стояли, прислонившись к дымоходу...
 Первый в нашей жизни поцелуй украдкой... Затем она, несомненно, припомнила и многое другое. По ее лицу пробежала тень.
 — Было б лучше, если бы я вообще о вас не вспоминала, Дип.
 — Кажется, это вообще довольно распространенное мнение, — сказал я и улыбнулся, разглядывая ее. — Вы прекрасно выглядите, Элен, хотя и не очень изменились. Только выросли. А красавицей вы были всегда...
 — Знаю...
 — Разумеется. — Я зло усмехнулся. — И уже успели использовать это обстоятельство. Я имею в виду подонка по имени Ленни.
 Ее рука поднялась, но я перехватил ее руку и отвел в сторону.
 — Никогда больше не пытайтесь делать так, Элен. Кроме того, не думайте, что я и эта падаль Ленни — одно и то же. Если вы действительно хотите поставить себя на уровень Ленни, то для меня это будет приятно, для вас — не очень. Я вас просто изобью...
 — Вы теряете рассудок, Дип. Вас нет. Вы исчезли, забыты. Вы... вас убили.
 — Это я уже слышал.
 Я выпустил ее руку и Элен отошла, потирая побелевшее запястье.
 — Вы сумасшедший грубиян, Дип, — проговорила она тихо, но с ненавистью в голосе.
 — Но, что же случилось с Тилли?
 — Не знаю. Она вызвала меня. С ней случилась истерика. Я подумала, что она напилась и предложила ей лечь в постель.
 — Доктора вызывали?
 — Конечно. Он пробыл здесь все утро.
 — Ничего серьезного?
 — По крайней мере — физического...
 — А почему она позвала именно вас, Элен? Ведь ваши связи в трущобами прервались, когда вам исполнилось девять лет. Вы и вдруг здесь. Это же нонсенс — все равно, что шляпа на лошади.
 — Вы негодяй, Дип.
 — Это не ответ.
 — Хорошо, я скажу. У меня была подруга...
 — Но не Тилли.
 — Не Тилли, а ее сестра,.. — Она взглянула мне в глаза и по качала головой:
 — Вы ее не помните. В то время девушки не имели для вас большого значения. Мы были ровесницами и учились в одном классе. Вы знаете, что с ней случилось?
 — Да, она покончила жизнь самоубийством.
 — Она бросилась с крыши, и в этом виноват Беннет, а он был вашим другом.
 — Следовательно?
 — Следовательно, вы негодяй, Дип.
 — Нелогично.
 — Мечтаю увидеть, как вас убьют.
 — И что же?
 — А то, что я буду бесконечно рада.
 — Что ж, постараюсь разыграть эту сцену как можно интересней.
 — А я вам помогу.
 Однако в ее глазах я не смог прочесть свой смертный приговор.
 — Зачем вы пришли?
 — Вы не поймете.
 — Постараюсь.
 Я вынул из кармана чек на имя Тилли и протянул ей.
 — Едва ли, — сказала она, взглянув на чек, — столько стоит жизнь ее сестры.
 — Не говорите глупостей. Это не компенсация, а плата за информацию.
 — Почему вы думаете, что она согласится?
 — Потому что в одном отношении она похожа на вас.
 — Как так?
 — Тилли тоже хочет видеть меня убитым. Она даст сведения, которые столкнут меня с опасными людьми.
 — Думаю, что смогу здесь кое-чем помочь.
 — Вы намного упростите мою задачу. Значит, вы сообщите все, что вам известно об убийстве Беннета?
 — Ровно столько, сколько потребуется, чтобы вас убили. И если я не смогу это сделать, то мне помогут друзья.
 — К ним мы сейчас и направимся?
 — Сейчас?.. Вы хотите...
 — Да, да, именно сейчас.
 — Ну что ж...
 Я написал короткую записку, прикрепил к ней чек и положил на подушку рядом с Тилли.
 — Посмотрим, — сказал я, — удастся ли мне все устроить таким образом, как вы хотите. Пойдемте.
 Внизу я нашел соседа Тилли, который за двадцать долларов согласился присмотреть за больной, и доктора, который за другие двадцать долларов обязался периодически навещать ее. Из телефонной будки я позвонил Оджи, и он обещал приставить к дому парня для наблюдения.
 Элен ожидала меня возле телефонной будки. На ней была великолепная норковая накидка. Я подозвал такси, мы уселись в него, и я назвал водителю адрес.
 — Что означает эта ваша возня с Тилли? — спросила Элен, искоса взглянув на меня.
 — Хочу найти убийцу Беннета.
 — Весьма благородная цель.
 — А вы хотите, чтобы меня убили?
 — Более того... Я хочу быть там, где это случится.
 — Не боитесь заболеть при виде подобной сцены?
 — Игра стоит свеч.
 — Но почему?
 — Да потому, что я тоже вас ненавижу. Вас и Беннета. Я ненавижу все, что связано с грязью, деньгами и насилием. Я ненавижу политическую игру, которая губит честных людей и сохраняет власть жадных себялюбцев. Все ваши друзья заняты только погоней за деньгами и властью. А при этом неизбежно страдают и гибнут хорошие люди.
 — И тем не менее, Элен, человек, занимающийся подобными делами Ленни Собел... он ваш друг.
 В моем голосе невольно прозвучала нотка презрения.
 — Это обстоятельство вы вряд ли поймете, Дип, но все же я кое-что объясню. Видите ли, будучи его другом, я могу оказывать некоторое влияние на ход событий, в том смысле, что облегчаю участь других людей. Конечно, этого недостаточно, но что я еще могу?
 — Любопытно, — сказал я, — такие мысли и такое окружение. А вы не забыли одну сказочную ночь на крыше у дымохода?
 — Нет, не забыла. Но это ничего не меняет. Я хочу быть там, где вас прикончат. Когда-то вы были другим, Дип... А теперь такой же, как Беннет, Собел и все остальные. Таких любить нельзя...
 Когда-то хозяину здешнего бистро была предложена сумма, более чем вдвое превышавшая доходы от его заведения, и вскоре новый владелец превратил захудалое бистро в преуспевающий ночной бар. Здесь отлично кормили и подавали первоклассные напитки. Кроме того, если вы были лично знакомы с Ленни Собелом, то за вами могли забронировать отдельный столик.
 На лице моей спутницы проглядывало восхитительно-насмешливое выражение, но, вероятно, она не знала, что предпринять: то ли зайти в бар, то ли бежать отсюда.
 — Вы знаете, куда мы идем? — спросила она.
 — Разумеется... А может, вы уже успели каким-то образом предупредить своего дружка и теперь он поджидает меня?
 — Наблюдательный парень, да к тому же и остроумный.
 — Мне об этом уже говорили.
 — Да-а, — ее глаза стали холодными. — Но вам действительно следует бояться. Вы, очевидно, не представляете всей опасности.
 — Вы когда-нибудь видели меня испуганным, милая? — спросил я, остановившись перед дверью.
 — В прошлом — нет.
 — И в будущем не придется.
 — Значит, вы большой человек, — сказала она безразличным тоном.
 Пару секунд я смотрел на нее и затем кивнул.
 — Да, Элен. Вы говорили мне это и раньше. Так скажут и те, кто меня не знает.
 Я открыл дверь и пропустил ее вперед. Швейцаром здесь служил солидный, безупречно одетый мужчина по имени Сташу. Его привезли в Нью-Йорк в 1949 году из Парижа. В бар Собела его привлекли большие деньги.
 В петлице сюртука он носил две наградные ленточки, что напоминало о его участии в Сопротивлении.
 В вестибюле находилось несколько человек. Одни брали на дом коктейли, другие отирались у стойки, предпочитая высокий вертящийся стул мягким креслам главного зала.
 Передав шляпу и дождевик гардеробщику, я повернулся к Элен. Она держалась спокойно, чувствуя на себе взгляды присутствующих. Сташу предупредительно опустил вниз плюшевую ленточку, и мы прошли к указанному столику. Вопреки обыкновению, он лично принял от нас заказ и удалился.
 Нечто подобное легкому облачку скользнуло по лицу Элен. Она взглянула на меня и неуверенно прошептала:
 — Пока идет все слишком хорошо, Дип.
 — Иначе и быть не может.
 — Но вы здесь никогда не были...
 Я только взглянул на нее.
 — А между тем вас здесь встретили так, как будто...
 — Швейцару платят деньги, чтобы он хорошо знал людей. Всех...
 — Он скажет Ленни, — проговорила она.
 — Вне всякого сомнения. Но для того мы и явились сюда.
 Все заказанное быстро появилось у нас на столе и Сташу осведомился на своем ломаном английском, все ли в порядке и не нужно ли нам чего-нибудь еще.
 В два тридцать ленч подошел к концу, музыка смолкла, зал опустел.
 Наконец появился сам Ленни Собел. Он потучнел. Его оплывшее жиром лицо оставалось по-прежнему маловыразительным, но зато теперь на нем был пятисотдолларовый костюм, а на пальце — кольцо с дорогим камнем.
 Ленни Собел никогда не ходил быстро. Возможно, не мог, но, вероятно, просто не хотел. Он передвигался какой-то странной поступью, поэтому неотступно следовавшие за ним парни были вынуждены то останавливаться, то, подобно собакам-ищейкам, рыскать из стороны в сторону.
 Он улыбнулся своей жирной улыбкой сперва Элен, затем мне.
 — Привет, свинья, — сказал я, и если бы Ленни не остановил своих телохранителей взмахом руки, наверняка началось бы побоище.
 Но я отлично знал, что удержит их.
 — Скажи им, Ленни, чтобы встали здесь, впереди...
 Собел по-прежнему улыбался, хотя мешки у него под глазами нервно подрагивали. Он велел парням встать передо мной, и они послушно сделали это, ожидая дальнейших указаний. Если бы Ленни велел, они не задумываясь прикончили бы любого, но он сказал им стоять, и они стояли как вкопанные.
 Один из них был высокий, узкобедрый, с широкими плечами, а другой среднего роста — ничем особым не отличался.
 Я поочередно кивнул им обоим и сказал:
 — Гарольд... Эл... Рад вас видеть.
 Эл шевельнулся, но промолчал.
 — Неплохие у тебя сотрудники, Ленни. Вот только разве Эл...
 Рука Ленни Собела коснулась моего плеча.
 — Вы знаете моих друзей?
 — Почему же мне их не знать? Оба — отличные парни. Только за Элом надо внимательно следить. Он имеет привычку высматривать местечко, где получше.
 Бандит пристально взглянул на меня.
 — Это правда, Эл? — спросил его Ленни.
 — Я работаю на вас, мистер Собел. Вы знаете, что я могу делать.
 — Вы когда-нибудь встречали этого человека, Эл?
 — Нет, мистер Собел, Буду рад, если вы захотите представить меня ему.
 Жирные щеки Собела затряслись от смеха.
 — Дип... — произнес он.
 — Продолжайте, — сказал я. — Почему ради шутки не поджечь фитилек и не позволить мне ухлопать всю троицу... Сперва вас, Собел, затем этих.
 Было бы очень забавно. Ну, поджигайте) — Нет... Дип! — голос Элен был тих, но решителен.
 Оба бандита сделали движение вперед.
 — Они ждут ваших распоряжений, Ленни, — сказал я.
 — Прекратить, — сказал Собел.
 Они нерешительно взглянули на него, а Эл проговорил:
 — Если вы желаете, мистер Собел...
 — Прекрати, Эл, — повторил он мягко. — Вы и Гарольд подо ждете меня снаружи...
 Они ушли. Собел медленно подтащил к себе стул и грузно опустился на него.
 — Вам, Дип, не следовало бы так обращаться с этими парнями.
 — Они не такие, как другие?
 — Нет, не такие.
 — Скоро я это выясню и скажу тебе.
 — Кажется, вы уже знаете их достаточно хорошо.
 — Прохвостов всегда следует хорошо знать, Ленни.
 Его улыбка начала таять. Он взглянул на Элен.
 — Вижу, мы снова возвращаемся к старым временам?
 — Ленни... — оборвала она его.
 — Совершенно верно, милая. Когда человек слишком пылкий порывистый, вроде нашего друга Дипа, всегда можно ожидать, что кто-либо может попасть в его сети.
 В устах такого типа, как Собел, это звучало довольно забавно.
 — Еще хуже, Ленни, когда подонок играет роль ангела, не так ли?
 — Вы ищете осложнений, Дип?
 — Я ожидаю их со стороны.
 — Но вы разве для этого вернулись сюда?
 Я непринужденно откинулся на спинку стула.
 — Ленни, там, где я был, мне хватало всякого рода хлопот. — Я сделал пару глотков. — Ты должен знать, почему я вернулся.
 — Скажите.
 — Я беру на себя дело Беннета.
 — Вы думаете? — В углах его рта появились злые складки.
 — Не думаю, а уже взял.
 Собел приподнялся, его жирные пальцы впились в край стола, лицо побагровело.
 — Ты, грязная собака! — прошипел он. — Уличный бродяга! Подзаборный шалопай! Вшивая подвальная крыса!..
 — Ленни, — спокойно перебил я, — вспомни, когда я последний раз тебя бил?
 Что-то промелькнуло в его глазах. Видимо, он действительно вспомнил тот случай.
 — Там были свидетели, — продолжал я, — они подтвердят, что я не кричал и не ругался. Сейчас здесь тоже полно свидетелей, и опять я не кричу и не ругаюсь. Улавливаешь связь?
 Ленни, казалось, не знал, как поступить дальше, пока я жестом не пригласил его опуститься на стул. Он глубоко вздохнул, сел и немного успокоился.
 — Дип, вы пришли сюда не только для того, чтобы поесть, не так ли?
 — Верно. Я наношу визиты — посещаю парней, ставлю их в известность и объясняю, как вести дела дальше. Надеюсь, понимаешь, что сказанное относится и к тебе. Все твои операции будут контролироваться организацией и служить ее интересам.
 По мере того, как я говорил, глаза Собела все более расширялись.
 — Ты сможешь остаться на борту корабля, лишь полностью подчиняясь его порядкам. В противном случае тебе придется ходить возле, со шляпой в руке.
 Он приподнял плечи, покачал головой, что-то обдумывая, в. наконец спросил:
 — И это вы давно задумали?
 — Нет. Только после того, как был убит Беннет.
 — Но... Но вы... забываете меня, Дип.
 — И не думаю.
 Он энергично затряс головой.
 — Вы не правы. Теперь организация крупнее, чем когда-либо. Это не только коммерческая, но и политическая сила. Она контролирует не один район города, коммерческие сделки заключаются и за пределами Штатов.
 Она...
 — Все это мне известно лучше, чем тебе, Ленни.
 — Может быть... И вы хотите взять всю эту махину в свои руки?
 — Я уже сказал.
 Ленни наклонился вперед.
 — Дип, откуда такая уверенность, что вы справитесь?
 — А Беннету ты такой вопрос тоже задавал?
 — Беннету? — повторил он. — Но Беннет был отличным организатором.
 — Разумеется.
 — Беннет сам пробил себе дорогу, а кроме того, ему еще везло. Он умел подбирать нужных людей, а ненужных запугивал так, что они обходили его за два квартала. Беннет был груб и требователен, что делало его порой совершенно невыносимым. Но, несмотря на свой отвратительный характер, Беннет был отличным хозяином.
 — Ты оцениваешь руководство, забывая, что твоя задача — выполнять указания.
 Его лицо потемнело.
 — Какие указания?
 Я кивнул Сташу, вручил ему сумму, почти вдвое превышавшую стоимость выпитого и съеденного нами, а затем поднялся.
 — Пойдемте, Элен. Наш толстый мальчик разнесет теперь новость по всем закоулкам. — Я пристально всматривался в жирное лицо Собела. — Скажите парням, что я здесь и все взял в свои руки. Если прикажу им, например, прыгать, они могут только спросить — как высоко? Ну а кто попытается за мной охотиться, будет немедленно ликвидирован. Кроме того, я займусь розысками убийцы Беннета. Это не очень трудно, но будет забавно, когда я' его найду. Мне бы очень хотелось, чтобы убийцей оказался ты. Слишком давно я тебя не колотил, Ленни...
 Воротник стал тесен для бычьей шеи Собела.
 — Я не стану даже прикасаться к вам, Дип, и только потому, что не хочу лишать работы электрический стул. Место на нем вам обеспечено. Если вы только кого-нибудь тронете, пусть даже бродягу, вам конец. Вы мечены, Дип. От вас уже сейчас несет жареным.
 — Ты теряешь свой шарм, Ленни. Рекомендую к следующей беседе со мной подготовиться лучше. А то в противном случае мы начнем с повторения прежних уроков. Пойдем, Элен?..
 — Она может остаться, если пожелает, — выдавил из себя Ленни.
 — Навряд ли, — сказал я. — Ведь меня могут убить и она никогда не простит себе, что она не увидела этого собственными глазами.
 — Было б лучше, если бы вы остались, Элен, — твердо произнес Собел.
 Она покачала головой и, окинув его холодным взглядом, сказала:
 — Мне жаль, Ленни, но он прав.
 Она взяла свою сумочку, оделась, кивнула Собелу и двинулась со мной к выходу. Позади нас послышался злобный смешок Собела.
 Снова начинался дождь, и все такси были заняты. Я взял Элен под руку, и мы быстрыми шагами двинулись к Шестой авеню. Спустя несколько минут мы пересекли ее и через два квартала увидели «Мартэн», с его гостеприимно распахнутыми дверями, в которые и нырнули, стряхивая на ходу дождевые капли, Бар был пуст. Хозяин, худощавый, седовласый мужчина с проницательными глазами, обругал дождь, повесил наши плащи на вешалку и принес две чашки дымящегося кофе.
 Я разменял у него доллар, получил несколько десятицентовиков, попросил Элен подождать и направился в телефонную будку. Ничего не ответив, она принялась помешивать ложечкой кофе.
 — Зачем мы сюда пришли, большой человек? — с насмешкой спросила Элен, когда я вернулся.
 — Вы когда-нибудь пекли хлеб?
 Ее красивые брови удивленно приподнялись.
 — Да, но очень давно.
 — Припоминаете, как действуют дрожжи?
 В ее глазах мелькнуло понимание, она кивнула и попросила еще чашку кофе...




 Глава 5


 У вошедшего в бар парня были мышиные глазки и слабая растительность на верхней губе. Сдвинутая набок мятая клинообразная шляпа была немного велика для него, а грязные брюки распространяли запах мусорных ящиков.
 — Привет, Педро, — сказал я и подвинул к нашему столику еще один стул. — Хотите выпить?
 — Нет.
 — Деньги?
 — Нет. Я ничего не хочу от вас. Мне сказали, чтобы я пришел. Я пришел. Что вы хотите?
 — Садитесь.
 — Я не сяду. Нет.
 Я взял его за руку и принудил сесть.
 — Садитесь и слушайте.
 Элен закусила губы и с нескрываемым возмущением взглянула на меня. Я улыбнулся.
 — Он из того сорта людей, которые вам по душе, Элен. Вы их защищаете, используя свое влияние на подонков вроде Собела.
 — Продолжайте, Дип. Вы любите издеваться над беззащитными людьми, которые заведомо честнее вас...
 — Благодарю, крошка. Я все более убеждаюсь, что вы действительно будете безмерно радоваться, когда меня убьют. И вот наш друг Педро может пособить такому развитию событий. Не так ли, Педро?
 — Я не знаю, о чем вы говорите.
 Он сложил руки у себя на животе.
 — Что вы собираетесь делать, Дип? Зачем эта беседа?
 Я неопределенно пожал плечами.
 — Ничего особенного, Элен. Дело в том, что Педро собирается рассказать мне небольшую историю. Так, Педро?
 Он отрицательно качнул головой.
 — В таком случае, я вам подскажу. Мне хотелось бы услышать, как вы нашли труп Беннета.
 Рука Педро задрожала. Он бросил быстрый взгляд на дверь, его глаза округлились и, казалось, он стремится сжаться в своей одежде.
 — Я...
 — Продолжай, Педро.
 — Я ничего не знаю о том, о чем вы спрашиваете... я...
 — О'кей, парень. В таком случае прекратим игру. Попробуем пойти иным путем. Сунь руку в свой левый карман.
 Мгновенно его рука опустилась в карман пиджака, нащупала его содержимое и в ту же минуту в его глазах блеснул страх. Педро дернулся и попытался улизнуть. Мне пришлось схватить его за руку.
 — Что с ним? — удивленно спросила Элен.
 — Ничего особенного. — Я многозначительно улыбнулся. — Просто хочу наставить парня на путь законности и порядка. Дело в том, что этот чурбан далеко не так прост, как вам кажется. Он достает таблетки опиума и кое-кому их передает, за что получает вознаграждение. В его карманах порой можно разыскать даже пакетик героина. Но самое важно, что парень еще не испорчен до конца. Сами видите, Элен, — он трясется, как осиновый лист, а значит, превосходно понимает, какой пакостью занимается. Через пятьдесят минут сюда придет коп и ему будет нетрудно довершить исправление, Я передам его с поличным, если, конечно, он не сможет рассказать нам нужную историю. А если расскажет то, пожалуй, сможет оставить у себя свои тюбики.
 Вот и все, Элен.
 Она отодвинулась.
 — Есть точное наименование людей, подобных вам.
 Я согласно кивнул.
 — Итак, послушаем твой рассказ, Педро. До прихода копа осталось не так много времени, но ты можешь выбирать.
 — А вы... вы никому...
 — Не имею привычки пересказывать чужие секреты. Но время идет, Педро.
 — Этот... Беннет. Я не убивал его. Он был уже там... Понимаете?
 Я кивнул головой.
 — Он был мертв. Это вы знаете? Я его не убивал. Он уже имел дырку вот здесь. — Указательным пальцем он ткнул себя в горло, в то место, где шея соединялась с туловищем. — Я взял у него часы, — продолжал он, — но это были не очень хорошие часы. За них я получил всего два доллара. Я взял его бумажник, в нем было только двадцать долларов, а в одном из карманов нашел еще десять долларов. Вот и все, что я взял... Затем я убежал. Я не думал, что кто-нибудь узнает об этом.
 — Где бумажник?
 — Выбросил.
 — Где примерно?
 — Думаю, что смогу найти.
 — Ты найдешь его, Педро. Найдешь и будешь хранить у себя, пока я не заберу. Ты хорошо меня понял?
 Он закивал головой.
 — Я вас понял... А вы знаете...
 Он заколебался.
 — Да, я знаю, где ты живешь.
 Он что-то забормотал, потом соскользнул со стула и исчез.
 — Беннет был найден убитым в своей комнате... — недоуменно проговорила Элен.
 — Дело в том, что его убили несколько раньше и в другом месте.
 — Откуда вы это знаете?
 — Только один человек мог застрелить Беннета в его собственной квартире.
 — Кто же это?
 — Я, детка. Дело в том, что он испытывал патологический страх перед возможными случайностями. Это была одна из его маленьких слабостей.
 — Вы подходите к делу достаточно умно, Дип. — Она облизнула пересохшие губы. — Уже нащупали след?
 — Не совсем.
 — А зачем вам бумажник Беннета? И часы?
 — Ничем нельзя пренебрегать. Тем более, когда еще ничего не ясно. Это касается множества вещей. Вот, скажем, часы. Они имели на обратной стороне гравировку. Педро продал их Скорпу, который знал, что означает эта надпись.
 — И что же?
 — А вот что. Я купил эти часы в универмаге и выгравировал на крышке «Вену от Дипа». Это была дешевая вещица, но Беннету она нравилась. Так вот, по ту сторону Амстердамской авеню есть клуб «Скорпионы». Некоторые из тамошних подонков знали эту историю, а чурбан Педро не всегда был воздержан на язык. Понятно, что все дошло до моих ушей.
 — А как вы могли догадаться о содержимом его карманов?
 — Я не волшебник и догадаться не мог.
 — И все же...
 — У него в кармане появилось то, что мне было нужно. И появилось оно за несколько минут до его прихода сюда. Вот и все.
 — Мне известно, что полиция твердо придерживается мнения, что Беннет был убит именно в своей квартире. Копы допросили немало людей.
 — Вы забываете свое прошлое, Элен. Вы не из высшего света, а из нашего квартала и должны знать, что эти подонки никогда не укажут точное время или место того или иного события, а наоборот — постараются сбить копов с толку.
 — Вас они тоже могут навести на ложный след.
 — Могут. Но у меня есть голова. Одному я верю, другому — нет, а сказанное третьим проверяю.
 — Представляю себе.
 Подошел бармен и, вопросительно взглянув на нас, поставил на стол откупоренную бутылку «Сайлеко». Затем он двинулся дальше, медленно обводя зал своими умными, все понимающими глазами.
 Минуты через две в бар вошел солидный мужчина. Все его движения отличались спокойной уверенностью. У порога он стряхнул плащ. В этот момент у его пояса блеснула сталь наручников и на секунду показалась лакированная кобура.
 Он подошел к нашему столику и, не взглянув на Элен, сказал:
 — Попрошу вас уйти, леди.
 Ни слова не говоря, она поднялась и направилась в дамскую комнату.
 — Достал и? — спросил я.
 Его пальцы скользнули в боковой карман пиджака, извлекли оттуда сложенные листы, подали их мне и принялись нетерпеливо выбивать дробь о крышку стола.
 — Спокойнее, спокойнее. Отдохните, — сказал я и принялся внимательно просматривать принесенные бумаги.
 Закончив изучение документов, я вытащил бумажник, извлек из него солидную банкноту и отдал все полицейскому, однако немного замешкался, поэтому Элен могла видеть, как он складывает бумаги и засовывает их в свой карман.
 Как только он удалился, Элен подошла к столу, уселась и одарила меня уничтожающим взглядом.
 — Подкупаете? — тихо спросила она. В ее голосе чувствовалось отвращение.
 — Разумеется, дорогая. Но не я выдумал коррупцию и не мне с ней бороться. Однако использовать это обстоятельство нужно... иногда. Только так можно делать некоторые дела. Если требуется что-то узнать, я пользуюсь силой или деньгами. Так или иначе, но я достигаю своей цели.
 — Всегда?
 — Да, всегда. И вы этого не забывайте.
 — А что на этот раз?
 — Не очень много. Только официальный полицейский отчет об убийстве Беннета... Ну что, пойдемте?
 Мы поднялись. Бармен увидел деньги на столике и кивнул. Я взял Элен под руку. Когда мы стояли у выхода, поджидая такси, я чувствовал на себе ее взгляд.
 — Дип...
 — Да?
 — Откуда вы прибыли?
 — С чего бы этот вопрос?
 — Потому что я многого не понимаю в вашем поведении. Вы являетесь частью организации, чувствуется, что презираете негодяев, подлецов. Однако я хорошо вас знаю. Вы идете по улице, и всякий понимает, что вы не такой, как остальные, к вам нельзя относиться безразлично. Вас можно либо любить, либо ненавидеть. Преступления — это ваша стихия. И все же в вас есть что-то непонятное. Поэтому мне хотелось бы знать, откуда вы прибыли сюда?
 Что делали во время своего отсутствия?
 — Меня удивляет, как столько вопросов могут уместиться в такой маленькой головке.
 — Не вижу ничего смешного. Я слышала о завещании Беннета и знала, что вы должны прибыть через две недели после его смерти. Он был известным человеком, вероятно, не нашлось ни одной газеты, которая не поместила хотя бы короткого сообщения. И несмотря на это вам понадобилось четыре дня, чтобы приехать сюда. Где же находится место, дорога из которого заняла целых четыре дня? Где оно, Дип?
 Вместо ответа я махнул проезжавшему такси, и оно остановилось у самого входа в бар. Я усадил Элен, прикрыл дверцу, и попросил ее присмотреть за Тилли.
 Такси тронулось с места, но тут я увидел расширившиеся зрачки Элен и буквально в тот же миг инстинктивно дернулся в сторону и сразу почувствовал острую боль в левом плече. Понятно, что времени для размышлений у меня не было. Я даже не позволил себе обернуться к нападавшему и нанес удар, достаточный, чтобы заставить его зашататься и выронить занесенный кинжал.
 Вторым ударом я отправил противника в лужу, а потом взглянул вслед отъезжающему такси, увидел прижавшееся к заднему окошку лицо Элен с округлившимися от ужаса глазами. Я махнул ей рукой и, кивнув на свое плечо, сделал успокоительный жест.
 Действительно, я отделался неглубокой царапиной и дыркой в плаще.
 Правая рука лежавшего Эла пришла в движение. Я наступил на нее.
 Послышался хруст пальцев, и он взвыл...
 Заметив за углом свободное такси, я направился к нему. Улица, с накинутой на нее сеткой дождя, была по-прежнему безлюдна. Только какая-то женщина позади меня принялась вопить и истошно звать полицию, да из дверей бара на секунду показалось лицо хозяина. Его это не касалось. Он ничего не видел и не слышал...




 Глава 6


 Дом, в котором жил Беннет, теперь принадлежал мне. Условно, конечно.
 Этот дом был далеко не самым лучшим из тех, которыми владел Беннет, но сентиментальность прочно привязала его к этому кварталу. Здание оказалось старым и запущенным, но у Беннета была странная нелюбовь ко всякого рода переделкам по новым образцам. Это касалось не только внешнего вида но и интерьера. , Пока я поджидал Оджи, мои глаза с любопытством присматривались к знакомому с детства кварталу, который породил меня, Беннета, и многих других, удивляясь, почему здесь ничего, по сути дела, не изменилось: те же запахи, те же звуки, та же суета на улицах.
 По диагонали, через улицу, стоял дом, в котором я родился, провел детство и отрочество. Какой-то старик, сгорбившись, возился у входа с парой бутылок в руках. Совсем неисключено, что это мог быть мой дедушка.
 Взглянув наверх, я сразу увидел под крышей дома Беннета нишу, которую мы сделали в бурные дни нашей молодости, вынимая кирпичи, чтобы защищаться от банды с Колумбус авеню. Почти автоматически я взглянул на место под уличным фонарем, где валялись тогда в крови двое из тех бандитов.
 Припомнились мне полицейские машины, карета «скорой помощи» и наше стремительное бегство по крышам. Это была особая ночь. Тогда по нам впервые стреляли и мы стали «большими» парнями. И как раз после этого Джордж Элькурско, который позднее перебрался в Чикаго, навестил нас и дружески намекнул на возможность нашего участия в некоторых его делах.
 Получив полное согласие, неделю спустя он познакомил нас с некоторыми делами «Синдиката» и его секретными операциями, связанными с контрабандой и наркотиками. С того дня и началась наша с Беннетом карьера...
 Оджи, видимо, не решился прервать мои воспоминания. Когда я наконец заметил его, молча протянул мне связку ключей.
 — Мистер Беттен весьма неохотно позволил мне взять их для вас, мистер Дип.
 — Вы разговаривали с ним?
 Он слабо усмехнулся.
 — Да, боюсь, вы довольно круто с ним обошлись.
 — Худшее еще впереди, Оджи.
 Мы двинулись к дому, отлично сознавая, что нас уже приметили. В этом квартале улица представляла собой открытую большую сцену, на которой развертывались бесконечные житейские драмы, и их потрясающий реализм всегда приковывал к себе сотни любопытных глаз.
 Эти драмы бывали насыщены выстрелами в упор и в затылок, ударами сверкающих стилетов, ночными воплями, стенаниями и проклятиями. И сотни зрителей, боясь пропустить ту или иную деталь, подходили к актерам так близко, что, казалось, смешивались с ними и сами становились действующими лицами. Их глаза мы чувствовали и на себе, когда поднимались на крыльцо к входной двери.
 — До вчерашнего дня они держали здесь полицейскую охрану, — сказал Оджи. — Одного снаружи, а другого — внутри.
 — Целых два копа, думаю, ни к чему.
 Он согласно кивнул.
 Открыв дверь, я вошел в вестибюль и включил свет. Внутренний вид и обстановка оказались для меня неожиданным сюрпризом. Здесь и в помине не осталось обычной грязи. Общее впечатление было таково, как если бы я внезапно переместился далеко от окраин города и его трущоб в превосходный, хотя и старинный, особняк с тенистым садом вокруг и с тихой рекой.
 Все здесь было приведено в порядок. Стены и потолок побелили совсем недавно с примесью составов, придававших легкий каштановый оттенок.
 Лестница в правом от входа углу исчезла. Вместо нее установили небольшой лифт.
 Оджи шел впереди, распахивая передо мной двери помещений первого этажа. Здесь также чувствовалась рука современного и опытного декоратора... Комнаты были изящно обставлены и содержались в чистоте и порядке. Однако интерьер не отвечал вкусам Беннета. Очевидно, помещения первого этажа предназначались для деловых встреч и совещаний. Часть их была предназначена для кухни, холодильника, ванной...
 — Ясно, — сказал я. — Беннет здесь не жил.
 — Совершенно верно, — подтвердил Оджи. — Эти помещения использовались для приемов.
 — А это для прислуги? — я указал на две небольшие комнатки, примыкавшие к кухне.
 — Да, он постоянно держал в доме бармена и горничную. Но незадолго перед тем, как это... случилось, отпустил их домой.
 Прежде чем я успел задать ему вопрос, Оджи отрицательно покачал головой и сказал:
 — Нет, нет. Они ничего не могут вам сообщить. Эти брат и сестра с детства глухонемые. Совсем. Одна из предосторожностей Беннета. — Умно. Я и не представлял, что он стал таким осторожным. Видимо, в какой-то степени я его недооценивал.
 — Многие совершили ту же ошибку.
 — В самом деле? — Я повернулся к нему. — Как же получи лось, что вы не смогли сработаться с Беннетом?
 Вопрос не смутил Оджи.
 — Когда мистер Беннет пробивал себе дорогу, все обстояло как нельзя лучше. Но когда он достиг вершины, оказалось, что не может удержать в своих руках все дело и людей, не может продолжать операции так, как это нужно.
 — И все-таки он продолжал.
 — Да. И только потому, что был не только умным, но и удачливым.
 — Но как Беттен ужился с Беннетом?
 — Мистер Беттен хитер и проницателен. Он не лез в самую гущу, а всегда оставался сбоку, на краю водоворота, чтобы в случае чего отойти в сторону и умыть руки.
 — Сказано верно. И, несмотря на это, вы, Оджи...
 — Видите ли, мистер Дип, в последние годы я не мог найти ничего лучшего.
 — Полагаю, до тех пор, пока не вернулся я?
 — Точно.
 — Теперь давайте поговорим напрямик, Оджи.
 Он отлично понял, что я имею в виду, улыбнулся, заложил руки за спину и, слегка покачиваясь на носках, сказал:
 — У меня нет сомнений, что вам удастся ликвидировать все права Беттена на наследство. В конце концов, вы его отстраните от всех дел и возьмете все в свои руки. И я также не сомневаюсь, что вы сможете занять «трон короля» в клубе. Важный шаг в этом направлении вы уже сделали.
 Однако вам необходимо выполнить одно условие.
 — Так. Мне это известно. Оно будет выполнено.
 — И даже в этом я не сомневаюсь, мистер Дип.
 — В таком случае?..
 — Если вы разыщете убийцу Беннета, то долго не проживете...
 — Вы полагаете, что меня легко устранить?
 — Нет, я думаю лишь о неизбежных противодействиях «Синдиката» и, может быть, клуба.
 — Хорошо. Предположим, что все будет так, как вы мыслите, и меня убьют, И тогда?
 — Тогда?.. Тогда я все возьму в свои руки. После вас не останется никого, кто бы это мог сделать. Я останусь единственным человеком, который в совершенстве знает все операции в деталях.
 — Агентов, контрагентов, суммы и счета, авансы и долги?
 — Все дело в том, что Беннет не успел, да и не мог, оставить кому-либо пакет Управления. Его сейчас все разыскивают, но пока безрезультатно.
 — Кто владеет пакетом, тот держит в руках всю организацию, — заметил я.
 — И основательно.
 — Как же вы думаете без него обойтись? Ведь все было сосредоточено в этом пакете и в голове Беннета. А вы, Оджи, не обладаете ни тем, ни другим.
 — Полагаю, что со временем мне удастся восстановить все связи организации и предотвратить развал. Даже если не будет обнаружен пакет.
 — Кроме Беннета, к нему кто-нибудь имел доступ?
 — Насколько мне известно, а мне известно все — больше никто. Там были документы, счета, расписки и так далее. Понятно, что восстановить все это чрезвычайно трудно. Но... со временем и в общих чертах...
 Слушая откровенно циничные соображения Оджи, я припоминал его взлеты на жизненном пути. Когда-то неразлучными его спутниками были сточные канавы и мусорные ящики, а теперь он намеревался встать во главе одной из самых мощных гангстерских организаций.
 — Предположим, я останусь в живых и буду держать организацию в своих руках. Что в этом случае?
 Он широко улыбнулся.
 — Меня это тоже устраивает. Я ничего не потеряю, поскольку останусь достаточно близко к вершине, а мишенью будете вы.
 — Вы все неплохо обдумали, Оджи.
 — Это верно.
 — А вот что касается пакета, то ваше упоминание о значении документов укрепило мое убеждение в том, что «Синдикат» не имеет никакого отношения к убийству Беннета.
 — Кто знает, Дип, всякое бывает.
 — Но у вас своих соображений нет?
 — Догадок было много, но при ближайшем знакомстве с делом все они оказывались неверными.
 — При случае поделитесь со мной. Бывает, что и неверная версия наводит на правильный путь. А пока, Оджи, вы являетесь моим помощником, а потому покажите оставшиеся помещения.
 Использовав лифт, мы оказались на втором этаже дома и через переднюю прошли в бильярдную, а затем в хорошо оборудованную буфетную и загроможденную ненужной мебелью библиотеку. Полиция, видимо, не затрудняла себя тем, чтобы скрыть следы своего пребывания. Все было сдвинуто, осмотрено, ощупано и перевернуто. В поисках тайника передвинули даже тяжелый бильярдный стол.
 Беннет жил на третьем этаже. Здесь полностью доминировали его вкусы: кричаще-яркие цвета, плюшевая обивка мебели, броская окраска дверей и оконных переплетов. В этом же духе были всевозможные предметы домашнего обихода, пара ламповых подставок из материала, имитирующего слоновую кость с эротическими композициями, фривольные фотографии с автографами в рамках на стенах и экстравагантные пуховички, и даже буфет из красного дерева, поблескивающий своими металлическими угла ми. Телевизор и магнитофон были усыпаны окурками.
 Внимательно осматривая комнаты, я чувствовал, как мною овладевают воспоминания и среди них на первый план выдвигается живой образ моего друга...
 Я встряхнулся и подошел к бювару. Рядом с ним на полу белел меловой контур тела.
 — Выходит, — сказал я, — полиция нашла его здесь...
 — Да, — сказал Оджи, — тут он был убит.
 — Нет. Они только нашли его здесь.
 Он удивленно поднял брови, затем взглядом показал темное пятно на ковре, бурые кровавые отпечатки на дверях и стене.
 — Я читал полицейский отчет.
 — И что же? — заинтересовался он.
 — Копы думают, что, будучи смертельно ранен, он бился в агонии, и этим объясняют кровавые пятна. Они считают, что во всем виноват его гость, пока никому не известный.
 Оджи нахмурился и после некоторого молчания сказал:
 — Беннет был убит в упор. Но ведь никто не мог так близко подойти к нему... Кроме того, никаких деловых переговоров здесь не проводилось.
 Никакие, так называемые гости, сюда не заходили. Исключение составляла прислуга, ну и, может быть, знакомые женщины.
 — Женщины?
 — Да, это могло быть.
 — Но вы тоже бывали здесь, Оджи?
 — Да, два раза, когда Беннет болел и нуждался в срочном юридическом оформлении некоторых дел. Я был тогда посредником между ним и Беттеном.
 Оба раза револьвер лежал у него под рукой.
 — Беннета убили в близлежащем переулке, — сказал я и посвятил Оджи в некоторые детали, не упомянув только о Педро. Говоря, я наблюдал за ним, однако ничего особенного в выражении его лица не уловил. — Оджи?
 — Да?
 — Почему они желали его смерти?
 — Они?
 — Некто, — поправился я. — Почему Беннет погиб?
 — Он был довольно заметен, мистер Дип.
 — Да, он был большим деятелем. Это известно всем.
 — А большой парень всегда имеет врагов и, следовательно, всегда является мишенью.
 — Но почему, Оджи?
 — Я могу только догадываться.
 — Попробуйте.
 Он вновь сложил руки за спиной и принялся раскачиваться на носках.
 — В «Синдикате» шли разговоры...
 — Беннет состоял в нем...
 — Разговоры шли за его спиной.
 — И какого характера?
 — Говорили, что Беннет — трусливый парень. «Синдикат» склонялся к тому, что с такими людьми невозможно иметь дело.
 — Догадка достаточно любопытная, но она не попадает в цель.
 Он вновь качнулся и, глядя перед собой в пространство, сказал:
 — Я сообщаю вам сугубо личное мнение. Мистер Беннет вместо того, чтобы управлять легкими прикосновениями, дергал поводья, заставляя упряжку мчаться туда, куда ему хочется.
 Но в этом предположении неверен исходный пункт.
 — Что вы имеете в виду?
 — То же, что уже сказал. «Синдикат» не причастен к убийству. Их методы никогда не меняются. Немыслимо даже представить, чтобы они снабдили убийцу дамским пистолетом двадцать второго калибра и рекомендовали ему стрелять в шею, да еще с расстояния в два фута. Это чистейшая фантазия, Оджи. Не говоря уже о многом другом. Зачем, скажем, им понадобилось бы перетаскивать тело? Абсурд! Я согласен, что «Синдикат» желал избавиться от Беннета, но они не убивали. Вы знаете, сколько еще профессиональных убийств не раскрыто?
 — Некоторые мне известны.
 — А вот это не принадлежит к их числу. Судя по фактам, все было сделано весьма кустарно.
 — Кто знает, — сказал Оджи, пожав плечами.
 — Может, таким образом пытались запутать следы... Хотя нет, не похоже...
 — Однако сделано так, что разобраться нелегко.
 — Верно, но все равно они должны были действовать умнее. Они или он...
 — Или она?
 — Сомневаюсь, уж очень неправдоподобно.
 — Полиция тоже в тупике.
 — Но у нас преимущество. Копы вообще не знают, что Беннет был доставлен сюда, будучи уже мертвым.
 — Со временем они смогут доискаться, если этот парень с часами не врет.
 — Нет. Я ему верю. Но кто? Кто так желал его смерти, Оджи?
 Он улыбнулся.
 — Думаю, многие, мистер Дип. Его дела носили отнюдь не благотворительный характер.
 — Но кто-то должен был его особенно ненавидеть.
 — Верно, — согласился Оджи и, подумав, добавил:
 — Никто из руководителей клуба и «Синдиката» не пользовался особой симпатией.
 Характер организации...
 — Знаю, — кивнул я. — Поглядим-ка еще немного.
 Я прошел в спальню, затем в ванную и другие помещения. Всюду были заметны следы тщательных поисков. Полиция перетрясла буквально весь дом, и, тем не менее, при внимательном осмотре можно было заметить, что после нее здесь побывал еще кто-то.
 Я подозвал Оджи и указал на царапины на полу у холодильника.
 — Копы этого не делали, — уверенно сказал он.
 — Но что вообще можно прятать под холодильником?
 Оджи пожал плечами.
 — Десяток-другой пакетов героина или дюжину тюбиков опиума, к примеру. Но мистер Беннет никогда не держал здесь подобных вещей.
 — Но здесь можно прятать и кое-что другое.
 — А именно?
 — Драгоценные камни, скажем, или просто наличные деньги, Морщинки вокруг его глаз углубились, и он вновь отрицательно покачал головой.
 — Драгоценные камни исключаются. Он никогда не имел с ними дела. То же относится и к наличности. Я читал отчеты Беннета. Он сообщал обо всех изъятиях и вкладах. Беннет ежегодно сдавал большие суммы, но был вне всяких подозрений. Нет, здесь не хранились наличные.
 — Тогда документы?
 — Тоже маловероятно. Папка слишком драгоценна, чтобы прятать ее в таком сомнительном месте. Впрочем... ее могли искать и здесь.
 Некоторое время мы молча бродили по комнатам.
 — Но почему это место мне кажется знакомым? — нарушил я молчание. Такое ощущение, будто я покинул его вчера.
 — Разве вы не можете вспомнить?
 — Попробую... И, кажется, начинаю понимать... Да это же плюш! Яркие цвета! Все как в старом клубе, в подвале. Да, да?.. Подстарить эти ткани, нанести сюда побольше грязи и будет точная копия подвального клуба «Рыцарей Совы». И еще расставить свечи вместо электричества.
 — В этом-то и все дело, мистер Дип.
 — Что-то я рассентиментальничался, Оджи.
 — Это естественно и часто бывает необходимо, — серьезно сказал он.
 В его искренности нельзя было сомневаться. Оджи прошел долгий путь, и хорошо знал свое место. Он тоже был большой человек, умный и крепкий, но не был похож на тех, кто ради достижения своих целей не останавливается и перед убийством. Это обстоятельство всегда держало его на несколько шагов позади лидеров гангстерских групп. Последние наши встречи укрепили мое мнение о нем.
 — Я останусь здесь, Оджи. Позаботьтесь, чтобы все было в порядке.
 Пришлите кого-нибудь подмести, почистить...
 — Я уже подумал об этом, мистер Дип.
 Прежде чем я успел ему ответить, зазвонил телефон. Я поднял трубку.
 На другом конце провода раздался взволнованный голос Кэта.
 — Дип?.. Я выследил двух парней — Лео Джеймса и Мори Ривса. Их нанимают за большие деньги. И если они прибыли сюда, то... понимаете?
 — Так. Дальше.
 — Они остановились в «Вестхемптоне», как Чарли и Джордж Вагнеры. Я сунул пару долларов куколке на коммутаторе, а потом дождался, когда один из них вызвал окружную. Она соединила его с номером, который я записал, но не ручаюсь, что точно. Парень, который отозвался на его вызов, сказал, что вы, Дип, находитесь сейчас в доме Беннета.
 — Голос парня узнал?
 — Нет, не смог. Мне очень жаль, но они начали за вами охоту. У них очень большой опыт, Дип. У этих двоих хорошая тренировка в такого рода делах.
 — Ничего, Кэт. У меня не меньшая.
 Несколько секунд он молчал, что-то обдумывая.
 — Не должен ли я приклеиться к ним, Дип? Прослежу каждый их шаг. А если желаете, могу кое-что устроить, и они на время вас забудут.
 — Нет, оставьте их в покое, Кэт. Они сейчас не будут слишком торопиться, а начнут присматриваться, набивая себе цену.
 — Это большой риск, Дип. А что мне делать дальше?
 — Приезжайте сюда. Отдохнете, а позже мы немного поговорим.
 Он тихо присвистнул и повесил трубку.
 Я предложил Оджи вызвать пару надежных парней из нашей старой команды и подготовить их на случай неожиданных событий, а самому отправиться домой. Минуту поразмыслив, Оджи позвонил кому-то по телефону, взял шляпу и, махнув на прощание рукой, ушел. Из окна я видел, как он сел в свою машину и вскоре исчез из виду...
 Я уселся на пол, застеленный мягким ковром, закурил и стал ждать Кэта. Минут через десять раздался тихий зуммер. Я включил механизм автоматического открывания двери и вскоре услышал шум лифта.
 В дверь постучали, я крикнул: «Да» и обернулся. Однако это был не Кэт, а советник Хью Педл с двумя парнями, хорошо выдрессированными и формально считавшимися его помощниками.
 Прежде чем подняться с пола, я кивнул им на стулья и сказал:
 — Присаживайтесь, друзья, прошу вас. Вы должны извинить меня, я ведь никого не ждал.
 Глаза Хью Педла насмешливо уставились на меня.
 — Ничего, это будет очень короткий визит, Дип.
 — Ах, так! Ну, и как вы меня нашли?
 — Вы оставляете следы, Дип, поскольку живете достаточно открыто. Но не думайте, что вы умны.
 — Вы пришли, чтобы сообщить мне это?
 — Не только.
 — Итак?
 — Сколько времени вам нужно, чтобы покинуть город?
 Я медленно откинулся назад, опираясь на руку, и внимательно взглянул в потолок.
 — Оставаясь здесь, я получу миллион...
 — Только в том случае, если выполните условия завещания Беннета.
 — Так. А ваше предложение предполагает распродажу?
 — Оставьте Беттену все, что здесь есть. Управление этим не принесет вам ничего, кроме головной боли. Вы получите денежную компенсацию и уедете.
 — Уеду... Куда?
 — Туда, откуда прибыли. Главное, чтобы вы уехали.
 — Кто автор столь интересного предложения?
 — Это неважно. Вам предлагают хорошие условия и деньги. Они могут быть положены на ваше имя или вручены наличностью, в общем, как вы предпочтете. После этого — никаких дел с товаром. Ясно?
 — Это действительно милое предложение, Хьюги.
 — Итак?
 — Мне больше нравится здесь.
 Меньший из двух телохранителей Педла печально улыбнулся, как если бы ему стало жаль меня.
 — Если хотите, мистер Педл, — проговорил он, — мы немного поиграем с этой птичкой. Сделаем его более податливым.
 — Разрешите ему, Хьюги, — поддержал я бандита.
 Лицо советника стало красным. Его бычья шея вздулась над воротничком рубашки. Он сделал нетерпеливое движение рукой и вновь повернулся ко мне.
 — Предложение сделано, Дип, и могу добавить, что у вас не много времени для его обдумывания.
 — Да, но вы забываете, что все это мне может не понравиться, Хьюги-бой.
 В глазах Педла вспыхнуло бешенство. Но прежде, чем он успел подать знак своим подонкам, я взглянул на них и сказал:
 — Первому, кто пошевелится, я всажу пулю между глаз.
 Нервный тик скривил рот высокого бандита — казалось, он хочет сдержать улыбку. Парень смотрел на мои руки, очевидно, пытаясь сообразить, сколько времени мне потребуется, чтобы выхватить револьвер из плечевой кобуры.
 — Стоп, Моэ, — сказал Педл, тяжело дыша. — У него пистолет за поясом.
 Физиономия высокого посерела, но его приятель наигранно ухмыльнулся и бодро сказал:
 — С пола он сможет только слегка ранить. А что, если все-таки попробовать?
 — И оба подохнете, — спокойно произнес Кэт.
 Эти подонки мгновенно обернулись и увидели направленный на них ствол крупнокалиберного револьвера. Хью Педл кивнул своим парням и все трое молча двинулись к выходу.
 Подойдя к окну, мы с Кэтом видели, как они отъезжают. Кэт поставил курок на предохранитель, сунул револьвер в плечевую кобуру и неопределенно сказал:
 — Да...
 — Кто тебя предупредил, Кэт?
 — Я увидел машину у входа и заметил слонявшегося рядом парня.
 — А как же ты вошел в дом? Дверь ведь была заперта.
 — Ты забыл старого Кэта, Дип. Если в доме есть окно или какая-либо другая дыра, то...
 — Ясно.
 — А тебе совсем не помешала бы осторожность, Дип. Я кое куда звонил и мне подтвердили, что, кроме тех двоих, прибудут еще трое, а может быть, и больше. Все они имеют одну цель...
 — Мою голову?
 — Не смейтесь. Парни опытные.
 — Я делаюсь дорогим.
 — И даже не представляете себе, насколько. Кто-то готов заплатить большие деньги.
 — Кто же, как не синдикатчики, Кэт?
 — Это верно. Но и среди них...
 — Посмотрим, посмотрим, Кэт. А пока выпьем? Оджи утверждал, что все здесь в полном порядке и буфет тоже. Поглядите сами.
 Кэт кивнул и через минуту принес пару бутылок. Сделав первый большой глоток, он сильно закашлялся, но затем пришел в себя и вытер глаза.
 — Видимо, ты хорошо ориентируешься в этом доме, Кэт?
 — Конечно. Бэн часто использовал меня в качестве почтальона. Если нужно было передать распоряжение, он не пользовался телефоном. А почему вы спрашиваете?
 — Просто так, Кэт.
 Он отпил с полстакана, помолчал и затем сказал:
 — Предположим, те парни начали бы действовать, а я не пришел бы, Дип?
 — И тот и другой получили бы по одной пуле между глаз.
 — Вы думаете?
 — Они были бы не первыми, которые это уже попробовали, — ответил я.




 Глава 7


 В семь пятнадцать Кэт разбудил меня. Он зажег окурок, несколько раз затянулся и принялся неистово кашлять. Потом попытался еще разок затянуться, но от этого ему не стало лучше и он раздавил окурок в пепельнице.
 — Вы больны, Кэт?
 — Нет, Дип. Я умер, и уже давно.
 — Выбрось это из головы и подлечись.
 Он поджал губы.
 — Нет, мое время истекло. Это стало ясно еще два месяца тому назад.
 — И никакого шанса?
 — Может быть, в прошлом году, а теперь нет. Да и зачем?
 Он усмехнулся, закашлялся вновь и, держа носовой платок у рта, продолжал:
 — Мир не стоит того, чтобы о нем жалеть или цепляться за него. Каждый жаждет денег и пытается убить имеющего их. Счастливые помирают вовремя. А остальные потеют и мучаются до тех пор, пока что-нибудь или кто-нибудь их не прикончит. Возможно, я один из счастливчиков.
 Я сел на кровати, спустил ноги на пол и, взглянув на него, заметил:
 — Итак, фаталиста Кэта уже нет в живых... Передо мной только дух его.
 Жаль...
 Он рассмеялся и это вновь вызвало приступ кашля. Затем он сказал:
 — Знаешь, Дип... я сам удивляюсь, что снова принимаю участие в игре.
 Как в те далекие дни, понимаешь?
 — Да, но не знаю, на этот раз игра ли?
 — И тогда не все было забавой. — Он вздохнул. — Случались и холод, и голод, а порой и шишки на лбу.
 — А помнишь наш последний бой у клуба на Девятой авеню?
 — Это когда та банда хотела затащить в подвал Элен и Тилли Ли? Еще бы не помнить. Я до сих пор не понимаю, как нам удалось тогда остаться в живых. Вы с Беннетом были, как вырвавшиеся из ада черти. А бандитов было, кажется, двенадцать...
 — Нет, всего одиннадцать. А потом появились копы и разбили мне нос.
 — Зато ты отнял у них револьвер. Одно другого стоит. Он еще у тебя?
 Я кивнул на брюки, висевшие на крючке. Револьвер 38-го калибра заметно оттягивал поясной ремень.
 — Да, неплохая память о том сражении, — заметил Кэт. — Мне тогда тоже досталось. Еле-еле домой доплелся и то благодаря Беннету...
 Я принялся одеваться.
 — Кэт, дозвонись Оджи и пригласи его сюда. Пусть захватит с собой все, что у него есть по организации.
 — Сейчас. — Кэт направился к телефону. — Пожалуй, ты прав, Дип, Не так уж много забав было в те дни.
 — Тогда мы были еще подростками. А вот теперь действительно позабавимся, но к этому нужно подготовиться...
 Папка, которую вытащил из своего портфеля Оджи, была тонкой, но довольно содержательной. На схеме города были нанесены известные и предполагаемые передаточные пункты, секции и подсекции. Точнее их местоположение предстояло уточнить. Это в случае, если папка с делами Беннета не будет найдена. Предстояло также проверить списки, имена и место жительства агентов организации. Однако предварительная схема свидетельствовала о значительных масштабах и широкой сфере ее деятельности под контролем «Синдиката», центр которого находился в Джерси, то есть почти в самом центре города.
 Пока Оджи и Кэт дегустировали содержимое бутылок, я внимательно просматривал документы, кое-что выписывал, кое-что запоминал. Этого было мало для того, чтобы представить себе дело во всех деталях, но для первоначальных шагов информации хватало.
 — Закончив, я сложил листы в папку и отдал ее Оджи.
 — Кто-нибудь вас беспокоил?
 — Нет, пока никто.
 — Хорошо. А где опись легального имущества?
 — Беттен держит ее в личном сейфе. В любой момент она может ему понадобиться.
 — Я не думаю, чтобы Вильсу нравилось положение дел.
 — Да, но у него нет выбора, мистер Дип.
 — Он может что-то предпринять?
 Оджи покачал головой.
 — Он не позволит себе этого. Беттен уже не тот, что прежде. Он стал осторожным и старается обойти опасность. Я уверен: он рассчитывает, что вы скоро сами сломаете себе голову и выйдете из игры.
 — Да, ловкий парень.
 — Он тщательно изучил все, что касалось убийства Беннета, и теперь абсолютно уверен, что вам до убийцы не добраться. Не только за неделю, но и за год.
 — Его дело верить или не верить, а нам следует быть реалистами, заметил я, поглядывая на часы. — Скоро полдень, двинулись к Гими?..
 Бар Гими в момент нашего прихода был уже наполовину заполнен собравшимися на ленч.
 На нашем столике лежал свежий номер газеты. В глаза бросалась статейка, напечатанная жирным шрифтом. Она принадлежала перу Роска Тейта, который в первом же абзаце заботливо сулил мне гроб. Статья была пропитана тихой ненавистью и в то же время в ней чувствовался страх.
 "Убийство вновь возвратилось в Манхэттен. До недавнего времени огромное предприятие, основанное на сомнительных операциях и коррупции, возглавлялось известным боссом Беннетом Убийство Беннета положило начало ожесточенной борьбе за контроль над этой мощной, но грязной организацией.
 Не успев развернуться, борьба крайне осложнилась тем, что убитый босс наметил наследником своего друга Дипа, отсутствовавшего в городе много лет. И вот теперь Дип вернулся. Убийство вновь с нами..."
 Прочитав статейку, я передал ее Кэту. Тот скривился.
 — Пронырливый парень. Ты хочешь его проучить, Дип?
 — Плохо, что он живет с ненавистью не только к самому себе, но ко всему окружающему.
 — Он всегда был дрянью, как и его сандвичи с цыплячьей печенкой.
 Однажды я видел: он бросал их собаке, а рядом стоял голодный ребенок и глотал слезы.
 — Собаки тоже хотят есть, Кэт.
 Кэт и Оджи подняли на меня глаза, но лица их оставались бесстрастными.
 — Я поговорю с ним сам. Эти шпильки мне не очень нравятся.
 — Думаю, здесь нужна некоторая тактичность, мистер Дип. Вам совершенно не нужна ссора с прессой.
 — Разве? А почему нет? Она назвала мое имя и подожгла фитиль для взрыва.
 — Теперь не то время, мистер Дип. Многое изменилось, — настаивал Оджи.
 — Знаю, Оджи. Кое-что улучшилось, но кое-что стало просто отвратительным.
 — Тейт не хватает звезд с неба, — пожав плечами, сказал Оджи. — Всю свою жизнь он напряженно работал, торговал в разнос бумагой, конвертами, вешалками, служил конторщиком в офисах, пока наконец не пробился в печать.
 Он не из тех парней, которые быстро проталкиваются вперед. И его нелегко свернуть с избранного пути. Если вы его навестите, он может сойти с ума.
 — Ничего. Мне уже приходилось видеть его сумасшедшим. Припоминаешь, Кэт?
 — Это когда ты приподнял его так, что у него костюм лопнул?
 — Именно.
 Кэт засмеялся.
 — Он тогда совсем потерял голову и пытался тебя застрелить.
 — Это чем же? — поинтересовался Оджи.
 — Выхватил у Франки Каоло пистолет, за что потом дополнительно получил по зубам.
 — А-а... припоминаю.
 — Вот, вот.
 — И как ты его после этого не ухлопал, Дип?
 — Всему свое время. Роск был невменяем, и бешенство, в котором он захлебнулся, само по себе показалось мне тогда достаточным наказанием.
 Кэт вновь рассмеялся.
 — Положим, тогда ты обошелся с ним не очень мягко. Я помню как ты прищемил ему нос дверью. Он орал, как недорезанная свинья, пока не подоспели копы.
 — Это кто же, Саливен? — спросил Оджи.
 — Он самый. Подобрал Роска и отвел домой. Признаюсь, мы ждали нового столкновения, но ты уехал, Дип.
 — Я его больше не видел. Тейт избегал меня, а вот теперь, когда я вернулся, в первую очередь потребовал возместить стоимость порванного костюма. И получил девять долларов сорок центов.
 — И он взял? От тебя?
 — Чуть было не оторвал руку вместе с деньгами. Так что все в порядке.
 Поговорить с ним нужно и можно.
 — Не знаю, стоит ли, — осторожно заметил Оджи.
 — Но сперва навестим Бенни из Бруклина и его друга Дикси.
 — Это уже полное сумасшествие, — тихо сказал Оджи.
 — Пусть будет так, — улыбнулся я.
 — Во всяком случае, не сейчас, Дип.
 — Почему?
 — Бенни Матик ведет какие-то переговоры в Джерси и будет у себя, думаю, через час или немногим раньше. Это сообщил Джо.
 — Что ж, часом раньше, часом позже — это несущественно. Поговорим, в таком случае, с нашим газетным приятелем.
 Гими был слишком занят, чтобы беседовать с нами, но сказал, что Роск Тейт, по всей вероятности, находится дома.
 Оставив Кэта в баре, мы с Оджи двинулись к Роску. Мы прошли два квартала и свернули за угол. Я оставил Оджи у подъезда, а сам вошел внутрь. В отличие от других подобных домов, этот выглядел довольно опрятно. Нигде не видно было мусорных ящиков, бидонов, банок, тряпок и всякого иного хлама: всюду чисто и подметено.
 И все же это был обычный дом, и стоял он на нашей улице... И сразу же я вспомнил Беннета... старый клуб, его квартиру, представляющую собой копию этого клуба, Вильсона Беттена, живущего в современной квартире, но промышлявшего теми же делами, что и раньше; Оджи, выжидающего время, чтобы взять в свои руки дела; Бенни Матика и Дикси, выискивающих свой шанс; многочисленную ораву разношерстных членов клуба, ожидающих когда боссы призовут их к избирательным урнам и они взамен своих голосов получат деньги и право заниматься и дальше распространением наркотиков.
 А рядом с организацией, но не сливаясь с ней, — фигура Роска Тейта...
 Он сам по себе: высматривает, выискивает что-то, записывает в свои блокноты и тоже преследует какие-то цели. Стал ли он сентиментальным слюнтяем или нет, но в ловкости, вернее, в изворотливости, а также в хитрости отказать ему нельзя. Какие то намерения у него безусловно были, но он тщательно маскировал их. Роск жил на первом этаже и открыл сам. Он секунду по колебался, но затем отступил от двери так, что я мог войти в квартиру.
 Все здесь обличало ее хозяина как одинокого холостяка, тратившего деньги только на необходимое.
 — Приятное местечко, — сказал я.
 — Мне оно нравится.
 — Я это вижу. Вы здесь живете один?
 — Да.
 — И судя по обстановке, по-прежнему не бросаете деньги на ветер.
 Он пожал плечами.
 — Так оно и есть. Хотя в деньгах я не стеснен, так же, вероятно, как и вы.
 В его глазах отразилось нескрываемое отвращение ко мне. Он указал мне на стул и уселся сам.
 — Надеюсь, вы пришли беседовать не о девушках, не так ли? — сухо спросил он.
 — Нет. Поговорим об убийстве.
 — Ах, так.
 — Вам не приходилось близко сталкиваться с полицией?
 — Полиция счастлива, получая от меня некоторые сведения. И платит мне тем же.
 — Сказанное касается и дела Беннета?
 — Мне известно все, что и полиции.
 — Иными словами, вы, Роск, тоже заблуждаетесь.
 — Не понимаю.
 — Копы полагают, что Беннет был убит в собственной квартире. Что это?
 Небрежность, слепота или еще что-то?
 Быстрый взгляд, которым он меня окинул, свидетельствовал, что сказанное произвело впечатление. Он автоматически извлек из кармана ручку, пододвинул к себе желтый блокнот и раскрыл его.
 — А что вы об этом думаете, Дип?
 Теперь он сразу превратился в настороженного репортера.
 — Я думаю, что все было не так.
 — Соображения полиции не вызывают никаких сомнений. Они аргументированы и никем не оспариваются... — Его глаза пожирали меня. Однако продолжайте.
 — Мелкокалиберная пуля не могла, да и не убила Беннета сразу. Он видел, кто стрелял в него, и бросился за ним. Это про изошло неподалеку от его дома. Точнее, в узеньком переулке между Гловер-стрит и Константинос-стрит. Вы знаете это место?
 — Гм... Это по пути к Гими, где я бываю почти ежедневно... Да, интересная мысль, — проговорил он, делая какие-то пометки в блокноте.
 — Разумеется. Но, выходит, убийца должен был понимать, что Беннет попытается его настигнуть. Не так ли?
 — Возможно, если... если это так и было.
 — Проулок ведет почти к самому дому Беннета.
 — Так... И что же?
 — А то, что Беннет упал у самого дома, так и не догнав своего убийцу.
 — Но...
 — Убийца втащил его в дом и поднял на лифте в комнату.
 — Но ведь это же глупо. Зачем убийце понадобилось таскать тело?
 — Эта тайна принадлежит пока только ему.
 — Но откуда вы знаете?
 — Одна девушка навела. Это неоспоримая истина, и как таковая она может служить исходной точкой.
 — А что за девушка?
 — Вы ее знаете. Это Тилли Ли. Помните?
 Роск кивнул.
 — Тилли сказала, что она с удовольствием плюнет на мой труп, как она плевала на мертвого Беннета. В действительности ей, конечно, не представилось такого случая, но, несомненно, она кое-что знает. Я с ней еще побеседую. Кроме того, мой друг сообщил, что один парень случайно наткнулся на убитого Беннета возле его дома. Парень обыскал его, изъял часы и продал их. Любопытно, не правда ли?
 — Как зовут парня?
 — К сожалению, этого я пока не знаю. Постараюсь установить с ним контакт... Есть еще одно обстоятельство. Этот парень обыскивал Беннета, по-видимому, в тот момент, когда убийцы был у самого дома, возможно, открывал двери, а может выжидал, желая удостовериться в смерти Беннета и видел из своего укрытия, как этот парень шарит по карманам убитого. Нельзя также полностью исключать возможность того, что и парень мог заметить убийцу. Хотя это сомнительно, но возможно...
 Роск Тейт был возбужден до крайности. Он быстро что-то писал, но ни на секунду не терял меня из виду. Губы его шевелились, как будто он повторял про себя сказанное.
 Когда я остановился, он перевел дыхание, пытаясь унять волнение и, наконец, сказал:
 — Черт побери! Да вы знаете, что все это может значить?
 — Разумеется. Могут появиться какие-то новые зацепки. Кроме того, Роск, вы должны хорошо знать живущих в районе людей. Незаметных, но любопытных. Нетрудно предположить, что кто-то из них мог видеть убийцу. Не так ли?
 — М-да... да... Конечно.
 — Копы вряд ли сумеют что-нибудь вытащить из них, но мы с вами, Роск, могли бы попробовать.
 — Пожалуй.
 Он подумал и нерешительно потянулся к телефону.
 — Следовало бы сообщить полиции...
 — Не нужно, — сказал я. — Это можно сделать и позже. Полиция имеет свои собственные источники, а они тоже очень важны. Я буду информировать вас обо всем, что сумею узнать, а вы, в свою очередь, будете ставить меня в известность о новых фактах, добытых вами лично или полицией.
 Он улыбнулся.
 — Это звучит хорошо, Дип. Как репортер я весьма заинтересован в раскрытии убийства, но все остальное остается прежним. Я веду борьбу с любым преступлением и поэтому буду действительно рад, когда убьют и вас. И безразлично, кто это сделает, — закон или ваши собратья.
 — Это вы уже говорили. Но не только вы будете рады моей гибели. Очень будет довольна и Элен.
 Секунду-другую он молчал, затем глухо проговорил:
 — Не делайте ничего, что может повредить ей, Дип. Вы пачкаете всех, с кем близко соприкасаетесь. И если с ней случится что-то нехорошее, я сделаю все, чтобы в городе стало одним гангстером меньше.
 — Вы сделаете?
 — Это точно. Не смейтесь.
 — Отлично, — сказал я, поднимаясь. — То же самое сказала и она.
 Хорошеньких друзей я приобрел... Ничего не скажешь.
 Роск молча наблюдал за моим уходом. Что ж, по крайней мере, мы заключили с ним деловое соглашение... Я был доволен, поскольку чувствовал, что оно пойдет мне на пользу...
 Таверна Гими «Белая роза», помимо своего прямого назначения, являлась поставщиком продовольственных товаров и полуфабрикатов для близлежащих кварталов. Особенно она славилась свиными ножками, свежим пивом и своим относительным спокойствием. Драки и дебоши были весьма редким явлением.
 Гими тщательно следил за порядком и всякий раз, когда назревал скандал, стремился вовремя принять соответствующие меры.
 Особую заинтересованность в этом проявлял Бенни Матик, контора которого помещалась в задней комнате таверны.
 Я оставил Кэта снаружи и вместе с Оджи вошел в бар. На скоро отведав блюдо из свиных ножек, я бросил на стойку доллар, Подошел Гими и принялся отсчитывать сдачу.
 — Бенни там? — спросил я, кивая на дверь задней комнаты.
 — Кто?.. — Его маленькие глазки недоуменно уставились на меня.
 — Мне кажется, Гими, вы хотите, чтобы эта свиная ножка оказалась вколоченной в вашу глотку?
 Шрам под его подбородком заметно побледнел: он узнал нас.
 — Будьте любезны, Гими, тогда я, возможно, никого не пристрелю в этом тихом заведении. В первую очередь я имею в виду вас. О'кей?
 Он согласно кивнул.
 — Я кое о чем спрашивал.
 — Бенни там, — произнес он тихо.
 Я смотрел на него и ждал. Его взгляд переместился на закрытую дверь в дальнем конце бара.
 — Благодарю.
 Оджи отлично сыграл свою роль, широко распахнув эту дверь передо мной, что дало мне возможность быстро оценить обстановку и выбрать наиболее удобную позицию.
 Наше вторжение явилось полной неожиданностью для находящихся в комнате. Никто из них не сдвинулся с места. Я вошел, а Оджи прикрыл дверь и прислонился к ней спиной так, как будто решил никого не выпускать из комнаты.
 Дикси лежал на кушетке. Его рот еще не успел принять свой прежний вид. Распухла и пасть Бенни. Злобное выражение его лица походило скорее на болезненную гримасу.
 Рядом с Ленни Собелом стояли Гарольд и Эл, но на этот раз правая рука бравого Эла была засунута в карман.
 Трое других были известны в деловых кругах. Разумеется, эта известность ни в коем случае не мешала им заниматься наркотиками, приносящими' немалые деньги.
 — Кажется, сегодня здесь собрались все битые, — сказал я.
 — Будьте благоразумны, Дип, — сказал Бенни. — Что вы хотите?
 В это время я взглянул на трех джентльменов-бизнесменов. Их лица слегка порозовели.
 — Но, Дип... — Голос Бенни дребезжал.
 — Бенни, что заставило тебя думать, будто ты можешь принять на себя все дела?
 — А кто же еще?..
 — Ты не очень долго ждал.
 — Организация не должна развалиться только потому, что вас здесь не было. Вы...
 — Не думаю, чтобы ты говорил или советовался с Беттеном. Не так ли?
 — А что нам Беттен? Мы можем...
 — Нет, Бенни-бой, теперь ты не сможешь самостоятельно разгуливать с коричневыми ящиками и, никого не спросясь, пытаться делать политику.
 На короткое время в комнате воцарилась тишина. Один из трех джентльменов, надменно выпятив подбородок, сосал сигару, а остальные всем своим видом показывали полное пренебрежение ко мне и нашему разговору.
 Ленни Собел, развалившись в кресле, что-то обдумывал.
 — Вы что-нибудь контролируете? — наконец обратился он ко мне. — Или хотите что-нибудь продать?
 Моя улыбка была весьма выразительной.
 — Скоро захочу.
 — Однако сейчас ничего? — Довольный собой, он улыбнулся. — Вы даже не представляете, что, когда и где будете иметь.
 Я молчал.
 — Вы блефуете, Дип. И я еще не встречался с таким блефом. Думаю, вы получите, что заслуживаете. — При этом он сделал едва заметное движение головой:
 — Взять его...
 Уже несколько секунд я ожидал чего-нибудь подобного и поэтому, еще до того, как Собел закончил, нанес сильнейший удар по коленной чашечке Гарольду, а затем особым приемом захватил руку Эла и резко дернул. Он протяжно взвыл и лишился чувств. Одуревший от боли Гарольд получил еще один удар в челюсть и свалился. Многолетние упорные тренировки и на этот раз сослужили мне добрую службу.
 Когда Ленни Собел увидел мою улыбку и дуло 38-го, направленное ему в рот, он как-то сразу осунулся и лицо его посерело. Он что-то пытался сказать, но тщетно. Казалось, язык его парализован. Бенни, не мигая, широко раскрытыми глазами наблюдал за столь неожиданным поворотом событий.
 Три бизнесмена, видимо, еще никогда не были так близко к смерти, но пока не успели осмыслить значение происходящего.
 — Встань, Ленни, — приказал я.
 Он вновь попытался что-то пролепетать, затем рванулся в сторону, но споткнулся о тела своих телохранителей и упал на колени. Воспользовавшись случаем, я двинул ему ногой под зад. Собел растянулся на полу, оглашая комнату лошадиными воплями.
 — Как в прежние дни, — сказал я и засмеялся.
 В этот момент один из бизнесменов разразился истерическим хихиканьем.
 — Ну, а ты, Бенни? — спросил я.
 Он решительно потряс головой.
 — Нет, я пас. Вы бешеный.
 — Может быть. А как ваш Дикси? Что-то он молчит.
 — Вы повредили ему челюсть. Но он со мной... я хотел сказать, с вами, Дип.
 — Полагаю, тебе все ясно?
 — Да, все, — ответил Бенни.
 — И впредь никаких тайных собраний и встреч.
 — Конечно, Дип... Но в этом случае вы... ошиблись.
 — Ну?
 — Это... друзья.
 — Друзья? Три лощеных хлыща из офиса Меркина называют такого подонка, как ты, своим другом? Не будь законченным глупцом, Бенни. Кстати, я эту тройку знаю и знаю, почему копы интересуются их делами. Нужно будет предупредить Меркина, чтобы он их как следует подтянул, в противном случае эти слюнтяи и сами попадут в лапы копов, и потянут за собой еще кого-нибудь, вроде тебя или этой свиньи Ленни. Однако несмотря на твою недалекость, Бенни, надеюсь, ты скоро поймешь, что не следует вмешиваться в мои дела.
 — Но, Дип...
 — Замолчи. Ты почти ничего из себя не представлял в прошлом и не пытайся стать кем-то теперь, потому что не имеешь ни малейшего понятия о том, как это сделать.
 Тем временем те трое зашевелились. Ленни и Гарольд уже сидели на полу, а Эл начал приходить в себя.
 Я кивнул Оджи, невозмутимо подпиравшему дверь, и мы прошли в бар. Там я подобрал сорок центов сдачи и сказал Гими:
 — Мои извинения, толстяк. Они сами этого пожелали.
 Он промолчал.
 — Нет нужды напоминать, — добавил я, — что все это чисто внутреннее дело?
 Он покачал головой.
 — Не беспокойтесь, я знаю, что делать.
 Мы вышли на улицу. Кэт нетерпеливо переминался с ноги на ногу, прижимая лицо к оконному стеклу, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь задернутые занавески.
 — Все о'кей, дружище. Они получили небольшую взбучку и успокоились.
 — Ничего себе, небольшую, — вставил Оджи.
 — Кого же вы там поколотили?
 — Ленни и его двух парней.
 — Что-то ты уж очень скоро с ними разделался, Дип.
 — Не совсем, Кэт. Я даже несколько опоздал с обучением их хорошим манерам.
 — О'кей. Нам бы поскорее убраться отсюда. Так будет и лучше, и спокойнее.
 — Да, делать нам здесь больше нечего, — поддержал его Оджи, вопросительно взглянув на меня.
 Я засмеялся и кивнул. Кэт остановил такси, и мы забрались в него. По пути я попросил Оджи рассказать о состоянии дел Беннета, а потом, по возможности, составить списки всех бывших и настоящих служащих его предприятий.
 Оджи вышел у Четвертой авеню, а мы с Кэтом направились по Амстердамской магистрали на Сто первую улицу, где Кэт имел свою комнату. ' Здесь я отпустил такси и проводил его до дома.
 — Оставайся здесь, Кэт, и отдыхай. Комнату запри. Вскоре я навещу тебя.
 — Куда ты собираешься?
 — Мне нужно увидеть одну куколку.
 — Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой. Ты забыл про тех парней.
 — Лео Джеймса и Мори Ривса, остановившихся в «Вестхемптоне»?
 — Да. И они имеют здесь связи.
 — Однако, Кэт, я тоже их имею, — сказал я, кивнув ему на прощание...
 Когда я вышел из ресторана Маури, поздний вечер переходил в раннюю ночь. Еще издали я заметил мистера Саливена, стоявшего на кромке тротуара, и вспомнил, как когда-то его огромный кулак колотил по моей спине.
 Он перегородил тротуар и протянул руку к моему галстуку. Всякому постороннему это движение могло показаться дружеским, если бы не жесткая складка вокруг его рта и неулыбчивые глаза.
 — Осложнений становится все больше, парень.
 — Разве?
 — И есть только один способ с ними покончить.
 — Знаю, мистер Саливен.
 — Остришь... — Его глаза стали стеклянными. — Я здесь уже долго, Дип, и повидал многих остроумцев. Но сегодня они здесь, а завтра валяются в сточной канаве. Парочку таких я сам туда отправил, — Сказанное вами, мистер Саливен, следует Понимать как вежливый намек?
 — А это уж сам разбирайся.
 — Попробую, мистер Саливен.
 Кивнув ему, я продолжал свой путь, ощущая на своей спине его пристальный взгляд. Я ускорил шаги, представляя себе новую встречу с Тилли и Элен.
 Толкнув полуприкрытую дверь, я вошел в знакомую темную прихожую, и стал на ощупь пробираться к лестнице. И вдруг меня охватило какое-то неясное ощущение опасности. Я пошарил в карманах, вынул спички, зажег одну и начал поднимать ее над своей головой, но, получив сзади удар по голове, упал и потерял сознание...




 Глава 8


 Все чувства и ощущения исчезли, но все же я смутно осознавал случившееся. Вероятно, шляпа несколько смягчила удар.
 Я все еще слышал звуки улицы: шум машин и приглушенные голоса людей.
 Где-то рядом скрипела дверь и этот скрип болезненно отдавался в моей голове. ' Сознание понемногу возвращалось, болел затылок. Я пошевелил ногами, руками, а затем попытался приподняться. Мне удалось встать на колени, вытереть рукой рот и, придерживаясь за стену, подняться на ноги. Из моей головы медленно сочилась липкая жидкость...
 Спустя некоторое время я окончательно пришел в себя, немного почистился и, зажигая спички, осмотрелся. Неподалеку от моей шляпы валялась бутылка из толстого синего стекла.
 Я вышел на улицу, но ничего подозрительного не заметил. В двух-трех шагах от меня стоял какой-то пожилой мужчина.
 — Вы не заметили, отсюда никто не выходил? — спросил я.
 — Никого я не видел, — буркнул он.
 — Жаль, — сказал я, проведя рукой по голове и показывая ему кровь на пальцах. — Только что я получил удар по голове.
 На его лице появилось брезгливое выражение, и он резко проговорил:
 — Проклятые подонки. Стоят в темных вестибюлях и бьют первого попавшегося. Каждую ночь. Никогда не следует заходить в неосвещенный вестибюль. Никогда... Подобным образом они убили старого Часара. Всего из-за тридцати центов.
 Он сплюнул и пошел своей дорогой. Я выругался и быстро ощупал карманы. Бумажник оказался на месте, револьвер по-прежнему был засунут за пояс. Я вернулся назад и, невзирая на темноту, поднялся к квартире Тилли Ли.
 Чиркнув спичкой, я заметил, что дверь в комнату Тилли Ли приоткрыта.
 Там было темно.
 Я вынул револьвер, вошел в комнату и прислушался. Кругом была полная тишина. Я нащупал выключатель и включил свет. Действовал я очень неосторожно: если бы здесь кто-нибудь затаился, мои дела оказались бы плохи. Но никого не было, а на своей кровати лежала Тилли с разбитой головой...
 Кровь на ее лице еще не успела свернуться. Видимо, она лежала на боку, и не видела, кто нанес ей смертельный удар.
 Несколько секунд стоял я возле тела, пытаясь запомнить все детали обстановки в комнате. Прежде всего на глаза мне попался кортик, видимо, отброшенный ногой в сторону, хотя следы борьбы отсутствовали: Тилли убили во сне. Но в следующее мгновение я заметил одну деталь и, еще не вполне осознавая ее значение, почувствовал, как неистово заколотилось мое сердце.
 Мне захотелось немедленно поймать убийцу и с наслаждением сдавить его горло, Я увидел плед Элен, который висел на вешалке в углу, а рядом за занавеской находился вход в еще одну небольшую комнатку.
 Я позвал Элен, но никто не откликнулся. Тогда я отдернул занавеску, быстро вошел и, заметив настольную лампу у окна, зажег ее. Я был в каком-то оцепенении от предчувствия того, что сейчас увижу. Представил себе тонкую струйку крови, сбегавшую по ее щеке...
 Все так же машинально я пощупал пульс Элен, а потом, осторожно осмотрев ее голову, обнаружил у правого виска содранную кожу и громадный синяк.
 Я смочил водой полотенце, вытер ее лицо, а затем положил его ей на лоб. Через некоторое время послышался тихий стон.
 — Элен... Элен...
 Она дернула головой. Я снова смочил полотенце, и принялся слегка шлепать ее по щекам. Наконец она открыла глаза.
 — Что случилось, дорогая?
 Память возвращалась к ней медленно.
 — Дип?..
 — Вы чувствуете себя лучше?
 — Дип?.. — она понемногу приходила в себя.
 — Конечно, дорогая. Это я.
 Внезапно глаза Элен наполнились ужасом, но прежде, чем она успела закричать, я зажал ей рот и привлек ее к себе.
 — Так что же здесь произошло?
 Она облизала сухие губы.
 — Дверь.. Я подошла к ней... и отворила... Думала, что это вы... широко раскрытыми глазами она пытливо всматривалась в меня.
 — Это был не я, девочка.
 — Когда я открыла, ... дверь с силой распахнулась... Я упала и ничего больше не помню... Дип, что произошло?
 — Произошло вот что. Вы получили удар по голове. Может, только створкой двери, а может еще и бутылкой.
 — Что?!
 — Меня тоже стукнули этой бутылкой.
 — Но кто?
 — Не знаю.
 — Дип. — Она протянула руку и прикоснулась к моему лицу. — Дип... А что... с Тилли?
 — Она убита, Элен.
 — Нет!.. — выкрикнула она и прикусила нижнюю губу. Но через минуту глухие рыдания сотрясли все ее тело. Я крепко обнял Элен и сидел так, пока она не успокоилась. Снова смочив полотенце, я протер ей лицо и, убедившись, что она более или менее овладела собой, спросил:
 — Можете ли вы что-нибудь припомнить?
 Она покачала головой.
 — И не видели его лица?
 — Нет.
 — Как он был одет?
 — Это случилось слишком быстро, Дип.
 — Он что-нибудь говорил?
 — Нет... я не знаю. Нет, он ничего не сказал. — Элен огляделась. Вы... принесли меня сюда?
 — Нет, ему была нужна Тилли. Он притащил вас сюда и затем убил ее, По ее телу пробежала дрожь.
 — Но почему, Дип?.. Почему?
 — Пока еще не знаю. Но, думаю, скоро найду ответ на этот вопрос.
 — Что мы будем делать?
 — Позвоним в полицию, больше ничего не остается.
 — Но Тилли...
 — Кому-то она мешала... Ну, а теперь вот что. Сможете отвечать на вопросы?
 — Спрашивайте, Дип.
 — Хорошо. Но постарайтесь отвечать точно. У нас не так много времени.
 Итак, что случилось после того, как вы вернулись сюда?
 Она вновь облизала губы, откинула назад волосы, сложила на коленях руки и уставилась в пол. Плечи ее слегка вздрагивали.
 — Здесь был доктор. Он сказал, что у Тилли все в порядке, но она немного возбуждена и ей надо успокоиться. Что-то он ей прописал. Были миссис Глисон... с мужем... Вы тогда говорили с ними внизу. Потом они ушли. Когда Тилли проснулась, я ее покормила.
 — Она что-нибудь сказала?
 — Ничего особенного. Я дала ей пилюлю, которую оставил доктор, и некоторое время посидела рядом. — Она замолчала, затем сжала руки. — Дип?
 — Да?
 — Она была напугана, даже пыталась кричать во сне.
 — Дальше...
 — Она произнесла ваше имя... и имя Беннета. И еще...
 — Что именно? Скажите, что помните.
 — Она говорила, что знает, как ей надлежит поступить, будто сможет что-то сообщить, и непременно сделает это. Затем пыталась кричать. А потом назвала ваше имя и... Беннета.
 Я молчал.
 — Дип... а это не... из-за вас?
 Я положил руку на ее плечо.
 — Не думаю.
 — Скажите правду, Дип!
 — Я никогда вас не обманывал, дорогая.
 — В таком случае...
 — По крайней мере, непосредственной причиной я не являюсь. Ее так или иначе бы убили.
 Она вздохнула.
 — Так что же мы будем делать?
 — Позвоним копам.
 — А как же вы?
 — Копов я не боюсь, детка. Вы должны это знать.
 — В таком случае, звоните.
 — Разумеется...
 Она внимательно посмотрела на меня, терпеливо ожидая, что же произойдет дальше. Я помог ей подняться и провел на кухню так, чтобы она не смогла увидеть убитую, а затем подошел к телефону.
 Дежурный сказал, что машина выезжает и предупредил, что до ее прибытия ничего не следует трогать. Я заверил его, что все будет как нужно и повесил трубку.
 В комнате Тилли я нашел свой чек, приколотый к ее подушке, порвал его на мелкие кусочки и спустил в унитаз. Потом я вынул из-за пояса свой револьвер, обернул его тряпкой и сунул в мусорный ящик, поставив сверху ведро с помоями. Сделав таким образом все необходимые приготовления, я присоединился к Элен и мы стали поджидать полицейскую машину.
 Сержант Кен Хард жил в центре города, то есть, в той его части, которая отличалась известным аристократизмом. По его лицу никогда нельзя было понять, о чем он думает, что чувствует. Однако его голубые холодные, лишенные какого бы то ни было выражения глаза порой излучали безграничную ненависть.
 Для него существовало только два рода людей: те, кто нарушал закон, и те, кто его поддерживал. За пределами этого понятия для него не существовало ни добра ни зла. По понятиям Харда не существовало и просто хороших людей. По его мнению, они представляли собой зачастую лишь помеху при поимке нарушителей закона.
 В присутствии сержанта требовалось соблюдать особые правила: говорить мягко и вежливо, ходить тихо. Когда он спрашивал, следовало отвечать.
 Когда на его лице появлялось нечто вроде улыбки, это было хуже всего, Шефы позволяли ему работать так, как он хочет; и Хард выбрал себе наиболее трудную часть города: улицу с «большой буквы». Ему нравилось проводить здесь операции, так как всякий попавшийся знал, что любая жалоба обернется для него в следующий раз худшими последствиями.
 Таков был сержант Хард, и теперь он разглядывал меня. Я говорил, а он записывал что-то в свой блокнот. Потом он перевел взгляд на Элен и предложил ей изложить свою историю.
 Как только она закончила, появились Саливен, Оджи и Кэт, и я почувствовал себя намного уверенней.
 — Вот они, сержант, — сказал Саливен.
 Кэт бросил взгляд на убитую и слегка присвистнул.
 — Знаете ее? — спросил Хард.
 Кэт кивнул.
 — Тилли Ли, — сказал он, пожимая плечами. — Хорошая девушка. Я с ней давно знаком. А что случилось?
 Тем временем медицинский эксперт закончил свою работу, сложил инструменты в саквояж, захлопнул его и набросил на убитую простыню.
 — Ваше мнение? — спросил Хард.
 — Убита не более часа назад, бутылкой. Позднее мы проведем более точное исследование, но и теперь у меня нет никаких сомнений.
 — А как с ним?.. — кивнул Хард в мою сторону.
 — С ним?.. — врач еще раз бегло осмотрел след на моей голове. — Рана на голове от удара той же бутылкой.
 — Выходит, он тут ни при чем?
 — Гм... Безусловно. Если исключить возможность нанесения удара самому себе. Вы ведь знаете, бывает и так. Но...
 — Что но?
 — В данном случае не похоже. Нет, нет. Конфигурация раны... Пожалуй, полностью исключено.
 — Благодарю, — сказал я.
 — Не беспокойтесь, — улыбнулся врач.
 — Как у вас? — обратился Хард к человеку в форме, возившемуся с лупой вокруг бутылки, стоявшей на деревянной подставке.
 — Никаких отпечатков, — ответил тот. — Бутылка сильно запачкана.
 Видны только ворсинки с этой шляпы и волоски, по всей видимости, убитой.
 Не исключено, что в лаборатории мы сможем обнаружить еще какие-нибудь следы.
 — О'кей, — сказал Хард. — Упакуйте бутылку. — Затем, обернувшись к Саливену, он спросил:
 — Что с этими двумя?
 — Они находились в баре «Пеликан». Лео Букс сказал, что они сидели там более трех часов.
 — Мы можем идти? — спросил Оджи.
 Змеиные глаза Харда посмотрели на него, затем поочередно оглядели Кэта, Элен и меня.
 — Вы уйдете. Каждый из вас может уйти...
 Мы знали, что он под этим подразумевает, но чтобы у нас не оставалось никаких сомнений, Хард добавил:
 — Со мной!
 — За что? — мягко спросил я.
 На его лице появилось подобие улыбки.
 — Просто так, для забавы, Дип. Я получил сообщение о небольшом инциденте. Кажется, никто не был ранен, но в задней комнате бара Гима обнаружены кровавые следы. Кроме того, кажется, вас троих незадолго видели там.
 — Неужели?
 — Поэтому-то я и думаю, что неплохо бы отправиться в «Грин Хауз» и все выяснить.
 Губы Кэта плотно сжались и слегка побелели. Я понял, о чем он думает, и покачал головой, давая ему понять, что пока не следует вмешиваться в ход событий.
 «Грин Хауз». Так называли окружной полицейский участок. Для этого района Нью-Йорка «Грин Хауз» значил то же самое, что в свое время Бастилия для Парижа или Тауэр для Лондона, и представлял из себя мрачный дом, а о том, что в нем происходило, даже подумать было страшно. Утверждали, что отсюда вывозили гробов больше, чем из остальных шести городских участков, вместе взятых.
 Итак, после стольких лет я вновь оказался в «Грин Хаузе». Обстановка здесь мало изменилась: все те же сигарный дым, за пах пота и затхлость.
 Элен, Кэта и Оджи оставили в приемной. Хмурый Кэт принялся жадно курить, а Оджи невозмутимо уселся на скамью. Что касается Элен, то было заметно, что она с трудом справляется с волнением.
 Хард и трое других копов стояли и глядели на меня, и я знал, что за этим последует.
 — Вы собираетесь задержать меня?
 — Может быть, со временем, — сказал Хард, снимая пиджак.
 Он повесил его на спинку стула и встал передо мной — креп кий парень с широкими плечами и тяжелыми кулаками. Взгляд его был довольно красноречив. Трое других окружили меня, ожидая подходящего момента. Все это было мне знакомо.
 — Думаю, вы поступаете неразумно, — сказал я как можно мягче.
 — О'кей, клоун. Не скажешь ли, почему?
 Он снял галстук, расстегнул манжеты и, подвернув рукава, улыбнулся.
 — Вы против меня ничего не имеете. Я абсолютно чист.
 — Не думаю, Дип. Кое-что есть. И еще. Откуда ты прибыл?
 — С того света.
 В тот же миг он обрушил на меня боковой удар, и я очутился на полу вместе со стулом, но быстро вскочил на ноги, поправил стул и вновь уселся на него.
 — Ну, что ты об этом думаешь, Дип?
 Я улыбнулся, хотя мне этого не очень хотелось. Следовало, конечно, свернуть Харду челюсть, но в данной обстановке это имело бы весьма нежелательные последствия. Нужно было сдерживаться и, по возможности, улыбаться.
 — Проделайте это еще раз, Хард. Вы можете навалиться на меня, друзья, но следовало бы соблюдать закон.
 — Ты что, учить нас собираешься?
 — Сейчас я не могу ответить вам любезностью на любезность, на что вы, собственно, и рассчитываете, но возможно, в другой раз и в другом месте я буду себя вести по-иному. Поэтому советую держать ваши руки подальше.
 — Ты нам угрожаешь, Дип?
 — Я только разговариваю с вами, любезный.
 — В таком случае расскажи что-нибудь.
 — Что именно?
 — Ну, например, относительно кровавых следов в баре Гими?
 — Предположим, он что-то вам рассказал. Но это его точка зрения.
 — Гими — трус. Он сильно запуган и не очень-то разговорчив, — сказал Хард.
 — Все они такие.
 Хард погладил свой подбородок и продолжал:
 — Мы разыщем свидетеля, который видел вас всех в задней комнате Гими.
 — Вот и хорошо. Тогда, возможно, и получите подписанную ими жалобу на меня.
 — Кажется, ты знаешь, как это делается.
 — Ну что ж, я посещал бар.
 — Верно. Мы даже имеем отчет о твоем пребывании там. Хочешь взглянуть?
 — Ни к чему. И все же вы должны знать, Хард, что арест еще не доказательство.
 — Ты слишком круто ведешь свою игру, Дип.
 — Есть лучший путь?
 — Я слышал, ты носишь револьвер?
 — Вы ведь обыскали меня.
 — Но я заметил подвески на ремне, которые имеют определенное назначение. И если такой ремень носит парень, подобный тебе, то нет сомнения, что у него есть оружие.
 Я пожал плечами.
 — Это старая история, сержант. Он таскает с собой револьвер, который когда-то отнял у полицейского, — произнес чей-то хриплый голос.
 — Действительно, — подхватил Хард. — Я ведь было совсем об этом забыл. Он же охотник за копами. Так, так... Это верно, Дип?
 Я промолчал.
 — Так... Ну, хорошо. Говорят, ты ищешь парня, который убил твоего друга?
 — Мне было бы приятно встретиться с ним, — ответил я.
 — Может, ты знаешь, кто он?
 — Пока нет.
 — Предположим, ты его найдешь?
 — Я буду добропорядочным гражданином и передам его в руки закона.
 — Такой случай тебе не представится. Мы уже занимались его поисками.
 — Было б лучше, если бы вы помогли мне его разыскать.
 — Гм... Нам известна, Дип, твоя клятва мести. Правда, она выглядит по-детски... Известно нам и другое. Твои дружки-гангстеры тебя недолюбливают. Они могут...
 — Я слышал об этом, — перебил я, — но ведь ваш долг и заключается в том, чтобы защитить меня.
 — Не слишком ли ты умен? — Он пододвинулся ближе и, зловеще улыбаясь, добавил:
 — У тебя слишком большая и говорливая пасть, Дип.
 Было совершенно очевидно, что меня ожидает. И как только Хард размахнулся, я подставил свою левую руку, а правой крепко ухватил его за мясистый нос. В ту же секунду из его ноздрей брызнула кровь.
 Прежде чем его дружки смогли сообразить, что произошло, Хард успел нанести мне два увесистых удара, получив взамен три. В течение этих двух-трех секунд перевес был явно на моей стороне и на исходе их Хард грузно осел куда-то вниз. И тут же на меня яростно набросились остальные копы, защищаться от которых не имело смысла.
 Через несколько секунд я лежал на полу, прикрывая голову руками.
 Болела спина, ныла шея, звенело в ушах, но я держался. Однако удары стали ослабевать, а затем полностью прекратились: полицейских кто-то отвлек.
 Я приподнял голову. У двери, размахивая какой-то бумагой, стоял Вильсон Беттен и громким баритоном возражал копу, который уговаривал его подождать в приемной.
 Я поднялся на ноги и осмотрелся. Хард сидел в кресле, откинувшись на спинку, а возле него хлопотал врач. Я улыбнулся Харду, хотя улыбка получилась несколько кисловатой, а затем, повернувшись к юристу, сказал:
 — Что-то уж очень долго вы плелись сюда, мистер Беттен.
 Хард негромко выругался, а я, стряхнув с себя пыль и вытерев платком шею, подошел к нему.
 — Я вызвал своего адвоката раньше, чем позвонил вам, любезный Хард, поскольку предполагал, что кто-нибудь попытается содрать с меня кожу...
 Хард превосходно знал, что такое закон и что такое адвокат.
 — Замолчи и проваливай отсюда.
 — Остальные уходят со мной, — сказал я.
 — Убирайтесь все.
 — С ними все в порядке, Дип, — сказал Беттен. — Если... Во всяком случае через десять минут я смогу представить на них бумаги.
 Доктор, закончив свои манипуляции с головой сержанта, дал ему что-то выпить, отчего на физиономии Харда появилась гримаса. Он сплюнул на пол, а доктор, покачав головой, принялся укладывать свои принадлежности.
 — Я же вас предупредил, Хард, не шутить со мной...
 — Убирайтесь. Все убирайтесь. Поговорим в другой раз..
 — Разумеется. Я в этом даже не сомневаюсь.
 Я поднял лежавшую у дверей шляпу и кивнул Беттену. Он пропустил меня вперед и вышел в приемную. Позади него тотчас показался сержант и сделал знак дежурному выпустить нас.
 Кэт взглянул на Харда. Глаза его округлились, а челюсть отвисла.
 Оджи, как всегда, сохранял невозмутимость, только брови его слегка приподнялись. Что касается Элен, то она мгновенно оценила обстановку, и по тому как вспыхнули ее глаза и дрогнули в улыбке уголки губ, я понял, что она всецело на моей стороне.
 — Вы совершаете абсолютно никчемные поступки, Дип, — сказал Беттен, когда мы отошли на некоторое расстояние от «Грин Хауз».
 — Не я, Вильс.
 — По-вашему, это я избил его?
 — А у меня просто другого выхода не было.
 — Какой же это выход? Петля на шею.
 — До этого еще довольно далеко, Вильс.
 — Отдаленность — весьма относительное понятие, Дип. Например, если бы Хард захотел кое-кого прихлопнуть этой ночью, он без всяких сомнений сумел бы это сделать. Но он повел свою игру умнее: отпустил вас на все четыре стороны, будучи уверенным, что осуществит свой замысел при более благоприятных обстоятельствах.
 — Вмешательство юриста...
 — Это преходящее, скорее, случайное обстоятельство. Послушайте, Дип.
 Хард — коп с твердым и терпеливым характером. У него особая ненависть к вам подобным. Теперь вы в его списке. Это почти равнозначно смерти. Вас могут спасти лишь какие-то особые обстоятельства.
 — Ты оказался счастливчиком, Дип, — сказал Кэт.
 Оджи впервые улыбнулся.
 — Не он, а... мы. Наша очередь еще придет, правда. Но сейчас Дип по сути дела спас нас.
 — О, Элен, слышите: я вас спас.
 Она коснулась моей руки, — Благодарю... Он не ранил вас? — В ее голосе чувствовалась тревога.
 — Если кто и ранен, то только не я, детка.
 — Черт побери, — сказал Кэт, — если в нашем квартале узнают, что произошло с Хардом, то теперь вряд ли кто отважится выступить против нас.
 — Все имеет обратную сторону, — заметил Беттен.
 Элен сжала мою руку.
 — Дип... а это хорошо, что так... все произошло?
 — А разве могло быть иначе?
 Секунду поколебавшись, Элен решительно покачала головой:
 — Иначе быть не могло.
 — А ведь вы были близки к тому, чтобы увидеть меня убитым.
 — Кажется, я об этом уже забыла, — тихо ответила она.
 — Пора бы вообще выбросить подобные мысли из головы.
 Беттен остановился, поджидая такси. Элен, Кэт и Оджи остановились рядом, а я ощупал свои карманы и сказал:
 — Мой бумажник остался там.
 — Я схожу за ним, — заявил Беттен.
 — Благодарю, но предоставь мне сделать это самому...
 И я двинулся обратно, не обращая внимания на протестующие возгласы Кэта и Элен...
 Дежурный выслушал мое заявление и предположение о том, где может находиться утерянный бумажник и направил одного копа на поиски. Сделав полукруг по приемной, я постучал в дверь кабинета Харда, не дожидаясь ответа, открыл ее и вошел.
 Хард как раз всыпал себе в рот какой-то порошок, видимо, аспирин, а затем, запив его водой, взглянул на меня так, как будто видел первый раз в жизни. Он молчал, ожидая, что я скажу. Я подошел к столу, вынул из подставки ручку и записал в его блокноте номер телефона.
 — Сержант, — сказал я. — Мне очень не хотелось бы иметь за собой хвост. Между тем имеются современные средства связи, которыми я и предлагаю воспользоваться в случае надобности. Это номер моего телефона.
 Вы, конечно, чувствуете некоторую обиду, но со временем я постараюсь загладить неприятное впечатление. Ссоры и стычки с вами в мои планы не входят. Прошу вас понять это.
 После того, как он посмотрел на блокнот, а затем вновь на меня, я прочитал в его взгляде такую ненависть, которая была равнозначна моему приговору.
 — Ты в самом деле собираешься обосноваться в моем районе?
 — Да. И с этим вам придется примириться, Хард.
 — Закон иного мнения.
 — Закон и вы, сержант, — это не совсем одно и то же.
 — Опять умничаешь?
 — Повторяю, пререкаться и ссориться с вами мне очень не хотелось бы, но есть еще один вопрос. Что вы имеете против Элен?
 Хард облокотился на стол, нахмурился и окинул меня своим змеиным взглядом.
 — Она тебе нравится, Дип?
 Я проигнорировал его вопрос.
 — Насколько мне известно, она никогда и ни в чем не была замешана?
 На лице Харда появилась презрительная усмешка.
 — Любой, имеющий отношение к Ленни Собелу, замешан во всем. К нему или Беннету, что одно и то же.
 — Они были дружны в детстве.
 — Кто?
 — Беннет и Собел. Но вскоре разошлись, хотя деловые отношения между ними и остались.
 — Оба они гангстеры. Один уже получил сполна, хотя и без нашего вмешательства, а второй пока ускользает. Но это только пока. То же самое и в отношении тебя, Дип. Тебе не долго осталось разгуливать. Между прочим, в деле Беннета есть одна любопытная деталь. — Усмешка Харда сделалась еще более отвратительной:
 — Ты ведь сообразительный парень, и знаешь, что при расследовании убийства принято ставить два вопроса. Один — кому это выгодно, а другой — какая женщина здесь замешана. «Шерше ля фам» — как говорят французы.
 — Я начинаю убеждаться в том, что вы опытный следователь, Хард.
 — Кто наследует имущество Беннета? — продолжал Хард, игнорируя мое ироническое замечание.
 — Допустим, я.
 — Так, так. И ты что-то уж очень быстро появился здесь и притом неизвестно откуда. Есть сведения, что ты прибыл накануне убийства Беннета.
 Пока это еще не доказано, но это только пока. Кстати, Беннет был неравнодушен к этой Элен и проявлял о ней особую заботу. Вряд ли можно было спокойно наблюдать эту картину. Не так ли, Дип? Очень занимательно...
 — Но не очень оригинально.
 — Во всяком случае, неплохая исходная точка. И ты бы смог весьма облегчить нам работу, сообщив, где пропадал все эти годы или хотя бы откуда прибыл.
 — Не стоит вновь возвращаться к этому вопросу, Хард.
 — Что ж, вернемся к нему позже, но тогда пеняй на себя, Дип. Ты для меня сейчас главный объект. Как видишь, я заявляю об этом прямо.
 — Очень хорошо.
 — Как для кого. В другой раз поговорим иначе.
 — Не забудьте мой номер телефона, — сказал я, кивая на блокнот.
 — Не беспокойся. В свое время я тебя приглашу...
 Покинув кабинет Харда, я взял свой бумажник у копа, поблагодарил его и вскоре присоединился к моим спутникам.
 Мы сели в такси.
 Первым вышел Беттен, а за ним, у моего нового дома — Кэт и Оджи, после чего я назвал шоферу адрес Тилли Ли. Элен удивленно взглянула на меня.
 — Зачем?
 — Взять свой револьвер. Я оставил его в мусорном ящике под помойным ведром.
 Мы проехали пару кварталов.
 — Дип...
 — Да?
 — Почему бы тебе не оставить его там?
 — Что оставить?
 Она нахмурилась.
 — Оставить этот проклятый револьвер в мусорном ящике...
 — Вы действительно желаете, чтобы меня поскорее ухлопали?
 Элен прикусила нижнюю губу, на ее глазах выступили слезы. Она отвернулась и проговорила:
 — В таком случае, черт с вами!
 — Элен...
 — Забудьте то, что я сказала. Играйте в свою игру, только помните: не будет никаких оправданий, если вы кого-нибудь пристрелите. Вы убьете человека, а полиция убьет вас. Только и всего.
 — Ваша неожиданная забота очень трогательна, — вежливо проговорил я.
 Элен фыркнула, недовольно вскинула голову и вновь стала прекрасна, как и в те годы, когда я был без ума от нее.
 Вдруг она неожиданно улыбнулась.
 — Знаешь... эта забота... Мне кажется, опять все вернулось... и...
 Элен не успела договорить и тихо застонала в моих объятиях. Между поцелуями она еще пыталась выговорить мое имя, но безнадежно махнула рукой и обхватила меня за шею.
 Очевидно, шофер принадлежал к романтическим натурам, поскольку терпеливо ждал, пока мы сможем осознать, где находимся, и улыбался нам в зеркальце.
 Я протянул ему банкноту, сказал, что сдачу он может оставить себе. На его лице тотчас же расплылась довольная улыбка, и он пробормотал что-то по-испански. Вроде дал какой-то мудрый совет...
 Мы находились на противоположной стороне улицы, на которой до сегодняшнего дня жила Тилли Ли. Кроме патрульного, ничто не напоминало здесь о недавно разыгравшейся трагедии. Нью-Йорк не интересуется подобными вещами слишком долго.
 Без особых трудностей мы проникли в квартиру, оставленную полицией под присмотром соседей, и пока Элен горестно осматривалась, я извлек из мусорного ящика свой револьвер, сунул его за пояс и набрал номер телефона своего, пока еще условно принадлежавшего мне дома.
 Ответил Кэт.
 — Ты знаешь, где может обретаться Дикси?
 — Вероятно, в отеле «Мерсед». Хочешь, чтобы я его разыскал?
 — Да, Кэт, и затем последили за ним. Сообщай обо всем Оджи, который должен оставаться на месте, пока я с ним не свяжусь. Ясно?
 — Как Божий день.
 — О'кей. Передай трубку Оджи.
 — Слушаю, мистер Дип, — прозвучал в трубке голос Оджи.
 — Беттен отдал вам счета и отчеты Беннета?
 — Что вы хотите этим сказать?
 — Вы уверены, что он передал вам все?
 — Никогда нельзя полагаться на Беттена, но думаю, он не решится играть с вами. Бумаг полный комплект. В легальной деятельности Беннет был скрупулезен и до смерти боялся дать повод усомниться налоговым инстанциям.
 — Это все не то, Оджи.
 — Поясните.
 — Хорошо. Вы, например, видели, кто был у Гими. Им далеко до уровня Беннета. И тем не менее, все находились в его стае. И Хью Педл, и другие.
 У Беннета были слишком длинные руки.
 Несколько секунд Оджи молчал.
 — Мистер Дип, тут такие дела, о которых открыто не говорят.
 — Продолжайте.
 — Как вы знаете, Беннет был хитер и изворотлив. Предположим, он имел свое частное дело, не очень крупное, но достаточное, чтобы всех их держать в руках, и... угрожать петлей в случае чего.
 — Это годится. Дальше.
 — Прямо об этих вещах Беннет никогда со мной не говорил.
 — Беттен был посвящен в эти дела?
 — Нет, ни в коем случае. Он мог только догадываться.
 — Значит, пакет Управления все-таки существует?
 — Безусловно. Я пришел к убеждению, что в пропавшей папке хранились не только счета, но и всякого рода расписки, и многое подобное, что держало всю его, как вы выразились, стаю в крепкой узде.
 — Я в этом тоже не сомневаюсь, Оджи. И вот ваша задача: самым тщательным образом обыщите квартиру. Ее уже обшарила полиция, но ведь никто до сих пор не нашел этой папки.
 — Попытаюсь, мистер Дип.
 — и прислушивайтесь к телефону. Мы с Кэтом, возможно, будем вам звонить.
 — Моя помощь не требуется?
 — Не теперь.
 — Хорошо. Думаю, вам не нужно напоминать о Лео Джеймсе и Мори Ривсе... Кэт очень беспокоится, и не без основания, как я думаю.
 — Не тревожьтесь. Я помню.
 — Желаю удачи.
 Я повесил трубку, еще раз осмотрелся и вышел. Элен беседовала на лестничной площадке с соседями.
 Мы покинули дом. Сегодня было необходимо еще кое-что проверить и устроить кое-какие дела...




 Глава 9


 Хью Педла не трудно было разыскать. Его высокому политическому положению в какой-то мере способствовало личное распоряжение допускать к нему в любое время и друзей, и противников. В настоящее время он ужинал вместе с Бенни из Бруклина на Бродвее. Их столик находился примерно посередине зала — отличное место для разного рода переговоров.
 Если его телохранители и были поблизости, то наверняка сидели ко мне спинами, так как никого из них я не заметил. Не спрашивая позволения, я подхватил соседний свободный стул и усадил Элен за их стол, а затем уселся сам.
 В их поведении не было ничего такого, что могло бы привлечь внимание любопытных глаз. Почти дружеский кивок, предупредительно подвинутое меню, поднятые над столом два пальца — знак бармену подать еще пару кофе.
 — Вы пришли дать ответ на мое предложение? — спросил Хью.
 Бенни медленно перевел свой взгляд с Педла на меня, и по его глазам я понял, что он не в курсе.
 — Если я приму ваше предложение, то цена будет двойная, — заметил я.
 — Хорошо, — не колеблясь ответил Педл.
 — Не сначала мне предстоит еще кое-что сделать.
 Бенни коснулся моего рукава и сказал:
 — Дип, следующая вещь, которую вам предстоит сделать, — это умереть.
 Вы не так всемогущи, чтобы распоряжаться здесь...
 — У тебя короткая память. Ты уже успел забыть, что произошло у Гими?
 Его физиономия окаменела.
 — Я ведь могу повторить, Бенни. И если тебе это нежелательно, то прекрати подобные разговоры.
 Он облизал губы и пробормотал:
 — Вы сумасшедший...
 Подошел официант, поставил перед нами кофе и удалился.
 — Педл... — начал я. — Что вам поручил Беннет?
 Рука с чашкой остановилась на полпути к его рту.
 — Что это значит?
 — Вы хорошо понимаете, что именно.
 — Не понимаю.
 — Хорошо, напомню. Беннет был разборчив. Он знал, кто обладает потенциальными возможностями, а кто нет. В первом случае он набрасывал сетку на голову многообещающего деятеля и держал его при себе до тех пор, пока тот был ему полезен.
 Педл пожал плечами, но ничего не сказал. Бенни Матик покраснел и вжал голову в плечи.
 — Так что же он вам поручил, советник? Что возложил на вас?
 — Мне не нравится игра в догадки.
 — Не будьте ребенком, Педл. Я отлично знал Беннета так же, как и он меня. Двадцать лет тому назад мы с ним составили подробный план операций и все должно было идти согласно этому плану. Беннет неукоснительно придерживался каждой детали, я все должны были наперед знать свои места.
 Понятно, что мне нужно кое-что уточнить, и, в частности, вашу роль.
 Хью мрачно улыбнулся и отхлебнул кофе.
 — Если вы так много знаете, Дип, то, очевидно, держите в руках колоду. — Он усмехнулся. — Хотя, кажется, козырной карты у вас нет, в противном случае вы ее показали бы...
 Я покачал головой.
 — Рано, Хью. Игра только начинается и ставки еще недостаточно высоки.
 Теперь Педл говорил уже с нескрываемой насмешкой:
 — Думаю, Дип, вы втягиваетесь в какую-то фальшивую игру, в которой к тому же мало разбираетесь.
 — Вы полагаете, что так трудно разобраться в паре ящиков с тюбиками и флакончиками?
 — Ах, так?.. — На лице Педла появилась гримаса. — Ну неужели Дип, вы в самом деле думаете, что я вожусь с этими ящиками? — — Не совсем так.
 Зачем же вам самому рисковать, имея таких неплохих подручных. — Я кивнул на Бенни, сразу заерзавшего на стуле. — Матик знает свое дело, это его работа. Не думаю, что он способен на большее, да это никому и не надо.
 Уверен также, что его слова относительно меня не отражают его действительного желания.
 — Относительно вашей смерти?
 — Вот именно. Я не такой слюнтяй, чтобы позволить себе ходить одному.
 А прикрытие не обязательно должно быть заметным. Как, например, ваше, Педл. Так вот, я убежден, что Бенни превосходно понимает, что как только у меня возникнет неприятность, то он станет первым, кому от этого не поздоровится. Вот почему Бенни про себя хочет, чтобы я оставался жив и невредим.
 Бенни Матик подавил икоту, а Педл прищурился, всматриваясь в мое лицо. Затем он отставил чашку и наклонился над столом.
 — Скажи мне, Дип... Откуда ты прибыл сюда?
 — Издалека, Педл.
 — Так... и чем там занимался? Кем был?
 Все присутствовавшие затаили дыхание. Бенни даже слегка приоткрыл рот. Элен тоже напряженно ждала ответа.
 Я усмехнулся и сказал:
 — Большим парнем.
 — Ax, так... Значит, если вас убьют, то ваши парни явятся сюда и устроят кровопускание. Так, что ли?
 — Именно так, Педл. Если я завязну, они обязательно вмешаются. Тогда уж пеняйте на себя...
 Педл не сомневался, что так оно и будет. Некоторое время он напряженно обдумывал мои слова.
 — Нет, Дип. Вы не можете спровоцировать войну гангстеров.
 — Вы думаете?
 — Позвольте мне кое-что сказать. Вы знаете, что случилось с Шульцем?
 Конечно, знаете. Его ухлопали собственные парни, поскольку из-за своей неловкости он начал превращаться в угрозу для всей организации. Нечто подобное происходит и сейчас. Понимаете? Возможно, там, откуда вы прибыли, порядки иные. Не спорю. Но здесь правила не сродни вашим. Допустим, только допустим, что у вас там есть своя организация, а здесь — другая. Вы представляете, какая должна быть проделана гигантская предварительная работа, чтобы связать оба конца?.. А кто может поручиться, что на хвосте вашей, неизвестно где находящейся, организации не сидят копы? Какие гарантии, что они не нащупают здешнюю организацию? Если, конечно, таковая существует. Я ведь говорю абстрактно, Дип. Думаю, вам это понятно. Дальше.
 Если б вы там были большим парнем, поверьте, я бы это знал. Любой из наших деятелей слышал бы о вас. А пока мы не можем выяснить...
 — Это вы уже говорили. Учтите только, что я — исключение.
 Мой уверенный тон остановил Хью. Он отвел взгляд и уткнулся в свою чашку.
 — К тому же, Педл, вы глубоко заблуждаетесь.
 — В чем именно?
 — Удар по мне равносилен и вашему падению. В любом случае...
 Он допил кофе и сделал знак принести еще чашку.
 — Ну, так что же возлагал на вас Беннет, Педл?
 — Ничего. Абсолютно ничего.
 Я вновь рассмеялся.
 — Скоро я это узнаю, дружище... Существует предположение, которое, кстати, согласуется с вашими абстрактными рассуждениями. А именно: для кого-то Беннет стал опасен. Он многих держал за глотку, и потому они хотели добраться до его бумаг, в которых содержались компрометирующие их сведения. Убить его смогли, но найти бумаги — нет. Вот в чем загвоздка.
 — Вы так думаете? — глаза Педла загорелись, но тотчас погасли.
 — Не думаю, а знаю.
 — Однако... если вы ими завладеете, то сможете провернуть дело весьма крупного масштаба...
 — Я знаю это, советник. И собираюсь разыскать папку Беннета.
 — Полагаете, это возможно? После полицейских розысков?
 — У меня нет сомнений, что Беннет оставил мне ниточку или какой-то знак, пользуясь которыми я смогу найти папку, хотя для этого потребуется некоторое время. Скажем, день или два, вряд ли больше. Ну, а когда у меня будут эти документы, то все запоют иначе. И вы, любезный советник, будете по-другому отвечать на мои вопросы. А пока рекомендую продумать свое поведение. То, что случилось у Гими, только небольшое предупреждение. Если сомневаетесь, то вы — безнадежные идиоты.
 Бенни испуганно переводил взгляд с меня на Педла и обратно.
 — Что вы от меня хотите? — прошипел Хью.
 Я поднялся и потянул за собой Элен.
 — Убийцу Беннета. Может быть, поможете его найти, ведь вы очень влиятельны в нашем районе? Благодарю за кофе...
 Идя к выходу, я ощущал на себе их далеко не дружеские взгляды, а возле дверей заметил обоих телохранителей Педла и вежливо кивнул им. Мы находимся в месте, которое явно не благоприятствовало выполнению их особых задач. Они также раскланялись со мной, понимая специфику обстановки.
 Выйдя, я позвонил Оджи. Он сообщил, что говорил с Кэтом, и тот сказал, что Дикси находится в своей комнате в «Мерседе», а сам он будет поджидать меня рядом. Оджи пока ничего не обнаружил, но поиски продолжает.
 Я предупредил, чтобы он никуда не уходил до моего возвращения.
 Глядя на Элен, очень трудно было определить, о чем она думает.
 Правда, я догадывался, что под маской безразличия скрывается неодобрение моих действий, но свои чувства она ничем не обнаруживала. Более того, казалось, Элен вся сосредоточилась на решении какой-то важной проблемы.
 Она взяла меня под руку и, когда я взглянул на нее, улыбнулась. Я стиснул ее ладонь, подозвал такси и попросил шофера доставить нас в «Мерсед»...
 Дикси представлял собой некую бледную массу, лежащую на кровати. На его опухшем лице выделялись только глаза — налитые кровью, они глядели коварно и вместе с тем хитро. На Дикси была рубаха и халат. При нашем появлении он пошевелил пальцами, как бы поглаживая рукоятку ножа. Видно, никак не мог решить, кого из нас следует зарезать первым.
 — Вы можете говорить, Дикси? — вежливо спросил я.
 — А вам что, не с кем больше поболтать? — огрызнулся он.
 — Ты что, хочешь, чтобы я заткнул твой поганый рот тряпкой, связал и положил до утра под холодный душ? А ну, выкладывай все, что знаешь. Я за этим пришел...
 На лбу у него выступила испарина. Я подошел, приподнял его руку и осмотрел. Она была вся исколота.
 — Как же часто ты теперь пользуешься шприцем, парень? Каждые три часа? Нехорошо злоупотреблять такими снадобьями. Но это дело твое. А мне нужно кое-что узнать.
 Он повернул голову и прищурился.
 — Ничего я не знаю. Ничего...
 Его голос прозвучал приглушенно.
 — Посмотрим, — сказал я.
 — Что вы хотите знать?
 — Все о Беннете.
 — Если вы думаете, что его ухлопал я, то вы тупицы, каких мало. Копы уже достаточно меня обработали — пробовали прижать к ногтю. Беттен доказал мою полную непричастность к этому делу. И копы убедились...
 — Но не я, парень.
 Что-то в моем тоне заставило Дикси вздрогнуть. Он спустил ноги на пол и уставился на меня.
 — Дип, я...
 — Замолчи, Дикси. Отвечай только на мои вопросы.
 Он провел ладонью по лицу и кивнул.
 — В ночь, когда убили Беннета, ты взял в винном магазине ящик водки.
 Так?
 — Виски, а не водки...
 — Зачем? Беннет никогда не был пьяницей.
 — Он ожидал гостей.
 — Когда?
 — Он не говорил, знаю только, что он к чему-то готовился.
 — Хорошо. Итак, ты отправился в магазин и взял виски. А дальше?
 Дикси нервно посмотрел на Кэта, затем на меня, пожал плечами и вновь провел рукой по лицу.
 — Он позвонил в магазин и сказал, чтобы я захватил еще и ром.
 — На все это ты потратил столько времени, что, вернувшись, нашел его убитым.
 — Я не убивал его, — прошамкал Дикси. — Я пробыл там все время!
 Парень в магазине...
 — Я знаю, он прикрыл тебя. Этот парень — хороший гражданин, аккуратный налогоплательщик и регулярно голосует. Да, алиби у тебя неплохое.
 — Но что же вы хотите от меня? Я не...
 — Приятель, если бы ты убил Беннета, я бы до этого уже давно докопался. Но думается, что тут замешан кто-то другой. Поэтому я и говорю здесь с тобой.
 В его лукавых глазах вновь промелькнула тревога. Он чувствовал приближение какого-то опасного момента, но не мог понять, откуда следует ожидать удара.
 — Как долго ты пробыл на складе винного магазина, Дикси?
 Он ответил не задумываясь:
 — Два часа. Тот парень может...
 — Хорошо. Что ты там делал?
 — Как что? Смотрел телевизор, разговаривал. Я чист, Дип. Вы не можете...
 — Не слишком ли много времени, чтобы сходить за парой ящиков? Десять минут до магазина, десять обратно, а там — два часа. Так?
 — Точно... — неуверенно подтвердил Дикси.
 — И никакой несуразности ты не замечаешь? Ведь посылая тебя за парой ящиков спиртного, Беннет не мог предполагать твое столь длительное отсутствие. Он, наверное, думал, что ты быстро вернешься, ну, скажем, через полчаса. Не так ли?
 — Что?.. Что вы имеете в виду?
 — Спокойнее, парень. Ты мог быть пассивным участником. Ты разговаривал по телефону? Хорошо. Звонивший из квартиры Беннета предложил тебе повременить с возвращением. Или же ты предупредил кого-то по телефону, что Беннет дома один и ожидает тебя, но ты можешь задержаться на пару часов у телевизора. А в итоге ты чист и с железным алиби.
 Судя по тому, как у Дикси задрожали руки, ему не очень пришелся по душе мой анализ.
 — Но, Дип. Я... Но вы же знаете, что я не мог... Черт возьми... Мы с Беннетом были друзьями. Понимаете — друзьями!
 Он соскользнул на самый край кровати, жестикулируя руками.
 — Почему же, в таком случае, ты так долго не возвращался?
 Он не решился, видимо, солгать, нервно передернул плечами и сказал:
 — Мне нужно было передать Беннету товар от человека, которого знал только я. В этом все дело...
 — Ну и что?
 — Этот человек должен был встретить меня у магазина и передать пакет.
 — Опиум?
 — Героин. Этого человека на месте не оказалось, я зашел в магазин, заказал виски и позвонил ему.
 — Кому?
 — Но...
 — Мне нужны факты. А всех «этих» я знаю и без тебя.
 — Так... — Он секунду поколебался. — Томми Гринтер. Он...
 — Дальше.
 — Его задержал Собел. Потом он пришел. Я получил товар и ну... вы же знаете, что я к таким вещам неравнодушен.
 — Но ты же обычно пользовался морфием.
 — Конечно, но...
 — Дальше.
 — Вам, наверное, известно, что Беннет не терпел возле себя тех, кто пользовался наркотиками. Ну, а я давно не имел случая... изголодался... хватил двойную или тройную порцию... и почувствовал себя скверно. Потом выпил бутылку лимонада и чуть не отдал концы. Парень на складе, который не видел, что я проглотил, принес мне аспирин и предложил прилечь на кушетку.
 Через некоторое время мне стало немного лучше. Мы с ним действительно смотрели телевизор и немного поболтали. Вот почему я пробыл там два часа, и теперь понимаете, почему ничего не смог объяснить копам. А позже парень проводил меня до самого дома Беннета. Остальное вы знаете.
 — Это все?
 — Все. Явились копы, но перед тем я успел позвонить Беттену и ему удалось меня отстоять.
 — Удивительно, что они тебя не задержали.
 — Мне просто повезло. Да и Беттен быстро явился.
 — Странные у вас совпадения, Дикси.
 — Что же вы хотите, Дип? Я вам все сказал. В этом деле я чист.
 — Есть нечто такое, что меня беспокоит.
 — Что именно?
 — Как Бенни из Бруклина додумался взять на себя управление организацией?
 — Он никогда мне об этом не говорил, а я не спрашивал. Мой интерес — доля в доходах. Вот и все.
 Я повернулся к Кэту.
 — Твое мнение?
 — Насколько я знаю, так оно и есть. Бенни заправлял, а Дикси выполнял его поручения.
 Я поднялся и сказал:
 — У меня к тебе вопрос, Дикси. В конторе Бенни, в задней части бара Гими, я видел двух парней из треста Меркина...
 — Верно.
 — Кто для них поставляет сейчас товар?
 — Джон Халпери. У него универмаг на Пятой авеню. У его брата Гарри оптовые склады колониальных товаров в Амстердаме и Гааге и еще где-то.
 Гарри имеет связи в Африке и Азии. От него и поступает импорт.
 — Неприятностей в таможне у них не было?
 — Не слышал. Они ловкие... — Дикси впервые чему-то улыбнулся.
 — Ловкие, говоришь?
 — Бывает, провозят в самой таре, внутри досок от ящиков. Разве не ловко?
 — Неплохо. Ну что ж, Дикси. Пока все. Прошу держать рот на замке, а если в твоей голове появятся какие-нибудь идеи, я должен быть первым, кому они станут известны.
 — Какие идеи?
 — Насчет того, кто убил Беннета.
 Кивнув ему на прощание, мы вышли и покинули дом. Все время молчавшая до этого Элен взяла меня под руку и спросила:
 — Ты доволен?
 — Вполне.
 — Ты задавал очень забавные вопросы, Дип.
 — Само дело кажется мне очень забавным.
 Кэт взглянул на часы.
 — Что теперь? Скоро двенадцать.
 — Думаю, сегодня мы больше ничего не успеем. А что ты собираешься делать, Элен?
 — Возьму такси и отправлюсь домой.
 — Хорошо. А завтра?
 — Ты знаешь... надо обо всем позаботиться... Бедная Тилли. — Она уткнулась лицом в мое плечо и прошептала:
 — Негодяи... Подлые негодяи.
 — Успокойся. Что бы ни было, я их разыщу.
 Она отбросила с лица волосы и взглянула на меня. Ее глаза были полны слез.
 — Только не ты, Дип. Я не хочу, чтобы ты кого-нибудь разыскивал.
 Потому что... Потому что это... опасно. А я...
 Ее руки обвились вокруг моей шеи. Я обнял ее, поцеловал и мягко отстранил.
 — Поезжай домой, уже поздно. Завтра встретимся.
 Элен улыбнулась и кивнула.
 — До завтра.
 Вынув из сумочки блокнот, она написала номер телефона, затем вырвала листок и передала его мне.
 — Звони.
 Я остановил такси, усадил ее и кивнул на прощание.
 Кэт кашлянул и сказал:
 — Ты заполучил классную девушку, Дип. Она вполне тебе подходит.
 — Все, как в старые дни, Кэт. И, может быть, еще лучше.
 — Куда сейчас? К тебе?
 — Да, пройдем до угла и поймаем такси...
 Иногда бывает неосознанное ощущение, что все идет не так, как нужно.
 Вы ведете крупную игру, знаете все правила и ходы, уверены в том, что именно вы являетесь господином положения, но вдруг неожиданно закрадывается какая-то тревожная мысль. Оснований для беспокойства вы еще не видите, пытаетесь отбросить сомнения, и все же вас гложет тревожное предчувствие.
 Нечто подобное испытывали и мы, подъезжая к моему дому. Кэт первым вышел из такси и я заметил, как он окинул внимательным взглядом пустынную улицу. Я расплатился с шофером, зачем-то запомнил номер его машины и присоединился к Кэту. Не обменявшись ни словом, мы отлично поняли друг друга, и когда Кэт увидел в моей руке пистолет, только одобрительно кивнул. Много лет тому назад нами были продуманы различные варианты действий на подобный случай.
 Придерживаясь, по возможности, затемненных мест и соблюдая дистанцию, мы приблизились к парадной двери. Рванув ее, я шагнул в темноту, и тут же, явственно ощутив смертельную опасность, отпрыгнул в сторону.
 — Осторожно, Кэт!
 В следующее мгновение я увидел яркую вспышку у боковой двери, и, прежде чем пистолет неизвестного вновь изрыгнул пламя, дважды выстрелил.
 Что-то мягко осело на пол возле двери.
 Следующая пуля, судя по звуку, ударила примерно в то место, где я лежал секунду тому назад. Я же теперь стоял у стены, прижавшись к ней спиной, и пытался обнаружить цель. Спустя еще секунду, когда затихло эхо от выстрелов, я услышал удаляющиеся шаги, а затем скрип двери.
 — Кэт! — крикнул я. — Назад! За дом! Он бежит туда!
 В полной темноте я двинулся к боковой двери, возле которой споткнулся о чье-то тело. Я перешагнул через него и, пытаясь восстановить в памяти расположение мебели, как можно быстрее пробрался в одну из ближайших комнат, окно которой выходило во двор. Оно было распахнуто.
 Теперь стало ясно, что Кэт не сможет перекрыть убийце путь к отступлению. С его легкими было невозможно быстро обежать дом. Окно находилось на высоте примерно семи-восьми футов над землей. Не задумываясь, я перемахнул через подоконник, спрыгнул, метнулся в сторону и присел. Кругом было тихо. В тусклом свете уличных фонарей смутно проглядывали очертания окружающих предметов. Невдалеке от меня лежала груда старых банок, а за ней куча каких-то упаковочных ящиков и корзин.
 Пробираясь среди мусора, я подошел к деревянному забору и, перемахнув через него, очутился в узком переулке между Гловер и Константино-стрит.
 Именно где-то здесь убили Беннета.
 У меня мелькнула мысль, что если преследуемый и есть его убийца, то в этом проулке он будет чувствовать себя более уверенно.
 Я шел довольно быстро, не заботясь о торчащих кругом гвоздях. Этот тип вряд ли передвигался здесь быстрее, и я не терял надежды его настигнуть. Очутившись в темной аллее, я притаился возле забора, соображая, в какую сторону бежать. И в этот момент заметил метнувшуюся тень. Стараясь держать ее между собой и желтым отблеском фонаря на Гловер-стрит, я двинулся вслед и сразу же понял причину сверхосторожных действий преследуемого: он крался, как крыса, низко наклонившись и держа перед собой револьвер, по той простой причине, что навстречу ему шел никто иной, как мистер Саливен. Убийца имел веские основания полагать, что коп участвует в облаве, а возможно, еще не успел разглядеть его как следует.
 Коп двигался уверенно, видимо, не подозревая о грозящей ему смертельной опасности. За темной фигурой Саливена мелькнула еще одна тень.
 Несомненно, это был Кэт.
 Припав на колено, парень поднял револьвер.
 — Вниз! Ложитесь! — крикнул я.
 Тренировка спасла копа. Почти мгновенно он упал и слился с землей. Но в тот же момент убийца, резко обернувшись, пальнул на звук моего голоса, затем еще и еще раз.
 Но это было все, что он успел.
 Саливен выстрелил только один раз, но этого оказалось достаточно и парень, медленно, осев, свалился на бок.
 ...Он лежал среди мусора и все еще сжимал в своей руке пистолет. Во лбу у него чернело небольшое отверстие.
 Подбежал Кэт и остановился рядом, судорожно ловя ртом воздух. Он взглянул на убитого и облегченно сплюнул. В соседнем доме вспыхнул свет.
 Кто-то кричал и звал полицию. Из темноты вынырнул какой-то человек.
 — Вы из этого дома? — осведомился у него Саливен.
 — Да, мистер Саливен.
 — Прекрасно. Прошу вас немедленно позвонить в участок. Сумеете?
 Скажите, что здесь произошло убийство и сообщите адрес.
 — Я мигом.
 — Классный выстрел, — сказал я.
 — Да... Спасибо за предупреждение, Дип.
 — Пустяки, мистер Саливен.
 — Полагаю, ты сможешь рассказать мне любопытную историю.
 — Безусловно. На меня напали в моем же собственном доме. Но как вы очутились на этой аллее?
 — Ваш друг крикнул, чтобы я свернул сюда. В нашем деле приходится действовать быстро, не теряя времени на вопросы.
 — Хорошо. В доме лежит еще один... Может быть, оставим здесь Кэта, а сами пройдем туда? — Я взглянул на Кэта. — Как ты себя чувствуешь.
 — Плоховато, но пока жив. Идите.
 — Скоро сюда прибудет полицейская машина, — обратился к нему Саливен.
 — Скажи им, что мы в доме.
 — Конечно, конечно... Дип?
 — Да?
 — Поосторожнее там.
 — Не беспокойся, Кэт. Пойдемте, мистер Саливен.
 Мы двинулись по аллее и, когда завернули за угол, услышали позади себя жалобный вой полицейской сирены. То тут, то там виднелись снующие тени.
 Входная дверь по-прежнему была распахнута. Саливен вошел первым, с фонариком в одной руке и с револьвером в другой. Найдя выключатель, он нажал кнопку и вестибюль озарился ярким светом. Я инстинктивно рванулся за выступ стены, но все было тихо и спокойно. У боковой двери никого не оказалось, зато виднелись большое кровавое пятно на полу и бурые отпечатки пальцев на стене.
 Итак, «номер первый» был мною ранен, но, видимо, не тяжело и скрылся, пока я преследовал его дружка.
 — Проходите дальше, мистер Саливен, — сказал я.
 Позади нас послышался шум шагов и в дом поспешно вошли двое полицейских. Я включил свет и все мы остановились в большой комнате перед телом убитого. Бедняга получил, по крайней мере, три пули в голову и несколько в грудь. Каждая из них была для него смертельной, профессионалы избегают любой случайности.
 Это был Оджи...
 Вошел сержант Хард.
 — События разворачиваются, не так ли?
 Синий кровоподтек и залепленный пластырем нос придавали его лицу насмешливо-зловещий оттенок.
 — Как видите, сержант, — сказал я.
 — Там, где вы появляетесь, все время оказываются либо избитые, либо убитые.
 — Чистая случайность.
 Появилась еще группа полицейских. Один из них вел под руку Кэта. Тот выглядел неважно. Его красноватые щеки казалось еще сильнее впали, а скулы заострились.
 Я сказал Харду, что он может позвонить Хью Педлу и уточнить время нашего свидания с ним, а также поговорить с таксистом.
 Заключение медицинского эксперта не вызвало у Харда ни малейшего сомнения. Врач пообещал, что письменный отчет будет предоставлен сержанту к двенадцати часам дня.
 Хард был одним из тех копов, которые не любят откладывать дела в долгий ящик. Он взялся за телефон и вскоре ему удалось поймать Хью Педла в одном из ночных бистро. Он уточнил у него время нашего ухода и предложил Педлу предоставить письменное подтверждение в участок. Через некоторое время в одном из гаражей ему сообщили, что интересующий его шофер через несколько минут будет у подъезда моего дома.
 В ожидании шофера Хард обошел помещение, выслушал рассказ Саливена и продиктовал протокол осмотра. Потом он снял показания с таксиста и предложил мне изложить свои соображения о случившемся.
 — Думаю, — начал я, — и даже уверен, что у Беннета осталось чем поживиться. Какой-то бродяга или грабитель забрался сюда и наткнулся на Оджи. Завязалась стрельба и Оджи погиб. Затем этот тип, вероятно, занялся поисками ценностей, но тут появились мы, и он бежал через окно. А дальше вы уже все знаете.
 — В вестибюле лужа крови, — заметил Саливен, — а на стене и двери следы пальцев.
 — И что? — поднял на него глаза Хард.
 — Пальцы застреленного мной были совершенно чистые.
 — У вас, Саливен, острое зрение. Я это тоже заметил. Продолжайте.
 — Лужа крови находилась в вестибюле, а тело Оджи нашли в комнате.
 — Верное замечание.
 — В вестибюле была перестрелка.
 — Не подлежит сомнению, — невозмутимо подтвердил Хард.
 Саливен приподнял плечи, недоуменно взглянул на Харда, затем на меня, и после небольшой паузы сказал, подчеркивая каждое слово:
 — У Оджи не было револьвера...
 — Ага... Следовательно, еще кто-то стрелял? Это вы хотите сказать?
 — Но это же явный факт, сержант.
 — Разберемся. Непременно разберемся, Саливен. А пока следовало бы учесть возможность и такого, скажем, случая. Представьте себе, что тот, кто стрелял в вестибюле, и спас вам жизнь. Возможен такой вариант?
 — Да, но...
 — Разумеется, закон прежде всего, Саливен. Но ваша жизнь представляет немалую ценность для закона. Поэтому я и говорю, что во всем надо разобраться, и мы обязательно разберемся, не сомневайтесь.
 Саливен облегченно вздохнул, видимо, чувствуя, что свой долг он выполнил, а остальное дело начальства. Он даже отвел взгляд от моего пиджака, где его чуть заметно оттопыривала рукоятка револьвера.
 — Что касается вас, Дип, то вы с Кэтом не имеете права покидать город, пока не закончится официальное следствие, — объявил в заключение Хард.
 Кэт сказал, что мы будем ночевать в его квартире и дал свой адрес.
 Вежливо кивнув сержанту, мы направились к выходу.
 — Дип! — окликнул меня Хард.
 — Да? — Я остановился у двери и обернулся.
 — Я ведь звонил по тому номеру.
 — Ах, вот оно что! Свои обещания вы выполняете точно. Надеюсь на это и впредь...
 Не дожидаясь ответа, я закрыл за собой дверь, присоединился к Кэту и нам удалось незаметно проскользнуть мимо фоторепортеров. На улице мы два раза останавливались, чтобы дать возможность Кэту перевести дыхание, а потом поймали такси.
 Кэт жил в полуподвальной комнате, походившей на собачью конуру. Ее обстановка была представлена парой сломанных стульев, столом без одной ножки, неизвестно на чем державшейся старой кушеткой и ящиком с каким-то хламом.
 — Вот мы и дома, — с облегчением произнес Кэт и свалился на кушетку.
 Он попытался закурить, но закашлялся и отбросил сигарету. — Проклятая штука... Да, Дип. Я узнал парня. Это был Мори Ривс.
 — Ты разобрался, что произошло?
 — Думаю, да. Они не ожидали встретить там Оджи. — Он кашлянул, подумал и добавил:
 — Не было ничего легче, как прихлопнуть тебя в вестибюле. Всякий так бы и поступил на их месте. Но ты с самого начала спутал им игру. И еще тебе чуточку повезло. Жаль только, что Лео Джеймс сбежал.
 — В такой темноте трудновато взять точный прицел.
 Кэт повертелся на кушетке, что-то обдумывая, и затем сказал:
 — Я удивляюсь, Дип.
 — Чему?
 — Сегодня никто не поинтересовался твоим револьвером.
 — Они его не заметили.
 — Да... не заметили... И вообще.
 — Что вообще?
 — Нас отпустили чистенькими... И еще этот разговор о телефонном звонке с Хардам, у которого нос и скула вспухли от твоих кулаков...
 — Ну и что же здесь такого?
 — А то, что я на своем веку уже видел больших парней, одного телефонного звонка которых было достаточно, чтобы утихомирить весь полицейский округ. Правда, многие из них срывались и падали, а я не хочу, чтобы и тебя постигла подобная участь.
 — Не беспокойся об этом, Кэт.
 — Я твой друг, Дип, и мне тоже хотелось бы знать, где ты был все эти годы? Все этим интересуются и никто ничего не знает. Но я хотел бы...
 Я покачал головой и сказал:
 — Когда-нибудь в другой раз, мой друг.
 — Хорошо, Дип.
 Он приподнялся на кушетке и похлопал по ней ладонью. Поднялось облачко пыли.
 — Спать будешь здесь.
 — Я лягу на полу, дружище.
 — Не будь таким снобом, Дип. Раньше ты был проще.
 Я покосился на него.
 — Но я и теперь такой же.
 — Это же одна из первых квартир Беннета. И вся мебель здесь та же.
 — Кэт, — сказал я, — давай без сантиментов. Как только все устроится, сразу перебирайся ко мне и занимай любые комнаты. Это решено твердо. А сейчас давай спать. На завтра нам нужны свежие силы и ясные головы...




 Глава 10


 Я проснулся на рассвете, незадолго до того, как солнечные лучи коснулись крыш высоких домов, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Еще в полусне, где-то на грани сна и яви, передо мной вдруг промелькнула вся цепь последних событий, встреч, бесед, столкновений и размышлений.
 Промелькнула и предстала в образе подлинного убийцы Беннета. Это было так неожиданно и настолько ошеломляюще, что я мгновенно проснулся. Но тщетно пытался я вспомнить лицо этого человека или хотя бы заснуть, в надежде снова увидеть его: все мои усилия были напрасны. Никаких деталей, никаких зацепок. Ничего, кроме ощущения досады. Но я продолжал лежать, пытаясь найти ускользающую путеводную ниточку.
 В конце концов я ощутил все более крепнувшую уверенность, что не так уж далек от разгадки. Утвердившись в этой мысли, я как-то незаметно задремал, а проснулся от того, что Кэт энергично тряс меня за плечо.
 — Хорошо, хорошо, Кэт. Встаю...
 Он совал мне в руки свежий номер газеты.
 — Погляди-ка, Дип. Роск опять отыгрывается на тебе. Видно, придется поговорить с ним по-иному.
 Я протер глаза и пробежал глазами заметку.
 Статья представляла собой остро нацеленный репортаж о событиях вчерашнего дня в моем доме. Краткое содержание излагалось в первом абзаце:
 «Насилие и смерть вновь посетили прежнюю „империю“ Беннета, направив удар по его наследнику, но случайность подвела под пулю второстепенного члена организации. Два человека убиты. Создается впечатление, что полицейское расследование преднамеренно затрудняется и город ожидают новые убийства. Следующий в списке, по-видимому, прежний партнер Беннета, который наследует его преступную „империю“ и намеревается управлять ею прежними, уголовно-наказуемыми методами».
 Затем следовали подробности вчерашних событий и намеки на бездеятельность полиции.
 Я вырвал статейку, сунул ее в карман и принялся одеваться. Кэт хотел принять крутые меры против Тейта, но я не соглашался. Роск не сделал ничего такого, чем бы не занимался все эти двадцать лет. Да, он мог здорово запятнать мое имя. Но, во-первых, перед кем? А во-вторых, следовало поразмыслить, нельзя ли использовать его газетную кампанию в интересах дела?
 — Поступай, как знаешь, — сказал Кэт. — Сиди и жди, пока тебе не всадят пару унций свинца в голову.
 — Кто?
 — Парни из «синдиката». Они ведь только начали действовать. Ты для них фигура нежелательная. Это же ясно. И, по-моему, тамошние боссы действуют с двух сторон. Я слышал, они имеют своих людей и в этой газете.
 И еще неизвестно, чьи интересы защищает Тейт, нападая на тебя. Уж если кого и следовало бы проучить, так это его. Так я думаю, Дип.
 — Нет, Кэт. С этим торопиться нельзя. Мне нужны факты и тщательный их анализ.
 — Как знаешь. Ну, а Лео Джеймс?
 — Думаешь, он не откажется от своей цели?
 — Ему не заплатят по контракту, сам знаешь. А это значит, что Лео Джеймс попытается сделать дело один или же найдет себе другого партнера.
 — Некоторое время ему придется отлеживаться. Кроме того, мне нужно было бы поговорить с ним.
 — Это обязательно?
 — Желательно.
 Кэт на минуту задумался.
 — Мне кажется, его не так уж трудно разыскать. Мне нужно будет поймать Чарли Вица. Он всегда все знает. Правда, он считает, что Лео не из тех, кого легко разговорить. Может быть, придется затащить его в какой-нибудь погребок? Потемнее и похолоднее, а?
 — Там видно будет. Но только поосторожнее, Кэт.
 — Разве я не всегда такой?
 — Нет, не всегда. Иначе бы ты не связался со мной.
 Он засмеялся.
 — Я ведь знаю, на чьей стороне будет выигрыш.
 — Да, Кэт, но пока до него еще далеко. А сейчас нам пора в «Грин Хауз». Читать протоколы и отвечать на вопросы.
 — Твою вчерашнюю версию придется, вероятно, изменить?
 — То было просто мое предварительное мнение.
 — Тебе, Дип, надо бы с Хардом помягче. Он никогда ничего не забывает и не прощает, И умеет ждать. Это я знаю...
 — Ну и пускай себе ждет.
 — В прошлый раз тебя спасло появление адвоката, а что случилось вчера, мне вообще пока не ясно. Но поверь, Дип, настанет час, и этот коп прищучит тебя, когда ты, с револьвером в руках, будешь обделывать свои дела. И тогда уже никакая протекция тебе не поможет.
 — Все может быть, Кэт.
 — Я тоже говорю тебе: будь осторожен.
 — Хорошо, но как?
 — Для начала оставь здесь оружие. Ты же знаешь, куда мы идем.
 Я рассмеялся, но вытащил из-за пояса револьвер и вручил ему. Кэт тщательно спрятал его между досками пола, запер дверь и мы направились в «Грин Хауз»...
 Роск Тейт стоял у входа в полицейский участок и беседовал с одним из копов, который был вчера вечером в моем доме. Он молча кивнул нам, закончил разговор и подошел.
 — Доброе утро, Роск, — сказал я.
 — Ты успел уже и Элен втянуть в эти дела, Дип?
 Я пожал плечами.
 — Успокойся. Она ни в чем не замешана.
 — Человек, соприкоснувшийся с полицией, не может быть ни в чем не замешан.
 — Она — мое алиби.
 — Об этом я уже слышал. Но когда же, черт побери, она успела стать твоей соучастницей?
 — Спроси ее сам, — кивнул я.
 Роск пробормотал что-то нечленораздельное, отвернулся и стал поджидать Элен, которая расплачивалась с таксистом. Улыбаясь, она подошла к нам и послала мне воздушный поцелуй.
 Выражение физиономии Роска весьма походило на то, с каким любящие родители смотрят на своих деток в тот момент, когда они вышли из-под контроля, но уже достаточно взрослые, чтобы дать им хороший подзатыльник.
 — Элен... — Он неумело пытался скрыть свое замешательство.
 — Привет, Роск, — сказала она, не дожидаясь продолжения. — О чем беседуете?
 — Все о том же. — Он многозначительно посмотрел на меня и добавил:
 — Мне нужно поговорить с тобой.
 — Хорошо, — ответила она. — Но сперва следовало бы войти внутрь.
 Сержант Хард просил нас прийти к десяти, а сейчас уже почти десять. После мы сможем попить кофе и поговорить.
 Тейт скорчил кислую мину, но кивнул и направился к выходу. Элен взяла меня под руку, и мы вошли в помещение. Кэт проследовал за нами.
 Хью Педл, Бенни и шофер такси уже дали показания. Их короткие заявления были уже просмотрены, подписаны и вложены в соответствующую папку. Не задерживаясь, все они тотчас же покинули помещение. Затем копы взялись за нас. Хард сидел рядом с секретарем, слушал, кивал и пару раз, глядя на меня, потрогал свои, все еще распухшие губы, как бы напоминая, что нам предстоит встреча в будущем.
 Когда вся бумажная работа была окончена, я спросил:
 — Хард, удалось вам установить личность парня, застреленного Саливеном?
 — Он приезжий. Есть данные, что он остановился в «Вестхемптоне».
 Насколько это точно, будет выяснено в ближайшее время.
 — Особенно не затрудняйтесь. Его настоящее имя Мори Ривс, а остановился он там под фамилией Вагнер.
 Сержант вскинул на меня удивленные глаза, а Кэт недовольно поморщился.
 — Мори Ривс? — повторил Хард, что-то припоминая. — Любопытно. Эта птичка нам известна — профессиональный наемный убийца из Иллинойса. На его счету не менее дюжины подобных дел. Он на учете во всех полицейских округах. Да, тебе, кажется, повезло, Дип. Хорош твой «бродяга-грабитель».
 А вчера ты это знал?
 — Да, но не был уверен.
 — Был там еще один, — продолжал Хард. — Мы обнаружили, что в Оджи стреляли из двух разных револьверов. Может быть, тебе, Дип, еще что-нибудь известно? Кто напарник Ривса?
 — Лео Джеймс. Они оба записались в «Вестхемптоне» как Вагнеры. Вам это нетрудно уточнить.
 — Лео Джеймс... Гм... Что-то такого не припоминаю. Но розыски начнем немедленно. В Иллинойсе его безусловно знают. Да... Любопытно.
 Кэт незаметно подтолкнул меня и сделал знак уходить. Элен, сидевшая позади нас, по-видимому, заметила беспокойство Кэта, но продолжала внимательно слушать.
 — Как видите, сержант, — продолжал я, — моя сегодняшняя попытка сотрудничать с вами может оказаться обоюдно полезной. Я принадлежу к иной среде и потому имею другие источники информации. И как только мне станет что-либо известно, буду рад поделиться этим с вами.
 Хард откинулся на спинку кресла.
 — Ты, Дип, кое в чем обгоняешь даже полицию. За твоими действиями приятно наблюдать. Раньше я с таким же интересом следил за Беннетом. Он, пожалуй, был таким же способным и ловким. У него многому можно было поучиться, хотя первая наша задача заключалась в том, чтобы посадить его за решетку. Но мы опоздали. Ловкий был парень, ничего не скажешь. До последнего дня формально оставался чистеньким, хотя на деле был очень осторожен и умел себя прикрыть. И все-таки его ухлопал какой-то подонок молокосос.
 — Благодарю за сообщение. Значит, не профессионал?
 — Безусловно. Ни один бандит такого не проделает. Дело в том, что этот подонок стрелял в Беннета из 22-го калибра. Стрелял с близкого расстояния, но так неумело, что попал ему в шею. Некоторое время Беннет был еще жив. Поэтому я и сказал, Дип, что вы беретесь за непосильное дело.
 — Он помолчал, а затем с явным сарказмом добавил:
 — Тот подонок совершенно не похож на тебя, Дип. Ведь у тебя другой калибр, тот, что ты отнял у полицейского. Все еще носишь его, Дип?
 Я пожал плечами, вынимая из кармана платок, невинно распахнул полу пиджака, слыша торжествующий шепот Кэта:
 — "Ага"?!
 — Хорошо, — бросив на меня мимолетный взгляд, Хард продолжил:
 — Этот вопрос мы пока оставим открытым. У нас есть заключение эксперта относительно того 22-го. Если он попадется нам в руки, мы сможем с абсолютной точностью сказать, что именно из него и был застрелен Беннет.
 Но этот дамский пистолетик бесследно исчез. Вот тебе кое-что взамен твоей информации, Дип, — Весьма признателен, сержант.
 — Не стоит.
 Кэт потянул меня за рукав.
 — Нам можно идти? — спросил я, поднимаясь.
 — Да, — кивнул Хард.
 Я открыл перед Элен дверь и пропустил ее вперед. Кэт шепнул мне, что тотчас же отправляется на поиски Чарли Вица, а затем постарается выследить Лео Джеймса. Я сунул ему несколько банкнот и сказал, чтобы он поддерживал связь с Беттеном.
 Роск поджидал Элен у выхода, и мы вместе отправились в бар Гими.
 Роску моя компания была явно не по душе, но, видимо, он питал надежду кое-что у меня выудить.
 — Элен, понимаете ли вы, куда вас вовлекают? — начал он, когда подали кофе.
 — Думаю, что да. И не беспокоюсь об этом.
 — Зато я беспокоюсь.
 Она поглядела на него.
 — Я уже не маленькая, Роск.
 — Элен, вы позволяете влиять на вас, таким вот... типам.
 — Полегче, Роск.
 — Почему не сказать об этом прямо? — не унимался он. — Еще в школе Элен водила компанию с недостойными ее ребятами. К примеру, с Бетти.
 — Мы были друзьями, — мягко напомнила она.
 — Друзьями?.. Это с Бетти-то? Сколько раз ее семью арестовывали? А сама она чем занималась? Забыла?
 — Бетти все отдавала семье. Вы должны помнить, Роск, в каком положении находились ее близкие — все они жили на то, что она приносила.
 — Семья бродяг, это не та семья, которую нужно кормить. У меня тоже был один...
 — Отец?
 — Ну и что? Когда я вышиб этого пьяницу из дома, всем стало легче.
 — Но та семья была совсем не похожа на вашу, Роск. Ее мать тогда очень болела, а сестра Ли была в отъезде. Ей тоже пришлось нелегко. — Элен на минуту задумалась и грустно покачала головой. — И кто бы мог подумать, что обе так трагически закончат свою жизнь.
 — Ничего неожиданного здесь нет, — резко произнес Роск. — Кто имел связь с Беннетом и клубными делами, тот не мог рассчитывать на лучшую участь. Отчего она взобралась на крышу и слетела оттуда?
 — У бедной Бетти было много причин.
 — Какие там причины! Просто набралась наркотиков — вот и все. А почему? Беннет втянул ее в свое дело, и она занималась распространением снадобий, а потом и сама пристрастилась к ним. Вот и результат.
 — Мне известно, что Беннет терпеть не мог возле себя помощников, злоупотребляющих наркотиками, — заметил я, вспомнив слова Дикси.
 — Благочестивейшее поведение, не правда ли? — насмешливо заметил Роск. — Оно присуще таким парням. Прыжок Бетти Ли с крыши был большой встряской для Беннета. Ведь следы привели к нему. С этого-то момента он и стал нетерпимым к сотрудникам, которые проявляли подобную слабость. Беннет повел дело с такой осторожностью, что у полиции не оказалось никаких зацепок. Но это дело прошлое. А теперь... — Роск замялся. — Теперь явился Дип, а он хуже Беннета, хуже Собела — хуже любого.
 — А ты не беспокойся об этом, — сказал я спокойно.
 — Все, что я могу, это предупредить Элен и ждать.
 — Чего?
 — Неизбежного для тебя конца. Для таких, как ты, он предопределен.
 — Крепко же в тебе засела ненависть, — заметил я.
 Пару секунд он молчал, затем покачал головой.
 — Не совсем так. Ненависть для меня — роскошь. Тогда бы я не мог быть объективным репортером. Лучше сказать, что я циничен и немного огорчен.
 Столько лет жить на такой улице, как наша, и видеть неприглядную изнанку жизни. Как после этого не утратить веру в чистое и светлое? Я многое видел, много размышлял и все больше убеждался, что ход событий подчиняется определенному правилу. И поэтому изменить его, в основном, нельзя.
 — Такой подход к делу меня не устроил бы, — сказал я. — Я не фаталист.
 — И тем не менее, это касается тебя не в меньшей степени, чем всякого другого. Представь себе троллейбус и в нем людей. Они думают, разговаривают между собой, но троллейбус движется совершенно независимо от них и неминуемо приближается к своей конечной остановке.
 — И что из этого следует?
 — Ты, Дип, находишься в троллейбусе. Ты вошел в него, когда был еще мальчиком и впервые взял нож в руки. Входя в него, ты избрал направление, взял билет и с тех пор связан с ним. В данный момент троллейбус катится вниз по наклонной плоскости. Его тормоза сломаны. Движение ускоряется.
 Теперь уже никто и ничто не может предотвратить катастрофу.
 — Приятная картинка, — заметил я.
 — Не улыбайся. Ты находишься в одном из тех троллейбусов, в которых сидели Капоне, Шульц, Нельсон, Диллинджер, Деймонд. — Он улыбнулся. — Я не намерен вести наблюдение за твоей поездкой, Дип, поскольку отлично знаю, чем она закончится, и поэтому твой некролог уже готов. — Он перестал улыбаться. — Печально только, что с тобой еще кто-то едет. Вот почему я думаю, что своевременное предостережение не только не лишне, но и крайне необходимо.
 Элен превосходно поняла смысл его слов.
 — Я знаю, что делаю. Пожалуйста, не беспокойтесь.
 — Вы действительно знаете? Вы знали, что делали, когда позволяли Ленни Собелу так нежно заботиться о себе? Этот негодяй ведь на двадцать лет старше вас. Вы знали, что делали, когда ходили под ручку с Беннетом? А ведь он брал вас с собой для декорации, чтобы обделывать свои дела, связанные с размещением наркотиков! Вы все это знали!
 Элен пожала плечами:
 — Я не лишена известной доли наблюдательности, Роск. И многое мне было известно... Скажу только, что благодарна вам за совет, но уже давно привыкла руководствоваться собственными соображениями...
 — Даже если они в корне неверны?
 Жестом я остановил Элен, которая намеревалась что-то ему возразить, и сказал:
 — Пускай наш друг остается при своем мнении, он слишком предубежден.
 А тебе, Роск, я хотел бы сказать следующее: твоя аллегория относительно троллейбуса занимательна, но не совсем верна.
 — Ты думаешь?
 Я допил кофе и бросил на стол доллар.
 — Пойдем, Элен.
 — Не смогли бы мы встретиться? Через двадцать минут мне нужно занести в контору рукопись, а после полудня я буду свободен.
 — В таком случае, я позвоню. До свидания, Роск.
 — Дип...
 — Да?
 — Какая неточность в моей аллегории?
 — Парень может выйти из троллейбуса, когда пожелает.
 Роск покачал головой.
 — Нет, Дип... Ты обречен доехать на нем до самого конца.
 На улице мы с Элен посмотрели друг на друга и весело рассмеялись...
 Стоявший у дверей коп не хотел меня впускать, но вмешался мистер Саливен и объяснил ему, что теперь это мой дом.
 — Я хотел видеть тебя, Дип. Особенно после прошлой ночи, — сказал он.
 — Очень любезно с вашей стороны, мистер Саливен.
 — Могу ли я войти?
 — Сделайте одолжение. Будьте моим гостем.
 На полу комнаты виднелся меловой контур лежавшего здесь тела Оджи и были заметны следы пребывания множества людей.
 В справочнике я разыскал телефон управляющего и попросил его прислать кого-нибудь прибраться. Саливен ходил за мной по пятам и с интересом осматривался. На втором этаже он прямо-таки ощупал изящный шкафчик с вычурной инкрустацией и сказал:
 — Я здесь впервые. Любопытно взглянуть, как такие парни устраивают свои дома.
 — Каждый по-своему.
 — Ты решил здесь поселиться, Дип?
 — А почему бы и нет?
 — Помни, что я тебе как-то говорил. Здесь более чем достаточно всяких беспокойств... И еще... Когда-то я довольно часто бил тебя ремнем.
 По-моему, нет ни одного члена клуба «Рыцарей Совы», которому бы я хотя бы раз не надевал наручники. И все они клялись, что ухлопают меня. Припоминаю и твое обещание, Дип: задушить меня голыми руками. Помнишь?
 — Да, вспомнил прошлой ночью, когда тот парень собирался вас застрелить.
 — Еще раз благодарю, Дип.
 — Пожалуйста. Но только я спасал вас ради самого себя.
 Саливен передернул плечами и вновь принялся разглядывать вещи Беннета.
 Я тоже принялся за осмотр помещения и без особого труда обнаружил следы тщательного обыска. Но можно было с уверенностью утверждать, что Оджи ничего не удалось обнаружить. Болев того, я все больше убеждался, что Беннет вообще не хранил в доме сверхсекретные документы. Он был слишком осторожен для этого.
 И тут у меня вновь шевельнулась та самая мысль, от которой я проснулся в берлоге Кэта. Вроде где-то кто-то обронил какое-то слово или высказал крайне важную мысль. Но что это было? Я вглядывался туда, где нашли тело Беннета, потом перевел взгляд на дверь, мысленно угадывая за ней лифт. И на мгновение почудилось, что передо мной вновь, как во сне, начал точно вырисовываться облик убийцы...
 — Да, — прервал мои мысли голос Саливена, — домик оборудован неплохо.
 Он ведь пустовал, всюду была грязь. Но и теперь это место нечисто...
 — Не исключено, мистер Саливен, что здесь все может измениться.
 — Не похоже, Дип.
 — Вы хотели взглянуть на что-нибудь определенное?
 — Нет. Я интересуюсь только твоей особой.
 — Будете за мной следить?
 — Боюсь, это может повредить твоей репутации, Дип.
 — Я не хотел бы, чтобы так случилось.
 — Все зависит от тебя. Как ты знаешь, я полицейский не по необходимости — это мое призвание. Правонарушителей я знаю, изучаю их и, если позволяют обстоятельства, кое-кому помогаю выкарабкаться из болота.
 Если, конечно, сам человек того захочет.
 — Следует ли понимать, что это касается и меня?
 — Да, Дип. Кое-что в тебе мне неясно. Правда, немного. Непонятно, например, слишком мягкое отношение к тебе сержанта. Скажу откровенно, он дал мне понять, чтобы я некоторое время не проявлял интереса к тому, есть ли у тебя револьвер или нет.
 — Возможно, он знает, что его у меня нет.
 — Будем говорить прямо, Дип. У меня на этот счет нет сомнений. Но дело в другом. Мне хотелось бы... направить тебя на правильный путь. Если это еще возможно. За эти несколько дней ты не успел совершить проступка, после которого подобные разговоры были бы бесполезны. Я тоже умею быть благодарным, Дип, и то, что ты сделал для меня вчера, дает мне право желать тебе лучшей участи, чем та, на которую ты себя обрекаешь.
 — Что ж, мистер Саливен, я очень признателен.
 — Учти, Дип, что кажущаяся мягкость нашего сержанта, которую я наблюдаю впервые, не должна тебя обманывать. Надеюсь, ты меня понимаешь?
 — Учту и это, мистер Саливен. Обязательно учту.
 — Будет очень печально, если ты не поразмыслишь над моими словами. С минуту он помолчал. — Я считаю себя частицей этого района, все здесь меня касается и все я принимаю близко к сердцу.
 — Мистер Саливен, я приму это к сведению и все обдумаю. Но мне нужно найти убийцу Беннета.
 — Это не твое дело, Дип. Да и случай весьма запутанный. Например, только неофициально, я знаю, что один бродяга слышал в ту ночь негромкий выстрел в аллее. Следствие же пришло к заключению, что Беннет был застрелен в своей комнате. Или еще... Мне доподлинно известно, что ни один из соперников или прямых врагов Беннета в этом деле не участвовал. И подобных неувязок много. Вот почему полиция пока прекратила следствие, и вот почему я не советую заниматься поисками. Для тебя это представляет особую опасность.
 — Почему?
 — Представь, что совершенно случайно ты найдешь убийцу. Допустим, он сам придет к тебе и сознается. Вряд ли ты сдержишься. — Но я могу...
 — Подожди. Может быть еще хуже. Ты заподозришь невиновного и можешь пустить в ход револьвер. И только после этого по-настоящему поймешь сегодняшнюю снисходительность сержанта. Но будет уже поздно...
 — Нельзя сказать, чтобы в ваших мрачных предположениях не содержалась доля истины. Все так. Но я пойду своим путем, а сказанное вами приму к сведению.
 — Пусть будет так. — На его лицо легла глубокая тень. — И все-таки, Дип, подумай, прежде чем лезть в петлю...
 Слегка кивнув, он решительно направился к выходу.
 Управляющий домом, в котором находился клуб «Рыцарей Совы», не очень изменился с тех пор, пока я его видел последний раз. Тогда ему было около сорока и мы частенько упрашивали его купить нам виски. За эти двадцать лет он постарел, но выглядел таким же бодрым и оживленным.
 Когда я постучал, он тотчас открыл дверь и изобразил на своем лице восторженную улыбку.
 — О, Дип!..
 — Он самый, Хенни Сомерс. Как дела?
 — Отлично, отлично! Я слышал вы уже побывали здесь, но не застал.
 Очень сожалею.
 — А вот Бенни и Дикси, наоборот, сожалеют, что видели меня.
 Хенни прыснул и прикрыл рот ладонью.
 — Слышал, слышал. Не за свое дело, как говорится, не берись.
 — В каком состоянии помещение?
 — В порядке. Мистер Беттен сообщил, что оно теперь ваше. Вы оставите меня управляющим, мистер Дип?
 — Конечно.
 — Очень вам благодарен. Здесь все так, как хотел Беннет. Убирают каждую неделю, зал всегда готов для собраний.
 — Хорошо.
 — Желаете осмотреть?
 — Не сейчас.
 — Здесь все в порядке. Правда, иногда ребята куролесят. На днях испортили кресло и унесли несколько стаканов. На прошлой неделе сломали дверь в погреб. Вчера кто-то бросил бутылку в окно. Но все это поправимо.
 — Очень хорошо, Хенни. Думаю, вы хорошо информированы?
 Сомерс поднял на меня удивленные глаза.
 — Разумеется, мистер Дип. Разве я не живу здесь?
 Он занимал две комнаты, примыкавшие к клубу.
 — Да, знаю. А Беннет много времени проводил тут?
 — Мистер Беннет? — Хенни поднял глаза к потолку и покачал головой. Он приходил на собрания. Иногда бывал с компанией. Но редко: не любил зря тратить время.
 — А он приходил один?
 — Чаще всего да.
 — Просто так?
 — Нет, всегда по какому-нибудь делу. Иногда вызывал к себе парней и посылал их на задания. Бывало, поручал мне приготовить место для очередной партии спиртного, которое потом вскоре переправлялось в другие места. Да раз или два приходил с бутылочкой водки, тогда мы сидели и вспоминали старые дни. Очень много говорили о вас, мистер Дип. Мистер Беннет предполагал, что вы нашли себе хорошее дело, но рано или поздно обязательно вернетесь. — Хенни улыбнулся и взмахнул рукой:
 — Вот здесь, у самой лестницы, мы сидели с ним за бутылочкой и разговаривали.
 По-настоящему разговаривали. Потом, помню, он отправился в погреб осмотреть полученные ящики.
 — Один?
 — Сначала, кажется, один, но сразу же позвал меня помочь открыть дверь.
 — Пожалуй, на погреб можно было бы взглянуть, Хенни.
 — О, сию минуту.
 Мы прошли через узкий вестибюль и спустились вниз. Хенни загремел ключами и открыл тяжелую дверь. На нас пахнуло сыростью и затхлостью выложенного цементными плитами и недостаточно вентилируемого помещения.
 Когда-то Карлос и Стивенс пытались выкрасть из этого подвала наш арсенал.
 Лангер выследил их, позвал меня и мы устроили неплохое побоище, но с тех пор по-настоящему занялись устройством тайников.
 Вдоль стен подвала тянулись ряды шкафов и каких-то ящиков. Здесь же стоял стол и несколько стульев, а на небольшой подставке — радиоприемник.
 — Радио все еще работает, — заметил Хенни. — Иногда я его слушаю. И в тот раз мы с Беннетом сидели и слушали. Но он ловит всего две или три станции — очень уж старый.
 Я расхаживал по обширному помещению и невольно вспоминал минувшие дни. Именно здесь проводили встречи и собрания «Рыцари Совы». Впоследствии огромный подвал был переоборудован и разделен на несколько помещений, хотя общая планировка оставалась прежней. Я вглядывался в ниши и закоулки, припоминая места, где мы с Беннетом планировали устройство тайников.
 — Мистер Дип, здесь у меня есть кувшинчик и мы могли бы вспомнить старое время. За этим столом...
 — В другой раз, Хенни.
 — Мистеру Беннету иногда нравилось... — казалось, он был разочарован.
 — А мне нет, Хенни.
 — Мистер Дип, что мне делать с ящиками, которые заказал мистер Беннет?
 — А что там?
 — Пятьдесят ящиков импортных бутылок и двадцать пакетов с... товаром.
 — Давно поступила партия?
 — За день до того, как это случилось с мистером Беннетом. Вы знаете, он не любил оставлять такой товар здесь более, чем на сутки. Всякое могло случиться. В последнее время копы стали особенно приглядываться к клубу.
 — Для кого предназначался товар?
 — В том-то и дело, что мистер Беннет не успел мне ничего сказать. Он всегда сам распоряжался. Приводил парней и они все забирали.
 — Пока, Хенни, храните все здесь, а потом я разберусь.
 — Хорошо, мистер Дип. Правда, бутылки еще куда ни шло. А вот пакеты...
 — Ничего. Денька два полежат.
 — Должна быть еще одна партия. Так говорил мистер Беннет.
 — От кого?
 — Неизвестно, но я знаю парней, которые доставляют сюда товар.
 — На днях я разберусь со всем этим. Заключу новое соглашение о поставках, а старое — аннулирую.
 — Хорошо, мистер Дип. Это дело ваше.
 — Давайте поднимемся наверх.
 Мы вышли из подвала, и Хенни закрыл окованную железом дверь. Я осмотрел две другие двери, ведущие в хозяйственные помещения. В одном из них раньше располагался угольный бункер. Судя по следам на полу, его и теперь использовали.
 Я припомнил, что когда-то давно, за неимением лучшего, мы с Беннетом оборудовали здесь один из тайников. Но времена подобной романтики давно уже миновали.
 Мы поднялись наверх и осмотрели другие помещения. Все здесь, за исключением меблировки, мне было знакомо. Но я еще раз внимательно присмотрелся, надеясь обнаружить место тайника. Но ничего не нашел.
 Когда мы спускались по лестнице, я спросил:
 — Был ли у Беннета сейф?
 — Сейф?.. Здесь?.. Нет. Определенно нет. После собраний он все бумаги уносил с собой и никогда не держал здесь никаких документов.
 Это выглядело вполне логично. Охотников за документами организации было немало и для них не составило бы особого труда ворваться сюда. Одно только подозрение, что где-то здесь спрятаны документы, превратило бы здание клуба в предмет постоянной «заботы» гангстеров и полиции.
 Нет, место, где Беннет хранил свой пакет, вероятно, надежно застраховано от пожара, воров, копов и от других случайностей. Однако я мог найти его. Беннет должен был быть уверен в этом.
 Мне припомнились последние наши встречи двадцать лет назад. Тогда я говорил ему:
 — Либо ты, либо я, Беннет. Зачем нам делить город, ведь он только для одного из нас. Собела мы уже отодвинули на задний план. А что дальше?
 — Черт возьми, ты прав, Дип. Надо смотреть вперед. Мы организовали большое дело и практически подчинили себе всех. Осталось немного.
 — Верно, Беннет. Поэтому зачем нам состязаться друг с другом? Зачем конкурировать? Есть другие города и другие места. Давай разойдемся друзьями. Бросим жребий. Подбросим монетку: кто проиграет, тот уедет.
 Об этом мы говорили с ним не впервые. Теперь же дело шло о деталях...
 — В любом случае, Дип, мы расстанемся. Но будем всегда помнить наш уговор. Если с кем-нибудь из нас что-то случится, второй унаследует все.
 Если кто-нибудь из нас умрет насильственной смертью, другой обязан будет приложить все силы, а если понадобится, израсходовать все свое состояние для поимки убийцы. Соответствующие завещания будут храниться у наших поверенных. Что касается меня, Дип, то я позабочусь, чтобы ты мог найти портфель с документами. Я также постараюсь, чтобы этот клуб всегда оставался таким, какой он есть.
 — Хорошо, Беннет.
 — Отлично. Кто подбросит монету?
 — Разбудим Хенни. Пускай он.
 Через несколько минут заспанный Хенни подбросил вверх маленький центовик. Я проиграл. Мы торжественно пожали друг другу руки, и я ушел. А затем уехал из города искать свою долю. С тех пор я и близко не был возле Нью-Йорка...
 — Хенни, вы не помните, как однажды подбрасывали монету? — как бы невзначай спросил я.
 Он усиленно заморгал, но ничего не вспомнил.
 Пожелав ему всего хорошего, я вышел из клуба, остановил на углу такси и дал шоферу адрес Беттена...
 На стенах, в дополнение к Ван Гогу, был повешен Пикассо, хотя он мало гармонировал с темными, приглушенными тонами голландца.
 Беттен сидел в мягком кресле. При моем появлении он повернул голову, но вошедшая вслед за мной горничная быстро проговорила:
 — Он не дал возможности доложить, мистер Беттен.
 Вильс кивнул, горничная улыбнулась мне и исчезла.
 — Беттен, не трать деньги, которые тебе еще не принадлежат.
 — Я и не трачу, а пока только рассчитываю на них. — Он подождал, пока я усядусь и спросил:
 — Что у тебя на уме?
 — Беннет.
 — Ах, да.
 — Не знаешь, был ли у него сейф или шкатулка в каком-нибудь банке?
 В уголках губ Беттена заиграла саркастическая улыбка.
 — Все еще ищешь, Дип?
 — А ты сам не готов рыть землю, чтобы найти золото?
 — Тем же самым путем ты найдешь свинец.
 — Не будь столь загадочным, Беттен.
 Улыбка исчезла с его физиономии.
 — Подобного намерения у меня нет.
 — Давай говорить начистоту.
 Он махнул рукой.
 — Намекал ли тебе Беннет, что все свои сделки он держит в голове?
 — Никогда.
 — Ты был только советником?
 — Исключительно. К его незаконным операциям, если такие были, я не имел никакого отношения.
 — Ты, разумеется, знал, как он проводит свои операции?
 Беттен облокотился о стол.
 — Давай не будем столь категоричными. Конечно, я пришел к некоторым выводам, но уверен, что и ты многое понял.
 — Это не трудно. Все об этом говорят.
 — Хорошо, но подобные вопросы обсуждаются в спокойной обстановке, между близкими людьми и при гарантии, что их не подслушивают.
 — Полагаешь, что в данный момент подобных условий нет?
 — Не в том дело, Дип. Нет самого главного — темы для беседы.
 — Опять загадки.
 — Вовсе нет. Повторяю, я был поверенным только в легальном бизнесе и готов беседовать с тобой о нем. Но о других делах, если такие имели место, я не осведомлен.
 — Был ли у него человек, имевший доступ к документам, которые не проходили через наши руки?
 — Не знаю... И вообще, мне кажется, Беннет был не из таких.
 — Это почему же?
 — Видишь ли, он во многом смотрел не вперед, а назад, как бы застывал на одной точке.
 — Беннет? Что ты говоришь, Вильс?
 — Ты был очень близок к Беннету и поэтому не смог подметить эту его черту.
 — Любопытно. Продолжай.
 — Беннет смотрел на мир каким-то юношеским взглядом. Вот ты видел его дом, и, наверно, заметил, насколько он был привязан к прошлому. За эти годы его вкусы нисколько не изменились. И странно уживались в нем со склонностью к криминальным делам.
 — Так. Возможно, Вильс, в твоих рассуждениях и есть доля истины, хотя это не приближает меня к цели.
 Но думал я иначе. Замечания Беттена относительно некоторых черт характера босса полностью совпадали с тем, что я видел в доме и клубе, со всем, что так прочно привязывало Беннета к прошлому. Не осознавая еще всей важности этой догадки, я почувствовал, что сделан важный шаг вперед.
 Задребезжал телефон. Беттен снял трубку и передал ее мне.
 Это был Кэт. Он сообщил, что еще не разыскал Лео Джеймса, но побывал пока не во всех местах. Впереди его идут по следу парней копы, но в «Вестхемптоне» ему удалось их переиграть. Показав парочку банкнот, он пришел к соглашению с тамошним клерком, заядлым ненавистником копов, который пообещал припомнить номер телефона, по которому Мори Ривс связался с неизвестным. Клерк утверждал, что это не трудно, так как номер содержит в себе знакомую рифму, и он непременно ее вспомнит. Тем временем Чарли Виц ищет врача, к которому мог обратиться раненый Лео Джеймс.
 Выслушав Кэта, я повесил трубку и повернулся к Беттену.
 — Предположим, ты сам додумаешься, где могут находиться документы Беннета, что тогда?
 — Незамедлительно сообщу тебе. Я убежден, что для меня выгоднее не иметь тебя за спиной с револьвером, чем пользоваться сомнительными преимуществами от владения какими-то документами. В конце концов, Дип, жизнь намного дороже любых денег.
 — Превосходная мысль. Так всегда и поступай, Беттен.
 — Это мое кредо.
 — Какие у тебя планы на ближайшее время?
 — Ничего такого, что я не смог бы отложить.
 — Предполагаю, вскоре ты мне понадобишься.
 Я встал и прошелся по его кабинету, разглядывая картины. Потом не спеша подошел к двери и, обернувшись, сказал:
 — Беттен, прошу тебя оставаться некоторое время в этом удобном кресле. Хорошо?
 — Что ж, хорошо. Я буду ждать, Дип...




 Глава 11


 Я нашел в кармане листок бумаги, на котором Элен записала мне номер своего телефона, и позвонил ей из будки, как только покинул контору Беттена. Она сказала, что обрадуется, если я ее навещу. Элен жила на Семнадцатой авеню, и я сказал, что буду у нее минут через двадцать и хорошо бы приготовить что-нибудь поесть.
 Она встречала меня у дверей. Халатик из черного бархата выгодно подчеркивал цвет ее лица. Сейчас Элен была более чем прекрасна, и несколько мгновений я молча созерцал ее, не зная, что сказать.
 — Проходи. — Она улыбнулась.
 Стоя посреди комнаты, я никак не мог собраться с мыслями, и зачарованно смотрел на нее.
 — Хотела бы я знать, Дип...
 — Что именно?
 — Почему ты так на меня смотришь?
 — У тебя... У тебя красивый халатик.
 — Только и всего? Но ведь и платье не хуже. Вот, пожалуйста... — Она распахнула халат. Под ним оказалось прелестное платье из голубого шелка. Нравится?
 Я почувствовал сухость во рту.
 — Черт возьми! Элен, никогда больше этого не делай.
 Она подошла ближе. Ее горячие ладони прижались к моим щекам.
 — Но почему, Дип?
 Она взглянула мне в глаза и я почувствовал ее желание... У меня было много женщин, но среди них не встречалась подобная Элен. Однако я не воспользовался удобным случаем и слегка отодвинул ее от себя.
 — Дип...
 — Ты ведь говорила, что я — отрава. Сильный и опасный яд...
 — Это не так.
 Овладев собой, я отступил на шаг.
 — Скоро кое-что случится, Элен, и ты будешь рада этому.
 Она поняла, что я имею в виду, и опустила голову. Через секунду я заметил на ее щеках слезинки, — Ты думаешь, я хочу увидеть, как тебя убивают?
 — Вот именно.
 — И ты, с твоим умом и проницательностью, мог поверить?
 — Не знаю. Актриса ты неплохая, а я недостаточно опытный критик.
 Порой я совершенно не понимаю, что у тебя на уме.
 Элен подняла голову и взглянула на меня.
 — Нет, Дип. Тебе меня не обмануть. Ты хорошо знаешь, что я чувствую, и я знаю, что чувствуешь ты. Могу я говорить прямо?
 Я кивнул.
 — Я люблю тебя, Дип.
 Она сказала это спокойно, убежденно. И теперь стояла, разглядывая меня. Я же смог только улыбнуться: не имело смысла говорить о том, что и без слов было очевидно.
 — Интересно, всегда ли это происходит так, Элен?
 — Не знаю. Со мной такого еще не случалось.
 — Мы еще поговорим об этом. Потом...
 — А будет ли это «потом», Дип?
 — То есть?
 — Ты гоняешься за убийцами, а они гоняются за тобой. Все может случиться...
 Откинув полу пиджака, я показал ей рукоятку револьвера.
 — Еще неизвестно — я их или они меня.
 — О, Дип... только не последнее.
 — И я на это рассчитываю.
 Руки Элен обвили мою шею и на сей раз у меня не было мысли оттолкнуть ее. Совсем наоборот.
 — Очень удобная ситуация, Дип, — сказала она, на секунду оторвав свои губы от моих.
 — Да.
 — Но это произойдет позже?
 — Намного раньше.
 — Так... Ты пришел в гости?
 — Конечно.
 — Почему же до сих пор в шляпе?
 — Это поправимо, дорогая.
 — Хочешь что-нибудь съесть?
 — Да. Тебя...
 — Ты кровожаден...
 Успокаивающая домашняя обстановка вконец размагнитила меня, и я на какое-то время забыл об опасности. Мы сидели с Элен друг против друга и припоминали события минувших дней. Она поинтересовалась, почему я до сих пор не женился, и я ответил, что не было времени, а кроме того, мне до сих пор не встречалась настоящая женщина.
 — Элен... что заставило тебя повернуть обратно?
 — То есть?
 — Подружиться с такой свиньей, как Собел?
 Она поднялась и налила себе еще чашку кофе.
 — Даже и не знаю, как тебе это объяснить...
 — Если не хочешь, можешь не говорить.
 — Это совсем не то, о чем ты мог подумать.
 — Послушай, Элен. Я никогда не лез в твои дела и не намерен этого делать и впредь. Мы с тобой не виделись двадцать лет и единственное, что меня интересует, так это будущее.
 Ее глаза засветились благодарностью.
 — Ты мне нравишься все больше, Дип. Но повторяю, не было ничего такого...
 Я пожал плечами и отпил пару глотков.
 — Мне не хотелось бы выглядеть перед тобой глупо, — сказала она.
 Я молчал, ожидая продолжения.
 — Месть — довольно интересная штука. Ты прибыл сюда, чтобы застрелить убийцу твоего друга. Это твоя цель. А у Роска своя. Он — совесть города и бесстрашно ведет борьбу со всем, что ненавидит — с трущобами, нищетой, преступлениями. А я... тоже испытала чувство мести.
 — Так... Я весь внимание.
 — Теперь все это кажется немного нереальным. Мы дружили с Бетти Ли...
 Как вы с Беннетом. Мы были очень близки, вместе переживали все горести и радости. К несчастью, перед Бетти встали такие проблемы, решить которые она смогла только одним путем. Она была очень хорошенькой и вскоре на нее обратил внимание Ленни Собел. А от него она покатилась еще ниже и попала к Беннету.
 — Но Беннет был выдающимся человеком, — перебил я.
 — Да, но только не по отношению к женщинам. Их он только покупал.
 — Эту сторону его жизни я знаю мало. Вернее, совсем не знаю.
 — Так вот. Беннет приучил ее к героину. За распространение его она получала вознаграждение, частично деньгами, частично натурой. Беннет держал Бетти на крючке. До тех пор, пока она не взобралась на крышу и не спрыгнула на асфальт.
 — Печально.
 — Смерть была для нее освобождением. Но меня это потрясло. Я не находила себе места и в конце концов почувствовала непреодолимое желание избавить людей от Ленни Собела и Беннета. И решила сделать все, что в моих силах. Я позволила Собелу ухаживать за собой и попыталась использовать это обстоятельство для влияния на ход событий.
 — Например?
 — Да были случаи... Ну, например, одному очень хорошему человеку грозило выселение и лишение имущества. Так вот одно го слова Собела оказалось достаточно, чтобы этого человека оставили в покое. Многие попадали в беду и некоторым из них мне удалось помочь через Собела.
 — Весьма благородные цели.
 — Это было лишь начало. В действительности, повторяю, меня интересовал только Беннет. В то время я думала, что Собел сможет стать орудием моей мести, и всячески выискивала способы столкнуть их, но вскоре убедилась в нереальности этого замысла. Собел решительно отвергал даже малейшие намеки на возможность какого-либо противодействия Беннету. Он очень вежливо, но твердо порекомендовал мне раз и навсегда держаться от Беннета подальше.
 — Собел хорошо к тебе относился?
 — Он был влюблен в меня.
 — Представляю.
 — Но, не надеясь на взаимность, довольствовался моим обществом только в общественных местах. — Она прислонилась к столу и сжала голову руками. Тогда я сама начала сближаться с Беннетом. Вскоре он прислал мне билеты в театр, а уж потом готов был следовать за мной хоть на край света.
 — Изнурительный способ.
 — Конечно. И все это время я пыталась выяснить, что именно делало его таким значительным в глазах окружающих.
 — Ну и как, удалось?
 — Нет.
 — Кто убил его? — тихо спросил я.
 Казалось, что она смотрит сквозь меня.
 — Должно быть тот, кто направляет ход всех подобных дел...
 — "Синдикат"?
 — Да.
 — Не думаю.
 Она вопросительно взглянула на меня.
 — Почему?
 — Я все размышляю над тем, что увидел и услышал здесь: клубные воротилы, боссы и полубоссы, представители «Синдиката», их парни...
 — Ты имеешь в виду собрание?
 — Да. Все они слушали Бенни Матика, провозгласившего себя королем организации. Влиятельные боссы, денежные тузы молча сидели и слушали полуидиота Бенни из Бруклина, заявившего о том, что он берет на себя управление всеми делами.
 — Но Бенни...
 — Знаю. Он — никто. Но на следующий день он участвует в совещании, которым руководит Хью Педл. Этот Педл считается весьма общительным и демократичным, но только он никогда не сядет за один стол с Бенни или подобными мелкими сошками.
 — К чему ты клонишь, Дип?
 — Думаю, Бенни удалось распространить слух, что он стал владельцем портфеля Беннета с секретными документами, которые держат всех членов организации за горло, в том числе и самого Хью.
 — Так ты думаешь, что Бенни и есть убийца Беннета?
 — Бенни мелко плавает и вряд ли осмелился бы пользоваться одним шантажом. Что касается Беннета, то он, несомненно, держал этого Бенни в страхе. Единственное, что могло избавить Бенни от постоянного чувства страха, была смерть Беннета. И он мог пойти на убийство, особенно, если бы знал местонахождение портфеля. Но даже если он этого и не знал, то мог надеяться, что сможет разыскать его быстрее всех. В крайнем случае, как один из приближенных Беннета, он на первых порах ограничился утверждением, что портфель у него в руках. И вряд ли кто-нибудь осмелился бы открыто назвать это блефом. Беннет в завещании передал все имущество мне, но в нем нет никаких указаний на документы. Для членов же организации мысль, что эти документы могли быть оставлены другому, естественна.
 — Мне кажется, это довольно логично. Я и раньше подозревала Бенни Матика.
 — Да, он мог убить Беннета и затем попытаться прибрать к рукам организацию. Разумеется, не без поддержки боссов. Но я спутал ему все карты, поскольку начал доказывать, что он шантажист, а попутно нанес удар тем, кто его поддерживал.
 — И в результате заполучил еще одного врага.
 — Вначале. Но теперь, кажется, начинаю догадываться, кто нанял этих убийц.
 — Ты думаешь... это тоже Матик?
 — Не знаю. И слово «тоже» для меня весьма сомнительно. Он мог убить Беннета, это верно, но убил ли? Я пока сомневаюсь. А что касается организатора покушения на меня, то... не знаю. Пойдем к нему и спросим.
 Я был уверен, что мне удастся выжать из Бенни необходимую информацию.
 Так или иначе, но этот подонок, несомненно, располагал кое-какими сведениями...
 Бенни переехал в другой район города, когда ему было лет десять, но избавиться от своего бруклинского акцента не смог. Мы прозвали его так потому, что в клубе было еще два Бенни. Потом они погибли при катастрофе на украденной машине, но Матик так и остался со своей кличкой. Теперь он жил в небольшом кирпичном здании, в конце Третьей авеню. Здание было окружено постройками, подлежащими сносу в самые ближайшие месяцы. Шесть из них уже освободили от жильцов, а два Превратили в груду щебня. Сейчас бульдозеры сдвигали доски и балки, а парни с отбойными молотками возились возле огромных цементных плит.
 Подобно многим холостякам, Бенни занимал квартиру в нижнем этаже, В вестибюле было три двери, но только на одной из них виднелась табличка — с его именем. Я нажал кнопку звонка, подождал, и еще раз позвонил. Затем попробовал звонить в другие двери, но безрезультатно.
 Я вышел на улицу. Все окна были закрыты, но занавески отсутствовали.
 Все выглядело так, как если бы жильцы выехали.
 — Что будем делать? — спросила Элен.
 Я надколол ножом деревянную обшивку двери, ударом плеча свернул замок и прислушался. В квартире царила полная тишина.
 Элен вошла вслед за мной. Из прихожей я проследовал в коридор, по обе стороны которого располагались жилые помещения. Полуоткрытая дверь справа вела в столовую, в которую я заглянул лишь мельком, сосредоточив свое внимание на плотно закрытой двери слева, за которой могли находиться либо спальня, либо кабинет.
 Наклонившись, я заглянул в замочную скважину. В комнате царил полумрак.
 Я действовал быстро, почти автоматически: включил свет в коридоре и вновь подошел к двери. Она оказалась не запертой. Оттолкнув Элен, я одним толчком распахнул ее настежь и присел на корточки. В ту же секунду из темного угла комнаты раздались два револьверных выстрела. Позади меня посыпалась штукатурка. Послышался какой-то шелест, а затем скрип оконной рамы. Я рванулся с места и, наткнувшись на низенький столик, отшвырнул его в сторону невидимой двери. Ударившись в закрытую дверь, он отскочил. Я подбежал и, распахнув ее, увидел распахнутое окно.
 Комната была пуста. Подойдя к окну, я осторожно выглянул наружу.
 Невдалеке вырисовывались очертания развалин. Преследовать здесь убийцу было слишком рискованно, да и бесполезно, Убийцу?! Да, именно убийцу, поскольку я успел заметить в первой комнате силуэт человека в кресле.
 Закрыв окно, я нашел выключатель и зажег свет. Да, это был кабинет Бенни Матика — его безжизненное тело свисало с кресла. Элен стояла в коридоре, прижавшись к стене. Я взял ее за руку и мы вместе вошли в кабинет. Она судорожно вцепилась в мою руку и прошептала:
 — Он... Он...
 — Убит.
 В левой части груди Бенни чернели два небольших отверстия.
 — Ты видел... кто это был?
 Я взглянул на Элен. Она дрожала.
 — Нет. Я упустил его.
 — Что... мы будем делать?
 Она была на грани обморока.
 — Дай минутку подумаю.
 Время. Черт возьми, я не мог позволить себе быть впутанным в еще одно убийство! Было очевидно, что Бенни Матика застрелили всего несколько минут назад. Возможно, как раз перед нашим приходом. Звук выстрела вполне мог быть заглушен шумом бульдозеров и грохотом отбойных молотков.
 Не теряя времени, я принялся за тщательный обыск помещения. Бенни Матик не принадлежал к числу людей с богатой фантазией и никогда не отличался изобретательностью. Поэтому я был уверен, что если он что-нибудь и спрятал здесь, то обязательно это разыщу. Прежде всего я нашел перчатки Бенни и, натянув их, принялся просматривать содержимое ящиков, шкафов, сервантов, прощупывая и простукивая ниши, и вообще все, где мог быть оборудован тайник.
 Однако поиски оказались тщетными. Мне попался лишь «кольт» в плечевой кобуре, две связки банковских билетов и шкатулка со счетами. Впрочем, так и должно было быть.
 Элен молча слонялась по коридору.
 — Место чистое, — сказал я, подойдя к ней.
 Она не поняла и удивленно посмотрела на меня.
 — Обыска здесь не производили, — продолжал я. — Он успел только прикончить Бенни... Возможно, это и было его единственной целью.
 — Дип... Они могут...
 — Что?
 — Они могут подумать, что это ты...
 — Успокойся. Пока еще никто ничего не знает.
 — А мог кто-нибудь там, снаружи, увидеть его? Или нас?
 — Этот корпус почти пуст, нас вообще никто не увидит. А сейчас мне нужно позвонить по телефону.
 — Пожалуйста, только побыстрее. Я больше не в состоянии оставаться здесь.
 Я набрал номер Беттена и спросил, не звонил ли ему Кэт. Он ответил, что Кэт оставил для меня номер телефона. Поискав в справочнике телефон бара Гими, я позвонил и попросил позвать Роска Тейта. Через минуту тот взял трубку.
 — Тейт слушает.
 — Говорит Дип. Имею для вас новость.
 — Не делайте одолжений.
 — Надеюсь, вы оцените ее должным образом. Бенни из Бруклина убит. Я нахожусь в его квартире.
 Секунды две он молчал. В трубке было слышно его тяжелое дыхание.
 — Вы, Дип? — Он подчеркнул слово «вы».
 — Не будьте идиотом, Роск. Я нашел его мертвым.
 — Когда вы к кому-нибудь приходите, тот часто умирает. Хард будет несказанно рад. Не думаю, чтобы вы ему звонили.
 — Нет, такого намерения у меня не было. Кстати, здесь со мной Элен, и если вы пожелаете сделать сообщение Харду...
 — Вы негодяй.
 — Это все слова. Ближе к делу.
 — Хорошо, послушаем ваш совет. Вы, разумеется, готовы его дать?
 — Вы правы. Нам нужно, чтобы тело убитого обнаружили. Вы можете сказать, что пришли к Бенни получить важные документы и нашли его мертвым.
 Не беспокойтесь, нас никто не видел и не увидит. А вы будете держать свой рот на замке...
 Ни слова не говоря, Роск бросил трубку.
 Предложив Элен припомнить все, чего она касалась руками, я стер платком возможные следы, протер дверные ручки, снял перчатки и, притворив кончиком ботинка дверь, вышел с ней из дома.
 На улице было тихо — рабочие ушли. Сгущавшиеся сумерки быстро окутывали город, всюду царило спокойствие, как будто ничего и не случилось. Вскоре мы поймали такси. Элен все еще дрожала. Она никак не могла отогнать от себя мысль о происшедшем.
 Мы подъехали к ее дому. Я поднялся наверх и предложил ей прилечь, затем дал аспирин, прикрыл одеялом и осторожно погладил по голове.
 — Прошу тебя, оставайся здесь, пока я не позвоню.
 — Пожалуйста, Дип... Не делай ничего...
 — Не беспокойся.
 — Ты можешь все испортить.
 — Я буду осторожен.
 Она покачала головой и с ноткой отчаяния сказала:
 — Вообще ничего не делай. Не разрушай все хорошее, что у нас есть.
 Мне оно очень дорого. Мы сможем уехать... если ты ничего не натворишь.
 — Милая...
 Больше я ничего не сказал, но, очевидно, выражение моего лица было более чем красноречиво.
 — Все, что тебе нужно, это стрелять из револьвера. Но тогда конец для нас обоих. И ты это знаешь не хуже меня.
 Я молчал.
 — У тебя что-то на уме?
 — Тут не обошлось без клуба «Рыцарей Совы».
 — Но зачем же тебе связываться с этим проклятым клубом? Ты бы мог предоставить действовать полиции.
 Есть вещи, которые никак нельзя объяснить женщине, как бы близка она ни была. Особенно когда в ее голове прочно засела определенная мысль.
 — Элен, мои намерения тебе отлично известны. Лучше, если мы сейчас не будем это обсуждать. Все уже обдумано и предрешено. В данный момент мне необходимо кое-что выяснить. Обещаю быть осторожным. При первой возможности я тебе позвоню или приду сам.
 В конце концов мне удалось убедить ее подчиниться неизбежному ходу событий и успокоить. Выйдя из дома, я зашел в будку и набрал номер телефона, переданный мне Кэтом через Беттена.
 — Кэт?
 — ...Это вы, Дип?
 — Да. Где ты был?
 — Откуда ты говоришь?
 — От Элен.
 — Ты знаешь бар Весельсмана?
 — Да.
 — Я здесь. Если тебе нужен Лео Джеймс, приезжай.
 — Где его разыскали, Кэт?
 — Ты проделал ему большую дырку в плече возле шеи. Чарли Виц нашел доктора. Это Андрес. Помнишь Андреса? Лет пять назад копы пытались накрыть его на наркотиках. Но он выкрутился.
 — Я помню.
 — Хорошо. Он связан с «Синдикатом». Лео знал, к кому обратиться.
 Теперь понимаешь, что это значит?
 — Да. Случай в моем доме — дело рук «Синдиката». А где он теперь?
 — Здесь рядом. Как раз за углом в жилом доме. Номер 2224. Он прибыл прямо на квартиру Андреса. Виц сторожит его там. Приезжай и мы его возьмем.
 — Через двадцать минут я буду на месте. Да, убит Бенни Матик.
 — Бенни?.. Но кто же мог?
 — Похоже, что организация, ведь Бенни пробовал взять клуб в свои руки. Видимо, он убеждал их, что владеет портфелем Беннета. Долго этот блеф не мог продолжаться, а наше вмешательство только ускорило его разоблачение. Помнишь ту встречу у Гими? Ты знаешь, кто там был?
 — Конечно. Представители руководства.
 — Бенни все еще пытался им что-то доказать, но наш визит спутал ему все карты. Он стал не только не нужен им, но даже опасен. Пока я так себе все это представляю, но постараюсь разобраться поточнее. А сейчас еду к тебе. Все!
 — Хорошо. Жду...
 Бармен сказал, что он действительно видел парня, которого я ему описал, он сидел здесь, пил пиво и как будто кого-то поджидал. Но минут десять тому назад он вышел.
 По-видимому, Кэт пошел взглянуть, нет ли там другого выхода, или захотел предупредить Вица о моем скором прибытии. Так или иначе, мне следовало подождать.
 Однако через несколько минут я понял, что надо действовать и действовать быстро. Что-то закручивалось в очень опасном направлении. Я бросил на стол доллар и, не дожидаясь сдачи, поспешил на улицу. Кэт сказал: «Как раз за углом... Номер 2224»... Да, но за каким углом, черт возьми! Здесь было целых четыре угла!
 Угол слева был ближайшим и я помчался туда, но оказалось, что там дома 2224 нет. Тогда я побежал обратно, ощущая на себе любопытные взгляды прохожих, завернул за угол, и вскоре убедился, что нужный мне дом расположен как раз напротив, через улицу.
 Это было старинное мрачное здание. Несмотря на ранний час, в доме светились только два окна на первом этаже. Кэта нигде не было видно.
 Единственное, что приходило в голову: Лео Джеймс покинул дом и Кэт последовал за ним.
 Однако в этом следовало убедиться. Одним прыжком я одолел шесть ступенек крыльца и оказался у раскрытых дверей, ведущих в зияющую черноту вестибюля. Меня охватило смутное чувство тревоги и я осторожно проскользнул внутрь.
 У самой двери стояли ботинки Кэта. Внезапно откуда-то сверху прогремел выстрел и тишину прорезал короткий человеческий вопль.
 Я нащупал лестничные перила и крикнув: «Кэт!», отскочил в сторону.
 — Я здесь, Дип! — послышался сверху его голос.
 В ту же секунду прогремел еще один выстрел, а затем еще. Неизвестный стрелял на мой голос. Прижимаясь к стене, я поднялся на лестничную площадку второго этажа, остановился и прислушался. Где-то совсем рядом послышался слабый стон. Я подошел ближе, нащупал открытую дверь и шагнул внутрь.
 — Кэт?
 — Наверх... На крышу. Возьми его, Дип. Здесь другой ход...
 Он взял мою руку и указал направление. Я понял. Большинство подобных домов имеют одну лестничную клетку, по которой можно подняться на крышу, а здесь оказался запасной ход.
 Ни слова не говоря, я пересек темное помещение и через несколько секунд обнаружил дверь на площадку запасной лестницы. С быстротой, на какую только был способен, я взлетел наверх.
 Было время, когда крыши домов являлись моей стихией, поэтому здесь я почувствовал себя вполне уверенно. Прежде всего я подумал, что неизвестный не мог выскользнуть из дома по главной лестнице, предполагая там засаду.
 Вероятнее всего он уже на крыше. Остановившись у выхода, я снял плащ и в ту же секунду раздался выстрел. Я выскользнул на крышу из будки и притаился за ней.
 Наступила ночь. Густые облака закрывали небо, но в западной части города виднелись расплывчатые пятна фонарей. Я снял ботинки, осторожно обогнул будку и присел так, чтобы видеть края крыши. На фоне мутноватого света фонарей вырисовывались контуры труб, дымоходы, антенны, слуховые окна... Затем на них наплыла какая-то тень и стала медленно удаляться.
 Неизвестный не мог позволить себе переждать. Несомненно, его выстрелы были услышаны внизу и он располагал считанными минутами.
 Я приближался к нему довольно быстро, однако он услышал мои шаги и обернулся. Но все-таки опоздал — в его лицо полетела моя шляпа. Он выстрелил наугад, но это было все, что успел сделать. Я выбил ногой его револьвер и тот с грохотом покатился по крыше.
 Однако на какую-то долю секунды я потерял равновесие и упал на руки.
 Парень взвизгнул и бросился на меня. Я увернулся и вскочил на ноги. Парень оказался неплохо тренированным. Он начал ложную атаку, нацеливая удар мне в голову, но я умышленно сделал неверный выпад. В ту же секунду он провел удар в висок, но немного задержался и напоролся на мой рубящий удар снизу, заставивший его на мгновение приподняться на носки. Я уже подготовился нанести новый удар, но он обхватил меня за плечи и повис. И в этот момент я узнал его: это был Арти Хэл, он приводил в исполнение смертные приговоры «Синдиката».
 Я разжал его руки и с силой отшвырнул от себя; будучи уверен, что он распластается у моих ног. Однако хитрый негодяй, падая, ловко подсек меня и я упал на спину. Но падая, подогнул ноги, готовя ответный удар на случай атаки. Профессиональный убийца, видимо, понял это и не пошел на риск.
 Вскочив на ноги, он бросился к краю крыши, намереваясь перепрыгнуть пятифутовую пропасть, отделяющую его от крыши соседнего дома. И тут произошло неожиданное — разбежавшись, он вдруг зацепился за проволочную антенну и полетел вниз. Через мгновение до меня донесся стук упавшего тела.
 Подобрав шляпу и сунув ноги в ботинки, я схватил свой простреленный плащ и, натягивая его, бросился вниз. Сирен пока не было слышно, но полиция могла появиться и без шума. Найдя выключатель в проходном коридоре, я зажег свет.
 Кэт смотрел на меня с пола и слабо улыбался.
 — Взял его?
 — Он мертв. Что здесь произошло?
 Кэт кивнул в дальний конец коридора. Я быстро прошел туда и включил свет. Около стены лежал парень. На его светлой рубахе расплылись свежие пятна крови.
 Я вернулся к Кэту. Он не позволил прикасаться к себе, но прижимал скрещенные руки к груди.
 — Я вызову доктора.
 — Бесполезно.
 — Чепуха. Я приведу доктора и все будет в порядке.
 Слабым жестом он остановил меня.
 — Я получил свое. Никакие доктора уже не помогут. А ты, Дип... беги.
 — Но что случилось?
 — Виц очень спешил... подал мне знак. Я вышел... и увидел парня... Он шел сюда. Я... узнал его. Он «ликвидатор».,. Кличка «Торпеда»...
 — Я его тоже узнал. Это Арти Хэл. Теперь он сам ликвидирован.
 — Он из «Синдиката»... Ты все понял?
 — Да. Видимо, его послали помочь Лео Джеймсу. Это твоя работа? — Я кивнул в сторону убитого парня.
 Кэт качнул головой, закашлялся и передал мне свой револьвер. Прошло несколько минут, прежде чем он снова смог заговорить.
 — Дип...
 — Слушаю.
 — Повидай клерка... «Вестхемптон»... Насчет звонка Мори Ривсу...
 — Помню.
 С улицы донесся звук сирены.
 — Поспеши, Дип... На крышу... Как в старые времена... Беги.
 — Кэт, а может быть...
 — Нет, нет... со мной покончено... Я все понимаю... Старые рыцари...
 Совы. Не так уж много было забавного... Все время беспокойство... Зато теперь никаких забот.
 Он изобразил пальцами забавную фигуру, о которой я уже позабыл. Это был тайный знак «Рыцарей Совы». Я усмехнулся и показал ответный знак.
 — Время, Дип...
 Он протянул руку. Я крепко пожал ее и, обменявшись с ним последним взглядом, бросился к лестничной клетке. Внизу снова завыла сирена. Я поднялся на крышу, а когда спустился вниз, позади уже лежал целый квартал.
 Взяв такси, я заехал на несколько минут к Кэту, привел себя в порядок, спрятал его револьвер и вновь сел в поджидавшее меня такси...
 «Вестхемптон» представлял собой отель низшего класса. Это было дешевое третьеразрядное место, где обитали люди, выбитые из колеи жизненными невзгодами. Некоторые так и заканчивали тут свой жизненный путь. Они слонялись без дела, проживая свои скудные сбережения, чтобы затем опуститься еще ниже, довольствуясь грязными блошиными матрацами и похлебкой из картофельных очисток.
 Я вошел в вестибюль и огляделся. У лифта две молодые девушки в модных пальто громко обсуждали новую театральную постановку. Мрачного вида слуга выколачивал пыль из спинки дряхлого кресла. Клерк за конторкой сортировал письма, насвистывая что-то под мелодию из транзистора. Когда я подошел к нему, он кивнул.
 — Комнату?
 — Кэт просил меня повидать вас.
 Клерк как две капли воды походил на проживающих в этой ночлежке. Его лицо не выражало никаких эмоций, кроме равнодушия ко всему окружающему.
 — Кэт?..
 Было два пути продолжать игру, и я выбрал первый, который понятен всем, положив перед ним двадцатидолларовый билет.
 — Верно, Кэт.
 Он взглянул на банкноту, однако его лицо оставалось бесстрастным:
 Тогда я перешел ко второму варианту: распахнул пальто, чтобы он мог увидеть револьвер и слегка улыбнулся. Он действительно покосился на него и, видимо, понял, что игра окончена.
 — Меня зовут Дип, — представился я.
 Его ладонь проворно накрыла банкноту.
 — Кэт сказал, что вы можете вспомнить номер. Тот, о котором говорил Вагнер.
 — Да. — Он облизал свои пересохшие губы. — Но они...
 — Не беспокойтесь, — прервал я его. — Они оба мертвы.
 Клерк оторвал свой взгляд от бювара и медленно поднял голову. Он видел много разных глаз на своем веку, знавал людей, которые не раздумывая применяют револьвер и, видимо, убедился, что дальнейшее продолжение игры опасно.
 — Я не хотел бы... чтобы меня пристукнули.
 — Если кто-нибудь спросит, вы не видели меня раньше.
 — Кэт... Вы скажите ему...
 — Он теперь мертв, парень.
 — Господи!
 — Какой был номер?
 — Два-ноль-два-ноль-два. Это рифмуется. В одной песенке есть похожая рифма. Вот почему я запомнил.
 — Телефонную станцию помните?
 — Нет...
 Но и этого было достаточно. Оставив его, я прошел через холл к телефонной будке, позвонил на станцию и назвал номер, попросив дать мне список всех абонентов с этим номером, но с разными индексами. Дежурный спросил, откуда я звоню, и попросил обождать.
 Клерк наблюдал за мной из конторки, как мышь из норы. Минут через пять задребезжал телефон. Я взял трубку. Дежурный предложил опустить центовик, а потом принялся диктовать индексы и имена. Когда он назвал шестой, Я сказал:
 — Стоп. Все, благодарю вас.
 Итак, Мори Ривс и Лео Джеймс получили поручение ликвидировать меня.
 Позже кто-то, рангом повыше, отложил выполнение этого поручения. Убийцы обратились к первоначальному нанимателю и получили приказ действовать.
 К кому же они обратились? Кому звонили? Шестым в списке индексов было имя Хью Педла...




 Глава 12


 Старый голландский округ значительно изменился после того, как лет десять тому назад в его центре снесли ветхие постройки и воздвигнули новые современные здания. Да, район изменился, но люди остались прежними: на выборах они голосовали за тех, кто предлагал больше, нисколько не заботясь, к чему это приведет.
 Хью Педл покупал их голоса без всяких затруднений. Он имел значительное влияние в политических кругах и со временем добился независимости благодаря тому, что контролировал крупный район. И люди охотно отдавали ему свои голоса, не задумываясь о сущности его действий, которые всегда оставались для них тайной. Он был местным Санта Клаусом, проявлявшим хоть какую-то заботу о благоустройстве жилья и готов был разрешить все их вопросы и сомнения.
 Хью Педл жил в добротном красивом доме, в прошлом заметно выделявшемся среди прочих. Теперь же, в окружении новых зданий, он выглядел явно устаревшим.
 Я зашел в ближайший бар, заказал чашку кофе и поговорил с барменом.
 Он рассказал, что хозяином дома является Хью Педл, у него есть слуга и приходящая кухарка. Педл занимает второй этаж и имеет особый индивидуальный лифт. Под ним проживают почтенные люди, а именно городской пожарник, рыжеволосый артист-комик и владелец бакалейного магазина, Поблагодарив за сведения, я расплатился и вышел на улицу. Было десять часов. Темные тучи медленно ползли на запад. В воздухе пахло дождем и было прохладно. Именно в такую ночь когда-то я, Беннет и Оджи, готовясь к стычке с бандой Дельроя, доставали оружие из нашего тайника в подвале клуба. Но, черт возьми, неужели я становлюсь сентиментальным!
 Я постарался стряхнуть эти воспоминания, но вдруг почувствовал, что на какое-то мгновение коснулся чего-то важного, но чего именно, понять не мог. Осталось только ощущение, что это была какая-то ключевая мысль.
 Я чертыхнулся и ускорил шаги.
 Вестибюль был небольшим и, чтобы он казался более просторным, на все стены повесили зеркала. Прямо напротив входной двери был устроен лифт, а справа от него начиналась лестница. Пустая кабина лифта находилась на втором этаже. Здесь же, возле лестничной площадки, имелось небольшое освещенное фойе. Я прошел через него и открыл незапертую дверь, которая вывела меня на крытую террасу, опоясывавшую весь второй этаж с южной стороны. Французские окна были занавешены, но одно из них казалось неплотно прикрытым и могло служить превосходным входом. Но прежде, чем попробовать проникнуть внутрь, я решил сначала пройти террасу до конца.
 Там оказалось две двери. Последняя, по-видимому, вела на кухню и была заперта. Другая, наполовину застекленная и обрамленная причудливой инкрустацией, очевидно, вела внутрь помещения. Оттуда струился слабый свет.
 Было еще не слишком поздно, чтобы представить Хью Педла лежащим в постели. Скорее всего, ни его, ни прислуги дома не было. Но почему же тогда горел свет?
 Лезвием ножа я сдвинул внутреннюю защелку, открыл дверь и вошел. Еще на террасе я заметил, а здесь убедился, что Педлу не нравились простота и скромность. На полу здесь лежали толстые ковры, а в полумраке вырисовывались контуры дорогой современной мебели.
 Я прошел мимо тускло поблескивавшего черным лаком рояля и остановился у открытой двери справа. На низеньком столике горела лампочка, прикрытая желтым абажуром. Здесь было нечто вроде библиотеки: две стены сплошь закрыты полками с книгами, а напротив, между окнами, стоял буфет красного дерева. Высокие спинки тяжелых кожаных кресел отбрасывали тени. Возле черневшего слева проема двери, на специальном столике, стоял телевизор, рядом висело овальное зеркало. В квартире была полная тишина и в ней мне почудилось что-то опасное и настораживающее.
 Держа револьвер перед собой, я подошел к открытой слева двери и, заглянув внутрь, убедился, что это спальня. На кровати виднелась неподвижная фигура.
 Я сделал шаг в комнату и нащупал у двери выключатель. Но как только вспыхнул свет, понял, что попался, как глупый сосунок: на кровати лежал связанный парень с кляпом во рту.
 В позвоночник мне уткнулось дуло пистолета.
 — Брось его, — прозвучал резкий голос, и я уронил свой револьвер на пол.
 Меня ткнули в спину, и я сделал два шага вперед.
 — Теперь повернись.
 Я повернулся.
 — Привет, Тони.
 Парень с бледным вялым лицом сдержанно кивнул мне в ответ. Он работал на «Синдикат» и тоже был исполнителем смертных приговоров. В нескольких футах позади него стоял еще один парень с револьвером в руке. Он смотрел на меня удивленно и с некоторым беспокойством. Затем порог переступил Ленни Собел. Улыбаясь, он подобрал с пола мой револьвер и сунул его себе в карман.
 — Ты носишь удобную штучку, Дип, — сказал он, бросая на меня злобный взгляд. — Не тот ли это револьвер, что ты отнял у копа...
 — Тот самый, — ответил я. — Ты должен это помнить, Ленни. Я дважды бил тебя этой штукой. И оба раза в одно и то же место.
 Тони хихикнул, но, заметив взгляд Собела, нахмурился.
 — Я помню, — мрачно сказал Собел, — и все время ждал расплаты.
 — Вот и дождался.
 Прежде, чем Ленни успел что-либо ответить, Тони сказал:
 — Нам лучше бы уйти отсюда.
 Собел нахмурился.
 — Я сам это решу, когда нужно будет.
 Но бледнолицый мерзавец не сдавался. Он передернул плечами и сказал:
 — Вы работаете на тех же хозяев, что и я. Они поручили нам прихватить здесь одного паренька и мы это сделали. Педла мы упустили, это верно. Но захватили этого и теперь должны вернуться.
 Собел не любил напоминаний о том, что над ним стоят хозяева, поэтому нахмурился и еще более злобно взглянул на меня, сжимая пистолет.
 Чтобы разрядить обстановку, я кивнул на скрученного веревками парня:
 — Лакей может задохнуться.
 — От него мало пользы, — ответил Тони, — завтра его развяжет кухарка и... покормит.
 Собел некоторое время молчал, покусывая губы, а затем спросил:
 — Вы что-то искали, Дип?
 — Полагаешь, это «что-то» и есть ты?
 Он проигнорировал двусмысленность сказанного.
 — Значит, вы знали, что Педла здесь нет, следовательно имеете представление, куда он направился.
 — Ошибаешься, Ленни. Я пришел сюда за Педлом и если вы его упустили, значит, и я тоже.
 — Но я удачливее вас, Дип, — насупился Собел. — После Педла мы собирались разыскать вас. Но вы сами объявились... Это хорошо. Педл не сможет долго прятаться. Мы быстро до него доберемся... С вами же все обстоит несколько иначе. Но вы могли бы облегчить нам это дело.
 — Буду рад.
 — Вы ведь можете выбрать лучший вариант?
 — А именно?
 — Спокойно выйти отсюда, спокойно сесть в машину и ехать туда, куда мы вас доставим?
 — Или?
 — Не глупите. Вам это не идет. Или мы вынесем вас с парой дырок в голове, чтобы сбросить в первую попавшуюся канаву.
 Я еще раз взвесил шансы. Оба негодяя были достаточно опытными и держали пальцы на спусковых крючках. С любым из них я вполне мог бы справиться. Но с двумя...
 — Я пойду, — сказал я спокойно.
 Мы прошли через главную дверь, спустились по лестнице и, никого не встретив, вышли на улицу. Полуосвещенная улица была малолюдна. Мы прошли футов тридцать и приблизились к стоявшему у тротуара «понтиаку» нового образца. Со стороны могло показаться, что к машине подошла группа старых друзей. Все движения моих сопровождавших были отработаны до совершенства и никто не смог бы ничего заподозрить. С другой стороны, любой попытавшийся поднять тревогу, был бы убит на месте.
 Я сидел, сложив руки на груди и ощущая дула револьверов, упершихся мне в бока. Ленни уселся рядом с водителем. Полу обернувшись, он поглядывал на меня, явно наслаждаясь своим успехом.
 Шофер уверенно вывел машину на Вестсайдскую автостраду и увеличил скорость. Гангстеры не делали никаких попыток скрыть от меня свой путь. А это могло означать только одно: я не должен был вернуться. Конечно, я мог приблизить неизбежный конец, но это их совершенно не беспокоило.
 Оставалось только выжидать.
 Ситуация складывалась неблагоприятная. Оджи уже не было. Не было и Кэта. И никто не знал, где я нахожусь. На этот раз моя ошибка могла оказаться последней.
 Парней, сидящих по бокам от меня, я отлично знал. При малейшем неосторожном движении они будут стрелять. А потом с аппетитом поужинают: для них это обычная работа и лишние доллары.
 Собел обернулся. На его лице играла самодовольная ухмылка.
 — Зудит, Ленни? — спросил я.
 Он удивленно приподнял брови.
 — Ты так вертишься, и я подумал, что, может быть, у тебя зад чешется.
 Тони снова хихикнул.
 — Вы становитесь забавным, Дип, — сказал Собел.
 — Подумай об этом еще немножко.
 Он не уловил моего намека, но улыбка сползла с его лица.
 — Ты слишком стар, Ленни, чтобы справиться с большим делом.
 — Я уже давно думал о таком повороте событий.
 — Тогда тебе следовало бы думать лучше.
 — Не беспокойся, все предусмотрено. Никто и ничто тебе уже не поможет.
 — Думаете, он был один? — встрял Тони. — Такие, как он, обычно имеют прикрытие.
 — Просто наш парень забыл про себя, — проговорил Собел, злорадно поглядывая на меня.
 — Я думаю иначе, — возразил Тони.
 — А я не думаю, а знаю. Я знаю его больше двадцати лет.
 — Но его здесь долго не было.
 — Такие парни не меняются, Тони. Ты должен это понимать. Не правда ли, Дип?
 Я пожал плечами. Некоторое время Тони изучал меня, а затем обратился к Собелу:
 — Я бы на вашем месте немедленно его пристрелил.
 — Ты не на моем месте, Тони.
 — Скоро вы пожалеете об этом... — Он замолчал, а потом добавил: Что-то мне подсказывает...
 — А я тебе говорю, заткнись.
 Тони что-то буркнул себе под нос и замолчал. Его напарник по-прежнему прижимал дуло пистолета к моей спине.
 Мы свернули с Вестсайдской автострады, переехали мост и минут через пять остановились перед закрытым рестораном.
 Тони подтолкнул меня пистолетом.
 — Выходи.
 Он шел позади меня, подталкивая револьвером к двери, расположенной рядом с входом в ресторан.
 Ленни открыл дверь и сказал:
 — Я за вами.
 У меня мелькнула мысль, что вряд ли может представиться более удобный случай вырваться из рук убийц, но Тони инстинктивно предвосхитил эти намерения и обрушил мне на голову рукоятку револьвера.
 Я провалился в темноту.
 ...Мои ноги были плотно сдвинуты, а носки ботинок тесно соприкасались друг с другом. Меня не покидало ощущение, что я вот-вот упаду лицом на пол. Потом я понял, что мои руки связаны за спинкой стула, на котором я сижу в наклонном положении.
 — Он приходит в себя, — послышался голос Ленни.
 — Хорошо, — сказал кто-то, — суньте ему еще нашатырного спирта под нос.
 Почувствовав едкую вонь, я закашлялся, отвернулся от флакона и покачал головой. Напротив меня сидел человек небольшого роста, с седыми висками.
 — Приветствую, — сказал он.
 Я узнал его. Они называли его мистером Колиди и разговаривали при нем тихо и почтительно. Колиди представлял в Нью-Йорке интересы «Синдиката».
 Он отличался исключительной изворотливостью и, руководя крупными гангстерскими организация ми, еще ни разу не попадался в руки полиции. Его вполне можно было принять за добропорядочного отца семейства.
 Остальные развалились на стульях и креслах и тоже имели довольно респектабельный вид. Некоторые из них присутствовали на том ночном собрании в клубе «Рыцарей Совы», где я свергал с «трона» Бенни из Бруклина. Теперь они с любопытством следили за мной. Я мешал их бизнесу и поступить со мной должны бы ли соответственно.
 — Как вы себя чувствуете? — спросил меня Колиди.
 Я смог только мотнуть головой.
 — Хорошо. Вы знаете, почему вы здесь?
 На этот раз я ответил:
 — Нет.
 — Впрочем, это не имеет никакого значения. Так или иначе, вы знаете, что нам нужно.
 Отрицать не было смысла.
 — Портфель Беннета. Его бумаги.
 — Точно. Нас интересует именно это.
 Я выдавил улыбку.
 — У меня их нет и где они, не знаю.
 — Это мы еще выясним. — Колиди махнул рукой. — Макси... Пожалуйста.
 Ко мне приблизился громадный толстый детина с руками, подобными чугунным рычагам. Он испытующе оглядел меня и вдруг хлестнул по щеке, а потом по другой. Он бил открытыми ладонями, почти отрывая мне голову от плеч, а когда остановился, мой рот был полон крови, глаза же готовы были вылезти из орбит.
 — Вы в состоянии меня слышать, Дип? — спросил Колиди. — Мне сообщили, что вы твердый парень. Естественно, вы можете догадаться, что вас ждет: будете говорить или умрете. Очень медленно...
 — Я знаю вашу методику, — кое-как проскрипел я. — Но это ничего не даст.
 — Он лжет, — проговорил Собел.
 — Почему вы так думаете?
 — Потому что знаю, в каких отношениях были эти парни. Беннет все оставил ему.
 — Он бы уже использовал эти бумаги.
 — Послушайте, — настаивал Собел, — никто не может сказать, какую игру он собирался вести. С Беннетом все было ясно, а этот что-то затевает. От него всего можно ожидать. Даю голову на отсечение, что он знает, где бумаги. Нажми и он заговорит.
 — Возможно, вы хотите что-нибудь сказать, Дип?
 Колиди произнес это так вежливо и вкрадчиво, так задушевно, что даже зная его, я удивленно поднял брови.
 — Говорите. Мы с удовольствием вас послушаем, — продолжал он.
 — Черт возьми, если вы собираетесь уничтожить меня — начинайте...
 — Не к спеху. Мы располагаем временем, чего нельзя сказать о вас.
 Будет гораздо лучше, если вы заговорите.
 — Еще, мистер Колиди? — встрепенулся Макси.
 Тот остановил его движением пальца.
 — Может быть, через минуту-две. Вы видите, Дип, Макси уже беспокоится. Скоро вы увидите, что он может проделать с сигаретой. И даже с обыкновенными спичками. И с булавками тоже. Есть у него в запасе и различные хирургические штучки. В этом вы скоро убедитесь.
 — Это ни к чему не приведет. Только потеряете время.
 Сделав усилие, я глубоко вздохнул. Рук своих я уже почти не чувствовал. Туго затянутые веревки затрудняли циркуляцию крови.
 — Сопротивление может оказаться весьма болезненным, Дип. Говорить разумнее.
 — Ладно, спрашивайте. Что вы хотите знать?
 — Так-то оно лучше, — улыбнулся Колиди. — Начнем, пожалуй, с вашего друга. Кто его убил?
 — Вы...
 — Разумеется, нет. Это был бы совершенно неоправданный риск. Хотя Беннет из-за своих старомодных привычек создавал некоторые неудобства, но парень он был надежный. Правда, чересчур самостоятельный. Так что, нет.
 Никто из нас к этому не причастен. Вы занимались этим делом. Пришли к какому-нибудь выводу?
 — Это мог сделать Хью Педл, — сказал я.
 — Интересная мысль, — кивнул Колиди. — Наш друг Педл заметно вырос.
 Он предъявлял большие требования к организации, но Беннет крепко держал его в руках. Если бы он мог действовать свободно, то стал бы крупным дельцом. Но Беннет его осаживал. Кроме того, Педл никогда не церемонился в выборе средств, а поэтому не нужно обладать большим воображением, чтобы представить себе его действия. Так что эта мысль, Дип, неплоха. Кстати, знаете, как он действовал против вас?
 — Мори Ривс и Лео Джеймс. Он нанял их, чтобы прихлопнуть меня.
 — Совершенно верно. Мы могли бы вмешаться, но узнали о плане Педла уже после того, как вы ликвидировали Ривса. Конечно, мы не хотели, чтобы документы Беннета попали в неблагонадежные руки и предупредили Педла относительно вас, но он не внял нашему совету и предпочел действовать на свой страх и риск. Это доказывает, что он до сих пор не обладает бумагами Беннета.
 — Так оно, наверное, и есть, — сказал я.
 — Никаких сомнений. Но организация не может позволить себе потерять лицо. В последние дни, а именно после убийства Беннета, все держалось на хвастовстве Матика, так как была вероятность, что изворотливый Бенни мог организовать убийство и овладеть бумагами. Но скоро выяснилось, что никаких документов у него не было и нет. Между прочим, его убийство до сего дня остается весьма загадочным делом. Никто в нашей организации не причастен к убийству Бенни. И если в отношении Беннета у кого-то могли быть мотивы, как, например, у тех же Бенни и Педла, то в последние дни стало ясно, что у Бенни нет тех бумаг, которые могут скомпрометировать почти всех членов клуба, да и не только их. Вы это знаете.
 — Есть еще Педл, — заметил я.
 — Не исключено. Но об этом мы еще его спросим. Тем более, что действия Педла в последние дни, безусловно, являются вызовом всему руководству. Но вы были нужны нам живым и невредимым, чтобы окончательно выяснить: не у вас ли эти бумаги?
 — Теперь вы это знаете.
 — Но пока не уверены.
 — Выходит, именно поэтому хотите захватить Педла? — спросил я, стремясь продлить беседу.
 Колиди понял это, но сделал вид, что никакого значения моему вопросу не придает.
 — Хью Педл получит урок, который никогда уже не сможет забыть.
 Хорошего парня мы обязаны подправить, независимо от того, хочет он этого или нет. Однако, если бы обнаружилось, например, что он овладел бумагами Беннета и нам их не предъявил, то его положение стало бы аналогичным вашему. Кажется, я выражаюсь ясно?
 — Да, а пока что ваш парень застрелил моего нового друга.
 — Верно. Вы ухлопали Мори и ранили Лео. Мы не могли не позаботиться о раненом и послали к нему нашего парня. Лео, однако, оказался чурбаном, связался зачем-то с Кэтом, в результате и сам погиб и, видимо, его подвел под удар. Как видите, Дип, я с вами вполне откровенен. Полагаю, теперь вы понимаете, что ваша самостоятельность нам не нравится. Занять место Беннета в организации вы не можете. Вместе с тем, приняв наши условия, взяли бы на себя определенные функции.
 — Условия?
 — Они вам известны, Дип, Главное — немедленная передача пакета Беннета.
 — Но я уже...
 — В противном случае...
 Колиди сделал многозначительную паузу.
 — Вы теряете время, — подал голос Собел.
 — Беседа с неглупым человеком может дать неплохие результаты, — мягко возразил Колиди.
 — Но я не слышу, чтобы он кричал и вопил.
 — Сожалею, но в данный момент мне это не нужно.
 Голос Колиди по-прежнему был тих и мягок. Собел замолчал.
 Я попытался приподнять голову, но вновь ощутил приступ сильной боли и с трудом проговорил:
 — Слишком много парней погибло... Кэт, Оджи... И это еще не все.
 — Вы могли бы остановить...
 — Нет... К сожалению. Я больше ничего не могу сказать.
 — Мистер Колиди! — В голосе Собела звучали какие-то новые нотки.
 — В чем дело, Ленни?
 Собел поднялся, схватил меня за волосы и торжествующе ухмыльнулся.
 — Мы ведем это дело неправильно, поскольку начали не с того конца...
 — безобразная улыбка искривила его рот.
 — Объяснитесь, Ленни.
 — Дама... Элен...
 — Так. Дальше.
 Колиди посмотрел на меня.
 — Это так просто, — продолжал Собел, — чертовски просто. Она выручит нас. — Он наслаждался тем, что мог читать мои мысли:
 — Припомните-ка, два года она играла с Беннетом, как кошка с мышкой. Он оказывал ей особое внимание, преподносил подарки, а она вела себя как настоящая актриса, закрутила его так, что он готов был для нее на все. Черт возьми, она проделывала это и со мной... При одном воспоминании мне становится не по себе. Что ж, хорошо. Я был сопливым сосунком, хотя вовремя спохватился.
 Надо, правда, было намного раньше...
 — Ближе к делу, — прервал его Колиди.
 — Да, да. Дело в том, что Беннет зашел так далеко, что начал раскрывать перед ней свои карты.
 — То есть?
 — Он сообщил ей все о себе. Рассказал, чем был и как стал во главе созданного им клуба, как нажил капитал и как с ним управлялся. Вы знаете, как Беннет вышел наверх. Он пробивал себе дорогу точно так же, как Гитлер, и когда достиг вершины, окружавшие считали его хорошим парнем. Но мы-то знали его лучше. Эта дама тоже видела его насквозь. Беннет во что бы то ни стало хотел показать ей, какой он великий человек. А знаете, каким образом? — Собел окинул взглядом присутствующих. — Он хотел на ней жениться!
 — Ты сумасшедший! — крикнул я. — Не Беннет, а ты имел какие-то грязные намерения... Запомни, Собел, если ты ее тронешь, я тебя убью!
 — Ха-ха! Посмотрите на него.
 — Да, — заметил Колиди, — в этом что-то есть.
 — Возможно, вы слышали о вечере, который Беннет хотел устроить в клубе «Рыцарей Совы»? — спросил Ленни.
 Колиди кивнул.
 — Он собирался объявить там о своей помолвке с Элен.
 Из моего рта сами начали вылетать ругательства, и я был не в состоянии остановиться, пока не охрип. Колиди медленно качал головой, с симпатией глядя на меня.
 — Довольно сильная реакция, — мягко заметил он.
 — И очень хорошо играет роль слюнтяя-сосунка, — добавил Собел. Беннета прихлопнули еще до того, как эта Элен успела все захватить в свои руки. Сейчас она продолжает игру с Дипом, рассчитывая, что он сможет сделать для нее то, что не успел Беннет.
 Колиди медленно поднялся, его лицо приняло задумчивое выражение.
 — Вы, Дип, сделали это?
 — Конечно, — ответил за меня Собел. — Он дал ей пакет Беннета и попросил припрятать его, пока он не наладит нужные контакты и не устранит противников. Вот почему он охотился за Хью Педлом. — Ленни громко рассмеялся. — Хью должен благодарить нас. Если бы не мы, этот парень давно бы его прикончил... — Собел извлек из своего кармана мой револьвер и многозначительно потряс им.
 Колиди поднял телефонную трубку, набрал номер и сказал:
 — Мне нужно, чтобы вы привезли знакомую Беннета, некую Элен... Да, я здесь... минутку... Ленни! Ее адрес?
 Ленни назвал адрес Элен, и Колиди сообщил его собеседнику. Положив трубку, он направился в другую комнату. Остальные потянулись за ним, и вскоре я услышал звон стаканов и оживленный смех. Громче всех хохотал Собел. Зазвонил телефон. Из соседней комнаты выбежал Макси и взял трубку.
 В дверях показался Колиди.
 — Сообщают, что птичка улетела, — произнес Макси, не вешая трубку.
 — Не сказали, куда?
 — Нет, но там, у дома, есть киоскер. Он задержался и видел, как она выходила с парнем. Это был наш Хью Педл.
 Я стиснул зубы.
 — Куда они пошли?
 Макси повторил вопрос, подождал ответ и сказал:
 — Они сели в такси. Взяли его на стоянке около самого киоска. Киоскер знает шофера.
 — Все?
 — Нет. Два парня уже разыскивают таксиста.
 — Как только они узнают, куда направился Педл, пусть немедленно сообщат.
 Макси передал распоряжение и положил трубку.
 — Похоже, все, как вы и говорили, Ленни. События начинают проясняться.
 — Ублюдок! — прорычал Собел.
 — Однако очень ловкий. Действует с обоих концов... Придется его вдвойне проучить.
 — Что вы намерены делать? — спросил Ленни.
 — Я? Ничего. Абсолютно ничего. Я буду в каком-нибудь известном приличном баре, на виду у людей. Но вы, Ленни, вы — другое дело.
 Оставайтесь у телефона и ждите звонка. Мне нужно, чтобы вы взяли Педла.
 Это ваше дело и вы за него отвечаете. По-видимому, он хочет выжать из нее информацию, — Колиди остановился, о чем-то подумал и, повернувшись ко мне, серьезно спросил:
 — Дип, у вас чувство к этой женщине, не так ли?
 Я промолчал, но он и без того знал, что это так.
 — И вы представляете, на что способен Педл?
 — Да, но она ничего не знает! — воскликнул я с отчаянием.
 — Неужели, сосунок? — проговорил Собел, ухмыляясь.
 — Спокойно, Ленни, — резко оборвал его Колиди. — Если вы знаете, куда он мог направиться...
 Я покачал головой.
 — В таком случае, вернемся к нашему предложению... Если вам известно, где находятся бумаги, и вы сможете их добыть, мы берем на себя заботу о Педле и Элен будет в безопасности. Ничего, кроме папки Беннета, нас не интересует, Так как я не ответил, он пожал плечами и сказал:
 — Что ж, поступайте, как знаете.
 Подошел Макси.
 — Шеф, вы не позволите мне попробовать. Если я сейчас...
 — Не будьте столь недалеким, Макси. Дело в том, что Дип вскоре будет готов на все, лишь бы спасти любимую женщину. Ваши хирургические эксперименты не понадобятся. Он расскажет нам все... Если, конечно, действительно что-то знает. Так что придется немного подождать. Он от вас не уйдет.
 Итак, все ясно. В любом случае, я должен был умереть. Колиди надел плащ, новую гамбургскую шляпу и стал похож на дельца-банкира.
 Ткнув в мою сторону пальцем, он сказал:
 — Держите здесь Тони и Эда.
 — Я в них не нуждаюсь, — огрызнулся Ленни.
 — Делайте, что вам говорят, — резко оборвал его Колиди. — Ждите звонка. Когда установят местонахождение Педла и женщины, вызовите одну из наших групп. Помните, что Педл не работает один. Следует окружить его.
 Пусть действуют только под вашим руководством. Не важно, что случится с Педлом, но женщину желательно доставить сюда живой. У Макси будут два объекта. С парнями Педла не церемоньтесь. В любом случае помните, что нам нужна только информация. Я или кто-либо от моего имени периодически будем справляться о ходе операции по этому телефону. Вы — руководитель, а потому Тони и Эд должны находиться здесь неотлучно. Теперь вам все ясно?
 Собел кивнул и сказал, что все будет выполнено.
 У двери Колиди обернулся.
 — Очень жаль, Дип, но вы зря пытались идти против нас. Думаю, вы понимаете, что у нас нет никаких личных претензий, но дело прежде всего.
 Подумайте еще раз перед нашим, возможно, последним свиданием.
 Мне захотелось ответить ему достойным образом, но я был не в состоянии вообще что-либо произнести...
 Скрученный веревками и привязанный к стулу, я сидел, подобно манекену, и молча смотрел, как Колиди и его свита покидают помещение. В комнате остались только Собел и два бандита: Тони и молчаливый Эд. Ленни, ухмыляясь, достал пару перчаток и принялся натягивать их. Тони поднялся, закурил сигарету и заявил:
 — Спущусь чего-нибудь перекусить. Целый день ничего не ел.
 — Принеси и мне чего-нибудь, — попросил его молчаливый партнер.
 После этого он направился в спальню и, судя по скрипу пружин, повалился на кровать.
 — Долго я ждал этого часа... — злобно ухмыляясь, процедил Ленни.
 Я плюнул ему под ноги.
 — Ты слишком дряхлая свинья. Но придет время и я обучу тебя твисту...
 И тогда это началось...




 Глава 13


 Я лежал на полу, понимая, что должен ощущать боль, однако чувствовал только какое-то неприятное дрожание. Каждый удар сердца отдавался в голове. Потом я услышал голос Собела, звавшего парня и требовавшего убрать меня из комнаты.
 Тот неохотно вышел из спальни, потрогал меня ногой и проворчал:
 — А зачем это? Ему что, нельзя тут валяться?
 Ленни уже не был тем, прежним Ленни. Теперь он не имел прежнего влияния и ему все чаще приходилось повторять свои распоряжения.
 — Убери его с моих глаз и не задавай больше вопросов. Отволоки в спальню и оставайся там с ним.
 — А зачем это? Я устал. Когда мы его прихлопнем, нам еще нужно будет тащить труп в ту паршивую каменоломню. А когда же спать?
 — Спи в кресле. Убери его в спальню. И хватит болтать.
 — А он еще живой?
 — Хватит. Тащи...
 Чтобы тащить, Эд должен был отвязать меня от стула. Чертыхаясь, он схватил меня под мышки и поволок по полу в спальню, а там бросил на ковер, лицом вниз. Нисколько не заботясь, жив ли я или нет, Эд вышел из спальни и проворчав что-то, принялся звенеть стаканами и бутылками, приготовляя питье.
 Собравшись с силами, я подтянул колени и попытался подложить под себя руки. Разумеется, из этого ничего не вышло, но внезапное движение вызвало неожиданный эффект: оно восстановило боль — боль подавляющую, режущую, совершенно невыносимую. Сознание затуманилось и я вновь упал лицом вниз...
 Вскоре Эд вернулся с веревками, которыми я был раньше привязан к стулу. Он встал на колени, связал мне руки и ноги, а затем как ни в чем не бывало завалился на кровать. Слышно было, как в соседней комнате Ленни готовит себе питье, вполголоса изрыгая проклятия. Эд дышал ровно и легко.
 Он еще не совсем заснул, и я опасался потревожить его неосторожным движением. В руках все еще чувствовалась колющая боль Но связал он меня непрофессионально: небольшого напряжения мускулов оказалось вполне достаточно, чтобы ослабить натяжение веревок.
 Боль стихла, и я почувствовал, что никаких сколько-нибудь серьезных повреждений у меня нет, но пока должен был лежать и выжидать своего часа, обдумывая новые факты и пробуя связать воедино различные концы нити.
 Почему был убит Беннет? Видимо, он представлял для кого-то угрозу, поскольку обладал значительной властью и вел дела по собственному усмотрению.
 Колиди признал это, а Педл доказал своим присутствием на собраниях в клубе. Имелись и другие свидетельства. Колиди сказал весьма важную вещь: у «Синдиката» не было намерения убрать Беннета, им было удобнее придержать его, а не убивать. Этому можно верить. Разумеется, Беннет знал много тайн организации. но ведь он был частью ее. Нет, мощный гангстерский «Синдикат» тут ни при чем.
 Тогда что же? Остается предположить, что в его убийстве замешано определенное лицо. Вильсон Беттен? Мотивы для устранения Беннета у него были, поскольку при определенных условиях он мог завладеть значительной частью наследства. Но этим дело и ограничивается. Ни одна ниточка, ни один след к нему не ведут.
 Бенни? Неправдоподобно. Мотив тоже есть, но мерзавец Бенни не был способен на такого рода шаги. Если бы он задумал нечто подобное, Беннет первым бы это узнал. Или это заметили бы другие. В любом случае организация ликвидировала бы Бенни. С документами Беннета он стал бы намного опаснее для всех. А его блеф? Но он продолжался всего несколько дней и закончился тем, чем и должен был закончиться, то есть убийством.
 Убрать Бенни должен был «Синдикат». Но они его не убивали...
 Тут замешано какое-то определенное лицо. По-видимому, оно намеревалось что-то найти. Что? Предположим, папку Беннета. Но если это же лицо убило Беннета, остались бы явные следы тщательных поисков. Однако какая непоправимая ошибка с моей стороны! Заняться тщательными поисками в квартире Бенни и не удосужиться определить калибр револьвера, из которого стрелял неизвестный. Непростительная оплошность! А вдруг калибр тот же, что и в случае с Беннетом?
 Было еще убийство Тилли, почти забытое в последние дни. И еще кое-что, а именно вывод, к которому я пришел: тот, кто убил Тилли, прикончил Беннета и пытался убить меня. Здесь нити связывались крепко.
 Педл? Нет. Категорически нет! Этот ублюдок не мог действовать вслепую, не имея представления, где именно находится папка Беннета. Да и орудия убийства, не употребляемые профессионалами: мелкокалиберный пистолет и бутылка. И то и другое, разумеется, смертельное, хотя и не всегда надежное оружие. Особенно бутылка. Забава для подростков. Однако эта забава раскрутила целую серию убийств, конца которым не видно.
 С самого начала все выглядело довольно странно. Прежде всего убийца считал, что Беннет хранит документы у себя дома. В этом он не сомневался.
 Никто же из синдикатских людей такого предполагать не мог. Далее, убийца знал, что в доме находятся Беннет и Дикси. Он выжидает. Как только Дикси уходит, убийца звонит в дверь. Беннет предполагает, что это вернулся Дикси, открывает и убийца стреляет. Стреляет он один раз. Пуля попадает в шею Беннета. Возможно, Беннет упал, но еще жил. Убийцу охватила паника. Он бросился вниз, оставив свое намерение обыскать квартиру.
 Что же, собственно, произошло потом? Вероятнее всего, Беннет узнал убийцу и мог предположить, куда он побежал. Раненный, он бросился за ним.
 Для этого он использовал пожарную лестницу: спустился во двор и через него попал на аллею, короче, проделал тот самый путь, которым я преследовал Мори Ривса после убийства Оджи. Только я двигался наискосок, преодолевая преграды, а он, должно быть, бежал вдоль самого дома. Все это время Беннет зажимал рану, но произошло внутреннее кровоизлияние и он умер прямо в аллее.
 Так. Теперь Тилли. Она возвращалась домой после очередной попойки.
 Сокращая путь, Тилли должна была пройти через аллею. Она заметила убитого, а узнав его, плюнула и пошла дальше. Позднее, спохватившись, что сболтнула лишнее, она почувствовала страх. Но почему? Только лишь потому, что проговорилась в беседе со мной? Нет, не может быть. Значит, она знала больше. И это вселило в нее ужас...
 А затем в аллее появился Педро и обобрал убитого. Где же в это время был убийца? Учитывая последующее, несомненно, где-то поблизости. Он видел Тилли и Педро, хотя мог и не знать последнего. Но он определенно знал Тилли. Педро, занятый своим делом, не видел убийцу. А она? Не исключено. А если это так, то смерть ее вполне объяснима. Затем убийца перенес труп в дом. Но зачем? А что если представить себя на его месте? И цель убийства — деньги и документы? Да, при подобных обстоятельствах, я лично прежде всего подумал бы о времени. Оно понадобилось бы для розысков в доме. Поэтому, прежде всего, надо было бы убрать тело, которое могло привлечь в дом непрошеных свидетелей и полицию. Для этого не обязательно, конечно, тащить его в дом, но... здесь нельзя также исключить намерение убийцы запутать следы, что, как известно, и удалось.
 Так или иначе, но он перетащил Беннета в дом и поднял его с помощью лифта наверх. Затем он приступил к обыску, но все старания оказались напрасными. Полицию ввела в заблуждение одна деталь. Беннет потерял много крови, ее следы обнаружили не только на ковре и на полу, но и на входной двери, за которую он хватался. Кто же мог предположить, что он выходил из дома? Любой бы посчитал, что это нереально. И тем не менее, это факт.
 Только вернулся он не сам.
 Странное сочетание. Простое убийство сомнительным оружием и хитрейшее заметание следов!
 Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, но, когда я вдруг почувствовал, что приближаюсь к чему-то важному, звон брошенной пустой бутылки в соседней комнате вернул меня к реальности.
 На этот раз Ленни принялся громко ругаться. Он был пьян. Я видел, как Собел несколько раз, пошатываясь, прошелся по ком нате и вдруг показался в дверях.
 — Трижды проклятый клуб, — слегка заикаясь, проговорил он. — Банда бродяг и воров... Я еще до вас доберусь!
 У меня мелькнула мысль, что все кончено. Однако Собел при крыл дверь и вернулся к буфету за новой бутылкой. Да, это было любопытно. И похоже на то, о чем говорила Элен. Все было связано с клубом...
 И вдруг истина взорвалась в моей голове. Она все росла, ошеломляя меня своей ясностью.
 Поразительно! Может быть, кое-что следует проверить? Но, нет.
 Кажется, все концы сходятся. Правда, есть еще детали. И очень существенные, но... Посмотрим.
 Боль почти утихла. Я почувствовал новый прилив энергии. Эд дышал глубоко и ровно. Пора было действовать.
 Как можно тише я принялся за веревки. Максимально расслабив руки, я начал сложную операцию по растягиванию и развязыванию узлов. Дважды Эд поворачивался, бормоча что-то во сне, и всякий раз я замирал, выжидая, пока он не угомонится.
 Спустя некоторое время, мне удалось наконец, содрав кожу, освободить одну руку, а остальное было уже плевым делом. Я освободил другую руку и развязал ноги. Затем еще некоторое время лежал, сгибая и разгибая их, чтобы восстановить кровообращение. Потом, медленно поднявшись на ноги, я распрямился и ощутил в себе достаточно сил.
 Для начала я обработал Эда и через две минуты он уже лежал без сознания: с кляпом во рту и тяжело дыша через нос. Одной из веревок я скрутил ему руки на спине и подтянул к ним согнутые в коленях ноги так, что никакой возможности освободиться самостоятельно у него не было.
 Затягивая последнюю петлю, я услышал звонок телефона и звук отодвигаемого стула. Собел подошел к телефону.
 — Да, да... Понял... Все.
 Затем он положил трубку и набрал какой-то номер.
 — Дейв? Сколько вас там? Хорошо, шестерых хватит. Что? Звонил Колиди?
 Отлично. Значит, вы знаете, что должны получить указания. Так...
 Оставайтесь там и без меня не начинайте. Расставьте людей у входов.
 Незаметно. Я скоро буду. Как только подъеду, пусть все входят внутрь.
 Скажите, что женщину надо взять живой. Да, это его распоряжение. Парней Педла, ликвидировать... Тоже, если будет сопротивляться... Да, можно...
 Нет, вы меня знаете, я прибуду на грузовике с красной полосой, который принадлежит ресторану... Да, он стоит здесь... Да, да. Увидите его и можете входить в клуб. Только не раньше. Понятно?.. Тогда все. Сейчас выезжаю...
 Собел рассмеялся, подошел к буфету и начал готовить себе очередную порцию спиртного, но резкий звонок телефона заставил его вновь снять трубку — Да, мистер Колиди. Все в порядке. Сейчас выезжаю... Само собой, связанный... Нет, нет. Они спать не будут... Слушаюсь. Как только доставим, позвоню... Так... 2-97-76? Хорошо...
 Положив трубку, Ленни вновь подошел к буфету, выпил и направился к спальне. Открыв дверь, он остановился на пороге, размахивая моим револьвером. Собел в полумраке спальни мог только смутно различить очертания фигуры на кровати, которую, вероятно, принял за меня, и кресло, на котором, как он, наверно полагал, спит Эд.
 Я стоял за дверью, прижавшись к стене. Собел шагнул внутрь.
 — Эд, вставай! Дип, знаешь, куда Педл затащил Элен? В клуб «Рыцарей Совы». Ха-ха... А почему? Да потому, что она знает, где припрятаны бумажонки. Ха-ха... Только Педл не сможет ими воспользоваться... А через полчаса я вернусь и первая пуля из этого револьвера будет всажена тебе в голову... Эд, вставай! О!.. Э!..
 Комнату потряс дикий вопль, и через секунду грузная туша Собела распласталась на полу. Включив свет, я взял веревку и принялся было за работу, но услышав шум открываемой двери, поднял свой револьвер и, погасив свет, занял удобную позицию у порога.
 Тем временем в комнату вошел Тони. Медленно прикрывая за собой дверь, он подозрительно огляделся. Рука его потянулась к кобуре. Но в этот момент он заметил нацеленное на него дуло револьвера и, по-видимому, сумел что-то прочесть в моих глазах, так как рука тотчас отдернулась от кобуры и бессильно повисла, Он покорно пожал плечами.
 — Я ведь говорил Собелу и Колиди...
 — Брось свою штуку, Тони. Только осторожно.
 Револьвер вывалился из кобуры на пол. Тони оттолкнул его ногой.
 — А где Собел и Эд? Ухлопал?
 Я подобрал оружие.
 — Догадываюсь... — кисло улыбнулся он. — Делай свое дело, только поскорее.
 — Они там. Связаны, — ответил я. — Повернись.
 — Спасибо, Дип.
 Он повернулся к стене и я вырубил его точно рассчитанным ударом рукоятки револьвера по затылку. Потом, подтащив обмякшее тело к двери в спальню, сорвал антенну и кусок телефонного провода и тщательно связал Тони, а заодно и Собела. Затем, разорвав полотенце, я аккуратно забил им в рот кляпы, растащил по разным углам и осмотрел карманы Ленни. Но ключа от машины не обнаружил.
 Выключив свет, я запер за собой двери и бросился на улицу...
 Грузовик с красно-белыми полосами стоял позади дома. Ключ от зажигания был на месте. Машина плавно тронулась с места. В это время улицы были полупусты и можно было развить значительную скорость. Выбирая кратчайший путь, я нарушал правила и лишь слегка притормаживал перед светофорами, чтобы не врезаться в какую-нибудь машину.
 Для многих клуб являлся как бы матерью. Именно здесь начиналась полная опасностей жизнь — преступная и в то же время романтичная. Как часто я сам, притаившись в ночной тиши, ощущал в своей руке револьвер.
 Правда, чаще удавалось обходиться кулаками, но его наличие придавало мне уверенность.
 Сентиментальность... Более двадцати лет я хранил револьвер.
 В какой-то степени он служил мне символом воспоминаний. Коп, у которого я его отнял, был убит спустя год в схватке с гангстерами банды Ринчеты. Случалось, я расставался с ним, но ненадолго и всегда он возвращался ко мне. В некотором роде мы были старыми друзьями. И в данный момент, ощущая его за поясом, я знал, что на этот раз он мне абсолютно необходим.
 Я резко снизил скорость и медленно повел машину, присматриваясь к уличным теням. Никого не было видно, но я знал, что они где-то здесь.
 Проехав на малой скорости мимо клуба, я бросил взгляд на окна. Они не светились. Тогда я вернулся на угол, остановил машину подальше от фонаря и с минуту выжидал, вглядываясь в темноту. Какая-то фигура пересекла улицу и приблизилась к машине.
 — Их там трое. И эта женщина тоже. Минут десять-пятнадцать всего... Он внезапно остановился, взглянул на меня...
 И на этот раз я использовал тяжелую рукоятку револьвера. Втащив Дейва в машину, я убедился, что очнется он не скоро.
 Собел сказал шесть. Теперь их должно быть пять и они уже направлялись к главному и боковому входам в клуб. Я запер дверцу машины и выждал еще несколько секунд. Одна из групп могла ждать Дейва, но могла уже, наконец, начать штурмовать клуб, они могли подумать, что Собел задержал Дейва у машины.
 Впрочем, всего не предусмотришь, а действовать надо было немедленно.
 Не теряя больше ни секунды, я обогнул здание. В этом доме мне знаком был каждый кирпич. Когда-то мыс Беннетом, предусматривая всякие неожиданности нашей, полной опасностей, жизни, сооружали здесь тайники и скрытые переходы. Здание, правда, основательно ремонтировалось и, возможно, не один раз, но под непосредственным наблюдением Беннета, а его привязанность к прошлому была мне отлично известна.
 С задней стороны дома имелись две пожарные лестницы, начинавшиеся высоко над землей. В крайнем случае, можно было подкатить машину и использовать ее в качестве трамплина. Одна ко это было несколько рискованно. Тем более зная более удобный путь. В подвальном помещении здесь имелся угольный бункер для засыпки угля, куда вело продолговатое окно с заслонкой, которая никогда не запиралась. В этом я смог убедиться и на сей раз.
 Лаз был весьма грязноватым, но раздумывать было некогда. Я опустился на колени, боком пролез в отверстие и скользнул в черную пустоту. Тотчас же мои ноги погрузились в груду угля. Заслонка захлопнулась, и я оказался в непроглядной темноте. Однако мне был знаком здесь каждый дюйм. Сойдя с кучи угля, я дошел до угла и нащупал проход в соседнее помещение, служив шее запасным бункером, но практически никогда не использовавшееся, так как там отсутствовало отверстие для засыпки. Вот это самое заброшенное помещение и было, в свое время, предметом наших особых забот.
 Я повернул выключатель и загорелась слабая лампочка. Я сразу почувствовал себя в прошлом. Мне показалось, что все здесь точно так же, как и двадцать лет назад: старинная квадратная печь с обрывками асбестовых листов, дубовые полки, заваленные никому не нужными вещами. И всюду угольная пыль. На всем... За исключением одного места. Вернее, там ее было просто поменьше. Одна из средних дубовых полок легко отодвигалась от стены, в которой находилась замаскированная ниша-тайник. В прошлом она служила арсеналом для доверенных членов клуба. Здесь хранились ножи, кинжалы, патроны и несколько револьверов.
 Не имея намерения задерживаться возле этого тайника, я все же не удержался от любопытства. Приподняв нижние опоры полки, я сразу заметил надколотую доску и изогнутую железную петлю. Похоже, кто-то искал тайник, нашел его и долго возился, пока, наконец, не сломал дверцу.
 Открыв нишу, я заглянул внутрь. Кроме ножей и кобуры, там ничего не было. Только следы рук на плотном слое пыли и отпечаток револьвера. Похоже мелкокалиберного...
 Поспешно толкнув полку на место, я подошел к участку фундамента, где находился тайник — святая святых, место, известное только мне и Беннету.
 Простукивания и пожары были ему не страшны. Простой и надежный механизм приводил в движение цельный тяжеловесный блок. В свое время его разработала для нас группа инженеров и стоил он немалых денег. Теперь я уже был более чем уверен, что бумаги именно здесь. Беннет романтизировал прошлое, преклонялся перед ним и всегда стремился со хранить то, что напоминало ему о тех далеких днях. Он был организатором клуба, а клуб его детищем, тем пьедесталом, который поднял его наверх. Его мысли всегда вращались вокруг и около клуба, который, в сущности, был его жизнью, даже тогда, когда превратился в ответвление мощного «Синдиката».
 В те дни я был такой же романтик, и вся моя жизнь тоже была полностью связана с клубом. Мы оба являлись его порождением. Уже только одна эта мысль должна была натолкнуть меня на верный путь, но, к сожалению, осознал это только теперь...
 Подойдя к знакомому месту, я нажал на боковые основания цементного блока. Никакого эффекта! Сердце мое екнуло... Тут же, взяв себя в руки, я припомнил правильное положение пальцев, необходимое для приведения в действие механизма. Наконец-то! Глыба сдвинулась и повисла на мощных стальных рычагах, основания которых уходили на несколько метров в фундамент. Наш тайник был цел! И в нем лежали несколько пакетов!
 Я бегло просмотрел два из них, никакого сомнения — это было то, за что «Синдикат» не пожалел бы никаких денег. Многих сотен тысяч долларов!
 Их искали Педл, Собел, Бенни и неизвестный убийца. Здесь были документы, фотокопии документов, счета, записки, квитанции, адреса и имена, много имен...
 Положив все обратно, я закрыл тайник, выключил свет и пробрался через угольный бункер в старое подвальное помещение клуба, которое я недавно осматривал с Хенни. Оттуда пробивался свет.
 На этот раз дверь была не заперта. Осторожно приоткрыв ее, я увидел, что все здесь перевернуто вверх дном. А у лестницы лежал добрый, старый Хенни с кляпом из грязной тряпки во рту, связанный обрывком веревки. Он был в сознании.
 — Они... только что... Педл... — с трудом проговорил Хенни.
 — Знаю. Спрячьтесь пока.
 Я кивнул на проход к угольному бункеру, а потом бросился в освещенное помещение и схватил трубку телефона. Он был в исправности. Набрав номер «Службы Информации», я попросил узнать телефон Роска Тейта, а потом позвонил ему. Прошло несколько неимоверно длинных секунд, и я услышал его голос:
 — Роск?
 — Да. Кто это?
 — Дип...
 Несомненно, он уже побывал в квартире Бенни и успел разослать в газеты материалы, в которых намекал на мою персону. Что ж, пусть убийца радуется, читая злобные статейки этого ненавистника, не подозревая, что жадность Тейта к сенсационным уголовным делам лишь облегчает мне розыски, — Еще один большой куш, Роск, — сказал я.
 — Я уже говорил, что не нуждаюсь в вашей благотворительности.
 — Дело идет к концу. Банда раскололась. Через пять минут они вцепятся друг другу в глотки, а те, кто выживут, окажутся у меня под колпаком.
 Почему? Да потому, что я нашел знаменитый портфель Беннета и теперь все эти свиньи примутся визжать и вопить.
 — Откуда вы говорите, Дип?
 — Из старого подвального помещения клуба. Захватите блокнот и торопитесь. Это будет самая большая удача в вашей жизни...
 — Дип!
 — Торопитесь! Они захватили Элен, и я попытаюсь освободить ее. Может быть, и вы поспеете... — сказал я и бросил трубку.
 А потом набрал еще один номер. На этот раз я не мог позволить себе действовать в полном одиночестве. Силы были слишком неравны.
 — Хард у телефона.
 — Это Дип. Слушайте и не перебивайте...
 В нескольких словах я обрисовал сложившуюся обстановку и дал адрес квартиры, где находился Собел и его подручные.
 — Дип...
 — Нет времени. Действуйте быстро.
 — Имею указания насчет вас...
 — Не интересуюсь.
 Бросив трубку, я в несколько прыжков оказался на лестнице. Хенни там уже не было. В пустом вестибюле горела только одна лампочка. Где-то наверху послышался приглушенный крик. Спустя несколько секунд я проскользнул в темный коридор. Со стороны бокового входа доносился треск взламываемой дубовой двери. Опять раздался чей-то крик.
 "Спокойнее, спокойнее, — убеждал я себя, сжимая рукоятку револьвера.
 — Здесь ошибки мы уже не допустим".
 Кратчайшим расстоянием наверх была главная лестница, но она могла охраняться одним из педловских подручных. Время... Время...
 Примерно с час назад сюда явился Педл с Элен. Он обошел с ней все закоулки, а когда Хенни отказался открыть подвальное помещение, избил его и отобрал ключи. Не найдя ничего, он вызвал по телефону своих подручных.
 Они явились сюда минут десять — пятнадцать тому назад. Педл никогда и ни к кому не испытывал жалости, но своими руками выжимать информацию, а тем более из женщин, не привык. Его дело было приказывать.
 Итак, холл был пуст. Но не успела ли группа Дейва пробраться в клуб, пока я был в подвале? Или сейчас она, вместе с другой, пробивает себе путь через боковой вход. В любом случае, путь через главную лестницу был для меня закрыт.
 Внутренние помещения клуба, за исключением подвального, обычно никогда не запирались. Не задерживаясь ни на секунду, я бросился в одну из комнат, расположенных слева, в ту, рядом с которой проходила пожарная лестница. Здесь лучше был слышен шум, доносившийся сверху, следовательно, банда находилась в одной из комнат, окна которой выходили во двор.
 Когда-то в прошлом, при надобности, а чаще всего просто для тренировки, мы с Беннетом неоднократно лазили верх и вниз по обеим пожарным лестницам, изучая способы бесшумного открывания окон и дверей. От этих навыков теперь зависело многое.
 Несколько секунд, и я уже взбирался вверх по мокрым от дождя стальным перекладинам. В окнах верхнего этажа из-за задернутых штор пробивался свет, Я помнил, что там находится большая комната, служившая для совещаний. Мне пришлось подняться к самой крыше и повиснуть на одной руке — только так я сумел заглянуть внутрь и оценить обстановку.
 В комнате было две двери. Одна из них, по-видимому, запер тая на задвижку, выходила в коридор, а другая, неплотно прикрытая, вела в смежную комнату. Там свет был потушен. В семи-восьми ярдах от боковой двери на полу лежала Элен, тщетно пытаясь отбросить от себя грязный башмак Эла, которым он тыкал ей в лицо и грудь. Другой парень, гогоча во все горло, обвязывал здоровую руку Эла полотенцем, приготавливая его, видимо, к какой-то операции из арсенала Макси.
 Эл начал что-то объяснять Элен, толкая ее подошвой своего ботинка, в то время как другой бандит прижал ее руку коленом к полу. Глаза Элен расширялись от ужаса. Хью Педл стоял справа у стены и сосредоточенно рассматривал кончики своих пальцев.
 Моя свободная рука потянулась к поясу. Ничего не было проще, как разбить стекло, уложить одного бандита, а остальных держать под прицелом.
 Но это был не лучший вариант, тем более, что обстановка, по-видимому, скоро должна была измениться.
 Я спустился на несколько ступенек вниз, вынул нож и обработал форточку окна смежной комнаты. И вскоре уже стоял у приоткрытой двери.
 Приготовления Эла, видимо, закончились и он, с ухмылкой глядя на распростертую перед ним Элен, не спеша отводил правую ногу для удара. Мой палец медленно приближался к спусковому крючку, а мушка неподвижно застыла на затылке Эла. В этот момент кто-то сильно дернул дверь, выходившую в коридор. Что-то треснуло, но запертая на задвижку дверь устояла.
 — Кто там? — заорал Педл, подбегая к ней и проверяя запор. Выключите свет! — крикнул он своим телохранителям.
 Один из бандитов бросился к выключателю и комната погрузилась в кромешную темноту. Одновременно послышались выстрелы. Пули прошили дощатую дверь. Педл издал лошадиный вопль и отскочил.
 Низко пригнувшись, я проскользнул к ним в комнату, схватил Элен за руку и поволок ее обратно. Закрыв за собой дверь и набросив крючок, я попытался поднять Элен на ноги. Она сопротивлялась, но узнав мой голос, обхватила меня за шею и заплакала.
 Судя по шуму, бандиты действовали весьма решительно. Им удалось протаранить дверь. Перестрелка шла в полной темноте. Кто-то дернул за ручку нашей двери и тут же отскочил от нее с проклятиями — Сильно они били? — спросил я.
 — Нет... Но собирались... Ужас!
 — Надо спуститься по пожарной лестнице и переждать все это. Хватит сил?
 — Надеюсь...
 Я помог ей пролезть в окно и, держа за руку, подстраховывал. Дождь прекратился. Можно было спуститься до самого конца, а там, спрыгнув на землю, я постарался бы подхватить Элен. Правда, в этом был известный риск... И, как бы в ответ на мои сомнения, из-за угла здания выскользнули две фигуры. Исключить возможность того, что Колиди мог послать подкрепление, было нельзя.
 — Скорее, — прошептал я.
 В этот момент мы находились почти на уровне окна, из которого я начал подъем. Я прыгнул на подоконник, втащил за собой Элен, а потом еще несколько секунд прислушивался к шуму наверху. Стрельба стихла, но вслед за тем вспыхнула с новой силой. Послышались громкие выкрики, гогот, чей-то пронзительный вопль и, один за другим, выстрелы. Очевидно, банда Дейла покончила с Педлом и его подручными. Сейчас они вспомнят об Элен, взломают дверь в смежную комнату и сообразят, как она сбежала. Начнется погоня и обыск здания. Оставаться в этой комнате было слишком рискованно, — Нам нужно в подвал, и поскорее, — сказал я, увлекая Элен в коридор.
 В этот момент послышался отдаленный звук сирены. С каждой секундой он приближался. Там, наверху, тоже, наверное, услышали его, а это означало, что ни о какой погоне уже не могло быть и речи. Некоторое время банда будет метаться в поисках выхода. Бежать! Но куда? Они прекрасно понимали, что вой сирены означает завершение оцепления здания перед прибытием главного полицейского отряда, который с минуты на минуту начнет прорываться внутрь.
 Мы сбежали вниз и укрылись в подвальном помещении старого клуба. Я включил лампочку на столике и оставил двери приоткрытыми, чтобы слышать, как разворачиваются события. Усадив Элен, я сел рядом с ней. Топот и треск свидетельствовали о том, что копы сумели ворваться в клуб. Тотчас же прозвучали первые выстрелы. Начавшаяся схватка обещала быть жаркой, так как бандитам нечего было терять. Наверху трое убитых, за что отвечать пришлось бы каждому из них. А что значит отвечать? Это значит допросе применением «особых методов», а затем неминуемый электрический стул.
 Каждый из них без колебания предпочел бы погибнуть от полицейской пули.
 — Дип...
 — Нет, Элен, я никого не застрелил.
 Ее рука мягко легла на мое плечо.
 — Дип... Я не понимаю... Пришел Педл... Он хотел заставить меня говорить...
 — Успокойся.
 — Он думал, что я знаю...
 — Он ошибся.
 До нас доносились револьверные выстрелы, свистки, команды и топот ног. Вновь дико завыла сирена — очевидно, прибыла машина с подкреплением, — Я звонил Роску. Ему следовало бы видеть это. Богатый материал для его статеек.
 — Но... он ненавидит тебя.
 — Он ненавидит всех, дорогая.
 Она почувствовала перемену в моем голосе.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Ты была помолвлена с Беннетом?
 Элен отпрянула.
 — Нет, нет, Дип. Однажды он просил меня об этом, но я ему категорически отказала. И ты знаешь, почему.
 — Но он-то этого не знал. И хотел посвятить всех парней клуба в свой секрет.
 — Секрет?
 — Он собирался сообщить, что решил просить тебя выйти за него замуж.
 — Что ты! Как же он мог?
 — Беннет ведь думал по старинке, полагая, что если ты рядом, то все зависит от него, а не от тебя.
 — Но я никогда...
 — Ты говорила Роску о его предложении?
 — О предложении Беннета? Говорила, но...
 Стрельба становилась все интенсивнее. Даже здесь с потолка начала оседать пыль. Элен заглянула мне в глаза. Она поняла мой вопрос.
 — Нет. Не может быть. Роск...
 — Потому что родственник?
 — Нет, он... приемный сын отца по первому браку.
 — Однако любовь... была?
 — Но... Дип... — Она прижалась к моему плечу. — Это ужасно, но я скажу все. С его стороны были какие-то намеки. Нечто похожее на намеки Беннета, но я почему-то... ненавидела его. Мне было неприятно выслушивать это.
 — Я тоже скажу все, дорогая. Роск питал к тебе далеко не родственные чувства и на что-то надеялся. Он знал о наших взаимоотношениях в прошлом и возненавидел меня. Жизнь шла своим чередом, но не так, как того хотел Роск, и ненависть его возрастала, только получила несколько иное направление. А тут еще твое сближение с Беннетом. Он ненавидел не только Беннета и меня, он готов был стереть с лица земли весь клуб. И оправдание имел отличное: борьба, видите ли, с пороком, гангстерами.
 — Но, Дип...
 — Ненависть стала для него главным стимулом в жизни. Он вертелся возле клуба, присматривался, следил за Беннетом, обдумывая план его убийства.
 — Дип!..
 — Да, да, дорогая. Именно так. Роск пронюхал даже об арсенале здесь за стенкой и выкрал оттуда револьвер. Правда, он искал там нечто иное секретные бумаги, которые дали бы ему возможность отомстить всей организации. Беннет был убит часов в десять вечера. Это необычное время для убийства вообще. Роск явился к Беннету, поджидавшему Дикси, и ранил его, но Беннет погнался за ним.
 — Какой ужас... А Тилли?..
 — Не исключено, что она видела убийцу и тем определила свой конец.
 — Нет, нет! Это невозможно, Дип!
 — После этого он перетащил Беннета в дом и попытался найти секретные бумаги. Кстати, он знал о моей встрече с Тилли и еще каким-то парнем, видевшим в аллее убитого Беннета. Но я не назвал ему имени Педро...
 Откуда-то донесся вопль. Теперь стрельба, кажется, шла по всему зданию. Звуки выстрелов, крики и свистки сливались в жуткую какофонию.
 — Если Роск и был невменяем, — продолжал я, — или, вернее, почти невменяем, когда стрелял в Беннета, то этого нельзя сказать о последующих его действиях. Он прекрасно сознавал, что делает, убивая Тилли бутылкой, и потом, пытаясь убить той же бутылкой и меня. Он хорошо все понимал, стреляя позднее в Бенни Матика...
 — Не слишком ли тебе много известно, Дип? — раздался с порога резкий голос.
 Я обернулся. В дверях стоял Роск. В правой руке он держал револьвер.
 Правда, мелкокалиберный, но именно этим револьвером были застрелены Беннет и Матик. Теперь очередная пуля предназначалась мне. Именно мне, так как справиться с Элен ему было нетрудно, а потом уже можно было объяснить полиции о своей попытке освободить женщину, попавшую в руки такого бандита, как я.
 Стрельба наверху затихла. Слышен был только топот ног и отдельные голоса. Скоро копы найдут дверь, ведущую в подвальное помещение клуба «Рыцарей Совы».
 Да, он мог застрелить меня и забить Элен до смерти. Он мог все это проделать и сказать полиции, что пытался выручить ее, но опоздал, и ему оставалось только убить меня, спасая свою жизнь.
 Потрясенная Элен, пытаясь как-то прикрыть меня, безнадежно прошептала:
 — Все кончено...
 Я твердо и решительно отстранил ее от себя, действуя при этом только правой рукой, так как левая была занята. Я сидел вполоборота к двери, держась за рукоятку револьвера.
 — Ты мертв, Дип, — продолжал между тем Роск. — Здесь конец троллейбусной линии...
 — Может быть, — сказал я и демонстративно пошевелил над столом пальцами правой руки. — Но хотелось бы знать, зачем тебе понадобилось тащить убитого Беннета обратно в дом?
 — Это уже старо. Где его документы, Дип?
 — Хорошо, начнем сначала, но насчет троллейбуса я тебе уже отвечал.
 — Что-то не припомню. Но...
 — Ты упустил главное: я мог покинуть троллейбус в любой момент. Вот в чем суть.
 Пару секунд он соображали, видимо, что-то понял, так как, издав злобное шипение, ринулся вперед, чтобы выстрелить с близ кого расстояния.
 Элен вскрикнула и, не отрывая глаз от дула его револьвера, вновь бросилась закрывать меня. Ее порыв был естествен, но мог очень дорого нам обойтись.
 Однако в эти доли секунды произошло то, что на первый взгляд могло бы показаться непонятным. Позади Роска вдруг появилась чья-то фигура. Она настигла его и нанесла удар сзади. И в тот же момент моя тридцативосьмикалиберная пуля, угодив ему в переносицу, продырявила череп.
 Однако его пальцы успели нажать курок. Пуля вошла в потолок, а сам убийца, как мешок, свалился на пол.
 Он упал, а позади него стоял не кто иной, как добрый, старый Хенни.
 Элен закрыла ладонями рот, в глазах ее отразился безумный страх. Она была близка к истерике.
 — Я понимаю, ты должен был это сделать! Ты должен был это сделать!..
 Голоса слышались где-то рядом. Я вложил револьвер в кобуру и сделал знак Хенни, который все еще топтался возле убитого. Он понял и выскользнул из помещения.
 — Элен...
 — Ты был должен... Дип. Но все же, зачем?
 Ее плечи дрожали.
 — Элен, успокойся.
 — Почему ты не убил меня, Дип? Было бы легче...
 Я пытался остановить ее.
 — Не мешай... Это наша последняя минута. Я всегда любила тебя, а теперь... ты стал моей жизнью. Полюбила я тебя давно, еще в те дни... когда я сама была частью этой жизни. Но потом я возненавидела ее. И пыталась даже по-своему бороться с этими отвратительными беннетами, Педлами и Собелами... Но теперь все кончено, Дип. Я буду ждать тебя всю жизнь. Я твоя, ты знаешь это?
 Я молча кивнул. Ее глаза блестели от слез.
 — Меня не интересует, где ты был так долго и что делал. Я верила, ты вернешься, ведь ты не такой, как они. Я не понимала, как ты можешь с ними... Ты их не любил и они тебя ненавидели. Но я была уверена, что ты все бросишь... и мы будем счастливы.
 — Но, послушай...
 — Ты все испортил. Говорил, что не собираешься применять оружие, но убил этого подлеца. Ты так подстроил. Пускай это сделали бы те, кто имеет на это право. Если бы ты мог быть... одним из них... Из тех... — Слезы катились из ее глаз и, казалось, она не слышит шагов и приглушенных голосов спускавшихся в подвал людей. — А теперь перед нами только смерть. Ты совершил преступление, Дип. И ты теперь один из тех, кого они убивают там, наверху. А когда тебя убьют, я тоже умру. Вот что ты наделал, Дип, мой дорогой. Лучше бы ты дал ему возможность убить меня... или сам бы это сделал.
 Шаги приближались к нашей двери.
 — Послушай, наконец, Элен. Я тебя люблю. Очень люблю.
 — Я знаю... — Она грустно улыбнулась сквозь слезы. — Но теперь уже поздно.
 Дверь распахнулась и на пороге возникли полицейские с револьверами наготове. Они расступились и в помещение вошел сержант Хард. Он мельком взглянул на нас, присмотрелся к убитому и поднял его револьвер. Следом появился еще один полисмен, подталкивая перед собой Хенни, который, впрочем, не оказывал никакого сопротивления. За ними показался и мистер Саливен с револьвером в руке.
 — Голову закладываю, — сказал Хард, протягивая ему револьвер Роска, что это тот самый, из которого пришили Беннета. Отличная работа...
 Он осекся, так как я выхватил из-за пояса свой револьвер и бросил на стол.
 — А этот?
 Хард ловко подхватил мой револьвер, профессионально осмотрел его и задумчиво помахал им, держа за дуло. Сорвав внутреннюю подкладку своего бумажника, я положил его перед собой в развернутом виде, прикрывая ладонью.
 — Да... — протянул Хард. — И этот тот же самый.
 — Я же говорил, — вставил Саливен, продолжая держать меня под прицелом.
 — Ничего не скажешь, — продолжал Хард. — Превосходная работа, лейтенант! — С этими словами он подошел и протянул мне оружие. — Даже я остался в дураках!
 Мой старый 38-й вновь оказался у меня за поясом. Мистер Саливен ахнул, когда его взгляд упал на стол, с которого я убрал руку, — там сверкал золотом значок офицера полиции. Коп вытянулся и, опустив револьвер, проговорил, как бы отвечая Харду:
 — Бывает...
 И тут же зачем-то протянул мне револьвер Роска. Я быстро шагнул к двери и схватил Хенни за обе руки.
 — Спасибо! От всей души!
 Это было так неожиданно, что, если бы его не поддержал коп, Хенни рухнул бы на пол.
 Обернувшись, я увидел Элен. Ничего не понимая, она смотрела на Харда, который, вежливо наклонившись, предлагал ей помощь. Ошеломленная, она силилась понять то, что он ей говорит, но только шире раскрывала глаза.
 Потом я увидел в них нечто особенное, никем, кроме меня, не замеченное...