---------------------------------------------


 Валентин Берестов
 Алло, Парнас!





 * * *


 — Алло! Парнас! Парнас! Как меня слышите? Прием.
 — Слышу вас хорошо. Какие распоряжения насчет эвакуации? Прием.
 — График тот же. Через три часа всем быть на космодроме. Как поняли?
 — Понял хорошо. Докладываю обстановку. Коллекции не влезают! Двенадцать отсеков загружены до предела. Прометей предлагает часть оборудования раздать ахейцам, а освободившееся место заполнить коллекциями. Твое мнение, шеф? Прием.
 — Парнас! Парнас! Разрешаю отдать тринадцатый отсек под коллекции. Оборудование взорвать! Чтоб и следа не осталось! Поручить это дело Прометею. Как поняли? Прием.
 — Понял очень хорошо. Оборудование взорвем. Меркурий просит разрешения подарить свой велосипед Гераклу.
 — Повторяю. Никаких следов нашего пребывания на этой планете не останется. Меркурий — идиот. Неужели он не понимает, что велосипед нужен Гераклу в политических целях?
 — Юпитер, ты сердишься. Значит, ты не прав.
 — Это еще что за шуточки? Прием.
 — Шеф, я Мельпомена. Скажи Аполлону, пусть подбросит на полчасика вертолет. Забыла отснять театр в Эпидавре.
 — Шеф! Шеф! Чепе. Гименея схватили. Опять тащат на свадьбу.
 — Это ты, Марс? Пальни из ракетницы. Пусть разбегутся. Мельпомена, никаких вертолетов! Раньше надо было думать. Аполлон! Куда смотришь? Девять лаборанток — и никакого порядка!
 — Шеф, это опять Марс! У меня только красные ракеты. Они поймут это как сигнал к войне.
 — Пора бы знать, что причины у войн социальные. При чем тут цвет ракеты? Действуй!
 — Папочка, какую статую мы сейчас грузим! Помнишь, я позировала одному скульптору? И представь себе, в храме никого не было.
 — Немедленно вернуть статую в храм! Она шедевр человека и принадлежит людям.
 — Папочка, откуда такое почтение к храмам? Ты же атеист!
 — Лучше бы вместо богини любви они придумали богиню уважения. Парнас! Парнас! Где Гименей? Где Прометей?
 — Гименей уже на космодроме. Прометей у меня, получает на складе взрывчатку. Чтоб не пугать местных жителей, предлагаю ненужное оборудование сбросить в кратер Везувия и взорвать его там. Тогда это будет принято за нормальное извержение.
 — Это ты, Вулкан? Придумано неплохо. Действуй!
 — Шеф, я Аполлон. Может, все-таки оставим что-нибудь? На память? Пусть знают, что мы были здесь.
 — Они превратят наши приборы в идолы, в фетиши. Они будут мазать наши телевизоры и вертолеты бычьей кровью и поклоняться им. Все взорвать!
 — Может, зароем таблицы? Клио их уже приготовила. Они откопают их, когда займутся археологией, прочтут, когда откроют кибернетику, когда они станут такими, как мы.
 — Понял тебя, Аполлон. Прежнее распоряжение остается в силе. У них странное свойство объяснять икс игреком. Где гарантия, что они не попытаются приписать нам все свои достижения? Между тем все, что они создали и создадут, было и будет делом их единственных рук. И нечего примешивать к этому сверхъестественные силы. Например, нас. Все взорвать!
 — Докладывает Нептун. Океанографический отряд закончил работу. Батискаф затоплен. Отбываем на космодром.
 — Докладывает Нептун. Геологи взяли последние керны. Буровые установки уничтожены. Минут через пятнадцать—двадцать отбываем на космодром.
 — Причина задержки?
 — Цербер погнался за куропаткой. Вот паршивец!
 — Ребята, погодите, не сворачивайте рации. Я Аполлон. Шеф, скажи ребятам что-нибудь красивое.
 — Что же сказать? Слушайте все! Поработали хорошо. Хорошо, говорю, поработали. От имени руководства экспедиции благодарю и поздравляю весь коллектив…
 — Внимание! Чрезвычайное сообщение. Прометей задержан на космодроме. Пытался взорвать ракету.
 — Он сошел с ума. Эскулап! Немедленно освидетельствовать этого безумца!
 — Я Эскулап. Энцефалограмма хорошая. Отклонения от нормы незначительны. Он здоров.
 — Дать его сюда! Прометей, я слушаю тебя. Прием.
 — Шеф! Я хотел, чтобы мы остались на Земле и помогли людям. Чтобы они были счастливы.
 — Мальчишка! Они не созрели для этого. Они придут к этому сами. Я верю в них. А вот ты, как я вижу, не веришь.
 — Шеф, я остаюсь на Земле. Я отдам людям свои знания, свой огонь.
 — К твоему сведению, они просили у нас все, что угодно, кроме знаний.
 — А ты предлагал им знания?
 — Мы прилетели исследовать, а не воспитывать. Ладно, марш в ракету! Договорим в пути.
 — Я остаюсь с людьми.
 — Они убьют тебя и все свалят на нас.
 — Я остаюсь!
 — Я не узнаю тебя, мой мальчик! Ты забыл родную планету. Ты чуть было не лишил нас возможности вернуться домой. Чем они тебя опоили? Что они о тобой сделали? Прием.
 — А что они сделали с тобой? Почему ты скрыл от них, что мы не бессмертны? Почему позволил поклоняться нам, как божествам?
 — Это было сделано исключительно в интересах безопасности сотрудников экспедиции. Повторяю: марш в ракету! Сейчас не время обсуждать эти вопросы!
 — Я человек, и мой долг — остаться с людьми!
 — Что ты сказал? Че-ло-век… Ты изменник! Эй, кто-нибудь, связать его и затолкать в ракету! Мы будем его судить.
 — Я Фемида. Даю справку. Если он человек, то действие наших законов на него не распространяется. Мы не имеем права брать его с собой.
 — Закон есть закон. Развяжите его. Пусть у нас будет хоть один провожающий.
 — Я Фемида. Даю справку. На планетах с незрелыми цивилизациями присутствие местных жителей при запуске космического корабля воспрещается, ибо неизвестно, как они это воспримут, поймут и передадут потомкам.
 — Понял тебя, Фемида. Отправьте его куда-нибудь. Скажем, на Кавказ.
 — Я Марс. Можно дать ему револьвер?
 — Я Фемида. Передача техники существам незрелых цивилизаций воспрещается, ибо неизвестно, в чьи руки она в конце концов попадет и какое найдет применение.
 — Шеф, но ведь он один из нас?
 — Увы, он уже один из них. Прощай, Прометей! Надеюсь, что…
 — Внимание! Я Меркурий. Согласно графику начинаю ликвидацию средств связи. Все радиостанции Земли прекращают свою работу.
 — Я шеф. Поправка. Временно прекращают. Гром и молния! Они уже породили Прометея!