Аннотация: Лиса с четырьмя хвостами... Научный нонсенс? Мутант? Отнюдь. Ведь «Лиса» – это оперативный псевдоним, его обладательница, Катерина Котова, по мнению спецслужб, – единственный на Земле действующий контактер с могущественной расой хассов, а «хвосты» – четыре независимые силы, каждая из которых открыла форменную охоту на Лису и готова скорее уничтожить объект, нежели допустить, чтобы он попал в руки конкурентов. Однако даже в самой отлаженной схеме случаются сбои. И тогда дверь клетки неожиданно открывается, и загнанный зверек получает шанс вырваться на свободу. Теперь главное – его не упустить.


---------------------------------------------


 Мария СИМОНОВА
 ОХОТА НА СНАЙПЕРА



 Глава 1
 ЦЕНА МГНОВЕНИЯ


 Через площадь Катерина Котова бежала с таким видом, словно ее догоняет и вот-вот переедет многотонный грузовик. Только что меньше чем за час она навсегда рассталась с любимым человеком, оказалась мишенью на чьем-то прицеле, стала объектом шантажа и свидетельницей... убийства? Ох, нет-нет, этот человек жив, его непременно спасут, ведь «Скорая» совсем недавно была здесь, и в первый раз...
 В первый раз «Скорая помощь» подоспела на удивление оперативно. Стоило какой-то женщине у входа в кафе крикнуть: «Тут человеку плохо! Помогите, вызовите „Скорую“!» – как за загородкой скользнул над мостовой белый флаер с красной полосой. Распростертое на асфальте тело выглядело совершенно безжизненным, однако при укладке в транспортировочный кокон человек жалобно всхрюкнул, как бы свидетельствуя, что жив.
 Происшествие не успело собрать зевак, не было поблизости и милиции.
 Складывалось впечатление, что «санитары города», наскоро завернув к закусочной, быстро, молча и очень ненавязчиво убрали то, что портило интерьер, а также аппетит и настроение ее посетителям. Только женщина суетилась: она подняла тревогу и желала получить моральное удовлетворение за свой благородный поступок, в то время как кто-то спешил мимо, за отсутствием крови легко убеждая себя, что упавший пьян. Настойчивость единственной доброхотки и свидетельницы разбилась, как «Титаник», о белоснежные айсберги безмолвно снующих мимо медицинских колпаков.
 И вот они умчались, после чего единственным свидетельством происшествия осталась табличка, повешенная ими напоследок у входа – сидевшей в кафе Кэт не было видно, что на ней написано.
 – Я не уполномочен делать предложений, – сказал сидящий напротив нее Валерий. По крайней мере так представился этот плотный, как мячик, тип с лицом хорошего человека, вызывающий у нее смутную ассоциацию с детским тренером. И разговаривал он так, словно вербовал ее в команду – ну, допустим, в юношескую сборную по стрельбе из лука. – Ваше очарование и непосредственность являются прекрасными дополнениями к некоторым не совсем обычным способностям. Они-то нас и интересуют.
 – Неужели? – Кэт вздернула бровь, демонстративно достала из лежащего на столе пакетика чипс и медленно поднесла его к губам, вновь невольно провоцируя снайпера: предыдущие пару картофелин буквально вырвало из ее пальцев – нет, не ураганными порывами ветра, а чьими-то необычайно меткими выстрелами. И все же страха не было, лишь все туже затягивался в груди узелок тоскливого напряжения. Ведь как ей только что доходчиво объяснил Валерий – это была всего лишь наглядная демонстрация идеальной меткости и безукоризненного расчета. Кэт не спрашивала, но очень надеялась, что эта «демонстрация» производится из духового ружья. Иначе малейшее резкое или просто непроизвольное движение из тех, что постоянно совершает человек – покрутить чипс перед носом, помахать им в размышлении, – было бы чревато для нее очень серьезными последствиями, меньшим из которых могло стать значительное уменьшение количества пальцев.
 В маленьком открытом кафе-автомате они с Валерием остались хоть и не совсем одни, но можно считать, что вдвоем. Ян Никольский – ее любимый и, как Кэт до сего дня надеялась, любящий человек – ушел, не оборачиваясь... похоже, что навсегда. Еще двоих посетителей, являвшихся на самом деле сотрудниками Специального Отдела Контролирующей Службы, сморило сном, подозрительно внезапным и необъяснимо могучим. А впрочем, объяснимо: по утверждению Валерия, им влепили по заряду снотворного, как и третьему соглядатаю, только что увезенному «Скорой».
 Кэт чувствовала себя последней мишенью, оставшейся, как лакомый приз, на стенде в чьем-то тире. Валерий был не в счет, он, кажется, дирижировал этим спектаклем – возможно, что и шустрыми медработниками тоже, о чем у Кэт возникло смутное подозрение, тем паче что оставленная ими табличка разворачивала новых посетителей от входа.
 До сих пор стрелки словно забавлялись, играючи уничтожая чипсы в Катерининых руках. Судя по тому, что очередной румяный эллипс достиг ее губ невредимым, ей разрешалось положить его в рот. Вместо этого Кэт захотелось выщелкнуть картофелину в лицо собеседнику с командой: «Лови!» – и пронаблюдать, насколько идеален будет его расчет при поимке зубами летящей – наверняка по искривленной глиссаде – цели. Чтобы не поддаться провокационному импульсу, она поскорее засунула чипс в рот весь полностью и громко захрустела им, как бы усугубляя тезис об очаровании и непосредственности. Валерий наблюдал за ней с легкой усмешкой, от него, не ведающего о ее истинном намерении в отношении чипса, исходили флюиды доброжелательности.
 – Но вы-то меня нисколько не интересуете, – сообщила Кэт, перед этим тщательно все прожевав и запив колой. Благоприятное впечатление, неведомо как созданное поначалу собеседником, развеялось без следа. Она чувствовала, как его мнимые искренность и расположение давят, силком внедряясь в сознание. Непрошеный знакомый, такой с виду симпатичный и простой, представлял собой не просто сиюминутную угрозу, а очевидную напасть, от которой, похоже, не так легко будет избавиться. Хотя напастью являлся не собственно он, а какая-то сумасшедшая организация, подобравшаяся к ней усилиями этого «добряка» со товарищи. Со-очень-меткие-товарищи, что было продемонстрировано ей не только на ни в чем не повинных чипсах, а и на выведенной из строя охране.
 – Но почему? – задавая этот нелепый вопрос, Валерий казался удивленным, даже обескураженным. Его манера общаться, исподволь перечеркивающая серьезность ситуации, сбивала с толку. – Разве я мало сделал для того, чтобы вас заинтересовать? – он обиженно оглянулся на ее сладко спящий эскорт. Кэт, оценив издевку, сузила глаза:
 – Скажем так: мне не по душе ваши методы знакомства.
 – Я только хотел, чтобы вы меня выслушали. – Он со вздохом развел руками, констатировав: – А это не так легко устроить.
 – А под прицелом легче? Взял на мушку и сразу получаешь благодарного слушателя? Ну да, я думаю, – хмыкнула Кэт, напряженно откидываясь на плетеную спинку. Появилась соблазнительная мысль – сыпануть в собеседника содержимым пакета, потом вскочить и поскорее, пока он не успел очухаться, вылететь вон. Но первое, то есть дезориентация Валерия картофельным залпом, выглядело бы как жест отчаявшегося человека, а что касается второго – так они ее и выпустили! Подкараулив на свидании – кажется, последнем свидании с Яном... потом нейтрализовав сопровождение... Как же тщательно надо было ко всему подготовиться, а значит... знать? Или же, как Валерий намекнул, – идеально рассчитать? Такое кажется невозможным! А вот, однако же, происходит... Слишком серьезно все было спланировано, чтобы ей позволили так, за здорово живешь, выпорхнуть из-под этого не в меру меткого прицела.
 А если все-таки попробовать?..
 Валерий потряс головой – явно отрицательно по отношению к ее словам и в то же время так, будто заранее угадал ее намерение насчет чипсовой атаки.
 – Нет, ни в коем случае! – воскликнул он, и Кэт, не удержавшись, хмыкнула. – Вы все неправильно истолковали! – разливался он. – Признайте, что ваша жизнь с некоторых пор ограничена очень жесткими рамками. Вы лишены естественного, нормального общения, без отсеивания, без прослушивания!
 «Кое-какой информацией они владеют, – признала Кэт мысленно. – А может, и материалами этого самого прослушивания разжились?» – Эта прошмыгнувшая задворками мысль заставила ее нахмуриться. Желание встать и пройти решительным шагом на выход поутихло. Еще успеется.
 – ... и мы просто организовали такую возможность, – продолжал Валерий, внимательно следя за ее лицом, – всего лишь поговорить, с глазу на глаз... для начала. Выслушайте меня до конца, а там уж...
 – Куда деваться, – буркнула, дернув плечами, Кэт.
 – Вы все сами будете решать! – поспешил заверить Валерий, не скрывая облегчения, будто после этих ее слов все уже решено и только что не подписано.
 Кэт обреченно вздохнула:
 – Хотелось бы надеяться.
 – Итак, – деловито произнес он, – вы даже не поинтересовались, что нам, собственно, от вас надо. – Сквозь укоризну в его взгляде просочилась толика изумления, вызванного, кажется, ее безразличием к этому ключевому вопросу.
 – Кстати, а чего вам от меня надо? – спросила, так и быть, Кэт о том, чем вовсе не интересовалась. «Вам надо меня, это ясно, – подумала она, – и этого уже достаточно, чтобы сказать „нет“.
 Валерий, похоже все-таки не умевший читать мысли, удовлетворенно кивнул:
 – Этот вопрос обычно возникает в самом начале разговора, и именно в такой, в корне неправильной, форме. Наша организация («Не наша, а ваша», – подумала Кэт) не склонна ущемлять личность. В первую очередь учитывается, что надо ВАМ. И уже исходя из этого рассматривается ваша будущая задача.
 Была в Валерии какая-то неправильность, на мурашковом уровне ощущаемая Кэт: как если бы из ладони, которой тебя пытаются гладить, торчали острые стальные зубчики. Типичный «свой парень», простой и открытый, не мог говорить так. Форма не соответствовала содержанию. Кончики стальных зубьев пробивались сквозь мягкую ладонь.
 – В результате вы занимаетесь тем, что полностью устраивает вас и в то же время небесполезно для нас. Очевидно, что вопрос изначально подвергся инверсии.
 Кэт, кашлянув, приподняла брови:
 – Простите, что перебиваю. Инверсия – это, как я припоминаю, что-то, связанное с самолетами? Следы в небе и все такое...
 Валерий улыбнулся с легким вздохом. Кэт подумала, что это, должно быть, чертовски приятно: блеснуть перед невеждой непонятным словом. А потом вот так снисходительно улыбнуться и объяснить:
 – В данном случае это смена смысла на противоположный. Говоря проще: вам следовало бы спросить не «Что вам от меня надо?», а «Что мне надо от вас?»
 – Мне?.. – удивилась Кэт и на всякий случай уточнила: – От вас?..
 Собеседник кивнул с самым серьезным видом. А Кэт рассмеялась. Вот уж чего никак от себя не ожидала – теперь, после ухода Яна. На прицеле у снайперов. Нет, ну рассмешил. Умеет. Какие таланты пропадают! Или не пропадают?.. Толкнуть такой псевдофилософский спич вместо того, чтобы сказать просто – назови себе цену. Кстати, как он оценивает ее поведение? Может, между прочим, принять за истерическое: все-таки смех под прицелом – это немного ненормально. Определенно.
 Кэт протянула руку к полупустой бутылке, – сделала несколько глотков и, внутренне успокоившись, сказала:
 – Извините, все в порядке. Я вас поняла. И знаете, все это напрасно. Хоть убейте, но мне ничего от вас...
 – Нет, не поняли, – слегка улыбнулся Валерий, – раз уже отвечаете, тогда как вопрос был адресован мне. Причем вами.
 – Как это?.. – немного растерялась Кэт. Впервые с ней беседовали таким образом – выплетая сложные кружева вопросов для получения простых до элементарности ответов. Дело в том, что кружева эти сильно напоминали паутину, запутавшись в которой, она могла ответить так, как было нужно собеседнику, но вовсе не ей. Подумав об этом, Кэт дала себе слово быть осторожнее.
 – Ну-у... – протянул Валерий. – Примерно, как если бы один старик на вопрос: «Что тебе надобно, старче?» – спросил у рыбки: «А что мне от тебя надо?» Глядишь, она и посоветовала бы что-нибудь дельное, раз уж его собственная фантазия не шла дальше корыта. Да и то не его, а старухина.
 Разговор становился все более забавным. Возможно и даже наверняка это была дополнительная хитрость: смешное перестает казаться таким уж опасным, и не так страшно становится ответить согласием. Тем не менее Кэт решила принять его игру, заметив кстати, что Валерий совсем не заботится о времени. А ведь к Кэт тем часом могла подоспеть помощь: поскольку ее «эскорт» вышел из строя и не способен отвечать на звонки, начальство вскоре обязано заволноваться. А если еще затягивать время, цепляясь к словам...
 – Так вы, стало быть, рыбка? – сказала она. – Интересно. А я тогда, по-вашему, получается кто? Дурачина и простофиля?
 – Зачем же так буквально, – отмахнулся обеими руками Валерий.
 – Ну да, это же не вы попали в сеть. Кажется, совсем наоборот, вы ее раскинули. – И Кэт красноречиво оглядела окрестности. У кафе была автостоянка, сейчас пустующая, дальше, за жиденьким рядом кустов, лежала площадь, ограниченная справа проспектом и далее перекрестком. Перед чередой высотных, под небеса, башен шли поуровнево, в согласии обтекая их, косяки флаеров. Над площадью резвилась по-весеннему взъерошенная стайка молодежи – кружила и кувыркалась с помощью примитивных летательных приспособлений. Кэт понятия не имела, в какой точке этого оживленного городского пейзажа может скрываться снайпер, тем паче если их несколько...
 Понаблюдав за ней с легкой насмешкой, Валерий покачал головой:
 – Катерина, вы ошибаетесь. Вас здесь не держат на мушке и не стерегут, как пленницу, – может быть, впервые за долгое время. Вы сейчас совершенно свободны. Ничто не мешает вам в любой момент встать и уйти.
 – А отстрел чипсов из рук посетителей – это что, такая новая забава? Может быть, эксклюзивная фишка этого кафе? – елейно поинтересовалась Кэт. – То-то я и гляжу, что завсегдатаев не видно: наверное, пристрелка дает большой отсев?
 – Я же сказал, это была только демонстрация. Аллегория, или, если хотите, иллюстрация к нашим принципам.
 – Ничего себе аллегория... – процедила Кэт. – У вас, случайно, после таких аллегорий и иллюстраций не оплачивается клиенту большая стирка? – Тут она кое-что вспомнила и мрачно усмехнулась: – Вы же, кажется, специалист по корытам?
 Валерий поглядел на нее и совершенно серьезно ответил:
 – В какой-то мере.
 Он явно подразумевал под корытами что-то другое и вполне конкретное, но Кэт не собиралась способствовать повороту разговора в серьезное деловое русло, покуда это будет в ее силах.
 – А мелкие корытца у вас есть? С больничную «утку»? Подходящая посуда как раз для таких случаев. – Конечно, она издевалась.
 И то ли ее уколы достигли цели, то ли по другой причине, но Валерий как-то вдруг неуловимо изменился: подсевший к ней типичный «хороший человек» за последние пару секунд переплавился в совершенно иную, почти неузнаваемую личность – всеми чертами жесткую и сразу ощутимо посуровевшую. Может быть, он таким образом давал понять, что шутки кончились, и его внешняя «форма» наконец пришла в соответствие с содержанием?
 – Если не возражаете, я все-таки отвечу на ключевой вопрос, – произнес этот, скорее всего делец, скупыми жестами доставая сигарету и закуривая.
 Наблюдавшей за его метаморфозой Кэт только и осталось, что поморгать и произнести:
 – Ах да, ну как же, помню: что мне от вас надо. Так я могу высказать пожелание? – Она едва сдерживала улыбку, но сдержать сарказм было выше ее сил. – Большие подарки обязывают, крупные денежные суммы тоже. Не будем нарушать традицию. Ограничимся все-таки корытом. – И быстро, как бы испугавшись, добавила: – Сувенирным.
 Прежняя роль обязала бы Валерия тут добро, по-взрослому улыбнуться. Новая продиктовала, наоборот, поморщиться, прежде чем он сказал:
 – Пожелания не принимаются: вы, как показала практика, не умеете правильно желать. – Что-то, похожее на оскорбление?.. – И не стоит прибедняться: имеется у вас и корыто и все остальное из этой серии. – Кажется, пошутил, хотя выражение его лица категорически это отрицало.
 Кэт даже вздохнула тайком: где ты, прежний Валерий, простоватый дипломат, насколько такое сочетание вообще возможно? Ни ответа, ни привета, что, впрочем, неудивительно: его преемник – явный коммерсант и не такого бы сожрал. Кэт тряхнула головой, задаваясь вопросом: зачем она с ним общается, постепенно покупается на этот бред, отдающий завуалированной, а порой и явной психообработкой? От испуга, что ли? Да пошел он!
 – Знаете что, – сказала она, – давайте начистоту: меня абсолютно не интересует, что вам от меня надо, а уж тем более мне от вас ничего не надобно. Так что оставьте-ка вы меня в покое.
 Хотя, говоря по-чести, Валерий сумел разбудить ее любопытство. Но когда он, как перчатку, сменил лицо, с Кэт словно спало наваждение – в чем-то, кажется, сродни гипнотическому. И вообще-то лицемерие, пора б ему об этом знать, не способствует доверию.
 Кэт собралась было подняться. Угадав ее намерение, Валерий быстро сунул руку во внутренний карман. Кэт похолодела: конечно же, он лгал, что она вольна в любой момент удалиться, и сейчас... Она боялась предположить, что ей грозит, но таким жестом достают оружие. Однако он вынул двумя пальцами какую-то карточку со словами:
 – Вот то, что вам нужно.
 Даже не подумав спросить, что это и с чем его едят, Кэт покачала головой:
 – Ошибаетесь, – произнесла она с ледяной улыбкой, хотя минуту назад не преминула бы взглянуть хоть одним глазком на то, «что ей от них надо». Но собеседник упустил момент, она больше не хотела играть в его игры.
 – Мы никогда не ошибаемся, – припечатал он, держа карточку так, что Кэт стоило только взглянуть или протянуть руку. Но она на нее даже не покосилась.
 – Вы ошиблись с самого начала: никаких таких особых способностей у меня нет. Эти вот тоже, – она небрежно махнула рукой на свое нерадивое сопровождение, – считали, что я какой-то там контактер, только не...
 – Хотите эксперимент? – перебил Валерий. Положив карточку на стол, он достал монетку. – Я ее подкину, а вы скажете, что выпадет.
 Кэт пожала плечами:
 – Мне никогда не везло в «орлянку». Но даже если я и угадаю, это ничего не докажет.
 – Три раза из трех, пять из пяти, но вы должны давать ответ, когда монета будет в воздухе: не напрягаясь, брякнуть, что придет в голову. Ну как, готовы?
 Не дожидаясь ответа, он выщелкнул монету вверх. Кэт хмуро следила за ее полетом, сопровождаемым бешеным, неуловимым глазу кружением.
 Кажется, это был рубль.
 Кэт уже готовилась «брякнуть», а вернее сказать кое-что – нет, не «орел» и не «решка», а то, что она не собирается покупаться на дешевые фокусы... когда пуля, посланная снайпером, резко тренькнула по монете, и та, вместо того, чтобы упасть в руку, врезалась ребром точно в переносицу Валерия. Он вскрикнул как-то обрезанно, хватаясь руками за лицо. Сквозь пальцы тут же заструилась кровь. Кэт, читавшая что-то о «слезах сквозь пальцы» и не больно-то верившая, что такое возможно, впервые видела, что жидкость может литься сквозь пальцы струями, буквально хлестать!
 Никогда не знаешь, чего ждать от себя в стрессовой ситуации, пока не клюнет жареный петух, не наедут в темной подворотне отморозки или пока из человека на твоих глазах не брызнет струя крови. Кто-то костенеет, впадая в шок, кто-то расплывается киселем. У кого-то начинается истерика. Лишь у немногих в критические минуты обостряется сообразительность и реакция, и они вдруг, вопреки обычной рассеянности, начинают действовать выверенно и четко.
 Всегда хочется думать, что и ты такой.
 Кэт до сих пор не сомневалась, что, если человека рядом ранит и он будет истекать кровью, то она, не задумываясь, бросится на помощь. Как же иначе?
 Однако, пока Валерий падал лицом в стол, Кэт взвилась как ошпаренная с единственной мыслью: «Вон отсюда!!!» Взгляд походя зафиксировал белый прямоугольник на забрызганном кровью столе. Миллисекундное колебание – и она сцапала карточку, сунув ее в нагрудный кармашек. А сама уже летела прочь, забыв и думать о том, что бегством из-под прицела не спасешься. Разве что тебе позволят спастись. Инстинкт, давно вопивший о смертельной ловушке, проломил наконец-то все барьеры и взял на себя руководство телом, так что мозг в его действиях участия почти не принимал, в голове билось: «Расчет... Их принцип – идеальный расчет... Вот они его и... рассчитали...»
 Катерина Котова бежала через площадь, с распахнутыми глазами и с комом в горле; нет, сдерживала она не крик, это просилось обратно все съеденное и выпитое. Благо, что пила и ела она сегодня немного.
 Во внезапно возникшее на пути препятствие она чуть не врезалась лбом – к счастью для лба, препятствие подалось, амортизируя, поскольку не стояло на земле, а висело над нею.
 – Девушка, вы так спешите, – дружелюбно произнесло препятствие, оказавшееся молодым человеком лет двадцати пяти, голубоглазым, со светлыми короткими волосами. Одетый в джинсу, подранную самым художественным образом, в кожанной жилетке со множеством карманов, он парил перед Кэт, как бунтующий ангел, на светло-сером аэробайке, взрыкивающем мягко, однако нетерпеливо. Кругом стоял шум, что Кэт, замершая с перехваченным дыханием, восприняла не сразу.
 Только что из боковой улицы на площадь с визгом вырвалась стайка механической саранчи – молодежи на аппаратах самых разных видов и конструкций, от дорогих и новомодных до странных, причудливых, даже смехотворных. Парень, преградивший Кэт дорогу, был, очевидно, из их компании. Остальные резвились над площадью, улюлюкая и смеясь, демонстрируя во всей красе себя и свою чудо-технику.
 – Вы куда-то опаздываете? – поинтересовался он, глядя на девушку с таким нескрываемым восхищением, что возникал вопрос, так ли уж случайно она на него налетела?
 Но Кэт было недосуг задаваться глупыми вопросами. Она невольно обернулась на оставленное кафе, с тревогой пробежала глазами по окружающим домам: разум еще не окончательно взял власть над телом, опасное место осталось не так уж далеко позади, и она все еще пребывала в поле зрения снайперов!
 – Может быть, вас подвезти? – сожаление, заранее слышавшееся в его голосе, свидетельствовало, что ее крайне озабоченный вид не предрасполагает к знакомству.
 – Да! Пожалуйста! – воскликнула Кэт, к радости и удивлению молодого человека, и уже в следующий момент с быстротою кошки взобралась к нему за спину – заднее сиденье, расположенное чуть выше переднего, имело вид маленького кресла с подлокотниками.
 – Куда едем? – спросил он, медленно трогаясь с места.
 – Неважно, быстрее! – раздался ответ над его ухом – пассажирка сзади пригнулась, придерживаясь за него, как следовало бы поступать на большой скорости. Она действовала как профи, либо совсем наоборот – так мог вести себя чайник, впервые севший на аэробайк. А кому из байкеров, спрашивается, пришло бы в голову, что девушка, так поспешно вскочившая к тебе за спину, просто боится получить пулю? Но ее поза и впрямь позволяла двигаться стремительней, не особо осторожничая при маневрах, а эластичные ремни-самозахваты плотно пеленали талию и бедра пассажирки, не давая ей вылететь из седла.
 Байк резко наддал и, совершив виртуозный вираж над площадью, вылетел на улицу, пересекающуюся с проспектом. Никто из «саранчи» не обратил внимания на их отбытие. Все же водитель махнул на прощание рукой: мол, удаляюсь по делам, сами видите, какое счастье привалило, так что завидуйте, но не вздумайте увязаться.
 Кэт вцепилась с замиранием сердца в крепкие плечи, что не мешало ей оглядываться: площадь осталась позади, а она все продолжала ощушать беззащитность собственной спины перед наведенными на нее сверхъестественно, нечеловечески меткими прицелами.
 Тем временем байк, пользуясь просветами в движении, перемещался среди флаеров из нижних потоков во все более верхние и все более скоростные. Летящие назад фантастические силуэты небоскребов да бездонные объятия неба, раскрывающиеся все шире, – вот что составляло движение, в которое они окунулись. И это смывало паутину липкого страха, а с ним – чьи-то цепляющиеся взгляды через прицел, чьи-то интриги и чью-то кровь, принося иное, захватывающее оцепенение – восторженной, вольной, ветреной жути.
 Ее спаситель, не подозревавший, кстати, об этом своем статусе, слегка повернул к ней голову. На нестерпимо-ярко-нежной голубизне неба четко обрисовался его профиль: нос с горбинкой, жесткий, чуть насмешливый изгиб губ и белая, под цвет облаков, челка, которую безжалостно треплет ветер.
 Красивый парень.
 – Так куда тебя везти? – спросил он, косясь на Кэт наглым глазом, чуть более светло-голубым, чем небо.
 Она помедлила с ответом.
 На космодром, чтобы лететь на Онтарио? Но туда она хотела поехать с Яном, без него эта поездка теряет смысл. Как, возможно, и сама жизнь... Обратно, под присмотр психологов, хрен-их-знает-чего-ологов спецслужб?..
 Сейчас, впервые за долгое время, она была свободна и предоставлена самой себе – вот, возможно, то единственное, в чем Валерий оказался прав. И ей вовсе не хотелось расставаться с этой, обретенной, как ни крути, благодаря ему, свободой. Не теперь.
 – Не знаю!.. – Обтекатель, сейчас увеличившийся максимально, все же не полностью отсекал поток ветра, и ей приходилось почти кричать. Ответ был странным, может быть глупым, но наиболее правдивым из всех возможных.
 Парень на миг вывернул к ней шею, как бы не поверив своим ушам, или в свое счастье: такой девушке и некуда идти?.. Нет, бывает, конечно, что дел нет, домой неохота, а все остальное, на что ни кинь мысль, опостылело, но ведь только что она так спешила! Однако каждому ясно, что спешить можно не только куда-то, но и с куда более страшной силой откуда-то. Тогда это называется бегством.
 – У тебя там что, какие-то проблемы возникли? Хочешь, вернемся, и... – При этих словах он притормозил и свернул с трассы.
 Чуть-чуть не задев капот черной бээмвэшки, они вылетели из скоростного коридора в нейтральное, свободное от бесконечного потока машин пространство.
 – Нет-нет! – В ее восклицании пробился такой испуг, что парень, вздохнув, покачал головой: видно, он готов был признать, что существуют такие проблемы, в которые лучше не ввязываться, даже если в них замешана красивая девушка. Особенно в этом случае! – добавил бы более опытный муж, обкатанный жизнью и изрядно побитый ею же. Красивые девушки и караульные проблемы – понятия неразрывные, идут они по жизни рука об руку, все их не решить никому и никогда, нечего даже и пытаться. Для собственных здоровья и благополучия разумнее пожать плечами и сказать что-то вроде того, что уронил через плечо этот парень:
 – Ну как знаешь.
 Так что самый умудренный муж остался бы им доволен.
 – Просто высади меня где-нибудь... Ну, где тебе удобнее.
 Кэт понятия не имела, куда ей в нынешних обстоятельствах податься и как использовать внезапно приключившуюся свободу. Положим, это еще не повод, чтобы прилипать к случайному знакомому, на самом деле вовсе не знакомому. Для начала следует погулять по улицам. Подышать в одиночестве. Попытаться как-то примериться к нестерпимой пустоте, разверзшейся внезапно этим утром – не после трагедии с Валерием, а после ухода Яна – в планах, в душе, в жизни... Примериться, а значит, примириться.
 Байк пошел на снижение, выпадая из небесного блаженства, погружаясь все глубже в сумеречное чрево города. Они мчались теперь словно по каменной штольне. Здесь, в нижних уровнях, стены притиснутых друг к другу домов казались слитыми воедино безумным архитектурным экспромтом.
 – Между прочим, я Кирилл, – сообщил через плечо парень и продолжал держать голову вполоборота, как бы в ожидании ответа.
 – Кэт, – быстро назвалась Кэт, предпочитавшая, чтобы он все-таки смотрел вперед. Поэтому дальше она стала говорить, склонившись прямо к его уху, иначе он поворачивался к ней: – Слушай, я плохо знаю этот район. Ты можешь меня высадить в каком-нибудь парке или в сквере? Ну или на набережной? – с полузадохнувшейся надеждой спросила она. Кирилл громко хмыкнул:
 – Тут на крышаках есть «Верхний путь» – ну, что-то типа аллеи. Хорошее место. Сгоняем, если ты не против? – Одновременно он так лихо свернул направо в узкое каменное ответвление, что Кэт ахнула и зажмурилась. К ее удивлению, байк не врезался в неотвратимо надвигавшийся угол здания с керамической облицовкой, а продолжал куда-то нестись, и она с замиранием сердца открыла глаза.
 – Нет, уж лучше я... – «прямо здесь сойду», – хотела сказать Кэт, но тесная улочка словно нарочно выставляла навстречу какие-то навесы и выступы, так что Кэт жмурилась вновь и вновь, не в силах закончить фразы – дыхание ее перехватывало, а сердце сжималось в ожидании сокрушительного и, скорее всего, смертельного удара.
 – Там стоит побывать! Тебе понравится! – выкрикнул Кирилл, получавший, кажется, море удовольствия от этой гонки наперегонки со смертью.
 – Хорошо, только побыстрее бы... – выдохнула Кэт, а в следующий миг ужаснулась, сообразив, что сморозила. Она намертво вцепилась в Кирилла, дав себе слово не издать больше ни звука: сразу после ее слов байк поднялся на дыбы, взвиваясь свечкой. Ряды слепых от пыли окон, какие-то лепные морды, трубы, карнизы, балконы и металлические площадки лестниц – все это стремительно рванулось вниз.
 – И-и-и-и-и-и-и-и-и-й-й-йо-хоу!!!!
 Если у Кэт все внутри вопило и выло от страха, то ее возница выражал свой восторг во всю силу легких и не жалея голосовых связок, по всей видимости луженых, а по силе перехода от низов почти к ультразвуку не исключено, что и оперных.
 За плечом у Кэт бился газовый шарфик, сколотый под подбородком, теперь его словно слизнуло плотным ветреным потоком. И неприятности, прочно оседлавшие плечи, вдруг сорвало, как седока со взбесившейся лошади – заодно со струящейся лентой они канули в сумеречной шахте, в то время как двух сумасшедших байкеров принимало небо.
 Аппарат вырвался из глубокой тени на яркий солнечный свет. Кэт постепенно начала дышать все глубже – казалось ей, что она вдыхает этот свет. Что она пьет небо и вся как будто разжимается, стремясь глотнуть еще и еще.
 – Так куда мы теперь? – голос ее уже не дрожал, по крайней мере звучал гораздо уверенней.
 – Вон там, видишь? – Кирилл кивнул вниз, чуть левее направления полета и взял курс прямо туда, где по каменному массиву шла ломаная нежно-зеленая полоса – словно путь, проложенный по верхней кромке лабиринта кем-то, за чьею спиной из камня начинали густо прорастать деревья.
 – Ни-че-го себе... – проговорила в восхищении Кэт. Она слышала что-то об озеленении верхних уровней, но увидеть это собственными глазами, с высоты, ей довелось впервые. И, конечно, она не предполагала, что по таким местам разрешены прогулки, ну разве что отдельным гражданам за очень специальные деньги. А то ведь нахлынет такой поток гуляющих, страждущих лесной свежести в городском удушье, что красоте этой поднебесной долго не протянуть.
 – Да, неплохо, – согласился Кирилл, направляя байк к размеченной площадке, прилепившейся сбоку зеленой аллеи. Там уже стоял каплевидный флаер, и даже издалека было видно, что машина дорогая.
 Словно с горки, они скользнули с высоты вниз и, великолепно погасив скорость, мягко опустились на один из свободных секторов парковки. Как только байк коснулся покрытия и смолкло пение мотора, ремни, державшие водителя и пассажира, соскользнули, втягиваясь в гнезда.
 Когда Кэт только влезла на байк, то в первый миг испугалась, ощутив, как что-то мягко спеленало нижнюю часть ее тела. Теперь же она мысленно от души поблагодарила эти умные и чертовски прочные ленты, умевшие в нужные моменты напрягаться, многократно усиливая захват.
 Кирилл, уже покинувший седло своего верного и, как про себя отметила Кэт, далеко не дешевого коня, галантно подал ей руку. Это было нелишним: мир перед глазами Кэт, вновь ступившей на твердую – нет, не землю, но на твердь, – почему-то решительно не желал становиться прочным. Здание плавно раскачивалось, словно вот-вот готовясь оторваться от фундамента и отправиться в полет. Так что к ограждению, отделяющему посадочную площадку от зеленого сектора, они подошли рука об руку. Парень был сильным: предплечье, за которое Кэт держалась, если не сказать цеплялась, оказалось твердым, точно дерево.
 Ограждение было исполнено в виде высокого деревянного забора с крупными щелями, сквозь которые проглядывала молодая сочно-зеленая листва. В нем имелась калитка, ну совершенно дачная. Такой антураж вкупе с ощутимым уже здесь потрясающим запахом распускающихся деревьев навевал настолько чуждые городу ассоциации, что Кэт не удержалась и провела рукой по немного корявым, потемневшим от времени доскам. Иммитация, конечно. Можно обмануть глаз, но не пальцы. И все-таки здорово.
 Кирилл толкнул калитку, и та с легким скрипом отворилась.
 «Странно, – подумала Кэт, ступая через порожек, – так просто?..» Ее охватило ощущение, что после сумасшедшего полета они оказались где-то за тридевять земель, в неведомой глухомани, где на мили вокруг, может быть, три старухи и один дед, – в местах, где нечего опасаться нашествия людских толп, осоловевших от смога, и потому незачем запирать садовые ворота. Но ведь все это было в Москве?.. Однако, как она поняла только что, это было именно то, что надо. Укольчик тревоги в сердце, как и мысль о странной общедоступности этого потрясающего места, прошли почти незамеченными. Кэт и вопросов предпочла не задавать, уверенная, что объяснение-то найдется и, скорее всего, простейшее, а вместе с ним неизбежно утратится элемент чуда, аромат которого уже разлился в душе, и так не хочется с ним расставаться!..
 Под ноги легла грунтовая дорожка, искусственное происхождение которой выдавала лишь ее едва заметная пружинистость. Она и извивалась как настоящая лесная тропа. Деревья разных пород росли по обе стороны вперемежку с кустарником буйно и беспорядочно, так что этой лесной тропе никак не подходило название «аллея». Что удивительно – изредка подавали голос птицы.
 Некоторое время Кэт молчала, просто глядя вокруг, не торопясь проявлять естественное любопытство, как такое растет на крышах, чем оно живет и поддерживается: не ее это было кредо – разлагать гармонию на алгебру. Ее спутник, наверное, ожидал подобных вопросов, но, кажется, был не из тех, кто станет утомлять девушку лекцией на тему: «Как вырастить на вашей поехавшей крыше сад». Спросив, как ей здесь нравится, – «Очень!» – искренне ответила Кэт, – он усадил ее на скамейку, приткнувшуюся под большим неохватным дубом, и велел подождать минутку, пока он сгоняет за чем-нибудь прохладительным. Кэт не успела уточнить, слетает ли он на байке или здесь есть ларек-автомат, как Кирилл уже мелькал удаляющимся призраком среди деревьев.
 «Ох, странно все это», – глубоко вздохнула Кэт, размышляя о том, где она сегодня мечтала быть и где в результате оказалась. Тут было не так уж худо – совсем не то, о чем ей грезилось, но тоже здорово, вот только бы – с ним...
 Она откинулась на спинку скамейки, положив на нее для удобства локоть. Тут же слева из «почвы» выросла цилиндрическая стойка с углублением и с панелькой, где значились названия напитков и сигарет, ниже имелись щель для приема купюр и считыватель для кредиток. Кэт посмотрела и убедилась, что никаких кнопок на скамейке нет, а появление сервиса вызвала нагрузка на спинку, свидетельствующая, что человек расположился отдохнуть и, скорее всего, не откажется от напитка или от сигареты.
 «Выходит, Кирилл не знал об этом? Еще не поздно, наверное, его догнать», – решила Кэт и, вскочив, направилась за ним, в то время как в душе ее помимо воли начало зарождаться беспокойство. Кэт вспомнила, что кавалер даже не поинтересовался, что из напитков ей взять: для галантных молодых людей это нехарактерно. Она не стала его окликать в надежде сначала увидеть сквозь деревья, что он на самом деле поделывает, отправившись якобы за прохладительным.
 Она приблизилась к забору, огораживающему парковку, когда до нее донесся голос Кирилла – он с кем-то разговаривал совсем неподалеку, и мгновение спустя она сообразила, что он находится на стоянке; сквозь щели в заборе было видно, как он прогуливается там, беседуя по телефону. Слышать чей-то разговор и подслушивать его – далеко не одно и то же, а если ты при этом не спешишь подавать голос и обнаруживать свое присутствие, это вовсе не значит, что ты шпионишь.
 – ... четвертый причал. Желательно побыстрее. Пять минут?..
 «Так он решил шикануть и заказать что-то с доставкой», – сообразила Кэт, уже готовая окликнуть его с заявлением, что ей стало скучно, но Кирилл еще не закончил говорить:
 – Понял, жду. Ее я оставил в лесу под дубом. Ни о чем не подозревает. А куда она отсюда денется?




 Глава 2
 КРАСНОЕ, ЧЕРНОЕ И БЛЕДНО-ГОЛУБОЕ


 Ян Никольский уходил от любимой девушки. Серьезные люди говорят, да и сам он всегда считал, что эмоциональная привязанность – это как строгий ошейник с безразмерной цепью. Где бы ты ни был, ты всегда рискуешь оказаться у ног – нет, не обязательно у любимых, а у ног того, кто уцепился за эту цепь, может быть, где-то посредине и дернул. Сейчас, увеличивая расстояние между собой и Кэт, он с горечью думал, что именно это с ним и произошло: подтащив за цепь, его ткнули носом в сапог и отныне будут дергать вновь и вновь, стоит ему позволить себе малейший шаг в сторону. Да что там шаг – его теперь задергают просто так, в собственных интересах. Даже то, что ему не позволено видеть Кэт, не играет роли – важен сам факт ее существования, ее хрупкое благополучие, которое кое-кому, уже намотавшему его цепь на руку, ничего не стоит нарушить.
 Мысль разбередила в душе тревогу, заставившую его замедлить шаг и прислушаться к миру. Он даже прикрыл глаза. Колышущимся фоном шумел город, в кустах на площади гомонили воробьи, обалдевшие от весеннего солнышка. Ян ждал. Что-то только что заставило его усомниться в благополучии Кэт – не в будущем, а в нынешнем, сиюминутном ее покое. Такие «звоночки» – в терминологии «снайперов» «ближний прицел» – редко его обманывали.
 Вот оно! Не звук, даже не отзвук, а нечто, оставившее молниеносный алый след в мирно дышащем пространстве. И все оно, словно вспоротое стилетом, заливается для него густо-красным. Опасность!
 Звук пролетевшей пули.
 Пусть не в него и даже не рядом. Пули, после которых не слышно криков и нигде не наблюдается паники, несут свою, особую задачу – это он в свое время хорошо усвоил; его тоже вербовали так – демонстрируя идеальную меткость. А сейчас у этой демонстрации может быть только одна цель – Катерина Котова, Кэт в Квадрате.
 Его Кэт.
 «Снайперы» решили заполучить ее, и я должен был это предвидеть!» – думал Ян, а сам в это время уже бежал назад. И буквально налетел на черный глянцевый бок: перед ним спланировал престижный флаер «Мицубиши-флай» и резко затормозил, преграждая дорогу.
 Начальство не дремало.
 Но Ян в данную минуту готов был придушить свое новоявленное начальство собственными руками. Жаль, только жизнь его после этого продлилась бы недолго – вряд ли с минуту.
 Он перескочил через капот «Мицубиши», позлорадствовав, что останется вмятина, и ринулся дальше – к кафе. И вновь наткнулся на препятствие – на сей раз не на машину, а на человека, но жесткого, как робокоп.
 – Давайте пройдем к машине, Никольский. Вас ждут. – Голос у человека был твердым, что не мешало ему быть успокаивающим. Ян узнал эти интонации, рассчитанные на такие реакции подсознания, как повиновение и эмоциональный спад.
 – Уйди с дороги, – не попросил, а приказал он.
 – Не стоит, Никольский. Она в безопасности. Все просчитано. А ваше необдуманное вмешательство только подставит ее под удар.
 Вот он – рывок за цепь. И не завоешь, не огрызнешься. Потому что действительно – все у них просчитано. И действительно – можешь подставить.
 Сжав зубы до боли в висках, он вернулся к машине. Сопровождающий тычком в панельку открыл перед ним дверь, хотя в этой модели дверцы отъезжали автоматически при нажатии пассажиром определенной кнопки. На сей раз это не было знаком уважения к Яну Никольскому, скорее наоборот – престиж пассажира пострадал бы, шевельни он ради Никольского хоть пальцем.
 В мягком полумраке салона были отчетливо видны седые до белизны волосы, обрамляющие сухощавое лицо. Остальное почти сливалось с дорогой черной обивкой.
 – Для вас есть работа, – без предисловий начал Стратег, подавая знак шоферу. Сопровождающий уселся на переднее сиденье и ощутимо бдил. Он способен был бдеть незаметно и расслабленно, но сейчас давал Никольскому понять – вздумай он придушить начальство собственными руками, так даже рук не успеет поднять. А эти руки еще могут принести пользу организации, так что давайте, Никольский, не будем с вами калечить кое-чьи казенные грабли.
 – Сначала поговорим о Кэт, – угрюмо сказал Ян, в то время как флаер взмыл вверх. – Я от нее отказался...
 – Вы от нее отказались, – перебил Стратег. – Здесь не о чем больше говорить.
 – Я выполнил ваше идиотское условие. Но это не лишает меня права ее защищать. – То, что его захомутали, Ян не считал достаточной причиной для того, чтобы начальство могло затыкать ему рот. – Я догадываюсь, зачем она может быть вам нужна. Я был с ней на Хассе и знаю: никаких таких особых способностей у нее нет. Девчонка была вымотана до предела, а потому открыта для контакта со слегами. Там все дрожат от страха, а она просто уже ничего не боялась, вот и все!
 Стратег не прерывал его – слушал молча, опустив лицо.
 – Слеги – так она называет хассов, – задумчиво сказал он и вдруг, подняв голову, произнес отчетливо: – Простите меня, Ян.
 Никольский даже вздрогнул. Не то он ожидал услышать. «Никуда не денешься, выполнишь!» – и тонкая усмешка, перекосившая узкое лицо, как роспись под резолюцией. Не было у него до сих пор начальников, умеющих извиняться. А Стратег и в самом деле усмехнулся, но как-то задумчиво.
 – Я давно не сталкивался с возражениями, исходящими от подчиненных. Отвык. Но порой полезно вспомнить о том, что истина часто рождается в диалоге, а не только как результат собственного мозгового штурма.
 – Истину вы давно уже взяли на откуп, – по-своему согласился Ян. – Но с Кэт вы ошиблись. Она не поможет вашей организации выйти на галактический уровень.
 – Не вашей, а теперь уже нашей – нашей с вами организации, Никольский, и я не советую вам об этом забывать. – В голосе Стратега вновь прорезались повелительные нотки. – А ошиблись не мы, а вы – относительно того, что Катерина Котова нуждается в вашей защите. Верней, обстоятельства таковы, что защитить ее на данный момент может только организация.
 Пристально глядя на Яна, он добавил:
 – Не исключено, что и в вашем лице.
 – Ей что-то угрожает? Что-то серьезное? – Ян даже слегка охрип. – Настолько, что вы готовы снять запрет? – Всегда остро чувствовавший фальшь, он не мог понять, водит ли Стратег его за нос в каких-то своих далеко просчитанных целях или говорит искренне. Внутренний сканер – природный дар Яна, позволявший ему безошибочно разбираться в людях, ощущал на месте этого человека лишь черноту. Полную тьму.
 – Пожалуй, вам следует об этом знать, – решил Стратег, чуть подумав. – Котовой заинтересовался некто... – поморщась, он поправился: – или нечто.
 – Вы – и не можете дать точного определения? Не верю. – От тревоги за Кэт у Яна предательски сел голос, он попытался замаскировать страх под досаду, что, кажется, не очень получилось.
 – Совершенно очевидно, что это не хассы, – продолжал Стратег. – И ни одна из структур, входящих в зону нашего внимания – а она настолько велика, что вы вряд ли в состоянии оценить масштаб, да на вашем уровне этого и не требуется. Это некая неизвестная Третья Сила. Она, или «они», возникали и до этого, вклиниваясь случайными факторами в наши оперативные расклады и начисто сбивая прицелы – ближний, а порой, случалось, и дальний. Вы понимаете, о чем речь? Они пытались изменить ход событий. Ход нашей истории!
 – А вы хотите направлять этот «ход» своими руками, – не удержался и поддел Ян.
 – Мы – порождение собственной системы, нашими руками она творит самое себя! Вряд ли вы согласитесь, чтобы в этот процесс вмешивался кто-то посторонний, да что там, просто чуждый и менял все по нужному ему сценарию?
 Ян кивнул:
 – Не соглашусь. – Глянул исподлобья: – Я и на ваши сценарии вряд ли соглашусь. Но при чем здесь Кэт?
 – Обычно Третья Сила проявляется точечно и быстро, практически бесследно исчезает. Но в отношении Котовой неожиданно наметился стойкий интерес – в раскладах, имеющих отношение к ней, появляется слишком много случайных, непросчитываемых факторов. Подобного еще не бывало. Цели Третьей в отношении нее нам неизвестны, поэтому девушка в первую очередь нуждается в защите. Кроме того...
 – Вы хотите поймать на нее, как на живца, эту Третью Силу. Я угадал? – Ян был мрачен и язвителен, однако его собеседник по-прежнему, вне зависимости от выражения лица, оставался угольно-непроницаем.
 – Не совсем так, – поморщился он. – Им что-то необходимо от Котовой. Видимо, они не остановятся, пока не добьются своего. Вопрос в том – горим ли мы с вами желанием, чтобы они чего-то добились? А не лучше ли будет держать ее под строгим наблюдением и в нужный момент подсечь охотников? Взять их за жабры и разобраться наконец, кто это испокон века лезет со своим уставом в наш монастырь?
 – Испокон века?.. – переспросил Ян.
 – Именно так. И даже я затрудняюсь определить, испокон какого, – ответил Стратег и, отвернувшись, посмотрел в окно. Они тем временем куда-то прибыли: вылетев на Кутузовский проспект, флаер снизился у длинного здания, конца которому было в ту и в другую сторону не видать, и проследовал в подземный гараж.
 – Задание, о котором вы говорили, связано с Кэт? – спросил Ян, когда они выходили из машины. Но Стратег уже явно переключился на что-то другое; из собеседника Никольский превратился для него в подчиненного, у которого необязательно спрашивать, согласен ли он выполнять приказы. Посмотрев на часы, Стратег сказал:
 – Вы сейчас посидите здесь в каком-нибудь кафе или ресторане, можете сыграть в бильярд. С вами скоро свяжутся.
 Он явно спешил, очевидно, на какую-то важную встречу. Ян почему-то не сомневался, что все это каким-то образом связано с Кэт. Он еще раз попытался определить настроение Стратега, что с другими людьми у него выходило без малейшего усилия, что называется, спонтанно: нескольких секунд наблюдения ему было достаточно, чтобы определить, взволнован человек, зол, опустошен или, напротив, бодр и полон энергии.
 Чернота.
 Может быть, это и был ответ?..
 Они поднялись на лифте этажом выше, где, судя по всему, располагался развлекательный центр. Тут Ян покинул кабину. Стратег с сопровождающим отправились выше.
 Гораздо выше.
 – Вы вовремя, Стратег. Я взял на себя труд лично внести некоторые коррективы в расклад по этому делу.
 – Иными словами, господин Координатор, вы полностью изменили мой ближний прицел? – с ледяным спокойствием произнес Стратег. Он всегда был вовремя. И он понимал, что начальство вправе вмешиваться в операцию на любом этапе и портить самые гениальные комбинации, где только над предварительными расчетами трудился целый коллектив.
 – Да, я изменил его. У вас еще есть время, чтобы задать вопросы. И ознакомиться с новым прицелом.
 «Значит, сначала вопросы», – подумал Стратег: Координатор не отпускал необдуманных фраз. Очень хотелось сформулировать первый вопрос следующим образом: «Вы когда-нибудь раздеваетесь или так и спите – сидя, выпрямившись в кресле, весь до самого горла в черном?» Координатор никогда не одевался иначе.
 – Люди остаются на своих местах?
 – Нет. Им уже отданы необходимые распоряжения... – Координатор загадочно улыбнулся и нашел нужным добавить: – Почти всем.
 – Я должен повторить, что расклад со случайными факторами – это уравнение со многими неизвестными. Мой прицел был по-возможности к этому адаптирован.
 – А мой, напротив, провоцирует их появление.
 – Вы хотите...
 – Я хочу понять, какими возможностями оперирует Княжна. Нащупать ее способности. Ее и Ждущих. Возможно – проучить с их помощью тех, кто причиняет нам беспокойство.
 У Стратега едва не перехватило дух – но лишь гипотетически, на ином, невидимом глазу уровне.
 – Вы предполагаете заставить Неизвестное действовать в своих интересах?
 – Неизвестное можно использовать, как любую силу, – сказал Координатор. – А теперь ознакомьтесь, – он протянул Стратегу лист формата А4. В организации не принято было фиксировать важную информацию на электронных носителях.
 Стратег пробежал глазами по тексту. Когда он вскинул их на начальника, во взгляде читался вопрос – и только! Удивление, хоть и безмерное, оставалось надежно заперто внутри.
 – Да, именно так, – ответил Координатор на его взгляд. – Вам придется тряхнуть стариной. Ступайте и учтите, что на подготовку у вас не более восемнадцати минут. Думаю, вам не надо напоминать, что подготовка должна быть качественной.
 – А какова, в таком случае, будет задача Никольского? – вопрос был одним из многих, просившихся на язык. Координатор ответил разом на все:
 – Вы только что сказали, что это уравнение со многими неизвестными. Согласен – работать, не будучи уверенным в дальнейшем раскладе, задача наисложнейшая. Именно поэтому я выбрал вас.
 Стратег всегда ставил очень качественный эмоциональный щит, и все же порой ему казалось, что начальник видит его насквозь. Сам он славился среди подчиненных умением читать мысли – с Координатором такие штуки у него не проходили.
 Стратег неприметно для глаза сосредоточился, и... Нет. Не смог не только прочитать мысли, но даже и определить настроение начальника.
 Лишь бледная синева.
 Координатор загородился щитом «Небо», доступным лишь мастерам высших категорий. Но уже само то, что он нашел нужным поставить такой барьер, говорило о многом.




 Глава 3
 ПРАВО БЕЖАТЬ


 Кэт, только что собиравшаяся окликнуть Кирилла, так и застыла с приоткрытым ртом, потом медленно попятилась. Ее словно ударили в грудь, и что-то внутри рухнуло с погребальным грохотом, эхо которого, кажется, отдалось в ушах; похоже, это рушился ажурный дворец наивной веры в чье-то благородство, способное вершить маленькие чудеса для совершенно посторонних барышень. Тот, кого она считала спасителем, оказывается тоже одним из охотников по ее душу. Или просто подлецом – одно, кстати, не исключает другого. Кого бы ни вызвал ее недавний спутник, визит этот вряд ли предвещал ей радостные сюрпризы. Как он сказал? «Куда она денется?» Значит, она теперь была не чем иным, как дичью, причем в лесу, отчего этот статус вдруг ощутился особенно остро.
 Кэт отступала, стараясь двигаться так, чтобы не шелохнуть и ветки, не привлечь внимания байкера резким движением: щели в заборе были достаточно широки, и заметить ее не составляло труда. Но вскоре деревья окончательно ее скрыли, тогда Кэт развернулась и бросилась бежать – не к дубу, как бы не так! – а в противоположную сторону. Туда тоже вела дорожка; дом был довольно длинным, однако Кэт, несущаяся по нему во всю прыть, понимала, что этим лесом ей далеко не уйти и в нем тоже не спрятаться, каким бы густым и бесконечным он ни казался. Поэтому ей следовало не бегать здесь, как загнанной на гору лисе, а поскорее искать дорогу вниз. Или улетать, что было вполне осуществимо – не просто так, конечно, а на флаере. На крыше ведь имелись и другие стоянки! Рано или поздно дорожка непременно должна была вывести ее к одной из них.
 Вскоре, запыхавшаяся, она выскочила к забору – точно такому же, как прежний, так что Кэт в первый момент замерла с остановившимся дыханием и с безумной мыслью, что она вернулась, каким-то образом сделав крюк. Или просто перепутав направление?.. Потом она поглядела в щели и убедилась, что достигла следующей парковки: на площадке стояли два флаера. Хотя владельцев поблизости не было, Кэт бросилась к калитке: если ей даже не удастся открыть дверцу какой-нибудь из машин, сигнализация привлечет хозяев, а лучше бы, конечно, сразу охрану. В любом случае она сможет рассчитывать на помощь.
 Эта калитка, в отличие от прежней, оказалась заперта. Причем достаточно надежно: она только выглядела деревянной, на самом же деле по прочности не уступала металлической. Замок был снабжен лазерным считывателем, не сразу заметным из-за старательной стилизации под дерево. Не зря Кэт с самого начала подумала, что здесь может разгуливать далеко не всякий. Разве что «карлсоны» и им подобные способны свалиться с небес на своих антигравах прямо в лес, в обход стоянок, но было сомнительно, чтобы и этот трюк каким-то образом не предусмотрели.
 Она поискала на панельке кнопку вызова – охраны, оператора, лесника, кого угодно! Ее не было! Кэт с тихим стоном взялась за голову.
 А время шло. Пять минут уже истекли, вскоре ее хватятся и откроют здесь в лесу охотничий сезон. Да что там – Кирилл, наверное, уже ее ищет! Мысль о том, что он может вот-вот появиться на дорожке за спиной, придала сил. Кэт побежала вдоль забора – не в панике, о нет! Пока еще нет. За стоянкой должно было начаться обычное ограждение, за которым крыша обрывалась в пропасть улицы. И там летали флаеры!
 Казалось, что проклятый забор никогда не кончится: Кэт выбивалась из сил, легкие хватали воздух какими-то жалкими клочками, грудь разрывалась. Ветки цеплялись за одежду, другие так и норовили хлестнуть ее по лицу. Спотыкаясь и придерживаясь за забор, Кэт продралась сквозь густой кустарник и неожиданно оказалась на пустом пространстве: лес отступил, впереди виднелось мраморное ограждение, а перед ним стелилась свободная полоса, выложенная бежевой плиткой.
 Это напоминало набережную, где хорошо прогуливаться теплым вечером, вдыхая запахи леса, или, облокотившись о парапет, залядывать вниз, в пучину города, следя за проносящимися там огоньками рыб-флаеров. И здесь было достаточно места для посадки – вот о чем подумала обессиленная Кэт, прислонившись на несколько секунд к забору, чтобы отдышаться. Затем она подошла к парапету и не просто облокотилась, а буквально легла на него животом, высматривая летящий в ближайшем уровне флаер. Здания, сливавшиеся внизу в сплошную стену, сильно разнились по высоте, но тут, наверху, флаеры меж ними летали редко, предпочитая средние, умеренные уровни либо уж совсем поднебесные скоростные коридоры.
 Когда чуть ниже появился потрепанный «Форд», Кэт перегнулась и, едва не свесившись, отчаянно замахала руками. С немалым усилием она подавила готовый вырваться крик о помощи: последнее, что ей стоило делать, так это кричать – на крик к ней могли подоспеть не флаеры, а, скорее, люди из леса.
 «Форд» промчался мимо, даже не притормозив. Кэт со стоном уронила руки. А мгновения бежали, и не было меж ними промежутка для отчаяния, ведь машины проносятся быстро, их нельзя пропускать...
 Следующий – красная «Лада» – шел меж башнями высоток напротив. Направлялся он прямо на Кэт и летел гораздо медленней «Форда» – не по причине худшей тяги, скорее в последней модели она могла быть и помощнее «фордовской», просто вне общих трасс водители обязаны были соблюдать предписанный минимум скорости. Кэт возобновила бешеную жестикуляцию, жалея чуть не до слез о потерянном шарфике, размахивая которым можно было скорее привлечь внимание. Сидевшие во флаере люди ее заметили: машина приблизилась. Потом стало видно, что двое в кабине – мужчина и женщина – машут ей в ответ.
 «Дорогие, милые, спасайте!» – шептала Кэт, прослезившись от горя.
 Они свернули на улицу и... И улетели, черт бы их побрал!
 «Так не пойдет, – подумала Кэт. – Им удобней думать, что какая-то сумасшедшая, надышавшаяся весной или чем позабористей, вышла из леса и машет в эйфории всем встречным и поперечным. И впрямь, только шарфика не хватает! Вот если бы эта сумасшедшая решила „на радостях“ сигануть с крыши головой вниз – тогда, может быть...»
 Боясь передумать, Кэт быстро легла на парапет грудью и перенесла ноги на другую сторону. Тут возникла неожиданная проблема: дальше тело наотрез отказалось слушаться, будто прилипнув к парапету, а руки обхватили его мертвой хваткой и словно бы окаменели. Только повернувшись лицом к лесу, Кэт неимоверным усилием смогла заставить себя выпрямиться. При этом сердце ее, едва успокоившееся после бега, заколотилось так безумно, словно было узником, задумавшим проломить стену своей темницы. Однако вид деревьев, из-за стволов которых вот-вот могли выскочить преследователи, пробудил в душе утраченное было мужество.
 Зажмурившись, Кэт развернулась к пропасти города. Не разжимая век, попрочнее расставила ноги и постаралась успокоить дыхание. Потом чуть-чуть приоткрыла глаза и взглянула сквозь ресницы – так смотреть на город было гораздо менее страшно.
 То, что она увидела, заставило ее на миг во всю ширь распахнуть глаза: пока она делала героические усилия, чтобы преодолеть страх высоты, прямо перед ней завис флаер! Однако и уходящая вниз перспектива предстала перед ней со всей отчетливостью, отчего радость ее тут же сменилась ужасом. Шатнувшись, Кэт вновь смежила веки до щелок, вцепилась покрепче в парапет и судорожно перевела дыхание.
 Флаер, похоже, не собирался улетать, прочно заняв позицию напротив. В другое время она бы подивилась его необычной модели: не обтекаемой, а какой-то рубленой формы и даже визуально тяжеловесный, словно броневик, с настолько непроницаемыми стеклами, что казалось, он слеп – а таковым человеку кажется все, не имеющее прообраза глаз или окон, в которых могли бы торчать чьи-то глаза. Однако не приходилось сомневаться, что его водителю открывается отличный вид – в данном случае на поросшую лесом крышу, на краю которой стоит несчастная, задумавшая проститься с жизнью.
 Ну проститься-то с ней Кэт совсем не торопилась, но в данный момент ей следовало срочно что-то предпринять, пока водитель, насмотревшись на нее вволю из-под своего непроницаемого «забрала», не устремился, заскучав, по делам. Кэт не нашла ничего лучшего, как слабо крикнуть:
 – Помогите!
 Даже если ее дрожащий голос не был услышан, все прекрасно читалось по губам.
 Тем не менее машина оставалась неподвижной.
 «Да что он, издевается? Думает, что я тут перед ним комедию ломаю? Ну что ж...»
 Она отпустила руки и развела их в стороны – выглядело это так, будто она готовится к прыжку, хотя на самом деле раскинутые наподобие крыльев руки способствовали равновесию.
 И это подействовало!
 Флаер сдвинулся на несколько метров вправо – именно сдвинулся, пролетел боком, а не повернул; маневр был весьма необычен, да только Кэт сейчас было не до того, чтобы дивиться на этакую продвинутую модель и рукоплескать ее возможностям. Боясь шевельнуть головой – тогда бы весь город шатнулся и поребрик мог вырваться из-под ног – она краем глаза следила за тем, как флаер двигается вперед... без сомнения для того, чтобы опуститься на крышу!
 Кэт чуть не вскрикнула от радости, а в следующий момент раздался до озноба неприятный электрический звук, воздух на миг осветился белым, и тяжелую машину отбросило, словно она ткнулась носом в тугой барьер. На миг Кэт ощутила себя неподвижным центром шаткого мира, готового перевернуться от легкого толчка, и вот только что основательно сотрясшегося. Она утратила равновесие, словно балансировала на канате: качнулась вперед – навстречу бездне, в ужасе отшатнулась назад и изо всех сил вцепилась в парапет. На миг остановившееся сердце задергалось так, что показалось, ее сейчас стошнит сердцем. В глазах все рябило и прыгало, кружились золотые искры... Наверное, поэтому флаер показался окутанным какой-то переливчатой радужной пленкой?.. Но главное было то, что он опять упрямо сунулся вперед!
 Воздух вновь затрещал и высветился, на сей раз зловеще-красновато, и незримый барьер как будто бы с натугой оттолкнул нарушителя границы. Кэт захлестнуло отчаяние: было ясно, что это включается щитовое поле, значит, бесполезно надеяться, что флаер сможет совершить посадку. А она-то, наивная, надеялась, что самовольная посадка в этом уголке дикой природы не предусмотрена. Как же! Сохранился бы он тогда таким первозданным, в центре-то города!
 Из леса между тем послышались крики – возможно, преследователей, а может быть, местная охрана получила сигнал о попытке нарушить барьер. Лучше бы, конечно, второе – уже было ясно, что надежда улететь отсюда на флаере несбыточна.
 И все же странная «бронированная» машина, неравнодушная к судьбе Кэт, продолжала висеть вровень с крышей, словно в раздумье. Лихорадочно размышляла и Кэт, но уже не о ней, а о других вариантах спасения: бежать ли ей в лес – не сдаваться, конечно, а в надежде разыскать вход внутрь дома – либо остаться тут и, не меняя позиции, грозиться преследователям, что спрыгнет. Щит отталкивает желающих пересечь границу, но вряд ли он срабатывает в другую сторону: сканеры засекают нарушителя на подлете, тогда и включается защита. Так что на крышу было нельзя, а с нее – на здоровье. Значит, ее угроза реальна и заставит их призадуматься. На время. А потом?.. Наверняка появятся еще флаеры с любопытными, за ними милиция, спасатели, возможно и журналисты – словом, шумиха, что тоже нездорово, зато все это наверняка спугнет погоню. Даже этот пока единственный безмолвный свидетель может поубавить им прыти. Так думала Кэт, как вдруг где-то совсем рядом раздался отчетливый крик:
 – Эй! Вы меня слышите? Послушайте меня, вы, на крыше!
 Голос доносился явно не из леса. И не от флаера, как ей сначала показалось. Он шел откуда-то снизу – в те области Кэт старалась не смотреть, задирая подбородок повыше, но теперь немного опустила голову и опасливо покосилась за край. Внизу шел ряд балконов, и с них ей махал, опасно перегнувшись в надежде обратить на себя внимание, какой-то человек. Он был немолод – лицо, изборожденное морщинами, побледнело от волнения, седые волосы развевались по ветру.
 – Прошу вас, постойте! Не делайте этого! – кричал он, поняв, что замечен. – Я сейчас к вам поднимусь! Не совершайте непоправимого!
 Кэт покачала головой, стараясь дать понять, что к ней не надо подниматься: старик никого не испугает, так что лучше бы ему сюда кого-нибудь вызвать – но он уже скрылся. Подняв со вздохом глаза, Кэт обнаружила причину для нового вздоха – флаер исчез! А ей как раз пришло в голову, что если убедить водителя просто подлететь поближе и открыть дверь... Интересно, хватило бы у нее мужества туда прыгнуть? Но теперь ей следовало следить за лесом, чтобы не оказаться внезапно схваченной со спины. Она повернулась вполоборота и вздрогнула, увидев совсем близко от себя человека. Испуг длился лишь мгновение: это был тот самый старик, не иначе как освоивший азы телепортации, вообще-то пока еще человечеству недоступной, причем он так спешил, что «телепортировался» на крышу в коричневом махровом халате, кое-как подпоясанном, и в шлепанцах. Его худое, неимоверно бледное лицо обрамляли растрепанные волосы. Заметив смятение, вызванное его появлением, у девушки, которую всего-то шаг отделял от падения в бездну, старик замер и выставил руки вперед ладонями:
 – Успокойтесь, я друг! Я помогу. Нельзя отчаиваться! Вы еще так молоды и... – он смолк на полуслове, пораженный ее моментальной реакцией: несчастная отвернулась от последней черты и решительно возвращалась в мир, быстро перелезая через парапет. Он шагнул к ней, чтобы поддержать и ободрить, но, к его явно еще большему удивлению, девушка сама бросилась к нему и схватила все еще протянутые вперед руки.
 – Мне нужна помощь! – выдохнула она. – Меня преследуют... Умоляю, помогите!
 Кэт поняла главное – телепортацией или нет, но он как-то сумел в два счета перенестись сюда с балкона и, значит, есть возможность тем же способом отсюда «унестись». А поскольку из леса доносился все более отчетливый шум, у старика не могло остаться сомнений в том, что несчастная предприняла отчаянный шаг в страхе оказаться в чьих-то лапах. Он молча увлек ее к краю леса, где за деревьями обнаружился прозрачный цилиндр. Потыкав в сенсорное изображение клавиатуры на дверце, старик шагнул внутрь и втянул за собою Кэт – она, вдруг кое-что вспомнив, еще успела сорвать лист с повисшей перед лицом ветки.
 Закрывшись, «стакан» буквально упал вниз, а старик и девушка стояли в нем, трогательно держась за руки. В последний миг, перед тем как слой «грунта» совместился с потолком, у разлапистого основания ближайшего дерева появились чьи-то ноги в лаковых ботинках.
 Кэт и старик хором перевели дух: похоже, что они ускользнули и, можно надеяться, незамеченными. Кэт благодарно сжала его руку. Ее, уже не надеявшуюся на помощь, глубоко тронуло это неожиданное участие в незнакомом человеке. Тут она вдруг вспомнила своего предыдущего «спасителя», и ее увлажнившиеся было глаза мигом просохли. Бесшабашность и расположение байкера только выглядели искренними, а на поверку он оказался вроде того забора, идеально подделанного под теплый органический материал. Да только ли забор был иммитацией?.. Кэт помяла в пальцах древесный листок – подушечки увлажнил зеленый сок; поднеся его к носу, она ощутила терпкий запах. Значит, лес все же был настоящим. А то уж она готова была поверить, что все это – лишь грандиозная подделка, вплоть до распыленного в воздухе лесного аромата и птичьих трелей, льющихся из скрытых динамиков. Столкнувшись с предательством, начинаешь подозревать в фальши все вокруг. А уж людей – в первую голову. И даже тех, кто стремится оттащить тебя от края.
 Кэт зажмурилась, тряхнув головой: «Да нет же! Есть в мире великодушие, есть сострадание к ближнему и неподкупная честь. Главное – об этом помнить. Просто в такие вот моменты, когда прошлое тебя предает, а настоящее вдруг становится зыбким, то, будь под ногами хоть скала, даже она начинает казаться трясиной.
 На те несколько мгновений, что лифт падал вниз, его стенки матово затуманились. После остановки они вновь стали прозрачными, и за ними обнаружилась вовсе не лестничная площадка, а квартира. Дверь лифта бесшумно отъехала.
 – Прошу, – старик сделал галантный пригласительный жест, затем добавил, как бы спохватившись: – Меня зовут Максим Андреевич. Если вы не хотите называть своего имени...
 – Катерина, – представилась Кэт, не видившая причин скрывать от него свое имя. Она вошла в дом вслед за хозяином и стала осматриваться, размышляя, что же за человек пришел ей на помощь, при этом строго-настрого наказав себе не разевать в изумлении рот.
 Более чем просторная квартира с высокими потолками выглядела как часть старинной усадьбы: изысканная мебель мореного дерева с замысловатой резьбой и инкрустацией; ковры или, может быть, гобелены с вытканными картинами... Музей, да и только! Одну из стен занимал высокий камин, отделанный розовым камнем, – по виду самый настоящий, где и вправду дрова жгут!
 «Какой пенсионер может позволить себе такую роскошь?» – думала Кэт, не собираясь, впрочем, задавать вопросов: у него к ней наверняка были вопросы поинтереснее, и тогда ей пришлось бы тоже на них отвечать.
 – Большое вам спасибо за помощь, – искренне поблагодарила она. И, понимая, что экстремальные обстоятельства их знакомства требуют все же объяснений, решила избежать их простейшим способом: – А теперь я, пожалуй, пойду. – Вообще-то с этими словами рекомендуется незамедлительно направляться на выход, вот только было неясно, сможет ли тот же лифт доставить ее к подъезду? А если нет, то какая из многочисленных дверей, имеющихся в квартире, является выходом?
 – Выслушайте меня, Катерина, – сказал Максим Андреевич спокойным и очень серьезным тоном. – Я не настолько нескромен, чтобы лезть в ваши дела. Однако я понял главное – вам грозит опасность, достаточно серьезная, чтобы вам сейчас можно было бы выйти из дома.
 «Куда уж серьезнее, если человек, спасаясь от преследования, готов сигануть с крыши», – согласилась с ним мысленно Кэт.
 – Я предлагаю вам переждать некоторое время, – продолжил он.
 Кэт была бы не против, да вот только старик, заботясь о ней, совсем, кажется, не подумал о том, что ее присутствие здесь может навлечь неприятности и на него.
 Максим Андреевич опустил взгляд на свое одеяние и смущенно кашлянул:
 – Халат у меня почти маскировочный, вы тоже одеты в неброские цвета. Так что я почти уверен, что наше с вами бегство осталось незамеченным. – Он словно читал ее мысли: – Дом наш огромен, весь его обыскать невозможно, да на это ни у кого не хватит санкций. – Он бросил на нее быстрый пристальный взгляд, и Кэт смутилась, поняв, что могла быть принята за преступницу, спасающуюся от рук закона.
 – Вы хотите мне помочь, даже не зная, кто я?.. – тихо спросила она.
 – Я уже принял в вас участие. Так сложилось, что вы стали моей гостьей. – Максим Андреевич нахмурился. – И я всегда был против обстоятельств, какими бы они ни были, подводящих людей к краю. Так что, прошу вас, – он обвел рукою комнату, – располагайтесь, где вам удобней, а я пока сделаю кофе и все-таки, кхм-кхм, если позволите, переоденусь.
 Он скрылся в арке, а Кэт осторожно села на ближайший диван. Рядом на красивой деревянной подставке стоял телефон – копия древней модели, где трубка напоминала душ с приделанным снизу металлическим раструбом. С начала всех этих безумных событий у нее впервые появилась возможность позвонить... Вот только кому?
 Яну?
 «Я не могу видеться с тобой. Этот раз – последний».
 Что ж, несмотря на свой категорический отказ от нее, не стоит и сомневаться, что он из кожи вон вылезет, а поможет. Да только после этого отказа не нужна ей от него никакая помощь. Не нужна – и все тут!
 Так куда звонить? В секретный отдел, уже, наверное, стоящий в полном составе на ушах по поводу ее исчезновения? Кэт тяжело вздохнула: эти уж точно заявятся в кратчайшие сроки; мало того что спасут, еще и с преследователями разберутся – взяв одного-двоих, раскрутят всю шайку так, что кое-чьи фирменные запчасти полетят во все стороны. А ее тем временем запрут в каком-нибудь уютном комфортабельном бункере, куда снаружи без специального разрешения не просунет носа даже мышь, и уж тем более никакие «снайперы» и никакие «байкеры» ей там будут не страшны, не исключено, что уже до самой гробовой доски.
 Кстати, о «снайперах»...
 Кэт нащупала в нагрудном кармашке таинственную карточку и помедлила, лишь потянув ее за краешек.
 «Вот то, что вам надо. Мы не ошибаемся».
 Она схватила эту карточку с окровавленного стола – сцапала, несмотря на овладевший ею в тот момент ужас. Значит, все-таки попалась на крючок?.. Неужто сработало простое любопытство? Или... надежда на чудо?.. То, что ей надо... Кэт страдальчески поморщилась. Нечего обманывать себя – ей нужен Ян Никольский, оказавшийся пленником какого-то странного и противоестественного договора, запрещающего ему видеться с любимой девушкой. Ну так вряд ли этот пластиковый прямоугольник сможет чудесным образом вернуть ей Яна. А в остальном... Как посторонние, пусть и члены некоей ужасно законспирированной организации, могли угадать то, чего она сама не знает?.. Казалось бы, какой смысл ломать голову – взгляни наконец, что там написано, и все поймешь. Но ведь это и значило сделать то, что от нее хотели, запугивая выстрелами там, в кафе, – всего лишь посмотреть. Только посмотреть – для начала.
 Послышались шаги хозяина, и Кэт, словно испугавшись, спрятала вытянутый было уголок обратно в карман. Максим Андреевич облачился в элегантный черный костюм, чудесным образом превративший домашнего старичка в респектабельного пожилого господина. Седые волосы были теперь аккуратно зачесаны, а шлепанцы сменили замшевые полуспортивные туфли.
 – Прошу простить, – улыбнулся он, – что при нашем знакомстве мой вид был далек от совершенства: не хватило, знаете ли, времени привести себя в порядок. Ну вот, теперь я, можно надеяться, почти блистателен и хочу пригласить вас на кухню выпить кофе. Или, если пожелаете, чего-нибудь покрепче: думаю, что после сегодняшних приключений нам обоим это не повредит.
 Кэт проследовала за хозяином на кухню, оказавшуюся, вопреки ожиданиям, довольно современной: прямоугольная комната, одну стену которой занимало почти полностью длинное окно, другую, напротив – белый кухонный гарнитур. Вдоль окна были закреплены откидные столешницы, которые при желании можно было установить в сплошной длинный стол. Сейчас большинство из них были опущены, единственная поднятая выглядела милым кафешным столиком, украшенным старомодным дымящимся кофейником, стоявшим в окружении двух чашечек, сахарницы и плетенки с печеньем. Кэт сегодня вовсе не радовали ассоциации с кафе, но ей очень не хотелось огорчать старика, проявившего ко всему прочему завидную выдержку: конечно же, его снедало любопытство, и все же он не задал ни единого вопроса о том, какие события привели ее на край крыши. А ведь он имел на них право – как спаситель, укрывший ее не где-нибудь, а в собственном доме. Усевшись за столик, она, не отдавая себе отчета, стала провожать тревожным взглядом скользящие мимо флаеры. От хозяина не укрылась ее нервозность.
 – Не волнуйтесь, эти стекла тонированные и частично зеркальные. Если кто-то снаружи задумает вас поискать, заглядывая в окна, то он рискует увидеть лишь собственное отражение. – Максим Андреевич покопался в шкафчике и выставил в дополнение к кофе початую пузатую бутылку какого-то очень заграничного коньяка, сопроводив ее двумя хрустальными рюмками.
 – Настоящий французский «Арманьяк»! – похвастался он. – Признайтесь, не пробовали?
 – Не доводилось.
 – В другое время я бы посоветовал ограничить ваш опыт легкими винами. Но после пережитого вами там, у края... Словом, давайте выпьем за то, чтобы если вам и доводилось еще когда-нибудь в жизни пить коньяк, то только по приятным поводам.
 Они выпили. Оба – залпом. Вообще-то Кэт не любила коньяк, но тут вдруг поняла, что старик совершенно прав: сейчас это как раз то, что надо. Затем он разлил кофе и, попросив у нее разрешения, закурил, в то время как Кэт ощутила – нет, не опьянение, а степень напряжения, гнездившегося у нее внутри – ощутила по тому, как оно стало понемножечку разжимать тиски. Она пригубила кофе, размышляя о том, мог ли этот пожилой человек иметь отношение к какой-либо из организаций, охотящихся за ней. Выходило, что никак не мог.
 – Я хотела бы с вами посоветоваться... – произнесла она, неожиданно приняв решение. – Не знаю, слышали ли вы о такой организации... Вообще-то, как я понимаю, она известна немногим. Они называют себя «снайперы».
 Старик замер с недонесенной до рта чашкой и поверх нее поглядел на гостью. Немного помедлив, покачал головой:
 – Могу только предположить, что это отличные стрелки.
 Кэт, большего и не ожидавшая, кивнула:
 – Да, еще какие! Но стрельба – это только внешняя сторона... ну как бы демонстрирующая их принципы – идеальную меткость и безукоризненный расчет. – Кэт раздельно выговорила эти прочно отпечатавшиеся в памяти слова. Не дав согласия сотрудничать со «снайперами», она тем не менее уже вызубрила их принципы. Что и говорить, наглядная демонстрация – это великая сила.
 Максим Андреевич помешал ложечкой кофе.
 – Но если стрельба ни при чем, в кого же они метят? И что рассчитывают? – спросил он.
 Кэт пожала плечами: конкретных задач Валерий перед ней не обрисовывал, только намекал на их значимость.
 – Людей, как я думаю: полезных и мешающих... – Она вспомнила монету, вонзившуюся в переносицу Валерия, и, мрачно усмехнувшись, добавила: – И очень показательно рассчитывают тех, кто в чем-то прокололся. – Кэт не знала, в чем прокололся Валерий, но была уверена, что это попадание, не только удивительно меткое, но и в какой-то мере издевательское, не было случайностью.
 – Погодите-ка, – старик прищурился, в серых глазах плеснула голубинкой искренняя заинтересованность, – с чем-то похожим я имел дело... Аналитические прогнозы. Есть такое направление – расчет перспективных вероятностей и сведение их к минимуму, по-возможности к единице, словом, предсказание событий. Если расчет точен и событие свершается в соответствии с прогнозом – это попадание в десятку... Меткость... Идеальная аналогия!
 Кэт озадаченно свела брови: ну хорошо, пусть он прав. А ее-то в какой связи «рассчитали»?
 – Прогнозы – это бизнес, – поразмышляла она вслух. – Или политика. Но тогда это у них что, в государственных масштабах?..
 – Ну почему же обязательно в государственных? Хотя, конечно, мысль интересная... – Старик откинулся на спинку стула с чашкой в руке. – Разве обычный человек – вы, например, или я – сложнее для обсчета, чем целое государство?
 – Предсказать мое будущее? – удивленно сказала она и криво усмехнулась: – Ну конечно. Я думаю, сложнее.
 – Почему?
 – Больше случайностей...
 – Больше? – усомнился Максим Андреевич. Кэт упрямо тряхнула головой.
 – Ну вот допустим: звонит мне знакомый, чтобы пригласить... – Кэт запнулась: – ... к примеру, на Онтарио. У него билеты горят. Стопроцентный прогноз – еду! Но во время его звонка я отлучаюсь к соседке за солью. Он меня не застает и берет с собой кого-то другого. И грош цена вашему прогнозу!
 Старик хмыкнул, картинно отведя в сторону чашку – он явно наслаждался и кофе и беседой.
 – Он был не мой, а ваш. И не имел ничего общего с аналитикой. А она базируется на как можно большей, по-возможности полной совокупности данных и анализе их взаимодействия. То есть мы сопоставляем тот факт, что звонок состоится к обеду, с тем, что у вас кончилась соль. Получаем приблизительный – заметьте, не стопроцентный! – прогноз: вы останетесь без поездки. Но все еще сложнее. И интереснее. Такая, казалось бы, мелочь, как отсутствие соли, по-крупному влияет на вашу судьбу: вы не едете, не узнаете этого человека ближе и не выходите за него замуж, живете иначе, работаете в другом месте и впоследствии рожаете совсем других детей. Теперь следите за моей мыслью: что, если это не кто иной, как я, имея полный аналитический расклад ситуации, заранее высыпал в раковину вашу соль? Всего-навсего. Такое маленькое вмешательство. Корректировочка. И такой великий соблазн! Минимум усилий, приложенных в нужном месте. Идеальный расчет. И я уже не просто прогнозирую будущее – я его контролирую. Не предсказываю, но создаю! Или разрушаю...
 Максим Андреевич внимательно глядел на Кэт, в то время как перед ней пронеслись вереницей сегодняшние события.
 – Значит, все это могло быть рассчитано? Подстроено? То, что я буду у края крыши? И даже то, что окажусь у вас? Именно у вас?.. – Она не скрывала своего замешательства.
 Максим Андреевич вздохнул, потянулся к кофейнику и плеснул ей и себе еще кофе.
 – Все это больше игра ума, Катя. Я говорил о наличии полных данных, что практически нереально. Возможно, кому-то о вас многое известно. Но кто мог знать, например, что я буду работать у окна и замечу вспышки поля? И этот необычный челнок...
 – Какой челнок? – нахмурилась Кэт.
 – Тот, что пытался прорваться к вам через Щит. Если это те самые «снайперы», то у них серьезный размах. Поистине космический.
 – Почему вы решили... Это был какой-то флаер, он просто пытался мне помочь, – пробормотала Кэт, уже ни в чем не уверенная. И, вдруг обмерев, спросила: – Вы имели в виду... космический челнок?
 Глядя на нее с каким-то сочувственным интересом, старик глубоко вздохнул и пожал плечами:
 – Он был слишком громоздок для флаера, скорее напоминал космический аппарат – челнок или катер.
 – Может быть, это такая модель, – не желала сдаваться Кэт.
 – Но он и двигался как машина, предназначенная для космоса.
 Кэт растерянно глядела на собеседника: мало было загадок, теперь еще и это... Удивительно, как старик, увидев над своим домом космический челнок, не испугался ввязываться в такую историю. «И подозрительно», – дополнил осторожный внутренний голосок, но Кэт предпочла оставить его без внимания: старик ни о чем ее не расспрашивал, а лишь старался помочь по мере сил. И опять же – такую встречу вряд ли возможно было подстроить.
 Но даже если она ошибалась, то все равно хотела спросить у него совета. Потому что больше во всем свете было не у кого.
 – Наверное, вы были правы насчет «снайперов», – сказала Кэт. – Они пытаются вычислить все возможные вероятности и устроить все так, чтобы человеку ничего не оставалось, кроме как плясать под их дудку.
 – Им что-то от вас надо, – утвердительно спросил старик.
 – Да. – Кэт усмехнулась. – Но их человек сказал, что это не им, а как раз мне надо. Вот. – Она достала из кармашка и протянула ему карточку, на которую сама боялась взглянуть. Максим Андреевич взял ее, осмотрел с одной стороны, с другой и вопросительно поднял глаза на Кэт.
 – Он дал мне это и сказал, что выбор за мной. Сам он, похоже, не сомневался в моем согласии. Я не хотела брать, но... – Кэт замялась, не уверенная, стоит ли грузить старика необычными и пугающими обстоятельствами ее знакомства с Валерием.
 – Но все само собой сложилось так, что вы ее взяли, – догадливо подсказал он.
 – Да. Но я до сих пор не знаю, что там.
 – Понятно. Вам говорят о свободе выбора, а на самом деле обеспечивают его отсутствие. Загоняют в тупик с единственным выходом... Не считая полета с крыши.
 Он еще раз внимательно изучил карточку.
 – Не знаю, что это может для вас значить... Но понимаю ваше нежелание смотреть: тогда может не хватить сил на поиски иного пути. Тем более если это достаточно соблазнительно. Итак, вы на нее не смотрите, но и не выкидываете, а это значит, что вы колеблетесь, в глубине души вы допускаете согласие. Хотите совет? – Именно этого Кэт и хотела. – Решайтесь прямо сейчас: поглядите либо давайте выкинем это в мусоропровод.
 – И они навсегда исчезнут из моей жизни? – она усмехнулась.
 Максим Андреевич поморщился:
 – Вы правы: если бы только такой вариант решил все проблемы. Но ведь в любом случае, я уверен, от вас не отстанут – «снайперы», судя по их принципам, так или иначе доведут до вашего сведения все, что считают нужным. Поэтому мой совет – взглянуть. Чтобы уже сейчас убедиться, хотите ли вы этому противостоять или предпочтете подчиниться.
 Он протянул через стол карточку, и Кэт взяла ее. Медленно опустив глаза, прочитала:
  ТАЙМ-ЭЛИТ  
  Эксклюзивный дистрибьютор компании  
  HARWOOD  
  на всех территориях ВПЗ 
 ВПЗ – то есть вне планеты Земля. Это была известная аббревиатура и то единственное, что Кэт уяснила из прочитанного. Она поглядела на другую сторону. Там значилось:
  Катерина Ивановна Котова  
  Эксперт-консультант. 
 Справа имелось место для фотографии. Оно было пусто, пока Кэт не прижала большой палец к сенсорному овалу внизу, реагирующему на папиллярный рисунок. Тогда в прямоугольнике проявилось ее лицо – сенсор был запрограммирован на ее отпечаток. То есть карточка не являлась визиткой. Это был самый настоящий документ – удостоверение, свидетельствующее, что обладательница пальца является подлинной Катериной Котовой, сотрудницей фирмы «ТАЙМ-ЭЛИТ». Сама сотрудница, а точнее эксперт-консультант, до сего момента понятия не имела, что подобная организация существует в природе. Да и насчет того, что производит компания HARWOOD, могла лишь теряться в догадках.
 Она подняла на старика полный недоумения взгляд.
 – Вам это о чем-то говорит? – поинтересовался он.
 Кэт покачала головой, испытывая в глубине души разочарование и тая усмешку – над собой, но старик мог обидеться. Она-то думала – неужто и впрямь рассчитали ее тайное желание? Опасалась попадания в точку, готовилась к принятию непростого решения. А получила только новые загадки.
 – Должность эксперта не пойми чего, – пробормотала она, вертя в пальцах карточку.
 – Вы заинтригованы, не так ли? Признаться, Катя, я тоже. Нелегко же вам будет тягаться со «снайперами»: видите, даже я попался на удочку! Старая, проверенная веками тактика – ловить человека на его любопытстве, на желании во что бы то ни стало во всем разобраться и все для себя уяснить. Однако! Не все так безнадежно. То, что мы можем попробовать сделать уже сейчас, – это найти ваших работодателей.
 Кэт почему-то испугалась. Заметив это, старик сказал:
 – Не бойтесь, не в таком уж буквальном смысле – пока нет. Для решения нашей загадки существует компьютерная сеть! Я попытаюсь откопать какие-нибудь сведения об этой фирме. А вам пока не мешает подкрепиться и отдохнуть.
 Кэт было неловко, но возражать она не решилась: все равно она уже так напрягла хозяина, что дополнительные мелкие препирательства были бы смешны. А отступать ей так или иначе было некуда.
 Произведя небольшую инспекцию холодильника, старик раздобыл буженину, сыр и аппетитный кусок капустного пирога, сопровождая каждую находку радостным возгласом. Со всем этим они переместились в гостиную, где Кэт была усажена в кресло перед сервировочным столиком, а сам хозяин устроился за рабочим столом, позаботившись предварительно сунуть гостье пирог прямо в руки. Откусив, ему на радость, большой кусок с угла, Кэт временно отложила пирог, чтобы соорудить пару бутербродов совершенно о себе забывшему Максиму Андреевичу. Она снадбила старика бутербродами и поначалу наблюдала за его компьютерными манипуляциями, с удовольствием уплетая пирог. Мельтешение картинок почти ни о чем ей не говорило, а в кресле было так уютно. Вскоре от пирога не осталось ни крошки, а Кэт незаметно задремала.
 Она погрузилась в мягкий свет, весь в трепетании переливчатых теней – так бывает в солнечный день в лесу. Скользящая игра светотени казалась ласковой и живой, и, между прочим, Кэт знала, что так оно и есть. Это был не кто иной, как ее старый знакомый – слег. Почти невидимый, он и говорить умел без голоса и без слов: следовало лишь открыться для общения, и все становилось просто. Такое с ней было на Хассе – периферийной, богом забытой планете, откуда ее чудом вытащил Ян Никольский. Теперь, во сне, она вновь ощутила ту же простоту и ясность.
 «Убери опасения из своих эмоций. Как частица Целого ты не можешь быть забыта и покинута. Ты приобщена к Силе...» – таков был смысл его обращения к ней, и во сне Кэт понимала, что это безоговорочная правда. Но все равно возражала: «Я так далеко. Я так слаба. И я сама по себе...»
 «Расстояние не имеет значения», – отвечал слег, вновь, конечно же, не словами, а ощущением теплой дружественной общности, дарующей иллюзию, что в любых обстоятельствах, как бы ни было тяжело и страшно, она находится под надежной защитой и иначе просто не может быть.
 Тут Кэт услышала иной, настоящий голос, зовущий ее по имени. Сон стал ускользать, а вместе с ним и ясная уверенность в чьих-то незримых участии и поддержке. Проснувшись окончательно, она ощутила себя покинутой, словно дитя, вырванное из материнских объятий. И все же ей было грех пенять на судьбу, подарившую неожиданную помощь в лице Максима Андреевича – этого чудесного, хоть и чужого практически человека, случайного знакомого. Оказалось, что он не терял времени даром и действительно кое-что отыскал в своих компьютерных дебрях.
 – Ну вот, Катенька, думаю, это именно то, что нас интересует, – сказал он с удовольствием, щелкая клавишами. – Начнем с компании HARWOOD.
 Кэт с удивлением наблюдала, как на экране сменяют друг друга часы и часовые механизмы не просто очень старинных, а прямо-таки древних моделей.
 – Джон Гарвуд в начале двадцатого века придумал часы с автоматическим заводом. Представьте, он создал их вручную! – восхищенно сообщил старик. Кэт пока ничего не понимала. – Один из его потомков, тоже Гарвуд, возродил семейную традицию и занялся производством часов, сейчас его отпрыск возглавляет часовую компанию. Не слишком известную, поскольку производит она в основном коллекционные часы ручной сборки ограниченными партиями, а также по индивидуальным заказам. – На экране появилась фотография шефа и сотрудников перед зданием HARWOOD – трехэтажным и, как ни странно, довольно простеньким. – В последнее время фирма пытается расшириться за счет моделей попроще, более массовых тиражей. Их распространением, как я понимаю, и занимается этот ТАЙМ-ЭЛИТ. Вот вам, пожалуйте, не успел сделать запрос на сайт, как мне моментально настрочили бланк заказа их продукции.
 Максим Андреевич обернулся к ней с листком. Кэт взяла его, покрутила, разглядывая:
 – Значит, я теперь специалист по часам?..
 – Эксперт-консультант, если не ошибаюсь, – кивнул старик. Кэт поглядела на реквизиты фирмы в Лондоне, на адрес отделения в Москве и, поморщившись, убрала бланк в поясную сумочку.
 – Позвольте спросить, – сказал старик, – а вы, мнэ-э... что-нибудь смыслите в часах?..
 Они вместе взглянули на экран, где мелькали модели уже более современных наручных часов, хронографов, хронометров, кажется, даже барометров.
 – Ну, наверное, смыслю... – неуверенно сказала Кэт. – Я вообще-то люблю их покупать. – В самом деле, была у нее с детства такая слабость – подолгу застревать у витрин часовых магазинов и ларьков. Хотя новые часы она покупала редко – слишком дорогое это было удовольствие, если, конечно, приобретать то, что ей нравится. – Думаете, это мое призвание? – спросила Кэт.
 – Что, покупать? Ну в этом-то я не сомневаюсь, – хмыкнул старик. – Но вот что касается предоставления вам вакансии эксперта в столь престижной фирме... Возможно, это просто прикрытие для какой-то иной деятельности?
 – Шпионской, что ли? – ухмыльнулась Кэт, однако невесело.
 – А это вам должно быть виднее, – развел руками Максим Андреевич. – Все-таки, согласитесь, я не настолько много о вас знаю, чтобы строить догадки.
 – Верьте или нет, но я понимаю не больше вашего. – Она вздохнула, подумав о том, что злоупотребляет его гостеприимством. – Как вы считаете, я уже могу выйти из дома? – спросила она, не очень, правда, ясно представляя, куда пойдет и как будет действовать в дальнейшем. Погулять в одиночестве и все обдумать? Возможно, так и следует поступить.
 – Боюсь, вам пока рано выходить. Им должно быть ясно, что вы где-то в доме; скорее всего, ведется наблюдение за выходами, возможно – активный поиск...
 В этот момент, словно в ответ на его слова, раздался звонок в дверь.
 Оба замерли, Кэт – мигом облившись холодным потом, старик – словно закаменев: гостье на миг показалось, что рядом с ней вместо человека объявилась статуя. Причем что-то для себя лихорадочно просчитывающая. «Просчитывающая статуя?.. Ну и бред! Эдак в бегах свихнешься еще быстрее, чем в кабале у „снайперов“.
 – Вас же видели с этого челнока – ну как вы мне машете с балкона! – шепотом сказала Кэт, словно за дверью ее могли услышать. Старик приложил палец к губам, будто и вправду могли. Как выяснилось, это означало: «Погодите!»
 – Над вашей квартирой обнаружена аварийная протечка оросительного узла. Просьба немедленно открыть дверь! – раздался из динамика в прихожей строгий мужской голос. Чуть погодя мягкий женский произнес вкрадчиво:
 – Ситуация нестандартная, возможно применение аварийного пароля. Жду распоряжений. – Этот принадлежал, кажется, его охранной системе.
 Хозяин, быстро глянув вверх, с сомнением покачал головой. Кэт тоже была полна недоверия к информации по поводу протечки, и не только потому, что над ними не капало. Кажется, кто-то нашел безотказный способ проникнуть в квартиру.
 Максим Андреевич, помрачнев, как туча, распорядился:
 – Открыть через минуту. Черт знает что такое... – процедил он себе под нос и, схватив Кэт за локоть, повлек ее через комнату к матово отсвечивающей в углу лифтовой кабине. Торопливо ее туда втолкнув, произнес: – Вы сейчас спуститесь на третий этаж в квартиру к моему знакомому.
 – А почему не... – начала было Кэт, но он перебил:
 – Ни наверх ни вниз нельзя, там у лифта вас могут ждать.
 – А если он...
 – Если он дома, скажете, что привезли долг от Макса. – Он достал из кармана и сунул ей в руку пачку купюр. Кэт взглянула на них округлившимися глазами.
 – А если его...
 – Если его нет, скажете его входной двери: «Налево, ать-два!» Она откроется, и вы ножками по лестнице спуститесь вниз, там отсидитесь в кино, в казино, а лучше в какой-нибудь сауне, куда не допускают мужчин.
 – Спасибо вам! – Повинуясь внезапному порыву, Кэт подалась вперед и чмокнула старика в щеку. – А как его...
 Но Максим Андреевич уже набрал код и нажал на кнопку, и Кэт не успела спросить, как зовут друга, которому он задолжал столько денег. Заметила только напоследок, как немного растерянное выражение его лица вмиг сменяется на то самое – непроницаемо-каменное.
 Потом лифт упал вниз, ощутимо набирая скорость, но и расстояние было поболее чем один этаж. Кэт посмотрела на панельку – тридцать пять этажей, ну, сравнительно по современным меркам немного. Напротив кнопок значились номера квартир, а вниз от первого шел ряд кнопок с буквами – вероятно, какие-то службы. Она ехала на третий, в двести пятнадцатую, и размышляла, как бы ей поделикатнее объясниться с хозяином, не называя его по имени.
 Наконец лифт замер, открылся, и Кэт вступила в чужую квартиру – такую же необъятную, как у Максима Андреевича, но при этом чем-то напоминающую офис, куда еще ничего не завезли. Ничегошеньки! Мало того – его еще не доремонтировали.
 – Эй! – нерешительно позвала Кэт и добавила на всякий случай, чтобы никого не испугать: – Здравствуйте!
 Ответом ей было лишь гулковатое эхо, отразившееся от голых бетонных стен.
 – Есть кто-нибудь дома? – спросила она, проходя через обширный зал и заглядывая в другой, поменьше. Под ногами хрустел мусор. Помещения были пусты. Обойдя квартиру, Кэт зашла на кухню, где среди таких же голых стен царила единственная табуретка. Кэт зачем-то сунула нос в санузел – обширный, но сейчас напоминающий темный сарай. Выключатель искать явно не стоило, и она, проделав обратный путь, остановилась у входной двери.
 Ясно, что хозяин затеял ремонт, но сам-то при этом куда делся? Кэт пожала плечами и поглядела на зажатую в руке пачку денег – это были сотенные купюры, на вид не меньше тридцати, а может и пятидесяти, заклеенные бумажной ленточкой без надписей.
 И что ей теперь с ними делать?
 Назад старику не отвезешь, к нему уже кто-то нагрянул. Оставить на табуретке? Придут рабочие, а к появлению хозяина выяснится, что никто из них никаких денег в глаза не видел и что ворюга – это ты. Взять с собой и занести позже? Ох и неблагодарное это дело – носить в кармане чужую пачку денег, когда собственных наличных кот наплакал, а кредит весь под контролем. Можно не сомневаться, что обстоятельства, ну просто кровь из носу, вынудят тебя брать по чуть-чуть из этой пачки, тем более что когда наличных много, это вроде как незаметно. Но как потом ее, такую «пощипанную», заносить? Спрятать здесь? Где? Под плинтусом, который, кстати, нигде еще не прибит?
 Что делать-то?..
 «А, ладно, – решила Кэт, – придется таскать с собой. И зарекусь не тратить, будто их у меня нет. Нет и точка! Забыла». Положив с этой мыслью деньги в сумочку, она повернулась к двери – основательной, с терминалом охранной системы – пожалуй, единственному, что здесь было доработано – и четко произнесла:
 – Нале-во, ать-два!
 Тут произошло нечто неожиданное: вместо того чтобы отпереться на кодовую фразу, дверь ответила хамским прапорским баритоном:
 – Отставить, рядовой, отдавать мне команды! Кругом, шагом арш!
 Кэт, опешив, вытаращилась на дверь: чего-чего, а пререканий она от нее не ожидала. Очевидно, хозяин сменил код. И это означало, что ей теперь отсюда не выйти. До его прихода. На всякий случай она повторила еще раз, более громко и раздельно:
 – Нале-во! Ать-два!
 – Куда намылился? Тебе наряд по уборке территории! – нагло распорядилась дверь. Кэт уже догадалась, что здешний хозяин – шутник: возможно, он это для рабочих подстроил, чтоб никуда не бегали в процессе ремонта. Так ведь мало ли чего тем понадобится вносить-уносить, в смысле инструментов и прочего? «Может, она с трех раз слушается?» – с этой мыслью она вновь повторила команду.
 – Ты что, опять? Сейчас отправлю на гауптвахту! – пригрозила дверь.
 Тогда Кэт спохватилась: ведь на то и сторожевая система, чтобы в случае чего вызывать стражей порядка. Правда, это когда ломятся снаружи – в дверь или, допустим, в окно. А тут посторонний в доме! Ясно же, что кто-то из соседей, имеющий допуск, приехал на лифте. Тем не менее не исключено, что, пока дверь заговаривает ей зубы, наряд уже может быть в пути.
 Только этого ей не хватало!
 Кэт отпрянула от двери и заметалась – куда деваться? Как ей отсюда выбраться? Остановилась напротив лифта – все-таки поехать на первый? Или понажимать то, что под ним – служебные, гаражные этажи, возможно, старик преувеличил и никто там ее не караулит? Но Кэт понимала – чушь, если уж обложили, то по полной программе. Взгляд скользнул по кнопкам – попробовать разве через другую квартиру? Вздохнула: «Была не была!»
 Она уже нажимала наобум на пятый, а в голове крутилось: «Что я людям-то в квартире скажу?..» Оказалось, что об этом беспокоиться рано – лифт не трогался с места. Она понажимала другие этажи, потом, поколебавшись – нижние кнопки, и уже смело первый. Лифт стоял. Мало того – он даже не думал закрываться.
 Старик набирал что-то на сенсорной панели рядом, очевидно – код допуска сюда, в квартиру его приятеля, и если б даже она его припомнила, для других этажей он все равно не годился.
 «Ну, спасибо, Максим Андреич, подсуропил! – скрипнула зубами Кэт: – Отправил, можно сказать, в заточение! – Хотя она не подозревала старика в злонамеренности – он просто не знал о ремонте и об отсутствии кредитора. – А если набрать на этом терминальчике номер квартиры? Возможно, таким образом происходит вызов ее обитателей». Делать все равно было нечего, кроме как искушать судьбу. И она набрала двести девятнадцать – наобум, на пробу.
 Нажатые цифры замигали, раздалась бодрая музычка. Потом в намеченной справа видеорамочке появилось лицо дамы средних лет, стянутое надо лбом косметической лентой, все в жирном креме и очень недовольное. Дама открыла рот, но Кэт ее опередила:
 – Извините, я из двести пятнадцатого. Папа меня запер и задерживается, а я не могу выйти. Можно мне пройти через вашу квартиру? – протараторила она жалобно, на чистом вдохновении, уповая на обычай современных горожан понятия не иметь о соседях, живущих выше и ниже, разве что смутно узнавать тех, что напротив.
 – Что же ты отца расстраиваешь? – укорила дама, сверкая щедро удобренным лицом. – Знаю я твоего папу, он зря не запрет. Я и тебя еще маленькой помню – такая была послушная, хорошая девочка, а теперь лишь бы из дому сбежать да пошляться! Сиди дома, учи уроки! – «Я что, так молодо выгляжу?» – удивилась про себя Кэт. – А то отец запер, а она ишь чего придумала – через соседей убегать! Я еще тебе позвоню, проверю, потом все твоему папе...
 Кэт ткнула в кнопку сброса, и не на шутку разошедшаяся тетка пропала. «Черт, надо было сказать не папа, а муж, мол, запер. Может, тогда в ней бы проснулась женская солидарность...» А впрочем: «Я твоего мужа знаю, он зря не запрет. Нечего по мужикам шляться, сиди дома, готовь обед...» – наверняка она услышала бы что-нибудь в этом роде. Нет, ей срочно требовалась легенда, отпирающая души и сердца. Кэт знала, что должно лежать в основе такой легенды. И имела это «что-то».
 Она достала из сумочки денежную пачку, о которой прекрасно помнила, хоть и поклялась забыть. Но старик, выходит, сам же ее замуровал в чужой квартире, не оставив выбора. А его приятель сам виноват, что не предупреждает должников о смене кода, так что им приходится выбираться из его неблагоустроенных хором с помощью его же денег.
 Она отделила три сотни – цена хорошего холодильника – подумала и добавила еще две – плюс плита с кондиционером. Остальное спрятала обратно, достав записную книжку и присланный на комп бланк заказов HARWOOD. Осмотрев его скептически, сунула то и другое в карман брюк, а из нагрудного кармашка вытянула свое удостоверение эксперт-консультанта. Потом набрала вызов квартиры – не вредной тетки, та была на пятом, а этажом выше. Вскоре на экране возникло крупное лицо мужчины лет за сорок, с седым «ежиком» над широким за счет залысин лбом, и уставилось на Кэт круглыми, как вишни, глазами.
 – Квартира двести двадцать один? – со служебной деловитостью спросила Кэт, делая вид, что заглядывает в бланк.
 – Да, – кивнул он, – а в чем...
 – Ваш городской номер выиграл в телефонной лотерее пятьсот рублей. Получите деньги и распишитесь.
 На лице «абонента» отразилась недоверчивая радость, глаза выкатились еще больше.
 – В какой лотерее? Кто вы?..
 Кэт предъявила свое удостоверение – той стороной, где уже проявилась фотография:
 – Я эксперт-консультант Московской Телефонной Сети. Вы выиграли в Большой Ежегодной Лотерее, где принимают участие все зарегистрированные городские номера. Ваш выигрыш составил пятьсот рублей. – Кэт показала веер сотенных и спросила сухо, как бы теряя терпение: – Вы будете брать деньги?
 Мужчина словно бы опомнился:
 – Да, конечно, поднимайтесь. Наберите... – и он назвал код. Кэт стала набирать. Когда она дошла до последней цифры, из прихожей донесся звук отпираемой двери.
 Это мог быть хозяин квартиры. Еще это могли быть: милиция или местная охрана, вызванные сторожевой системой, неизвестная организация под названием «Кирилл и Ко», и, наконец, это могли быть вычислившие ее «снайперы». А код уже набран.
 Так что колебания, если они и возникли, длились не более мгновения. Кэт нажала шестой этаж, уже понимая, что визитеры успевают ворваться и заклинить дверь лифта – допуская, что они знатоки своего дела. В душе она вознесла отчаянную мольбу о том, чтобы они не были слишком расторопны.
 И что-то изменилось в комнате: за пределами кабины все замерло, и это невозможно было не ощутить, как невозможно спутать живой мир с картиной художника-объемника. Кэт показалось, как это бывает лишь иногда во сне, что она собственным неимоверным внутренним усилием творит желаемое – останавливает мир. Вернее, какую-то малую его часть, ограниченную ее интересами. Застыла в луче света поднятая ею строительная пыль, и те, кто находился на пороге тоже застыли – она знала, чувствовала это, хоть они и пребывали вне поля ее зрения.
 В недрах этой локальной временной паузы продолжал функционировать только лифт: он закрылся, тронулся, и... дальше все продолжалось настолько обычным порядком, что Кэт тут же засомневалась в реальности произошедшего. «Конечно же, – убеждала она себя, – это была иллюзия, результат нервного перенапряжения, стресса, а никак не поехавшей крыши». Вошедшие, видно, не так уж торопились, и она унеслась вверх еще до того, как кто-либо из них появился в комнате. Благо, что комнатные табло не показывали этажей, видимо оберегая личную жизнь жильцов, в смысле тайну их перемещений по дому. А «остановка мира» – шутка подсознания, не более того.
 «Ох и доведет меня все это до сдвига по фазе!» – мысль была не нова, и Кэт не стала в нее углубляться, тем паче что пора было входить в образ. Она достала записную книжку и встала перед дверью, деловито держа ее перед собой.
 При движении сквозь жилые ячейки дома стенки «капсулы» стали непроницаемы, и после остановки они, вопреки ожиданиям, не обрели прозрачность. «Развиднелся» лишь небольшой кружок с пятикопеечную монету – что-то вроде глазка, в котором появился уже знакомый выпученный карий глаз. Хозяин двести двадцать первой убедился, что в лифте присутствует лишь одна персона – та самая, что хочет отстегнуть ему порядочную сумму. Верней, ей поручено вручить ему выигрыш, а так-то сразу видно – на наглой физиономии прямо написано, что она с удовольствием заберет себе деньги и сама где надо за них распишется, стоит только ему, счастливчику, совершить какой-нибудь мелкий промах, например – не пустить курьера на порог. С таким-то выигрышем в сумке.
 И он, конечно, впустил. Но практически, вот именно – лишь на порог. Лифт здесь открывался не в залу, и прихожей это было не назвать, скорее – тамбуром, где находились две внушительные двери: одна, очевидно, в квартиру, другая на лестницу, и это вполне устраивало Кэт: попробуй-ка выдумать приемлемый повод для того, чтобы тебя пропустили через квартиру!
 Хозяин – мужчина крупный, но невысокий, в майке и в желтых тренировочных – сделал неуверенный приглашающий жест в направлении стоявшей у стены тумбочки. Кэт поглядела в свою записную книжку, потом подняла строгий взгляд на хозяина:
 – Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию, а также номер вашего телефона. Телефон записан на вас?
 Мужчина торопливо кивнул: он уже забыл о своих подозрениях, волнуясь, не произошла ли какая-нибудь ошибка, что, очевидно, и собиралась проверить эксперт.
 – Бардовцев Игорь Всеволодович, – раздельно представился он и назвал номер. Кэт, сдвинув брови, глядела в книжку, якобы сверяя информацию. Щелкнула парой клавиш и сухо произнесла:
 – Все правильно. – Тут она изобразила наифальшивейшую служебную улыбку: – Поздравляем вас с выигрышем. Заполните, пожалуйста, бланк и получите деньги. – С этими словами она выложила на тумбочку бланк заказов продукции HARWOOD – не той стороной, где были адреса и реквизиты, а обратной, которую следовало заполнять заказчику.
 Игорь Всеволодович немножко засуетился, захлопал себя по груди, хотя у майки нагрудных карманов не имелось. Кэт, устало закатив глаза, отцепила от книжки ручку:
 – Прошу! Здесь, пожалуйста, имя, фамилию, отчество. Так. Домашний адрес. Так, да. Номер вашего телефона...
 Он написал и поднял недоумевающий взгляд, тыча в какую-то графу.
 – Что? – склонилась Кэт. – А!.. Модель изделия? Ну... каким телефоном пользуетесь? Ну, модель вашего аппарата? Неужели не ясно?
 Игорь Всеволодович наморщил лоб:
 – У меня их три... Три разных!..
 – Пишите все! Что, не умещаются? Ладно, оставьте две, – смилостивилась Кэт и вновь склонилась: – Так, теперь вот тут, пожалуйста, сумму прописью: пять-сот руб-лей. Угм, так, очень хорошо. Теперь распишитесь здесь. Прекрасно! – Она выдернула листок и формально пробежала глазами: – Все правильно. – И поскорее спрятала его в сумочку, надеясь, что «клиент» не заметил обратной стороны – впрочем, тот уже беспокойно искал взглядом причитающиеся деньги.
 – Получите, пожалуйста. Московская Телефонная Сеть поздравляет вас с выигрышем! – С лучезарнейшей приклеенной улыбкой Кэт вручила счастливчику пятьсот рублей. Тот глядел на деньги в своих руках со смесью искреннего облегчения (никакой ошибки!) и недоумевающего восторга (так не бывает!). То, что у него и без того небось имелись немалые деньги, не имело значения перед халявным, отнюдь не символическим выигрышем.
 Тем временем в устремленном на нее взгляде Бардовцева читалось мучительное колебание: вроде как полагается такую гостью попотчевать, хоть чайком, так ведь не на пороге же угощать, придется приглашать в квартиру...
 – Простите, мне пора! – положила Кэт конец его внутренней борьбе.
 – Погодите!
 Она удивленно вскинула глаза на хозяина – неужели сподвигся-таки на жест благодарности?
 – Сейчас я вам лифт вызову!
 Лифт тем временем уже уехал, но в данную минуту это было Кэт на руку.
 – Не стоит, я пешочком. Надо поддерживать форму, – сказала она и, уже направляясь к двери, надменно уронила через плечо: – Что и вам советую!
 Кэт не собиралась с ним любезно раскланиваться: за право прохода через его «тамбур» она заплатила пятьсот рублей! Ей бы так зарабатывать!
 «Даже спасибо не сказал, скряга», – подумала она, когда дверь позади захлопнулась. Она оказалась в холле – более чем просторном, где имелось еще три квартирных двери, а кроме того – еще один, общий лифт. Однако Кэт, памятуя о предупреждениях Максима Андреевича, решила спуститься по лестнице. Уже выйдя на лестничную площадку, она услышала, что двери лифта на покинутом этаже открываются.
 Это, разумеется, мог быть кто-то из жильцов. Или преследователям, кто бы они ни были, стало известно, что она отправилась на шестой этаж?..
 Кэт замерла, прислушиваясь. Судя по звуку шагов, приехавшие, которых было как минимум двое, вышли из лифта, остановились у какой-то из квартир. Затем из холла донесся голос:
 – Откройте, аварийная бригада! Поступил сигнал, что соседей под вами заливает. Вот мы и проверим, все ли у вас в порядке! Если вы не откроете, то у нас есть право применить аварийный допуск!
 «Все этажи они, что ли, обскакали со своим аварийным допуском? Те еще ремонтнички... Шли бы вы с этим допуском... в гинекологию», – думала Кэт, устремляясь вниз по лестнице; двигалась она практически бесшумно, благодаря легким кроссовкам. Почти сразу она услышала топот, доносящийся снизу – видимо, то была не одна пара ног и их обладатели явно приближались, то есть двигались ей навстречу. Кому из жильцов при таком количестве лифтов придет в голову бегать наверх пешком, притом большой компанией? Худеющим бизнесменам? Бред. Скорее уж это кого-то загоняют по всем правилам – ищут не только в квартирах, но и не теряют надежды поймать на лестнице.
 «Да что же это такое?..» Кэт в отчаянии прижалась спиной к стене и медленно опустилась на ступеньку. В этот миг ей показалось, что проще будет дождаться здесь кого бы то ни было, сдаться этому все равно кому и больше не мучиться. Недолгой же оказалась ее свобода, не удалось даже просто побыть наедине со своими мыслями – обдумать последний разговор с Яном, в котором ею, кажется, упущено что-то очень, очень важное... Ни перебрать свои ошибки, ни выплакаться в одиночестве. Загнали, обложили со всех сторон, и всем чего-то от нее надо, у каждого наготове свой хомут. И сейчас, уже в очень скором времени, кто-то попытается украсить этим аксессуаром ее шею, полагая, что как раз для их потертого хомута ее нежная шейка и создана.
 Кэт судорожно вздохнула. Может, плюнуть на переживания, отбросить эмоции, и тогда пути решения станут очевидны как на ладони? Отключить душу, отключить сердце... Холодный разум подскажет, где обман, и расщелкает до процента все ловушки. Что-то ей это очень напоминало. И она даже знала, что...
 Безукоризненный расчет.
 Валерий намекнул, что у нее есть в этом плане недюженные способности. Врал, наверное. Потому что она не знала, как перебиться без души и не умела отключать сердце. Глупо, смешно и очень по-женски, но она не могла жить иначе, кроме как руководствуясь движениями души и голосом сердца. Кэт попыталась заглушить гомон суматошных мыслей и прислушаться к нему.
 Топот на лестнице неумолимо приближался, а ее сердце, оказывается, давно уже выбивалось из сил, пытаясь протолкнуть энергичную инструкцию об образе действий:
 «Беги, идиотка!!!»
 Словно очнувшись, Кэт вскочила и с максимальной бесшумностью понеслась вверх. Окрыляющее, многообещающее и очень неоднозначное понятие «свобода» сосредоточилось для нее теперь в одном праве – в праве бежать. И пока еще у нее оставалась такая возможность: стоило вынырнуть из состояния «Сливайте свет, тушите воду!», как в голове прорисовался план – простой и незатейливый, как все гениальное; теперь-то Кэт знала точно, что в экстремальных обстоятельствах даже и средние умы способны озаряться вспышками нетривиальных решений. Кажется, пока она заранее оплакивала свое подневольное будущее, мозг обрабатывал информацию и терпеливо ждал перерыва в бесконечном внутреннем монологе, чтобы в нужный момент выдать на-гора элементарнейшую план-схему.




 Глава 4
 СЛУЧАЙНЫЕ ФАКТОРЫ


 Нельзя сказать, чтобы на занимаемом им далеко не первый год руководящем посту Стратег отвык от оперативной работы. Она и сейчас являлась частью его жизни, но на гораздо более высоком уровне, чем в те времена, когда его обязанности заключались в обработке «сырого материала». Он и теперь не сомневался, что был и остается по этой части непревзойденным специалистом, чей «прицел» можно считать истиной в последней инстанции. Однако в данную минуту, оставшись наедине с трубкой мобильного телефона, он готов был треснуть со всей давно запертой внутри страстью этой крупной дорогой трубой о дорогую же столешницу, представив на ее месте осиянную небесно-голубым щитом голову Координатора – магистра той же, что и он, высшей четвертой ступени, лишь немногим более успешного в карьере.
 Разумеется, Стратег ничего подобного не сделал; благо уже то, что он предусмотрительно сел спиной к скрытой камере, расположенной над дверным косяком, и потому мог себе позволить не контролировать лицо, с наслаждением отражающее бурю нелицеприятных для собеседника эмоций.
 – Я предупреждал о вероятных сбоях «прицела». В вашу задачу входило их не упустить, – распекала ледяным тоном трубка.
 – Я не считал это сбоем, поскольку был уверен в присутствии за дверью ваших стрелков. – Голос, благодаря многолетней привычке, не подводил – оставался твердым и размеренным, ничуть не соответствовавшим исказившей черты свирепой гримасе.
 – Не советую козырять вашей хваленой уверенностью: не тот случай! Неужели не под силу было понять, что находившиеся поблизости сотрудники выведены из строя?
 – На это абсолютно ничто не указывало! Все выглядело так, словно этих двоих ремонтников пропустили соответственно предъявленным документам.
 – Вот как? И вы видели эти документы?
 – Нет. На то не было оснований: они извинились, сказав, что произошла ошибка, и скрылись, даже не переступив порога. Но я видел их лица, и знаете, что на них было? Служебное равнодушие, пустота – ничего больше! Смею вас заверить, что в таких вещах я не ошибаюсь!
 Стратег уже понимал, что на сей раз он каким-то образом ошибся. Но в первую очередь напортачил кто-то другой – в выборе плана, исказившего его первоначальный безупречный «прицел», да и в самих методах ловли чего-то неизвестного, как выразился Никольский, «на живца». Кстати, у Стратега имелся еще один козырь, который он не замедлил выложить – в предельно вежливой форме, разумеется:
 – А вы сами разве не получили информации со следящей камеры? – Таковые «глазки», насколько он знал, были расположены не только в квартире, в частности за его спиной, но и за дверью – эта обзором охватывала весь холл.
 – В том то и дело, что камера показывала наших людей! Тех самых стрелков, что находились в это время на лестничной площадке в состоянии то ли эйфории, то ли ступора. – Голос начальника продолжал оставаться холодно и беспощадно обвиняющим, словно не кто иной, как Стратег ввел охрану в эйфорию или в ступор, и он же навел морок на аппаратуру. Возможно, он не прочь был бы обладать такими способностями в дополнение к немалым своим, увы, далеким от подобного совершенства, о чем он и постарался намекнуть следующей фразой:
 – Вы, насколько я помню, собирались прощупать возможности Котовой и Ждущих. Уже теперь мы могли убедиться, что они впечатляют. Именно на этот случай у нас был заготовлен запасной вариант, который я и осуществил: Котова отправлена вниз через двести пятнадцатую, и у нее теперь имеется некоторое количество наличных денег. Далее, как я полагаю...
 – Забыл сказать, – бесцеремонно перебил начальник, – что вы еще не обладаете всем объемом информации по спровоцированной вами ситуации.
 – Слушаю вас, – покорно сказал Стратег, подумав при этом: «Забыл, как бы не так! Приберег пилюлю напоследок и вряд ли сладкую, раз сразу изображает меня косвенным виновником». Чего раньше, кстати сказать, не случалось в такой открытой форме. Непредсказуемость происходящего действовала на общие нервы похлеще угрозы для жизни, будь таковая угроза очевидной и просчитанной.
 – Не меня, – высокомерно сказал Координатор: – Вы будете слушать доклад Тактика.
 Через секунду в трубке раздался более молодой голос и сразу приступил к докладу:
 – В двести пятнадцатой был сменен код: Котовой полагалось быть запертой там до появления группы захвата...
 – Ее что, планировалось схватить? – перебил, морщась, Стратег.
 – Акция подразумевала провокацию ее защиты.
 – И эта провокация, как я понял, блестяще удалась, – проворчал Стратег.
 – Внутренний лифт весь на кодах, но она каким-то образом уехала на нем, ускользнув буквально в последнюю секунду! Она не могла успеть, даже если бы узнала код, прицел указывал на это со всей очевидностью. Но она успела!
 – Куда? – безэмоционально поинтересовался Стратег, в то время как губы его скривились в мимолетной саркастической усмешке.
 – Очевидно, в какую-то из квартир по той же линии. Версии проверяются.
 Говоривший явно отстранился, и трубка вновь завибрировала голосом Координатора:
 – Не исключено, что она может появиться у вас, поэтому вам надлежит оставаться на месте до моего особого распоряжения.
 – Я бы посоветовал вам использовать Никольского. Он ожидает внизу, его номер...
 – Я знаю! – обрезал начальник и отключился.
 «А ее появление здесь, „у меня“, решительно исключено», – подумал Стратег, понимая, что сыплющиеся со всех сторон «случайные факторы» основательно сбили прицельные способности начальства. И как результат – исчезновение «объекта». Теперь приходится разворачивать обычные розыскные мероприятия, что бывает непростительно сотрудникам гораздо меньшего ранга. Оттого господин Координатор, взявшийся лично руководить этим делом, и попытался свалить всю вину на Стратега, фактически отстраненного от руководства, а потому с чистой совестью умывающего руки – до того момента, пока он опять не потребуется, и уж на сей раз вряд ли на роль рядового исполнителя.
 А в том, что этот момент не за горами, Стратег был уверен.




 Глава 5
 ПЛЯЖ


 Пронесясь, словно призрак, мимо тонированной двери шестого этажа, Кэт зачем-то миновала седьмой и выскочила в холл восьмого. Оглядевшись, она устремилась налево – к одной из квартир на стороне, противоположной той, где она путешествовала вверх-вниз до этого. Деревянная дверь выглядела простенькой по сравнению со здешними бронированными преградами, номер был выведен прямо на дереве витиевато и старательно – похоже, флуоресцентным стилом.
 Кэт позвонила, с трудом преодолевая желание оглянуться – уж если преследователи сунутся проверить этаж, то возможность рассмотреть их у нее будет. Она ожидала переговоров с охранной системой, заранее досадуя на задержку. Но, к ее удивлению, а в большей мере к радости, дверь отворилась почти сразу, да не на чуть-чуть, а широко и гостеприимно. Хозяйка – молоденькая худая брюнетка, одетая во что-то обтягивающее и очень сексапильное, взглянула на незваную гостью с доброжелательным, но мимолетным интересом.
 – Здравствуйте! – расцвела улыбкой Кэт и продолжила торопливо: – Я Вера Бардовцева из двести двадцать первой квартиры. – Фамилию она, оказывается, запомнила, имя же взяла с потолка. – У нас... – Тут Кэт умолкла, потому что девушка отвернулась и, больше ее не слушая, пошла куда-то в глубь квартиры, крикнув:
 – Вик! Это к тебе!
 Пользуясь тем, что дверь осталась распахнутой, Кэт быстренько ступила через порог, прикрыла ее за своей спиной и перевела дух: как ни странно, ее план удался. Похоже, что ей в очередной раз повезло.
 Прихожая, полная беспорядка, казалась лабиринтом из-за колоннообразных шкафов, подпирающих низкий потолок – один из этих шкафов, кстати, был лифтом. Кэт секунду боролась с соблазном броситься прямо к нему, никого больше не напрягая в этой квартире. Если бы не специальные коды для спуска и подъема... Неприятно быть застуканной в кабине, бестолково жмущей на кнопки, разумней сначала получить на это разрешение у хозяев.
 Она прошла в комнату, где пространство сразу распахнулось вширь и ввысь. Огромное, во всю стену окно и отсутствие перекрытий создавали ощущение даже не зала, а студии, беспорядочно заставленной предметами обстановки. Встретившая ее девушка успела пройти за стойку, напоминающую барную. Была здесь и еще одна девушка – блондинка; эта «рисовала лицо» перед большим, в рост, трильяжем. У окна на диванчике развалился молодой человек с журналом; другой только что поднялся из самолетного вида кресла, расположенного напротив широкого экрана. Кэт понятия не имела, к кому из них относилось обращение «Вик», но для решения ее проблемы это было не столь существенно.
 – Здравствуйте! – улыбнулась она, охватывая их всех панорамным взглядом. – Я из двести двадцать первой. У нас...
 – Александра, – бесцеремонно перебил молодой человек, – ну сколько можно тебя ждать? – С этими словами он подошел к блондинке, продолжавшей крутиться у зеркала, и прорычал: – Не буди во мне зверя!
 – А он проснется?.. – спокойно поинтересовалась та, склоняясь поближе, чтобы подправить кисточкой новомодный рисунок на щеке.
 – Обязательно, – сказала брюнетка. – Проснется и убежит.
 – А бурундучок не высыпается! – заключил второй парень, выглянув из-за журнала.
 Кэт немного растерялась: складывалось впечатление, что она здесь вроде как свой человек, на чей визит не обращают особого внимания. Брюнетка бродила за стойкой, убирая в шкафчики громоздящиеся там и сям столовые приборы, парень у окна вздыхал, перелистывая журнал. Про себя Кэт уже навесила им общий ярлык: «золотая молодежь», собравшаяся в квартире, купленной кому-то из них богатенькими предками либо снятой на те же родительские средства. Небрежная обстановка и общий безалаберный дух свидетельствовали о том, что сами предки достаточно мудры, чтобы обитать где-то в другом месте.
 – Кха-кха, – покашляла Кэт, деликатно напоминая о своем присутствии. И вновь заговорила, ни к кому отдельно не обращаясь: – У нас ремонт, и рабочие заняли оба лифта. Можно мне воспользоваться вашим?
 Тут все немножко ею заинтересовались, а может быть, и не совсем ею, потому что как раз в этот момент позади нее раздался голос:
 – Девушка, милая, погодите минутку! Я сейчас спущусь!
 Кэт обернулась. Над прихожей был оборудован навесной этаж, за перилами был виден молодой человек, натягивающий футболку.
 – Вик, ну ты там уснул, что ли? – крикнула брюнетка, вешавшая в это время на сушку «вниз головами» гирлянды бокалов. – Все уже готовы, сейчас выходим! И сколько можно повторять, что к тебе пришли!
 – Так-таки и выходим? – донеслось сверху. – Пока еще Сашка себя под хохлому распишет...
 – С хохломой покончено, – раздался грустный голос из-за журнала. – Сегодня она радистка гиперпространственная. Спускайся, погляди на эту рогопопу.
 – Сережа, ну я же просила! – гневно выпрямилась блондинка. Кэт в зеркало было видно, что лицо ее обведено фигурным контуром, как бы имитирующим шлем, тогда как действительно линия, проведенная через правую щеку к уголку губ, олицетворяла переговорное устройство.
 – Молчу, молчу, – проворчал парень, – хотя понимаю, что сюрприз испорчен.
 – А под хохлому... – зловеще начала Александра, потрясая кисточкой, – я сейчас распишу кое-кого другого!
 – Нет, умоляю, только не это! – взмолился Сергей, прикрывая лицо журналом и выглядывая из-за него краем глаза.
 «Ох, мне бы ваши заботы...» – вздохнула мысленно Кэт, ощущая зависть к беззаботным ровесникам и старательно-безуспешно с ней борясь: кто-то сейчас отправится на вечеринку, а кому-то под условным именем «загнанный зверь» предстоит обходить ловушки и перепрыгивать капканы, расставленные очень серьезными гражданами. Кстати говоря, многое зависело от того, как скоро ей позволят воспользоваться лифтом.
 – Простите, так как насчет лифта? Я могу от вас спуститься?.. – нетерпеливо спросила она и осеклась, подумав, насколько подозрительно выглядит подобная просьба: спуститься с пятого этажа молодой девушке ничего не стоит и пешком, ради этого вовсе не обязательно заходить к соседям. Но на это никто не обратил внимания – должно быть, при такой лифтизации сама мысль ходить по лестнице казалась абсурдной.
 – Давайте знакомиться, я Виктор, – сказал парень, спускаясь с «антресолей» по витой лесенке. – А вы, значит, наша соседка? По имени?..
 – Вера, – еще раз представилась Кэт. На сей раз она предпочла назваться вымышленным именем: похоже, что в ней начал-таки просыпаться конспиратор.
 – Ты подумай, а! Ведь так всю жизнь можно прожить с человеком в одном подъезде и даже не встретиться!
 – Город, – пожала плечами Кэт и решила повторить легенду: – У нас сейчас ремонт, и...
 – Спасибо вашему ремонту! Если бы не он...
 – Вик, кончай любезничать, – весело приказала Александра, уже закончившая наводить макияж и налачившая волосы составом, превратившим их в подобие блестящего шлема. Выглядела она, конечно, ультрамодно – видимо, была неплохим визажистом, что по достоинству оценила Кэт, хотя сама не любила краситься броско. Девушка за стойкой сморщила нос:
 – Мы так до вечера из дому не выберемся.
 – А что, неужели все-таки выберемся? – усомнились из-под журнала.
 – Выберемся-выберемся, – заверил Вик, – и соседку с собой прихватим. Правда, Вера? Вы же не против?
 – Действительно, Вера, пойдемте с нами! – поддержал Сергей и поправился деликатно: – Если вы, конечно, не заняты.
 Девушки многозначительно переглядывались, но на губах их при этом играли улыбки: кажется, они не возражали против принятия незваной гостьи в компанию.
 Кэт моментально оценила – да, так будет легче остаться незамеченной. Однако нельзя было соглашаться радостно и с ходу: поколебаться следовало не только для конспирации, но и ради престижа. Кэт озабоченно сдвинула брови:
 – Ну, я даже не знаю... Я вообще-то собиралась в кино...
 – Ну так и спустимся вместе в общественную зону! – обрадовался Вик. – А там решим, куда податься – в кино или еще куда.
 – Решим-решим, поехали! – Александра, кажется, потеряв терпение, взяла Кэт под руку и повлекла ее к лифту, остальные, весело переговариваясь, двинулись следом. Кэт сомневалась, поместятся ли они там вшестером, но поместились, с прибаутками, видимо, привычно набившись в круглую кабину, истинно как сельди в бочку. Вик, прижатый носом почти вплотную к панели, так и потыкал в нее носом, потом нажал уже пальцем одну из нижних кнопок с буквами «Оз».
 – Ай! Мама!
 – Нога!
 – Мальчики, ко мне не прислоняться!
 – Не могу! Поэтому как честный человек предлагаю вам...
 – Это ты-то, Славик, честный? Ты ж в меня спиной уперся!
 – Но ведь уперся!
 Такие и прочие в том же роде комментарии сопровождали их не слишком долгий полет вниз. Потом дверь открылась, и они вывалились в удлиненное помещение – просторное и гулковатое, отделанное «престижными материалами», как пишут о таких облицовках в рекламных проспектах.
 – Вера, приходите к нам почаще ездить на лифте! – реплика принадлежала третьему молодому человеку, по имени Славик, который на самом деле был вдали от Кэт и больше прислонялся к Александре.
 Та хмыкнула:
 – Со мной не вышло, так что берегись: он надеется в следующий раз оказаться поближе к тебе.
 Кэт рассмеялась почти непринужденно, при этом стараясь держаться в центре компании. По обе стороны вдоль коридора через изрядные промежутки располагались двери других лифтов, и наблюдалось четверо мужчин, рассредоточенных и явно чего-то ждущих. Чего-то или кого-то?..
 – Пошли? – абстрактно спросила Кэт, мечтая как можно быстрее скрыться из поля зрения этой четверки.
 – Рванули, – согласился Вик. Все, в том числе и Кэт, дружно направились к прозрачной двери, утопленной в изгибающейся стене напротив. Кэт приложила все старания, чтобы оставаться загороженной спутниками, как живой стеной, от «ожидающих» типов.
 – Хорошо бы все-таки в кино... – осторожно сказала она: ребята неплохо здесь ориентировались, она же понятия не имела, куда ее увлекают. Вик обернулся с озадаченным видом:
 – Ну раз уж я ткнул в оздоровительную зону... – Он поглядел на друзей и покаянно вздохнул: – Понимаешь, Мариша работает на этом уровне в кафе, ей скоро на смену. – Маришей звали брюнетку, так что непонятно было, каково ее полное имя – может быть, Марина, но вполне возможно, что Мария или Матильда. – Оторвемся все вместе на волне, а? А потом, если не раздумаешь, можно и в кино.
 Кэт поняла, что таков был их первоначальный план, просто остальные сначала подыграли Вику, а теперь предоставили ему самому выкручиваться.
 – Ладно, уговорили, пойдемте, – согласилась она, не очень, правда, представляя, что значит «оторваться на волне». Главное сейчас было скрыться из зоны видимости рассредоточенной компании, кидающей на них издалека внимательные взгляды. В это время в холл из коридора выплеснулась еще одна группа молодежи, все стали здороваться, перемешались, и Кэт была увлечена в общем потоке. Наблюдатели потеряли к ним интерес: местная молодежь, договорившаяся о встрече, их явно не интересовала.
 В беломраморном зеркальном зале консьерж выдал Кэт голубенькую карточку, оплаченную Виком, против чего она, скрепя сердце, не стала возражать. Но вот дальше...
 – Принадлежности свои? – спросил консьерж.
 Мариша толкнула озадаченную Кэт локтем:
 – Ты купальник будешь брать?
 – Н-ну да, наверное... – пробормотала Кэт, растерянно озираясь. Вик подмигнул ей, уже направляясь вместе с ребятами в какую-то боковую дверь.
 – Тогда давай в примерочную, мы будем на пляже, – сказала Мариша и упорхнула, подтолкнув ее к одной из выстроившихся вдоль стены цилиндрических кабин.
 Виртуальные примерочные были для Кэт не внове. Войдя в кабину, она привычно встала на вращающуюся платформу и подождала, пока та совершит полный оборот – за это время лазерные сканеры сняли с нее необходимые мерки. Затем стена перед нею словно бы углубилась, став экраном, где появилось ее объемное изображение в полный рост – оно вращалось, оказываясь после каждого оборота в новом купальнике. Нажатием на специальную кнопку Кэт выбрала бирюзовый, полузакрытый, с асимметричными розовыми вставками. В каком-нибудь салон-ателье так можно было долго забавляться, а потом уйти, пообещав, что подумаешь над выбором. Здесь же, хочешь не хочешь, пришлось скормить аппарату чужую сотню и получить практически ненужное ей изделие, то бишь купальник, идущий в комплекте с махровым полотенцем.
 Консьерж – немолодой полнеющий дядя любезно указал ей дверь в женскую раздевалку. Его улыбка показалась Кэт скабрезной – возможно, он подсматривал на своем терминале процесс примерки: компьютер ведь виртуально «раздевает» клиента. «Что ж, – сочувственно вздохнула про себя Кэт, – у каждого свои маленькие радости. Если этот тип постоянно сопровождает дам такими вот улыбочками, долго ему на этой сладкой должности не продержаться».
 Раздевалка оказалась просторной и комфортабельной – мягкие диваны с набивным рисунком и индивидуальные салончики вдоль стен... кабинки-парикмахеры!
 Поглядев тайком на оставшиеся деньги, которых было еще довольно много, Кэт победила в короткой борьбе с угрызениями совести и, войдя в кабинку, села в кресло. Дверь задвинулась, на мониторе перед нею возникли надписи:


ВЫБЕРИТЕ СЕБЕ ПРИЧЕСКУ! 



ИЛИ СМОДЕЛИРУЙТЕ ЕЕ САМИ!

 Появилось вращающееся изображение ее головы со сменяющимися видами причесок. Панель у подлокотника позволяла выбирать и моделировать – цвет, объем, длину. Когда она спустя совсем недолгое время вышла из кабины, расставшись с очередной порцией чужих денег, ее прямые русые волосы превратились в богатую темно-каштановую копну. Потемнели и брови, а губы украсила новая стойкая помада, безупречно гармонирующая с цветом волос.
 Пора было примерять купальник. Разоблачающиеся девушки оценивающе глядели на выбор новенькой, извлекаемый ею из хрустящего пакета. Вкусы окружающих, судя даже по такой минимальной одежде, как купальник, были самые разные – от пуритански-закрытого до откровеннейшего топлесс.
 Кэт выросла в Крыму, может быть потому была убеждена, что одежду придумали женщины, причем отнюдь не для тепла. А, скажем так, для эксклюзивности. Ну и еще ради борьбы с мужской ленью. Как говорила, лежа рядышком на пляже, ее подружка Роми – особа ветреная и шебутная: «Хочешь взглянуть – приложи усилие. Хотя бы такое», – и она щелкала, оттянув, лифчиком.
 Переодеваясь, Кэт думала о том, что не купальник бы ей следовало подбирать, а вообще сменить одежду и, покинув новых друзей, отправиться полностью неузнаваемой на поиски выхода из кондоминиума. Но менять решение было поздно. Может быть, она и сожалела об этом, но лишь до тех пор, пока не вышла на... ну да, в полном смысле – на пляж, хоть она и приняла слова Мариши за шутку.
 С моря дул легкий освежающий бриз, на берег одна за другой накатывали пенистые волны. С голубого неба пригревало яркое солнышко. То есть понятно, что все это было искусственным: огромный полукруглый бассейн со специальной системой образования волны, мощный озонированный кондишн, купол с эффектом перспективы, с висящим в зените рассеивающим прожектором. Даже песка на самом деле не было, его заменял мелкопористый материал, очень похоже проседающий под ступнями и некоторое время хранящий форму следов. «На берегу» стоял павильончик, где были выставлены доски для серфинга, на деревянной стенке висели ласты, маски, очки, круги и прочие атрибуты водного мира. «Береговая линия» изгибалась широкой дугой, народу на ней, как ни странно, было не слишком много. По периметру выстроились ларьки-автоматы с напитками и легкой закуской.
 Ее новые знакомые были здесь – ребята мелькали в волнах с досками, девчонки, стоявшие у кромки прибоя, поглядывали по сторонам, но не узнавали Кэт. Купальник Мариши представлял собой переплетение разноцветных полос, весьма символически прикрывающих самые интересные места; некоторые из этих мест, несмотря на общую визуальную худобу, были вполне себе выдающимися. Александра же и вовсе была в одних узеньких ярких плавках; все ее тело оказалось расписано сложнейшим геометрическим узором, выглядела она потрясающе модно, хоть и осталась практически в одной татуировке. О чем-то пошептавшись, они ринулись в воду – Александра с визгом, Маришка по-модельному грациозно.
 Кэт наблюдала за этими детьми с грустной снисходительностью обремененного проблемами взрослого и вовсе не спешила сигать следом. Вдоль берега стояли шезлонги, словно здесь можно было загорать – впрочем, почему нет? Все возможно. Но люди большей частью сидели и лежали прямо на «песке», наверняка экологически чистом, при этом не пристающем к коже. Кэт не стала следовать их примеру, а села на откидное сиденье у павильончика – не потому что все вокруг казалось ей фальшивым – совсем нет! Пусть это был не настоящий, но по-своему весьма колоритный пляж: он походил на очень дорогую игрушку, увеличенную до реальных размеров; а то вдруг появлялось ощущение, что ты совсем крошечная и попала вместе с другими лилипутами в кукольный бассейн. Вон там парни изображают из себя крутых серфингистов, седлающих волны, глядя на которые настоящий профессионал сказал бы, что сегодня штиль. Впрочем, через недельку и он бы катался на них как миленький, потому что других, головокружительных, тут взять негде.
 Вот о чем, отрешившись от своих проблем, размышляла Кэт, когда заметила на пляже среди обнаженных тел парочку одетых граждан. Они торопливо шли вдоль берега, нелепо высоко задирая ноги в ботинках, проваливающихся из-за эффекта «утопания», и зорко оглядывали юных представительниц женского пола – что, впрочем, было не так уж удивительно для двух одиноких джентльменов. Порой они останавливались, вглядываясь в прыгающие в волнах головы, как будто дамы, находившиеся полностью на виду, их чем-то не устраивали.
 Кэт чуть было не сорвалась с места. Инстинкт вопил: «Бежать!» – но эти господа, явно сосредоточенные на поисках кого-то, вряд ли проигнорировали бы фигуру, улепетывающую от них во все лопатки по пляжу. Кидаться в воду тоже было поздно, и она осталась сидеть, лишь нащупывая рукою на стенде солнцезащитные очки. Сначала нащупывались только водные, или, как там их – подводные, но этакий модерн Кэт нацеплять не собиралась, это могло, наоборот, привлечь внимание. Она совсем было запаниковала, когда увидела что-то подходящее, прячущееся в углублении – узкие и простенькие, зато вполне способные скрыть глаза. Стоило ей взять очки из ниши, как на их место шмякнулись новые. Теперь неплохо было бы сунуть в рот жвачку для изображения туповатой беспечности и полной непричастности к чему бы то ни было, но этого атрибута заплевывания окружающей среды на стенде не имелось, и Кэт задвигала челюстями вхолостую, с отрешенной нагловатой полуулыбкой, относившейся как бы ко всему бродящему окрест мужскому поголовью: «Проходите-дяденьки-не-для-вас-цветем!»
 Дяденьки в одежде тем временем приближались решительным полуаллюром, нацелившись, похоже, точнехонько на нее. Нервы стягивались в неприятные тугие узлы, однако поза оставалась расслабленной, что до лица, так оно вообще как будто стало отдельным – жевало себе тупо и жевало.
 Они подошли и остановились почти вплотную, один из них навис, загораживая «солнце»:
 – Простите, у нас к вам небольшой вопрос.
 «Начало довольно вежливое». Кэт взглянула на него через очки, надеясь, что им удастся скрыть ее волнение. Символический жевательный процесс не прекратился, став уже совершенно отстраненным от мозгов. Мужчина тем временем что-то ей протягивал:
 – Вы не видели здесь эту девушку?
 Кэт опустила взгляд – это была ее фотография. Вернее, даже маленький фотопортрет на жесткой основе – отличного качества, с голло-графическим эффектом. Однако Кэт не взялась бы определить, где и когда фото было сделано. И главное – кем. Поглазев некоторое время недоуменно на собственное бледное лицо с высоко задранным подбородком и полуприкрытыми глазами в обрамлении светлых волос, развевающихся по ветру, Кэт помотала головой:
 – Нет.
 Второй в это время продолжал осматривать окрестности, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. На Кэт он не смотрел, зато на пару секунд замер, глядя на светловолосую Александру, как раз выходящую из воды, а потом произнес странную фразу:
 – Фон сменился. Только по лицу.
 Тогда первый, по-прежнему нависающий, спросил у Кэт:
 – Может быть, вы видели похожую девушку?..
 Кого-то они Кэт напоминали, только она никак не могла вспомнить, кого.
 Она глянула еще раз на фото и решительно тряхнула кудрявой гривой:
 – Не-а! – и уставилась в набегающую волну. Помахала, кстати, выбирающимся на берег знакомым, но те ее по-прежнему не узнавали.
 Мужчина повернулся, пряча фотографию в нагрудный карман, и они тронулись дальше, не оборачиваясь. Кэт исподтишка наблюдала, как они прошли вдоль пляжа и удалились через другой выход. Тогда она перевела дух. Кстати, вспомнила, что пора бы уже перестать двигать челюстью ввиду отсутствия в ней чуинг-гама.
 Теперь до нее дошло, что виной их внимания к ней было выбранное ею место: ее приняли за продавщицу, сидящую у прокатного ларька, либо, возможно, за служащую, следящую тут за порядком. И совсем не соотнесли эту лохматую, самодовольно жующую физиономию с романтическим, почти живым изображением на фото. Консьерж видел, как эта «Офелия» входила, но не заметил, чтобы она вышла. «Так вон же он, ха-ха, спасибо, другой выход! Хотя пока, сразу после ухода „этих“, не стоит туда соваться».
 В результате успешного обведения вокруг пальца парочки ищеек Кэт чувствовала подъем настроения. «Искупаться наконец, что ли?» – а мысль почему-то была вялой, и тело не отозвалось на нее с ожидаемым энтузиазмом: в членах образовалась какая-то общая слабость. Все-таки эта очередная маленькая победа стоила ей немалых сил. «Пойти, хоть ножки помочить». Зря, что ли, в конце концов, она приперлась на пляж? Но ножки блаженно вытянулись и отрицательно покачали пальчиками: «Не-а!»
 С глубоким вздохом Кэт обвела взглядом окружающий искуственный простор: «Человек пытается имитировать все, что видит, хочет создать сам все то, что уже и так существует... вплоть до разума. Правда, пока он не умеет вдыхать в свои „игрушки“ подлинную жизнь... Ну и хорошо, лучше б и не научился никогда: жизнь, нахимиченная тобою, – это же чертовская ответственность, тут нужен колоссальный и очень дальновидный расчет... Тьфу ты!» На слове «расчет» мысль споткнулась и перестала ей нравиться. Кэт собралась было подняться, когда на пляже появилась новая одетая группа.
 Едва успев привстать, Кэт опустилась обратно и машинально принялась якобы жевать. «Эти» выглядели иначе, хотя двигались похоже, брезгливо «выдирая» ботинки из «песка». Еще они были явно умнее и сообразительнее, потому что явились не просто так, искать на пляже «что-то похожее», а прихватили с собой консьержа. Консьерж пожимал плечами, изредка тыкая пальцем по сторонам, тогда сопровождавшая его троица кидалась к той или другой девушке, нагло ее разглядывая и спрашивая о чем-то. Расписанную Александру так и вовсе схватили за руку, заглядывая в лицо, чем едва не спровоцировали конфликт: мальчишки, повскакав, запетушились, но те, потеряв интерес к Александре, развернулись к ним спинами и тронулись дальше. Мимо Кэт они прошли быстрым шагом – туда, потом, обойдя пляж, обратно. Даже скабрезный консьерж не обратил на Кэт внимания, хотя усердно шарил глазами по сторонам: видно, ему больше пришелся по душе образ Офелии.
 «Два», – сказала про себя Кэт, обреченно вздохнув. На «снайперов» ни первые ни вторые похожи не были – не их это методы. «То есть всего охотничьих бригад уже три». И выходило, что две из них вычислили ее местонахождение: ведь не может же быть, чтобы эти орлы носились по всему кондоминиуму, пугая девушек. Вычислить-то вычислили, но не нашли. То есть уносить отсюда ноги уже не имело смысла, как раз наоборот: на дважды прочесанной территории можно чувствовать себя в относительной безопасности.
 Насчет того, стоит ли ей объявляться в новом образе перед знакомыми ребятами, Кэт уже пребывала в сомнении. Она все-таки сходила к воде, где помочила ножки у самой кромки «прибоя», потом вернулась и стала раздумывать, не воспользоваться ли ей чем-нибудь из инвентаря для полноценного купания. Она уже почти остановилась на матрасе – заплыть подальше, где волна еще не пенится, и покачаться, предаваясь воспоминаниям о Яне, – но обернулась и вновь увидела идущих по пляжу одетых людей.
 «Да что же это? Опять?..» Кэт уже машинально опустилась на прежнее место, поправила очки и, вздохнув, зажевала. Мысль тем временем выписывала странные логические зигзаги: ей пришло в голову, что кто-то из них мог догадаться посмотреть записи в примерочной. И теперь они точно знают, какой у нее купальник. Конечно, это конфиденциальная информация, подобные записи вообще не ведутся без особой просьбы клиента, но на самом деле ты никогда не узнаешь, что тебя «записали». А уж при наличии информации раздобыть ее – дело техники. Все это могло быть так, однако новая троица неумолимо надвигалась, а Кэт продолжала сидеть, словно приросшая. Это был проверенный вариант, а других не имелось. Верней – иметься-то они имелись, но совсем уж гиблые.
 – Вы не видели эту девушку? Она должна быть где-то здесь.
 Все повторялось почти один в один: молодой человек, стоя напротив, протягивал ей карточку – обычную, даже не трехмерную, но с тою же вполне узнаваемой белокурой персоной. Экстравагантной особой, что сидела перед ним, он явно не интересовался, как и его спутники, глядевшие куда угодно, только не на Кэт.
 Она пожала плечами, очень жалея, что не прикупила пачку «радужной» и теперь лишена возможности выдуть изо рта переливчатый пузырь: нельзя же настолько игнорировать девушку, ничуть, между прочим, не менее симпатичную, чем какой-то там плоский портрет.
 – Не-а. Вообще таких много. Погодите-ка! – Кэт посмотрела еще раз, поверх очков. – Кажется, была похожая. – Она огляделась: – Не-а, нету. – Водрузила очки на место и опять пожала плечами: – Ушла, наверное.
 – Спасибо, – уронил молодой человек, пряча фотографию, и с этого момента девушка у будки перестала для них существовать: на время их внимание привлекла приближающаяся темноволосая красотка. Однако вряд ли в той же связи, потому что спрашивать они ни о чем не стали, а прогулялись вдоль пляжа, смущая испытующими взглядами девиц, и удалились в ту же дверь.
 «Четыре, – подумала Кэт и ужаснулась: – Это если еще какая-то пятая компания не просочилась на пляж шпионить в раздетом виде».
 – Девушка! – Она вздрогнула: женский голос окликал ее уже не в первый раз. – Девушка! Можно попросить надувной матрас?
 – Матраса нет, могу предложить круг. И ласты с моторчиком.
 – Как это нет? Да вон же...
 – Мариш, не узнаешь? А так? – Кэт отвела руками волосы, повернулась в профиль: – Это я, Вера!
 – Ой... Надо же! – Мариша улыбалась, недоверчиво хлопая глазами: – И вправду, Верка! Это потрясно! Да ты же совершенно неузнаваема! И сидит такая, главное дело, с понтом инвентарь караулит! – Она засмеялась и предложила: – Пошли к ребятам, приколемся: я их с тобой заново познакомлю!
 Кэт внезапно осенило:
 – У меня идея получше: хочешь, по-настоящему их разыграем?
 Мариша склонилась и некоторое время слушала Кэт, потом обернулась, помахав своим – мол, погодите, я скоро. Затем они вдвоем направились, перешептываясь, к двери в женскую раздевалку.
 Через некоторое, не слишком продолжительное, время из раздевалки вышли две девушки – кудрявая шатенка в розово-голубом купальнике и черноволосая, опутанная разноцветными лентами, заменяющими купальник – те же, собственно, барышни, что и вошли.
 Те же, да не те.
 – Мариша! – воскликнул Вик, когда они приблизились: – Ты там Веру не... – и замолчал, напряженно сдвинув брови. Остальные, расположившиеся на песке и на полотенцах, подняли головы да так на время и застыли с недоумением на лицах.
 – Как же, видела, – сказала черноволосая, с улыбкой кивая на кудрявую: – Не узнали?
 Та показала на павильон:
 – Я тут подзаработала: толкнула налево кое-что из инвентаря...
 Этот диалог мог разве что замедлить узнавание, которое не сразу, но тем не менее приходило: фигуры и голоса так быстро не подделаешь, а в остальном девушки «поменялись внешностью». Их новая знакомая Вера стала брюнеткой, подогнав черты лица с помощью портретного макияжа, а Мариша превратилась в ее последнюю кучерявую ипостась.
 Кто-то смеялся, и не в одиночестве. Кто-то тряс головой.
 – Девчонки, почему вы меня не предупредили? – обижалась Александра. Узоры на ее лице и теле после купания не расплылись и ничуть не поблекли, хотя настоящей татуировкой не являлись: модная нынче краска для тела держалась гарантированно три-четыре дня, это если мыться, и с неделю, если ходить во имя искусства грязным. А если разонравилось, ее можно было смыть сразу – специальным лосьоном. Ее прическа тоже не пострадала: мало кто использует перед походом в бассейн средство для волос, смываемое водой.
 – Так тебя ж до утра не отмоешь! А то слепили бы из тебя еще Верку в оригинале, для полного комплекта! – ухохатывался Серега.
 – Только похожую на тебя ни за что не слепишь, – утешал обнаженную подругу лизоблюд Славик.
 – Вообще-то можно. Только возни много, – возразил Вик, глядя при этом на Кэт так, будто мысленно ее уже расписывал, предварительно, естественно, раздев. Она тоже подумала о том, что замаскироваться под Александру было бы сложновато. Да, честно говоря, такого авангардизма ей не очень-то и хотелось.
 Общаясь и смеясь вместе со всеми, Кэт исподтишка оглядывалась: одетых граждан больше не появлялось, и она немножко расслабилась.
 Потом они купались, ходили к автоматам за водой и вкусностями, ели, пили и болтали. Кэт оказалась не права, приняв новых знакомых за элитных деток, не знающих, как убить время.. Они работали почти все здесь, в кондоминиуме, при этом учились кто где. Мариша, мечтавшая стать моделью, находила время бегать по кастингам. Жили все впятером на квартире у Вика, чьи родители вот уже около года находились в исследовательской экспедиции в дальнем космосе. За шикарную жилплощадь платили вскладчину, что превращало квартплату для отдельного кармана из заоблачной в терпимую. В общем, молодцы были ребята.
 Кэт пришлось соврать, что живет она тут с дедом – родным, естественно, а не с престарелым спонсором. На вопрос Александры: «А кто у нас дед?» – Кэт ответила: «Пенсионер». Новые друзья многозначительно переглянулись и больше эту тему не затрагивали. Кэт поняла – здесь живут крутые пенсионеры. Впрочем, достаточно было вспомнить Максима Андреевича и пачку денег, ждущую ее в ячейке раздевалки. О том, что ждала эта пачка вовсе не ее, Кэт предпочитала пока не думать – потом, как только будет возможность, она поднимется к старику и объяснит... Вернет потраченное... «Частями», – подсказал вглубине ехидный голос. Тогда она вспомнила о должности эксперт-консультанта во внеземелье. Кажется, в этот момент Кэт впервые заколебалась: долго ведь так не пробегаешь в поисках гипотетической свободы от всех, которой все равно не существует... ну пусть хотя бы временной свободы, вот как сейчас. Она не завидует этим ребятам, понятно же, что и у них уйма проблем. Заглянула в себя и поняла: нет, завидует. Им повезло найти свою команду и потрясную квартиру-студию, они работают и учатся, ищут свое место в жизни. А ей скоро придется выбирать – пока у нее есть выбор – один из совершенно не подходящих к ее шее «хомутов». Иначе это сделают за нее другие.
 Наконец стали собираться. В раздевалке Кэт оделась в свое и быстренько проскользнула в предбаннике мимо консьержа – благо, что на выходе никто подозрительный не терся, а этот вряд ли фиксировал такие мелочи, как женская верхняя одежда. Караул у лифтов тоже исчез, и это скорее всего означало, что ее прибытия теперь не ждут, как спуска манны на лифте: поняли, что та уже просвистела мимо, и рыщут по общественным ярусам, то есть где-то тут по окрестностям.
 Следовало срочно менять костюм – остальное, в смысле лицо и волосы, уже по мере сил измененные, можно было пока оставить как есть.




 Глава 6
 СТРЕЛОК, ТАКТИК И НАВОДЯЩИЙ


 Свет здесь был в точности таким, как бывает теплым летним вечером, когда только начинает темнеть. Небольшой водопад мирно низвергался в густо-синие воды, огороженные низеньким парапетом. Колонны казались невесомыми, постепенно растворяющимися в мраморно-дымчатом пространстве. Голубой зал был бесподобен и не имел иного предназначения, кроме как дарить отдохновение и приют романтическим, эстетически-тонким и просто усталым натурам.
 Сухощавый человек за пятьдесят, в недорогом, но опрятном сером костюме был, казалось, поражен тем, что очарование этого уголка даровано за просто так и ему тоже. Он рассеянно поблагодарил светловолосого парня, сопроводившего его к входу, и двинулся по залу, как по зачарованному саду, медленно оглядывая все вокруг. Людей здесь почти не было – кто в этот сумасшедший век способен выкроить время для спокойного созерцания? По крайней мере сейчас, в середине рабочего дня, разве что старики могли позволить себе такую роскошь. Единственный молодой мужчина, расположившийся вблизи водопада на мраморной скамье, привлек его внимание, и старик подошел к нему.
 – Вы позволите присесть?
 Мужчина поднял взгляд – не вопросительный, не доброжелательный и не раздраженный. Он просто молча смотрел. Некоторое время. Потом сказал:
 – Нет. Извините.
 – Спасибо, – сказал старик и сел. А затем произнес: – Ян Никольский?
 – Вы Тактик? Я говорил с молодым человеком и думал...
 – Я Стрелок.
 Ян еще раз внимательно поглядел на старика: звание, хоть и невысокое, говорило о том, что этот пожилой человек – не глубокий старик, конечно, но все-таки старик – способен не только сбить выстрелом яблоко с головы ребенка, но и убить таким же образом муху, севшую тому же ребенку на палец. Не поцарапав пальца, естественно.
 – Вам предстоит роль Наводящего, – сообщил старик. – Объект – некая Катерина Котова, кличка Кэт в Квадрате...
 – Не кличка. – Помимо его воли слова прозвучали угрожающе, как щелчок затвора. – Прозвище, – сказал Ян.
 – ... оперативное обозначение объекта – Княжна, – помолчав, продолжил Стрелок с того места, на котором его прервали. – Пропала в этом здании, сектор известен. Вам предстоит определить ее точное местонахождение.
 «Кэт здесь?..» – стукнуло в сердце. А вслух Ян сказал:
 – «Снайперы» ее потеряли? – он не был и не стремился быть профессионалом в надевании масок, и губы его после этих слов невольно искривила усмешка: – Разве это возможно?
 – Неважно, кто ее потерял. Ваша задача ее найти. Расклад на данный момент следующий... – Стрелок достал из нагрудного кармана планшетик с ручкой и, рассказывая, стал быстро набрасывать пояснительный чертеж.
 – ... она была где-то на этом отрезке – с третьего по шестой этаж включительно. Все квартиры там уже проверены – дама с пятого утверждает, что говорила с ней по домофону, но через свою квартиру не выпустила. Остальные говорят, что никого не видели.
 – Но кто-то из них ее пропустил?
 – По логике да, но какой людям смысл это скрывать?
 – Какой смысл? Вы сказали, что у нее была пачка денег! С ними беседовал кто-то из «снайперов»?
 Стрелок помрачнел:
 – Нет. Использовалась другая организация.
 – Какая?
 – Мне этого не сообщили. А значит, это неважно.
 Ян хотел сказать, что для их чертова безукоризненного расчета важно все, но старый «снайпер» должен был знать это лучше него. Впрочем, обделенность исполнителей информацией может быть частью очередного прицела.
 – И как тогда прикажете работать? – спросил Ян даже и не у него, а просто в пространство.
 – Нас предупредили, что в этом деле может быть много сбоев случайными факторами. И это уже произошло – дважды. Не мне вам объяснять, что это значит для разработчика прицела.
 Да, Ян прекрасно понимал, о чем речь: это как если бы у следователя, ведущего дело, из спецхрана исчезли улики, на которые он опирался, а в картотеке поменялись отпечатки. Наступает дезориентация, моральный шок. Человек-«снайпер», привыкший очень четко, до мельчайших деталей «провидеть» будущее, становится не в состоянии нащупать причинно-следственные связи простейших событий, как бы «слепнет».
 – Вам будет проще с этим справиться, вы человек новый... – Стрелок прищурился, – ... и сразу в Наводящие. Еще не привыкли стопроцентно доверять своим раскладам. Ну ладно, давайте к делу – время дорого.
 – Давайте, – согласился Ян. – Оставим подкупленного жильца. Факт в том, что она вышла на лестницу между четвертым и шестым этажами. Так?
 – И даже в этом нет уверенности, – вздохнул Стрелок. – Очередной случайный фактор мог вознести ее на любой другой этаж. На всякий случай были проверены все тридцать пять квартир по этому лифту. Безрезультатно: никто ее не видел, кроме той дамочки. Где двери не открывали, входили аварийным кодом. Никого. Вниз она не спускалась, на крышу не поднималась. Лестница тоже пуста.
 Ян был на миг сбит с толку и потер лоб. Не мог же случайный фактор забросить Кэт в параллельное пространство! Но это ощущение ирреальности почти сразу прошло.
 – А другие квартиры? Параллельные?
 – При условии, что ее впустили... Да, это может быть. Но это еще более ста квартир. Проверять их...
 – Зачем? Вряд ли она оставалась долго в чужой квартире. Там ведь тоже есть лифты?
 – За ними велось опосредованное наблюдение.
 – Не «снайперами»? – утвердительно спросил Ян.
 – Она не появлялась, – твердо сказал стрелок. Хмурился он при этом почище тучи.
 – Там ведется видеозапись?
 – Видимо, да.
 – Видимо?.. – Яна все больше удивляли его ответы.
 – На видеоконтроле были наиболее вероятные места ее появления, насчет остальных сообщения поступали от наблюдателей.
 – Так, – произнес Ян, готовый уже дать руководящие указания, но Стрелок поднялся:
 – Оставайтесь здесь или поблизости. Мы все еще раз проверим и свяжемся с вами.
 – Может быть, вместе и проверим? – Ян уже знал ответ. Он всегда безошибочно предвидел отказ, но все равно спросил, надеясь выяснить – почему нет?
 – Вам пока не рекомендовано появляться в моем обществе, как и в обществе кого-нибудь из занятых в этом деле.
 – Чего мне еще не рекомендуется делать? Говорите уж сразу.
 Стрелок посмотрел на него как бы в сомнении, потом сказал:
 – Остальное можно.
 Яну было очевидно, что ведется двойная игра, и в центре интриги – его Кэт. Она как король на шахматном поле – именно король, не королева. Она отступает и скрывается, что ей пока успешно удается благодаря тем самым «случайным факторам», упомянутым Стратегом. Он же связывал их с Третьей Силой... Бесполезно гадать – к добру для нее это необъяснимое вмешательство или к худу, с тем же успехом можно гадать на кофейной гуще. Образ действий очевиден – защитить. По этому поводу у него не возникло сомнений. А вот как насчет того, что в этой головоломной игре он будет действовать в интересах «снайперов», вцепившихся мертвой хваткой в очередную жертву?.. И холодной льдышкой лежал в подвздошье страх за Кэт, своевольную и беспечную – она-то, похоже, совсем не ведала страха. Странное умозаключение, но... Хассы – безукоризненные детекторы эмоций воспринимали страх как дурной запах. Немного людей побывало на Хассе, но она – единственная, с кем хассы пожелали общаться, кого не восприняли, как скунса...
 Погруженный в мысли, он дошел до маленького кафе неподалеку. Выпил кофе, прожевал безвкусный бутерброд. Размышления постепенно отступали на задний план, их место занимало острое чувство нарастающей напряженности. Мимо кафе прошли четверо мужчин, один задержался у порога, цепко изучая лица посетителей. Ян не склонил голову: именно попытка скрыть лицо могла привлечь к нему внимание. Впрочем, в поведении большинства посетителей просвечивала нервозность: кто-то ерзал на стуле, кто-то морщился, опасливо оглядываясь, кто-то быстро допивал свой кофе, торопясь уйти. И они, пусть неосознанно, чувствовали беспокойство, разлитое, казалось, в самой атмосфере центра.
 В воздухе пахло... охотой.
 «Случайный прохожий» пошел дальше, а у Яна заверещал телефон. Он ожидал услышать Стрелка, но с ним говорил прежний молодой голос:
 – Мы ее нашли. Вы были правы. Используйте клипсу и смотрите на экран: вот запись того, как она выходит из лифта с группой молодежи. Это Оздоровительная зона, они идут в бассейн.
 Хоть камера и давала вид сверху на весело вываливающуюся из лифта компанию, Ян сразу отметил напряженность Кэт, ее наигранную живость и то, как она старается спрятаться за ребят, как поглядывает в сторону, где, очевидно, расположились «наблюдатели». Не «снайперы» – те, даже ожидая одинокую девушку, не пропустили бы и в члене компании признаков тревоги, столь явно контрастирующих с настроением группы.
 – А эта запись сделана только что. Пляж.
 Появились волны, песок и девушки – панорамно и вблизи: в основном выдающиеся фрагменты тел, но не забыты и лица – озадаченные, испуганные, гневные. Давалось увеличение тех, что качались на волнах. Много голых грудей – для них тоже делалось увеличение. Вот еще одна модно расписанная грудь, над нею возмущенное татуированное лицо, кричащее:
 – Да пошел ты!
 Эта девица была с Кэт, но теперь той и след простыл: ее не было видно ни среди окружения, ни в волнах. Павильон с инвентарем и на его фоне мельком – жующее лицо кудрявой шатенки. Затем опять – чьи-то груди, задницы, лица...
 – С каких пор «снайперы» работают так топорно? – Вопрос содержал оскорбление, с помощью которого Ян надеялся узнать – кто это такие?
 Все, что ответил Тактик:
 – Вы можете убедиться, что ее нет. – Тоже оскорбление, но куда более тонкое: нюансы работы – мол, не твоего ума дело.
 Ян не остался в долгу:
 – Что она у вас – опять испарилась?
 – Там есть другой выход.
 – Значит, просто сбежала, – усмехнулся Ян.
 – На нем она не появлялась. – А вот это уже было похоже на удар. У Яна екнуло сердце. «Утонула?..» – он не стал произносить этого вслух.
 А Тактик продолжил:
 – ... то есть не была зафиксирована: незадолго до того, как была сделана запись, там произошел сбой следящей аппаратуры. – «Опять случайный фактор?..» – подумал Ян. – А утонуть она не могла: на куполе закреплены камеры, следящие за купающимися. Стоит кому-то исчезнуть под водой больше чем на полминуты, выбегает спасательная команда. Но больше нигде в секторе она не появлялась – все записи проверены. Это весь расклад, Наводящий. Слово за вами.
 Ян понимал, что у «снайперов» от «случайностей» уже клинит мозги, потому и превлекли его – не столько как специалиста, а как хорошо знающего Кэт и, главное, любящего ее человека. Он тоже был озадачен обстоятельствами, но... Вертелось, вертелось что-то в памяти, что-то в этой записи задевало – словно вьющийся конец веревки, который вот-вот ухватишь, но он никак не дается.
 – Она переодевалась на пляж? – спросил он.
 – Она купила купальник. Но могла сделать это для отвода глаз.
 – Есть возможность узнать, какой?
 – Если есть, узнаем. Предполагаете, она еще там?
 – Мне бы самому там побывать... – сказал Ян, понимая, что это исключено.
 – Это исключено, – сказал Тактик. – Есть иной способ: мы вышлем новую группу, вы будете сами следить дистанционно и давать им указания.
 – Что, опять почешут напропалую по пляжу, пугая девушек? А может быть, им лучше слиться с отдыхающими, раздеться... – «Кому я это говорю? – подумал Ян. – Людям, способным, если надо, быть незаметными в полдень на пустом плацу».
 – На сей раз пойдут наши исполнители, пугать никого не будут.
 «И раздеваться тоже», – понял Ян. Ему по-прежнему не собирались выдавать оперативных раскладов.
 Тактик временно распрощался. Ян воспользовался этим, чтобы вернуться в Голубой зал: в кафе появился очень неумелый наблюдатель, у которого, однако, хватило ума не выходить следом. И новых соглядатаев по пути не приклеилось. Возможно, они знали, с кем имеют дело: Ян чуял слежку за километр, о чем было известно, например, окружению Азиата. Не всех же их замели вместе с хозяином, кто-то наверняка остался. Ян нахмурился. Если «снайперы» используют в этом деле мафию, тогда понятно, почему ему запрещено появляться в их компании: естественно, чтобы, мафия не догадалась, что ее используют «снайперы». А это значит, что она, мафия, рыщет за Кэт ради каких-то собственных целей. Возможно, это связано с Хассом: информация имеет свойство просачиваться, а дружественный контакт с более развитой цивилизацией, главенствующей в галактике, верней – захват единственного контактера, может приблизить сравнительно мелкую земную сошку к самым рулям – к руководству межпланетного картеля. Но «снайперам» была бы невыгодна такая утечка. Так что, скорее всего, все проще: мафия, следуя заветам Азиата, продолжает искать «снайперов». К Яну они больше не рискуют подступиться, памятуя об участи бывшего босса. И сегодня сами же «снайперы» навели их на Кэт. Им нужно отследить Третью Силу, а если та долбанет в ответ, то удар придется по мафии. И обо всем этом ему не считают нужным сообщать, полагая, как видно, что сам он дотумкать не способен. А ведь нарекли престижным званием Наводящего – видно, в расчете на то, что, обалдев от такой чести, он расстарается в поисках Кэт. Вся беда в том, что ему действительно придется расстараться, чтобы только не отдать ее в лапы Третьей Силе. К тому же вряд ли «снайперы» собираются жертвовать Кэт, ведь контактер и им может оказаться небесполезным.
 Позвонил Тактик и первым делом продемонстрировал раздобытую запись: изображение фигуры Кэт в сменяющихся купальниках.
 – К сожалению, из записи непонятно, какой из них был выбран: она просто нажала номер. Мы полагаемся на ваше знание ее вкуса.
 Что мог на это ответить Ян, впервые видевший свою Кэт настолько обнаженной? Ему она показалась бесподобной во всех вариантах. Пришлось постараться запомнить все семь. И было неприятно, что на нее пялился кто-то другой.
 – Группа выходит, – сообщил Тактик. – В вашем распоряжении связь с ними и картинки с трех камер, вы можете укрупнять их кнопками «один», «два», «три» и давать указания носителю.
 На экране выстроились три мелких видеоряда. Немного понаблюдав, Ян выбрал того из «носителей», кто был заметно больше увлечен поиском, чем выставленными напоказ прелестями, и укрупнил его картинку.
 – Будем работать с вами, – сказал он. – Двигайтесь вперед, давайте мне фигуры в купальниках. Вон та, у воды – ближе лицо. Нет, идем дальше. – Он чуть помедлил, затем сказал: – И высматривайте не только блондинок.
 От разнообразия купальников пестрело в глазах, было много похожих на те, что мерила Кэт, но лица оказывались незнакомыми. А вот и ее компания. И девушка в тату, на которой камера и на этот раз задержалась вместе со взглядом «носителя». Красиво, нет слов, но Яна вдруг зацепило нечто, находившееся в стороне. Вернее – некто.
 – Дай крупней павильон, – сказал он.
 На сидевшей возле него девушке был купальник из «тех», вот только лицо в каштановой гриве, что-то беспрерывно жующее, никак не ассоциировалось с Кэт. «Что она тут – выдает инвентарь? Значит, служащая, априори не представляющая интереса». Но сейчас, при взгляде не мельком, Яну было очевидно, что их приближение вызывает у нее беспокойство. «Впрочем, если она следит там за порядком, это неудивительно». И все же что-то не давало отвлечься от нее и продолжить осмотр. Еще раньше у Яна возникла мысль спросить у ребят, пришедших с Кэт, не знают ли они, где их знакомая, но он ее отверг: ничего они не выдадут, тем паче такой подозрительной компании. А если попробовать у этой?..
 – Спросите, не видела ли она такой девушки? Дайте описание.
 – Может, показать фотографию? – спросил «носитель». Ответить Яну не дали:
 – Показывай, – раздался в динамике голос Тактика, как выяснилось, контролирующего процесс.
 Девушка, как показалась Яну, намеревалась выдуть пузырь, да, видно, передумала и посмотрела сквозь очки на фотографию:
 – Не-а. – Потом добавила с ноткой обиды: – Вообще таких много.
 В этот момент у него даже дыхание перехватило.
 Ее губы были ярче и брови темнее, не говоря уже о волосах. Но овал лица, голос, сама манера говорить, двигаться...
 – Погодите-ка! Кажется, была похожая, – сказала она, сдвинув с носа очки, в чем уже не было необходимости: он узнал ее.
 – Это она, – сказал Ян внезапно охрипшим голосом. И отключил связь, но ему почти сразу перезвонили.
 – Не стоит так нервничать, Наводящий! Можете убедиться – вашу Княжну никто и пальцем не тронул. – На экране вновь появились все три изображения: исполнители покидали пляж, продолжая рассматривать встречных девушек – то ли уже для собственного удовольствия, то ли из соображений конспирации. Кэт, наверняка уверенная, что ее не узнали, на самом деле вновь была взята под контроль.
 – Не расслабляйтесь, вы можете скоро понадобиться, – сказал Тактик. «При очередной случайности, следствием которой станет очередное исчезновение», – дополнил про себя Ян.
 Нет-нет, «снайперы», возведшие в культ аналитический анализ и холодный расчет, вовсе не презирали исконных человеческих страстей и эмоций и уж конечно ни в коем случае их не отвергали: зависть и корысть, ярость и месть, а напротив честь, дружба, любовь – это были те рычаги и педали, без которых они не могли манипулировать людьми, а значит, и событиями, и давить на них было для них так же естественно, как для обычного человека – выполнять свои служебные обязанности. Сегодня Стратег привлек к работе Яна Никольского в качестве эксперта-консультанта по объекту. В отличие от прочих перипетий данного дела, это была действительно случайность и очень для них удачная – то, что на сегодня их объект – первая девушка, которую он на самом деле любит.




 Глава 7
 ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ


 Компания намылилась проводить Маришу, заодно и посетить Маришин бар. Кэт скромно заметила, что хотела бы прикупить себе что-нибудь приличное, во что можно переодеться для посещения этого достойного заведения. Вик заверил, что она прекрасна в любой одежде, остальные высказались в том смысле, что для заведения и так сойдет, но Мариша, между прочим, намекнула, что к ее бару примыкает виртуальный бутичок.
 Выйдя из Оздоровительной зоны, они оказались под высокими, роскошно отделанными сводами. Кэт по-прежнему старалась держаться в центре компании и почти не смотрела по сторонам, пока они не подошли к заведению, имитирующему уголок экзотического леса: два дерева, сцепившиеся ветвями, образовывали арку при входе в зал, где меж причудливыми, увитыми лианами стволами блестели срезами могучие пни, они же столики. Часть компании нырнула в арку, в то время как Кэт с Маришей заскочили в магазинчик рядом.
 «Какой выбрать стиль – яркий или неброский? Надеть мини, чтобы привлечь внимание к ногам, отвлекая тем самым от лица, или скромную брючную пару, вообще не привлекающую внимания?» Стоя в примерочной кабинке, Кэт мучилась вопросами, обычно не особо ее затруднявшими. Но сегодня приходилось руководствоваться не собственным вкусом, а принципами, лежащими в основе конспирации, науки ох и непростой. «Серый? Как и любой неприметный цвет, он говорит о желании спрятаться, затеряться, значит, он-то как раз и должен привлекать охотников. Но яркий цвет сам требует внимания, бросаясь в глаза! Однако он же предупреждает об опасности, поэтому хищники чураются всего яркого. А как же самая яркая лошадь – зебра? Ее окрас их, видимо, привлекает. Значит, ничего черно-белого и вообще полосатого. А как же пчела?.. Ее стараются избегать, то есть что-нибудь черно-желтое будет в самый раз?..» Вконец заморочившись противоречивыми соображениями, Кэт окликнула Маришу:
 – Помоги мне что-нибудь выбрать к «твоим» волосам.
 – С удовольствием! Обожаю это дело. – Мариша уже стояла у наружного терминала и нажимала на кнопки, поучая: – Темным идут насыщенные тона и контрастные сочетания, а блондинок они «забивают»...
 Кэт поняла, что совершила ошибку, воззвав к ее помощи, но было уже поздно.
 – Ой, нет! Нет-нет, только не это! – пыталась протестовать она, наблюдая себя в нарядах, скорее подошедших бы звезде эстрады либо какой-то профурсетке, не слишком-то склонной прикрывать свои достоинства.
 – Ты хочешь блеснуть в моем образе и разыграть всех в моем баре? Тогда не спорь.
 Кэт чуть не застонала. Однако, к ее удивлению, окончательный выбор Мариши оказался не столь ужасен: красное платье-топ и серебристый жакет в сочетании с того же цвета туфельками выглядели достаточно броско, но были скромны и традиционны по сравнению с предыдущими моделями. Что тем не менее не мешало им потрясать ценой. Чужие деньги таяли с катастрофической быстротой, но Кэт на время закрыла рот совести плотным кляпом необходимости.
 Заплатив и нарядившись, она выбрала еще туфельки и подходящую сумочку, переложила в нее все, не забыв визитку эксперта, и кинула старые вещи в специальный утилизационный ящик – не без сожаления, конечно. Но, как говорится, снявши голову, не рыдай по шляпке. Мариша посмотрела на нее с уважением:
 – Предупреди, когда решишь в следующий раз переодеться: я буду поблизости с пакетиком.
 – Не удивляйся, если это произойдет довольно скоро, – с кислой усмешкой сказала Кэт.
 – Не удивлюсь.
 Подавив мученический вздох, Кэт покинула бутик и уже без опаски, высоко держа голову, прошла за Маришей в «тропическое» заведение через древовидную арку. Широкая «просека» вела от входа к бару, тоже напоминающему пень, но от баобаба, с вырезанным внутри местом для бармена и его стеллажей с бутылками.
 Компания Вика рассредоточилась вдоль бара. Присоединившись к ним, Кэт огляделась: большинство столиков занимали кавалеры без дам, что само по себе не больно-то понравилось Кэт, но это бы еще полбеды. Направо, в уютной полубеседке, образованной густо переплетенными лианами, сидели двое... Она даже остолбенела на миг, пролепетав:
 – Знаете, я пожалуй...
 Но Мариша сжала ее локоть, не позволив непринужденно развернуться и покинуть кафе. Дело в том, что в этой беседке расположился не кто иной, как ее мнимый спаситель Кирилл с каким-то человеком, которого Кэт видела впервые.
 – Маришка, наконец-то! – девушка с подносом, подлетевшая к ним на стрекозьих крылышках, была окружена, наподобие феи, золотым искристым ореолом. Обращалась она к Кэт, хотя почти на нее не смотрела, складывая перед ней на стойку поднос, электронную книжку с заказами, передничек, крылышки и флаерс – прибор, в буквальном смысле «избавляющий от веса». – Твоя прожорливая команда подтянулась, а тебя нет и нет...
 – Мы предупредили, что ты скоро будешь, – пояснил Вик, тоже обращаясь к Кэт, в то время как остальные не сдерживали улыбок и смешков, а Александра так и вовсе прыснула. На все это «фея», сама вовсю улыбавшаяся по случаю окончания смены, не обращала внимания.
 – Принимай спецодежду, – говорила она, снимая с головы диадему – при этом ее сказочный ореол погас. – Ну все, адью! Я побежала!
 – Спасибо! – сказала настоящая Мариша, стоявшая от нее по другую руку. Сменщица обернулась и несколько секунд пристально вглядывалась в ее лицо.
 – Я постараюсь оправдать, – пискнула с другой стороны Кэт.
 Ее слова завершились общим взрывом смеха. Официантка поняла наконец свою ошибку, тоже засмеялась и предрекла Марише несметное богатство. Веселье прервал бармен, предложивший Кэт приниматься за дело. У стойки вновь воцарилось молчание – компания притихла в ожидании, что отколют девчонки дальше. Мариша и ему, конечно, открыла бы глаза, но Кэт сделала ей отрицательный знак, подозвала и прошептала в ухо:
 – Что, если я чуть-чуть за тебя поработаю? Здесь мой знакомый, и я... – Кэт замялась, но Мариша понимающе кивнула и многозначительно приложила палец к губам. Подмигнув Вику и остальным, она принялась подавать Кэт один за другим предметы «спецодежды». Тихо спросила:
 – Уверена, что справишься?
 – Я подрабатывала в кафе, – обнадежила ее Кэт, со знанием дела надевая передник. Она закрепила на плечах крылышки, опоясалась флаерсом и изучила диадему: видимо, основным ее предназначением было создавать «волшебный ореол», но как он включается, Кэт понятия не имела и разыскивала кнопку.
 – Дай-ка я тебе надену, чтоб ровненько! – выручила Мариша.
 Через несколько секунд Кэт облилась золотистым сиянием и воспарила с подносом в руках, ощутив себя существом неземным и чуть ли не полубожественным. Феей, одним словом, и наплевать, что в сфере обслуживания, и ничего, что с подносом: у каждой феи свой атрибут!
 Она быстренько, «как на крыльях», разнесла два сделанных ранее заказа и наконец устремилась к беседке, где на столе уже наблюдалась пустая посуда и полная пепельница. Впорхнув туда, она стала ненавязчиво устранять беспорядок. И, разумеется, слушать беседу, к счастью не прервавшуюся при ее появлении: мужчины были полностью поглощены разговором и не обращали ни малейшего внимания на прислугу. Уж тем более они не могли слышать, как колотится в груди порхающей вокруг них «феи» испуганное сердце.
 – Я тебе говорю, что другого способа нет. Нет его! – говорил собеседник Кирилла, прихлебывая из четырехгранного стакана коньяк. Кэт не решалась посмотреть ему в лицо, она старалась вообше не поднимать глаз, тем не менее успела заметить, что он довольно молод – лет тридцати пяти, но выглядит, несмотря на это, весьма солидно. – На тебя «снайперы» не клюнули, хоть ты и того же поля ягода. Почти. Чуткие, гниды! А Никольского впервые удалось засечь на свидании с бабой.
 – Да может, она ему никто! Ну захотелось парню бабу...
 – Не-е-ет, к этой он неравнодушен, зуб даю! Зря он, что ли, здесь оказался? И она еще где-то здесь. Мы должны ее раньше перехватить, Альен, кровь из носу! Тогда он у меня и пикнуть не посмеет. Все выложит, паскуда, как миленький. За все расплатится!..
 Лишнее со стола уже было убрано, Кэт ничего не оставалось, как торопливо выпорхнуть вон – а она к этому моменту уже только об этом и мечтала.
 – Девушка! Будьте-ка любезны!..
 Окрик чуть не оборвал ее сердце, заставив на мгновение оцепенеть. Благо, что у нее имелись кое-какие официантские навыки: несмотря на занимающий руки поднос с посудой, ей удалось совершить почти плавный разворот, ткнув локтем в соответствующую кнопку на поясе. Придало мужества именно наличие подноса: запустить им в Кирилла-Альена, если он ее узнал, будет неплохой местью. И пусть потом все летит к чертям, но она его отоварит напоследок «магическим атрибутом», а может, в общем замешательстве и удрать удастся.
 – Еще что-нибудь? – замерев на пороге спиной к свету, спросила фея тоненьким фальцетом, стараясь казаться деловитой. Руки феи тем временем уже приготовилась к метанию в клиента магического атрибута.
 – Еще двойной коньяк, – произнес собеседник и, судя по всему, босс Альена. – И счет!
 Сам Кирилл, он же Альен глядел на нее абсолютно равнодушно. И недолго. Потом его взгляд устремился к бару – похоже, его больше интересовала Мариша. «Не „снайпер“!» Это было очевидно. И, кстати, вытекало из их разговора. И еще много чего оттуда вытекало, что требовало детального осмысления, а не того панического сумбура, что царил в голове у Кэт, пока она возвращалась к стойке. Но разложить все по полочкам она не успела: в это время на ее и без того замороченную голову обрушился очередной сюрприз, появления которого ничто не предвещало. Ребята встречали ее улыбками, а еще не узнанная другими коллегами Мариша кивнула одобрительно, когда лившаяся из динамиков приятная музыка оборвалась и раздался хорошо поставленный мужской голос:
 – Внимание, важное сообщение для жителей и гостей комплекса! В общественной зоне была замечена девушка, пропавшая из дома около месяца назад.
 На расположенных там и сям среди лиан экранах, с которых до этого модная певица Карина пела о своей несчастной любви, возникло фотографическое изображение, слегка, как ни странно, напоминающее ту же певицу. Однако Кэт не пришлось особенно вглядываться, чтобы узнать запечатленную персону: сей милый образ она видела каждый день в зеркале. Голос тем временем продолжал бесстрастно и размеренно:
 – Екатерина Котова, может называть себя Кэт. На вид семнадцать-восемнадцать лет, волосы светлые, глаза голубые, рост чуть выше среднего. Тому, кто может указать ее местонахождение, гарантируется вознаграждение в размере тысячи рублей. Звоните по следующим номерам службы охраны. Повторяю...
 Объект розыска застыла неподалеку от бара, едва не уронив поднос. «Кто?.. – заметалась мысль под „новыми“ темными волосами. – Для „снайперов“ слишком топорно, другие, что позади сидят, – нет, вряд ли, официальное объявление о розыске – такое не к ним. Мои спецы очухались? Похоже на то. Все же органам не откажешь в оперативности». Мысль не содержала сарказма, ну почти: надо же было выяснить, куда она подевалась, точно вычислить дом и даже зону в этом доме! «Нет, молодцы, молодцы... В опасные преступницы не записали – и на том спасибо. Хотя могли. Не иначе как хранят покой обывателя. Ну и мой немножко – чтобы кто-нибудь из добропорядочных граждан не искалечил со страху беглую преступницу».
 Весь бар таращился на экраны, но Кэт волновали только те несколько человек, что видели ее до преображения. Ставшие ей с тех пор почти друзьями. «Почти, или?..»
 До ее слуха донеслись ругательства – не от ребят, те сидели молча, а из мест, только что ею покинутых: Альен с боссом оставили свой уединенный уголок и быстро направлялись к выходу, босс по пути изрыгал проклятия. Сразу обнаружилась его свита, до сих пор притворявшаяся простыми посетителями, а теперь бросившаяся усердно исполнять свои обязанности: человек, заранее вскочивший из-за ближнего к беседке столика, побежал, пятясь, впереди, распыляя что-то по полу из пульверизатора, отчего пол перед разъяренным боссом покрывался цветами и узорами, наподобие ковровой дорожки. А уже в метре позади него узоры начинали блекнуть и исчезали, не успевая попасть под ноги группе подчиненных, тоже повскакавших и устремившихся следом.
 В баре вновь зазвучала музыка. Кэт, скрепя сердце, повернулась к своим знакомым, наблюдавшим за отбытием «высокого гостя». В Кэт еще теплилась надежда на то, что ее не узнали, ну, или просто сочли похожей, и она предприняла попытку отвлечь их от мыслей о беглой Котовой:
 – Батюшки, а как же счет?.. – произнесла она растерянно.
 Мариша кивком указала на «беседку». Какие-то бумажки, не иначе как купюры, были раскиданы там по столу и окрест: было видно, что деньги так шваркнули о «пень», что они разлетелись во все стороны.
 – Интересно, кто это такие? – бросила Кэт пробный шар, снимая одновременно диадему. Золотое сияние погасло. Все посмотрели на нее – кто испытующе, кто в замешательстве. Она это отметила как не слишком благоприятный знак. Но постаралась не подать вида, спокойно продолжая снимать «униформу».
 – Это Василий Васильевич Темный, – сказал Сергей, как-то криво усмехнувшись.
 Кэт хмыкнула:
 – Фамилия, что ль, такая?
 – Может и фамилия. За уточнениями никто не лезет. Он владелец нашего казино. И еще много чего другого... Недавно Темный очень круто поднялся – когда замели предыдущего босса... – Он вздохнул и наконец пояснил: – Это мафия... Вера.
 «Значит, до Яна пытается добраться мафия... – медленно осознала Кэт. – И почему-то не напрямую, а через меня...»
 – Ну почему всегда так? – поморщилась Александра. – Как человек деньгам счета не знает, так обязательно – либо это мафия, либо еще какая-нибудь сволочь. Противно даже. А между прочим, Вер, эта, как ее, Котова, чем-то на тебя смахивает. – Александра, по-видимому, просто переменила тему, но после ее фразы повисла тишина.
 – А это я и есть, – сказала Кэт. – Так что можете прямо сейчас бежать звонить в охрану.
 Напряженное молчание, вновь возникшее после ее слов, нарушил Вик:
 – И ты думаешь, что, будь ты этой Котовой, мы бы тут еще сидели? Когда есть возможность так, на халяву поправить свое тяжелое материальное положение? Да мы бы уже все телефоны оборвали! – Он смерил Кэт изучающим взглядом: – Кого ты лечишь, детка?
 – Ничего общего! – быстро посмотрев исподлобья, буркнул Сергей. Славик с ним не согласился:
 – А по-моему что-то есть. Сдадим-ка мы им Верку как Котову, получим вознаграждение, и пока они еще там разберутся! С нас уже взять будет нечего.
 – Ладно, ребята, мне работать надо, – вздохнула Мариша, тем временем уже экипировавшаяся под фею. – А ты, Вер, если что, заходи. Похохмим. – Она подмигнула: – Привет дедушке! – взяла магический атрибут и полетела прибирать опустевший столик и его окрестности.
 Вик, глядя на Кэт, спросил:
 – Ты куда-то торопишься? А может, сходим в кино?.. – Кажется, он и в самом деле еще надеялся – не на то, конечно, что она и впрямь окажется Верой, соседкой с шестого этажа, любительницей розыгрышей и примерной дедушкиной внучкой, с которой его раз в кои-то веки свело провидение, заклинившее лифты. А на то, что оно их действительно свело, и уж точно раз в кои-то веки – возможно, для чего-то большего...
 – Нет, – Кэт улыбнулась грустно и чуть виновато, – мне и вравду пора.
 – Тогда запиши телефон – ну, мало ли что...
 Она записала и, тепло попрощавшись со всеми, направилась к выходу. Надо же, а ведь и впрямь похоже, что она обрела друзей. За такой короткий срок. Настоящих. Так? Так ли?.. Из телеобъявления следовало, что она сбежала из дома. И ребята ее поддержали как беглянку, отвоевывающую свое право на личную свободу, – ведь и они по разным причинам жили отдельно от родственников и пробивались самостоятельно. А по сути, поверили средству массовой информации – вот уж воистину дети масс-медиа! А если бы ее назвали опасной преступницей? Встретила бы она понимание? Был бы смысл заявлять им, что это неправда? Говорят, это как раз характерно для воров и убийц – очень натурально оправдываться. Хотя ведь то и это ложь... А они просто хорошие люди, не предающие своих. Но это же нормально – не быть подлецом! Но значит ли это уже – быть твоим другом?..
 У выхода она чуть посторонилась, пропуская нового посетителя, которого за размышлениями не особенно разглядела, и покинула бар, думая уже о Яне: из подслушанного разговора выходило, что он тоже где-то здесь! И, разумеется, не случайно, в чем этот Темный Василий Васильевич был абсолютно прав. Уж, конечно, «снайперы» знали о ее слабости и сумели выдернуть его сюда, несмотря на сделанный им сегодня жестокий и окончательный отказ видеться с нею. Так стоит ли его разыскивать, если он – всего лишь часть их плана по вербовке? Возможно, они замышляют шантаж, а может быть, просто рассчитывают на его влияние. И на сей раз расчет верен: это как раз тот случай, когда она не может быть уверена, что не поддастся. Ну а потом он вновь исчезнет, сделав то, на что его попросту вынудили. Так что не самым ли разумным будет забыть о Яне Никольском и поскорее убираться из этого высокопрестижного жилого комплекса, где она лишь каким-то чудом продолжает оставаться неузнанной?
 Кэт огляделась в поисках справочного терминала, надеясь найти по схеме ближайший выход, как вдруг заметила двоих детей, идущих, взявшись за руки, ей навстречу. Мальчик и девочка лет семи-восьми, одетые по-летнему ярко и очень похожие – вероятно, брат и сестра. Непонятный холодок пробежал в груди, но ведь малыши не могли представлять опасности. Пусть даже они остановились напротив Кэт, преградив ей дорогу. Дети глядели на нее серьезно, с явным намерением заговорить; скорее всего спросить о чем-то. Кэт склонила голову с вопросительной улыбкой.
 – С вами хочет поговорить один человек, – сказала девочка. Улыбка не исчезла с лица Кэт, лишь став натянутой.
 – Не может быть, – она покачала головой, сразу вспомнив про объявление о розыске, – вы, наверное, ошиблись, – и собралась было обойти их.
 – Он передал, что спас вас на какой-то чужой планете, – сообщила девочка. Кэт замерла на месте. Речь, без сомнения, шла о Яне.
 – Он ждет вон там, – внес свою лепту мальчик, махнув рукой на дверь расположенного поблизости ювелирного магазинчика.
 Значит, Ян видел ее здесь, каким-то образом оставшись ею незамеченным. И узнал, несмотря на смену облика. Есть ли после этого смысл уклоняться от встречи? Пока ей было ясно только, что он перешел дорогу мафии, но та почему-то боится его трогать, а собирается для начала заполучить Кэт. Вероятно, он считает своим долгом помочь ей?..
 Сомнения Кэт были недолгими. Нет-нет, она не забыла обиды, но не отказалась бы поговорить с Яном, раз уж оказалась втянута в его игры. Тем более что девочка уже взяла ее за руку, и то же самое со словами:
 – Идемте, мы вам его покажем, – сделал мальчик.
 Дети были неулыбчивыми и какими-то... неправильными. Взрослыми, что ли. Их поведение немного изумило Кэт и, пожалуй, способно было насторожить. В голове почему-то мелькнуло слово «фальшивка». Но ребятишки невольно вызывают доверие – вероятно, в силу своего возраста. Кэт даже подумала – если б можно было попросить их проводить ее таким манером на выход! Вот это было бы прикрытие! – куда более надежное, чем группа молодежи: никому из преследователей и в голову не придет, что разыскиваемая беглянка успела обзавестись тут детьми, к тому же достаточно великовозрастными. Увы, не получится – малыши наверняка убегут, а ей предстоит разговор с Яном... При мысли о том, что всего через десяток шагов она сможет вновь его увидеть, сердце заколотилось часто-часто: в памяти возник сорванный ею прощальный поцелуй, затмивший последний разговор и все сказанные им жестокие слова. Думалось – станет ли он еще что-нибудь объяснять, будет ли холодно-официальным, а может, пошлет все к черту и...
 Они уже подходили к двери магазина, как вдруг кто-то налетел на Кэт, чуть было не сбив ее с ног. Дети вынуждены были отпустить ее руки и молча без выражения наблюдали, как она пытается вырваться от какого-то человека, увлекающего ее прочь. Мальчик и девочка взглянули друг на друга и, словно молчаливо о чем-то договорившись, разом вошли в дверь. Кэт хотела было крикнуть им: «Погодите!» – но крик замер на губах, потому что, стоило малышам скрыться за дверью, как та схлопнулась. Исчезла! Магазинчик, правда, никуда не делся, но на том месте, где у него только что был вход, оказалась сплошная витрина с украшениями.
 Ошарашенная Кэт даже забыла сопротивляться, да к тому же схвативший ее человек сам разжал руки. Она на него до сих пор и не взглянула-то как следует: вырываясь, она глядела на детей, а теперь продолжала таращиться на поглотившую их витрину. Когда драгоценности стали расплываться, Кэт сморгнула и потрясла головой – не помогло: двери, куда сейчас на ее глазах удалились двое ухоженных ребятишек, за которой ее якобы ожидал Ян, не было. Она перевела наконец взгляд на стоявшего рядом человека – не с возмущением, а вопросительно – он что, тоже это видел? Ощущение абсурда не прошло, а, напротив, усилилось.
 На нее с не меньшим недоумением смотрел Ян Никольский.




 Глава 8
 ПУСТОТА


 По окончании поисковой операции на пляже Тактик не звонил долго, так что у Яна было время поразмыслить. Потом он позвонил сам, но не Тактику, а своему непосредственному начальнику, надеясь, что еще не поздно – раз его не вызывают, значит, Кэт не успела в очередной раз исчезнуть.
 – Вы выбрали тактику запугивания, чтобы спровоцировать проявление Третьей Силы, – утвердительно сказал он, – и похоже на то, что она действительно проявляется. В таком случае кто может поручиться, что в следующий раз Княжна и в самом деле не исчезнет? Пока что она мечется, путает следы, меняет облик и может в конце концов пойти на поводу у Третьей Силы или даже принять ее помощь против вас! Не лучше ли было все объяснить Княжне и таким образом сделать из нее союзника? Ваши не слишком умелые гончие могут оставаться в неведении, – Ян конечно же имел в виду мафию, намекнув тем самым, что сумел без подсказок разобраться в ситуации. – Главное, – резюмировал он, – что тогда Кэт... Княжна станет действовать, не руководствуясь безоглядным инстинктом – лишь бы спрятаться и унести ноги, а в наших интересах...
 Прежде чем ответить, Стратег в трубке явственно вздохнул:
 – Она заранее настроена на отрицание и недоверие – таково было условие первоначального прицела, разработанного мной, от которого, увы, мало что осталось. Зато сама установка получила такую подпитку, что на взаимопонимание при новом разговоре рассчитывать, увы, не приходится.
 – Я готов сам поговорить с ней, – предложил Ян, скрепя сердце: тем самым он расписался бы перед Кэт в том, что является одним из «снайперов», то есть – врагом. Будет ли смысл объяснять, что он пошел на союз с ними ради ее спасения? И будет ли время?..
 – Она вас любит – это достаточная причина для того, чтобы все простить и поверить без объяснений. – Стратег блеснул своим умением угадывать мысли даже через телефонную трубку. Однако Ян не разделял его уверенности в столь безоглядной любви к нему Кэт – возможно потому, что был в этом вопросе слишком заинтересованным лицом. – Ваши аргументы были достаточно убедительны, – сказал Стратег. – Я немедленно свяжусь с начальством. Ждите звонка.
 Теперь уже Ян не сдержал тяжелого вздоха, сообразив, что операцию взялся курировать кто-то повыше самого Стратега. Где уж при таком количестве начальства рассчитывать на оперативность! Тем не менее на сей раз звонок раздался довольно скоро: Тактик сказал, что Княжна с компанией перебрались в развлекательный уровень, где пребывают в кафе-баре «Джунгли», и наконец выдал ожидаемое:
 – Планируется разговор с ней, необходимо будет ваше участие.
 – Я понял. Когда мне подойти? – спросил Ян.
 – Вам необязательно никуда подходить, – сказал Тактик. – Вы будете наблюдать за разговором и в случае необходимости подсказывать.
 – Зачем городить такой огород? – Ян был раздосадован и не собирался скрывать, что его больше не устраивает роль суфлера. – Лучше будет, если я сам с ней поговорю. – Он уже внутренне подготовился к свиданию и действительно этого хотел: взглянуть ей в глаза. Объяснить. Обнадежить. Если это и было кому-то под силу, то только ему.
 – Я в данном случае ничего не решаю. Я только передаю распоряжения начальства. Которые не обсуждаются, – жестко сказал Тактик. – Вы сможете видеть Княжну на экране и слышать каждое ее слово, – добавил он, словно тоже, подобно Стратегу, смог прочитать мысли Наводящего. – Ждите подключения в течение десяти минут, – и он прервал разговор.
 Не собираясь смиряться с таким положением, Ян позвонил Стратегу – тот не отвечал. Попробовал связаться с Тактиком – с тем же результатом. В это время по местному телевидению начали передавать сообщение о розыске Катерины Котовой. Прослушав его, Ян понял, что у «снайперов» появился еще один рычаг для давления на Кэт: не приходилось сомневаться, что во избежание новых исчезновений ее изолируют от внешнего мира, а она, естественно, пребывает в ужасе от такой перспективы, отчасти поэтому и прячется. И конечно же, вне зависимости от исхода переговоров, «снайперы» не прекратят травить ее мафией, ожидая новых проявлений Третьей Силы.
 Слишком долго Ян Никольский подчинялся тому, что с самого начала зиждилось на шантаже, основанном единственно на его страхе за любимую девушку. Он просто очень хорошо знал, что организация «снайперов» строит свою деятельность не столько на предугадывании событий, как на запуске их путем микровмешательств по собственному сценарию. До сих пор они были неумолимы, безжалостны и практически не знали осечек, но теперь в их безукоризненно отлаженной системе произошел сбой, возможно приоткрывающий лазейку для бегства из-под их колпака, от распланированной ими предопределенности.
 Ян направился в Развлекательный уровень, наплевав на все инструкции. Прежде, действуя вопреки им, он не мог избавиться от ощущения, что его собственные мотивы и, соответственно, шаги все до одного заранее просчитаны. Сейчас он впервые за долгое время ощущал себя неподконтрольным, как мальчишка, вылезающий ночью из окна спальни. При этом сам он чувствовал себя во всеоружии: он знал, что «снайперы» готовы отдать Кэт мафии, в среде которой у них, без сомнения, имеются свои люди: они-то и будут вылавливать Третью, нимало не переживая о мучениях девчонки, а может, и провоцируя их. То есть хуже всего при любом раскладе придется Кэт. И они надеются провернуть все это с его помощью, не в последнюю очередь из-за дезориентации своих лучших специалистов. В этот момент Ян пожелал, чтобы у «снайперского» руководства от постоянных сбоев наступило разжижение мозгов.
 Он уже был в Развлекательном и как раз дал запрос справочному терминалу о местоположении «Джунглей», когда у него зазвонил телефон.
 – Внимательно смотрите и слушайте, – сказал Тактик. – И помните, что не вы руководите беседой: подсказывать и давать советы вам следует только при каких-либо затруднениях или явных просчетах.
 Главный просчет, по мнению Яна, состоял в том, что им с Кэт не дали побеседовать лично. Но теперь, когда он больше не намеревался ни на что испрашивать позволения, на это вряд ли стоило пенять Тактику. Судя по изображению, вспыхнувшему на экране, тот, кто был выбран собеседником Княжны, уже входил в бар. Мини-камера была закреплена где-то у его виска, возможно на очках, и Ян почти сразу увидел темноволосую девушку, посторонившуюся с дороги нового посетителя. Она тут же пропала из вида: тот не обратил на нее внимания, сразу сконцентрировав его на порхающем меж столиков рыжеволосом создании с крылышками, с подносом, ко всему еще в золотом ореоле.
 Ян мог сомневаться однажды, теперь же он моментально узнал свою Кэт – не в той, что порхала по залу, а в только что покинувшей кафе девушке – однако не проронил ни слова по поводу очередной ошибки «снайперов». Сориентировавшись по показаниям терминала, он бегом бросился в направлении «Джунглей» – только бы успеть, пока он остается единственным, догадавшимся о подмене – восхищаясь смекалкой Кэт: она умудрилась провести охотников тем же трюком, на сей раз лишь немного его усложнив – не просто изменив обличье, а «поменявшись» внешностью со своей новой знакомой. На бегу он не забывал поглядывать на экран телефона: «снайпер» не двинулся сразу к преемнице Кэт, а выбирал свободный столик, собираясь, видимо, подождать, пока та подлетит его обслуживать. Разумеется, это произойдет не сразу, а потом еще девушка наверняка будет все отрицать, но Княжна ведь и должна отнекиваться, выдавая себя за другую! А Наводящий на связи, то есть Ян Никольский, и не подумает никого разуверять, как там ему было сказано – не он же руководит беседой! Все соответственно указаниям, за исключением явных просчетов, но это не к нему: все проколы на нынешний момент – удел безупречных «снайперов», похоже, что сегодня не их день. Ян поставил связь на удержание: пусть думают, что он продолжает очень внимательно, не встревая, как и было велено, следить за событиями, тогда как на самом деле собирался использовать это время по своему усмотрению.
 Внезапно он увидел ее – непривычно черноволосую, в узком красном платье и серебристом жакете, совершенно неузнаваемую для всех, но Ян-то был уверен... И все же в первый миг даже он подумал, что ошибся, перепутал – настолько облик девушки не соответствовал обычному стилю Кэт. Кроме того, она шла, держа за руки двоих ребятишек. Секундное недоумение сменилось пониманием: дети – наверняка случайность, тем не менее гениальный ход, тем паче что она теперь внешне совсем иная, а с детьми так и вовсе выпадет из сферы внимания преследователей. Но в этих детях было что-то настораживающее, и Ян, на секунду присмотревшись «особым» зрением, с удивлением понял: у малышей начисто отсутствует эмоциональный фон – почти как у Стратега, только его «щит» ассоциировался с тьмой, в то время как, глядя на детей, как правило, очень ярко эмоционально окрашенных, Ян на сей раз не ощущал попросту ничего. Пустота...
 Кэт уводило, трогательно держа за руки, нечто неизвестное. Третья Сила?..
 Ян устремился к ним. Практически налетев на Кэт, он схватил ее уже у самого порога какой-то двери и повлек прочь. Вышло это довольно грубо, так что поначалу она едва не упала, затем принялась сопротивляться, но Ян держал крепко, на неожиданность он и рассчитывал: иначе то, что ее держало, могло и не отпустить. Но, однако же, отпустило. Оглянувшись, Ян увидел, как дети вошли в дверь магазина и как она после этого исчезла – словно была изображением, схлопнувшимся в центральную точку. Но в это «изображение» только что вошли два человека!..
 Его обдало холодом, затем жаром, в глазах потемнело. Все-таки прав был Стрелок: события, идущие вразрез привычным законам, пробуждают в душе некий древний, сродни мистическому, ужас, способный на некоторое время парализовать сознание обычного человека, «снайпера» же напрочь выбить из колеи. Усилием воли Ян взял себя в руки, встряхнул головой и перевел дыхание, словно человек, вынырнувший из мутной воды, затем поглядел на Кэт. Она стояла рядом целая и невредимая, и в этот момент тоже повернулась к нему – сама реальность, сама жизнь с широко распахнутыми удивленными глазами. Ян подавил волну внутренней паники, накатившую было при мысли о том, что мгновение назад она могла исчезнуть вместе со своими маленькими провожатыми. А ведь именно этого он опасался, об этом предупреждал Стратега и, выходит, был прав, притом и в мыслях не имея, что исчезновение может произойти настолько буквально!
 – Ян? Это ты?.. – произнесла Кэт растерянно и с сомнением: похоже, после случившегося она допускала, что под его обликом может скрываться кто-то другой. – Я думала, ты там... – и она слабо махнула рукой в направлении витрины. Он понял, что ее хотели заманить, обещая встречу с ним за той самой дверью, однако сейчас было не до выяснения подробностей.
 – Нет, я, как видишь, тут. И ты, слава богу, тоже. А теперь давай-ка по-быстрому отсюда убираться!
 Он подхватил ее под локоть и повлек мимо магазина за угол, где они, кстати, едва не шарахнулись, миновав настоящий вход.
 – Но послушай, нам... нам ведь нельзя вместе! – лепетала Кэт, пока они летящим шагом, почти что бегом улепетывали с уровня. – Они тебя знают, и...
 – Кто? – покосился на нее Ян, подумав: «А сама-то ты много ли знаешь?»
 – Мафия. Они охотятся за мной, но на самом деле чего-то хотят от тебя. – Она судорожно вздохнула: – Ох, Ян, что ты им сделал?
 – Это долгая история, не сейчас, – сказал он, думая о том, что «снайперы» и тут сыграли на его давних счетах, и мысленно кривясь от их нечистоплотных методов, не являвшихся, впрочем, для него новостью. – Главное успеть унести ноги, пока у них вышла очередная накладочка: ты для них пока еще не исчезла, все внимание обращено на твою подружку. А мафия после объявления тебя в розыск временно прибрала когти: раз тебя разыскивают спецслужбы, то это неспроста, можно всерьез нарваться, что уже произошло с Азиатом. И воспоминания об этом прискорбном факте еще слишком свежи, – усмехнулся Ян, в то время как они уже выходили из лифта в Торговый уровень.
 Кэт, вдруг остановившись, тихо воскликнула:
 – Что же я наделала! Что теперь будет с Маришей?..
 – Да ничего с ней не будет, – сказал Ян, вновь подхватывая ее под локоть, тем самым заставляя тронуться дальше. – Как только поймут, что опять ошиблись, им уже будет не до нее.
 – Ну да, они начнут разыскивать меня, – согласилась Кэт с самым несчастным видом.
 – Теперь уже не тебя, а нас, – поправил Ян. – И я собираюсь еще немножко усложнить им задачу. Не бог весть как, конечно, но можно рассчитывать на успех, учитывая всеобщий мозговой ступор... О! Вот и оно – то, что надо. По-следую-ка я твоему примеру. – С этими словами он нырнул в кабинку мужской экспресс-парикмахерской, а когда появился оттуда буквально через двадцать секунд, Кэт ахнула и даже слегка отшатнулась в невольном ужасе: Ян оказался обрит наголо, от висков через скулы, смыкаясь на подбородке, шла витиеватая татуировка, слегка напоминающая бороду.
 – Ох, мамочка!.. – выдохнула Кэт и подавила нервный смешок. – Прости, мне в первый момент показалось, что тебя там подменили.
 – Ну, не все же одной тебе всех потрясать и сбивать с толку. Честно говоря, я и сам не предполагал, как меняет человека голый череп, – признался Ян.
 – Особенно в сочетании с изысканной наклеенной бородкой, – подковырнула Кэт, искоса поглядывая на идущего рядом экстравагантного типа – знакомого незнакомца, в которого превратился ее любимый мужчина.
 Они согласно устремились к маячившему в полупрозрачном лабиринте витрин выходу на улицу и беспрепятственно прошли через проходную с охраной. Кэт даже глаза на несколько мгновений закрыла, но реакция охранников, хоть и имела место, была не того свойства: один из них хмыкнул, другой отвернулся и сплюнул всухую. Новомодные изыски вроде лицевых тату отнюдь не являлись повсеместным украшением московских улиц, на них отваживались немногие представители «продвинутых» групп молодежи, и смелее в этом плане были девушки, а парни с «расписанными» лицами вызывали неприязнь, в том числе и у представителей власти, зато они как магнитом притягивали экзальтированных дамочек – скорее всего первое было следствием второго.
 Не успели они выйти на улицу, как у Яна зазвонил телефон. Он поглядел на номер абонента, выключил трубку и бросил ее в первую попавшуюся урну. Кэт только вздохнула:
 – Не жалко?..
 Ян пожал плечами.
 – Он мне больше не нужен. – Поглядел на Кэт и сжал зубы, играя скулами: все ведь девчонка понимает, и нет смысла смягчать для нее краски, нет смысла врать. – Ладно, телефон сейчас опасен. Лучше не оставлять соблазна.
 Кэт закусила губу, подумав о значительно возросшем с момента ее бегства количестве преследователей. Мафия, обладающая немалыми возможностями, станет искать их и не отвяжется – в этом можно не сомневаться, и что с того, что им не по душе спецслужбы? Кэт они тоже не по душе, а уж охотничьи псы СОТКи не отступятся, пока не загонят добычу. Мало того – по пятам идут незаметные и неотвратимые, все знающие и все предвидящие «снайперы», с каким-то собственным кошмарным интересом. И были еще эти странные дети, при мысли об исчезновении которых мороз шел по коже. Немудрено, что Ян выкинул телефон, при таком-то ажиотаже на их тела, а заодно и души, немудрено, что перекроил себе внешность то ли под ирокеза, то ли под редкостного эстета. И выхода, похоже, не предвидится, кроме того, к которому их навязчиво подталкивают якобы случайно, но одно к одному складывающиеся обстоятельства: сдаваться и идти работать на «снайперов», если они еще не передумали. Надо будет посоветоваться на этот счет с Яном, но это потом. Пока же они, никем не преследуемые, торопливо свернули в ближайший переулок и вскоре вышли на параллельную улицу, где довольно быстро удалось поймать машину.
 Стоя на тротуаре, Ян перебросился парой фраз с водителем, внимательно изучая его лицо. Только уловив обычные человеческие эмоции – нотку нетерпения и толику стяжательства – он пропустил Кэт на заднее сиденье, сел рядом, и машина тронулась.
 – Куда мы едем, Ян? Они же все-все про нас знают!.. – тихо сказала Кэт, однако тревога, прозвучавшая в ее голосе, была вовсе не сродни отчаянию: да, она вновь попала в беду, но лишь благодаря этому Ян вновь был рядом. Она даже подумала – а возможно ли иное обретение мечты? Есть ли в этом мире бесплатное счастье? И настолько ли оно ценно, когда задаром?..
 – Ну, этого я бы не сказал, – ответил Ян на ее слова, а отчасти и на мысли. – В мире, знаешь ли, существует такая замечательная штука, как компьютерная Сеть. И про человека, не один год обзаводившегося там знакомствами, знать, как ты говоришь, все-все, практически невозможно.
 Да, Стратег обладал редким умением не просто подавлять собственные эмоции, но и полностью скрывать малейший их след от не в меру проницательных сослуживцев. Да, он был кровно заинтересован в успехе этого неординарного дела. Но, услышав последний доклад Тактика, он едва сдержался, чтобы не рассмеяться издевательски прямо в трубку, где подчиненного уже сменил начальник.
 Первое известие – о том, что Княжна вновь пропала, подменив себя другой девушкой, вселило в Стратега нешуточную тревогу, особенно в свете последнего предположения Никольского о том, что Третья Сила, вопреки всем расчетам, способна выдернуть Котову куда-то в неизвестность. Но тут оказалось, что вместе с Княжной, приблизительно – боже, приблизительно! Да «снайперы» до сей поры и слово-то само презирали! – так вот: приблизительно в то же время исчез не кто иной, как Ян Никольский.
 – Подключайте все свои каналы. Через полчаса я жду вас с докладом об их местонахождении и с разработкой нового прицела.
 Тон был строг и официален, но Стратег поразился степени дезориентации Координатора. В результате беспрерывных сбоев прицела начальник, похоже, оказался не в ладах со временем. Он сам-то соображает, что несет?..
 – Полчаса – это нереально, господин Координатор. – Судя по голосу, Стратег был само спокойствие и исполнительность. – Если, конечно, вас интересует точная, а не приблизительная разработка прицела. Мне потребуется не менее двух часов.
 – Даю вам полтора, – сказал Координатор и отключился.
 Шеф не признавал себя неправым, разве что немного сбитым с прицела. Стратег это понял. Но ему в самом деле было безразлично, с какими чувствами возвращает его к руководству важнейшим делом могущественный начальник.
 Он вновь приступал к своей работе.




 Глава 9
 СТАРЫЕ СВЯЗИ


 На окраине города Ян попросил шофера притормозить у небольшого магазинчика. Это, как выяснилось, не было конечной точкой их маршрута; Ян приобрел ящик пива и пакет с разнообразной снедью и позвонил с находившегося у стоянки телефона-автомата. Ожидавшая в машине Кэт видела, что он сделал два звонка, но, вернувшись, не проронил о них ни слова. Ответ на ее вопрос, куда они все-таки едут, немногое прояснил:
 – К одному знакомому. Место надежное, там мы некоторое время сможем перекантоваться.
 – А потом? – Кэт сама удивилась прозвучавшей в голосе, беззаботности, хотя «потом» представлялось чем-то вроде начинающегося у самых ног топкого болота, к тому же окутанного туманом. Но ведь с ней был Ян! Тот был по-прежнему краток:
 – Там и решим, что потом.
 Дом был расположен в пригороде, и Кэт поначалу показалось, что это какой-то склад: большой и неказистый, он и вблизи напоминал водруженные друг на друга разновеликие короба.
 – Это Ник. Я с подругой, – коротко сообщил Ян в селектор, и молодой мужской голос, поприветствовав и посетовав на занятость, велел им подходить к лаборатории. Ян, разумеется, разговаривал с человеком, а не с охранной системой, но после подобного приветствия не стоило удивляться, что за отошедшей в сторону массивной дверью их никто не встретил.
 Помещения оказались буквально забиты, заставлены и завалены всевозможной электронной аппаратурой, причем уже с порога было видно, что все это – отработавшее свой век и вряд ли на что-то годное старье.
 – Как мне тебя здесь прикажешь называть? – спросила Кэт, от которой, разумеется, не ускользнула смена им имени.
 – Так и зови – Ник. Это один из моих ников. – Кэт не выглядела удивленной, но Ян на всякий случай пояснил: – Ну, сетевых имен. Взято, как ты понимаешь, от фамилии – по-моему, удачно. – Он улыбнулся и слегка подкинул на плече ящик пива. Сумку с едой несла Кэт.
 Попетляв меж заставленных аппаратурой стеллажей, штабелей и бесформенных груд отслужившей свой век электроники, они вышли к массивной железной двери. «Интересно, долго ли нам предстоит пробыть в недрах этой свалки?» – подумала Кэт, а вслух произнесла:
 – Очень миленькое и уютное местечко. Если бы здесь еще немного разобраться... – с ее губ невольно сорвался вздох: для уборки сюда следовало бы вызвать парочку бульдозеров, и экскаватор бы не помешал. – Кому нужна вся эта рухлядь? – спросила она.
 Ян хмыкнул, опуская на пол ящик:
 – По-твоему, это похоже на помойку?
 – На свалку, организованную под крышей. И зачем-то запертую на замок, – уточнила она.
 – А тот, кто запер, скажет тебе, что тут горы золота лежат. Только не всякому они принадлежат, поскольку зачарованные, как в сказке.
 Кэт еще раз демонстративно огляделась и недоверчиво хмыкнула, а он продолжил:
 – Это, понимаешь ли, что-то вроде породы, в которой скрыты сокровища. В этом хламе полно микросхем, при их производстве используются серебро, золото, платина. Для того, кто владеет технологией их отделения, эта рухлядь может служить и служит неплохим источником дохода.
 – Что ж этот крез с таких-то доходов хоть двери у себя не покрасит? – проворчала Кэт, взирая на рыжую от ржавчины металлическую дверь, в то время как та с противным скрежетом отъехала и на пороге возник человек. Его лицо, как, впрочем, и вся фигура казались вытянутыми, словно к ним явился не собственно хозяин, а его отражение, сбежавшее из выгнутого зеркала. Темно-русые волосы были частично собраны в хвост, длинные пряди свисали вдоль лица. В помещении за его спиной витал дым, что-то там гудело, шипело и придушенно булькало – судя по всему, алхимический процесс добычи драгметаллов из утильсырья был в самом разгаре. Ян шагнул ему навстречу:
 – Здорово, Конь! Давно не виделись!
 Кэт подумала, а не ослышалась ли она – возможно, что Ян обратился к приятелю: «Коль»?..
 – Не сказал бы. Но по тебе видно, что давно, – ответствовал здешний хозяин, в чьих чертах и впрямь угадывалось что-то лошадиное, пожимая руку Яну и косясь на Кэт. Кажется, он намекал на якобы облысевшую голову Яна.
 – А ты все такой же: не гнет тебя наша земная гравитация и не плющит.
 Дверь тем временем быстро задвинулась, так и не позволив Кэт разглядеть прибыльную технологию – из чистого любопытства, разумеется, а не для возможного дальнейшего использования ее в личных целях.
 – Мы ненадолго у тебя зависнем, – утвердительно сказал Ян.
 – Как ненадолго?
 – Может быть, до завтра, а может, и раньше уедем – как обстоятельства сложатся. – Ян продолжал придерживаться безапелляционного тона, словно вопрос об их пребывании здесь – дело решенное, а недовольство по этому поводу хозяина, буде таковое имеет место, является его, хозяина, личной бедой. Тот, впрочем, не высказал возражений, лишь окинул его спутницу более внимательным взглядом. Тут Ян наконец нашел нужным ее представить:
 – Знакомься, это Леди. – Тут по логике полагалось бы добавить имя, но Ян интонацией поставил очевидную точку. Он не советовался с Кэт о том, как в целях конспирации станет называть ее, но, оценив мысленно придуманное им прозвище, Кэт нашла его вполне приемлемым и не лишенным стиля. Если у кого-то в дальнейшем возникнут вопросы, хозяин сможет сказать, что у него гостили парень с ником Ник и леди с ником Леди. Хотя Кэт, конечно, предпочла бы, чтобы он скромно промолчал об их визите.
 – А это – знакомься, Леди, – Контрол, сокращенно Конь.
 Выходит, что Кэт не ослышалась. Однако в отличие от их безликих подставных имен прозвище хозяина казалось обидным, и произносить его было неловко – нет, лошадь-то сама по себе животное прекрасное, как и собака, например, замечательный зверь, вот только люди почему-то так друг друга не называют, а обзывают. Кэт с сомнением качнула головой:
 – Мне что, вас так и величать?..
 – Не стесняйтесь, Леди, – улыбнулся Конь, – я давно уже привык и не обижаюсь.
 – Мы тебя сильно не затрудним, – сказал Ян. – Занимайся своими делами, а мы пока, если ты не против, отдохнем и перекусим.
 – Ожидаются еще гости? – поинтересовался Конь, словно только что заметив ящик с пивом.
 – Только один, возможно. Я тогда ему сам открою, ты не против? – сказал Ян, кивнув на пиво: – А это с меня за постой и за конспирацию.
 Конь заметно оттаял и оживился.
 – Лады. Код 8-124 и скажешь: «Открой, милая», – сообщил он, вытаскивая из ящика пару бутылок. – Остальное неси в зал, я попозже туда выползу.
 Он вернулся в лабораторию, а Ян увлек Кэт на какую-то боковую тропинку, змеящуюся в дебрях аппаратуры. Вскоре они нашли еще одну дверь – такую же ржавую и неухоженную. Ян толкнул – она оказалась незапертой, – и они вышли в помещение, к удивлению Кэт, вполне себе благоустроенное: остекленная гостиная с видом на внутренний дворик с миниатюрным бассейном могла занять место в каком-нибудь проспекте по интерьеру загородных вилл. Кэт оглядывалась, пораженная после блуждания в руинах окружающей чистотой и стилем; заметила кстати, что закрывшаяся за ними дверь выглядела с этой стороны деревянной, дорогих пород и от очень престижных изготовителей. Справа начиналась лестница, взлетавшая изящной дугой на галерею второго этажа.
 – Ну, как тебе? – спросил Ян, ставя ящик на пол у своих ног. На его вопросительный взгляд Кэт только кивнула – мол, ничего, жить, оказывается, можно. Не успел Ян взять им по бутылке, как к ящику подкатил низенький аппарат вроде миниатюрного погрузчика, поднял пиво и, не спросив разрешения, деловито увез его куда-то. Словно торопился сам все это выпить. Пронаблюдав за его грабительским маневром, Кэт пожала плечами.
 – Я чего-то не понимаю, – сказала она, растерянно покачав довольно тяжелым пакетом с едой: «Поставить, что ли, и его у ног? Ну да, а потом ищи-свищи!..» – Средства, похоже, и впрямь не маленькие, – согласилась она. – Тем не менее пиву здесь, кажется, рады.
 Ян взял у нее пакет, прошел с ним в середину гостиной, к невысокому столику, поставил на него бутылки, потом принялся вытряхивать из пакета банки, коробки и тугие теплоизоляционные пакетики с горячим.
 – Средства, по крайней мере у некоторых людей, имеют цикличную природу, – сказал он. – Они периодически появляются, порой и в больших количествах, но очень быстро исчезают. Часть уходит на покупку по бросовым ценам старой поломанной аппаратуры, часть... – он обвел взглядом комнату и вздохнул: – на комфортную обстановку. Часть Конь переводит родственникам – они у него обитают на Луне. Кстати, он там родился. В результате на собственное пропитание остаются гроши: холодильник в полстены, а большую часть времени простаивает пустым. Все думают, он такой тощий, потому что вырос при малой силе тяжести. Да при нормальном питании и сидячем образе жизни из лунатиков у нас на Земле знаешь, какие колобки получаются?
 – Видела, – кивнула Кэт. – Так, может, закинем еду в холодильник? Пусть хоть что-то там у него будет...
 Ян махнул рукой:
 – В холодильнике он пока еще найдет!
 – Оперативно у него в этом крыле с уборкой. – Кэт с улыбкой глядела на маленький аппарат в форме собачки, ползущий зигзагом за ними, словно вынюхивая след. Правда, самих следов на ковре заметно не было, но эдак раз пришли гости, два, а третьи уже деликатно любопытствуют, почему у тебя такой свинарник.
 – Конь свою прислугу сам собирает из запчастей. Ты сядь куда-нибудь и подставь этой штуке ноги или так по одной протяни – она почистит.
 – Может, просто обувь снять?.. – размышляла Кэт, сознательно не заводя серьезного разговора, даже не спрашивая, кто должен приехать: скоро все само собой выяснится. Даже если он решил ее выдать... Что ж, пусть будет так, как он сочтет лучшим.
 Ян мимолетно усмехнулся:
 – Тогда она их подберет и утащит в обувной шкаф, а тебе принесет тапки по размеру.
 – Хм, утащит... А если я не хочу?
 – Скажи «нельзя», это умная собачка, – ответил он, вот только не улыбаясь, а хмурясь. Потом вздохнул глубоко, поднял на нее взгляд, расправил плечи и вдруг спросил: – Ну что, попробуем выбраться на Онтарио?
 Есть разные удары ниже пояса – этот, кажется, был под коленки: Кэт как стояла, так и села – благо что на оказавшийся позади диванчик, а то ведь запросто могла усесться и на пол. Онтарио была той из планет «Золотого кольца», куда они собирались отправиться, только-только познакомившись. Вместо этого судьба закинула их на захолустный Хасс. Кэт вновь завела речь о путешествии на Онтарио в сегодняшнем утреннем разговоре, в самом его начале... У нее уже были заказаны билеты на двоих... теперь уже просроченные. Странно было то, что Ян Никольский не понимает: прошел всего лишь день, насыщенный такими событиями, что затея улететь с Земли на Онтарио и вообще куда бы то ни было отодвинулась в область фантастики, а его предложение звучит как издевка.
 – Нам пока неизвестно, где они находятся, но...
 Координатор прервал Стратега на полуслове:
 – Неизвестно? До сих пор? Вашим отделом была собрана вся возможная информация по Никольскому. Объясните, каков был смысл всей этой деятельности, если вы не можете установить, где он?
 Стратег мысленно поморщился: нет ничего неприятнее разбалансированного начальства.
 – Не о каждом человеке можно узнать досконально все. Никольский чуть ли не треть жизни провел в компьютерной Сети. Благодаря ей у него имеется огромное количество анонимных знакомых, о которых нам ничего не известно.
 – Я надеюсь, что вы повторили это слово в последний раз.
 «Начни еще придираться к словам», – подумал Стратег, а вслух произнес:
 – Я лишь констатировал факт. А суть его заключается в том, что Никольский профессионально работал в виртуальности, он считает себя асом по компьютерному взлому.
 – Ну та история с «Беловым и Ноймайером», когда он «виртуально» обвел ваш отдел вокруг пальца, говорит о том, что он действительно ас.
 Стратег без комментариев проглотил пилюлю и продолжил:
 – Семьдесят процентов вероятности, что он связался с кем-то из виртуальных знакомых.
 – Но у вас нет полной уверенности.
 Координатору явно доставляло удовольствие жалить подчиненного в те места, которые у него самого в последнее время давали слабину.
 – Даже если это не так, то с вероятностью девяносто пять процентов он будет входить в Сеть, – сказал Стратег.
 – И у вас есть информация о его намерениях в Сети?
 – Я знаю фирму, которая непременно его заинтересует. И у меня есть специалист, который поможет нам вычислить его адрес – для начала компьютерный, а по нему не составит труда выяснить физический.
 – Хорошо, работайте. Как скоро по вашим расчетам он войдет в Сеть?
 – Вероятно – в течение суток. Точнее определить невозможно. Придется ждать.
 Где-то на самой глубине души Стратега промелькнула усмешка, когда Координатор сказал:
 – Что ж... Подождем.
 Ему, как и Стратегу, просто не оставалось ничего другого.
 – Выбраться на Онтарио? – с тихой горечью переспросила Кэт, вспомнив, как, счастливая такой возможностью и тем, что сама может ему ее предоставить, бежала сегодня утром к нему на свидание... с ненавязчивым конвоем по пятам. Конечно же, о ее заказе было известно, не стоило и мечтать ускользнуть из-под присмотра СОТКи. Но теперь, когда ей удалось исчезнуть – не на Онтарио, увы! – а просто исчезнуть из их поля зрения, можно не сомневаться, что космопорты взяты под контроль Специального Отдела, а кроме того, вероятно, «снайперов» и мафии – те и другие тоже должны понимать, что лучший способ ускользнуть от охоты – это удрать с Земли. – Не легче ли сразу сдаться? – сказала она. – Хоть можно будет самим выбрать – кому. Ты ведь знаешь, кто такие «снайперы»? Они предложили мне... – Кэт потянулась к сумочке, собираясь показать Яну документ эксперт-консультанта, но он довольно жестко ее перебил:
 – Не стоит пока обсуждать их предложения. У нас действительно есть реальный шанс. И заключается он в человеке, который сейчас подъедет. – Он поглядел на Кэт: – Ты не догадываешься?
 – Я его знаю? – растерянно спросила она.
 – Это известный космолетчик Станислав Тропилин.
 Да, она знала Тропилина. Полмесяца назад он прилетел на Хасс вместе с Яном, чтобы спасти от неминуемой гибели человечество, а заодно и Катерину Котову. То и другое благодаря их совместным усилиям успешно удалось.
 Всего полмесяца!
 – Ты уверен, что он приедет?..
 – Да, уверен.
 Кэт закусила губу. Только теперь она вспомнила, что Тропилин обязан Никольскому жизнью: Ян сумел остановить падение космического корабля на звезду, когда остальные три члена экипажа, в том числе и капитан Тропилин, были без сознания. Сам Ян считал, что не совершил ничего героического, просто догадался, как загрузить в компьютер корабля информацию, полностью стертую при аварии. Но факт оставался фактом.
 – И ты думаешь, он сможет провести нас зайцами на рейс Земля—Онтарио? Или состряпает нам фальшивые паспорта?
 – Давай не будем бежать впереди паровоза. Сначала надо дождаться его и поговорить. Узнать, возможно ли это в принципе, и если нет, то что вообще возможно. Какие-то лазейки всегда есть... Ну а пока... – он поглядел на стол и потер ладони: – Приступим, что ли?
 Ян вскрыл пару толстеньких упаковок, испустивших ароматный пар, – это было горячее пюре с мясом. Открыл какую-то банку, оказалось – грибы в сметане, с подогревом. Полил грибной массой картошку и достал из коробки нарезанный хлеб. Зелень прилагалась отдельным пакетиком, имелись в комплекте и ножи с вилками. Кэт, совсем недавно ратовавшая за то, чтобы запереть все это в холодильник, ужаснулась собственной недальновидности: до сей минуты она и не догадывалась, как сильно проголодалась. Многое еще оставалось непонятным и недосказанным, тем не менее оба они на время умолкли, с одинаковым энтузиазмом насыщаясь, запивая восхитительную снедь пивом, неплохо заменяющим сухое белое вино, поглядывая друг на друга через стол и жмурясь от удовольствия. У ног Кэт урчала «собачка», занявшаяся чисткой ее туфель.
 – А где же другая прислуга? – спросила Кэт, подобрав кусочком хлеба остатки грибного coуса. И, оглядевшись, подивилась шутливо: – Неужто Конь сам убирает со стола?
 – Еще чего не хватало! – Ян, уже покончивший со своей порцией, устало раскинулся на спинке дивана. – Ездил тут раньше такой симпатичный титановый скелет с подносом.
 – Что-то я не наблюдаю в окрестностях скелетов, – тоже отваливаясь на спинку, сказала Кэт. Ей было хорошо, хотелось забыть обо всем, а вот так сидеть напротив Яна и просто болтать ни о чем.
 – Он складной, – пояснил Ян. – Конь им с пульта командует.
 – И пультов не наблюдаю, – мурлыкнула она. Ян улыбался – впервые в этом новом облике она видела его улыбающимся, да и вообще – так редко видела...
 – Ну, может, он теперь их свистом подзывает. Должно же было что-то измениться в мое отсутствие?
 Они глядели друг на друга и не помышляли разыскивать какие-то там пульты или скелеты. У них никогда не было возможности побыть вместе, не только конкретно наедине, но хотя бы вот в таком элементарном покое – на двоих. Поговорить о чем-нибудь отвлеченном. Посмеяться. Просто посмотреть друг на друга. Почему-то складывалось так... Стоило им однажды встретиться, и привычный мир обоих сломался – сдвинулся в какое-то иное, сумасшедшее измерение. И вряд ли уже когда-нибудь вернется к норме, а если и вернется, то это будет уже иная норма.
 В комнате раздалась переливчатая мелодия, и мягкий женский голос произнес:
 – Контрол, дорогой, к тебе гость. Один. Не идентифицируется. Спросить, кто он, или ты сам поговоришь?
 Покой и на сей раз оказался недолгим. Ян оторвался от спинки, поглядел на часы:
 – Это Тропилин. Я пойду его встречу, а ты...
 – А я тут быстренько приберусь, – понимающе закончила Кэт.
 – Да ладно, оставь, – возразил было Ян, но видя, что она уже что-то подхватила, указал рукой: – Кухня вон там.
 Кэт кивнула, направляясь туда, где за полупрозрачной текучей загородкой, похожей на медленный водопад, угадывались очертания кухни. Никакой двери видно не было, и Ян задержался поглядеть, догадается ли Кэт, в чем секрет. Догадалась, верней, все получилось само собой: стоило ей подойти, как ленивые псевдоструи раздвинулись перед нею и вновь сомкнулись за ее спиной. Ян ощутил легкое беспокойство – видимо, лишь оттого, что потерял ее из виду: сегодня Кэт продемонстрировала способность, пропав из поля зрения, словно бы испаряться. Не забыл он и о детишках, уводивших ее за руки в несуществующую дверь. Теперь приходилось, скрепя сердце, полагаться на ее собственное чутье, потому что совсем не отпускать ее от себя было попросту невозможно.
 Он прошел к охранному терминалу. Увидев на экране знакомое лицо, набрал цифры и произнес кодовую фразу: «Открой, милая», мимолетно подумав о том, что хозяину наверняка достаточно было голосовой команды.
 Гость шагнул через порог, и они обменялись рукопожатием.
 – Ну здравствуй, партнер, – сказал Тропилин.
 – Здравствуй. Спасибо, что приехал.
 Они чуть приобнялись, похлопав друг друга по плечам; то, что им довелось пережить вместе, вместило в себя целую жизнь в сжатом варианте. И то, что опытный космолетчик назвал его партнером, хотя в их единственном совместном полете Ян не являлся членом экипажа, подчеркивало незримую общность, рожденную на той грани, когда гибель распахнула свою пасть не просто над их кораблем, а над всем человечеством, но маленькая группа людей сумела встать у нее поперек глотки.
 Тропилин был в штатском, а прежде Ян видел его только в форме капитана Сил Космического Реагирования, с орденскими планками на груди. Ян не стал спрашивать у капитана, дали ли ему за последний рейд героя. Очень мало кто на Земле знал, что вряд ли это и сотая доля того, чего он на самом деле был достоин. Ян знал.
 Хотя просьба Яна о встрече была скупой и малоинформативной, Тропилин догадывался, что свела сегодня их не какая-то нежданная радость, приключившаяся в жизни партнера, а новая беда. Потому он и не задавал стандартных вопросов, обычно невольно слетающих с языка: «Как жизнь? Как дела?» Что дела не очень, ему стало ясно уже в тот момент, когда при входе в гостиную их встретил истошный женский крик, донесшийся с кухни.
 Оба на мгновение замерли, затем почти синхронно (Тропилин – мастер-пилот, все-таки чуть раньше) бросились в направлении «водяной завесы». Вопль резко оборвался, и у Яна упало сердце: он вспомнил, что так и не нашел времени рассказать Кэт о Третьей Силе, хотя понятие об опасности имел примерно такое же, как и Тропилин, выхвативший из-под мышки пистолет: капитан был готов к чему угодно. Ян же больше всего опасался найти кухню пустой, однако с облегчением заметил, что там, за медленными переливами струй происходит какое-то движение. При их стремительном приближении завеса раздвинулась, и перед двумя готовыми к бою не на жизнь, а на смерть мужчинами предстала следующая картина.
 Испуганная Кэт, прижавшись спиной к белоснежной стене – холодильнику, беспорядочно тыкала пальцем в какой-то пульт, который держала перед собой. Напротив нее свисал с потолка железный паук устрашающего вида; размахивая многочисленными суставчатыми ногами, он перемещался вдоль кухонных шкапчиков, совершая хаотичные манипуляции: одними руками открывая их, другими закрывая, третьими хватая и перекладывая предметы, включая-выключая различные агрегаты: дробилки, сушилки, мойки, молки, резки, тостер, плиту и кран.
 Тропилин переглянулся с Яном и, отчетливо хмыкнув, спрятал пистолет. Ян направился к Кэт и забрал у нее пульт, но прежде, чем остановить кухарку, произвел на нем несколько нехитрых операций. Паук заметался уже более осмысленно и в конце концов застыл над подносом, где стояло три чашки с дымящимся кофе и кувшинчик со сливками. Затем он подтянул ноги, складываясь в компактный шар, и поднялся под самый потолок, где и завис, похожий на безобидное украшение, напоминающее оригинальный светильник.
 – Постарайся не отходить от меня далеко. И ничего тут не трогай, – выдал Ян запоздалое распоряжение.
 – Как это не отходить? А если в туалет?..
 Ян нахмурился. Потер подбородок:
 – Кстати, о туалете. Ты уже поняла, как опасно нажимать на разные незнакомые кнопки?
 У Кэт расширились глаза:
 – А там что, тоже?.. – она взглянула под потолок.
 – Нет, но... – Ян почесал скулу. – В общем, я сначала зайду, проверю.
 – Я только хотела вызвать скелет, – пояснила она, мило улыбнувшись Тропилину. – И вдруг – это как ухнет сверху! Простите, Станислав, что так заорала, – нервы ни к черту... Здравствуйте.
 Он с улыбкой кивнул:
 – Можно просто Стас. Честно говоря, Катя, мне таких поваров тоже еще не доводилось видеть.
 – Можно просто Кэт, – сказала она. – Значит, вам тоже следует быть здесь осторожным, пока Ян не прочтет нам лекцию по технике безопасности.
 Яна взяла досада: черт, ну где тут обо всем упомнить! В теле же возникло опустошение, как после хорошего кросса – по пути к кухне было мгновение, когда он решил, что потерял ее. Сердиться за происшествие на Кэт не имело смысла, скорее уж следовало укорять себя.
 – Прости, что не предупредил – я и сам забыл об этом кулинаре, – сказал он. – У Коня в доме пораспихано столько сюрпризов, что на эту лекцию у нас ушел бы весь остаток дня. А что касается «скелета» – вот он, так и быть, любуйтесь. – С этими словами Ян нажал кнопку на пульте.
 Кэт чуть не подпрыгнула, и даже Тропилин вздрогнул, когда из кухонного гарнитура вывалилась, раскладываясь, металлическая конструкция. С человеческим скелетом она имела мало общего, скорее навевала смутную ассоциацию со строительными лесами. Два манипулятора подхватили поднос с кофе и установили его на подставку в центре, затем «официант», ворчливо жужжа, выехал из кухни.
 – Пойдемте в сад, – вздохнул Ян, кивнув ему вслед.
 – В сад? Хм... – Тропилин скептически усмехнулся. – А ты точно уверен, что там не сидит в засаде какой-нибудь «косильщик газонов»?
 Ян пожал плечами:
 – А кто его знает.
 – Да хоть де Сад, уже параллельно, – буркнула Кэт и, покосившись на Яна, добавила: – Будем тренировать реакцию.
 Ну, сад не сад, но кое-какая зелень во внутреннем дворике произрастала, буйно кустилась и даже цвела по случаю весны пушистыми розовыми цветочками. Перед бассейном, похожим на небольшой дикий пруд, стояли плетеные кресла и столик. Официант, установив на столике кофе, откатился и застыл в тени кустов, как в засаде.
 – Ну, рассказывай, – сказал Тропилин, усаживаясь. – Я так понимаю, что из-за ерунды ты бы меня не вызвал.
 Ян вздохнул, поиграв скулами, и наконец сказал:
 – Нам надо улететь с Земли.
 Тропилин пристально глядел на него, и было видно, что он уже все понимает. И то, что они не просто хотят улететь, а им приходится бежать. И от кого они могут бежать, он тоже наверняка догадывался. Он ни словом не обмолвился о переменах в их внешности, но они могли только подкреплять его догадки. Как человек, к которому обращаются за помощью, капитан имел право на четкие и конкретные вопросы. Но он спросил только:
 – Неужели все так плохо?..
 – И даже гораздо хуже, – ответил Ян, мрачнея. Он не хотел лгать Тропилину, смягчая или искажая истину. – Ты ведь знаешь, что Кэт – единственная, кто нашел способ общаться с хассами и даже договариваться с ними.
 – Как однажды показала практика – по важнейшим для человечества вопросам, – негромко добавил Тропилин.
 Ян понимал, куда он клонит, но вынужден был кивнуть:
 – Да, правда. В ее душе или в сознании – не знаю, как лучше сказать, – скрыт секрет взаимопонимания с цивилизацией, господствующей в галактике.
 Тут Кэт нашла нужным вступить в разговор, а, по правде говоря, просто не выдержала:
 – Я, конечно, набита секретами по самую маковку. Но по поводу этого самого взаимопонимания ничегошеньки не скрывала! Сколько можно сидеть под всеми мыслимыми детекторами и повторять, что на контакт со слегами... то есть с хассами способен каждый!..
 Она осеклась и вздохнула: мужчины смотрели на нее, как на человека, умеющего летать и пытающегося втолковать окружающим, что это проще простого.
 – Мы видели тебя тогда, собственными глазами, – сказал Ян. – Потом слушали твой рассказ и на обратном пути не раз просматривали запись. А после нас специалисты, не сомневаюсь, засмотрели ее до дыр. Но все говорит о том, что хассы их по-прежнему игнорируют.
 – Они что, действительно ни на шаг не продвинулись? – спросил Тропилин.
 Кэт вздохнула, слабо махнув рукой:
 – На Хасс выслали «контактную группу». Один плюс – слеги их не убили. Кажется, они просто перестали убивать людей.
 – А тебя с ними почему не послали? – спросил Ян.
 – Вы, Стас, наверное, знаете, что есть у нас такая Комиссия по Контакту. Они меня в основном и мучили – тестировали, гипнотизировали, изучали реакции. И, уж не знаю с какого перепугу, решили, что я – действующий контактер. Понимаете – действующий! То есть я чуть ли не постоянно нахожусь на связи, и через меня, мол, хассы черпают информацию – о Земле и о человечестве.
 – Доказательства? – уронил Тропилин.
 – Доказательства для нормального человека неудобоваримые, но в свете этой гипотезы меня взяли в такой оборот!..
 – К ней приставили охрану, – сказал Ян. – Чудо, что ее вообще выпустили в город.
 – Я попыталась ставить условия, и мне вынуждены были пойти навстречу: позволили купить билеты на Онтарио, разрешили повидаться с Яном...
 – Это был их просчет, – недобро усмехнулся Ян. – Теперь-то в Управлении, конечно, жалеют, что заранее не подстроили мне какую-нибудь «совершенно случайную» аварию с летальным исходом.
 – Даже так? Я-то был уверен, что вы с тех пор вместе...
 Ян и Кэт невольно переглянулись. Как, черт возьми, им обоим с тех пор хотелось быть вместе!
 – Сегодня вот впервые увиделись, – сказал Ян. – И стоило ей выйти в город, как началась травля – иначе это и не назовешь. Слишком многие оказались заинтересованными в том, чтобы ее заполучить. И никому из них, уж можешь мне поверить, нет дела до человечества. Все мечтают о какой-то выгоде, а Кэт для них – просто инструмент по ее извлечению.
 – Все мы в какой-то мере инструменты... – проворчал Тропилин.
 – Возможно, но мы-то имели возможность выбрать свой путь.
 Во взгляде Тропилина, обращенном на Кэт, читалось неподдельное сочувствие. Но была в нем и непреклонность – так, наверное, командир смотрит на солдата, идущего на смерть. Для капитана Тропилина собственные права и свободы стоили, без сомнения, гораздо меньше, чем долг перед Родиной.
 – Допустим, это не так важно, – сказал Ян, почти не заметив, как Кэт обиженно хмыкнула. – Пока неясно, к чему приведет официальный контакт с хассами. Не исключено, что они передумают и вновь захотят уничтожить человечество. Или их вдруг осенит, что эти полуразумные агрессивные твари не так уж бесполезны, поскольку съедобны! Скажи-ка, Кэт, ведь твои мудрые, все-все понимающие слеги жрали людей?
 Кэт не ответила. Она хмурилась, разглядывая дно чашки.
 – Ты не можешь этого отрицать, – сказал он. – В любом случае контакт приведет к вмешательству в наши дела могущественной расы. Мы им не противники, даже близко, и условия будем диктовать не мы. Это только пока мы чувствуем себя хозяевами в нашей части галактики. До поры до времени.
 – Но исследования ведутся не только российскими специалистами, – хмурясь, сказал Тропилин. – На контакт может выйти кто-то другой...
 – Да какая разница? У хассов своеобразный подход: ты еще не заметил, что они не стремятся к официальным контактам? Они предпочитают общение с единичным представителем, изучая само явление – Человек. Вспомни – когда какой-то один идиот в миссии совершил ошибку, за это чуть не поплатилось все человечество! У них очень непредсказуемая реакция на наших политиков и военных. И быстрая. Ты уверен, что хочешь, чтобы Кэт способствовала контакту с хассами наших официальных лиц? Она и так уже выложила нашим специалистам всю возможную информацию. Пускай теперь нащупывают пути к взаимопониманию. Но только сами – без нее. А с ней... – он чуть помедлил, глядя на Кэт: – ... с ней, кто бы сомневался, мы рискуем заинтересовать хассов гораздо раньше.
 Кэт слушала Яна, улавливая нечто знакомое в его манере убеждать – так, что оппонент мог остаться при своем мнении разве что из упрямства. Он просто, как дважды два, доказал Тропилину, что планы и намерения политиков имеют весьма относительное касательство к долгу перед Родиной. Капитан и сам не вчера родился: он прекрасно знал, что человеку, работающему на правительство, слишком на многое приходится закрывать глаза, и давно привык к этому как к неизбежному злу. Кроме того Тропилину, одному из немногих на Земле, было известно, что благодаря этим ребятам был остановлен смертоносный барьер, надвигавшийся на человеческую часть галактики. Сами они относились к этому запросто, без малейшего позерства: ну сделали и сделали, остановили – и слава богу, но Станислав-то понимал, что их имена достойны занесения в историю Земли, в отличие, кстати, от имен большинства политиков и президентов. Вместо этого их загнали в такое положение, что они вынуждены бежать не только из родного дома, но и вообще с Земли. Наивысший гриф секретности, запечатавший это дело, автоматически превращал проделанную ими работу в нечто, существующее только в их памяти, а может, и вовсе пригрезившееся. Все в нашей части галактики шло благополучно и как бы само собой продолжало оставаться таковым. Тропилину было известно и кое-что еще – что они еще должны сказать спасибо за то, что им оставили на плечах их героические, слишком много знающие головы.
 Капитан Тропилин, глубоко вздохнув, принял решение.
 – Насколько я понял, гражданские рейсы для вас исключены. Внешность вы изменили, но документы, я полагаю, у вас остались прежними?
 – Имей я возможность достать чистые паспорта, нас бы уже и след простыл с Земли.
 – Единственная возможность как раз и состоит в том, что ты сумеешь раздобыть качественные бумажки, – сказал Тропилин. – Минутку, сначала дослушайте, – добавил он, видя, как безнадежно морщится Ян и как разом никнут плечи Кэт. – После завершения нашей операции мне было поручено перекинуть поселенцев с Хасса на Прорву... то есть на Радомир. Следуйщий мой рейс снабженческий – тоже туда. Так вот, есть возможность захватить на Радомир представителей фирм, заинтересованных в прибылях с новых миров. А куда они отправятся с Радомира – уже не мое дело.
 Кэт подняла глаза от чашки:
 – То есть мы сможем улететь с Земли, как представители какой-то фирмы?
 Тропилин кивнул. Ян наморщил лоб:
 – Разве командированные не обязаны проходить таможенный контроль?
 – Для специалистов и рабочих, вылетающих на малоисследованные планеты, предусмотрена отдельная система регистрации. Если документы будут предъявлены прямо перед стартом, когда уже нет времени для дотошных проверок, если бумаги в порядке, а рейс оплачен компанией, есть реальная возможность проскочить. Понимаю, что выбить за сутки такую командировку практически невозможно, но иного способа нет. Если сумеете организовать такое прикрытие – добро пожаловать на корабль. Старт послезавтра ровно в семь утра. Боюсь, что большего... – и он умолк, разведя руками.
 – Значит, наша задача...
 – Ваша задача – достать полноценные командировочные удостоверения от какой-нибудь солидной фирмы, сделать заказ и заранее оплатить рейс – все это официально, от имени компании. И явиться на космодром прямо перед стартом – минут за двадцать до вылета или чуть раньше. Но по возможности не позже. Еще вопросы?
 – Поначалу ты оговорился – сказал, что перевез людей на Прорву. Что это значит?
 Ян был «снайпером». Он чутко воспринимал все нюансы, имеющее отношение к делу; он ясно видел, что Тропилин не кривит душой, но не любил, когда из необходимой для прицела мозаики выпадают какие-то кусочки.
 – Прорва... – Станислав усмехнулся: – Не удивляйтесь, но это еще одно название Радомира. Неофициальное. Дело в том, что планета была отдана под специальный Проект Российской Военной Академии.
 – Какие-то очередные испытания? – поморщился Ян.
 – Проект засекречен, могу только сказать, что его начальный этап настолько затянулся, что аббревиатурная «кличка» превратилась почти в официальное название планеты.
 – Ясно, идем дальше. Какой интерес может преследовать солидная компания на такой планете, как Прорва? Какая легенда для выезжающих туда спецов будет самой естественной?
 Кэт во все глаза глядела на Яна, пытаясь понять: он задает вопросы от отчаяния? Откуда им взять такие документы? Он знает солидную фирму, нанимающую всех желающих и моментально зафутболивающую их в командировки? Причем туда, куда они сами укажут? У него что, и впрямь появился план?
 – Да что угодно, – улыбнулся Тропилин, – от поставки проходческого оборудования до отлова экзотических животных. Когда все формальности соблюдены и правильно оформлены, до этого никому нет дела. Так что думайте. – Он махом допил свой кофе и поднялся. – До старта нам больше связываться не стоит. Перед вылетом я постараюсь оказаться у терминала. Хотелось бы надеяться, что надобность в бегстве к тому времени отпадет и мы еще встретимся на Земле. Просто по-дружески встретимся.
 – В любом случае – до встречи, – сказал Ян.




 Глава 10
 ... И СТАРЫЕ СЧЕТЫ


 – Стало быть, нам осталось всего-то оформиться на работу и получить командировку к послезавтра, – констатировал Ян, проводив Тропилина и вернувшись к Кэт.
 – Сможешь достать письменное свидетельство о том, что нас, двоих специалистов не пойми в какой области, отправляют к черту на куличики? – Кэт хотела пошутить, но вышло как-то невесело.
 – Оформленное по всем правилам, – вполне серьезно сказал он.
 – И кто нам его оформит? Да еще оплатит проезд – заметь, не до Жмеринки, а до другой планеты? – Она усмехнулась, вдруг кое-что вспомнив: – Вообще-то у меня есть удостоверение специалиста. Вот, полюбуйся.
 Наконец-то Кэт представился случай «похвастаться» своей карточкой эксперта-консультанта. Ян повертел в руках пластиковый прямоугольник, с интересом взглянул на Кэт:
 – Ну и что это значит?
 – Сегодня в кафе ко мне подсел человек и попытался завербовать меня в организацию под названием «Снайперы». – Кэт не стала рассказывать о выстрелах, чипсах и о ранении собеседника монетой: все это было бы слишком громоздко и уже неважно. – Он сказал, что это – воплощение моих желаний. Потом я выяснила, что этот HARWOOD – часовая фирма.
 – Хм... Ты действительно что-то смыслишь в часах?
 – Может быть, я их и обожаю, но уж никак не тяну на эксперта, – призналась она, – а об этой фирме вообще впервые слышу. Но, знаешь, сегодня были моменты, когда я готова была с ними связаться и признать себя часовщиком, экспертом, консультантом – кем угодно.
 – Ясно. Это что-то вроде ловушки... и в то же время приманки, понимаешь? Последняя соломинка, за которую ты должна бы ухватиться. Командировку через эту фирму, конечно, пробивать не стоит. Хотя... Я заберу у тебя это на время?
 – Ты все-таки надеешься устроить нам командировку? Но как?..
 – Схожу в Сеть, – просто ответил Ян, пряча в карман карточку. Кэт не преминула бы выспросить подробности, но тут поблизости раздался голос:
 – Так-так! Мне послышалось или наш отказник решил навестить родные пенаты? – Из гостиной появился Конь с бутылкой пива в одной руке и толстым бутербродом в другой; из принесенных продуктов они не съели и половины, хозяину осталось, чем подкрепиться. – Ваш друг уже уехал? – спросил он, плюхаясь в кресло.
 – А ты как будто не в курсе, – проворчал Ян.
 – Не хотел мешать вашему разговору... – Конь основательно глотнул из горлышка, затем продолжил: – Но так получилось, что услышал его окончание. В ваши дела я не лезу, разреши спросить только об одном: я правильно понял, что ты хочешь «нырнуть» с моей системы?
 – Она же у тебя «на все диски» – усовершенствованная офисная модель, а мне надо сделать кое-какие бумаги.
 Конь засунул в пасть добрую половину бутерброда и сказал, верней сначала пробубнякал что-то, со смаком жуя, и только потом, заглотив большую часть и дожевывая меньшую, повторил более связно:
 – Ну, в общем, да, в этом плане для моей «Верки» невозможного мало. Если, конечно, речь не идет о подложных паспортах... – Конь хохотнул, но взгляд, брошенный при этом на Яна, был прямым и пронзительным.
 – Нет. Что-то на уровне отдела кадров.
 На сей раз улыбка Коня выразила искреннее удовольствие:
 – Ну, это с дорогой душой! – откинувшись, он залил в себя еще пива, поскреб в макушке и произнес, продолжая по ходу уничтожать бутерброд: – Занырнуть, что ли, с тобой под настроение? Есть у меня одна шикарнейшая программка – просто незаменимейшая вещь для визитов в офисы!
 Кэт посмотрела на Яна: ей показалось, что он тоже недалек от того, чтобы почесать в затылке.
 Ян в самом деле размышлял. Конь слыл непревзойденным хакером, и за его внезапное предложение – а это было прямое предложение поработать вместе – следовало хвататься руками и ногами. Но тогда ему станет кое-что известно – пусть немногое, но кто может поручиться, что на него в скором времени не выйдут организации, умеющие снимать информацию «через не хочу»? Впрочем, пожелай Конь, он найдет способ снять с собственного компа всю информацию по действиям Яна – не будет же тот чистить Коню винт! В конце концов, кто помешает Коню приватно подключиться и понаблюдать? А уж запретить это хозяину любезно предоставленного компьютера тем более никто не вправе.
 – Идет, – решил Ян, – ныряем вместе. Только условие: ты не интересуешься содержанием снятых бумаг.
 – И не собирался. Зачем мне лишняя головная боль? – усмехнулся Конь, потирая руки. – Ну, значится, начинаем подготовку!
 Это заняло не слишком много времени, но, когда Ян, уже приступая к основной работе, угнездился за компьютером поудобнее, за окном спускалась ночь. Кэт устроилась на диване рядом: он старался не отпускать ее от себя и спать посоветовал здесь же, не дожидаясь его возвращения из виртуальности.
 Со вздохом подтянув колени к подбородку, Кэт спросила:
 – Вам будет помогать какая-то девушка?
 – Девушка? – удивился Ян, почему-то вспомнив Малинку, у которой в прошлое свое погружение покупал «Метаморфоз». И улыбнулся: – С чего ты взяла?
 – Ну, Конь говорил о какой-то Верке...
 – Ах, это!.. – Ян засмеялся: – Ну, наверное, в какой-то мере: он так называет свой компьютер.
 – Это такое сокращение от названия фирмы? – предположила Кэт.
 – Нет, просто его любимое женское имя.
 – Тогда у его девушки есть повод для ревности, – сказала она и разъяснила: – Мужчинам свойственно трястись над своим железом, а уж если они начинают давать ему женские имена...
 – Он одиночка.
 – А... Ну тогда понятно.
 Кэт была бы не прочь понаблюдать за его работой, однако глаза ее устало моргали. Это зрелище немного успокоило Яна: он предпочел бы, чтобы она заснула. И все-таки он заранее показал ей, на какие кнопки следует нажать или в крайнем случае какой шнур вырвать, если случится что-то, требующее его срочного, стопроцентного присутствия.
 Коня поблизости не было, поскольку он «входил» с терминала в лаборатории. Обменявшись с ним сигналами о готовности, Ян еще раз оглянулся на Кэт, кивнул ей:
 – Ну все, пошел.
 – Удачи, – сказала Кэт.
 Ян пристроил к вискам нейроконтакторы, проверил нашлепку лингофона на шее и опустил на глаза мнемоленту.
 Он стоял на террасе перед невысоким ажурным ограждением, а впереди распахивался предгрозовой океан – серо-стальные волны с угрожающим рокотом штурмовали берег. Лицо овевал соленый бриз, орошая щеки и лоб мельчайшими водяными брызгами.
 На бордюр опустилась чайка и плеснула крыльями, устанавливая равновесие и косясь на Яна выпуклым, как пуговица, глазом. Утвердившись на железной загогулине, она открыла клюв:
 – Ну? И как тебе здесь, а?
 Ян не сразу сообразил, что голосом Коня заговорила птица; клюв ее при этом открывался не в такт, как у певца, запевшего под фонограмму, предварительно толком не выучив слов.
 – Ничего пейзажик? – поинтересовалась чайка, она же, как выяснилось, Конь.
 – Самое оно для мрачных раздумий, – сказал Ян.
 – Так это ж не висяк, погода здесь бывает разная. – По окончании фразы чайка пару лишних раз прощелкала клювом и мечтательно вздохнула. Гордо поправила перышки на белоснежной груди и деловито спросила: – Идем?
 – Летим, – сказал Ян, взмывая с террасы – словно был тоже какой-то птицей, только черной. Потом, уже вырвавшись из ограниченного пространства сервера, – чистым разумом, заключенным в точке, мчащейся сквозь мрак. Им предстояло проделать в Глобальной сети маршрут – возможно, в десятки, а то и в десятки тысяч реальных километров, для начала просто запутывая след: навешивая прокси-сервера, где за небольшую плату сигнал автоматически регистрировался по новому адресу. Выглядели прокси по-разному, но принцип был один и тот же: торчит, например, посреди мрака одинокий фонарь, и, только активировав специальный сенсор, можно увидеть, что от него тянутся во всех направлениях слабо светящиеся нити. Видна становится и собственная нить, похожая на луч – электронный хвостик, который оставляет за собой виртуальный путешественник. Хозяева некоторых прокси зарабатывали, используя вместо фонарей разнообразную рекламу; среди прочих они миновали величественный, как небоскреб, тюбик крема для загара и монументальную руку, держащую между большим и указательным пальцами что-то наподобие снаряда с маркировкой «О. В.». Последний прокси-сервер был похож на ангар со сквозными воротами. Стоило двоим «транзитникам» залететь внутрь, как на них отбойным молотком обрушилось «диско». Сам ангар был забит ритмично подскакивающим виртуальным людом. Оглушенные, в кружении световых пятен, они вынеслись вон – во тьму, где их ударило тишиной так же внезапно, как только что грохотом; Яну на мгновение показалось, что он напрочь оглох. Но донесшееся до слуха ругательство это опровергло: Конь не жаловал «диско» и клял себя за то, что включил этот сервер в цепочку прокси.
 Главное было сделано – каналы запутаны, их подлинный адрес надежно закрыт от возможного прощупывания. Теперь можно отправляться непосредственно к объекту операции, выбранному Яном при подготовке.
 Компания «ЭКСКЛЮЗИВ». Отделка помещений престижными натуральными материалами неземного происхождения. Коралловый камень Лоредана, кермаза, глорианский ажурный малахит. Редчайшие породы дерева: сальва, фаранг, понс-дуб. «Вы получаете экзотику новых миров за свои деньги. Уникально! Высококачественно! Экологически чисто!»
 Фирма оказалась крупная, солидная, на что, собственно, и рассчитывалось: во тьме перед ними возникла громада, напоминающая сложный разросшийся кристалл, поглощающий бьющие в него лучики сообщений и испускающий многочисленными гранями собственные лучи, видимые, но не дающие света, – быстро меркнущие электронные следы запушенной куда-то информации.
 – Так-так, – произнес Конь при виде фирмы, и Яну показалось, что он потирает руки. – Крупные орешки легче грызть.
 О реальных орехах Ян такого не сказал бы, вспомнив кокос, но он прекрасно понял, что имеет в виду напарник: маленькие фирмы имеют больше возможностей изолировать свою информацию, в защите же такого крупного массива не может не закрасться ошибок.
 Проглядев свой арсенал, он с удивлением увидел в нем тараканчика под именем «Метаморфоз». До недавнего времени этот вирус был эксклюзивен: у его единственной обладательницы Малинки имелись очень веские причины держать его в секрете, и Ян не ожидал встретить его у Коня в боевом наборе.
 – Может, используем «Метаморфоз»? – спросил он, больше надеясь выяснить степень его сегодняшнего распространения и известности.
 – Отправить в мусор какое-нибудь деловое сообщение, а самим скопироваться под него? – Конь проявлял потрясающую осведомленность: Ян сам придумал и применил этот прием не больше месяца назад. – Ты слышал, как ломанули «Белова с Ноймайером»? – спросил Конь. – Теперь такое уже вряд ли пройдет.
 – Я знал, конечно, что новости в виртуальности разносятся быстро, – пробормотал Ян, – но чтобы до такой степени...
 – Ты? – догадался Конь. В реальности на столь прямой вопрос Ян только пожал бы плечами, но Коню и так все было ясно.
 – Неплохо сработано! – Это у него была высшая похвала: считай, твой лом достоин быть занесенным на золотые скрижали хакерства; обычно про удачное дело он говорил: «Сойдет» – и очень любил доканывать ковырянием в ошибках.
 – Так что действуем по плану: используем «Очки».
 – Боюсь, что славы они сегодня не стяжают, – заметил Ян, знавший, что Конь зарабатывает, кроме всего прочего, созданием хакерских программ, продавая потом крупным фирмам защиту от своих же изобретений.
 Конь фыркнул:
 – Фирмешка стройматериальная, не бог весть какая крутая – это тебе не «Белый с Нормом». Но слава нас рано или поздно найдет – и скорее рано, чем поздно. С этим в виртуальности – ну, ты сам знаешь как. Можем кликнуть подмогу – массивчик-то будь здоров, вдвоем тут можно не один час провозиться. А если «роем»...
 В реальности Ян однозначно не стал бы привлекать к делу лишних людей: «снайперы» давно прошерстили его связи и за кого-нибудь да зацепились бы. Другое дело Сеть, тут у каждого может быть хоть сотня имен, никто не знает твоего настоящего, и, даже из какой ты части света, можно угадать лишь примерно, благодаря включающейся автоматом программе-переводчику. Но, если работать «роем», слух о взломе с помощью новой программы прокатится моментально. Коню-то, ясный пень, только того и надо, но сегодня у Яна были слишком серьезные противники, чтобы допускать огласку, пусть и виртуальную.
 – Нет, – сказал он, – рекламой займешься в следующий раз.
 – Понятно, работаем вдвоем, – легко согласился Конь и издал глубокое: – Б-З-З-З!
 Только что возле Яна выделывала кренделя искра, подобная ему. Теперь рядом висел, вращая крыльями, золотистый комар в больших очках, водруженных на нос-иглу. Издаваемое им жужжание было скорее шмелиным: не таков был Конь, чтобы пищать педерастическим фальцетом.
 – Ну что, приступаем? – азартно воскликнул комар сквозь свое надоедливое «Б-З-З-З!», вызывающее у Яна желание энергично помахать руками. Тогда он тоже преобразился, точнее обрел форму, а заодно и звук: за спиной его заработали, набирая обороты, два крыла – его «пропеллеры» были помощнее, и комар, оценив это, сделал вид, что его слегка относит в сторону.
 – Как я буду работать с мухой? – патетически воскликнул он.
 – Хороши твои «Очки», сразу видно: ты уже не отличаешь мухи от слепня, – обиженно пробурчал Ян.
 – А есть разница? – притворно удивился комар и торопливо скомандовал: – Ладно, вперед и с песней – БЗ-БЗ-БЗ! Комары направо, остальные налево! Кстати, пора бы всей эскадрилье вооружиться очками! – С этими словами комар резко ушел вправо и понесся, все уменьшаясь, на облет грандиозного минерала. Слепень, в чьих передних мохнатых лапах появились аккуратные очечки, водрузил их на свой новый остроконечный нос и несколько мгновений обозревал изменившуюся картину.
 До этого на идеально-ровных, скользких на вид гранях не намечалось ни малейшего деффекта. Но стоило надеть очки, как исполинский кристалл покрылся ядовито-зелеными царапинками – изъянами. Конь говорил, что сначала запрограммировал красное свечение, а потом изменил цветность, руководствуясь законом светофора: красный цвет ассоциировался с запретом, а его «Очки» высвечивали участок, где через ошибки недотеп-программистов хакеру было можно и нужно лезть, просачиваться и внедряться.
 Слепень устремился вперед и принялся исследовать поверхность сервера в поисках лазейки в его глубины. Первоначальная задача состояла в том, чтобы искать наиболее яркие трещины и исследовать их уже более внимательно. Большинство из них были не серьезными, а, если так можно выразиться, косметическими деффектами; теоретически имелась возможность их расширить, но это могло быть расценено как попытка взлома, так что подошел бы только полноценный сквозной лаз. Конь порхал где-то по другую сторону виртуального «астероида», но голосовая связь позволяла им «не терять друг друга из вида».
 – Не трать время на мелочи, – поучал Конь, – ищи сразу серьезную дырень. Иначе тут можно до утра провозиться.
 – Не так важен размер, как глубина, – глубокомысленно возразил Ян, ныряя в очередной деффект. Он знал, что серьезные ошибки в защите, как правило, быстро устраняют, а прокалываются как раз на малозаметных мелочах. Отверстие оказалось бесперспективным, ой выбрался из него и продолжил полет. Облюбовывая следующее, он вновь услышал голос Коня. Сообщение было коротким:
 – Бросай все и дуй сюда!
 Чтобы отыскать напарника, Яну вовсе не требовалось носиться над сервером, голося: «Ау!» Отдав команду о сближении, он в мгновение ока оказался рядом. Прореха, найденная Конем, и впрямь заслуживала внимания: это была изрядная трещина, из которой бил в темноту пучок ярко-зеленого света.
 – Дырень? – уточнил Ян, просто на всякий случай.
 – Сто проц.
 Дольше летать вокруг да около не имело смысла.
 – Ну что, пошел?
 – Сам-то справишься? – ворчливо спросил Комар, сидевший на краю трещины, свесив в нее ножки, и поправил тонкой лапкой окуляры на хоботке.
 – Не впервой, – обронил Ян, ныряя в изумрудный разлом. «Очки» сослужили свою службу и были уже ни к чему, да и слепнем он больше не был – а только импульсом, бегущим по электронным нервам системы. Много ли времени нужно импульсу, чтобы достигнуть мозга?
 Небольшое помещение, наподобие кокона, приняло его в свои мерцающие объятия. Сейчас, ночью, система была задействована едва ли на треть. Для ее «обработки» Яну были необходимы руки, и четкие абрисы их появились у него перед глазами. Справа в поле зрения он развернул свой арсенал. Достав оттуда, словно с полочки, серебристый кубик, он прилепил его к одной из светящихся нитей и сделал разглаживающее движение. Кубик растекся под его рукой, превратившись в экран, на котором отобразилась сложная структура учреждения.
 Несколькими касаниями Ян выбрал операции по кадрам, и мягкий женский голос сообщил ему, словно по секрету – а так оно и было, – что канал в данную минуту задействован. Кадровый роутинг мог работать автоматически, либо на нем находился оператор. Это не было фатально – следовало только выделить шпионский отвод, и система будет выполнять параллельно его задание, никоим образом не тревожа дежурного. Это даже давало некоторое преимущество: кому придет в голову мысль о взломе, если канал постоянно задействован и не подает сигнала тревоги, тем паче если на нем дежурит свой человек?
 Вновь обратившись к своему арсеналу, Ян извлек оттуда крошечный диск и поместил его в схему, перекрыв им кадровый отвод. Нет, это был не прерыватель, а всего лишь простенький фильтр: теперь бдящий за полночь дежурный не получит сигнала о дополнительном подключении. Следующая «вещичка» из арсенала наделась на палец, стоило Яну ткнуть в соответствующую графу – это был наперсток с заостренным светящимся концом. Протянув его к схеме, он провел на ней линию, начав ее на фильтре, а в конце выписав квадрат.
 На схеме учреждения появился новый, никак не обозначенный отдельчик – можно сказать, «филиал» кадрового. Ну и последний штрих: Ян аккуратно достал из арсенала маленького черного клеща и посадил его в основание своего отвода. Команды с незаконного «филиала» вызовут ряд операций в системе, «клещ» лишал ее возможности фиксировать эти действия в памяти.
 Закончив с подготовкой, Ян нажал на только что созданный им «секретный отдел». Квадратик развернулся, демонстрируя операционку.
 Дальнейшее было делом техники.
 Где-то за тридевять земель – и в то же время рядом с Яном – Кэт вздрогнула во сне и натянула на голову одеяло; Принтерная система негромко загудела, приступая к выполнению задания: два удостоверения полномочных представителей фирмы «Эксклюзив» – на пластиковой основе, пакет данных заряжен; два командировочных листа на те же данные, с датой отправления и пунктом приписки – стандартный формат.
 Яну осталось разобраться с последней проблемой. Закончив с «оформлением бумаг», он послал официальный заказ в Гагаринский космопорт на два места служебным рейсом Земля – Радомир. Его кредитка была в компьютере, готовая к процедуре снятия с нее денег. Он гнал от себя мысль о том, много ли на ней после этого останется. Из грязных денег Азиата он в свое время отстегнул только на лечение пострадавшему Шульцу, остальное присовокупил к следствию. А между тем, если теперь все удастся, то на Радомире им потребуются деньги – хотя бы для того, чтобы оттуда выбраться. И вовсе не факт, что на планете, неофициально названной «Прорва», представится возможность их раздобыть. Но этот вопрос был размыт туманом грядущего, а пока Ян получил подтверждение заказа с указанием необходимой суммы. После чего компьютерные мозги «Эксклюзива» выдали сообщение:


ПРИНЯТО К ОПЛАТЕ.

 Пока Ян соображал, что под этим подразумевается – неужто то, что он думает? – компьютер спросил:


ОПЛАТИТЬ?

 Из вариантов «ДА» – «НЕТ» Ян, моментально оценив ситуацию, выбрал «ДА». Вообще-то подобные операции обязаны проходить через бухгалтерию. В здешнюю бухгалтерию он не влезал – хотя, чего греха таить, подумывал, не запустить ли туда лапу исключительно на предмет оплаты «командировки». Выходит, что как раз в это время туда нанес неофициальный визит кто-то из отдела кадров – тот, кого он счел дежурным. Возможно, это и был дежурный – страж, втайне обзаведшийся ключом и повадившийся по ночам лазить в «сокровищницу». Ай-яй-яй. Или кто-то из руководства фирмы совершал обходным путем махинации со счетами. Три раза ай-яй-яй. Но – Большое Хакерское Спасибо! – у Яна, подключенного к тому же каналу, появилась возможность оплатить дорогу себе и Кэт и при желании, видимо, много чего еще себе оплатить из финансовых закромов фирмы «Эксклюзив». Однако зарываться не стоило, и Ян, удостоверившись в том, что его заказ принят и оплачен, ликвидировал свой отвод: безымянный квадратик исчез со схемы, словно его и не было. Затем он снял «клеща» и фильтр. Оставалось проделать еще одну заключительную операцию.
 Его правая кисть, пробежавшись по арсеналу, изменила цвет, словно ее затянуло в оранжевую защитную перчатку. Потом он достал двумя пальцами нечто, напоминающее опасное существо – извивающуюся, сучащую ножками сколопендру. Осторожно держа ее за голову, он поднес сколопендру к каналу, с которым только что работал; мгновение усики колебались, затем жадно нацелились на канал, и многоножка юркнула в него. Это «пресмыкающееся» было профилактической мерой: если в системе все же сохранились какие-то следы внедрения, «сколопендра» уничтожит их, а заодно и информацию обо всех операциях, производившихся на этом канале за последние полчаса – кстати, и о тех, что велись параллельно кем-то из служащих; что бы он там ни обстряпывал со счетами, но выходит, что сегодня гости хозяина помогли друг другу, хоть он об этом и не узнает: сделав свое дело, вирус самоуничтожится, а исчезновение из фонда компании энной суммы денег будет выглядеть явлением из разряда метафизических.
 Закончив, Ян свернул пленку экрана в кубик, спрятал его в арсенал и уже через миг оказался снаружи, где его поджидал Конь, по-прежнему пребывающий в образе комара. Комар, если и нервничал, то по его виду этого было никак не сказать: он расположился возле трещины на спине, лежа на собственных комариных крыльях, как на подстилке, заложив передние лапки за голову, и покачивал задней ножкой, закинутой на ножку.
 – Ну как? – спросил он вынырнувшего из деффекта партнера, подскакивая и расправляя крылышки. Маскарад был уже необязателен, да и по сути одевание «обликов» в данном случае было скорее данью традиции, но Ян не мог не признать, что забавное позерство Коня в облике мелкого кровососущего поднимает и ему настроение.
 – Порядок, – заверил он.
 – БЗ-БЗ! – поздравительно повращал крыльями комар. Яна так и подмывало хлопнуть его по лапе, но для этого надо было иметь собственную – такую же тонкую и ворсистую, а их уж не было, и он не собирался вновь их «отращивать».
 – Воз-з-звращаемся? Наз-з-зад на баз-з-зу? – прожужжал Конь: он поистине наслаждался, по максимуму вживаясь в образ. Ян же обдумывал некий достаточно рискованный план.
 – Мне надо побывать еще в одном месте, – сказал он.
 – Б-з-з-з, – пожужжал комар на задумчивой ноте. – Два хака з-за один з-заход?
 – Н-нет, не совсем так. Просто хочу проверить одну контору.
 Он понимал, конечно, что подбираться к фирме HARWOOD – значило «клевать» на приманку «снайперов». Но если когда-то можно было рискнуть и выяснить, что за часовая фирма предоставила должность эксперта девушке, ничего не смыслящей в часах, так это именно сейчас, в виртуальности – в этом особом пространстве с иными законами, где ты анонимен, неуязвим и, имея соответствующее программное обеспечение, чувствуешь себя почти всемогущим. Однако опытный партнер ему не помешал бы – для устранения этого «почти».
 – Поможешь?
 – Чего уж там, – махнул лапой комар, – пожужжали.
 Ян заранее ввел в компьютер реквизиты с карточки Кэт, так что через пару секунд они стартовали к ТАЙМ-ЭЛИТу – дистрибьютору HARWOOD.
 Сервер выглядел для виртуальности довольно скромно: этакая симпатичная вилла в старогерманском стиле. Конь, взглянув на него через свои «Очки», констатировал, что со взломом здесь возникнут сложности – похоже, что он рассматривал термин «проверка» достаточно объемно.
 – Я же говорил – никаких взломов. Мы простые посетители, интересуемся продукцией, возможно крупными поставками, ну, ты понимаешь.
 Конь понимал, и к порогу они подошли двумя джентльменами в строгих костюмах – а-ля потенциальные покупатели дорогих часов, не исключено, что и большими партиями. Поднялись на небольшое крыльцо, и Ян постучал молоточком в специально для этого предназначенную пластину, отозвавшуюся очень натуральным металлическим звоном. Не успел звон стихнуть, как Конь внезапно пихнул Яна в бок – да не по-дружески, а так, что тот буквально слетел с крыльца, на лету оборачиваясь к партнеру, прянувшему в другую сторону. Объяснений не потребовалось: в следующий миг на то место, где они только что стояли, обрушилось нечто вроде здоровенной наковальни, одетой на рукоять величиной с бревно. Проломив с оглушительным треском крыльцо, грандиозная кувалда на миг замерла, а потом стала подниматься, причем Ян сразу понял, что это не стационарное охранное приспособление: она замахивалась для нового удара и на сей раз метила отнюдь не по порожку. Наковальня на ручке развернулась в пространстве, а затем со свистом понеслась в его направлении.
 Едва успев увернуться, Ян оказался возле крыльца – верней, возле того, что от него осталось – и тут только увидел торчащий среди обломков черный флажок. Метка, на которой был изображен крест, заключенный в круг, – символ под названием «кельтский крест», а по сути точная имитация прицела. В последний раз он видел такой флажок в виртуальном жилище знакомого хакера по прозвищу Паук, прямо перед тем, как пауковскую халупу съел вирус.
 Промахнувшись, кувалда шарахнула по зданию фирмы, и оно стало рушиться, словно картонное. Яну не надо было объяснять, что это значит: сервер был бутафорским! Его здесь поджидали, надеясь пришлепнуть – не собственно, конечно, его, а завалить его систему с неизбежным при этом выяснением адреса. И, хотя его пока не зацепило «кувалдой», но в левом углу зрения уже мерцал красный огонек, свидетельствующий, что кто-то пытается отследить путь его сигнала.
 Отсюда следовало убираться. Однако Яна кровно интересовало одно загадочное лицо, обеспечившее ему в свое время кучу неприятностей.
 Обладатель «черной метки».
 И у них еще было время – Ян надеялся, нет, он был уверен, что напарник поможет ему продержаться, обеспечив «безопасность тылов». Конь, на которого тем временем нацелилась кувалда, утратил облик бизнесмена и искрой метнулся почти что из-под нее. Отлетев на некоторое расстояние, он вновь «материализовался», но уже в виде ковбоя – этакое классическое порождение вестерна с большими пистолетами в руках.
 – Давненько меня так горячо не встречали! – прорычал ковбой, судя по голосу, не на шутку взбешенный неласковым приемом, словно хакеров повсюду, кроме этого места, ожидали с распростертыми объятиями. – Проучим засранцев? – обернулся он к Яну и, не дожидаясь ответа, открыл огонь из обеих стволов по вновь летящей на него исполинской дуре. В реальности подобные действия были бы бессмысленными, другое дело здесь – ведь каждая его обойма представляла собой пакет вирусов, и сейчас он всаживал их в кувалду один за другим. Однако «пули» рикошетили либо плющились о молот, словно о настоящий, и ни одна – ни одна! – не нанесла ему сколько-нибудь заметного урона. В последний момент Конь успел отпрыгнуть, перекувырнулся через голову, и Ян облегченно перевел дух: важен был не удар – тому, о ком он думал, могло хватить лишь прикосновения, чтобы машину Коня поразила какая-нибудь мерзость – вроде той «черной дыры», что слопала пауковский сервер. Правда, арсенал Коня тоже не ограничивался набором патронов, что он уже готов был продемонстрировать, если бы Ян его не остановил:
 – Погоди, Конь, дай мне с ним разобраться! – крикнул он и пояснил: – У нас старые счеты.
 – Дуэль? Что ж, валяй, – произнес Конь, с сожалением опуская только что появившийся в его руке длинный бич со сверкающим набалдашником.
 Махи кувалды разогнали партнеров в разные стороны, бутафорская фирма между ними уже полностью лежала в руинах, и Конь махнул Яну рукой с той стороны:
 – Действуй, а я разберусь с прикрытием. – У него в углу зрения также мигал тревожный огонек, предупреждая, что над ними пытаются установить контроль. – Эх, нравится мне этот сервер! – сообщил Конь, загородил глаза непроницаемым щитком, опустившимся из-под ковбойской шляпы, и канул куда-то в темноту.
 Кувалда посвистела было за ним, но Ян бросил ей вслед хрустальное ядро; бросок получился снайперским, к тому же промахнуться по такой штуке было бы трудновато. Разбилось это ядро не осколками, а так, будто было жидким, и составлявшая его субстанция обволокла кувалду тонким слоем вместе с рукояткой-бревном. Гигантское орудие замедлило движение, затем затряслось, и было видно, как оно с удивительной скоростью ржавеет и распадается в этом своеобразном «скафандре». Процесс распада далеко еще не закончился, когда кувалда обратилась в столб синего пламени.
 Ламер принял бы это за победу, но Ян не тешил себя иллюзиями: противник нашел защиту и в данный момент попросту «выжигал» вирус, успевший слегка его покоцать. Когда пламя опало, на том месте, где оно только что полыхало, появился парень в голубых джинсах, белых кроссовках и в белой футболке. Несмотря на простоту описания, выглядел он необычно: очертания его были нечетки, словно бы смазаны; так воспринимается человек, проскакивающий в солнечный день мимо, на котором не успеваешь сфокусировать внимание. При взгляде на него в глазах чуть рябило и появлялось неприятное ощущение – глаз рефлекторно пытался проследить несуществующее движение, поймать его в фокус. Такой «личности» не купишь в стандартных комплектах, и редкий художник способен это передать.
 «Мастерство его и выдает», – сказал когда-то Паук.
 – Привет, Никольский, – дружелюбно произнес парень и добавил насмешливо: – Помнится, мы уже встречались.
 Виртуальность – не то место и не тот мир, где, встретив на перекрестке «реального» знакомого, можно запросто его узнать. Не говоря уже о том, что настоящее имя Яна здесь никогда не фигурировало.
 – Вот видишь, я тебя знаю, – сказал парень. – А ты меня нет. Понимаю, что это нечестно, поэтому для начала предлагаю познакомиться.
 Вот это Яна удивило: ни один хакер – а этот тип, без сомнения, был хакером – не откроет своего настоящего имени, тем более очевидному врагу. Впрочем, этот и соврет – недорого возьмет. Тот словно услышал его мысли:
 – Имя, уж извини, могу тебе открыть только сетевое. Мой базовый ник – Черный Волк. Немногие его знают, но тебе уже можно. – Он сделал паузу, ожидая реакции, но Ян молчал. – А теперь, как ты смотришь на то, чтобы забить на виртуальную войну и поговорить о твоих реальных проблемах?
 Ян лихорадочно размышлял. Нет, хакер не мог узнать его с той же легкостью, с какой он опознал его, – ни по виртуальному образу, ни по оружию, ведь Ян работал с чужим обеспечением. Даже отследи он адрес, тот ничего бы ему не сказал о Яне. Пусть здесь ждали именно его, но... явиться-то на сайт мог кто угодно! Сеть огромна. Кто сказал Черному Волку, что перед ним Ян Никольский? Да, противник мог предполагать это с достаточной степенью вероятности, но знать наверняка не мог.
 – Я знаю, что это ты. – Собеседник усмехался.
 Ян сжал зубы – на его виртуальном образе, впрочем, это никак не отразилось. Умение читать мысли – вернее, угадывать их, анализируя мельчайшие аспекты ситуации, – было свойственно некоторым «снайперам» высшего звена. Ничего общего с телепатией. Но неприятно.
 – Суди сам – какие еще посетители могли нагрянуть сюда с полным букетом вирусного оружия?
 Ян молчал, уверенный, что, вступив в разговор, он не узнает ничего нового. Он прекрасно представлял себе содержание предстоящей беседы: угрозы, посулы, шантаж. Такова их стратегия, практически не дающая осечек. Им нужна была Кэт, и этот Черный Волк из кожи вон вылезет, чтобы заставить его пойти на предательство. Это, конечно, им вряд ли удастся, но вот добавить Никольскому головной боли – дело техники. Если бы собеседник – или кто-то, сидящий рядом с ним и следящий за их разговором, – действительно умел угадывать мысли, он в этот момент забил бы тревогу или... Или продолжал бы в том же духе, затягивая таким образом время.
 Что он и делал.
 В надежде нащупать адрес! Конь в данный момент работал над тем, чтобы этого не допустить, но огонек по-прежнему сигнализировал о прощупывании. Сигнала тревоги пока не было – значит, достаточное количество подставных адресов еще держалось, и Ян надеялся, что успеет осуществить пришедшую на ум охотничью хитрость. Усмехнулся про себя: «Волк, говоришь? А я, по-твоему, добыча? Сейчас посмотрим, кто есть кто...» Хакер тем временем прилагал все усилия, чтобы заставить Яна вступить в разговор:
 – Полагаю, твое молчание можно принять за согласие. Ты не пытаешься найти возражений: выходит, мы оба понимаем, что они излишни. Так? Хорошо, мне достаточно, чтобы ты просто слушал.
 По-прежнему молча Ян достал из своего арсенала ружье – длинное, какого-то древнего образца. Спокойно передернул затвор.
 Черный Волк ухмыльнулся. Как ни трудно было уловить выражение «нечеткого» лица, но похоже – с оттенком презрения.
 Вирус «Отбой» более известный под названием «П..... ц», был гибельным для операционной системы, и, наверное, таким же старым, как олицетворяющее его оружие. Являясь модификацией еще более древнего вируса «Чернобыль», он отличался от своего «прародителя» тем, что действовал, не дожидаясь дня печально-знаменитой аварии. Мандраж, наводимый на хакеров одним его упоминанием, также остался в далеком прошлом: в наши дни от него спасала даже среднего уровня защита.
 – Раз уж ты его достал, советую совершить самоубийство. Отвратительная вещь – бессилие. Понимаю.
 – Вряд ли. – Это была первая фраза, произнесенная Яном за все время «беседы». Одновременно он извлек свободной рукой нечто, напоминающее страусиное яйцо в прозрачной скорлупе, и, не считая нужным о чем-то предупреждать, швырнул его в собеседника.
 Вирус «Амеба», одно из изобретений Коня, был простейшим во всех смыслах этого слова. Все, что он делал, – это плодился методом деления, притом скорость его размножения походила на цепную реакцию ядерного синтеза.
 Трудно сказать, понял ли Черный Волк, что сейчас произойдет, или его до глубины души оскорбило, что противник бросается в него яйцами, но после того, как «Амеба» ударилась в его грудь и растеклась по футболке, как полагается яйцам и амебам, он в мгновение ока превратился в огромного оскаленного волчару. И прыгнул. Возможно, он еще надеялся успеть.
 Выстрел настиг его в прыжке: мощное тело зверя словно наткнулось на невидимое препятствие, и что-то брызнуло в разные стороны – не плоть и не кровь, а какие-то непонятные куски. Волка отбросило, в груди его образовалась черная дыра, а из оскаленной пасти вырвался человеческий вопль, в котором больше было злого отчаяния, чем боли. Крик быстро стих, словно бы отдалившись, вместе с тем очертания зверя поблекли, и он истаял, подобно фантому – исчез, не успев упасть на площадку перед руинами.
 – Вот теперь – понимаешь, – произнес Ян, опуская ружье. Хотя слышать его хакер, сидящий сейчас перед погибшей машиной, уже не мог. Ян вздохнул – жаль. Не человека с ником Черный Волк, а этого матерого красавца-зверя, которого он только что уничтожил. А с ним и «смазанного» парнишку, и того светского джентльмена, каким Черный Волк предстал перед ним в первый раз: вся информация на жестком диске хакера превратилась только что в бессмысленный набор байтов. Потрясающие «личины» Черного Волка – вот то единственное, чего Яну было по-настоящему жаль.
 – Отбой, – сказал Ян, пряча старое, но все еще, как выяснилось, способное послужить оружие.
 – Такого крутого и «Отбоем»?.. – Задумчивый голос принадлежал ковбою, который вновь был поблизости: как ни в чем не бывало прохаживался, разглядывая «куски», брызнувшие из волка – какие-то программы или их остатки. А между тем тревожный огонек продолжал мигать.
 – У нас проблемы? – поинтересовался Ян. Конь отрицательно качнул головой:
 – Проблемы у них. Ты не поверишь – этот дискотечный прокси оказался надежным, как швейцарский банк. А я думал, что они там за дурацкую светомузыку деньги дерут.
 – Значит, все чисто. Уходим без... Эй, ты что делаешь?
 Конь собрался подобрать что-то из волчьих «остатков».
 – Не дрейфь, я в изоляции, – откликнулся он.
 – Слушай, в прошлый раз этот чел оставил у Паука яблоко. В нем оказался шпионский вирус; узнав все, что хотел, он убил Пауку процессор.
 Конь застыл в сомнении над волчьим барахлом.
 – А я все это запакую и кину на изолированный диск.
 – Ты что, не понял – он Паука угробил!
 – Ладно, черт с ним, – сдался Конь и проворчал: – Зато мы угробили его.
 Говоря «мы», Конь ни в коем случае не подмазывался к чужой победе; она была и его тоже – в той же мере, как и арсенал, использованный Яном, где помимо новейших программных разработок нашлось место старому оружию и даже кошмарно-плодовитому вирусу из категории «простейших». Никогда не знаешь, что может пригодиться в виртуальном погружении и какие идеи тебя по ходу дела осенят.
 – А все-таки чем ты его пробил? – допытывался Конь, когда они уже вновь оказались на террасе с видом на океан; волны к этому времени заметно опали, небо посветлело. – Угробил-то понятно чем, но не «П.... Ц» же ему защиту завалил? – вопросительно взглянул он на Яна. Облик Коня был сейчас наиболее близок к оригиналу; пожалуй, нос был чуть-чуть менее длинным, то же можно было сказать о его лице и фигуре. У всех есть небольшие комплексы, виртуальность позволяет забыть о многих и в первую очередь о тех, что связаны с внешностью: программируя свой собственный облик, человек невольно выдает себя, минимизируя недостатки, и сам обычно этого не замечает. Ян, как ни смешно, до сих пор оставался «среднестатистическим деловым господином»: его облика в наборе все равно не было, а превращаться во что-либо другое было лень, да, собственно, уже и незачем.
 – Да не пробил я его, а, вот именно, завалил, – сказал он, – завалил работой по ликвидации твоей «Амебы».
 – Ха! Ага. – Конь принялся мять пятерней подбородок. – Она в мгновение ока все заполонила. Ясно. Это выглядело как эпидемия. Все защитные ресурсы включились в борьбу.
 Ян кивнул:
 – Система попросту увязла в борьбе, и он остался без защиты.
 – Ему надо было просто...
 – Да знаю я, знаю! И он наверняка понял, но уже после: слишком уж быстро все произошло. Ладно, Конь, пошел я «наверх».
 – Беспокоишься? – ехидно спросил Конь.
 – Хочу поглядеть на бумаги. Вдруг что не так?
 – Да куда она денется? Спит небось. – Судя по фразе, брошенной «вдогонку», Конь не питал иллюзий насчет истинных приоритетов партнера.
 Действительно, сдернув с головы мнемоленту, Ян первым делом обернулся и облегченно перевел дух: Кэт в самом деле спала, натянув плед до самого носа. Шел пятый час утра, будить ее в такую рань причин не было, и Ян занялся документами. На первый взгляд безукоризненные, они лишь едва заметно грешили против истины: в одном удостоверении значилось «Ян Нипольский», а в другом «Карина Комова», и это не было ошибкой компьютера: именно на эти имена он заказал билеты, на случай, если в компьютеры космопорта внесены данные по разыскиваемым персонам. А моментальные фотографии, сделанные перед самым «погружением», изрядно отличались от тех, что могли фигурировать в розыске. Ян вспомнил, что есть, кажется, такая популярная певичка – Карина Комова, и усмехнулся: вряд ли это, допущенное им и очевидно случайное совпадение могло навредить их планам.




 Глава 11
 ОДИН ЗВОНОК БАБУШКЕ, А ТАКЖЕ...


 Итак, они обзавелись необходимыми бумагами, однако сутки, оставшиеся до рейса, рискованно было проводить у Коня. Ян не стал пугать партнера рассказом о причинах их раннего отъезда – важно, что все следы в компьютере были тщательно подчищены, а сам Конь понятия не имел ни о содержании бумаг, ни о том, куда теперь намереваются отправиться Ник и его таинственная подруга Леди. Он и не думал приставать к ним с расспросами по этому поводу, а только сонно посоветовал им напоследок не есть сырых амеб.
 Выбранная Яном гостиница «Млечный Путь» не отличалась дороговизной, при этом, заплатив вперед и добавив сверх того некоторую сумму, они получили возможность записаться как им заблагорассудится. Они записались супругами Ивановыми. Оставалось позаботиться об одежде, приличествующей представителям серьезной фирмы, и с этим проблем не возникло: при гостинице имелись магазинчики, где они приобрели все необходимое, а также кафе, где перекусили, после чего поднялись на девятый этаж в свой номер.
 Подготовка к бегству с Земли была практически завершена, и впереди оставался целый свободный день. Звонить Тропилину больше не стоило, и ни к чему было искушать судьбу, мотаясь без особой нужды по городу. В их распоряжении оказалась небольшая, чистая и очень просто обставленная комната, заняться в которой двум молодым «супругам» было абсолютно нечем. «Кроме как наконец друг другом», – подумала Кэт, ощутив от этой мысли легкий жар и искоса поглядев на спутника. Ян осматривался, словно не подозревая о ее волнении – может, и впрямь не подозревая?.. «Однако это было бы странно», – подумала Кэт. Ради того, чтобы так вот просто остаться наедине, забыв о времени и не опасаясь ничьих глаз, ими было преодолено столько препятствий, что теперь, когда осталось только протянуть руки, ее внутреннее состояние напоминало не порыв, а надлом: взгляд ее затуманился, ноги ослабли, только гордость не позволила опуститься на кровать – жест выглядел бы донельзя прозрачным. Она села в кресло перед терминалом, отрезая Яну возможность самому занять это место: тогда он, чего доброго, окунулся бы в компьютер – «совсем ненадолго», то есть до ночи, а то и – очень может быть – до завтрашнего утра. А на постель сел он, оказавшись прямо перед Кэт, и никаким намеком это не выглядело. Ему сейчас было не до объятий, и Кэт отчетливо это ощутила, однако что-то в ней еще надеялось: вот сейчас Ян скажет с теплой хрипотцой: «Иди сюда!..»
 – Я должен сказать тебе что-то важное.
 Что ж, тоже неплохое начало. Кэт не сомневалась в его чувстве – оно стало столь же необходимой составляющей ее мира, как собственное дыхание, – удивительный факт, учитывая, что до сих пор между ними не было произнесено ни слова о любви.
 – Ты, конечно, помнишь тех странных детей, которые исчезли и чуть не захватили тебя с собой? Я уверен, что тогда на наших глазах произошло что-то вроде телепортации.
 Кэт была сейчас примерно настолько же далека от обдумывания этого странного события, как от Онтарио. Ее больно задело его старательное равнодушие к ее, к их, личным проблемам, тем не менее она ответила ровным голосом:
 – Конечно, помню.
 – Ты понимаешь, что вокруг тебя происходит?
 Кэт ожидала от него совсем других слов, а мысли ее были заняты происходящим в данный момент между ними разговором, поэтому она честно сказала:
 – Нет.
 Ян с досадой поморщился:
 – Тебя хотели куда-то телепортировать. Эти существа, выглядевшие как дети, – они не люди, а неизвестно что. «Снайперы» называют это Третьей Силой. Эта Сила сбивает прицел... ну то есть, чтобы тебе было понятней, ломает естественный ход событий. И этой Силе что-то от тебя надо. Я, кажется, понял, как отличать этих существ от обычных людей, но это доступно только мне, а я не могу постоянно быть рядом. Все, что я тебе пытаюсь внушить, – будь предельно осторожной. Когда происходит что-то необычное, ты должна уходить, сторониться, прятаться... Пойми, это очень важно!
 Он хотел бы увидеть понимание на ее лице – увы, но в этот момент она склонила голову. Возможно, размышляя над его словами?
 Кэт просто не желала, чтобы он видел, как ее щеки медленно заливаются краской. Ее захлестнули разочарование и обида: словно она открыла роман, вся уже в предвкушении захватывающего сюжета, а это оказалась чья-то диссертация. Сколько там за ней уже гоняется сил? Подумаешь – одной больше... «Вообразила, что с тобой наконец поговорят о любви? Разбежалась... идиотка. И на лице ведь это ожидание было написано ВОТ ТАКЕННЫМИ буквами, а он по нему – Третьей Силой... А мне на эту силу плевать с небоскреба! – думала Кэт. – На моем хвосте она вовсе и не третья: четвертая – это как минимум».
 – Хорошо, я все это учту, – выдавила она, изо всех сил стараясь не выглядеть образчиком влюбленной дурочки, готовой разрыдаться из-за несбывшихся глупых надежд. Резко поднявшись, она развернулась, как бы в размышлении, чем бы заняться. – Что будем делать? Может, опять поменяем внешность? Натуральные цвета я уже все попробовала, осталось... – она провела рукой по его лишенной волос голове, вздохнула: – разве что обриться.
 – Но на удостоверении ты с волосами, – растерянно сказал Ян. – Фотографию уже не поменяешь.
 – Да? Ну ладно. Тогда я просто приму душ.
 Ян тоже встал – даже зная, в чем дело, он сейчас бессилен был что-либо поправить. Иногда умение видеть будущее, незримо присутствующее в настоящем, складывающееся из его мельчайших деталей, способно сослужить чертовски плохую службу. Он знал, что Кэт может пообещать и даже поклясться, но, когда он уснет – а он уснет, потому что работал всю прошедшую ночь и лишь чуть-чуть с утра покимарил в кресле, – она ни за что не сможет усидеть целый день в номере. Именно поэтому он прежде всего предупредил ее о дополнительной, очень труднообъяснимой и наиболее непредсказуемой опасности. А теперь попробовал поймать ее за руку:
 – Кэт, постой!
 Она ловко ускользнула, уронив через плечо:
 – Тебя с собой не беру, и не мечтай, но обещаю быть очень осторожной! – Подхватив сумку, где были купленные ими сегодня одежда, а также туалетные принадлежности, она скрылась в ванной. Вскоре оттуда донесся шум воды.
 Ян уселся на покинутое ею место, сожалея, – но не о расстроившем Кэт разговоре, а о том, что не позаботился заранее проверить ванную на предмет наличия в ней подозрительных дверей и всякого такого. Он предпочел бы находиться там, при ней: никто не поручится, что «нечто» не объявится сейчас рядом с нею, и лучше бы при сем присутствовать. Утешало одно: видимо, создание телепортационного канала – не такая уж простая задача, иначе Третья Сила добралась бы до Кэт гораздо раньше, ведь было предостаточно случаев, когда она оставалась без присмотра – взять хотя бы его «отлучку» в виртуальность. Когда даже минутная потеря ее из виду связана с риском ее потерять, изрядно же ему пришлось рискнуть! А что делать – приходилось уповать на то, что Третья Сила заодно с остальными потеряла их из виду. И пока что происходящее это подтверждало. Сейчас ему ничего не оставалось, кроме как охранять дверь ванной и уповать на то, что Кэт серьезно отнеслась к его предупреждению. «Впрочем, – подумал он, – не мешает предпринять и еще кое-какие меры безопасности».
 Ян развернулся к компьютеру. Спустя некоторое время он отключил его, пересел на кровать, подложил под спину подушку и принялся ждать.
 Так его и застала Кэт, пропадавшая в ванной не меньше часа: полулежащим на кровати и, к ее разочарованию, крепко спящим. Это было тем более обидно, что она успела произвести некоторые изменения в своей внешности – конечно, не обрилась наголо, но коротко обрезала волосы и уложила их, создав «мокрый эффект». Еще она долго колебалась, как к нему выйти: к примеру, девушка выходит из ванной, обернутая полотенцем – что может быть естественней?.. «Ну да, а к тому же бледная от волнения и вовсе не такая уверенная в себе, как хотелось бы». В результате она появилась в только что купленном деловом костюме – приталенный бежевый пиджак, узкая юбка с разрезом, туфельки на средней шпильке – и уже предвкушала его реакцию. Кстати, вопрос о том, чем они будут заниматься весь оставшийся день – сидя в номере? – оставался открытым. Для нее, но, как выяснилось, не для него – он попросту дрых.
 Кэт постояла над ним в нерешительности – соблазн разбудить и насладиться его изумлением был велик, но лишь теперь она подумала о том, как он, должно быть, устал после ночного бдения за компьютером. И ведь все исключительно ради нее – сам он, уж наверное, мог бы спокойно улетать с Земли, куда ему вздумается, под своим настоящим именем. Кэт уже протянула руку, но лишь осторожно поправила ему подушку.
 Самой ей спать совершенно не хотелось. Кроме того, ей давно уже не давала покоя мысль об одном человеке, которого ее тайное бегство с Земли способно убить, причем безо всякого преувеличения, – о бабушке. Разумеется, нечего было и думать навестить ее перед отъездом. А вот позвонить... Всего несколько слов. И огромный груз – долой с души. Кэт со вздохом поглядела на Яна – он, уж конечно, был бы против, несмотря на то, что пожилой женщине грозит удар. Ну а как бы он поступил, если бы речь шла о его любимой бабушке? Кажется, Кэт знала ответ – по крайней мере, сама она собиралась поступить именно так.
 Разумеется, в номере был телефон, но она была не настолько глупа, чтобы звонить с него. Прежде чем выйти, она еще раз напоследок взглянула на Яна и на секунду замерла, заколебалась, представив, каково ему будет, если, открыв глаза, он не обнаружит ее в номере. Ну... в любом случае удар ему, в отличие от бабушки, не грозит. А она собиралась обернуться моментально; вряд ли Ян, не спавший ночь, успеет проснуться.
 Купив карточку у автомата в нижнем холле, она с него же и позвонила. При звуке чуть надтреснутого бабушкиного голоса, сообщающего, что в данный момент ее нет дома, у Кэт дрогнуло сердце. Вообще-то она терпеть не могла автоответчики и никогда с ними не разговаривала, но в данный момент это ее устраивало: оставить сообщение куда проще, чем напрямую лгать взволнованной старушке. Она сказала, что подвернулись горящие путевки в Прибалтику, что уезжает она прямо сейчас и едва ли успеет зайти. Кэт стоило немалого усилия говорить с присущей ей легкостью – так, чтобы находящийся далеко от тебя человек почувствовал улыбку, хотя саму ее коробило от собственного лживо-беззаботного тона.
 Положив трубку, Кэт несколько секунд постояла у автомата. На душе было муторно – немногим легче, чем до звонка. Ба, конечно же, расстроится, тем более что позвонить ей «из Прибалтики» не удастся – никто еще не изобрел межзвездную телефонную связь. Но – делать нечего. Остается вернуться в номер и запереться там со своими тревогами и переживаниями до завтрашнего утра. И со своей любовью, не востребованной по ряду очень уважительных причин.
 За размышлениями Кэт неожиданно для себя свернула не к лифтам, а к широким стеклянным дверям, ведущим на улицу. Чуть поразмыслив, она решила, что отсутствует не более пяти минут и ничего не изменится, если она пропадет еще минут на десять; уткнуться в телевизор или всплакнуть рядом со спящим Яном – все это еще успеется, тем паче что она очень хорошо представляла себе, как за день бездействия минуты превратятся в черепах, передающих друг другу эстафетную палочку времени. Словом, она не видела ничего дурного в том, чтобы немного пройтись, но далеко, разумеется, уходить не стоит.
 Выйдя из дверей и перейдя через улицу, Кэт поравнялась с летним кафе – одним из тех, где столики стоят прямо на тротуаре; их было всего пять, спрятанных от солнца под разноцветными зонтиками. Место было тихим, и Кэт сочла его вполне подходящим для приземления: можно считать, что она никуда не уходит, гостиница практически напротив, и, если Ян выбежит ее искать, то главный вход вот он, как на ладони.
 За продавца здесь был повар-автомат, представлявший собой в комплексе цепочку агрегатов, двигавшихся за прозрачной витриной: каждый узел был занят приготовлением отдельного блюда, так что можно было воочию лицезреть процесс превращения сырых продуктов во что-то более или менее съедобное. Заказанный ею пирожок с мясом съехал по спиральной ленте, покрываясь на глазах румяной корочкой, и плюхнулся на тарелку, рядом с которой манипулятор выставил бутылку «пепси».
 Пройдя за свободный столик и приступив к еде, Кэт с досадой поймала себя на том, что подозрительно косится налево, где расположились молодая мама с двумя мальчиками-близнецами лет четырех. Кажется, случай с детьми, чуть не заманившими ее в то, что Ян назвал «телепортом», настроил Кэт по отношению ко всем «цветам жизни» весьма отрицательно. Сыграло свою роль и то заявление о них Яна, что они не люди, а неизвестно что. Кэт помнила, что и впрямь уловила в них нечто, не поддающееся обычным формулировкам, – нечто неправильное: они выглядели так, будто вовсе не нуждаются в опеке взрослых; пожалуй, они очень походили на два маленьких автомата, с самого начала «нацеленных» на нее. В то время как малыши, сидевшие сейчас рядом, нимало ею не интересовались, как и их мать, занятая исключительно своими близнецами.
 – Мам, а Влад съел у меня красный шарик! – плаксиво заявил один. Второй воспользовался случаем, чтобы стащить из горки фигурных изделий на тарелке брата еще какую-то зеленую пирамидку, и, быстро сунув ее в рот, заявил с набитыми щеками:
 – А Мифка наябеднифал!
 Несмотря на строгий окрик матери, между детьми возникла легкая потасовка, фигурные изделия полетели салютообразно во все стороны. На сердце у Кэт полегчало, она наблюдала за забавной детской возней и уже свободнее смотрела вокруг с таким ощущением, словно получила краткосрочный отпуск с тяжелой и очень опасной работы. Неужели такой малости, как всего лишь перейти через улицу, оказалось достаточно, чтобы не чувствовать себя дичью? Она задалась этим вопросом, еще не осознавая, что ответ лежит на поверхности: все дело было в звонке, после которого пребывание в гостинице перестало быть безопасным. Возможно, что ее стремление уйти оттуда, как только она положила трубку, было бессознательным... В следующую минуту она увидела такое, что остаток пирожка не полез в горло.
 К подъезду гостиницы опустилась темно-серая «Газель», из которой высыпали человек десять, чью принадлежность к силовым структурам можно было определить по профессиональной стремительности и слаженности действий, несмотря на гражданские костюмы и отсутствие в их руках оружия. Не успела эта сплоченная группа скрыться в дверях, как из боковой улицы к подъезду спланировали два угольно-черных флаера и, затормозив, медленно прошли мимо. Кэт ни на секунду не усомнилась, что их пассажиры также намеревались навестить «Млечный Путь», но их остановил вид «Газели» и только что покинувших ее людей.
 «Сколько же „жучков“ на телефоне у ба?..» – в смятении подумала Кэт. Если в гостинице внезапно не обнаружился особо опасный преступник, если персонал и хозяина в ее десятиминутное отсутствие не захватили террористы, то выходит, что причиной прибытия оперативников СОТКи – Специального Отдела Контролирующей Службы, – скрывшихся в здании, мог быть только ее невинный звонок бабушке. Отслеженный звонок.
 Положим, у нее хватило ума не звонить из номера. Но велика ли разница, если сейчас там начнется тотальная проверка номеров? Не зря же эти бойцы невидимого фронта, имеющие гораздо больше полномочий, чем обычный ОМОН, прибыли сюда целой ротой. Она-то, выходит, вовремя смылась, чему могла бы радоваться, если бы не оставленный ею там в полном неведении Ян.
 Кэт прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Допустим, СОТКе еще не известно, что они вместе. Стало быть, Ян Никольский, вернувший ее с Хасса, совершенно случайно оказался в гостинице, из холла которой она только что звонила? Ну да, мир полон случайностей, Яну останется только убедить в этом Специальный Отдел, а заодно объяснить им, почему он записался на чужую фамилию и – с женой! Правда, испарившейся в неизвестном направлении, однако «сотники», уж конечно, не преминут проверить ближайшие окрестности на предмет гуляния по ним означенной жены.
 Оставаться на виду перед гостиницей было никак нельзя. Кэт покинула кафе и пошла по улице, удаляясь от «Млечного Пути» и лихорадочно ища способ выручить оттуда Яна. Идеи возникали бестолковые, а предпринимать что-нибудь следовало срочно: много ли потребуется времени, чтобы прошерстить всю гостиницу?
 Впрочем, достаточно проверить постояльцев, записавшихся со вчерашнего дня. Хорошо, что Ивановы в этом списке одни из последних. Предупредить Яна не представляется возможным: если позвонить из автомата в номер, то все закончится еще быстрей. Брать их прибыло не какое-то там армейское подразделение, а специалисты по акциям с приставками контр– и анти-. Грош им цена, если они первым делом не взяли под контроль внутреннюю линию связи. Яну уже не выйти из гостиницы, и, разумеется, – ей туда не войти. Разве что... взять флаер и, подлетев на нем к окнам номера, достучаться до Яна? И выкрасть его через окно. Гениально. Только какой водитель согласится помочь в такой операции, очень смахивающей на ограбление? К тому же специально от грабителей на окнах установлены ажурные решетки, которые могут и не отпираться.
 А время уходит...
 Как вдруг в мельтешении сомнительных прожектов сверкнула приемлемая мысль: причиной всему был звонок, и исправить положение следует с помощью звонка – только, разумеется, не Яну.
 Кэт бросилась к придорожной стойке вызова такси, и вскоре уже плюхнулась на заднее сиденье. Теперь главное – оставить между собой и гостиницей приличное расстояние, а там уже найти телефон – в любом магазине, баре... Впрочем нет, магазины, бары и уличные автоматы не подойдут, поскольку ее план состоял в том, чтобы убрать СОТКу из «Млечного Пути», а для этого надо...
 – Куда едем? – спросил водитель, оборачиваясь. Его широкое приветливое лицо наводило на мысль о такой же сдобной женушке и разлетевшихся из гнезда детях. О горах пережаренной картошки с суррогатными бифштексами, о батареях выпитого пива, по выходным с пузырем водки, и о телевизионном пульте на подлокотнике продавленного дивана. Так почти о каждом человеке, едва взглянув, можно сделать какие-то выводы, вот только более общие. Тревожное напряжение этих дней как будто включило в Кэт особый сверхчувствительный сканер. Она поняла, что, кажется, тоже сможет отличить их, Третьих, по странному, но четко запомнившемуся ею ощущению, которому она уже тогда дала определение – фальшивка. Этот водитель фальшивкой не был.
 – Здесь в округе есть приличные гостиницы? – спросила она.
 – Да вот же «Млечный Путь» совсем рядом!..
 «Надо же было дать такое название сети дешевых отелей», – подумала Кэт. С началом эпохи покорения галактики многие компании сделали ставку на космические «лейблы», при этом совершенно не заботясь об их соответствии, вернее – полном несоответствии с содержанием и с профилем деятельности.
 – Эта не подходит. Вы можете подбросить меня до какой-нибудь другой гостиницы? Только, пожалуйста, побыстрее.
 Через десять минут она выскочила из такси перед цилиндрическим зданием этажей в сорок, парадный подъезд которого венчала огромная надпись «ГАЛАКТИКА». Вот-вот, о чем и речь. Как видно, отцы-основатели надеялись, что гости автоматически ощутят себя в этих стенах покорителями вселенной, а со временем, в некоем гипотетическом светлом будущем, постояльцами будут представители иных миров. Между тем, как и следовало ожидать, ничто здесь не напоминало о космосе, кроме разве что необъятных размеров холла. Но от платного телефонного аппарата – благодарение небесам! – ее отделяли не парсеки.
 Каждая секунда была дорога, каждая могла стать решающей. Если до Яна уже добрались... Долго ли она пробегает и далеко ли убежит – одна? Кэт торопливо набрала номер.
 Автоответчик.
 И за обычным фоном – чуткое контролирующее ухо. То есть уши, причем непарные.
 – Бабуль, это опять я.
 Кэт видела, будто наяву, как обладатели «ушей» делают спешные сообщения, и операции приостанавливаются, а «сотники» замирают, предчувствуя, что последняя информация перечеркнет уже набравшую обороты акцию.
 – Прости, что все так внезапно – ну, этот отъезд... Я хочу сказать, что очень тебя люблю.
 Из гостиничных дверей она вышла деловым – то есть в меру торопливым шагом. Моментально и безо всяких проблем взяла такси – наугад выбрала машину в парковочных сотах и, когда они уже вырулили со стоянки, попросила водителя остановиться – о, всего минут на пять! – на другой стороне улицы – нет, не прямо напротив гостиницы, а чуть подальше – так, чтобы видеть подъезд.
 Итак, она вновь позвонила бабушке, но из другого места, тоже вполне подходящего для временной остановки. Есть ли теперь смысл обыскивать прежнее?..
 Через пять с половиной минут сверху упали, лихо замерев у подъезда, два черных флаера – это были те самые, что в прошлый раз появились чуть позже «Газели» и медленно проехали мимо. Выскочившие из них люди – человек восемь в черных костюмах – явно не принадлежали к органам, хотя так же оперативно бросились к дверям и скрылись за ними.
 – Поехали, – сказала Кэт. СОТКа на сей раз запаздывала, но не приходилось сомневаться, что ее скорое появление неминуемо. Разумнее было упорхнуть отсюда до их прибытия.
 – Куда ехать-то? – буркнул через плечо водитель. Он был тоже немолод, но, в отличие от прежнего, сухощав и замкнут.
 Азартные игры. Два развода. Ребенку от третьего брака не более десяти лет. Вечные финансовые проблемы.
 Сведения появлялись в голове, словно документальные. Кэт удивилась своей уверенности, хотя проверить их не могла, бесспорным для нее был лишь четкий вывод о водителе: обычный человек, несмотря на явную необщительность.
 Чего пока точно не стоило делать – так это возвращаться в «Млечный Путь». Что тогда? Кататься по городу? Может быть, подыскать другую гостиницу и впрямь туда переехать? В этой связи ее осенила очередная интересная мысль.
 – Вы знаете гостиницу «Звездная»? Поехали туда.
 Кэт подозревала, что прослушивается не только телефон ее ба, но и номера ее знакомых. А она была бы не прочь услышать Лиду Трофимову, с которой СОТКа мягко «не рекомендовала», а по сути не позволяла ей общаться.
 Через какие-то пятнадцать минут она говорила с Лидой. Сообщила, что придется продлить академический отпуск. Сказала, что все будет хорошо, и не велела киснуть.
 Выйдя из «Звездной», Кэт не стала задерживаться у подъезда и уже не рискнула ловить такси, а, пройдя переулком, остановила частника. Шофер на сей раз оказался молодым и разговорчивым, он сразу перешел «на ты».
 – Куда тебя везти?
 Мелкая сошка в крупной фирме. Хитер. Изворотлив. Как ни странно, не жаден. Женат, в чем тебе не признается, если только наутро. В общем обычный парень – в чем-то сволочь, в чем-то нет. Главное – не фальшивка.
 – Давай к кинотеатру «Сириус», – сказала Кэт. – И... сможешь там пять минут меня подождать?
 Поскольку далее разъезжать по «космическим» отелям было уже рискованно, следующими пунктами маршрута были кинотеатр «Сириус» и игровой клуб «Метеор». Еще пара закадычных подруг узнали, что Кэт в Квадрате жива и здорова, что она вовсе не пропадала, а путешествовала по галактике и не собиралась проваливаться ни в какую черную дыру. «Разговорный» вояж продолжался.
 Аппарат в фойе ресторана «Космос».
 – Стас? Узнаешь? – Она звонила не капитану Тропилину. А одному знакомому – ерунда, уже не тревожит, но «слушать» могут и его.
 – Кэт? – удивленный голос в трубке. – Где пропадаешь?
 – В космосе.
 – Да ну? А я тебе недавно звонил. Сказали...
 – Извини, ты сейчас, наверное, занят? Я тоже, – сказала она и дала отбой.
 «Так и быть, господа „Тайные Волосатые Уши“, можете считать это мелкой женской местью. Или штришком к вашей крупной проблеме. Продолжим».
 Магазин косметики «Супернова». Галерея «Пульсар». Пивной подвальчик «Кратер». Пельменная «Стожары».
 Кэт путешествовала по городу, периодически меняя машины и обзванивая всех подряд знакомых. Ей радовались. Назначали встречи. Звали в гости. Даже если «Волосатые Уши» поняли – ой и поняли! – что она гуляет по «космическим точкам», подловить ее было практически невозможно: город настолько изобилует космической символикой, что, перебираясь с планеты на планету и от звезды к звезде, можно торчать весь день в одном районе. Но она старалась делать большие концы, посмеиваясь мысленно: «Кто там участвует в охоте на нас? СОТКа, „снайперы“, мафия, теперь еще и некая Третья Сила. Пускай-ка вся эта братия порыскает по мини-галактике под названием Москва, сталкиваясь на узких перекрестках мироздания и желательно надирая друг другу задницы.
 А время бежало, и одна мысль все сильнее тревожила Кэт: Ян ее убьет. Если только СОТКа не успела до него добраться. И если он обо всем этом узнает. Она вновь задалась вопросом – что он мог предпринять, проснувшись и не обнаружив ее в номере?.. – и зажмурилась. Ей уже следовало не просто поторопиться, а лететь обратно на сверхсветовой скорости.
 – Другие планеты только издали чистый рай, а вблизи разве что природа чудная. Остальное все то же, человеческое – что дерьмо, что подвиги. Но первого во сто крат больше. Так что ты Земли держись, здесь-то все это как-то устоялось и всего... ну, не поровну, а в общем, в равновесии, – напутствовал Кэт последний водитель, довезший ее до «Млечного Пути», – бодрый старичок, сыпавший всю дорогу солеными шутками. Домашний тиран, легко надевающий маску веселого и неугомонного старого перца.
 – Для кого в равновесии, а некоторых оно уже с Земли выпирает... – пробормотала Кэт, выбираясь из машины. Старик ее замечание проигнорировал или уже не расслышал. Или она не расслышала ответа, потому что сразу направилась к дверям, решив для себя: если Яна забрали, тогда все кончено. Пусть и ее тоже берут. А его пусть отпускают. И чтобы в дальнейшем даже пальцем его не трогали, а о «совершенно случайных» катастрофах с его участием и помыслить не смели, если хотят ее сотрудничества. «Сотрудничества? – Кэт со вздохом повесила нос. – Оно же партнерство. Подразумевает добровольную взаимопомощь, без ущемления прав и... свобод».
 Холл встретил ее тишиной и спокойствием. Портье – худощавый темноволосый мужчина лет тридцати – поднял лицо и улыбнулся:
 – Ключ?
 Побледнев, симпатичная постоялица глядела на него так, словно он произнес: «Руки вверх!»
 – Н-нет. Я не сдавала.
 Он кивнул и опустил глаза, больше ею не интересуясь.
 Здесь словно со времен Великого потопа ничего не происходило. Но видимость могла быть обманчива.
 Кэт поднялась на свой этаж, прошла по пустому коридору до номера. Осторожно открыла дверь и вошла, вполне допуская, что в следующий момент на нее набросятся и скрутят руки, а также, возможно, и ноги. Не исключая и такие варианты встречи, как внезапное и полное беспамятство.
 В комнате был только Ян. Он по-прежнему лежал, почти не изменив положения, и глубокое ровное дыхание говорило о том, что он спит и, очевидно, не думал просыпаться. Иначе, естественно, дышал бы менее ровно, при этом вряд ли находясь в постели с закрытыми глазами.
 Последнее, что сейчас стоило делать, – это будить его, хотя сердце Кэт пело от облегчения, а грудь распирало от гордости: она отвела беду от него, спящего; она сумела сделать звонок дорогому человеку, а потом куче знакомых и в одиночку обвела вокруг пальца СОТКу, «снайперов» и остальных! Устроила им космический вояж без выхода в стратосферу! И у врагов должно сложиться впечатление, что она теперь близко не подойдет к «космическим», точкам. Жаль, нечего и думать рассказать об этом Яну. Ну, может быть, когда-нибудь... в следующем году... А лучше – через много-много лет.
 Кэт осторожно прошла в ванную, повесила костюм в аппарат ионной стирки и ополоснулась под душем, посмеиваясь при мысли о том, что, если Ян сейчас проснется и услышит шум воды, то ему придется предположить, что она провела весь день в ванной. Собственно, почему нет? Делать-то все равно нечего. Главное, что на костюмчике не будет ни пятнышка и ни помятости, словно он только что с витрины, и сама она – чиста и безупречна. Сейчас она занималась примерно тем же, что делал он, выходя из виртуальности, – по-максимуму «заметала следы».
 Минут через двадцать Кэт появилась из ванной в купленной сегодня ночнушке, больше напоминавшей пляжное платье на лямочках. Убедившись, что Ян по-прежнему спит, она осторожно забралась под одеяло на другой половине кровати. Время было полшестого – далеко еще не вечер, но после пережитой нервотрепки она тоже наконец-то ощутила потребность в отдыхе. «Заснуть, конечно же, не удастся, просто поваляюсь и хорошенько обмозгую все – начиная с кафе и знакомства с Валерием. Что-то наверняка упущено, проскользнуло мимо, надо бы все вспомнить, сопоставить и уловить что-то неимоверно важное, постоянно ускользающее... Вот самое подходящее, на что следует употребить свободное время», – подумала Кэт, закрывая глаза. И почти моментально провалилась в сон.
 Ян повернул голову – глаза его были открыты – и некоторое время прислушивался к ее дыханию. Он оттопытил карман рубашки и вытащил карточку. Потом встал – не менее осторожно, чем она ложилась, – подошел к компьютеру, усевшись, включил его и пробежался пальцами по клавишам:
 МИКС, СПАСИБО, ВСЕ В ПОРЯДКЕ.
 Ответ не заставил себя ждать:
 НЕТ ПРОБЛЕМ, НИК. ТЫ ГОСТИШЬ В УЛЬЕ УЖЕ НЕДЕЛЮ, И ВСЕ ОПЛАЧЕНО. ХВАТАЙ ОСТАТОК.
 Ян вставил кредитку в считыватель. Но на экране уже вновь появлялись слова:
 НАГРЯНУЛИ ШЕРШНИ, ТОЛЬКО ОНИ ВЗЯЛИСЬ ЗА ЛИЧИНОК, КАК КТО-ТО ПОЖУЖЖАЛ ИХ ШМЕЛЮ. ОНИ ВСЕ БРОСИЛИ И СМЫЛИСЬ.
 Ян вздохнув, покосился через плечо на Кэт и напечатал:
 ВАЖНО, ЧТО ПЧЕЛКА ВЕРНУЛАСЬ. И ВЛЕТЕЛА В УЛЕЙ ТАК, БУДТО В НЕЕ ТУТ ПАЛЬНУТ ИЗ ПЛАЗМОГАНА. ТЫ ЕЕ ЧЕМ-ТО НАПУГАЛ?
 ВООБЩЕ-ТО ВИКИ НАЗЫВАЕТ МЕНЯ СИМПАТИЧНЫМ, НО ЭТО ДЕЛО ВКУСА.
 ЛАДНО, ДЕРЖИ НА МЕД.
 ЛОВЛЮ!
 Ян перевел сумму и выключил компьютер. Развернувшись, посмотрел на Кэт, устало потер ладонью лицо.
 Нет смысла неусыпно контролировать женщину. Да и невозможно это. Если она хочет выйти погулять в одиночестве, то она либо выйдет и погуляет, либо начнет тебя ненавидеть. Ян знал, зачем Кэт выходила, пока он спал, понял, какую ошибку она совершила, и примерно догадывался, как ей удалось выкрутиться. Ему она, уж конечно, ничего об этом не расскажет – разве что когда-нибудь потом, в виде занятного приключения, каковым оно и будет восприниматься по прошествии немалого времени (если оно у них будет). Ну а о том, что пережил он, в то время как она вляпалась в это «приключение», ей лучше не знать.
 Кэт проснулась в полумраке: свет за окнами едва намечался, и в первый момент она слегка «потерялась во времени» – долго ли она спала? Что сейчас – утро? Вечер? Наручные часы показывали без пятнадцати три. Ночи, надо думать. На широкой постели она лежала одна. Предметы в комнате были едва различимы, и Яна в ней не было.
 Сна как не бывало. С болезненно сжавшимся сердцем Кэт рывком села – на один ужасный миг она решила, что Ян ее бросил. Но уже в следующий миг она испытала невероятное облегчение, услышав доносящийся из ванной плеск воды.
 Обмякнув, Кэт, как тряпочная, упала обратно. А ведь примерно на это она обрекала его своим исчезновением – в том случае, разумеется, если бы Ян проснулся. При мысли о том, как он взъярится, узнав о ее похождениях, она решила считать, что ничего этого не было. Ведь все в порядке, и значит, разницы нет.
 Ян появился спустя пятнадцать минут – с мокрыми волосами, одетый в одно полотенце, обмотанное вокруг бедер. Тату на его лице как не бывало. Кэт наблюдала за ним, не шевелясь, сквозь приопущенные ресницы, и сердце громко подскакивало в груди: «Время еще есть, вот ты, вот он, и ничто не мешает нам...» Однако что-то мешало. Не так все должно быть – вышел он из ванной и под одеяло, просто перед опасным предприятием очень захотелось... По-быстрому – слиться, разогнать кровь, поймать кайф на узкой грани меж опасностями – только-только минувшей и вот-вот грозящей. Увлекательное дело, и Кэт ничего не имела бы против... Только не в первый раз.
 Ян не замечал, что она проснулась, или делал вид, что не замечает. Он сел со своей стороны кровати, зажег ночник и не спеша начал одеваться, заказал завтрак в номер. Кэт сомневалась, что их станут обслуживать в три часа ночи, но, когда в дверь постучали и гарсон вкатил сервированный столик, ее мнение о некоторых дешевых отелях поднялось – если и не до космических высот, то по крайней мере на порядок. Молча приняв от Яна пару купюр на чай и окинув понимающим взглядом композицию, парень улетучился.
 «Похоже, что парнишка мне позавидовал. Он не видит причин усложнять то, что проще простого», – подумал Ян и обернулся. Кэт больше не скрывала, что проснулась: она открыла глаза и приподнялась, оперевшись на локоть.
 – Проснулась? – произнес он, с трудом отрывая взгляд от ее обнаженных плеч и практически ничего не скрывающей шелковой рубашки. – Очень вовремя, – сказал он, кивая на столик.
 – Это что у нас будет – ранний завтрак? Или поздний ужин? – поинтересовалась Кэт с полусонной томностью, сквозь которую едва-едва пробивалось ехидство.
 – Это завтрак. – «Практически в постель», – усмехнулся про себя он и сказал: – Поедим, а потом начнем потихоньку собираться.
 Ян отвернулся и сжал зубы, говоря себе, что сейчас не время для любви, заставляя себя думать о Кэт как о подопечной или о партнере. Он, «снайпер», знал совершенно четко, что их сближение в корне изменит ближний прицел, поломает структуру предстоящих событий, потому что не будет являться простым допингом перед очередным испытанием сил и нервов. И, если их схватят в космопорту, пусть каждый из них потеряет только партнера.
 Кэт завозилась позади – оказывается, перебиралась по кровати, чтобы сесть рядом. Оба вздохнули и, повернув головы, посмотрели друг другу в глаза – полуобнаженные мужчина и женщина, не желающие упрощать то, что сложно.
 – Значит, собираемся? – сказала она. – А не рано? Тропилин, помнится, говорил, что мы должны прилететь, как угорелые, в самый последний момент...
 – Запомни на будущее одну аксиому. – Ян потянулся за чашечкой кофе. – Чтобы качественно опаздывать, надо никуда не торопиться.




 Глава 12
 МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ


 – Никольский не мог позволить Княжне делать звонки. И все же она звонила... – Стратег тер пальцами переносицу, размышляя вслух.
 – Из разных мест, широко разбросанных по столице, – заметил Тактик. – Может быть, они поссорились? Или он наконец образумился и бросил ее.
 Стратег вскинул непроницаемый взгляд: «Странно, ведь Тактик еще так молод... Неужели он придает столь мало значения человеческим чувствам? Или его собственные чувства оказались затронуты? Тогда надо подумать, как это использовать». Он покачал головой:
 – Это исключено, он ее не бросит. – Стратег затянулся «гаваной». Нечасто он позволял себе курить любимые сигары, хотя подчиненным курить не возбранял. В процессе курения слишком многое вылезает наружу: жесты, держащие сигарету пальцы, глубина затяжек, выдыхаемый дым и даже то, в каком направлении он выдыхается – все это многое может рассказать внимательному собеседнику. – Вероятно, не уследил, – сказал он. – Что ж, это понятно – надо же когда-то и ему отдыхать.
 – Не приковывать же ее на это время к батарее, – криво усмехнулся Тактик. – Хотя не мешало бы. В погоне за ней «сотники» несколько раз почти пересеклись с «темными», чудом удалось избежать прямого столкновения.
 – Ты упоминал о какой-то закономерности в выборе мест...
 – Да, она словно издевалась. Под Темным полно «космических» точек, но в масштабе города это капля в море, мы были просто не в состоянии проконтролировать все.
 – В данный момент важно другое, – Стратег многозначительно поднял палец: – Космос. У нее на уме космос.
 – Они собрались удрать с Земли, – сказал Тактик.
 Стратег кивнул с оттенком снисходительности. Молодости свойственно подхватывать на лету чужие идеи, тут же воспринимая их как свои собственные. Однако не каждый способен извлечь даже из собственной идеи мгновенную цепь логических построений, приводящих к необходимому результату.
 – Есть лишь один человек, к которому они могли обратиться за помощью в этой проблеме, – сказал Стратег. – Необходимо установить самое тщательное наблюдение за Станиславом Романовичем Тропилиным.
 Тактик кивнул и развернулся.
 – Будем надеяться, что мы еще не опоздали... – проворчал Стратег вслед уже покидающему кабинет Тактику, затем вздохнул и посмотрел на часы: он, к сожалению, тоже не мог обходиться без отдыха.
 В космопорт Ян и Кэт прибыли за полчаса до вылета. Почти десят минут ушло на то, чтобы преодолеть обширные пространства здания космопорта, щедро сдобренные гражданами респектабельного вида, и добраться до нужного зала. Это был терминал, где томился уже более разно-шерстный народ, отправляющийся в космос специальными рейсами. Большая часть этого народа составляла кривую очередь длиной почти через весь зал и толщиной, колеблющейся от трех до пяти человек. Очевидно, шла заброска рабочих и служащих в какой-то из новых миров. Отрадное зрелище, свидетельствующее о развитии новых территорий, но не когда до твоего старта остается двадцать две минуты, а до назначенного капитаном критического срока («не раньше, но и, желательно, не позже») – всего две.
 – Поговори с очередью, нас пропустят, – полушепотом предложила Кэт, напрасно высматривавшая Тропилина и занервничавшая к этому моменту как раз настолько, чтобы сойти за отчаянно опаздывающую персону.
 Разумеется, она была права – люди, может, и поворчали бы, но пропустили их: с каждым случалось опаздывать, и каждый здесь понимал, что следующий рейс у опоздавшего будет далеко не через час – возможно, что его придется ждать недели и даже месяцы. Ян имел по поводу ситуации свое мнение. Он решительным шагом направился к пропускной стойке, предупредив Кэт:
 – Держись рядом и ни во что не встревай. Действуй, как договорились. Все помнишь?
 Она, сглотнув, только кивнула, едва поспевая следом. Достигнув металлической переборки, Ян достал свои бумаги и, игнорируя очередь, обратился напрямую к ближайшему таможеннику:
 – У меня рейс в семь часов, до Радомира – простите, мы просто не успели к посадке! Нас только двое, все эти люди могут пять минут подождать! – произнес Ян взволнованно и громко, а не так, как было бы разумней в подобном случае – с умоляющей ноткой и последние слова – только для служащего.
 По очереди прошло волнение, и она загудела возмущенно, словно исполинская гусеница, содрогнувшаяся в конвульсиях и испускающая звук всем телом в разных вариациях, но одинаковой смысловой направленности:
 – Надо раньше вставать!
 – Да тут люди сутками!
 – У нас вот транспорт в семь тридцать, а мы тут торчим со вчерашнего дня!
 Выше других взвился стервозный женский голос:
 – Отоспались с дамочкой? Вот и парьтесь теперь тут до следующего рейса! – Где-то среди колыхания лиц злобно сверкнули выпуклые очки.
 – Может, им еще и личную платформу подать?
 – Не пропускать!
 – Нечего!
 – Будет урок на будущее!
 Чиновник поднял голову и несколько секунд пристально глядел на бушующую очередь, потом перевел взгляд на Яна. Тот жестом отчаяния протянул бумаги:
 – Фирма «Эксклюзив», заказ на два места до Радомира! Корабль ведь еще не улетел?
 Кэт переминалась рядом с ноги на ногу, оглядываясь, с видом расстроенным и несчастным – такова была ее роль, и собственное настроение идеально с ней гармонировало.
 В этот момент из-за матовой двери, расположенной справа за пропускной стойкой, появился капитан Тропилин и быстрым шагом, ни на кого не глядя, пошел к выходу на поле.
 – Рейс в семь, на Радомир! Мы ведь еще не опоздали? – взволнованно воскликнул Ян, также будто бы не замечая Тропилина. Тот приостановился и обернулся.
 – Олег, что там? – спросил он у второго таможенника, как раз выпускающего предыдущих досматриваемых, не присоединявшихся к возмущениям очереди: они уже отрясали пыль Земли со своих ног, и проблемы тех, кто еще томился за барьером, были им уже до лампочки.
 – Да вот, Станислав Романович, – служащий кивнул в сторону очереди, – говорят, что ваши пассажиры. Опоздали на посадку.
 – Ну, не совсем опоздали, раз я еще здесь. – Тропилин кинул взгляд на часы, посмотрел на опоздавших, вздохнул при взгляде на несчастную Кэт: – Ладно, так и быть, проедутся со мной на капитанской платформе. Давайте-ка регистрируйте их, только по-быстрому.
 В это время первый контролер, стремившийся к скорейшему восстановлению тишины и спокойствия, уже принимал у Яна документы, а тот ставил сумку «на рентген». Очередь ненавидяще молчала.
 Судя по взгляду контролера, среди поданных ему бумаг явно чего-то не хватало, и Ян не собирался дожидаться вопросов по этому поводу.
 – Кари, ну что же ты! – Он с раздражением глянул на спутницу, нетерпеливо протягивая руку. – Давай паспорта!
 – Сейчас, сейчас! – Кэт судорожно копалась в сумочке, перебирая в ней что-то дрожащими пальцами. Покосившись на нее, таможенник одну за другой положил в считыватель карточки «Эксклюзива».
 Ян Нипольский и Карина Комова.
 Яну было не видно, что происходит там у него на экране компьютера, но он не сомневался в подтверждении оплаты фирмой «Эксклюзив» рейса на Радомир для означенных сотрудников...
 – Я надеюсь, ты их не забыла?
 ... чьи реквизиты не совпадают с данными по розыску: разница, пусть даже в несколько букв, для системы принципиальна.
 – Да нет же, нет... Вот! – Кэт вытащила из сумочки и торопливо положила на стойку паспорта. Удостоверения и командировочные свидетельства уже лежали у таможенника по другую руку. Ян переместился к ним поближе, всем своим видом выражая нетерпение. У выхода на поле маячила фигура Тропилина.
 Кэт позабыла дышать: в такие вот решающие минуты, когда струна ожидания натянута до предела и до победы остается какая-нибудь мелочь – как, например, чей-то взгляд в паспорт, – как раз и случается что-то, от чего все ломается и летит к чертям.
 Таможенник поднял глаза от документа и вперился в ее лицо. Она растерянно улыбнулась, поправила прядь над ухом;
 – Я покрасила волосы...
 Он сложил паспорта. Нынешняя молодежь как только не экспериментирует с внешностью. Жаль, что это не обязывает их менять фотографии в документах.
 – Порядок, проходите.
 Ян принял бумаги, подхватил Кэт, подцепил сумку, и они устремились к выходу на поле. Кэт с трудом преодолевала слабость в коленках. Ей все еще не верилось, но факт оставался фактом: разница в несколько букв, принципиальная для компьютера, оказалась незаметна на беглый человеческий взгляд. И капитан Тропилин уже указывал им кивком налево, где в парковочном блоке стояли дискообразные платформы. Справа находились два колесных автобуса, в одном из них сидели в ожидании предыдущие члены очереди.
 – Ты точен, – только и уронил Тропилин, обернувшись к Яну.
 Тот улыбнулся уголками губ:
 – Ты тоже.
 Ян и Кэт прошли за Тропилиным на диск и встали по обе стороны от капитана, взявшись за идущую полукругом от стойки управления металлическую переборку.
 – Экипаж для экипажа? – спросил Ян.
 – Именно так.
 Развернув диск, Тропилин повел его через поле. За его спокойной собранностью чувствовалось напряжение, и Кэт его прекрасно понимала: да, они миновали контроль, но пока еще не покинули Землю.
 – А экипаж моего грузовика – два человека. И второй пилот уже на борту, готовит корабль к старту.
 Кэт проводила взглядом пустой автобус, спешащий в отдалении к приземистому зданию космопорта.
 – Значит, пассажиров доставляют на посадку со всеми удобствами, а экипажи должны ехать стоя, на открытой платформе? – сказала она взвинченно-веселым голосом.
 – Приз за наблюдательность, – сказал Тропилин, даже не улыбнувшись.
 – А если дождь? Снег?
 – И в дождь, и в снег. – Тропилин пожал плечами и пояснил: – Традиция.
 Пассажирские лайнеры находились в другой части поля, похожие издали на ослепительно белые башни. Те же корабли, мимо которых они проезжали, больше походили на угрюмые скалы – иные торчали посреди своих площадок одиноко и замкнуто, у подножий некоторых неторопливо ползали погрузчики и заправщики.
 Корабль Тропилина отличался от соседних – не столько внешним видом, сколько ощущением пробуждающейся внутренней силы, готовностью к чудовищному выбросу энергии, способному оттолкнуть его от планеты. Тем не менее входной люк, находившийся на высоте примерно в три человеческих роста, был открыт в ожидании капитана.
 Их платформа пошла вверх вдоль разлапистой опоры, меж мощных раструбов маневровых двигателей. Сейчас стало отчетливо видно, что корабль далеко не новый, но тщательно «залатанный»: обшивка имела плиточную структуру, и подновленные участки выглядели более светлыми.
 Развернувшись на девяносто градусов, диск замер впритык к люку. Как только они вступили в шлюз, люк стал закрываться, но они еще успели увидеть, как платформа на автопилоте отправилась в обратный путь. Тропилин склонился к коммуникатору:
 – Николай, у нас два пассажира.
 Итак, они были в корабле. Однако капитан не торопился с поздравлениями, и Ян понимал причину: корабль пока еще не оторвался от Земли, его еще могли задержать на старте. И даже после взлета радоваться не следовало: приказ вернуться на Землю мог поступить после выхода из стратосферы, так что трястись предстояло вплоть до самого ухода в гиперпрыжок.
 Когда внутренняя дверь шлюза закрылась за ними, они оказались в помещении, напоминавшем уходящую вверх трубу. Задрав голову, Тропилин сообщил:
 – Это наш коридор – сейчас не слишком удобный, но в космосе вектор гравитации изменится, и мы сможем по нему ходить.
 Действительно, вдоль трубы шли в ряд четыре двери, и еще одна располагалась на потолке – это, должно быть, была дверь в рубку.
 – А пока придется забираться вот так, – сказал капитан и показал на идущие по стене вверх скобы. Он полез первым, следом двинулась Кэт, за ней Ян.
 – Здесь грузовой отсек, – пояснял капитан, минуя первую, самую массивную дверь. – Это санузел, – сказал он, продвигаясь выше, – открывается, – он потянулся, – нажатием вот сюда. – Дверь ненадолго отъехала, и Кэт увидела торчащий из стены унитаз и умывальник, выступающий из пола. Очередную дверь Тропилин открыл со словами: – Это ваша каюта. Следующая – каюта экипажа, наверху рубка. Я поднимаюсь туда, а вы давайте к себе и пристегнитесь. Со здоровьем, насколько я помню, у вас порядок, но если во время взлета станет плохо – в левый подлокотник встроена аптечка, диагност автоматически сделает инъекцию.
 Кресла представляли собой два ложемента, и располагались они соответственно земной силе тяжести – то есть там, где сейчас был пол. Они были в нем до половины утоплены. Ступив в каюту, Кэт недоуменно наморщила лоб и обернулась с вопросом: что с ними произойдет при изменении того самого вектора – окажутся на стене? Ян уже вошел следом за нею, дверь за ним закрывалась.
 – А мы не свалимся, когда вон та стена станет полом? – спросила она, устраиваясь в том кресле, что находилось ближе к потенциальному «низу».
 – Мы же пристегнемся, – резонно заметил Ян, садясь, то есть практически ложась во второе и не проявляя ни малейшей тревоги по этому поводу. Его волновало другое: взлететь бы успешно с Земли, а там и на стену свалиться не страшно, хотя он был уверен, что, несмотря на архаичность корабля, это как-то должно быть предусмотрено.
 – До чего же старая посудина. Заметил, что она вся в заплатках? – сказала Кэт, стараясь отвлечься от нарастающего волнения, делающего невыносимыми последние минуты ожидания перед стартом. – Я понимаю, что лифт в таком корабле – это роскошь, но можно же было сделать хоть небольшую подъемную платформочку?
 – Если я не ошибаюсь, конструкция грузовых кораблей не менялась со времен изобретения гиперпрыжка. Главное – это груз, а дальнобойщики – народ выносливый. Стас не зря упомянул о здоровье – приготовься, перегрузки при взлете могут быть довольно жесткими.
 «Подозреваю, что и в полете пассажирам придется не больно-то сладко», – подумал, но не стал говорить Ян: спутнице пока и так хватало переживаний.
 Вскоре непрерывный звук, издаваемый двигателями, перешел в мощный гул, пронизывающий все тело. Едва перекрывая его, раздался голос Тропилина:
 – Старт через тридцать секунд. Пассажирам приготовиться, лечь в кресла и пристегнуть ремни безопасности.
 Они уже в них лежали, но Кэт на всякий случай ощупала ремни. Ян непроизвольно стал отсчитывать секунды, на восьмой поймал себя на этом и бросил: он же не дублирующая система, и, к сожалению (или к счастью), от него уже ничего не зависит.
 Корабль вздрогнул, гул еще усилился и их мягко вдавило в кресла – примерно как в трогающемся флаере. Только там давление почти сразу отпускает, а здесь оно медленно и неуклонно нарастало. Ощущение, знакомое им обоим и не требующее комментариев, – они взлетали.
 Лишь теперь Кэт осознала невероятность и в то же время очевидность происходящего: капитан Космических Сил увозил с земли двух человек, которые разыскиваются СОТКой. Капитан поверил в то, что в этом состоит его долг перед Родиной, и в то же время выходило, что по ее законам он совершает преступление.
 Гул – вернее, грохот двигателей изменил тональность. Корабль затрясло, и он начал ощутимо крениться – выходил на околоземную орбиту. Перегрузки все росли. Пол превращался во все более покатую горку. Вместе с тем кресла стали потихоньку менять положение – похоже, они действовали по принципу гамака. Ян держался стоически, и Кэт не жаловалась, хотя ей становилось все хуже – казалось, ее засунули в гигантский прессовальный агрегат, задача которого – размазать ее тонким слоем по ложементу и его окрестностям. Сдавленные легкие хватали какие-то жалкие клочки воздуха, глаза начал заволакивать кровавый туман, тут она ощутила укол в левое предплечье и провалилась в небытие.
 – Кэт! Кэт, как ты там? – доносился до нее издалека встревоженный голос.
 – Нормально, – произнесла она. Поразившись, с какой легкостью дался ей ответ, Кэт резко распахнула глаза: на веки ничто больше не давило, на барабанные перепонки тоже, и собственное тело показалось ей невесомым перышком, пристегнутым ремнями безопасности, чтобы не взлетало. На самом деле это было не так, вернее, не совсем так: когда перегрузки закончились, на корабле воцарилась искусственная гравитация, слабее земной, но все же вдавливающая тело в ложемент. В ложемент?..
 Оба кресла оказались перпендикулярны бывшему полу – теперь уже стене – и выпрямились, превратившись в две койки, расположенные одна над другой. С верхней, перевесившись через край, на нее глядел Ян.
 – Какое интересное решение, – слабым голосом высказалась Кэт и улыбнулась ему с нижней «полки». Она не спешила вставать – в теле образовалась такая слабость, что даже отстегнуть ремни пока не было сил. Яну, похоже, пришлось не так туго: он легко спрыгнул на пол и огляделся. В одной стене обнаружился раскладной столик, в другой – такое же раскладное сиденье и встроенный шкаф, больше в каюте ничего не было. Иллюминатор отсутствовал, но и без него было понятно, что корабль уже вырвался за пределы атмосферы, но пребывает пока где-то вблизи родной планеты. Тем не менее Ян не отказался бы уяснить обстановку поконкретнее, желательно – увидеть своими глазами.
 Он подошел к двери, где был расположен коммуникатор, и хотел было нажать кнопку связи с капитаном, когда в динамике щелкнуло и из него раздался голос Тропилина:
 – Никольский, ну как вы там? Надеюсь, что в порядке, потому что вам обоим следует срочно подойти в рубку.
 Уже по его тону Ян понял, что, несмотря на расставание с Землей, их дела не так хороши, как хотелось бы.
 – Мы в норме, – сказал он, покосившись на Кэт, уже перешедшую в сидячее положение. – Что-то случилось, кэп? Мы ведь уже за пределами атмосферы? – вопрос был вовсе не лишним: если, допустим, корабль падал, то они могли этого не ощущать благодаря сохраняющейся в нем исскуственной гравитации.
 – Мы в верхних слоях, вышли на предварительную орбиту. Об остальном поговорим здесь.
 – Сейчас будем.
 – Что-то не нравится мне это. Ой! – сказала Кэт, поднимаясь и стукаясь при этом о край верхней «койки»: привычное на земле усилие подбросило ее вверх. Она буквально озвучила его мысли, еще бы перенести «ой» из конца в начало фразы.
 Они вышли в коридор, шедший теперь, как и положено, горизонтально, и прошли по нему к заранее открытой двери в рубку.
 Впереди сиял снежно-голубой край земного диска, в первые мгновения приковавший их внимание – до чего же чистой, светлой и щемяще-красивой выглядела планета из космоса! Не без труда оторвавшись от ее созерцания, они огляделись в помещении рубки, напоминавшем тесную пещеру. Кресло слева занимал Тропилин, правое – второй пилот. Они ожидали увидеть его прежнего помощника Юрия Жаркова, но пилот был новый – молодой, светловолосый и не очень дружелюбно настроенный, судя по тому, каким взглядом он одарил вошедших. Практически все остальное пространство, включая потолок и стены, было занято приборами, свободным от них оставался разве что проход меж креслами, в который Ян и Кэт едва поместились. Поэтому более чем странными показались слова Тропилина:
 – Так, для начала садитесь.
 Ян и Кэт еще раз огляделись, потом недоуменно посмотрели друг на друга. Тем временем дверь за ними закрылась, и ее средняя секция откинулась, образовав сиденье – тесноватое для двоих, но привередничать не приходилось.
 – Познакомься, Коля, с нашими пассажирами – Ян и Кэт. Не удивляйся, – ответил капитан на вопросительный взгляд помощника, – мне с ними приходилось вместе работать. Мой второй пилот и штурман Николай Шалыгин. А теперь к делу. Во-первых, только что из Центра Управления поступил приказ ложиться на стационарную орбиту и ожидать подхода патрульного крейсера. Без объяснения причин.
 Он говорил, не глядя на пассажиров, хотя им-то эти причины казались очевидными: на Земле разобрались в подложной информации касательно двоих специалистов по экзотическим стройматериалам – с опозданием, правда, но шанс остановить их еще был, поскольку они не успели ускользнуть в гиперпрыжок и находятся в зоне досягаемости. Даже если там пока еще не выяснили, кто они такие, то момент истины не за горами.
 – Поначалу мы с Николаем решили, что дело в нашем грузе: он у нас особый...
 – Простите, капитан, – перебил Шалыгин, – но стоит ли давать посторонним такую информацию?
 Тропилин глубоко вдохнул, резко выдохнул и сказал:
 – Николай, дело не в грузе. Обстоятельства вынуждают меня открыть тебе куда более важную секретную информацию.
 Ян уже знал, что Тропилин собирается солгать – к счастью, очень немногие люди обладают подобным «снайперским» чутьем на ложь. Вряд ли Николай Шалыгин принадлежал к этим немногим.
 – Эти двое выполняют особое задание. И это, как я уже говорил, не первая наша совместная операция.
 Ян и Кэт благоразумно молчали. Кэп однозначно дал понять, что пассажиры – не те, за кого себя выдают, и это было правдой, только для второго пилота это означало, что, скорее всего, они являются агентами Службы Космической Безопасности. И пристальный уважительный взгляд Шалыгина свидетельствовал о том, что он правильно понял намек.
 – Капитан, я понимаю всю серьезность... – начал он.
 – Насколько это серьезно, ты можешь судить по сложившейся ситуации.
 Тем временем Ян заметил какое-то серое пятнышко, двигавшееся над планетой. Скорее всего, это был обещанный крейсер. В свете его скорого прибытия для двоих беглецов ситуация действительно складывалась хуже некуда, а ведь Тропилин только начал ее излагать. Ян в очередной раз проглотил вопрос – что же во-вторых? Капитан, без сомнения, сам к этому вел.
 – Но мы не имеем права нарушить приказ Земли, – сказал Шалыгин.
 – Мы и не можем его нарушить – ты забыл, что мы на прицеле у «Стража»?
 «Стражем» именовался российский космический оборонный комплекс.
 – Они не могут нас уничтожить, – сказала Кэт почти уверенно. Почти.
 – Есть много способов вывести корабль из строя и без уничтожения. Нам просто не дадут разогнаться для гиперпрыжка. Но речь не о том. Речь вот об этом, – и капитан указал на ползущее пятнышко, лишенное пока конкретных деталей. – Ты сильно ошибаешься, Николай, если думаешь, что это наш патрульный корабль.
 Шалыгин прищурился:
 – Не может быть. О других нам бы сообщили. Он слишком близок к нашему коридору. Дать увеличение?
 – Погоди. Во-первых, патруль должен идти с северо-востока, а не с юга. Во-вторых, его уже должна была засечь наша собственная аппаратура. А единственное, что она делает, – это сообщает о мелких помехах. В-третьих, я не могу определить его модель. Похоже, что она мне вообще неизвестна.
 Кэт недоверчиво взглянула на капитана:
 – Но его же толком не видно...
 Тропилин усмехнулся:
 – Ты можешь определить, комар или муравей сидит на твоей белой скатерти, или для этого надо поднести к нему нос?
 – Разрешите все-таки увеличить изображение? – спросил Шалыгин. Несмотря на все свое уважение к капитану, когда речь шла о каком-то сером пятне величиной с клопа, он больше доверял аппаратуре. Ян, так тот ни на секунду не усомнился в словах Тропилина. А этот пилот, как видно, работал с ним совсем недавно.
 – Валяй, если что-нибудь получится, – загадочно ухмыльнулся капитан.
 Лобовой обтекатель не был экраном – сейчас при открытых заслонках они видели в него реальный космос, а увеличенное изображение должно было появиться на каком-то из мониторов – их в рубке было много, развешенных там и сям. Картинка появилась сразу на трех – так, чтобы все могли видеть, однако видеть было практически нечего: Шалыгин отдавал команды на все большее увеличение участка с объектом – участок увеличивался, а объект оставался прежним пятнышком. Впечатление было такое, словно на внешнюю следящую камеру что-то налипло, или нет, словно по всем трем мониторам синхронно ползут три одинаковых клопа!
 – Аппаратура реагирует на него как на помеху. Кажется, иными путями она не в состоянии его засечь... – потрясенно сообщил Шалыгин.
 – Чего я и опасался, – вздохнул Тропилин. – Судя по показаниям приборов, его попросту нет. То есть мы не в состоянии определить ни его размеры, ни оставшееся до него расстояние. И на связь с этим «невидимкой», я так понимаю, рассчитывать не приходится.
 – Но такого не может быть... – бормотал Шалыгин, продолжая нажимать на кнопки. – Или это какая-то новая испытательная модель? Видимо, секретная... Но чья? Наша? Или, неужели... американцы?..
 – Это был бы не худший вариант, – сказал капитан. Ян и Кэт молча переглянулись. Капитан обернулся к ним: – Ваши предположения?
 Кэт поморщилась, размышляя: информация о существовании цивилизации хассов была секретной, однако трое из четверых, находящихся в рубке, были в нее посвящены, а молодой пилот вряд ли поймет, о чем речь, – мало ли какой терминологией пользуются секретные агенты? И она сказала:
 – Тип я на таком расстоянии, конечно, определить не могу, но уже сейчас вижу, что это совсем не похоже на корабль хассов.
 – В любом случае нам скоро представится возможность рассмотреть его поближе, – сказал капитан.
 – Надо сообщить на Землю, – не очень решительно сказал Шалыгин.
 – Конечно. Займись этим. Заодно оповести станцию и патрульных... – Тропилин еще раз испытующе поглядел на Кэт и отвернулся. – Хотя нет, давай-ка я сам: Посмотрим на их реакцию. – Он нацепил клипсу связи: – Борт К15-84 – Земле. Вынужден корректировать орбиту. По курсу неопознанный объект, возможно столкновение. – На Земле, кажется, растерялись: оттуда не поступило никаких указаний, и капитан, не дожидаясь ответа, переключился: – Борт К15-84 – «Стражу-1». По курсу неустановленный корабль. На сигналы не реагирует. Тип неизвестен. Разрешите маневр.
 – Тропилин, не пудри мозги! – раздался ответ «Стража». – И не вздумай дергаться, ты у нас...
 – Переключаюсь на «Мираж», – сообщил капитан, не дослушав угроз. – Борт К15-84 – «Миражу». Подтвердите наличие корабля в моем коридоре. «Страж» может не засечь, фиксируется только визуальными датчиками.
 Тут «проснулась» Земля:
 – Борт К15-84, ваша информация не подтвердилась. Оставайтесь на расчетной орбите, дожидайтесь подхода патрульного крейсера.
 – Земля, запросите патруль! Они уже должны его видеть!
 На экране бокового обзора как раз появилась серебристая призма крейсера, спешащего на перехват. А «неопознанное пятно» к этому времени выросло в размерах и уже обрело очертания – настолько странные, что, если бы что-то не обманывало аппаратуру, то была бы причина усомниться – да вообще корабль ли это? Или какой-то странный метеорит? В нем не было обтекаемости, присущей земным кораблям. Он состоял из множества острых шпилей, отдаленно напоминая летающий замок или даже готический собор.
 Динамики вновь ожили:
 – «Мираж-3» – борту К15-84. Сохраняйте направление и приготовьтесь к стыковке.
 – «Мираж», у меня по курсу неизвестный корабль. Направление-то я сохраняю, но советую вам, пока не поздно, как-то среагировать!
 – Стас, не валяй дурака. Это всего лишь дополнительная проверка. Если все в порядке, сможете продолжить полет.
 Тропилин не выдержал и почти выкрикнул:
 – Разуй глаза, Борис! Раз в жизни отвлекись от показаний приборов, открой «ставни» и погляди в космос невооруженным глазом! Я не могу оставаться на этой орбите, потому что на ней, сейчас уже почти прямо по курсу, находится корабль-призрак!
 – Ладно. Но если ты...
 – Если ты не прозреешь, – перебил Тропилин, – то у меня сейчас будет возможность проверить, пройду ли я его насквозь или он продырявит меня!
 На самом деле капитан немного сгустил краски: пока он говорил, «призрак» развернулся и сменил направление полета так внезапно, словно для него не существовало законов инерции. Теперь он шел параллельным курсом, так что их грузовик уже не мчался ему наперерез с бешеной скоростью, а лишь довольно быстро его догонял.
 – Стас, я его вижу. – В голосе «Миража» – Бориса звучало недоумение. – Передаю подтверждение.
 «Страж-1» не замедлил подключиться:
 – Борт К15-84, немедленно меняйте курс. Тропилин, слышишь меня? Уходи к северу, Земля тебя сейчас подкорректирует. И не вздумай ни во что вмешиваться! Сиди на орбите и жди инструкций.
 – Понял, выполняю, – сказал Тропилин.
 – Точно не наш... – провожая взглядом уходящий в сторону «корабль-призрак», произнес Шалыгин с тревогой, но и с плохо скрываемым сожалением. Тропилин покосился на него:
 – Похоже на то, что наша разведка опять подложила свинью нашей обороне.
 Он имел в виду вовсе не то, что «Призрак» на самом деле – наш секретный разведывательный корабль, о котором Управление Космической Разведки не удосужилось сообщить Министерству обороны, и пассажиры, в отличие от штурмана, это поняли. Шалыгину, конечно, было неизвестно, что УКР однажды уже привлекло излишнее внимание иной расы и чуть не стало виной уничтожения человеческой цивилизации. Теперь разведка не сумела договориться с Кэт – единственным контактером, не смогла должным образом воспользоваться ее знаниями – и вот...
 Грузовик послушно выполнял инструкцию – его хотели убрать подальше, чтобы сосредоточить внимание на «Призраке», и он поспешно освобождал арену назревающих событий от своего присутствия. Но у «Призрака», похоже, были по отношению к этой потрепанной посудине свои планы: не успели они отдалиться на достаточное расстояние, как «Призрак» сменил направление и пошел параллельным курсом. Тропилин ожидал в связи с этим новых распоряжений, но к нему временно потеряли интерес. Единственное, что оставалось в такой ситуации команде, это наблюдать за происходящим.
 Патрульный крейсер «Мираж-3» думать забыл о стыковке с грузовиком Тропилина, нацелился на «Призрак», щетинясь излучателями и открывая люки ракетных гнезд. Радио передавало его попытки выйти на связь с «Призраком»:
 – Вы находитесь над территорией Российской Федерации. Приказываю вам назвать свою принадлежность, изменить курс на продиктованный и подготовиться к стыковке.
 Ян глядел на многошпильную громаду, почесывая подбородок:
 – Хм, а они уверены, что это возможно?..
 – Запугать значит подчинить, – сказал Тропилин. – А со страху мы можем так запугать, что мало не покажется. Пределом мечтаний, конечно, была бы его принудительная посадка в казахских степях.
 – А если им только того и надо?
 Тропилин хмыкнул:
 – Чего? Посетить казахские степи?
 – Нет, захватить их. И все остальное в придачу.
 – По-моему, они хотят захватить что-то другое, – мрачно высказался Шалыгин.
 «Призрак» игнорировал как требования, так и сам крейсер, неуклонно продолжая преследовать грузовик.
 – Сдается мне, что он не прочь состыковаться с нами, – заметил штурман и нервно усмехнулся.
 – Но почему-то забывает спросить нас о взаимности, – сказал капитан, увеличивая скорость.
 Тем временем крейсер совершил маневр и произвел залп из излучателей поперек курса «Призрака». Пространство рассекли ослепительные лучи. Когда они ничего не резали и не взрывали, а безобидно растворялись в космосе, то выглядели даже празднично. Из динамика раздалось:
 – Это последнее предупреждение. Если вы не подчинитесь, следующий выстрел будет сделан по кораблю.
 – Я что-то не вижу на этом «Призраке» никакого оружия, – сказала Кэт, тщетно скрывая дрожь в голосе. Чужой корабль отвлек космический оборонный комплекс от их грузовичка, но сам-то «Призрак» не иначе как на них охотится!
 – А все эти шпили и башни, они тебе ничего не напоминают? – «утешил» ее Ян.
 – Вряд ли он со своими шпилями устоит против «Стража», – сказал Шалыгин.
 Капитан еще увеличил скорость и покачал головой:
 – «Страж» не может стрелять: он же его «не видит». Я думаю, он... – Капитан смолк на полуслове, вперившись в экран. Остальные тоже глядели во все глаза, а Кэт даже дышать перестала.
 Крейсер выполнил угрозу: он открыл лазерный огонь на поражение. Башни «Призрака» засияли вспышками и каскадами радуг, словно в «летающем замке» давали праздничный фейерверк. Зрелище было великолепным, потрясающим! Почему-то оно не сопровождалось взрывами и обрушениями – вообще не было ни малейшего намека на то, ради чего этот корабль поливали из излучателей.
 – Я понял, – вдруг произнес Ян. – Его защитное поле разлагает лазеры на составляющие. Направленный поток расфокусируется, обращаясь в обычный свет – ну или то, из чего он состоит.
 Кажется, на крейсере тоже это уразумели, потому что огонь с него прекратился. Ни малейшего повреждения не нанес безмолвному кораблю этот зрелищный залп. Может быть, поэтому «Призрак» даже не подумал на него ответить. Вместо этого он продолжал подбираться к грузовику.
 Тропилин еще увеличил скорость.
 Но крейсер не собирался отступать – тем паче что излучателями его арсенал не ограничивался. И он выстрелил по «Призраку» ракетой, наплевав на то, что электроника самонаведения его фактически не воспринимает.
 – О-О-О-О ЧЕРТ!!! – воскликнул Тропилин, глядя на то, как ракета начинает заворачивать и, спешно разминувшись с «Призраком», отправляется в погоню за его кораблем. На сей раз он куда более резко увеличил скорость, одновременно включая метеоритную защиту.
 Крест на экране совместился с красным кружком цели, став на мгновение кельтским, – взрыв!.. И ракеты не стало. Тропилин тут же нажал кнопку связи:
 – «Мираж»! Боря, вы что там, совсем с коклюшек съехали?
 – Прости, Стас. «Страж» велел попробовать – одиночным. Ракета была на дистанционке, из-за помех она потеряла связь с оператором и самонавелась.
 – Спасибо, что не залповым! И скажи спасибо, что он пока все это молча сносит, – проворчал капитан, отключившись и наблюдая за «Призраком», продолжавшим преследование. – Неужели так трудно додуматься? Отключи самонаводку и долби...
 – На востоке зафиксировано семь объектов. Расстояние... Размеры... – бормотал Шалыгин и наконец сообщил конкретно: – Это истребители.
 – Ага, вот и подмога со «Стража».
 – Простите, капитан, но почему вы им не подсказали? Ну, насчет отключения самонаводки?
 – А ты подумай. – Капитан поиграл скулами и, не дождавшись предположений, объяснил сам: – Потому что тогда он может и ответить.
 В рубке воцарилась тишина, лишь радио начало вновь повторять требования:
 – Приказываю вам... то-то и то-то и подготовиться к стыковке, – лишь в конце прозвучало что-то новенькое, а именно: – ... в случае отказа мы вынуждены будем применить крайние меры.
 – Это что еще за крайние меры? Ядерную боеголовку? – спросил Ян. – Или... «Анти-мат»? – так назывались аннигиляционные бомбы, где вместо взрывчатки использовалось антивещество.
 Повернув к нему голову, Тропилин тяжко вздохнул:
 – Там у них на «Стражах», понимаешь, такой букет, что... – он еще раз вздохнул: – Если эта невидимая крепость закидает их такими же невидимыми снарядами, то от «Стража» может не остаться не только ни единого целого куска, но, боюсь, ни одной целой молекулы.
 – Так что же делать, Станислав Романович? – спросил Шалыгин, в полном отчаянии переведя взгляд с «Призрака» на капитана. – Надо как-то объяснить нашим...
 – Они пока повременят наносить серьезный удар: сейчас идет период запугивания крайними мерами. А нам самое время приступить к завершающей стадии плана.
 – А у нас есть план? – встрепенулась Кэт.
 – И, по-моему, капитан его уже некоторое время осуществляет, – сказал Ян.
 Тропилин одобрительно посмотрел на него.
 – Единственный выход – это убрать «Призрак» из околоземного пространства. И я уверен, что нам это под силу. Похоже, что стоит нам исчезнуть, и ему здесь будет больше нечего делать, – сказал капитан, как бы мельком взглянув на Кэт. Тропилину нельзя было отказать в проницательности и смекалке – а ведь он до сих пор не знал о существовании Третьей Силы. Впрочем, все знания Кэт сводились к тому, что Третья существует, и похоже, что на данный момент именно она взялась ее преследовать. – Наша скорость уже близка к точке принятия решения. Осталось рассчитать новый курс.
 – Новый?.. Куда? – озадачился Шалыгин.
 – Просто выбери удобную промежуточную станцию с возможностью дозаправки. Этот «Призрак» вполне мог подслушивать наши переговоры. И мне совсем не улыбается, чтобы он вынырнул где-то рядышком... А, теперь-то уж «Страж» точно повременит с «крайними мерами», – сказал он, наблюдая, как уже отчетливо видный клин истребителей приближается к чужому кораблю. – Конвой или атака?.. – спросил он сам у себя, сощурясь, и спустя несколько мгновений заключил уверенно: – Атака.
 Штурман оторвался от расчетов и беспокойно завертел головой.
 – Не отвлекайся! – строго велел капитан.
 – А если они опять ракетами?.. – все же спросил Шалыгин.
 – Думаю, опыт учтен, информация циркулирует, и они уже соображают...
 В этот момент семь истребителей выпустили по ракете – клин боевых кораблей породил меньший, смертоносный клин, а в следующий момент разошелся веером. Трое в рубке безмолвно наблюдали за стремительными иглами, лишь Шалыгин сосредоточился на отдельном мониторе, где менялись цифры и схемы. Скулы капитана закаменели. Кэт вцепилась в руку Яна и прикусила губу, но не издала ни звука, памятуя о том, что нельзя отвлекать штурмана: если и эти семь ракет станут искать себе другую цель, то лучше бы их грузовику уйти в прыжок до того, как они ее найдут. Возможно, часть оттянет на себя крейсер, но...
 Неизвестно, к добру ли, но эта партия шла четко – на «Призрак».
 – Это они поняли, – процедил Тропилин. – Нет чтобы подумать немножко дальше...
 «Призрак» невозмутимо рассекал пространство, и было незаметно, чтобы он собирался использовать какое-то противоракетное оружие. Потом ракеты, не меняя направления, внезапно потеряли скорость, словно врезались в невидимую субстанцию, и стало ясно, что какое-то защитное поле кораблем задействовано, просто оно вот именно – «незаметно». Они наблюдали, как ракета достигает одной из башен, ударяется в нее и... медленно разваливается на части, не взорвавшись. Та же участь постигла остальные ракеты, причем три из них рассыпались еще на подходе, даже не успев достигнуть атакованного борта.
 – Так... – произнес Тропилин с едва уловимой ноткой растерянности. На миг оторвавшись от экрана, он повернулся к штурману: – Коля, ну что там?
 – Почти готово, капитан. Последняя импликация...
 Капитан еще немного увеличил скорость. «Призрак» продолжал преследование. Истребители, как и следовало ожидать, не стали повторять атаку и слишком приближаться тоже не рискнули; они образовали эскорт, двигавшийся на значительном расстоянии от чужого корабля. Очевидно, они ожидали приказов Центра, а там, вероятно, царило смятение: всем было уже ясно, что чужой корабль не остановить ни лазерами, которые он обращает в фейерверк, ни ракетами, обращающимися при приближении к нему в космический мусор. В общей панике нашли наконец нужным связаться с грузовиком Тропилина:
 – Борт К15-84, ответьте Центру. Говорит генерал Федоров. Тропилин, ты заметил, что этот «Призрак» к тебе приклеился? – Похоже, что название, данное Тропилиным, было как-то само собой подхвачено и закрепилось как оперативное. Еще бы он не заметил, что эта громада повисла у него на хвосте! Странно, что они там до сих пор этого не замечали или не принимали во внимание. – Чего, по-твоему, они хотят? – спросил генерал звенящим от напряжения голосом.
 Капитан закатил глаза, но ответил со спокойной четкостью:
 – Земля, не имею ни малейшего понятия. Возможно, им нужен материал для изучения и они выбрали мой корабль.
 – Не паникуй, Станислав! Сейчас мы им покажем, кто тут является материалом. Переходи на дальнюю орбиту.
 В это время штурман оторвался от монитора и кивнул капитану. Тот сделал знак, что понял, и произнес:
 – Разрешите совет, генерал: не злоупотребляйте «крайними мерами». Возможно, «Страж» не сможет отразить ответного удара.
 Он не стал добавлять, что применение «крайних мер» не только чрезвычайно опасно, но и пока не очень-то обоснованно: «Призрак» не проявлял агрессии, а цель его, как ни странно, и это уже было ясно всем, состояла в том, чтобы добраться до старой грузовой посудины. Возможно ли, чтобы это было прелюдией к столь далекоидущим намерениям, как поработить Землю? Однако капитану была понятна всеобщая нервозность, частично выплескивающаяся в эфир: ничего нельзя сказать наверняка, когда имеешь дело с чуждым разумом. И о своих планах Тропилин пока не без оснований помалкивал, ожидая момента, когда решение уйти в прыжок будет выглядеть неизбежным и единственно верным.
 Пока что грузовик, в точном соответствии с приказом, изменил курс, начав уходить от Земли. Патрульный крейсер тоже совершил маневр, заняв позицию между ним и «Призраком». Теперь, если тот не оставит своего намерения догнать грузовик, то ему будет сложновато продолжать игнорировать корабль, находящийся буквально на пути к выбранной им цели. Несмотря на этот факт, повторение требований было проигнорировано. И тогда крейсер открыл огонь, на сей раз обрушив на «Призрак» всю мощь своего арсенала. Одновременно в атаку ринулись истребители. «Призрак» облило импульсным ливнем, к нему со всех сторон мчались все новые ракеты – да, все это по-прежнему не наносило чужому сколько-нибудь заметного вреда, но теперь расчет строился на том, чтобы совместным массированным ударом пробить брешь в его обороне, нащупать слабое место. И, хотя все старания продолжали выглядеть напрасными, но кое-что им в конце концов все-таки удалось, а именно – вызвать «Призрак» на ответные меры.
 Команда улепетывающего грузовика увидела, как с вершины одной из башен сорвался голубой сгусток и устремился к крейсеру. Тот сделал попытку расстрелять его из излучателей, но пылающий холодным светом снаряд вел себя так, словно был нематериален: лазеры пронизывали его, как голографический фантом, а он тем временем неумолимо приближался к крейсеру, пока наконец не влепился в его борт. Кэт, ожидавшая взрыва, вскрикнула, мужчины, вздрогнув, подались вперед, наблюдая странную картину: сгусток не взорвался, он словно бы всосался в корпус или, возможно, растекся по нему, после чего по кораблю забегали статические разряды, он прекратил стрелять, и дюзы его двигателей погасли.
 – Что за черт?.. – произнес Тропилин, нажимая кнопку связи: – Борт К.15-84 вызывает «Мираж-3». Борис, что там у вас? Ответьте!
 «Мираж» молчал. А между тем башни «Призрака» продолжали выплевывать сгустки, устремляющиеся за истребителями. Не исключено, что их дальнейшая атака представляла для него опасность, но больше походило на то, что «Призраку» надоел назойливый рой, и он наконец предпринял решительные действия по его нейтрализации.
 – Борт К15-84, ответьте Земле! Тропилин, вы целы? – судя по голосу генерала Федорова и сопровождающим его на заднем плане шумам, на Земле были в панике.
 – Центр, мы пока целы, – сказал капитан.
 – Докладывай, что там творится? Что с крейсером?
 – С виду не поврежден, но, похоже, что нейтрализован каким-то полем. И с ним три, нет, уже четыре истребителя. Теперь пять. Связи с ними нет, что с экипажами – не знаю. Предполагаю, что люди живы и, может быть, даже вошли в контакт. Предлагаете мне дожидаться той же участи?
 – Он все еще держится за тобой?
 – Как сосунок за мамкой. И уже вывел из строя шестой истребитель.
 – Станислав, твое мнение – что ему надо? – Голос генерала, задающего уже повторно этот вопрос, прозвучал на сей раз чуть ли не жалобно.
 – Затрудняюсь ответить. Возможно, сырье для реактора. Возможно, информация из моих мозгов. Мой корабль для боя не приспособлен, единственный выход – уйти в гиперпрыжок. Разрешите начать подготовку.
 – Боюсь, что тебе придется остаться. Необходимо выяснить его цель и...
 В это время последний седьмой истребитель стал жертвой энергетического сгустка.
 – Земля, Земля, не слышу вас, – сказал Тропилин. – Связь уходит. Сплошные помехи. Буду действовать соответственно обстановке.
 Он повернулся к Шалыгину.
 – Капитан, все готово! – доложил тот.
 – Отлично, Коля. Уходим в прыжок. Даю ускорение и десятисекундный отсчет.
 На экране заднего вида быстро удалялся беспомощный крейсер в неподвижной россыпи истребителей, в то время как крупная «визуальная помеха», чертовски напоминающая летающий собор, решительно надвигалась. Одна из крайних башен вновь выплюнула голубой сгусток – не оставалось сомнений, что на сей раз он предназначен для тех единственных, кому еще не досталось, то есть для них.
 – По-моему, эта дрянь как-то воздействует на электронику, – размышлял Тропилин за мгновение до того, как изображение «Призрака» и стремительно нагоняющего их «снаряда» исчезло и на экранах воцарилась однородная серость. Корабль ушел в гиперпространство, успев избежать соприкосновения с голубым «нейтрализатором». Едва-едва, но все-таки успев. Хотя не всем так уж безоговорочно в это верилось.
 – Он... Оно... не последует за нами? – спросила Кэт, непроизвольно оглядываясь, словно эта голубая штука могла пронзить весь корабль и объявиться в рубке. Тропилин устало откинулся в кресле, потер лоб:
 – М-да. Возможности его, конечно, впечатляют. Наше счастье, что в гипере преследование принципиально невозможно. То есть, зная координаты нашего выхода, «Призрак», конечно, мог бы за нами «прыгнуть» и продолжить погоню уже там. А здесь совсем иные, особые законы: замкнутое пространство нашего корабля превращается как бы в маленькую самостоятельную вселенную с собственным временным циклом. Это нелегко объяснить, но понятия погони или столкновения тут теряют смысл.
 – По крайней мере, на этот счет мы можем быть спокойны, – сказал Ян. – Кстати, я правильно понял, что мы теперь летим не на Радомир?
 Тропилин кивнул:
 – Ты правильно понял. Николай, что у нас там с расчетами?
 – Порядок, капитан, все, как вы заказывали: через двадцать часов выходим к Ринг-6. Это наиболее удобная промежуточная станция, – сказал молодой штурман с гордостью, выводя на экраны цифры и графики.
 – Ну да, выходит всего лишь небольшой крюк... Да почти и не крюк, а так – остановка по дороге... – Капитан нахмурился: – Черт возьми, я бы все же предпочел, чтобы она была менее удобной, – туманно высказался он.
 – Я действовал в соответствии с вашим приказом. – Кажется, Шалыгин немного обиделся, и немудрено: проведя сложнейшие расчеты нового курса в боевой обстановке, он вправе был надеяться на похвалу. Капитан, прекрасно это понимавший, глубоко вздохнул:
 – Все нормально, Николай, ты отлично справился. Вряд ли кому-то придет в голову, что мы остановимся на полпути.
 Штурман, задумчиво покачал головой:
 – И все-таки, что это был за корабль? Какие технологии!.. И почему он... – Николай взглянул на пассажиров и замолчал. Стоило вспомнить об их секретной миссии, сложить два и два и не задавать лишних вопросов. Ян и Кэт переглянулись и одновременно вздохнули, а капитан нашел нужным сказать кое-что в утешение своему пилоту, немногим менее сведущему, чем он сам:
 – Ну, задержись мы там еще немного, как этого требовал генерал Федоров, и у нас был шанс испытать на себе эти продвинутые технологии. Но я считаю, что ты очень вовремя закончил расчет.
 – Надеюсь, что наши патрульные остались живы, – тихо проговорил Николай.




 Глава 13
 БОЛЕЗНИ – МОРСКАЯ, КОСМИЧЕСКАЯ И ЗВЕЗДНАЯ


 Не в первый раз Кэт путешествовала в космосе, но впервые ей было так плохо. Когда волнения, связанные с бегством, остались позади, переживания улеглись и начался обычный полет, выяснилось, что на старом грузовике разбалансирована система искусственной гравитации. Неполадка эта очень скоро дала о себе знать, сказавшись на ощущениях, которые поначалу могли показаться занятными: сейчас ты легок, как пушинка, через мгновение наливаешься тяжестью, потом вдруг вновь легчаешь так, что, продолжая начатое движение, чуть не выпрыгиваешь к потолку. Примерно ради этого мы качаемся на качелях, но с них, когда надоело, можно слезть. Если и имеется на Земле похожий в ощущениях аттракцион, с которого нет возможности слезть, как бы ни хотелось, – то это корабль в штормовом океане. Теперь выяснилось, что и космический корабль способен обеспечить человеку все прелести морской болезни.
 Не зря Ян опасался, что грузовое судно может оказаться не лучшим видом транспорта. Кэт было очень худо, она почти все время лежала пластом в каюте, удивляясь краем сознания, почему ее легкие стали такими маленькими, что не способны как следует вдохнуть; как ни старались кондиционеры, воздух в замкнутом цикле корабля оставался застойным, с неприятным техническим запахом. Чаще всего, открывая глаза, Кэт видела сидящего рядом Яна. Он гладил ее по плечу, что-то тихо рассказывал, подносил воды, но Кэт с жалкой улыбкой только смачивала губы: организм напрочь отказывался глотать, он согласен был только выплевывать. Один раз ее вывел из состояния полузабытья голос Тропилина: капитан зашел узнать, как у них дела. О ее состоянии он уже был осведомлен и как мог подбодрил, сказав, что осталось потерпеть совсем немного:
 – Через пару часов выходим к маяку, там до часа на маневры, и сможешь ступить с моей палубы на что-то более твердое. – Он обернулся к Яну: – Нам нужна дозаправка, так что, думаю, на станции мы пробудем не меньше суток. Там есть офицерский бар. За это время вполне реально подыскать подходящий рейс и сговориться с капитаном. – Он хмыкнул, пожав плечами: – Если, конечно, вы не загорелись идеей попасть на Радомир.
 – Ты же знаешь, мы в любом случае транзитом, – сказал Ян. – И через станцию, конечно, нам будет удобней. И безопасней. Спасибо. Но послушай, Стас... Ты еще не забыл, что на самом деле у Земли нас задержал вовсе не «Призрак»?
 – Не забыл, конечно. Я тебе больше скажу... – Тропилин прищурился заговорщицки и словно бы чуть насмешливо: – «Призрак» вас спас. Уж не знаю, кто это или что это и что у него за интерес, но это ему ты должен говорить спасибо. Если бы не его вмешательство, вас сняли бы с моего корабля и препроводили на Землю.
 – А если бы не ты с Николаем, то нас... – запнувшись на полуслове, Ян показал глазами на Кэт: – ... по крайней мере ее забрало бы это «не знаю что». – На пристальный взгляд Тропилина он ответил: – Да, и я тоже не знаю. И она не знает... – Он скрипнул зубами. – Давай лучше поговорим о том, что один-то хоть из нас точно должен знать. Нас ты вытащил, по крайней мере с Земли. Но сам-то как теперь?
 – Как? – Тропилин неожиданно улыбнулся, потерев ладонью лоб: – Да по-прежнему. Пусть-ка попробуют найти в моих действиях состав преступления. Вы были приданы мне как пассажиры, прошедшие контроль. Это во-первых. Во-вторых, вы не преступники, и, по большому счету, никто не вправе ограничивать свободу ваших передвижений. То есть вы имеете законное право улетать с Земли куда вам угодно. Понижениями мне не пригрозишь, я и так уже задвинут, сам видишь, куда, и перспективы выдвинуться что-то не просматривается. В конце концов могу и сам уйти из СКР на гражданские перевозки. А пока что главное – довезти твою Кэт до безопасной зоны. И вылечить ее от космической болезни.
 Кэт, страдалица, до сих пор принимавшая участие в разговоре лишь как пассивный слушатель, подала умирающий голос:
 – Послушайте медика: вы не правы. Космическая болезнь – это метеоризм. А у меня морская болезнь. Понятно?
 Тропилин поднялся, улыбаясь во весь рот, и похлопал Яна по плечу со словами:
 – Жить будет.
 Станция Ринг-6 была, как ни странно, не кольцом, а имела классическую форму «тарелки». Но больше она напоминала грандиознейшую супницу, купающуюся одним боком в лучах красной звезды, а с другой, «ночной», стороны усыпанную огнями. Кэт, совсем обессиленная морской болезнью, вовсе не мечтала лицезреть посуду, будь она обычная или грандиозная космическая, и не стала подниматься ради этого зрелища, а Ян вышел в рубку, чтобы посмотреть со стороны на место, где им как-никак предстояло вскоре оказаться, а кораблю обрести временную стоянку. Тропилин уже связался с оператором.
 – Ксанто – борту К15-84, назовите вашу планету, страну и цель прибытия. – Судя по моделированному голосу, этот оператор был то ли электронным, то ли говорил через программу-переводчик.
 – Борт К15-84 – Ксанто. Земля, Российская Федерация, цель – дозаправка.
 Ян взрогнул: тень, просто искаженная тень от обычного корабля, скользнувшая по «дневной» стороне станции, напомнила ему «Призрак».
 – Ксанто – борту К15-84, введите пароль для группы К15, Земли, Российской Федерации.
 Тропилин послал пароль и обернулся к Яну:
 – Объявись сейчас «Призрак», и нам от него не уйти, а? – Улыбка на лице капитана была напряженной, несмотря на шутливый тон.
 – Я сейчас тоже о нем подумал, – сказал Николай.
 – Ксанто – борту К15-84. Посадка разрешена. Бокс 7-5-12-Б.
 Причальные шлюзы для малых и вспомогательных кораблей были расположены по ребру станции, а для крупных – внизу, кольцеобразно. Хотя конечно, в космосе такие понятия, как «верх» и «низ», относительны, но в изделиях рук человеческих почти всегда можно определить, где что.
 Корабль медленно влетел в открывшийся перед ним шлюз, остановился и крупно вздрогнул, ощутимо прочно схваченный снаружи: Ян понял, что сработала автоматика швартовки.
 – Причалили. Ждем воздух, – сказал Тропилин и обернулся к Яну: – Иди поднимай Кэт, готовьтесь к выходу.
 Кэт, конечно же, была обеими руками за то, чтобы выйти из корабля на станцию, однако необходимость при этом вставать вдохновила ее гораздо меньше: она настолько ослабла, что любое движение вызывало у нее тошноту и головокружение. Но она стоически держалась, не падая, тем паче что Ян, севший рядом, поддерживал ее до тех пор, пока она не решила, что в силах встать. Решение было довольно опрометчивым: она тут же и свалилась бы, если бы опять же не Ян; с его помощью она не только устояла, но через какое-то время даже и пошла. До сих пор Кэт и помыслить не могла, что морская болезнь – настолько ужасная штука. Благо что после швартовки вектор гравитации на корабле не изменился и по коридору можно было идти, потому что иначе ее пришлось бы транспортировать, используя флаерс. Или на веревке. Причальная палуба, массивная раздвижная дверь, дальше какие-то помещения, коридоры, люди – все это проплывало перед Кэт как в тумане.
 – О, Карина Комова? Это вы? Та самая Карина?
 Из-за застекленной стойки на нее с интересом глядело снизу-вверх бледное лицо какого-то администратора. Обессиленная, измученная Кэт не очень соображала, чего от нее хотят, но свое конспиративное имя она помнила, и потому нашла в себе силы произнести:
 – Я Карина. А в чем...
 – Просто однофамилица, – сказал Ян, старательно делающий вид, что просто поддерживает Кэт за талию, тогда как на самом деле она на нем практически висела. – Вы же видите на удостоверении – «Эксклюзив», а не «Росконцерт».
 – А на этом, заметьте, Российские Космические Силы, а не служба охраны, – выступил, с другой стороны, Тропилин. – Так что, пожалуйста, два двухместных номера. И поскорее!
 – «Эксклюзив» – что-то я такое слышал...
 – Девушке плохо! – вставил свое слово и Николай.
 – И имя совпадает... – задумчиво сказал служащий.
 – О, боже! Да, да, та самая! – не выдержал Ян. – Теперь вы дадите нам номер?
 – Два номера! – поправил Тропилин.
 Служащий даже вскочил – похоже, наконец всерьез обеспокоился:
 – Да что же с ней?..
 – Вы что, первый день здесь работаете? Никогда не видели космическую болезнь?
 – Морскую... – прошелестела Кэт. Служащий засуетился, потом перед глазами у Кэт все понеслось и замельтешило: стены, двери, какие-то люди, порой в поле зрения попадали свои, оттирающие чужих плечами.
 Очнулась она на кровати в незнакомой комнате – светлой, просторной, богато и со вкусом обставленной, наверняка приятно бы удивившей ее при пробуждении, не пребывай она в ней почему-то в полном одиночестве. В дверь аккуратно стучали, что, возможно, и заставило ее проснуться. Кэт поняла, что чувствует себя уже значительно лучше, по крайней мере переход в сидячее положение головокружения не вызвал. Если ее не подводила память, они летели на станцию Ринг, кажется, шесть. В остальном, что касалось этого перелета, воспоминания были смутными, однако помнилось, что они на нее таки прилетели и вроде бы даже зашли. Но как она оказалась в этой комнате? И куда подевались все ее спутники, в первую очередь Ян? На эти вопросы память отвечать решительно отказывалась.
 В дверь продолжали стучать – терпеливо, но настойчиво.
 Кэт в тревоге скинула с себя покрывало и вздохнула с некоторым облегчением; одежда была на месте, то есть на ней, отсутствовали только пиджак и туфли, но то и другое тут же нашлось – пиджак на спинке кремового кресла с витыми подлокотниками, туфли у кровати. Из-под пиджака выглядывала их с Яном сумка, а ее собственная маленькая обнаружилась на тумбочке у кровати. Еще там нашлась записка. Не обращая пока внимания на периодически повторяющийся деликатный стук, Кэт стала читать – записка была от Яна.
 «Кэт, мне надо отойти по нашим делам. Прости, что приходится оставить тебя одну в номере. Это лучшее, что здесь есть и за вполне умеренную плату. Администрация отнеслась к нам очень сердечно. Был врач, сказал, что у тебя типичный случай космической болезни („Морской!“ – процедила Кэт), и все, что тебе требуется – покой и отдых. Так что, когда проснешься, просто отдыхай и жди меня.
 P.S. Некоторые здесь приняли тебя за популярную певицу, возможно, это нам поможет, но тебя это не должно волновать».
 «Надо же, и ведь ни слова о том, что не выходи, мол, из номера. „Жди меня“ – это ведь только просьба. Как он умеет... поставить на своем!.. Они же всей компанией где-то отдыхают, совмещая это с поисками места на другом корабле, а ты, будь уж так любезна, посиди пока взаперти!»
 В дверь опять постучали – очевидно, тот, кто за ней находился, был чертовски вежлив, но и не менее упрям. Теперь, немного уяснив обстановку, Кэт готова была поинтересоваться причинами такой настойчивости. Встав с кровати, она бросила взгляд в большое зеркало в позолоченной оправе и чуть не вскрикнула: лицо такое бледное, что аж зеленое, глаза ввалились, одежда помята, волосы торчат в разных направлениях. «Может, не стоит пугать этого несчастного, что терпеливо скребется за дверью?»
 Стук повторился в неизменной тональности.
 «А вдруг это Тропилин или Николай?» Они ее в таком виде уже лицезрели – да, наверное, еще и похуже, сейчас-то она немного отлежалась. А если это кто-то другой, то такая назойливость должна быть вознаграждена по заслугам.
 Все же кое-как пригладив волосы и надев туфли, Кэт направилась к двери. Вопреки советам Яна, призывавшего ее к сверхосторожности, она открыла, не спрашивая кто: своим добро пожаловать, а враги все равно соврут что-нибудь такое, что придется открыть. Она открыла и моментально об этом пожалела.
 Стоило ей выглянуть наружу, – как там раздался дикий гвалт: какие-то люди, толпившиеся в большом количестве за дверью, при виде нее как-то все разом ринулись вперед, замахали руками и заорали кто во что горазд, лейтмотивом этого ора было выкрикиваемое на разные лады имя: «Карина!»
 – Карина! – сказал ей в лицо полный человек, стоявший на первом плане, и она отшатнулась, а он шагнул за ней, буквально втолкнув ее животом в глубь номера, и закрыл за собою дверь. С той стороны, как по волшебству, все стихло. Кэт, растерянно моргая, смотрела на своего «деликатного» гостя. Она была ошарашена, оглушена и сбита с толку.
 – Прошу прощения, Карина, разрешите представиться – Симон Прынцип, главный администратор здешнего развлекательного центра. – Он говорил быстро и с каким-то трудноопределимым акцентом. – Извините за это вторжение, я знаю, вы были утомлены – перелет, плохой сервис... – Он начал эмоционально размахивать рукой, заложив другую за спину, в то же время без всякого приглашения пройдя в номер, и стал расхаживать по нему, так что Кэт вынуждена была поворачиваться ему вослед.
 – Да что вам надо? – наконец обрела она дар речи.
 – У меня к вам деловое предложение, ах да, вы должны набираться сил, давайте присядем. – С этими словами Симон Прынцип сел на обитый расписным шелком диван, спиной к полукруглому окну, занавешенному кремовыми шторами. Даже странно, что уселся он не развалившись по-хозяйски, а скорее как скромный гость – на краешке.
 Кэт в совершенном обалдении опустилась в кресло у туалетного столика. Мельком взглянула на себя в трильяж – глаза как плошки в темной оправе, а волосы – да что ж это! – опять дыбом. Называется, испугала гостей. Кто кого испугал.
 – Начну, как говорится, с места в карьер. Вы должны у нас выступить! – заявил Симон Прынцип.
 – Что?.. – У Кэт отпала челюсть. Прынцип заметил этот факт, но явно был подготовлен к подобной реакции:
 – Я понимаю, что вы здесь проездом, мне известно даже то, что вы хотели остаться инкогнито. Но! Может быть, для вас наша станция сравнима с каким-нибудь захолустным городком с населением всего в пять тысяч жителей, возможно даже, что такое сравнение правомерно. Ведь новости здесь разносятся мгновенно, поистине со скоростью света! А теперь, прошу вас, посмотрите сюда...
 Полуобернувшись, он сделал движение рукой, и шторы за его спиной разошлись, открыв чернильную пустоту, подернутую ослепительной звездной вуалью – не небо, а то что должно находиться над ним, обязано быть отделено от твоего тепла многокилометровой шубой атмосферы. Космос. Кэт поежилась. Понятно, почему тут предпочитают не оставлять для приезжих нараспашку прекрасный вид, а так плотно задергивают шторы: одно дело глядеть на такое из рубки корабля, и совсем другое – сидя в своей уютной комнате понимать, что вот они притаились, совсем рядом, всего лишь за прозрачной преградой твоего окна – безмерная пустота, холод, смерть.
 – Теперь представьте себе людей, – с балладным пафосом продолжал Прынцип, – привыкших к такому небу – вечно черному, в котором нет ни птиц, ни облаков, а лишь холодный свет далеких звезд... Представьте суровых дальнобойщиков, космических торговцев и самоотверженный, я не преувеличиваю – самоотверженный! – персонал нашей станции. И вдруг они узнают, что в этом замкнутом, затерянном в космосе мирке, в нашей, как мы ее называем, тарелке появилась настоящая, живая звезда! Карина!
 Кэт вздохнула и озабоченно нахмурилась: ну, слышала она эту Карину. И даже видела пару клипов. Тайком она покосилась на свое отражение в трельяже. То ли этот Прынцип и фотографии-то настоящей Карины в глаза не видел, то ли полагает, что она сейчас не в образе, верней – в одном из своих эксклюзивных образов, обычно недоступном простым смертным, именуемом, хм, «утренний». Черт возьми, но почему Ян сразу по приезде не развеял это их бредовое заблуждение? Впрочем, слова «вы хотели бы остаться инкогнито» говорят о том, что Ян пытался кого-то переубедить, а потом, наверное, соблазнился этим роскошным номером «за умеренную плату». Устроил «звезду» с комфортом и сам – отправился по делам, поставив ее в предурацкое положение. Теперь придется врать, юлить и выкручиваться, изображая из себя невесть что и дискридитируя, кстати сказать, настоящую Карину, которая, уж наверное, согласилась бы осчастливить пять тысяч суровых космопроходцев парой шлягеров.
 – Я очень признательна за теплые слова в мой адрес, – осторожно начала Кэт, – но дело в том, что я... я... не могу петь. – Она чуть не сказала «не умею». Нет, она не была обделена слухом и обладала какими-то зачатками голоса, позволяющими довольно мелодично мурлыкать что-то себе под нос на кухне или, допустим, превесело распевать с друзьями, особенно когда при этом есть чего распивать. Но надеяться на то, что она сможет сымитировать голосистую Карину, было бы с ее стороны опрометчиво.
 Прынцип всплеснул руками, глядя на Кэт едва ли не с отцовской укоризной:
 – Да зачем же? Зачем же вам петь?
 – Как это – зачем петь?.. – опешила Кэт. – Разве вы не этого хотите?
 – О да! – Прынцип слегка шлепнул себя по лбу: – Я понимаю, конечно: все эти новые веяния, живой звук. Понимаю и восхищаюсь вашим желанием дарить публике свой подлинный талант, и мы бы, конечно, были безмерно счастливы, но для этого у нас, увы, нет условий! Да и были бы они – вы сейчас слишком утомлены, а вам надо беречь ваши золотые связки для настоящих концертных залов, для дворцов!
 – Да, вот именно, – сказала Кэт. – Видите ли, я только-только очнулась от обморока и хотела бы...
 – В вашем распоряжении любые стимуляторы! – перебил Прынцип и, словно спохватившись, слегка понизил голос: – О, этот изматывающий труд артиста, на грани физических сил и возможностей – как это понятно и объяснимо, что порой труженикам сцены бывает не обойтись без легкого допинга.
 Кэт поморщилась и решительно покачала головой:
 – Не употребляю.
 – За кого вы меня принимаете? – моментально возмутился Прынцип. – Неужели я стал бы предлагать вам что-то запрещенное, способное подорвать ваше здоровье? Не думайте, что вы оказались в глуши, куда не докатилась современная фармакология. Кроме того, у нас здесь открытая экономическая зона и существует официальное разрешение на ряд препаратов, в сущности безобидных, но помогающих человеку сбросить усталость, использовать в полной мере свои скрытые резервы, буквально помолодеть!
 Кэт вскинула на собеседника изумленный взгляд, и он, поняв свою оплошность, торопливо продолжил:
 – Молодеть вам, разумеется, совершенно ни к чему, достаточно просто выпорхнуть, как райская птица, на наши скромные подмостки, зажечь свет в тысяче усталых глаз! В нашей фонотеке имеются записи всех ваших хитов, так что вам достаточно будет только осчастливить нас своим появлением!
 «Почему бы обладателям этих глаз просто не поесть ваших стимуляторов». Кэт с трудом удержалась, чтобы не высказать эту мысль вслух.
 – Прыгать и разевать рот под фонограмму? Нет уж, благодарю покорно, – проворчала она. Судя по выражению лица Прынципа, каждое ее слово не просто его удивляло, а наносило удар в самое сердце.
 – Ну зачем же, Карина, зачем же вы так?.. Если не захотите, вы сможете вовсе не раскрывать рта: мы предоставим вам декоративный микрофон, вы будете держать его возле губ; не понимаю, что вас не устраивает, это же обычная концертная практика!
 «Обычная практика для тех, у кого, при наличии симпатичной мордашки в комплекте со стройной фигуркой, не имеется ни голоса, ни слуха», – подумала Кэт, всматриваясь в администратора более внимательно: а не подозревает ли он, что я не умею петь? Впрочем, она и сама подозревала в этом большинство современных звезд: при технике, способной превратить даже самый гнусавый голос в божественный или в демонический, да в какой угодно на выбор, умение профессионально надрывать связки давно уже стало не больно-то обязательным.
 – Мы еще не говорили о финансовой стороне вопроса. Но неужели вас не устроят тридцать процентов от сбора при средней цене билета в семьдесят «космо»?
 Нельзя сказать, чтобы Кэт ни мгновения не поколебалась с ответом. Деньги Максима Андреевича она тратила лишь по крайней необходимости и перед отлетом даже не поменяла их остатки на межпланетную валюту, космики – этот жест был бы равносилен уже окончательному и полному их присвоению, и проснувшаяся совесть сказала жесткое «нет». Тем более что Ян не заводил с ней разговоров о деньгах – видимо, пока хватало. Пока. Но что-то будет дальше? А своих денег у нее как не было, так и нет. Вот и появилась нечаянная возможность подзаработать – скача, как марионетка, с микрофоном, под чужим именем, при этом по-рыбьи разевая рот. Что, впрочем, как выяснилось, необязательно, но от этого почему-то немногим легче.
 – Мне не хочется вас огорчать, но боюсь, что...
 Ее прервал стук в дверь.
 – Нет-нет, погодите отвечать! – замахал руками Прынцип. – Я переговорю с нашим финансовым директором – возможно, да нет, я даже уверен, что ваш гонорар удастся увеличить – скажем, до тридцати пяти процентов, а вы пока еще отдохните и подумайте. Вы можете позвонить мне в любую минуту вот по этому номеру, – поднявшись, он протянул ей бумажку, – или, если позволите, я вам позвоню. Только, будьте любезны, подключите у себя в номере телефон.
 Кэт проверила аппарат на туалетном столике и с удивлением обнаружила, что он выключен. Тем временем в дверь, к которой уже направлялся Прынцип, опять постучали. Уж наверное, это был не Ян, но, может быть, хоть на сей раз кто-то из своих?
 – Ни в коем случае так не делайте, – поучительно сказал Прынцип, когда она уже протянула руку, чтобы открыть. – Вы у нас редкая драгоценная гостья, и там за дверью мой охранник, но от поклонников, знаете ли, можно ожидать всякое. Вам следует подключить видеоком, – сказал он, нажимая, кнопку под экраном, расположенным слева от двери. Сама Кэт спросонья, в растрепанных чувствах не обратила на него внимания. Экран зажегся, демонстрируя... корзину с розами – не заставку, как можно было подумать, а живой букет, настолько большой и великолепный, что за цветами не было видно лица того, кто их держит.
 – Заодно подключился звонок, – сообщил Прынцип. – Понимаю, вы хотели тишины и спокойствия, но, уверяю вас, коммуникатор выдает очень мелодичную и приятную трель.
 Кэт хмыкнула, по-новому оценив приписку Яна о том, что новоявленная популярность не должна ее волновать. Разумеется, это он отключил телефон и дверной звонок – то есть сделал, по его мнению, все для того, чтобы «знаменитость» никто не тревожил. Сам он пока еще занят и, возможно, чувствует свою вину – маловероятно, но как было бы приятно, если бы эти цветы, что пока еще находятся за дверью, прислал ей он.
 – Разве на станции можно достать цветы? – спросила она у Прынципа, прежде чем его выпустить.
 – О, у нас великолепная оранжерея! Но далеко не каждый может позволить себе купить хотя бы один цветочек. Кто-то выложил ради вас кругленькую сумму.
 – Надеюсь, это нанесло вашей оранжерее не слишком серьезный ущерб, – сказала Кэт, открывая дверь.
 Человек с цветами уже собирался шагнуть внутрь, но натолкнулся на выходящего Прынципа и вынужден был посторониться. В то же время другие поклонники, продолжавшие томиться в коридоре, прореагировали на открытие двери так же бурно, как в прошлый раз: все они подались поближе, наперев на охранника и немилосердно пихая обладателя букета. Как он ни загораживался корзиной, но Кэт на мгновение получила возможность увидеть его лицо – этого было достаточно, чтобы она узнала человека, подвозившего ее в Москве на байке. Кирилла, или Альена – так его называл Темный. В следующий миг перед ней вновь качались роскошные чайные розы, но она уже кричала Прынципу:
 – Погодите! – Кэт отчаянно схватила за локоть удивленного администратора и практически втащила его обратно, захлопнув дверь перед букетом.
 – Я согласна! – выдохнула она.
 – В самом деле? – Прынцип даже немножко растерялся и пока еще нерешительно расцвел.
 – Да, и я хочу выйти отсюда прямо сейчас, вместе с вами. Пока не передумала. Я смогу где-нибудь переодеться и привести себя в порядок? А еще бы выпить кофе и чего-нибудь перекусить, – сказала она, накидывая пиджак, и торопливо открыла большую сумку, где лежала косметика. Здесь же кроме всего прочего было ее красное платье, вполне подходящее для выхода «на публику».
 – Да-да, конечно, об этом не беспокойтесь! А как же с цветами? Вы не позволили внести их в номер – так, может быть, хотите взять с собой? – Чувствовалось, что его всерьез волнует судьба такого крупного букета.
 – Увы, но у меня аллергия. Как раз на этот сорт, через видеоком я этого не разглядела. Хотите, берите их себе. – Говоря, Кэт наскоро с помощью расчески и геля укладывала волосы, потом припудрилась и ярко накрасила губы; она собиралась выйти на люди и, что бы там ни было, не желала больше выглядеть, как черт из табакерки – зеленый и лохматый.
 Стало быть, ее догнала мафия. И так быстро... Но откуда они узнали? Как вычислили?.. Хотя это уже неважно – узнали и вычислили. Или ей, ослабленной болезнью и утомленной бесконечными преследованиями, просто почудилось сходство? Теперь она уже сомневалась в том, что видели ее собственные глаза, опасаясь утверждать для себя что-либо наверняка. Для этого ей надо было еще раз на него взглянуть. Но, когда они вышли из номера, того, кто принес цветы, уже не было – корзина с ними одиноко стояла у двери. По указанию Прынципа охранник поднял ее и понес следом. Восторженный народ не отставал – галдел, тянул руки, усиленно привлекал внимание звезды, ловил ее взгляд, просил автограф и путался под ногами. Те, кто встречался по пути в коридорах станции, тоже не оставались равнодушными, многие присоединялись к эскорту; если кто-то и сомневался в ее подлинности, при виде целой корзины роз наступало бесспорное убеждение – точно, это она! Звезда! Карина!
 «Звезда» рассеянно улыбалась и жалась к администратору, высматривая среди встречных кого-нибудь из своей команды и страшась вновь увидеть среди окружающей неразберихи лицо Альена – Кэт склонна была предполагать, что это и есть его настоящее имя. Она знала – если мафия ее отыскала, от них не запрешься в номере, они изыщут способ туда войти, и обычные двери их не остановят, уж если не остановили парсеки космической пустоты... Да что там обычные, от мафии не укроешься и за бронированными: кто как не они являются лучшими специалистами по вскрытию сейфов? Потому она и вцепилась в единственную возможность – согласилась на предложение Прынципа: пока она под охраной, среди народа, в центре внимания, люди Темного не осмелятся высунуться. Правда, в толпе легче убить, но ведь это, кажется, с самого начала не входило в их планы? Ну а что касается Яна – не приходится сомневаться, что на станции он ее, такую знаменитую, вскорости отыщет, и тогда уже вместе надо будет решать, как быть дальше. Надежда на скорую встречу возросла, когда Кэт узнала, что ничего похожего на концертный зал на станции не имеется, а выступать ей предстоит в четырех местных барах, которые Прынцип величал клубами.
 – Это будет маленький гастрольный тур по нашей тарелке! Если вы заметили, наш огромный плюс в том, что не требуется никаких затрат на рекламу: весть о том, что вы у нас гостите, облетела уже всю станцию, осталось только дать дополнительное объявление о времени вашего выступления в каждом клубе, – воодушевленно разливался он, пока Кэт бегло просматривала контракт, мигом составленный в финансовом отделе. По большому счету ее мало занимали подробности соглашения, единственное, о чем она специально попросила, – это предоставить ей какую-нибудь охрану. Прынцип с пониманием воспринял просьбу звезды, не подозревая, что опасается она не столько восторженных поклонников, сколько старых знакомых, давно уже преследующих ее по пятам. Впрочем, Кэт так и не увидела среди окружающих Альена, и чем дальше, тем больше сомневалась в том, что это он порывался проникнуть к ней в номер, прикрываясь цветами. Хотя таинственный даритель так и остался неизвестным: Прынцип специально проверил великодушно отданную ему корзину, но не обнаружил в ней ни какой-нибудь записки для звезды, ни чего-либо подозрительного или опасного – там были только цветы, купленные, без сомнения, в здешней оранжерее. Администратор уже наметил себе, кому из женского обслуживающего персонала станции полезно будет сделать пусть недолговечный, зато дорогой и приятный подарок, разделив букет по цветочку. И он не собирался выяснять, кто ради звезды выбросил на ветер такие деньги: не исключено, что это кто-то из станционного начальства, а если неизвестный даритель так пленен Кариной, то он обязательно еще себя проявит. Что касается самой звезды, то похоже, что на отказе от цветов кончились ее капризы, и с этого момента она не переставала его радовать, согласившись даже в завершение подготовки к выступлению принять легкий стимулятор.
 Это и в самом деле оказалось превесело – купаться во всеобщем восхищении и любви, дарить улыбки и танцевать в своем собственном стиле, даже не думая под кого-то подстраиваться; возможно, артистов такая жизнь утомляет, работа начинает казаться изматывающей, а публика – навязчивой, для Кэт же это стало лишь увлекательным приключением, позволившим ощутить себя лучшей из женщин – наикрасивейшей, наиталантливейшей, всеми желанной. В общем – звездой. Про наличие в себе вышеперечисленных качеств Кэт знала и раньше, и она была достойна всенародной любви, но была обойдена ею по причине секретности. А какое это, оказывается, непередаваемо прекрасное ощущение – быть известной и любимой всеми вокруг!
 В клубе «Дакота» ее чуть не подхватили на руки, чтобы перенести к следующему месту выступления – в клуб «Пульсар», но двое предоставленных ей охранников-телохранителей этого не допустили. Ни в первом, ни во втором клубах она не увидела среди зрителей никого из своих и возлагала надежды на упомянутый Тропилиным офицерский бар, четвертый по счету в расписании ее «гастролей».
 Выступление в «Пульсаре» тоже прошло на ура. «Осколок неба», «Маска», «Звездная охота» – Кэт нравились эти песни, кроме того, она умела и любила танцевать, это и впрямь дано было ей от природы – двигаться, когда музыка не просто вливается в уши, а начинает звучать в твоей крови. После выступления она демократично перекусила за одним из столиков – за ним уже сидел Прынцип, неизменно ее сопровождавший и безапелляционно осаживавший всех тех, кому удавалось прорваться через телохранителей. Сам он не переставал выражать ей свое восхищение. Сделав это в очередной раз, Прынцип заверил певицу, что все идет просто замечательно. До сего момента все, по-видимому, действительно так и было. Уже поднимаясь из-за стола, Кэт вдруг увидела среди толпившейся на некотором отдалении публики Николая Шалыгина. Штурман наблюдал за ней, видимо, не решаясь приблизиться. Ни Яна, ни капитана Тропилина рядом с ним не было, но он наверняка знал, где они, и Кэт, радостно взмахнув рукой, направилась к нему.
 Николай шагнул навстречу – увы, не один он горел желанием «дотянуться до звезды», причем в самом что ни на есть буквальном смысле. Одновременно с ним – да что там если бы, – толкая его и опережая, вперед ринулись все, кто стоял поблизости, а их было немало. Мгновением позже Кэт показалось, что и вообще все, кто находился в баре, устремились в едином порыве в одну точку, будто в соответствии со всемирным законом тяготения, по которому звезды притягивают к себе все что ни на есть в ближайшем космосе. Поначалу она не теряла из виду растерянное лицо Николая и еще надеялась к нему прорваться, потом ее окружили и стиснули со всех сторон. Кэт только и могла, что испуганно озираться в поисках защиты от народной любви, но Прынципа оттеснили, и он пропал из поля зрения, телохранителей почему-то тоже нигде не было видно. За их отсутствием публика в «Пульсаре» осуществила то, чего не дали сделать поклонникам в «Дакоте»: Кэт подняли на руки и понесли куда-то над головами, как она вскоре догадалась – к выходу. Что ж, если таким макаром ее вознамерились транспортировать к следующему месту выступления, то, может, ничего в этом страшного нет. Только бы не уронили – думала она, глядя прямо перед собой и стараясь держаться ровно, как бревно, влекомое течением, что, по ее мнению, должно было помочь ей остаться «на плаву». Неплохо, конечно, когда все вокруг тебя ценят и любят, но все же, как теперь поняла Кэт, лучше держаться подальше от стихии, именуемой «восторженные поклонники». Оставалось утешаться тем, что Николай ее видел, он сможет отыскать Яна и рассказать ему о ее артистической карьере на станции. Лишь бы он в своем рассказе не сгущал краски, ведь, по сути-то, все в порядке. Ой ли? Все ли?..
 Снизу доносились ожесточенные выкрики, там явно что-то происходило; руки под ней сначала колыхались, наподобие волн, а потом они стали из-под нее исчезать! «Вот и доверяйся слепой стихии, сейчас уронят!» – в панике подумала Кэт, а в следующий момент ее подхватили и поставили на ноги – прямо перед дверями лифта. Вокруг по-прежнему была толпа, ничуть не расстроенная, а все такая же воодушевленная и готовая на подвиги, но Кэт от нее загораживали стоявшие с двух сторон охранники. Они-то ее только что и вызволили – сориентировались наконец-то. Когда лифт открылся, они мягко потеснили ее внутрь и сами шагнули следом, при этом отсекая возможность войти кому-либо еще. В этот момент Кэт вновь увидела Николая: он прорвался к лифту, но добраться до нее по-прежнему не мог.
 – Пропустите его, – велела Кэт охраннику, придержавшему штурмана за плечо. – Да пропустите же! Мне надо с ним поговорить, это пилот с моего корабля! – Однако тот, словно не слыша, оттолкнул Николая в толпу, а второй уже нажимал кнопку. Лифт закрылся и тронулся вниз. Кэт прекрасно помнила слова Прынципа о том, что выступать она начнет в нижнем уровне, после чего будет подниматься все выше. То есть им сейчас полагалось тронуться вверх.
 – Вы перепутали... – сказала она и осеклась.
 – Далековато же ты забралась, чтобы станцевать под музыку, – произнес телохранитель, впервые после изъятия Кэт из рук поклонников поворачиваясь к ней лицом.
 Кэт едва не вскрикнула – впрочем, даже заори она в полный голос, никто бы ее теперь не услышал. Раньше надо было не ворон ловить, а хорошенько приглядеться и сообразить, что охранявшие ее люди выглядели несколько иначе, даже со спин, а теперь... Факт заключался в том, что рядом с ней стоял Альен, и тот, что без малого подпирал ее с другого бока тоже, конечно, не подвизался здесь в охране. Форменные куртки с нашивками – вот то единственное, что имело, похоже, прямое отношение к ее бывшим телохранителям. Форма сбила ее с толку, а шумевшая вокруг толпа отвлекла внимание – расчет был идеален. Поймав себя на мысли об идеальном расчете, Кэт внутренне вздрогнула. А потом произнесла:
 – Ты имеешь отношение к... – Она не договорила, потому что Альен многозначительно указал глазами на свою руку. В ней был пистолет. Оценив ситуацию, Кэт качнула головой с невольной усмешкой:
 – Ты же все равно не можешь меня убить.
 – Конечно, не убью, – согласился он. Тут лифт остановился, но Альен, обернувшись, на что-то нажал, и двери не открылись. Затем он пояснил: – Это шоковый пистолет, он просто тебя обездвижит. И когда откроется лифт, мы вынесем из него сильно подвыпившую девушку. Если, конечно, она не предпочтет тихо и послушно идти сама.
 Кэт прекрасно поняла, что предоставленный ей выбор является, по сути, его отсутствием, и сказала сквозь зубы:
 – Я пойду сама, – думая о том, что по дороге ее, быть может, узнают и, уж конечно, ее красное платье привлечет внимание.
 – Прекрасно, – одобрил Альен. Одновременно второй достал что-то из небольшой перекинутой через плечо сумки, встряхнул и накинул на плечи Кэт – это оказался легкий просторный плащ неприметного мышиного цвета. После этого оба быстро сняли форменные куртки и запихнули их в сумку. Альен нажал на кнопку, одной рукой приобнял Кэт за плечи, а другой жестко прихватил ее под руку и произнес:
 – Вперед – быстро, ни на кого не глядя, не оборачиваясь, не дергаясь.
 Парализатор он сунул в сгиб ее локтя, и тот полностью скрылся под плащем, но Кэт чувствовала ствол, практически лежащий на ее бедре. Ее захлестнуло отчаяние, оно-то и заставило упереться перед уже разъехавшимися дверями и сказать то, в чем она на самом деле сомневалась:
 – Предупреждаю, у вас ничего не получится: меня здесь все знают. – В ней вдруг стала нарастать уверенность совсем иного плана: она может остановить их и уйти – как, чем, неважно – может! Еще немного, и она нащупает в себе какой-то ключ... Она не заметила, как они переглянулись над ее головой. – Лучше отпустите меня, а то... – Не успев договорить, Кэт почувствовала ударивший в поясницу разряд. Окружающее поплыло перед ее глазами.
 – Я же сказала что пойду... сама... – проговорила Кэт, к последнему слову уже еле ворочая языком.
 – Конечно, дойдешь, осталось совсем немного. А я тебя поддержу, – громко сказал Альен, в то время как они уже выходили из лифта в предшлюзовую зону.




 Глава 14
 «ШОКИРОВАННЫЕ»


 Восторженный и порядком разогретый народ, посадив звезду в лифт и потеряв таким образом ее из виду, почти моментально рассосался – кто-то вернулся в бар, кто-то устремился другими путями туда, где намечалось следующее выступление. Лишь один человек остался стоять в опустевшем коридоре, следя за огоньком на шкале указателя уровней. Из разговоров в толпе он уловил, что Карина сейчас отправляется уровнем выше, на выступление в бар «Октопус». Именно это он намеревался сообщить Яну, предварительно рассказав о том, в какую карусель ее затянуло случайное совпадение имени и, видимо, в какой-то мере внешности.
 Николай был в курсе того, что Ян, в большей мере от отчаяния, назвал спутницу «той самой Кариной», в результате чего ей в кратчайший срок предоставили прекрасный номер. Бледную, едва переставляющую ноги, они отвели ее в этот «люкс», где она свалилась на шикарную постель и заснула мертвым сном, а администрация оказалась настолько любезна, что прислала ей врача. Понятно, что Яну пришлось в конце концов оставить Кэт в номере, и он не видел ничего страшного в том, что она, проснувшись и почувствовав себя бодрее, выйдет немножко прогуляться и осмотреться: времени у них образовалось достаточно, а в замкнутом мире станции не потеряешься. Сам Николай собирался заняться именно этим, то есть осмотром достопримечательностей, а точнее – намылился навестить местный бар, пока капитан занялся оформлением заправки, а Ян еще возился с Кэт и с нагрянувшим к ней врачом.
 Очень скоро выяснилось, что на огромной многоуровневой станции бар имеется далеко не в единственном числе, так что замаячила возможность навестить их все по очереди и оценить различия. И кто бы мог подумать, что цена за вход окажется целых семьдесят космо, по причине того, что «только сегодня в нашем клубе выступает прибывшая на станцию по специальному приглашению звезда российской эстрады Карина!» Не стоит винить штурмана за то, что он дважды просил повторить имя певицы и один раз – страну, пораженный таким совпадением. Потом в его душу закралось сомнение, и он приобрел входной билет. Надо сказать, что в искрометной певунье Николай далеко не сразу признал Кэт. Во-первых, его сбил с толку потрясающий голос. А потом – слишком силен еще был образ Кэт как осунувшегося измученного создания, бледного как смерть, с бескровными губами, едва переставляющего ноги. Потом он сопоставил внешность певицы с той Кэт, какой он ее увидел впервые в рубке корабля, и обнаружил между ними несомненное сходство. Нарастающую уверенность подкрепило придирчивое вглядывание в звезду, в результате чего он понял, что она, конечно, прекрасно танцует, но при этом даже и не думает петь. Тот факт, что эстрадные певицы практически не дают «живых» концертов, а, оказавшись на сцене, только и делают, что пляшут, очень профессионально впопад открывая рот, не имел ни малейшего значения для Николая, человека весьма и весьма далекого от эстрады.
 Словом, по завершении шоу он уже был уверен, что роль звезды, с большими трудами уговоренной прибыть с концертами на такую периферию, исполняет их в высшей степени загадочная пассажирка по имени (или по кличке) Кэт. А когда она его явно узнала и даже собиралась подойти, последние сомнения рассеялись как дым. Это была она. Никакая не Карина, а Кэт.
 Теперь Николай стоял, глядя на указатель уровней. Хотел было влезть среди первых в соседний лифт, но взгляд уловил что-то неправильное в перемещении огонька. Лифт, куда охранники так бережно заправили Кэт, почему-то ехал вниз, когда должен был бы перемещаться вверх. Огонек миновал цифры, обозначающие жилые уровни, миновал буквы «П» и «А» – уровни для персонала и административный и замер на «Р» – рекреационная, или, иначе говоря, предшлюзовая зона станции.
 Зачем бы это певицу, еще не закончившую здесь свои выступления, повезли в предшлюзовую зону? Да и Кэт там было нечего делать. И эти сопровождающие не вняли ее просьбе, грубо оттолкнув того, кого она назвала своим пилотом. Очень походило на то, что Кэт попала в беду.
 Николай не стал дожидаться лифта, а бросился к лестнице. К тому времени, как он достиг нужного уровня, ни Кэт, ни ее провожатых там уже не было. Вернее, конечно, они были где-то здесь, но успели покинуть общую зону. Он спросил нескольких служащих о девушке в красном платье, как выяснилось – никто такую не видел. Но этого попросту не могло быть: она должна была выйти из лифта на этом уровне, причем совсем недавно, не говоря о том, что станция не изобиловала девушками, а красный цвет и сам по себе притягивает внимание, то есть ее появление не могло пройти абсолютно незамеченным. «Стоп!» – сказал сам себе Николай. – Красный цвет. Если Кэт похитили, то сделали все, чтобы она не бросалась в глаза, стала как можно менее заметной». Стоило ему сказать, что девушка не обязательно была в красном, но ее совершенно точно сопровождали двое мужчин, как он моментально получил информацию – во-первых, о том, что была какая-то девушка, но пьяная в дугу, а во-вторых, приплатив десятку, он узнал номер причального бокса, в который ее препроводили. То есть ее увели на корабль. Всерьез испугавшись, что он немедленно стартует, Николай продолжил расспросы и с помощью еще одной десятки выяснил, что корабль этот только недавно прилетел, ожидает очереди на заправку и стоит в ней далеко не первым. Успокоившись, по крайней мере, на этот счет, штурман уже готов был бежать на поиски своих с ошеломляющими и нерадостными новостями. Как вдруг в светловолосом человеке, направляющемся в этот момент к лифтам, он узнал одного из тех, кто увез Кэт, – того самого «охранника», что оттолкнул его вопреки ее просьбе. Тот был один и, конечно, уже не в форме, но карман его брюк подозрительно оттопыривался, что говорило, скорее всего, о наличии оружия. Подождав в сторонке, пока за ним закроется дверь лифта, Николай посмотрел, на какой уровень он поехал. Оказалось, на административный. Вероятно, решил предпринять что-то для скорейшей заправки своего корабля. Тогда уже Николай поднялся на четвертый жилой уровень и помчался в офицерский бар, где надеялся найти Яна и куда, кстати, уже должен был подойти Тропилин.
 Здесь плата за вход оказалась уже девяносто космо, поскольку и тут сегодня ожидалось выступление звезды – но немного позже. А вообще-то, насколько понял Николай, никто пока не подозревал о ее исчезновении, иначе такая весть мгновенно разнеслась бы во все концы. Звезда – она и есть звезда, и неудивительно, если пара человек в давке оказались без сознания, а ей, может, вздумалось съездить в свой номер, чтобы попудрить нос, и тем более ничего удивительного, если этот процесс займет у нее уйму времени; по крайней мере в течение получаса публика готова была терпеливо ждать, еще полчаса возмушаться и лишь потом начала бы тревожиться.
 Николай, ничего не поделаешь, раскошелился и окунулся в мягкую, медово-желтую атмосферу бара, оглядываясь в поисках своих. Музыка здесь была приятна и необременительна, не то что в цветомузыкальном «Пульсаре», где она перед появлением певицы гремела так, что звук, кажется, проходил сквозь тело, заставляя вибрировать кости, и набившийся туда под завязку народ «разогревался» под нее в ожидании потрясающей Карины.
 Сначала Николай увидел Яна – он разговаривал у стойки с невысоким крепким человеком, в котором за милю чувствовался командир корабля, – а потом нашел взглядом и Тропилина, сидевшего за столиком неподалеку от них. Николай не стал прерывать разговор и подсел к капитану.
 – Думаете дождаться здесь Карину? – спросил он.
 Тропилин недоуменно вскинул брови:
 – Ты о Кэт? Ян надеялся, что она будет сидеть в номере, но не исключал, что она может прийти сюда. Я не вижу в этом ничего страшного.
 Николай от удивления вытаращил глаза:
 – Вы что, не знаете, что она должна здесь выступать?
 – Выступать? Кэт? – Губы капитана наметили было улыбку, но, видя выражение лица штурмана, он вмиг посерьезнел: – Ну-ка погоди. – Он повернулся в направлении стойки и жестом позвал Яна.
 Невероятно, но оказалось, что весть о гастролирующей на станции звезде прошла мимо их ушей. Каждый из них, занятый своими проблемами, просто заплатил и вошел в бар, быть может, мимолетно подивившись дороговизне. А если они и говорили здесь с кем-то, то, уж конечно, не о том, какая нынче в офицерском баре предстоит программа. Но главное на данный момент было уже не в том, что Кэт, вместо того чтобы тихо сидеть в номере, триумфально шествует по местным заведениям под видом знаменитости. Николай рассказал о том, как это «шествие» было остановлено, и обо всем, что ему удалось узнать по поводу ее похитителей.
 – Они, видно, решили, что это реальная Карина, вот и похитили, чтобы получить за нее выкуп, – высказал он свое предположение. Но Ян с Тропилиным глядели друг на друга, зная, что этот лепет не имеет ничего общего с действительностью. Зная, что их вычислили. «Рассчитали». Вот она, «наиболее удобная промежуточная станция». Вот что имел в виду Тропилин, когда говорил, что лучше бы она была менее удобной.
 – Могу сказать точно, – произнес капитан, – что это не СОТКа. Не их методы.
 Что касается Яна, то он не сомневался – их разыскали «снайперы». А они в этой своей партии действовали через мафию.
 – Это имеет какое-то значение? – Кто бы ни были похитители, его теперь интересовало лишь одно – намерен ли капитан помочь ему вызволить Кэт или ему предстоит действовать в одиночку.
 – Это развязывает нам руки, – сказал Тропилин, и этой фразой было сказано все.
 Они поднялись практически одновременно. Вскочил и Николай, словно что-то в нем отпустило сжатую до сих пор пружину.
 – Так где, ты говоришь, сейчас этот «охранник»? – уже на ходу спросил Тропилин.
 – Должен быть на уровне «А».
 – Надеюсь, мы еще успеем.
 Когда сознание немного прояснилось, Кэт поняла, что сидит, привязанная к креслу – руки примотаны скотчем к подлокотникам, ноги просто им обмотаны. Если не учитывать этого обстоятельства, то само по себе кресло было очень удобным, похожим на ложемент. Вообще-то таких кресел в помещении имелось четыре, и два были заняты мужчинами – не связанными, в отличие от нее, а просто комфортно сидящими.
 – Где я? – спросила Кэт, хотя могла уже догадаться об этом, увидев пульт управления с экранами внешнего обзора, демонстрирующими ангар и причальную палубу.
 – На корабле, – хмыкнув, ответил ближайший из двоих – он вместе с Альеном принимал участие в ее похищении. Второго, рыжеволосого, она видела впервые.
 Кэт слегка внутренне сосредоточилась, и ее новое особое чутье без труда констатировало – типичные шестерки. Определение вообще-то не столь безобидное, как кажется на первый взгляд: дай таким пистолет и маленькую толику власти над кем-то беззащитным, и они из шкуры вон вылезут, корча из себя крутых парней, властелинов и вершителей судеб.
 Итак, они притащили ее на свой корабль, и никто по пути им не воспрепятствовал. То, что Альена в рубке не было, а корабль еще находился на станции, служило слабым утешением; свои, конечно же, должны спохватиться, тем более что Николай ее видел, но как они узнают, где она? Как найдут?
 – А где этот... Альен? – Кэт слегка запнулась, поскольку не была уверена насчет его подлинного имени. Липовый телохранитель покосился на нее удивленно – не ожидал, видимо, такого вопроса.
 – Выбивает нам заправку без очереди. – Он ухмыльнулся, скользнув по ней оценивающим взглядом: – Никак соскучилась? Не переживай – скоро вернется, тогда и отшвартуемся.
 – И куда же вы собираетесь лететь?
 – Не твоего ума дело, – с грубой ленцой ответил он. – Лучше помалкивай, пока рот не законопатили.
 Кэт поморщилась, хотя понимала, что от шестерок мафии не приходится ждать вежливого обращения. Ее удивляло другое – то, что из всех преследователей самыми догадливыми и оперативными оказались бандиты, тогда как единственными, кто, по ее мнению, был способен так быстро и с такой точностью вычислить их местонахождение, не считая загадочной Третьей, были «снайперы». И действия при похищении «звезды» наводили на мысль об их незримом руководстве. Но, насколько она поняла, у мафии своя цель – Ян Никольский, к которому они почему-то не осмеливаются прикасаться напрямую. Но чего таким образом хотят добиться «снайперы»? А ведь им свойственно рассчитывать свои действия на много, очень много ходов вперед... Если даже попробовать выяснить то, что известно этим двоим, вряд ли это приведет к пониманию всей интриги. И все же надо попробовать узнать хоть что-то.
 – Мне известно, кто вам нужен. Какой смысл увозить меня, если он останется здесь?
 – Мы найдем способ сообщить ему, где ты есть.
 – Что он вам сделал?
 Бандит посмотрел с прищуром, заставившим Кэт внутренне поежиться. Однако она знала, что представляет изрядную ценность и вряд ли он посмеет ее тронуть. И верно – не тронул и даже решил ответить:
 – Он должен боссу кое-какую информацию.
 – Значит, вы надеетесь обменять меня на информацию?
 Бандит усмехнулся:
 – Разве я говорил об обмене? Ты просто очень убедительно его попросишь. Очень убедительно.
 Кэт склонила голову, чтобы скрыть – нет, не ненависть, ее он попросту не стоил, а брезгливое презрение, наверняка отразившееся в глазах.
 – А если я не стану просить? – сказала она.
 – Еще как станешь, будь уверена. А потом мы еще подумаем, стоит ли на что-то менять такую красотку... или то, что от нее останется.
 «Интересно... – сжав зубы, подумала Кэт, – такое развитие событий тоже предусмотрено „снайперами“? Возможно, так и есть: если они, загнав ее в подобную ситуацию, протянут руку помощи, то она попросту вынуждена будет за нее ухватиться, приняв любые условия. В таком случае мафия – лишь оружие, бестолковое, но могущественное, которое по выполнении своей функции будет с легкостью отброшено; впрочем, нет, скорее – водворено на склад... разве что с ликвидацией нескольких шестерок.»
 Подняв взгляд на собеседника, Кэт медленно покачала головой:
 – Вы ничего не понимаете: вы просто слепые пешки. Вам даже пальцем ко мне не позволят прикоснуться. Ваш босс останется ни с чем, а вам же известно, что делают в таких ситуациях боссы, и ваш наверняка не исключение: он станет искать крайних, и тогда виноватыми окажетесь вы – во всем.
 – Заткнись! – рявкнул он – уже не лениво, а с реальной угрозой в голосе. Но тут в беседу впервые вступил его рыжеволосый напарник:
 – Я вот что скажу, Дэн, – произнес он, обернувшись от экранов, куда до сих пор в задумчивости пялился: – То, что она говорит, не так уж бессмысленно.
 Дэн удивленно уставился на товарища:
 – Ну давай еще ты ей подпой!
 Тот упрямо покачал головой: видно, слова Кэт каким-то образом отвечали бродившим в нем мыслям:
 – Вспомни, в Москве нас чуть не загребли спецслужбы; Альен нам тогда ничего не объяснил, но у нас-то тоже не кочаны на плечах: выходит, что и они ее ищут. А раз она у нас, то теперь уже – за нами. Мы влипли во что-то очень скверное, Дэн, и самое паршивое, что никто не собирается нам сообщать – во что. Альен что-то знает, но помалкивает – он-то, не сомневаюсь, в любом случае выкрутится.
 Повисла тишина, в процессе которой оба похитителя сумрачно глядели на Кэт. Она нашла момент удачным, чтобы продолжить:
 – Конечно, ни Альен, ни кто другой вам этого не скажет. И я, к сожалению, не могу ничего рассказать. А вот посоветовать могу: если у вас действительно не кочаны на плечах, бросайте все и бегите. Сейчас еще не поздно. И отсюда со станции очень просто сбежать так, что никто не найдет концов.
 Рыжий потер бровь: похоже, он всерьез обдумывал предложенный ею вариант. Дэн, после нескольких секунд оторопелого молчания, вдруг взорвался:
 – Да что ты ее слушаешь! Она что угодно скажет, лишь бы мы ее отпустили! И кто мы после этого будем, если не полные идиоты?
 – Может быть, и полные, зато живые, – заметила Кэт.
 – Живые? Живые?! Да Темный нас отыщет даже у черта в заднице!
 – Это еще бабушка надвое сказала, – возразила Кэт. – А так вы заведомые трупы.
 Возмущение во взгляде Дэна сменилось яростью:
 – Э, да ты что, угрожаешь?
 – Вам угрожаю не я. И не подумайте, что я вас пугаю, – поверьте, все так и есть.
 – Ну хватит! Осточертело слушать твою брехню! – Дэн поглядел на молчащего напарника: – Красный, передай-ка мне скотч!
 Тот медленно и явно неохотно потянулся к подножию своего кресла.
 – Вы могли бы и не отпускать меня, – внесла предложение Кэт. – Уходите сами, а меня оставьте здесь дожидаться Альена; ему же все известно, вот пусть и попробует сам выкрутиться. – Она не кривила душой относительно прогноза на их судьбу и при этом размышляла, что один бандит все же лучше, чем трое: от одного больше шансов убежать – не в космосе, конечно, а пока еще корабль находится здесь в ожидании заправки. К тому же, может быть, ей удастся освободиться от пут еще до его прихода. Надежду ее подкрепило то, что Красный, уже державший в руках скотч, не торопился передавать его напарнику. Кажется, он собирался что-то сказать, как вдруг...
 Как вдруг один из обзорных экранов показал, что дверь ангара открывается и в нее входит Альен.
 Кэт в досаде скрипнула зубами – были бы свободны руки, она бы стукнула кулаком – не по Дэновой физиономии, увы, эффект вряд ли вышел бы желаемым, а по подлокотнику: ее уговоры почти уже подействовали, по крайней мере на одного, а там он, глядишь, по-настоящему врезал бы второму. И вот, на тебе – появился этот чертов Альен и все испортил!
 – Надо поговорить с Альеном, – буркнул Красный, нажимая ряд кнопок на пульте – открывал, конечно же, входной шлюз.
 – Посмотрим, что ты запоешь при нем! – злобно уронил Дэн и быстро перевел взгляд на экран, от которого пленница в данный момент не отрывала глаз.
 Кэт запоздало зажмурилась, внутренне кляня себя: не смогла, разиня, скрыть вспыхнувшей на лице радости! А как ей не вспыхнуть, когда вслед за Альеном в ангар ворвались Ян, Стас и Николай и бросились вперед – к открывающемуся люку корабля. Впрочем, не ее взгляд выдал их появление; Красный, к сожалению, тоже смотрел на экран и, буквально подпрыгнув, быстро пробарабанил по кнопкам еще до возгласа Дэна: «А черт!», – сопровождавшегося рывком к пульту – ненужным, поскольку люк, видимо, уже закрывался и никто из появившихся, включая Альена, не успел к нему вовремя: камера показывала их, всех четверых, вынужденных остановиться перед наглухо закрытым кораблем.
 Нечего и говорить о досаде, отразившейся на лицах своих – они сейчас показались Кэт прекраснейшими в мире. И отвратительной, ввергающей в отчаяние была мрачная усмешка Альена, кривившая его губы, несмотря на то, что Николай держал у его виска тот самый шоковый пистолет, что недавно упирался в бок Кэт.
 Похитители молча пялились в экран, оценивая новую ситуацию и, вероятно, прикидывая, что из нее проистекает. Наконец Дэн протянул:
 – Та-а-ак...
 А Красный сказал с грустной усмешкой:
 – Они что же, выходит, взяли заложника?..
 Дэн посмотрел на Кэт и ухмыльнулся:
 – Что-что они там взяли? Сдается мне, эти козлы что-то перепутали. Погоди, сейчас мы им объясним разницу между ценным заложником и уродом, притащившим за собой такой пышный хвост. – Он протянул было руку к пульту, но его остановило спокойное предупреждение напарника:
 – Только тронь излучатель, и я тебе руки оторву.
 – Что-о-о? – Дэн, явно считавший себя в их паре начальником, недоуменно вытаращился на Красного.
 – Кто из нас пилот, я или ты? – спросил тот. – Ты что думаешь, придурок, мы в земном гараже? Здесь за стенами не просторы Техасчины, а космос!
 – Я не собираюсь стрелять по стенам! – огрызнулся Дэн.
 – Конечно, никто не стреляет по стенам, им обычно достается по ходу. Да будь ты хоть снайпером! – Кэт вздрогнула и быстро перевела взгляд с одного на другого, силясь понять – это просто пример или ссылка на организацию?.. – В шлюзе наверняка стоят датчики, и, если ты откроешь стрельбу, на станции моментально поднимется тревога. А уж когда станет известно, что мы похитили залетную звезду...
 – Да какая она звезда! – Дэн бросил на Кэт презрительный взгляд. – Я таких звезд в земных кабаках наберу батальон, по полсотни за штуку. Может, потому они пока и не обратились к властям, что у самих рыльце в пушку по самые уши.
 Не обращая внимания на оскорбления, Кэт с надеждой глядела на экран. Свои совещались, и как раз в это время Тропилин что-то резко, явно в приказном тоне сказал Альену. Тот ответил с невозмутимым насмешливым спокойствием – было видно, что он не собирается выполнять то, что от него требуют; шокер у виска, по-видимому, ничуть его не пугал. Выслушав, капитан задал ему какой-то вопрос, затем поднял руку к лицу – на большом пальце у него был закреплен прибор, похожий на крупное, величиной с фалангу, кольцо. Тропилин вытянул из него антенку.
 – Ага, приступаем к переговорам, – взвинченно сказал Дэн, цепляя клипсу наушника. Красный тоже надел наушник, хотя было ясно, что переговоры с их стороны будет вести не он.
 Они не позаботились включить громкую связь, чтобы и Кэт было слышно; она видела только, как Тропилин шевелит губами. Зато она слышала ответы Дэна:
 – Борт на связи. Мне наплевать, какой ты там «скр». Условия буду ставить я: вы отпускаете нашего человека и убираетесь из нашего ангара. Об остальных требованиях вам сообщат позднее.
 Тропилин переглянулся с Николаем, и тот над чем-то склонился, а капитан вновь стал говорить.
 Внимательно наблюдавший за ними Красный сказал напарнику:
 – Эй, Дэн, по-моему, они что-то замышляют.
 Тот скроил презрительную мину, затем нервно засмеялся в ответ на какие-то слова капитана:
 – Заправят, еще как заправят! И ты еще, капитан КР, лично об этом похлопочешь, спорим?
 Он поднялся из кресла, подошел к пленнице и, не говоря ни слова, ударил ее по лицу – раз, другой... Кэт только ахнула и задохнулась.
 – Смотри-ка, а она из молчаливых, – заметил Красный, с усмешкой наблюдавший эту сцену. – Тут, видно, одним мордобоем не обойдешься. Может, намекнуть твоим друзьям, какие у тебя хорошенькие ушки?
 Его дружок схватил Кэт за волосы, приблизил вплотную к ней потное лицо и прошипел:
 – Визжи, сука!
 Первые мгновения Кэт была потрясена и ошарашена, теперь перед глазами у нее побелело – нет, не от страха, не от отчаяния и даже не от боли. От ярости. Она и так-то была беспомощна против двоих мужчин, а уж тем более связанная...
 В следующий миг внутри у нее словно распахнулась дверь – доступ к источнику сил, с которыми она уже соприкасалась когда-то, во время общения с хассами. Тогда она желала лишь взаимопонимания и остановки гибельного барьера.
 Теперь вдруг пришло осознание, что физическое бессилие не имеет никакого значения.
 Взять человека, похитившего Кэт, не составило особого труда. Он и впрямь находился в административном уровне – в той же приемной, где незадолго перед тем выбивал срочную заправку Тропилин. Сами они, естественно, не стали сразу показываться ему на глаза; Николай только глянул в дверь, открытую очередным посетителем, и произнес:
 – Есть!
 Они устроили засаду перед лифтовым холлом, укрывшись в одном из выходящих сюда коридоров, и, когда «объект» появился, вошли вслед за ним в лифт. Так что вышел он из него уже разоруженным и, можно сказать, под конвоем, хотя со стороны они выглядели как группа друзей, возможно – сослуживцев.
 Яну слегка изменило его «снайперское» хладнокровие – он рвался немедленно освобождать Кэт, однако Тропилин настоял на первоначальном визите в собственный грузовик, объяснив это следующим образом:
 – Если у нас возникнут проблемы, то шокера может оказаться недостаточно.
 Ян знал, что капитан имеет право на ношение оружия и посерьезнее, чем шокер, но понимал и то, что вряд ли ему позволят появиться на станции со штурмовым плазменным ружьем. А ведь если они окажутся перед закрытым кораблем, для проникновения внутрь им не помогут ни обычный пистолет, ни даже лазерник. По мнению Яна, ключом к успеху была внезапность, на нее-то и следовало ставить, но Тропилин предвидел, кажется, и какие-то другие варианты. Впрочем, свой бокс они навестили очень ненадолго; капитан один зашел в корабль, оставив Яна с Николаем караулить пленника, наблюдая заодно за работой неторопливого, как броненосец, заправщика. Тут похититель, державшийся на удивление невозмутимо, впервые подал голос:
 – Вам лучше оставить эту затею. Девушку вам обратно уже не получить – я понимаю, как нелегко бывает признать свое поражение, но лучше бы вам смириться с этим.
 Ян с Николаем проигнорировали его слова, причем стоит ли говорить, что Яну это далось с куда большим трудом.
 Тропилин появился не с чем-то солидным и огнестрельным, а всего лишь с небольшим ящиком, похожим на саквояж, при взгляде на который всем троим, включая пленного, пришла, кажется, одна и та же мысль.
 – Вам не поздоровится, если вы будете что-то взрывать на космической станции, – насмешливо сказал пленник. – Даже стрелять здесь я вам не советую, если только не хотите привлечь к нашим проблемам Службу Безопасности.
 Капитан мельком глянул на него и отвернулся, буркнув:
 – Они нам только спасибо скажут.
 – Да неужели? – Усмешка пленника стала шире: – А мне почему-то кажется, что вы избегаете внимания спецслужб.
 Что ж, последнее слово осталось за ним. Хотя и его вряд ли удовлетворил итог разговора: капитан так и не сказал, что представляет собой этот ящик, а между тем и Ян был бы не прочь уяснить его предназначение. Невзирая на предупреждения пленного, капитан взял «саквояж» на операцию, так и не обмолвившись о нем ни словом.
 Попытка внезапного прорыва не удалась: люк, начавший было открываться, обратно задвинулся, даже заклинить его чем-нибудь, хоть тем же шокером, они не успели, да и сомнительно, что в оставшейся таким образом щели имелся бы смысл. Обнадеживало лишь то, что излучатели корабля вряд ли откроют по ним огонь в шлюзе. И в их руках был один из похитителей – возможно, главный. Только на это и оставалось надеяться – что судьба этого типа, а также его приказания небезразличны тем, кто остался в корабле. После короткого совещания Тропилин обратился к пленному:
 – Мы сейчас с ними свяжемся, и, если вам дорога жизнь, вы отдадите им команду открыть люк.
 – А иначе вы что, меня застрелите? – пленный не просто пренебрегал угрозой, он еще и ухмылялся. И, что самое неприятное, был совершенно прав: даже будь у них возможность использовать огнестрельное оружие, никто бы из них не стал убивать или мучить заложника – это было прерогативой его братии.
 Яну, впервые вглядевшемуся в его лицо более внимательно, показалось, что где-то он его уже видел; возможно – в кондоминиуме, где мафия вела охоту на Кэт...
 – Даже если бы ваша угроза была реальной, да что там, даже если бы вы подняли на ноги всю местную Службу Безопасности – им на это плевать. Любые ваши усилия обречены на провал. Подумайте хорошенько и поймете, что это так.
 Опустив голову, Ян глухо сказал:
 – У них заложница.
 Тропилин покачал головой – безнадежно и в то же время упрямо. Сказал пленному:
 – Код для связи.
 – Четыре-восемнадцать. – Взгляд его стал пронзительным, но голос звучал спокойно, когда он добавил: – Но я бы на вашем месте подумал о ней.
 Капитан нахмурился, а Николай ткнул в голову бандиту шоковым пистолетом, что выглядело почти как удар
 И только Ян уловил в его словах нечто большее, чем угроза или предупреждение. А может, ему лишь показалось, что в них была тревога, созвучная с его собственной.
 Для связи капитан воспользовался ручной рацией, конфискованной у пленного еще в лифте. Говорил он, глядя в направлении маленького окошечка, где находилась ближайшая камера внешнего обзора:
 – Борт «Призмы», слышите меня? Говорит капитан СКР Станислав Тропилин. У вас на борту находится девушка. Мы предлагаем произвести ее обмен на вашего человека. Условия следующие: при открытии входного люка мы отойдем на пять шагов. Как только она появится, мы его отпускаем. В случае вашего отказа дело будет передано Службе Безопасности.
 Рация стояла в громком режиме, так что ответ бандита слышали все. Вряд ли стоило надеяться на что-то другое, но все же надежда была... И Станислав Тропилин еще не до конца ее исчерпал: он показал Николаю глазами на «саквояж»; штурман, кивнув, передал Яну шокер и стал колдовать над ящиком. А капитан продолжил переговоры:
 – Уясните реальное положение дел: задание вы уже провалили; вам не уйти со станции; даже если ваш корабль не вскроют, как консервную банку, он все равно не будет заправлен.
 Из рации раздалось что-то вроде хриплого тявкания, которое, вероятно, следовало интерпретировать как издевательский смех.
 – Заправят, еще как заправят! И ты еще, капитан Скр, лично об этом похлопочешь, спорим?
 Донеслось несколько резких шлепков, при звуке которых все вздрогнули, Николай разогнулся с какой-то частью ящика в руке, а пленный с закаменевшими скулами прикрыл глаза. Рация отчетливо и злобно прошипела:
 – Визжи, сука!
 Ян зажмурился, понимая – все. Провал. Он сделает все, чего потребует эта мразь. Сейчас и в дальнейшем.
 Подавшись к Стасу, он схватил его за руку и крикнул в прибор:
 – Прекратите! Слышите, вы?..
 Вместо ответа из крохотного динамика донесся грохот, словно там что-то обрушилось. Или кто-то. Затем воцарилась тишина.
 – Не надо трогать девушку, – деревянным голосом сказал Тропилин. Ответом ему было молчание. – «Призма», вы меня слышите?
 Ни звука.
 Тропилин покрутил что-то в приборе, вызвал еще раз и сообщил, нахмурившись:
 – На сбой связи не похоже.
 – Там что-то случилось, – сказал Ян и повернулся к пленному. Поглядев на шокер в своей руке, он сунул его в карман и схватил бандита за грудки: – Открывай дверь! Ты должен знать сигнал для автомата!
 Пленник, вместо того чтобы испугаться, после встряски, наоборот, обрел свой прежний наглый вид:
 – Так они его и оставили, увидев меня в вашей компании.
 «А его дружки тем временем мучают Кэт!» Ян замахнулся с намерением врезать по этой ухмылке.
 – Никольский, отставить!
 Ян мгновение колебался, потом с трудом разжал руки – левую, сжимавшую в горсти ворот пленника и с куда большим усилием – правую, сжатую в кулак. Капитан перевел взгляд с него на штурмана:
 – Коля, все готово? Давай!
 У Николая на правой кисти был надет странный прибор – подобие металлической перчатки, составлявшей одно целое с диском, со стороны ладони настолько непроницаемо-черным, что, когда штурман повернул руку, у Яна на миг создалось впечатление, будто ее поглотила до запястья черная звезда. Он даже и сейчас не мог предположить, что это за штука, стало очевидно одно – не бомба. Гадать смысла не было, оставалось смотреть.
 Николай прижал черную плоскость к поверхности люка и ткнул дважды в россыпь кнопок на перчатке. Ян узнал жест, сам он озвучил бы его так: «Задание введено, действуй!» – командует первым тычком оператор. «Ты действительно уверен?» – спрашивает система, и оператор отвечает вторым тычком: «Сто проц!»
 Ян и пленник следили за действиями Николая с одинаковым пытливым интересом: оба ожидали от прибора какой-то вибрации, возможно попытки пробоя люка (что представлялось сомнительным), но ничего подобного не происходило. Николай просто водил рукой – примерно такими движениями люди моют окна, только сопровождалось это неприятнейшим звуком, напоминающим, пожалуй, скрип ржавых петель, сильно продленный во времени. Вначале ничего не происходило. Потом Яну показалось, что покрытие в области «обработки» меняет цвет – становится светлее, словно и впрямь «отмытое». А когда он вдруг понял, что происходит, то подался вперед, желая удостовериться, что его не обманывают глаза.
 Люк корабля словно бы медленно уходил внутрь. Под воздействием прибора истончалась обшивка – она буквально таяла слой за слоем! Николай довольно быстро углублялся в корпус, переключая что-то со сменой составляющего его материала. Когда он решил (или прибор показал), что преграда стала уже достаточно тонка, то попросту саданул ногой и пробил ее остатки. Убедившись, что внутри никого нет, он ударил еще несколько раз для создания нормального прохода, потом обернулся и объявил:
 – Готово, капитан!
 – Пошли! – сказал Тропилин, подхватывая пустой «саквояж». «Стеноед» он убрал сразу же, войдя в шлюз, так ни словом и не обмолвясь о принципе его работы. Ян не стал спрашивать; может быть потом, без лишних свидетелей, – он покосился на пленного, заинтересованно провожающего прибор глазами, – капитан найдет нужным что-нибудь объяснить. А может быть, и нет.
 По короткому коридору они устремились к рубке. Лишь теперь капитан достал пистолет; Ян еще на Земле заметил, что оружие у кэпа пулевое, но, по его мнению, и редкие в применении ручные лучевики обладали не такими уж грандиозными преимуществами. Сейчас больше всего тревожила гробовая тишина на корабле, не менее странная, чем внезапный обрыв связи. Примечательно, что их пленник был не менее озадачен происходящим, наверное, этим объяснялось то, что он без возражений нажал на сенсорную панель. Дверь отъехала, и они во главе с вооруженным капитаном ворвались в рубку. Тут им открылось поразительное зрелище, вызвавшее, во-первых, облегчение, а во-вторых, полное недоумение.
 В одном из четырех имеющихся здесь кресел сидела Кэт – прикрученная скотчем, но, судя по всему, живая и... Нет, не совсем невредимая – когда она повернула голову, стала видна текущая из носа струйка крови. Их появление она приветствовала не то чтобы радостным возгласом, а скорее тихим вздохом:
 – Ох, наконец-то!.. – и покосилась направо вниз, где на полу валялся мужчина в подозрительно неестественной позе. Второй, находившийся большей частью в пилотском кресле, перевешивался через подлокотник, что выглядело еще менее естественно, как будто в момент... Чего? Удара?.. Выстрела? Разряда? Словом, будто он в тот момент оглядывался назад.
 Ян, отложив расспросы, быстро освободил Кэт, в то время как Тропилин проверял оба тела на предмет наличия в них признаков жизни.
 – Пульс прощупывается, – сообщил он.
 – Что они, друг друга, что ли?.. – размышлял Николай. Кэт, которую Ян, поддерживая, обнял за плечи, только вздохнула, опустив глаза.
 Капитан перевернул ногой лежащего, окинул взглядом его лицо и фигуру, затем поднял за волосы голову свесившегося и, отпустив ее, сказал:
 – Я не вижу никаких повреждений. – Он искоса посмотрел на Кэт и добавил: – Возможно, они действовали шокерами?
 – Ну да, а потом спрятали их в карманы... – проворчал Николай, конфискуя тем временем у «тел» шокеры.
 – Последним судорожным движением, – подал реплику пленный.
 Тропилин, как ни странно, кивнул и, прерывая дальнейшие прения, сказал:
 – Это уже неважно. Они, по счастью, как-то вырубили друг друга, а нам пора убираться отсюда – и как можно быстрее.
 – А с этим что делать? – кивнул на пленного Николай.
 Тропилин, почесав в подбородке, переглянулся с Яном.
 – Третьим будет, – сказал Ян, доставая шокер.
 По прошествии без малого десяти минут они вчетвером уже сидели в куда более тесной рубке грузовика, заправленного и готового к вылету. Как выяснилось, тропилинское выражение «нам пора убираться отсюда», относилось не только к чужому кораблю и к ангару, а к станции в целом.
 – Ты успел договориться на другой рейс? – спросил он у Яна.
 – Почти договорился... Тоже грузовик, порожний, летит за рыбой на Новую Океанию. – Ян уже знал – не сложится все это. Он просто отвечал на вопрос.
 – Водная планета, – кивнул Тропилин. – Ни одного материка, зато островов без счету. Удачный выбор.
 – Но он никуда не торопится, вылет в течение пары суток, – сказал Ян. Тропилин уже столько для них сделал, что Ян не считал себя вправе еще о чем-то просить. Он излагал обстоятельства, ожидая, что по этому поводу скажет сам капитан. И что он решит.
 – Понятно. – Тропилин потер лицо ладонями. – Теперь проанализируем ситуацию. Через три бокса стоит продырявленный корабль, нуждающийся в длительном дорогостоящем ремонте. Даже если это само собой в ближайшее время не выплывет, очнется кто-нибудь из «шокированных» и заявит о нападении и порче имущества. Рыло у них, конечно, в кондовом пуху, но за ними, я так понимаю, стоит кто-то с межпланетной косматой лапой или... щупальцем. – Он вздохнул, поморщась: – И они здесь – только «первые ласточки». У вас вряд ли есть и пара часов. К тому же наша «звезда по имени Карина» успела здесь так нашуметь, что... По большому счету вам из корабля-то уже не стоит выходить.
 – Значит, все-таки на Радомир? – не то чтобы спросил, а скорее констатировал Ян.
 Кэт уныло вздохнула – подобными вздохами ограничивалось с недавних пор ее участие в разговорах. Мужчины реагировали на эти колебания воздуха со странной настороженностью, а Николай, самый молодой и впечатлительный, – без малого с опаской. Не дождавшись никаких добавлений, они отвели от нее взгляды.
 – Возможно, это не худший вариант. По логике, вас теперь следует ждать где угодно, только не там, – сказал капитан и, связавшись с оператором, сообщил об отшвартовке.
 Со станции вылетели благополучно. После выхода в космос звездная эпопея Кэт, завершившаяся порчей вражеской красавицы «Призмы», отошла на второй план перед тревогой, доставшейся от предыдущей эпопеи, именуемой «Бегство с Земли». Если уж кому-то удалось так быстро их отыскать, то не исключено появление и еще кого-нибудь, например – да что там скрывать, холодок пробегал у всех от этой мысли – корабля-призрака. Поэтому, пока грузовик удалялся от станции, готовясь к гиперпрыжку, ее безрадостные космические окрестности не страдали, как обычно, от недостатка внимания. Чем не могла похвастать серая муть, затопившая экраны, когда корабль нырнул в гиперпространство. Зато ее появление уже не впервые приветствовали в рубке грузовика общим облегченным вздохом.
 – Ох! Только в гипере можно спокойно жить! – заявила Кэт, откидываясь на спинку.
 – Ну, не очень-то сладко тебе в нем жилось, – заметил Ян, поглядев ей в лицо с намечающейся тревогой, словно вот-вот ожидал увидеть признаки позеленения.
 – Вся беда в нашей гравитационной системе, – оправдал Николай гиперпространство. – Вот если бы на другом корабле...
 – Жаль, что невозможно было улететь на «Призме», – сказал Ян.
 – Да уж, с такой «дверью» только в космос, – хохотнул штурман. Хотя это исключалось, даже удайся им просто раскодировать люк: Ян не был пилотом, Кэт тем более, а у Тропилина с Николаем было задание, груз...
 – Почему вы возите оружие на такой развалюхе? Конспирация?
 Тропилин обернулся и поглядел на Яна:
 – Когда ты догадался?
 – Почти сразу. Чтобы одного из лучших офицеров СКР перевели на обычные грузоперевозки? А уж когда ты сказал о Проекте Российской Военной Академии...
 – Я же говорил, что реализация проекта застряла на начальном этапе. А мы везем орудия мирного труда для первопроходцев. – Он покосился на усмехающегося Яна. – Без шуток. Прорва имеет категорию К-4С – особой сложности, поэтому принято решение испытывать на ней партии экспериментальных орудий труда.
 – Послушай, но тот диск... Это же деструктор, я не прав? Он же уничтожает материю – без огня, без пыли, даже без дыма...
 – Не деструктор, а дестабилизатор Калачова, или ДисК-2. У первого зона действия была всего три миллиметра от источника. У этого уже семь. Больше пока не получается, но наши ученые работают...
 – Ну да, я понял, – проворчал Ян. – А Калачов, судя по названию, – это тот, кого они первым... дестабилизировали.
 – Можно мне спросить? – Кэт, не видившую ДисК-2 непосредственно в действии, но внимательно следившую за разговором, волновало совсем другое. В конце концов они летели на планету под неофициальным, но очень многозначительным названием Прорва. – Что это за категория – «особой сложности»?
 – Есть категория просто К-4, повышенной сложности – это когда на планете малопригодные или совсем непригодные для человека условия. А бывает так, что планета на первый взгляд обычной средней категории К-2, а при колонизации на ней вдруг начинаются проблемы очень специфического характера... – Тропилин смолк словно бы в замешательстве. Кэт переглянулась с Яном, вздохнула – ну вот, мол, опять все не слава богу. Вновь взглянула на капитана:
 – Как ты думаешь, Стас, не лучше ли нам заранее знать, что такого специфического нас ждет на Прорве?
 – Конечно, вам не помешает это знать – тем более что информация не секретная. Просто ситуацию с Прорвой не так легко объяснить... Если сказать, что планета нестабильна... да, это будет чистой правдой, но в людском понимании это означает землетрясения, извержения, потопы... Все это относится к повышенной сложности, но не к «особой». На Прорве все постоянно изменяется и смещается, но... спокойно. Плавно, что ли. Непредсказуемо и безо всяких сотрясений, разрушений, без стихийных бедствий и тому подобного...
 – Постой! – Ян непонимающе встряхнул головой. – Как почва может смещаться без разрушений? А человеческие постройки что, совсем от всего этого не страдают?
 Тропилин поморщился, словно его просили объяснить что-то, не имеющее аналогов в человеческом мире – вкус криспианских аллегришей например.
 – Есть проблемы с дорогами и коммуникациями, – наконец сказал он, – про остальное не спрашивайте, сами все поймете на месте. То, что вам сейчас важно знать, – хоть Прорва и из категории К-4С, человеческой жизни там ничто не угрожает... То есть я хотел сказать, что она подвергается опасности не в большей мере, чем у среднего жителя Земли.
 Ян почесал переносицу, хмыкнув, спросил:
 – Редкий случай, наверное?
 – Уникальный, – сказал Тропилин.




 Глава 15
 ПРОРВА


 Если не вглядываться в очертания материков под облачной вуалью, планету можно было, наверное, спутать с Землей. Земного типа – так это называется. Вот только... Кэт никому ни за что не призналась бы, что Прорва показалась ей из космоса более красивой и загадочной. Так, должно быть, кажется великолепным все новое, чем-то, может быть, похожее на твое, но тебе неведомое и не принадлежащее – чужой дом, чужой город. Чужая молодая мама... Ты все равно скажешь всем, что твоя во сто крат лучше.
 Даже если это неправда.
 На сей раз Кэт нормально перенесла перелет, большую часть времени она провела в рубке, иногда даже занимая пилотское кресло – возможно, здесь был островок относительной гравитационной стабильности или, что более вероятно, – организм просто привык.
 К черту сравнения, что и говорить – планета была прекрасна. И, разглядывая с высоты ее рельеф, Кэт не обнаруживала в нем никаких странностей.
 Странности начались с космодрома, и к планете они относились постольку-поскольку – все же он находился не где-нибудь, а на ее поверхности.
 Космодром представлял собой бетонированную площадку расплывчатой формы – словно весь этот бетон просто шмякнули сверху одним куском и разровняли, совершенно не заботясь о правильности границ – с аккуратным одноэтажным строеньицем с одной стороны и двумя куполообразными, складского типа, – с другой. Все. Никакой ограды, со всех сторон вплотную к полю подступает густой лиственный лес, невдалеке на юге вздымается огромная великолепная гора.
 Вместо трапа им подали платформу – такую же, как «экипаж для экипажа» на земном космодроме; когда они спустились к выходному люку, она уже пришвартовалась и ждала их. На ней был один встречающий – невысокий человек лет сорока, с заметной военной выправкой и с лицом, несущим печать то ли постоянной озабоченности, то ли просто измождения. Тропилин поздоровался с ним за руку – как выяснилось, это был сам комендант космодрома «Южный».
 Пока они летели к строению – видимо, это было здание космопорта – Кэт, оглядываясь назад, спросила у Николая:
 – А если вы приземлитесь куда-нибудь, где не подают платформ?
 – Значит, там подают трапы. Обязательно что-нибудь да подают.
 – Ну а если ничего не подают? Если это не космодром, а поле? Аварийная посадка, может же быть такое?
 – Может, – согласился Николай. – Ну, тогда сами спустимся: у нас в аварийном комплекте есть веревочная лестница.
 Кэт изумленно открыла рот, а потом чуть не прыснула: межзвездный корабль – чудо земной техники, венец человеческой мысли! С искусственной гравитацией, с гиперпространственным приводом! Да, кстати, еще и с партией деструкторов в грузовом отсеке и... с веревочной лестницей!
 – Ну и ну! – сказала она.
 Служащих в «здании космопорта» было немного – всего три человека, зато действовали они по-военному – без суеты, в то же время очень четко и быстро выполняя указания начальства. Скоро от складов уже шли рабочие и ехали погрузчики, вокруг корабля потихоньку закипала работа, руководить которой отправился Николай. А комендант наконец занялся приезжими специалистами. Ян показал ему документы, но Тропилин не дал ему толком открыть рта – он сам говорил о «командированных»; как понял Ян, давая понять коменданту, что они не какая-то понаехавшая шушера, что он лично их опекает и, возможно, кое-кто повыше в них заинтересован.
 – ... фирма известная – инопланетное дерево, камни. Я этих ребят знаю, уже возил. Они тут ненадолго – возьмут образцы, по горе полазают и перекладными на следующий объект. Что у тебя в ближайшее время намечается из транспорта?
 Комендант вытащил электронную записную книжку.
 – На этой неделе у нас только топливник. Отсюда пойдет на Ринг-3.
 – Ничего, рванут до пересадочной. Им не привыкать. – Тропилин подмигнул Кэт.
 – Значит, их в рабочий поселок? – полуутвердительно сказал комендант.
 – Конечно.
 – Хорошо. Через десять минут Грай их подбросит. А ты?..
 – Ну а я с грузом в исследовательский городок.
 В лице коменданта прибавилось озабоченности, хотя, казалось бы, куда еще.
 – До него уже триста километров.
 Тропилин присвистнул.
 – А вы почти на старом месте, – сказал он.
 Комендант кивнул:
 – Пока хорошо стоим – так только, крутит немного. Объект отнесло к юго-западу – на пять километров. А все эта чертова гора разводит нас, паразитка!
 «Командированные» только переглядывались, но тут Ян решил, что настала пора внести свою лепту в разговор, в надежде докопаться до здравого смысла, который где-то в нем, без сомнения, затаился:
 – Да она вроде ничего, живописная, – заметил он с плотоядностью специалиста по каменным глыбам. Комендант мрачно глянул на него, потом перевел взгляд в окно, открывающее вид на гору и вмещающее ее далеко не полностью.
 – Не нравится она мне, – сказал он явно не Яну, а сам себе. – Как бы не пришлось переносить космодром...
 – А почему у вас поле такое кривое? – спросила Кэт у водителя флаера, когда они уже летели к строительному поселку – практически по прямой, имея возможность любоваться вздымающейся слева горной громадой.
 – Давно космодром не переносили, – ответил он коротко и, видимо, по его мнению, – исчерпывающе.
 Кэт в очередной раз переглянулась с Яном. Все эти люди, конечно же, не были сумасшедшими. Да и Тропилин вряд ли съехал с катушек, едва ступив на планету, – тогда, по логике, и с ними должно было произойти что-то подобное. И все же разгадка, без сомнения, таилась в ней – в Прорве, планете категории К-4С – «особой сложности».
 Строительный поселок притулился рядом с «объектом», который, как и следовало ожидать, находился в процессе строительства: цельное, солидной площади сооружение только-только поднялось над фундаментом – не более чем на два этажа. Но строителей на нем видно не было, а краны и аппараты замерли безжизненно.
 – Что, сегодня выходной? – поинтересовалась Кэт и приготовилась услышать очередную загадочную реплику, почти как Алиса в Зазеркалье. Водитель, которого звали Грай, покосился вниз на стройку и дал, к ее удивлению, нормальный ответ:
 – Нет, просто работы временно приостановлены.
 Кэт победно поглядела на Яна и попробовала развить успех, спросив:
 – А почему?
 В зеркале было видно, как Грай поморщился и прошептал что-то беззвучно. Ян покачал головой: мол, не приставай, сами разберемся.
 – Найдите инженера или прораба, – посоветовал Грай, высаживая их в поселке. – Они вас поселят.
 – А примерно где их искать, не подскажете? – спросил Ян, оглядываясь: поселок был немаленький, и в нем, как и на строительстве, что-то совсем никого не было видно.
 – В трактир идите, это, скорее всего, по главной улице. – Он огляделся и указал в широкий проход меж аккуратными одноэтажными домиками: – Вот эта, скорее всего, она и есть. – На мгновение задумался, потом кивнул: – Ну да, он у них обычно на главной. Наверняка найдете. В случае чего спросите.
 Еще он пообещал радировать в поселок, когда придет топливник, и улетел, предоставив им ломать головы над тем, что за ерунда здесь творится.
 – А если он не на главной, то где?.. – спросила Кэт – не у Яна, конечно, а так... наверное, у Прорвы.
 Но трактир нашелся в соответствии с предсказанием – ведь сказанное Граем нельзя было назвать ни указанием, ни тем более инструкцией. Они его сразу узнали – дом был одноэтажный, но раздавшийся вширь, а над его входом красовалась надпись:


СОВАЯ

 Из полуоткрытых дверей на улицу доносился гул голосов.
 – Вообще-то совы днем спят, – сказала Кэт.
 – Это неправильные совы, – сказал Ян, и они вошли.
 Просторный зал был отделан под дерево. За столиками сидели в основном мужчины, но было и несколько женщин. Одеты все были просто, но чисто – такое впечатление, что в праздничное. Все что-то пили – в основном, судя по кружкам, пиво. Многие курили, но дыма в помещении почти не ощущалось.
 Вдвое приличнее того, что ожидала Кэт, и на порядок – того, что ожидал Ян, которому приходилось бывать в рабочих забегаловках.
 При их появлении голоса стихли, сидящие за столиками все как один обернулись. Завсегдатаев можно было понять: новые люди, не из какой-то там соседней деревни, а по всему видать, что только что с космодрома, из Большого Мира!
 – Прям щас спросим, кто из них бригадир? – прошептала Кэт.
 – Ты что, окстись! – прошептал в ответ Ян. Несколько секунд тишины сопровождали их проход через зал к стойке бара. Потом разговоры возобновились. И вдруг...
 – Катя!
 Кэт резко обернулась. Ян, само собой, тоже. Из-за столика неподалеку поднимался худой старик в очках, очень смахивающих на пенсне.
 – Савелич?.. – спросила Кэт, делая шаг в его сторону и не замечая, что в зале вновь воцарилась тишина. – Савелич, это вы?..
 Да, это, без сомнения, был он – тот самый старик с Хасса, единственный, отдавший за нее свой голос вопреки решению комитета людского поселения, обрекшего ее на смерть.
 Она обняла сухие, неожиданно сильные плечи. Села рядом – кто-то, точно не Ян, подал ей стул, и Яну тоже подвинули.
 – Савелич, у вас новые очки.
 – Да, Катенька. Это уже третьи.
 – Я думала, что вас переправят в Москву. Я просила...
 – Ах, Катя, не стоит об этом переживать – я про нее давно забыл. Действительно так – эта планета...
 – Эта планета всех скрутит в бараний рог.
 Кэт совсем не смотрела вокруг и не сразу заметила, что за люди сидят за одним столом с Савеличем, а теперь и с ней. Помимо Яна, конечно, – его она чувствовала сердцем.
 Она поглядела на того, кто произнес последнюю фразу, – плотное лицо, снежно-белая шевелюра. Анатолий. То ли Маркович, то ли Макарович – один из первых, кого она встретила в том поселении на Хассе. Член того же памятного комитета. Что ж, неудивительно, что она его не узнала – на Хассе он был по-ковбойски сухощав. А по правую руку от него – конечно же, жена Светлана, тоже раздобревшая и вроде бы даже помолодевшая, чему Кэт мимолетно порадовалась. Но с куда большей радостью она перевела глаза обратно на Савелича. Перед нею, оказывается, уже стоял бокал с чем-то. Пригубив, она узнала мартини – а вот об этом уже точно Ян позаботился, кто же еще?
 А Савелия уже подхватил тему и говорил, говорил, говорил...
 – Поначалу все как полагается стоит, прочно и незыблемо – камень он и есть камень, бетон он и есть бетон – все крепкое, холодное, мертвое. Надежное, в общем. Но проходит время, и эти чуждые здесь материалы, привезенные из иных миров... ассимилируются – пожалуй, это самое подходящее слово; постепенно пробуждаются и начинают потихонечку жить. Вместе с планетой. Стены изгибаются. Могут вытягиваться или сжиматься, при этом оставаясь твердыми! И без единой трещины, заметьте!
 – И смизолит, и пластуб... и феррогот! С ними происходит то же самое!.. – наклонившись вперед, сдавленно, словно секретную информацию, сообщила Светлана.
 – Синтетические материалы не исключение, – с удовольствием сказал Савелич. – Странно, но факт!
 Сидели долго, забыв про то, что следует искать каких-то инженеров и бригадиров. Оказалось, что празднуют очередное прекращение работ и заодно – так удачно! – их прибытие. Старое почти не вспоминали. Прибывшим задавали много вопросов. Они рассказали стандартную легенду про свой приезд, рассказали о жизни в Москве – собеседники слушали с интересом, удивлялись, спорили, но той былой жадности, того трепета и едва сдерживаемых слез не было и в помине. Задавали вопросы они, Савелич охотно отвечал. Ян спросил о Проекте Российской Военной Академии – реально ли все-таки его осуществить?
 – Здесь? Ха! – воскликнул Савелич, чуть не столкнув со стола свою кружку. – Да сроду они не смогут ничего здесь осуществить! Кишка у них тонка!
 – Ну а если они убьют планету? Сделают ее испытательным полигоном для новых бомб?..
 Воцарилось молчание и, странно, от их стола оно разлилось по залу. В полной тишине Савелич покачал головой:
 – В нашей части галактики много планет, среди них большинство никчемных. Им есть где испытывать бомбы. Этот мир уникален. А мы, люди, любопытны, жадны и изобретательны.
 – И жестоки, – сказал Ян.
 – Пожалуй. Да, жестоки. Иногда даже слишком. Но не глупы... – Савелич помрачнел и сказал совсем тихо: – Я надеюсь, что не настолько. Все-таки надеюсь...
 Инженер с бригадиром были забыты, ночевать пошли к Савеличу. У него был свой отдельный дом, но Савелич объяснил – ничуть, кстати, не заплетающимся языком, – что это вовсе не странно: здесь намечалось грандиознейшее строительство, и домов (которые он назвал «времянками») было завезено в избытке, как выяснилось позже – в переизбытке. Так что, если они все-таки подойдут завтра в «Соваю» к инженеру или бригадиру (которые, кстати, и сегодня там были), то кто-нибудь из них запросто выпишет и им дом – со склада, дрейфующего где-то на северо-западе.
 В доме, нехарактерно для Савелича чистеньком, оказалась одна большая комната плюс санузел с душем. Кровати было две, но при желании можно было разложить еще парочку. Проведя их в дом и указав, что где и как, старик как-то вдруг спохватился и засобирался – ему, мол, срочно требуется пойти по важному делу к Бергману и заночевать, скорее всего, придется там.
 Они смотрели на него, такого деликатного, молча – Кэт расширив глаза, Ян, напротив, сузив. Вопросов у них, конечно, оставалось много. Кэт, к примеру, волновало, не изогнется ли к утру дом? А Яна – как они, при такой «мобильности» материалов, умудряются еще тут что-то возводить?.. Однако к тому моменту, как за стариком захлопнулась дверь, их уже ничто не интересовало. Помимо друг друга.
 Кэт проснулась первой – обнимая Яна, все еще ощущая себя единой с ним, на его плече. Неимоверного труда ей стоило от него оторваться, но... В комнате уже было светло. Скоро должен был появиться хозяин. Ее потянуло разбудить Яна поцелуем, но... тогда они рисковали задержаться в постели надолго.
 Решив позволить Яну еще немного поспать, Кэт поднялась и отправилась в туалетную комнату умываться. Затем потихоньку оделась и открыла дверь. Она думала просто высунуться – глотнуть утренней свежести, прижмуриться на солнышко – светоч чужого мира, но так напоминающее земное! Однако, отворив дверь, она шагнула наружу и, оглядевшись, потрясла головой.
 Да, вчера она видела в людях, живущих и работающих здесь, много необычного. Да, она узнала, в чем состоит «особая сложность» этой планеты, и верила Савеличу, но... оказывается, не верила.
 Дом стоял на краю поселка, сразу за ним начинался холм, поросший короткой травой, непричесанный, как голова шалопая. Но это вчера. А сегодня дом стоял НА этом непричесанном холме. И отсюда было видно другие дома, верней некоторые из них. Там и сям, по одному, по два, словно какая-то компания, вечером собравшаяся вместе, к утру разбрелась, а иные, как водится, уединились парами. Кэт поняла, что означает слышанный ею вчера термин «растащило». Недостроенный объект тоже сместился, но... Или это...
 – Катя, доброе утро! А вы ранняя пташка! – Савелич подошел и, остановившись рядом, повел рукой в направлении поселка: – Вот, видите, какая у нас кадриль? Днем никогда так не растаскивает, сильные подвижки начинаются по ночам, особенно под утро. А теперь, если не возражаете, пойдемте, пойдемте в дом.
 – Погодите, Иван Савелич. Я тут немного... погуляю. Хочу еще посмотреть...
 – А! Понимаю вас прекрасно! Тогда погодите минутку. – Он нырнул в дом и вскоре вынырнул, держа в руках защитного цвета плащ. Накинул его ей на плечи, сказал удовлетворенно: – Ну вот, теперь гуляйте. Только прошу вас, отойдите немного вон туда. – Глаза старика лукаво искрились за стеклами новеньких очков. Кэт вспомнила его прежние, треснутые. Подумалось – интересно, сохранил ли он их?.. Она отошла, и старик закивал: – Да-да, вот так. И, пожалуйста, постойте там. – С этими словами он вновь скрылся за дверью, на сей раз закрыв ее за собой.
 Кэт смотрела на поселок, размышляя – как они собираются его обратно «стаскивать»?.. Разрешить эту загадку самостоятельно она не успела: дом рядом с ней вздрогнул и, медленно поднявшись над землей, потихонечку тронулся к поселку. «Как флаер», – подумала Кэт. В окошке – появился довольный хозяин и, высунувшись, помахал ей рукой. Кэт, улыбаясь, помахала в ответ. Конечно же, все гениальное просто – раз машины в наше время летают, то и такое стационарное сооружение, как дом, вполне может двигаться по воздуху.
 На свое старое место дом опускаться не стал. Савелич – или компьютер? – выбрал для посадки другое, более живописное, поближе к горе. Скоро и остальные начнут взлетать и выстраиваться по новой схеме, но пока что дома спят, устав от ночных «похождений», хотя между ними, раскиданными далеко один от другого, уже ходят люди. Не исключено – загулявшие в трактире правильные «совы», вынужденные поутру разыскивать свои такие же «загулявшие» дома. Так мог подумать кто-нибудь... Однако Кэт, взглянув повнимательнее на этих людей, несомненно подумала бы что-то совсем другое. Увы, но Кэт не стала приглядываться: она не интересовалась, какая из «времянок» взлетит следующей и куда сядет – так флаера выстраиваются на автостоянке, и на человека они никогда не опустятся.
 Кэт глядела на гору.
 Нет, она не ошиблась в том, что недостроенный объект сместился вдоль ее подножия. Но только теперь поняла, что это подвинулась сама гора! Вот, оказывается, что имел в виду комендант, когда сказал «она нас разводит». Гора вклинивалась между космодромом и объектом – медленно, но неотвратимо. У Кэт мурашки пошли по коже: ей показалось, что гора все еще движется! Она знала, что медленное перемещение чего-то грандиозного чаще всего является обманом зрения: смотришь внимательно, представляя себе, что оно тихо-тихо едет, и действительно начинаешь это видеть. Однако эта гора не просто двигалась. Она еще и менялась! Скальные гребни едва уловимо плыли, постепенно образуя новый узор. Без грохота. Без лавин и обвалов.
 Сколько она простояла, завороженная этим зрелищем, – бог весть. Поселок и все, происходящее в нем, отодвинулись на какую-то другую планету. Не заметила она и того, что к ней на холм быстро поднимаются двое.
 – Кэти!
 Кэт вздрогнула, будто просыпаясь. Голос, окликнувший ее по имени, был ей очень хорошо знаком. А ласковая форма не смягчила, а наоборот, странным образом усугубила звучащую в нем тревогу.
 К ней подходил Ян с каким-то человеком. Она не видела его вчера, мало того – он совершенно не походил на личность, имеющую отношение к здешнему строительству: высокий, весь какой-то ощутимо-жесткий, с серыми глазами и серыми волосами, в одежде серо-синих тонов.
 Ян протянул ей сумочку, оставленную в доме, и ей без слов стало ясно – туда они уже не вернутся.
 – Удачно, что ты надела этот плащ, – сказал он, беря ее за руку и отводя дальше за холм, откуда уже не было видно поселка.
 – Почему?.. – Она, конечно, знала, что может быть привлекательной и в мешке с дырками для головы и рук, но сроду не назвала бы подобный наряд удачным.
 – В поселке «сотники». Твое красное платье выделялось бы на этом холме не хуже маяка.
 Кэт на мгновение прикрыла веки. Вот их и нашли... настигли в таком месте, деваться из которого некуда. Не прятаться же в лес, не залезать же на гору...
 Она открыла глаза и посмотрела на его спутника, понимая – в нем какой-то выход. Зная, что, вероятнее всего, это тоже ловушка. Нагрянула СОТКа, и одновременно появился он – какое совпадение! Неважно. Очевидно одно – здесь, на Прорве, она исчерпала свое право бежать. А право выбора – в какой из капканов ступить – было у нее всегда, только теперь оно сократилось до вилки.
 Ян привел этого человека, и, значит, он уже выбрал.
 – Говорите, – сказала Кэт.
 – Вы – Катерина Котова, эксперт-консультант фирмы HARWOOD? – Голос его был спокойным и жестким, как его облик.
 Ну что ж – круг завершился. Иди к папочке, детка. Он лучше тебя знает, что тебе надо.
 – Вам документ показать? – Это была чистой воды издевка, но его взгляд остался непроницаем.
 – Желательно.
 Кэт поглядела на Яна: удостоверение по молчаливому согласию осталось у него. Он достал его из нагрудного кармашка, протянул Кэт. Она приложила палец и предъявила – как и полагается, с проявленной фотографей. Незнакомец – а для нее он продолжал оставаться незнакомцем – внимательно изучил карточку и кивнул, возвращая.
 – Капитан Хорн, – представился он. – Я привел на Радомир корабль с вашим грузом.
 – С каким еще грузом? – спросила Кэт, взглянула на свою карточку и до нее дошло. – С часами?..
 Впервые в его глазах блеснуло что-то, свидетельствующее, что он не чужд человеческих чувств, и это «что-то» было очень похоже на насмешку:
 – Вы эксперт, вам виднее. – Он огляделся и сказал: – Но у нас мало времени, скоро они начнут прочесывать окрестности. Пойдемте.
 – На космодром? – Кэт не любила оставаться в долгу и не скрывала своих насмешек. Капитан Хорн улыбнулся одними губами, глаза его вновь были жесткими:
 – Сначала до моего флаера.
 Флаер прятался в лесу у подножия горы. Да, теперь Кэт не сомневалась, что эта громада движется. И ее подножие тоже сдвигалось, вернее «раздвигалось», по-своему, понемножку, смещаясь, одновременно пропуская гору в ее беспрерывном странствии по материку.
 До космодрома летели «на бреющем», чуть не задевая верхушки деревьев. Кэт во время полета думала, как ни странно, не о возможной погоне и не о том, что за миссия предстоит ей в дальнейшем, а о людях, оставшихся в рабочем поселке, в основном, конечно, о Савеличе, с которым ей не пришлось попрощаться. Не считая взмаха рукой... Главное, что он нашел во вселенной свое место. Было очевидно, что планета очаровала собственных колонизаторов, а Савелича – в особенности. Такой уж он был – старик с юной душой, способный в одиночку противостоять Совету большинства. Готовый влюбиться во что-то, вырывающееся за общие рамки. Например – в планету!..
 Формальностей на космодроме практически не было; какие там формальности, когда вокруг периметра отсутствует ограда! Но Хорн проехал, как и полагается, через турникет, чиркнув в контрольном автомате какой-то ксивой и заранее, еще на подъезде к пропускному пункту, попросив Кэт пригнуться. Она поняла, что это всего лишь мера предосторожности: вдруг нагрянувшая сегодня Служба Контроля дала местным властям информацию о разыскиваемой персоне – девушке лет семнадцати, темноволосой (скорее всего, на нынешний момент), и прочее?..
 Словом, все время, предшествующее заходу флаера в грузовой отсек судна Хорна, Кэт пролежала на заднем сиденье, прикрытая сверху пледом – на всякий случай. Единственный пассажир – мужчина, а именно Ян, – подозрений не вызвал, до того ли им тут, когда поутру точно не знаешь, где проснулся, а между маленьким космодромом, который день ото дня «плющит», и рабочим поселком, который регулярно «разносит», вот-вот вклинится гигантская гора?
 Корабль оказался небольшим, и груз, «приданный» Кэт, занимал в нем не слишком много места: это оказались с полсотни плоских коробок, в каждой из которых на специальной прокладке лежали самые обычные с виду электронные часы. Удостоверившись в этом, Кэт наконец поинтересовалась у капитана, куда ее вместе с этим грузом собираются доставить?
 – Мне предписано доставить вас на Оберон-1, – ответил капитан Хорн. – Дальнейшие инструкции вы получите там, на месте.
 – На Оберон?.. – Кэт вопросительно глядела на Хорна, но тот и не подумал добавлять что-либо к сказанному. Она обернулась к Яну, надеясь, что хоть он сведущ в планетологии и сможет подсказать, что за планета имеется в виду, но Ян в это время был занят тем, что потрошил одну из коробок в поисках какой-нибудь скрытой в ней контрабанды. Похоже, что, кроме часов, в ней действительно ничего не было.
 – Какие-то новые модели?.. – недоумевал он, переключившись на «образец» – нет, не потроша его, а просто рассматривая так и сяк, хотя было заметно, что он с удовольствием разбил бы их и посмотрел, что внутри. Вероятно, он так бы и поступил, но Хорн жестко придержал его запястье и холодно произнес:
 – Не стоит.
 Ян умел видеть ситуацию в развитии. И увидел, что, прояви он упорство, оказались бы сломаны не часы, а его рука. Такой вариант развития событий его не устраивал, и он позволил капитану забрать у себя часы.
 В рубке корабля их, оказывается, ждал человек. Когда он обернулся на вошедших, у Кэт расширились глаза, и она было попятилась, но уперлась спиной в замершего на пороге Яна.
 – Это мой помощник, – сообщил им Хорн. – Думаю, нет смысла вам его представлять.
 Однако смысл в представлении все-таки имелся, хотя капитан не ошибся – они и впрямь не впервые видели этого человека.
 – Не могли бы вы уточнить его имя, – сдавленно произнесла Кэт, усаживаясь в крайнее из четырех кресел, так что между нею и «помощником» осталось капитанское место. Повернув голову, она посмотрела на помощника и спросила уже напрямую у него: – Кирилл? Или Альен?
 Не отводя взгляда, он ответил:
 – До прибытия на Оберон можете называть меня просто – босс.
 – Много чести, – сказал Ян, занимая кресло по другую сторону от него, в то время как Хорн опустился в пилотское. – Я буду говорить: «Эй, ты!» Остальные, – он покосился на капитана, – сообразят, что это не к ним.
 Альен проигнорировал его слова, словно не услышал их. Он вел себя так, как будто Яна здесь не было – не взглянул и даже ни разу не повернул головы в его сторону в последующие минуты, пока капитан готовил корабль к старту. Взлет, естественно, не способствовал разговорам. Только когда перегрузки остались позади и корабль вышел в космос, помощник дал понять, что замечает сопровождающего Кэт человека, и не кто иной, как она сама поспособствовала этому.
 – Значит, ты из «снайперов», – произнесла она, обращаясь к Альену, не заметив, как вздрогнул при этих словах Ян.
 – Конечно. И не я один. Кое-кто из нас подобрался к тебе довольно близко – боюсь, даже более чем... – При этих словах он красноречиво воззрился на Яна.
 Повисла тишина. Кэт искала взгляд Яна, но он склонил голову, и его молчание говорило само за себя.
 – Ты «снайпер»?.. – наконец выговорила она и покачала головой, отрицая собственные слова, словно говоря – просто скажи «нет», и я поверю!.. И тем не менее уже знала, видела, что это правда.
 – Разумеется, он «снайпер», – ответил за него Альен. – Добро пожаловать в наш клуб, Катерина.
 Кэт поняла, что он имеет в виду: она делает то, что от нее и требовалось, – выполняет задание «снайперов», летит куда-то экспертом с этими чертовыми часами, и, значит, теперь она одна из них.
 – Мне не оставили выбора... – процедила она, и хорошо, что Ян не видел в этот момент ее глаз.
 – У тебя был выбор. Он всегда есть. – Альен оглянулся на Яна и спросил: – Правда?
 – Такой выбор был у меня, когда ты оказалась на Хассе... – глухо сказал Ян, поднимая глаза. Но Кэт уже отвернулась, так что он не был уверен – слышала ли она, поняла ли?.. Он заключил тогда сделку ради ее спасения, хотя мог отказаться от безумной мысли прорваться к ней на Хасс и спокойно в одиночестве отправиться на Онтарио. А она могла сегодня сдаться «сотникам». Выбор – он всегда есть...
 По щеке Кэт катилась слеза. Конечно, она его слышала. И теперь понимала многое, начиная с его слов тем утром в кафе: «Я заключил договор и обязан подчиняться...» – до его «необъяснимо-случайного» и очень своевременного появления в кондоминиуме. Она считала его самым близким человеком и доверяла всецело, а он был одним из них и молчал об этом... И разве это не он в конце концов определил ее выбор, приведя к ней капитана Хорна?
 Капитан, не вмешиваясь в их разговор, готовил корабль к гиперпрыжку.




 Глава 16
 ОБЕРОН


 Звезда, в окрестностях которой корабль вышел из гиперпрыжка, была голубым гигантом. А вращавшаяся вокруг нее планета, являвшаяся целью их путешествия, оказалась непроницаемо-черной: она не отражала света своей звезды и была почти незаметна на фоне космоса. Не все в рубке корабля оказались готовы к такому сюрпризу. У Кэт замерло дыхание, когда она увидела, как во время поворота некоторые звезды по курсу исчезают, заслоненные чем-то наподобие «черной дыры» – должно быть, именно так выглядит самое тяжелое и самое «голодное» образование во вселенной – черный карлик, странствующий в поисках очередной жертвы. Однако, окажись карлик в такой близости от столь жирного куска, как голубой гигант, он был бы занят питанием, а это зрелище заметное и куда более жуткое.
 Наклонившись вперед, Кэт чуть было не переглянулась с Яном, тоже напрягшимся: оба подумали о Третьей Силе – за мгновение до того, как капитан Хорн внес ясность:
 – Это Оберон-1, – сказал он. – Согласен, что наблюдать его впервые – изрядное испытание для нервов.
 – Планета не отражает свет?.. – спросил Ян. Капитан взглянул на него с легким удивлением, перешедшим в его фирменную затаенную усмешку:
 – Как видите, – уронил он.
 – Это там я должна буду рекламировать продукцию HARWOOD?
 – Она не нуждается в рекламе, – подал голос Альен, а капитан вздохнул, помрачнев.
 Кэт отметила про себя, что совсем не ощущает в себе стремления распространять часы – ни на этом Обероне, ни в какой-либо другой точке вселенной. Выходит, кривил душой Валерий, когда говорил: «Вы будете делать то, что полностью устраивает вас и в то же время небесполезно для нас», – по крайней мере в первой части своего утверждения. Да и самого его вряд ли устроила «наглядная демонстрация» в кафе, где он стал жертвой какого-то меткого сослуживца. Кстати, не исключено, что тот, кто тогда стрелял, потом выехал на площадь и оказался у нее на дороге в качестве «спасителя». А теперь собирается забросить ее на темную планету с партией часов; они же наверняка с подсветкой, так что в случае чего она сможет следить там за временем и отмечать годы. Хотя не оставалось сомнений, что если жизнь на Обероне и бурлит, то отнюдь не на поверхности. Кэт и не подозревала, насколько права в этом выводе, исходящем из ложных умозрительных предпосылок.
 Когда корабль начал торможение – слишком рано на ее уже довольно опытный взгляд, – на Обероне вдруг вспыхнул очень ровный квадрат света, похожий на гигантское окно – величиною, наверное, с целый континент. И тут что-то сместилось в восприятии космических расстояний, поставив все на свои места: «окно» вовсе не было гигантским, так же как Оберон-1 вовсе не был планетой. Темный шар находился не так далеко, как предполагали Кэт и Ян, и являлся, без сомнения, искусственным объектом, скорее всего станцией. А открывшееся «окно» было шлюзом, куда в данный момент направлялся их корабль.
 – Как все в мире относительно, не правда ли? – сказал капитан, с улыбкой косясь на пассажиров.
 – Это что, был урок физики? – спросил Ян, все ее ощущая себя немного дезориентированным.
 – Не то чтобы урок, скорее что-то вроде крещения. Хотя действительно, первые впечатления от Оберона – неплохой урок для «снайпера».
 Ян покачал головой:
 – В отсутствие ориентиров нельзя полагаться на глазомер. В космосе и апельсин может показаться планетой.
 – А планета – апельсином, – вздохнула Кэт и поморщилась, недовольная тем, что, не желая разговаривать с ним, тем не менее дополняет его высказывания. Однако корабль уже вошел в шлюз, и стало не до того, чтобы обсуждать несомненные преимущества в космосе радара перед глазомером.
 Вскоре они вчетвером вышли из корабля на узкую причальную палубу. Коробки с часами, сложенные на антигравитационной подставке, плыли чуть впереди. Путешествие внутри станции оказалось недолгим и закончилось в просторном помещении, напоминающем по оформлению дворцовый зал: стены, окрашенные в черно-красные тона, высокий сводчатый потолок и старинного типа люстры – все это было совершенно несвойственно интерьерам космических объектов. У дальней стены напротив входа был расположен большой письменный стол, из-за которого им навстречу поднялся немолодой, убеленный сединами человек.
 – Ну здравствуйте, Катерина, – произнес он так, словно она – долгожданная гостья, прибывшая в его замок по личному приглашению, а остальные – лишь ее свита, не более. Направляясь к нему через зал, Кэт и впрямь оказалась на шаг впереди компании, но не заметила этого, глядя на старика и... отказываясь верить своим глазам.
 – Узнаете? – улыбнулся он.
 Остановившись, Кэт облизнула губы и произнесла:
 – Максим Андреевич?..
 – Вы можете называть меня так. Хотя ваши спутники знают меня под другим именем.
 Итак, присутствие сопровождающих все же было отмечено хозяином таким достаточно небрежным образом. Но не все из них готовы были мириться с положением третьих лиц.
 – Подозреваю, что намечается переломный момент в истории, – сказал Ян, делая шаг вперед и оказываясь таким образом чуть впереди Кэт, – а здесь его отправная точка, раз вы ради такого случая покинули Землю, Стратег. Кстати, здравствуйте.
 – Вы неисправимы, Никольский, – сказал старик, и не подумав хотя бы кивнуть в знак приветствия, – но это в какой-то мере сослужило нам хорошую службу. И я готов объяснить, какую. – Фраза подразумевала снисходительную интонацию, но Стратег ни на грамм не изменил себе, оставаясь бесстрастным.
 – Сделайте милость. – Ян не счел нужным прятать язвительность под маской равнодушия: он очень сомневался, что привычка иметь ее постоянным лицом является признаком мудрости.
 – Я подозревал, что Катерина как контактер была наделена определенной защитой. Я хотел убедиться в этом, прежде чем она приступит к выполнению важной миссии. Теперь благодаря вам, Никольский, а также вам, Тактик, мы получили доказательства того, что она не беззащитна.
 Альен чуть склонил голову, затем поднял ее, кольнув Яна насмешливо-вопросительным взглядом: ну что, мол, уже доходит? Но до Яна дошло куда больше и гораздо раньше.
 – Что такое эта Третья Сила? – спросил он, в упор глядя на Стратега.
 Тот кивнул:
 – Как я и говорил – великолепные способности. Редчайшие. Ты прав – мы давно знаем, что они собой представляют. – Стратег опустился в кресло и после паузы продолжил, вернее начал: – Они называют себя непроизносимым словом, оно означает что-то вроде «Ждущие истину». Нам неизвестно, где зародилась их цивилизация, очевидно только, что не в нашей галактике. И возраст ее существования насчитывает не один десяток, возможно и не одну сотню миллионов лет. Неизвестно также, сохранилась ли их планета-праматерь, в любом случае им не нужны планеты, и их не интересуют завоевания, хотя их корабли, разбросанные по вселенной, заняты поисками развитых цивилизаций. Их интересуют технологии. Они внедряются – не насильственно, а по-шпионски – и начинают сосать знания. Вобрав их по максимуму, они отваливаются... улетают, но могут вернуться через тысячелетие-другое, чтобы подпитаться еще.
 – Электронные часы, – произнес Ян, как показалось Кэт, ни с того ни с сего.
 Но Стратег кивнул:
 – Да. В них содержится ценнейшая научная информация, новейшие земные технологии, изобретения, открытия. То, что удается собрать, открыто или при помощи агентов, записывается на миниатюрные носители, скрытые в часах, – в таком виде мы передаем информацию Ждущим.
 – Значит, вы предаете... – прошептала Кэт.
 – Нет, мы откупаемся. Наши знания от этого не оскудеют, а они не собираются нас порабощать или уничтожать, пока можно спокойно получить то, что им требуется. Они, наоборот, очень рассчитывают, что мы будем развиваться дальше, чтобы когда-нибудь в будущем вернуться и пожать плоды. Не знаю почему, но они лишены способности самостоятельно развиваться, они не в силах создавать что-то новое, даже на основе полученных знаний. То, что они имеют, то, что вы видели, – все это украдено, собрано по крупице в иных мирах, в разных галактиках... Мы – это для них так, мелочь... Однако в нашей галактике они столкнулись с цивилизацией, оказавшейся им не по зубам.
 – Хассы, – сказал Ян.
 Стратег утвердительно опустил веки:
 – Ждущие не в силах им пригрозить, поэтому готовы даже на обмен знаниями. Но оказались не в состоянии наладить элементарный контакт. Зато они вышли на контакт с нами. А у нас появился человек, способный общаться с хассами.
 – И они пожелали заполучить Кэт, – сказал Ян. – И вы на сей раз собираетесь откупиться ею.
 Стратег пожал плечами:
 – Им просто нужен переводчик. Кроме того, мы уже знаем, что девочка имеет защиту.
 – Против людей – может быть. А эти... Они же совершенно иные, уж вы-то должны были это почувствовать. Пустые. Пустые как пробки!
 – Я видел их непосредственно, кажется, только один раз. Контакт и передача данных налажены задолго до меня. Они могут менять форму, по крайней мере принимать человеческий облик, как, кстати, и хассы. То есть, несмотря на все различия, между ними есть что-то... ну, может быть, не общее, а, скажем так, схожее.
 – Это правда, – вдруг сказала Кэт. – Когда видишь хассов в образе людей, то ощущаешь что-то... чужое, неестественное для человека. То же самое и с этими... Ждущими. Но это разная чуждость! Хассы могут передавать эмоции – без мимики, просто... просто они их излучают! А эти, – она кивнула Яну, – ты прав, вот именно – пустые. – Дернула плечом и выдала давно уже прицепившееся мысленное определение: – Фальшивки.
 – Вот видите, вы уже имеете какое-то представление об обеих расах. И главное, вы сумели нащупать в себе эту связь... – Стратег не отрываясь глядел на Кэт, и впервые в его непроницаемом лице проявилось что-то... словно маска вдруг стала тоньше... что-то, очень похожее на надежду.
 Кэт на мгновение задумалась и нерешительно улыбнулась Стратегу:
 – Кажется, да. И когда я должна буду, хм... переводить?
 Стратег глубоко вдохнул, на мгновение превратившись в того старика, который, искренне волнуясь, спасал ее на крыше, а потом, не скрывая эмоций, отпаивал коньяком и под благовидным предлогом снадбил деньгами. Не только он, но и Ян и остальные снайперы поняли, что ее последние слова означают согласие.
 – Они уже ждут, – сказал Стратег. Кэт тревожно огляделась, невольно глянул по сторонам и Ян. – Нет-нет, они ожидают вас на своем корабле.
 – На «Призраке»? – Кэт вскинула брови.
 – Хм, да. «Призрак» – это для него, пожалуй, самое подходящее название.
 – Значит, мне еще предстоит куда-то лететь?
 – Предстоит, – кивнул Стратег и поправился: – Но не совсем лететь, а телепортироваться. Вы уверены, что готовы отправиться туда прямо сейчас? Может быть, вы сначала хотите поесть, отдохнуть? Все это возможно – уж чего-чего, а ждать Ждушие умеют.
 Кэт посмотрела на него удивленно:
 – А чего тянуть? Они, может быть, и умеют ждать, а я не люблю. Хотя тоже умею. Сначала разберемся с делами, – улыбнулась она.
 – Хорошо. Капитан Хорн, активируйте канал.
 Хорн отошел к правой стене и, открыв неприметную дверцу, начал колдовать над укрытой там приборной панелью. Стратег тем временем говорил:
 – Там, где они украли телепортацию, она еще, видимо, была новаторской разработкой. На Обероне стационарный канал – это штука надежная, можете не опасаться. А вот установить временный – довольно непростая задача; иначе, Катя, они давно бы вас умыкнули.
 – А они и пытались, – сказала Кэт.
 – Я знаю. Нам необходимо было, чтобы вы сами созрели для ведения этих переговоров, а Ждущие действовали, не считаясь с нашими раскладами: их не очень интересует эмоциональная подготовленность контактера. Вернее сказать, они не понимают ни самого термина, ни связанных с этим проблем.
 – И поэтому вы натравили на меня мафию? В качестве подготовки? – поинтересовалась Кэт.
 – Только так вы научились активировать свою защиту, – невозмутимо сказал Стратег. – Тактик лично руководил их действиями, хотя, каюсь, и ему пришлось поволноваться.
 Альен тряхнул головой, их с Яном взгляды скрестились, и он – нет, не услышал, а понял непроизнесенное:
  Тебе повезло, что ты встретил ее первым. 
 И Ян так же безмолвно ответил:
  Повезло. 
 – Кстати, – сказал Стратег, уловивший этот мгновенный обмен взглядами, – у меня будет для вас задание в Сети. Для вас обоих. По-моему, вы неплохо сработаетесь. Ну вот, все готово, – сказал он, не дав Яну возможности озвучить озарившую его догадку, и сделал указующий жест в центр зала, где появилось бледно-сиреневое свечение. – Смело входите туда, Катя, и через мгновение вы окажетесь на их корабле.
 Кэт быстро оглядела всех присутствующих, постаравшись не задерживать взгляд на Яне.
 – Ну, я пошла.
 Взмахнув на прощание рукой, она направилась стремительным шагом к центру зала. На мгновение задержавшись перед свечением, сглотнула и... сделала следующий шаг. Но уже не одна: в последний миг кто-то крепко обхватил ее, но не задержал, а шагнул вместе с нею, и голос Яна сказал в ухо:
 – Я иду с тобой. Считай, что я твой телохранитель от человечества.
 Никто из находившихся в зале не успел его остановить, он и от самой Кэт не собирался принимать возражений. Впрочем, возражать было уже поздно: они ступили в портал и исчезли, поглощенные сиреневым светом. После их исчезновения свечение стало медленно гаснуть.
 – Часы, – произнес Альен и, кивнув на стоявшую поодаль тележку, пояснил: – Забыли.
 – Мы отошлем их позже, – со странной беспечностью отмахнулся Стратег. – Если, конечно, будет запрос, – добавил он и неожиданно подмигнул, что было ему совершенно не свойственно.




 Глава 17
 «ПРИЗРАК»


 Ступив в сиреневое сияние, Ян и Кэт, вопреки ожиданиям, ничего сверхъестественного не испытали: они словно сразу шагнули в другую комнату – большую, со сложной необычной отделкой, напоминающей, пожалуй, резной дуб с металлическими вкраплениями. Разжав объятия, Ян взял Кэт за руку и сделал следующий шаг вперед – туда, где целую стену занимало огромное окно в космос; не исключено, что это был экран, поскольку перед ним громоздились непонятные приборы – возможно пульт, но с таким же успехом это могли быть, скажем, детали интерьера. Пол покрывал толстый мохнатый ковер с полупрозрачным, лениво шевелящимся ворсом. И главное – прямо перед ними сидели в причудливых креслах двое мужчин. Лица их были разными, но, стоило перестать вглядываться, как они почему-то становились похожими, как близнецы.
 «Ждущие истину».
 – Здравствуйте, Катерина. Мы вас ждали, – вежливо и без малейшего акцента сказал тот, что сидел справа.
 – Мы ждали вас. Одну, – уточнил левый.
 – Это мой сопровождающий. И телохранитель, – сказала Кэт и после маленькой паузы добавила: – От человечества.
 – Ян Никольский, – сухо и в какой-то мере нагло представился Ян, размышляя, стоит или нет пожимать им по земному обычаю руки. Решил, что обойдутся.
 Хозяева поглядели друг на друга, словно обмениваясь какой-то информацией, затем правый сказал:
 – Телохранитель может присутствовать. Садитесь.
 Яна что-то мягко толкнуло сзади под коленки. Резко обернувшись, он обнаружил позади себя кресло. И за Кэт уже стояло такое же. Переглянувшись, они согласно уселись.
 – Катерина, у вас есть постоянный контакт с теми, кого вы, люди, называете хассами, – сказал правый.
 – Не будем тянуть кота за хвост. Мне известно, чего вы хотите, – сказала Кэт, – и, раз я в постоянном контакте с хассами, то и они уже в курсе, будьте уверены. Если у них есть вопросы, то они знают, как их задать. Если готов ответ, то они его выскажут... Если, конечно, вообще найдут нужным общаться... через меня. Вот что я предлагаю: давайте посидим немного молча и подождем.
 Они вновь поглядели друг на друга, затем одновременно кивнули, и в комнате воцарилась тишина.
 Ян исподтишка разглядывал обстановку, полагая, что такого рода посредничество – не более чем уловка, изобретенная Кэт: если она в свое время и смогла отключить каким-то образом двух бандитов, а не они сами друг друга уложили, это еще не значит, что она может служить чем-то вроде медиума в переговорах двух могущественных цивилизаций. Но идея ему нравилась: помолчим немного хором, а потом Кэт останется только заявить, что хассы отказались от контакта без объяснения причин, и развести руками: я-то, мол, тут при чем? Изредка он поглядывал на Кэт, неплохо, по его мнению, справляющуюся со своей ролью: она пару раз глубоко вздохнула, как бы сосредоточиваясь, и, замерев, уставилась на хозяев корабля странно остановившимся взглядом. А они, не шевелясь, точно куклы или загипнотизированные кролики, стеклянными глазами глядели на нее.
 – Ну, вот и все! – раздался над его ухом веселый голос Кэт.
 Ян вздрогнул: только что он почему-то напрочь отключился – то ли задумался непонятно о чем, однако очень крепко, то ли просто уснул с открытыми глазами, видимо, сказались переутомление и нервотрепка.
 – Вот и все, – повторила она.
 – Что все?.. Все? – Он недоуменно огляделся. По двоим Ждущим было не похоже, что им уже предоставили какую-то исчерпывающую информацию: они сидели в прежних позах и явно еще чего-то ждали. Наверное, истины.
 – Ах, да, вы пока можете выйти, – сказала им Кэт, пояснив: – Нам надо поговорить наедине.
 Вряд ли это можно было назвать истиной, но они, одновременно кивнув, дружно поднялись и... вышли.
 – Что происходит? – поинтересовался Ян, глядя вслед хозяевам корабля, покинувшим собственную рубку по небрежной просьбе «переводчицы».
 – А то происходит, что хассы этим ждущим немножко вправили мозги... или что там у них отвечает за их псевдоразумную деятельность.
 Ян непонимающе потряс головой и, хотя непонимание это относилось ко всему происходящему, спросил:
 – Почему «псевдо»?..
 – Они не разумны, – сказала Кэт.
 – Но... Этого не может быть.
 Кэт потерла двумя пальцами лоб:
 – Понимаешь... это не совсем я так считаю. В общем, ими очень легко управлять. Они утратили желания, и почему-то исчез стимул к собственному развитию. Эта сфера в них пуста, как бы стерта, и осталась одна древняя общая программа, ну как у муравьев, что-то вроде инстинкта жить и действовать так, как приказывает что-то. Но соответствующая область осталась, стоит внедрить в нее желание, любое... ну, мы назвали бы это внушением, но у нас под этим подразумевается подавление личности, а у Ждущих личности как таковой попросту нет, и для них это как внутренний взрыв, свет, прозрение! Желание начинает превалировать, оно дарит радость, эмоции, пробуждает то, что можно назвать зачатком души. Для них это как бесценный дар, сокровище, упавшее в сердце...
 – Что – эмоции властвуют над разумом? Так выходит?
 – Не совсем так. Эмоции стимулируют разум. Кстати, на корабле всего семеро Ждущих, и все они теперь не видят смысла в прежнем существовании – космических пиявок, межгалактических полипов. У них появилось настоящее желание, а с ним и цель!
 – И какая же?.. – подозрительно спросил Ян.
 Кэт невинно опустила глаза:
 – Ну, допустим, помогать человечеству, людям. Для начала нам с тобой. Потом, когда пообвыкнутся, подумаем, какими еще желаниями их порадовать. А пока давай решать – куда полетим? Я предлагаю...
 – Погоди-погоди!.. – Ян вновь потряс головой, словно надеясь, что калейдоскоп мыслей образует правильную комбинацию. – На чем мы там полетим?
 – Не там, а тут. На «Призраке», конечно! Так как все-таки насчет Онтарио?
 Ян провел ладонью по лбу – он был ледяным, а рука – горячей. Надо было что-то ответить, и он сказал:
 – Нам небезопасно появляться на Онтарио. И потом – где там садиться на этаком «соборе»?..
 – Небезопасно? Нам? – Кэт смотрела на него, и в глазах ее плясали бесенята. – Сядем на модуле, – сказала она, – они у «Призрака» наверняка есть и наверняка тоже «невидимые».
 – Онтарио – это хорошо, – сказал Ян. – Но вообще-то... В этом корабле содержится информация о населенных мирах в нашей и в других галактиках. О множестве цивилизаций. Кстати, как ты думаешь, почему хассов это не заинтересовало?
 Кэт улыбнулась:
 – Возможно, они много древнее Ждущих. Возможно, они там уже побывали.
 – Или, возможно, надеются увидеть все это с нашей помощью?
 Кэт на несколько мгновений замерла, словно прислушиваясь. Неожиданно хмыкнула, качнув головой:
 – Возможно. – И вдруг звонко шлепнула себя по лбу: – Не будем томить Ждущих! У них же не корабль, а межгалактическая сборная солянка передовых технологий. Вдруг я смогу отсюда позвонить бабушке?..
 – А теперь о Ждущих, господин Координатор. Спешу вас обрадовать: этой наболевшей проблемы больше не существует. Конечно, когда речь идет о чуждом разуме, тем более о двух, хм-хм, разумах, ничего нельзя гарантировать. Но думаю, даже уверен, что в перспективе сотрудничества с хассами мы им стали неинтересны. Совершенно. О Княжне и Никольском тревожиться пока не стоит: они необходимы им, как посредники, на абсолютно неопределенный, но, видимо, достаточно долгий срок. Возможно, разумеется, возможно! Более того, я уверен, что эти двое будут появляться в человеческих мирах. Но в свете их миссии я бы не рекомендовал отслеживать эти появления и досаждать им излишним вниманием. Хорошо, господин Координатор. Полностью с вами согласен, господин Координатор. Просмотрю. Проверю. Завтра предоставлю. Благодарю. До связи.
 Стратег убрал трубку и, откинувшись в шезлонге, устремил взгляд в ночное небо. Он никогда не искал в этой жизни любви: играл с ней – да, это бывало, а чаще ее использовал. Но лишь теперь почему-то впервые подумал – может быть, это было ошибкой?.. Можно еще попробовать что-то изменить в настоящем, легче – в будущем, но ошибки – это прошлое, а его уже не исправить.
 Столько звезд! И где-то среди них, в неимоверной, леденящей разум дали скользит корабль-призрак.
 Столько звезд!
 Катерину и Яна никогда не занесет в гости к старому прожженному интригану с каменным лицом и расчетливым сердцем, презирающим слова «вдруг», «наверное» и «может быть», сроду не трепетавшем при слове «любовь». С чего бы, спрашивается, им, живущим этими понятиями, его помнить?
 Хотя, может быть... Вдруг?..