---------------------------------------------


 Берроуз Эдгар
 Вечный возлюбленный

 Эдгар Райс Берроуз 
 Вечный возлюбленный 
 (Вечный дикарь - 1) 
 /Примыкает к циклу о Тарзане/ 
 Пер. с англ. С.Глебкина и А.Губергриц, 1993 
 ОГЛАВЛЕНИЕ 
 Глава 1. НУ ИЗ НИОЦЕНА 
 Глава 2. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ 
 Глава 3. СПЯЩИЙ НУ ПРОБУЖДАЕТСЯ 
 Глава 4. ТАИНСТВЕННЫЙ ОХОТНИК 
 Глава 5. НАБЛЮДАТЕЛЬ 
 Глава 6. НУ И ЛЕВ 
 Глава 7. ВИКТОРИЯ ОТКЛИКАЕТСЯ НА ЗОВ 
 Глава 8. В ПЛЕНУ У АРАБОВ 
 Глава 9. НУ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПОИСКИ НАТ-УЛ 
 Глава 10. ПО СЛЕДУ 
 Глава 11. ПОХИЩЕНИЕ 
 Глава 12. ПЕЩЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК НАХОДИТ 
 СВОЮ НЕВЕСТУ 
 Глава 13. В ДЖУНГЛИ ____________________________________________________________________________ 
 Глава 1. НУ ИЗ НИОЦЕНА 
 Ну, сын Ну, молча шел сквозь дикие заросли джунглей, и при каждом движении его тела мощные мускулы перекатывались под гладкой бронзовой кожей. Густые темные волосы юноши были грубо подстрижены заостренными камнями. Симпатичное лицо Ну выражало глубокую сосредоточенность: он тщательно принюхивался ко всем доносившимся до него запахам, стараясь уловить запах Оо, тигра-людоеда. 
 Сейчас его чуткие ноздри различили знакомый запах Та, огромного носорога, заросшего шерстью. Судя по всему, тот находился прямо на тропе, по которой следовал Ну. Однако сегодня Ну, сын Ну, не собирался охотиться на Та. Разве не шкура брата Та уже висела у самого входа в пещеру Ну? Да, это так, и тем не менее сегодня Ну охотился за огромной кошкой, свирепым саблезубым тигром Оо, чтобы Нат-ул, прелестная дочь старого Тха, стала супругой не кого-нибудь, а самого сильного и смелого охотника. 
 Не далее как вчера вечером, когда они вдвоем, рука об руку прогуливались возле беспокойного моря под светом огромной экваториальной луны, Нат-ул совершенно ясно дала понять ему, что даже он, сын вождя вождей, не может претендовать на нее до тех пор, пока ремень его набедренной повязки не будет украшен клыком Оо. 
 - Нат-ул, - сказала она ему, - хочет, чтобы ее мужчина был самым великим из всех людей. Она любит Ну больше самой жизни и готова связать с ним свою судьбу. Но в том совместном путешествии по долгой жизни, которое им предстоит, одной Любви мало, ее непременными спутниками должны стать Гордость и Уважение. 
 При этих словах Нат-ул протянула свою тонкую руку, чтобы погладить молодого великана по его темной шевелюре. 
 - Я и сейчас очень горжусь своим Ну, - продолжила она, - поскольку среди всех молодых людей племени нет более ловкого охотника и более отважного воина, чем Ну, сын Ну. Однако если сейчас, пока твои щеки еще не обросли бородой, тебе удастся в одиночку справиться с Оо, тогда с полным правом можно будет заявить, что сильнее Ну, супруга Нат-ул, нет никого во всем мире. 
 Юноше казалось, что он слышит звук нежного голоса Нат-ул и чувствует ласковое прикосновение ее руки. Эти воспоминания придали ему новые силы, и он еще быстрее устремился в глубь диких джунглей на поиски Оо, тем более, что день только-только начинался и можно было не опасаться внезапного нападения ночных хищников, незаметно подкрадывающихся к своим жертвам под покровом темноты. Мысли о Нат-ул заставили Ну торопиться, и он углублялся все дальше и дальше в густые заросли нехоженого леса. 
 По мере того, как Ну продвигался вперед, запах Та становился все сильнее и сильнее. Наконец, огромное неуклюжее животное предстало перед глазами Ну. Оно стояло на небольшой полянке посреди джунглей, поросшей высокой густой травой. Не будь голова носорога обращена прямо в сторону Ну, он, скорее всего, и не заметил бы юношу, поскольку даже чуткий слух Та не позволял уловить бесшумную поступь пещерного человека, двигавшегося против ветра. 
 Едва крошечные, налитые кровью глаза зверя остановились на человеке, как Та, представитель злобного и воинственного племени носорогов, опустив огромную голову, устремился на гибкого великана, посмевшего нарушить его уединенное раздумье. 
 Хотя внушительные размеры носорога делали его слишком неуклюжим и неповоротливым, он рванулся к Ну со всей силы. Если бы не мгновенная реакция на опасность и ловкость натренированного тела пещерного человека, этот день, пожалуй, мог бы стать последним в жизни Ну из Ниоцена. 
 Однако юноша был готов к любым неожиданностям. С быстротой зайца он метнулся в сторону ближайшего дерева - огромного древесного папоротника, возвышавшегося на краю небольшой поляны. Легко, словно кошка, принялся он взбираться по отвесному стволу, безошибочно находя выступы, оставшиеся от старых веток и, как казалось, едва касаясь их руками и ногами. Складывалось впечатление, что карабкаться по стволу дерева для Ну такое же привычное и легкое дело, как для любого из нас подниматься по лестнице. 
 Вооружение Ну нисколько не сковывало его движений: копье с каменным наконечником было подвешено на кожаном ремне через плечо, а каменный топор и нож заткнуты за пояс набедренной повязки, так что руки юноши были совершенно свободны. Окажись на месте Ну я или вы, читатель, мы бы, наверное, едва забравшись на нижние ветки этого гигантского папоротника, вознесшегося футов на пятьдесят над землей, издали бы вздох облегчения и возблагодарили бы Бога за то, что удалось так легко ускользнуть от страшного чудовища. Иное дело Ну. Хорошо зная повадки животных своей далекой эпохи, он повел себя совершенно по-другому. 
 Он нисколько не замедлил движения, добравшись до нижних веток и даже не задержался ни на мгновенье, чтобы бросить взгляд на оставшегося внизу врага. Да и в самом деле зачем? Ну и так прекрасно знал, как поведет себя в подобной ситуации Та. Вместо этого Ну с ловкостью обезьяны двинулся по ветке и скрылся в широкой листве. Рискованный маневр, на который решился юноша, заставил бы побледнеть любого смельчака, однако Ну не колебался и не раздумывал ни секунды. Он легко и быстро бежал по раскачивающейся ветке и, дойдя до самого ее конца, с той же легкостью перепрыгнул на ствол ближайшего дерева-гиганта. 
 Юноша успел как раз вовремя. Едва успела ветка, прогнувшаяся под тяжестью его тела, выпрямиться, как Та со всей силы, подобно сошедшему с рельс и продолжающему двигаться по инерции локомотиву, нанес мощный удар головой по основанию дерева, на котором еще мгновение назад находился Ну. От звука этого страшного удара содрогнулось все вокруг, щепки разлетелись в разные стороны, и могучее дерево с оглушительным грохотом рухнуло наземь. 
 С соседнего дерева Ну с усмешкой глядел вниз на происходящее. Сегодня охота на Та не входила в его планы, и он, перепрыгивая с дерева на дерево, благополучно миновал поляну, после чего снова спустился на землю и продолжил свой путь к дальним скалам, где устроил себе логово зловещий людоед Оо. 
 Из дремучих зарослей, через которые пролагал свой извилистый путь юноша, за ним пристально наблюдали из-под косматых нависших бровей маленькие обезьяньи глаза. При виде человека звери издавали угрожающее рычание, обнажая боевые клыки, однако Ну словно и не замечал этого. С раннего детства он привык к обезьяньей перебранке и отлично знал, что если он будет спокойно идти своей дорогой, не трогая зверей, то и они не причинят ему никакого вреда. Кто-нибудь менее опытный на его месте, может быть, попытался бы разогнать животных, угрожающе размахивая копьем или топориком, но этим он навлек бы на себя с полдюжины еще более свирепых тварей, против которых оказался бы бессилен любой, даже самый доблестный и отважный воин. 
 Хотя обезьяны, как казалось, были настроены воинственно, пещерный человек видел в них, скорее, помощников и союзников, чем врагов. Между обезьянами и людьми давно уже сложилось нечто вроде дружеского союза. Основывался он в первую очередь на внешнем сходстве между антропоидами и троглодитами. В те давние времена огромные пространства нашей молодой планеты кишели бесчисленным множеством плотоядных животных и рептилий, мириады других наводняли ее моря, а в сыром теплом воздухе бряцали мощными крыльями гигантские летучие мыши, и человек вынужден был вести борьбу за существование от зари до зари, без каких-либо передышек. Интересы человека, который и сам лишь недавно спустился с дерева на землю, нередко заставляли его соприкасаться с обезьянами, большими и малыми, и в результате этих контактов между ними было заключено своеобразное перемирие, поскольку они оказались единственными обитателями планеты, обладающими даром речи. Хотя язык и тех и других был еще довольно скуден, он вполне удовлетворял их примитивным нуждам, а поскольку оба языка возникли в сходных условиях и во многом на основе одних и тех же потребностей, но в них оказалось много похожих слов и фраз. Так что в случае необходимости троглодиты и обезьяны могли общаться друг с другом. И сейчас, идя через земли обезьян, Ну воспринимал их зловещее бормотание не как угрозу, а скорее, как предупреждение в свой адрес о подстерегающих его впереди опасностях. Возникни прямо сейчас какая-нибудь угроза человеку, обезьяны непременно сообщили бы ему о ней. В этом, в сущности, и заключалась их роль союзников. В свою очередь, люди преследовали наиболее свирепых врагов обезьян, изгоняя их с земель антропоидов. 
 Все дальше и дальше вперед двигался Ну, изредка расспрашивая попадающихся по дороге обезьян об Оо. Их ответы только укрепляли уверенность юноши в том, что его схватка с тигром произойдет еще до того, как солнце укроется на ночлег в свою темную пещеру. 
 Так оно и случилось. Выйдя из густых зарослей, Ну стал подниматься по отлогому холму, вершина которого была увенчана низкими вулканическими скалами. В этот момент ноздри юноши, ни на секунду не терявшего бдительности, уловили донесенный ветром сильный запах Оо. Вблизи не было почти никакого укрытия, кроме разве что густой травы, которой обильно порос склон, да нескольких одиноких папоротников, возносящих свои ветвистые вершины на сотню футов над землей. Впрочем, это обстоятельство нисколько не огорчило Ну. Ведь, окажись иначе, тигр мог бы, укрывшись где-нибудь поблизости, первым неожиданно напасть на него. В том, что саблезубый хищник не попытается спастись бегством, Ну не сомневался: это было не в характере зверя. Сам же Ну прятаться не собирался, он хотел встретиться с врагом лицом к лицу. 
 Сейчас юноша находился на расстоянии примерно ста ярдов от скал, и запах Оо стал настолько резким, что уже раздражал чувствительный нюх пещерного человека. Впереди, прямо за скалами, он заметил несколько пещер. Ну знал, что в одной из них находится логово его жертвы. 
 Ярдах в пятидесяти от скал трава почти совсем исчезла, лишь кое-где между камней, которыми была усыпана вся земля, поднимались одинокие растения. Выйдя на открытое пространство, Ну, наконец-то, вздохнул с облегчением. Последняя часть его пути пролегала через густые заросли, закрывавшие его с головой. Встреча с Оо в этих дебрях грозила Ну почти неминуемой гибелью. 
 Юноша принялся внимательно рассматривать входы в ближайшие пещеры. Земля возле одного из них была усыпана таким количеством гигантских костей, что не оставалось никаких сомнений в том, кто обитает в этой пещере. Именно здесь и должно было находиться логово страшного Оо, огромного саблезубого тигра. Словно в подтверждение догадки Ну в этот самый момент из сырой и мрачной глубины пещеры донеслось зловещее рычание, а затем Ну заметил в темноте проема две светящиеся желтые точки, нацеленные прямо на него. 
 Еще через мгновенье могучий хищник, величественно ступая, вышел на свет. Он остановился, помахивая хвостом из стороны в сторону, сверля неподвижным безжалостным взглядом человека, дерзнувшего бросить вызов ему, приводящему в ужас всех обитателей джунглей. Огромное тело тигра, по размерам не уступавшего крупному быку, было поистине великолепно: черные полосы на спине резко контрастировали с ярко-желтой шерстью, тогда как грудь и брюхо хищника отличались ослепительной белизной. 
 Стоило Ну сделать еще несколько шагов по направлению к людоеду, как тот угрожающе разинул пасть, обнажив два ряда кривых клыков, дюймов в восемнадцать высотой, а из его глотки вырвался леденящий сердце рев, после которого в джунглях на много миль вокруг воцарилась напряженная тишина. 
 Достав из-за пояса каменный нож, юноша поднес его ко рту и крепко зажал оружие зубами, готовый в любой момент воспользоваться им. В левую руку он взял копье с каменным наконечником, а в правую - тяжелый каменный топорик, одинаково эффективный как в дальнем, так и в ближнем бою. 
 Оо ползком двинулся к юноше. Из оскаленной пасти тигра капала слюна. Желто-зеленые глаза кровожадно блестели. Неужто этот жалкий пигмей, хрупкий человечишко, дерзнет сразиться в рукопашном поединке с ним, бичом джунглей, охотником за людьми и мамонтами, приводящим в трепет весь мир?! 
 - Ради Нат-ул, - прошептал Ну, не спуская глаз с готовившегося к прыжку Оо. 
 Как только тигр рванулся к юноше и тот увидел стремительно надвигающуюся на него массу костей, мускулов, клыков и когтей, он мгновенно размахнулся каменным топориком и со всей мочи обрушил его на противника. Удар, нанесенный со страшной силой, прошелся тигру прямо между глаз. Тотчас же Ну с проворством кошки отскочил в сторону. Он успел как раз вовремя, так как в следующее мгновение мощная туша зверя оказалась на том самом месте, где только что стоял человек. 
 Юноша отлично сознавал, что топорик - слишком слабое оружие против тигра, способное лишь на мгновение оглушить это чудовище. Поэтому, едва лапы Оо коснулись земли, Ну вонзил в его лоснящийся бок свое тяжелое копье. 
 Но оправившийся от удара Оо уже снова поднимался на ноги, ревя и рыча от ярости и боли. От его воплей, казалось, содрогались небо и земля. Рев людоеда, огласивший джунгли на много миль вокруг, заставил их диких обитателей, испуганно оглядывающихся в ту сторону, откуда донеслись эти ужасные звуки, спешно искать укрытия в своих сырых и мрачных убежищах. 
 Тигр метался из стороны в сторону, пытаясь достать своего противника. Юноша отчаянно маневрировал, не выпуская из рук древко копья и ловко уклоняясь от ударов. Реакция Ну была мгновенной, он упреждал любое движение разъяренного зверя, оставаясь вне пределов его досягаемости. 
 Наконец Оо умерил пыл и, остановившись, растянулся на брюхе. Медленно и осторожно вытягивая лапу, он попытался ухватиться за причинявшее ему боль копье. 
 Между тем юноша с улыбкой, оскорбительной для Оо, властелина джунглей, глядел прямо в лицо врагу. При этом он сильнее и сильнее надавливал на копье, стараясь глубже вонзить его в тушу тигра. Ну понимал, что если хищнику удастся ухватить древко оружия, то это сильно уменьшит его шансы на победу в поединке. Хотя Оо и ослабел от потери крови, в его огромном теле оставалось еще довольно сил, чтобы сопротивляться, пока острие копья не пронзит его сердце. Эта схватка могла закончиться только смертью одного из участников. 
 Наконец попытки тигра увенчались успехом, и он ухватился лапой за копье. Крепкое дерево изогнулось под мощным натиском стальных мускулов и переломилось. В это самое мгновение Оо, зарычав, устремился на юношу. Ну схватил свой охотничий каменный нож, который до сих пор сжимал в зубах, и приготовился к поединку. 
 Мощным прыжком Оо сбил юношу с ног. Они покатились по земле, почти сплетясь телами. Ну, которого порой вовсе не было видно под огромной тушей противника, вновь и вновь вонзал нож в белоснежную грудь ревущего в дикой ярости хищника. 
 Оставалось только поражаться, что тигру так ни разу и не удалось поранить человека ни острыми клыками, ни когтями. Наконец, зверь сдался. Предприняв последнее усилие в этой схватке титанов, он затих. Безжизненная туша Оо крепко придавила юношу к земле. 
 Ну с трудом освободился из-под убитого противника. В последний момент, неудачно извернувшись, Оо надавил на обломок торчащего из его туши копья и оно, пройдя вглубь, пронзило ему сердце. 
 Поднявшись на ноги, юноша перерезал глотку тигру. Хлынула кровь. Размахивая ножом и топориком, Ну пустился в победный танец над телом поверженного врага. Он то издавал пронзительные вопли, подражая Оо, то переходил на гортанные крики, выражающие победное торжество пещерного человека. 
 Отовсюду, из-за соседних скал и из джунглей, раздались сотни ответных возгласов - раскатисто рычал пещерный медведь; ревел Зор, лев; выла гиена; трубил мамонт; глухо мычал бык, а из далеких болот и морей доносилось шипение и свист амфибий. 
 Исполнив победный танец, Ну принялся вытаскивать сломанное копье из туши своего противника. Затем он извлек несколько крепких сухожилий из передней лапы Оо и ими наскоро связал древко оружия. В этой жизни, полной постоянных опасностей, ни на минуту нельзя было оставаться без копья с каменным наконечником. 
 Предприняв эту меру предосторожности, Ну начал отчленять голову Оо, которую намеревался с триумфом принести в пещеру своей возлюбленной. Орудуя топориком и ножом, он провозился добрых полчаса. Наконец он поднял свой трофей высоко над головой и издал еще один радостный победный крик. Пускай знают все, что нет в мире охотника сильнее, чем Ну, сын Ну! 
 Как только последний звук его торжествующего крика растаял в тяжелом, влажном воздухе Ниоцена, тут же повсюду воцарилась полная тишина. Солнце, уже поднявшееся довольно высоко, внезапно скрылось во тьме. Земля качнулась и задрожала. Глухое ворчание донеслось из глубин юной планеты, и, словно в ответ, гром и грохот раздался с небес. 
 Напуганный троглодит озирался по сторонам, пытаясь обнаружить того гигантского зверя, из-за которого задрожала и возвопила в страхе вся земля, застонали небеса и солнце в ужасе спряталось в тучи. 
 Однако чудовища он не увидел. Повсюду вокруг в панике и страхе метались звери, птицы, пытавшиеся укрыться в своих убежищах. Движимый тем же примитивным инстинктом самосохранения, юный великан быстро схватил оружие и свой трофей и, словно антилопа, со всех ног устремился в спасительный мрак пещеры Оо. 
 Едва успел он укрыться внутри, как поверхность земли снова зашаталась и глубины ее разверзлись. Раздался ужасающий грохот падающих камней. Вход в пещеру, где укрылся юноша, внезапно закрылся и вокруг воцарилась непроглядная тьма. Заживо погребенный в этой могиле Ну, сын Ну, Ну из Ниоцена, потерял сознание. 
 Случилось это сотню тысяч лет тому назад. 
 Глава 2. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ 
 С первого взгляда на Викторию Кастер из Беатрисы, штат Небраска, ни за что нельзя было догадаться о том, что на самом деле представляет собой эта девушка. Ее огромные мечтательные глаза, изящные линии стройной фигуры, казалось, свидетельствовали о телесной хрупкости и изнеженности души, которые мы привыкли считать неотъемлемыми признаками подлинной женственности. Но это было насквозь обманчивое впечатление. Смею утверждать, что во всем белом свете существовало лишь две вещи, которых смертельно боялась Виктория Кастер, - мыши и землетрясения. 
 Охотно признаваясь в том, какой ужас она испытывает при виде мышей, о землетрясениях, однако, девушка говорила крайне редко. Только со своим братом Барни, ближайшим другом, которому она безгранично доверяла, девушка пару раз разоткровенничалась на эту тему. 
 Сейчас оба они гостили в обширном поместье лорда и леди Грейстоков в экваториальной Африке, в стране вазири, куда Барни Кастер приехал поохотиться. Впрочем, об охоте он тут же забыл. Да это и не имеет к истории, которую я собираюсь поведать вам, никакого отношения. Не имеет его к ней и Джон Клейтон, лорд Грейсток, некогда известный как Тарзан из племени обезьян, если не считать того, что я гостил у него в то же самое время, что и Кастеры, и благодаря этому могу теперь рассказать вам о том, о чем в противном случае едва ли когда-нибудь вообще стало бы известно. 
 На юге Узири, страны вазири, пролегает горная цепь, а у ее подножия простирается огромная равнина, на которой в большом количестве водятся антилопы, зебры, жирафы, носороги и слоны. Привлеченные тучными стадами антилоп, зебр и жирафов, сюда частенько приходят на охоту львы, леопарды и гиены. Встречаются тут и бизоны - свирепые дикие звери, более грозные и опасные, чем даже львы. Так, во всяком случае, говорил мне Клейтон. 
 Места эти, действительно, представляли собой настоящий рай для охотников, и почти каждый день очередная компания отправлялась из низенького бунгало Грейстоков на поиски дичи и приключений. Виктория Кастер тоже частенько принимала участие в этих вылазках. 
 Она успела подстрелить двух леопардов, не говоря уже об огромном количестве антилоп и зебр, а как-то раз лицом к лицу столкнулась и с буйволом, которого сразила метким выстрелом наповал с расстояния в десять шагов. 
 На первых порах Виктория доводила брата своим поведением до состояния, близкого к нервному припадку, ибо далеко не каждый мужчина отважится на столь рискованные поступки, как она. Однако, увидев, что сестра умудряется сохранять совершенное хладнокровие перед лицом опасности, а меткость ее выстрелов вызывает восторженные похвалы даже у самых бывалых охотников, Барни ударился в другую крайность и стал смотреть сквозь пальцы на долгие отлучки Виктории. Бывало, на охоте она надолго отделялась от прочих участников, что, без сомнения, делало честь ее смелости. Сама Виктория высоко ценила предоставленную ей свободу, так как обычно от женщин и новичков на охоте не только требуют соблюдения множества мер предосторожности, но и на шаг не отпускают от остальных. Какая уж тут дичь, если тебя саму постоянно опекают! 
 Однажды вечером, когда Кастеры возвращались верхом с очередной охоты у подножия горы, Барни обратил внимание на то, что его сестра на редкость молчалива и, по всей видимости, чем-то расстроена. 
 - Что с тобой, Вик? - поинтересовался он. - Наверное, ты страшно устала? 
 Девушка посмотрела на него с улыбкой, но тут же на ее лице появилось тревожно-недоуменное выражение. 
 - Барни, - сказала она после недолгого молчания, - в этих горах есть нечто такое, что вызывает у меня странное чувство тревоги. Сегодня я проезжала мимо выступающих на поверхность вулканических скал, которые напоминают о страшных потрясениях, происходивших на планете в давние времена. При виде этих скал я вся затрепетала с головы до ног, и меня прошиб холодный пот. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: ты ведь знаешь, что меня всегда охватывает какой-то безотчетный страх при малейшем подземном толчке и даже при одном только упоминании о тех мощных силах, которые дремлют под поверхностью земли. Но сегодня мной вдруг овладело невыносимо горькое чувство какой-то невосполнимой личной утраты, как будто я лишилась человека, которого любила больше всех на свете. 
 Виктория замолчала и после короткой паузы вновь продолжила свой рассказ. 
 - И знаешь, несмотря на эту невыразимую печаль, словно яркий луч надежды озарил мою жизнь. Я не в силах объяснить тебе, что бы это могло значить, хотя сердцем хорошо чувствую это. 
 В течение некоторого времени Виктория и Барни молча ехали рядом стремя к стремени. Их пони уверенно прокладывали путь через высокую, по колено, траву. Девушка задумалась - видимо, она пыталась найти объяснение загадочному чувству, завладевшему ею. Что касается Барни Кастера, то он принадлежал к тому разряду людей, которые никогда не позволяют себе ни малейшей насмешки над тем, что выходит за пределы их разумения. Последнее обстоятельство, вне всякого сомнения, объясняло, почему Виктория, как, впрочем, и многие другие люди, доверяла ему самые сокровенные мысли. Не понимая, что происходит с сестрой, Барни ничего не мог ей посоветовать и потому молчал. К тому же он испытывал сильное недоумение, как и всякий раз, когда ему приходилось сталкиваться с очередным проявлением странного отношения Виктории к любым свидетельствам великих сдвигов земной коры, определивших облик нашей планеты. 
 Он припоминал, когда и в каких ситуациях прежде его сестра испытывала этот страх. Однажды это произошло в Саду Богов, а затем повторилось во время их совместного путешествия по Великому Каньону в Аризоне. Но особенно ярко запомнилось ему нервное потрясение, которое испытала Виктория, читая газетные отчеты о землетрясении в Сан-Франциско. Во всех прочих отношениях его сестра была совершенно нормальной и вполне уравновешенной молодой американской женщиной - впрочем, может быть, именно это делало ее единственный недостаток особенно явным. 
 Однако боязнь землетрясений была не единственной странностью Виктории Кастер. Другая заключалась в том, что она с непонятным и зачастую не обоснованным пренебрежением относилась ко всем мужчинам, просившим ее руки, - а таких было немало. Некоторые из соискателей казались Барни вполне достойными людьми, и Виктории они нравились, но любить их!.. Она и мысли такой не допускала! 
 Продолжая свой путь по направлению к бунгало Клейтона и размышляя о странностях характера своей сестры, Барни невольно вспомнил и о тех снах, которые обычно видела Виктория после каждого упоминания о великих потрясениях в природе. Это побудило его продолжить прерванный разговор. 
 - Твой... он появился, как обычно? - с улыбкой спросил Барни. 
 Девушка потянулась к брату и взяла его руку в свою. Глаза ее выражали одновременно и испуг, и надежду. 
 - О, Барни, - воскликнула она, - дорогой, ты никогда не смеялся над моими глупыми снами. Не будь у меня возможности откровенно рассказывать тебе обо всем, я бы, наверняка, давно сошла с ума. Но в последнее время я стала сомневаться, стоит ли говорить об этом даже с тобой - он стал приходить слишком часто! С тех пор как мы впервые охотились в окрестностях гор, я каждую ночь рука об руку гуляю с ним под огромной экваториальной луной возле беспокойного моря. Совершенно отчетливо, как никогда прежде, я вижу его фигуру и черты лица. Он очень симпатичный, Барни, высокий и сильный - мне бы хотелось встретить такого мужчину в реальной жизни. Наверное, это прозвучит смешно, но я никогда не смогу по-настоящему полюбить ни одного из этих слабовольных и бесхарактерных людишек, которые вечно вьются около меня особенно теперь, после того, как гуляла рука об руку с таким мужчиной, как он, и по его глазам поняла, что он тоже любит меня. При этом, Барни, я все-таки побаиваюсь его. Не странно ли? 
 В этот момент к ним присоединились остальные охотники, и ни брат, ни сестра не возвращались больше к своему разговору. 
 Добравшись до бунгало, Кастеры обнаружили, что за время их отсутствия число гостей дома Клейтонов пополнилось еще двумя молодыми людьми в костюмах цвета хаки. Они прибыли только сегодня, не предупредив заранее никого о своем появлении. Один из них поднялся, едва завидев возвращающихся охотников, и поспешил им навстречу. 
 Это был высокий, атлетического вида мужчина. Как только Виктория Кастер узнала его, ею овладело замешательство: она не знала, радоваться ей или сердиться. Это оказался человек, с которым ей доводилось встречаться и прежде и который более всех прочих напоминал героя ее снов. Но именно он ни разу не сказал ей ни слова о любви. Его приятель тоже поднялся из прохладного тенистого уголка низкой веранды и медленно направился навстречу охотникам. Выправка и осанка выдавали в нем военного человека. 
 - Мистер Картисс! - воскликнула Виктория. - Лейтенант Бутзов! добавила она, приглядевшись к его спутнику. - Откуда и каким ветром вас занесло сюда? 
 - Мир опустел без вас, - с улыбкой ответил офицер, галантно поклонившись. - Вот мы и последовали за вами в дебри экваториальной Африки. 
 - После вашего с Барни отъезда Небраска стала очень скучным местом, добавил мистер Картисс, - и едва я узнал, что Бутзов готов составить мне компанию, как мы, не теряя времени, отправились вслед за вами. И вот, пользуясь любезностью и гостеприимством леди Грейсток, мы здесь. 
 - Я попыталась убедить наших друзей, - заметила леди, которая, поднимаясь по ступенькам веранды, включилась в общий разговор, - что им не придется сожалеть о времени, проведенном у нас. В свою очередь, нам доставляет огромное удовольствие принимать в своем доме людей, с которыми у нас так много общих интересов. 
 Вечером того же дня мистер Вильям Картисс под каким-то предлогом изыскал возможность объясниться с мисс Викторией Кастер с глазу на глаз. Он откровенно признался ей в том, почему Беатрис, штат Небраска, внезапно показалась ему таким скучным городом. Именно после отъезда Виктории он понял окончательно и ясно, что для спасения собственной жизни ему необходимо немедленно отправиться вслед за ней, даже если проехать придется полсвета. Право слово, такая женщина стоит и больших жертв! 
 Странно было наблюдать за тем, как этот молодой человек, всегда славившийся железной выдержкой и самообладанием, сейчас запинался на каждом слове и то и дело краснел, словно плохо выучивший урок школьник. В конце концов, ему все-таки удалось более или менее внятно изъяснить главное - что он безумно влюблен в Викторию Кастер и отныне не сможет больше ни есть, ни спать, пока не добьется от нее обещания стать его женой. 
 Разумеется, на девушку не могло не произвести сильного впечатления то обстоятельство" что этот человек, не взирая на сложности и опасности, отправился в дебри. Африки только затем, чтобы признаться ей в любви. К тому же он, вместе со своим спутником Бутзовым, пустился в путь через один из самых диких районов джунглей почти без всякого снаряжения лишь по той причине, что здесь пролегала кратчайшая дорога от побережья к имению Грейстоков. 
 Было в Вильяме и еще нечто - то же самое, чем так затронул душу Виктории юный великан из ее снов - огромная физическая сила и презрение к трудностям и опасностям. Рядом с этими двумя любящими ее людьми (а герой снов был для девушки столь же реальным человеком, как и все остальные) Виктория ощущала одновременно и какой-то испуг и радостную беспомощность. 
 Картисс понял последовавшее за его признанием молчание как знак согласия и, воспользовавшись молчаливым одобрением своей спутницы, схватил ее за руки и трепетно привлек к себе. 
 - О, Виктория, - горячо зашептал он. - Скажи мне, скажи, милая, то, что мне так необходимо услышать из твоих драгоценных уст. Если я буду знать, что ты испытываешь ко мне хотя бы десятую часть того чувства, которое пылает в моей груди, я буду счастливейшим из смертных. 
 Виктория поглядела в его глаза, блестевшие в лунном свете, и ответное признание уже было готово сорваться с ее губ. Правда, мысли о той другой, нереальной и неосязаемой любви, которая владела всем ее существом в течение уже нескольких лет, все еще не давали покоя. Однако холодный американский рационализм двадцатого столетия одержал верх над смутными томлениями души. Не пора ли ей, в самом деле, отрешиться от своих галлюцинаций и найти счастье в любви с совершенно реальным и серьезным в своих чувствах и намерениях молодым человеком? 
 - Билли, - начала она, - я... 
 Однако закончить ей не удалось. Не успела Виктория произнести те слова, которые должны были связать ее судьбу с Вильямом Картиссом, как откуда-то из самой глубины планеты донеслось мрачное громыхание, и девушка почувствовала, как прямо на том месте, где они стояли, поверхность земли приподнялась и опустилась, подобно тому, как вздымается и опускается морская волна. Земля закачалась под ногами, а донесшийся издалека яростный грохот, возможно, свидетельствовал о рождении новой горной цепи. 
 Застонав от ужаса, девушка бросилась бежать, и, пока опомнившийся Картисс попытался удержать ее, она уже исчезла по направлению к бунгало. Гости, расположившиеся на веранде и на ступеньках, издали заметили ее возбужденный вид, а Грейстоки и их многочисленные слуги поспешили к девушке, предчувствуя, что с ней стряслось что-то неладное. 
 Барни Кастер тоже видел, как его сестра помчалась к дому и, зная ее страх перед землетрясениями, помчался к ней на помощь. С другой стороны к ней бежал Картисс. Он увидел, как, потеряв сознание, Виктория упала прямо на руки брата. Барни осторожно внес ее в комнату, где девушка была передана на попечение леди Грейсток и ее слуг. 
 Глава 3. СПЯЩИЙ НУ ПРОБУЖДАЕТСЯ 
 Подземные толчки, напугавшие Викторию и прервавшие ее объяснение с Вильямом Картиссом на равнине, еще сильнее ощущались на юге, в горах. Одна из огромных скал, свисавших над равниной, отколовшись от горы, с оглушительным грохотом рухнула вниз. На том самом месте, с которого только что сорвалась эта глыба, открылся вход в глубокую мрачную пещеру. Оттуда вслед за скалой хлынул настоящий камнепад. В потоке камней, больших и малых, неожиданно промелькнула в тусклом лунном свете какая-то фигура. Кажется, это был человек. По всей видимости, его выбросило из пещеры мощным подземным толчком. 
 Пролетев несколько сот футов, тело, наконец, замерло, зацепившись за широкий горный выступ. В течение некоторого времени лежавший не подавал никаких признаков жизни. Но вот он попытался пошевелить конечностями и снова надолго затих. Прошло несколько часов - неподвижное тело все так же безжизненно покоилось на горном склоне. Между тем джунгли постепенно возвращались к своей привычной жизни, нарушенной землетрясением. Внизу, по равнине, жадно урча, рыскали львы. Вышли на поиски пищи и другие лесные обитатели. 
 Уже погасли звезды, и на горизонте занимался новый день, когда лежавший на горном выступе человек, наконец, очнулся. Теперь было ясно видно, что это мужчина. Усевшись, он в совершенном изумлении огляделся по сторонам и, будто не веря собственным глазам, потер их руками. Пошатываясь, он поднялся на ноги. В этот самый момент лучи солнца озарили его бронзовую фигуру. Могучее юное тело с четким рельефом мускулов, с копной темных волос на голове невольно привлекало внимание своей молодостью и красотой. 
 Юноша огляделся по сторонам и, видимо, не обнаружив того, что искал, поднял голову кверху. Его взгляд остановился на отверстии, ведущем в пещеру, из которой он был столь неожиданно выброшен вчера во время землетрясения. Он тут же принялся быстро карабкаться вверх. При каждом движении каменный топор и нож ударялись о его обнаженные мускулистые бедра. На какое-то мгновение человек исчез в глубине пещеры, а затем появился снова, неся в одной руке копье с каменным наконечником, которое, по-видимому, недавно сломалось и было наспех скреплено. В другой руке юноша держал огромную голову какого-то свирепого зверя. Судя по голове, это животное чем-то напоминало азиатского тигра, хотя, надо заметить, что сходства тут было не больше, чем у королевского бенгальского тигра с домашним котенком. 
 Как вы уже, наверное, догадались, читатель, этим юношей был Ну, сын Ну. В течение сотен тысяч лет он пролежал замурованный в каменной могиле. Так жабы способны приостанавливать на определенные периоды времени жизнедеятельность своего организма. Землетрясение освободило его из склепа, а резкое падение с горного склона способствовало восстановлению дыхания. Сейчас Ну окончательно пришел в себя: равномерно билось сердце, гоняя по венам кровь и очищая легкие, все органы его тела функционировали так, словно и не было этого перерыва в жизни длиной в тысячелетия. 
 Застыв у входа в пещеру людоеда Оо, Ну внимательно озирал окрестности. На лице его выражалось чувство глубокого недоумения: он не находил почти ничего, что напоминало бы ему о той жизни, которая кипела здесь совсем недавно. Юноша и не предполагал, что с тех пор, как он укрылся от землетрясения в пещере убитого им тигра-людоеда, прошло так много времени. Ему-то казалось, что все произошло не далее, чем вчера. 
 А может, все это Ну просто снилось? На всякий случай он еще раз потер глаза и опять огляделся. Нет, видение не исчезало: все тот же странный мир, незнакомые деревья и кусты вокруг, и внизу, В долине, тоже какая-то необычная растительность. Ну ровным счетом ничего не понимал. Он медленно начал спускаться вниз. По правде говоря, его мучила жажда, и к тому же он изрядно проголодался. Внизу, как он успел заметить, паслись какие-то животные, но это были диковинные существа, подобных которым никогда прежде ему встречать не доводилось. 
 Юноша осторожно продвигался вперед, вслушиваясь в каждый шорох. Поди знай, какие опасности могут подстерегать тебя в этом странном новом мире! Если бы Ну имел хоть какое-то представление о загробной жизни, он бы, наверняка, решил, что, погибнув во время землетрясения, вознесся на небеса и теперь блуждает в райских кущах. Однако у людей его эпохи еще не существовало религии, а был лишь смутный страх перед некоторыми природными явлениями - такими, как бури и землетрясения, движение солнца и луны. Именно они, повергая дикарей в ужас и недоумение, заставляли их задумываться о том, как устроен мир. 
 Ну глядел на солнце. Нет, это было не то огромное, словно распухшее, светило, лучи которого согревали густой, влажный воздух Ниоцена. А куда подевалось море, блестящая поверхность которого еще вчера ясно виднелась от входа в пещеру Оо? Сейчас, насколько мог охватить взгляд, повсюду расстилались бесконечные джунгли. Маленьким островком посреди этого океана деревьев выглядела равнина у подножия гор. 
 Ну встряхнул головой. Да, все это было, но оно осталось в прошлом. Теперь придется привыкать к совершенно незнакомым вещам, приспосабливаться к новым условиям жизни, установившимся на земле за то время, пока он спал. 
 В первую очередь надо позаботиться о копье. От него не будет особого проку, если не заменить сломанное древко. Ладно, решил Ну, пускай дичь, которую мысленно уже предназначил для своей трапезы, еще немного погуляет на травке. Он тем временем поищет в ближнем лесу подходящее дерево, прямое и крепкое, потому что только такое годится на древко для копья. В прежние времена, как хорошо знал Ну, в этом лесу попадались очень мощные, крепкие деревья с ровным стволом. Люди его племени не раз срубали самые маленькие из этих гигантов и с помощью каменных клиньев расщепляли их вдоль. Из одного такого дерева можно было сделать десятка два, если не больше, рукояток для копий. Ну хотел бы отыскать совсем молоденькое деревце этой породы - у него не было ни времени, ни необходимого инструмента - клиньев и молотков, чтобы возиться с лесным великаном. 
 Юноша осторожно крался по джунглям. Со всех сторон его окружали незнакомые, удивительные деревья, подобных которым еще вчера не было в лесу. Высотой они не особенно поразили Ну, зато ветви их казались гораздо мощнее и крепче, чем у лесных великанов его эпохи. К тому же они располагались совсем низко, и Ну, для которого лазить по деревьям было столь же привычно, как и ходить по земле, не смог удержаться от соблазна. Словно кошка, он перепрыгивал с одной ветки на другую, наслаждаясь легкостью, с которой может передвигаться по деревьям. 
 Вокруг встревоженно заверещали птицы. Их пестрое оперение и необычный вид поразили Ну, как и многое другое в этом новом мире. Маленькие обезьянки, ворча и пофыркивая, поспешили убраться прочь с его дороги. Какой это все-таки удивительно маленький мир, подумалось Ну. Еще ни разу ему не попалось растения или существа, которое можно было бы сравнить по размерам с теми гигантами и чудовищами, среди которых он провел предшествующий день! Это сильнее любых других доводов убеждало его в том, что он каким-то загадочным путем переместился в иной мир. 
 Вскоре троглодит заметил стройное прямое молодое деревце. Спустившись на землю, он проверил его прочность, несколько раз пригнув вниз. Кажется, он нашел, наконец, подходящий материал для древка копья. Прижав ствол к земле, Ну срубил его каменным топориком и очистил от веток. С этой заготовкой он поспешил вернуться на дерево, с которого только что спустился, ибо только там чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Еще неизвестно, какое чудовище может внезапно появиться из зарослей! Опыт прошлой жизни заставлял Ну проявлять предельную осторожность. Устроившись, он приступил к работе. Ножом очистил ствол от коры и заострил его конец. Затем аккуратно снял каменный наконечник с поломанного древка, а ремень из сыромятной кожи, которым тот крепился, засунул в рот, чтобы размягчить его теплой слюной. Тем временем сам он продолжал обрабатывать дерево, стараясь, чтобы на поверхности ствола не осталось никаких неровностей. Наконец, ремень достаточно размок, и юноша, вынув его изо рта, плотно привязал им каменный наконечник к новому древку. 
 Увлеченный работой, он ни на минуту не терял бдительности и внимательно вслушивался в шумы, раздававшиеся в джунглях. Ему удалось различить кое-какие знакомые голоса, но преобладали неведомые, странные звуки. Ни разу не дали о себе знать ни пещерный медведь, ни Зор, могучий лев из Ниоцена, ни саблезубый тигр. Не слышно было ни мычания быка, ни свиста и шипения амфибий. Без этих привычных слуху звуков мир казался немым. Только прямо перед юношей, закрепленная на стволе дерева, зловеще скалилась морда тигра-людоеда - единственная вещь, напоминавшая ему о знакомой жизни. 
 Между тем маленькие обезьянки, по-видимому, снедаемые любопытством, осторожно подкрадывались к Ну. Он обратил на это внимание, но сделал вид, что ничего не заметил, и спокойно выжидал, что будет дальше. Наконец, увидев краем глаза, что одна из зверушек подобралась совсем близко, он обратился к ней на том языке, который хорошо понимали союзники троглодитов. Хотя с тех времен и прошли тысячелетия, обезьяний язык нисколько не изменился. 
 - Отчего ты боишься Ну, сына Ну? - спросил юноша. - Разве он когда-нибудь причинял вам вред? 
 - Такие же безволосые, как ты, убивают нас из палок какими-то острыми штуками, летящими по воздуху. Они поражают издалека и производят много шуму. Но ты, кажется, не из их числа. Нам никогда не приходилось встречать похожих на тебя. Ты, правда, не собираешься нас убивать? 
 - Да с какой стати? - удивился Ну. - Давай лучше будем друзьями. Я хочу только, чтобы ты объяснила, какие плоды из растущих здесь можно употреблять в пищу, а потом показала мне, как добраться до моря, возле которого обитает племя Ну, моего отца. 
 Тем временем остальные обезьянки, увидев, что странное существо не собирается причинять никакого вреда их товарищу, сгрудились вокруг. Едва услышав просьбу незнакомца, они тут же стремглав бросились в разные стороны, чтобы набрать для него орехов, плодов и ягод. Многие из них тут же позабыли, куда и зачем направлялись и, оставив свои дела, принялись резвиться во всю прыть. Они дергали друг друга за хвосты, весело перепрыгивая с ветки на ветку, и с аппетитом уминали те самые плоды, которые только что собрали для своего нового друга. Хорошо хоть, что не все обезьянки оказались столь забывчивыми и рассеянными, и вскоре самые ответственные представители их племени вернулись к человеку, неся плоды, ягоды и гусениц. Изголодавшийся Ну алчно набросился на поднесенные ему дары. 
 Поглощая еду, он продолжал разговор с обезьянками. Выяснилось, что те ничего не могут сказать ему о местонахождении племени его отца, так как ни о людях этих, ни об огромном море, на берегу которого они обитают, зверушки ничего не слыхали. 
 Починив копье и покончив с завтраком, Ну двинулся по направлению к равнине. По правде сказать, гостинцы обезьянок нисколько не насытили юношу, а лишь слегка утолили его голод. Может, плоды и насекомые и хороши для детей или человекоподобных обезьян, но настоящий взрослый мужчина должен есть мясо, теплое и сочащееся кровью. Об этом неустанно напоминал Ну его желудок. Чтобы обеспечить себе сытный обед, юноша намеревался подстрелить какого-нибудь из пасшихся на равнине животных. 
 Когда он вышел из джунглей, перед ним открылось обширное пространство, поросшее высокой густой травой, с разбросанными кое-где редкими кучками деревьев. Ближе всех к Ну оказалось небольшое стадо зебр, Животные не могли почуять приближение опасности, поскольку охотник двигался против ветра и совершенно бесшумно. Подойдя ближе и лучше разглядев зебр, Ну невольно подивился их цветистой раскраске. В качестве своей жертвы юноша выбрал крепкого молодого самца. Животное, разомлев от жаркого солнца, вяло отмахивалось хвостом от одолевавших его мух. Время от времени оно отрывалось от сочной травы, поднимало голову, выглядывая, нет ли поблизости какой опасности и принюхиваясь к запахам, доносимым ветерком. 
 Пещерный человек ползком подбирался к своей жертве через высокую траву, не выдавая себя ни единым звуком. Футах в пятидесяти от зебры Ну остановился, так как животное явно забеспокоилось, по-видимому, интуитивно ощутив близость врага, ни видеть, ни слышать, ни чуять которого оно не могло. 
 Оставаясь лежать ничком на земле, юноша ухватился за древко копья и приготовился к атаке, Молниеносно вскочив на ноги, он метнул копье в свою жертву. 
 Зебра, заржав от ужаса, попыталась спастись бегством. Но копье с каменным наконечником настигло ее и вонзилось в спину почти в тот самый момент, когда она заметила фигуру человека, поднимающегося из травы. Остальные животные, обезумев от страха, бросились прочь, а их вожак, сраженный метким ударом, рухнул на землю. 
 Ну подбежал к своей добыче, держа наготове нож, однако животное уже испустило дух: мощное копье, насквозь пройдя сквозь тушу, пробило сердце. Отложив оружие, юноша отрезал несколько кусков мяса с задних ног зебры. 
 Время от времени он отвлекался от этого занятия и, точно так же, как убитое им животное, поднимал голову, оглядывался по сторонам и принюхивался к запахам, готовый мгновенно отреагировать на любую опасность. Неожиданно его ноздри уловили доносившийся издалека слабый запах человека. Ошибки быть не могло, однако что-то настораживало юношу. К знакомому человечьему запаху примешивались какие-то иные, совершенно неизвестные ему. Более странного сочетания ароматов пещерному человеку в жизни не доводилось встречать! Разумеется, запах хаки, оружия и пропахшего потом седла ни о чем не говорили обонянию Ну. Эффект был тот же самый, как если бы кто-нибудь обратился к нему, например, по-гречески. 
 Пожалуй, подумал Ну, было бы лучше укрыться в лесу, пока не выяснится, что именно за существа движутся сюда и сколько их. Рассудив так, он быстро направился в сторону джунглей. Страха перед лицом противника Ну не испытывал никогда. Если врагов окажется слишком много, чтобы сразиться с ними в одиночку, он попросту не выйдет из своего укрытия. Но никто не сможет сказать, что Ну, сын Ну, постыдно бежал с поля боя. 
 Миновав равнину и войдя в джунгли, юноша вспрыгнул на нижние ветки дерева, чтобы отсюда, из укрытия, проследить за приближающимися незнакомцами. В руке он по-прежнему держал голову Оо, хотя и не имел ни малейшего представления о том, каким образом отыщет Нат-ул, чтобы, положив трофей к ногам девушки, провозгласить ее своей женой. 
 Еще лишь вчера вечером они гуляли рука об руку вдоль берега. Где теперь искать этот берег?! Дорога к нему должна пролегать по ту сторону равнины, поскольку именно оттуда пришел вчера он сам, разыскивая логово Оо. Но за это время все так переменилось! Юноша не обнаруживал ни единого ориентира, который мог бы помочь ему найти верный путь. Даже человекоподобные обезьяны ничего не знали о лежащем неподалеку море. Да и сам Ну отнюдь не был уверен, что находится в том самом мире, в котором пребывал еще вчера. 
 Глава 4. ТАИНСТВЕННЫЙ ОХОТНИК 
 Утром следующего после землетрясения дня Виктория Кастер не вышла из своей комнаты. Она осталась в постели, сказав леди Грейсток, что чувствует себя ослабленной после вчерашнего обморока. Правда же заключалась в том, что она боялась встречаться с Картиссом и подвергаться новому испытанию. 
 Как ей объяснить ему, почему подземные толчки и сопровождающий их грохот производят на нее столь сильное впечатление? Как передать те чувства, которые она при этом испытывает? Когда брат зашел навестить ее, Виктория, схватив его за руку, торопливым шепотом принялась рассказывать об ужасных галлюцинациях, преследующих ее с предыдущего вечера. 
 - Ах, Барни, - произнесла она. - Что происходит со мной? Что это такое? Как только раздался первый глухой рокот под землей, предвещающий толчки, я словно пробудилась от летаргического сна. Так же ясно, как сейчас я вижу тебя возле своей кровати, я увидела его - героя моих снов. Стоило мне бросить на него один-единственный взгляд, как я поняла, что никогда в жизни не смогу обвенчаться ни с мистером Картиссом, ни с кем другим. Мне непросто говорить об этом, Барни, даже тебе, но я... Я поняла, что люблю его и принадлежу ему. Я самой судьбой предназначена ему в невесты. Иногда мне приходится делать над собой страшное усилие, чтобы удержаться и не броситься в ночную тьму к нему навстречу. Прошлый раз я изо всех сил сдерживала себя, пока не упала в обморок. А нынче ночью я снова видела его во сне совершенно одинокого, пытающегося отыскать меня в чужом и враждебном ему мире. Отыскать и взять в жены. 
 На мгновение Виктория умолкла. Было видно, что ей нелегко давался этот разговор. 
 - Ты даже представить себе не можешь, Барни, - продолжала она, насколько он реален для меня. Это не то, что во сне - я видела его совершенно отчетливо и ясно: гладкая бронзовая кожа, величественная посадка головы, взъерошенные черные волосы, к которым я уже успела привыкнуть и которые мне так приятно перебирать пальцами, когда он целует меня. 
 - Он вооружен огромным копьем с каменным наконечником, это я заметила сразу, как только увидела его, а также ножом и топориком из того же грубого материала. В левой руке он держит свирепую голову какого-то могучего зверя. 
 - Он очень благородный человек, но из другого мира, точнее, из другой эпохи. У меня сердце сжимается при мысли о том, как он бродит сейчас где-то один-одинешенек. Ах, Барни, либо он реален и я непременно найду его, либо я действительно сошла с ума. Скажи мне, Барни, скажи ради Бога, веришь ли ты, что я в здравом уме? 
 Барни Кастер наклонился и нежно поцеловал сестру. 
 - Разумеется, Вик, ты совершенно нормальна, - успокоил он девушку. Просто переутомилась, и этот старый сон стал для тебя чем-то вроде наваждения. Твои нервы до того расшатаны, что ты начинаешь верить невесть во что вопреки всем доводам рассудка. Возьми-ка себя в руки, Вик, поднимайся с постели и отправляйся с Картиссом на прогулку. Прогуляйся с ним и расскажи ему все то, что сейчас рассказывала мне, а потом скажи, что согласна выйти за него замуж. Ручаюсь, ты будешь мечтать о нем, а не об этом сказочном юном великане. 
 - Пожалуй, я действительно поднимусь и прокачусь верхом, Барни, ответила девушка. - Что же касается замужества... Об этом надо как следует подумать. 
 Однако, поразмыслив, Виктория решила не присоединяться к компании, отправившейся этим утром на лошадях по направлению к горам, так как снова видеть следы мощных сдвигов поверхности земли у нее не было сил. Ее не стали принуждать, и поскольку Виктория настояла, чтобы мистер Картисс поехал вместе с остальными, то она осталась в бунгало в компании с леди Грейсток и слугами. 
 Двигаясь рысцой по холмистой местности по направлению к подножию гор, путники заметили стадо зебр, в панике мчавшихся им навстречу. 
 - Видно, кто-то охотится впереди, - заметил один из мужчин. 
 - Судя по перепуганному виду животных, у нас есть шанс подстрелить по меньшей мере льва, - ответил другой. 
 Проехав еще немного, они обнаружили тушу зебры. Барни и Бутзов, спешившись, принялись внимательно рассматривать ее, желая установить, кто убил животное. Вскоре Барни подозвал одного из спутников, опытного охотника за крупной дичью. 
 - Что ты об этом скажешь, Браун? - спросил он, указывая на разделанную заднюю ногу животного. 
 - Это дело рук человека, - отозвался тот. - Поглядите на рану в области сердца. Она нанесена явно не тем ножом, которым срезали мясо. Туша еще теплая, стало быть, произошло это несколько минут назад. 
 - Значит, это был не человек, - вмешался другой охотник, - иначе мы услышали бы выстрел. Погодите, вон едет Грейсток, давайте спросим, что он обо всем этом думает. 
 Тарзан из племени обезьян, проехавший пару сотен ярдов позади остальных с одним пожилым спутником, теперь остановился рядом с убитой зеброй. 
 - Что здесь такое? - спросил он, спрыгивая с лошади. 
 - Браун считает, что это, похоже, дело рук человека, - пояснил Барни, но никто из нас не слышал выстрела. 
 Тарзан осмотрел зебру спереди и сзади и перевернул ее на другой бок. 
 - Кто бы это ни был, тушу пробило насквозь, - произнес Бутзов, заметив рану на другой стороне туши. - Похоже на пулю, но почему мы не услышали выстрела? 
 - Не уверен, что ваша догадка справедлива, - возразил Тарзан, бегло оглядывая землю вокруг. 
 Нагнувшись, он тщательно исследовал тушу животного и примятую траву рядом с ней. Чуткий нюх Тарзана позволял ему различать множество запахов. Когда он выпрямился, остальные охотники вопросительно уставились на него. 
 - Человек, - наконец сказал он. - Белый человек был здесь. Это он отрезал куски мяса от задней ноги. Однако я не уловил ни малейшего запаха пороха - это значит, что рана нанесена не из огнестрельного оружия. Для стрелы она тоже слишком большая и глубокая. Остается копье. Но чтобы насквозь пронзить копьем тушу зебры с расстояния, на которое животное может подпустить человека на открытой местности, нужна такая сила мускулов и меткость удара, какими обладает разве что супермен. 
 - И вы думаете?.. - начал Браун. 
 - Я ничего не думаю, - прервал его Тарзан, - кроме одного. Здравый смысл подсказывает, что мои органы чувств, видимо, обманывают меня: в стране вазири нет огромного белого гиганта, охотящегося за зебрами. Давайте-ка лучше поднимемся на гору. Может, нам удастся обнаружить следы этого старого разбойника, который ворует моих овец. Смею вас уверить, что если мы выследим и подстрелим его, то у нас появится возможность полюбоваться на самого большого льва, подобного которому ни одному из нас не доводилось видеть раньше. 
 Глава 5. НАБЛЮДАТЕЛЬ 
 Пара удивленных темных глаз наблюдала из зарослей джунглей за тем, что происходило на равнине. Ну пребывал в крайнем замешательстве. Что это за существа, разъезжающие верхом на животных, подобных которым он даже во сне не видывал? Что за одежда на них? Поначалу юноша решил, что шлемы и хаки составляют единое целое с их телами, но когда один из незнакомцев снял шлем, а другой расстегнул куртку, Ну понял, что это всего-навсего предметы одежды, прикрывающие голову и тело. Оставалось лишь недоумевать, для чего люди напялили на себя такие дурацкие и неудобные одеяния. Троглодитам и в голову бы никогда не пришло вырядиться таким образом. 
 Когда компания поскакала к подножию гор, Ну пустился следом за ними, стараясь держаться против ветра. Он преследовал незнакомцев в течение целого дня, пока те безрезультатно искали льва, вторгающегося во владения Тарзана и таскающего его овец, и потом, когда они возвращались в бунгало. 
 Никогда еще в жизни ничто так сильно не занимало его, как эти необычные существа, а когда в самом центре равнины они неожиданно столкнулись со стадом антилоп и юноша услышал резкий звук, раздавшийся из темной маленькой палки, которую поднял вверх один из людей, а потом увидел, как самец, тяжело подпрыгнув, замертво рухнул на землю, тогда к интересу прибавилось и глубокое уважение, а возможно, даже некоторое благоговение - страх был Ну неведом. 
 Проводив незнакомцев до самого дома, Ну устроился в кустарнике в четверти мили от бунгало. Он решил понаблюдать за тем, как будут дальше разворачиваться события. Странные запахи, доносившиеся со стороны ранчо, заставили его предпринять необходимые меры предосторожности. Удивительное смешение знакомых и незнакомых запахов совсем сбивало юношу с толку. Впервые уловив ноздрями запах туземцев, он застыл от удивления. Все перепуталось: черные слуги, воины вазири, многие из которых раньше частенько посещали своего бывшего вождя... И вдруг сквозь эту какофонию запахов до Ну донесся слабый, заглушаемый другими, мучительно знакомый аромат, заставивший его сердце учащенно забиться, а кровь прихлынуть к вискам. 
 Даже на время Ну не мог смириться с мыслью, что происходящее - всего лишь обман расстроенных чувств, результат страстного желания, поселившегося в его одиноком сердце, мечтаний о ней, каким бы неуловимым и ускользающим ни казался ее образ. С наступлением темноты он перебрался поближе к бунгало, как обычно соблюдая осторожность и стараясь держаться против ветра. 
 Сквозь окна юноше были хорошо видны фигуры людей, двигавшихся в освещенной комнате, однако разглядеть их лица он не мог, поскольку находился на изрядном расстоянии от бунгало. Он видел сидящих за столом мужчин и женщин, которые, как он догадался, что-то ели, нанизывая на странные палочки маленькие кусочки пищи, лежащей на плоских камешках перед ними. 
 Окна были распахнуты, и до Ну доносился оживленный смех и разговоры, но он не в состоянии был понять ни единого слова. Завершив трапезу, люди вышли из помещения и удобно устроились в прохладном полумраке возле самого входа в свою странную пещеру. Здесь они опять принялись смеяться и громко болтать, словно человекоподобные обезьяны, что вызвало у Ну снисходительно-пренебрежительную усмешку. Однако, хотя эти люди так разительно отличались от дикарей его племени, в юноше внезапно возникло неодолимое желание присоединиться к ним, принять участие в их разговоре. 
 Он уже подобрался совсем вплотную к веранде, как вдруг вновь ощутил в почти неподвижном душном воздухе тонкий, еле уловимый аромат, который даже и запахом-то нельзя назвать и которому нет точного определения даже в языке современных мужчин. Однако Ну из Ниоцена безошибочно узнал бы его среди тысяч других. Сомнений не было: Нат-ул, дочь Тха, сидела вместе с этими странными людьми перед входом в их необычную пещеру. 
 И уже в который раз Ну не поверил собственному чутью, которое никогда прежде его не подводило. Что может делать Нат-ул среди этих людей? Как за короткий срок между двумя солнцами она успела выучить язык и перенять повадки незнакомцев? Это невозможно, уверял себя Ну. Но вот один из сидящих на веранде прямо перед Викторией Кастер людей чиркнул спичкой, чтобы прикурить сигарету. Когда огонь осветил лицо девушки, юноша невольно вскочил на ноги. 
 - Нат-ул! - сорвался приглушенный вскрик с его уст. 
 - Что это такое? - заволновался Барни Кастер. - Мне показалось, будто возле тех кустов кто-то разговаривает. 
 Он решительно поднялся, намереваясь выяснить, в чем дело, но сестра удержала его за руку. 
 - Не ходи, Барни, не надо, - умоляюще прошептала она. 
 Он бросил на нее вопрошающий взгляд. 
 - Почему? - поинтересовался он. - Никакой опасности нет, уверяю тебя. Ты тоже что-то слышала? 
 - Да, - тихим голосом откликнулась Виктория. - Я слышала это, Барни, но, прошу, не оставляй меня. 
 Он почувствовал, как дрожит ее рука. Один из сидевших рядом людей случайно услышал их беседу, но, конечно, не придал ей особого значения. Вполне естественно, что цивилизованной белой женщине немного не по себе посреди ночи в африканских джунглях. 
 - Все в порядке, мисс Кастер, - заверил он. - Чтобы вас окончательно успокоить, пойду погляжу что там такое. Скорее всего, забежала какая-нибудь гиена. 
 Виктория рада была бы удержать его, но она чувствовала, что и так проявила излишнее волнение. Заставив себя рассмеяться, девушка заметила, что не стоит уделять столь много внимания пустякам, однако в ушах ее все еще звучало знакомое имя, которое она так часто слышала от героя своих снов. 
 Между тем на веранде принялись оживленно обсуждать, кто мог оказаться возле дома в столь поздний час. Кто-то предположил, что это, возможно, "старый разбойник", похититель овец, и предложил взять ружье. Виктория невольно вскочила, намереваясь отговорить мужчин от их затеи, но, видимо осознав, сколь нелепо будет выглядеть ее поступок, и чувствуя, что ничего толком объяснить она все равно не в силах, повернулась и ушла в дом. 
 Несколько мужчин спустились в сад. Примерно с полчаса они тщательно обшаривали окрестности, но никаких следов присутствия поблизости посторонних так и не обнаружили. Все время, пока продолжались поиски, Ну старательно маневрировал, держась прямо перед охотниками, но оставаясь вне поля их зрения. Когда мужчины возвратились на веранду, он снова устроился на прежнем месте, позади розового куста, и ни разу не пошевелился, пока все не разбрелись по своим комнатам и не легли спать. 
 За это время Ну успел снова проголодаться. Пещерному человеку ничего не было известно о законах, охраняющих право собственности, зато запах овец и прочей живности лорда Грейстока, запертой на ночь в загоне, все больше и больше распалял его аппетит. С гибкостью пантеры юноша перескочил через высокую ограду, за которой лорд Грейсток держал свою породистую скотину, составлявшую предмет его особой гордости. Испуганные животные заметались в загоне. Полными ужаса глазами они наблюдали за тем, как невесть откуда взявшийся человек лихо расправлялся с одной из самых упитанных овец в стаде. Досыта наевшись мяса прямо в загоне, Ну легко, как кошка, перескочил обратно через ограду и неслышной поступью направился к лужайке перед темным бунгало. 
 С противоположной стороны равнины к ранчо крадучись двигалась другая фигура. Это был могучий, с огромной гривой лев. Он то и дело останавливался, принюхиваясь к запахам, доносимым слабым ветром, и злобно оскаливал свои свирепые клыки. Но из глотки его не вырвалось ни единого звука. Лев был стар и хитер, как лиса. 
 Когда-то, в прежние времена, и он, подобно своим собратьям, угрожающе фыркал и рычал, идя на охоту. Однако, много раз сталкиваясь с людьми, а особенно с их оглушительно грохочущими палочками, несущими смерть, он усвоил одну мудрую истину, дольше и успешнее других охотится тот, кто охотится молча. 
 Глава 6. НУ И ЛЕВ 
 Уйдя к себе раньше обычного, Виктория Кастер, однако, не легла спать. Она даже не разделась, а молча сидела в неосвещенной комнате возле окна, пристально вглядываясь в таинственные джунгли, темнеющие вдали, и в смутные очертания южных гор. 
 Она пыталась отделаться от глупого наваждения, которое в течение нескольких лет медленно и незаметно овладевало ею. С тех самых пор, как Виктория впервые ощутила себя женщиной, ее начали посещать странные видения, повторяющиеся теперь почти каждую ночь. Поначалу она старалась не задумываться над этим, хотя, разумеется, в настойчивой неизменности видений и было нечто странное. Со временем, однако, ночные фантазии стали гораздо более реальными, чем прежде, и, казалось, заключали в себе предзнаменование каких-то значительных событий ее дальнейшей жизни. Она предчувствовала, что должен произойти резкий переворот, который изменит всю ее судьбу. Теперь даже днем она не могла избавиться от мыслей о черноволосом юном великане. Когда нынче вечером она услышала, как он окликнул ее из-за кустов розы, девушка еле-еле справилась с собой. Конечно, умом Виктория понимала, что этот юноша не что иное, как плод ее воображения, но именно это и настораживало больше всего, так как означало, что ее рассудок совершенно расстроен, а нервы расшатаны. 
 Она должна собраться с силами, взять себя в руки и навсегда избавиться от этого наваждения. Она должна! Она _должна_! Поднявшись, девушка принялась шагать взад-вперед. Ей было тесно в комнате, она буквально задыхалась. Виктория чувствовала, что там, снаружи, под открытым небом, в безграничных просторах джунглей - куда более подходящее место для борьбы, разворачивающейся внутри ее. Набросив на плечи шелковый шарф - дань привычке, ибо ночь выдалась жаркая, - она вышла через окно на террасу, опоясывающую бунгало, и спустилась в сад. 
 Совсем рядом, за углом, возле открытого окна своей спальни, в пижамах и домашних туфлях, сидели, попыхивая сигарами, Билли Картисс и брат Виктории. Картисс чистил ружье - то самое, которое он прихватил с собой нынешним вечером, отправляясь в сад на поиски нарушителя спокойствия. Мужчины не слышали легких шагов Виктории по лужайке, а угол здания скрывал девушку от их взоров. 
 Легко ориентируясь в освещенном луной саду, Виктория прогуливалась возле того самого розового куста, из-за которого накануне донесся знакомый голос. Она все больше и больше склонялась к мнению, что необходимо завтра же утром дать утвердительный ответ Билли Картиссу на его предложение - то самое, которое он сделал ей прошлым вечером, перед землетрясением. Но всякий раз, когда Виктории казалось, что вопрос уже решен окончательно, она невольно принималась сравнивать Билли с величественным героем своих снов, и внутри ее опять разгоралась ожесточенная борьба. 
 Две пары глаз внимательно следили за каждым движением девушки: ясные темные глаза из-за розового куста и другие - алчно блестящие, желто-зеленые глаза существа, спрятавшегося в кустарнике в том самом месте, где Виктория остановилась, намереваясь повернуться и пойти назад. 
 Раз двадцать Ну готов был выскочить из своего укрытия и заключить девушку в объятия, поскольку у него не было ни малейших сомнений, что перед ним - Нат-ул, дочь Тха, и прошла не сотня тысяч лет, а один-единственный день с тех пор, как они виделись последний раз. Однако его удерживало чувство какого-то безотчетного, смутного страха перед этим удивительным существом, которое было и Нат-ул и в то же время не Нат-ул, а как будто другая девушка в облике его возлюбленной. 
 Странные одежды, в которые она сейчас облачилась, тоже настораживали Ну: когда они последний раз гуляли рука об руку по берегу моря, лишь узкая полоска мягкой оленьей кожи прикрывала изящные тугие бедра Нат-ул. А ее близость с этими странными людьми, на языке которых она так быстро научилась разговаривать! Все это вместе взятое только отдаляло их друг от друга. Ну чувствовал себя очень одиноким, печаль все сильнее овладевала им, и даже присутствие рядом Нат-ул не столько облегчало, сколько, напротив, усугубляло его тоску. Постепенно юноша пришел к выводу, что, вероятно, Нат-ул больше не принадлежит ему. Он не знал, почему так случилось, но этот прискорбный факт, казалось, исправить нельзя уже ничем. 
 Девушка подошла совсем близко к его укрытию и, повернувшись, снова зашагала к кустам, темневшим ярдах в двадцати. Укрывшийся за их листвой "старый разбойник" уже возбужденно помахивал хвостом и вытягивал свои мощные лапы, готовясь к прыжку. Еле слышное рычание вырвалось из оскаленной пасти льва, предвкушавшего славную добычу. Звук был слишком слабым, чтобы его могла расслышать цивилизованная девушка двадцатого столетия, но чуткий слух прятавшегося в нескольких шагах от льва пещерного человека мгновенно уловил зловещее рычание зверя. 
 Одним молниеносным прыжком юноша выскочил из-за куста. В долю секунды он, сжимая в руке копье, оказался возле девушки. Лев заметил противника, но не собирался упускать добычу, которая находилась на расстоянии одного прыжка от него. 
 Хищник издал свирепое рычание, от которого у девушки кровь застыла в жилах. Но тут возле нее возник юный полуобнаженный великан. Она увидела могучую руку, сжимавшую копье. Размахнувшись, юноша занес оружие над зверем. Что было дальше, Виктория не видела, потому что в тот самый момент потеряла сознание. 
 Услышав грозное рычание льва, нарушившее ночную тишину джунглей, Картисс и Барни Кастер вскочили и стремглав помчались в ту сторону, откуда донесся этот странный звук. Картисс успел захватить свое ружье, которое как раз только что перезарядил. Свернув за угол бунгало, он заметил какую-то фигуру возле кустарника, ярдах в пятидесяти от себя. Подняв ружье, он выстрелил. 
 Громкое рычание льва и звук выстрела разбудили всех обитателей дома и, едва Барни и Картисс успели добежать до распростертой на земле девушки, как их уже окружила целая толпа чернокожих и белых людей. 
 Бездыханное тело огромного льва лежало футах в двадцати от Виктории Кастер. Бегло осмотрев сестру, Барни издал вздох облегчения: она была цела и невредима. Взяв девушку на руки, он понес ее в дом. Тем временем остальные принялись разглядывать убитого зверя. Прямо из середины его груди торчало деревянное древко копья. Потребовались усилия четырех сильных мужчин, чтобы извлечь оружие из туши животного. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что копье с каменным наконечником на конце, пройдя сквозь тело льва, пробило его сердце. 
 - Убийца зебры, - промолвил Браун, обращаясь к лорду Грейстоку. 
 Тот кивнул головой в знак согласия. 
 - Мы должны найти его, - сказал он. - Он оказал нам неоценимую услугу. Если бы не он, мисс Кастер уже не было бы в живых. 
 Однако, несмотря на то, что человек двадцать в течение нескольких часов самым тщательнейшим образом обследовали землю в саду и на равнине, никаких следов убийцы льва обнаружить им так и не удалось. Впрочем, объяснялось это довольно просто: пока они искали его повсюду, юноша находился прямо у них под носом. Он лежал под сенью низкого, усыпанного цветами куста с пулевым ранением в голове. 
 Глава 7. ВИКТОРИЯ ОТКЛИКАЕТСЯ НА ЗОВ 
 В течение всего следующего утра, устроившись на веранде, прямо возле выхода из столовой, мужчины обсуждали вчерашнее происшествие и внимательно изучали странное копье с каменным наконечником. 
 - Это, пожалуй, самая удивительная штука из всех, что мне приходилось когда-либо видеть, - заметил Грейсток. - Ручаюсь, что подобное оружие не могло быть изготовлено ни в одном племени современной Африки. Однажды мне доводилось видеть такой наконечник, правда, это было в Британском Музее. Его нашли при раскопках в пещере доисторического человека. 
 Из окна столовой, прямо за спинами охотников, девушка, затаив дыхание и широко раскрыв глаза, тоже смотрела на это грубое оружие. Для нее копье являлось еще одним конкретным доказательством реальности того, что она склонна была считать галлюцинацией - фигуры полуобнаженного великана, возникшей возле нее в тот самый момент, когда лев готовился к нападению, за мгновение до того, как она упала в обморок. Один из мужчин повернулся и увидел Викторию. 
 - Ах, мисс Кастер, - воскликнул он. - Вижу, вы уже оправились от вчерашнего. А вот и напоминание о том, как ваш спаситель поразил "старого разбойника" в самое сердце. Как вам нравится это копье? 
 Девушка подошла поближе. Веселая улыбка, которую она изобразила на лице, скрывала ее истинные чувства в этот момент. Она взяла копье Ну, сына Ну, в руки, и сердце ее преисполнилось гордостью, когда она ощутила тяжесть и мощь копья. 
 - Какой силой должен обладать человек, пользующийся подобным оружием! воскликнула она. 
 Барни Кастер глаз не спускал с сестры, внимательно прислушивался к каждому ее слову. Едва он увидел копье, как ему тут же вспомнились описания героя снов, которыми делилась с ним Виктория. "Он вооружен огромным копьем с каменным наконечником. Я это видела своими глазами..." 
 Подойдя к сестре, молодой человек положил руку на ее плечо. Она посмотрела ему прямо в лицо, а затем совсем тихо, так чтобы не слышали остальные, прошептала: 
 - Это его копье, Барни. Я знаю. 
 Странное поведение Виктории давно уже беспокоило Барни. Сначала он опасался, что у девушки помутился рассудок. Но в последнее время все происходящее начинало приобретать еще более зловещий оттенок. А может, он и сам сошел с ума? Если же с ним все в порядке, тогда, выходит, где-то в этой дикой стране, действительно, бродит в поисках Виктории юный дикарь. А теперь, отыскав девушку, он, вероятно, попытается завладеть ею... Эта мысль заставила Барни содрогнуться. Необходимо немедленно предпринять решительные шаги, чтобы предотвратить трагедию. Действовать следует без промедления. 
 Он отозвал в сторону лорда Грейстока. 
 - Нам с Викторией придется покинуть вас, - сказал он. - Землетрясение и последнее приключение в саду настолько расстроили ее нервы, что, боюсь, если мы незамедлительно не возвратимся в мир цивилизации, она совсем расклеится. Надо уезжать как можно скорее. 
 Грейсток не стал ничего возражать. Он прекрасно видел, в каком состоянии находится мисс Кастер, как день ото дня она становится все более нервной. В такой ситуации, без сомнения, лучше вернуться домой. Было решено, что Кастеры отправятся в путь на следующий день. Бутзов и Картисс вызвались проводить их, да и около полусотни чернокожих, которые собирались на побережье, могли составить компанию путешественникам. 
 В тот самый момент, когда Барни сообщал сестре о принятом решении, к лорду Грейстоку подбежал взволнованный слуга. Он сказал о том, что в загоне нашли овцу, убитую ударом ножа в шею. С туши были срезаны изрядные куски мяса. Рядом, на мягкой земле отчетливо виднелись следы босых человеческих ног. 
 Грейсток ухмыльнулся. 
 - Снова убийца зебры, - произнес он. - Что ж, пускай есть на здоровье. 
 Тут Грейстока окликнул крутившийся в саду Браун. Подозвав хозяина дома к кустам, возле которых нашли убитого льва, он указал пальцем на землю. 
 - Гляньте-ка, Клейтон, - сказал он. - Вчера в темноте мы проглядели кое-что любопытное. 
 Находившиеся на веранде гости поспешили в сад вслед за Грейстоком. Вслед за ними отправилась и Виктория Кастер, которую, словно магнитом, тянуло к этому месту. 
 В кустах оказалась маленькая лужица засохшей крови. В нескольких местах, где земля не была покрыта дерном, виднелись четкие следы босых ног. 
 - Должно быть, вчера Картисс ранил его, - воскликнул Браун. - Едва ли это дело рук льва - животное испустило дух сразу же, как только копье пронзило ему сердце. Но куда же, черт побери, он исчез?! 
 Виктория Кастер внимательно разглядывала траву неподалеку от куста. Она увидела то, что не заметили остальные - капли крови на земле ясно указывали, в каком направлении ушел великан. Следы вели на юг, в горы. Сердце девушки захлестнули жалость и сострадание к этому одинокому, раненому человеку, спасшему ее от смерти. Она живо представила, как, пошатываясь, истекая кровью, он бредет назад, в свое мрачное горное убежище. Наверное, сейчас он зовет ее, ждет ее помощи. Ей даже показалось, что она явственно слышит его голос. Да, она должна идти туда, к нему. Должна. 
 Виктория никому не сообщила о своем открытии, и вскоре все возвратились на веранду. Барни снова завел с ней разговор о предстоящем отъезде. Она не стала ни в чем перечить брату, что очень обрадовало последнего, так как он опасался, что нарвется на решительный отказ. У Барни даже сложилось впечатление, что Виктории, как и ему самому, не терпится поскорее покинуть джунгли. 
 До отъезда Барни хотелось напоследок поохотиться. А тут как раз один из воинов вазири, вернувшись из разведки, сообщил, что в нескольких милях к северу от ранчо Грейстоков появилось стадо отменных бизонов. Мужчины стали немедленно собираться на охоту, и Виктория уговорила брата присоединиться к ним. 
 - У тебя нет никаких причин упускать такую возможность, - сказала она. - А я тем временем соберу вещи. 
 Итак, Барни уехал вместе с остальными, а Виктория принялась готовиться к отъезду. С утра в доме было полным-полно прислуги, занятой своими обычными делами, но к середине дня, когда жара стала нестерпимой, бунгало совсем опустело. Ранчо как будто вымерло - нигде не ощущалось никаких признаков жизни. Леди Грейсток, как и вся ее челядь, отправилась отдохнуть после обеда. Отвлекшись от своих дел, Виктория Кастер приблизилась к окну, и взгляд ее невольно устремился на юг, в сторону далеких гор. Прямо под окном возле пальмы стоял Теркоз, один из огромных волкодавов лорда Грейстока. Он с самого начала очень привязался к Виктории и всякий раз, когда ему позволяли, старался держаться поближе к ней. 
 Задумчиво и печально глядела девушка на горы, и страстное желание наполняло все ее существо. Прежде она боялась этих гор. Страх еще до конца не прошел, но она сердцем слышала зов, обращенный к ней оттуда. Виктория изо всех сил пыталась сопротивляться своему безумному желанию, но доводы разума оказывались бессильны перед внутренним голосом. 
 Понадобилось совсем немного времени, чтобы, отбросив последние сомнения, сдерживавшие ее, девушка, наконец, решилась. В голове ее созрел план действий. Взяв ружье и боеприпасы, она бесшумно выскользнула на веранду. Здесь на гвоздях висели ремни. Один из них Виктория прицепила к ошейнику волкодава. Никем не замеченная, она прошла в сад и, подойдя к тому кусту, где утром Браун обнаружил засохшую кровь, остановилась. Отковырнув несколько комочков побуревшей земли, она дала понюхать их Теркозу. Затем девушка пальцем указала на землю - туда, где кровавый след тянулся к югу. 
 - След, Теркоз! - прошептала она. 
 Почуяв кровь, собака глухо зарычала и, прильнув носом к земле, двинулась к другому концу долины, по направлению к горам. 
 Виктория, крепко держа ремень, поспешила за нею. Через плечо у девушки висело вполне современное ружье, а в левой руке она держала допотопное копье с каменным наконечником - оружие своего дикаря, на поиски которого сейчас направлялась. 
 Она ни на секунду не задумывалась о целях и последствиях своего поступка. Зачем? Ведь это так естественно - найти одинокого, раненого человека, который нуждается в помощи. Ее место рядом с ним. Виктория знала, что нужна юноше, и этого было вполне достаточно. Она и себя ощущала теперь другим человеком, а уже не той изнеженной и избалованной девушкой из мира цивилизации, какой была совсем недавно. Невозможно сказать, когда и каким образом произошла в ней подобная метаморфоза. Может быть, путь от одного воплощения до другого вовсе не так долог, хотя, с точки зрения представлений людей о времени, эти инкарнации и разделяет бессчетное число лет? 
 Тьма окутала долину, джунгли и горы, но Теркоз по-прежнему уверенно продвигался вперед, принюхиваясь к земле. За ним, не отставая, следовала стройная фигура девушки. Издалека до путников донеслось рычание льва, где-то совсем рядом в ответ тут же простонал другой, и этот плачущий стон звучал куда страшнее, чем привычный рык. Кашель леопарда и жуткий смех гиены свидетельствовал о том, что ночные хищники джунглей вышли на охоту. 
 В ответ на эти звуки волкодав яростно ощетинился. Девушка сняла с плеча ружье, а поводок переложила в левую руку, которой держала копье. Страха она не испытывала. Неожиданно в нескольких шагах впереди из густой травы выскочило стадо перепуганных антилоп. Мгновением позже огромный зверь, зловеще рыча, мощным прыжком настиг одно из убегавших животных. Антилопа едва успела вскрикнуть от ужаса и боли, как раздался звук раздираемой стальными челюстями туши, и вокруг опять воцарилась тишина. 
 Чтобы избежать встречи с хищником, девушка свернула немного в сторону. Она прошла ярдах в ста от него. В лунном свете льву была видна и девушка, и сопровождавший ее волкодав. Стоя возле своей окровавленной жертвы, хищник свирепо уставился на пришельцев горящими глазами, и, как бы предупреждая их зарычал. Теркоз огрызнулся в ответ, но Виктория, увлекая пса за собой, быстро прошла мимо, и успокоившийся царь зверей вернулся к своей добыче. 
 Минут пятнадцать потребовалось Теркозу, чтобы снова взять след, после чего они продолжили поиски. Уже у самого подножия гор девушка невольно вздрогнула, бросив взгляд на сохранившиеся здесь с незапамятных времен следы гигантских потрясений земной коры. Однако она продолжала упорно двигаться вперед. 
 Возле самого входа в мрачную пещеру Теркоз ощетинился и зарычал. Придерживая собаку, девушка вглядывалась вовнутрь. Глаза ее ничего не могли различить в кромешной тьме. Здесь след обрывался. Но тут Виктория сообразила, что могла ошибиться в своих предположениях. Вдруг пуля, выпущенная Картиссом, угодила в "старого разбойника"? Это значит, что кровавый след привел ее в скалистое логово раненого льва. 
 Отчаявшись что-либо разглядеть, девушка внимательно прислушалась. Сначала ей показалось, что она услышала, как внутри кто-то зашевелился, потом донеслось тяжелое дыхание и вздох. 
 - Ну! - прошептала она. - Ты здесь? Я пришла. 
 Ее даже не удивило то, что она неожиданно, не отдавая себе в этом отчета, заговорила на каком-то странном языке, ни слова из которого прежде не слыхала. Несколько мгновений все было тихо, а затем из глубины пещеры раздался ответ. 
 - Нат-ул! - это было произнесено таким слабым и тихим голосом, который даже и шепотом назвать нельзя. 
 Но она услышала. Ориентируясь с помощью рук, девушка двинулась в глубь пещеры. Вскоре она наткнулась на тело человека, распростертое на холодном камне. Ей с трудом удалось оттащить бросавшегося на него волкодава. Теркоз, наконец-то обнаруживший того, по чьему следу его пустили, никак не мог понять, почему ему не позволяют расправиться с добычей. Однако это был отлично выдрессированный пес, и, в конце концов, подчинившись команде, он сел на страже у входа в пещеру. 
 Виктория опустилась на колени перед распростертым на камне телом Ну, сына Ну. Она не была больше Викторией Кастер. Она была Нат-ул, дочерью Тха, склонившейся над человеком, которого любила больше жизни. Она ласково провела своими тонкими пальцами по лбу Ну - у юноши оказался сильный жар. Нащупав рану на голове, девушка содрогнулась. Затем она приподняла раненого и, устроив его голову на своих коленях, нежно поцеловала в щеку. 
 Она вспомнила, что где-то на полпути вниз, на равнине, должен быть источник свежей, холодной воды. Свернув свою охотничью куртку, она соорудила из нее нечто вроде подушки, которую подложила юноше под голову. В сопровождении Теркоза девушка направилась к источнику. Наполнив водой шляпу, она возвратилась обратно в пещеру. В течение всей ночи она обмывала горящее лицо и рану Ну и время от времени смачивала холодной водой его пылающие губы. 
 Наконец раненый перестал беспокойно метаться, и девушка увидела, что жар спал, а юноша заснул. Когда первые лучи восходящего солнца, рассеяли мрак пещеры, Теркоз, потянувшись у входа, оглянулся, чтобы посмотреть, что делается внутри. Он увидел спокойно спящего черноволосого великана, голова которого покоилась на охотничьей куртке цвета хаки. Рядом с ним сидела девушка. Ее волосы в беспорядке разметались по плечам и по груди спящего мужчины, на которую она в изнеможении склонила голову. Теркоз зевнул и снова улегся на прежнем месте. 
 Глава 8. В ПЛЕНУ У АРАБОВ 
 Вскоре девушка проснулась и несколько минут удивленно озиралась по сторонам, не понимая, где находится. Ей показалось, что она видит очередной сон. Она ласково коснулась рукой лица спящего подле нее юноши. Лицо оказалось вполне реальным. Она отметила также, что жар прошел. Некоторое время девушка сидела молча, стараясь привыкнуть к новой и необычной обстановке, в которой очутилась. Она как будто раздвоилась и ощущала себя одновременно и американской девушкой Викторией Кастер и Нат-ул, хотя и не очень понимала, откуда родом и кто такая эта Нат-ул. Известно было только то, что она - возлюбленная Ну, встретившаяся с ним вновь после долгой разлуки. 
 Девушке нисколько не жаль было той удобной жизни, которую она бросила и к которой, в чем не возникало ни малейших сомнений, никогда больше не вернется. Рассудок цивилизованной женщины двадцатого столетия подсказывал ей, что своим поступком она навсегда отрезала себя от прошлого - и несмотря на это она чувствовала себя счастливой. 
 Она склонилась над юношей и, нежно поцеловав его в губы, поднялась и направилась к выходу. Ее мучила жажда, и она решила спуститься вниз, к источнику. Теркоз увязался за ней. 
 Едва они вышли из пещеры, как из-за огромного валуна, расположенного поблизости, бесшумно выскользнули две фигуры в белых одеяниях. Ни девушка, ни собака не заметили незнакомцев и не видели того, как эти двое подавали какие-то знаки своим товарищам, находившимся внизу. 
 Виктория нагнулась над источником и, утолив жажду, стала набирать воду в шляпу. Угрожающее рычание Теркоза заставило ее поднять голову. Шагах в десяти от себя она увидела дюжину арабов в белых балахонах, а за ними - еще с полсотни чернокожих. Все они были вооружены и, судя по виду, весьма воинственно настроены. Один из арабов направил на Викторию свое длинноствольное ружье. 
 Он обратился к девушке на языке, из которого она не поняла ни полслова. Однако по интонации и выражению лица говорившего, Виктория догадалась, что в его речи содержалась какая-то угроза. Вероятно, араб предупреждал, чтобы девушка не вздумала прикасаться к своему ружью, лежавшему возле нее. Затем он сказал несколько слов своим спутникам, и к девушке направились двое арабов. Все это время их вожак держал Викторию на прицеле. 
 Теркоз мгновенно отреагировал на опасность и, зловеще рыча, бросился на ближайшего араба. Тот поднял свою дубинку и, размахнувшись, изо всей силы обрушил ее на волкодава. Удар пришелся собаке прямо по голове, и верный пес, не успев издать ни единого звука, рухнул наземь. Арабы подобрали ружье Виктории и, грубо подталкивая девушку, потащили ее к своему вожаку. 
 С помощью одного из чернокожих, негра с западного побережья, кое-как разговаривавшего по-английски, главарь шайки принялся расспрашивать Викторию. Когда он узнал, что перед ним гостья лорда Грейстока, злобная усмешка промелькнула на его дьявольском лице. Он вспомнил, что один из арабских караванов с рабами и слоновой костью был перехвачен англичанином и послушными ему воинами вазири. Теперь появилась возможность отомстить. Распорядившись насчет пленницы, вожак приказал своим людям поторапливаться в этой стране, кишащей врагами, медлить было нельзя. 
 Виктория попыталась выяснить, как собираются поступить с ней. Ей удалось узнать только то, что арабы намерены взять ее с собой на север. Девушка принялась объяснять, что ее друзья могли бы предложить за нее достойный выкуп, но араб лишь рассмеялся в ответ. 
 - При дворе султана Фулада за тебя дадут хорошую цену, - заметил он. А англичанину это послужит хорошим уроком на будущее. Пускай не вмешивается в наши дела. 
 Здесь, на границе дикой страны вазири, теряются следы Виктории Кастер. Даже если бы друзья девушки узнали о том, что она попала в плен, они едва ли смогли бы угадать, каким извилистым путем шайка арабов направится в страну, расположенную к северу от Узири. 
 * * * 
 Наконец Ну, сын Ну, открыл глаза, пробудившись от глубокого сна, освежившего его и придавшего ему силы. Он тут же стал искать взглядом милое лицо, склонявшееся над ним накануне. Когда юноша обнаружил, что в пещере, кроме него, нет ни души, из груди его вырвался протяжный стон, полный безутешной тоски и печали. Значит, он по-прежнему один, значит, Нат-ул была с ним только во сне. 
 А ведь казалось, что все происходит наяву! Он до сих пор ощущал прикосновение ее прохладной руки к своему лбу, чувствовал, как ее изящные пальцы перебирают его волосы. Его щека еще хранила жар ее поцелуя, а воздух был наполнен ее ароматом, столь любимым и дорогим. Исчезновение прекрасного видения так раздосадовало юношу, что у него снова начался жар и бред. Пребывая в полубессознательном состоянии, он, естественно, не мог заметить, как вскоре после полудня в сумраке пещеры возникла крадущаяся фигура человека в хаки. 
 Это был Барни Кастер, за которым по пятам следовали Картисс, Бутзов и еще с полдюжины мужчин, отправившихся на поиски пропавшей девушки. Проходя мимо источника, они наткнулись на безжизненное тело пса. Неподалеку валялась шляпа Виктории. Направление дальнейших поисков подсказала тропинка, недавно протоптанная на горном склоне среди скал. Так они оказались в убежище Ну. 
 Увидев внутри пещеры распростертое без всяких признаков жизни тело, Барни не смог сдержать стона отчаяния. Он был уверен, что это его сестра и что она мертва. Однако, когда его глаза привыкли к полумраку, царившему в этих мрачных стенах, он понял свою ошибку. Это открытие, впрочем, не слишком сильно утешило его. Хорошо зная, что среди африканских дикарей беззащитную женщину может ожидать участь гораздо более зловещая, чем смерть, Барни, скорее, смирился бы с тем, что его сестра мертва, и ей, следовательно, ничто уже не угрожает. 
 Спутники Кастера осторожно двигались следом за ним. Один из мужчин зажег сухую ветку, и этот факел на несколько секунд ярко осветил пещеру. Тогда и обнаружилось, что в ней никого нет, кроме мужчины, лежащего на земле и, по-видимому, совершенно ослабленного и беззащитного. Подле него валялось копье с каменным наконечником - то самое, которым был убит "старый разбойник" на ранчо Грейстока. Охотники сразу опознали оружие. Но как оно оказалось здесь? Кто принес его? 
 - Вот он, убийца зебры, - промолвил Браун. - А что это у него под головой? Похоже на охотничью куртку. 
 Барни вытащил одежду из-под головы юноши и, подняв вверх, развернул. 
 - Господи! - воскликнул Картисс. - Это же ее куртка. 
 - Видимо, он спустился вниз после нашего отъезда, забрал свое копье и похитил Викторию, - заявил Браун. 
 Картисс выхватил свой револьвер и приблизил его к голове юноши, который по-прежнему находился в забытьи. 
 - Сволочь! - прорычал он. - Пристрелить его мало! Отойди, Барни, я выпущу в него всю обойму. 
 - Нет, - спокойно произнес Барни. 
 - Почему? - недоумевающе спросил Картисс, пытаясь отстранить Кастера. 
 - Я не верю, что этот человек мог причинить зло Виктории, - ответил Барни. - Это достаточная причина для того, чтобы подождать до тех пор, пока мы узнаем всю правду. К тому же мне претит сама мысль об убийстве беззащитного человека. 
 - Разве это человек? Зверь! Бешеная собака! - упорствовал Картисс. - За одно только это его следует пристрелить. Вот уж не ожидал, что ты будешь защищать убийцу собственной сестры. Одному Богу известно, какие еще преступления совершил этот подонок. 
 - Не дури, Картисс, - оборвал его Барни. - Во-первых, нам неизвестно, мертва Виктория или нет. У этого человека жар, он без сознания, и вполне вероятно, что в таком состоянии он находится уже довольно долго. Видишь, у него в голове рана? Видимо, это ты попал в него прошлой ночью. Когда парень поправится, он, быть может, поможет пролить свет на историю исчезновения Виктории. Если окажется, что он виновен, я первый призову его к ответу. Я, а не ты! Но, повторяю еще раз, я уверен, что он и пальцем не мог тронуть мою сестру. 
 - Да что ты о нем знаешь? - не унимался Картисс. 
 - Я никогда не встречал его прежде, - ответил Барни. - Не знаю, кто он и откуда пришел. Но я знаю.. Впрочем, это не имеет значения. Главное то, что я никому не позволю его убить. Если выяснится, что он причинил Виктории зло, я расправлюсь с ним сам. 
 - Кастер прав, - вмешался Браун. - То, что собираешься сделать ты, Картисс, сильно смахивает на убийство. С чего ты взял, что мисс Кастер мертва? Это еще неизвестное. Возможно, этот дикарь знает что-то такое, что поможет нам отыскать и спасти ее. 
 Пока они спорили, в пещеру вполз Теркоз. Бедная псина еле волочила ноги. Удар араба не убил, а только оглушил ее. Придя в себя, пес, принюхиваясь и поскуливая, пополз к пещере в поисках Виктории. Охотники молча наблюдали за волкодавом. 
 Браун сказал: 
 - Если этот человек, действительно, причинил зло мисс Кастер и уложил Теркоза, пес ему обязательно отомстит. Давайте-ка поглядим, как он себя поведет. Нам незачем брать грех на душу. Если Картисс прав в своих догадках, Теркоз расправится с обидчиком сам, уж я-то его знаю. 
 Сделав несколько кругов по пещере, посапывая возле каждого камня и расщелины, собака подползла к охотникам и тщательно обнюхала каждого из них. Затем она направилась к безжизненному телу Ну и, лизнув юношу в щеку, улеглась рядом с ним. Положив морду прямо на грудь юноши, собака не спускала с мужчин, стоявших напротив, своих свирепых волчьих глаз. 
 - Вот так-то, - произнес Барни и, подойдя к волкодаву, погладил его по голове. 
 Теркоз поднял морду и заскулил. Однако, стоило приблизиться Картиссу, как пес вскочил и, угрожающе рыча, заслонил тело Ну. 
 - Тебе лучше держаться от него подальше, Картисс, - предупредил Браун. - У этого пса свои симпатии и антипатии. Поди разберись в них! Во всяком случае, его не стоит раздражать, а то он совсем рассвирепеет. Прошлой осенью он уже загрыз одного типа. Давайте поглядим, как он отреагирует на остальных членов нашей компании. 
 Теркоз спокойно позволил каждому из охотников подойти к телу Ну. Но стоило попытаться приблизиться Картиссу, как пес, ощетинившись, начинал злобно рычать. 
 Мужчины принялись обсуждать план дальнейших действий. В этот момент Ну пришел в сознание и открыл глаза. При виде незнакомых людей вокруг он сел и потянулся за оружием. Однако Барни предусмотрительно отодвинул копье, топор и нож подальше от юноши. 
 Кастер положил руку на плечо дикаря. 
 - Мы не причиним тебе вреда, - заверил он, - если ты скажешь, что произошло с моей сестрой. 
 И, вплотную приблизив губы к уху юноши, Барни прошептал: 
 - Где Нат-ул? 
 Из всего сказанного Ну понял одно-единственное слово - Нат-ул, но дружеский тон незнакомца и его рука, лежащая на плече, свидетельствовали о том, что он не враг. Юноша отрицательно покачал головой. 
 - Ну не понимает язык незнакомца, - произнес он. 
 Затем, после недолгого молчания, он задал Барни тот же вопрос: 
 - Где Нат-ул? 
 Американец понял только имя, и это еще раз убедило его в том, что юноша, сидящий перед ним, и есть герой снов Виктории. 
 Когда стало совершенно ясно, что дикарь не понимает ни слова и что самостоятельно передвигаться он не в силах, было решено отправить его на ранчо с кем-нибудь из местных аборигенов, сопровождавших охотников. Остальные намеривались продолжить поиски исчезнувшей девушки. 
 Теркоз позволил им поднять Ну на руки и вынести из пещеры. Юношу уложили на носилки, наспех сооруженные из попоны и двух копий, принадлежавших сопровождавшим группу воинам вазири. 
 Барни чувствовал, что в руках у этого юноши находится ключ к загадке, окружающей исчезновение Виктории. Возможно, ему известно и о том, где она находится сейчас. В то же время Барни опасался, что при первой же возможности дикарь попытается исчезнуть, и решил лично сопровождать его. Кастер не сомневался, что и без его участия мужчины приложат все силы, чтобы напасть на след Виктории. А он тем временем попробует придумать, как объясниться с дикарем. 
 Итак, они двинулись по направлению к ранчо. Четверо полуобнаженных чернокожих несли носилки, с одной стороны которых плелся Теркоз, а с другой шагал Барни Кастер. Четыре воина вазири сопровождали эту процессию. 
 Глава 9. НУ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПОИСКИ НАТ-УЛ 
 Измученный и ослабевший, Ну не проявлял никакого интереса к своей судьбе. Если его захватили в плен враги - что ж, хорошо. По крайней мере, известно, чего ожидать. Вариантов всего два: рабство или смерть. Если рабство, то все равно остается надежда на побег. Если смерть, тогда, наконец, прекратятся его страдания в этом чуждом ему мире, где он оказался совсем один, вдали от людей своего племени и несравненной любимой Нат-ул, являющейся ему теперь только в снах. 
 Его удивило, откуда этому человеку в странном одеянии известно про Нат-ул. Ведь он совершенно отчетливо произнес ее имя. А может быть, она тоже захвачена в плен этими людьми? Ну же ясно видел ее у входа в пещеру незнакомцев в тот самый вечер, когда убил в саду мелкого Зора, собиравшегося напасть на нее. Это уж было точно не во сне, а наяву. Значит, она действительно их пленница. 
 Вспомнив про льва, юноша невольно заулыбался. Такую малявку даже сравнивать смешно со старым Зором, охотившимся в лесах, где жили человекообразные обезьяны и обитавшим на склонах Бесплодных Скал. Он бы разделался с этим коротышкой в два счета! А Оо! При одном рычании саблезубого тигра-великана все живое старалось укрыться на Темных Болотах, куда Оо не рисковал соваться из-за своего огромного веса. До чего, однако же, непривычен мир, в котором оказался Ну! Он как будто попал в какие-то бесплодные земли, а между тем это был самый центр тропической Африки. Вся живность казалась мелкой и незначительной - хотя крупнее убитого им льва Браун и Грейсток никогда не встречали. К тому же юношу била дрожь - он не мог согреться даже под экваториальным солнцем. 
 Как тосковал он по той жизни, к которой привык с рождения и в которой все было другим: могучие звери, гигантские растения и жаркий, влажный воздух! А солнце! Какое там было солнце - до того огромное, что его, казалось, можно достать рукой. 
 В течение целой недели Ну лечили в бунгало Грейстоков. Были моменты, когда его жизнь висела на волоске, поскольку в пулевой ране, полученной им в висок, началось заражение. Наконец юноша начал поправляться, и дела его быстро пошли на лад. Сказывались молодость и отменное здоровье. 
 Одна за другой возвращались поисковые партии, не принося никаких известий о Виктории Кастер. Барни знал, что его друзья делают все возможное, чтобы напасть на след девушки, но не впадал в отчаяние, поскольку продолжал придерживаться мнения, что ключ к тайне, окутывающей исчезновение его сестры находится у этого странного великана. 
 Тем временем великан выздоравливал, лежа на койке, поставленной специально для него в комнате Барни. Так захотел сам американец. Картисса переселили в другое помещение, а Барни получил возможность почти неотлучно находиться при дикаре и ночью и днем. 
 Брат Виктории действовал так, исходя из своих принципиальных соображений. Во-первых, он хотел предпринять все меры предосторожности, чтобы предотвратить попытку побега со стороны юноши. Во-вторых, ему хотелось как можно скорее найти способ общения с дикарем. Раненый уже научился выражать свои простейшие желания по-английски. Легкость, с которой юноша обучался языку, еще больше укрепила уверенность Барни в скором успехе своей затеи. 
 Картисс продолжал относиться к незнакомцу с подозрением и откровенной враждебностью. Он был уверен, что именно этот человек является убийцей Виктории Кастер. Не сумев склонить остальных к немедленной расправе над юношей, он требовал теперь, чтобы дикаря отправили в ближайшее цивилизованное место и передали в руки властей. 
 Барни, напротив, продолжал настаивать на том, что следует подождать, пока юноша научится более или менее сносно объясняться по-английски, а затем, обстоятельно допросив его, поступить соответствующим образом. Американец ни на минуту не забывал о том, что его сестру связывают с симпатичным великаном странные, необъяснимые узы. К тому же именно этот человек спас жизнь Виктории, когда "старый разбойник" напал на нее в саду. 
 Барни по собственному опыту знал, что такое любовь, ему довелось испытать тяжесть разлуки с любимой девушкой, и сейчас он невольно чувствовал симпатию к юноше, который, в чем американец был совершенно уверен, по-настоящему любит его сестру. Как бы фантастичны ни были ее сны, Барни оказался вынужден признать, что они заключали в себе нечто важное и пророческое, чего ни он, ни Виктория не в состоянии были понять до конца. Как бы там ни было, он считал своим долгом ради сестры в ее отсутствие защищать дикаря и заботиться о нем. 
 Прежде всего Барни постарался растолковать юноше его положение. Поскольку он пленник, то Барни сам станет следить за каждый его шагом, чтобы предупредить возможный побег. По ночам, когда все спят, юношу будет караулить Теркоз - об этом американец договорился с лордом Грейстоком. Впрочем, Ну как будто и не помышлял о побеге. Его единственное желание заключалось в том, чтобы как можно скорее овладеть языком, на котором разговаривали эти странные люди. Как только юноша почувствовал себя лучше, он стал уделять все свое время занятиям английским. Ну была предоставлена полная свобода передвижения по ранчо, но в прогулках его всегда сопровождал Барни. Иногда к ним присоединялись и другие обитатели дома. Оружие юноши было спрятано в кабинете лорда Грейстока. 
 Ну ждал появления Нат-ул. В том, что рано или поздно она должна возвратиться в эту пещеру, которую его новые знакомые называют "бунгало", он не сомневался. Барни, в свою очередь, ждал, когда дикарь заговорит о его сестре. Так проходили дни. 
 Как-то раз Картисс подошел к сидевшему на веранде Ну, у ног которого лежал Теркоз. На пещерном человеке был поношенный костюм цвета хаки - самый большой оказавшийся в доме Грейстока и пришедшийся великану как раз в пору. При приближении Картисса волкодав, не поднимая морды с вытянутых передних лап, злобно посмотрел на него и глухо зарычал. Ну успокаивающе потрепал пса по шее. 
 Враждебное отношение Теркоза окончательно разъярило Картисса. Он люто ненавидел эту мерзкую собаку, а еще больше - самого Ну. Почему, Билли не знал и сам. Казалось, что его неприязнь никак не связана с исчезновением Виктории Кастер и с уверенностью в том, что юноша непосредственно виновен в случившемся. 
 Остановившись рядом с Ну, Картисс холодно произнес: 
 - Хочу задать тебе один вопрос. Меня уже давно подмывает это сделать, но все не удавалось поговорить с тобой с глазу на глаз. 
 Юноша кивнул головой в знак согласия. 
 - Что Ну может сказать вам? - спросил он. 
 - Ты должен сказать, где находится мисс Кастер, - ответил Картисс. 
 - Мисс Кастер? Не знаю, о ком вы говорите. Никогда не слышал про мисс Кастер. 
 - Ты лжешь! - завопил Картисс, теряя самообладание. - Ее куртка лежала у тебя под головой, когда тебя нашли в этой твоей пещере. 
 Ну медленно поднялся на ноги. 
 - Что значит "лжешь"? - спросил он. - Я понимаю еще не все слова на вашем языке, но о многом догадываюсь по интонации и манере говорить. Мне не нравится ваш тон, Картисс. 
 - Отвечай на вопрос, - прорычал Картисс. - Где Виктория Кастер? И, когда обращаешься ко мне, не забывай говорить "мистер". Мистер Картисс, понял, паршивый негритос!? 
 - Что значит "лжешь"? - настойчиво повторил Ну свой вопрос. - И что значит "негритос"? И почему я должен называть вас "мистер"? Мне не нравится, как вы разговариваете со мной, Картисс. 
 В этот самый момент на веранду вышел Барни. Одного взгляда, брошенного им на разгоряченных мужчин, было достаточно, чтобы он понял, как вовремя появился. Поза черноволосого великана напоминала пантеру, которая готовится к прыжку. Возле ног юноши грозно ощетинился волкодав. Картисс трясущейся от злобы рукой вытаскивал свой револьвер. Барни тотчас же встал между ними. 
 - Что все это означает, Картисс? - резко спросил он. 
 В цивилизованном мире, где жить было удобно и легко, он в течение многих лет числил Картисса в своих лучших друзьях. Билли казался ему отличным парнем. Но в последнее время Барни стал замечать такие черты в характере своего приятеля, о которых раньше и не подозревал. Тупая, необъяснимая ненависть Картисса к полудикому юноше заставила Барни усомниться в широте души своего друга. Однако сильнее всего он разочаровался, когда узнал, что во время поисков Виктории Картисс выражал недовольство лишениями, которые пришлось испытать участникам экспедиции. Бутзов рассказал Барни, что Картисс постоянно отлынивал в лагере от всех поручений, и его работу приходилось выполнять остальным. 
 Сейчас Картисс даже не удостоил Барни ответом. Вместо этого он повернулся и ушел прочь. Ну положил руку на плечо американца. 
 - Что значит "лжешь", Кастер? - поинтересовался он. 
 Барни, как мог, удовлетворил любопытство юноши. 
 - Понятно, - сказал Ну. - А что значат слова "негритос" и "мистер"? 
 Снова Барни пришлось пускаться в объяснения. 
 - Кто такая мисс Кастер? - продолжал допытываться Ну. 
 Последний вопрос дикаря изумил Барни. 
 - Разве ты не знаешь? 
 - Откуда я могу знать? 
 - Это моя сестра, - ответил Кастер, пристально глядя в глаза юноши. 
 - Ваша сестра? - удивился Ну. - Я и не знал, что у вас есть сестра. 
 - Ты не знаешь мою сестру, Нат-ул? - закричал Барни. 
 - Нат-ул! - воскликнул Ну. - Нат-ул - ваша сестра? 
 - Да. Я полагал, что тебе это известно. 
 - Но вы же не Ахт, сын Тха, - задумчиво промолвил Ну. - А других братьев у Нат-ул нет. 
 - Я брат той самой девушки, которую ты спас ото льва вон там, в саду, сказал Барни. - Ее ты называешь Нат-ул? 
 - Да, это была Нат-ул. 
 - Где она сейчас? - допрашивал Барни. 
 - Не знаю, - ответил юноша. - Я думал, что вы держите ее пленницей и ждал, когда она снова появится здесь. 
 - Ты был последним, кто видел мою сестру, - не унимался Барни. Он чувствовал, что настало время разобраться с этим человеком. - Ты был последним, кто видел ее, - повторил он еще раз. - Она была в твоей пещере в горах. Мы нашли там ее куртку, а возле источника валялся бездыханный пес. Ты можешь сказать, что произошло? Куда делась Нат-ул? 
 Симпатичное лицо юноши выражало полное недоумение. Потрясенный услышанным, он долго не мог произнести ни слова. 
 - Она была там? - наконец промолвил он тихо. - Она была в моей пещере, а я-то думал, что мне это приснилось. Она ушла неизвестно куда, а я столько дней торчу здесь, ничего не предпринимая, пока она, одинокая и беззащитная, скитается по джунглям, подвергая себя опасности! Разве только, - в голосе Ну зазвучала слабая надежда, - она нашла дорогу обратно к нашему племени. Нет, едва ли! Это не удалось даже мне, мужчине и великому охотнику. Я не имею ни малейшего представления о том, в какой стороне находятся земли моего отца, Ну. Может, вы мне поможете? 
 В ответ Барни лишь отрицательно покачал головой. Его разочарованию не было пределов. Он был уверен, что юноша должен знать, где находится Виктория. У Кастера даже возникло подозрение, что дикарь бессовестно лжет, прикидываясь, будто ему ничего не известно. Сомнения обуревали его. Не очень-то верилось, что дикарю ничего не было известно о пребывании Виктории в пещере. А в том, что она действительно там была, Барни был уверен. Получалось, что Картисс прав в своих предположениях, и в таком случае все легко объяснялось: Ну похитил девушку в окрестностях бунгало, убил, а свое копье и ее куртку забрал с собой в пещеру. Непонятным оставалось лишь то, как в горах оказался волкодав и почему он столь дружелюбно настроен по отношению к дикарю. 
 Между тем Ну повернулся и пошел в бунгало. Барни последовал за ним. Пещерный человек принялся бродить по дому, явно что-то выискивая. 
 - Что ты ищешь? - поинтересовался американец. 
 - Свое копье, - ответил Ну. 
 - Зачем оно тебе? 
 - Пойду искать Нат-ул. 
 Барни скрестил руки на груди. 
 - Нет, - решительно заявил он. - Ты никуда не выйдешь отсюда, пока не найдется моя сестра. Ты пленник. Понял? 
 На лице юноши появилась усмешка. 
 - Кто может остановить меня? 
 Барни достал револьвер. 
 - Я, - твердо сказал он. - С помощью этой вот штуки. 
 Казалось, дикарь на мгновение задумался. Он глянул на направленное в его сторону оружие, а потом бросил взгляд через открытое окно на далекие горы. 
 - Ладно, я подожду, - согласился он. - Ради Нат-ул. 
 - И не пытайся удрать, - предупредил Барни. - За каждым твоим шагом будут внимательно следить. Теркоз поднимет тревогу, даже если сам не сможет остановить тебя, хотя, думаю, ему это вполне по силам. На твоем месте я бы не стал связываться с Теркозом - когда разозлится, он свиреп и грозен, как лев. 
 Барни, который, закончив свою речь, тут же вернулся обратно, на веранду, не мог видеть, что последние слова вызвали улыбку у юноши. Хотя Кастер и говорил всем, что Ну, по-видимому, осознал тщетность любой попытки побега, однако ночью он накрепко запер дверь в их с Ну комнату, положил ключ под подушку, а свою койку придвинул прямо под окно. Предприняв все эти меры предосторожности, Барни успокоился. Он решил, что теперь даже кошка не сможет выскочить из комнаты, не разбудив его. Да и Теркоз не подведет. 
 Около полуночи дикарь открыл глаза. Мерное дыхание американца свидетельствовало о том, что он крепко спит. Ну протянул руку к спящему Теркозу, одновременно издав одними губами еле слышный звук. Пес поднял голову. 
 - Ш-ш! - прошептал Ну. 
 Юноша сел на койке и осторожно поставил ноги на пол. Поднявшись, он взял тяжелого волкодава на руки. Пес поднял морду и преданно лизнул человека в щеку, не издав ни единого звука. Ну улыбнулся. Ему вспомнились слова Барни: "Теркоз поднимет тревогу, даже если сам не сможет остановить тебя". 
 Ну подошел к койке, на которой лежал безмятежно спавший Барни. Наклонившись над американцем, юноша положил руку на подоконник распахнутого окна. Совершенно бесшумно он перемахнул через кровать, выскочил в окно и, миновав веранду, вышел в сад. Здесь он поставил Теркоза на землю, велев ему ждать, а сам вернулся в бунгало за копьем, топором и ножом. Через несколько минут обнаженный юноша и мрачный волкодав уже шагали под тропической луной по направлению к горам на юге. 
 Глава 10. ПО СЛЕДУ 
 Когда Барни Кастер проснулся, было уже светло. Первым делом американец подумал о своем пленнике, но тут же, глянув на стоящую напротив кровать, обнаружил, что она пуста. Вскочив с постели, Барни, как был в пижаме, выбежал из комнаты и поднял тревогу. Немедленно приступили к поискам, однако никаких следов ни дикаря, ни сторожившего его Теркоза найти не удалось. 
 - Должно быть, он убил пса, - предположил Грейсток. 
 Но тела волкодава нигде не обнаружили. 
 Обитатели бунгало, вероятно, весьма удивились бы, если бы узнали, что в этот самый момент Теркоз, яростно ощетинившись, обнюхивал то место, на котором почти месяц назад при попытке заступиться за Викторию был оглушен арабом. 
 Пока пес обследовал это роковое место, его приятель-дикарь поспешил в пещеру и ножом выкопал голову Оо, которую когда-то запрятал в мягкой земле в одной из расщелин скалы. Голова тигра начала разлагаться, и трофей уже не выглядел столь внушительно, как прежде. Ну понял, что ему придется отказаться от мысли торжественно возложить это свидетельство своей охотничьей доблести к ногам невесты. Надо сохранить хотя бы череп и клыки тигра. Он извлек клыки из пасти хищника, а остатки его головы положил у входа в пещеру. До его возвращения стервятники очистят череп от гниющей плоти. 
 Вскоре громкий лай Теркоза возвестил о том, что он взял след, и Ну помчался вниз, где нетерпеливо ждал волкодав. Через минуту оба уже двигались по следам арабского каравана. 
 След был старый, но это не мешало им уверенно идти вперед. Волкодав обладал немного более острым нюхом, чем его спутник, зато дикарь мгновенно схватывал натренированным взглядом все приметы, оставленные по пути арабами. Вдвоем они действовали очень споро и слаженно, ведь сотни тысяч лет назад юноша не раз выходил на охоту в джунгли с далекими предками Теркоза. 
 Они двигались быстро и безмолвно, минуя джунгли, долины, нагорья, по которым пролегла дорога арабов. За день они преодолевали расстояние, которое караван проходил за неделю. На ночь путники устраивались у подножия какого-нибудь большого дерева или, когда путь лежал через горы, укрывались в темных пещерах. Иногда, если поблизости чувствовалось присутствие Зора, льва, юноша наскоро сооружал небольшой настил на высоких ветвях деревьев, и там, в безопасности, они спокойно спали до самого утра. 
 Странные вещи замечал Ну по пути, и увиденное, повергая юношу в изумление, все больше и больше укрепляло его в мысли, что он оказался в ином мире. Они проходили через деревни, заселенные чернокожими людьми. По-видимому, они враждовали друг с другом. В некоторых деревнях встречались лишь сожженные хижины да изуродованные трупы, в других - все население состояло из нескольких стариков и женщин. 
 Ну обратил внимание на жирафов, попавшихся им по пути - подобных животных в его мире не водилось, и на слонов, которые напомнили ему Глу, мамонта. Однако все эти звери были гораздо мельче тех, что видел Ну в прежней жизни, и не так свирепы. В давние времена почти не встречалось животных, которые, столкнувшись с представителями другого вида, не вступили бы с ним в смертельную схватку. Конечно, тогда тоже водились маленькие трусливые твари, старавшиеся урвать себе пропитание и постоянно озабоченные лишь тем, как бы избежать встречи с многочисленными воинственными хищниками, готовыми растерзать их в любой момент. 
 По сравнению с той эпохой нынешние африканские джунгли казались Ну спокойным и малообитаемым местом. Звери, даже самые дикие, нападали редко: только если были голодны или защищали молодняк. Когда по пути повстречалось огромное стадо маленьких безволосых мамонтов, Ну специально подошел к ним совсем близко. И что же? Они только подняли на него свои свинячьи глазки и, поглазев, продолжали ощипывать ветви молодых деревьев, лениво шлепая большими ушами, чтобы отогнать назойливых мух. 
 Человекообразные обезьяны при появлении дикаря совсем одуревали от страха, и даже несколько попавшихся по дороге львов, поблескивая на солнце золотистой шкурой, спокойно прошли мимо, как будто и не заметили человека. Как тут было не удивляться! Жить в таком мире легко и безопасно. При мысли, что можно пройти много миль, не встречая ни малейшей опасности, Ну становилось грустно и одиноко. 
 Далеко позади дикаря по следу арабов двигалась дюжина белых людей в сопровождении полусотни воинов вазири. Не прошло и часа после того, как Барни обнаружил исчезновение Ну, и на ранчо прибыл гонец с севера, обратившийся к лорду Грейстоку от имени аборигенов с просьбой помочь в преследовании и наказании арабов, везущих рабов и слоновую кость, а по дороге опустошающих деревни, убивающих стариков и детей и захватывающих в рабство молодых мужчин и женщин. 
 Беседуя с гонцом, лорд Грейсток выяснил, что среди прочих пленников арабов находится молодая белая женщина. На ранчо тут же поднялась суматоха. Мужчины спешно переодевались в полевую форму, проверяли свое оружие и боеприпасы. Конюхи седлали лошадей, а воины вазири расписывали охрой, ярко-красной, голубой и белой красками свою холеную, черную кожу, нанося пестрый боевой раскрас на лица, руки и животы. Это означало, что вазири выступают на тропу войны. 
 О беглеце на время все позабыли, но, едва вышли в поход, как почти сразу же натолкнулись на его следы. Похоже было, что дикарь тоже следует по пути арабского каравана, но значительно опережая экспедицию Грейстока. Первое, что попалось им и заставило вспомнить о Ну, была туша бизона. Прямо у сердца зияла огромная рана, нанесенная, как теперь хорошо знали охотники, древним копьем с каменным наконечником. Куски мяса с боков были срезаны каменным ножом, зато разорванное брюхо бизона наводило на мысль о том, что Ну делился своей добычей с каким-то диким зверем. Браун, склонившись, стал пристально изучать землю возле туши. Затем он выпрямился, бросил на Грейстока взгляд и рассмеялся: 
 - Вы, кажется, говорили, что он убил собаку? - язвительно поинтересовался он. - Гляньте-ка вот сюда! Они наслаждались своей добычей, сидя бок о бок друг с другом. 
 Глава 11. ПОХИЩЕНИЕ 
 Вот уже три недели Виктория Кастер была пленницей Шейха Ибн Асвада, однако кроме обычных и неизбежных тягот путешествия по Африке пожаловаться она не могла решительно ни на что. Ей было предложено ехать на одном из нескольких уцелевших ослов, и кормили ее не хуже, чем самого Ибн Асвада. Хитрый старый шейх отлично знал, что чем лучше будет выглядеть его пленница, тем больше он получит за нее при дворе султана Фулада. 
 Абул Мукаррам, правая рука Ибн Асвада, нахальный молодой араб, алчно поглядывал на хорошенькую пленницу, но, когда он обратился со своей бесстыдной просьбой к шейху, тот не терпящим возражений тоном отказал лейтенанту. Это не только не остудило пыл Абула Мукаррама, а напротив, усилило его вожделение. Желание обладать девушкой превратилось для него в навязчивую идею. 
 Необходимость заставила Викторию освоить язык сынов пустыни, и она уже могла довольно свободно вести разговор со своими похитителями. Абул Мукаррам часто ехал рядом с ней, пожирая распаленными от страсти глазами лицо и фигуру девушки и стараясь снискать ее расположение рассказами о собственной удали. Но стоило ему заговорить о своей любви, как Виктория, вспыхнув от ярости, отвернулась от лейтенанта и впредь не вступала с ним в беседы. 
 Об этом столкновении стало известно Ибн Асваду. Узнав от девушки всю правду, шейх резко отругал Абул Мукаррама, отправил его в конец каравана, а к пленнице приставил другого стражника. Злобные взгляды посрамленного Абула, которые с тех пор частенько ловила на себе Виктория, заставляли ее внутренне содрогаться, ибо она понимала, что в его лице нажила себе непримиримого и мстительного врага. 
 Ибн Асвад намекнул девушке на то, какая участь ожидает ее. Виктория, узнав, зачем ее везут сквозь джунгли, была потрясена. Уж лучше бы ее задрал лев или она умерла от голода! В голове Виктории возникали различные планы побега, но все они, увы, были невыполнимы! 
 Даже если ей удастся незаметно покинуть лагерь, сколько она выдержит в одиночку среди диких джунглей? Положим, произойдет какое-нибудь чудо, и она продержится несколько месяцев. Что с этого толку: ведь она никогда не найдет обратного пути на ранчо Грейстока! 
 День изо дня терзаемая этими мрачными мыслями, Виктория, в конце концов, совсем упала духом. У нее слезы выступали на глазах, когда она видела, как жестоко обращаются с рабами, несущими тяжелый груз: слоновую кость, шатры и провизию. Дикая резня, которую арабы учиняли после захвата очередного попавшегося по пути селения над его жителями, потрясала ее до глубины души и укрепляла в ненависти к этим зверям в человеческом обличье. Жестокостью и подлостью они превосходили каннибалов. А каким изощренным издевательствам они подвергали своих беззащитных пленных! 
 Но вот однажды арабы натолкнулись на деревню, которую им так просто захватить не удалось. Они встретили ожесточенное сопротивление местных жителей. Свирепые, ярко раскрашенные аборигены сражались буквально за каждый дюйм, и Ибн Асвад решил, в конце концов, что жалкая деревушка не стоит таких жертв и лучше обойти ее стороной. 
 Воспользовавшись суматохой отступления, Абул Мукаррам приступил к реализации плана, который вынашивал уже давно. Пленные, в том числе и белая девушка, двигались во главе отступающего каравана, тогда как основная часть арабских воинов находились в арьергарде, отражая атаки пустившихся в преследование дикарей. 
 Абулу Мукарраму был известен путь на север, которым они вполне могли воспользоваться вдвоем. Для каравана с рабами эта дорога была закрыта, ибо она проходила через английские территории. Если девушка добровольно согласится последовать с ним - хорошо, если нет - он отправится один, но не раньше, чем расквитается с ней за все. Абул направился мимо перепуганных рабов к арабам, охранявшим Викторию Кастер. 
 - Тебя хочет видеть Ибн Асвад, - сказал он одному из стражников. Быстро отправляйся к нему. 
 Второй араб пристально и подозрительно поглядел на лейтенанта. 
 - Ты лжешь, Абул Мукаррам, - произнес он. - Ибн Асвад предупреждал, чтобы тебя ни под каким предлогом не оставляли наедине с девушкой. Пошел-ка ты!.. 
 - Дурак! - зарычал Абул Мукаррам и, направив длинное дуло своего ружья прямо в живот стражника, нажал на спусковой крючок. 
 Пронзительно вскрикнув, араб замертво свалился с осла. 
 - Поехали! - крикнул Абул Мукаррам, схватив поводья осла Виктории и развернувшись на запад, в джунгли. 
 Девушка попыталась выскочить из седла, но сильная рука крепко обхватила ее за талию. Так они и двинулись в путь - плечом к плечу, продираясь сквозь дикие заросли. Виктория несколько раз звала на помощь, но ее крик был заглушен неистовыми воинственными воплями аборигенов. Минут через пятнадцать девушка и ее похититель вышли на тот самый путь, которым следовал караван, приближаясь к деревне. Звуки битвы позади них становились все слабее и слабее, пока, наконец, не утихли совсем. 
 Виктория Кастер быстро соображала, как бы ей избавиться от непрошенного спутника. Окажись у нее револьвер или нож, жизнь Абула Мукаррама повисла бы на волоске, поскольку девушка, понимая, что ей грозит, находилась на грани отчаяния. Она предпочла бы смерть той участи, которая ожидала ее. Однако Виктория была совершенно безоружна. Оставалось одно сопротивляться до конца, пустив в ход зубы и ногти, и до последнего момента надеяться на помощь, хотя рассудок и подсказывал ей, что надежды эти - не более, чем утешительная иллюзия. 
 В течение двух часов Абул Мукаррам без остановок двигался через джунгли, убегая от своего ограбленного хозяина. С Викторией он почти не разговаривал, но и нескольких брошенных слов оказалось достаточно, чтобы понять, что отныне он чувствует себя полновластным хозяином положения и повелителем девушки. 
 Около полудня они вышли из джунглей на плоскогорье, где кустарника почти совсем не было, а деревья росли не так часто. Двигаться стало легче. Беглецы все еще шли по пути следования каравана, только в обратном направлении. К завтрашнему утру они должны были, по расчетам Абула, добраться до того места, где им предстояло снова повернуть на север и выйти на новый маршрут. 
 Возле небольшой речушки Абул Мукаррам остановился. Привязав ослов, он повернулся к девушке. 
 - Слезай, - приказал он и положил свою руку ей на колено. 
 Глава 12. ПЕЩЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК 
 НАХОДИТ СВОЮ НЕВЕСТУ 
 День ото дня расстояние между Ну и похитителями Нат-ул сокращалось. Юноша видел это по многочисленным приметам, оставленным караваном по пути. Дикарь догадывался, что незнакомцы, по-видимому, захватили девушку в плен, однако это еще ничего не значило: ведь один раз Ну уже ошибся, предположив, что люди в хаки, в доме которых он оказался после исчезновения Нат-ул, тоже держат ее в качестве пленницы, и лишь потом узнал, что один из них называет ее своей сестрой. Все это было непонятно, и никак не укладывалось у юноши в голове. Нат-ул не могла быть сестрой Кастера, и при этом он своими глазами видел, что в обществе обитателей странной пещеры девушка чувствовала себя вполне счастливой и довольной. Да и сам Кастер заботился и переживал за нее, как и подобает любящему брату. Что касается Картисса, то он, очевидно, влюблен в Нат-ул - об этом Ну догадался по его разговорам с Кастером, которые случайно услышал. Когда и каким образом этот человек, требующий, чтобы его называли "мистером", успел так хорошо познакомиться с Нат-ул? Ведь с момента ухода Ну из родных пещер на берегу Беспокойного Моря до его пробуждения после страшных подземных толчков минуло совсем немного времени. Правда, за этот короткий период в мире все так сильно переменилось! Ну много размышлял об этих удивительных событиях и все больше склонялся к мысли, что, вероятно, он проспал гораздо дольше, чем ему сначала казалось. Хотя, разумеется, юноше и в голову не могло прийти, что сон его длился сотню тысяч лет. 
 Он вспоминал также насмешки Картисса и отношение к себе его друзей. Ну не стоило особого труда понять, что манеры и привычки людей, с которыми свела его судьба, были столь же непохожи на его собственные, как эти последние, в свою очередь, отличались от образа жизни обитающих в джунглях животных. Куда более близкими показались дикарю манеры чернокожих полуобнаженных аборигенов, на которых белые люди смотрели свысока, гнушаясь даже есть с ними за одним столом. 
 Юноша обратил внимание на то, с каким подчеркнутым уважением относились аборигены к белым людям. С Ну они вели себя совершенно иначе. Ему хватило ума понять, что для обитателей странной пещеры и сам он был чем-то вроде низшего существа. Очевидно, несмотря на белый цвет своей кожи, Ну чем-то существенно отличался от прочих белых людей. Может, все дело заключалось в одежде? Он пытался привыкнуть к тем странным одеяниям, которые ему дали, но чувствовал себя в них настолько неловко, что при первой же возможности избавился от непривычных и сковывающих движение вещей. 
 Из размышлений юноши следовало, что раз Нат-ул эти люди считали за свою и относились к ней, как к равной себе, то, стало быть, она тоже обладает какими-то неведомыми ему качествами, позволяющими ощущать собственное превосходство. Если так, то она, очевидно, и на Ну станет смотреть глазами своих новых друзей - сверху вниз. 
 Все это очень огорчало Ну, поскольку он любил Нат-ул так же сильно, как способны любить вы, читатель, или я, или любой современный человек. Водрузив свою любимую на некий пьедестал, юноша с радостью и почтением готов был склонить голову у его подножия. Страсть его не имела ничего общего с тем варварским отношением к женщине, которое довольно часто встречается у представителей низших рас. Он готов был холить и лелеять свою возлюбленную и скорее сам пожертвовал бы жизнью, нежели допустил, чтобы хоть один волос упал с ее головы. 
 Непрерывно размышляя над мучавшими его вопросами, Ну ни на минуту не терял бдительности и внимательно изучал свежий след каравана. Все указывало на то, что уже через несколько часов он окажется у цели. 
 В нескольких милях к востоку от него двигались люди лорда Грейстока. Желая обойти стороной земли вазири, Ибн Асвад повел свою шайку окольным путем. Тяжело нагруженный караван медленно шел вперед. В данный момент арабы находились на таком расстоянии от ранчо Грейстока, которое, двигаясь напрямик, можно было преодолеть всего за несколько дней. Грейсток знал о том, в каком направлении идет Ибн Асвад - ему сообщили об этом гонцы из разных селений, спешившие за помощью. Он не намеревался в точности повторять маршрут каравана, избрав со своим подвижным отрядом более короткий прямой путь. 
 Вот и получилось, что Ну с Теркозом и отряд Грейстока, усиленный воинами вазири, почти одновременно с разных сторон настигали караван. Дикарь, которому не терпелось скорее увидеть Нат-ул, спешил. Вдруг он заметил нечто такое, что не привлекло внимания даже чуткого волкодава: рядом со следами, которые оставил караван, виднелись другие, совсем свежие отпечатки копыт двух ослов, двигавшихся в противоположном направлении. 
 В том, что эти животные принадлежали арабам, у Ну, внимательно изучившего следы копыт, на оставалось ни малейших сомнений. Он так привык за последние три дня к этим отпечаткам, что теперь не спутал бы их ни с какими другими. Но зачем эти двое повернули назад? Юноша остановился и, подняв голову, стал прислушиваться и принюхиваться, стараясь уловить малейший звук с той стороны, куда, судя по следам, направились эти двое, отделившиеся от каравана. 
 Но ветер дул в противоположном направлении, так что ничего учуять ему не удалось. Юношу одолевали сомнения: либо, круто изменив маршрут, отправиться за этими двумя, либо продолжить преследование каравана. По следам Ну понял, что ослы шли бок о бок друг к другу - значит, каждый вез на себе седока. В противном случае животные двигались бы гуськом по этой совсем не широкой тропе. Однако ничто не указывало на то, что одним из седоков могла быть Нат-ул. 
 Наконец Ну принял решение. Он двинулся вперед по основному следу, рассудив, что пленница должна находиться при караване - не отправят же ее обратно, да еще с одним-единственным охранником! Но едва юноша успел сделать несколько шагов, как из джунглей до него отчетливо донесся человеческий голос. Это был испуганный крик отчаянно защищавшейся женщины. 
 Круто повернувшись, Ну, подобно лани, рванулся на звук знакомого голоса. Волкодав, погнавшийся следом за ним, немного поотстал, поскольку юноша, вспрыгнув на ветки, стремительно перескакивал с одного дерева на другое, иногда пролетая в воздухе до двадцати футов. Внизу под ним, тяжело дыша, вывалив язык из вспененной пасти, мчался пес. Несмотря на почти невероятную скорость, они двигались совершенно бесшумно, словно призраки. 
 Вскоре джунгли кончились, лес стал совсем редким, и Ну отчетливо разглядел невдалеке фигуру араба в белом балахоне, стоящего на коленях, и женщину, распростертую перед ним. Мускулистая рука мужчины вцепилась в горло пленницы, другая была занесена для удара над ее лицом. 
 Ну понял, что не успеет домчаться, чтобы предотвратить удар, но он мог на несколько мгновений отвлечь внимание араба. За это время юноша успел бы преодолеть расстояние, разделяющее их. Ну тотчас же издал дикий воинственный вопль, которым встречали противника люди его давно вымершего племени. Свирепый крик заставил встрепенуться сотни обитателей джунглей - кого в страхе, кого в ярости. Абул Мукаррам испуганно вскочил: за всю свою жизнь ему не доводилось слышать таких ужасных, леденящих душу звуков. 
 Увидев полуобнаженного великана, араб оставил девушку и рванулся за своим длинноствольным ружьем, оставленным подле осла. Виктория Кастер тоже посмотрела в сторону джунглей широко раскрытыми глазами, и из груди ее вырвался вздох облегчения и счастья. Между тем араб уже успел прицелиться в приближавшегося к нему юношу. Он успел выстрелить один раз, прежде чем Ну вырвал ружье у него из рук, но пуля просвистела мимо, а в следующее мгновенье мужчины уже сцепились в яростной схватке. Бой шел не на жизнь, а на смерть. Араб наносил сильные удары по лицу и голове юноши, а дикарь, напрягая мощные мускулы, старался вцепиться противнику в горло. 
 Рядом с ними, злобно ощетинившись, метался волкодав, пытаясь улучить удобный момент и броситься на врага своего хозяина. Виктория Кастер, плотно прижав руки к груди, наблюдала за поединком двух мужчин из-за нее. Она видела, как красивая голова Ну все ниже и ниже склонялась над арабом. Когда наконец белоснежные зубы дикаря яростно впились в глотку Абула Мукаррама, девушка не испытала ни отвращения, ни тошноты. 
 Она слышала полуволчье рычание Ну, вкусившего теплой красной крови врага. Она видела, как сильные челюсти вгрызались в глотку араба, раздирая ее на куски. Она видела, как могучая рука склоняла голову поверженного Абула Мукаррама. Она видела, как ее свирепый жених легко, словно котенка, встряхивает противника - и сердце ее наполнялось гордостью не знающей жалости первобытной женщины за своего могучего и удалого мужчину. 
 Виктории Кастер больше не существовало. Она была Нат-ул, девушка-дикарка из Ниоцена, и когда, отшвырнув безжизненное тело своего соперника в сторону, Ну распростер руки, готовясь заключить ее в объятия, она, не раздумывая, бросилась к нему. Это Нат-ул, дочь Тха, Нат-ул из племени Ну, обитающего за Бесплодными Скалами на берегу Беспокойного Моря, обвила руками шею своего повелителя и господина и приблизила пылающие губы к его рту. 
 Это она, Нат-ул наблюдала, как закружились вокруг трупа араба Ну и свирепый волкодав. Пещерный человек исполнял незамысловатый, но выразительный танец смерти своего племени: то склонялся к земле, то высоко подпрыгивал, потрясая в воздухе копьем с каменным наконечником, то выкрикивал таинственные слова песни давно минувшего времени, а рядом с ним, его столь же дикая невеста, усевшись на корточки, отбивала ритм своими изящными белоснежными руками. 
 Закончив пляску, Ну остановился возле Нат-ул. Девушка поднялась, посмотрела ему в лицо, и они еще долго стояли, не произнося ни слова. С тех пор, как некая чудодейственная сила разлучила их, у них не было возможности даже толком разглядеть друг друга. Ну показалось, что в Нат-ул за это время что-то изменилось. Конечно, это была она - тут не могло быть никаких сомнений, а все же что-то настораживало и пугало троглодита. Это было неуловимо и необъяснимо. Он заметил только одно: Нат-ул стала еще более прекрасна и соблазнительна. 
 Понемногу экстатическое возбуждение, которое овладело девушкой во время поединка и пляски дикаря, стало проходить. Ритм танца затронул в ней какие-то тайные струны, пробудив давно уснувшие первобытные инстинкты. Она перенеслась во времени на сотни тысяч лет назад, в самое детство рода человеческого - и в эти мгновения она напрочь забыла и Викторию Кастер, и двадцатый век, и цивилизацию, ибо все это было в далеком будущем, за тысячи столетий от нее. 
 Но теперь она начинала снова смотреть на происходящее глазами человека, принадлежащего к изнеженному миру цивилизации. Перед ней стоял дикий первобытный человек. В глазах его бушевало пламя неутоленной страсти. Со всех сторон девушку окружала дикая природа, а за этим маячил другой, давно ставший для нее родным и привычным мир - мир городов, домов и благородных аристократов. Она вспомнила отца, мать и своих друзей. Что они сказали бы на это? 
 Она снова остановила взгляд на юноше. Ей стоило немалых сил удержаться, чтобы не броситься на его широкую грудь и, всласть выплакавшись, избавиться от одолевающих ее страхов и сомнений. Как бы она хотела прильнуть к нему, вслушаться в биение его могучего сердца и под защитой этих сильных рук снова ощутить себя той девушкой-дикаркой, какой была несколько минут назад. Но мучительный вопрос - "Что на это скажут родные и друзья?" - удерживал ее и заставлял с опаской относиться к стоящему перед ней дикарю. 
 По глазам девушки Ну заметил что-то неладное, но истолковал это по-своему. Ему показалось, что она боится его, тогда как это был страх за себя. А когда юноша вспомнил язвительные слова Картисса, ему даже почудилось презрение в ее взгляде - первобытные люди вообще гораздо чувствительнее своих более умудренных потомков. 
 - Ты не любишь меня, Нат-ул? - спросил он. - Незнакомцы настроили тебя против меня? Да может ли кто-нибудь из них принести тебе в подарок голову людоеда Оо? Вот гляди! 
 Юноша достал два громадных клыка, висевших на его набедренной повязке. 
 - Ну прикончил могущественнейшего из хищников и сделал это ради своей возлюбленной Нат-ул. Голова тигра находится возле его пещеры... И вот сейчас, когда я пришел, чтобы взять тебя в жены, я вижу страх в твоих глазах и еще что-то такое, чего прежде никогда не замечал. Что же случилось, Нат-ул? Неужели люди в хаки могли заставить тебя разлюбить Ну? 
 Юноша обратился к возлюбленной на языке столь древнем, что никто из ныне здравствующих на планете людей не уловил бы смысла ни единого произнесенного слова. Однако Виктории Кастер он был так же понятен, как и ее родной английский. Казалось вполне естественным, что она ответила Ну на том же самом языке. 
 - Сердце говорит мне, что я твоя, Ну, - промолвила она. - Но опыт и рассудок заставляют удержаться от опрометчивого шага. Да, я люблю тебя, но не вижу особой радости в том, чтобы провести остаток жизни, бродя полуголой по джунглям. Уйди я сейчас с тобой хоть на один день - и могу уже никогда не вернуться к привычной жизни. А в мире цивилизации счастья нам тоже не будет - ты попросту погибнешь. Я смотрю сейчас на тебя, как на какое-то чудо, явившееся мне. Тебе кажется, что с тех пор, как ты расстался с Нат-ул и отправился охотиться на свирепого людоеда Оо, минуло несколько дней, а на самом деле прошли многие тысячелетия. Судьба распорядилась так, что ты нисколько не изменился за это время и очнулся ото сна все тем же неиспорченным пещерным человеком, попав сразу из каменного века в двадцатое столетие. Но со мной случилось иначе. Я тысячи раз рождалась и умирала, и рождалась снова, меняя свои воплощения, пока, наконец, сейчас опять не столкнулась с тобой. Если бы и ты в течение этих долгих лет тоже умирал и снова рождался, нас бы не разделяла такая пропасть, и мы могли бы сойтись на равных, пожениться и умереть, чтобы затем родиться снова, и снова быть вместе, и вместе пережить еще много-много жизней и неминуемых смертей. Но своей судьбой ты нарушил законы жизни и смерти - ты не умер, и сейчас, когда мы снова рядом, нас разделяют сотни тысяч лет. Между нами - бездна, преодолеть которую не можем ни я, ни ты. Для тебя есть только один путь, тот самый, по которому прошла я - умереть и вслед за тем родиться снова. 
 Многое из того, что говорила девушка, Ну просто не понял. К тому же Виктории, не находившей в примитивном языке дикарей нужных слов, приходилось то и дело обращаться к юноше на английском, которым он владел отнюдь не в совершенстве. Однако дикарь уловил главную мысль, какой бы туманной она ни казалась: из-за огромного смещения во времени, которое произошло, пока Ну спал в пещере Оо, Нат-ул отдалилась от него и только смерть юноши позволит ему перескочить через разделяющую их сейчас пропасть и сделать любимую своей женой. 
 Он взял копье, упер древко оружия в землю, а каменный наконечник придвинул к самому сердцу. 
 - Я ухожу, Нат-ул, - сказал он, - ухожу, чтобы возвратиться к тебе другим человеком, а не тем негритосом, как назвал меня Картисс. 
 Девушка и юноша были так поглощены своими проблемами, что не обратили никакого внимания на обеспокоенного волкодава и не услышали зловещего рычания, которое тот издавал, поглядывая в сторону джунглей. 
 Глава 13. В ДЖУНГЛИ 
 Отряд Грейстока настиг караван Ибн Асвада так неожиданно, что ни с той, ни с другой стороны не было сделано ни единого выстрела. Спасаясь бегством от свирепых воинов вамболи, арабы наткнулись на преследующую их группу белых людей и вазири и вынуждены были сдаться без боя. 
 Грейсток тут же потребовал, чтобы ему немедленно передали пленную белую женщину. В ответ Ибн Асвад, ударяя себя кулаком по груди, клялся и божился, что такой пленницы нет и не было в его караване. Однако один из рабов поведал воину вазири о том, что произошло на самом деле, и, как только стало известно, что Виктория похищена одним из лейтенантов шейха всего несколько часов назад, отряд Грейстока тотчас же устремился в джунгли на поиски девушки. 
 Чтобы облегчить движение и прочесать как можно большую территорию, люди лорда разбились на маленькие группы - каждый белый человек взял себе в помощь нескольких чернокожих вазири - и, рассыпавшись по лесу, стали двигаться в том направлении, в котором, по словам раба, увез девушку Абул Мукаррам. 
 По джунглям шли в одиночку, не видя друг друга, но находясь на расстоянии слышимости. Случилось так, что Вильям Картисс, оказавшийся один под гигантскими деревьями джунглей, неожиданно увидел нечто такое, что заставило его тут же остановиться. 
 Невдалеке от него, совершенно невредимая, стояла девушка, которую он любил и поисками которой сейчас занимался вместе с остальными. Тут же валялось на земле тело убитого араба. Огромный волкодав издавал угрожающее рычание, поглядывая в сторону Картисса. А прямо перед девушкой стоял ненавистный белокожий дикарь. 
 Картисс уже собирался выскочить из укрывавших его зарослей, как вдруг заметил, что юноша упер древко копья в землю, острым концом нацелившись себе в сердце. Действия и выражение лица троглодита столь определенно свидетельствовали о его намерениях, что Картисс затаился и решил подождать, пока дикарь покончит с собой. В том, что он собирается сделать именно это, американец не сомневался. Он издали наблюдал за происходящим и кривил губы в презрительной усмешке. 
 Виктория Кастер тоже смотрела на юношу во все глаза, пытаясь угадать, что он хочет предпринять. По логике вещей, как только что убеждала дикаря сама девушка, ему оставалось одно. Однако любовь не подчиняется логике, и едва Виктория поняла грозное намерение Ну и осознала, какая утрата может ее постигнуть, как она с криком бросилась к возлюбленному, заслонив его от копья собственным телом. 
 - Нет! Нет! - закричала она. - Ты не должен делать это! Я не позволю. Я люблю тебя, Ну! Господи, как я люблю тебя! 
 И когда могучий дикарь снова заключил ее в объятия, девушка, захлебываясь от счастья, крепко прижалась к груди человека, который пришел из глубины веков, чтобы взять ее в жены. 
 Юноша обнял ее рукой за талию и, повернувшись, оба двинулись в западном направлении - туда, куда держал путь Абул Мукаррам. Увлеченные собой, они не заметили человека, выскочившего позади них из джунглей с искаженным злобой лицом, не видели, как он вскинул ружье и застыл, целясь в спину черноволосого великана. Не видели они ни быстрого прыжка волкодава, ни того, что произошло затем в нависшей над джунглями тишине. 
 Минут через десять Барни Кастер, пробравшись сквозь стену сплетающейся листвы, обнаружил такое, от чего у него перехватило дух. На небольшой полянке спокойно стояли два осла, помахивая хвостами и шевеля длинными ушами, возле них валялся труп Абула Мукаррама, а чуть поодаль, там, где кончались джунгли, он увидел распростертое на земле мертвое тело Вильяма Картисса, грудь и горло которого были разорваны мощными клыками. От него через поляну, не спеша удалялся свирепый волкодав, почуявший приближение Барни. Злобно зарычав, он оскалил свои окровавленные клыки, затем повернулся и исчез в джунглях. 
 Барни подошел ближе и принялся разглядывать землю возле ослов и тела араба. Он различил отпечатки мужской босой ноги и изящные следы женских ботинок для верховой езды. Американец поднял голову и посмотрел на джунгли, в которых только что исчез Теркоз. 
 Что повело его сестру в эти мрачные, дремучие дебри? Следует ли ему продолжать погоню? Барни очень сомневался, что сестра согласится вернуться без своего дикаря-великана. Где она будет по-настоящему счастлива - в безжалостном мире джунглей или в гораздо более безжалостном мире цивилизованных людей?