Аннотация: Бетси Тейлор. Вампирша поневоле.
 И не просто вампирша, а Королева Вампиров.
 Любительница дизайнерских туфелек и поклонница брэндовых шмоток.
 Она мечтает об устройстве личной жизни и о хорошей, престижной работе – а приходится разбираться то с идиотами, пытающимися плести интриги в кланах «ночных охотников», то с властолюбивым тираном-кровопийцей, то с Охотниками, изничтожающими всех друзей и подруг Бетси самым неприличным образом…
 Короче – кровь, смерть и никаких радостей бессмертия.
 Хотя… как насчет немыслимо обаятельного и привлекательного вампира, который сам вызывается помогать Бетси в расследованиях?


---------------------------------------------


 Мэри Денис Дэвидсон
 Бессмертная и незамужняя



 Глава 1


 Тот день, когда меня настигла смерть, не заладился с самого начала и с каждой минутой становился все хуже и хуже.
 Уж и не помню, сколько раз схлопотал от меня утром неугомонный будильник, но в результате я опоздала на работу. А кто, скажите, не жмет на кнопку «Дремать», чтобы лишних девять минут понежиться в постели? Вряд ли найдется подобный индивидуум. Потому-то я почти всегда встаю слишком поздно. И все из-за этой дурацкой кнопки.
 Чтобы нормально позавтракать, времени, естественно, уже не оставалось, поэтому в качестве утренней трапезы я проглотила пару шоколадных пирожных, пока поджидала автобус. М-м-м… обожаю шоколад! Мама, конечно же, одобрила бы мой выбор – ведь именно она «подсадила» меня на это лакомство. А вот какой-нибудь диетолог наверняка стукнул бы меня по макушке своим счетчиком калорий.
 Автобус, разумеется, как всегда опаздывал. Системой общественного транспорта штата Миннесота просто нельзя не восхищаться – всего шесть автобусов на район с населением в четверть миллиона! Если же они не опаздывают, то приходят слишком рано – не сосчитать, сколько раз, выскочив на улицу, я видела, как нужный мне номер исчезает вдали. Вы спросите: «А как же расписание?» Да какое там расписание…
 Когда автобус наконец-то подкатил к остановке, я зашла в салон и – вот дерьмо! – уселась на жевательную резинку, оставленную какой-то сволочью.
 На девятичасовой «летучке», на которую я прибыла в девять двадцать, выяснилось, что надвигающийся кризис (а его приближение экономисты упорно отрицали в течение нескольких лет) вышиб меня из седла – я получила извещение об увольнении. Нельзя сказать, что это произошло совершенно неожиданно – последний раз старые добрые «Хэмптон и сыновья» имели прибыль еще в те времена, когда я училась в школе. Но мне все равно было обидно, да и вообще паршиво, когда теряешь работу! Неприятно осознавать свою ненужность, а уж какие тут причины – личные, финансовые или иные – совершенно не важно. Ты просто не нужна и все тут!
 Вместо того чтобы урезать шестизначные зарплаты менеджеров высшего звена, «Хэмптон и сыновья» решили избавиться от части административного персонала. Как видно, сочли, что слишком много денег уходит на выплаты клеркам и секретаршам. Ну ничего, они еще поплачут! Без нас эти тупицы даже факс отослать не смогут, не говоря уж о том, чтобы управлять компанией.
 С такой злорадной мыслью, не обращая внимания на коллег, всячески избегающих встречаться со мной взглядами, я собрала со стола свои вещи и отправилась домой. По дороге я задержалась в «Молочной королеве», чтобы утешить себя брусничным коктейлем. Неизменные признаки наступления весны – прилетевшие малиновки, молодая травка и открытие после зимней спячки «Молочных королев».
 Когда я, прихлебывая из пластикового стакана, вошла в дом, то сразу же увидела, как автоответчик, словно маленький черный дракончик, подмигивает мне своим красным глазом.
 Сообщение оставила моя злая мачеха, звонившая, судя по звуковому фону, из косметического салона:
 – Мы с отцом не сможем сегодня быть на твоей вечеринке… Я теперь принимаю новое лекарство и еще… ну, в общем, мы не сможем, извини. – (Врешь, стерва, можете!) – Так что веселись без нас. – (Да запросто!) – Быть может, ты с кем-нибудь познакомишься…
 Последнюю фразу следовало понимать так: «Может, и найдется какой-нибудь олух, который согласится взять тебя замуж».
 Злая мачеха с первого же дня воспринимала меня не иначе, как соперницу, посягающую на определенную долю любви и внимания со стороны ее нового мужа. Почти всегда под разными предлогами она старалась уклониться от участия в том, чему я придавала хоть какое-то значение. Впрочем, меня это перестало огорчать уже через неделю после знакомства с ней, так что я и на сей раз ничуть не расстроилась.
 Пройдя на кухню, чтобы покормить кошку, я обнаружила, что она опять сбежала. Моя Жизель просто не может обойтись без приключений! Хотя скорее это я ее Бетси.
 Я взглянула на часы.
 Ого! Еще и двенадцати нет!
 Ну что ж… Пока можно заняться стиркой, потом еще чем-нибудь, а там, глядишь, и вечер наступит.
 Ну, с днем рождения, Бетси…
 Получилось, однако, так, что в этот апрельский день совершенно неожиданно повалил снег, поднялась пурга, и мою вечеринку пришлось отложить. Ну и ладно, так даже к лучшему. Мне совсем не хотелось куда-то идти, изображать радость по поводу праздника и накачиваться спиртным. «Мэлл», конечно, потрясное место, но чтобы тусоваться в этом кабаке – довольно шумном и переполненном в конце недели – да еще платить по шесть баксов за каждый коктейль, необходимо соответствующее настроение.
 Где-то в восемь вечера мне позвонил Ник, и это было единственным светлым пятном за весь день. Ник Берри – полицейский, первоклассный детектив, который занимался моим случаем. Дело в том, что пару месяцев назад я подверглась нападению и…
 Впрочем, нападение – это еще мягко сказано. Все равно что называть неприятностью Вторую мировую войну. Мне не то что говорить, даже думать о случившимся не хочется. Однако что было, то было.
 В тот вечер я заглянула в «Чингисхан», монгольский ресторанчик-барбекю, где всего за одиннадцать долларов и девяносто пять центов вам подадут гору мяса, салат и море выпивки (отличный ужин, если вас не беспокоит, что потом от одежды еще долго будет пахнуть чесноком), и когда вышла оттуда, меня внезапно атаковали какие-то уроды.
 Понятия не имею, чего они хотели – у меня не отнимали кошелек, не пытались изнасиловать и даже не заикались о каких-либо государственных заговорах.
 Они возникли ниоткуда – в самом буквальном смысле слова. Только что я стояла на совершенно пустынной улице и, зевая, рылась в сумочке в поисках ключей, а в следующее мгновение обнаруживала, что меня окружили со всех сторон. А потом они на меня набросились, принялись кусаться и царапаться, словно стая взбесившихся белок, а я отбивалась от них острыми мысами своих туфелек от «Маноло Бланикса», вопя что есть мочи и взывая о помощи.
 Кричала я так громко, что сорвала голос и еще три дня могла разговаривать только шепотом. А воняло от тех уродов просто ужасно – похуже, чем на моей кухне, когда я на две недели умотала в Кейп, а перед отъездом забыла вынести мешок с мусором. Волосы у них были длинные и грязные, глаза буквально горели и имели какой-то странный цвет, и никто не произнес ни слова.
 Помощи я так и не дождалась, однако «плохие парни» почему-то поспешили скрыться. Возможно, их напугал мой трубный глас (когда я начинаю кричать, завывают все собаки, находящиеся в радиусе нескольких миль), а может, им не понравился исходивший от меня запах чеснока, но так или иначе они убежали. Точнее – удрали. Я прислонилась к автомобилю, не надеясь на свои внезапно ослабшие ноги, и посмотрела им вслед. Как мне показалось, некоторые из них передвигались на четвереньках, словно животные. Затем, изо всех сил стараясь не извергнуть из себя съеденное и выпитое (не для того я потратила почти двенадцать баксов), позвонила по мобильному на номер «девять-один-один».
 Детектив Ник Берри, которому поручили вести дело, взял у меня показания прямо в больнице, пока мне дезинфицировали царапины и все пятнадцать ранок, оставшиеся от зубов. Обработкой моих ран занимался молодой врач-интерн. Пахло от него какой-то медицинской гадостью, а еще он довольно-таки фальшиво мурлыкал мотивчик из фильма «Гарри Поттер и тайная комната», и этот вокализ был для меня еще хуже, чем жжение антисептика.
 Все это случилось прошлой осенью, с тех пор нападению подверглись еще несколько человек, как мужчин, так и женщин. Две последние жертвы погибли. Я, естественно, была напугана и зареклась ходить в «Чингисхан», пока не изловят тех злодеев. А вообще-то, конечно, я легко отделалась.
 Ну так вот… Мне, значит, позвонил детектив Ник, мы немного поболтали, и я пообещала зайти к ним в отделение, чтобы еще раз просмотреть альбом с фотографиями «плохих парней». Это я сделаю обязательно – и во исполнение своего гражданского долга, ну и ради того, чтобы снова повидать Ника. Он примерно одного со мной роста (где-то метр восемьдесят), у него коротко подстриженные светлые волосы, голубые глаза, телосложение пловца и – самое главное! – очаровательные ямочки на щеках. Казалось, он сошел прямо с календаря. Ах, полицейский, я нарушила закон, арестуйте меня!
 Впрочем, Ник так бы и оставался не более чем лакомством для моих очей, и дело вовсе не в том, что я такая уж ханжа. Просто у меня слишком высокие запросы. Я всегда приобретаю лишь самую лучшую, самую дорогую обувь, что не так-то легко при зарплате секретарши. Хотя папочка по-прежнему пытался подкинуть мне кое-какие средства. Но если б я брала у него деньги, они тратились бы только на обувь, и тогда часть моей коллекции по сути принадлежала бы ему. Так что я экономила месяцами, чтобы потом порадовать себя обновкой, предназначающейся исключительно для моих ножек.
 Да, я ведь так толком и не представилась… Зовут меня Элизабет Тейлор (только попрошу без комментариев, все эти шуточки я уже слышала), незамужняя, безработная (хотя данный пункт уже неактуален), проживаю совместно с кошкой. Надо полагать, я очень скучная особа – ведь эта мерзавка убегает из дома по меньшей мере три раза в месяц. Видимо, для того, чтобы получить свежие впечатления.
 Кстати, о кошке – не ее ли мяуканье донеслось сейчас с улицы? Так-то вот… Жизель просто терпеть не может снег. Должно быть, она отправилась на поиски любви, попала в пургу и теперь сидит и ждет спасения. Однако когда я вызволяю ее из беды, она почему-то считает себя оскорбленной и после этого целую неделю даже не смотрит в мою сторону.
 Я обулась и вышла во двор. На улице по-прежнему валил снег, но мне удалось разглядеть Жизель, которая сидела прямо посреди дороги, похожая на кляксу с янтарными глазами. Я пыталась ее подозвать, но из этого ничего не вышло – пришлось брести к калитке через занесенный снегом двор и выходить на дорогу.
 В хорошую погоду наверняка ничего не случилось бы, мой дом стоит на довольно тихой улице в самом конце квартала. Однако в тот день дорога была скользкой, к тому же водитель не успел вовремя меня заметить из-за снежной пелены. А когда заметил, сделал не то, что нужно – нажал на тормоза. И тем самым подписал мне приговор.
 Умирать совсем не больно.
 Я, конечно, понимаю, что это звучит как сентиментальная чушь, предназначенная для того, чтобы взбодрить человека перед лицом смерти. Однако дело в том, что при мощнейшем ударе бампера нервные окончания становятся совершенно нечувствительными. Мне было не только не больно – я даже не чувствовала холода, а ведь в тот вечер температура опустилась до минус двенадцати.
 По правде говоря, я тоже повела себя неправильно. Уже понимая, что меня вот-вот шарахнет бампером, я продолжала стоять на месте, как олень, внезапно ослепленный светом фар. Точнее – как глупая олениха, перекрасившаяся в блондинку. Я почему-то не смогла сдвинуться ни на шаг ради спасения собственной жизни.
 А вот Жизель смогла. Эта неблагодарная сорвалась с места и исчезла в мгновение ока. Я же секунду спустя отправилась в полет. Машина ударила меня на скорости семидесяти километров в час (после чего еще оставался шанс выжить), и я, отлетев к обочине, шмякнулась о дерево – вот и получила «повреждения, не совместимые с жизнью».
 Как я уже сказала, мне было не больно – только ощущение какого-то невероятного давления во всем теле. Я услышала, как внутри у меня что-то лопнуло, как раскололся мой череп – будто в ушах кто-то принялся грызть лед. Почувствовала, как хлынула кровь – практически отовсюду, как самопроизвольно – впервые за последние двадцать шесть лет – опорожнился мочевой пузырь. В сгустившихся сумерках моя кровь на белом снегу казалась черной.
 Последнее, что я увидела, была Жизель, которая сидела па крыльце и ждала, когда ей откроют дверь. Последнее, что услышала – вопли водителя, зовущего на помощь.
 Впрочем, нет… Все это не было моими последними восприятиями. Ну вы понимаете, о чем я.




 Глава 2


 Смерть заставляет о многом задуматься, и главным образом о том, к чему ты стремилась, но так и не успела осуществить.
 Не стану утверждать, будто у меня была такая уж увлекательная и насыщенная событиями жизнь, и все же хотелось бы протянуть чуть подольше. Каких-то три десятка лет – этого явно мало. Стоит только подумать, как провела последний год… или даже последние десять лет… Да что тут говорить?
 Я никогда не отличалась особыми способностями. В школе имела твердые тройки, иногда даже с плюсом, и меня это вполне устраивало. Когда там заниматься химией, геометрией и прочими науками, если я все время оттачивала свой актерский талант в различных школьных постановках. Кроме того, я постоянно держала на крючке двух-трех парней, которые, впрочем, ни о чем таком и не подозревали. Так что к перерыву на ленч у меня порой просто не оставалось сил.
 Как бы там ни было, но к школе я относилась вполне терпимо, а вот колледж уже возненавидела – почти та же школа, только курят и пьют пиво здесь в открытую. Когда меня отчислили за неуспеваемость, я некоторое время работала моделью, но вскоре подобная деятельность мне осточертела. Многие просто не верят, когда им говоришь, что вращаться в модельном бизнесе ничуть не интереснее, чем наблюдать за личной жизнью кроликов, однако это действительно так. Деньги там, конечно, платят неплохие, но это единственный плюс.
 Вопреки всему тому, что внушают обывателям газеты и журналы, в жизни модели нет ничего гламурного. День за днем приходится мотаться по кастингам с порт-фолио под мышкой и приклеенной улыбкой на смазливом личике и, словно корове в общем стаде, топтаться среди других претенденток. Если повезет, в одном случае из десяти тебе что-нибудь да предложат. А тогда нужно вставать в полшестого и мчаться на показ коллекции или на съемки, которые длятся порой по восемнадцать часов. И только недель через пять после завершения работы тебе наконец-то заплатят. Хотя еще дней десять твой агент продержит чек у себя – убедиться, что он чист.
 Впрочем, первое время мне все же нравилось быть моделью. Дефилируя по подиуму, чувствуешь себя чуть ли не богиней, да и реакция окружающих, когда они узнают, чем ты зарабатываешь на жизнь, доставляет определенное удовольствие. В конце концов, это ведь Америка, страна тщеславных людей. Кроме того, благодаря статусу модели очень часто предоставляется возможность выпить на халяву. Кто-кто, а мужчины-то всегда тобой восхищаются.
 А вот съемки для рекламы в печати – просто ужас какой-то! Кадр следует за кадром, и при этом постоянно нужно улыбаться. Иногда по десять часов приходится торчать на ногах, так ни разу и не присев. К тому же отношение просто отвратительное… «Улыбнись пошире, детка, и сядь к папочке на колени…»
 Что же касается моделей мужского пола, то даже и не просите о них рассказывать. Они гораздо более тщеславны, чем модели-девушки. Теперь я просто не в состоянии смотреть фильм «Образцовый самец» – попадание в самое яблочко. Бен Стиллер, конечно же, полагал, что снимает комедию, но и действительности это похоже на документальное кино.
 Нелегко иметь отношения с парнями, которые тратят на средства по уходу за волосами больше, чем ты сама. Их взгляд практически невозможно поймать, поскольку они постоянно косятся на зеркала, проверяя свой внешний вид. К тому же многие из них и знать не знают, что такое верность. Стоит отвернуться или тем более отлучиться к бару – и твой дружок уже вовсю любезничает, а то и обжимается с какой-нибудь шалавой. Или же с официантом. Терпеть не могу обо всем узнавать последней! Испытываешь такое скверное ощущение!
 В модельном бизнесе я околачивалась целых два года и в один прекрасный день решила, что с меня достаточно. Решила сразу – окончательно и бесповоротно. В тот день я сидела в комнате, заполненной высокими блондинками – все примерно одного роста и с идентичным цветом кожи, – и мне вдруг пришло в голову, что тем типам, которые проводят собеседование, нет никакого дела до того, что я обожаю бифштексы, ризотто, страшные фильмы (за исключением «Образцового самца») и свою маму. Им совершенно наплевать на то, что я состою в ПЕТА [1] и являюсь членом Республиканской партии (вопреки распространенному мнению, первое вполне сочетается со вторым). Да они, черт возьми, даже не обеспокоились бы, если бы узнали, что меня разыскивает полиция! Их интересовали только внешние данные – мое лицо и тело.
 Помню, тогда я и подумала: «А что я, собственно, здесь делаю?» После чего поднялась со стула и молча вышла, даже не забрав свой порт-фолио.
 Моя подруга Джессика называет меня человеком спонтанного решения, и я с ней в общем-то согласна. Если я что-то решила, то уже не отступлю.
 С того дня я подвизалась в качестве секретарши в разных фирмах, и в каждой было интересно работать лишь до тех пор, пока не войдешь в суть дела. Потом я начинала скучать. Зато со временем набралась опыта и получила квалификацию суперсекретарши, а точнее – администратора.
 С новообретенной категорией я и попала в компанию «Хэмптон и сыновья», где моя работа была сопряжена с немалыми волнениями и определенной опасностью. С волнениями – потому что у фирмы постоянно не хватало денег на оплату счетов, а с опасностью – потому что в любой момент я могла сорваться и придушить своего босса, заработав соответствующий приговор за убийство. Возможно, даже за тройное – если бы под руку попались еще и наши брокеры.
 Ну да, конечно – многие жалуются на начальников, в Америке это в порядке вещей. Но я говорю абсолютно серьезно – своего босса я не уважала ни капли. Скажу больше – я его презирала. И временами у меня возникало подозрение, что он просто не в своем уме.
 Последняя неделя практически ничем не отличалась от предыдущих. Примчавшись на работу, у самых дверей я наткнулась на наших брокеров, глаза у которых были размером с чайные блюдца. Как оказалось, за те десять минут, что эти бестолочи оставались без присмотра, они умудрились сломать копировальный аппарат. Честное слово, как малые дети, от которых ни на минуту нельзя отвернуться! Младенцы, беспрерывно смолящие сигареты!
 – Он почему-то не работает, – заявил мне Тодд, главарь нашей брокерской команды. – Придется отослать его обратно. Я ведь говорил – нам совершенно ни к чему новый ксерокс.
 – Старый постоянно перегревался… Листы становились коричневыми, и от них пахло горелым, – возразила я, вешая плащ. – Лучше признавайся, что ты с ним сотворил?
 – Да ничего… Я начал копировать, а он вдруг залязгал и перестал работать.
 – Что ты с ним сделал? – не отставала я.
 – Да понимаешь, я попытался его наладить, – Поспешил сознаться Тодд, поскольку мой взгляд не предвещал ничего хорошего. – Мне не хотелось тебя беспокоить.
 Он попытался было улизнуть, но я ухватила его за рукав и потащила к издающему зловещий скрежет агрегату.
 – Читай! – ткнула я пальцем в прикрепленный к стене листок.
 – Да ладно, Бетси, мне некогда… Рынок уже открылся, и мне нужно… Ой!.. Ну ладно, ладно, только не щипайся. Здесь написано: «Если что-то не получается, ни в коем случае не пытайтесь настраивать самостоятельно. Позовите Бетси или Терри». Ну, все?
 – Мне просто хотелось убедиться, что ты не разучился читать. – Я быстро отпустила руку Тодда, чтобы не поддаться искушению ущипнуть его еще раз. – Иди, я сама разберусь.
 Минут двадцать спустя ценой погубленной юбки (проклятый тонер!) аппарат был наконец-то реанимирован. Затем я принялась просматривать почту и вновь обнаружила уже привычное ежемесячное послание из налоговой.
 Я тут же прямым ходом направилась в кабинет к Тому, нашему боссу. Когда я вошла, с грохотом захлопнув за собой дверь, шеф поднял глаза и пронзил меня застывшим взглядом классического социопата. Хотя, возможно, подобный взгляд он освоил в бизнес-колледже.
 Я потрясла конвертом перед его носом.
 – От нас по-прежнему ждут налоги с выплат!
 – Мне сейчас некогда, – раздраженно отмахнулся Том. Имея средний рост, он жутко комплексовал из-за того, что я выше. А еще он беспрерывно курил – одну сигарету за другой – словно со дня на день собирались ввести запрет на табак. Поэтому, несмотря на постановление властей штата по поводу курения в учреждениях, из кабинета Тома всегда несло, как из пепельницы. – Поговорим позже, когда закроется рынок.
 – Том, у нас уже целый год просрочки. Это деньги наших работников, и они должны быть выплачены государству. Ты понимаешь, что это налоги?.. Федеральные и в бюджет штата. Мы не можем использовать эти средства на оплату счетов. Мы задолжали уже более ста тысяч долларов!
 – Когда закроется рынок! – отрезал Том и вновь уткнулся в монитор, давая понять, что я свободна. Ну да… А как только пробьет три часа, он поспешит за дверь, чтобы избежать неприятного разговора.
 Я вышла.
 Не проходило, наверное, и дня, чтобы Том так или иначе не сподличал. Он либо лгал клиентам и коллегам, либо тайком использовал их деньги. Когда же его разоблачали, всю вину старался свалить на меня. Том обладал невероятной способностью убеждать окружающих в том, что он ни в чем не виноват. А еще он как никто другой умел пускать пыль в глаза – даже я, зная Тома как облупленного, часто бывала введена в заблуждение его энтузиазмом.
 Я просто терпеть не могла писать за него предписания и наставления для брокеров, когда он с головой погружался в биржевую игру – ни о чем другом Том и думать не хотел. Также я чувствовала себя крайне скверно, когда он вынуждал меня врать клиентам. По большей части это были неплохие люди, не подозревавшие о том, что доверили свои деньги социопату.
 Однако платили мне, черт возьми, действительно хорошо! К тому же я могла иметь три выходных, работая четыре дня по десять часов. Трех дней вполне хватало, чтобы немного развеяться и, набравшись храбрости, в понедельник снова явиться в офис. От подобного места, конечно же, трудно отказаться. В какой-нибудь другой фирме мне пришлось бы гораздо дольше откладывать на туфли. Возможно, я была бы даже вынуждена посещать распродажи.
 Я оставалась в конторе до пяти часов – как правило, совершенно одна. Секретарша из приемной уходила в четыре, а все остальные – в полчетвертого, сразу же после закрытия рынка. Я же сидела до пяти, поскольку Том боялся пропустить какой-нибудь важный звонок. Однако времени даром не теряла, имея возможность немного почитать.
 Как-то раз прямо из офиса я отправилась на свидание. И знаете с кем?.. С племянником Тодда. Предводитель наших брокеров заверил, что с этим парнем у меня наладятся отличные отношения. Обычно я избегаю знакомиться вслепую, так как ничего хорошего из этого не выходит, однако к тому моменту я уже больше года ни с кем не встречалась и чувствовала себя как-то одиноко. Я немного старовата для того, чтобы отрываться в ночных клубах, и слишком молода для игры в лото, потому и согласилась на это рандеву.
 Решение было ошибочным – племянник Тодда оказался на целый фут ниже, чем я. Мне-то, конечно, все равно – я многих мужчин превосхожу в росте, однако некоторые воспринимают это как личную обиду. Словно я так вытянулась назло им.
 Племянник Тодда, которого звали Джерри, вероятно, и был одним из таких индивидуумов. Он то и дело отводил взгляд, а затем с растерянным видом вновь поднимал глаза на меня. Похоже, он был потрясен или даже ввергнут в ужас длиной моих ног.
 После того как Джерри позабавил меня несколькими плоскими шутками, развлек рассказом о том, как с помощью находчивости и остроумия он ставит на место ушлых и жадных еврейчиков в той фирме, где работает, а также заявил, что Соединенные Штаты должны разбомбить все страны Третьего мира, чтобы одним ударом покончить с терроризмом (то есть устроив настоящий террор), я поняла, что мы отнюдь не родственные души. И решила, что с меня достаточно – я получила урок, и у меня надолго отпала охота с кем-либо знакомиться.
 На прощание я позволила ему поцеловать меня – только ради того, чтобы посмотреть, как он будет тянуться вверх. Джерри приподнялся на цыпочки, и мне пришлось немного склониться. Его мокрые губы ткнулись в угол рта, и меня обдало смешанным запахом пива и чеснока. Ну против чеснока-то я ничего не имею, а вот пиво просто терпеть не могу. Когда мы расстались, я так стремилась поскорее попасть в дом, что едва не вывихнула запястье, проворачивая ключ.
 Вот вам вполне обычный день из моей жизни. Совершенно пустая трата времени. Теперь же всему пришел конец, а я так и не успела сделать что-либо стоящее.




 Глава 3


 Открыв глаза, я ничего не увидела – меня окружала кромешная тьма.
 Еще в детстве я как-то читала рассказ про священника, который спустился в ад и обнаружил там, что все грешники лишены век – для того, чтобы они не могли зажмуриться и постоянно взирали на ужасы преисподней. Поскольку мне абсолютно ничего не было видно, я сделала вывод, что пока нахожусь не в аду.
 Я попробовала пошевелиться – пространство вокруг меня оказалось довольно-таки узким. Я лежала на чем-то жестком, однако бортики моего ложа почему-то были мягкими. Если я в больничной палате, то она какая-то странная, а лекарства сотворили чудо – у меня ничего не болит. Но почему рядом никого нет? Почему так тихо?
 Я снова пошевелилась, а затем, поразмыслив, попыталась сесть. Голова стукнулась о что-то твердое, но податливое, и я, подняв руки, оттолкнула препятствие. Уселась и… недоуменно захлопала глазами.
 Поначалу я решила, что нахожусь в каком-то кулинарном цехе, но мгновение спустя поняла, что сижу в гробу. В самом настоящем – белом, с золотыми завитками по бокам, обитым изнутри розовым (фи!) атласом. Гроб стоял на большом столе из нержавеющей стали, посреди просторного помещения. Вдоль дальней стены протянулся ряд моечных раковин, и при этом здесь не было ни одной плиты. Зато поблизости я заметила весьма странные на вид инструменты и внушительный комплект макияжа. Следовательно, здесь не кулинарный цех, а…
 Я поспешила выбраться из гроба, но зацепилась ногой и грохнулась со стола вместе с ним. При этом что-то вроде бы сломалось. Я довольно сильно ударилась коленями об пол, но даже не обратила на это внимания, отпихнула от себя гроб и, вскочив на ноги, стремительно направилась к выходу.
 Миновав раздвижные двери, я очутилась в большом холле со стенами, обитыми деревянными панелями. Обстановка здесь была еще более мрачной: окна отсутствовали, зато имелось множество крючков для верхней одежды.
 Внезапно я заметила высокую блондинку с безумными, широко распахнутыми глазами, одетую в какой-то нелепый розовый костюм. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не оранжевые румяна на щеках и густые синие тени вокруг глаз. Губная помада коричневатого оттенка ей также абсолютно не шла. Да и никакая бы не пошла – ведь у нее было невероятно бледное лицо.
 Блондинка ковыляла мне навстречу, стуча каблуками своих невзрачных дешевых туфель (…  Неимущий, приобрети одну пару и получи вторую за полцены …), и через пару секунд я разглядела, что с волосами у нее, как ни странно, полный порядок. Довольно-таки ухоженные, длиною до плеч, с изумительным оттенком на кончиках прядей. А цвет, кстати, очень даже знакомый – «Лаш голден Блонд» номер двадцать три…
 Ну ничего себе!
  Вот черт!.. Оказывается, эта девица в ужасном розовом костюме не кто иной, как я сама! Я… именно я и есть эта женщина в жутких грошовых туфлях!
 Широко раскрыв глаза, я неверной походкой приблизилась к зеркалу. Это действительно была я! И я действительно выглядела до такой степени отвратительно! Неужто я и в самом деле попала в ад?
 Я постаралась взять себя в руки и успокоиться. Ничего не получилось, и тогда я с силой хлестнула себя по щеке, испачкав ладонь румянами. Да нет, я, конечно же, не права – это не ад. Ад не может представлять собой обитое панелями помещение с зеркалом в одном конце и гробом – в другом. А мой отталкивающий вид вполне объясним: просто-напросто я покойница. Тот придурок в «Понтиаке Ацтеке», наверняка бывший в сговоре с моей кошкой, все-таки угробил меня. Отличное завершение прекрасного дня.
 Я была мертва, но при этом почему-то не желала спокойно лежать в гробу. И вот теперь, мертвая, я бродила по похоронному бюро в дешевом костюмчике и в туфлях из кожзаменителя. Похороны, должно быть, состоятся завтра… Я взглянула на настенные часы: вернее, уже сегодня.
 Кто же выбрал для меня такую «упаковку»? И главное – подобную обувку?
 Стянув с ноги туфлю, я заглянула внутрь и обнаружила надпись: «Собственность Антонии О'Нейл Тейлор».
 Так я и знала – моя мачеха! Эта стерва собиралась похоронить меня в своих поношенных калошах! Подобная подлость возмущала даже больше, чем тот факт, что меня сбили и шарахнули о дерево на глазах у моей собственной кошки. Я уже вознамерилась швырнуть злополучную туфлю в зеркало, но в последний момент передумала и скрепя сердце снова надела на ногу. На улице пока еще не лето, а мне ведь нужно как-то защититься от холода и грязи. Однако какой ценой! Видела бы меня сейчас Жизель… Или кто-нибудь из знакомых.
 Кстати, что же теперь будет с моей кошкой?.. Кто позаботится об этом маленьком чудовище? Ну, может, Джессика или мама… Да, скорее всего мама.
 Мама… Сейчас она наверняка просто убита горем. Отец… он, наверное, тоже. Возможно, даже взял отгул по случаю моих похорон. Мачеха?.. Ну, она-то вряд ли сильно расстроилась. Она всегда считала меня испорченной, своевольной девчонкой, а я ее – лживой и корыстной стервой, привыкшей, чтобы ей во всем потакали. Подобное мнение друг о друге сложилось у нас с первых же дней знакомства, причем обе мы были правы, однако осознание обоюдной правоты ничего не меняло.
 В голову пришла мысль о том, что мне нужно как можно скорее объявиться перед скорбящими близкими и сообщить им, что я не испытываю ни малейшего желания быть закопанной в землю. Я должна побыстрее найти новую работу, чтобы иметь возможность оплачивать счета, иначе мне обрежут все кабели и вообще… Так что я никак не могу прохлаждаться в гробу на глубине двух метров.
 Но через минуту ко мне вернулся здравый смысл. Я ведь была мертва! Превратилась в зомби или во что-то подобное! И потому я должна закончить дело, начатое тем типом в «Ацтеке». А может, я в чистилище?.. И мне необходимо выполнить какую-то миссию, что-то завершить прежде, чем Господь откроет передо мною врата?
 Мелькнула мысль, что врачи из отделения «Скорой помощи», возможно, ошиблись, но я тут же от нее отмахнулась. Я слишком хорошо помнила звук, с которым раскололся мой череп. Если б я не погибла, то сейчас определенно лежала бы в реанимации, утыканная трубочками и обмотанная шлангами. Меня бы не размалевали точно проститутку, и на моих ногах не было бы этих обносков.
 Я мертвая…
  Мертвая! Мертвая! Мертвая!!! 
 Помимо прочих соображений, я, откровенно говоря, просто не могла допустить, чтобы кто-то увидел меня в таком вот виде. Уж лучше снова умереть – окончательно и бесповоротно!
 Еще раз недоверчиво оглядев собственное отражение, я побрела прочь. Обнаружила лестницу и стала подниматься наверх. Каблуки этих отвратительных туфель звонко стучали по ступенькам, а у меня просто смелости не хватало вновь взглянуть на свои ноги.
 В похоронном бюро оказалось целых три этажа – вполне достаточно, чтобы броситься вниз. О том, зачем нужны два других этажа, мне даже не хотелось задумываться.
 Самая верхняя дверь сразу не открылась, и я уже решила, что она заперта. Однако когда я навалилась посильнее, дверь поддалась и со скрежетом отворилась. Я вышла на крышу.
 Была чудесная весенняя ночь. Весь снег растаял, не осталось и следа. В теплом влажном воздухе прямо-таки витал дух плодородия – казалось, стоит разбросать по бетонной поверхности крыши какие-нибудь семена, и они непременно прорастут. Сколько себя помню, еще ни одна ночь не пахла так чудесно – даже когда я переехала в свой собственный дом.
 Вокруг мерцали огни города, напоминая мне о Рождестве… а также о том, что для меня все праздники уже позади. Внизу проезжали редкие машины, где-то неподалеку слышался женский смех. Ну что ж, хоть кто-то сейчас веселится.
 Встав на невысокий бордюр, я постаралась не обращать внимания на побежавшие по спине мурашки. Несмотря на то, что я и так уже была мертва, мне как-то не хотелось смотреть вниз. Усилием воли я переборола желание шагнуть назад, на безопасное место.
 Ха!.. Безопасность… Что это вообще такое?
 Я погибла несколько дней назад, и мне больше не о чем сожалеть. При жизни я была не такой уж и плохой девочкой, и мне, черт возьми, воздастся за все мое добро… Также, как и за зло. Я не намерена бродить повсюду, словно зомби, пугая людей и претендуя на какое-то место в этом мире.
 – Боже, – промолвила я, удерживая равновесие, – это я, Бетси. Я иду к тебе, приготовь, пожалуйста, гостевую комнату.
 Нырнув с крыши, я стремительно понеслась вниз, преодолевая желание свернуться в комок. Полет продлился недолго, и через пару мгновений я впечаталась в асфальт – прямо лбом, как и рассчитывала. Что не входило в мои расчеты, так это ужасная, просто невыносимая боль, заполнившая голову сразу же после удара о землю. И главное, что я не только не увидела нашего возлюбленного Господа, но даже и сознание не потеряла.
 Обхватив голову руками, я застонала. Затем, когда боль утихла, медленно поднялась на ноги.
 Тут-то меня и сшиб мусоровоз, выехавший на утренний сбор «урожая». Я только успела увидеть перекошенное лицо водителя, который, судя по движению губ, выкрикнул что-то вроде: «О Боже!.. Женщина, разуй глаза!» Затем мой лоб пришел в соприкосновение с решеткой радиатора, и я отлетела назад. Шмякнувшись задницей об асфальт, я снова растянулась на дороге. Мягкому месту было, конечно, не так больно, как голове, но ненамного. Некоторое время я не шевелилась, всерьез обдумывая, стоит ли мне вообще подниматься. И решив наконец, что лежать здесь вечно все равно не смогу – видимо, я просто не создана для того, чтобы подолгу где-нибудь отлеживаться, – я начала не спеша вставать.
 Поднявшись и откинув с лица растрепавшиеся волосы, я принялась счищать грязь со своей дешевой розовой юбки, а водитель мусоровоза тем временем резко дал задний ход, и в считанные секунды машина исчезла из виду.
 Я его ничуть не обвиняю – вид у меня, вероятно, был просто ужасный.




 Глава 4


 В чем-чем, а в упорстве я могу превзойти многих. И тем не менее утопиться в Миссисипи мне не удалось: как оказалось, я вполне способна обходиться без воздуха.
 Наверное, не меньше получаса я бродила по занесенному илом речному дну, терпеливо дожидаясь, когда же наконец захлебнусь, а потом плюнула на эту затею и поплелась обратно к берегу. Что интересно, я даже не ощущала холода, хотя промокла буквально насквозь, а температура в эту ночь была где-то около восьми градусов.
 Затем я довольно долго держалась за оголенный провод, находящийся под напряжением, однако и это ни к чему не привело. За исключением того, что мои волосы встали дыбом.
 Потом выпила целую бутылку отбеливателя, но единственным результатом стала ужасная сухость во рту. Я испытывала просто невероятную жажду!
 Ну а затем я похитила нож для разделки мяса на рынке Уол-Март (лучшее место для покупок в три часа ночи, если ты мертва и у тебя нет кредитной карточки) и пронзила себе сердце.
 Безрезультатно.
 Из раны вяло потекла тоненькая струйка, и пока я таращилась на нее, кровотечение совсем прекратилось. Через несколько минут единственным свидетельством того, что я пыталась себя заколоть, была прореха в костюме с небольшим темным пятнышком вокруг.
 Я брела по Лейк-стрит, пытаясь сообразить, каким способом себя обезглавить, когда вдруг услышала приглушенные голоса и какой-то звук, похожий на сдавленный крик. Я уже собиралась пройти дальше (разве мало у меня собственных проблем?), но передумала. Вошла в переулок и вскоре завернула за угол…
 Ситуация была яснее ясного: три типа, образовав этакий зловещий полумесяц, стояли напротив женщины, которая держала за руку большеглазую девочку лет шести. Женщина была достаточно молодой, однако от страха она выглядела на все пятьдесят. Ее сумочка валялась на земле возле ног злодеев, но никто из них, похоже, и не собирался поднимать добычу. Я живо представила, как все происходило: она швырнула им сумочку и попыталась убежать, однако они не позволили. Им не нужна ее сумочка, им нужно совсем другое.
 – Пожалуйста, – почти прошептала женщина, и я подумала, что у меня, должно быть, значительно улучшился слух, если уж я расслышала голоса, находясь чуть ли не за квартал отсюда. – Не делайте этого в присутствии моей дочери. Я пойду с вами, я сделаю все, что вы захотите, только, пожалуйста…
 – Мамочка, не оставляй меня здесь! – Глаза у девочки были светло-карими, почти цвета виски, и когда они наполнились слезами, я почувствовала, как в моем мертвом сердце что-то дрогнуло. – Уходите отсюда… вонючки! Не трогайте мою маму!
 – Тише, Джастин, тише… – Женщина, отцепляя пальцы дочки от своего рукава, попыталась улыбнуться. – Она просто устала, ведь уже поздно… Я пойду с вами…
 – Да ты нам не нужна, – процедил сквозь зубы один из мерзавцев и перевел взгляд на девочку.
 Та заревела в голос и, с силой шаркнув по земле ногой, осыпала его ботинки мелкими камушками и песком. Даже будучи потрясенной всей этой ужасной сценой, я не могла не восхититься отчаянной храбростью малышки.
 – Я отведу вас к своей машине, – торопливо заговорила женщина, – у нее заглох мотор… И я могла бы… сразу с тремя… только, прошу вас, не надо…
 – Эй, вы, задницы! – весело окликнула я. Все пятеро чуть не подпрыгнули на месте, что меня несколько удивило – мою походку бесшумной не назовешь. И еще меня поразило собственное поведение – ведь я никогда не была особо склонна к какой-либо конфронтации. Хотя, с другой стороны, что мне, собственно, терять? – Э-э-э… Задницы – вы трое. К женщине с ребенком это не относится. Слушайте, ублюдки, не будете ли вы так любезны подойти сюда и прикончить меня? – Я подумала, что пока эти типы будут расправляться со мной, мать с дочкой смогли бы убежать. И все остались бы в выигрыше.
 Немного успокоившаяся Джастин улыбнулась мне, продемонстрировав щербину на месте выпавшего молочного чуба. «Плохие парни» двинулись на меня, и девочка, ухватив мать за рукав, потянула ее в сторону относительно безопасной Лейк-стрит.
 – Я обязательно… – покричала женщина.
 – Идем, мамочка, идем!
 – …позову кого-нибудь на помощь!
 – Ни в коем случае! – ответила я. – Если вы помешаете им убить меня, я буду просто в ярости. – Один из негодяев схватил меня за руку и потащил было к стене, где еще находились Джастин с матерью. – Постой, приятель, я бы хотела… – Он вдруг с силой ударил меня под ребро, и я совершенно машинально его толкнула.
 Дальше все произошло очень быстро. Оказалось, что этот подонок не просто ударил – на самом деле он вонзил в меня нож. Когда же я толкнула его, он оторвался от земли и отлетел назад, словно подхваченный ураганом. Упал, кубарем прокатился еще метра три, вскочил на ноги и понесся так, будто у него в штанах полным-полно муравьев.
 Пока я пялилась ему вслед и открывала рот, чтобы выразить недоумение, под рукой у меня оказались и двое других. Я тотчас же ухватила их за грязные загривки и резко состыковала лбами. Я сделала это, совершенно не задумываясь – обычная реакция на стресс.
 Раздался характерный и не очень-то приятный хруст, и я сразу же поняла, что их черепа дали трещину. Подобный звук я уже слышала на свадьбе у своей кузины, когда бестолковый друг жениха уронил на пол арбуз – то же самое приглушенное хлюпанье.
 «Плохие парни» рухнули на землю. Они были мертвы… мертвее, чем «диско», и на их физиономиях навсегда застыло выражение досады и удивления.
 –  Вот дерьмо! – ошарашенно протянула я, глядя в эти изумленно округленные глаза.
 – Спасибо! Большое вам спасибо!.. Я вам так благодарна! – Мать девочки стиснула меня в объятиях. От нее исходил смешанный запах страха и парфюма от «Тиффани».
 О Господи!.. Она ведь свидетельница моего преступления!
 –  Дерьмо!  – снова выругалась я.
 Женщина довольно сильно сжала мои плечи и, уткнувшись мне в волосы, что-то забормотала. Я попыталась аккуратно высвободиться, опасаясь ненароком причинить ей вред.
 – Боже… Боже мой!.. – опять стала причитать она. – Я уже думала, что они изнасилуют меня и убьют… Что надругаются над Джастин и убьют ее тоже… Спасибо, спасибо, спасибо вам!
 – Однако я не могу поверить! – сказала я. – Вы ведь видели?.. Мне не верится, что я это сделала! Да как у меня получилось?
 – Спасибо вам! Огромное вам спасибо! – Женщина вдруг впилась мне в губы и поцеловала чуть ли не взасос.
 – Тпру-У-У!.. Это еще что такое? Мы ведь едва знакомы! К тому же у меня нормальная ориентация… Оставьте это и прекратите истерику!
 Женщина отпустила меня, сделала несколько шагов назад, продолжая что-то лепетать… И тут ее стошнило. Я не могла ее упрекнуть – у меня, наверное, были схожие ощущения. Хотя если я не блеванула после того, как выпила отбеливатель, то мне это, вероятно, не грозило и впредь. Опорожнив желудок, женщина утерла рот дрожащей рукой и, присев на корточки, принялась собирать рассыпавшееся содержимое сумочки.
 Совершенно неожиданно мне уже самой захотелось прижать ее к себе, несмотря на исходивший от нее запах рвотной массы. В нем было что-то такое… Запах крови! То ли она поцарапалась, то ли ее поранил кто-то из этих подонков, но у нее текла кровь – тонким ручейком, по руке, под рукавом блузки. Внезапно я ощутила такую жажду, что у меня даже пресеклось дыхание. Хотя я, конечно, и так не дышала… Ну вы понимаете, о чем я.
 Между тем Джастин, пока ее мать выворачивало наизнанку, подошла поближе и теперь не отрывала от меня пристального взгляда. Щеки девочки, еще не просохшие от слез, блестели в лунном свете. У нее был довольно задумчивый вид, и сейчас она выглядела лет на шесть старше, чем пять минут назад.
 – Тебе, наверное, очень больно? – Девочка указала на мой бок.
 Я глянула вниз и выдернула из-под ребра нож. Крови и на этот раз было мало – вялая струйка, уже почти остановившаяся. Блин!.. Опять то же самое!
 – Да нет, не очень… не бойся. То есть теперь уже нечего бояться.
 – А почему ты попросила, чтобы они тебя убили?
 В других обстоятельствах я бы не стала обсуждать сугубо личный и весьма неприятный вопрос с совершенно незнакомым ребенком. Однако что еще я могла ей сказать? Ночь была мрачной и зловещей, совсем как в фильмах ужасов… К тому же она заметила, что из меня торчит посторонний предмет. Я была просто обязана ответить честно.
 – Понимаешь, я ж-ж-жомби, – объяснила я, вдруг обнаружив, что у меня почему-то нарушилась дикция. – И я хочу ш-ш-шнова ш-ш-штать мертвой.
 – Нет, ты не зомби. – Девочка указала на мой рот. – Ты вампирша… – И добавила: – Только добрая.
 Я вскинула руку ко рту – так резко, что едва не поранилась, – и обнаружила на месте обычных зубов два длинных острых клыка. Очевидно, они выдвинулись после того, как я учуяла кровь женщины. Казалось, эти клыки занимают чуть ли не половину рта.
 – Вампирша?!. Ш-ш какой это ш-штати? Меня прош-што ж-жбила машина…
 – Ты будешь пить нашу кровь? – полюбопытствовала Джастин.
 – Фу-у!.. От крови меня прош-што тошнит… Даже вида ее не переношу!
 – Теперь это уже не так, – спокойно возразила девочка. Я, наверное, впервые встретила ребенка, в таком возрасте столь рассудительного и уравновешенного. Может, стоит с ней подружиться и взять под свою опеку? – Если тебе очень хочется, то пожалуйста… Ты ведь нас спасла. Моя мама, – девочка понизила голос, – здорово испугалась.
  Еще бы не испугаться, моя сладкая… А вкус у тебя, должно быть, просто изумительный… Ведь в твоих жилах течет такая молодая, чистая кровь, дающая столько энергии… 
 Быстро зажав рот обеими руками, я попятилась назад. Затем рявкнула:
 – Бегите!
 Впрочем, мать Джастин, уже успевшая собрать свои вещи, и так все поняла, едва взглянув на мой новый прикус. Она мгновенно подхватила дочь и чуть ли не галопом понеслась прочь. Но девочка все же обернулась на бегу и, пару раз стукнувшись о бедро матери, помахала мне на прощание рукой.
 – В конце квартала – ж-жаправочная ш-штанция! – крикнула я вслед. – Оттуда можно позвонить! – Я быстро сунула пальцы в рот: клыки уже задвинулись обратно, а вместе с ними исчезла и шепелявость. – Какого хрена ты вообще поперлась сюда в такой час?.. Да еще с дочерью? – запоздало возмутившись, добавила я. – Бестолочь!
 Многие полагают, что поскольку Миннеаполис находится на Среднем Западе, здесь не бывает убийств, изнасилований и грабежей. Да нет, и у нас такое случается, хотя в холодное время года и не так часто. Готова, кстати, поспорить хоть на тысячу баксов, что так не вовремя сломавшийся автомобиль был взят напрокат.
 Ну что-ж, моя тайна разгадана – я стала вампиршей. Причем совершенно непонятно, каким образом. Ведь жертвы дорожных происшествий не поднимаются из мертвых. По крайней мере так я всегда считала.
 Если взять кино, то там обычно к какой-нибудь смазливенькой и недалекой девице подкрадывается некое темное, мрачное существо высокого роста, она тут же падает в обморок, а потом, дня через три, просыпается, испытывая противоестественную жажду. Что касается меня, то последним высоким и мрачным существом, встреченным мною после полуночи, был ночной уборщик. Но он меня не кусал, а только попросил, чтобы я воспользовалась мужским туалетом, поскольку в женском шла уборка.
 В общем, я не находила объяснения случившемуся. Хотя постойте…
 Быть может, это связано с тем нападением, несколько месяцев назад? Нападавшие были какими-то дикими, рычали и очень мало походили на людей. До нынешней ночи это было самым сюрреалистичным событием в моей жизни, потрясшим меня куда больше, чем развод родителей и недавняя аудиторская проверка. Быть может, те злыдни и заразили меня?
 Но тогда почему у меня осталось прежнее мировосприятие? Если теперь я кровожадная представительница популяции вампиров, то мне следовало бы высосать из девочки всю кровь, не оставив ни единой капли, а затем заняться ее мамочкой. Я должна была бы стать безжалостной ночной охотницей, думающей только об утолении своей противоестественной, дьявольской жажды.
 Те козлы, что попались мне под руку, были мерзкими выродками, однако меня просто ужасала мысль о том, что я случайно убила двоих. Я позволила Джастин и ее матери уйти, даже не просто позволила, а велела им это сделать. Я испытывала сильнейшую жажду, более сильную, чем когда-либо в жизни, и тем не менее она не затуманила мой рассудок, не превратила в животное. Я оставалась все той же прежней Бетси – меня просто воротило от вида туфель на моих ногах, и я была готова пожертвовать не одним зубом (или даже новыми клыками) ради автографа Колина Фэррела.
 Колин Фэррел… А неплохо было бы попробовать его на вкус.




 Глава 5


 – Отец, – сказала я, – вы должны мне помочь.
 – С удовольствием, но я не священник.
 – Похоже, мне предстоит отправиться в ад, а я этого не заслужила, я ничего такого не сделала… Ну, если не считать двойного убийства. Но это произошло случайно! К тому же я спасала Джастин и ее мать!.. Думаю, мне это зачтется.
 – Мисс, я же говорю: я не священник. Я всего лишь уборщик. И это, кстати, не католическая церковь, а пресвитерианская.
 – Ничего, сойдет и такая… – Я схватила своего собеседника за грудки и подтянула к себе. Он был сантиметров на восемь ниже меня, поэтому ему пришлось приподняться на цыпочки. – Вы не могли бы облить меня святой водой?.. Чтобы я обратилась в прах? – Я слегка встряхнула его. – Или пронзите меня распятием! Забросайте освященными просвирками!
 Внезапно лицо несколько ошарашенного мужчины расплылось в похотливой улыбке.
 А ты милашка…
 Я в изумлении отпустила его, и дальше он повел себя совершенно возмутительно – обхватил меня своими ручищами и впился в мои губы. Его дерзкий язык глубоко проник ко мне в рот, а в низ живота уткнулось что-то очень твердое. Мои вкусовые рецепторы тут же ощутили привкус печенья «Уитис».
 Издав нечленораздельный звук, я вытолкнула изо рта чужой язык и отпихнула наглеца – совсем легонько, однако он перелетел через скамью и с грохотом рухнул под кафедрой проповедника. Как ни странно, но улыбка не сошла с его физиономии. Так же, как не исчезла и эрекция – штаны у него были натянуты, точно купол цирка шапито.
 Приподняв голову, мужчина просипел:
 – Детка, повтори это еще разок.
 – Да ты… Проспись лучше! – огрызнулась я.
 К моему удивлению, он тотчас же запрокинул голову и громко захрапел. Похоже, этот перец и в самом деле был пьян. И как я сразу не учуяла?
 Присмотревшись повнимательнее, я обругала себя – ну конечно же, это уборщик! В просторных светло-коричневых штанах и в футболке с названием клининговой компании и слоганом: «Когда появляемся мы, беспорядок исчезает!» В столь взвинченном состоянии я вцепилась в первого, кого увидела, зайдя в церковь. В ответ уборщик вцепился в меня – вполне справедливо.
 По правде говоря, меня удивил тот факт, что я смогла беспрепятственно зайти в храм, не вспыхнув ярким пламенем еще на входе. При жизни я не была такой уж доброй прихожанкой, хотя в детстве ходила в церковь довольно часто. Правда, в основном затем, чтобы лишнюю пару часов не видеть свою злую мачеху. Кроме того, детей там угощали виноградным соком. Однако с тех пор как я покинула отчий дом, в церкви я бывала лишь изредка, на праздники. В общем, я была пасхально-рождественская христианка.
 Теперь же я мертвая христианка. Как ни странно, но я смогла проникнуть в святилище, и при этом со мной почему-то ничего не произошло – не охватило пламенем, не разорвало в клочья. Входная дверь открылась довольно легко, а сама церковь оказалась похожей на все остальные – от сводов и стен веяло торжественной суровостью, и в то же время здесь было вполне уютно, как в доме строгого, но любящего дедушки.
 Я осторожно присела на скамью, ожидая, что мне тут же обожжет задницу – ничего не произошло. Прикоснулась к лежащей передо мной Библии – тоже никакого эффекта. Потерла книгой по лицу – ничего.
 Черт! Ну что ж, значит, я теперь вампирша… Как это ни ужасно, но я начала привыкать к своему новому статусу. Хотя все-таки непонятно, почему на меня не действуют вампирские законы. Ведь я уже давно должна бы корчиться, объятая пламенем, вместо того чтобы беспокойно ерзать на скамье, ожидая, когда Господь низвергнет меня в ад.
 Я взглянула на часы, висевшие на дальней стене: пятый час, скоро должно взойти солнце. Быть может, первым утренним лучам удастся меня прикончить?
 Тяжко вздохнув, я откинулась на спинку скамьи.
 – Господи, – заскулила я, – ну что происходит? Конечно, я редко ходила в церковь, но разве можно этим заслужить подобную участь? Я всегда вела себя хорошо, была добра к детям и беззащитным животным. Я даже участвовала в благотворительных акциях во имя Христа – разливала суп в столовой для неимущих! Да, я не равнодушна к хорошим вещам, но это можно понять. Не думаю, что такой уж большой грех – слабость к дорогой обуви. Во-первых, она долго носится, а во-вторых… это так приятно – обладать тем, чего нет у других. Разве я не права? Если даже Гитлер не был вампиром, то почему это случилось со мной?
 – Дитя мое…
 Вскрикнув, я вскочила со скамьи и едва не упала, обо что-то запнувшись.
 В следующее мгновение моих ноздрей достиг запах накрахмаленного хлопка и лосьона «после бритья». Обернувшись, я увидела шагающего по проходу священника. Это был мужчина лет сорока – с тонзурой, как у монаха, окаймленной по бокам и сзади белокурыми волосами. Его облачение составляли черные брюки и такая же черная рубашка с короткими рукавами, у самого ворота пришпилен маленький крестик. Щеки – розовые от недавнего бритья, героический римский нос украшают очки с толстыми линзами, на пальце поблескивает обручальное кольцо. Его вес не совсем соответствовал росту – килограммов десять явно лишние. Но зато он, наверное, умел крепко обниматься.
 – Как вы меня напугали, – произнесла я с укором. – Я уж подумала, что со мной заговорил сам Бог.
 – Нет, дитя мое, это всего лишь я. – Священник быстрым взглядом окинул представшую перед ним сцену: работник клининговой компании, который храпел, развалившись на полу, и застывшая у скамьи мертвая девица, всем своим видом напоминающая запеченное собачье дерьмо. – Сегодня ведь понедельник? – с улыбкой уточнил он.
 Вскоре мы уже сидели в небольшой комнатке, и священник, заварив кофе, терпеливо выслушивал мою исповедь.
 После событий этой ночи вполне обычное кресло показалось мне невероятно удобным. Я выпила целых три чашки с обилием сливок и сахара (теперь ведь не нужно беспокоиться о талии) и в заключение своей истории сказала:
 – И вот я пришла сюда, но ни двери, ни Библия, ни что-либо другое не причинили мне никакого вреда. – О том, что уборщик хотел трахнуть меня прямо у алтаря, я упоминать не стала (к чему подводить парня?) и, чуть помолчав, попросила: – Дайте мне какое-нибудь распятие.
 Священник отцепил от воротника свой серебряный крестик и передал мне. Я крепко зажала его в ладони, напряглась в ожидании, но… ничего не случилось. Я потрясла миниатюрное распятие – может, там что-то не контачит? – по-прежнему ничего не происходило.
 Я протянула крестик обратно.
 – Спасибо… Почему-то не получается.
 – Если хотите, оставьте его себе.
 – Нет-нет, не надо.
 – Да нет, оставьте… Мне хочется, чтобы он остался у вас.
 На щеках священника заиграл румянец, и когда я взяла его ладонь, положила на нее крестик и загнула ему пальцы, их цвет стал еще более насыщенным.
 – Спасибо, но он принадлежит исключительно вам. Не следует отдавать его какой-то незнакомке.
 – Не какой-то, а прекрасной незнакомке… Изумительной, бесподобной женщине!
 – Что?..
 Ну надо же – сначала уборщик, а теперь еще и священник! И охота им клеиться к мертвой дамочке?
 Словно в ответ на мою мысль он несколько раз моргнул и медленно помотал головой.
 – Извините… Даже не знаю, что на меня нашло. – Он рассеянно дотронулся до своего обручального кольца, и это, похоже, дало ему силы вновь посмотреть мне в глаза. – Пожалуйста, продолжайте.
 – Да больше, собственно, и сказать-то нечего, – пожала я плечами. – Я в полной растерянности и даже не представляю, что делать дальше. Возможно, вы считаете меня просто свихнувшейся, и я вас прекрасно понимаю. Но не могли бы вы хотя бы на минуту притвориться, что верите мне, и дать какой-то совет?
 – Да нет, я вижу, что вы в здравом уме, и совсем не похоже, что вы лжете, – сказал священник. В его речи слышался едва уловимый южный акцент, и это вдруг навеяло мне мысли об овсянке и магнолиях. – Совершенно очевидно, что вам пришлось пережить ужасные вещи, и поэтому просто необходимо с кем-то поговорить. И еще вам нужно отдохнуть.
 Да, конечно, мне нужно отдохнуть… Только где? В могиле? Я бы с удовольствием… Для долгого-долгого отдыха придется, видно, искать какое-то укромное место, где меня никто не сможет побеспокоить.
 Я была слишком измотана, чтобы в подтверждение своих слов протыкать себе сердце чайной ложкой. Вяло кивнув, я уткнулась взглядом в пустую чашку. А может, расколошматить ее и съесть осколки?
 – Ну а то, что Библия не причинила вам никакого вреда, означает только одно – Бог по-прежнему любит вас.
 – Или же то, что обычные законы ко мне не применимы, – предположила я и тут же осознала, насколько нелепы мои слона. На всех обитателей нашей планеты божьи законы почему-то действуют, и только, видите ли, Бетси Тейлор стала исключением! Какая чушь! Девица я, конечно, тщеславная, но на сей раз слишком уж много о себе возомнила. – Так вы считаете, что мне следует прекратить попытки уничтожить себя?
 – Безусловно! – Священник по-прежнему держался за свое кольцо, и его голос становился все более твердым. – Вы говорите, что пришли на помощь той женщине и ее дочке и никого при этом не укусили… Это свидетельствует о том, что у вас сохранилась душа. – Он на секунду замялся и продолжил: – Одна моя прихожанка работает в… некоем месте в деловой части города. Может, дать вам ее карточку? Если у вас нет машины, я охотно подвезу.
 – Да, конечно, давайте, – кивнула я и тут же соврала: – Я сегодня же ей позвоню.
 Со священником – он называл свое имя, но я не запомнила – мы расстались добрыми друзьями. Когда я уходила, он тряс за плечо уборщика, пытаясь его разбудить.
 Из церкви я решила пойти прямо домой. Священник, несомненно, счел меня сумасшедшей, но к его совету все же стоило прислушаться. Прежняя жизнь закончилась, однако вполне возможно, что мне удастся начать новую.
 Теперь я была безжалостной представительницей популяции вечно голодных бессмертных кровососов, и желание хлебнуть крови (фу!) становилось все сильнее. Однако эту проблему наверняка можно решить как-то цивилизованно – вовсе не обязательно превращаться в огромную двуногую пиявку, если тебе этого так не хочется. В конце концов, в нашем городе есть по меньшей мере шесть банков донорской крови.
 И самое главное – Бог по-прежнему любит меня! Так сказал священник, а священники не могут лгать, им по долгу службы полагается говорить только правду.
 Да, Бог меня любит… и, судя по всему, что-то похожее по отношению ко мне испытывали и священник с уборщиком… В голову вдруг пришла одна мысль, и я даже удивилась, как это меня раньше не осенило. Ведь если ты раз за разом пытаешься наложить на себя руки, используя самые различные способы, и у тебя ничего не получается, – значит, тебе пока еще рано покидать наш грешный мир.
 В это трудно поверить, но похоже, мне был дан дополнительный шанс. Среди великого множества людей выбор пал именно на меня! И я не собиралась упускать предоставленную возможность. Ни в коем случае!
 Поймать такси удалось только за два квартала от церкви. В отличие от Бостона или Нью-Йорка в Миннеаполисе таксомоторы – явление редкое, чуть ли не из области фантастики. Примерно так же, как и достаточно толковый, приносящий какую-то пользу сотрудник в торговом центре «Нейман Маркус».
 Удаляющаяся машина была уже в конце квартала, но я все же взмахнула рукой. Тотчас же послышался визг шин, автомобиль резко развернулся в неположенном месте и вскоре притормозил рядом. Водитель, проворно выскочив из салона, распахнул передо мной дверцу.
 – Спасибо, – сказала я. – Вы не могли бы подбросить меня до Эдины?
 Ни ответа, ни даже кивка не последовало – водитель просто стоял и таращил на меня глаза. Он был немолод, примерно ровесник моего отца, с брюшком, приобретенным за годы сидячей работы, и с бородой, в которой застряли какие-то крошки. Рубашка едва застегивалась на его животе, но вообще он выглядел вполне сносно. По крайней мере улыбался. Точнее, ухмылялся… Как бы то ни было, я не собиралась идти пешком тридцать с лишним километров. Не та ситуация, чтобы быть особо разборчивой.
 Я уселась в машину, и мы тронулись в путь.
 Поездка оказалась просто бесподобной. Если уж мне так хотелось погибнуть ужасной смертью, то надо было поймать это такси сразу же, как только я вышла из покойницкой. Похоже, водитель был чокнутым в самом буквальном смысле слова. Он постоянно пялился на меня в зеркало заднего вида, и только пронзительные гудки встречных автомобилей да ругань ранних прохожих заставляли его – совсем ненадолго – переключить внимание на дорогу.
 После того как мы несколько раз едва не столкнулись – сначала с грузовиком, потом с фургоном, развозящим утреннюю прессу, и наконец с автобусом, заполненным пассажирами, – я решила, что с лихачеством пора кончать. Со мной-то в случае столкновения вряд ли что случится, но этого бесстрашного гонщика искромсать может основательно.
 – Хватит на меня глазеть! – потребовала я, содрогнувшись от рева автобусного клаксона, хлестко ударившего по барабанным перепонкам. – Следи лучше за дорогой!
 Водитель, тотчас же повиновавшись, уткнулся взглядом в лобовое стекло, и до конца пути проблем у нас больше не возникало.
 Когда мы подкатили к моему дому, до меня вдруг дошло, что мне совершенно нечем заплатить за проезд. И о чем я думала, поднимая руку? Ну разумеется, о том, чтобы вздремнуть и чего-нибудь выпить. Точнее, наоборот.
 – Э-э-э… будьте добры, подождите минутку. Я забегу в дом и… – И что дальше? Насколько я помнила, в кошельке у меня оставалось всего-навсего сорок восемь центов. Да еще два талона на бесплатную помывку машины в ближайшем автосервисе. Поскольку гулянку по случаю дня рождения пришлось отменить, в тот вечер я и не подходила к банкомату. – Быть может, вы примете чек? Или же… – я вдруг решила пошутить, – по доброте душевной вообще не возьмете платы?
 Физиономия таксиста расплылась в улыбке.
 – Ну конечно же, мэм! [2] 
 Мэм?.. Да он же раза в два старше, чем я! Может, по причине смерти мой лик внезапно избороздили морщины? Эта мысль просто ужаснула.
 – Что ж, замечательно… – Я как можно непринужденнее провела рукой по лицу. – Спасибо, что подвезли.
 Я выбралась из салона, и водитель тронулся с места, продолжая пялиться на меня через боковое стекло. Вскоре он наехал на тротуар, сбив при этом соседский почтовый ящик, и я, содрогнувшись, поспешила к двери, не желая видеть дальнейших разрушений. Просто поразительно, до чего легко в нашем штате получить водительские права!
 Снаружи мой дом выглядел точно так же, как и прежде, однако, войдя внутрь (и какой болван не запер дверь?), я обнаружила, что в комнатах царит полнейший беспорядок. Почти вся одежда, которой у меня не так уж и мало, была уложена в коробки, громоздящиеся в гостиной, на кухне горел свет (сколько ж, интересно, набежало на счетчике, пока меня размалевывали в похоронном бюро?), повсюду витал запах парфюма моей мачехи – духами «Дюна» она поливает себя в явном избытке.
 У меня вдруг возникло ужасное подозрение, и я стремительным шагом направилась в спальню.
 Здесь тоже стояли коробки, по кровати разбросаны платья. Некоторые из них, как видно, сползли вниз и теперь, скомканные, валялись на полу – этакие лужицы из шелка, полиэстера и хлопка.
 Я быстро распахнула шкаф – и мои худшие опасения тотчас подтвердились. Здесь висело кое-что из остальной одежды, стояли сапоги и недорогие туфли на плоской подошве, приобретенные так, на всякий случай, но что касается моих любимых «малышек» – от «Маноло Бланикса», «Прада», «Феррагамо», «Гуччи» и «Фэнди» – они исчезли!
 Ну, все понятно!.. Мачеха велела гробовщикам обрядить меня в ее старый костюм, напялила мне на ноги свои стоптанные «калоши», вторглась в мой дом и прихватила с собой мои изумительнейшие туфли!
 Так, и еще раз…
 … Она напялила мне на ноги свои стоптанные «калоши», вторглась в мой дом и прихватила с собой мои изумительнейшие туфли…
 Пока я в полной мере осознавала свершившийся факт, от двери послышалось робкое мяуканье. Обернувшись, я увидела Жизель, которая во все глаза смотрела на меня. Ну, слава Богу! Так или иначе, она дома. Через силу улыбнувшись, я направилась к кошке – кто знает, когда она ела в последний раз? И, кстати, почему она так и осталась здесь? При моем приближении Жизель круто выгнула спину и сорвалась с места. По пути она наскочила на стену, отлетела от нее и стремглав помчалась дальше.
 Я же, оставшись одна, опустилась на кровать и заплакала.
 Пока ты плачешь, обстоятельства вызвавшие рыдания, воспринимаются более или менее всерьез, но бесконечно этот процесс продолжаться не может. Под конец чувствуешь себя как-то глупо, и возникает некоторое недоумение – а для чего я, собственно, произвожу весь этот шум? Подобное занятие кажется тем более странным, когда твой организм уже не способен вырабатывать слезы. Я старательно всхлипывала, однако из моих глаз не выкатилось ни слезинки. Значит ли это, что теперь я не буду также потеть и ходить по маленькому? В данный момент я не испытывала потребности посетить туалет, а потому не могла проверить свое предположение.
 Так или иначе, но всякие рыдания рано или поздно заканчиваются, и приходится решать, что делать дальше. Касается ли это разрыва с бойфрендом, намерения расправиться с боссом, отношений с коварной мачехой или же предстоящего существования в качестве вампирши, но какое-то решение принять все же необходимо.
 Я лежала ничком на своей кровати, вялая, как лапша, и совершенно изнуренная. А еще – одолеваемая невероятной жаждой. Однако на этот счет я не собиралась что-либо предпринимать. Ну, если только слегка перекусить Жизелью… Нет, ни в коем случае! Просто буду лежать здесь – а моя спальня выходит, кстати, окнами на восток – и пусть меня испепелят солнечные лучи.
 Если я снова очнусь, мертвая, но невредимая, это можно будет расценить как знамение – значит, мне пока еще рано отправляться на тот свет. Если же не проснусь… что ж, проблема решится сама собой. Думаю, в аду будет ничуть не хуже, чем на рынке Уол-Март после полуночи. С этой утешительной мыслью я и уснула.




 Глава 6


 Очнулась я в один момент, точно так же, как и в похоронном бюро, и это было явным отклонением от нормы. Обычно, чтобы окончательно проснуться, мне требовалось не менее часа, в течение которого я принимала душ, выпивала две чашки кофе и добиралась до работы. Теперь же все было иначе. Только что я спала как убитая ( хм! ), а уже в следующую секунду в глазах ни капли сна, и я бодро поднимаюсь из гроба… Вернее, со своей кровати, застеленной комплектом, приобретенным в магазине «Лора Эшли».
 Мне совсем не хотелось спать, сознание было абсолютно ясным. Думаю, всем известно, как чувствуешь себя после того, как немного вздремнешь днем?.. Ходишь будто вареная, то и дело натыкаясь на стены… На сей раз ничего подобного не происходило. Я чувствовала себя так, словно только что выпила три чашки «Фраппучино» с двойной дозой сахара.
 Открыв глаза, я сразу же увидела Жизель, которая сидела в ногах и смотрела на меня хищным взглядом. Должно быть, она уже успела тщательно обнюхать мой труп и сочла, что я вполне съедобна. Поэтому в первую очередь я решила ее покормить, и это несложное дело, совершаемое мной дважды в день в течение нескольких лет, подействовало на меня весьма успокаивающе. Потом я приняла душ, почистила зубы, надела свою собственную удобную одежду и сунула ноги в кроссовки.
 Ну вот я и дома! Мертвая… но к этому придется привыкнуть. И больше никаких попыток самоубийства. Сейчас нужно обдумать предстоящие действия, решить, как жить… точнее, существовать дальше. Каких-то конкретных идей у меня не было, но главное – с чего-то начать. Обычно после первого шага дальнейший план действий вырисовывается сам собой.
 Ну что ж… Прежде всего – вернуть свои туфли!
 Сначала – несколько слов о моей мачехе. Я могла бы простить ее за то, что она женила на себе моего отца, или за то, что меня она воспринимала не как члена семьи, а как соперницу. Но я не в состоянии простить ее за то, что она преследовала отца, пока он еще состоял в браке, за то, что она, по сути, загнала его, точно раненого оленя, и окольцевала неспособную к сопротивлению жертву.
 Мой родитель, конечно же, святым не был, да он и сейчас не святой, однако Антония (папа называет ее Тони, а я – Анти) сделала все, чтобы помочь ему пасть еще ниже. Как некоторые люди бывают прирожденными художниками или же бухгалтерами, так и эта особа оказалась прирожденной разрушительницей домашнего очага. Она даже вид имела соответствующий: искусственно увеличенные груди, которые так и норовят выскочить из глубокого выреза чрезмерно обтягивающего джемпера, черные мини-юбки, голые ноги (причем даже зимой, это у нас-то, в Миннесоте!) и туфельки на каблучках… которые остается только покрасить да выбросить.
 В довершение классического стереотипа Антония была еще и глупа. И к тому же блондинка. Как-то раз она спросила у меня, бывают ли у лесбиянок месячные. Я с трудом сдержала уничижительный смех, так и рвавшийся наружу, и все ей растолковала. «Хм… – пожала она плечами. – И какой в этом смысл?»
 После развода моей матери достались дом, сочувствие окружающих и незавидное положение женщины, брошенной мужем ради более молодой соперницы с модельной внешностью. Отец получил свою Тони и продвижение по службе – новая молодая жена представляет собой в некотором роде трофей, и нужно признать, что этот брак в значительной степени поспособствовал его карьерному росту. Я же в нежном подростковом возрасте, в тринадцать лет, обрела двадцатидевятилетнюю мачеху.
 Самое первое, что сказала мне Анти: «Поосторожнее с моим костюмом». Вторая фраза: «Не трогай это». «Это», кстати, была одна из принадлежащих маме старинных ваз, которая стала в общем-то моей еще до того, как в нашу жизнь вторглась Антония.
 Да, именно вторглась!.. Оккупировала территорию, захватила пленных…
 По правде говоря, я даже не пыталась сойтись с ней поближе – как-то не хочется налаживать отношения с женщиной, разрушившей семейную жизнь твоей матери. К тому же трудно быть с кем-то милой, когда чувствуешь, что ты совсем не нравишься. И мачеха воспринимала меня не иначе, как угрозу, видя перед собой своенравную и острую на язык девчонку, которую отец любил всем своим крохотным сердцем.
 Где-то через неделю после переезда Анти в наш дом я случайно услышала, как она назвала мою маму «эта деревенская корова». Тогда я без лишних раздумий загрузила золотое ожерелье мачехи в блендер и под аккомпанемент ее истошных криков нажала на клавишу… Именно после того события и последовало мое первое посещение кабинета психотерапевта.
 Надо сказать, что Анти имела прямо-таки безграничную веру в психотерапевтов – в людей, которые за деньги выслушивают надуманные жалобы всяких бездельников. Еще в самые первые дни мачеха не без гордости сообщила мне, что у нее диагностировали депрессию, однако я никогда не слышала о столь странной разновидности этого душевного расстройства. Ей абсолютно не помогали медикаментозные средства – только драгоценности. Она пребывала в слишком угнетенном состоянии, чтобы присутствовать на школьных спектаклях с моим участием, зато всегда была готова отправиться с отцом туда, где можно повеселиться и посорить его деньгами.
 Папа предпочитал не вмешиваться в наши взаимоотношения, но к его чести следует отметить, что он не шел на поводу у Анти, которой хотелось, чтобы я все время жила у матери. По решению суда отец имел право на частичную опеку, и он ни в коем случае не собирался отказываться от возможности общаться со мной. Поэтому молодую жену он задабривал всякими побрякушками, от меня откупался модельной обувью, а сам часто отлучался из города для участия в различных семинарах. Туфли я, естественно, брала и старалась вести себя хорошо. Антония впредь воздерживалась оскорблять при мне мою мать, а я в свою очередь не должна была бросать ювелирные изделия в кухонные агрегаты. Однако особой симпатии к отцу и уж тем более к мачехе я не испытывала.
 Что ж, они сами сделали свой выбор.
 Вскоре я подкатила к их огромному дому: три этажа, внешняя кладка из красного кирпича и застекленная крыша, как в теплице. С минуту я смотрела на это нелепое сооружение, в который раз потрясенная его размерами (ну для чего семье из двух человек почти четыреста квадратных метров?), затем вышла из машины.
 Кстати, это просто здорово – ехать в собственном автомобиле вместо того, чтобы отдаваться на милость общественного транспорта. Как видно, и моя машина, и мой дом, за который я так и не успела полностью выплатить ипотеку, еще не были проданы. Оно, впрочем, и понятно – я погибла всего пару дней назад, и мои близкие, по крайней мере мать с отцом, еще не оправились от потрясения.
 Едва распахнув входную дверь, я тотчас услышала приторный голосок мачехи:
 – Черт возьми, Дарни, ты должен подать на этих болванов в суд! Как они умудрились потерять тело твоей дочери? Теперь похороны будут неизвестно когда, и нам придется отложить наш отдых! О Боже!..
 Звякнуло стекло – судя по всему, отец бросил в свой стакан кубик льда.
 – Тони, я тоже в ярости, но дадим им время… Я уверен, там делают все возможное. Если же они не найдут… – Голос отца заметно дрогнул, и в этот миг я была готова многое ему простить. – Если они не найдут Бетси до завтра, я просто позвоню нескольким людям и…
 – Если мы откажемся от круиза, то потеряем уйму денег, – предупредила Анти.  Ого!.. И о чем мой папочка только думал? Оказаться на одном пароходе с этой женщиной … – Нет, ты представляешь?.. Целых три тысячи – коту под хвост!
 – В данный момент это меня волнует меньше всего, – тихо, но твердо ответил отец.
 Я могла бы пересчитать на пальцах одной руки все случаи, когда он говорил таким тоном, и Анти, это существо, руководствующееся только инстинктами, наверняка напряглась. Она выдержала паузу, а затем продолжила:
 – Ну да, конечно… Тогда, может быть, я поеду, а ты останешься?.. Чтобы обо всем позаботиться?
 – Господи, Тони!.. Я понимаю, вы с Бетси никогда не ладили друг с другом, но ты только вдумайся – твоя падчерица мертва! А ты не можешь говорить ни о чем другом, кроме как об этом чертовом круизе! – Я услышала, как отец несколькими шумными глотками осушил стакан. – Да что с тобой такое?
 – Ничего, – быстро ответила мачеха. – Я просто еще не оправилась от шока и даже не соображаю, о чем говорю. Прости, мой медвежонок!.. Бедный малыш, у тебя такой печальный вид… Ну, иди к своей мамочке, она тебя утешит.
 Громко фыркнув, я чуть ли не галопом промчалась через прихожую, не желая слушать продолжения.
 – Остановитесь! – воскликнула я, влетая в гостиную. Мои ладони были крепко прижаты к глазам. – Надеюсь, вы не голые? Потому что за прошедшие сутки мне пришлось столько пережить… С меня достаточно потрясений.
 Раздвинув пальцы, я глянула в образовавшуюся щель. Отец развалился в своем любимом кресле, а мачеха, полусогнувшись, застыла над ним – по-видимому, она как раз собиралась провести ладошкой по его зачесанным назад волосам. Физиономия у Анти была такая, что ради этого зрелища стоило сначала погибнуть, а потом подняться из гроба.
 – Ну слава Богу, одеты!.. – Я убрала руки oт лица. – Здравствуйте… как говорится, вот и я… Черт возьми, Анти, где мои туфли?
 Воцарилась мертвая ( ха! ) тишина, которую, впрочем, тут же нарушил звон разбившегося стакана, выскользнувшего из пальцев Антонии. С лица моей злой мачехи мгновенно сошли все краски, и я впервые заметила сеточку мелких морщин вокруг ее глаз. Она была на пятнадцать лет старше меня, и в ее облике сейчас отражалась чуть ли не каждая минута прожитой жизни.
 – Бе… Бе… Бетси?.. – Отец попытался улыбнуться, но уголки губ дрожали, и у него ничего не получилось. Было видно, что он сильно напуган. Это просто ужасно – меня боялся мой собственный отец! Впрочем, сейчас мне было не до того, чтобы его успокаивать.
 – Значит, ты отвезла в похоронное бюро розовый костюм, хотя прекрасно знала, что я просто не терплю розовый цвет! – начала я, надвигаясь на Антонию. – Ты отдала им свои дрянные поношенные туфли, хотя знала, что я предпочитаю модельную обувь! Потом ты проникаешь ко мне в дом, похищаешь мои туфли, а после этого еще и в круиз собираешься!.. И кроме того, пытаешься соблазнить моего отца в день моих похорон! – Я даже не могла разобраться, что выбывало во мне большую ярость.
 Антония пятилась к камину. Так и казалось, что она вот-вот прошмыгнет внутрь и полезет в дымоход. Остановилась я только тогда, когда мы уже практически соприкоснулись носами. Изо рта мачехи пахло лобстером. Ну просто замечательно!.. Праздничный обед по случаю похорон падчерицы.
 – Где они?
 – Тони, ты и вправду это сделала? – подал голос отец. Типичная для него реакция: он как будто не замечает по-настоящему серьезной проблемы (возвращение дочери с того света) и сосредоточивается на менее важном обстоятельстве (стервоза-жена присвоила обувку погибшей падчерицы). – Ты же знаешь, ей приходилось постоянно откладывать, чтобы купить…
 – Но ведь она была мертвая! – Даже в такой ситуации Антония не преминула изобразить оскорбленную невинность.
 – Спасибо, папочка, – поблагодарила я и вновь повернулась к мачехе. – Какое это имеет значение? – Позади меня что-то стукнуло, но я не стала оглядываться. – Так где они?
 – Элизабет… я… ты… Это не ты! Ты совсем другой человек!
 – Слушай, ты, лживая змеюка… лучше признавайся, где мои туфли! – Я придвинулась ближе и оскалилась. Антония, побледнев еще больше, почти перестала дышать. – Если бы ты видела, что случилось с двумя выродками, которые имели неосторожность меня огорчить…
 – Нужно посмотреть у нее в спальне, – раздался сзади знакомый голос.
 Я быстро обернулась: в дверях стояла моя лучшая подруга Джессика с покрасневшими от слез глазами. На ней были черный свитер с высоким воротом и черная просвечивающаяся юбка поверх черных же леггинсов. Волосы туго стянуты на затылке, отчего брови казались удивленно приподнятыми. Косметика по случаю траура полностью отсутствовала – такой я ее не видела класса, наверное, с седьмого.
 – Вряд ли миссис Тейлор стала тратить время, чтобы припрятать их понадежнее, – продолжила Джессика. – Так что нужно посмотреть у нее в шкафу. – Тут она не выдержала и разрыдалась: – Лизи, дорогая, я уж думала, что ты мертва! Мы все так думали! – И она бросилась ко мне.
 – Не называй меня так!.. Ты же знаешь, я терпеть этого не могу! – потребовала я. – А вообще вы не ошибались… – Прежде чем Джессика заключила меня в объятия, я протянула руку к лицу мачехи и оттолкнула ее. Совсем не сильно, однако та прямо-таки отлетела в сторону и шмякнулась задницей об отцовское кресло, которое папочка тотчас же поспешил покинуть. – Впрочем, это довольно долгая история, так что приготовься слушать.
 Вместе с подругой, которая плакала, уткнувшись мне в шею, я двинулась в сторону спальни. Через несколько шагов глянула назад: мачеха изумленно смотрела нам вслед, а вскочивший отец торопливо наполнял свой стакан.




 Глава 7


 – Ну а потом я приехала сюда, чтобы немедленно забрать свои туфли, – в заключение сказала я. – Джесси, милая, не могла бы ты хотя бы на минутку выпустить мою руку?
 Джессика, которая на протяжении всего рассказа стискивала мою ладонь обеими руками, нехотя разжала пальцы, и я сразу же принялась разминать затекшую кисть.
 – Не могу поверить, – в который раз пробормотала подруга и так сильно замотала головой, что у меня даже заломило в висках. – Я просто не могу в это поверить!
 Мы с ней сидели прямо на полу в гардеробной Антонии, и я, тщательно осматривая каждую пару своих туфель на предмет каких-либо повреждений, укладывала их, словно в мешок, в бальное платье мачехи стоимостью полторы тысячи баксов (ну для чего, скажите, сорокапятилетней женщине бальное платье?). Отец с Антонией по-прежнему сидели в гостиной, боясь даже выйти, чтобы поговорить со мной и выяснить, что произошло. Я остро чуяла их страх и напряжение – это было похоже на запах горящего пластика. И хотя в данный момент мне на них даже смотреть не хотелось, я все равно испытывала некоторую обиду.
 А что, кстати, случилось с моим обонянием? С чего это я вдруг стала такой сверхчувствительной к запахам? Точнее, с каких это пор эмоции обрели запахи? Как бы то ни было, но теперь я могла полностью полагаться на свой нос – так же, как на глаза и уши. Я превратилась в этакую вампирообразную ищейку – жутко, но круто!
 – Я просто не могу поверить, – вновь повторила Джессика.
 – Она не может поверить… Я тоже не сразу смогла поверить после того, как очнулась в гробу! Мне потребовались почти сутки, чтобы свыкнуться с мыслью, что я мертва. Вернее, я только начала к этому привыкать. Я даже толком не знаю, как так получилось, не знаю, как мне теперь…
 – Впрочем, мне на это насрать! – с оптимизмом воскликнула Джессика. – Главное, что ты жива… ну, в некотором роде… Ходишь, говоришь, и это самое главное! – Она снова обхватила меня за шею и навалилась всем своим немалым весом. – Лизи, я так счастлива, что ты опять со мной! Потому что эти дни были самым худшими в моей жизни!
 – Какое совпадение – у меня тоже! – ответила я, и мы обе засмеялись. Но затем я все же добавила: – Не называй меня «Лизи», ты же знаешь, я этого не люблю.
 – Иначе что?.. Высосешь мою кровь?
 – Об этом я стараюсь даже не думать, – сказала я и невольно бросила взгляд на длинную светло-коричневую шею подруги. – Меня воротит от одной только мысли… К тому же я не люблю черное мясо.
 За последние слова я тотчас же получила тычок в бок.
 На правах ближайшей подруги я подначивала Джессику при каждом удобном случае, тем более что по расовому вопросу она обладала довольно предвзятым мнением. Всех белых, за исключением, быть может, только меня, она считала жадными, корыстными и вероломными. Хотя, возможно, в какой-то мере она и права.
 При первой же нашей встрече в школе Джессика заявила мне: «Прочь с дороги, привилегированное беломясое ничтожество!» Следует заметить, что при этом в руках она держала сумочку от «Гуччи», причем самую настоящую, а не контрафактную.
 Я тогда, помнится, парировала: «Ну ты еще поплачь, моя сладкая, уткнувшись в мешок с деньгами!» Подобный ответ Джессику весьма удивил, и с тех пор мы стали подругами. Кстати, по большей части именно так я и обзавожусь друзьями – используя элемент неожиданности.
 – Надеюсь, что теперь, став бессмертной, ты уже не будешь угнетать меня и других представителей моей расы? – проговорила Джессика, и ее слова снова вызвали у меня смех. Кто-кто, а уж она-то была не более угнетенной, чем Типпер Гор. [3] 
 – Ладно, не буду…
 – Наверное, ты просто с ума сходишь от своей зловещей жажды? – поинтересовалась она таким тоном, словно предлагала добавить в кофе сливки.
 Я не смогла сдержать улыбку.
 – Ну, не то чтобы с ума… Но, по правде говоря, мне чертовски хочется пить. Такое ощущение, будто я бежала целый час, едва вскочив с кровати. Или словно протанцевала всю ночь, не сделав ни единого глотка. Эта жажда постоянна, я уже проснулась с нею.
 – В таком случае… держись от меня подальше. Мне не хотелось бы прыскать из газового баллончика в лучшую подругу.
 – Ой, напугала!.. После того как я сиганула с крыши, была сбита грузовиком, подержалась за оголенный провод, выпила бутылку отбеливателя и совершила двойное убийство, я просто до ужаса боюсь твоего перечного баллончика!
 Джессика улыбнулась.
 – Да, теперь ты практически неуязвима… И это замечательно! Мне не хотелось бы снова услышать по телефону то же самое, что два дня назад. А те два козла получили по заслугам… Нечего было приставать к женщине с ребенком.
 – И все же мне как-то неприятно об этом вспоминать, – виноватым тоном произнесла я.
 – По-моему, тебе не в чем раскаиваться.
 – Возможно… Ты знаешь, мой новый статус линчевательницы злодеев не самое главное, что меня сейчас беспокоит. Расскажи-ка лучше, что происходило, пока я была… абсолютно мертвой. Их, – я мотнула головой в сторону гостиной, – расспрашивать бесполезно. Папуля в шоке, а от Антонии вообще никакого толку… Она больше переживает из-за денег, заплаченных за круиз, чем из-за моей безвременной кончины.
 На секунду Джессика прищурилась, и ее ноздри слегка раздулись – с Антонией она познакомилась почти тогда же, когда и я.
 – Ну, в общем, дело было так… – Она подобрала под себя ноги и сцепила пальцы рук, став похожей на этакую чернокожую жрицу, возносящую молитвы своему божеству. – В четверг вечером мне позвонил твой отец и сообщил о том, что ты мертва. Я была просто потрясена!.. Я обозвала его лживым белозадым хонки [4] и бросила трубку. Блин!.. Я в жизни никого не называла «хонки», от этого словечка так и прет двадцатым веком! Потом я расплакалась… тоже двадцатый век… и проревела часов, наверное, восемь. Ну а после у меня был разговор с одним полицейским…
 – С Ником Берри?
 – Ну да… – кивнула Джессика. – Он позвонил, чтобы выяснить, когда состоятся похороны. Должно быть, узнал о происшествии по своим каналам… – И с лукавинкой в глазах добавила: – Так что он тоже приехал попрощаться.
 Следует пояснить, что Джессика уже несколько месяцев подкалывала меня по поводу моего несуществующего романа с детективом.
 – С этого момента, пожалуйста, поподробнее… Кто еще был?
 – Да почти вся шайка с твоей работы… А еще Джон.
 – Фу-у!.. Это тот, который постоянно ковыряет в носу и вытирает палец обо все, что попадется?
 – Он самый. Но ты не волнуйся, я за ним присматривала. Был еще твой бывший босс… Нет, ты только подумай – вышвырнул тебя на улицу и после этого, как ни в чем не бывало, приперся со скорбным видом на похороны! И еще имел наглость спрашивать, не знаю ли я, где у тебя записан телефон наладчика копировальных аппаратов, и позаботилась ли ты о какой-то там отправке!
 Я засмеялась.
 – Но никаких похорон, естественно, не состоялось, ведь твое тело пропало! – Джессика все больше воодушевлялась, в ее глазах заиграли огоньки. – Ты только представь: мы собрались, ждем начала панихиды, люди, которые друг друга терпеть не могут, обмениваются ничего не значащими фразами…
 – Вижу, как на экране…
 – …и тут выходит распорядитель и объявляет, что возникло «некоторое затруднение», покойница, видите ли, куда то исчезла… Просто жуть, мистика какая-то! Впрочем, так я думала до тех пор, пока не нагрянула сюда и не столкнулась с настоящей мистикой и жутью. Кстати, об ужасах – тебя там бальзамировали или как? То есть я не пойму – на тебя не подействовала эта химия или же твои предки просто решили сэкономить? Или здесь что-то другое?
 – Ты меня об этом спрашиваешь? – Я едва не содрогнулась, представив процесс. – Да откуда ж мне знать? – Даже мысль об обыкновенной липосакции вызывала у меня мурашки, что уж говорить о всяких там трубочках в теле и бальзамирующей жидкости. Так или иначе, я не испытывала желания немедленно броситься выяснять, как все обстояло в действительности. – Кстати, а с чего это ты вдруг заявилась сюда? Я, конечно, совсем не против, тем более что ты предотвратила трагедию – помешала мне свернуть Антонии шею. Но ты ведь терпеть не можешь ни моего отца, ни мачеху… Может, ты выкупила у банка их закладную и теперь приехала, чтобы сообщить?
 – А это было бы неплохо… Спасибо за идею, возможно, на следующей неделе я этим займусь.
 – Так из-за чего ты…
 – Дело в том, что на похоронах я обратила внимание на обувь миссис Тейлор и сразу поняла, что это не ее «Прада». Вот я и приехала, чтобы их забрать.
 – Я просто не понимаю!.. Она ведь носит на целый размер меньше, чем я, но все равно решила прибрать мои туфли!
 – Одно слово – дрянь! Что тут понимать? – Джессика махнула рукой.
 Я улыбнулась, глядя на нее. Она была похожа на египетскую царицу, готовую с яростью кобры броситься в бой за своих друзей. Джессика никогда не скрывала неприязни к моим отцу и мачехе, и тем не менее она решилась появиться в их доме в день моих похорон. Чтобы вызволить отсюда «святыню» – коллекцию обуви усопшей подруги.
 – Джесси, но зачем тебе это понадобилось? Ведь я была мертва… по крайней мере ты в этом не сомневалась… и мои туфли мне бы уже не пригодились.
 – Зато пригодились бы мне, – ответила Джессика.  Ну конечно… Нога у нее, наверное, не меньше, чем у Мэджика Джонсона . [5] – Кроме того, я не могла это так просто оставить. Ведь эта стерва стянула ключи у твоего отца, проникла в твой дом и совершила кражу! Я знала, что ты была бы против того, если бы твои туфли досталась ей. И вообще я думала передать их в фонд нашей организации.
 Я понимающе кивнула. В свободное время, то есть почти пятьдесят часов в неделю, Джессика руководила общественной организацией под названием «Верное начало», где содействовали трудоустройству женщин, находящихся в затруднительном положении: готовили их к собеседованию, давая советы и рекомендации, помогали составить резюме, предоставляли во временное пользование одежду, обувь и прочие аксессуары.
 – Блестящая идея!.. И как ты только до этого додумалась? – Я уложила в подол бального платья последнюю пару туфель и закинула свой импровизированный мешок за спину – ни дать ни взять, вампирический Санта Клаус. – Но теперь-то этому, конечно, не бывать, уж если я вернулась с того света. Еще никогда я так сильно не нуждалась в хорошей обуви, как сейчас. Идем.
 Покидая спальню, я заодно прихватила шкатулку с драгоценностями Антонии. И на кухне, пока заинтересованно наблюдавшая Джессика держала «мешок» с туфлями, высыпала украшения мачехи в блендер, захлопнула крышку и нажала на клавишу.
 Через несколько секунд на скрежет и лязг примчалась Антония. Отец, должно быть, поспешил укрыться в своей берлоге, чтобы утешиться старым добрым виски и свежим порнофильмом.
 Некоторое время мы все трое молча глядели на сотрясающийся блендер, потом я позволила стремительно вращающимся лезвиям остановиться. Стало слышно, как скрипит зубами Антония – но тем не менее она не проронила ни слова. Просто таращилась на меня, и в ее взгляде в равной степени присутствовали и ненависть, и страх.
 Меня, признаться, это только порадовало.
 – Слушай внимательно, Анти, и учти, что от этого зависит твоя жизнь! Никогда больше не смей без разрешения заходить в мой дом и тем более трогать мои вещи! Независимо оттого, мертва я или нет. Иначе я дам тебе такого пинка, что твоя задница уйдет под самые лопатки! – Этот монолог я произнесла крайне ласковым тоном и, оторвав от дверцы холодильника рукоятку, вручила ее мачехе. – Все поняла? Отлично. Увидимся на Пасху.
 И мы с Джессикой направились к выходу. При этом мне было чертовски приятно видеть, как Антония О'Нейл Тейлор отпрянула в сторону, освобождая дорогу.




 Глава 8


 После непродолжительной дискуссии мы с Джессикой расстались, и я отправилась к своей матери. Теперь, решив начать новую жизнь (хотя и не имея представления, каким образом), я не могла допустить, чтобы мама по-прежнему, пусть даже всего-то несколько лишних минут, считала меня умершей.
 Как только мы с Джессикой оказались на улице, она сказала:
 – Все правильно, так этой миссис Тейлор и надо! Однако ты все же могла бы объяснить и ей, и отцу, по какой причине поднялась из гроба… Сообщить им, что стала вампиршей. – При слове «вампирша» голос Джессики дрогнул, она хихикнула и тут же умолкла.
 Я не могла ее винить. Это и в самом деле звучало как-то нелепо.
 – Ну ты же их видела, – возразила я. – Разве они проявили хоть малейшее желание выслушать объяснение? Папа даже не вышел, чтобы попрощаться. Что же касается Анти, то она была слишком занята выуживанием из блендера своих покореженных побрякушек.
 – Да, действительно…
 Я попросила Джессику сообщить о моем воскрешении всем, кому сочтет нужным, однако подобное предложение ее просто ужаснуло.
 – В фильмах вампиры всегда скрываются в подземельях, – сказала она. – И для своих родственников и друзей так и остаются мертвыми.
 – Ну, во-первых, мы не киноперсонажи, а во-вторых, я не желаю, чтобы близкие мне люди считали меня мертвой в то время, как я буду разгуливать по городу. Не хочу делать из этого тайны! Я не собираюсь из века в век прятаться по темным углам, словно какая-нибудь идиотка, страдающая аутизмом. Так что не говори глупостей.
 – А как же власти?.. Ученые? Что, если тебя решат изловить и подвергнуть обследованию? К тому же свидетельство о твоей смерти уже выписано. Номер твоего социального обеспечения недействителен… как и кредитная карточка. Ничего этого уже не восстановить. Так что подумай, Бетси.
 По правде говоря, подобные мысли мне в голову не приходили. Как же я теперь буду зарабатывать на жизнь? Можно, конечно, устроиться ночным администратором в мотель или подыскать что-то еще в том же духе.
 – Об этом я как-то не задумывалась, – призналась я. – Но дай мне время, ведь всего лишь двое суток назад я совершенно голая лежала на столе…
 – О-о-о!.. Так ты с кем-то встречалась?
 – Тьфу на тебя!.. Мне сейчас вообще не до этого. Прежде всего, я должна встретиться с мамой.
 – Правильно, – кивнула Джессика. – Я еду с тобой.
 – И не думай… Разговор предстоит нелегкий – как-никак, дочь восстала из мертвых. Только твоих мудрых комментариев там не хватает.
 – Тебе нельзя оставаться одной! – запротестовала Джессика.
 – А что со мной может случиться?
 Немного помолчав, подруга неохотно согласилась:
 – Действительно.
 Сев за руль, я захлопнула дверцу и опустила стекло.
 – Сообщишь ты кому-то или нет – мне это, в сущности, без разницы. Хочу только сказать, что я не собираюсь держать в тайне свое воскрешение. Тебе бы понравилось, если бы я утаила это от тебя?
 – Тут совсем другое дело… Ведь мы с тобой почти как сестры.
 – Ага, – кивнула я. – Мы даже похожи как две капли воды.
 Джессика выпучила глаза.
 – Я имею в виду, что вовсе не обязательно рассказывать всем подряд. Пусть об этом знают только твои близкие и я. Ну и еще, быть может, инспектор Ник.
 – Детектив Ник, – поправила я.
 Джессика пропустила мои слова мимо ушей.
 – Ты могла бы пригласить его к себе, поставить какую-нибудь обольстительную музыку… что-нибудь из репертуара Сейд, а потом – скок на него!.. Он мог бы стать твоим первым донором.
 Я прямо-таки содрогнулась от подобной идеи. Хотя какая-то часть моего существа кровожадно облизнулась, едва я представила, как получаю от детектива Ника первую порцию питания.
 – Да ты просто не в своем уме! – возмутилась я. – К тому же я не переношу Сейд. Отправляйся-ка ты лучше домой и ляг поспи.
 – С головой у меня все в порядке… Возможно, я немного возбуждена, но это не самая серьезная проблема по сравнению с другими. Ну ладно, передавай маме привет. И обязательно подумай о том, что я тебе сказала. Не может же в фильмах абсолютно все быть вымыслом.
 Я тронулась с места, и Джессика помахала мне рукой. Что примечательно, сама она крайне редко ходит в кино.
 Вскоре я добралась до Гастингса, маленького городка в тридцати милях от Сент-Пола, и припарковалась напротив небольшого двухэтажного дома своей матери. Несмотря на то что было уже около полуночи, внизу повсюду горел свет. Мама и в лучшие времена страдала бессонницей, что уж говорить о последних двух днях.
 Поднявшись на крыльцо, я дважды постучала в дверь и повернула ручку. Как и следовало ожидать, дверь оказалась не запертой – одна из тех очаровательных местных традиций, за которые я и люблю Гастингс.
 Я вошла в гостиную и увидела, что в любимом кресле моей матери сидит какая-то старушка. С такими же, как у мамы, белыми волнистыми волосами (она начала седеть еще в колледже), одетая в ее черный костюм и с ее же жемчужным ожерельем на шее – свадебным подарком отца.
 – Кто… – Дальше я собиралась произнести: «… вы такая?» – но тут же осеклась, узнав в старушке собственную мать. Да… горе состарило ее по меньшей мере лет на двадцать. Мною она забеременела всего лишь через месяц после окончания колледжа, и нас с ней нередко принимали за сестер. Теперь такого, конечно же, не случилось бы.
 Мама ошеломленно смотрела на меня, пытаясь что-то сказать, но губы ее дрожали, и у нее ничего не получалось. Она так сильно стиснула подлокотники кресла, что у нее даже хрустнули кости. Я быстро пересекла комнату и опустилась у ее ног. Выглядела она просто ужасно, и меня это очень обеспокоило.
 – Мама, это я! Все в порядке! Со мной все хорошо!
 – Это, наверное, самый скверный сон из всех, какие я видела, – вымолвила она, обращаясь непонятно к кому, и, подняв руку, дотронулась до моей макушки. – Да… действительно…
 – Мама, это не сон! – Я схватила ее ладонь и прижала к своей щеке. – Видишь?.. Я настоящая! – Затем через юбку ущипнула ее за ногу, отчего она вздрогнула и вскрикнула. – Ну?.. Видишь?
 – Ах ты негодница!.. Теперь у меня будет синяк величиной со сливу! – Слезы матери закапали мне налицо. – Несносная девчонка!.. От тебя одни неприятности, ты… – Она плакала по-настоящему, не прекращая осыпать меня приторными попреками, такими привычными и такими милыми.
 А потом мы еще долго сидели рядышком, не выпуская друг друга из объятий.
 – Ты только не пугайся, – сказала я полчаса спустя, – но теперь я вампирша.
 – Да мне на это… накакать… как сказала бы наша Джессика. Ты, кстати, и двигаться стала быстрее… Так, что человеческий глаз не способен это уловить.
 – То есть?..
 Мама высыпала натертый сыр в ризотто и принялась все перемешивать.
 – Ну когда ты ко мне подбежала… Я и глазом моргнуть не успела, а ты уже у моих ног. Я даже не заметила, как это произошло. Точно в кино при ускоренной прокрутке.
 – Это еще не все… У меня теперь и обоняние как у ищейки. Твои духи я учуяла, едва войдя в дом, однако совсем не похоже, что ты вылила на себя целый флакон. – Я не стала говорить о том, что могу ощущать и запах эмоций. Смешанный запах радости и чувства облегчения, которые испытывала мама, напоминал аромат чайных роз.
 – Здорово… Либо ты принимала участие в каком-то секретном научном эксперименте и ничего мне об этом не сказала…
 – Да нет, не принимала… Но версия неплохая, надо будет запомнить.
 – …или же это можно объяснить какими-то сверхъестественными факторами.
 Мне оставалось только хлопать глазами. У мамы, конечно, всегда было практическое отношение к жизни, однако мое воскрешение из мертвых она восприняла слишком уж спокойно.
 Словно догадавшись, о чем я думаю, мама продолжила:
 – Солнышко мое, я ведь была в морге и убедилась, что ты мертва. А теперь ты вернулась, и меня не особо интересует причина такого чуда. Наверное, мои молитвы были услышаны… Хотя я, в сущности, и не молилась. Наоборот – в эти дни я была очень сердита на Бога.
 Я представила, какие страдания ей пришлось пережить. Как она шагала по длинному коридору, в котором витал запах стерильности с едва уловимой примесью запаха смерти, под потолком – флуоресцентные лампы… Доктор, с профессиональным равнодушием выражающий сочувствие… А затем – опознание… «Да, это моя дочь… То, что от нее осталось».
 – Почти у всех народов есть сказания о вампирах, – сказала мама. – И я всегда полагала, что отчасти эти истории правдивы. Иначе почему их так много?
 – Если следовать подобной логике, можно ли рассчитывать, что сериал о пасхальном кролике в ближайшее время закончится?
 – Ах ты шутница… Ну, накладывать тебе ризотто?
 – Конечно! – Мама, давно уже переставшая плакать, умывшаяся и снявшая траурный костюм, приготовила одно из любимейших моих блюд – ризотто со свининой. Как и Джессика, она не переставала время от времени до меня дотрагиваться. Я нисколько не возражала. – До чего же я голодная!.. А запах просто изумительный!
 Свою немалую порцию я умяла за считанные минуты… После чего минут пять пугала в туалете унитаз, изрыгая в него съеденное. Мама стояла рядом, придерживая мои волосы, и когда я, закончив, обессиленно опустилась на кафельный пол, протянула мне смоченное полотенце.
 Я заплакала. Так же, как и накануне – без слез. Отныне это стало моей индивидуальной особенностью.
 – Я больше не смогу есть как все нормальные люди!.. Ризотто, креветочный коктейль, мясо на ребрышках – это теперь не для меня!
 – Так же, как и рак, СПИД, изнасилование, смерть от рук бандитов и прочие беды.
 Шмыгнув носом, я посмотрела на маму. В ее взгляде читались и сострадание, и ирония человека, привыкшего практически смотреть на вещи. Да, здравое, практическое мировосприятие – одна из ее отличительных черт. То же самое выражение я увидела, когда сообщила ей, что меня отчисляют из колледжа. Мама любила меня больше жизни, но это никогда не мешало ей говорить мне всю правду. Даже если мне совсем не хотелось эту правду выслушивать.
 – Быть может, мне следовало бы проявить к тебе побольше сочувствия, – мягко продолжила мама, – однако я так счастлива, что ты снова со мной!.. Тебе, конечно, пришлось не сладко, но ты и представить себе не можешь, насколько тяжелыми были эти дни для меня, для твоего отца, для твоих друзей… В похоронном бюро Джессика чуть ли не в обморок падала. Я и не думала, что она умеет плакать, но сегодня слезы у нее текли прямо-таки ручьем. Твой отец был настолько убит горем, что даже не узнал меня, а Антония… она тоже была опечалена.
 Я помотала головой.
 – Вот только про нее не надо…
 – Но теперь мне, слава Богу, больше не придется тащиться в морг… Ну если только по пути домой ты не напорешься на осиновый кол… Что же касается остального, то все, как говорится, уладится-утрясется. Тем более что с тех пор, как тебе исполнилось тринадцать, мы только тем и занимались, что улаживали то одно, то другое.
 Я нахмурилась:
 – Что тут могут понять люди, способные поглощать ризотто?..
 – Не переживай… Ведь еда – это, в сущности, всего лишь топливо. Если смотреть на вещи достаточно широко, то ее значение не так уж и велико. Ну ладно, иди почисти свои клыки, и мы с тобой еще немного поговорим. – Повернувшись, мама направилась к двери, но я успела заметить на ее лице ухмылку.
 – Очень смешно! – крикнула я вслед.




 Глава 9


 К своему дому я подкатила где-то в полпятого утра. Меня все еще мутило после употребления традиционной пищи, тем не менее разговор с матерью меня приободрил. Она выразила надежду, что я стану доброй вампиршей и буду вести себя хорошо. Эта ночь оказалась долгой, но продуктивной, и теперь я была готова выпить чуть ли не целый галлон воды (хотя это и не утолило бы моей жажды), а потом завалиться в кровать.
 У меня во дворе, прямо на подъезде к гаражу, стоял абсолютно незнакомый автомобиль – белый «таурус». Так что пришлось парковаться на улице. По дороге к крыльцу я заглянула в салон чужой машины и увидела съемную «мигалку». Все понятно – полиция.
 Едва войдя в дом с набитым туфлями бальным платьем Антонии, я сразу же уловила характерный запах детектива Ника Берри – запах чистоты. Который, кстати, никогда раньше не ощущала. Каждый раз, когда мы встречались в отделении, все, что я могла учуять, так это запах черствых круассанов (то, что полицейские питаются исключительно пончиками, не более, чем миф) и остывшего кофе.
 Ник выскочил из кухни ( интересно, что он там делал?.. решил перекусить? ) и, увидев меня, застыл как вкопанный. Челюсть у него отвисла, а рука потянулась под мышку, где находилась кобура с пистолетом.
 – Ну просто замечательно! – воскликнула я и, захлопнув дверь, опустила на пол свою ношу. – Вы, значит, вознамерились угрожать мне оружием в моем же собственном доме? А ордер у вас, кстати, имеется?
 – Чтобы взглянуть на покойницу, вздумавшую прогуляться, ордер не требуется. К тому же вы опять не заперли входную дверь.
 – Когда я уезжала, мне было совсем не до того, – проворчала я. – Значит, Джессика не удержалась и все вам выложила? – Я покачала головой. Надо будет придушить ее, как только мы снова встретимся. Заявив, что мое воскрешение не является секретом, я и не думала, что она первым же делом помчится в полицию. Сватовские потуги Джессики просто сведут меня в могилу!.. Впрочем, теперь уже нет. – Эта коза… Да, модруга-наперсница – благо с побочным эффектом!
 Ник пялился на меня, точно пес на свиную отбивную.
 – Я ей, конечно, не поверил, счел это дурацкой шуткой… но тем не менее пообещал лично удостовериться.
 – Полагаю, на ваше решение не повлиял тот факт, что ее семейству принадлежат чуть ли не две трети нашего штата? – сухо осведомилась я.
 – Да нет… Мне и шеф велел заняться этим безотлагательно, – сообщил Ники часто-часто заморгал. – Просто не могу поверить, что обсуждаю все это с покойницей!
 – В самом деле?..
 – Вам известно, что инсценировка собственной смерти является противозаконным деянием? Соответствующие органы это так не оставят.
 – Хотите верьте, Ник, хотите – нет, но на данный момент для меня это не самая главная проблема. К тому же я ничего не инсценировала.
 Все время, пока мы разговаривали, Ник стоял на месте и неотрывно смотрел на меня, но едва я сняла кроссовки, он словно сбросил оцепенение и двинулся вперед. Приблизившись, он, к моему изумлению, без лишних слов заключил меня в объятия. Точно персонаж из какого-нибудь сентиментального романа.
 – Эй!.. – Я недоуменно вскинула брови. – В чем дело?
 – О Боже!.. – пробормотал Ник, глядя на меня в упор. Мы с ним были практически одного роста, и его пристальный взгляд вызвал во мне некоторое волнение. Я видела свое отражение в его голубых, с золотистыми крапинками и большими зрачками, глазах, видела, как таращусь на него, слегка приоткрыв рот. – Ты такая красивая!
 Я пораженно застыла.
 До этого Ник дотрагивался до меня всего несколько раз, главным образом, пожимая руку, да еще однажды наши пальцы соприкоснулись, когда он угостил меня батончиком «Милки вей». И все это время он был холоден, учтив и любезен – ну просто образец «хорошего парня». Я чувствовала, что он имеет ко мне практически нулевой интерес и потому не предпринимала инициативы. Именно поэтому меня так раздражали намеки и шуточки Джессики. И вот теперь…
 – О Боже! – снова пробормотал Ник и… поцеловал меня. Впрочем, скорее это походило на то, будто он пытался меня проглотить. Его язык запрыгал у меня во рту (по крайней мере такое возникло ощущение), и я внезапно осознала, что дышу его дыханием. Это было поразительно, но отнюдь не противно. – Ой!.. – Ник вдруг отдернул голову и дотронулся до нижней губы, на которой проступила крупная капля крови. – Ты меня укусила?!.
 – Прош-шти… но ты меня иш-шпугал… То еш-шть это так неожиданно. О ш-шёрт! – Я не могла оторвать взгляда от этой соблазнительной алой капли на его губе. Она блестела, она манила, она словно призывала немедленно попробовать ее на вкус. – Ник, вам ш-шледует уйти! Прямо шейчаш!
 – Но ты так прекрасна! – прошептал он и вновь поцеловал меня, теперь уже более нежно.
 Я ощутила вкус его крови и поняла, что ничего не смогу с собой поделать. И я еще называла жаждой то, что испытывала совсем недавно!.. Нет, только сейчас меня действительно охватила сильнейшая жажда, требующая немедленного утоления.
 Я ответила на поцелуй Ника, присосавшись к его нижней губе, которая оказалась очень сочной и изумительно вкусной.  М-м-м… так бы и съела тебя, мой сладенький! 
 Между тем он резво, точно перевозбужденный юнец, начал срывать с меня одежду. Я услышала, как шлепнулась на пол его кобура (слава Богу, пистолет при этом не выстрелил!), как звякнули монеты в карманах упавших брюк. Затем раздался треск разрываемой ткани… Что ж, придется покупать новую футболку… О том, что произошло с моими леггинсами, я не имела ни малейшего представления. Возможно, он их просто съел.
 Оторвавшись от губ Ника, я одним движением отвела в сторону его лицо и вонзила клыки ему в шею. При этом я даже в глубине души не ужаснулась тому, что делаю. Меня ничто не сдерживало, и я не испытывала ни малейшей брезгливости при мысли о том, что пью человеческую кровь, словно клюквенный морс. Я больше не могла ждать… Я больше не собиралась ждать!
 Вообще-то я предполагала, что мне придется кусать Ника самым натуральным образом, но в действительности мои клыки легко, как лазерный скальпель, прошли сквозь кожу, и секунду спустя его кровь заструилась ко мне в рот. Колени у меня подогнулись, и все тело по-настоящему наполнилось жизнью – впервые с того момента, как бестолковый «ацтек» шарахнул меня бампером своего автомобиля. Окружающие звуки сразу же стали более громкими, краски – более яркими и насыщенными. Пульс Ника чуть ли не барабанным боем отдавался у меня в ушах, а в тускло освещенной комнате словно вдруг вспыхнули мощные стадионные прожектора. И еще я улавливала исходящий от Ника запах вожделения, напоминающий бодрящий аромат хвойного лосьона после бритья.
 Ник чуть напрягся в моих зловещих объятиях, однако каких-либо возражений против того, что я с ним делала, он, судя но всему, не имел. Еще бы… учитывая то, что его отвердевший, эрегированный «ствол» упирался мне в живот. Ну и замечательно, потому что остановиться я все равно не могла. Ник отчаянно боролся со своими трусами, которые ему никак не удавалось стянуть, и после нескольких безуспешных попыток он вдруг изогнулся и… быстро задергался, стараясь как можно плотнее прижаться ко мне.
 Хочу заметить, что своих сексуальных партнеров я могу пересчитать по пальцам одной руки. Скажу больше – для этого мне достаточно всего лишь трех пальцев. Ну, в общем, распутной девицей меня никак не назовешь… И при близости с каждым из этих партнеров мне, как и большей части женщин, требовалось некоторое время и определенные манипуляции с их стороны, чтобы получить настоящее удовольствие. Не говоря уж о том, что я должна быть полностью обнажена.
 Сказки о том, что кому-то вполне достаточно нескольких поглаживаний, после чего – полным ходом к оргазму, всего лишь миф, и мне жаль тех женщин, которые в это верят и думают, что проблема в них самих, если для достижения кульминации им требуется нечто большее, чем легкое похлопывание и непродолжительное щекотание.
 Все это я объясняю вот к чему… Когда Ник застонал и задергался, прижимаясь ко мне, я тут же, не прекращая поглощать его кровь, испытала оргазм. Хотя его доблестный «воин» не был даже на подступах к вожделенной цели, по-прежнему находясь в плену хлопковых «боксеров». Да и на мне еще оставались пятничные трусики из недельного комплекта. ( Блин!.. А ведь сегодня вроде бы уже вторник!) 
 Оргазм, конечно, был поверхностным – из тех, что получаешь, включая на досуге фантазию, а затем в нужный момент стискивая колени. И тем не менее кайф есть кайф (неплохо бы вышить это крестиком на платочке). Процесс поглощения крови многое изменил, ощущения стали более сильными, и во мне внезапно открылась та степень чувственности, о существовании которой я даже не подозревала.
 Ник прижимался ко мне своей широкой, как у пловца, грудной клеткой, расплющивая по ребрам мою грудь. Покрытый испариной, он учащенно дышал, а я как-то вдруг осознала, что выпила уже вполне достаточное количество крови. Жажда прошла, и я чувствовала себя просто замечательно – гораздо лучше, чем когда-либо прежде. Мне даже захотелось выскочить на улицу и попробовать перепрыгнуть через собственный дом. Вполне возможно, мне бы это удалось.
 Я оторвалась от живительного источника, слизала с ранки последние капли. Ник, ухватившись за меня обеими руками, едва держался на ногах, глаза его закатились, на верхней губе дрожали бусинки пота. В ушах у меня все также отдавалось его бешеное сердцебиение – судя по всему, пульс у него ускорился раз в десять, не меньше.
 Это было потрясающе – я чувствовала в себе силы в рекордный срок пробежать марафонскую дистанцию!.. В то время как бедняга Ник находился в предобморочном состоянии.
 – О Господи!..
 – Не надо… – прошептал он, уткнувшись мне в шею.
 – Ник, извини, я…
 – Не надо… останавливаться. – Он все-таки осилил фразу. – Продолжай… Укуси меня… Снова…
 Эта просьба прямо-таки ошарашила меня, и я, несколько растерявшись, едва не позволила Нику упасть. Тотчас же вспомнились уборщик в церкви («А ты милашка…») и священник («… прекрасная незнакомка…»). Их реакция представлялась более чем странной, но в ту весьма непростую ночь мне было как-то недосуг в этом разбираться. И вот теперь – Ник Берри… Невероятно обаятельный полисмен, которого еще недавно я интересовала лишь в качестве потерпевшей и свидетельницы. Его одежда валялась на полу, а сам он стоял передо мной на подгибающихся ногах с окровавленной шеей и просил укусить его… снова!
 Выходит, теперь я могла не только остаться целой и невредимой после столкновения с автомобилями, легко переносить воздействие высокого напряжения и расшвыривать здоровенных мужиков, словно детские игрушки. Теперь я еще и обладала способностью практически моментально вызывать у противоположного пола непреодолимое желание. Ко мне!.. В школьные годы я была вполне привлекательной девчонкой, и мне удалось сохранить эту привлекательность в более зрелые годы, тем не менее парни никогда не укладывались передо мною в штабеля. По большей части они падали к ногам Джессики – обычно после того, как им доводилось увидеть ее чековую книжку.
 Но теперь… теперь мужчины смотрели на меня… Они хотели именно меня!.. И, похоже, были готовы позволить полностью осушить их кровеносную систему ради возможности хотя бы ненадолго прижаться ко мне.
 Я чуть не взвыла от ужаса и отчаяния. Однако тут же взяла свои чувства под контроль (за последние дни я и так слишком остро реагировала на происходящее) и, подняв Ника на руки, понесла его в спальню. Словно он был светловолосой, принявшей мужской облик Скарлетт, а я – втиснутым в женское тело, неподверженным смерти Ретом.


* * *

 – Так значит, это правда…
 – Что именно?
 – Вампиры действительно существуют.
 – Да, правда… Извини, мне очень жаль, что так получилось. – Я прикрыла глаза ладонью, не в силах смотреть на Ника. Теперь, когда моя зловещая жажда была утолена, я чувствовала себя довольно-таки неловко. Будто после какой-то оплошности, допущенной на первом свидании.
 Ник приподнялся на локте и устремил на меня взор. Я знала это, потому что подглядывала в щелочку между пальцами. Мы минут пять пролежали бок о бок в полном молчании, и когда он наконец заговорил, я одновременно обрадовалась и испугалась.
 – Не нужно ни о чем сожалеть. Я никогда в жизни не испытывал такого наслаждения. То есть не в том смысле, что мы почти… в общем, не переживай. – Ник немного помолчал, а затем спросил: – Ты получила достаточно… э-э-э… ты насытилась?
 Я вздрогнула.
 – Да, вполне… Спасибо. – Вот так и бывает… Хорошие знакомые слишком поспешно вступают в интимную близость, возникает чувство неловкости, и им приходится поддерживать ничего не значащий разговор. – А как ты?.. Все в порядке?
 Ник дотронулся до своей шеи. Я присмотрелась и с изумлением обнаружила, что ранки, оставленные клыками, уже практически полностью затянулись.
 – Даже и не болит почти. – Несмотря на темноту, я увидела, что он вдруг покраснел, точно мальчишка. Это было просто очаровательно. – Ты знаешь… я кончил прямо в трусы. Последний раз такое случалось…
 – На прошлой неделе? – подколола я.
 – Очень смешно. – Ник продолжал ощупывать шею. – Поразительно!.. Я даже не могу найти место, куда ты меня укусила!
 – Вероятно, у меня в слюне, как и у собак, теперь имеется фермент, ускоряющий заживление.
 Ник рассмеялся. Ну слава Богу!.. Затем он навис надо мной и слегка прикусил мне шею.
 – Ну что, время для очередной порции? – предложил он, и в его голосе было столько рвения и энтузиазма, что у меня даже екнуло сердце.
 – Нет! – Я оттолкнула его, но он тут же вновь навалился на меня. – Об этом не может быть и речи!
 – Да я совсем не против.
 – Черт возьми!.. Ник, ты против, просто не осознаешь этого! Это глубоко внутри тебя! Ты только вдумайся – я укусила тебя, я пила твою кровь! Даже не спросив разрешения…
 – Тебе и не нужно было спрашивать, – спокойно возразил Ник. – Мне, в сущности, самому этого хотелось. И вообще… Я вцепился в тебя, ты вцепилась в меня… У тебя просто не было другого выбора.
 Я фыркнула.
 – Ты никоим образом не смог бы причинить мне зла! И уж тем более – взять меня силой! Похоже, ты не понимаешь, кто из нас жертва.
 Неужто у каждого, кто становится вампиром, вдруг появляется такая склонность к объективности?
 Ник по-прежнему лежал на мне, и его «ствол», твердый и пульсирующий, прижимался сейчас к моей промежности. Это просто невероятно!.. Мужику ведь уже за сорок!
 – Но я не чувствую себя жертвой!.. Бетси, позволь мне войти в тебя… И я позволю тебе.
 – Нет, нет и еще раз нет! Больше этому не бывать, детектив Берри! Никогда! Это было бы как изнасилование… Это и есть изнасилование. Сейчас тебе лучше отправиться домой и принять душ. Я вполне серьезно.
 Ник засмеялся.
 – Слушай, а как ты воспринимал меня прежде, до того как я… погибла? – поинтересовалась я, и он тут же оборвал смех.
 – Ну… ты мне нравилась. Я находил тебя очень привлекательной.
 – Но тебе хотелось прижать меня к стене, сорвать с меня одежду и… так далее?.. Позволяя при этом высасывать из тебя кровь?
 – Да как тебе сказать…
 – Понятно… А теперь тебя вдруг потянуло ко мне. И при этом ты совсем не против, чтобы я пила твою кровь, пока мы будем трахаться. Разве это нормально? На самом деле ты хочешь не меня, тебя влечет то, что делает меня вампиршей. Что-то сверхъестественное, какие-то вампирские феромоны… То, чего прежде у меня не было. Так что на этом мы и должны закончить.
 Ник еще пытался что-то доказать, но я его уже не слушала. Я помогла ему, образно говоря, «зачехлить орудие», одеться и вытолкала его на улицу. Но он все равно ушел не сразу и минут пятнадцать барабанил в дверь, умоляя впустить обратно.
 Удалившись в спальню, я накрыла голову подушкой, но это не очень-то помогло – до меня по-прежнему доносился его жалобный голос.
 Теперь я понимала, почему в фильмах вампиры изображаются этакими всесильными негодяями, которые используют людей как одноразовые носовые платки. Ведь если чистоплотный, гладковыбритый парень, живущий по соседству, позволяет попить его крови, а затем еще и просит повторить, то как тут отказаться?
 Как отказаться, когда тебе позволяют делать все, что заблагорассудится?




 Глава 10


 – Ступай в ад, кровожадная тварь! – резанул по ушам женский голос.
 Я мгновенно открыла глаза и тут же увидела, что сверху, метя мне прямо в грудь, приближается острие кола – не иначе, как осинового. Та, что держала этот кол, наверняка действовала очень быстро, однако в моем восприятии ее движения были какими-то тягучими, словно при замедленной киносъемке. Я моментально ухватила нападавшую за запястье и резко дернула.
 Перед глазами промелькнули ноги, ноздрей коснулся аромат духов «Шанель № 5», смешанный с запахом мясного соуса, и «истребительница вампиров» грохнулась у противоположной стены. Ей бы сильно не поздоровилось, не приземлись она на поролоновый матрас, как видно, заблаговременно уложенный в нужном месте, пока я спала, точно сытый удав.
 – Мать твою! Джессика, это ты?
 Растянувшаяся на матрасе подруга засмеялась.
 – И вот теперь, – прогудела она басом, – кровососущее исчадие поднимается из могилы, чтобы жестоко покарать дерзкого смертного, вознамерившегося прервать его противоестественное существование…
 – Блин, да что с тобой?
 Джессика, улыбаясь, вскочила на ноги.
 – Это то, милая моя, чего тебе следует теперь опасаться. Пока существуют вампиры, будут существовать и охотники на вампиров, а откуда им знать, что ты из команды «хороших парней»? Вот я и решила, что тебе необходима тренировка. – Только сейчас я обратила внимание, что Джессика одета в джинсы и толстый свитер, на ногах у нее наколенники, на руках – налокотники, а на голове – велосипедный шлем. Ну прямо австралийский броненосец! – Я считаю, что ты должна поднять до уровня рефлексов способность уворачиваться от кольев.
 – Приготовь-ка мне лучше кофе, – сказала я и, встав с кровати, направилась в туалет. Я чувствовала себя абсолютно бодрой, и мне, как ни странно, совсем не хотелось спать. Так же, как и писать. Однако изменять традиции я не собиралась. – Приготовь кофе и можешь проваливать.
 – Как бы не так… Теперь, когда ты вернулась из мертвых, я сделаю все возможное, чтобы уберечь тебя от опасности. Потому что не хочу потерять тебя снова… Лизи, а к этому ты готова?! – Последнюю фразу Джессика прокричала, набрасываясь на меня сзади. У меня, конечно, имелось достаточно времени, чтобы шагнуть в сторону, и она, налетев на стену, шлепнулась на пол. – Да, здорово, – похвалила Джессика. – Даже не обернулась. Добавим к списку необычайно острый слух.
 – Уйди, пожалуйста, – попросила я. – Я намерена весь день… вернее, ночь… просидеть дома, терзаясь угрызениями совести.
 – Это еще почему?
 Вопрос, конечно, интересный… Но рассказать ей о Нике я не могла, мне было стыдно. К тому же, поскольку он все-таки кончил, Джессика расценила бы произошедшее между нами как настоящий половой акт и наверняка тут же достала бы свой календарик, чтобы отметить в нем сей знаменательный день. С некоторых пор она взялась за это дело в стремлении сделать мою половую жизнь более интенсивной, и, признаться, тот жалкий счет, что я набрала в прошлом году, был просто унизительным.
 – Потому что я… чудовищная тварь. Отстань!
 – И не надейся. Думаю, сегодня ночью мы начнем борьбу с преступностью.
 – Мы?..
 – Именно. Кстати, ты очень холодная. Я тут попыталась измерить у тебя пульс, и твоя рука была просто ледяной!.. Слушай, давай измерим тебе температуру.
 От подобной идеи меня даже передернуло. А действительно – какая у меня сейчас температура? Комнатная?.. Наверное, я стала холоднокровной, как рептилия. Бр-р-р!..
 – Нет уж, давай не будем.
 – Ты знаешь, тебя было просто невозможно разбудить. Я произвела столько шума, проникая в дом, но ты даже не пошевелилась. Я встряхнула тебя несколько раз, и тоже никакого результата. Ты спала как уби… как сильно уставший человек.
 – Хм… Почему же я очнулась, когда ты занесла надо мною кол?
 Джессика кивнула в сторону окна: на улице было совершенно темно.
 – Возможно, ты просто ждала захода солнца.
 Я пожала плечами и зашла в санузел. Прикрыв дверь, взглянула на унитаз. Ни малейшей потребности усесться на него я не испытывала. Уж не пора ли придумать ему новое назначение? Быть может, отвинтить от пола и приспособить в качестве горшка для цветов?
 Я приняла душ, но это ничего мне не дало. То есть я, конечно, стала чище, однако почему-то не ощутила привычного освежающего эффекта, получаемого от утреннего душа. Вернее, теперь уже вечернего.
 Насухо обтеревшись, я оделась и вышла из ванной. Джессика уже вовсю хозяйничала на кухне. Из последующего разговора выяснилось, что пока я отдыхала (мой сон был глубоким, без сновидений и… что уж там ходить вокруг да около… подобен сну покойника), она успела сделать немало. Закачала в мой компьютер все более или менее значительные новости, чтобы, проснувшись (или очнувшись?), я смогла узнать о том, что творится в мире, но главное – выкупила мой дом.
 – Мой дом… – заторможенно повторила я.
 – Ну да, дом… Имя существительное. Место, где ты живешь. – Заметив на моем лице недоуменное выражение, Джессика принялась объяснять: – В конце месяца его непременно выставили бы на торги. Не забывай, ты ведь числишься мертвой и, по сути, здесь больше не живешь. А поскольку тебе еще одиннадцать лет нужно было выплачивать по закладной, банк, естественно, заинтересован в том, чтобы вернуть свои деньги. – Она протянула мне кипу бумаг. – Вот, держи… Я обо всем позаботилась.
 Я уставилась в строчки.
 – Джесси… Я не знаю, что и сказать. Это так… своевременно. Я даже не задумывалась о подобных вещах… О своем доме, о машине…
 – Ее я тоже выкупила, – добавила Джессика.
 – Так быстро?.. С момента моей смерти прошло совсем немного времени… Как тебе удалось все сделать за один день?
 – Иногда неплохо быть сказочно богатой, – скромно проговорила Джессика. – Не забывай, кстати, что я душеприказчица твоего имущества.
 – Я думала, ты тогда шутила.
 – Ха!.. Ты подписывала бумаги и думала, что все это шуточки?
 – Ты вроде как в чем-то меня обвиняешь… Значит, мое имущество…
 Джессика фыркнула.
 – Да ладно тебе… Я принялась за дело в тот же день, как ты погибла. Мне было просто необходимо чем-то себя занять. Кроме того, мне не хотелось, чтобы миссис Тейлор присвоила что-нибудь из твоих вещей. В общем, я решила поскорее стать законной владелицей, чтобы уладить все нюансы и уже потом выставить твое имущество на продажу.
 Я покачала головой.
 – Совсем неудивительно, что тебе вдруг вздумалось меня муштровать. Ну что ж… Теперь я буду выплачивать взносы за дом и машину не банку, а тебе.
 – Да перестань ты…
 – Но Джессика…
 – Забудь об этом!
 – Ты потратила столько денег…
 – Ты мертва, и я тебя не слышу.
 – …и я должна возместить…
 – Тра-ла-ла-ла-ла! – запела Джессика, зажав уши и зажмурив глаза.
 Я слегка, очень-очень аккуратно, пнула ее по ноге.
 – Ну ладно, ладно… Перестань! – Она открыла глаза, улыбнулась и, быстро нагнувшись, принялась растирать ногу. – Н-да… Больно же ты лягаешься!.. Только не считай это подарком. Ты будешь выслеживать по ночам всяких негодяев и…
 – Я уж как-нибудь сама решу, чем заниматься по ночам.
 – Ну ладно, думаю, мы договоримся, – заключила Джессика со свойственной ей непреклонностью. – Так или иначе, о выплатах за дом тебе беспокоиться не нужно.
 – Еще раз спасибо… Просто не знаю, что сказать… Ты очень добра.
 – Да уж, конечно… В общем, я надеюсь, что ты позволишь мне стать твоим анонимным спонсором, а сама будешь по ночам выбираться на улицу и вершить возмездие во имя добра и справедливости. Видит Бог, ты не сможешь это делать на те средства, которые зарабатываешь… Точнее, зарабатывала.
 Наверное, мне следовало бы подольше поспорить с Джессикой, хотя, если рассудить, она могла бы запросто выкупить дома всех наших одноклассников, и у нее еще осталось бы не меньше миллиарда. Глупо артачиться, если ей так хочется тратить свои баксы, которых у нее целая куча. Но я все равно придумаю какой-нибудь безденежный способ с ней рассчитаться.
 «Посмотри ей прямо в глаза и прикажи брать твои деньги, – зашептал вдруг какой-то своевольный внутренний голос, поразительно напоминающий голос мачехи. – Заставь ее подчиниться».
 Я испуганно отмахнулась от этой мысли. С Джессикой у меня все равно ничего бы не получилось – она женщина, и ей совсем не интересно, какого цвета на мне трусики.
 «Ты можешь сделать так, что она заинтересуется».
 – Нет!..
 – Что – нет? – спросила Джессика. – Какие-то проблемы? На часах еще только полвосьмого – рановато для истерики. – Внезапно зазвонил телефон. – Я возьму, усопшая сестра… С телефонами, кстати, тоже надо что-то решать.
 Джессика убежала, а я, мучимая нарастающей жаждой, заглянула в холодильник. О том, что по жилам моей энергичной подруги протекает несколько литров вкуснейшей крови, я старалась не думать. Итак… Может быть, яйца? Нет… Остатки салата? Он, наверное, успел испортиться еще до моей смерти. Алельсин? Это, пожалуй, сойдет. Можно разрезать его на четыре части и высосать сок.
 Джессика быстрым шагом вернулась на кухню.
 – Твоя мама передает тебе привет и просит быть осторожной. Слушай, она просто бесподобна!.. Другая не скоро бы оправилась от потрясения, если бы ее дочь восстала из мертвых. Кстати, что там было минувшей ночью?
 – Я ничего такого не делала…
 – Своей маме?.. Да уж надеюсь.
 – А, ты про это… Она восприняла все на удивление спокойно, совсем не так, как отец и Антония. Что-то вроде: «О, ты теперь вампирша!.. Замечательно, моя милая, только держись подальше от святой воды». Подобная реакция не совсем обычна даже для нее. Должно быть, мама крайне тяжело восприняла мою смерть. Она была очень счастлива меня видеть, и всякие там подробности ее не слишком-то интересовали.
 – То же можно сказать и про меня. Кроме того, я считаю, что все это просто круто.
 – Ой, перестань… У тебя интонация как у типичной чирлидерши. [6] 
 – Так я и была чирлидершей, – усмехнулась Джессика. – Да, твою маму не сравнить ни с одной другой. Знаешь, я бы многое дала… – Она вдруг осеклась, щелкнув зубами.
 Я поспешила повернуться к ней спиной. Будто бы для того, чтобы разрезать апельсин, но на самом деле – чтобы дать ей возможность успокоиться.
 Хочу сказать, что во многих отношениях Джессика просто замечательный человек. Вполне добропорядочный член общества, способный на нежные чувства. Но порою она может стать свирепой, как аллигаторша, оберегающая своих еще не вылупившихся детенышей. В первую очередь ее возмущали, вызывали прямо-таки ярость факты развратных действий в отношении детей. Потому что в юности она сама подверглась домогательствам…
 Отец Джессики изобрел некое маленькое устройство, необходимое всем компьютерам в мире для четкой работы, взял патент, и деньги потекли к нему рекой. Вполне возможно, мистер Уоткинс смог бы превзойти самого Билла Гейтса. Он стал одним из богатейших людей в стране, в год зарабатывающим больше, чем Опра Уинфри за все десять. Он щедро жертвовал на благотворительные цели и политические кампании, пополнял бюджеты различных городов (только в нашем штате его именем были названы шесть парков, четыре школы и семнадцать стадионов).
 Любимый прессой и общественностью, мистер Уоткинс купался в лучах славы и при этом практически игнорировал дочь – своего единственного ребенка. Живя под одной крышей, они почти никогда по-настоящему не общались. До тех пор, пока Джессика не подросла. Тогда-то он и стал проявлять к ней интерес, однако – весьма своеобразный.
 Джессика обратилась к матери с просьбой повлиять на отца («… скажи папе, что мне не нравится, когда он меня хватает и щекочет…»), но миссис Уоткинс, бывшая танцовщица из Лас-Вегаса (Джессика почему-то не унаследовала ее внешность и изящные формы), только отмахнулась, поскольку не желала нарушать безмятежность своего существования.
 Когда отец начал заходить к ней в комнату в одних трусах, Джессика решила вновь побеспокоить мать, но та лишь отхлестала ее по щекам – чтобы «не сочиняла всякую чушь».
 В ту ночь, когда мистер Уоткинс заявился в спальню дочери совершенно голый, она уже поджидала его с бейсбольной битой в руках – единственным оружием, которое ей удалось незаметно пронести к себе.
 В общем, Джессика едва не убила папочку… Потом выкинула биту в окно, позвонила в полицию, оделась и стала спокойно ждать. Прибывшие копы вызвали для мистера Уоткинса «скорую».
 Уже в отделении Джессика рассказала все как есть.
 По причине значимости фигуры мистера Уоткинса особые подробности в газеты не попали. Несколько месяцев он пролежал в клинике, проходя курс лечения и восстановительной терапии, а тем временем Джессика, за которой присматривали соседи, наняла адвоката и затеяла процесс по лишению отца с матерью родительских прав. Соответствующее постановление им вручили как раз в тот день, когда медики разрешили мистеру Уоткинсу перейти на обычный рацион питания.
 Отец Джессики был просто взбешен тем обстоятельством, что по милости судей, которых он считал подконтрольными, ему пришлось потерять не только дочь, но и значительную часть имущества. В таком состоянии он помчался в свой любимый ресторан и на большой скорости врезался в южное крыло административного здания фирмы «Пиллсбери». Ремни безопасности ни у него, ни у жены пристегнуты не были. Миссис Уоткинс погибла мгновенно, а сам он – вероятно, на одной только злости – протянул около трех недель, пока в реанимационном блоке кто-то не проявил милосердие и не отключил систему жизнеобеспечения.
 Вот так в возрасте четырнадцати лет Джессика унаследовала огромное состояние. На похоронах родителей она предпочла не присутствовать.
 – Попробую съесть апельсин, – сказала я, прерывая невеселые воспоминания. Джессика вполне заслуживала такую мать, как моя. Я бы всем пожелала иметь таких матерей, но это, конечно, невозможно. – Посмотрим, удержится ли он в желудке. Я уже говорила – меня теперь выворачивает от твердой пищи.
 – Думаю, не стоит… Подобные трюки хороши при большом скоплении народа, – заметила Джессика, протягивая мне стакан. – Вот, твой завтрак готов.
 Втянув ноздрями воздух, я тотчас же определила, что стакан наполнен кровью. Сбоку изящно торчал зеленый листик, по краю насыпана щепотка соли.
 – Четвертая отрицательная, – пояснила подруга. – Годится практически для всех.
 – А в качестве гарнира в моем кровавом завтраке лист базилика и йодированная соль? – уточнила я.
 – Именно… В «Макдоналдсе» ты такое не получишь. Сюда также добавлены все необходимые витамины.
 – Даже так… И где ты это взяла?
 – Не скажу. Но вообще я думаю, что нам нужно создать для тебя нечто вроде мини-банка крови. Чтобы ты не рыскала по темным переулкам в поисках очередной дозы. По моей просьбе один человек уже занялся этим. Он считает меня эксцентричной миллиардершей, решившей обзавестись собственным запасом донорской крови на случай, если в стране вдруг возникнет нехватка. – Джессика засмеялась. – В чем-то он, конечно, прав. Ну, будь здорова!
 Стакан я приняла из ее рук с той же степенью энтузиазма, с какой могла бы взять порцию пюре из гремучей змеи. От насыщенного запаха крови голова у меня сразу же пошла кругом, но отнюдь не потому, что он ласкал обоняние. Под пристальным взглядом Джессики я сделала пробный глоток и… едва не поперхнулась. Это было все равно что пить коктейль из отработанной аккумуляторной жидкости, опавших листьев и расплавленной свечи. Именно таким и был вкус – то есть никаким. Нулевым был также и эффект. Я испытывала ту же жажду, что и десять минут назад, когда только проснулась.
 Отставив стакан, я покачала головой.
 – Не годится, кровь должна быть живой.
 Джессика приуныла.
 – Жаль… Мне этот вариант казался удачным. Так ты совсем не можешь… переваривать донорскую кровь? Получать из нее питательные вещества?
 – Это практически то же самое, что проглотить горсть витаминов и считать, будто полноценно пообедала. Так быстро загнешься от голода… Но все равно, спасибо за заботу, – добавила я, чтобы подбодрить сникшую подругу. Признаться, я и сама была разочарована. Видно, все-таки придется выходить на охоту.
 Невольно вспомнился Ник.
 «Позвони ему, – тут же проснулся внутренний голос. – И он примчится без промедления».
 Я поспешила отмахнуться от подобного предложения. В этот момент снова зазвонил телефон, Джессика дернулась было к аппарату, но я ее удержала.
 – Я сама отвечу. Возможно, это отец. У него был целый день, чтобы прийти в себя.
 Оказавшись в гостиной, я обнаружила, что Джессика уже успела распаковать коробки и вернуть все вещи на прежние места. Несмотря на то, что иногда моя подруга бывает слишком надоедливой, мне с ней все же очень повезло. Порой без нее ну просто никак не обойтись!.. Ни в коем случае не следует об этом забывать.
 – Алло? – произнесла я, подняв трубку.
 – Это Элизабет Тейлор?
 – Да… И воздержитесь от шуточек по поводу моего имени, я их уже все слышала.
 – Элизабет Тейлор, проживающая в Эппл-Вэлли на Луис-стрит, номер семьдесят два – сто семьдесят пять?
 Я зевнула и провела языком по зубам: клыки не были выдвинуты.
 – Да-да… И я вполне довольна качеством телефонной связи. Спасибо, что позвонили.
 – Почему ты подошла к телефону? – спросил вдруг собеседник, которому, судя по голосу, было чуть больше двадцати.
 – Потому что он зазвонил, умник!.. Ладно, меня ждут дела, и если…
 – Но ты же умерла!
 Я молчала. Ну и как мне ответить? И кто этот человек? Может, из банка или из энергетической компании?
 – Не нужно верить всему, что пишут, – нашлась я наконец. – В общем, все чеки я пересылала по почте, впредь же намерена осуществлять выплаты…
 – Ты ведь теперь вампирша? И находишься у себя дома?.. Немедленно уходи оттуда!
 Я чуть не выронила трубку.
 – Ну во-первых, с чего ты взял, что я вампирша, а во-вторых – почему это я должна уходить из своего дома?.. По закладной уже все выплачено. Так что я никуда отсюда не уйду. Спокойной ночи.
 Я повесила трубку, но буквально в следующее мгновение аппарат затрезвонил опять. Если телефоны и способны издавать сердитые звонки, то мой был просто в ярости. Или, возможно, я воспринимала эмоции того, кто находился на другом конце провода? Так или иначе, но трубка прямо-таки прыгнула мне в руку.
 – Ну что еще?!
 – Почему ты подходишь к телефону?
 – Потому что он звонит! – рявкнула я. Блин, ведь хотела же установить определитель номера! – Лучше не доставай меня, не то надеру тебе задницу!
 – Подожди, не вешай трубку!
 Я, кстати, и не собиралась. Может быть, этот парень тоже вампир? Но даже если и нет, он знает, кем я стала, и, возможно, сумеет объяснить, что со мной произошло. Все лучше, чем несколько лет самой во всем разбираться, набивая при этом шишки.
 – Ну?.. Говори, – бросила я, слегка сбавив тон. – Мне некогда с тобой трепаться.
 – Слушай, давай встретимся… В центре, в книжном магазине «Барнс энд Ноубл». Знаешь, где это?
 Еще бы не знать – магазин занимал практически целый квартал.
 – Ну разумеется.
 – Тогда, как покормишься, приезжай. Встретимся в отделе кулинарной литературы.
 – Ну нет, только не там! – тотчас же возразила я.
 – Хорошо, тогда в отделе юмора.
 – Немногим лучше, – проворчала я. – У тебя что, аллергия на любовные романы?.. Кормление мне, кстати, не требуется, так что уже выезжаю.
 Последовала долгая пауза. Такая долгая, что я даже подумала, будто собеседник повесил трубку. Однако в следующее мгновение до меня снова донесся его голос, понизившийся чуть ли не до шепота:
 – Тебе не требуется питание?.. Или сегодня ты уже кормилась?
 – Для меня это не столь уж и важно, несколько дней вполне могу обойтись… А как мы узнаем друг друга?
 – Что?
 – Какое слово ты не расслышал?.. Ты вообще слушаешь меня?
 – Что?
 Н-да… Либо парень туг на ухо, либо просто бестолков.
 – Как ты выглядишь? Какой будет пароль? Или, может, существует какое-то тайное вампирское рукопожатие?
 – На этот счет не беспокойся, – отозвался собеседник, и мне показалось, что он занервничал. – Я знаю, как вы выглядите, мисс Тейлор.
 – И где ты меня видел?
 – Я читал некролог… Помещенная там фотография вполне сносная. В общем, увидимся через час. – В трубке раздался щелчок и послышались гудки.
 – Прозвучало как-то зловеще, – заметила я. Оставалось только надеяться, что для публикации Антония передала не самое ужасное мое фото.
 – В чем там дело? – поинтересовалась Джессика, когда я вернулась на кухню.
 Я не отвечала, отрешенно глядя на нее.
 – Ау!.. Ты меня слышишь?.. Читай по губам: в чем… там… дело?
 Поколебавшись, я передала Джессике содержание только что состоявшегося разговора. Хотя и понимала: подруга не отпустит меня в одиночку на встречу с таинственным незнакомцем, которому известно, что я вампирша.




 Глава 11


 Я обожаю свою кошку, хотя порой она досаждает мне, точно заноза в заднице. Но вообще на нее вполне можно положиться, к тому же она никогда не критикует мою одежду и не говорит, что в том или ином наряде я похожа на шлюху. Попав в столь ужасную переделку главным образом по вине Жизели, я тем не менее не спешила избавиться от своей любимицы и даже не использовала ее в качестве легкой закуски. В общем, меня определенно можно назвать истинной кошатницей.
 Поэтому мне было не очень-то приятно, когда выяснилось, что собаки считают меня теперь просто неотразимой.
 До гибели я не обращала особого внимания на собак, а они, в свою очередь, игнорировали меня, и наши пути практически никогда не пересекались. Отныне все изменилось.
 Выйдя из машины, я не успела миновать и квартала, а за мной уже неотступно следовали не менее десятка псов. И все они были прямо-таки непреклонны в своем обожании. Едва я повернулась, чтобы отогнать их, они тут же подскочили вплотную и принялись облизывать мои лодыжки, скаля зубы в какой-то дурашливой улыбке. Непонятно, почему подобного не происходило в ту ночь, когда я бродила в окрестностях Лейк-стрит, пытаясь покончить с собой самыми разнообразными способами? Быть может, тогда у меня еще не начали вырабатываться особые вампирские феромоны? Или в здешних местах обитает больше собак?.. Или же я просто сошла с ума?
 Вдобавок к этому слюнявому обожанию в ушах у меня по-прежнему звучал ворчливый голос Джессики. Если суммировать ее доводы, то она считала, что отправляться в одиночку на встречу с незнакомцем, знающим о том, что я вампирша, это, во-первых, безумие, а во-вторых – глупость, и поскольку я все же намерена ехать, то меня одновременно можно назвать и сумасшедшей, и дурой. Я же возражала, что брать с собой подругу – обычную, легко уязвимую смертную – еще большая глупость.
 Когда Джессика пригрозила, что все равно последует за мной, я молча вышла во двор и перевернула ее машину. Это оказалось совсем нетрудно – в прежней жизни, открывая двери гаража, я прилагала гораздо больше усилий. Джессика была изумлена и рассержена. Я впервые ощутила смешанный запах этих эмоций – довольно-таки скверное сочетание, очень похожее на запах сильно подгоревшего шоколадного пудинга.
 В момент отъезда Джессика назло мне принялась перекладывать вещи в шкафах – она прекрасно знала, что я терпеть не могу, когда не могу сразу же что-то найти.
 Припарковавшись в месте с прямо-таки грабительской платой за стоянку, я уже подходила к книжному, когда рядом со мной с визгом затормозил пыльный, забрызганный грязью лимузин. Сопровождавшие меня собаки – три черных Лабрадора, один корги, один охотничий пес золотистого цвета, два толстых пуделя и какая-то собачонка непонятной породы (все, кстати, в ошейниках и волочившие за собой поводки) – испуганно вздрогнули, и я, воспользовавшись случаем, зашипела на них:
 – Пошли прочь!
 Дверцы лимузина распахнулись, и в меня неожиданно вцепились сразу несколько пар довольно сильных рук.
 – Эй, в чем дело?! – возмутилась я.
 Не дав опомниться, меня моментально затащили в салон, двери захлопнулись, и машина сорвалась с места.
 – Я так и знала, что случится нечто подобное, – сообщила я своим похитителям. – Я подозревала, что этот телефонный звонок всего-навсего ловушка.
 Тех, кто меня пленил, оказалось четверо. С мрачным, непроницаемым видом, они сидели напротив, и каждый сжимал в вытянутой руке по большому деревянному кресту. Очевидно, для того, чтобы удержать меня на расстоянии. Один из этих типов стискивал в кулаке небольшую закупоренную бутылочку – вероятно, со святой водой. В похитителях чувствовалось некоторое напряжение, однако страхом от них не воняло. Похоже, подобное они совершали не впервые.
 – Ну, так кто из вас мне звонил?
 Ответа я не получила.
 – Ну что ж, ладно… Только не думайте, что я испугалась. Признаться, все это напоминает мне выпускной бал: лимузин с откидывающимся верхом, помпезность, крайне серьезные физиономии… Ах, как давно это было!
 Один из незнакомцев хмыкнул, но трое других остались невозмутимыми, словно сфинксы. Все четверо походили друг на друга, точно клоны: широкие грудные клетки, рост – выше метра восьмидесяти, большие руки и огромные ноги… скорее всего невероятно вонючие. Глаза у них были карие, а волосы имели какой-то грязно-серый оттенок. Пахло от незнакомцев чем-то вроде смеси одеколона «Олд спайс» с вишневым сиропом от кашля, и всем им явно не мешало бы побриться.
 – Ребята, вы случайно не братья? – поинтересовалась я, но ответа снова не последовало. – Или, может, у каждого из вас имеются коккер-спаниели?.. Вы ведь, наверное, слышали или читали, что со временем люди становятся похожими на своих домашних животных? Потому что вы очень похожи на коккер-спаниелей… если бы у них была сбрита большая часть шерсти и они могли бы постоянно ходить на задних лапах. А заодно и говорить. Полагаю, вы все же умеете говорить? А то складывается совершенно обратное впечатление, поскольку никто из вас не произнес ни единого слова, одна я всех и развлекаю светской беседой. Я, конечно, не против, я способна говорить и одна, хотя от моего красноречия моя мачеха порой чуть ли не на стену лезет. Сама она…
 – Закрой рот! – прогудел один из похитителей.
 – …может без умолку болтать о нарядах, званых вечерах и прочей ерунде, однако стоит только вставить в ее монолог хоть слово…
 – Закрой рот! – в унисон повторили уже все четверо.
 – А вы попробуйте меня заставить! – скрестив руки на груди, с вызовом заявила я.
 Тот из «спаниелей», что сидел с краю, резко подался вперед, и его крест чуть ли не уткнулся мне в нос. У меня возникла шаловливая идея отнять у этого клоуна распятие и, расщепив его на тысячу зубочисток, использовать одну из них по прямому назначению. Но делать этого я не стала. Потому что, во-первых, в зубах у меня не застряло ни единой крошки, во-вторых, подобный поступок был бы в некотором роде святотатством, а в-третьих, мне совсем не хотелось утруждать себя и прилагать какие-то усилия. Да и не стоит так быстро лишать их иллюзий, опровергая устоявшиеся представления о вампирах.
 Впрочем, относительно последнего полной ясности не было. Это только мое предположение, что раз уж крест с Библией не причиняют вреда мне, то они не опасны и для других вампиров. Вполне возможно, что я не права – иначе к чему это воинство вооружилось распятиями?
 Интересно, а существуют какие-либо предметы, которые будут воздействовать на меня так же, как и на «нормальных» вампиров?.. Как бы там ни было, но пока, наверное, не следует раскрывать свои карты.
 Приняв такое решение, я вернулась к действительности и обнаружила, что «спаниель» по-прежнему потрясает у меня перед носом крестом.
 – Ой-ой, пожалуйста, не надо, очень жжется!.. – взмолилась я. Как говорится, из соображений приличия, потому что на самом деле от близости распятия мне было ни холодно, ни жарко.
 После этого, решив наслаждаться спектаклем молча, я прекратила трепать языком. Чему мои конвоиры были, судя по всему, только рады.
 Вскоре автомобиль остановился, и я, глянув за стекло, обнаружила, что мы приехали… на кладбище! Я едва не застонала. Бывают же на свете такие пакостники!
 – Ребята, ну разве так можно?!. – заныла я, а похитители тем временем принялись выталкивать меня из лимузина. – Неужели нельзя обойтись без стереотипов? Если сейчас передо мной еще и предстанет грозная фигура в балахоне с капюшоном… это будет конец всему.
 Мы побрели через кладбище, имевшее, надо признать, достаточно жуткий вид. Надгробные плиты, как и полагается, были залиты лунным светом, тут и там высились мрачные, хранящие безмолвие склепы и время от времени раздавались зловещие крики совы (это у нас-то, в Миннеаполисе!).
 Остановились мы, насколько я могла судить, возле самого большого и самого мрачного из всех склепов. Надпись, сделанная шестидюймовыми буквами, сообщала, что здесь находится усыпальница семейства неких Карлсонов – вполне типичная фамилия для наших мест, которые когда-то обживали выходцы из Норвегии.
 – Ого!.. Последнее пристанище Карлсонов! – воскликнула я в притворном благоговении. «Спаниели» тем временем налегли на тяжелую дверь. – Впечатляет! И что же дальше?.. Традиционные норвежские блюда и фольклорные танцы? Да, кстати, может, вам помочь? – Однако дверь уже уступила напору, и моя помощь не потребовалась. – Что?.. А где же зловещий скрип проржавевших петель? Вам следует об этом позаботиться, иначе совершенно никакого эффекта. Не чувствуется той жути, что… Блин, да не толкайся ты, я и сама пойду!
 Спустившись по ступеням, мы миновали несколько больших каменных саркофагов и прошли через арочный проем, за которым обнаружился еще с десяток ступеней, ведущих ниже. Как ни странно, но подземелье оказалось довольно-таки хорошо освещенным. Разумеется, факелами. В помещении уже тусовались несколько типов, однако мое внимание сразу же привлек один, стоявший в стороне от других.
 Он был просто неотразим!.. Столь привлекательных мужчин я до сих пор видела только на страницах журнала «Плей-герл». Не подумайте, будто я увлекаюсь подобными изданиями – так, иногда заглядываю.
 Этот индивидуум был довольно высоким, по крайней мере сантиметров на десять выше меня, а я, как вы знаете, отнюдь не коротышка. Его густые черные волосы волнами ниспадали назад, а впереди красовался вихор, как у Элвиса Пресли, который удается соорудить далеко не каждому. Черты лица полностью соответствовали классическим мужским канонам: прямой нос, волевой подбородок, широкий гладкий лоб. Глаза красивые и в то же время пугающие – совершенно черные, напоминающие своим блеском мерцание звезд в холодном зимнем небе. Очертания губ начисто лишены какой-либо мягкости из-за жесткого изгиба верхней. Иными словами, он имел вид «плохого парня».
 А его тело!.. У него были такие широкие плечи, что я даже не представляла, каким образом он смог пройти через дверь. Руки, судя по всему, тоже были сильными и мускулистыми. Черный костюм идеально облегал его удлиненную фигуру, и если продолжить разговор о длине, то длинными у него были и пальцы. Длинными и изящными… Как говорится, пальцы пианиста. Или хирурга.
 А его обувь… Bay! Неужели это туфли от «Феррагамо»?.. Да, совсем не ожидала встретить здесь, в склепе, глубоко под землей, мужчину в хорошей обуви. Что интересно, мысы его туфель были почему-то мокрыми – такое впечатление, будто ему пришлось бежать сюда по траве, покрытой росой. Странно – он не походил на человека, который должен куда-то спешить.
 Словно забыв, что в помещении находятся и другие, я стала продвигаться ближе, чтобы получше рассмотреть сей экземпляр. Помимо неотразимой внешности, интерес вызывало и то обстоятельство, что ему, по всей видимости, также не нравилось данное место, как и мне.
 – А, это вы, джентльмены!.. Привезли новообращенную?
 Басовитый голос, исходивший, к сожалению, совсем не оттого, кто привлек мое внимание, вернул меня к действительности. Да, здесь находились и другие персонажи, имевшие, надо сказать, весьма бледные физиономии. Очень худые, изможденные и какие-то холодные, с блестящими глазами и белыми острыми зубами, они стояли совершенно неподвижно, словно изображая статуи. У них был очень болезненный вид, а их бледность казалась чрезмерной даже для вампиров (впрочем, я только предполагала, что они вампиры). Почти у каждого на одежде красовалось хотя бы одно пятно, и это было печально – то, что ты мертв, нисколько не оправдывает твоей неряшливости.
 Сгрудившись в кучу, собравшиеся вытаращились на заговорившего, и я ощутила нечто вроде сострадания к ним. Они вполне могли бы внушить страх, если бы не выглядели столь жалко.
 – Итак, мисс Тейлор, как новообращенному адепту вам сейчас будет предоставлена возможность получить порцию питания… То же касается и всех остальных.
 При последних словах на лицах присутствующих, как мне показалось, появилось выражение заискивающей благодарности.
 Оратор, находившийся на противоположной стороне холодного мрачного подземелья, двинулся ко мне. В нем не было и малой доли того шарма, которым обладал индивидуум, притянувший мой взор в первое же мгновение. Примерно на голову ниже меня, несколько полноватый, с раздвоенным подбородком (Джессика со свойственной ей прямотой определила бы, что лицо у него, «как задница») и голубыми водянистыми глазами. Одет же он был – о, ужас! – в черный смокинг. Немногим лучше, чем балахон с капюшоном.
 Я скептически наблюдала за приближением столь стереотипного персонажа. В книгах и фильмах вампирские предводители, даже если они самые отъявленные злодеи, всегда имеют добродетельный и благообразный вид. Впрочем, этот тип вряд ли что-то читал или смотрел.
 Приблизившись почти вплотную, он взял меня за руку и крепко ее сжал. Ладонь оказалась очень холодной – холоднее, чем моя собственная. Затем он слегка нагнулся и приложился своими противными, липкими и не менее холодными губами к моему запястью. Меня едва не вывернуло на его склоненную, украшенную лысиной голову – я с трудом сдержала рвотные позывы. Слава Богу, он наконец-то выпрямился и отпустил мою руку, которую я немедленно вытерла о бедро. Бестактно, конечно, но я ничего не могла с собой поделать – поцелуй этого лысого типа был подобен поцелую дохлой рыбы.
 – Но сначала… и это требуется от всех новообращенных Бессмертных Подданных… – он так и сказал, заглавные буквы последних слов воспринимались даже на слух, – …ты должна опуститься на свои прелестные, в ямочках, колени и присягнуть мне на верность. А затем последует пир, и ты, наша новообращенная бессмертная сестра и моя новая фаворитка, будешь сидеть рядом со мной.
 Прелестные, в ямочках, колени?.. Да что за клоун?
 Я совсем не хотела смеяться, однако удержаться было выше моих сил. Услышав хохот, присутствующие тотчас же перестали шуршать и перешептываться и устремили на меня изумленные взоры. Ошеломлены, похоже, были все, кроме импозантного незнакомца, по-прежнему стоявшего отдельно от остальных. Его брови приподнялись, губы слегка изогнулись, однако улыбки не последовало. Он просто смотрел на меня – холодно и изучающее.
 – Прекрати немедленно! – потребовал лысый.
 – Я… я… не могу, – судорожно выдавила я.
 – Я повелеваю тебе прекратить смех! Иначе тебе не будет позволено испить из священных глоток наших…
 – Ой, прошу тебя, перестань!.. Не то я сейчас лопну! – Хрюкая и булькая, я прислонилась, чтобы не упасть, к каменному бюсту кого-то из Карлсонов. – Только не говори, что меня ждет суровая кара за дерзкое осмеяние твоей августейшей особы!
 Лысый выкинул в мою сторону руку с вытянутым пальцем, но ничего не произошло. Это его, похоже, удивило (возможно, он ожидал, что я тут же обращусь в прах) и рассердило.
 – Джентльмены, покарайте ее!
 Эта фраза вызвала у меня новый приступ хохота.
 Между тем, потрясая распятиями, ко мне приблизились все те же «коккер-спаниели», и один из них плеснул из бутылочки прямо мне в лицо. Вода, должно быть, частично попала в горло, потому что я закашлялась и стала чихать. Так это и продолжалось – смех, перемежаемый кашлем и чиханием. Когда я наконец-то взяла себя в руки, то обнаружила, что тип в смокинге отступил в дальний угол, за его спиной топтались «спаниели», а остальные вампиры, за исключением одного, жались к стенам.
 – Ну и ну! – вымолвила я, утирая глаза. Слезы у меня, разумеется, не текли, лицо было мокрым от святой воды. – Просто супер! Ради такого шоу совсем не жалко заплатить за парковку в самом центре города. Даже не представляю, что еще может стоить подобных расходов. Ну если только ужин в «Океании».
 – Но ты же вампирша, – проговорил лысый, и теперь в его голосе не было величественного громыхания, он скорее пропищал эту фразу.
 – Спасибо за информацию, но об этом я узнала еще пару дней назад, вскоре после того, как очнулась в гробу.
 – Но ведь ты…
 – Ну ладно, все это, конечно, забавно, однако мне пора.
 – Но ты… ты…
 – Но я… я… Я была заинтригована, потому и согласилась прокатиться сюда. Когда тебе звонят по телефону и заявляют, что ты вампирша… о чем тебе самой стало известно только два дня назад… как тут не заинтересоваться?
 – Тебе звонили?.. Но я…
 – Ну, в общем, у вас я побывала, а теперь позвольте откланяться. По правде говоря, здесь довольно-таки гадко. И что еще хуже – скучно. Если ради общения с другими вампирами необходимо следовать киношным штампам, то… спасибо, как-нибудь обойдусь без этого. Кладбище, адепты, тусовки в сырых склепах… Нет уж, увольте.
 – Но ты…
 – К тому же сейчас смокинги никто не носит… Ну разве только на свадьбах. Такое впечатление, будто ты сбежал из фильма про графа Дракулу.
 Я замолчала, предоставляя возможность возразить, но никто не проронил ни слова. Все просто таращились на меня, как рыбы, своими большими блестящими глазами. Вообще за последние дни на меня пялились куда больше, чем за все тридцать лет моей жизни, и я даже не знала, радоваться этому или нет.
 Пожав плечами, я непринужденным шагом покинула подземелье и вскоре вновь очутилась на свежем воздухе. В какой-то степени сегодняшний вечер был, конечно, познавателен, но вообще меня постигло разочарование. Никак не ожидала, что в действительности вампиры окажутся такими скучными и… абсолютно не крутыми. Пока я была жива, у меня успели сложиться определенные представления… Ну что ж, возможно, именно мне и суждено поднять на должную высоту знамя вампирской крутости. Крутости и стильности.
 – Постой! – Раздавшийся позади оклик был не столько просьбой, сколько требованием. И что удивительно, мои подошвы тотчас словно приросли к земле. Я бросила сердитый взгляд на свои ноги. Предатели!..
 Оглянувшись, я увидела того неотразимого парня, что присутствовал в склепе. Высокий, мрачный и зловещий, он стремительно приближался ко мне. Там, в подземелье, он был единственным, кто не дрогнул передо мной, и тогда мне это даже понравилось. А вот теперь – не знаю.
 – Ну что еще?.. Мне нужно идти, я и так потратила в вашей дыре слишком много времени.
 Пропустив мои слова мимо ушей, он неожиданно ухватил меня обеими руками за голову и притянул к себе – так, что между нашими губами остались считанные миллиметры. Я гневно пискнула и попыталась высвободиться, но это было все равно что вырываться из застывшего цемента. Я-то полагала, что моя вампирская мощь безгранична, однако этот тип оказался раза в два сильнее.
 Он принялся изучать меня, точно какое-нибудь диковинное животное, ощупывая лицо, трогая губы. Затем, растянув их, стал разглядывать зубы.
 Воспользовавшись моментом, я укусила его за пальцы, отчего у него лишь слегка дернулся уголок рта.
 – Мать твою! Немедленно отпусти меня! Ведь как чувствовала… мне вообще не стоило подниматься с кровати этим утром!.. Точнее, вечером. – Изловчившись, я пнула наглеца по голени и тут же испытала жуткую отдачу – как будто лягнула огромный булыжник. Его реакция на удар была столь же невыразительной, как и на укус. – Наверное, еще ни одна девушка не пожелала встретиться с тобой во второй раз!
 – Да, ты вампирша, – констатировал незнакомец и отпустил меня.
 Я так резко дернулась, что не удержала равновесие и шлепнулась на землю.
 Пару секунд он смотрел на меня сверху вниз, а потом протянул руку, но я его руку отбила и вскочила на ноги самостоятельно.
 – Ну вампирша, и что дальше? Хочешь получить вознаграждение за столь великое открытие?..  Дерьмо . Уж поверь мне, только благодаря тому, что я мертвая…
 – Бессмертная, – поправил он.
 – …я смогла хоть какое-то время выдержать общество этих дурно одетых и бледных как поганки клоунов. Но больше я в подобных спектаклях не участвую. Счастливо оставаться!
 Я двинулась дальше, но незнакомец быстро ухватил меня за локоть.
 – Я тоже ухожу и надеюсь, что ты составишь мне компанию. – На его каменно неподвижном лице внезапно возникла трещина, и он почти улыбнулся. – Я даже настаиваю на праве сопровождать тебя. Нам нужно о многом поговорить.
 – Пошел в задницу!
 – Хм… Если в твою, то охотно. Хотя сначала я должен ее оценить. Если она такая же, как и все остальное… это будет превосходно. Но ты… – Он вдруг дернул меня за руку, и я, подлетев к нему с легкостью пушинки, впечаталась в его грудь. Ледяной взгляд черных глаз, словно бур, проник в самое мое нутро, и я почувствовала, как все тело пронзил холод. Такое впечатление, будто меня сверлил взглядом какой-нибудь злобный йети. [7] – Ты ведь сегодня не получала питания и тем не менее полна энергии. По тебе не скажешь, что ты голодна. Ты выглядишь… просто отлично. Как тебе это удается?
 Я прокашлялась, стараясь выделить хоть немного слюны, чтобы смочить пересохшее горло (нелегкое дело, когда твой организм практически не вырабатывает жидкости), и отчеканила:
 – Занимайся собственными делами и не суй нос в чужие! – Фраза получилась весьма жесткой и суровой, вряд ли когда-либо прежде мой голос звучал столь же весомо. Даже тогда, когда я втолковывала Антонии, что она не сможет отправить меня в военное училище. – Убери клешню, не то тебе не на чем будет считать до пяти!
 Несколько секунд незнакомец пристально на меня смотрел, а потом рассмеялся. Я еще никогда не слышала столь мрачного смеха.
 – Не вижу ничего смешного! – Я нахмурилась, стараясь не показать, что нервничаю.
 – Короче… – почти промурлыкал он и так сильно сжал мою руку, что она тотчас же онемела. – Сейчас ты поедешь ко мне, и мы поговорим. Очень обстоятельно. И уж поверь, девочка моя, это нужно ради твоей же собственной безопасности.
 – Прошу меня извинить, но я уже пообещала другому быть его девочкой. Так что немедленно меня отпусти! – Я несколько раз дернулась, и снова безо всякого успеха. Меня просто бесил тот факт, что моя необычайная сила, одно из немногих полезных качеств, которые я обрела, став вампиршей, в данной ситуации оказалась совершенно бесполезной.
 Другая рука этого наглеца вновь легла на мое лицо. Он силком разжал мне зубы и большим пальцем провел по одному из клыков (они были вполне обычными, не вампирскими). Затем с силой надавил, и я почувствовала, как мне на язык упала капелька крови. Я была просто потрясена, причем сразу по трем причинам: его кровь оказалась изумительно вкусной, гораздо вкуснее, чем у Ника, очень холодной, и к тому же я совсем не предполагала, что у вампиров могут кровоточить раны.
 – Мне бы очень хотелось… – тихо-тихо, практически выдыхая слова, проговорил он, продолжая между тем пропихивать свой палец все глубже мне в рот. Это было подобно изнасилованию, и я одновременно испытывала и негодование, и какое-то странное возбуждение. – Мне бы очень хотелось узнать, какова ты на вкус.
  Ну и чего ты медлишь? Возьми и выясни… 
 Стоп!.. Черт побери, о чем я думаю? Ведь он явный негодяй!
 – Как ты меня дош-штал! В пош-шледний раж-ж говорю, отш-штань от меня! – Я оттолкнула наглеца с такой силой, с какой в жизни никого не толкала. И с трудом поверила в то, что за этим последовало.
 Хотя весь эпизод длился не более секунды, я его просмотрела, будто при замедленной прокрутке. Этот высокий, мрачный и явно психически ненормальный тип отлетел от меня с невероятной скоростью – так, словно им выстрелили из пушки. Он врезался в большой каменный крест, от которого во все стороны брызнули осколки, с задымившейся спиной промчался еще немного и закончил свой полет, шмякнувшись о стену склепа и рухнув на землю, точно мешок с дерьмом.
 Я не стала задерживаться, чтобы выяснить, в каком он состоянии: мертв ( снова? ), взбешен или что-то другое. Я просто взяла ноги в руки и побежала.




 Глава 12


 Когда я наконец замедлила бег и оглянулась, то с изумлением обнаружила, что за каких-то три минуты оставила за спиной целых шестнадцать кварталов. А не подать ли мне заявку на участие в Олимпийских играх? При условии, что соревнования будут проводиться ночью.
 Я находилась в одном из переулков позади Центральной городской клиники и потому решила зайти в больницу, чтобы вызвать оттуда такси. Быть может, мне повезет, и водителем окажется женщина?
 Все, на это кладбище я теперь больше ни ногой – я не испытывала ни малейшего желания снова встретиться с кем-либо из тех неудачников. А если мне опять попадется крысоподобный ублюдок, косящий под Элвиса Пресли… я выдавлю ему глаза и сделаю из них… в общем, использую их самым жутким образом.
 При воспоминании о его руках на моем лице, о его пальце у меня во рту я вновь испытала негодование. Да нет, черт возьми!.. Я испытывала самый настоящий гнев! А если бы я запихала пальцы ему в рот?.. Как бы ему это понравилось? Я бы затолкнула пальцы прямо ему в глотку! А потом в задницу! А затем стиснула бы его…
 Я решительно шагала по улице, и мой вид, судя по всему, не предвещал ничего хорошего. Пара псов, выскочивших из переулка, лишь посмотрели на меня и тут же потрусили восвояси. Вот и отлично! Держитесь от меня подальше, собачье племя, со мною шутки плохи! Да как этот пижон посмел прикасаться ко мне своими лапами? Я даже целовать-то себя не позволяю на первом свидании, а тут какой-то совершенно незнакомый вампир сует мне в рот пальцы!
 Внезапно мой слух уловил невнятное восклицание, пробившееся сквозь рокот моторов немногочисленных машин и прочие звуки улицы, и я даже обрадовалась тому, что хоть что-то отвлекло меня от неприятных мыслей, связанных с событиями последнего часа.
 Я подняла голову и взглянула наверх: на самом краю крыши шестиэтажного здания стоял какой-то парень, судя по всему, чуть помоложе меня. Я видела его так четко, словно расстояние между нами не превышало и двух метров. Он смотрел вниз, прямо мне в глаза. Какая-нибудь авторша сентиментальных романов написала бы: «Их взгляды встретились, и над ними заблистали звезды…» Или что-то еще столь же глупое. Впрочем, парень выглядел довольно-таки усталым, и его лицо выражало фатальную решимость. Я же смотрела на него, открыв рот, точно провинциальная девица, ослепленная неоновым сверканием большого города.
 Мне сразу же стало понятно, что он ждет, когда я пройду мимо, чтобы броситься вниз и при этом не размазать меня по тротуару. Я остановилась.
 Дом, на крыше которого стоял парень, был старый, сложенный из грубого кирпича, и как только я приложила ладони к стене, ощутив все неровности поверхности, меня внезапно посетила мысль. Точнее, не посетила, а ворвалась в мою голову подобно урагану. У меня нередко так бывает – мозги словно озаряются вспышкой, и неизвестно откуда появляется новая, совершенно необычная идея. Ну, в общем, я подтянулась и… поползла по стене. Легко и быстро, точно огромная паучиха-блондинка. Я была все еще раздосадована тем, что произошло на кладбище, а еще я беспокоилась за парня, стоявшего на краю крыши, и тем не менее не могла не испытывать ликования по поводу внезапно открывшейся способности. Я взбиралась по высокой, абсолютно отвесной стене!.. Я, которая в школе и на сантиметр не могла вскарабкаться по этому дурацкому канату! Даже со специально завязанными узлами.
 Теперь же подобные упражнения не представляли для меня никакого труда. И это было просто здорово! Усилий я прилагала не больше, чем при вскрытии упаковки «Принглс». Я была быстрой, я была сильной, я была… вампиршей-пауком!
 Добравшись до самого верха, я слегка оттолкнулась от края крыши и, перепорхнув расстояние метра в два, мягко приземлилась на плоской поверхности.
 – Ну вот и я!
 Парень имел вполне располагающую внешность и был облачен в комплект медработника, от которого пахло – бр-р-р! – засохшей кровью. Хотя, быть может, не «бр-р-р», а «м-м-м»?.. Его волосы тоже были совершенно черными, но если от любителя совать пальцы куда не следует исходила скрытая угроза, то этот человек казался крайне усталым и источал вибрации отчаяния.
 Пострижен он был до того коротко, что сквозь «ежик» проглядывала белая кожа. Глаза – темно-зеленые, на подбородке – маленькая эспаньолка, делавшая его похожим на черта, измотанного своей работой. Он был почти так же бледен, как и я, и очень-очень худ. И в данный момент он изумленно таращился на меня.
 – Как это у тебя получилось? – спросил он наконец. – Что ты такое съела?
 Я уселась на невысокий бортик напротив него.
 – Не будем вдаваться в подробности. Это долгая история, и ты все равно мне не поверишь.
 – Должно быть, я действительно переутомился, – скачал он скорее самому себе, чем мне.
 – Только не подумай, будто я галлюцинация. Хотя, конечно, в этих второсортных теннисных туфлях я вполне могу произвести впечатление чего-то нереального. Кстати, о внешности… Прости за прямоту, но выглядишь ты просто хреново.
 – Совсем неудивительно, – усмехнулся парень. – Я и чувствую себя просто хреново.
 – Это, конечно, не мое дело, но, может, ты расскажешь, почему хотел сигануть вниз? Что случилось?
 Парень несколько раз моргнул и переступил с ноги на ногу. Нет, он нисколько не нервничал, разговаривая со мной. Возможно, ему просто пришла в голову мысль, что он мог бы прыгнуть еще до того, как я до него добралась. Судя по всему, он был настолько несчастен, что уже потерял способность по-настоящему бояться и удивляться.
 – Я больше не могу смотреть, как умирают дети… Я не в состоянии расплатиться с долгами после окончания мединститута… У моего отца рак… У меня уже два месяца не было секса… Меня вышвырнули из квартиры, потому что владелец продал дом… У меня ОТР, и лекарства больше не помогают.
 – А что такое ОТР?
 – Общее тревожное расстройство.
 – Да, это действительно скверно, – согласилась я. – То есть я, конечно, не знаю, что в точности означает ОТР, но вообще перечень твоих проблем впечатляет. За исключением секса. Что у вас, у мужиков, за натура?.. Прыгать с крыши из-за того, что всего лишь пару месяцев «не попарил шишку». У меня как-то целых два года секса не было.
 Парень, наверное, не менее минуты вникал в мои слова, затем встряхнул головой.
 – Ну ладно, а у тебя-то что?.. Что такое стряслось с тобой?
 Я устроилась поудобнее, закинув ногу на ногу.
 – Ну… на этой неделе я погибла, потом воскресла и обнаружила, что, несмотря на все старания, не могу прервать свое существование. Между тем мачеха похитила у меня всю самую лучшую обувь, потом выяснилось, что мой организм не принимает обычную пищу. Вчера я практически изнасиловала одного очень хорошего человека, а сегодня повстречалась с шайкой вампиров, которые, как оказалось, соответствуют самым худшим киношным стереотипам. Еще я шарахнула о каменный крест одного крайне назойливого типа, которому вздумалось ко мне клеиться, и неожиданно обнаружила, что стала одним из самых резвых существ на нашей планете. Ну а потом увидела тебя.
 – Так, значит, ты вампирша?
 – Да, но ты не пугайся, я по-прежнему хорошая девочка.
 – Ага… Когда не насилуешь мужчин.
 – Совершенно верно. – Я одарила парня своей самой обаятельной улыбкой. Той самой, что еще в школе обеспечила мне титул «Мисс Конгениальность». К счастью, кровь на одежде моего собеседника подсохла основательно и источала не столь сильный запах. Иначе выдвинувшиеся клыки испортили бы мою лучезарную улыбку. – Может, пойдем выпьем где-нибудь по чашечке кофе и поговорим о трудностях жизни?
 Парень молчал, пребывая в нерешительности. Гуляющий над крышами ветер полоскал его одежду, волосы же были слишком короткими и потому оставались неподвижными. Он глянул вниз, потом на меня, потом опять вниз.
 – Ты знаешь, если уж я что-то решил, то, как правило…
 – Да брось ты! – воскликнула я. – Ведь подумай, ты же и понятия не имел, что вампиры существуют на самом деле. Верно?
 – Ну и…
 – Ну и вот… Я, кстати, тоже… ни сном ни духом… И сегодня ты встречаешь вампиршу, причем мы с тобой не в каком-нибудь второсортном ужастике… А если существуем мы, вампиры, ты только представь, сколько в нашем мире других чудес, о которых ты и знать не знаешь! Наверняка существуют и оборотни, и феи, и ведьмы, и прочая нечисть. Так что подумай, не рано ли захлопывать книгу своей жизни? Сколько тебе? Лет двадцать пять?
 – Двадцать семь… А может, ты просто пытаешься меня обмануть? И подманиваешь, чтобы утолить свою жуткую жажду?
 Блин!.. Ну почему все кому не лень задают мне подобные вопросы?
 – Да нет же, нет! Я просто хочу, чтобы ты не прыгал вниз. А следующая трапеза у меня еще не скоро.
 – Ладно, я не буду прыгать, – проговорил парень. – Если ты пообещаешь, что твоей следующей трапезой стану именно я.
 Я чуть не упала, потрясенная его словами.
 – Да ты что, обкурился? Мы ведь только познакомились! И я представительница мерзкого вампирского племени!
 – Ты слишком привлекательна, чтобы испытывать перед тобою страх… Для меня эти несколько минут были самыми интересными за последние три года, поэтому…
 Мне, конечно, польстил такой комплимент, но я все же сохранила здравый взгляд на вещи.
 – Ты даже не представляешь, о чем просишь. – Я старалась говорить достаточно жестко и холодно, но закончив фразу, поняла, что мои слова прозвучали скорее как лепет восторженно-возбужденной чирлидерши.
 – Очень даже представляю. Одна из причин, почему я оказался здесь…
 – …это то, что у тебя нет половой жизни?
 – Помимо всего прочего, – вымученно улыбнулся он. – Да, ты права, я решил, что в мире нет ничего стоящего, лишь людская злоба и смерть. Мне не следовало становиться врагом, да я к этому и не стремился, но мой отец… Какой смысл в этой работе? Каждый день – смерть за смертью, а ты только и делаешь, что заполняешь формуляры. Тревожное состояние усиливается, это мешает работе, и потому тревога возрастает еще больше. – В его глазах блеснули слезы, и он заморгал. – Ладно, проехали… Вот ты и докажи, что я не прав, что жизнь интересна и увлекательна. Я хочу это ощутить… Ощутить хоть что-то, кроме пустоты.
 Я закусила губу, пронзенная жалостью к нему, а потом сказала:
 – Нет, даже и не думай.
 Тем не менее я придвинулась к нему поближе. Я все-таки испытывала жажду, и как раз здесь, передо мной, находился вполне сознательный индивидуум (насколько может быть сознательным депрессивный, склонный к самоубийству человек), предлагающий себя в качестве обеда. Глупо же отказываться! Ведь иначе потом придется силой взять необходимое у какого-нибудь несчастного прохожего.
 К чему пугать и терзать кого-то другого, если уже есть доброволец? К тому же его глаза не затуманены, и он не лопочет о том, что я прекрасна. Он достаточно рассудителен, хочет удовлетворить любопытство и готов поделиться кровью – так кому от этого плохо?.. Да что я себя убеждаю?! Мне ведь необходима пища! Нечего продолжать эту внутреннюю полемику!
 – Ну ладно… Значит, ты обещаешь не прыгать, если я это сделаю? – Похоже, мне неплохо удалось изобразить полную незаинтересованность. Этакая ночная охотница, не испытывающая никакой охоты.
 – Да, обещаю.
 – Обещай также не бросаться под машины, не принимать ванну в обнимку с включенным тостером и не причесываться бензопилой.
 Парень засмеялся, отчего сразу же словно помолодел на несколько лет.
 – Обещаю, – сказал он. – Давай, милашка, приступай, пока я не передумал.
 В нем не чувствовалось страха, и это окончательно определило мое решение.
 Поднявшись на ноги, я шагнула вперед, стянула парня с бортика и, точно возлюбленного, привлекла к себе. Надетая на нем блуза имела треугольный вырез, и я, слегка склонив голову, вонзила клыки в его открытую шею.
 Он шумно втянул воздух, слегка напрягся и крепко обхватил меня руками. Затем чуть приподнялся на цыпочках и плотно прижался пахом к низу моего живота. Кровь, имеющая привкус крепкого выдержанного вина, заструилась ко мне в рот. Невыносимая жажда на долю секунды сделалась еще невыносимее (если, конечно, такое возможно) и в следующее мгновение резко ослабла. Звуки вокруг сразу же стали более четкими, а свет – более ярким, несмотря на поздний час. Пульс моего донора гулко отдавался в ушах, дыхание у него было неровным. Его «ствол», твердый и настойчивый, упирался мне в живот, и я отчетливо воспринимала терпкий запах мужского вожделения, запах жизни.
 Через несколько секунд я оторвалась от его шеи.
 Вот, кстати, и здесь кинематографисты привирают: вампирам вовсе незачем полностью осушать кровеносную систему жертвы. Я выпила, наверное, с полстакана, если не меньше, и этого вполне достаточно, чтобы продержаться остаток ночи. Конечно, я могла бы вылакать и больше, но не в силу необходимости, а только ради удовольствия. Готова поспорить, что тот мерзавец с кладбища припадает к «источнику» раз десять за ночь – лишь потому, что имеет такую возможность.
 – Не останавливайся, – выдохнул мой кормилец.
 – Все, мне хватит.
 – Нет-нет, пожалуйста, продолжай.
 – Спасибо, но мне кажется, что сейчас ты не совсем себя контролируешь.
 Как будто подтверждая эти слова, парень стиснул мои локти и возбужденно заглянул мне в глаза.
 – Прошу тебя, повтори!
 – Не жадничай… Э-э, да ты что…
 Выпустив меня, он быстро дернул за тесемку на поясе, штаны тотчас соскользнули вниз, и пред моим взором предстал его эрегированный орган. Парень крепко зажал свое орудие в кулаке и принялся передергивать его, точно помповое ружье. Раз, другой, третий… Я в легком оцепенении наблюдала за процессом, но как только грянул первый «залп», мгновенно среагировала и отскочила в сторону, уходя из-под обстрела.
 Некоторое время мы молча глядели друг на друга, потом он торопливо спрятал свое хозяйство, натянул штаны и дрожащими пальцами стал завязывать тесемку. Дышал он учащенно, хватая ртом воздух, и мне казалось, что я и сама едва не задыхаюсь.
 – Даже не знаю, что тебе сказать, – проговорила я.
 – Мне?.. Черт!.. Что ты со мной сотворила? – Этот вопрос прямо-таки звенел восторгом. – Только что я был жалок и несчастен, а через миг не мог думать ни о чем, кроме как… о вещах, совершенно противоположных смерти! – Парень вдруг покраснел, и я почти услышала, как кровь прилила к его щекам. – Я еще никогда не занимался этим перед… Извини, мне так неловко.
 – Да ладно, чего уж там… Я, конечно, несколько шокирована, однако твой поступок не хуже того, что я проделала с тобой. А вообще, спасибо, что взял это дело в собственные руки… и не пытался насадить меня на свой жезл.
 – Нет, того мужчину ты не изнасиловала, – неожиданно заявил парень. Он пристально смотрел на меня, и его взгляд был пугающе серьезен. Я просто не в состоянии была отвести глаза. – Если ты кусаешь человека и ему хочется продолжения… это не насилие. Он испытывает желание, а возможно, даже и потребность.
 Мне совсем не хотелось обсуждать подобную тему. Если кто-то и получает удовольствие, когда у него сосут кровь, это вовсе не значит, что кровопийцу можно считать «хорошим парнем». Разве я не права?
 – Ладно, не будем об этом. Давай лучше спустимся вниз и… Кстати, доктор, как вас зовут?
 – Марк.
 – А я Бетси.
 – Бетси?
 – Ой, только не начинай!.. Что тут поделаешь? Я обрела необычайные способности, но при этом у меня осталось прежнее нелепое имя.
 – Извини… Однако перечень получается несколько сюрреалистичным.
 – Какой еще перечень?
 – Ну понимаешь, ты вампирша, ты не подвержена смерти, ты грозная ночная охотница, у тебя зловещая противоестественная жажда, ты насилуешь мужчин, и вдруг – Бетси!
 – Да, ты прав, – согласилась я. – Звучит немного смешно. Что я могу сказать?.. У меня не было выбора. Ни по одному из перечисленных пунктов. Мне приходится принимать все, как есть. Если хочешь, можешь называть меня Элизабет, хотя обычно так меня никто не называет.
 – Элизабет… А дальше?
 – Не важно.
 – Да ладно, скажи.
 – Нет.
 – Неужели у тебя такая ужасная фамилия?
 – Тейлор… Элизабет Тейлор.
 Марк засмеялся – как и все, кто впервые слышит мою фамилию. Этот смех и сделал нас друзьями, чему я, признаться, была только рада.




 Глава 13


 – Тебе нужен друг… друг-наперсник, – заявил Марк, расправившись со второй порцией яичницы с беконом. Что касается меня, то я ограничилась чаем с медом.
 – Уже есть, – отозвалась я. – Моя лучшая подруга Джессика.
 – Это не то. Я имею в виду – свой в доску парень, а не какая-нибудь офисная девица или секретарша.
 Я тут же уткнула палец прямо ему под нос.
 – Ну, во-первых, не смей с пренебрежением отзываться о секретаршах! Среди них попадаются такие личности!.. И вообще… Ты думаешь, компании управляются менеджерами?
 – А ты что, сведуща в этих делах?
 – Еще на прошлой неделе я сама работала секретаршей.
 – А-а… И смерть прервала твою трудовую деятельность?
 – Нет, меня уволили, а погибла я уже потом. Надо бы, кстати, заехать в свою контору, у них там, наверное, сейчас полнейший завал. – Я злорадно хихикнула. – При сокращении административного персонала на фирмах сразу же возникает масса трудностей… Невозможно дозвониться до клиентов, компьютеры начинают глючить, ксероксы и факсы бастуют. Без нас они не способны оформить заказ на поставку расходных материалов, обновить базы данных, разобраться с чеками, составить платежные ведомости, отправить и принять почту. Такие вот бестолочи. – Я ухмыльнулась, представив картину, а затем продолжила: – Во-вторых, Джессика умнее и сообразительнее, чем мы с тобой, вместе взятые, а в-третьих… ты еще долго собираешься набивать себе брюхо? – Дело в том, что во время моего монолога Марк опять окликнул официантку.
 – Последние дни я почти ничего не ел из-за депрессии, – сказал он в свое оправдание. – А после того, что случилось на крыше, прямо-таки умираю с голоду. Тебе же, наверное, просто завидно.
 – Тут ты прав. – Я уныло помешала свой чай. – Прошлой ночью мама приготовила мое любимое блюдо, я наелась и… заблевала ей весь туалет.
 – Зато ты можешь пить. – Марк кивнул на мою чашку.
 – Могу, но это совсем не то, жажду не утоляет… Тем не менее это как-то привычно… Ну, ты понимаешь.
 – Понимаю. Именно в силу привычки я и остаюсь в неотложке. Работа там просто угнетает, никакого просвета не видно, но по крайней мере имеешь представление что к чему.
 – А почему бы не уволиться, если тебе там так тяжко? Можно же устроиться в какую-нибудь хорошую коммерческую клинику.
 – Это при нынешней-то ситуации в экономике?
 – А что тебе экономика?.. Ты же не строитель, а медик. Врачи всегда нужны.
 Марк пожал плечами и уткнулся взглядом в тарелку.
 – Не знаю…
 – Да, наверное, это очень тяжело… работать в детском отделении.
 – Не то слово… просто невыносимо, – мрачно вымолвил он. – Если б ты знала, что вытворяют с детьми всякие мрази.
 – Даже и слышать не хочу! – поспешно предупредила я.
 – Вообще-то именно на эту тему я и собирался с тобой поговорить. Тебе же все равно необходимо питание, верно?.. Так я могу предоставить список тех, кто жестоко обращается с собственными детьми. Использует их в качестве пепельниц… прижигает им утюгами спины только за то, что они слишком громко хлопают дверьми. И ты могла бы… ну, ты понимаешь… сполна воздать подобным родителям.
 – То есть ты предлагаешь мне стать мстительницей, высасывающей у провинившихся кровь? – Я ужаснулась и в то же время заинтересовалась. Но больше все-таки ужаснулась. – Ты разве не слышал, о чем я говорила? Еще на прошлой неделе я работала секретаршей!
 – Да, но теперь-то не работаешь, – ухмыльнулся Марк. Сейчас он был совсем не таким, как на крыше. Унылый неудачник с опущенными плечами куда-то исчез, и вместо него появился довольно-таки разбитной малый. Изменилось не только поведение Марка, но даже его голос. – Ты ведь сама говорила, что подумывала совместить удовлетворение своих пищевых потребностей с искоренением преступности. Так почему бы не воспользоваться моим предложением?
 В ответ я только помотала головой и вновь принялась размешивать чай.
 – Ну а какой у тебя может быть выбор? Насколько я понимаю, ты не из той породы вампиров, которые, притаившись во мраке, подстерегают беспечных прохожих… Чтобы заключить их в свои зловещие объятия.
 Я невольно хихикнула, живо представив себе эту картину.
 – И должен заметить, что настоящие вампиры не хихикают.
 – Та вампирша, что сейчас перед тобой, вполне на это способна. Кстати, пока не забыла… – Я ухватила Марка за ворот и, подтянув к себе, заглянула в самую глубь его глаз. Пора было применить свою силу и сверхъестественную сексуальную привлекательность. Но не во зло, а во благо. – Я рада, что ты чувствуешь себя лучше, но если вдруг опять впадешь в депрессию, то ты не будешь… пытаться… покончить… с собой. – Я чуть помолчала, а затем для закрепления эффекта добавила: – Повелеваю!
 Марк таращился на меня в полной прострации. Освещение в круглосуточном кафе, где мы сидели, было просто слепящим, и его зрачки превратились чуть ли не в точки.
 – Я буду… так или иначе… Черт!.. Я хочу… Но все равно спасибо.
 Мой взгляд стал еще более пронзительным.  Давай, вампирша-заклинательница, делай свое дело! 
 – Не смей… себя… убивать!
 – Почему… ты… так… со мной… говоришь?
 Раздосадованная, я отпустила Марка.
 – Блин!.. Ведь с воскрешением я, кажется, обрела способность повелевать людьми… Да у меня это и в школе получалось. В чем же дело? Ты-то чем отличаешься от других?
 – Спасибо за ласковый тон… Я не знаю, в чем причина, я… э-э-э… – У Марка вдруг отвисла челюсть, а в голове вроде бы послышался какой-то шорох – возможно, осыпались нейроны. Его восхищенный взгляд был устремлен поверх моего плеча по направлению к входу.
 Я быстро обернулась и… едва не свалилась со стула.  Вот зараза!.. В дверях стоял тот самый тип с кладбища и смотрел на меня.
 Волосы у него были растрепаны, и это меня слегка порадовало. Его спину я не видела, но моих ноздрей уже достиг запах горелого тряпья. Ха!.. Замечательно!
 – О Боже! – почти что пропел Марк. – Кто это?
 – Да так… один козел, – пробормотала я и, повернувшись обратно, вцепилась в свою чашку. От волнения я ненароком плеснула горячим чаем прямо на пальцы, но ничего не почувствовала.
 – Ах!.. Он идет сюда! – чуть ли не взвизгнул Марк. – О Боже… Боже… Боже мой!
 – Да возьми ты себя в руки! – прошипела я. – Верещишь, точно экзальтированная девица! Хотя постой-ка!.. – Меня вдруг осенило. Как всегда, с некоторым опозданием. – Так ты гей?! – Последнюю фразу я почти выкрикнула, и все, кто находился в кафе, тут же уставились на нас. А может, на приближающегося к нашему столику типа, от которого прямо-таки веяло опасностью.
 – Ну разумеется.
 – Что значит «разумеется»? Откуда мне было знать?.. Я думала, ты придерживаешься традиционной ориентации.
 – Это потому, что ты натуралка. – Марк по-прежнему таращился поверх моего плеча, без всякой нужды приглаживая свои коротенькие волосы. – Мне же порой кажется, что вокруг одни только геи.
 – Заблуждаешься… Согласно статистике, это не так.
 – Ну ладно, я не собираюсь выслушивать критику от всяких кровососов, – отмахнулся Марк и тут же проворковал: – Приве-е-ет!
 На мое плечо опустилась тяжелая длань. Я уж хотела, подобно взбесившемуся койоту, укусить этого придурка за руку, но передумала и лишь стряхнула ладонь с плеча.
 – Добрый вечер, – произнес подошедший вампир. В довершение ко всему он обладал просто убийственным баритоном.
 – Вали отсюда, – ласково отозвалась я.
 Однако этот наглец невозмутимо уселся рядом с Марком. Мой приятель томно вздохнул – того и гляди, упадет в обморок.
 – Ну вот… мы снова встретились.
 – И какого хрена тебе надо?
 – Насколько я помню, мы так и не представились друг другу.
 – Возможно, я бы представилась, если бы ты не запихнул мне в рот свой палец. – Я подумала было плеснуть ему в физиономию чаем, однако тут же отказалась от этой мысли: он вполне мог использовать в качестве щита Марка.
 – Ну что ж… Я Синклер. А ты?
 – Да пошел ты…
 – Это твоя фамилия?
 Марк засмеялся, и Синклер одарил его благосклонной улыбкой.
 – Это твой друг?
 – Не твое собачье дело.
 – Я хотел броситься с крыши, а она меня отговорила, – проинформировал Марк моего неприятеля. – А потом мы пришли сюда, чтобы обсудить план возмездия тем, кто плохо обращается с детьми.
 – Сюда мы пришли вовсе не для этого, – возразила я.
 – И для этого тоже.
 У Синклера вдруг расширились ноздри, и он подался к Марку, чтобы получше рассмотреть его шею (там образовался синяк, однако проколы уже затянулись). Затем он взглянул на меня.
 – Ты получила подпитку от этого парня?
 Я покраснела. Вернее, такое у меня возникло ощущение, ведь неизвестно, способна ли я теперь краснеть.
 – Еще раз повторяю: не твое собачье дело!
 Синклер побарабанил пальцами по столу. Я старалась не смотреть на них – они были такими длинными, такими изящными… И можно только догадываться, какая в них заключена сила.
 – Хм… Интересно, – вымолвил он. – И теперь вы, значит, оба здесь.
 – Не хочешь ли к нам присоединиться? – пропел Марк. Я скрипнула зубами, но эти двое не обратили на меня никакого внимания. – Может, выпьешь чашечку кофе или что-нибудь еще?
 – Я не пью… кофе.
 – Очень смешно, – вставила я. – Ну и чего ты… Сиклер… сюда пришел? Если по поводу компенсации за испорченный костюмчик, то даже не надейся.
 Синклер смотрел на меня совершенно невозмутимо. Взгляд его черных глаз буравил прямо-таки насквозь – ощущение не из приятных.
 – Насчет возмещения убытков мы поговорим потом. Что же касается твоего вопроса, то я здесь для того, чтобы помочь тебе, моя крошка.
 – Не смей меня так называть!
 – Ты можешь называть так меня, – тотчас же прощебетал Марк.
 – Ностро хочет заполучить тебя для своих обрядов, – продолжил Синклер. – Тот, кто доставит тебя к нему, будет щедро вознагражден.
 – И кто он такой, этот… Ноздро?
 – Не Ноздро, а Ностро. Он… нечто вроде вождя племени. Иногда… даже, можно сказать, часто… вампиры сбиваются в стаи, и сильнейший становится главарем.
 – А зачем им это нужно? – полюбопытствовала я. – Почему бы не гулять самим по себе, как и до смерти?
 – Потому что у них нет такой возможности. Как правило, они просто вынуждены присоединиться к той или иной стороне.
 – Меня никто ни к чему не принудит.
 – Это мы обсудим позднее.
 – Что?..
 – Ну, в общем, вампиры объединяются в целях самозащиты, для обеспечения собственной безопасности.
 – Так, значит, этого Носоро так корежило из-за того, что я нарушила правила игры?
 – Именно… И еще из-за твоего истерического смеха в столь важный момент.
 Марк, внимательно слушавший наш разговор, повернул ко мне голову.
 – То есть главный вампир чего-то от тебя хотел, а ты подняла его на смех?
 – Причем смеялась она довольно долго, – пояснил Синклер.
 – Ну ты, Бетси, и даешь!.. И он ничего тебе не сделал? Тебе просто повезло, что сейчас ты сидишь здесь.
 – Он использовал против нее сильнейшее средство, которое не способен перенести ни один вампир, но она и на это ответила смехом, – сообщил наш новый знакомый. – Так, значит, тебя зовут Бетси?
 – Да, Бетси, и что? Хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?
 – Нет, не хочу.
 Мне почудилось – или в его глазах действительно мелькнула насмешка? Я пристально на него посмотрела, но встретила ничего не выражающий взгляд. Хм… Возможно, и вправду показалось.
 – Так ты явился сюда затем, чтобы добыть для Носоро мою голову?
 – Не Носоро, а Ностро… Нет, не за этим. Ты слишком привлекательна, чтобы тебя обезглавливать.
 – Какая чушь… Слушай, а Ностро – случайно, не сокращение от имени Нострадамус? Неужто у этого недомерка начисто отсутствует воображение?
 Синклер поморщился, точно от зубной боли.
 – Угадала.
 – Фу-у-у…
 – Полностью с тобой согласен.
 – Так зачем же ты пришел, Сиклер?
 – Не Сиклер, а Синклер… Вообще-то я полагал, что ты и так все поймешь. Даже несмотря на уровень своего…
 – Но-но!
 – Ты только влилась в ряды Бессмертных и представляешь опасность для самой же себя. Ты поднялась из гроба всего лишь пару суток назад, совершенно не знаешь правил, и за твою голову назначено вознаграждение. Поэтому я хочу взять тебя под свою защиту.
 – И что я должна взамен? – Я произнесла это таким тоном, словно у меня во рту поселился таракан. Вряд ли можно полагаться на парня, который от твоего толчка тут же улегся отдохнуть. Хм… Забавно. Но вообще мне удалось зашвырнуть Синклера довольно далеко. – Ведь ты же готов это сделать не просто по доброте своего мертвого сердца.
 – Взамен мы получим возможность разобраться, почему ты так отличаешься от всех нас. Ты должна была бы корчиться в муках после того, как на тебя плеснули святой водой, но вместо этого только расчихалась. Когда я выясню…
 – Нет уж, и не надейся.
 Повисла долгая пауза. Судя по всему, Синклер ожидал услышать любой ответ, но только не отказ. Ах, несчастный разочарованный малыш!
 – Нет, я не могу так просто это оставить.
 – Да мне плевать!.. Ты мне не отец… хотя по возрасту, возможно, подходишь. Так что…
 – А сколько тебе лет? – тут же спросил Марк, затаив дыхание.
 Синклер удостоил его мимолетным взглядом.
 – Я родился в тот год, когда началась Вторая мировая война.
 Я едва не вскрикнула от ужаса. Подумать только!.. И меня влечет к такому ископаемому?.. Впрочем, что тут удивительного? Ведь на вид Синклеру немногим больше тридцати. В черных волосах ни единого седого волоса, вокруг бездонных глаз никаких морщинок.
 – Ни хрена себе!.. Это сколько ж тебе сейчас? Девяносто с лишним? Наверное, под одеждой у тебя сплошной бандаж с проволочным каркасом?
 – Н-да… Ты действительно крайне заносчивая, невежественная и…
 – Да нет, ему чуть больше шестидесяти, – поспешил вмешаться Марк. – Пожалуйста, успокойтесь… Мне совсем не хочется оказаться в центре вампирской потасовки.
 – Ну тогда поспи, – предложил Синклер.
 – Но я… хр-р-р…
 Дернувшись вперед, я подхватила голову Марка прежде, чем она успела стукнуться о столешницу. Потом, вытянув из-под его щеки руку, сердито взглянула на Синклера.
 – Зачем ты это сделал?
 Да и как, интересно, у него это получилось? Неплохо бы применить подобный трюк по отношению к своей злой мачехе.
 Синклер смотрел на меня холодно, точно замороженный труп.
 – Ему не следует слишком много о нас знать. Я, кстати, хотел поговорить с тобой и об этом. Ты ведь сообщила своим близким о том, что по-прежнему жива?
 – Ну во-первых, я не жива, во-вторых, это не твое дело, а в-третьих… Откуда ты знаешь?
 Синклер не ответил на мой вопрос.
 – Ты не должна была этого делать. Ты можешь подвергнуть опасности тех, кто тебе дорог.
 – В самом деле?.. Да что ты можешь об этом знать?
 – Ну, я-то…
 – Да не нужен мне твой ответ, – перебила я. – Это так, к слову.
 – А-а… извини.
 – Слушай, тебе никто не говорил, что у тебя несколько старомодная манера речи? Так, наверное, изъяснялись после Второй мировой?
 – А тебе никто не намекал, что тебе не хватает сосредоточенности?
 – Возможно, – ответила я и, в один присест осушив чашку с чаем, со стуком поставила ее на стол. Марк всхрапнул, по-прежнему пребывая в отключке. – Слушай внимательно… Я не терплю, когда меня грубо хватают и уж тем более запихивают в рот грязные пальцы…
 – Ну вообще-то, – вкрадчиво произнес Синклер, – мне хотелось вставить в твой ротик кое-что другое.
 – Прикуси язык!.. И еще мне не нравится, что ты бесцеремонно усыпляешь моих друзей.
 – Он тебе не друг, вы с ним только сегодня познакомились.
 – Неважно… Скажем так: он мой друг, с которым я очень долго не была знакома. Устраивает?.. И опять повторю: это не твое собачье дело. В общем, можешь валить отсюда. Я способна сама о себе позаботиться, ты мне не нужен, я не хочу тебя видеть, и…
 – Сплошная ложь.
 При этих словах внутри у меня что-то сжалось, но я тем не менее продолжила:
 – Я знать ничего не желаю о ваших дурацких вампирских племенах и стаях. То, что я мертва, вовсе не означает, что у меня не может быть своей собственной жизни.
 Синклер смотрел на меня, слегка приподняв бровь, и я поспешила добавить, прежде чем он успел снова меня перебить:
 – Да, я сообщила своей семье, что я… не мертва. А почему бы и нет? Думаю, они не станут вбивать мне в грудь осиновый кол… Ну уж отец-то с матерью – точно. Я не собираюсь тусоваться в сообществе бессмертных ничтожеств и постараюсь как-нибудь сама разобраться в ситуации. Поэтому не надо меня преследовать и испытывать мое терпение.
 – Все сказала?
 – Так, сейчас… Я способна сама о себе позаботиться – это раз, мое дело, кому и что говорить – два, бессмертные ничтожества… не надо испытывать мое терпение… Да, я закончила.
 – Мы еще вернемся к этому разговору. Придет время, мисс Строптивица, когда вам очень понадобится моя помощь. И я с радостью ее окажу, потому что я совсем не злопамятен. – Губы Синклера раздвинулись в улыбке. Это было потрясающе – видеть его сверкающие белизной зубы и блестящие глаза. Оба его клыка имели в длину явно не менее дюйма. Как так у него получается? Я не чуяла, чтобы поблизости у кого-то текла кровь. – Но помогу я только при условии, что ты позволишь мне… сунуть кое-что в твой ротик.
 – Да ты…
 – Всего хорошего, – пожелал Синклер и… исчез. Практически моментально.
 Ну наконец-то!.. Как видно, движения этого Гудини из мира вампиров были настолько быстрыми, что я не успела их уловить.
 Меня просто трясло от гнева и – о нет! – от вожделения. А Марк между тем тихо пускал слюни, уткнувшись носом в столешницу.




 Глава 14


 Несколько дней прошло без каких-либо происшествий – слишком большой срок как для моей давней занозы в заднице – Джессики, так и для новоприобретенной – Марка. Возбуждение, вызванное моим возвращением из мертвых, понемногу улеглось, мерзкие вампиры в двери не стучались, отношения с отцом и мачехой оставались практически прежними (он все так же присылал чеки, а она меня просто игнорировала), и такая жизнь казалась слишком скучной для моих приятелей. Их нисколько не волновало, что я вполне довольна тем, как все складывается.
 После того как я познакомила Джессику с Марком, они некоторое время петушились, но потом пришли к согласию, решив поделить меня между собой. Я в их споры не влезала. Поскольку кулаки в ход они не пускали, эти разборки меня мало интересовали.
 Всякий раз, как я заводила дружбу с кем-то еще, Джессика воспринимала это как личную угрозу. Я пыталась ей объяснить, что не ко всем своим подругам отношусь одинаково, что она у меня самая любимая и таковой пребудет вовеки, но Джессика оставалась практически глуха к моим увещеваниям. Причем дорога эта имела лишь одностороннее движение: у самой Джессики было немало подруг из так называемого высшего общества, которые не признали бы меня, даже столкнувшись нос к носу. Впрочем, их признание мне не очень-то и нужно. Как писал Майкл Кричтон в «Парке юрского периода»: «… вы ведь знаете, какие задницы все эти потомственные богачи».
 Помимо прочего, следовало учитывать и то, что доктор Марк Спэнглер, несмотря на вновь обретенный смысл жизни (в числе составляющих и план возмездия истязателям детей), пока что пребывал в неуравновешенном состоянии, и я опасалась, как бы ему опять не вздумалось забраться на крышу из-за какого-нибудь неосторожного слова или действия.
 Так что, занимаясь поисками новой работы, он жил у меня, что в полной мере устраивало нас обоих – ему требовалось пристанище, мне же хотелось, чтобы в доме постоянно кто-то находился.
 До своей смерти я бы вряд ли так поступила. И не потому, что не видела в этом необходимости, а потому, что у меня просто не хватило бы смелости. В людях не так-то легко разобраться. Кто знает, что кроется у человека в сердце, какие мысли он прячет за своей улыбкой. Однако теперь вместе с неутолимой жаждой крови я обрела нечто вроде внутреннего радара, и потому знала наверняка, что Марку вполне можно доверять.
 Честно говоря, мне никогда не нравилось жить одной – именно поэтому я и вызволила Жизель из приюта для бездомных животных. Порой, насмотревшись по телевизору ужастиков, я всю ночь не смыкала глаз, вздрагивая при каждом шорохе. Больше всего меня приводило в трепет кино про зомби – после просмотра фильма «Обитель зла» я целую неделю мучилась кошмарами. Теперь, когда я и сама стала одним из этих неуязвимых монстров, прошлые страхи кажутся смешными, но мне тем не менее все равно не хочется жить в одиночестве.
 В общем, когда я объяснила Джессике про свой вампирский «радар», она, немного поворчав, успокоилась. А Марку в первый же день пребывания в моем доме я сказала:
 – Должна признаться, я все же беспокоюсь зa тебя.
 – За меня?.. А что такое? – Марк как раз намазывал маслом круассан.  Фу!.. Как будто в нем самом мало жира.  – Думаю, твоя голова и так забита проблемами, чтобы беспокоиться еще и за меня. – Округлив глаза и похлопав ресницами, он за один присест откусил сразу полкруассана.
 – Да нет, на самом деле моя голова мало чем заполнена… что довольно-таки удивительно, – сказала я и, видя, что Марк уже открывает свой набитый рот, быстро добавила: – Только не сочти это за призыв к критическим комментариям. В общем, я побаиваюсь, как бы ты снова не очутился на какой-нибудь крыше… едва я от тебя отвернусь.
 – Не дождешься, – уверенно заявил Марк, слегка меня при этом забрызгав.
 Я смахнула с лица мокрые крошки.
 – Точно?
 – У меня ведь тревожное расстройство, а не навязчивая идея суицида. Такие, как я, очень редко накладывают на себя руки. Нас слишком тревожит сама мысль о смерти.
 Некоторая абсурдность прозвучавших слов не могла не позабавить, и я рассмеялась. Марк, глядя на меня, тоже оскалил зубы и отправил в рот оставшуюся часть круассана.
 Так или иначе, но мы трое неплохо ладили, хотя я, конечно же, была вынуждена в какой-то мере балансировать между Джессикой и Марком. И поскольку мне очень хотелось, чтобы эти двое невротиков были спокойны и счастливы, в одну прекрасную ночь я оказалась в смотровом кабинете Центральной городской клиники. И это вместо того, чтобы отправиться в «Нейман Маркус» на очередную «Сумасшедшую полуночную распродажу обуви»!
 – Только ради вас, – сказала я Джессике и Марку, уступив их напору.
 Оба они сошлись во мнении, что я представляю собой совершенно необычную разновидность вампиров, и чем больше будет известно о моих особенностях, тем лучше. Ну Джессику-то просто одолевало любопытство, Марку же хотелось выявить какую-то «базисную линию» (даже не представляю, что это такое), поэтому он обо всем договорился в клинике, нашел свободное помещение, и обследование началось.
 – Только учтите, раздеваться я не намерена, – сразу же предупредила я.
 – Да ладно, чего ты? Для меня это не будет таким уж большим потрясением.
 – Для меня тоже, – сухо добавила Джессика. – Подумаешь, девица с бледной лягушачьей кожей и волосатыми ногами.
 – Интересно, а что произойдет, если тебя остричь наголо? – задумчиво произнес Марк, сунув мне под язык градусник. – Волосы отрастут или ты останешься лысой навсегда? Сохранилась ли у них способность к росту? А может, они неким волшебным образом отрастут уже через день? – Он так пристально рассматривал мои волосы, что я отклонилась от него как можно дальше, едва не свалившись при этом со стола.
 – Так, значит, этот Синклер хочет взять тебя под свое крыло? – подала голос Джессика, которая принялась разъезжать по комнате на стуле с колесиками. Приблизившись к одной стене, она отталкивалась ногами и катилась к противоположной. Марк, должно быть, уже давно привык к различным выходкам во время осмотров, но у меня эта езда вызывала некоторое раздражение. Джессика сняла с себя траур по поводу моей кончины и сегодня была одета в зеленые леггинсы, желтую футболку, оранжево-розовый плащ и зеленые туфли на плоской подошве. – Он, значит, намерен научить тебя ориентироваться в мире вампиров?
 – О Боже! Этот Синклер просто бесподобен! – запричитал Марк. В отличие от Джессики он в своих драных джинсах и линялой футболке с надписью «Умри, Фред!» (довольно необычный и даже настораживающий лозунг для медика) представлял собой ходячее пугало. – Этот парень прямо-таки неотразим! – Марк глянул на шкалу градусника и, встряхнув его, снова пихнул мне в рот. – Кстати, до вашего прихода я все оборудование проверил на себе. Работает отлично.
 – Напоминание о том, что работаешь именно ты, – язвительно заметила Джессика.
 – Толстосумам слова не давали, – огрызнулся Марк. – Так о чем мы говорили? Ах да, Синклер… Джессика, если б ты только его видела!.. По внешности – классический князь тьмы, а двигается… словно тореадор! Как только я его увидел, меня тут же обдало жаром.
 – Да уж… – промолвила впечатленная Джессика. – Но насколько я понимаю, он белый.
 – Правильно понимаешь, – ухмыльнулась я. – И не забывай, что ему больше ста лет.
 – Да нет, чуть больше шестидесяти, – поправил меня Марк. – Так что он, конечно, успел поднабраться жизненного опыта. А какой у него должен быть сексуальный опыт!.. Только представьте, со сколькими он за эти годы перетрахался, имея крепкое, сильное и вечно молодое тело. О Боже!.. Нет, лучше и не говорить об этом, а то у меня даже коленки подгибаются.
 – Да уж, помолчи, пожалуйста, – попросила я. О том, какой у Синклера жизненный и сексуальный опыт, я как-то не задумывалась. Так же, как и о том, какое тело спрятано под его отлично скроенным костюмом. Вполне возможно, что оно уже довольно дряхлое и немощное. – Мне абсолютно наплевать, чего хочет Синклер. Я в эти вампирские игры не играю, и их интриги меня не волнуют. У меня есть собственные дела, и пусть он лучше ко мне не лезет. Пусть так и копается в своем дерьме!
 – А не то ты снова шарахнешь его о каменный крест, – вставила Джессика. – Как жаль, что я этого не видела!
 – И хорошо, что не видела, – мрачно отозвалась я. – То, с чем я столкнулась хоть и кажется глупым, но все же пугает. Если именно это ждет вступившего в вампирское племя, то я – пас. Я не намерена иметь ничего общего с этим сборищем. Какой-то нелепый кордебалет паралитиков.
 Марк между тем протянул мне пластиковый стакан.
 – На-ка, помочись.
 Я помотала головой.
 – Не могу.
 – Да ты можешь уединиться в соседней…
 – Я не могу чисто в физиологическом смысле. Я еще ни разу не пользовалась туалетом с тех пор, как воскресла.
 – Что ж, замечательно, – протянул Марк, хотя на самом деле так, конечно же, не считал. Нахмурив брови, он быстрым шагом направился в смежную комнату.
 – Подумать только, сколько ты теперь сможешь сэкономить на туалетной бумаге, – оптимистично заметила Джессика.
 – Да уж, экономия выйдет немалая.
 Вернувшись, Марк подошел к столу и сунул мне под одежду чашечку стетоскопа.
 – Дыши глубже.
 – Пф-ф-ф…
 – Давай, давай, не сачкуй! – недовольно потребовал он.
 – Эй, дружок, сменив тон! – возмутилась я. – Мне эти ваши забавы вообще ни к чему.
 – Тише-тише, не горячитесь, – вмешалась Джессика. – Бетси, ты же понимаешь, Марку еще не приходилось обследовать живых покойников, так что будь к нему снисходительна.
 – Пожалуйста…
 – Бетси, ну постарайся – попросил Марк.
 Я напряглась изо всех сил, отчего у меня тут же закружилась голова, и потемнело в глазах. А когда я все же сумела исторгнуть из своих мертвых легких какое-то дуновение, меня едва не стошнило.
 – Спокойно, спокойно.
 – Сам успокойся! – Я свалилась на стол и скрестила руки на груди. – Больше дышать не буду. Надеюсь, ты получил искомый результат?
 Марк, не ответив, направил мне в глаз лучик света.
 – Так-так, – произнес он в манере докторов всего мира. Затем осветил другой глаз. – Ага.
 Подойдя к стене, он шикнул выключателем, и комната погрузилась во мрак. Впрочем, для меня-то мало что изменилось, я прекрасно видела и в темноте. Вернувшись к столу, Марк снова стал разглядывать мои зрачки.
 – Блин!..
 Я услышала, как звякнул выпавший из его рук инструмент.
 – Что там? Что-то не так?
 – Да нет, все нормально.
 Марк принялся шарить ладонью по полу. Насколько я понимала, мои друзья были сейчас подобны слепым котятам, так как в этом преддверии ада напрочь отсутствовали окна. Джессика застыла на месте, очевидно, опасаясь обо что-нибудь стукнуться, а Марк продолжал поиски. Если бы они столкнулись друг с другом, на это было бы интересно посмотреть.
 – Он в десяти сантиметрах от твоей левой руки, – проинформировала я.
 Нащупав наконец инструмент, Марк поднялся, снова включил свет, и обследование возобновилось.
 – Так, откроем пошире рот, – предложил он бодрым голосом. Я повиновалась. – Давай-ка их посмотрим.
 – Что именно?
 – Твои клыки. Ну, выдвини их.
 Я хлопала ресницами, уставившись на Марка. Джессика придвинулась поближе с явным желанием тоже посмотреть.
 – Не могу.
 – Очень даже можешь, – возразила подруга. – Ты ведь ночная охотница, бродящая в ночи…
 – Хм… Ночная охотница, бродящая в ночи?..
 – Помолчи немного, – попросил Марк Джессику. – Ну давай, Бетси. Я хочу сравнить их с другими зубами.
 Я напряглась и даже тихонько замычала, но ничего не получилось.
 – Бесполезно… Не могу.
 – Ну еще постарайся. Подумай о крови.
 – Сам думай о крови! – огрызнулась я. – Говорю же, я не могу выдвигать их произвольно. Возможно, со временем, когда я наберусь опыта, мои зубы начнут мне подчиняться, а сейчас ничего не получится.
 Марк шагнул было от стола, но в тот же миг я ухватила его за руку. Поскольку точно знала, что он подумал.
 Не то чтобы я смогла прочесть его мысли, скорее это было понимание языка тела, но я сразу обо всем догадалась. Вот еще одна сверхъестественная вампирская способность, пришедшаяся как раз кстати.
 – И не смей себя резать, чтобы выманить мои клыки, – предупредила я. – И вообще, мне все это уже надоело.
 – Ну ладно, ладно… Расслабься, – взмолился Марк, и я отпустила его руку. На месте захвата остались мертвенно-белые пятна – следы моих пальцев. Недовольно поглядывая на меня, Марк принялся растирать запястье. – Блин!.. У тебя хватка, как у анаконды. Наверное, пора заканчивать… Как, по-вашему?
 – Да я вообще была против этой идеи!
 Однако только спустя двадцать минут, в течение которых мы то и дело переругивались, Марк наконец-то выдохся. Его взгляд, устремленный на меня, был каким-то странным, но я не стала заморачиваться по этому поводу. По-видимому, Марк, который еще недавно без особого удивления наблюдал, как я карабкалась по стене, запросто предоставил себя для подпитки и без церемоний обосновался в моем доме, теперь был несколько ошеломлен, уже в качестве исследователя столкнувшись с голыми фактами.
 – Ну что, доктор, пациентка жить будет? – засмеявшись, спросила Джессика.
 – Ну что я могу сказать?.. – Марк прокашлялся. – Давление в несколько раз ниже нормы, рефлекс Бабинского отсутствует, температура тела – двадцать шесть и шесть… потому-то у тебя такое холодное, гадкое рукопожатие… три вдоха-выдоха в минуту, частота пульса – шесть ударов. В общем, все параметры абсолютно несовместимы с жизнью.
 – Ого! – изумилась Джессика. – Ты слышала, подруга? Оказывается, ты не совместима с жизнью!
 – Н-да… Я-то думала, что у меня несовместимость только с розовым цветом.
 – Так что будь начеку, Бетси… береги свою задницу, – посоветовал Марк. – Если кто-то посторонний обнаружит тебя днем, во время сна, и вызовет «скорую», то врачи решат, что ты отбросила коньки и отправят тебя прямиком в морг.
 Джессика не отрывала от меня взгляда.
 – Так, значит, ты вдыхаешь и выдыхаешь только три раза в минуту?
 – Наверное, – пожала я плечами. – Как-то не обращала на это внимания. Ты же не задумываешься о том, как дышишь, пока не простудишься и не подхватишь насморк.
 – И вовсе она не гадкая, – возразила Марку моя преданная подруга. – Прикасаться к ней – это все равно… что находиться в прохладной тени.
 – Да нет, я действительно гадкая, – мрачно подтвердила я. – Впрочем, спасибо, что сравнила меня с прохладной тенью.
 – Тем не менее… – продолжил Марк. – Несмотря на то, что функционирование твоего организма несовместимо с жизнью, ты обладаешь необычайной силой, нечеловеческой ловкостью и стремительностью, придерживаясь при этом жидкой диеты. Кроме того, у тебя по-прежнему наблюдается перрла…
 – Эй, бледнолицый, говори на нормальном языке, – потребовала Джессика.
 – В общем, зрачки круглые, одинаковые, реагируют на свет и иное воздействие…
 – Я бы охотно поступила в медицинский колледж, – вставила я. – Если б не нужно было зубрить математику и прочую тягомотину.
 – …хотя следует отметить, что твои зрачки раза в два больше, чем у обычных людей. Никогда не видел ничего подобного.
 – Ну что тут сказать? – произнесла я со скромным видом. – Я всегда была особенной.
 – Без сомнения, – согласилась Джессика. – Но теперь ты еще и способна ставить олимпийские рекорды.
 Не обращая внимания на наш треп, Марк в манере настоящего ученого продолжил:
 – Также наблюдается очень низкая активность на клеточном уровне, отчего старение организма прекратилось. И по какой-то причине отсутствуют естественные выделения. Ты говоришь, что ни разу не мочилась с тех пор, как погибла… Совершенно непонятно почему, ведь ты постоянно поглощаешь жидкости. Ты также не потеешь, у тебя не выделяются слезы…
 – Она очень странная девчонка… – фальшиво пропела Джессика строчку из песни. – Такую к себе в дом не приведешь…
 – И Джессика сказала, что ты не можешь пить консервированную кровь… – Размышляя вслух, Марк постукивал чашечкой стетоскопа по своим зубам. Бр-р-р!.. Он же еще недавно прикладывал ее к моему телу. Надеюсь, он протрет инструмент спиртом, прежде чем приставить его к грудной клетке очередного ничего не подозревающего пациента. – Значит, в свежей, то есть живой, крови содержится что-то такое, что поддерживает в тебе силы. Может, это электролиты? Чистая энергия, заключенная в живых клетках? Интересно, если ты попробуешь…
 – Одной наукой это не объяснить, – перебила Джессика. – Наверняка здесь имеется примесь какого-нибудь мистического дерьма.
 Я засмеялась:
 – Мистическое дерьмо?.. Это что, такой специальный термин?
 Через несколько минут, накинув верхнюю одежду и погасив свет, мы как можно тише покинули отделение через боковой выход. В эту ночь у Марка не было дежурства, и ему совсем не хотелось отвечать на расспросы любопытных коллег по поводу говорящей покойницы, побывавшей на смотровом столе.
 – Не знаю, – продолжал недоумевать Марк по дороге. – Я никогда во все это не верил. Блин, я даже фантастику не читаю! Хотя кое-что из того, что я видел в клинике… очень редкие случаи… свидетельствуют, что человеческий организм обладает невероятной приспособляемостью. Порой человек способен переносить воздействие такой дряни, которая, по идее, должна убивать все живое.
 – В самом деле? – поразилась я.
 – Уж можешь мне поверить. Я видел детей, которые поступали к нам со штырями, торчащими из черепа… А уже на следующий день они за обе щеки уплетали завтрак и просили добавки. В мире много невероятного и совершенно непредсказуемого. Так что наверняка как-то можно объяснить, почему ты стала… такой. Возможно, ты подверглась какой-то мутации. Возможно, слово «вампир» – просто иное определение…
 – …мутировавшего уродца. Спасибо, утешил.
 – Я мог бы опубликовать научный труд… – Глаза Марка, горящие фанатизмом, прямо-таки пугали. – Я бы прославился, стал знаменитым… Ну а потом меня бы заперли в психушку, примерно на годик, где я бы объедался абрикосовым пюре и малевал картины.
 Мы все рассмеялись.
 Двери клиники закрылись за нами, и мы двинулись по аллее в сторону улицы. Вот тут-то все и произошло.
 Конечно, я почувствовала опасность куда раньше, чем Джессика и Марк (они-то ни о чем не подозревали до самого последнего момента), однако вовремя среагировать не успела. К нам метнулась темная стремительная тень, и мгновение спустя Марк очутился в руках какой-то маленькой черноволосой женщины с невероятно голубыми глазами. Она обхватила моего приятеля за шею и резко наклонила назад – так, что его горло оказалось на уровне ее рта. Джессика растянулась на земле, уткнувшись носом в молодую траву – бросаясь к Марку, эта коротышка успела отправить мою подругу в нокаут, с силой швырнув ее на стену.
 – Ну что, подлая Бетси?.. – прошипела пигалица, которая была уж очень маленькой, метра полтора ростом, а весом чуть больше сорока килограммов. Однако при этом она явно обладала немалой мощью, точно буйвол, накачанный стероидами. Лицо у нее было совершенно заурядным и невыразительным – вполне обычный нос, гладкая кочка подбородка, узкий лобик. И на этом фоне – изумительные, просто сказочные глаза!.. Огромные, цвета чистого весеннего неба, обрамленные густыми и длинными черными ресницами. Клыки вырастали прямо у меня на глазах. – Вот мы и встретились.
 К моему удивлению и даже некоторому огорчению, она совсем не шепелявила.
 – Это твоя подруга? – просипел Марк, у которого значительно снизилось поступление воздуха в легкие. Стоять ему приходилось, изогнувшись назад и устремив взор к далеким холодным звездам. – Или, может… хр-р-р… бывшая одноклассница?
 Волосы на оголившемся, вылезшем из рукава предплечье Марка стояли дыбом. Он, конечно же, испугался, однако тон его был небрежным и беспечным. Я испытала некоторую гордость за своего приятеля – честно говоря, до сего момента я и не подозревала, что он такой храбрый.
 – В первый раз ее вижу, – ответила я. – Слушай, милая букашка, лучше отпусти моего друга, пока я не всадила тебе в задницу распятие.
 Рассмеявшись, незнакомка еще сильнее стиснула Марку горло, и он тут же стал хватать ртом воздух, не в состоянии издать ни звука. Вампирша провела языком по его шее, и Марк содрогнулся, изогнувшись при этом еще сильнее.
 – О-о!.. А он вкусненький! Неудивительно, что ты держишь его при себе.
 – Да, он мой!.. Это моя добыча! А ты иди и добывай свою собственную!
 Я сделала было шаг вперед, и в этот момент злодейка вонзила клыки Марку в шею. Причем вонзила грубо и жестоко, без той мягкости и осторожности, с какой еще недавно действовала я сама. Она просто вырвала у Марка целый лоскут кожи шириной с дюйм и принялась жадно, точно собака в жаркий день, лакать его кровь.
 Марк тихо вскрикнул, и этот слабый звук мгновенно растворился во тьме.
 – Немедленно прекрати! – завопила я, совершенно ошеломленная происходящим. Ведь всего лишь минуту назад, когда мы вышли из клиники, кругом царила тишь да благодать. Даже вынужденное посещение кладбища не вызвало у меня такой тревоги. – Прошу, перестань!.. Что тебе вообще нужно?
 Вампирша перестала высасывать из Марка кровь и подняла на меня глаза. Ее зрачки были огромными. Уж не об этом ли говорил мой приятель?.. Впрочем, я тут же отмахнулась от несвоевременной мысли, потому что незнакомка заговорила:
 – Мне нужна ты. Моему господину необходимо твое присутствие.
 – Это кому… Носхеру?
 Ноздри пигалицы расширились. Ее подбородок был измазан кровью, и мне вдруг очень захотелось слизать эту кровь – как ни странно, я не испытывала никакого отвращения, ни малейших рвотных позывов при мысли об этом. Я почувствовала, как выдвинулись мои клыки, которые, казалось, заполнили весь рот. Ошарашенная и смущенная, я была не в силах взглянуть на Марка.
 – Как ты его назвала? – переспросила вампирша. – Нос-хер?.. Это ты так шутишь?
 – Да нет, нет!.. Прош-што я плохо ж-жапоминаю имена.
 – Что с твоим голосом?
 – Не обращай внимания. Так что нужно твоему гош-шпо-дину?
 – Ностро желает с тобой пообщаться. И он позволил мне использовать любые методы убеждения, так что я…
 – Хорошо, хорошо…
 – Что – хорошо?
 – Я поеду ш-ш тобой, только отпуш-шти его. И мы от-правимш-ша немедленно.
 – Не смей! – потребовал Марк, направив свой возглас к небу.
 – Помолчи, пожалуйш-шта, – отозвалась я.
 – Бетси, не езди никуда с этой сучкой… Это может очень плохо кончиться.
 – Марк, ж-жаткнись!
 – В самом деле, Марк… – Вампирша вдруг так сильно стиснула моего приятеля, что у него скрипнули ребра. Хотя, может, он просто застонал. – Лучше заткнись! – Пару секунд она помолчала, видимо, ожидая сопротивления, после чего добавила: – Ну вот и хорошо.
 Злодейка наконец-то отпустила Марка (как мне показалось, весь этот ужас длился не менее получаса), и тот на подгибающихся ногах поспешил уйти от нее как можно дальше. Затем он приблизился к Джессике и, опустившись на колени, приложил пальцы к ее сонной артерии.
 – Ну что, Бетси, идем! – позвала вампирша.
 – Марк!.. – окликнула я, ощутив, как мои клыки задвигаются обратно. Ну слава Богу!.. – Пульс есть?
 Марк обернулся. Его трясло от выброса адреналина, глаза были расширены, с лица сошли все краски.
 – Да, есть… Ничего страшного, она просто без сознания.
  Что ж, поздравляю, злобная коротышка, ты еще поживешь… 
 – Отнеси Джессику в клинику, пусть ее осмотрят… И позаботься о собственной ране… Извини…
 – Бетси, ты ни в чем не виновата… Я все сделаю… В больнице скажу, что на нас напали грабители.
 – Извини, – повторила я и двинулась вперед. – Я скоро вернусь.
 – Совсем не факт, – прочирикала пигалица, которая наблюдала за нами с выражением насмешливого презрения на своем крохотном гаденьком личике.
 – Захлопни пасть… манда долбаная! – рявкнула я.
 Должна заметить, что прежде я еще никого не обзывала словом на букву «м», однако в данной ситуации оно подходило как нельзя лучше. Вампирша была явно шокирована – как будто ей отвесили пощечину. В принципе именно это я и сделала, только не рукой, а словом. Нанесенное оскорбление хоть в какой-то мере компенсировало мои переживания и беспокойство за друзей. Но этой мелкой мрази все равно не стоит расслабляться – я не упущу возможности поквитаться с ней.
 Впрочем, она была всего лишь рядовым бойцом, исполнительницей чужих приказаний. Ее подослал Ностро, велев любыми способами затащить меня к нему. Поэтому в первую очередь я должна разделаться с ним.




 Глава 15


 – Мой господин…
 – Заткнись!
 – Тебе не следует так…
 – Заткнись, мать твою!
 – Может, хочешь со мной подраться… Бетси? – Мелкая вампирша, глаза которой обрели цвет предзакатного неба, подалась ко мне.
 Ого!.. Ее глаза меняют окраску под воздействием эмоций. Страшно, аж жуть!
 – Охотно, моя красавица. Ну… начинай коза драная! Посмотрим, как это у тебя получится, когда ты не сможешь заслониться моим другом.
 Должно быть, в моем голосе выразился весь обуревающий меня гнев, потому что пигалица явно заколебалась. Она откинулась на спинку сиденья, скрестила руки на груди и уставилась в боковое стекло. Просто восхитительно – как будто нисколько не испугалась.
 Я опять ехала в одном из лимузинов, принадлежащих этому… Носхеру. Автомобиль, словно большой черный вестник смерти, пожирающий бензин, поджидал нас рядом с клиникой. Прежде чем усесться в него, я оторвала антенну – просто так, ради забавы – и швырнула ее в голову пигалицы. Та едва успела увернуться. Водитель открыл передо мной дверцу, не сказав ни слова.
 – Меня зовут Шанара, – вновь подала голос вампирша.
 – Да и хрен с тобой, – отозвалась я. Затем пошарила в кармане (эти льняные брюки мнутся просто ужасно) и кинула ей пятидолларовую банкноту – На, купи себе нормальное имя.
 Вампирша проводила взглядом купюру, отлетевшую от ее практически несуществующей груди, расплела руки и принялась постукивать по подлокотнику длинными красными коготками. Она явно злилась, однако ничего не предпринимала. Хм, интересно… Быть может, миссия, которую поручил ей Ноздро, дает право причинять вред кому угодно, но только не мне?
 Нужно это выяснить.
 – Такие длинные и красивые ногти, как у шлюх, уже давно устарели, – проинформировала я. – Ты отстаешь от жизни лет на пять. То, что ты мертва, вовсе не значит, что можно быть настолько старомодной.
 – Я не мертвая, я бессмертная.
 – Да нет, ты мертвая, – безжалостно сказала я. – Когда ты в последний раз съела хороший кусок мяса? Или хотя бы салат? Блин, да хотя бы корочку хлеба?.. Мертвецы не едят, мы тоже не едим, следовательно, мы мертвы.
 – Мы обладаем гораздо большей силой, чем простые смертные, и…
 – Бла-бла-бла… – передразнила я. – Прибереги этот довод для призывного пункта. Так когда ты умерла? Так, как ты, выглядели, наверное, годах в шестидесятых.
 Вампирша негодующе выпятила плоскую грудь.
 – Чудесная трансформация произошла со мной в тысяча девятьсот семьдесят втором году.
 – Ну, тогда это объясняет и твой маникюр, и твои антикварные туфли.
 – Такие сейчас опять носят! – чуть ли не взвизгнула она, указывая на свои калоши.
 – Да ладно, не расстраивайся. Я понимаю, что за модой не так-то легко уследить. Это удается не каждой.
 Из передней части лимузина донесся приглушенный звук – похоже, водитель пытался сдержать рвущийся наружу смех.
 Быстро обернувшись, Шанара ударила кулаком по перегородке. По стеклу пошли трещины, но оно все же устояло.
 – Следи за дорогой, олух!
 – Как трогательно, – заметила я. – Учти, Шалуза, если ты еще хоть раз тронешь моих друзей, я откушу твои пальчики и вставлю их тебе в ноздри. – Я ласково улыбнулась. – То же самое касается и вашего Носхера.
 Конечно, это были только слова.  Дерьмо! Я ведь вовсе не грозная мстительница, а всего лишь секретарша! Причем бывшая. Я способна со скоростью пулемета стучать по клавишам, но махать кулаками… тут у меня совершенно нет навыка.
 Зато у меня неплохо подвешен язык. Если понадобится, могу болтать хоть до Судного дня.
 – Ты за свои слова поплатишься, – процедила Шанара. – Скоро ты запоешь иначе.
 – Да ты, никак, злишься? Господи… Надеюсь, несильно?
 Шанара дернулась так, будто я попыталась ткнуть ей в глаз вилкой. Хм, интересно… Какие слова я только что произнесла? Злишься… Господи…
 – Господи, – повторила я, и Шанара вновь содрогнулась. – Боже… Иисус Христос… Отче наш, сущий на Небесах…
 – Замолчи! Прекрати немедленно! – Казалось, Шанара готова на ходу выскочить из машины. – Не произноси Этих Слов!
 – Сама прекрати произносить слова с заглавных букв, тогда и я не буду.
 – Что?.. Я не понимаю, о чем ты.
 – Неудивительно… уж если ты носишь такую обувь, – сказала я, бросив скептический взгляд на ее «прады», которые были актуальны несколько сезонов назад.
 – Мы уже подъезжаем? – поинтересовалась я.
 – Нет, – отозвалась Шанара.
 Прошло минуты четыре, и я спросила опять:
 – Мы уже подъезжаем?
 – Нет.
 Еще через несколько минут я повторила:
 – Мы уже подъезжаем?
 – Нет.
 Какое-то время спустя я вновь подала голос:
 – Мы уже подъезжаем?
 – Заткнись!.. Мне поручено доставить тебя на место, но я вовсе не обязана слушать твое мерзкое блеяние! Так что замолчи, замолчи и еще раз замолчи!
 – Ну ладно, ладно… Не брызгай на меня слюной… овца бешеная. – Выждав некоторое время, я снова спросила: – Мы уже подъезжаем?
 – Да, подъезжаем, – заскрежетав клыками, ответила Шанара. – К моему счастью.
 – Ого, какая ты зубастая! Отчего это? Наверное, голодная?
 Скорее всего, так оно и было – выглядела Шанара не самым лучшим образом. Слишком бледная, слишком тощая и какая-то изможденная. Хотя это вполне могло быть следствием того, что ей почти полчаса пришлось провести в замкнутом пространстве вместе со мной.
 Как-то раз во время школьных каникул я отправилась с отцом и Антонией в автомобильное путешествие через несколько штатов… Подобная поездка стала единственной.
 – Даже и не думай перекусить мною, – предупредила я.
 – Смотри, допросишься… – огрызнулась коротышка.
 Вскоре лимузин плавно остановился, дверца распахнулась, и Шанара практически вытолкала меня из салона.
 – Идем!
 Передо мной предстал довольно большой особняк, расположенный, насколько я понимала, на берегу озера Миннетонка. Трехэтажный, окрашенный в зеленый цвет, с четырьмя белыми колоннами по фронтону. Так и казалось, будто этот дом выдернут из зауряднейшего фильма про вампиров. Иллюминация, разумеется, отсутствовала.
 – Как, мы не на кладбище? – изумилась я. – Я-то думала, твой босс и впрямь верен классическим канонам.
 Не ответив, Шанара вцепилась в мой локоть и потащила меня к дому. Было совершенно ясно, что ей безумно хочется сделать мне какую-нибудь пакость. Вообще-то благоразумный человек на моем месте сейчас бы помалкивал и думал о том, как бы улизнуть.
 – Так ты, Шалуда, для этого типа вроде охотничьей собаки, приносящей дичь?.. «Мне нужна Бетси, взять ее!» Так примерно?.. Ты, видать, настолько ничтожное существо, что у тебя совершенно отсутствует личная жизнь, и потому ты цепляешься за фалды его смокинга, точно за мамкину юбку… Ой, поосторожнее с моим костюмом!
 Следует отметить, что на мне в этот день был светло-бежевый льняной брючный костюм от «Анны Кляйн», на ногах – туфли на плоской подошве из прошлогодней коллекции «Хелен Арпель». Хорошо, что я не оделась получше и не выбрала свои новейшие «арпели» – чего доброго эти придурки решили бы, что я вырядилась специально для них.
 Шанара протащила меня по погруженным во мрак комнатам (я, конечно же, прекрасно все различала и без освещения) и через двустворчатые застекленные двери ввела – вернее, втолкнула – в огромный зал, предназначенный не иначе как для балов. Я тут же подняла голову, ожидая увидеть под потолком зеркальный дискотечный шар, но такового, как ни странно, не оказалось.
 В зале находилось человек двадцать, и все – в черном. Губы женщин были намазаны красной помадой самых разных оттенков, на мужчинах – смокинги, наверняка взятые напрокат. Н-да… хуже и придумать нельзя.
 – А вот и наша Элизабет! – воскликнул Ностро, поднимаясь с самого настоящего трона. Это громоздкое нелепое сооружение, сверкающее позолотой, с большим золотистым опахалом над высокой спинкой, располагалось в дальнем конце зала. Боже, какой отстой!.. Хорошо хоть, этот клоун не напялил на себя корону. – Благодарю тебя, Шанара, за то, что ты доставила ее к нам.
 – Гав, гав… хорошая собачка, – вполголоса произнесла я и добавила: – Маленькая злобная сучка.
 Что-то прошипев мне, точно чайник, пигалица напыщенно ответила:
 – Исполнение ваших пожеланий, мой господин, является для меня наивысшим долгом.
 Я фыркнула, и Шанара стрельнула в мою сторону прямо-таки убийственным взглядом. От которого мне, впрочем, было ни холодно, ни жарко.
 – Ну и зачем меня сюда привезли? – спросила я. – Для чего ты натравил на меня свою шавку?
 – В прошлый раз ты покинула нас слишком поспешно, – любезнейшим тоном проговорил Ностро. Он подошел ближе, и я вновь была поражена его несуразным видом. Как правило, в книгах вампиры-злодеи – элегантные молодые люди с изысканными манерами или невероятно красивые женщины, этот же выглядел точно какой-нибудь пакостный монах, предпочитающий отрывать мухам лапки в то время, пока его собратья добросовестно читают литании. – Я очень, очень рад, что ты решила вернуться.
 – Смотри, не расплескай свое дерьмо от избытка радости, – предупредила я.
 Некоторые из присутствующих ахнули, однако никто не сдвинулся с места и не проронил ни слова.
 Ностро через силу улыбнулся и, как ни в чем не бывало, продолжил:
 – Теперь мы можем завершить прерванную церемонию, и ты вольешься в нашу дружную семью. – Он обвел собравшихся рукой. – Братьям и сестрам просто не терпится поприветствовать тебя.
 – Ну да… Так и кажется, что они сейчас завизжат от восторга. Послушай, Ностро, мне это все на хрен не надо, и ты прекрасно знаешь, что я приехала не по своей воле! Твоя приспешница, эта шалава в уцененных туфлях, едва не загрызла моего друга – только так она вынудила меня последовать за ней! Ни в какой церемонии я участвовать не собираюсь и хочу, чтобы ты оставил меня в покое!
 Вновь послышались изумленные возгласы. Ностро медленно, точно кобра, взирающая на беспечных мышей, окинул присутствующих взглядом, и никто не посмел посмотреть ему прямо в глаза. Все стояли, уставившись в пол. Все, кроме меня, разумеется. Возможно, я слишком тупа, чтобы чего-то бояться… Или же просто чокнутая.
 Снова нацепив на физиономию деланную улыбку, Ностро повернулся ко мне, и я только сейчас с изумлением заметила, что его зрачки имеют красный ободок. Да, это было пострашнее, чем зловещий особняк, нелепый трон, дурацкий смокинг и фальшиво-любезные манеры. Все перечисленное могло вызвать лишь смех, а вот жуткие глаза Ностро действительно пугали, этого у него не отнимешь.
 – Я вынужден настаивать, – вкрадчиво произнес Ностро. – Я требую, чтобы ты приняла участие в церемонии, и я не ПОТЕРПЛЮ… – он практически выкрикнул последнее слово, едва не заставив меня подскочить от неожиданности, а затем продолжил прежним елейным голоском: —…твоего альянса с Синклером.
 Н-да… Либо этот тип в процессе превращения в вампира ополоумел, либо изначально был не в своем уме.
 – С Синклером?.. – От облегчения я едва не упала в обморок, хотя кисейной барышней меня никак не назовешь. – Так ты беспокоишься, что я встану на сторону этого крысоподобного ублюдка? Да не парься, командир, я и близко к нему не подойду… На хрен мне это надо?
 Ностро захлопал глазами – медленно, будто лягушка… Огромная, мерзкая, дохлая лягушка.
 – Значит, ты не желаешь присоединяться ни ко мне, ни к Синклеру?
 – Ну наконец-то дошло! – воскликнула я, надеясь вызвать этой репликой всеобщий смех. Однако ответом мне было лишь гробовое молчание. – Да, я не хочу тусоваться ни с одним из вас. У меня нет желания присутствовать на каких-либо церемониях и участвовать в ваших интригах. Я не хочу, чтобы устраивали засады на моих друзей… только из-за того, что кому-то не терпится пообщаться со мной. Мне все это совершенно не нужно. – Заметив, как помрачнела физиономия моего собеседника, я добавила: – Вы уж, пожалуйста, не обижайтесь.
 – Да нет… никаких обид, – с притворной мягкостью отозвался Ностро.
 Стараясь, чтобы в моем голосе не звучало насмешки, я продолжила:
 – Мне просто хочется жить своей собственной смертью, точно так же, как раньше я жила своей собственной жизнью. – Я осмотрела присутствующих, пытаясь поймать хоть чей-то взгляд. – Да бросьте вы!.. Не может быть, чтобы к этому стремилась лишь я одна! Разве никому из вас не хочется повидаться с родителями или с прежними друзьями и порадовать их? Или навестить бывшего босса и напугать его так, чтобы он наложил в штаны? Зачем жаться друг к другу и создавать какие-то вампирские альянсы?
 – Ради самозащиты, ради… – начал было Ностро.
 – Чушь собачья! – перебила я. – В легендах и преданиях далеко не все соответствует истине – нам удается сохранить свои души! Так почему же нельзя сохранять собственную индивидуальность? И неужели, черт возьми, нельзя включить здесь свет? И почему вы все одеты в черное? Вы выглядите точно персонажи какого-нибудь второразрядного фильма ужасов. Господи, да что с вами происходит?
 При слове «Господи» Ностро вздрогнул – так же, как и Шанара в лимузине, – однако в остальном моя пламенная речь его нисколько не тронула.
 – Ну ладно, довольно, – поспешно провозгласил он, поскольку кое-кто из присутствующих уже начал поглядывать на меня с любопытством и заинтересованностью. – Я не склонен произносить шаблонные фразы…
 – Неужели?
 – …но ты можешь быть либо с нами, либо против нас. То есть с Синклером. Так что ты выбираешь?
 – Да ничего!.. Потому что вы оба придурки с какими-то нелепыми именами!
 – С нелепыми?
 – Конечно… Ну что это такое – «Ностро»? Могу поспорить, в твоем свидетельстве о рождении стоит совершенно другое имя. Так как тебя зовут на самом деле? Джордж?.. Или Фред? Наверняка что-то в этом роде. Паренек, шел бы ты лучше в цирк выступать…
 Едва последние слова слетели с моего языка, я осознала, что хватила через край. Рванувшись вперед, Ностро в мгновение ока преодолел разделявшее нас расстояние и вцепился мне в горло, перекрыв доступ воздуха. Это, несомненно, создало бы серьезную проблему, если б мне требовалось больше, чем два-три вдоха в минуту.
 – Присоединяйся к нам! – рявкнул он мне в лицо.
 – Хр-р-р… – прохрипела я в ответ.
 Я понимала, что мне следовало бы испугаться посильнее, однако воспринимать происходящее на полном серьезе было нелегко. В кино по крайней мере злодеи бывают высокими, они нависают над жертвами и имеют зловеще-неотразимый вид. Как у Синклера… А подвергнуться нападению такого персонажа, как Ностро, – все равно что быть атакованной магазинным Санта Клаусом, ошалевшим от суматохи.
 Он принялся трясти меня, точно погремушку, и словно по сигналу к нам устремились все остальные. Перед моим лицом замелькали кулаки, посыпались удары – как видно, очень многим хотелось поучаствовать в расправе. Но через несколько секунд Ностро разжал клешни и воскликнул:
 – В темницу ее!
 – В темницу?! – Я издала хрюкающий смех. – Ах, прошу вас, пощадите!.. Да ты сам-то себя слышишь? Хотя постой, я поняла – это не просто темница… Это – ТЕ-МНИ-ЦА! Большими буквами. Дум-ди-ди-дум!
 Между тем меня потащили из зала. Я не пыталась сопротивляться – к чему напрягаться, силы были явно неравными. Вместо этого я сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться, поскольку гудящая толпа несла меня так быстро, что мои подошвы едва касались пола.
 Затем меня проволокли вниз по ступенькам, втянули в какое-то мрачное помещение и, не дав даже оглядеться, куда-то швырнули. Я почувствовала, что лечу вниз – из одной темноты в другую, еще большую.
 И прямо за мной в эту темноту последовал кто-то еще.




 Глава 16


 Моим последователем оказалась некая девушка, выглядевшая так, что казалось, она только что сошла с рекламного плаката. Хотя, конечно, ей вполне могло быть лет сто и даже больше. Несмотря на то, что в яме было очень темно, я благодаря своему вампирскому зрению достаточно хорошо разглядела утонченный облик незнакомки: светлые волосы, остренький подбородок, высокие скулы и большие черные глаза – еще более выразительные, чем у этой шалавы по имени Шанара. Можно сказать, не глаза, а настоящие озера – огромные и чудные, окаймленные изумительными густыми ресницами. Н-да… Мне-то самой приходится в обилии использовать тушь «Л'Ореаль», чтобы доказать окружающим, что у меня вообще есть ресницы.
 Стоя на дне ямы, мы молча таращились друг на друга. Незнакомка казалась такой юной, такой свежей, что я ничуть не удивилась бы, если б она вдруг вскинула вверх большие помпоны и начала пританцовывать, точно девушка из чиркоманды. Однако вместо этого она рухнула на колени и уткнулась лбом в пол.
 – Ваше величество, простите меня!.. Я не сумела вам помочь, их было слишком много!
 – Да ты что?.. Встань немедленно! И не называй меня так. Блин, да встанешь ты или нет? Здесь же грязно! – Я переступила с ноги на ногу. Ё-мое!.. Подошвы прилипали к полу, точно в каком-нибудь занюханном круглосуточном кинотеатре. – Давай-давай, поднимайся! – Ухватив девушку за руки, я потянула ее вверх.
 – Ваше величество…
 – Меня зовут Бетси.
 – Королева Бетси?..
 – Да нет же, просто Бетси.
 На секунду она отвела глаза, затем вновь неуверенно взглянула на меня.
 – Нет, я так не могу. Разве допустимо, к примеру, называть Елизавету Вторую просто Бетси?
 – Нет, конечно, – согласилась я. – Хотя кто-то из близких наверняка именно так ее и зовет. Но я-то не королева.
 – Пока еще нет, – загадочно произнесла незнакомка.
 Я не придала ее словам особого значения. Девушка, безусловно, была очень милой, но, как видно, не вполне нормальной.
 – Где мы находимся? Это и есть та самая темница?
 – Если бы только, ваше величество…
 – Перестань называть меня… Что значит – если бы только?
 – Ностро держит здесь своих тварей…
 – Тварей?.. Насколько я понимаю, это отнюдь не милые безобидные кролики?
 – И с минуты на минуту он потянет за рычаг.
 – Так здесь еще и рычаг имеется? Ну и ну!.. Я что, сплю? Или мы угодили в какой-нибудь дешевый триллер?
 Девушка смотрела на меня и хлопала ресницами, очевидно, немного смущенная тем, что я то и дело перебиваю. Что поделаешь?.. Я становлюсь довольно болтливой, когда начинаю нервничать.
 – Двери клетки поднимутся, – продолжила она объяснять мне, точно ребенку с задержкой в развитии, – твари устремятся сюда и набросятся на нас.
 – Да… перспектива не слишком радужная. – Я хоть и нервничала, но особой паники не испытывала. А эта девушка с внешностью чирлидерши вызывала во мне все больший интерес. Почему она прыгнула вслед за мной? И с чего ей взбрело в голову, что я королева? Я и на герцогиню-то не тяну. – Стены здесь довольно-таки крутые, вряд ли мы успеем быстро вскарабкаться. Есть какие-нибудь предложения?
 – Да! – Быстро сунув руку в карман джинсов, незнакомка выдернула оттуда небольшой пухлый конверт, в каких обычно пересылают компьютерные диски, и практически швырнула мне, словно он обжигал ей пальцы. – Вот, это вам. Владеть им можете только вы.
 – Ну, спасибо… Жаль, у меня нет ничего подходящего, чтобы подарить тебе. – Вскрыв конверт, я заглянула внутрь и… улыбнулась. Затем перевернула, и на мою ладонь выскользнула прохладная золотая цепочка, а следом за ней – такой же золотой, изумительно красивый крестик. Цепочка была столь тонкой работы, что даже мое суперзрение не позволяло рассмотреть все ее изящество во мраке ямы. Ой, извините за оговорку – во Мраке Темницы! Я поднесла цепочку к шее, и после непродолжительной возни с крохотным замочком крестик висел на мне. – Еще раз спасибо… А то я как раз свой забыла дома.
 – Вот потому вы и королева. Вернее, станете ею. Ведь ваше пришествие было предсказано.
 – Хм… Мне об этом ничего неизвестно. Кстати, а ты кто, как тебя зовут?
 – Тина.
 – Ну наконец-то! – воскликнула я. – Наконец-то слышу нормальное человеческое имя!
 – Это если сокращенно, а полное мое имя – Кристина Каресс Шавель.
 – Н-да… Ну что ж, по крайней мере, ты постаралась его укоротить.
 И тут до нас донесся очень неприятный, прямо-таки несносный скрежет – судя по всему, где-то рядом начали мучительно медленно проворачиваться проржавевшие, забитые грязью петли. От этого жуткого звука хотелось зажмуриться и обхватить голову руками. Но я сдержалась. Не стоит проявлять слабость в присутствии Тины, которая не побоялась ринуться вслед за мной во мрак, не забыв при этом прихватить для меня подарок.
 – Что за чертовщина?
 – Это поднимается решетка… Твари выпущены наружу. – Интонация у Тины была вполне спокойной, тем не менее она закусила нижнюю губу. – Только не надо бояться.
 – Ты кому это говоришь, мне или себе?
 – Нам обеим.
 – Наверное, нам следовало поменьше болтать и постараться залезть как можно выше. А теперь уже поздно… Ты знаешь, если бы это происходило в каком-нибудь фильме, я бы уже давно швырялась в экран попкорном и кричала бестолковой героине, чтобы она поскорее сматывалась.
 – Но я же должна была ответить на ваши вопросы… ваше величество.
 – А, так значит, это моя вина?.. – с сарказмом заметила я. – Ну конечно, монархи всегда во всем виноваты.
 Девушка подняла на меня глаза. Она едва доходила мне до плеча – такая миниатюрная и такая милая.
 – До вас они смогут добраться только через мой труп, ваше величество.
 Я едва не рассмеялась.
 – Спасибо, Тина, но это как-то не по-королевски – прятаться за спину того, кто гораздо меньше тебя самого. Сколько ты весишь? Килограммов сорок?
 Послышалось невнятное шуршание, и через пару секунд я увидела горящие в темноте глаза – этакие маленькие зловещие угольки. Угольков я насчитала ровно десять штук.
 Вероятно, в Темнице имелся и другой выход, кроме того, что наверху, но он скорее всего надежно перекрыт. Иначе твари смогли бы запросто выскочить наружу, чтобы порезвиться при лунном свете подобно огромным злобным щенкам. Если же мы их как-то одолеем (что, конечно, еще большой вопрос), то у нас наверняка будет достаточно времени, чтобы выбраться отсюда через верх. Впрочем… а дальше-то что?
 Едва к нам приблизился первый из этих монстров, Тина шагнула вперед и заслонила меня собой. Сейчас я даже жалела, что могу так хорошо видеть в темноте. Твари смутно напоминали людей – примерно так же, как черт частично напоминает человека. И несмотря на то что у них имелись вполне нормальные ноги, передвигались они на четвереньках. Их волосы, слишком длинные для мужчин (хотя, возможно, здесь были и женщины), свисали со всех сторон, то и дело закрывая глаза. В раззявленных ртах торчали сплошные клыки, очень большие и острые, на которые было просто жутко смотреть, а щеки запали настолько глубоко, что им позавидовала бы любая супермодель. Одеты твари были в какие-то невероятно грязные, жалкие лохмотья, и хотя они заявились сюда, чтобы причинить мне вред, я не могла не испытать к ним некоторого сострадания. Вероятно, эти существа были для Ностро чем-то вроде домашних животных, и он не слишком хорошо о них заботился.
 – Пошли прочь! – крикнула я, и мой голос гулко отразился от стен. – Уж лучше вам не связываться с безработной секретаршей! И вообще мы крепко не в духе!
 Твари внезапно отпрянули, хотя их вряд ли испугали мои угрозы. А я обнаружила, что могу видеть гораздо лучше, чем несколько секунд назад.
 Причиной тому был крестик, висевший у меня на шее, который начал испускать свет. Совсем не яркий – отнюдь не то ослепительное белое сияние, какое можно увидеть в кинофильмах.
 Свечение было слабым и скорее желтоватым, а сам крестик не обжигал мне кожу, даже не был теплым. Но, как видно, твари не могли переносить этот свет. Так же, как и Тина, которая поспешила закрыть лицо ладонями.
 – А ну-ка постойте! – воскликнула я. До чего же все это знакомо: длинные волосы, странная манера передвигаться, скорее звериная, нежели человеческая… Я их узнала!.. – Так это вы на меня напали?!. Осенью, около «Чингисхана»!
  Трать-тарарать! Мне хотелось рвать и метать, хотелось пинать этих мерзких созданий по ребрам, по гнусным грязным физиономиям.
 И тут меня осенило. Мысль была шокирующей, не укладывающейся в голове, однако теперь я понимала, каким образом превратилась в вампиршу. Меня заразили!.. Именно эти твари! То, что они тогда занесли в мою кровь через царапины и укусы, активизировалось сейчас, несколько месяцев спустя, когда меня сшиб вынырнувший из снежной пелены «Ацтек».
 Быть может, именно поэтому я и невосприимчива к различным антивампирским средствам? Потому что не погибла от руки… вернее, от зубов вампира, а была лишь инфицирована одним из них. Точнее, сразу пятью.
 Я встряхнулась, словно собака, сбрасывая оцепенение – сейчас совсем не время стоять, будто манекен, изумленно раскрыв рот. Твари продолжали пятиться от меня – точнее, от моего крестика. Теперь было ясно, почему Ностро швырнул меня сюда – обычного «новорожденного» вампира эти мерзкие создания мгновенно разорвали бы в клочья. Так что если бы не самоотверженность Тины, я стала бы для них очередной трапезой.
 – А ну, убирайтесь отсюда! – потребовала я и шагнула вперед.
 Твари тут же отскочили на несколько метров, быстро развернулись и задали стрекача.
 – Ну что, милая, полезли наверх, – предложила я Тине. – Пopa выбираться из этой вонючей дыры. К тому же мне не терпится сказать твоему боссу парочку ласковых слов.
 – Ностро мне не босс, – с обидой возразила девушка. Я спрятала крестик под блузку, и Тина убрала руки от лица. – Моя повелительница – вы!
 – Ну ладно, об этом поговорим потом… Лезем.
 Нам потребовалось совсем немного времени, чтобы выбраться из Темницы. В сложенной из кирпича стене имелось множество выемок, будто специально предназначенных для вампиров-скалолазов. Наверху нас никто не подстерегал – очевидно, Ностро был полностью уверен, что от жертв остались лишь рожки да ножки. Самонадеянный болван!.. Неужто он не смотрел ни одного фильма про Джеймса Бонда? С «хороших парней» ни на минуту не следует спускать глаз.
 Тина отлично знала обратную дорогу, и я послушно следовала за ней. По пути нам попалось несколько вампиров, которые, завидев нас, так перепугались, что даже не пикнули. Они отчаянно жались к стенам и смотрели куда угодно, но только не нам в глаза. Хм… забавно.
 На улице нам удачно подвернулся беспризорный «лексус» – какой-то балбес не запер дверцы и оставил ключи в замке зажигания. Так что мы быстро уселись в автомобиль и сорвались с места. Я не испытывала ни угрызений совести, ни чувства вины перед владельцем – так ему и надо, нечего селиться по соседству с вампирами. К тому же, возможно, он и сам вампир. И вообще после всего того, что я пережила за эти дни, было бы как-то нелепо париться по поводу угона чужой машины.
 Хоть Тина и спасла мою задницу, хоть я и испытывала к ней чувство благодарности, симпатию и дружеское расположение, но предложение, которое она высказала, вызвало у меня почти что возмущение.
 – Да на хрен мне это нужно! – воскликнула я.
 – Ну пожалуйста, ваше величество…
 – Черт возьми, меня зовут Бетси!
 – Это нужно для вашей же безопасности. Синклер должен узнать о том, что пытался сделать Ностро. И о том, что у него ничего не получилось. Объединившись, мы могли бы разделаться с ним раз и навсегда. Если вы вступите в союз с Синклером, с Ностро будет покончено.
 – Ненавижу этого типа!
 – Кого именно?
 – Обоих… Но особенно этого заносчивого козла…  Сик-лера. 
 – Ну что ж… – Тина замялась. – Если с вашей помощью мы одолеем Ностро, вы станете правящей королевой и сможете приказать упомянутому козлу покинуть город.
 – Звучит заманчиво, – смягчилась я. – Но предупреждаю, я не имею королевской квалификации.
 – Очень даже имеете, – возразила Тина. – Ваше появление было предсказано.
 – Значит, меня предсказали… – проговорила я и поспешила ухватиться за подлокотники, так как Тина сделала резкий поворот, почти поставив машину на два колеса. – Откуда ты знаешь?
 – Дело в том, что существует особая книга, мы называем ее «Tabla Morto» – «Книга Мертвых». Вампиры знали о вашем пришествии еще тысячу лет назад. «…И восстанет Королева, чья Сила превзойдет силу других. Ее не будет мучить Жажда, а Крест не сможет причинить Ей вреда. Ее возлюбят звери, и Она будет править Царством Мертвых…» – цитируя, Тина ритмично кивала головой.
 – Ого!.. – протянула я. Слова о звериной любви вполне объясняли ситуацию с собаками. Пока мы шли к намеченному для угона автомобилю, вокруг нас собрались, наверное, все окрестные псы, примчавшиеся полюбоваться на меня. Тина взирала на эту орду огромными глазами, я же, чертыхаясь и дрыгая ногами, пыталась отогнать назойливых поклонников. Когда мы отъехали, собаки проводили нас восторженным лаем. В общем, можно сказать, улизнули мы почти что незаметно. – Какая чудесная история.
 Тина улыбнулась:
 – Это про вас… ваше величество. На протяжении последней тысячи лет вы единственная из вампиров, кто может прикасаться к кресту. И при этом он не обжигает вас, вы не кричите, вас не выворачивает наизнанку.
 – Ну… я еще и не на такое способна.
 – Вам в лицо плеснули святой водой, а вы только рассмеялись. Всего-то навсего… – В голосе Тины чувствовалось явное восхищение. – Собаки послушны вашей воле…
 – Черта с два!.. Я их гоню, а они не уходят. Лижут мне лодыжки и слюнявят туфли. Мои туфли!
 Взглянув на меня, Тина снова улыбнулась.
 – Они не уходят, потому что понимают, что на самом деле вы на них не сердитесь. Они испытывают потребность быть рядом с вами. Так что к этому придется привыкнуть.
 – Просто замечательно… – протянула я. Да, сегодняшняя ночь круто все поменяла. Есть о чем поразмыслить. – Но если это правда, если я действительно предсказанная Супервампирша, почему об этом знаешь только ты? Почему лишь ты прыгнула вслед за мной?.. Да, кстати, большое спасибо, ты поступила очень самоотверженно! Я-то не подозревала, что меня ждет, а ты все знала и тем не менее последовала за мной. – Я дотронулась до плеча девушки. – Так что, моя милая, если тебе потребуется королевское покровительство, смело обращайся ко мне.
 Тина одарила меня улыбкой. Наверное, самой ослепительной из всех, что я видела.
 – Пустяки, ваше величество!.. Это самое меньшее, что я могла для вас сделать. Если бы нужно было отправиться в яму вместо вас, я бы прыгнула туда, не раздумывая. Что же касается вопроса, почему за вами последовала только я… – Улыбка исчезла с лица Тины так же быстро, как и появилась. – Да потому что приспешники Ностро – просто трусливый сброд! Кучкп е…чих выродков!
 – Тина!.. – с укором воскликнула я. За свою жизнь мне, конечно, уже не раз доводилось слышать слово на букву «е», однако сейчас, слетев с нежных губок столь милой девушки, оно меня несколько шокировало. Да и переход от изящных выражений к ненормативной лексике был довольно-таки неожиданным.
 – Они совершенно не способны к борьбе, – продолжала она. – Они послушны ему всегда и во всем. Даже если при этом страдают невинные. К тому же ваше появление для них скорее миф, нежели реальность. Что-то вроде второго пришествия… ну, вы сами знаете кого.
 – Иисуса Христа?
 Тина вздрогнула, машина вильнула в сторону. Выровняв ее, девушка кивнула:
 – Ну да, Его… Все об этом слышали, но многие ли по-настоящему верят? Многие ли признают Его, если Он действительно вернется? В писании говорится о различных чудесах, о превращении воды в вино, о хождении по воде, аки по суху, но если обычные люди увидят, как кто-то проделывает такое, они просто испугаются. Примерно также обстоит дело и в вашем случае.
 – Думаю, все же не стоит сравнивать меня с Христом… Это как-то некорректно. Помнится, очень многим не понравилось, когда подобное сравнение позволили себе «Битлы».
 При слове «Христос» Тина опять слегка вздрогнула, но это замечание, похоже, пропустила мимо ушей.
 – Все вампиры знают о предсказании, но вряд ли кто-то верит в него всерьез.
 – А Синклер?
 – Он первый догадался, кто вы такая. Вам позвонил один из его соратников и попросил прийти в книжный магазин. Вы помните?.. В тот день, когда вас похитили?
 – Когда? – не поняла я, но тут же сообразила, о чем идет речь. – Ах, вот оно что… – Выходит, на самом деле мне звонил прихвостень Синклера, но, как видно, в лагере завелся шпион, и бойцы Ностро перехватили меня. Синклер, должно быть, летел сломя голову, чтобы успеть на кладбище до моего приезда. Я припомнила, как обратила внимание на его обувь – он оставлял мокрые следы, похоже, ему пришлось мчаться по росе. И в склепе он, наверное, появился за считанные секунды до моего прибытия. – А ты, значит, тоже помогаешь Синклеру?
 – Да.
 Хм, интересно… И отчасти досадно. Кроме того, у меня не могли не зародиться некоторые подозрения в отношении мисс Тины Шавель. Она знала все ходы и выходы в логове Ностро, но в то же время не была его приспешницей… Как-то странно.
 – И что же связывает тебя с этим любителем распускать руки? – полюбопытствовала я.
 Тина даже не улыбнулась моим словам.
 – Синклер спас меня, забрав у Ностро, – тихо сказала она. – Если бы не он, я стала бы такой же вялой, безжизненной тенью, как и остальные.
 – Честно говоря, Тина, мне жаль, что ты работаешь на этого… типа. Значит, ты у него вроде как на побегушках?
 – Да, я служу ему. Вот даже как…
 – Выходит, он такой же, как Ностро?
 – Нет.
 Хм… Что тут скажешь?
 – Я остаюсь с ним по собственной воле, – продолжала Тина. – И если мне вдруг захочется его покинуть и вернуться на родину, во Францию, и никогда ему больше не служить, он не станет возражать. Ты знаешь… ведь его обратила именно я.
 Мне показалось, будто в салоне автомобиля стало вдруг теснее. Ошеломленная услышанным, я уставилась на Тину которая не отрывала взгляда от дороги.
 – Ты сделала Синклера вампиром? – изумленно произнесла я.
 – Да… Я тогда была просто в отчаянии. Дело в том, что Ностро постоянно держит своих подданных впроголодь, лишь изредка позволяя им подпитываться. Такой у него способ контроля, он боится, что кто-то станет сильнее, чем он.
 – Подонок! – прокомментировала я.
 – Еще какой, – согласилась Тина. – Я наткнулась на Синклера на кладбище, глубокой ночью. За несколько дней до этого он потерял родителей и сестру… их убили… и остался один в целом мире. Я слишком ослабла от голода, чтобы подкрасться незаметно, и он быстро меня обнаружил – Голос Тины становился все более тихим, казалось, она с трудом выдавливает из себя слова. Вероятно, ей было стыдно за поступок, совершенный много лет назад. – Синклер сразу понял, кто я такая, но ему было все равно, он даже раскинул руки, как бы приглашая меня… Я, конечно, воспользовалась приглашением и… лишила его жизни.
 – Ну, этим в общем-то вам и предназначено заниматься.
 Тина помотала головой:
 – Нет, на это тоже наложен запрет. Делать других вампирами можно только с разрешения Ностро. Но я испытывала такой голод, что мне было наплевать на запреты. Ностро воображает себя ученым, именно поэтому он и культивирует тварей… Впрочем, я отвлеклась. В общем, я пренебрегла запретом, и Синклер расстался с жизнью. Ну а затем я дождалась, когда он поднимется…
 Я молчала, переваривая услышанное. Эта история не понравилась мне по целому ряду причин, и прежде всего потому, что у меня возникло сочувствие к Синклеру Воображение тут же нарисовало картинку: он – в черном костюме, осунувшийся, убитый горем, совершенно одинокий, безразличный к собственной судьбе, и бредущая к нему Тина – тонкая, как тростинка, почти прозрачная, дрожащая от слабости. Он видит ее, сразу все понимает и раскрывает объятия – дескать, добро пожаловать к источнику. Поскольку смысл существования утрачен и ничто уже не волнует, даже смерть от клыков вампира.
 – Да, потрясающая история… И потом он вырвал тебя из лап Ностро?
 – Да… Дело в том, что Синклер обрел большую силу сразу же, как только очнулся. Такое случается нечасто.
 – А почему так происходит?
 – Никто не знает… Почему некоторые люди рождаются великими художниками или великими математиками?
 – Понятия не имею… Я так вообще не смогла вникнуть в смысл тригонометрии.
 – Синклер получил такую силу… это просто невероятно! Ностро не хотел с ним связываться… никто не хотел… поэтому он и позволил ему уйти.
 – А почему он не попытался его уничтожить?
 – Помимо всего прочего, у Ностро есть склонность к позерству, что ты наверняка успела заметить. И в принципе его решения позволено обсуждать. Еще он, наверное, испытывал любопытство. А может, просто боялся.
 – Или же он просто безнадежный болван. Ему не помешало бы посмотреть фильмы про Джеймса Бонда. Кстати, они оба напоминают «Плохого Парня номер сто один». Значит, он позволил Синклеру уйти и…
 – …и Синклер забрал меня с собой. Мы уже много лет вместе.
 – А сколько лет тебе самой?
 Тина резко свернула налево и выехала на какую-то жутко грязную дорогу. И когда мы успели выехать из города?
 – Я родилась в тот год и в тот месяц, когда началась Гражданская война. [8] 
 – Ого!.. Ты знаешь, моя мама как раз интересуется историей того периода, она наверняка захочет о многом тебя порасспросить. А сколько лет Носхеру?
 Тина засмеялась, услышав видоизмененное имя злодея, однако тут же осеклась. Как будто смеяться над ним было опасно даже на значительном расстоянии от его приозерного логова.
 – Этого никто не знает. Судя по его силе, можно предположить, что ему лет четыреста. Но возможно, и больше.
 – Невероятно! – изумилась я. – Однако, несмотря на столь почтенный возраст и то, что он занимает руководящее положение, я не могу смотреть на него без смеха.
 – Не так-то он и смешон, – заметила Тина.
 – Неужели?.. Только не говори, что ты его боишься.
 – Я видела Ностро в действии. Однажды он растерзал целую группу студентов, а я и остальные слишком ослабели от голода, чтобы его остановить. Мы просто стояли и смотрели, как он ломает несчастным ребятам кости и высасывает мозг. Я видела…
 – Ну ладно, ладно, хватит! – Я с трудом подавила рвотные позывы, чтобы не заблевать весь салон. – Значит, если судить по его силе, он довольно древний персонаж. Но я не совсем понимаю…
 – Как я сказала, Синклер уже при воскрешении имел немалую силу, но большинство вампиров обретают ее со временем. Чем дольше питаешься, тем больше узнаешь и тем сильнее становишься. Ведь восьмидесятилетний старик знает жизнь куда лучше, чем ты, верно? А теперь представь старика в молодом теле, который никогда не устает и обладает безграничной силой и проворством.
 – Представляю… – То, что втолковывала мне сейчас Тина, было вполне понятно. В отличие от многих вещей, которые происходили со мной в последнее время.
 – Поэтому трехсотлетний вампир гораздо сильнее молодого, только что поднявшегося из мертвых. Полагаю, что Синклер и в прежней жизни был человеком незаурядным, оттого он так быстро и обрел силу после смерти.
 – У меня складывается впечатление, что ты весьма неравнодушна к своему боссу.
 Тина улыбнулась.
 – Да нет, ваше величество… Я, конечно, обожаю Синклера, но что касается того самого… С этим я покончила еще лет сто назад.
 – Грустно это слышать, моя милая девочка… Извини за фамильярность. – И действительно, Тина вполне годилась мне в прапрапрабабушки, хоть и выглядела как юная выпускница школы. Так что снисходительное обращение с ней как-то неуместно.
 – Если хотите, ваше величество, можете называть меня мадам Ретч. Для меня такое огромное удовольствие находиться в вашем обществе…
 – Ну ладно, хватит любезностей. – Я бы, наверное, покраснела, если б была на это способна. – И, кстати, я еще не дала окончательного согласия ехать к Синклеру.
 – Но мы уже на месте, – несколько извиняющимся тоном сообщила Тина.
 Перед нами как раз распахнулись ворота, и машина так быстро влетела во двор, что меня даже вдавило в сиденье. Практически сразу же за спиной послышался лязг, и ворота снова захлопнулись.
 – Хм… Как вижу, он предпочитает не оставлять ворота надолго открытыми.
 – Да, Синклер очень осторожен, – отозвалась девушка.
 На это я кое-что пробурчала себе под нос. Тина наверняка уловила слово «козел», однако от комментариев тактично воздержалась.
 Мы подкатили к дому чуть ли не вплотную. Он был довольно-таки впечатляющим, выстроенным в добропорядочном консервативном стиле, но мне после посещения дворца Ностро и уж тем более после многочисленных визитов в апартаменты своей сверхбогатой подруги даже смотреть не хотелось на всякие помпезные сооружения. И почему все эти богатеи не живут в обычных домах?
 Моментально выскочив из машины, она обежала вокруг капота и распахнула дверцу с моей стороны – все произошло так быстро, что я едва успела осознать, что мы остановились.
 – Ну к чему эти церемонии, – проворчала я, выбираясь наружу.
 – Я так же, как и собаки, понимаю, что по-настоящему вы не сердитесь, – с улыбкой произнесли она. – Подождите, ваше величество, я отнесу вас в дом на руках.
 – Ну если только желаешь ощутить своей задницей мою ногу, – предупредила я.
 Тина широко улыбнулась – весьма приятное зрелище. А вообще в ней было что-то пугающее. И она была такая… немолодая! Ностро тоже очень древний… Так же, как и Синклер… но разница между Тиной и этими двумя заключалась в том, что она мне все-таки нравилась.
 При нашем приближении массивные двери отворились, и нам навстречу вышел невысокий человечек, возможно, лишь на дюйм возвышавшийся над Тиной. Маленькая головка с прилизанными волосами, тоненькие, как карандаш, усики, мелкие, близко посаженные глазки, довольно утонченные черты лица… Своей внешностью он напоминал смышленого гончего пса. На нем были безупречно скроенные черные штаны, заправленные в миниатюрна кожаные сапоги, и просторная белая рубашка. Щеголь, да и только…
 – Привет, – сказала я, обращаясь к его макушке, поскольку, увидев меня, он тут же церемонно поклонился. – Меня зовут Бетси.
 Человечек тотчас же распрямился.
 – Бетси?..
 – Дэннис… – начала было Тина.
 – То есть будущую королеву вампиров – мою будущую королеву… зовут просто Бетси?
 – Это сокращенно, – пояснила я. Полное имя – Элизабет. Но так меня называть не надо, мне это не нравится.
 – «Элизабет» гораздо больше подход для вашего статуса.
 – Да плевала я на статусы!.. И я не собираюсь становиться королевой чего бы то ни было. У меня и без того забот хватает, чтобы еще брать на себя и ответственность за стаю двуногих паразитов. Да уберет от меня кто-нибудь этих псов?.. – Вдобавок ко всем своим недостаткам Синклер обзавелся, наверное, не меньше чем сотней собак. Впрочем, при более тщательном рассмотрении их оказалось шесть штук. Большие, упитанные черные лабрадоры, причем весьма слюнявые. Как хорошо, что я надела прошлогодние туфли!
 – Я просто потрясен, – вымолвил Дэннис, оглядывая меня с головы до пят. – Вы совсем не такая, как я ожидал. – Помолчав, он добавил: – Значит, вы считаете нас двуногими паразитами?
 – Слушай, я узнала твой голос! Это ты мне звонил и назначил встречу в книжном магазине.
 Дэннис вновь склонил голову.
 – Рад был вам служить.
 – Да уж, поработал ты на славу… В результате меня сцапали прихвостни Нозера, эти двуногие коккер-спаниели.
 – Кто-кто?
 – В общем, спасибо за службу, – поблагодарила я, проигнорировав вопрос.
 – Дэннис, помоги же мне с собаками! – воскликнула Тина. Лицо у нее было очень серьезным, но как только она исчезла в ближайшей комнате, куда загнали животных, до меня донесся ее смех. Неизвестно, над кем она смеялась – надо мной, над Дэннисом или над бестолковыми псами? Возможно, сразу над всеми.
 Я огляделась. Холл был просторным, с высоченным потолком и широкой роскошной лестницей, которую словно выдернули из романа «Унесенные ветром». Боже, до чего ж я обожаю эту книгу!.. Да и как может быть иначе? Ведь там такая милая героиня – стильная самовлюбленная стервочка. Роман попался мне в руки незадолго до окончания школы, и в тот год я прочитала его раз десять. А уже потом перечитывала по два раза в год. Ну, в общем, лестница в доме Синклера выглядела, как одна из тех, что были в поместье «Двенадцать дубов».
 Быстрым шагом вернулась Тина, уже без собак.
 – Пожалуйста, подождите здесь, ваше ве… мисс Тейлор, а я пойду сообщу Синклеру о вашем прибытии. Если что-то понадобится, Дэннис к вашим услугам.
 – Да-да, разумеется. – Дэннис наконец-то вспомнил о надлежащем обращении с гостями. – Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?
 – Я бы не отказалась от бокала сливового вина.
 Дэннис вскинул бровь и растянул губы в улыбке.
 – Да, конечно… Боссу оно тоже нравится. Мне же – ничуть. Все равно что пить неразбавленный сироп.
 Он направился к бару, расположенному в углу холла, и я последовала за ним.
 – Именно потому я и предпочитаю это вино. У многих других вкус, как у прокисшего виноградного сока, и только сливовое достаточно сладкое. – Подняв голову, я обнаружила на потолке, прямо над баром необъятное зеркало. – Блин, да это зеркало побольше, чем вся моя спальня!
 Дэннис проследил за моим взглядом и, почему-то понизив голос, сказал:
 – Должен признаться, мисс Бетси, я был просто потрясен, когда, восстав из мертвых, обнаружил, что по-прежнему имею отражение. Мне понадобилось немало времени, чтобы привыкнуть. Я чувствовал себя обманутым создателями всех этих фильмов.
 – А почему бы нам не иметь отражения? – пожала я плечами.
 Дэннис откупорил бутылку и, наполнив бокал, протянул его мне. Я принюхалась – м-м-м!.. Чудеснейший аромат темно-фиолетовых, прямо-таки лопающихся от спелости слив. Вот только, к сожалению, вкус у вин – так же, как у кофе и бензина (о последнем без вопросов!) – почти никогда не соответствует запаху.
 – Как почему?.. Ведь у нас же нет души.
 – Души у нас есть. Вне всякого сомнения. В противном случае мы бы все время творили зло… Под стать некоторым политикам.
 Дэннис уставился на меня, как-то сразу утратив свойственную дворецким чопорность. В его глазах забрезжило что-то очень похожее на надежду.
 – Ты в самом деле так думаешь?
 – Не думаю, а знаю, – уверенно заявила я и добавила: – К тому же мне об этом сказал священник.
 – Священник?.. Когда?
 – Вскоре после того, как я очнулась в гробу. Я отправилась в церковь, чтобы меня там испепелило, разнесло в клочья, но из этого ничего не вышло.
 Если бы Дэннис еще шире распахнул глаза, они наверняка выпали бы из глазниц.
 – Ты пришла… в святое место? И смогла переступить порог?
 – Ну да, без проблем… Но не в этом дело. Утверждение, будто вампиры не отражаются в зеркалах, поскольку у них якобы отсутствует душа, лишено всякого смысла. Вот взгляни наверх… – Дэннис повиновался. – Ведь ты же видишь бар? Бутылки, пол, кресло в углу? Все это бездушные предметы, но мы видим их в зеркале. Так же, как кошек и собак, младенцев и лягушек. У всех у них имеется отражение.
 – Да, верно, но это отнюдь не подтверждает, что у вампиров сохраняются души.
 – Да ты сам являешься подтверждением! Вот скажи, ведь до смерти ты, наверное, просто терпеть не мог джинсы цвета индиго? – Дэннис даже содрогнулся. – Спокойно, спокойно… не выплескивай содержимое желудка на барную стойку… Так вот, ты их и сейчас не носишь, верно? И вряд ли прячешь какие-нибудь «Ливайсы» у себя в шкафу. Иными словами, то, что определяло твою натуру до смерти, никуда не исчезло. Просто сейчас ты перешел на жидкую диету. – Я отхлебнула из своего бокала. – Так же, как и я.
 – Знаешь, а в тебе что-то есть, – задумчиво произнес Дэннис, глядя уже не в зеркало, а на меня. Он подлил мне еще вина. Какая-то необычная харизма. Ты хоть и вздорная, но общаться с тобой приятно.
 Хм… Спасибо за комплимент.
 – По правде говоря, Синклер и Тина практически единственные из вампиров, кого я в состоянии терпеть.
 Примерно с минуту я обдумывала услышанное.
 – Наверное, дело в том, что я еще недолго пробыла вампиршей?
 – Нет, не в этом, – очень серьезно ответил Дэннис. – С молодыми вампирами как раз труднее всего. Они только и думают что об утолении жажды. По крайней мере, первые пять лет с ними просто невозможно ни о чем говорить.
 – Блин!.. Так они только тем и занимаются, что постоянно жрут?
 – Да… И еще спят.
 – Выходит, они почти как новорожденные младенцы… Только с клыками и скверным характером.
 – Почти что так.
 – Н-да… Хорошо, что у меня все по-другому.
 – И это вызывает вопросы, ведь верно? – Дэннис не сводил с меня взгляда. – Почему ты так не похожа на остальных?
 – Может, благодаря практически безупречному образу жизни? – предположила я.
 – Да нет, здесь что-то другое.
 Дэннис смотрел на меня странно, точно на какую-нибудь диковинную букашку. И вообще разговор становился не очень-то приятным, поэтому я решила сменить тему.
 – Слушай, почему так долго нет Тины? И где этот Синклер?
 – Полагаю, что в данный момент он общается со своими дамами, – ответил Дэннис. – Получает подпитку… Пойду узнаю, не нужен ли я Тине. – Поставив бутылку на полку, он направился к лестнице. – Прошу меня извинить, я скоро вернусь.
 Взбежав по ступеням, Дэннис исчез из виду, а я, с минуту помолчав, вымолвила:
 – Да, конечно… Взгляни, что там творится.
 Допив вино, я поставила бокал на стойку, и в этот момент до меня донесся пронзительный крик.
 Я тут же поспешила наверх, вслед за Дэннисом.




 Глава 17


 Впрочем, я быстро сообразила, что кричали не от боли или страха, а скорее от удовольствия. Собственно, это и был крик восторга – подобный тому, что издаю я сама при известии об очередной распродаже дизайнерской обуви. Судя по всему, голос подала одна из упомянутых «дам» Синклера. Интересно, насколько велик его гарем?
 Несмотря на размеры дома, мне недолго пришлось искать нужную комнату – я просто ориентировалась на охи, вздохи и стоны. Даже понимая, что кричавшей ничего не грозит, я не повернула назад – меня одолевало любопытство. И еще – раздражение… Ведь если я и в самом деле такая важная шишка в сообществе вампиров, то какого черта этот… Сиклер заставляет меня ждать?!
 Открыв одну из дверей в конце коридора, я обнаружила Тину, стоявшую перед большим окном. Она обернулась и, увидев меня, развела руками, как бы извиняясь.
 – Они настолько поглощены процессом, что мне не удалось привлечь его внимание, – объяснила Тина. – Но скоро все закончится.
 Снедаемая любопытством, я подошла и встала рядом с ней. В действительности «окно» оказалось зеркальным стеклом с односторонней прозрачностью – вроде тех, что бывают в полицейских участках. И сквозь него я увидела Синклера и двух… хотя нет, мелькнула еще одна пара сосков… трех женщин. Все четверо со стонами и вскриками, точно клубок змей, извивались на огромной, невероятно широкой кровати, застланной шелковыми простынями – не кровать, а настоящий сексодром.
 Четыре пилона, на которых держался балдахин, походили на натуральные столбы. Простыни имели шоколадный оттенок (ладно хоть не были красными), подушки, целых девять штук, валялись на полу.
 Синклер прямо-таки сиял от блаженства. Он почти что улыбался!.. Ну еще бы не сиять, когда тебя буквально обволакивают женские тела. Все три женщины – длинноволосые брюнетки – обладали довольно пикантными формами, а у одной даже имелся небольшой округлый животик. Да, как видно, этот парень не испытывал влечения к изнуренным диетами моделям… Две девицы были белыми, третья же имела кожу цвета молочного шоколада и высокие скулы, как у древнеегипетских цариц.
 Я сразу же поняла, что они самые обычные люди, определить это было не так уж трудно. Они обладали той живостью, той яркостью красок, которые отсутствовали и у меня, и у Синклера, и у Тины. И оттого что их сердца бились гораздо быстрее, чем наши, им приходилось чаще вдыхать и выдыхать.
 Я кашлянула.
 – Может, не следует за ними подсматривать?
 Тина, похоже, удивилась.
 – Они не могут нас услышать, это стекло имеет три дюйма в толщину. К тому же Синклер не против. В этой комнате, как правило, всегда находится наблюдатель.
 – Какое извращение!
 – Нет, просто здравомыслие.
 – Хм… Я несколько иначе представляла себе здравомыслие.
 – А ты знаешь, сколько влиятельных личностей было убито в собственных постелях?
 – Могу с уверенностью сказать, что не имею об этом ни малейшего представления.
 – Так вот… очень много. Я уже говорила, что Синклер крайне осторожен. Он никогда не утрачивает бдительность, даже в подобные моменты.
 Я молчала, слегка ошеломленная. Да уж, новость не из приятных. Если тебе нельзя расслабиться даже во время секса, тем более такого феерического, в духе журнала «Пентхаус», то разве это жизнь? Одно дело – быть осторожным, и совсем другое – быть похороненным заживо.
 – Неужели он не может прерваться? – проворчала я, скрестив руки на груди. Нет, я не испытывала какой-либо ревности… Ничего подобного. – Я согласна потерпеть, когда кого-то задерживают серьезные дела… те, которыми занимаются в одетом виде. Но почему мы должны томиться в ожидании, пока он предается наслаждениям? Я думала, мы приехали по важному делу.
 – Так и есть, – с серьезным видом сказала Тина. – Бетси, мы ведь не такие, как ты, нам необходимо питаться, мы не можем сделать перерыв даже на пару дней. А иногда и на пару часов. Для Синклера это очень насущно. В какой-то степени это жизнеутверждающий процесс… насколько такое возможно в нашем случае. Питание для нас – на первом месте.
 Одна из женщин пронзительно вскрикнула.
 – Жизнеутверждающий процесс?.. – с сарказмом повторила я и отвела глаза, чтобы не видеть того, на что не следует смотреть доброй христианке. Но затем, подобно жене библейского Лота, все же скосила взгляд обратно – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Синклер пристраивается к своей подружке сзади. Как ни мучительно это признавать, но у него были просто превосходные ягодицы – лучшие из всех тех, на которые мне когда-либо доводилось любоваться. Упругие, мускулистые, изящно округленные именно там, где полагается… Блин!.. – А почему мы их слышим? – буркнула я, внезапно ощутив, как пересохло у меня во рту.
 Тина молча указала влево от стекла. Взглянув туда, я обнаружила на стене динамик.
 – Какое извращение! – повторила я и перевела взгляд обратно. Чтобы удостовериться в том, что разврат продолжается полным ходом. То есть мне нужно было проследить за происходящим лишь затем, чтобы окончательно убедиться, какое свиноподобное отродье этот Синклер.
 – Они прекрасны, – тихо произнесла Тина, приложив ладони к стеклу. – Такие живые, юные, свежие.
 Юные?.. Нет, в чем-то Тина, конечно, права – ни одна из подружек Синклера не раздражала взгляд своей наружностью. Однако всем трем было уже явно под тридцать. А может, и за… Да, они обладали привлекательностью, тем не менее выглядели как вполне обычные женщины – мягкие животы, тяжеловатые бедра, носогубные складки. Иными словами, отнюдь не восемнадцатилетние прелестницы.
 И должна признаться, подобный выбор Синклера мне импонировал.
 Через пару минут он отвалился от подружки и, склонившись, что-то ей сказал – слишком тихо, чтобы расслышать. Она наградила его удовлетворенной улыбкой и прикрыла глаза. А он переключил внимание на другую.
 Да, тут было на что поглядеть…
 Впрочем, какая-то часть моего существа продолжала настаивать, чтобы я немедленно покинула комнату. Ведь при жизни я даже ночные выпуски «Синемакса» смотрела не часто и уж тем более не имела склонности подглядывать за тем, как люди предаются радостям секса в реальности.
 Отвести взгляд было чертовски трудно – происходящее отличалось таким накалом, такой страстью!.. Во многом, конечно, благодаря неисчерпаемой энергии Синклера, однако и его партнерши играли не последнюю роль. Причем я не замечала какой-либо ревности и соперничества – женщины были счастливы уже тем, что получают свое по очереди. Все это отличалось от моих прежних представлений. Я полагала, что в тех случаях, когда практикуется  menage а  [9] … Блин, как же будет по-французски «четыре»?.. В общем, я считала, что в интимном союзе на несколько человек чьи-то чувства всегда страдают, однако здесь такого не наблюдалось.
 – У тебя самая лучшая попка из всех, что я видел за последние полвека, – донеслись до меня слова Синклера, адресованные партнерше. Я отметила, что он даже не запыхался. В его голосе звучала ирония, что вызвало у меня некоторое возмущение. Похоже, что происходящее было для него не более чем забавой. И вряд ли он был объективен в своей оценке: этих трех женщин вполне могли бы заменить любые другие. В количестве трех штук. – За полвека – это самое меньшее, – уточнил Синклер.
 – Бери выше – за тысячелетие! – возразила обладательница впечатлившей его задницы, и все три девицы засмеялись.
 Синклер лишь хмыкнул, затем вышел из партнерши, и я… едва не ахнула. Хотя чему тут удивляться?.. Ведь он имел довольно крупное телосложение. Ростом больше метра восьмидесяти, весом не менее девяноста килограммов, широкие плечи, сильные руки и ноги… И при этом ни капли лишних отложений. Поэтому вполне следовало ожидать, что и другие части тела также… э-э-э… превышают средние размеры. Тем не менее я не могла не поразиться.
 – Вот это да!.. – протянула я. – Теперь понятно, почему он не посягает на юных девушек…
 В самом деле… Если бы какая-нибудь восемнадцатилетняя кошечка увидела, как в нее входит  такое … Да она скорее предпочла бы что-нибудь из арсенала садо-мазо!
 Тина кивнула и подобно дикторше, читающей закадровый текст, пояснила:
 – Да, Синклер предпочитает партнерш постарше. Если женщина не имеет определенного опыта, он может причинить ей некоторые повреждения. Без всякого умысла, конечно, он и сам бы сожалел об этом, но… так или иначе…
 Между тем Синклер все еще оставался голодным посреди этого содома и гоморры.
 Дальнейшие его действия были достаточно мягкими, но мстительными. Он приподнял одну из подружек, сразу же погрузившуюся в состояние, подобное сомнамбулическому, и вонзил клыки ей в шею. Вздрогнув, она прижалась к нему всем телом, запрокинула голову и через некоторое время тихо простонала:
 – Еще, еще!.. Продолжай! Но вскоре Синклер оторвался от ее горла. По его подбородку побежала тоненькая струйка крови, которую он тут же поймал языком. Его могучий «ствол», оставшись без дела, покачивался из стороны в сторону.
 – Теперь ты, – сказал Синклер. Однако, увидев, что партнерша пребывает в предобморочном состоянии, спросил: – Кто заменит?
 Другая женщина быстро пристроилась у него спереди, но он, видимо, передумал и потянул ее вверх. После чего опрокинул на спину и, раздвинув ей ноги, прильнул к артерии на внутренней стороне бедра.
 – Да, эта команда в отличной форме, – заметила я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал спокойно и бесстрастно. Потому что в действительности никогда еще не испытывала такого возбуждения, как сейчас. Я могла бы наблюдать за ними хоть целый день и теперь хорошо понимала Тину, не пожелавшую прерывать их известием о прибытии гостьи.
 Пока Синклер обрабатывал бедро партнерши, она постанывала и мяла свои груди, порою сжимая их так сильно, что на коже оставались белые пятна. И время от времени выкрикивала в потолок:
 – Еще! Еще! Еще!
 Блин, да что же я делаю?!
 Пускай я мертвая, пускай вампирша – мне все равно не следует задерживаться в этом странном доме и пялиться на то, как какой-то козел трахается со своими наложницами. Я словно перестала быть сама собой! Настоящая Бетси Тейлор даже мягкое порно не смотрела, не говоря уж о том, чтобы уподобляться гнусным вуайеристам.
 – Мне… мне нужно идти, – не слишком уверенно проговорила я. – То есть я хочу сказать… Они скоро закончат?
 – Да, ваше величество.
 – И тогда мы расскажем Синклеру о том, что сегодня произошло.
 – Конечно.
 – И решим, что делать.
 – Разумеется.
 Тина отвечала мне с живостью магазинного манекена.
 – Слушай, ты в порядке?
 – Да, только… – Тина повернулась и быстро притянула меня к себе, – …я должна тебя поцеловать.
 Зрачки у нее были огромными. Уставившись сверху вниз на ее миловидное личико, я пыталась хотя бы в незначительной степени возбудить в себе негодование. Я в жизни не целовалась с женщинами и даже не испытывала желания попробовать. К гомосексуализму у меня такое же отношение, как и к гетеросексуальным связям – то есть в тех случаях, когда совершеннолетние люди занимаются подобным сексом по обоюдному согласию, мне нет до этого никакого дела. Но только пусть держатся от меня подальше.
 – Прошу вас, ваше величество, окажите мне такую милость, – продолжила Тина, приподнимаясь на цыпочках. Ее ротик был намазан темно-красной помадой, при этом подводка линии губ вполне соответствовала основному тону, что я, конечно же, не могла не одобрить, поскольку резко выделяющаяся линия – это уже прошлый век. Верхняя губка по форме напоминала этакий маленький лук для стрельбы… Иными словами, у нее был ротик шаловливой феи… хотелось бы надеяться, что доброй. – Всего лишь один поцелуй, ваше величество.
 – Даже и не думай! – воскликнула я, разрушая чары. Похоже, Тина и впрямь пыталась меня околдовать – несколько секунд я находилась словно под гипнозом. Вот так и бывает – сначала становишься вуайеристкой, а затем и лесбиянкой. Ну уж нет! – Блин, да вы просто больные!.. Он что, занимается этим каждый день?.. Не надо, не отвечай! Теперь еще и ты… Убери руки!
 Я оттолкнула Тину. Она, правда, отпустила меня сразу же, как только я начала возмущаться, и мой толчок отшвырнул ее к противоположной стене.
 – Ты же сказала, что покончила с этим сто лет назад! – Хоть я и чувствовала себя абсолютно правой, мне было неловко за проявленную грубость.
 – Это касается только мужчин, – пояснила Тина, с грустью глядя на меня своими большими черными глазами. – Я не вступаю в интимные отношения с мужчинами. Извини, ничего не могла с собой поделать. Сегодня я еще не кормилась, а ты… такая красивая. Прости, мне очень жаль, что так получилось.
 – Да ладно… – Прозвучавший комплимент, словно елей пролился мне в душу, но позволить себе растаять я не могла.  Черт!.. Возьми себя в руки!  – Я хоть и мертвая, однако при виде того, как этот Сиклер забавляется со своими девочками… а тут еще ты пытаешься привить мне лесбийские наклонности… при жизни мне и в голову не приходило сомкнуть свои губы с губами другой женщины… хотя как-то раз, в летнем лагере, Черил Купер вынудила меня поцеловать ее… у нас была такая игра, где нужно либо говорить правду, либо выполнить задание, и я выбрала задание… Черт, к чему я все это рассказываю?
 – Понятия не имею, ваше величество.
 – Ладно, забудь этот бред. И вообще… я ухожу.
 – Нет, пожалуйста, останьтесь! Это я во всем виновата… и я очень сожалею о своем поступке! – Тина упала на колени и – о, ужас! – потянулась губами к мысам моих туфель. – Ваше величество, пожалуйста, простите меня за дерзость!
 – Немедленно прекрати! – возмутилась я и отскочила, не позволив губам Тины ткнуться в мою обувь. Затем, подхватив ее за руки, резко подняла. Она стояла, втянув голову в плечи и пряча глаза, словно и впрямь боялась монаршего гнева. От этого на душе у меня стало еще более гадко, и в итоге я разозлилась еще пуще. – Никогда… слышишь?.. никогда не смей целовать мне ноги! О Боже!.. – При упоминании Бога Тина вскрикнула и отпрянула назад. – Неужели вампирам так необходимы все эти дурацкие ритуалы? Господи, ну неужели я единственная, кому хочется жить нормальной человеческой жизнью?
 При слове «Господи» Тина снова вздрогнула, и я, стремясь исторгнуть из себя всю ту тревогу, что мучила меня с момента воскрешения, дала выход своему гневу.
 – Господи! Господи! Господи! – прокричала, я в лицо Тине, испытав немалое злорадство при виде того, как ее корежит. – Мне уже осточертела эта ваша нелепая помпезность! Слышишь?.. Осточертела! Хотя еще и недели не прошло с тех пор, как я умерла.
 Отпустив Тину, я вылетела из комнаты, промчалась по коридору и, уже сбегая по лестнице, едва не сшибла с ног Дэнниса, который поспешно отскочил в сторону. К счастью для себя.
 – Что случилось, мисс Бетси? – удивился он.
 – Ничего! Просто с меня довольно! Я ухожу!
 – Пожалуйста, не уходи! – прокричала сверху Тина. – Останься, ты нам очень нужна!
 – А вы мне не нужны! – откликнулась я, вполне готовая высадить с разбегу массивные двери.
 Внезапно в воздухе что-то прошелестело, моего лица коснулось легкое дуновение, и прямо предо мной буквально материализовался Синклер. Весь мой запал сразу куда-то исчез.
 – А-пф-ф… – только и выдохнула я, уставившись на него. Очевидно, он прыгнул прямо с верхней площадки, чтобы преградить мне путь. – Слушай… лучше убирайся с моей до… Эй, да что за дела?!.
 Синклер молча ухватил меня за локоть и потащил к одной из дверей, выходящих в холл. Я, конечно, пыталась упираться, безуспешно. Одеться он не успел, но, слава Богу, хотя бы догадался обернуть вокруг бедер простыню.
 Захлопнувшаяся дверь отгородила нас от Тины и Дэнниса, и мы оказались во мраке… Точнее, в сумерках, поскольку вампирское зрение позволяло отлично все видеть.
 – Привет, Элизабет, – произнес Синклер так непринужденно, словно мы встретились в парке на прогулке. – Как хорошо, что ты решила ко мне заглянуть.
 В ответ я только зашипела и попыталась оторвать его пальцы от своей руки. Ничего не получилось.
 – А ну отпусти… извращенец мерзкий! Я хочу немедленно покинуть этот… бордель!
 – Зато я не хочу, чтобы ты уходила, – невозмутимо возразил Синклер. – По крайней мере сейчас.
 – Да мало ли чего ты хочешь! Я не желаю иметь с тобой дела! Грязный потаскун!
 – Слушай, Элизабет, я же не заявляюсь к тебе домой, чтобы критиковать твой образ жизни. – У него еще хватило наглости произнести это укоряющим тоном.
 – Пф-ф-ф!.. Образ жизни?.. Черт побери! Я даже чую их запах, исходящий от тебя!
 – Да ты, никак, ревнуешь?
 Я подавилась.
 – Вот еще… ничуть. Пусти меня, я не желаю здесь оставаться!
 – Ты очень огорчила Тину.
 – Мне нет никакого дела до огорчений Тины! И мне плевать на твое мнение! Проклятие! Ты мне просто отвратителен! Пусти!
 – Сейчас… Всего лишь минуту терпения, – беспечно отозвался Синклер и с непреодолимой силой, уже проявленной на кладбище, притянул меня к себе.
 Я открыла рот, собираясь рявкнуть на него (а может, и укусить), и это оказалось тактической ошибкой. Потому что он тут же воспользовался моментом и, прильнув к моим губам, пропихнул свой язык глубоко внутрь. Стиснув кулаки, я что было сил заколотила ему в грудь (мне даже показалось, что у него там что-то треснуло), однако Синклер, невзирая на град ударов, не прервал поцелуй, и его язык продолжал хозяйничать у меня во рту. Мои же ноги вдруг сделались ватными, колени подогнулись, и это меня ужасно раздосадовало. Совершенно непонятно, как я могла испытывать влечение к абсолютно презираемому мной типу. Меня это просто бесило.
 Синклер крепко прижимал меня к себе, придерживая своей ручищей за мягкое место, и я ощущала его огромный твердый фаллос, упиравшийся мне в живот. Блин, и как он может желать кого-то еще после всего, что было там, наверху? Неужели ему не требуется хотя бы короткая передышка?
 Синклер оторвался от меня так резко, что я даже покачнулась.
 – Ну вот, – самодовольно проговорил он. – А теперь ты останешься, и мы поговорим.
 Звон пощечины, которую я ему влепила, был просто оглушительным. От удара он пошатнулся и сделал по инерции шаг назад, что доставило мне немалое удовольствие.
 – Если ты еще хоть раз до меня дотронешься… я тебя убью! – гневно воскликнула я. Затем развернулась и, дернув дверную ручку, выскочила из комнаты.
 Не обращая внимания на выпучившего глаза Дэнниса и Тину, которая умоляла меня остаться, я стремительно прошла через холл и распахнула входные двери.
 – Посмотрите на меня напоследок, – обернувшись на пороге, провозгласила я. – Потому что вы больше никогда меня не увидите!
 Тина разразилась бесслезными рыданиями, но я тут же отгородилась от этих сухих всхлипов, с грохотом захлопнув дверь. Я не испытывала ни малейших угрызений совести. Ни и коей мере.
 Черт бы побрал этого Синклера!




 Глава 18


 До дома я добралась еще на одной угнанной машине. Да-да, это случилось опять.
 Сбежав с крыльца и завернув за угол дома, я сразу же наткнулась на синклеровский гараж, где стояло не менее полудюжины сверкающих авто. Ключи от них, словно специально для удобства угонщиков, под соответствующими обозначениями висели на стенде у дверей.
 Я, не раздумывая, выбрала «ягуар» и минуту спустя вылетела за ворота. Никто не пытался меня остановить. К счастью для себя.
 Я мчалась как сумасшедшая, даже не подумав пристегнуться. На кой хрен это нужно? Что со мной станется в случае аварии? Полет через лобовое стекло стал бы просто забавным аттракционом по сравнению с тем, что мне пришлось пережить в этот день.
 А автомобиль был просто супер – черный, с салоном, обтянутым сладковато пахнущей кожей, с легко и плавно вдавливаемой педалью газа. В общем, шестьдесят с лишним километров, отделявших меня от дома, я преодолела минут за двадцать.
 Вылезая из машины у своей калитки, я намеренно оставила ключ в зажигании. В надежде, что ее еще раз кто-нибудь угонит. Тогда Синклеру пришлось бы торчать в полиции, отвечая на вопросы и заполняя различные бумажки.
 Когда я приблизилась к крыльцу, то обнаружила в двери, прямо посередине, гигантскую трещину – похоже, кто-то со всей дури лупил по ней ногами.
 По правде говоря, меня не особенно интересовало, какой вандал вломился в мой дом. Мне так все надоело!.. Кто бы это ни был – добро пожаловать. Можете пользоваться и моей постелью, и немытой посудой, и даже пушистым ковриком в ванной.
 Я уже повернула обратно с намерением отправиться к маме, чтобы поплакать у нее на плече часика три, и тут…
 – Бетси, это ты? – донесся до меня голос Джессики.
 – Иди скорее сюда! – вслед за ней позвал Марк.
 Что там еще стряслось?
 Толкнув дверь, я вошла внутрь. Похоже, Джессика пребывала в полном здравии – по крайней мере судя по голосу. Как видно, злобная Шанара не причинила ей особого вреда. Блин, неужели мы подверглись нападению этой стервы всего лишь три часа назад? Мне казалось, что прошло не менее трех лет.
 Мои друзья сидели на корточках посреди спальни около груды какого-то тряпья. Шея Марка была забинтована, на запястье все еще болтался больничный браслет. А Джессика выглядела просто замечательно. Но мне все равно стало немного стыдно оттого, что я напрочь забыла про них, пусть даже и ненадолго.
 – Ребята, вы как?.. С вами все в порядке?
 – Вполне… Ну а ты как, подруга? Что-то ты бледновата… Я имею в виду, бледнее обычного. – Джессика засмеялась, но тут же умолкла и указала на бесформенную кучу рядом с собой. – Бетси, у тебя снова проблемы… Помимо тех, что мы уже имеем.
 Марк слегка подтолкнул кучу, и я, присмотревшись, обнаружила, что это… Ник! Вид у него был просто ужасный – такое впечатление, будто он не ел дня три, не спал дней пять и не мылся дней десять. Волосы, невероятно грязные, спутанные. Он обратил на меня взор, и я увидела налитые кровью глаза – белки были скорее красными, чем белыми.
 – Еще, – просипел Ник. – Еще, еще, еще.
 – О Боже! – воскликнула я и бросилась к нему. – Что с ним?
 – Хм… Мы надеялись услышать это от тебя, – ответил Марк, поправляя на шее бинт. – Но похоже, что явился он отнюдь не с увеселительного мероприятия. И он без конца повторяет твое имя.
 – Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! – выругалась я и, закрыв лицо ладонями, отошла в сторону. – Сколько на меня всего навалилось!.. Я мертвая, я не могу есть, меня боится родной отец, злобные вампиры швыряют меня в ямы, Синклер оказался развратным типом… и при этом он так классно целуется… по моей вине страдает Ник, я снова стала угонщицей… Как все это можно вынести?!
 – Кто классно целуется? – вскинула брови Джессика.
 – Кто швырнул тебя в яму? – в свою очередь полюбопытствовал Марк. – А ты и раньше угоняла машины?
 – Еще, – слетело с пересохших, растрескавшихся губ Пика. Надо сказать, что воняло от него, как от мусорного бака. – Еще, Бетси, еще.
 – Боже мой!.. Я была просто голодна, я совсем не хотела…
 – Наверное, у него слабая иммунная система, – предположил Марк. – Ведь ты и из меня попила кровушки, однако я не подхватил заразу и не превратился в одолеваемую похотью безвольную массу.
 – Да, – с ухмылкой подтвердила Джессика. – Но тем не менее и тебя малость зацепило.
 – В каком смысле? – не понял Марк.
 – Ну… разве не странно, когда парень, ориентированный на однополые отношения…
 – Ребята, перестаньте, у нас и без того масса проблем!.. И одна из них – перед нами на полу. – Я снова прикрыла глаза ладонью. – Дерьмо! Я ведь совсем не хотела. Что же я наделала?
 – Ты сделала совершенно противоположное тому, что делаю я, – раздался за спиной знакомый голос.
 Убрав руку от лица, я быстро обернулась: у входа в спальню стояли Синклер, Тина и Дэннис. Я даже не услышала, как они зашли, не учуяла их присутствие, не уловила поступь их вампирских ног. Так же, как и Джессика с Марком – потому что оба они испуганно вскрикнули и моментально прыгнули друг другу в объятия.
 Ник же на появление гостей не обратил ни малейшего внимания. Не сводя с меня страдальческого взгляда, он застонал и принялся раскачиваться из стороны в сторону, очевидно, в стремлении найти успокоение. Зрелище было просто ужасное – все равно что смотреть на покалеченную собаку, из последних сил ползущую к хозяину. Когда даже не знаешь – то ли пристрелить из милосердия, то ли пожалеть и приласкать.
 – Так ты и есть тот самый  Сиклер?  – широко распахнув глаза, с придыханием произнесла Джессика. Подобная реакция подруги вызвала у меня немалую досаду.
 – Привет, приятель! – помахав рукой, чуть ли не пропел Марк. – Зашли к нам перекусить?
 – Убирайтесь отсюда!.. Все трое! – опомнившись, потребовала я. – У меня и без вас проблем полно!
 – Что касается данной проблемы, – Синклер указал на Ника, – то, насколько я понимаю, ее ты создала самостоятельно. От него исходит твой запах, я чую его, даже несмотря на толстый слой грязи.
 Эти слова он произнес таким пренебрежительным тоном, что у меня тут же возникло желание его прибить. Прямо на этом самом месте. Рука потянулась к крестику, который передала мне Тина. Интересно, останется ли Синклер столь же хладнокровным и невозмутимым, если всадить ему в ухо распятие?
 Синклер между тем приблизился к нам и присел на корточки перед Ником.
 – Тина, мне понадобится твоя помощь, – ровным голосом проговорил он. Его поведение обескураживало – оно совершенно не соответствовало только что сказанным словам.
 – Что с ним происходит? – с отчаянием в голосе спросила я. – Он тоже превращается в вампира?
 – Да нет, просто ему нужна именно ты. Теперь он вроде наркомана.
 – Сколько раз ты от него подпитывалась? – поинтересовалась Тина.
 – Всего один.
 – Ну ты и свинья, – попрекнула Джессика. – И даже ничего мне не сказала, скверная девчонка.
 – Значит, один раз… – промолвил Синклер.
 – Да, только один… Клянусь.
 – От меня ты тоже подпитывалась один раз, – подал голос Марк. – Но со мной почему-то ничего не случилось. Каких-либо негативных последствий не наблюдается. Вообще-то было здорово, круто, возбуждающе, никогда не испытывал ничего подобного!.. Почему же этот парень в таком жалком состоянии?
 – Точно один? – вновь спросила Тина.
 – Я что, должна написать это слово у себя на лбу?.. Да, один! Всего лишь один раз!
 На несколько секунд воцарилось скептическое молчание, которое прервал Синклер:
 – Элизабет, мы не можем просто попользоваться кем-то и отпустить на все четыре стороны, – сказал он. – Ты убежала из моего дома после того, как увидела… м-м-м… один из аспектов жизни вампиров. И я никогда не поступлю со своими партнершами так, как ты поступила со своим.
 Меня словно обожгло этим упреком.
 – Он вовсе не мой партнер!.. Я с ним едва знакома!
 – Так-так-так, – произнес Дэннис. Упершись руками в колени, он склонился над Ником, точно рефери над поверженным боксером. – Все это очень плохо.
 – Но я же не знала!
 – Я ведь говорил: тебе следует ознакомиться с правилами, – сказал Синклер и, сняв с себя плащ, накинул его на трясущиеся плечи Ника. – Большая часть вампиров либо усваивает их, либо погибает. Однако ты обрела силу сразу после трансформации, и у тебя почти нет слабостей, присущих другим. Поэтому, пока ты набираешься опыта, страдают невинные.
 – Не надо к ней придираться… я, к примеру, ничуть не пострадал, – вступился за меня Марк (спасибо, доктор). – Хотя иногда я чувствую себя одиноким и уязвимым…
 – Да помолчи ты! – оборвала его Джессика и закусила губу, сдерживая улыбку.
 Синклер не обратил на реплики обоих ни малейшего внимания.
 – Ну так как, ты по-прежнему отказываешься принять мое предложение о помощи? – спросил он.
 Джессика и Марк в четыре глаза уставились на меня. Ничуть не сомневаясь, что эти двое относятся ко мне вполне доброжелательно, я все же немного беспокоилась по поводу их мнения.
 – Ну ладно, хорошо… Говори, как помочь Нику, и я стану твоей прилежной ученицей. Но только после того, как ему станет лучше.
 – Даешь слово, Элизабет?
 – Она ведь уже сказала, что примет твою помощь, – ледяным тоном проговорила Джессика. Вполне возможно, что этот тип казался ей не менее сладким, чем сливочный пломбир с тройной порцией сиропа, однако она не могла допустить, чтобы кто-то подвергал сомнению честность ее лучшей подруги. – И если тебе,  Сиклер , этого не достаточно, тогда дверь в той стороне… И смотри, как бы она не шарахнула тебя по твоей большой белой заднице!
 – Пожалуйста, не коверкай мое имя, – со вздохом попросил Синклер и, легко подняв Ника с пола, с усмешкой добавил: – Так, значит, у меня большая белая задница?
 – Неси его в ванную, – велела Тина. – Мы с Дэннисом о нем позаботимся.
 – Но… – начала было я – и тут же захлопнула рот.
 Ник едва ли уступал в росте Синклеру, то есть был где-то на две головы выше Тины с Дэннисом, но имело ли это большое значение? В случае необходимости они смогли бы без особого напряга затолкать в мою ванну и «фольксваген».
 Ника отнесли в ванную и аккуратно опустили на пол. Дэннис принялся раздевать его, морщась от неприятного запаха, Тина тем временем пустила воду, а освободившийся Синклер, положив ладони на мои плечи, развернул меня кругом и вытеснил наружу. Меня – из моей же собственной ванной!
 – Убери руки, бугай! – запоздало возмутилась я.
 – Э-э-э… не желаете что-нибудь выпить, мистер Синклер? – любезно поинтересовалась стоящая в дверях спальни Джессика. Она слегка покраснела, хотя с ее цветом кожи это было практически не заметно. Особенно для посторонних.
 Я была потрясена – слишком быстрая перемена настроения, тем более для Джессики Уоткинс, способной хоть до скончания века точить зуб на того или иного индивидуума. Все ясно – вампирская сексуальность Синклера воздействует на женщин точно так же, как и моя на мужчин.
 – Можешь называть меня просто Эриком, – с обезоруживающей теплотой произнес этот змей. – В конце концов, ты ведь подруга Элизабет.
 – Он любит сливовое вино, нацеди ему стакан, – недовольно распорядилась я.
 – Я принесу! – тут же подхватился Марк.
 Он как раз собирался закинуть одежду Ника в мешок для мусора, но тут же все бросил и метнулся к выходу из спальни вместе с Джессикой. В дверном проеме они оказались одновременно, умудрившись застрять там плечом к плечу, словно персонажи какой-нибудь комедии.
 – Отвали, я сама принесу! – прошипела Джессика.
 – Да пошла ты!.. – огрызнулся Марк. – Разносить напитки ниже твоего достоинства!
 – Сам пошел!.. Это мой дом, я за него заплатила!
 Несколько секунд они боролись, затем выскочили из проема, точно пробки из бутылки, и наперегонки помчались на кухню. Я прикрыла глаза ладонью. Да уж… Иметь друзей – великое счастье.
 – Жаль, что ты не так благосклонна ко мне, как твои приятели, – притворно посетовал Синклер.
 – Они просто не знают, какой ты мерзавец, – язвительно отозвалась я. Жизель, уже успевшая устроиться у Синклера на руках, довольно мурлыкала оттого, что он поглаживал ее по шее, и эта идиллическая картина вызвала у меня раздражение. Предательница!.. Отобрав у него кошку, я швырнула ее к двери, и та, бросив на меня надменный взгляд, гордо удалилась. – Имей они хотя бы малейшее представление, насколько ты гадок и отвратителен…
 – Элизабет, ну зачем ты так? – упрекнул Синклер, глядя на меня невинными, как у Бэмби, глазами. Невинными, но в то же время испускающими холодный блеск. – Я ведь пытался помочь тебе на кладбище, потом послал на выручку Тину, когда ты оказалась в логове Ностро. Если бы она не передала тебе мой подарок, твари попросту разорвали бы тебя на части.
 – Твой подарок?
 – Ну да, крестик… Когда-то он принадлежал моей сестре.
 Я тут же подняла руки к шее с намерением расстегнуть цепочку, но Синклер отрицательно покачал головой.
 – Оставь себе… Я все равно не могу его носить, а тебе он, возможно, еще пригодится.
 – Да, но… Это же память о твоей сестре.
 – Разумеется… Но теперь он твой.
 – Ну что ж, спасибо… Я благодарна, конечно…
 – И конечно, и разумеется, – с усмешкой кивнул Синклер.
 – …но если ты так беспокоился, то почему сам не проявил активность этой ночью?
 – Ну как же не проявил? – изобразил он недоумение. – Проявил, и весьма немалую. Я думал, ты смотрела.
 Я почувствовала, что краснею – невероятная вещь для мертвой девушки.
 – Очень смешно!.. Ты прекрасно понял, о чем я говорю.
 – Да как не понять… К сожалению, одно из условий, на которых Ностро отпустил Тину, – уговор о том, что я никогда не ступлю на его территорию.
 – Ах, вот оно что… Но почему он пускает в свой дом Тину? Ведь он не может не понимать, что она сообщит тебе обо всем, что увидит и услышит.
 – Ностро любит бравировать собственной мощью, – объяснил Синклер. – Потому-то я и могу засылать к нему своих, так сказать, агентов. Однако сам должен держаться на расстоянии, иначе он посягнет на мою территорию. В общем, он рисуется перед моими сторонниками, в этом, можно сказать, смысл его существования. А тот склеп, где ты впервые увидела Ностро, является нейтральной зоной, и любой вампир из любого города, из любой страны мира может свободно туда прийти. Подобные общедоступные места разбросаны по всей Земле.
 – Значит, и ты имел возможность поучаствовать в том мрачном и нелепом действе? Как это у вас называется – вечеринка, тусовка?
 – Я и не собирался там появляться… пока не узнал, что туда везут тебя.
 – А-а-а… – протянула я. Черт возьми! После того как я более обстоятельно узнала о вызволении Тины из лап  Носхера и о стремлении Синклера встретиться со мной, мне было все труднее ненавидеть его в полную силу. Что совсем никуда не годилось – ни в коем случае нельзя смягчаться по отношению к этому скользкому типу. Моя рука невольно снова потянулась к крестику. – Ты знаешь, я была бы тебе очень благодарна…
 – Да сколько можно!.. Мое сердце не выдержит такого напряжения!
 – …если бы не подозревала, что ты помогал мне, имея тайный и далеко не благородный умысел.
 – Моя антиностровская и проэлизабетинская позиция известна не первый день. У меня нет каких-либо тайных и подлых целей.
 – Твое второе имя – прохиндей…
 – Нет, мое второе имя – Астор.
 – …и в связи с этим я хотела бы знать: что тебе нужно в моем доме? – закончила я фразу.  Хм, Астор… Вроде бы есть такой цветок. Надо будет посмотреть в ботаническом справочнике. 
 – Ты угнала мой автомобиль, – напомнил Синклер. – И я хотел бы его забрать. Насколько я понимаю, ты слишком осторожный и благоразумный водитель и наверняка не раз создала на дороге аварийную ситуацию.
 – Ладно, не будем об этом.
 – Хорошо, не будем… А вообще я и не подозревал, что в двадцать первом веке еще остались такие жеманницы, как ты.
 – То, что я не одобряю групповой секс и потребительское отношение к женщинам, вовсе не означает, что я жеманница!
 Синклер кивнул в сторону ванной, где Тина и Дэннис оказывали помощь несчастному Нику.
 – Не думаю, что ты вправе критиковать меня. Мои подруги по крайней мере знают, на что идут.
 – И все равно ты свинья! – отрезала я. – Было видно, что как личности эти женщины тебя совершенно не интересуют, их вполне могли бы заменить любые другие. Ты их просто использовал. С настоящими подругами так не поступают.
 На несколько секунд Синклер задумался, приподняв бровь.
 – Быть может, дело в том, что мне еще не встретилась та единственная и неповторимая…
 – Или в том, что ты просто свинья! – перебила я. – Неужели тебе действительно нужны сразу три? Скажи правду.
 Синклер медленно растянул губы в улыбке, и я ощутила, как в низу живота у меня что-то сжалось.
 – А разве нужен кому-то действительно банановый десерт, когда вполне достаточно одной порции мороженого?
 – Но это-то люди! – воскликнула я. – Это тебе не мороженое и не банановый десерт!.. Свинья!
 – Знаешь, Элизабет, твоя нудная проповедь навела меня на одну замечательную мысль. Предлагаю тебе сделку века… Я сегодня же раз и навсегда прекращаю всякие отношения и с этими женщинами, и с любыми другими, а ты занимаешь их место в моей постели. Также навсегда.
 Я изумленно вытаращила глаза и невольно открыла рот. Самые разные чувства – гнев, возмущение, страх, любопытство, вожделение – нахлынули на меня в какую-то долю секунды, и прежде чем я осознала, что делаю, моя рука взлетела вверх и хлестнула Синклера по физиономии с такой силой, что его голова откинулась назад.
 Он медленно потер челюсть и взглянул на меня. Его черные глаза сверкнули, и я тут же проглотила уже готовую сорваться с языка фразу: «Категорически отвергаю!»
 – Великолепно, – произнес он. – Я даже не заметил приближения твоей руки. Хотя, казалось бы, должен, ведь ты не в первый раз это делаешь.
 Мне хотелось ответить надменно и язвительно, но в голову ничего не приходило.
 Тем временем в спальню один за другим вернулись мои услужливые друзья.
 – Спасибо, – необычайно вежливо поблагодарил Синклер, принимая у Джессики фужер.
 Следовавший за ней по пятам Марк держал в руках поднос с «аксессуарами», полагающимися к коктейлю: вишни «марашино», порезанный на дольки лимон, оливки.
 Они, конечно же, не успели стать свидетелями пощечины. Блин, да я и сама практически ничего не увидела – похоже, моя рука взметнулась вверх стремительнее мысли.
 – Что это за звук сейчас был? – поинтересовалась Джессика.
 – Не бери в голову, – ответила я, потирая ладонь. Да уж… Бить Синклера по физиономии – все равно что лупить по гранитной глыбе. Затем, вздохнув, произнесла: – Ну разве все это подается к вину?
 Синклер тем не менее выбрал самую большую лимонную дольку и кинул ее в фужер.
 Джессика между тем приблизилась к ванной и, заглянув внутрь, поспешила обратно с докладом.
 – Они раздели его догола и трут твоей новой мочалкой.
 Я мысленно чертыхнулась. Ну вот, теперь ни разу не использовавшуюся вещь, за которую уплачено тридцать семь долларов девяносто девять центов, придется выкинуть.
 – Что ж, вполне справедливо… В конце концов, до такого состояния он дошел по моей вине. Слушай, Синклер, а что будет после того, как его отмоют?
 – Зови меня просто Эрик.
 – Эр-р-рик… – закатив глаза, дуэтом пропели Джессика с Марком.
 – Вам что, больше заняться нечем? – строго спросила я.
 – Бетси, ну как ты не понимаешь?.. – отозвался Марк. – Последняя неделя – самая интересная за всю мою жизнь! Вампиры, альянсы, намечающаяся грандиозная драка между «хорошими парнями» и коварными злодеями… Вдобавок впавший в бредовое состояние коп, которого сейчас намывают в ванной. И кто знает, что последует дальше? Почему же в такой момент мы должны заниматься чем-то другим?
 – Возможно, потому, что происходящее вас ничуть не касается, – заметил Синклер.
 Марк фыркнул.
 – Приятель, я здесь живу, поэтому меня все это тоже касается. И вообще, что мне еще делать? Воевать с бюрократами в своей больнице и заполнять формуляры, в то время как гибнут невинные дети? А чем прикажете заняться Джесси?.. Пересчитывать свои деньги?
 – И вообще мы не чужие, мы члены команды, – добавила Джессика. – Все, что затрагивает нашу Лизи, имеет отношение и к нам.
 – Что ж, постараюсь это запомнить, – сказал Синклер. – Что касается твоего вопроса, Лизи…
 – Не смей меня так называть!
 – Ну тогда и ты больше не обзывай меня «Сиклером». Идет?
 Немного помолчав, я процедила:
 – Ладно.
 – Отлично… Так вот, после того как детектива ототрут от грязи, нужно будет удовлетворить его настоятельную потребность стать донором. Затем мы сделаем так, что он начисто забудет о том, что ты вампирша. Очнется в собственной постели с недельной щетиной на щеках и таким ощущением, будто переболел гриппом.
 – Но я не хочу, чтобы подобное произошло с кем-то еще, – сказала я. – Может, твой план и неплох, у тебя, конечно же, было достаточно времени, чтобы отточить свои хитрые приемы, но я, видит Бог, хочу излечить саму болезнь, а не просто бороться с симптомами.
 При слове «Бог» Синклера передернуло, но голос его тем не менее не дрогнул.
 – Ну тогда обзаведись двумя или даже тремя партнерами, которые будут не против поделиться своей кровью, и используй их, когда тебе понадобится. Или же когда захочется им.
 – В мою сторону, подруга, даже не смотри, – предупредила Джессика.
 – Да-да, и не надейся, – ухмыльнулся Марк. – Ну разве что за эти дни тебе удалось отрастить себе пенис…
 – Спасибо, придурки, вы очень добры… Слушай, Синклер, но если даже я и пойду на такое… непотребство… вот только не надо на меня так смотреть… как я могу быть уверена, что они не уподобятся Нику?
 – Они должны всегда иметь доступ к тебе. Ты не вправе, единожды получив подпитку, повернуться к ним спиной, как в данном случае.
 – Все было совсем не так, – тихо возразила я.
 – Ну да, если судить по твоим словам. – Этот гад надо мной явно насмехался.
 – Возможно, все не так уж серьезно, как он описывает, – попытался успокоить меня Марк. – Ведь я же не расклеился. По крайней мере до такой степени.
 – Он гомосексуалист, – пояснила я. – На него все это действует иначе.
 – Эй! – воскликнул Марк. – «Он» – это тот, кто стоит рядом с вами.
 – И он живет здесь же, вместе с тобой, – заметил Синклер.
 – Ну должен же кто-то размораживать холодильник, – снова вставил Марк.
 Я засмеялась. Синклер с невозмутимым видом продолжил свою лекцию:
 – Подбери двух-трех человек, получай от них подпитку и взамен предоставляй то, что требуется им. Вполне взаимовыгодные отношения, ты в этом быстро убедишься.
 Я уже не смеялась.
 – Знаешь, Синклер, между нами существует большая разница… Потому что мне такой расклад совсем не нравится.
 – Да она у нас поэтесса, – заметил Марк. – Только до сих пор не догадывалась.
 Я бросила на него свирепый взгляд, но он, даже не дрогнув, улыбнулся в ответ. Я снова повернулась к Синклеру.
 – Это все равно… все равно что превращать человека в домашнее животное. Или что-то в этом роде. – Я вспомнила, какое прохладно насмешливое выражение было на лице Синклера, когда он одну за другой обрабатывал своих «дам». Происходящее он воспринимал не иначе, как забаву, и ему было абсолютно не важно, кто находится в его постели – Тех трех женщин запросто смогли бы заменить любые другие. Нет, я бы так никогда не поступила, я бы не позволила себе относиться к кому-то как к легко заменяемой части некоего механизма.
 – А разве до того, как тебя сбила машина, ты не ела мясо? – поинтересовался Синклер. – Ведь ты же использовала более слабых для того, чтобы оставаться сильной. Так ведут себя хищники в дикой природе, примерно так же поступают и вампиры. Иначе можно уподобиться этим фанатикам из ПЕТА, которые, видно, считают, что люди должны щипать травку и пить нектар.
 – Вот и приплыли, – пробормотала Джессика. – У каждого из мертвецов своя позиция.
 – К твоему сведению, я как раз и состою в ПЕТА, – сообщила я. – Есть мясо мне, конечно, приходилось, однако я не думаю, что мы вправе использовать подопытных кроликов и несчастных собак для апробации различных косметических и фармакологических средств. А что касается еды, то одно дело, когда организму требуется полноценный белок, и совсем другое – когда кто-то убивает животных, чтобы украсить их головами стены дома.
 – Ну надо же!.. – Синклер не смог удержаться от улыбки. – Вампирша, и при этом – член ПЕТА.
 – Так ты из этих экстремистов? – ужаснулся Марк. – Блин, а я даже и не подозревал, с кем оказался под одной крышей! Почему ты мне ничего не сказала?
 Я недоуменно захлопала ресницами.
 – То, что я вампирша, тебя не особенно волнует, а то, что я жертвую свои деньги ПЕТА тебе, стало быть, не нравится?
 – Если бы ты была просто бездушной прислужницей Сатаны… это вполне можно принять. Но обожательница мартышек, обнимающаяся с деревцами… Пф-ф-ф!.. У меня все-таки есть какая-то гордость.
 Джессика сначала хихикнула, а потом и вовсе расхохоталась. Она залилась прямо-таки безудержным смехом, прислонившись к стене, чтобы не упасть.
 Синклер, ухмыляясь, смотрел на меня. Я заметила, что он старается не обнажать зубы – вероятно, чтобы Джессика с Марком не увидели клыки и не убежали из комнаты, вопя от страха.
 – Пойду-ка я посмотрю, как там Ник, – сказала я и двинулась к ванной, не обращая внимания на буравящий взгляд Марка.
 А тот все никак не мог успокоиться.
 – Хм… ПЕТА! Думаю, мне нужно присесть и как следует все обдумать. Я совсем не прочь водить дружбу с невестой дьявола, но тут же… сторонница тех, кто устраивает погромы в лабораториях.
 – Наверное, тебе действительно лучше присесть, – участливо произнес Синклер.
 Навстречу мне из ванной вышел Дэннис.
 – Твоему Нику нужно подобрать какую-нибудь одежду, – сказал он. – Что-то такое, что может иметься у него дома, что не наведет его на мысль о тебе.
 – У меня есть несколько спортивных костюмов, которые я давно не ношу. Они в шкафу, в нижнем ящике слева. На них нет ни моего имени, ни каких-либо пометок. Для Ника они, конечно, будут немного маловаты, но для такого случая вполне сгодятся.
 Дэннис направился к шкафу, а я зашла в ванную.
 Ник уже выглядел гораздо бодрее, что вовсе неудивительно голова детектива, как на подушке, покоилась на обнаженной груди Тины, которая старательно натирала его широкую, обильно покрытую пеной спину. Судя по всему, он был просто счастлив видеть рядом с собой столь милую девушку, и это доставило мне немалое облегчение. Потому что, обнаружив на полу своей спальни то, что осталось от прежнего бравого полисмена, я уже решила, что теперь он вряд ли сможет с радостью взглянуть на какую-либо женщину.
 – Как тут у вас дела? – спросила я. Точнее, почти пропищала, внезапно ощутив некоторую нервозность при виде Тины. А что, если она вдруг утратит над собой контроль и попытается меня изнасиловать?.. Ну, хотя бы флаконом с шампунем?
 – Думаю, с ним все будет в порядке. Ты не хотела бы мне помочь? Я, конечно, могу попросить Синклера или Дэнниса, но…
 – Ну разумеется, помогу… Тем более что я сама создала эту проблему. – Скинув с себя одежду, я отодвинула перегородку душевого отсека и осторожно ступила внутрь. – Ну… и что теперь?
 – А теперь, – улыбнулась Тина, – я наброшусь на тебя, как волчица на ягненка, и высосу твои мозги.
 Я рассмеялась. И в самом деле – я зашла так напряженно, стараясь держаться от Тины на расстоянии, что она не могла этого не заметить. Но мне действительно было не по себе оттого, что я предстала в совершенно обнаженном виде перед лесбиянкой. Хотя вполне возможно, такое уже случалось – в общих душевых в школе, колледже или где-нибудь еще. Однако тогда я не могла знать наверняка. Просто предполагаешь, что все вокруг придерживаются традиционной ориентации, а если какая-нибудь девица и пялится на груди другой, то лишь оттого, что завидует их форме.
 – Да уж… Смех да и только, – сказала я. – Извини меня.
 – Это я должна извиняться, – возразила Тина. – Я наломала дров, злоупотребив твоим доверием. – B ee голосе звучало неподдельное раскаяние. – И все потому, что не могу держать себя в руках.
 – Да ладно, солнышко, не терзайся. Ты всего лишь хотела получить поцелуй, а не кошку мою зарезать. Кроме того, я обязана тебе вызволением из темницы.
 Тина передвинула Ника – с той же легкостью, с какой мать перекладывает с места на место младенца.
 – Ну да… Я, рискуя жизнью, невзирая на перспективу ужасной смерти, спасла тебя, – с вполне серьезным лицом произнесла она, – а ты в благодарность пресекла мои поползновения… Так что теперь мы квиты.
 – Совершенно верно, – усмехнулась я.
 – Черт возьми!.. – Тина выкатила на меня глаза. – Неужели именно ты будешь нашей королевой?! – В следующую секунду Тина улыбнулась. Было ясно, что она просто шутит, желая, чтобы я почувствовала себя более раскованно. – Ну ладно, перейдем к делу… В общем, ты будешь пить у него кровь, а я… впущу его в себя. Таким образом он получит облегчение, а дальше… по намеченному плану.
 – Впустишь в себя?! – изумилась я. – Прямо здесь и сейчас?
 Блин!.. И как меня угораздило оказаться в подобной ситуации?
 – Иначе он умрет, – совершенно серьезно сказала Тина.
 – И ты намерена заняться сексом с мужчиной?.. Какое извращение!
 – Можешь насмехаться, если тебе так хочется…
 – Да нет, мне совсем не до шуток.
 – …но это именно то, что ему необходимо.
 – Но ты же не можешь… ты же не такая… то есть я хочу сказать… Ох, дерьмо!
 Тина засмеялась:
 – Случается, что иногда приходится отступать от правил.
 – Да, но… Это же я создала проблему.
 – Но ведь тебе не хочется этим заниматься… Не хотелось раньше, не хочется и сейчас. В том числе и кое с кем из тех, кто находится за дверью… у двоих из них, кстати, очень хороший слух… Что ж, тебя вполне можно понять. – Увидев выражение моего лица, Тина продолжила уже мягче: – Все в порядке, Бетси, мне действительно не трудно. Для меня это мелочь, а для него – все. В общем, ладно… Скажи, ведь ты же испытываешь жажду?
 Жажду я действительно испытывала, и весьма немалую. Так как не кормилась ни сегодня, ни прошлой ночью. Однако…
 – Но почему нужно совмещать и то, и другое? Неужели нам так необходимо одновременно пить кровь и трахаться?
 – Это нужно не нам, – ответила Тина. – Это нужно им. Когда они отдают кровь, у них возникает потребность в нас – такая, какую прежде они ни в ком не испытывали. И так как кровь они пить не могут, они стремятся использовать другой не менее замечательный и столь же жизнеутверждающий способ. На мой взгляд, отказывать им – это все равно что мастурбировать, не позволяя себе достичь оргазма. Какой в этом смысл? Одно только разочарование для обеих сторон. Мы, конечно, можем брать, ничего в свою очередь не отдавая, но это будет нечестно и несправедливо.
  Ну что ж, если дело обстоит именно так… 
 – Все это довольно прискорбно, – заметила я. – Однако не будем терять время… тем более что мой водонагреватель не такой уж большой. Так что давай приступим. Я, конечно, испытываю жажду, и если ты готова пойти ради меня на жертву, то я… буду снова тебе обязана. Идет?
 Тина задержала на мне взгляд и, приоткрыв ротик, провела своим розовым язычком по одному из клыков.
 – Ты вознаградишь меня поцелуем, – вымолвила она.
 – Ну Тина, я ведь говорила тебе, – чуть ли не захныкала я. – Подобные игры не для меня.
 – Возможно, что так было при жизни… Однако, став вампирами, мы довольно легко приспосабливаемся к различным вещам. Многие из нас обнаруживают, что после смерти они стали… э-э-э… более гибкими, что ли?
 Хм… Это кое-что объясняло. Если бы еще полмесяца назад какая-нибудь незнакомка полезла ко мне с поцелуями, я бы незамедлительно отлупила ее сумочкой. А теперь я стояла абсолютно голая перед очаровательной женщиной и довольно привлекательным мужчиной, которые были бы чрезвычайно рады меня трахнуть, и мне, как ни странно, совсем не претила мысль о том, чтобы стать для них лакомством.
 Господи, и как я дошла до жизни такой?!
 – Ну ладно, – сказала я, продолжая изображать из себя недотрогу. – Это мы обсудим позднее.
 – Да, конечно, – кивнула Тина. – Я готова подождать… пока у нас не появится свободное время.
 – Ты знаешь, эти паузы, которые вы с Синклером делаете прежде, чем закончить фразу, меня просто бесят.
 – А как ты думаешь, почему мы так делаем? – с улыбкой спросила Тина. – И кто его этому научил? – Она смыла с тела Ника остатки мыла и жестом пригласила меня подойти поближе.
 Я не заставила себя упрашивать и быстро шагнула к ним. Положила ладони на плечи Ника и, подавшись вперед, вонзила уже выдвинувшиеся клыки в его шею. Ко мне в рот тут же заструилась горячая животворная влага, имеющая чуть солоноватый привкус. Ник резко выпрямился, окончательно высвобождаясь из вязких пут апатии, и попытался повернуться ко мне передом, однако я не позволила ему это сделать.
 – Сюда, ко мне! – позвала Тина своим чудным мелодичным голосом.
 Ник, послушавшись, подхватил девушку за ягодицы, приподнял до нужного уровня и… без промедления вторгся в ее изящное тельце. Тина болезненно вскрикнула, а он тем временем прижал ее к кафельной стенке, ноги закинул себе на спину и принялся так неистово молотить своим «поршнем», что я была вынуждена оторваться от его шеи.
 – О Гош-шподи!.. Он ж-жделал тебе больно? – шепеляво ужаснулась я, уже готовая оттянуть Ника от Тины и вытолкать его за дверь. Несмотря на то, что именно он являлся жертвой.
 – Да нет, все нормально, – отозвалась Тина.
 И тем не менее мне было не по себе от мысли, что женщина, которая целых сто лет принципиально не имела отношений с мужчинами, подставила свое лоно вместо меня. Причем в этот момент она даже не пила кровь, чтобы получить хоть какое-то удовольствие, поскольку предоставила такую возможность мне. Чем я и воспользовалась… эгоистичная пиявка!
 Кроме того, я не предполагала, что Ник окажется столь грубым и так рьяно набросится на Тину. Наверное, точно так же он повел бы себя и со мной, если бы не получил отказ. Но я-то как-никак предпочитаю мужчин, а вот Тина…
 Ник между тем ухватил ее за бедра и постарался раздвинуть их как можно шире. Она опять невольно вскрикнула.
 – Эй, а ну переш-штань! – потребовала я и попыталась было оттащить Ника от Тины, однако та остановила меня, воскликнув:
 – Нет-нет, не надо!
 Я взяла ее за руку, и она ответила мне легким пожатием. Я отчетливо воспринимала ее мучительное напряжение, а Ник тем временем на всех парах мчался к кульминационному моменту. Вскоре он кончил и рухнул на колени уже в полубессознательном состоянии. Я тут же поспешила подхватить оставшуюся без поддержки Тину.
 – Ну вот и все, моя милая, – произнесла я, убирая с ее глаз мокрые прядки волос. – Это первый и последний раз, когда тебя оттрахали вместо меня.
 – Договорились, – улыбнулась Тина.
 Пошатываясь, мы с ней выбрались из душевого отсека.
 При этом я не забыла выключить воду, чтобы Ник, чего доброго, не захлебнулся. Хотя, признаться, мне очень хотелось шмякнуть его об стену.
 Да уж… Довольно противоречивые побуждения.




 Глава 19


 – Мы тоже поедем с вами, – упрямо настаивала Джессика.
 – Даже и не думайте, – вежливо возразил Синклер.
 – Друзья всегда и везде должны быть вместе, так заведено! – поддержал мою подругу Марк. – К тому же мне очень хочется посмотреть, как проходят вампирские курсы.
 Тина с Дэннисом чуть ли не ужаснулись.
 – Это против всех наших правил, – начала объяснять девушка. – Кроме того…
 – Это абсолютно неприемлемо! – с оскорбленным видом заявил Дэннис. – Мы не какие-нибудь цирковые болонки, чтобы устраивать представления.
 – Это сугубо приватное дело, – добавила Тина. – Касающееся только ее величества и нас.
 – Кстати, насчет «ее величества», – ухмыльнулась Джессика. – Девочка она, конечно, незаурядная, я всегда это знала…
 – Эй, послушай… – начала было я.
 – Да помолчи ты! – отмахнулась подруга. – Так вот… но это скорее благодаря особенностям характера, нежели чему-то другому. Почему же она вдруг стала королевой? Ведь не по причине каких-то выдающихся умственных способностей.
 – Спасибо на добром слове… мерзавка.
 – Да ладно, моя сладкая, не сердись… Ты действительно не самая острая стрела в колчане, чего уж тут таить.
 – У меня, конечно, не сто сорок две единицы ай-кью, как у некоторых богатых стервоз, но это вовсе не значит, что мои руки свисают ниже колен.
 Синклер снисходительно наблюдал за нашей перебранкой.
 – Во всяком случае, на этот пост ее не избирали, – проговорил он. – Уж я бы точно не стал за нее голосовать.
 – Сегодня что, официально назначенный день, когда меня можно смешивать с дерьмом? – поинтересовалась я. – Должно быть, я пропустила сообщение об этом.
 – Я не виновата, что ты не проверяешь свой почтовый ящик, – съязвила Джессика. – Ну а конкретнее, Эрик?.. Что там за фигня с этой королевой?
 – Ты, блин, прекращай меня так называть, а то еще привыкнешь! Я вполне серьезно.
 Синклер вздохнул – довольно необычное зрелище, учитывая, что дышать ему практически не требуется.
 – Это долгая история, и тебя она не касается. В общем, Бетси отправляется с нами, а вы остаетесь. Спокойной ночи.
 При этих словах Марк и Джессика тут же опустили веки и, словно лишенные костей, повалились на пол. Я поспешила отскочить в сторону, чтобы меня не задели их падающие туши.
 – Эй, прекрати измываться над моими друзьями! – воскликнула я. – Кстати, как ты это делаешь? Как раз на Пасху я обедаю у отца с мачехой…
 При упоминании о Пасхе Синклер вздрогнул – то ли оттого, что речь шла о религиозном празднике, то ли потому, что у него имелась какая-то фобия, связанная с кроликами.
 – Об этом мы поговорим позже, – сказал он. – Тина, Дэннис, идемте.
 – Хорошие собачки, – пробормотала я. – Гав, гав.
 Гости уложили моих отключившихся друзей на кровать, затем обтерли и одели Ника. Синклер взвалил его на плечо, точно мешок с мукой, и понес к своему «ягуару». Проигнорировав мои протесты, он запихнул детектива в багажник, захлопнул крышку и занял место за рулем. Тина с Дэннисом тем временем уселись в другой автомобиль – в красный «мазерати».
 – Ну, ты едешь? – окликнул меня Синклер.
 – Куда ж я денусь? – буркнула я и полезла на пассажирское сиденье. К машине как раз устремился соседский пес, уже готовый облизать мне ноги болтающимся на бегу языком. Дверцу я захлопнула перед самым его носом. – Эти собаки меня просто задолбали!
 Между тем Синклер, колени которого достигали чуть ли не ушей, с недовольным видом возился с рычажком, регулирующим положение сиденья. Наконец он подогнал кресло под себя.
 – Ты практически все тут переиначила, – проворчал он, поправляя зеркало заднего вида. – Вроде бы и длинная, а ноги, похоже, как у утконоса.
 – Ну ты еще поплачь… Мне же надо было доставать до педалей. Если хочешь, можешь подать на меня в суд.
 Синклер включил зажигание и тотчас же содрогнулся, поскольку из динамиков грянула песня Роба Зомби «Живая покойница».
 – Это черт знает что! – рявкнул Синклер в тщетной попытке перекричать оглушительную музыку. Он протянул руку к регулятору громкости, затем раздраженно ткнул пальцем в кнопку переустановки, и салон заполнили – ну и отстой! – заунывные звуки струнного квартета.
 – Блин! – прокомментировала я.
 – То же самое хочется сказать и мне. – Синклер потер ухо. – Бетси, у тебя же теперь отличный слух… Зачем устанавливать такую громкость?
 – Мы повезем Ника домой или ты так и будешь скулить?
 – И то, и другое я могу делать одновременно, – огрызнулся Синклер и так резко тронулся с места, что мой затылок вдавило в подголовник.
 Очень скоро мы подкатили к небольшому загородному дому, в котором, судя по всему, и обитал Ник. Я не собиралась выяснять, как Синклер выяснил, где он живет. Существуют вещи, о которых мне совершенно не хочется знать. Скажу больше – я очень о многом не хотела бы знать, однако окружающие все равно продолжают пичкать меня ненужной информацией.
 Выйдя из машины, Синклер извлек Ника из багажника и понес в дом. Там он, как видно, проделал свои гипнотические трюки, предназначенные для подобных случаев, и вскоре вернулся обратно.
 К моему огорчению, Тина с Дэннисом решили от нас слинять.
 – Тебе не нужны сразу трое наставников, чтобы освоить правила охоты, – объяснила Тина. Дэннис тронул машину, и она помахала мне рукой. – Желаю удачи!
 – Не оставляйте меня наедине с этим чудовищем! – крикнула я вслед удаляющимся задним огням. Затем повторила: – Правила охоты?
 – Ты ведь обещала, – напомнил Синклер. – Так что поехали.
 – Раскомандовался тут…
 – Ну ладно, не начинай.
 – …и поскольку вампиров не существует…
 – Постой, постой! – перебила я, захлопав глазами. – Я не ослышалась? Ты сказал, что мы не существуем?
 – Будь повнимательнее… Мы – это миф, легенда, фольклор.
 – Ну да, примерно как Зубная Фея… Только с клыками.
 – Нет, здесь нет даже отдаленной аналогии, потому что многие дети верят в Зубную Фею.
 – А ты верил?
 – У меня не было детства, – с серьезным видом ответил Синклер. – Так вот… Поскольку мы не существуем, у нас есть возможность действовать на уровне, не имеющем параллелей в естественной природе. Это очень существенно, ибо мы…
 – Что-что?.. Дай-ка обратный ход, оратор. У тебя не было детства?
 – Элизабет, пожалуйста, постарайся сосредоточиться… И поскольку вампиры не существуют…
 – Я вполне сосредоточена. Так почему у тебя не было детства?
 Синклер молчал.
 Мы с ним прогуливались по территории заповедника, расположенного примерно в семидесяти милях к северу от Твин-Ситиз, и я слышала вокруг себя самые разнообразные проявления жизни – шуршание и звуки, издаваемые белками, косулями, кроликами, летучими мышами, змеями, насекомыми, которые жили, питались, размножались и умирали. Это было интересно, но в то же время немного напрягало. Лес просто кишел живностью, и я могла не только слышать всех этих существ, но и воспринимать их запахи.
 – У меня не было детства, – заговорил наконец Синклер, – потому что с самых юных лет жизнь стала для меня борьбой. Я начал добывать пищу для своей семьи еще до того, как освоил алфавит.
 – Каким образом?
 – Я был слишком мал, чтобы хорошо стрелять из ружья, поэтому научился ставить силки и капканы. А еще я ловил рыбу.
 – Хм… – Признаться, я была впечатлена, хотя и не могла представить этого прохиндея ребенком, шагающим к речке с удочкой в руках. – А чем занимались твои родители?
 – Мы были фермерами.
 – Не может быть!
 – Ты удивлена?
 – Еще бы!.. Ты ведь такой… – Я хотела сказать, что для крестьянского труда он слишком рафинированный, элегантный… прилизанный. В общем, совсем не фермероподобный. – Такой…
 – Фермерство – очень тяжелый труд, – продолжил Синклер, не дожидаясь, когда я подберу подходящее определение. – Даже сейчас, в нынешнем веке.
 – Откуда ты знаешь, как обстоит с этим дело сейчас?
 – Я владею несколькими фермами в окрестностях города.
 – Да ну!.. И как так получилось? Я это к тому, что, на мой взгляд, ты должен был бы стремиться уйти от прошлой жизни и…
 – После гибели родителей я не мог… у меня не было финансовых возможностей… В общем, мне просто хотелось иметь фермы, и я никогда не задумывался почему! Однако вернемся к делу… Так вот, поскольку вампиры не существуют, нам разрешены некоторые вольности. Но доступ к этим возможностям полностью зависит от…
 – Но мы же существуем, – перебила я. Судя по всему, Синклеру не очень-то хотелось вести разговор о своих фермах, он явно уходил от этой темы, и я готова была пойти ему навстречу, вот только не надо нести всякую хрень. – Очнись!.. Мы с тобой шагаем сейчас по лесу! И мы отнюдь не живые люди, мы вампиры. Разве не так?
 Синклер вздохнул.
 – Урок номер один – вампиры не существуют.
 – Твой урок номер один – полнейшая чушь!
 – Смысл в том, что своими делами мы занимаемся тайно.
 – Почему?
 – Потому что потому… Такое правило.
 – И почему это является правилом?
 Синклер, явно раздосадованный, резко остановился.
 – Элизабет, ну сколько можно?!. Для первокурсницы ты слишком болтлива.
 – Да пошел ты!.. Ты можешь учить меня тонкостям вампирской жизни… я согласна, я умею держать слово… но ты должен говорить дело, а не втирать мне всякую ерунду! Такое уж правило у меня!
 – Н-да… Вот эта упрямая приверженность своим прежним правилам и привела к тому, что наиболее могущественный за последние пятьсот лет вампир желает заполучить твою голову.
 Поморщившись, словно от зубной боли, я пнула кучку опавших листьев. Умник хренов!
 – Мы. Не. Существуем… Мы не ищем встреч с родными и близкими, не возвращаемся домой и уж тем более не рассказываем каждому встречному, кто мы такие.
 – Не потому ли большинство вампиров такие безнадежные неудачники?
 – Относительно этого будут прилагаться усилия, – отозвался Синклер. – А теперь по поводу выслеживания дичи…
 – Чего?.. Какой еще дичи? Ты хоть сам-то себя слышишь?
 – А как иначе ты сможешь питаться?
 – Ну здесь-то у меня пока не было проблем, – небрежно произнесла я.
 – Ага… Расскажи об этом своему дружку-полицейскому. Да, на это мне нечего возразить.
 – Ну ладно, – буркнула я. – Что там насчет дичи?
 – Мы не дышим, наши сердца не бьются… по крайней мере часто… поэтому нам совсем нетрудно подкрасться к человеку.
 – Да, в ту ночь, когда я очнулась в похоронном бюро…
 – Об этом ты мне обязательно расскажешь, но позже, – перебил Синклер. – Так вот… По мере практики и при достаточной сосредоточенности ты сможешь приблизиться к кому угодно, даже к другому вампиру.
 Подобная перспектива внушала оптимизм. Вполне возможно, с обретением навыка я смогу подкрасться и к самому Синклеру. Чтобы всадить в него осиновый кол, который он давно заслуживает.
 – Ну и как это нужно делать?
 – Видишь тех оленей?
 Ну разумеется, видела – олениху и годовалого олененка примерно в двадцати метрах от нас. Будь я живой, мне ни за что не удалось бы ни заметить, ни услышать их. Во-первых, потому что лес окутывала тьма, а во-вторых – животных скрывали густые заросли.
 – Вижу… И что дальше?
 – Давай попробуем подойти к ним. Попытайся прикоснуться к оленихе прежде, чем она тебя учует.
 – Ну да, чтобы ее хватил удар? Ведь у нее же детеныш!.. Бессердечное чудовище!
 – Ну тогда дотронься до олененка, – с некоторым раздражением предложил Синклер.
 – Чтобы напугать этого милого бэмби?.. Если бы ты не был вампиром, то уже давно горел бы в аду.
 Синклер прикрыл глаза ладонью и плотно сжал губы. Подобная поза была хорошо мне знакома. Так неоднократно делали и мой отец, и учителя в школе, и боссы, на которых я работала в разное время. Похоже, Синклер изо всех сил боролся с желанием меня придушить. Что ж, я такая, какая есть, и ему придется привыкнуть.
 – К тому же, – нарушила я молчание, – сюда кто-то идет.
 Вообще-то создавалось впечатление, будто к нам приближается целое стадо – шуршание опавших листьев было таким громким, что мне хотелось зажать уши. Так и казалось, будто какой-то великан старательно пережевывает попкорн. А дыхание того, кто приближался, напоминало сопение запыхавшегося носорога. Я с некоторым напряжением ожидала появления неведомого и явно ужасного существа.
 – Эй, люди, привет!.. Вы что, заблудились?
 Ожидаемым монстром оказался всего-навсего лесничий – мужчина лет пятидесяти, примерно одного со мной роста, со светлыми редеющими волосами и голубыми водянистыми глазами, имеющий довольно хороший для апреля загар. Нашивки на его коричневой униформе сообщали, что он служит в Миннесотской комиссии по охране дичи и рыбных ресурсов.
 – Да нет, просто гуляем, – отозвался Синклер. – Ну вы понимаете… юные возлюбленные… – Он обнял меня за плечи и притянул к себе.
 – Да ты… – возмутилась было я, но тут же спохватилась: – Да, мы юные возлюбленные.
 – Понятно… Но я все же попрошу вас покинуть эти места, – строго произнес лесничий. – Мы проводим проверку, есть подозрение, что некоторые из здешних оленей поражены ХИЗ.
 – Хроническое изнуряющее заболевание? – уточнил Синклер. – Вы уверены?
 – Не совсем, именно поэтому и проверяем, – ответил мужчина и вежливо повторил: – Так что прошу вас уйти.
 – Ну что ж, всего доброго, – попрощался Синклер.
 – До свидания, – добавила я и попробовала незаметно для стороннего наблюдателя скинуть с плеча его руку. Это было все равно что пытаться сдвинуть с места ствол упавшего дерева.
 Когда мы отошли на достаточное расстояние, я тут же отпрянула в сторону.
 – Хроническое изнуряющее заболевание?.. Это ведь что-то вроде коровьего бешенства, только для оленей?
 – Совершенно верно.
 – Черт!.. И ты хотел, чтобы мы подкрались к бешеной оленихе?
 – Как утверждает ВОЗ, [10] пока нет свидетельств того, что ХИЗ передается людям. Не говоря уж о вампирах.
 Я не собиралась выяснять, кто такой этот чертов «воз».
 – Да уж… программа обучения у тебя просто замечательная… Сосать оленью кровь, чтобы заразиться вампирским бешенством! Ну уж нет, на такое я не подписывалась! Только этой гадости мне еще не хватало!
 – Сосать оленью кровь?! – Синклер, казалось, был просто в ужасе. – Ни в коем случае!
 – Почему?.. Значит, подкрадываться и пугать бедных оленей можно, а получать от них подпитку нельзя?
 Синклера прямо-таки трясло. Даже не думала, что он на такое способен.
 – Нет, нет и еще раз нет! На животных мы только тренируемся. И не спрашивай почему, ты и сама должна понимать.
 – Да ничего я не понимаю! – воскликнула я.  Черт!.. Должно быть, я не такая смышленая, как кажется со стороны.  – Почему бы не пить кровь животных? Так гораздо проще, и куда меньше душевных травм. Для обеих сторон.
 – А ты забыла, какой эффект производит на мужчин… прикосновение твоего рта?
 Прикосновение моего рта?.. Ох, дерьмо! Это действительно вызывает определенную реакцию. И если бы я укусила олененка… несчастный бэмби, одолеваемый вожделением, скитался бы потом по лесу, разыскивая меня!
 – Блин!.. – только и вымолвила я.
 – Вот-вот, и я о том.
 – Значит, только люди? – вздохнула я.
 – Да. И ни в коем случае – дети.
 – Да уж конечно…
 – Вообще-то странно… То, что мне представляется совершенно очевидным, для тебя почему-то оказывается полнейшей неожиданностью.
 – Если ты считаешь меня тупицей, то так и скажи вместо того, чтобы ходить вокруг да около.
 – Ну что ж… Я считаю тебя просто отъявленной тупицей.
 – Что ты сказал?! – вскинулась я.  Ну и наглец!  – Да ты… ты даже на пять минут не можешь притвориться, будто обладаешь какими-то манерами!
 – Я уже попытался быть с тобой любезным… и в результате остался со сломанным ребром. – Синклер похлопал себя по левому боку.
 – Ты это заслужил – нечего было лезть ко мне с поцелуями! Не получив на то разрешения! И после того, как был… с теми…
 – Позволь мне не согласиться. Я просто старался быть радушным хозяином.
 От досады я сплюнула. Синклер же только рассмеялся.
 – Ты и твое обучение хуже, чем… блин, я даже не знаю, с чем сравнить!
 – Общественное образование? – подсказал он.
 – Да нет, это получше, чем твои курсы… фермер хренов! – огрызнулась я. – Черт!.. Где твоя долбаная машина? Я сыта по горло прогулками по лесу! Тем более с тобой!
 – Машина впереди… Но ты, надеюсь, все уяснила насчет потребления крови?
 – Да, да, уяснила!.. Не нужно тыкать меня носом, словно провинившегося щенка! – Мы вышли из зарослей, и я увидела наконец автомобиль. – Хорошо, что мне не надо беспокоиться об этом каждую ночь, – подбодрила я себя. – И даже следующие две ночи я могу не напрягаться.
 – Да, – кивнул головой Синклер. – И это поистине удивительно.
 Я уже была готова задрать нос.
 – Однако это не является свидетельством какого-то превосходства и особого достоинства, – добавил он.
 – Да ладно, ты просто завидуешь… Слушай, можно я поведу машину?
 – Абсолютно исключено.
 – Черт!.. Да королева я, в конце концов, или нет?
 – Может быть, и королева, но сесть за руль своей машины я тебе больше не позволю.
 – Ну понятно… Автомобили – самые любимые игрушки мужчин.
 Я уселась на пассажирское сиденье и дулась на Синклера всю обратную дорогу.




 Глава 20


 Очнувшись рядом с Синклером, я испытала такой шок, какой, наверное, еще никто никогда не испытывал. Вдобавок ко всему этот змей возлежал на боку и, подперев голову рукой, смотрел на меня. На груди у него курчавились густые черные волосы, а его…
 – О Господи!.. – Поспешив занять сидячее положение, я обхватила колени. Слава Богу, я была полностью одета. – Не смей ко мне прикасаться! И как я вообще оказалась на твоей немыслимой кровати?
 Мы с Синклером находились точно посередине этой «спортплощадки», покрытой атласными простынями, и я начала быстро пробираться к ее краю. К моему облегчению, белье заменили – теперь оно имело светло-серый, почти серебристый цвет.
 – Добрый вечер, Бетси, – произнес Синклер, наблюдая, как я с грацией беременной бегемотихи сползаю с его ложа. – Интересно, почему сегодня утром солнце не превратило тебя в пепел?
 – Ты меня об этом спрашиваешь?.. Откуда мне знать?
 Первые солнечные лучи настигли нас, когда мы уже подъезжали к логову Синклера. Меня-то это ничуть не обеспокоило – дома я всю последнюю неделю спала с незадернутыми шторами, причем окна моей спальни выходят прямо на восток. А вот Синклера буквально подбросило на месте, едва я распахнула дверцу со своей стороны.
 – Кроме того, я не могла знать, что у тебя имеется подземный ход до самого дома, – проворчала я и, скосив взгляд на зеркало, принялась приводить в порядок прическу. Интересно, мои волосы продолжают расти? Придется ли мне снова беспокоиться насчет записи к Симону в «Ле кайндест кат»? У самых корней волосы пока вроде бы не потемнели. Хотя, конечно, надо будет посмотреть, что произойдет месяца через два…
 – Бетси.
 – Что?
 … А если я вновь захочу попробовать какой-нибудь рыжий оттенок, как тогда? Этот цвет то выходит из моды, то возвращается, и в последнее время он опять становится популярным. Но будет ли мне такое доступно? То же самое и с длиной: сейчас волосы до плеч – классический стиль, но вдруг в один прекрасный день все изменится? Страшно даже представить – навсегда остаться с вышедшей из моды прической! Это все равно что обратиться в вампиршу в шестидесятых годах, когда многие стремились быть похожей на Мэри Тайлер Мур. Ужас!.. Я бы, честное слово, скорее предпочла, чтобы мне в сердце вбили осиновый кол.
 – Элизабет.
 – Ну что?!
 – Нам все же нужно разобраться, почему сегодня утром тебя не испепелило. Так что постарайся сосредоточиться.
 – Да успокойся ты, а то, чего доброго, удар хватит. Что тут вообще обсуждать?.. Я думала, тебе так же наплевать на солнечный свет, как и мне.
 – Спасибо за объяснение… Так, значит, солнце тебя ничуть не тревожит?
 – Ты же был у меня дома и видел, что окна моей спальни смотрят на восток, а занавески на них – белые и тонкие, как паутина.
 – Я полагал, ты отдыхаешь в подвале. – Взгляд Синклера был таким пристальным, что ощущался чуть ли не физически. – Да, это поистине невероятно.
 – Да… вот так вот. – Я со скромным видом прокашлялась. – Когда ты остановил машину, я решила, что пора выходить, и даже не подумала, что надо подождать, когда откроется лаз в подземелье.
 Синклер пошевелился, и мой взгляд упал на его руку. Она было гневно-красной, как панцирь вареного лобстера. Да уж… Синклера обожгло не слабо, когда он попытался затащить меня обратно в машину.
 – Совершенно ясно, что ты заблуждалась.
 Меня чуть ли не передернуло при воспоминании о том, что случилось утром. Это было просто ошеломляюще. Я выскочила наружу и безмятежно зевнула, щурясь на солнце, а Синклер с перекошенной и более бледной, чем обычно, физиономией дернулся ко мне, протягивая свою спасающую длань из полумрака салона.
 – Да, верно, – беспечно произнесла я. – Обжигающее солнце, жестокие лучи, страшная агония… Ужас, да и только!
 Синклер словно поперхнулся, и его кашель, похожий на лай осипшего пса, вернул меня к действительности.
 – Н-да… – вымолвила я, снова посмотрев на его обожженную руку. – Мне очень жаль, что ты из-за меня пострадал. Но ничего бы не случилось, если бы ты позволил мне сесть за руль.
 – Да ладно… Ожог второй степени не такая уж высокая цена.
 – Я бы и сама запрыгнула обратно. Просто от усталости не смогла сразу сообразить.
 – И в результате едва не изжарила меня заживо… Но почему ты ничего не знала о своей особенности? – В голосе Синклера одновременно ощущались и нетерпение, и восхищение.
 – Пока что у меня не было возможности выйти погулять на рассвете, – проворчала я. – Обычно я валюсь в постели задолго до восхода солнца. А потом – хлоп! – открываю глаза и вижу, что наступает очередная ночь.
 – Ну что ж, сейчас самое подходящее время, чтобы возобновить наше обучение.
 – Но почему…
 – Потому что ты обещала.
 – Да нет, я хочу сказать – зачем тебе это нужно? Почему тебе так хочется меня обучать?
 – Да потому, что ты должна знать особенности того сообщества, которым будешь править, – легко поднявшись, ответил Синклер. К моему облегчению, на нем оказались трусы-«боксеры». – Мне хочется, чтобы ты стала хорошей королевой.
 – Ой, да ладно! – отмахнулась я. – Ведь на самом деле ты, наверное, не веришь тому, что прописано в этой «Книге Мертвых». Потому что обращаешься со мной без должного почтения, совсем не так, как подобает обращаться с монархами. – Чуть помолчав, я добавила: – Можно подумать, тебя скрючит, если попытаешься.
 – Если бы я и не знал о твоем истинном статусе до сегодняшнего дня, то догадался бы, увидев, как ты спокойно зеваешь, стоя на солнцепеке. Вместо того чтобы вспыхнуть ярким пламенем, как положено всем нормальным вампирам.
 – А-а, ерунда, – с ложной скромностью отозвалась я. – Но зачем ты затащил меня к себе в постель? Только не говори, что в этом огромном доме нет других кроватей.
 Синклер медленно растянул губы в улыбке. Это напомнило мне появление луны из-за тучи.
 – Привилегия хозяина, – ответил он.
 – Извращенец, – пробурчала я, ощутив некоторое волнение.
 Черт возьми!.. Синклер действительно просто неотразим. И в принципе он способен быть хорошим мальчиком, если захочет. Он вполне мог бы позволить себе определенные вольности, тем не менее не воспользовался случаем.
 А кстати, почему он так себя повел?.. Можно подумать, его наложницы привлекательнее меня. К тому же я не кто иная, как королева всех вампиров! Или особы королевских кровей для него недостаточно хороши?.. Кроме того, я завоевывала титулы «Мисс Конгениальность» и «Мисс Бернсвиль»… Или ему не нравятся бывшие чирлидерши?.. Да в Америке каждый мужик мечтает поиметь чирлидершу! Тем более что я не просто скакала на месте, размахивая помпонами, – у нас была настоящая хореография!
 – Бетси, ты в порядке? У тебя какое-то странное выражение лица. Необычное даже для такой личности, как ты.
 Я поспешила отмести посетившие меня мысли.
 – Слушай, а почему ты проснулся раньше меня? И почему не отключился еще в машине? Мы ведь довольно поздно выехали из леса.
 – О времени я не беспокоился, поскольку в момент восхода солнца мы все равно находились в укрытии.
 – Но почему я уснула? И почему ты очнулся прежде, чем я.
 – Эти вопросы я уже слышал, не нужно повторяться. Если ее величество позволит мне закончить… – Приподняв бровь, Синклер умолк. Я не сводила с него грозного взгляда. – Я просто хотел угодить королеве, поприветствовав ее в момент пробуждения, – ухмыльнулся он. И тут же продолжил, услышав скрежет моих зубов: – Да нет, дело в том, что я гораздо старше тебя, и у меня нет необходимости отдыхать целый день, если мне того не хочется.
 – Ах, вот оно что… И то же самое когда-то произойдет со мной?
 – Совсем не факт. Некоторые вампиры по-прежнему вынуждены отдыхать целый день. Например, Ностро.
 – Вот только не надо такого самодовольного тона, – посоветовала я. Потому что Синклер явно чванился тем обстоятельством, что он способен продержаться на ногах подольше меня – той, кто может запросто прополоскать горло святой водой. – Ладно, продолжим наши занятия. Что там дальше?
 – Не спеши, сначала… – на физиономии Синклера появилась наглая ухмылка, – …сначала тебе придется выполнить условие, о котором я говорил несколько дней назад.
 Я предчувствовала, что без гадостей не обойдется, и была готова принять бой. Неспешным шагом я направилась к стоящему у окна высоченному комоду.
 – Что ты имеешь в виду? – спросила я, выдвигая один из ящиков.
 Синклер двинулся вслед за мной.
 – Я говорил, что наступит время, когда тебе понадобится моя помощь, и я, разумеется, помогу… при условии, что ты возьмешь в свой ротик нечто принадлежащее мне. – Он положил ладони мне на плечи и мягко развернул к себе. – Выбор, конечно, остается за дамой, но я очень надеюсь… Что это?
 – Один из принадлежащих тебе носовых платков, – ответила я, предъявляя ему извлеченную из ящика вещь. После чего запихала платок себе в рот, тщательно пережевала и проглотила. Затем, скривившись, поинтересовалась: – Где у тебя туалет? Кажется, меня сейчас стошнит.
 Несколько секунд Синклер таращился на меня, не произнося ни слова, а потом расхохотался. Его разбирал такой смех, что он с трудом смог объяснить дорогу до туалета. Я едва успела.
 Пока Синклер принимал душ, я решила выпить чашку чая. Хотя особого прока в этом, конечно, не было – чаем все равно не утолить мою жажду. Но дело в том, что я терпеть не могу просыпаться в чужих домах да еще в обществе малознакомых… вампиров. Не имея к тому же под рукой своей косметички. Вот я и надеялась чашкой крепкого чая хоть в какой-то мере успокоить свои пусть и омертвевшие, но тем не менее напряженные нервы.
 Главная трудность заключалась в том, что обиталище Синклера по размерам вряд ли уступало Белому дому. Поначалу я доверилась своему чуткому носу, и он завел меня в некое подобие спа-лечебницы – вроде тех, где для очищения организма от шлаков используется зеленый чай.
 Черт!..
 Я вышла обратно в коридор и едва не столкнулась с проходящей мимо женщиной.
 – Прошу прощения, – машинально произнесла я и уже и следующее мгновение узнала ее, что было даже удивительно. Потому что прежде эту девицу видела только в обнаженном виде – разгоряченную и весело резвящуюся на сексодроме вместе с Синклером.
 – Э-э-э… – протянула я, не зная, стоит ли показывать, что узнала ее. – Привет… – Дело в том, что я бы в схожей ситуации не захотела быть опознанной. Впрочем, мне, возможно, свойственно некоторое ханжество, когда речь заходит о налогах, групповом сексе, убийствах и тому подобном.
 Незнакомка смерила меня оценивающим взглядом. В отличие от мужчин по женщине всегда видно, когда она так делает. Женщина сразу же отмечает, какая у тебя прическа, макияж, одежда, обувь. Если ты с голыми ногами, она смотрит, нет ли у тебя так называемой аллигаторовой кожи, пользуешься ли ты увлажняющими кремами. В общем, женщина стремится определить, в какой степени ты можешь быть для нее соперницей.
 Мужчины же сначала оценивают твою грудь, затем – лицо. Порою их взгляды сильно раздражают, но они все-таки поступают более честно.
 – Ха… – выдохнула незнакомка с явной неприязнью.
 Да-да, она издала именно этот звук, а потом еще и фыркнула. Ну просто замечательно!.. Мы ведь даже не успели познакомиться! Обычно если кто-то и выказывает ко мне пренебрежение, то не ранее, чем после двух-трех бесед.
 Эту женщину вполне можно было назвать не просто миловидной, а красивой. Высокие скулы, широкий лоб, прямой крепкий нос, глубоко посаженные черные глаза. Такие черные, что я даже не смогла разглядеть радужных оболочек. Так же, как и у Синклера. Но если в его случае эффект был пугающим – так и казалось, что вот-вот провалишься в эти бездонные колодцы, – то глаза незнакомки были просто странными и таинственными, как у Киану Ривза. Она превосходила меня в росте дюйма на три, то есть была одной из самых высоких женщин, которых я когда-либо встречала. Из одежды на ней был лишь красный банный халат и больше ничего… И еще ей не мешало бы позаботиться о педикюре.
 – Послушайте, вы не подскажете, где находится кухня? – поинтересовалась я, когда незнакомка закончила и обмер моей персоны, и свою более чем краткую речь. – Я просто с ног сбилась, разыскивая ее в этом доме.
 Девица раздула ноздри, и поскольку нос она имела, как говорится, «героический», впечатление было просто потрясающим. Я даже едва не попятилась. Затем она заговорила, и ее голос оказался довольно низким и гортанным:
 – Должно быть, по моему виду ты решила, что я обязана знать, где здесь находится кухня?
 – Я подумала…
 – Ты подумала, что раз я черная и одета в халат, то непременно вхожу в команду здешней прислуги? Ты ошиблась. К твоему сведению, я не смогу отличить сковороду от собственной задницы.
 – Вот как?.. Прискорбно слышать.
 – Я не прислуга, а дама… наиболее приближенная к хозяину. И ты прекрасно об этом знаешь. Мне известно, что ты подсматривала за нами, причем с немалым интересом.
 Я была несколько ошеломлена. Даже не припоминаю, чтобы когда-либо прежде меня обвиняли в расовой предубежденности. Ведь всем, кто со мной знаком, известно, что моя лучшая подруга – Джессика. И все, кто ее знает, убеждаются, что она гораздо сообразительнее, утонченнее и милее, чем я. А также значительно богаче, тут уж не может быть никакого сравнения. Вообще многие черные («Никогда не называй нас афроамериканцами, – втолковывала мне Джессика. – Тем более что мои прадеды и прабабки родом не откуда-нибудь, а с Ямайки!») куда умнее и успешнее белых. В этом я ничуть не сомневалась, потому что таковой являлась представительница черной расы, которую я хорошо знала…
 «Отхлестав» меня таким образом, милая дамочка вознамерилась было уйти, однако тут же остановилась, как только я начала свою речь.
 – Во-первых, – сказала я, скрывая за непринужденной интонацией клокотавший во мне гнев, – у меня создалось впечатление, что ты не гостья, а обитательница этого дома, и потому вполне можешь знать, где находится кухня. Ну если только банные халаты не были вдруг объявлены новомодными вечерними нарядами… В чем я очень сомневаюсь, поскольку в последнем номере «Вога» об этом не упоминалось.
 Девица уже открыла рот, но я не дала ей возможности ответить:
 – А во-вторых, это была не моя идея – наблюдать, как вы исследуете друг у друга различные интимные места. Мне совершенно наплевать, чем вы там занимаетесь с Синклером, но хочу заметить, что хвастаться этим просто нелепо. Можно подумать, большое достижение, что он «имеет» тебя и мнет твои телеса. Уверена, у него к тебе чисто прикладное отношение, – с сарказмом добавила я. – Твоя ценность лишь в том, что у тебя есть сиськи, задница и все прочее.
 – Не смей говорить со мной в таком тоне! – процедила девица.
 – Сначала сама научись разговаривать! – парировала я. – Тебе задали вполне безобидный вопрос, и незачем было лезть в бутылку. Если бы ты провела хотя бы один день, не раздвигая ноги, у тебя, возможно, нашлось бы время, чтобы усвоить хорошие манеры.
 Ее рука пошла вверх – она вознамерилась меня ударить! Причем, как я заметила с некоторой тревогой, не открытой ладонью, а крепко сжатым кулаком. Я, конечно же, мертвая, а девица – живая, и двигалась она в моем восприятии, словно находясь под водой, однако смотреть на этот замах все равно было неприятно.
 – Даже не пытайся! – воскликнула я и отмахнулась от ее руки, точно от докучливой мухи. От подобного блока защиты девицу отнесло назад не менее чем на метр. Так-то вот… – Если не желаешь нарваться на грубость, никогда не начинай первой. И учти следующее… Если ты еще хоть раз обвинишь меня в расизме, я отшлепаю тебя по твоей жирной заднице… Если кто-то когда-то плохо с тобой обошелся, то с тем человеком и надо было разбираться.
 Я прошла мимо обескураженной нахалки и двинулась дальше по коридору. Вообще-то я бы не отказалась поучаствовать в хорошей потасовке, но только при наличии достойного противника. Потому что этой милашке сильно бы не поздоровилось, влепи я ей даже легкую затрещину.
 Однако, черт побери, я по-прежнему не знала, в какой стороне расположена кухня!.. А моя жажда между тем становилась все сильнее.
 Завернув за угол, я услышала размеренные хлопки ладоней – в дверях одной из комнат стояла очередная наложница из гарема Синклера. Слава Богу, она была одета!
 – Это просто великолепно, – с идеальным британским акцентом произнесла женщина. Должна признать, мне всегда нравилось, как говорят англичане. – Митси уже давно пора поставить на место.
 – Так, значит, эту амазонку зовут Митси?
 Улыбнувшись, женщина кивнула.
 Выглядела она прямо-таки как куколка: короткие светлые волосы, делавшие ее похожей на милого эльфа, небесно-голубые глаза, полудетский подбородок с маленькой ямочкой. На ней были розовая футболка, которая как нельзя лучше гармонировала с цветом лица, и белые просторные штаны. Ноготки на ее ногах, покрытые розовато-перламутровым лаком, напоминали миниатюрные жемчужные раковины.
 – А ты, должно быть, Бетси? – предположила девушка.
 – Она самая… Слушай, ты не подскажешь, где в этом доме кухня? Только не сочти мой вопрос оскорблением по национальному признаку.
 – Пойдем покажу, – улыбнулась она и так быстро зашагала по коридору, что мне пришлось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за нею.
 – Мы что, соревнуемся в спортивной ходьбе? – спросила я.
 – Ой, извини, – отозвалась девушка и слегка сбавила темп.
 – А вы как, постоянно здесь живете?
 – М-м-м… Ну да.
 – И как, нравится?
 Она взглянула на меня с некоторым удивлением.
 – А почему бы и нет? Ты же видела Эрика, верно?
 – Видела, – кивнула я. Да, Синклер, конечно, неотразим, но… разве он не из когорты жутких монстров? Так же, впрочем, как и я. И неужели ее устраивает роль закуски? – Я совсем не склонна делать поспешные выводы на основании внешности… как правило… однако ты, на мой взгляд, не из той категории женщин, которым нравится быть… э-э-э…
 Девушка улыбнулась, и в уголках ее глаз образовались довольно милые морщинки.
 – Ненасытной шлюхой, одалиской в гареме? – подсказала она. – Завтраком, обедом и ужином для своего господина?
 – Ну… вроде того.
 – Эрик, можно сказать, меня спас. По моему виду, конечно, не подумаешь, однако он подобрал меня на улице. Я зарабатывала на жизнь тем, что ублажала всяких мужланов в темных переулках… Присаживаясь перед ними на корточках… И Синклер предложил мне более заманчивый вариант.
 – Никогда бы не подумала! – Будь я живой, мое лицо своим цветом наверняка напоминало бы сейчас свеклу. – Ты совсем не похожа… я хочу сказать, ты такая…
 – Как любила повторять моя мама – форма не всегда соответствует содержанию.
 До сего момента я еще ни разу не общалась с проститутками – ни с действующими, ни с бывшими. А у меня накопилось немало вопросов по данной теме. К примеру, какие в этом бизнесе заработки? На самом ли деле сутенеры такие подонки, как их изображают в фильмах? Оплачивается ли работницам панели лечение зубов? Легко ли она отличает копов от обычных людей? Занималась ли когда-нибудь сексом ради собственного удовольствия или это всегда было сугубо профессиональной деятельностью? Считается ли внезапная беременность производственной травмой?
 – Моя мама выражается примерно так же, – сказала я, решив не давать воли любопытству. – Ну что ж, если ты здесь счастлива, то это, наверное, самое главное. Это да еще хорошая кормежка. А остальное никого не должно касаться.
 Девушка засмеялась:
 – Кормят здесь отлично. А подпитывать в свою очередь Синклера не такая уж большая нагрузка.
 Мы стали спускаться по лестнице. Но совсем не по той, которую я видела во время первого визита сюда.
 – Значит, вам не тяжко иметь с ним дело… Что ж, замечательно. Слушай, нельзя ли где-нибудь раздобыть схему этого помпезного сооружения?
 Она опять засмеялась.
 – Со временем и ты научишься здесь ориентироваться.
 – Видит Бог, навряд ли.
 Ее смех тут же оборвался. Словно его передавали по радио, и кто-то резко повернул регулятор громкости.
 – Так ты… Я думала, что ты вампирша.
 – Совершенно верно.
 – Повтори еще раз слово «Бог».
 – Бог.
 – Скажи: «Иисус, Спаситель наш…»
 – Иисус, Спаситель наш…
 – А молитву прочитать можешь?
 – Ну, если ты дашь мне за это что-нибудь вкусненькое… Отче наш, сущий на Небесах! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя…
 – Прекрати немедленно! – раздался вдруг голос Дэнниса. Он несся по лестнице навстречу нам, так быстро перебирая ногами, что казалось, они даже не касаются ступеней. Его ладони были плотно прижаты кушам, а глаза выпучены, точно у взбесившегося пса. – Карен, не смей произносить эти мерзкие слона!
 – Дэннис, это не я, – поспешила оправдаться прижавшаяся к стене девушка, которую, как выяснилось, звали Карен. – Это она.
 – Ах вот как… – Дэннис медленно опустил руки. На нем были тщательно отглаженные темные брюки, белая накрахмаленная рубашка и черные носки. Обувь отсутствовала… так же, как и галстук. Но рубашка тем не менее была застегнута на все пуговицы. – Так это ты.
 – Извини, Дэннис, как-то не подумала, – сказала я.
 – Ну что вы, ваше величество, вы не должны передо мной извиняться.
 – Ну как же не должна… Я уж подумала, ты сейчас коньки отбросишь, – возразила я. И мысленно добавила: «Или обмочишь свои идеальные штаны». – Так что еще раз прошу прошения.
 – И меня извини, – вставила Карен. – Я и не думала, что она сможет это произнести. – Девушка повернулась ко мне: – Но ведь ты же вампирша!
 – Это мне уже втолковывали… Может, продолжим наш путь к кухне?
 – Да, конечно. – Карен встряхнулась подобно терьеру. – Нам туда.
 Дэннис отправился восвояси, окинув нас напоследок подозрительным взглядом.
 – Я действительно очень сожалею, – тихо проговорила Карен. – Мне бы и в голову не пришло провоцировать на подобные высказывания обычных людей. Я имею в виду – именно здесь, в этом доме.
 – А что, это причиняет им боль? – так же негромко спросила я, памятуя о том, насколько тонкий у вампиров слух.
 – Тина говорила, это все равно что царапать металлом по стеклу, причем звук проникает прямо в голову, так что уши затыкать бесполезно. Хотя руки невольно и тянутся.
 – Какая я бестактная!..
 – Но как у тебя получается?.. Как ты можешь произносить подобные слова? Даже мысленно? И что значит – «причиняет ли это им боль»? Ведь ты же одна из них.
 – В этом и состоит великая загадка, – не без гордости произнесла я. А почему бы мне не гордиться? Я и правда загадка… окутанная таинственностью и политая соусом секретности. – Синклер пытается разобраться, в чем тут дело. Поэтому он и взялся обучать меня вампирским правилам.
 – На мой взгляд, тебе самой впору быть наставницей, – заметила Карен. И почему-то вдруг покраснела. – Впрочем, этого ты не слышала… Хорошо?
 – А разве ты что-то сказала?
 – Спасибо.
 Мы миновали еще пару коридоров, прошли через двустворчатые двери и – о чудо! – оказались в просторнейшей кухне.
 – Ну наконец-то! – с облегчением вздохнула я. – Если бы я по-прежнему была живой, то уже давно бы умерла от жажды.
 Карен кашлянула.
 – Так тебе, наверное, нужно… Может, мне сходить за кем-нибудь?
 – Золотце мое, единственное, что мне сейчас нужно, так это чайник.
 Карен быстро подошла к огромному шкафу, протянувшемуся вдоль одной из стен, поочередно открыла несколько дверок и извлекла на свет ярко-красный чайник – из тех, что при закипании начинают верещать так, будто их режут.
 – Спасибо, – поблагодарила я, принимая у нее посуду. Затем преодолела около семи метров, отделявших меня от мойки (кухня в особняке Синклера была побольше, чем весь первый этаж в доме моего отца), и наполнила чайник водой. – А ты будешь?
 – Сейчас посмотрю. – Карен снова заглянула в шкаф. – Да, пожалуй, буду. Наконец-то есть и листовой, а не только в пакетиках.
 – А чем тебе не нравятся пакетики?.. Ах да, ты же из Англии! – Я усмехнулась. – Вы, англичане, крайне щепетильны, когда дело касается чая.
 – Еще бы!.. Когда завариваешь пакетики, получается не чай, а натуральные помои! В них засыпают мусор, мелкие остатки. Хорошие листья кладут в жестяные банки, а оставшуюся пыль – в бумажные мешочки!
 – Ну ладно, успокойся… А то, чего доброго, давление повысится. По мне – так все равно. Хотя вообще-то я терпеть не могу, когда в моей чашке плавают вареные листья. К тому же, – с некоторым беспокойством добавила я, – теперь меня может стошнить, если я их случайно проглочу.
 – Стошнить?
 Я уныло кивнула и уселась за стол. Он был таким длинным, что там вполне хватило бы места для разделки сразу трех коровьих туш.
 – Если я съем обычную, твердую пищу, меня тут же вырвет, такое вот не слишком приятное обстоятельство… Блин! – Я чуть ли не схватилась за голову. – Я же совсем забыла о десерте! Теперь для меня не существует ни мороженого, ни шоколадных пирожных, ни малинового джема… Да мало ли на свете всяких лакомств! Я сейчас, наверное, расплачусь.
 – Пожалуйста, не надо. – Карен забрала у меня чайник, прошла с ним к плите (к самой маленькой, всего на восемь конфорок) и, нажав на клавишу, вызвала к жизни весело загудевшее голубое пламя. – Прости, но… ты сейчас думаешь только об этом?
 – Ладно, со временем пройдет. Я мертва всего лишь… какой сегодня день? Я погибла в конце минувшей недели.
 Послышались лязг и плеск разлившейся воды – Карен выронила чайник.
 – Так ты поднялась из мертвых совсем недавно? – вымолвила она, попятившись. – Но ты же не будешь… только не набрасывайся на меня! Извини, я… я не могу остаться с тобой. Ты очень милая, но я…
 – Прекрати! – воскликнула я. – Это твое заикание в манере Хью Гранта действует мне на нервы! – Карен вжалась в самый дальний угол, за шкаф, и стала мне практически не видна. – Жажда меня не одолевает, и я не собираюсь тебя кусать. Впрочем, нет… Жажда, конечно, есть, но я вполне способна ее контролировать. Честное слово. В противном случае я бы набросилась на Митси, разве не так?
 – Наверное… – Выглянув из-за шкафа, Карен через силу улыбнулась. – Ты, конечно, необычная, но… А я ведь даже крестик не надела.
 – Он бы тебе все равно не помог, – сообщила я с извиняющимися нотками в голосе. – Я могу запросто прикоснуться к распятию. А может, даже и съесть его. Да на мне самой сейчас надет крестик, вот смотри.
 Это признание выманило Карен из угла.
 – В самом деле?.. И ты действительно способна контролировать свою жажду и прикасаться к распятию?
 – О чем я тебе только что говорила?.. Как видно, способность к концентрации у тебя такая же крошечная, как и твоя нога… В общем, можно сказать, я загадка, окутанная тайной и приправленная…
 – Да ну тебя… – Карен стремительно пересекла кухню и, приблизившись, уставилась мне в лицо. – Кто же ты такая?
 Я пожала плечами.
 – Я – это я… Как мне кажется… Просто Бетси. Во всяком случае, именно ею я всегда была.
 – Хм… А мы ведь толком и не познакомились. Я – Карен Хелмболт. – Девушка с некоторой опаской протянула мне руку, вероятно, ожидая укуса. Но я лишь мягко пожала ее ладонь.
 – Приятно познакомиться, – улыбнулась я.
 – Мне тоже… вроде бы.
 Я засмеялась.
 Карен между тем подняла с пола чайник, вновь наполнила его водой и поставила на плиту. Затем достала из ящика полотенце и принялась вытирать мокрый пол, то и дело поглядывая в мою сторону.
 – Вообще здорово, что ты здесь появилась, – сказала она. – А то в последнее время у нас стало слишком уж тихо. Ты определенно самая незаурядная личность, посетившая этот дом за… – Карен умолкла, припоминая, видимо, дату.
 – Значит, жизнь у вас здесь тихая и спокойная?
 – Да, слава Богу, – кивнула она. И тут же вздрогнула. – Ой, прости, ляпнула, не подумав! – И затем снова: – Ой, еще раз прости! Я и забыла, что ты не…
 – Блин!.. Да возьми ты себя в руки! Я думала, британцы всегда сохраняют хладнокровие.
 – Только не в такие дни, как этот, – отозвалась Карен.




 Глава 21


 После чая я попросила Карен проводить меня в библиотеку. Возможно, это смешно и глупо, но мне все-таки хотелось взглянуть на имевшиеся у Синклера книги. И если обнаружатся какие-либо исторические фолианты, посмотреть, встречаются ли там упоминания о нем самом, о Тине или о Дэннисе. А также о Ностро. Потому что о своем враге следует знать как можно больше, даже если этот враг всего лишь пафосный актеришка с пивным животиком. Хотя скорее всего брюхо у него разбухло от крови.
 Интерьер библиотеки произвел на меня сильное впечатление – ни дать ни взять образец из каталога девятнадцатого века! Темные стены, пышный ковер цвета спелой вишни (ноги в нем утопали чуть ли не по щиколотку), мебель красного дерева и бесконечные полки с книгами. Стол был таким большим, что за ним с полным комфортом могли бы работать сразу три человека, даже не соприкасаясь локтями. Грандиозно и… совершенно нелепо! Возможно, я и была бы потрясена, если бы не знала наверняка, что Синклеру подобное великолепие практически ничего не стоило.
 На стене около стола висела вставленная в рамку фотография. Судя по бледно-коричневому оттенку, довольно старая. Оба представителя мужского пола, запечатленные на ней, обладали такими же бездонными глазами, как и Синклер, только один был подростком, а другой – мужчиной лет сорока. Женщина с девочкой, довольно миниатюрные и изящные, имели длинные темные волосы. Снимок был черно-белым, и определить цвет глаз изображенных на нем людей, не представлялось возможным. Из всех четверых улыбалась только девочка, выглядевшая лет на тринадцать.
 Было совершенно ясно, что помимо самого Синклера снимок запечатлел его родителей и сестру, которых уже давно нет на свете. Когда делалась фотография, Синклер, конечно же, и не подозревал, что дотянет до двадцать первого века, оставаясь молодым и энергичным.
 Во всем помещении эта фотография оказалась единственной.
 Приблизившись к полкам, я стала перебирать стоящие на них книги. Так, Шекспир… Присутствие данного автора здесь совсем неудивительно… Полное собрание сочинений Джеймса Хэрриота… А это уже неожиданно… Я как-то не представляла себе Синклера, увлеченно читающим историю о йоркширском ветеринаре. Хотя если учесть, что он родился и вырос на ферме…
 Всю стену позади стола, от пола до потолка, занимали полки с компакт-дисками. Но я даже не стала к ним подходить – вряд ли там есть что-то стоящее, если судить по записям, обнаруженным вчера в «ягуаре».
 Я возобновила просмотр книг.
 В библиотеке Синклера имелось несколько энциклопедических словарей в кожаных переплетах, в которых толковались всякие неслыханные слова. Далее шли атласы и «Мировая география» в тридцати двух томах тысяча девятьсот двадцать второго года выпуска. В углу около окна красовался большой глобус. Уж не такой ли, как у моего папочки?.. С мини-баром внутри?.. Потом мне попались «Кентерберийские рассказы»… Хм!.. А Синклер не такой уж и старый. Затем я наткнулась на «Ад» Данте… Вот это уже посерьезнее.
 Так, а здесь что такое?..
 На средней полке теснились труды весьма специфического жанра: «Возвращение из мертвых», «Вампиры, оставившие след в истории», «Прогулки с Бессмертными», «Вампиры: руководство для людей», «История взаимоотношений Церкви и вампиров», «Как обустроить свою жизнь, будучи мертвым». Ну и ну!.. И кто же все это написал?
 Я вытянула из ряда книгу, называющуюся «Вампиры, оставившие след в истории», и сразу же увидела, что ее листали довольно часто. Она как-то сама собой открылась на странице, испещренной многочисленными пометками, украшенной не очень качественным изображением… кого бы вы думали? Совершенно верно – Ностро. Этот тип так грозно взирал на меня с картинки, что я едва не выронила фолиант из рук.
 Я пробежала взглядом по строчкам:
 Ностродамус, прежде известный как Фредерик О'Нейл. Дата рождения: 14 февраля 1627 года. Место рождения: Англия, Лондон. Дата смерти: 26 декабря 1656 года.
 Дерьмо! Получается, что старый  Носхер родился в День Святого Валентина! Очень мило. Родился в Валентинов день, а дух испустил сразу после Рождества. А звали его, значит, Фред? Нечто подобное я и подозревала. Неудивительно, что он поспешил сменить имя. А куда же, интересно, подевался его британский акцент?.. Как видно, сошел на нет после двухвекового пребывания в Америке.
 Книга весила чуть ли не тонну, а толщиной была сантиметров пятнадцать. Я взяла ее половчее и продолжила чтение:
 О жизни Ностродамуса известно немного по причине недостатка письменных источников и скрытности его натуры. Однако деяния, совершенные им после смерти, достойны упоминания. А именно:
 Восстание Бессмертных в 1658 году. Несмотря на последующее поражение, оно стало значительным событием, так как за довольно короткий срок Ностродамусу удалось собрать под своим началом не менее шести тысяч вампиров. Если бы не вмешательство и помощь со стороны Католической Церкви, Бессмертные вполне могли бы захватить Лондон.
 Это ж надо!.. Он возглавил восстание всего лишь через два года после смерти. Властолюбец хренов!
 …1660 год, Побоище в Мейпоуле. Ностродамус и его сторонники вновь были разбиты Церковью, однако лишь ценой значительных потерь, что свидетельствуете том, что прошлые ошибки многому его научили. В отместку Ностро хитростью пленил городских детей и…
 Я быстро перевернула страницу. Нет уж, спасибо… Даже знать не хочу, что там случилось дальше.
 …1700 год, Восстание в Плимуте. Перебравшись в Новый Свет в грузовом трюме фрегата «Королева Елизавета Первая», Ностродамус быстро освоился в колонии, образовавшейся на побережье Массачусетского залива. На этот раз он держал под контролем целый город в течение пятидесяти шести лет, пока не был изгнан поселенцами и аборигенами. Люди подожгли Плимут в светлое время суток, лишив местных вампиров укрытия от солнца, а затем, уже ночью, вбили колья в тех, кому удалось уцелеть.
 Это первый известный случай, когда в борьбе против вампиров объединились колонисты и аборигены Америки.
 Ради того чтобы обеспечить себе возможность побега, Ностродамус пожертвовал значительной частью своих последователей. Очень многие были оставлены на растерзание горожанам и…
 Я в ужасе захлопнула книгу.
 Вот зараза! До чего же неугомонный тип! Он предпринимал атаку за атакой, и ему было совершенно наплевать на погибших и пострадавших. Как видно, он готов пойти на все, чтобы удержать территорию.
 И все-таки ему приходилось уступать позиции. Каждый раз после очередного поражения. Теперь вот он окопался здесь, у нас, и по доброй воле, конечно же, не снимется с насиженного места, чтобы начать с нуля где-нибудь еще. Да, паршиво.
 Кроме того, он очень зол на меня. И главное – за что?.. Я всего лишь высмеяла его… ну и оскорбила тоже… в присутствии приспешников. А потом не пожелала погибнуть жуткой смертью, которую он мне предназначил, и улизнула из Темницы.
 – Увлекательное чтение, не правда ли?
 От неожиданности я чуть было не уронила массивный фолиант себе на ногу. Затем обернулась и увидела стоящего в дверях Синклера, который в своих темных брюках, синей рубашке и черных туфлях выглядел… ну, прямо на миллион баксов. Его волосы были еще мокрыми, а от тела исходил едва уловимый запах свежей крови.
 Не дождавшись ответа, он непринужденно продолжил:
 – Выйдя из душа, я наткнулся на Митси. А она, как мне стало известно, наткнулась на тебя.
 – Да… Твоя возлюбленная просто прелесть. Держись за нее.
 – Ты знаешь, Митси очень испугалась, – с усмешкой заметил Синклер. – Она ведь понятия не имела, кто ты такая, когда начала на тебя наезжать. В общем, она впала чуть ли не в истерику, и мне с трудом удалось ее успокоить.
 Я, конечно же, не поверила ни слову.
 – Сомневаюсь, что ее может что-то напугать… Слушай, откуда взялись все эти книги? Про некоторые из них я никогда не слышала.
 – Ну, – с серьезнейшим видом начал Синклер, – Шекспир был талантливым драматургом и поэтом, родившимся…
 – Да про него я знаю, болван… Я про все эти трактаты на вампирскую тему.
 – А ты, может, думала, что после смерти мы утрачиваем тягу к знаниям и способность творить?
 – Ничего я не думала… Так что, в мире существуют и чисто вампирские издательства? – Я засмеялась.
 – Существуют.
 Я оборвала смех.
 – Охренеть!.. Слушай, можно мне взять несколько книг с собой? Ведь до сих пор моим источником знаний о вампирах были только фильмы да обычное художественное чтиво.
 Синклер чуть ли не поморщился.
 – Конечно, бери!.. Я даже настаиваю, чтобы ты взяла.
 – Что ж, замечательно. – Я принялась отбирать книги. – И с этой литературой я отправлюсь сейчас домой.
 – Но ты же обещала…
 – Да помню, не хнычь… Минувшей ночью мы выяснили, как нужно подкрадываться к дичи…
 – Только начали.
 – …а в этот раз я возьму задание на дом. Позволь мне пока просмотреть литературу, а завтра к ночи я вернусь, и ты сможешь меня протестировать.
 – Ах вот как?.. И каким же будет штраф за неправильные ответы?
 – Ну…
 – Поцелуй за каждый.
 – Ага… В «поросячий глаз».
 – Ну, у кого какие вкусы…
 – Блин!.. Терпеть не могу все эти шуточки… В общем, я ухожу.
 С книгами в руках я решительно направилась к выходу и попыталась проскользнуть между дверным косяком и Синклером, по-прежнему торчащим в проходе. Однако этот баран даже не пошевелился, хотя я навалилась на него всем телом, так что мне пришлось буквально протискиваться наружу, недовольно ворча и извиваясь подобно змее. Я не глядела на Синклера, но не сомневалась, что он нагло ухмыляется, наблюдая за моими усилиями.
 Уже в коридоре, сделав несколько шагов, я обернулась.
 – Да, кстати… Мне снова придется позаимствовать у тебя машину, – сообщила я и со злорадством увидела, как улыбка мгновенно исчезла с его физиономии.
 Автомобиль вылетел на дорогу, и я, лишь немного сбросив скорость, описала крутой поворот. Зад машины сильно занесло, но в отчаянной схватке с рулем я все же сумела ее выровнять. Рев мотора воспринимался моими ушами почти как музыка. Впрочем, авто было настолько элитным, что его движок скорее мурлыкал, нежели ревел.
 О, это сладкое слово «свобода»! Пока, Синклер, увидимся, Тина… Счастливо оставаться, Дэннис, Митси и Карен… Хотя с Карен я бы еще пообщалась.
 Оставив одну руку на руле, другую я протянула к ряду компакт-дисков, аккуратно расставленных по гнездам. Так, что тут у нас?.. Саундтрек к фильму «Амадеус». Какой отстой!.. Сняв на мгновение руку с руля, я ткнула пальцем в нужную кнопку, боковое стекло тотчас же ушло вниз, и старый добрый Вольфганг отправился в ночной полет.
 Так, дальше… «Бетховен: Скрипичный концерт»… Тоже на свежий воздух!.. Андреа Бочелли, «Сентименто»… А это кто такая?.. Туда же, за борт!.. «Малер: Симфония номер пять»… Наверняка не лучше, чем предыдущие, с первую по четвертую… В полет!.. «Шопен: 24 этюда»… Ах и ты здесь?.. Ну так поцелуйся с асфальтом!.
 Блин, у кого я должна была угнать машину, чтобы иметь возможность слушать нормальную музыку? И почему я выбрала автомобиль, в котором имеется навороченная стереосистема и отсутствует хотя бы простенький радиоприемник? Этот Синклер просто бестолочь!.. Даже не будь он таким заносчивым, я бы с удовольствием дала ему пинка за одни лишь музыкальные пристрастия.
 Красные вспышки, отразившиеся в зеркале заднего вида, напомнили мне, что на свете существуют проблемы и посерьезнее, чем оказаться, точно в западне, в сверкающем «мерседесе» Синклера, напичканном отстойными музыкальными записями. К примеру – быть остановленной полицейскими, когда ты мчишься по трассе в чужой машине да еще и без водительских прав.
 Я как можно аккуратнее съехала на обочину (непростой трюк, если до этого ты неслась со скоростью под сто пятьдесят километров в час) и, пока коп шествовал ко мне, быстро оглядела себя в зеркало и поправила прическу.
 Блин!.. Губернатор Миннесоты постоянно урезает бюджет штата, а численность блюстителей порядка, похоже, только увеличивается. Словно специально для того, чтобы придираться к невинным овечкам вроде меня. Эти чиновники налево и направо увольняют столь нужных медработников, зато дороги буквально кишат фараонами. Разве это справедливо?..
 Больше медсестер и меньше штрафов – таков мой лозунг!
 Полисмен подошел к самой дверце и, чуть наклонившись, заглянул в салон. Я встретила его улыбкой – почти от уха до уха. Однако дурацкий вопрос номер один не заставил себя ждать:
 – Добрый вечер, мэм, вы знаете, с какой скоростью вы ехали?
 Да нет, конечно… Хотя именно я сидела за рулем и вообще была единственной в машине, а спидометр излучал янтарный свет, о скорости я не имела ни малейшего представления. Наверное, сорок километров в час?.. Или, может, пятьдесят?
 – Извините, я очень тороплюсь домой, и как-то не обращала внимания на цифры, – повинилась я, похлопав для убедительности ресницами.
 Дескать, я такая глупенькая, но никогда не нарушала правил, поэтому, может, ты меня отпустишь, сильный неотразимый мачо? Подобная тактика имела успех примерно в семидесяти процентах случаев, особенно когда на мне была надета замшевая мини-юбка.
 Полисмен стоял все так же склонившись и не отрывал от меня взгляда. Я решила не дожидаться, когда он задаст второй дурацкий вопрос.
 – Боюсь, что при мне нет водительских прав… Кажется, я оставила их дома. И у меня нет документов на машину. Это не мой автомобиль, он принадлежит… – Я замялась. Ну и кому он принадлежит?.. Моему заклятому другу? Местному монстру? Мерзкому кровопийце? Придурку с отвратительным музыкальным вкусом? – Э-э-э… Я позаимствовала его у знакомых.
 Полицейский одарил меня сладчайшей и довольно-таки глупой улыбкой.
 – Ты просто очаровательна.
 Сработало!.. Теперь, когда я мертвая, успех вполне может быть стопроцентным.
 Я только сейчас осознала весь масштаб открывающихся передо мной возможностей. Что ж, должна же быть хоть какая-то компенсация, коли я вынуждена навсегда отказаться от шоколада. Ну теперь-то скоростные ограничения для меня не существуют!
 – Ты чертовски очаровательна, – повторил полисмен, видимо, решив, что в первый раз я могла не расслышать. – О-о-о!.. Ты просто бесподобна!
 – Спасибо… Так мне можно ехать?
 – Конечно, конечно…
 – Ну тогда всего хорошего.
 Однако блюститель порядка даже не сдвинулся с места. Я опасалась ненароком проехать по его ногам, поэтому приказала:
 – Шагай назад и садись в машину. И сегодня никого больше не останавливай.
 Мои слова сработали, точно настоящее заклинание.




 Глава 22


 Нетвердым шагом я вошла в свое тихое опустевшее жилище. Не то чтобы мне было так уж тяжело нести все эти книги – просто за ними я практически не видела, куда ступаю, да и держать их было не совсем удобно.
 Я свалила книги на кофейный столик (хрупкое сооружение содрогнулось, но, к счастью, сохранило свою целостность) и отправилась на кухню.
 Настало время снова выпить чаю, чтобы чуть пригасить усиливающуюся жажду. Я, конечно, способна долго ее игнорировать, однако пожар внутри меня разгорался все сильнее. Когда же я в последний раз получала подпитку?.. С того момента прошло никак не меньше двух ночей, это уж точно. И рано или поздно я непременно уступлю настоятельной потребности и отправлюсь на поиски жертвы. Возможно, когда станет совсем уж невмоготу, я выйду прогуляться и спровоцирую какого-нибудь мерзавца на нападение.
 На холодильнике лежала записка, накорябанная на медицинском бланке, обильно заляпанном соусом. Марк упорно продолжал пренебрегать салфетками. Просто невероятно: он кажется таким аккуратным, хотя на самом деле – безнадежный неряха. Раньше я и не представляла, что кто-то может быть столь неопрятным.
 Я взяла записку в руки.
  Привет, о великая королева вампиров! Надеюсь, обучение проходит успешно? Если этот противный наставник гадко с тобой обращается, то дай мне только знать. Джессика задержится сегодня в своей конторе допоздна, а я на этой неделе дежурю в ночную смену. В холодильник можешь не заглядывать – все молоко мы выпили. Могу принести тебе для ознакомления карточки на некоторых пациентов. Ты как, голодна? 
  М. 
 Ох и хитрец же этот Марк! Так и не отказался от своего плана вампирского возмездия. И если быть честной с собой, то подобная идея не столь уж плоха. По сравнению со множеством других, существующих в мире. Тем более что я и сама подумываю заняться провокациями в отношении преступных элементов. Если кормиться за счет всяких негодяев и бросать их на произвол судьбы, то они, возможно, зачахнут и быстро откинут копыта.
 Кстати, что это значит – выпили все молоко? Дерьмо! Я терпеть не могу чай без молока или сливок!
 … Погрузившись в чтение «Истории взаимоотношений Церкви и вампиров», я заливала в себя уже третью чашку чая без молока, когда наконец-то соизволила явиться Джессика. Едва переступив порог, она захихикала, что неудивительно: я возлежала на диване в своей любимой пижаме и объемных мягких шлепанцах в виде лап какого-то неведомого чудовища. Кофейный столик чуть ли не стонал под тяжестью книг, а на видеоплеере крутился самый лучший из когда-либо созданных фильмов – «Унесенные ветром».
 – Наслаждаешься комфортом? – спросила Джессика, бросая свои ключи рядом с телефоном. Что касается «кейса», то его она опять зашвырнула куда-то в угол – завтра утром наверняка будет разыскивать минут двадцать.
 – Выполняю домашнее задание, – мрачно отозвалась я. – Не будь я мертвой, у меня бы уже давно разболелась голова.
 – И что за хрень ты читаешь?
 – Да вот, послушай… «Церковь и Бессмертные по определению обречены быть врагами (смотри комментарии 22.9.9; 24.22.9.9 и 24.24.9.9)…» Я потратила столько времени, заглядывая в эти занудные пояснения, что теперь и понятия не имею, что за белиберду я читаю.
 Джессика приблизилась к столику и взглянула на тяжеловесные тома.
 – Бог ты мой!.. – протянула она, явно впечатленная – а такое с ней случалось довольно редко. – Что это?
 – Суперсекретные вампирские материалы… Судя по всему, вампиры есть среди художников и писателей, банкиров и издателей, которые после смерти занимаются подобным творчеством. Возможно, существует даже список вампирских бестселлеров.
 – И долго ты уже читаешь?
 – Где-то около получаса… А кажется, что прошла вечность. Нужно сделать перерыв.
 – Верная мысль… Тем более что я напилась натурального кофе с кофеином и теперь вряд ли засну. Может, пойдем прошвырнемся?
 Я пожала плечами. По правде говоря, я никогда не была любительницей поздних развлечений. Хотя теперь, возможно, все изменится.
 – Ну пожалуйста, дружок! – взмолилась Джессика. – Мы ведь с тобой никуда не ходили с тех пор, как ты… ну, ты понимаешь.
 Конечно, понимаю – с тех пор, как я погибла.
 – Ну что ж, пойдем. – Я отбросила книгу и слегка вздрогнула, когда та грохнулась на пол. – Что там интересного показывают в «Гипе»?
 «Гиперион» – круглосуточный кинотеатр, где крутят дешевые фильмы. Вы можете насладиться зрелищем всего за два бакса, однако это будет фильм, вышедший в прокат месяцев восемь назад. Обычно там начинают показывать тот или иной шедевр одновременно с его появлением на видеодисках. А еще очень забавно смотреть ролики, анонсирующие фильмы, шагающие по экранам уже месяца три. Но зато – всего лишь два бакса!
 На мой вопрос Джессика ухмыльнулась. В сером костюме от «Армани», в черных чулках и черных туфлях она выглядела деловой и солидной – но эта глуповатая усмешка напрочь смазала впечатление, сделав ее похожей на самодовольную первокурсницу.
 – Ни за что не догадаешься, – ответила она.
 – Конечно, не догадаюсь, так что не тяни… И перестань лыбиться, а то будут морщины.
 – Ничего страшного… Ну, угадывай.
 – Э-э-э… «Унесенные ветром»?
 Улыбки на лице Джессики как не бывало.
 – Только этого дерьма не хватало!.. Неужели ты думаешь, что я пошла бы смотреть фильм, который прославляет…
 – Ну, началось…
 – …рабовладельческий строй и изображает мерзких, зажравшихся плантаторов чуть ли не полубогами?
 – Да никакие они не полубоги, недостатков у них хоть отбавляй. И главная героиня – та еще стерва. Маргарет Митчелл не скрывает того факта, что Скарлетт О'Хара тщеславна, своенравна, упряма, эгоистична…
 – Деспотична…
 – Да-да, и это тоже… Но Митчелл также подчеркивает, что Скарлетт относится к своим слугам…
 – Не к слугам, а к рабам.
 – После Гражданской войны они уже не были рабами… Она обращалась с ними гораздо лучше, чем другие белые, лучше, чем ее собственный муж. То есть мужья.
 – Да, но…
 – А главный герой – бабник, картежник и аферист, который, напившись, насилует свою жену!.. Так что?.. У белых в книге полно недостатков, рабы же и слуги, напротив, практически безупречны. Они преданы своим семьям, терпеливо переносят испытания. Суть романа в том, что северяне, эти так называемые освободители, натворили немало бед… И многие ли освобожденные рабы действительно получили обещанные сорок акров земли и мула?..
 То был наш давний и излюбленный спор. Подозреваю, что втайне Джессика все же обожала «Унесенные ветром», поскольку я неоднократно обнаруживала у нее свою собственную книгу, и ей просто хотелось поспорить. Многие белые вряд ли бы осмелились вступать с ней в полемику, я же плевать хотела на политкорректность. Тем более что Джессика была абсолютно неправа.
 – И все равно эта книга возвеличивает белых и принижает черных.
 – Каких белых?.. Тех, которых в пух и прах раздолбали северяне? Или тех, кому пришлось влачить свои дни в нужде и одиночестве? Или тех, кто умер от голода во время Реконструкции? [11] Или…
 – Ну ладно, ладно…
 – Знаешь, для особы, способной выкупить весь Лондон, ты как-то чрезмерно озабочена темой рабства. Тем более что в твоем семействе никто никогда не был рабом.
 Джессика фыркнула.
 – Тебе не понять моей боли.
 – Какой боли? Отчего?.. Оттого, что у тебя первой из сверстников появились часы «Патек Филипп»? Ах ты бедная угнетенная малышка…
 Джессика засмеялась.
 – Но, слава Богу, ты хоть что-то понимаешь. Именно поэтому я и терплю твое высокомерие и тупой фанатизм.
 Я запустила в нее диванной подушкой. Бой подушками тоже был частью заведенного ритуала, однако на этот раз по причине моих сверхбыстрых вампирских рефлексов закончился он, едва начавшись. Снаряд угодил не успевшей увернуться Джессике прямо в физиономию и отбросил ее назад на несколько шагов.
 – Помогите! – вскричала она. – Меня притесняют!
 – Ах ты, воровка!.. Это строки из Монти Пайтона.
 – Теперь уже из фильма… Блин, это произошло так быстро! Я даже не заметила, как ты замахнулась.
 – Извини, – вполне искренне произнесла я. Судя по всему, Джессика слегка испугалась. – В следующий раз постараюсь быть медлительнее.
 – Не надо, – возразила она. – Как-нибудь привыкну… Ну ладно, дружочек, собирайся.
 – Так что там крутят?.. Ты так и не сказала.
 – Тебе понравится… К тому же это будет познавательно.
 Джессика оказалась права – фильм мне действительно понравился. Однако я не собиралась доставлять подруге удовольствие, признавая ее правоту – она и так получает массу комплиментов от многочисленных обожателей и от клиенток своей конторы.
 – Терпеть не могу фильмы с римскими цифрами в названии, – пробурчала я.
 – Заткнись… Цифры как цифры. К тому же два доллара уже потрачены.
 – Плюс еще девять, – заметила я, приподняв бутылку «колы» объемом чуть ли не с галлон.
 Я с удовольствием прихлебывала из нее, уставившись на экран, где разворачивалось действие фильма «Блейд V: Возвращение племянника Короля Вампиров». На тот факт, что мои подошвы прилипали к полу, я старалась не обращать внимания.
 На протяжении всей ленты я то и дело начинала хохотать. Особенно когда главный герой взлетал над угрюмой толпой «плохих парней», успевал в полете сразиться на мечах с основным злодеем и легко приземлялся в другом конце помещения, чтобы в последний момент подхватить падающую героиню, которая, как казалось, должна была неминуемо разбиться. После чего ловил свои солнцезащитные очки, которые ему с презрением швырял один из подручных злодея (полет очков зачем-то был показан в замедленной съемке), и водружал себе на нос, в то время как спасенная девица не отрывала от него восторженного взгляда. Цирк, да и только!.. Емy только нимба над головой не хватало.
 – Да прекратишь ты или нет? – шипела Джессика, в десятый раз пихая меня локтем в бок. – Раньше такие фильмы казались тебе страшными.
 – А теперь – смешными. Нет, ты посмотри!.. Только что он опустошил все свои карманы, а теперь они снова набиты патронами. Не карманы, а прямо рог изобилия!.. Удобно, ничего не скажешь. Эй, хоть кто-нибудь, пристрелите сценариста!
 – Если ты не умолкнешь, кто-нибудь пристрелит тебя.
 – А вот еще лучше!.. Он оставил свою машину за много миль отсюда, а теперь она поджидает его на выходе из логова злодея. У него что, такой же автомобиль, как у Бэтмэна?.. Приезжает, стоит только свистнуть?
 – Может, ты сходишь и купишь себе еще «колы»?
 – Да я лопну, если выпью еще… А может, захочу вдруг в туалет.
 … Конец фильма был предсказуемым, но тем не менее удовлетворяющим. И обещающим продолжение. Взяв Джессику за руку, я потянула ее к выходу.
 – Мы что, уже уходим?
 – Да, хочется глотнуть свежего воздуха, – соврала я, не желая пугать ее раньше времени.
 – Ну, в общем, насколько я понимаю, фильм тебе понравился. По крайней мере посмеялась ты вволю.
 – Да, это было просто замечательно… Нужно будет посмотреть еще что-нибудь столь же познавательное. Набрать в видеопрокате старых фильмов, что-нибудь из классики: «Носферату», «Дракула», «Ночь страха»… Потом есть еще другой «Дракула» – тот, где Гэри Олдман носится повсюду, переодевшись в старушку. Даже не знаю, от чего сильнее бросает в дрожь – от того, как он слизывает кровь с лезвия бритвы, или же от того, как укладывает в пучок свои длинные седые волосы.
 Джессика хмыкнула.
 – Хочешь сказать, Гэри Олдман недостаточно страшен в этой роли?
 – Да так себе… А как тебе тот фильм с Эдди Мерфи и Анджелой Бассет?.. Или «Вампиры» с Джеймсом Вудсом?
 – Ты, кажется, хотела посмотреть классику.
 – Так это и есть классика, все фильмы из прошлого века… Есть еще «Дракула 2000», потом…
 – Блин, как я рада, что эта суматоха вокруг миллениума наконец-то позади!.. А то киношники так и норовили втиснуть в названия фильмов двойку с тремя нулями. Аж с души воротило!
 – Да ладно, не ворчи… Пойдем этим переулком.
 – Куда ты меня ведешь?
 – Так мы немного срежем путь.
 Узкая аллейка едва освещалась немногочисленными фонарями – лучшего и желать нельзя. Ну, ребятки, чего вы ждете? Призывного рева фанфар?
 – А-а!.. Ты вышла на охоту?
 – Да нет.
 – А жажду испытываешь?
 – Еще какую.
 – Так почему бы тебе…
 – Потому что это слишком грубо! – раздраженно отрезала я и отфутболила попавшуюся под ноги жестянку. Пролетев некоторое расстояние, та впечаталась в подвернувшуюся стену. – Я понимаю, что должна привыкнуть, что мне необходимо пить кровь, но… хотя при этом и получаешь просто бесподобные ощущения…
 – В самом деле?
 – Раз в десять лучше самого классного секса.
 – Какого секса?.. Того, что бывал у меня или у тебя?
 – Очень смешно.
 – Да нет, действительно… Тут существует большая разница.
 – Да ну тебя!.. Не столь уж важно. Мне отвратительна сама идея… Пить чью-то кровь… Бр-р-р!
 – Бетси, но тебе ведь нужна подпитка, и здесь нет твоей вины, – уже серьезно сказала Джессика. – А вдруг ты заболеешь?
 – Ну, на такое я вряд ли способна… Однако дальнейшее воздержание становится просто невыносимым. Я уже давно не получала подпитку и испытываю невероятную жажду. – Во рту у меня действительно пересохло, и язык был шершавым, как наждак. – Ты и представить не можешь, как я хочу пить.
 Джессика отпрянула, будто пугливая лошадка.
 – Даже и не думай!.. Я на все готова ради тебя: тратить деньги, воевать с кредиторами, даже сражаться бок о бок с тобой против сил зла, но становиться твоим ужином я не намерена!
 – Да успокойся ты, а то, чего доброго, удар хватит. Я имею виды на тех двух типов, что идут следом за нами.
 – Какие еще типы? – Джессика начала поворачивать голову.
 – Не оборачивайся, а то спугнешь.
 – Что за типы? – тихо спросила подруга, стараясь двигаться как можно непринужденнее.
 – Те, что зашли в кинотеатр вслед за нами, вертелись рядом, когда мы были в буфете, а затем уселись в зале недалеко от нас. Теперь вот они идут сзади.
 – И ты успела все это заметить?
 – Скорее учуяла.
 – Так, может, они просто хотят нас снять.
 Я только фыркнула на подобное предположение.
 – А что, вполне реальный вариант, – сухо заметила Джессика. – Люди часто так знакомятся… и после встречаются. Все, кроме тебя.
 – Да знаю… Но от этих двоих пахнет чем-то вроде засохшей спермы и подгоревших блинов. Я абсолютно уверена, что они ищут приключений на свою задницу.
 – И что именно тебя насторожило – запах эякулята или запах блинов? – попыталась пошутить Джессика. Однако при последнем слове голос ее дрогнул. – Может, нам позвонить на девять-один-один? – Она полезла в сумочку за мобильником.
 – Да нет, не надо… Не беспокойся, Джесси, я не допущу, чтобы кто-то причинил тебе вред. Тем более эти два урода. – Остановившись, я резко повернулась к преследователям, которые, должно быть, полагали, что двигаются совершенно бесшумно. – Ребята, валили б вы отсюда, – сказала я им. – Мы сегодня не в настроении.
 – Гоните сюда свои сумки, сучки! – сразу же начал грубить один из незнакомцев.
 – Блин, ты считать умеешь? У нас одна сумочка на двоих. И вообще в смысле терминологии это не сумочка, а хэнд-бэг.
 – А какая между ними разница? – полюбопытствовала Джессика. Как видно, почувствовав во мне полное отсутствие страха, она уже успела успокоиться. Или же причина в ее склонности отвлекаться от главной темы? Да нет, тут скорее моя заслуга.
 – Ну… У сумочки, как правило, есть ручки, а у хэнд-бэга – нет, – объяснила я. – Быть может, это сложно для понимания, но…
 – Эй, вы, шмары, быстро давайте сюда свое барахло!
 Я слегка нахмурилась, недовольная тем, что меня прервали. Какие же они все-таки грубые!
 – Не отдадим.
 Оба грабителя захлопали глазами. Они были примерно одинакового роста и при этом сантиметров на пять выше, чем я. А также гораздо шире меня в плечах. И один, и другой уже несколько дней не общались с мылом и бритвой, от них так и веяло готовностью на отчаянные поступки и едва сдерживаемой яростью. А еще они были голодны – по-настоящему, по-человечески. И в принципе я их понимала.
 Джессика, невольно прижав к груди свой хэндбэг (именно хэндбэг, а не сумочку), наблюдала за происходящим, точно болельщица за игрой любимой команды. Она стояла рядом как приклеенная, ни на шаг не отступив назад, и как бы ни была напугана, убегать не собиралась. Так что если б я не обожала свою подругу до сего момента, то обязательно прониклась бы этим чувством сейчас.
 – Ребята, почему бы вам не исчезнуть? – предложила я грабителям, которых, несомненно, озадачил мой отказ. Ведь, по их разумению, в подобной ситуации слабая, беззащитная женщина должна сразу же отдать все, что имеет, и покорно позволить себя изнасиловать. Как видно, они были в растерянности и не очень-то представляли, что делать дальше. – Не стоит с нами связываться.
 – Да-да, с нами лучше не связываться, – поддержала меня моя отважная подруга.
 – Ведь в случае стычки, – продолжила я, – вы непременно будете повержены, и мне придется вас сожрать, а это не очень-то радужная перспектива, потому что вы слишком грязные и вонючие. Джентльмены, разве вам не известно, что существуют такие вещи, как мыло и дезодорант? Стоят они недорого и доступны каждому.
 В этот момент переговоры пришлось прекратить, так как оба злоумышленника внезапно бросились в атаку. Джессика, взвизгнув, отскочила в сторону, и это было разумно, поскольку схватка предстояла нешуточная. Признаться, я не испытывала особого желания… как там у военных?.. ввязываться в боевые действия, но ничего не поделаешь – ситуация вышла из-под контроля.
 При жизни я была не такой уж конфликтной личностью и старалась избегать всяческих столкновений. За исключением, конечно, старых добрых перебранок, когда обзываешь противницу разными гадкими словами. В общем, к физическому противоборству склонности я не имела. Однако теперь пришла пора избавляться от прежних привычек, так же как и от весьма странной для вампирши неприязни к кровопийству. Не столько ради себя самой, сколько ради любимой подруги.
 Эти самонадеянные агрессоры двигались, конечно же, очень быстро, но для меня все выглядело так, будто они брели в атаку по колено в болотной жиже. Я ухватила за запястье того, от которого воняло сильнее, и, резко дернув, отправила его себе за спину. Он с разгона врезался в стену и как мешок рухнул на землю. Второго я поймала за шею, встряхнула, как терьер крысу, и боднулась с ним лоб в лоб. Отключившись, он обмяк в моих руках. Вот и славно! Меньше всего мне хотелось, чтобы этот мерзавец предпринимал попытки овладеть мною, пока я буду поглощать его кровь.
 – Не ш-шмотри, это омерж-жительно, – посоветовала я Джессике и вонзила клыки в шею парня.
 Он, конечно, был вульгарным, отвратительным типом, от него жутко воняло, но тем не менее это было изумительно. Его кровь не казалась противной, наоборот, своим сладковатым вкусом она напомнила мне выдержанное бургундское. Пока я насыщалась, его жесткие усы щекотали мне щеку. Закончено все было менее чем через минуту.
 Когда я выпустила парня из рук, у Джессики как раз прекратились рвотные позывы.
 – Я же ш-шкаж-жала, чтобы ты не ш-шмотрела. – Слизывая кровь с быстро втягивающихся клыков, я подошла к подруге и оторвала ее от стены, к которой она привалилась. Вот дерьмо! Стена была такой грязной и склизкой, что даже лоснилась. – Зачем ты глядела?
 – Ничего подобного… То есть я смотрела, но это совсем не омерзительно. Тем более что крови было почти не видно. Сам процесс… – Джессика издала какие-то булькающие звуки, и я на всякий случай отступила в сторону.
 – Извини, – жалостливо произнесла я. – Мне не следовало кормиться на твоих глазах.
 – Да не нужно извинений, – отозвалась Джессика уже в своей обычной резковатой манере. – Просто все произошло гак быстро… – Она взглянула на меня, ее лоб блестел от пота. – У меня даже не успел выделиться адреналин… Было, конечно, страшно, но я видела, что ты не боишься… А потом один из них полетел к стене и… мгновение спустя все закончилось. Меня стошнило скорее из-за этого, чем по какой-то другой причине.
 – Так ты в порядке?
 – Я в отличнейшей форме, – ответила Джессика и, выпрямившись, решительно добавила: – Дело, наверное, еще и в том, что в кинотеатре я объелась этим скверным попкорном.
 – Ну… он, конечно, был не слишком свежим, – с иронией заметила я, – однако не настолько плохой.
 – Мой желудок привык к самому элитному попкорну.
 Я рассмеялась:
 – Джесси, таких, как ты – одна на миллион!
 – Совершенно верно… Постарайся об этом не забыть.
 Подруга взяла меня за руку, и мы, обойдя неудачливых грабителей, двинулись дальше. Ладонь Джессики была влажной и почти такой же холодной, как моя. Я слегка стиснула ее кисть, и она ответила тем же.
 – Слушай, Бетси, а с этим типом случится то же самое, что и с Ником?
 Вопрос, конечно, интересный, и я его себе уже задавала.
 – Не знаю… Вряд ли. Ведь Нику я нравилась и прежде. Поэтому подпитка… то, что я его укусила… значило больше, чем значило… точнее, должно было значить. К тому же на Марка, насколько можно судить, это совсем не подействовало. А с этим типом мы вообще незнакомы.
 – Весьма вразумительное объяснение… В общем, ты не знаешь.
 – Не имею ни малейшего понятия, – согласилась я. – Возможно, это растолкует мой самодовольный наставник. То бишь Синклер.
 Вскоре мы с Джессикой прибыли домой.




 Глава 23


 – Вот я иду среди ночи по пустынной улице… и надеюсь, что не попаду в беду… потому что иначе весь вечер будет испорчен… – Я напевала эти слова, шагая по тротуару и изображая из себя невинную жертву. Наряд у меня был вполне соответствующим: белая блузка, красная льняная юбка средней длины и такие же красные туфли от «Феррагамо». Из прошлогодней коллекции, конечно, но в переулке темно – кто заметит?
 Минут через пять мои ноги начали отчаянно ныть.
 – Это же глупо! – крикнула я в ту сторону, где, укрывшись в тени, притаился Синклер. – Я не желаю быть насаженным на крючок червяком! И ради подобной ерунды мне пришлось пропустить повторный показ «Зайнфельда»? Это же… Ой, ё-моё!..
 На меня словно обрушилась кирпичная стена – именно такое возникло ощущение, – и я шлепнулась в самую натуральную грязь. Эта долбаная Лейк-стрит!.. Даже после дождя здесь не становится чище! Я отвесила затрещину тому, кто навалился на меня сверху, и моя рука тотчас же будто отсохла. Это было все равно что лупить по булыжнику. Причем по очень грязному. Налетчик с силой прижал мои плечи к тротуару, и у меня перед глазами сверкнули… Клыки?!
 Я заверещала точно пожарная сигнализация.
 Чертов Синклер с его дурацким обучением!.. Решив преподать мне дополнительные нюансы ночной охоты, он вряд ли предполагал, что на меня набросится шальной вампир.
 Эта мысль промелькнула в голове со скоростью молнии, и я рявкнула:
 – Слезь с меня, придурок!
 – Милая девушка, не надо кричать, – проникновенно пропел незнакомец, которому явно не мешало бы почистить чубы.
 – Хм… И ты намерен прямо вот так сразу, без прелюдии? – насмешливо поинтересовалась я. – Вообще-то тебе не мешало бы как следует помыться… – В этот момент голова мерзавца дернулась к моей шее, и я едва успела подставить предплечье. В него он и вонзил свои клыки, заставив меня взвыть: – Прекрати немедленно!
 Оторвавшись от моей руки, он как-то задумчиво облизнул губы и удивленно вгляделся мне в лицо. У него были длинные, до плеч, волосы, которые в последний раз он мыл, вероятно, еще во времена президентства Буша-старшего, глаза имели какой-то грязноватый оттенок, щеки испещрены оспинами, в карманах джинсовой рубашки зияли дыры. Блин, ну как можно запускать себя до такой степени?..
 – А что, прачечные самообслуживания по ночам не работают? – ехидно поинтересовалась я.
 – Кто ты? – с озадаченным видом спросил незнакомец. – Ты невероятно вкусна, у тебя быстрая реакция, но ты ведь не вампирша?
 Внезапно он осекся и рывком воспарил вверх. Повернув голову, я увидела, что Синклер держит злодея за шкирку, а его ноги болтаются в воздухе, не касаясь земли. Так и казалось, что сейчас Синклер начнет его отчитывать – мол, ах ты, негодный мальчишка, не умеешь охотиться, так не берись!
 Я, кряхтя, поднялась на ноги и проворчала:
 – Ну наконец-то… И чего ты ждешь? Когда музыка заиграет?
 Наскочивший на меня тип был, конечно, страшен, однако Синклер в своем черном плаще, со сверкающими глазами являл собой прямо-таки воплощение ярости. Размахнувшись, он с силой швырнул вампира, и тот, пролетев несколько метров, впечатался в ближайшую стену.
 Синклер с быстротой молнии вновь подскочил к нему, оторвал от земли, встряхнул, точно крысу, и вновь размахнулся. Вампир стремительно пронесся над мостовой и врезался в стоящий неподалеку грузовик.
 И снова Синклер поднял его (он двигался так быстро, что я едва могла за ним уследить), после чего опять последовал свист рассекаемого воздуха, а затем – глухой удар.
 – Она королева!
 Свист. Удар.
 – Моя королева!
 Свист. Удар.
 – Как ты посмел прикоснуться к ней?!
 И опять свист и удар.
 Складывалось впечатление, будто я попала в какую-то искаженную версию фильма про Бэтмэна.
 – Не смей к ней прикасаться!
 Треск. Удар.
 – Ну ладно, хватит! – крикнула я, потому что несостоявшийся потребитель моей крови уже превратился в измочаленную бесформенную массу. После очередного броска этот несчастный залетел в кузов грузовика, и я поспешила встать перед машиной, преградив Синклеру дорогу. Тот схватил меня за плечи и попытался убрать со своего пути, но я крепко, точно клещ, вцепилась в его одежду. – Ну хватит, хватит, успокойся! Он просто ошибся, не стоит размазывать его по стенам, точно вампирообразное желе.
 – Он нанес тебе оскорбление! – прорычал Синклер. Именно прорычал, самым натуральным образом, по-собачьи приподняв верхнюю губу и обнажив зубы. – Он укусил тебя без разрешения!
 – Слушай, а кто вообще предложил эту блестящую идею?.. К тому же я ведь не разгуливаю по улице в короне, так что он и понятия не имел, кто я такая. – Вот черт! Да я и сама толком не представляла, кто я такая. – Пожалуйста, успокойся. Вдохни, выдохни, сосчитай до десяти.
 Несколько секунд Синклер молча глядел на меня, а потом сказал:
 – Тебе надо избавляться от подобной мягкосердечности.
 – Да мое сердце тверже камня… Просто я не люблю шума.
 Что правда, то правда – свиста рассекаемого воздуха и грохота при столкновении летающего вампира с препятствиями действительно было немало.
 – Он нанес тебе оскорбление, – упрямо повторил Синклер. – Причинил вред.
 – Практически нет, милая мамочка. – Я показала ему руку. – Смотри, ранка почти затянулась… Та вонь, что от него исходила, травмировала меня куда больше. Ты видел, в каком состоянии его рубашка?.. Жуть!
 Некоторое время Синклер рассматривал внутреннюю сторону моего предплечья, затем аккуратно обхватил его своими широкими ладонями, в задумчивости подержал и припал губами к ранке.
 – Ах!.. – чуть не задохнулась я.
 И почему у меня вдруг возникло это щекочущее ощущение между ног?.. Ведь ни одна часть его тела и рядом не находилась.
 Синклер слизал подсыхающую кровь и поцеловал быстро затягивающиеся проколы.
 – Э-э-э… – протянула я, невольно придвигаясь ближе, вместо того чтобы зашвырнуть его в кузов грузовика, где уже отдыхал тот, другой. Синклер по-прежнему склонял голову над моей рукой, и я испытала нестерпимое желание запустить пальцы в его волосы. – Синклер… не нужно…
 Он притянул меня к себе.
 – Пожалуйста…
 Приподняв голову, Синклер заглянул мне в глаза, и я увидела, как в свете одинокого фонаря жутковато сверкнули его белые клыки.
 – Я настаиваю…
 Он впился в мои губы с такой силой, что я даже приподнялась на цыпочки и была вынуждена вцепиться в его плечи, чтобы сохранить равновесие. Я испытала некоторую боль (чертовы туфли!), но постаралась не обращать внимания. Его язык вторгся в мой рот, и я ощутила вкус своей крови. Это было возбуждающе – как если бы Синклер вдруг разделся догола прямо здесь, в переулке.
 Сминая в кулаках лацканы его плаща, я ответила на поцелуй. Затем почувствовала, как во рту становится теснее, и поняла, что у меня тоже выдвинулись клыки – реакция на контакт с моей же собственной кровью.
 Ох, черт! Какое извращение!
 Целоваться с Синклером – все равно что целоваться с каким-нибудь чувственным лесным волчищем. Он облизывал мои клыки, слегка покусывал язык, издавая тихое рычание, и это было… о, это было нечто неописуемое.
 Почему я не испытываю ни малейшего страха?.. Находясь в темном переулке в обществе двух вампиров и занимаясь черт знает чем с сугубо отрицательным типом, который гораздо крупнее и сильнее меня?.. Он даже не испросил позволения на поцелуй, а просто сделал то, что хотел. Что со мной происходит? Почему я продолжаю его целовать? И какого хрена произношу этот внутренний монолог?
 Синклер оторвался от моих губ, которые, как я чувствовала, уже успели опухнуть, и стал с поцелуями продвигаться вниз по шее. Я слышала свое учащенное дыхание – забавное обстоятельство, учитывая, что мне теперь практически не нужно дышать.
 Прижимая меня к своей широкой груди, Синклер покрывал поцелуями мою шею, гладил спину, и каждая секунда этих ласк была наполнена невероятным наслаждением. Затем на какой-то миг возникла пауза, и я поняла, что он вознамерился меня укусить.
 К счастью, этого мгновения оказалось достаточно. Оставив в покое его измятый плащ, я отпрянула и, едва Синклер протянул ко мне руку, ухватила его за запястье и резким рывком отправила себе за спину. Он налетел на стену, отскочил от нее и тотчас же повернулся ко мне.
 – Лобж-жания и объятия… это одно, – стараясь выровнять дыхание, промолвила я. – Но то, что ты хотел ж-жде-лать… лучше ж-жабуть.
 – М-м-м… – промычал ошеломленный Синклер, притрагиваясь разбитым губам. Его клыки уже исчезли. Блин, и как он это делает? – Что с твоим голосом?
 – Ничего… – Я замялась, подбирая слова, в которых не было бы звуков «з» и «с». – Я хочу домой. Для одной ночи я получила немалый объем информации.
 – Да нет, ты усвоила не так уж и много, – возразил Синклер.
  Ну… По крайней мере то, что целуешься ты лучше всех на свете. 
 – Больше, чем ты думаешь, – отозвалась я вслух.




 Глава 24


 Проснувшись (или же очнувшись), я сразу же увидела стоящего перед кроватью Синклера. Да уж, не лучшее начало ночи… Которую я намеревалась провести в рыданиях подобно сентиментальной школьнице.
 – Добрый вечер, – поприветствовал Синклер.
 Он был просто великолепен: черные брюки, тонкий черный свитер с высоким воротом и такая же черная куртка. В одной руке Синклер держал фужер со сливовым вином, другая была упрятана в карман. Черт!.. Он был прямо-таки сама обходительность, и я невольно сравнила его с Джеймсом Бондом – этакий вампирический агент 007.
 На Ностро и его приспешниках черные одеяния гляделись шаблонно, а вот в случае с Синклером создавалось впечатление, будто он и был основоположником данного стиля, так что ему подобное облачение шло как нельзя лучше.
 Господи, как это несправедливо!.. Чтобы повстречать действительно классного парня, мне пришлось расстаться с жизнью, и при всем при том я его просто терпеть не могла. А главное, даже не знаю, по какой именно причине – то ли оттого, что мне очень хотелось ему отдаться, то ли потому, что он такой заносчивый и самодовольный козел…
 Или же тут имели значение оба обстоятельства?
 – Ты это прекращай! – недовольно пробурчала я. – Не нужно в момент пробуждения торчать надо мной подобно изваянию. – Откинув одеяло, я поднялась. Синклер увидел мою пижаму – кремового цвета, с изображением различных морепродуктов вроде суши из лосося и тунцового рулета, – и его брови поползли вверх. Однако от комментариев он, слава Богу, воздержался. – Я говорю серьезно. А то, чего доброго, у меня сердечный приступ случится.
 – Как спала?.. Хорошо? – поинтересовался он.
 – Как убитая, – огрызнулась я.
 Синклер подошел поближе, что вызвало во мне некоторое беспокойство. Но еще больше меня обеспокоило мое собственное, внезапно возникшее желание – ухватить Синклера за уши и прильнуть губами к его грешным устам.
 – Не нужно топтаться около моей кровати, когда я просыпаюсь, – ворчливо продолжила я.
 Но Синклер, похоже, проигнорировал мои слова.
 – Мне очень понравилась наша маленькая интерлюдия, имевшая место минувшей ночью, – сообщил он.
 – Не сомневаюсь… Но ты не мог бы впредь хотя бы спрашивать разрешения… прежде чем полезешь ко мне со своими поцелуями?
 – Нет, не мог бы, – нагло заявил он.
 Я скрипнула зубами и, намеренно задев его плечом, двинулась к ванной. Синклер, точно огромный бестолковый щенок, последовал за мной.
 – Зачем ты по-прежнему ходишь в туалет?
 – Привычка, – коротко ответила я, захлопывая дверь перед самым его носом, и на всякий случай повернула задвижку.
 Завершив, так сказать, вечерние омовения, я прошла на кухню и обнаружила, что Синклер терпеливо слушает Марка, который в красках расписывал, как всего лишь за одно дежурство у себя в «неотложке» он спас десятки жизней.
 – …и тогда все остальные врачи говорят: «Бесполезно, тут уже ничем не поможешь». А я им: «Отойдите, пижоны, я все сделаю сам, и плевать мне на последствия». А они мне: «Может, лучше вызовем главного?» А я им: «Черт бы вас побрал, пижоны!.. Мальчишка умрет, если ему немедленно не оказать помощь». А они мне…
 – А я думала, прошлой ночью у тебя опять была одна бумажная работа, – вставила я. – Заполнение различных бланков и формуляров… обычная рутина.
 За то, что я прервала полет его фантазии, Марк одарил меня весьма неласковым взглядом.
 – Это происходило уже после того, как я все сделал, – нехотя пояснил он.
 – А-а… понятно, – кивнула я и обратилась уже к Синклеру: – Какого хрена ты вообще приперся?
 – А почему ему нельзя прийти? – вступился Марк. – Эрик, можешь оставаться у нас, сколько захочешь.
 – Не вздумай счесть это официальным приглашением, – предупредила я.
 – Нам… то есть мне, Тине и Дэннису… необходимо твое содействие, – сказал Синклер. – Поскольку намечается некоторая эскалация в отношениях с неким сообществом.
 – Ты хочешь сказать, старик Носхер предпринял какие-то шаги?
 Синклер, точно так же как Марк минуту назад, сверкнул на меня глазами. Видимо, из-за того, что я заговорила о вампирских делах в присутствии простого смертного. Хоть я и исковеркала имя противника практически до неузнаваемости.
 – Ну, в общем, да… Подробности мы могли бы обсудить по дороге.
 – Да ну тебя, – отмахнулась я. – Какой мне смысл во все это вмешиваться? И вообще… я только что проснулась, а ты хочешь, чтобы я все бросила и помчалась к тебе… в эту твою «обитель греха»? Кроме того, на сегодняшний день у меня намечены кое-какие дела. Точнее, на сегодняшнюю ночь.
 – Какие еще дела?
 – Какие-какие… Я уже целую неделю не была в книжном магазине… В последний раз, когда я к нему приблизилась, меня схватили и уволокли в тот жуткий склеп. Еще мне нужно сделать педикюр, купить новую одежду… Потому что в моем гардеробе не так уж много вечерних нарядов, а они мне теперь необходимы гораздо больше, чем прежде. К тому же скоро лето, а я еще не видела новых купальников… Что с тобой?
 Синклер усиленно растирал лоб. Словно ему в мозги запустила когти убийственная мигрень.
 – Элизабет, ты такая юная… что меня это несколько утомляет.
 Марк засмеялся.
 – Это что, комплимент? – не поняла я. – Впрочем, не важно… В общем, мне есть куда пойти, и твой дом в списке посещений не значится.
 – Но я настаиваю.
 – Да пошел ты!..
 – На мой взгляд, вампирская политическая борьба куда важнее массажа ног, – отхлебнув кофе, заметил Марк.
 – Да ты-то что об этом знаешь?.. Не лезь не в свое дело!
 Прежде чем мы с Марком успели друг в друга чем-нибудь запустить, Синклер прокашлялся и сказал:
 – Твой друг прав.
 – Черт!.. Ну какой у меня может быть здесь интерес? По правде говоря…
 – Ну уж правду-то ты вряд ли когда-либо говорила, – вставил Синклер.
 – …все это крайне глупо. Ты наверняка и сам так думаешь, только никогда не признаешься.
 – Никогда, – согласился Синклер.
 – Я просто не представляю более скверного способа провести вечер, – пробурчала я.  Ненавижу, ненавижу, ненавижу!.. Ненавижу, когда чьи-то дурацкие затеи мешают моим планам. – Нет, я действительно не могу!
 – Я тоже, – вздохнул Синклер. – Я тоже не смогу сделать что-либо без тебя.
 Немного помолчав, я сказала:
 – Ладно, не ной… Есть у меня время хотя бы соку выпить?
 – Было бы… если бы последние пять минут ты не посвятила причитаниям.
 – Замечательно… – Я едва удержалась от того, чтобы пнуть по ножке стола. – Ну тогда поехали!.. И поскорее покончим с этим делом! Мне… Постой-ка…
 Я быстро повернула голову в сторону входной двери. Практически одновременно со мной повернул голову и Синклер.
 – Эй, ребята, прекращайте, – попросил Марк. – А то вы меня в дрожь вгоняете. Вы сейчас похожи на двух охотничьих псов.
 – Кто-то идет.
 – Думаю, это…
 Раздался осторожный стук. Я поспешила в прихожую и, открыв дверь, обнаружила на пороге своего папочку.
 – Это мой отец! – чуть ли не прокричала я. И для того, чтобы уведомить Синклера с Марком, и потому, что была крайне удивлена.
 – Привет, Бетси. – Отец попытался улыбнуться, но у него не очень-то получилось. – Ну… позволишь мне войти?
 – Конечно, заходи. – Я отступила, давая ему дорогу. Разумеется, я была рада его видеть, хотя он и выбрал не самое удачное время. В его распоряжении имелась целая неделя, а он почему-то надумал прийти именно сейчас. – Вот, папа, знакомься… Это Марк, он у меня живет, а это… это…
 – Эрик Синклер, – представился Синклер, протягивая руку. – Очень приятно.
 – Взаимно, – пробормотал отец и, быстро тряхнув руку Эрика, тут же выпустил ее, словно обжегшись. – М-м-м… Бетси, мы не могли бы… – Он мотнул головой в сторону спальни.
 – Да, конечно… – Мы с ним двинулись в заднюю часть дома. – Ребята, я скоро вернусь.
 – Мне тоже приятно познакомиться, – напомнил о себе Марк.
 А Синклер предупредил:
 – Время – наш враг.
 Хм… Как будто женщина, которой стукнул тридцатник, сама этого не знает.
 В спальне я скинула с кресла предназначенную в чистку одежду, освобождая отцу место. Но он остался стоять. Да-а… выглядел он не самым лучшим образом. Отец всегда был, что называется, интересным мужчиной, однако сейчас, когда его редеющие каштановые волосы обильно припорошила седина, он, конечно же, выбыл из основного состава неотразимых джентльменов. Костюм от «Армани» был, как всегда, безупречен, но он не мог скрыть ни морщины, ни покрасневшие глаза, ни глубокие складки по углам губ.
 – Что случилось, папа? – спросила я, усаживаясь на кровать. Я могла бы подсчитать на пальцах одной руки, сколько раз он заходил ко мне, и у меня было предчувствие, что нынешний визит не сулит ничего хорошего. – Дома все в порядке?
 – Да я бы не сказал… именно поэтому я… мы с Тони… в общем, я должен с тобой поговорить.
 – О чем?
 Отец похлопал глазами, глядя на меня, а потом чуть ли не взорвался:
 – Бетси, о чем ты вообще думаешь?.. Ты мертва, мы были на твоих похоронах!
 – Не были вы на моих похоронах, – возразила я, стараясь сообразить, куда он клонит. – Их отменили, поскольку я вышла прогуляться.
 – Да знаю, – с горечью произнес отец.
 – В самом деле?.. А мне уж показалось, что некоторые детали ускользнули от твоего внимания.
 Он потряс головой, словно у него над ухом запищал назойливый комар.
 – Ты выглядишь как моя дочь, у тебя то же самое милое лицо, однако Элизабет умерла… Моя дочь мертва!
 – Папа, я здесь, перед тобой.
 – Нам нужно двигаться дальше, – не слушал отец, – продолжать свою жизнь… Поэтому уйди, Бетси, оставайся мертвой!
 Он направился было к двери, но я, вскочив с кровати, молниеносно пересекла комнату и схватила его за плечи. Оттащила обратно и втолкнула в кресло, не обращая внимания на его испуганный вид. На эти действия ушло не более секунды.
 – Ты сказал то, что хотел, а теперь выслушай меня! – рявкнула я.
 Охватывала ли меня подобная ярость когда-либо прежде?.. В ту секунду вспомнить было трудно. Я поспешила запихнуть руки поглубже в карманы, поскольку не могла им доверять. Моим рукам хотелось вцепиться в папочкино лицо и лоскутьями содрать с него кожу!.. Им хотелось схватить его зa глотку и разорвать ее к чертовой матери!..
 – Я и раньше подозревала, что ты трус!.. Ты всегда стремился относиться к жизни легко вместо того, чтобы относиться к ней как нужно. На работе, дома, в отношениях с женами – везде ты старался избегать малейших конфликтов и идти по наименее сложному пути!.. Но я почему-то все равно тебя любила… И теперь не позволю так со мной обращаться.
 – Элизабет, пожалуйста… – Отец вжался в кресло, прикрываясь от меня руками.
 Я представила, как выгляжу сейчас со стороны – этакая огромная блондинистая хищная птица – и отступила назад.
 – В общем, я, как и прежде, намерена приехать к вам на пасхальный обед. Так бывает каждый год, ты ведь не забыл? Эта традиция установлена именно тобой: у мамы я бываю на Новый год, у тебя – на Пасху, у мамы – в День памяти, [12] у тебя – Четвертого июля. [13] И то, что я умерла, вовсе не освобождает твою жену от соответствующих приготовлений. Думаю, она не перетрудится. – Выдернув отца из кресла, я подтащила его к двери. – Так что увидимся на Пасху, папочка. И не вздумайте запереться, из этого все равно ничего не выйдет, можешь мне поверить… Только в таком случае вы уже не обрадуетесь! – Последние слова я буквально прошипела ему в ухо.
 Я понимала, что веду себя грубо, бестактно и некрасиво, тем не менее нисколько себя не осуждала. Только вот почему-то мне хотелось расплакаться. Я всегда знала: отец – слабый человек, однако надеялась, что он все-таки обрадуется тому, что я… умерла не окончательно.
 Я обратила внимание, что Синклер так и стоял на прежнем месте. Благодаря своему вампирскому слуху он, конечно же, уловил каждое слово моего разговора с отцом.
 – Мистер Тейлор, позвольте вас проводить, – весьма вежливо произнес он и… ухватил моего папочку за шиворот. После чего быстро провел его до выхода, вышвырнул наружу, точно напроказившего щенка, и со стуком захлопнул дверь.
 Марк между тем вглядывался мне в лицо.
 – Что с твоими глазами?
 – О чем ты? – раздраженно спросила я.
 – Они совершенно красные, белки налились кровью.
 – Наверное, из-за контактных линз, – пожала я плечами.
 – Но ты же не носишь…
 Приблизившийся Синклер тоже уставился на меня.
 – Хм… – изрек он.
 – Да отвалите вы! – отмахнулась я. – У меня сейчас очень скверное настроение.
 Я действительно пребывала в таком состоянии, что могла бы запросто разнести в щепки собственный дом. Или даже напялить на ноги истоптанные обноски!.. Впрочем, нет, это я уже хватила через край. Ярость туманит рассудок.
 Марк отступил от меня подальше – скорее всего, совершенно неосознанно.
 – Ты расстроена? Из-за чего? – с невинным видом спросил он.
 – Да брось ты… Наверняка все слышал.
 – Вообще-то разговаривали вы довольно громко. – Марк сочувственно улыбнулся. – И что ты собираешься делать?
 – После обдумаю, – ответила я и чуть ли не рявкнула Синклеру: – Так мы едем или нет?
 – Конечно, едем.
 – Всего хорошего, гадкий шпион, – сказала я Марку.
 – Пока, блистательная королева великолепных вампиров… Надери как следует задницу этим злодеям.
 – Что касается монархических титулов, то от этого несет душком, – заметила я, уже следуя за Синклером.
 По дороге к машине Синклер предпринял попытку меня утешить.
 – Слушай, Элизабет, может, ты хочешь…
 – Я не хочу ни о чем говорить – вот чего я хочу! И вообще мне хотелось бы, чтобы ты даже не слышал этот разговор.
 – Извини.
 Я досадливо махнула рукой и уселась на пассажирское место.
 – Для меня это не ново… Я имею в виду поведение отца. Для него это совершенно типично. – Я повернула к себе зеркало: мои глаза обрели прежний зеленовато-синий цвет. – Но я, наверное, никогда не оставлю надежду, что однажды он исправится.
 – Быть может, если ты дашь ему время…
 – У него было целых две недели!.. Скоро наступит Пасха… Впрочем, ладно… Сейчас, насколько я понимаю, нам предстоит жарить более крупную рыбу.
 Некоторое время Синклер молча смотрел на меня, а потом улыбнулся.
 – Совершенно верно… И должен заметить, что ты очень храбрая девушка.
 – Не подлизывайся… Я просто отчаянная, тем более в таком состоянии.
 Как бы то ни было, но комплимент немного поднял мне настроение.
 – Я не намерена…
 – Но ты должна.
 – Нет!
 – Ты хочешь, чтобы Ностро обрел еще большую власть?
 – Но я-то здесь с какого боку?
 – Ты и сама прекрасно знаешь, с какого… ваше величество, мы неоднократно рисковали ради вас.
 – Спасибо, но я вас об этом не просила.
 – Твое пришествие было предсказано.
 – Ну хватит!
 Я была уже на грани истерики. Я полагала, что со мной продолжат обучение по обычной программе, а вместо этого на меня обрушили нечто вроде ускоренного курса по теме «Почему Бетси должна помочь низвергнуть самого одиозного за последние четыреста лет вампирского князька».
 Вот, оказывается, отчего они имели ко мне такой интерес – не просто из-за того, что я королева, а потому, что мне предстояло объединить разрозненные вампирские группировки и руководить ими как единым целым. Я должна была стать кем-то вроде главы парламента, этаким спикером, но только более кровожадным. Весь вечер Тина зачитывала мне всякий вздор из «Книги Мертвых» – это напоминало воскресную школу, только не при церкви, а в какой-нибудь секте сатанистов.
 Отказываться от кормления наравне со всеми мне, конечно, не следовало, это было ошибкой. Кстати, выяснилось, что кроме наложниц Синклера в особняке обитает еще несколько «друзей»: женщины для Тины и мужчины для Дэнниса. И все эти друзья-подруги были бы рады стать моим обедом – хоть поодиночке, хоть гуртом. Однако мне по-прежнему претила идея группового… приема пищи. Также, впрочем, как и сама идея кровопийства.
 Мой отказ от питания произвел на всех сильнейшее впечатление. Это, а также тот факт, что я не обратилась в пепел, выскочив позавчера из машины под солнечные лучи, еще больше убедил обитателей дома в том, что я и есть предсказанная Королева Вампиров.
 Н-да… В этом уверились все, кроме самой королевы.
 – Элизабет!
 Вернувшись к реальности, я обнаружила, что Синклер щелкает пальцами перед моим носом.
 – Я зову тебя уже целую минуту… Ты при жизни замечала у себя какие-либо проблемы с концентрацией внимания? Потому что сейчас у тебя, похоже, имеются с этим определенные трудности.
 Я отбила от лица его руку.
 – Да плевать я хотела… Я вовсе не «Эль Вампиро первый» или как там еще… Да и вряд ли меня вообще можно нажать настоящей вампиршей.
 – Надо говорить в женском роде, – заметила Тина. – Ла Вампира.
 – Да мне по барабану! – раздраженно отозвалась я. – За кого бы вы меня ни считали…
 – Кем бы ни считали, – с ухмылкой поправил Синклер. – Или же – за кого бы ни принимали.
 – …я совсем не тот персонаж.
 – А может, она права? – предположил Дэннис. – Из нее действительно получается какая-то странная вампирша. Невосприимчивая к солнечным лучам, недостаточно жесткая и кровожадная.
 – Да помолчи ты! – огрызнулась я и с неохотой признала: – Хотя подметил ты, конечно, верно.
 Мы находились в одной из синклеровских гостиных. А всего их в доме, насколько я знала, было три. Вполне возможно, где-нибудь в подвале у него имелся и собственный морг. Было уже довольно поздно, около полуночи, по вампирскому распорядку – самое обеденное время. Сменяя друг друга, Тина, Дэннис и Синклер настойчиво втолковывали мне, каким образом мы вчетвером могли бы сокрушить Ностро и его приспешников. Но я не поддавалась на уговоры.
 – Послушайте, я всего лишь бывшая секретарша, – сказала я и мысленно добавила: «Отец которой желает, чтобы она оставалась мертвой, и которая…»  Впрочем – стоп! Не стоит отвлекаться.  – Если вам нужно отпечатать ультиматум или какое-нибудь воззвание к Носхеру с требованием сдаться, то я к вашим услугам. Если вам, прежде чем ринуться в бой, необходимо привести в порядок документацию, файлы – я и тут готова помочь. А может, вам нужны расходные материалы?.. Так я могу составить заявку… в трех экземплярах… Я многое могу, но я не из тех, кто свергает и возводит на престол.
 – Ты… – начала было Тина, но я ее перебила:
 – Черт побери! Я абсолютный новичок в ваших играх, чтобы выбирать, к кому присоединяться и участвовать в свержении тиранов. Всего лишь неделю назад я сидела в офисе и занималась установкой новой компьютерной программы!
 – Меня все это мучает так же, как и тебя, Элизабет, – вздохнул Синклер и отхлебнул из своего фужера. – Лично я никогда бы не выбрал королевой женщину со столь вздорным характером. К тому же ты слишком молода. Ты умерла молодой, по вампирским меркам ты сущий младенец… Но какие еще доказательства мы должны предъявить, чтобы ты поверила?
 Я фыркнула.
 – Да уж какие-нибудь более основательные.
 Синклер указал на «Книгу Мертвых», лежавшую неподалеку от камина на изящном пюпитре, предназначенном специально для нее. За этот вечер я, признаться, неоднократно испытывала искушение швырнуть ее в огонь.
 – В этой книге… можно сказать, в нашей Библии… говорится о появлении вампирши, которая не подвержена воздействию солнечных лучей, способна контролировать свою жажду, имеет власть над миром зверей…
 – Это всего лишь бестолковые псы!
 – …которая по-прежнему любима Всевышним… Именно поэтому ты и можешь носить на шее крестик.
 – Меня это ни в чем не убеждает, – упрямо возразила я. – Простое совпадение.
 – Элизабет, ты обладаешь всеми перечисленными способностями и при этом остаешься сама собой. Я ничуть не сомневаюсь, что сидящая передо мной женщина – та же самая взбалмошная стерва, которая еще месяц назад дышала полной грудью.
 – Эй, выбирай выражения!
 – Ты тщеславна, самолюбива, обожаешь свое модное барахло, думаешь о собственном удовольствии и удобстве…
 – Не тебе меня критиковать, ты… акробат с сексодрома!
 Мою реплику Синклер воспринял совершенно невозмутимо, а вот Дэннис закашлялся, скрывая смех.
 – Ты осталась прежней, ты способна переживать за других – как за друзей, так и за незнакомых людей. Это ли не доказательство?.. Ведь большинство вампиров, когда их одолеет жажда, запросто вонзят клыки в горло собственной бабушке. Кроме того, окружающие явно реагируют на твою харизму.
 Тина и Дэннис согласно закивали, я же попыталась возразить:
 – Да нет у меня никакой ха…
 – А ты думаешь, доктор Марк позволил бы так просто обыкновенной вампирше пить его кровь? После чего отправился бы с ней в кафе и поселился бы у нее дома, чтобы помогать по хозяйству?
 – Это совсем другое, это…
 – Может, и другое, но здесь все гораздо глубже, чем ты полагаешь. Ему необходимо постоянно находиться рядом с тобой, несмотря на то, что в вопросах секса он ориентируется совсем по иным пеленгам.
 – Ориентируется по чему?.. До чего же ты мудрено выражаешься.
 – Твоя подруга Джессика тоже не испытывает перед тобой ни малейшего страха, верно? Дело не только в том, что твои уникальные особенности описаны в книге… Не только мы, вампиры, понимаем, кто ты есть – это чувствуют и обычные люди.
 – Марку просто интересно со мной общаться, – возразила я. – А Джессика мне почти как сестра, чего ей бояться?
 Впрочем, аргумент вышел не слишком корректным, ведь меня боялся собственный отец… Но только не Джессика. Думаю, и Марк многим рискнул бы ради меня, возможно, даже жизнью. Мои друзья по-прежнему пытались заставить меня приступить к очищению мира от всяких мерзавцев… Полагая, наверное, что это можно сделать за неделю или еще быстрее…
 – Элизабет, как ни трудно тебе в это поверить, но таково твое предопределение – помочь нам одолеть Ностро. На благо всем – и вампирам, и обычным людям.
 – Но я…
 – В том числе на благо твоим друзьям, родным и близким, – добавил Синклер с явным лукавством во взоре. – Ведь став королевой, ты сможешь быть уверена, что никто не использует твою мать в качестве полуночной закуски.
 Я аж подскочила.
 – Это что, угроза?!
 – Ни в коем случае… Однако вполне возможно, что Ностро не преминул отослать своих тварей к ее дому, поскольку он очень зол на тебя.
 – Дерьмо! – Я была уже готова сорваться с места и помчаться спасать мать, поэтому Синклер поспешил меня успокоить:
 – Я принял необходимые меры и устроил так, что она покинула наш штат еще вчера.
 – Ты?.. Каким образом?
 – Ну, я все-таки обладаю некоторым даром убеждения, – улыбнулся Синклер. То была не обычная его гаденькая ухмылка, а довольно-таки лучезарная улыбка, благодаря которой он сразу же словно помолодел. – Не беспокойся, твоя мама в полной безопасности. Должен сказать, она просто очаровательна – мгновенно догадалась, что я вампир, однако не испугалась, не закричала, чем я был приятно удивлен. Правда, она предупредила, что размозжит мне череп позолоченным канделябром, если я «позволю себе какие-либо шалости». – Синклер повернулся к Тине: – Я, кстати, пообещал, что ты заглянешь к ней как-нибудь на чай… У нее имеются кое-какие вопросы насчет Гражданской войны.
 – Опять эта война… – вздохнула Тина, сидевшая, закинув ногу на ногу, около камина и выглядевшая очень мило в своей розовой блузке и белых штанах-капри. – Сколько уже раз меня пытали на эту тему… Как война проходила в действительности? Каково мое мнение о генерале Гранте? Так ли уж черные рабы хотели свободы? Ох!.. Сколько ни объясняй, что я тогда была слишком юной и мало что понимала… да и вообще мало что помню о том времени… от меня все равно не отстают.
 Я расслабилась – насколько вообще можно расслабиться в подобной обстановке. Я верила Синклеру. Не знаю почему, но у меня не было ни малейшего сомнения, что он говорит правду. Я, кстати, тоже хотела бы побывать на намечающемся чаепитии – кое-какие вопросы имелись и у меня.
 Так или иначе, мама была в безопасности. Но надолго ли?
 Синклер, надо сказать, поступил тактично, не упомянув в числе близких мне людей моего папочку. Мне было крайне неприятно, что и Синклер, и Марк узнали о том, что он не желает меня видеть. Поэтому и вся история с моим монархическим предназначением казалась весьма нелепой. Неужели я так нужна вампирской популяции планеты, если меня отвергает даже собственный отец? Блин, просто голова кругом…
 Вообще это несправедливо… Я ведь ни о чем не просила, никуда не стремилась. Я ничем не заслужила столь высокого положения!
 Впрочем, вслух свои мысли я высказывать не стала. В мире всегда было мало справедливости, это я поняла еще в начальной школе.
 Синклер, Тина и Дэннис взирали на меня, точно некие вампирообразные кошки, и я, прокашлявшись, спросила:
 – А Ностро… он тоже думает, что я королева?
 – Нет, он считает тебя всего лишь феноменом, вампиршей, которая сумела обрести огромную силу при рождении. Он не принимает всерьез все то, что написано в «Книге Мертвых» – иначе ему пришлось бы поверить в собственный крах.
 – Так чего же он тогда суетится?
 – Ему очень хочется заполучить тебя в свои ряды, – объяснила Тина. – Уж не думаешь ли ты, что сильные вампиры рождаются каждый день? Или что обычные появляются как грибы после дождя?
 – Это ты верно подметила, – согласилась я. – У меня нет ни малейшего представления, каким образом из людей получаются вампиры. Процесс, должно быть, нелегкий.
 Все трое одновременно кивнули, и это было так заразительно, что я едва не кивнула им в ответ.
 – Ностро старается сдерживать рост популяции, – продолжила Тина, – потому что так ему легче контролировать уже имеющихся вампиров. Кстати, Бетси, а как ты очутилась среди нас?
 – Что значит – как?.. Синклер нагрянул ко мне домой, изысканно пригласил, и мы…
 – Да нет, – перебил Дэннис. – Кто тебя обратил? Что с тобой произошло? Нам очень хотелось бы узнать.
 – Но если для тебя это слишком деликатная тема, то мы, конечно, поймем, – сочувственно добавила Тина. – Не очень-то приятно быть убитой.
 – Да ладно, чего уж там… Меня не убили, меня сбила машина.
 – «Понтиак Ацтек», – сдерживая улыбку, сообщил Синклер.
 – Верно… А ты откуда знаешь? Впрочем, не важно… В общем, очнулась я уже в гробу. Но несколько месяцев назад на меня напали – судя по всему, те самые твари.
 Наступила мертвая (в самом буквальном смысле) тишина – мои собеседники переваривали услышанное.
 – Значит, тебя атаковали твари… – проговорила Тина. – Возможно, их даже специально натравили… Но ты не умерла. А потом через несколько месяцев погибла, но не от клыков вампира. И теперь ты…
 – А случалось когда-нибудь такое, чтобы вампир поднимался из мертвых, не будучи предварительно обращенным? – Я деланно засмеялась. – То есть это же не является чем-то необычным, верно?
 Снова воцарилась тишина.
 – Ну?.. Не молчите.
 – Почему же твари тебя не прикончили? – недоуменно проговорил Синклер.
 – А я откуда знаю?.. Они набросились на меня, как стая взбесившихся белок. Я отбивалась от них ногами и сумочкой и вопила так, что даже охрипла.
 Тина едва заметно улыбнулась, Синклер продолжил изображать из себя пытливого дознавателя.
 – А где ты находилась?
 – Рядом с «Чингисханом»… Да вы, наверное, – знаете… монгольский ресторанчик-барбекю, – пояснила я.  М-м-м… монгольское барбекю! При жизни я, пожалуй, могла бы и убить за порцию их по-особому приготовленной говядины… Обильно политой чесночным соусом, с лапшой.
 – Это на четыреста девяносто четвертой? Прямо напротив…
 – Монгольское барбекю? – переспросил Дэннис.
 – С чесноком? – уточнил Синклер.
 – Ах вот оно что! – воскликнула Тина. – Вы, ваше величество, при жизни, наверное, любили чеснок?
 – А почему бы его не любить?
 – Тогда все понятно.
 – Только не мне.
 – В некоторых легендах все же отражена истина, – сказал Синклер. – У нас действительно аллергия на чеснок. Он влияет на свертываемость крови.
 Должно быть, на моем лице выразилось полнейшее недоумение, потому что Дэннис пояснил:
 – Очень нелегко сосать чью-то кровь, когда в ней образуются сгустки.
 – Фу-у!..
 – Извини за столь неприглядные подробности, – насмешливо произнес Синклер. – В общем, как я понимаю, ты вышла из ресторана, насквозь провоняв чесноком, и они просто не смогли вынести подобного амбре. Однако это не объясняет…
 – Так, может, в «Книге Мертвых»… – начала было Тина.
 Синклер покачал головой:
 – Сейчас не время. Но обстоятельство интересное, как, по-твоему?
 – Еще бы.
 – О чем вы? – спросила я. – На мой взгляд, я просто оказалась не в том месте и не в тот момент… причем дважды.
 – А может, наоборот, – проговорил Синклер. – Именно в нужный момент.
 – Да хватит тебе!.. Меня уже воротит от твоей помпезной таинственности! Расскажите лучше о тварях. Кто они такие? Какие-нибудь взбесившиеся вампиры, переросшие летучие мыши или что-то еще?
 – Я бы назвал их результатом эксперимента, – с неохотой ответил Дэннис. А Синклер, как я заметила, брезгливо поджал губы. – Эксперимента, который проводит Ностро. И никто точно не знает, с какой именно целью. Но я полагаю, что большую часть этих созданий следовало бы пронзить кольями. Просто из милосердия.
 – Я тоже так считаю, – твердо заявил Синклер.
 – Постойте, постойте! – Я вскинула руки, словно рефери на ринге. – Они ведь ни в чем не виноваты, такими их сделал гнусный Ностро. Возможно, их еще можно исправить.
 – Опять в тебе заговорило твое мягкое сердце, – заметил Синклер.
 – Да, черт возьми, опять!.. Да не в том дело, я лишь подумала, что они могли бы стать чем-то вроде… домашних животных. Вот и все.
 На этих тварей действительно было просто жалко смотреть. Я, конечно, должна была бы ненавидеть их за то, что они со мной сотворили, но вместо этого испытывала к ним сострадание. Несчастные существа, безобразные и вонючие… Если их хорошенько помыть, подстричь им космы и выпустить, словно щенков, порезвиться на травку (разумеется, на поводке), то кто знает…
 – Однако надо что-то решать, – сказала Тина, тактично проигнорировав мою нелепую идею насчет домашних животных. – Ностро не оставляет нам времени.
 – Но я все же не понимаю, чего ему неймется, – пробурчала я.
 – Причина, Элизабет, в гордыне, в его непомерном самомнении. Он не смирится с поражением, не согласится на второстепенную роль.
 Что верно, то верно – самомнения у Ностро хоть отбавляй.
 – Но не можем же мы так просто взять и броситься на штурм его замка… У него ведь чуть ли не целая армия.
 – Стоит только отсечь ему голову, и тело тут же умрет, – объяснила Тина. И, усмехнувшись, добавила: – А может, присягнет тебе на верность.
 Я поморщилась:
 – Это было бы просто шикарно.
 – Ваше ве… Бетси, я понимаю, что тебе нелегко. – Тина одарила меня теплой сочувственной улыбкой, которая, впрочем, вызвала во мне некоторую настороженность. – Как ты оказала, вампиршей ты стала всего неделю назад и сейчас тебе нужно привыкать к новому образу жизни, а не участвовать в заговорах по свержению тиранов…
 – Совершенно верно! Спасибо за понимание.
 – Однако время уходит, – продолжила Тина. – Нам очень нужна твоя помощь, и как можно скорее.
 – Но к чему такая спешка? Ностро уже несколько веков околачивается то тут, то там, однако вам почему-то именно сейчас захотелось скинуть его с насеста.
 Синклер и Тина переглянулись.
 – Мы должны, мы вынуждены это сделать, – вкрадчиво произнес он. – И мы очень хотим, чтобы ты к нам присо…
 – Лживый ты змей!.. Лучше признавайтесь, что случилось. Что вы от меня утаиваете?.. Триада напыщенных заговорщиков.
 – Сейчас это уже не имеет значения, – проговорил Дэннис.
 – Понимаешь… – Тина вновь посмотрела на Синклера, и тот пожал плечами. – Видите ли, ваше величество, то, что я появилась у Ностро и передала вам крестик, а также то, что затем мы без позволения покинули его территорию…
 – Какое еще позволение?! – воскликнула я. – Он швырнул нас в яму, на верную гибель!
 – …все это, по сути, представляет собой действия военного характера. И теперь Ностро требует, чтобы до полуночи мы передали вас в его руки.
 – А иначе?..
 – Иначе начнется побоище.
 – Вообще мы не сомневаемся, что Ностро в любом случае готовится к войне, – сказал Синклер. – Твоя персона лишь предлог. С годами он становится все более неуравновешенным, да и в прошлом у него было немало заварушек. Ты ведь, наверное, читала об этом в тех книгах, что брала?
 По правде говоря, позаимствованную литературу я скорее лишь пробежала глазами, однако об упомянутых событиях, конечно же, знала.
 – Ностро чрезмерно амбициозен и крайне жесток, – продолжил Синклер. – И теперь, когда у него наконец-то появилось нечто вроде королевства, он испытывает параноидальный страх перед любой мелочью, которая могла бы лишить его власти. Ты очень сильно напугала Ностро своей невосприимчивостью к святой воде, а он ни в коем случае не может допустить, чтобы кто-то заметил его слабость.
 Что ж, подобное объяснение звучало вполне осмысленно. Действительно, самыми большими задирами бывают именно те, кто до смерти боится потерять основу своей власти. Как, к примеру, мой бывший босс. Или же Саддам Хусейн… А теперь еще и Ностро.
 И все же было непонятно, каким образом я могла помочь. А помочь мне хотелось, вне всякого сомнения. Но что может сделать такая, как я? На днях я, конечно, расправилась с двумя потенциальными насильниками, однако противостоять орде преданных Носхеру вампиров мне вряд ли по силам. Разве что прихватить с собой огнемет.
 Отвлекшись от размышлений, я обнаружила, что Синклер по-прежнему что-то бубнит.
 – Я терпел Ностро лишь потому, что до сих пор наши пути практически не пересекались. Я не обращал внимания на его выходки, а он мирился с моей независимостью.
 – Какие вы оба молодцы…
 – Однако твое появление все изменило. И все усложнило. Период индифферентности миновал.
 Период чего?.. А впрочем, какая разница?
 – Мне не очень-то понятны ваши дела, однако, признаюсь честно, я никогда не думала, что меня ввергнет в ужас невзрачный лысый тип в скверно пошитом смокинге. На мой взгляд, он явно не в своем уме. Меня от него просто в дрожь бросает. И дело не только в числе его приспешников, отстойной манере одеваться и сверкающей лысине.
 Тина согласно кивнула:
 – Возможно, он еще при жизни был социопатом… Или же свихнулся уже после смерти.
 – Либо то, либо другое… А какое у него прошлое!.. Кошмар, да и только! Ему наплевать на погибших и пострадавших, лишь бы он сам мог главенствовать. Просто невероятно – он начал пакостить практически сразу же после смерти! Вряд ли он когда-либо принес пользу своему окружению, и мне кажется, что те вампиры, которых он склонил на свою сторону, не очень-то к нему расположены.
 Синклер тоже кивнул. Тина же облегченно вздохнула и, по-моему, подумала примерно следующее: «Ну наконец-то!.. Похоже, она все-таки вникла в ситуацию».
 – Ностро всегда сожалел, что так просто отпустил меня, – сказал Синклер. – Его постоянно гложет мысль о том, что я и те, кто рядом со мной, ему не подвластны. И в последнее время у меня возникло опасение, что как-нибудь мы выйдем из дома и обнаружим сотни две вампиров, поджидающих нас с самыми недобрыми намерениями. Поэтому я предпочел бы, – с иронией добавил Синклер, – сам проявить инициативу.
 – Да, но разве не нужно… ну, не знаю… провести какую-то разведку? Ведь не можем же мы нагрянуть туда просто так, наскоком. Разве я не права?.. Алле! Не молчите!
 Тина развела руками.
 – К сожалению, у нас нет времени.
 – Но это безумие! Вы просто психи!
 Синклер прокашлялся и окликнул:
 – Дэннис!
 Тот мгновенно вскочил на ноги, быстро покинул гостиную и менее чем через минуту вернулся обратно, удерживая в руках, точно небольшую белую колонну, шесть поставленных друг на друга обувных коробок. Опустив коробки на пол, Дэннис снова удалился и вскоре принес еще четыре штуки. После чего расставил все десять коробок передо мною в ряд и скинул крышку с первой.
 Я прямо-таки завизжала – от восторга. Моему взору явились светло-лиловые «Маноло» с изумительным двухсантиметровым каблучком!
 Дэннис открыл следующую коробку. О Боже!.. Пара босоножек «Беверли Фельдман» желтой расцветки!
 Затем передо мной последовательно предстали пара голубоватых «Л'Отр Шоз» с ремешком на заднике, две пары «Маноло Бланикс» (одна с черной сеточкой, другая – кожаная, красного цвета). Господи!.. А эти золотистые «Сальваторе Феррагамо»…
 Сладко застонав, я бросилась к коробкам. Невероятно – вся обувь оказалась как раз моего размера!
 Я проворно скинула кроссовки, носки зашвырнула куда-то за спину, и мои ступни скользнули в желтые босоножки. О Боже, какое блаженство!
 – Дайте же мне зеркало!
 – Даже не верится, что мы подкупаем нашу будущую королеву дизайнерской обувью, – заметила Тина.
 – Где зеркало?
 – Да вон оно, – указал Синклер.
 Зеркало висело над камином. Взобравшись на стул, я сняла его и, спрыгнув вниз, прислонила к стене. После чего вгляделась в отражение своих ног.
 Боже мой!.. Я ощущала себя Дороти в ее волшебных красных башмачках… Принцессой Дианой во время коронации!.. Или же просто королевой вампиров, обладающей поистине бесподобной коллекцией туфель.
 – Еще никогда я не выглядела столь потрясающе! – воскликнула я. Тина издала такой звук, как будто чем-то подавилась, на что я, изысканная леди в изящнейшей обуви, не обратила ни малейшего внимания. – Они просто изумительны! – восторгалась я, кружась перед зеркалом. – Где ты все это взял?
 – Накануне у меня была возможность полюбоваться коллекцией твоей обуви, и сегодня, перед тем как залечь, я отправил своих дам по магазинам. Митси, кстати, просила передать тебе привет.
 Услышав про Митси, я подумала, что надо будет непременно проверить остальную обувь – нет ли там скорпионов?
 – Очень, очень мило! Я просто в восторге!
 – Как жаль, что ты не сможешь оставить их себе, – театрально вздохнул Синклер и подал знак Дэннису, который тотчас же принялся закрывать коробки.
 Я чуть не заплакала.
 – Что?.. Но почему?
 – Ну… Ты упорно не желаешь нам помочь. По твоему собственному утверждению, ты не из тех, кто свергает и возводит на престол. Очень мудрая и практичная позиция, но нам от этого не легче. Так что придется задействовать другой план. Быть может, Ностро примет эти туфли в знак примирения…
 Ностро?.. Они хотят, чтобы этот тип прикасался своими гадкими липкими пальцами к мягчайшей замше, к изящнейшей вышивке? Чтобы он преподнес эти произведения искусства Шанаре? Или отдал своим тварям, которые станут их грызть и трепать?
 – Не прикасайся, мерзкий вампир! – рявкнула я, и Дэннис буквально застыл на месте. – Хорошо, я помогу вам. А туфли возьму себе.
 – По рукам, – согласился Синклер. Его губы дернулись, однако ухмылку он все же сдержал.
 Вне всякого сомнения, он считал меня тщеславной, слабовольной, пустоголовой дурочкой. Но какое мне дело?.. Пускай я тщеславная дурочка, зато у меня теперь есть наимоднейшая обувь нового сезона.
 Подскочив к Синклеру, я обхватила его за шею и крепко поцеловала прямо в губы. От неожиданности он едва не упал.
 – Могу я рассчитывать на премиальную пару, если мы разделаемся с Носхером уже сегодня? – поинтересовалась я, заглядывая в его непроглядно-черные глаза.
 – Поцелуй меня еще раз точно так же, и я куплю тебе целую дюжину… чертову дюжину… самые лучшие образцы.
 Я отпрянула от Синклера, словно обжегшись. Что, впрочем, было недалеко от истины. Причем отпрянула не без сожаления.
 Обниматься с Синклером – все равно что обниматься с печкой… политой изысканным парфюмом… А мочки ушей у него просто изумительные!
 – Лучше не искушай меня… Едем разбираться с «плохими парнями».
 – И это оказалось так просто? – проговорила Тина.
 Глядя на нас, она с улыбкой качала головой, а Синклер между тем с несколько смущенным видом трогал свой рот.
 – Сделка есть сделка, – сказала я, продолжая любоваться своими элегантными ножками.
 Все мы, конечно, прекрасно понимали, что договоренность достигнута вовсе не благодаря туфлям. Или, лучше сказать, не только благодаря им. Синклер был отнюдь не дурак – именно это обстоятельство главным образом повлияло на мое решение присоединиться к делу, которое все больше и больше казалось мне правильным.
 К тому же мысль о собственной необходимости значительно подняла мне настроение. Пусть меня не желает видеть отец, зато я нужна этим ребятам. Быть может, я действительно чего-то стою.
 – Значит, ты все-таки согласна помочь им свергнуть Ностро? – Дэннис легко поднял полную коробку с бутылками и поставил ее на барную стойку.
 Синклер с Тиной остались обсуждать тактику предстоящих действий, а я тем временем решила насладиться сливовым вином, поскольку подробности намечающегося кровопролития меня не интересовали. Вообще я подозревала, что понадобилась им скорее в силу своего статуса («На нашей стороне сама королева, так что складывайте оружие!»), нежели по причине каких-то бойцовских или стратегических способностей. По крайней мере я на это надеялась.
 – Ну да… Я действительно не хочу, чтобы Ностро продолжал верховодить. Он безумец и чудовище, он скверно обращается со своими тварями, и другие вампиры чуть ли не трясутся от страха перед ним. Все, кроме Синклера. Думаю, когда сами монстры боятся кого-то, им следует поскорее избавиться от подобной личности. Ведь верно?
 – Верно…
 – Ты читал, что написано о нем в одной из книг? Ужас!.. Исторические хроники из ада! Ты ведь читал?
 – Много раз.
 – Ну вот… Я, конечно, предпочла бы остаться в стороне от вампирских разборок, но если с моей помощью можно сбросить его с кочки, –  имея при этом возможность процентов на восемьдесят увеличить коллекцию своей обуви,  – то почему бы не поучаствовать?
 Слушая собственные рассуждения, я все больше убеждалась в правильности выбора. Я была убеждена уже почти наполовину. Ну… по крайней мере на четверть. Так или иначе, прогресс налицо.
 – А что, если ты передумаешь?
 Хм… Как видно, Дэннис имел некоторые сомнения относительно моей лояльности и опасался, как бы я не струхнула, когда запахнет жареным, и не бросила его друзей в критический момент. Что ж, его тревога вполне понятна.
 – Не беспокойся, не передумаю, – заверила я. – Тем более что я должна поквитаться с этим козлом за то, что он натравил на моих друзей Шанару. И за то, что бросил меня в яму к тварям. А заодно и за резню в Мейпоуле в тысяча шестьсот каком-то там году.
 – Но тебя же в те времена еще и на свете не было.
 – И что с того?.. Ты же сказал, что заглядывал в ту книгу. Меня чуть не стошнило, когда я читала о том, что вытворял этот выродок… Как он подставлял своих же соратников.
 – Да, он темпераментный мужчина.
 – Ага, темпераментный… Как бешеный енот. И вообще мне надоело бояться, что однажды я вновь наткнусь на кого-то из его шайки и меня опять затащат в какую-нибудь дыру. Проклятие! Я определенно не могу остаться в стороне от войны с этим гадом!
 Воспоминание о всех выходках Ностро, в том числе в отношении меня и моих друзей, еще больше усилило во мне боевой настрой. Я чуть ли не вибрировала от одержимости праведным гневом, и идея наехать на Ностро уже казалась мне действительно стоящей. Причем взятка в виде туфель перестала иметь решающее значение.
 – Значит, ты окончательно определилась?
 – Целиком и полностью! – заверила я. – Тебе не о чем беспокоиться.
 – По правде говоря, – со вздохом произнес Дэннис, – именно сейчас мне и нужно беспокоиться.
 Я еще успела удивиться тому, что он вдруг ни с того ни с сего обрушил мне на голову коробку, полную бутылок с вином. А потом все вокруг озарила яркая белая вспышка и наступила кромешная тьма.




 Глава 25


 Едва очнувшись, я сразу же ощутила жуткую жажду. А через пару секунд вспомнила, что произошло, и все поняла: Дэннис, это гнусное ничтожество, оказался предателем. Он грохнул меня коробкой с такой силой, что будь я по-прежнему живой, то наверняка тут же стала бы мертвой. Вполне возможно, что после удара мой череп раскололся.
 Но пока я пребывала без сознания, организм, конечно же, занялся самоисцелением, и теперь меня мучила лишь невероятная жажда. Я мысленно отругала себя за то, что отказалась от предложения Синклера разделить с ним трапезу. В данный момент групповое кормление уже не казалось мне чем-то безнравственным – ведь без подпитки я в скором времени вполне могла стать окончательно мертвой. В самом натуральном смысле.
 Открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь в каком-то помещении, похожем на подвал – без окон, с бетонными стенами и полом. Здесь было чертовски холодно и довольно скверно пахло.
 – Эй ты, козел! – прохрипела я. Затем, прокашлявшись, позвала опять: – Эй, задница, ты тут?
 – Тут, – отозвался Дэннис. Причем вроде как извиняющимся тоном.
 Вот ведь наглец!
 Он появился в поле зрения и деловито подергал цепь, прикрепленную к кандалам, которые обхватывали мои лодыжки.
 – Мне очень жаль, что так получилось… Но поверь, это только к лучшему.
 – Да?.. Значит, мне можно расслабиться и ни о чем не тревожиться?.. Сволочь!.. Скажи, почему ты так поступил? Синклер хорошо к тебе относился, он вообще отличный парень! Насколько я знаю, вы с Тиной пробыли с ним почти четыре десятка лет. Почему ты его предал?.. Ты всегда был таким козлом или стал им недавно?
 – Ностро – мой господин, – ответил Дэннис. Причем таким торжественным тоном, что у меня возникло желание дать ему хорошего пинка. – Тем, кто я есть, я обязан ему. И когда некоторое время назад он предложил мне внедриться во вражеский лагерь, как я мог отказаться?
 Я попыталась подтянуть руки – бесполезно. Не знаю, какими цепями он меня сковал (титановыми или из застывшей шпатлевки?), но пошевелиться было невозможно.
 Так я и лежала на большой и холодной каменной плите – руки за головой, ноги широко раздвинуты.
 – Ну конечно… Ностро, значит, разодрал тебе глотку, вылакал твою кровь, пока ты еще был жив, и после этого ты счел, что обязан ему.
 – Все было совсем не так. Ностро принес мне облегчение, он освободил меня.
 – Ты стал для него просто закуской!.. Видно, ты совсем дурак, если расценил это как милость!
 Внезапно Дэннис взмахнул рукой и… всадил мне в бедро нож, который он, как оказалось, сжимал в кулаке. Вот дерьмо! Я услышала, как острие, выйдя с обратной стороны, ткнулось в поверхность плиты, и ощутила жгучую боль. Однако даже не вскрикнула, не желая доставлять Дэннису удовольствия. Хотя…
 – Ой! – Я все же передумала и решила хоть немного его порадовать.
 Несколько секунд мы помолчали.
 Как выяснилось, вдобавок к тому что меня унизили, огрев по голове коробкой со сливовым вином, а затем затащив в вонючий застенок и приковав к каменному алтарю (кстати, а не держит ли Ностро при себе какого-нибудь писаку, который сочиняет для него шаблонные сценарии?), моя одежда оказалась изодранной в клочья. Судя по всему, Дэннис успел поработать ножичком до того, как я очнулась.
 – В меня уже втыкали нож, – с презрительной усмешкой сообщила я. – Где-то неделю назад. А еще я пережила аудиторскую проверку и увольнение. Так что не обижайся, малыш, но ты меня не напугал. – Я опять поерзала, однако цепь не поддавалась. – Мог бы придумать что-нибудь получше.
 Дэннис склонился надо мной, и стало видно, как на его смазанных гелем волосах играют блики свечей. Мне только сейчас пришло в голову, что своим видом он поразительно напоминает белую цаплю.
 – А ты знаешь, я бросил преподнесенные тебе туфли в огонь, – прошипел он мне в ухо.
 Взвыв, словно раненая волчица, я забилась в оковах.
 – Ублюдок! – чуть ли не плача, воскликнула я. – Ты за это заплатишь!
 Дэннис выпрямился и брезгливо поджал губы.
 – Меня от тебя просто тошнит.
 – Уверена, что подобные слова слышали от тебя многие женщины… педик напомаженный!
 – Ты больше думаешь о своих модных фетишах, нежели о чем-то другом.
 О фетишах?.. Это что-то новенькое. Впрочем, против данного аргумента возразить было трудно, поэтому я промолчала.
 – Какая из тебя королева?.. Да ты никогда не будешь королевой! По крайней мере до тех пор, пока я служу своему господину.
 – Полностью с тобою согласна… Придурок, да я и не стремилась быть королевой! Это ни в коей мере не входило в мои планы на период посмертного существования. Я никогда не стремилась занять трон, я категорически от него отказываюсь! Да я уверена, что он и не предназначался для меня!
 – Не распинайся, это бесполезно. Они все равно от тебя не отстанут. – Дэннис вздохнул. Под словом «они», понятное дело, подразумевались Синклер и Ностро. – Теперь это не имеет никакого значения, ты все равно умрешь. Ты никогда не будешь править.
 – Постой, постой, давай разберемся!.. Ты все-таки считаешь меня королевой, хотя твой господин в это не верит. Значит, в «Книге Мертвых» написана правда, просто тебе это не нравится?.. Забавно получается.
 Я опять подергалась, и снова безрезультатно.
 А еще я пыталась изгнать из сознания ужасную картину: «бланиксы» цвета лаванды поджариваются на огне, стремительно становясь черными, помещение заполняется запахом горящей кожи…
 Дэннис пощелкал пальцами перед моим носом.
 – Не отвлекайся!
 – Ну что еще? – прохныкала я.
 – Да, ты права… И я мирился с твоим существованием, пока ты не вознамерилась помочь Синклеру. Пока ты оставалась просто молоденькой соблазнительной вампирессой, которую ему так хотелось затащить в постель.
 – Чего?.. Об этом не могло быть и речи!.. Понял, ты, склизкоголовый?
 – Ах ты, лживая вертихвостка!.. Да все в доме знают, что вы спали вместе.
 – Мы всего лишь спали на одной кровати! Мы не… ну, ты понимаешь… мы  не спали друг с другом. 
 Дэннис встряхнулся – так, будто разговор со мной был для него крайне утомителен.
 – Все это сейчас не важно. В тот момент, когда ты передумала и присоединилась к нему в заговоре против моего господина…
 – Мне трудно было поступить иначе. Ты же знаешь, что повлияло на мое решение. Слушай, ответь на один вопрос: как вообще можно убить вампира? Конкретнее, каким образом вы намерены убить меня? Швырять в так называемую темницу совершенно бесполезно, потому что ваши твари боятся меня как огня. Нет смысла и запирать меня в комнате, выходящей окнами на восток, и ждать, пока солнце сделает за вас всю грязную работу. Косметическая обработка лица с использованием святой воды?.. Тоже не годится… Хотя я не против подобной процедуры, так что действуй, если есть желание. Только прими к сведению, что у меня смешанный тип кожи.
 Дэннис нахмурил лоб, и на несколько секунд его физиономия обрела озабоченное выражение. Но потом он пожал плечами и молча указал налево. Я глянула в ту сторону и увидела в углу прислоненные к стене мечи.
 – Я просто отсеку твою милую пустую головку, и все будет закончено.
 Я приуныла. Да, тут уж надеяться не на что.
 – А ты знаешь, я даже рада, что так получается. Или я, или Ностро – другой вариант невозможен. Потому что мне до смерти надоело барахтаться в этом дерьме. Киднеппинг, провокации, размежевание на группировки… Черт побери! Какой-то детский сад, честное слово. Не понимаю, как вы это все выносите!
 – Просто мы знаем свое место. – Дэннис выдернул нож из моего бедра. – Очень жаль, что тебе это недоступно.
 – Лично мне никто не смеет указывать место… Понял, ты, заморыш? – процедила я. А может, я все-таки и впрямь королева? По крайней мере я не поспешила рухнуть на колени ни перед Ностро, ни перед Синклером. Не на ту напали. – Ну ладно, интересно было с тобой поболтать, но не пора ли перейти к делу?
 Дэннис уставился на меня с некоторым удивлением.
 – Тебе так не терпится расстаться с головой?
 – А чего ждать?.. Все лучше, чем лежать тут и студить свою задницу. И нюхать ту дрянь, которой ты намазал волосы. Кстати, «Свав» твоему типу шевелюры не подходит – слишком утонченный, дамский вариант. Пользуйся лучше продукцией марки «Аведа».
 Дэннис провел рукой по своим прилизанным волосам и сверкнул на меня глазами.
 – Меня ничуть не задевают твои глупые шутки.
 – Я никогда не шучу, если речь идет о прическах… Слушай, где все-таки твой тронутый умом босс? Я-то думала, что этот кошмар всех кутюрье мира быстро заявится сюда в сопровождении свиты жополизов, чтобы позлорадствовать, глядя на меня.
 Дэннис скривил физиономию, воображая, должно быть, что у него получилась улыбка. Похоже, он начинал злиться. Что ж, тем лучше.
 – В данный момент Ностро расправляется с Эриком и Тиной. Но скоро он будет здесь.
 Я сразу же перестала ухмыляться. Ведь столь дерзкой и ироничной я была не только по причине абсурдности ситуации, в которой оказалась – полуголая, прикованная к каменной плите… Наглости мне придавала еще и надежда на то, что с минуты на минуту сюда нагрянут Синклер с Тиной и вызволят меня из беды.
 – Одолеть Эрика твоему Ностро удастся лишь в тот день… – Я умолкла, не зная, каким бы вздором закончить фразу.
 – …когда ты расстанешься со своей головой, – услужливо подсказал Дэннис.
 – Хм…
 – Как только ты оказалась в моих руках, я незамедлительно подал сигнал своим соратникам. Двое помогли мне доставить тебя сюда, а прочие остались, чтобы поджечь особняк. Дом полностью окружен, и тот, кто попытается оттуда выскочить, неминуемо попадет под душ из святой воды. Но вряд ли кому-то удастся выбраться, ибо вампирские тела – невероятно горючий материал.
 Я вновь забилась в цепях.
 Неужели этот великолепный викторианский дворец, набитый бесценным антиквариатом действительно сгорит? А вместе с ним мои новые туфли!.. И Синклер, Тина, их подружки и те ребята, что ублажали Дэнниса! Но главное – мои новые туфли!
 Если вдуматься, то во всем виновата я. Синклер с Ностро многие годы пребывали в состоянии «холодной войны» и еще лет пятьсот могли бы соблюдать принцип ненападения, а я своим появлением нарушила равновесие и накалила ситуацию. Да, во всем виновата только я, и мне уже не удастся что-либо исправить.
 – Ублюдок ты сраный! – выругалась я в бессильной злобе.
 – В любви и в бою все средства хороши, – ничуть не обидевшись, отозвался Дэннис. – Боюсь, я больше не могу дожидаться Ностро. Лучше побыстрее отправить тебя к праотцам и начать праздновать победу. Так что… ахр-р-р!
 Я вскинула глаза: из горла Дэнниса торчало длинное стальное лезвие. А за его спиной я увидела Тину, которая быстро выдернула меч обратно и замахнулась опять. Однако Дэннис сумел уклониться и тут же отпрянул в сторону. Тогда Тина подскочила ко мне и принялась рубить цепь между моими лодыжками – удар, другой, третий!
 – Берегись! – крикнула я.
 Мгновенно обернувшись, Тина чуть присела, и клинок, который уже успел подхватить Дэннис, со свистом рассек воздух над ее головой. Я изо всех сил задрыгала ногами – цепь под ударами дала слабину, и если мне удастся…
 Я вырвала ноги из оков и без промедления кувыркнулась через голову назад. Теперь я стояла на коленях, практически уткнувшись носом в то место, где только что находился мой затылок. Звенья цепи буквально вгрызлись мне в запястья (неделю назад после такого акробатического номера мои кости наверняка были бы раздроблены), однако я не обращала внимания на боль. Упершись коленями в «алтарь», я изо всех сил потянула, услышала сначала, как рвется моя плоть, затем – цепь, и… в следующее мгновение я была свободна.
 – Ублюдок сраный! – просипела я, оборачиваясь. Увидев, что Тина цела и невредима, я решила полностью посвятить свою ярость погибшим туфлям. Моя месть будет ужасна! – Ну, теперь держись!.. Блин, что за…
 Тина опустилась передо мной на колени, держа за волосы отрубленную голову Дэнниса. С явным намерением вручить ее мне.
 Фу-у-у!..
 – Ваше величество, я прошу прощения за то оскорбление, которое вам нанесли, и передаю голову нашего врага в качестве…
 – Немедленно брось эту гадость! – воскликнула я, брезгливо скривив губы. – Я не в состоянии говорить, пока ты трясешь передо мной этой мерзкой погремушкой.
 – Слушаюсь, ваше величество.
 Как только голова Дэнниса отлетела в сторону, я подняла Тину с коленей и крепко поцеловала прямо в губы.
 – Это тебе за то, что появилась как раз вовремя, – объяснила я и поцеловала снова. – А теперь за то, что снесла башку этому мерзавцу. –  Чмок!  – А это за то, что ты такая милая. –  Чмок!  – А это за то, что… не мертвая.
 – Ну хватит, хватит! – Тина заслонилась от меня рукой. – Тебя потянуло на нежности, когда на это совсем нет времени. Нам нужно идти!
 – А где Синклер?
 – Мы отправились на поиски, разделившись. И поскольку тебя обнаружила именно я, то он, возможно, наткнулся на самого Ностро… Думаю, что сейчас я должна представить тебя твоим подданным.
 – Моим… – начала было я, однако Тина сунула мне меч в одну руку, ухватила за другую и так быстро потянула за собой, что я едва успевала переставлять ноги. – Моим подданным?
 Я оглянулась, испытывая радость от того, что покидаю этот мрачный застенок, в котором чуть было не погибла (хм… опять?). Обезглавленное тело Дэнниса несколько раз дернулось в конвульсиях, по нему прокатилась мелкая дрожь, и оно затихло окончательно. Труп не обратился в пыль, которую развеяло бы внезапным порывом ветра – он просто остался лежать, напоминая марионетку с обрезанными нитями. А голова куда-то исчезла – довольно странное и унизительное обстоятельство.
 – Мне удалось убедить сторонников Ностро в том, что ты и есть королева, пришествие которой было предсказано. Именно поэтому я смогла вовремя подоспеть и спасти тебя.
 – Но как вы сумели вырваться из огня? Дэннис не сомневался, что от вас остался только пепел.
 – Через подземный тоннель, естественно, – объяснила Тина. Она по-прежнему чуть ли не волочила меня за собой, словно мешок с мукой. – Они блокировали выход, но не очень надежно. В обычной ситуации им, возможно, и удалось бы преуспеть, однако Синклер пришел в такую ярость, узнав, что тебя похитили… Я еще никогда не видела его в таком состоянии. – Тина передернула плечами. Хотя, быть может, всего лишь оттого, что температура окружающего воздуха была не слишком высокой.
 – Синклер… В душе он, наверное, такой мягкий, хотя по виду это и не скажешь. Значит, никто не пострадал?.. Ну и замечательно! А то я уж думала, что вы все поджарились. В самом буквальном смысле.
 – Ну вообще-то…
 – Я была просто ошарашена, когда этот предатель сказал, что с вами покончено. Но все равно продолжала с ним переругиваться и говорить гадости… Ну, ты знаешь – так, как это обычно происходит в кино. Ничего лучшего я просто не придумала, однако, смотри, как хорошо все закончилось!
 Тина, остановившись, посмотрела мне в глаза. Ее взгляд, казалось, длился целую вечность.
 – Бетси, Карен больше нет.
 Я прямо-таки оторопела. Карен сгорела?! Погибла в огне?!
 Дерьмо! Какая нелепая смерть!
 И, главное, из-за чего? Из-за грызни за статус и территорию? Просто детские игры какие-то, возня за место в песочнице! Ведь наш город достаточно велик и для двух вампирских боссов!
 – Жаль девушку, – продолжила Тина, не дождавшись, пока я хоть что-то скажу. – Я знаю, она тебе нравилась. И это чувство было взаимным. Последние два дня она только о тебе и говорила.
 – Я едва с ней познакомилась. Она заварила мне чай, вот и все. Но я знаю, что она была замечательным человеком. – Ошеломленная известием, я не нашла больше слов, однако сквозь охватившее меня оцепенение чувствовала, как в глубине моего существа зарождается волна гнева. Это напоминало поток черной воды, движущийся под толстым январским льдом. И как только оцепенение спадет, кому-то сильно не поздоровится. – Значит… значит, все было не так уж страшно?.. Вы выбрались и нагрянули сюда.
 Тина хмыкнула.
 – Дэннис быстро исчез вместе с тобой, но он нас недооценил. И в результате поплатился головой. Да, мы с Эриком сумели выбраться и помчались прямо сюда. Я уж думала, что придется пробиваться с боем, однако все оказалось гораздо проще. Тем, кто попадался мне на пути, я объясняла, что спасаю не только королеву, но и их самих. И, как ни странно, никто не пытался меня остановить. Похоже, они уже созрели, и если предъявить им тебя, то они, возможно, выступят против Ностро.
 – Ты уверена?
 – Вообще-то не совсем, – призналась Тина. Мы начали подниматься по лестнице. – Они слишком трусливы. Они побоялись остановить меня, но, возможно, точно так же побоятся и помочь. Хотя я заметила: когда на чашу весов становишься ты, происходят любопытные вещи. Так что попробуем… И если сейчас нам на пути попадется Ностро… его яйца пойдут мне на завтрак!
 – Живо себе это представляю.
 – Ты только посмотри! – воскликнула вдруг Тина, указывая вперед.
 В «бальном зале» развернулась грандиозная баталия – по меньшей мере человек тридцать мутузили друг друга руками и ногами, царапались, щипались и кусались. Ностро с Синклером находились, должно быть, в самом центре потасовки.
 Отпустив мою руку, Тина тоже ринулась в бой. А я, помедлив пару секунд, повернулась и побежала – мимо «бального зала», через бассейн, к выходу из дома. Я уже знала, что мне надо, вот только как это найти?
 Выскочив наружу, я в смятении окинула взглядом прилегающую территорию – владения Ностро занимали чуть ли не целый гектар. Где же, черт возьми, находятся…
 Внезапно из-за угла вылетела какая-то рыжеволосая девчонка, по виду совсем еще юная, и едва не столкнулась со мной. Как видно, она не испытывала ни малейшего желания участвовать в битве. Я ухватила ее за руку, и она, вскрикнув, тут же задергалась, пытаясь вырваться.
 – Где твари? – спросила я у нее.
 – Пожалуйста, не надо, не убивай!
 – Да успокойся ты, дурочка!.. Мне нужны твари. Где ваш босс их держит? Я знаю, что они заперты где-то поблизости.
 Девчонка захлопала ресницами, уставившись на меня, а я, присмотревшись получше, испытала к ней жалость: на момент смерти ей явно было не больше четырнадцати. Весила она, наверное, килограммов тридцать пять – тоненькая как тростинка, с огромными карими глазами, какие я видела, быть может, только в магазине игрушек. Девочка-подросток, которой никогда не стать взрослой – можно ли представить более незавидную участь? Синклер, конечно же, та еще свинья, но он по крайней мере не лишает жизни тинейджеров. Да… если б я до сих пор не приняла решения выступить против Ностро, то сделала бы это сейчас.
 – Их клетка вон там, за той постройкой, – указала девочка. – Я покажу, только не делайте мне ничего, пожалуйста!
 – Успокойся, малышка, сегодня у тебя удачный день… Держись лучше рядом со мной, потому что сейчас здесь очень опасно.
 – Опасно?.. Раньше мне казалось, что опаснее войны в Корее и быть ничего не может. – Она немного расслабилась, видно, поняв, что я не намерена рубить ей голову своим мечом. – Я, кстати, Элис.
 – А я – королева, – представилась я. Значит, война в Корее… Сколько ж ей сейчас – сорок, пятьдесят? Мне, наверное, никогда не привыкнуть к подобному несоответствию возраста и внешности. – Рада с тобой познакомиться, Элис. А теперь – идем!
 Едва увидев нас, твари тотчас же заметались по клетке и жалобно заскулили. Я быстро приложила руку к груди и с облегчением удостоверилась, что Дэннис не сорвал с меня крестик. Вероятно, был не в состоянии к нему прикоснуться, а может, просто забыл. Я сверкнула крестиком перед тварями, и они, заскулив громче, испуганно прижались к полу.
 Блин, неужели я правда собираюсь это сделать?.. Ведь если ситуация выйдет из-под контроля, мне конец.
 Впрочем, как бы ни сложилось…
 Несколькими ударами кулака я вдребезги разбила замок (было, конечно, больно, но не шло ни в какое сравнение с той болью, что я испытала, вырывая руки из оков) и, сделав глубокий вдох, шагнула в клетку.
 – Ваше величество… э-э-э… я бы не рискнула… – забормотала Элис.
 – Все в порядке, – отозвалась я, надеясь, что так оно и есть. Если же нет, то мне не придется слишком долго сожалеть о своем поступке. Секунд пять, не больше. – Думаю, что справлюсь.
 Я вытянула вперед измочаленные кровоточащие руки. Кровь, разумеется, текла не так обильно, как могла бы течь у живого человека, и была не такой горячей – просто медленные тягучие струйки почти черного цвета. Но я, признаться, испытала некоторую слабость, глядя на эти ручейки.
 Мало-помалу твари подползли поближе, обнюхали меня и принялись облизывать мои окровавленные ладони и запястья. Их дыхание было холодным… А воняло от них просто неописуемо.
 – Кто они такие?
 – Это вампиры, которые, поднявшись из мертвых, не получили вовремя подпитки, – объяснила Элис. Ухватившись за прутья решетки, она наблюдала за происходящим большими испуганными глазами. – В результате они превратились в животных, утратили собственное «я». Единственное, что заполняет их сознание, – это чувство постоянного голода.
 – Вот, значит, как… – Я прониклась к тварям еще большей жалостью. Когда-то эти существа были людьми!.. И хотя именно они стали виновниками моего нынешнего состояния, я не могла испытывать к ним ненависть. – А их возможно как-то изменить?
 Несколько секунд Элис молчала.
 – Не знаю, никто не пытался… Я хочу сказать, мой господин, Ностро, не стал бы…
 – Можешь не продолжать… И перестань называть его господином!.. Ты знаешь, Элис, мне кажется, надежда есть. Я намерена кое-что предпринять, и вполне возможно, что гибель мне не грозит. Хотя кто знает?.. Впрочем, мне не впервой… В общем, ты как – со мной или нет? Если хочешь остаться в стороне, то я не обижусь.
 – Значит, я могу уйти?.. – Элис, похоже, боролась с искушением. Затем, встряхнувшись, точно собачонка, продолжила: – Я, конечно, на твоей стороне… – Пару секунд она глядела мне в глаза, потом перевела взгляд на мой крестик, который все так же испускал неяркое сияние. Этот свет невольно вызвал во мне воспоминание о маленьком ночнике в виде мультипликационного Снупи, который в детстве стоял около моей кроватки.
 Элис отвела взгляд, потом снова посмотрела на распятие, словно от него исходило некое притяжение. Она подняла было руку, чтобы прикрыть глаза, но остановилась на полпути.
 – Ты такая необычная… смелая и сильная… Наверное, так и должно быть, но я не понимаю, как…
 – Элис, мне нужен твой ответ именно сейчас. Потому что я должна успеть помочь своим друзьям, разделаться с Ностро и вовремя вернуться домой, чтобы записать на видео фильм с участием Марты Стюарт.
 – Да, я готова тебе служить! – тихо, но решительно ответила Элис. И так сильно стиснула прутья решетки, что они, как мне показалось, даже застонали. – С этой минуты и навсегда! Потому что ты… очень милая. И потому, что предоставила мне право выбора.
 – Ну что ж, замечательно! – улыбнулась я. Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к тому, что мне постоянно будут присягать на верность? Видит Бог, вряд ли. – Так вот, слушай, какой у меня план…




 Глава 26


 Вместе с Элис и тварями, которые следовали за мной по пятам, я быстро вернулась в дом и ворвалась в «бальный зал». Как видно, твари были готовы сопровождать меня, куда бы я ни направилась, что значительно облегчило задачу – мне не хотелось бы тянуть их за собой на поводке. Кроме того, они не предпринимали попыток меня сожрать – тоже немалый плюс.
 Ностро с Синклером продолжали яростно молотить друг друга, причем их движения были настолько стремительными, что я не могла толком что-либо рассмотреть. Видела только мелькание конечностей и слышала глухие удары. К моему удивлению, никто больше не дрался – сгрудившись у дальней стены, толпа вампиров с испуганными лицами внимала речам Тины.
 – …никто не должен вмешиваться! Кто бы из них ни победил, именно он станет нашим властителем! Но вмешиваться вы не должны! Таков наш закон еще с тех пор, когда простые смертные в страхе жались по своим пещерам!
 В страхе жались по пещерам?.. Да уж, Тина умеет создать яркий мыслеобраз.
 – Но тем не менее я намерена вмешаться! – громогласно объявила я. Окружившие меня твари преданно терлись о мои ноги, и это успокаивало… хотя в то же время вызывало отвращение. Указав в сторону неутомимых дуэлянтов, я скомандовала: – Взять его!
 С рычанием и воем твари бросились к дерущимся, туда же вместе с ними устремилась и я – чтобы выдернуть из свалки Синклера.
 Несмотря на все мое проворство, нас тем не менее сбили с ног, и я, уже падая, словила удар от Ностро, от чего у меня гулко зазвенело в ушах. Помотав головой, я перекатилась на спину и стала наблюдать за происходящим.
 Наверное, все знают, как в мультфильмах изображаются потасовки?.. Мельтешение рук и ног, дым, пыль, искры, какие-то пташки и тому подобное. Примерно то же самое было и здесь.
 Твари рычали, Ностро верещал, все остальные глазели. Потом твари начали издавать характерное хлюпанье, а Ностро забулькал. Минуту спустя хлюпанье продолжалось, а вот Ностро уже замолк. Оно и понятно – нелегко издавать какие-то звуки, когда тебя разорвали на части.
 Затем наступила гробовая тишина, которую нарушил лишь мой шепот:
 – Это тебе за Карен, кусок дерьма…
 Никто так и не проронил ни слова. Три десятка вампиров молча пялились на меня, а слегка поврежденное, но по-прежнему миловидное личико Тины сияло таким ликованием, что на него было больно смотреть. Вообще Тина выглядела сейчас не как задорная чирлидерша, а скорее как грозная амазонка, торжествующая победу.
 Я повернулась к Синклеру, ожидая услышать от него какое-нибудь саркастическое замечание, и тут же, вскрикнув, вскочила на ноги, сдерживая рвотные позывы.
 Обгорел он просто ужасно!
 Почти половина его тела, с левой стороны, представляла собой сплошную рану, волос на голове не осталось, отсутствовали также и веки на глазах. Было видно, как по жилам левой руки медленно струится его мертвая кровь.
 Как ни странно, но Синклер улыбался, растянув свои черные потрескавшиеся губы, и его зубы казались еще длиннее и белее на фоне обгоревшей плоти. Представшая взору картина была ужасна, и все же передо мной находился именно тот, кого я хорошо знала… Хотя и не очень-то жаловала.
 – Победа за нами, – прошептал Синклер.
 Я разрыдалась. Без слез, конечно, поскольку они у меня теперь не вырабатывались.
 Да, мы победили, но какой ценой? Карен погибла, Синклер едва не сгорел и лишился дома… а также большей части своей плоти. И все из-за меня!.. И вместо того чтобы восстанавливаться, вместо столь необходимой подпитки, он помчался спасать меня, вступил в такой нелегкий бой.
 – Синклер… Эрик… как…
 – Ему срочно нужна подпитка, – сказала, приблизившись, Тина и помогла Синклеру подняться на ноги. – Причем от тебя. Твоя кровь исцелит его быстрее, чем любая другая.
 – Это потому, что я королева?
 Тина кивнула. На меня она не смотрела – взгляд ее больших печальных глаз был устремлен на Синклера.
 – Поможет и вода, она ускоряет процесс восстановления. А потом…
 – Ну ладно, после расскажешь, – перебила я. Вспомнилось, как в моей ванне вымачивался детектив Ник. Тогда я полагала, что это нужно лишь для того, чтобы смыть с него грязь, но теперь-то стало понятно, что к чему.
 Я живо подхватила Синклера и взгромоздила его себе на плечо. Так, как это делают пожарные при спасении пострадавших – головой назад.
 – Я хотел бы возразить, – проговорил он, обращаясь, должно быть, к моей заднице.
 – Помолчи… Эрик. Скоро тебе станет гораздо лучше. Представляю твои мучения.
 – На это стоило пойти… ради того, чтобы ты назвала меня по имени.
 Я издала неопределенный звук – что-то среднее между смехом и всхлипом. Синклер представлял собой довольно-таки нелегкую ношу, однако благодаря своей вампирской силе я практически не ощущала тяжести.
 – Заткнись, придурок… Сейчас не время для твоего гаденького сарказма.
 – Ты обязательно должна рассказать, каким образом сумела расположить к себе тварей… и как смогла настроить их против Ностро, – не унимался Синклер, болтаясь вниз головой. – Прежде такого не случалось.
 Господи, ну и денек сегодня!
 – Ты слишком любопытен.
 – А ты слишком загадочна.
 Я внесла Синклера в просторное помещение бассейна и поставила на ноги, продолжая при этом поддерживать.
 – Это совсем не обязательно… – начал было он.
 – Сделай глубокий вдох, – велела я. Мы стояли на самом краю бассейна, и пальцы моих босых ног нависали над водой.
 – Зачем? – выразил вполне резонное недоумение Синклер.
 В следующую секунду мы нырнули на самую глубину.
 «Блин, ведь растворенная в воде хлорка будет жечь его раны!» – внезапно обеспокоилась я. Однако, увидев выражение блаженства на физиономии Синклера, поняла, что беспокоилась напрасно.
 Интересно, почему вода оказывает на нас такое благотворное воздействие? Быть может, по той причине, что наши организмы фактически обезвожены? Мы не потеем, не писаем, не льем слезы… Почему же наше состояние улучшается, стоит нас только погрузить в воду? Странно… Может быть, объяснение сему феномену содержится в одной из тех толстых нудных книг, что я взяла почитать?
 Синклер мягко потянул меня к себе, и я с готовностью ему это позволила. Уж если из-за меня он превратился в обугленную головешку, так пусть по крайней мере восстановит силы за счет моей крови. Оставалось только надеяться, что у меня ее окажется в достаточном количестве. Но неужели кровь вампира – а еще точнее, моя – так уж отличается от крови живого человека? Похоже, Тина в этом убеждена… Что ж, почему бы ей не поверить?
 Я слегка вздрогнула, когда клыки Синклера пронзили артерию на моей шее. Хм… В какой-то мере это было сродни потере девственности. Вампирской девственности.
 Мы словно парили почти у самого дна, и вода приятно холодила тело. Это было довольно необычно и в то же время восхитительно – я ощущала себя под водой абсолютно комфортно, и мне не нужно было всплывать на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.
 Мои ладони лежали на плечах Синклера, и пока он поглощал мою кровь, я осязала, как его обожженная плоть затягивается новой, возникающей словно из ниоткуда кожей, чувствовала, как к нему возвращаются прежняя сила и энергия. Продолжая подпитку, Синклер гладил меня по спине, и это было чрезвычайно приятно, это вселяло безмерный покой. Оказывается, кормить другого ничуть не меньшее наслаждение, чем кормиться самой. Приятно было предоставить себя в полное распоряжение того, кто гораздо сильнее, кто запросто может, если захочет, переломить тебя словно тростинку, но никогда этого не сделает… Возможно… В общем, я испытывала огромное удовольствие от полнейшей самоотдачи.
 Синклер оторвался от моей шеи, и я увидела на его губах улыбку – счастливую и безмятежную. Я с изумлением смотрела, как с его лица исчезают ожоги, как оно стремительно обретает прежний вид. Исцеление совершалось с поистине потрясающей быстротой, и вскоре Синклер предстал предо мной таким, как раньше – целый и невредимый, превосходный образчик неотразимого мужчины… С большущими клыками… Невероятно, но весь процесс занял не более пяти минут!
 Я радостно засмеялась, едва не захлебнувшись. А Синклер вновь притянул меня к себе, причем уже не столь мягко, его губы накрыли мой рот, язык проник внутрь, соприкоснулся с моим языком. Его сильные руки обвили мою талию, и он крепко прижал меня к своему телу.
 Целовались мы, наверное, не меньше часа. По крайней мере так мне показалось. Потом Синклер освободил меня от моей изодранной одежды, а я помогла ему скинуть обгоревшее тряпье, которое почти не прикрывало его наготу. Подумав, что для него невыносима близость распятия, я сняла с шеи крестик и опустила на дно. Главное, не забыть потом забрать.
 Протянув руку, я прикоснулась к отвердевшему пульсирующему естеству Синклера и даже порадовалась тому, что плаваю в воде, а не стою на суше. Потому что мне вряд ли удалось бы удержаться на ногах. Его фаллос был огромен и… прекрасен. И мне очень хотелось ощутить его в себе – весь, до последнего миллиметра.
 До чего же я устала подавлять в себе влечение к Синклеру!.. Устала притворяться, что ничего не чувствую к нему, хотя всякий раз, когда он улыбался, в животе что-то сладостно сжималось. Может, это любовь?.. Не знаю… Как бы то ни было, еще никто не относился ко мне так, как Эрик Синклер. Считая меня безнадежной дурой, он тем не менее ринулся в бой ради моего спасения… А также завоевал для меня королевский трон, потеряв при этом все, что имел, по моей в общем-то вине.
 Синклер обхватил губами один из моих сосков и стал нежно его посасывать. Затем прошелся по набухшему «пику» языком, и я… вовремя вспомнила, что распахивать под водой рот не стоит. Казалось, его руки повсюду – они оглаживали мою спину, мяли бедра и ягодицы. Затем, выпустив меня из объятий, Синклер подался назад.
 Я почувствовала, как его пальцы раздвинули складку в самом сокровенном уголке моего тела, язык коснулся нежной плоти, и моя спина непроизвольно выгнулась. Я устремила затуманенный взор к поверхности воды, между тем как язык и губы Синклера продолжали то мягко и осторожно, то стремительно и напористо ласкать мое лоно, а его пальцы – беспрестанно массировать внутреннюю сторону бедер.
 Обхватив ногами шею Синклера, я взяла его за волосы и буквально втерла лицом себе в промежность. Прикосновения его губ и языка, завихрения воды, ласкающие каждый дюйм тела, все больше ускоряли мой экстатический полет.
 Затем я почувствовала, как его клыки снова пронзили мою плоть – он принялся сосать кровь из самого центра моего естества. Через несколько мгновений меня буквально захлестнула волна оргазма, и я, устремив взгляд навстречу яркому свету, проникающему сквозь толщу воды, закричала – беззвучно, не раскрывая рта.
 Синклер взял меня за талию и стал медленно подтягивать к себе, покрывая поцелуями живот, грудь, шею, пока его губы вновь не соприкоснулись с моими.
  Как она прекрасна!.. Она просто бесподобна!.. О нет, я не могу больше себя сдерживать!.. Я должен обладать ею, должен войти в нее!.. Элизабет, любовь моя… моя… о-о-о!.. 
 Я прямо-таки опешила. Похоже, я слышала мысли, которые определенно принадлежали не мне. Но вряд ли Синклер сумел подчинить себе мое сознание – скорее это походило… на обычное подслушивание. С каких это пор я обрела способность читать его мысли? А возможно, и мысли других… И может ли он слышать, о чем я думаю?
  Эрик, у меня серьезное вензаболевание, но для нас же это не проблема?.. 
 Никакой реакции… Синклер продолжал лобзания, вобрав себе в рот мою нижнюю губу. Протянув руку, я нашла его эрегированный орган и стала нежно поглаживать.
  Пора… пора… Медлить больше нельзя!.. Только бы не причинить ей вреда… О Элизабет, моя блистательная королева!.. Я голову готов за тебя сложить!.. 
 Синклер подался ко мне, и я, закинув ноги ему на спину (мы как раз зависли в воде вниз головами), стала медленно насаживаться на его огромный фаллос. Это оказалось не так-то легко – процесс шел туго. Но в то же время это было просто восхитительно!.. Это было чудесно, изумительно!..
 Синклер приподнял мою запрокинутую голову и, глядя мне прямо в глаза, продолжил сантиметр за сантиметром входить в мое тело.
 «Только не останавливайся!» – беззвучно, лишь артикулируя губами, воззвала я.
  Любимая, разве это возможно?.. 
 Уткнувшись лицом мне в шею, Синклер продолжал все глубже и глубже проникать в мое лоно. Он входил мучительно медленно, явно сдерживая себя из опасения причинить мне боль.
 Подобное отношение было, конечно же, похвальным, однако мне просто не терпелось снова испытать оргазм. Хотелось поскорее ощутить в себе его фаллос – весь, до самого основания. Хотелось скакать на нем до тех пор, пока не начну кричать и царапаться. Хотелось увидеть, как глаза Синклера выкатываются из орбит, и почувствовать сладостные судороги его могучего тела.
 Я заерзала, пытаясь ускорить процесс, и Синклер вздрогнул. Я укусила его за шею, и он, двинув тазом, одним завершающим толчком вошел в меня.
 Я плотно прижалась к нему, чувствуя себя словно насаженной на вертел и наслаждаясь этим ощущением.
  Нет, я ни в коем случае не должен сделать ей больно… О-о-о!.. А-а-а!.. Элизабет, ты просто бесподобна!.. 
 Скрестив лодыжки у него на спине и вцепившись ногтями ему в плечи, я немного оттянула таз и тут же толкнула его вперед. Вновь укусила Синклера за шею, уже с другой стороны, и он, изогнувшись, еще крепче прижался ко мне.
 Затем мы неистово забились друг о друга…
  Я не могу… не могу остановиться… Элизабет, ты живая!.. Я еще никогда… ни с кем… такого… не испытывал!.. Элизабет!.. 
 Словно схватившись под водой в какой-то немыслимой борьбе, мы извивались и молотили друг друга бедрами. Уста Синклера снова отыскали мои, и он поцеловал меня с такой силой, что один из его клыков проткнул мне нижнюю губу.
  Еще! Еще! Еще! 
 Я кончила так бурно, что перед глазами замельтешили какие-то точки (хотя, возможно, это были всего лишь вентиляционные отверстия под потолком), и крепко обхватила Синклера руками и ногами.
  О, Элизабет!.. Элизабет!.. Элизабет!.. 
 Я почувствовала, как он на мгновение напрягся и… тоже кончил, содрогаясь всем телом. О, это было… это было все равно как снова стать живой!
 Синклер сжал меня еще крепче, его язык еще глубже проник ко мне в рот, а потом… его фаллос начал терять прежнюю твердость и вскоре выскользнул из моего лона, став меньше и мягче, но не утратив при этом своего внушительного вида.
 Я слегка оттолкнулась от Синклера с намерением побыстрее всплыть, но он задержал меня и не отпускал мою руку, пока мы в течение нескольких невероятно долгих секунд поднимались к поверхности. Я больше не слышала его мыслей, и потому мне было немного грустно.
 Можно ли это назвать любовью?.. Я не знала… Однако то, что произошло… это было нечто особенное!




 Глава 27


 Высунув голову из воды, я едва не завопила: вокруг бассейна во множестве столпились вампиры, застывшие в терпеливом ожидании. Я тотчас же нырнула обратно и провела пару минут, плавая у самого дна. Попутно нашла крестик, принадлежавший сестре Синклера (это оказалось легче, чем я думала), и снова надела его на шею. Просидев под водой еще около минуты, я собрала наконец всю свою отвагу и поднялась на поверхность.
 Вот дерьмо! Они по-прежнему торчали здесь. Придурки!.. Я месила ногами воду, поддерживая себя на плаву, и соображала, где бы раздобыть хоть какую-нибудь одежду. А еще думала о том, что они могли увидеть. Они все так же пялились на меня, и их лица абсолютно ничего не выражали. Бог знает, какие мысли крутились в их черепных коробках. Ну и неделька!.. Сначала я стала покойницей, потом – вампирессой, затем – Королевой, а вот теперь еще и шлюхой!
 К краю бассейна приблизилась Тина и, присев на корточки, протянула мне халат. Я подплыла к ней, быстро выбралась из воды, и она тут же накинула его мне на плечи. Оказалось, что халат изготовлен из смеси хлопка с полиэстером. Бр-р-р!.. Впрочем, не та ситуация, чтобы привередничать – я в долю секунды запахнула полы и завязала пояс.
 Синклер же, этот потаскун, не ведающий стыда, ничуть не парился по поводу элементарных приличий. Он просто вылез из бассейна и теперь непринужденно стоял перед собравшимися в своей блистательной наготе.
 – Всеобщее внимание! – громко провозгласила Тина. – Пред нами наша Королева и ее супруг!
 Раздались нестройные крики «ура!» и еще какие-то невразумительные возгласы – ликование вампирской ассамблеи оказалось довольно вялым и безрадостным. Очевидно, подданные полагали, что новый босс будет ничуть не лучше прежнего.
 Было совершенно ясно, что они все так же подавлены страхом, и я прониклась к ним некоторой жалостью. Что ж, видно, мне не остается ничего другого, как доказать им, что я сильно отличаюсь от лысеющего социопата, к которому они так привыкли. Думаю, после того как они узнают меня получше, страх быстро покинет их сердца.
 Однако – стоп!..
 – Послушайте-ка… – Я подняла палец.
 – Ностро больше нет! – продолжил торжественную речь голый Синклер. – Твари перешли под власть моей королевы! Так же, как и все вы.
 – Эй, Эрик! – снова подала я голос.
 – Те, кто не хочет присягать ей на верность, могут уйти прямо сейчас. Мы никого не станем принуждать, вы вольны уходить и приходить по собственному желанию. Мрачные времена тирании закончились!.. Но те, кто останется и присягнет на верность Ее Величеству, Королеве Всех Вампиров, будет находится под нашей защитой и покровительством до скончания веков.
 «Королева и ее супруг…»
 – Какой супруг? – Я посмотрела на Тину, однако теперь мне почему-то никак не удавалось поймать ее взгляд. – Тина, какой еще супруг?
 Собравшиеся вампиры рухнули на колени и уткнулись лбами в кафельный пол, но мне сейчас было не до них. Что касается Тины, то она по-прежнему не глядела в мою сторону.
 – В чем дело?..
 Некоторые из тех вампиров, что находились поближе, не разгибаясь, прямо на коленях отползли назад. Нелегкое упражнение… Тина отчего-то закашлялась, а Синклер, обернувшись, как-то задумчиво на меня посмотрел и улыбнулся.
 Дерьмо! И почему на этот раз его улыбка получилась такой гадкой?
 – Алле, я здесь, рядом с вами!.. Кто-нибудь ответит на мой вопрос?.. Что происходит? Кто мой супруг?
 Тина снова кашлянула.
 – Мы… э-э-э… у нас не было возможности до конца растолковать пророчества из «Книги Мертвых». Потому что Дэннис… в общем, мы не успели.
 – И что дальше?
 – Были предсказаны не только твое пришествие и падение Ностро, но и то… что Эрик станет твоим королем.
 – Чего?! – Я почувствовала, как мои глаза вылезают из орбит. – Что ты сказала?
 – Она говорит, что Эрик тоже становится королем, – донесся откуда-то сзади голосок Элис.
 – Так, спокойно… Тина, объясни все по порядку.
 – «Тот, кто первым познает Королеву, как муж познает жену, станет после падения узурпатора Ее супругом и будет править вместе с Ней тысячу лет», – продекламировала Тина. После чего добавила: – Это более или менее близко к оригиналу… так я запомнила. Дальше следует текст в том же духе, и, поверь, здесь нет никакой игры слов. Потом я покажу тебе соответствующее место в книге.
 – Что за вздор?! – Я даже покачнулась от потрясения. Синклер дернулся с намерением поддержать меня, но я отпрянула от него так резко, что едва не плюхнулась обратно в бассейн. – Я, значит, королева, а этот…  Сиклер … мой король?  Блядство! С каких это пор?
 – Именно с момента нашего «блядства», – услужливо подсказал Синклер.
 – Почему никто из вас ничего мне не сказал?! Почему вы меня не предупредили?! И что, это на целую тысячу лет?
 – Ну послушай, – рассудительно начал тот, кого я уже мысленно навсегда занесла в список самых отъявленных мерзавцев, – если бы я сказал: «Элизабет, зайка моя, я хочу заняться с тобой любовью, но ты должна знать, что как только я войду в тебя, я тут же автоматически взойду на трон» – что было бы дальше? Вряд ли после такого признания я увидел бы тебя обнаженной.
 Тина, как видно, верно истолковала выражение моего лица – она быстро заслонила собой Синклера и развела руки в стороны. А этот козел как ни в чем не бывало нагло смотрел на меня поверх ее головы. Похоже, что ситуация казалась ему весьма забавной.
 – Все совсем не так, ваше величество, – принялась убеждать Тина. – Он испытывает к вам самое глубокое чувство. Он просто немного возбужден и оттого столь дерзок. – Повернув голову, она прошипела Синклеру: – Прекращай! – Затем, одарив меня фальшивой улыбкой, продолжила: – То, что произошло, было предсказано, вот и все. Так же, как и ваше восхождение на престол. Никто из нас не в силах что-либо изменить.
 – Может, поспорим?
 Синклер широко раскинул руки.
 – Дорогая, ну не будь такой сердитой. Впереди у нас коронация, так что верни улыбку на свое прелестное личико. А вскоре я заново отстрою дом, и ты, конечно же, сразу переедешь ко мне.
 – Хочешь поспорить?
 – Ну, может быть, позже… Когда ты немного свыкнешься с обрушившимся на тебя счастьем.
 – Помнишь, что ты мне говорила? – Я чуть ли не ткнула Тину пальцем в грудь. Она вздрогнула, но осталась на прежнем месте. – Ты сказала, что, став королевой, я смогу избавиться от Синклера!
 – Ты хотела от меня избавиться? – Этот козел еще имел наглость строить из себя обиженного.
 – Я тогда как-то не думала, что все так произойдет и Эрик станет твоим супругом, – со скорбным видом произнесла Тина, но я понимала, что она лжет. Пусть она и считала меня королевой, но Синклер для нее был… и солнцем, и луной. Он ей ближе родного брата, и она, конечно же, сделает для него все, что он захочет. Меня она, может, и почитала, но обожала его. – Теперь же стало ясно, что книга права, и все, изложенное там, – абсолютная правда. И мы… мы должны это принять. Так, как есть.
 – Да пошли вы в задницу!
 – В твою?.. Ну, если ты так настаиваешь… – начал было Синклер.
 – Заткнись! – рявкнула я. И, потуже затянув пояс, добавила: – Я отправляюсь домой! – Хотя каким образом я собиралась это сделать? Ведь у меня не было ни машины, ни денег. Ни даже трусов! Впрочем, я была слишком разъярена, чтобы беспокоиться о подобных пустяках. – А вы постарайтесь держаться от меня подальше! Я не шучу!
 Тина, закусив губу, уставилась в пол, а этот наглец  Сиклер невозмутимо улыбнулся, глядя мне прямо в глаза:
 – Моя королева, это невозможно!.. Ведь мы с тобой должны управлять нашим королевством.




 Эпилог


 Вот так я и стала Королевой мертвых.
 Вообще забавно получается – я уничтожаю могущественного деспота и тирана (чему до сих пор поражаюсь не только я) и в результате становлюсь  мертвой монархиней. А прохиндей и мерзавец, достойный лишь презрения, но к которому я почему-то испытываю неодолимое влечение, – моим королем. И как это ни печально, но ближайшую тысячу лет нам суждено провести рядом друг с другом. Блядство! Это ж надо – целую тысячу лет! Мы продержимся дольше, чем семейка Симпсонов из мультсериала! Когда я задумываюсь о подобной перспективе, у меня возникает желание шарахнуть кого-нибудь об стену. Точнее, не кого-нибудь, а вполне конкретного типа.
 Еще недавно самой серьезной моей проблемой была потеря работы. Теперь же забот у меня стало значительно больше: управлять вампирским королевством, держать дистанцию между собой и Синклером (потому что – о Господи! – я так сильно желала этого негодяя, мне отчаянно хотелось вновь ощутить прикосновение его рук… и прочих частей тела), сохранить прохладные отношения с Тиной (до тех пор, пока я не приму решение простить ее), пресекать попытки со стороны Джессики и Марка ввести в действие новый вариант борьбы с криминалом, а также внушить тысячам вампиров мысль о том, что теперь они вправе сами распоряжаться собственной судьбой.
 Помимо всего прочего, мне нужно найти время, чтобы восстановить отношения – по крайней мере на прежнем уровне – с отцом и мачехой. Хоть им и удобно притворяться, будто меня на свете нет, я не могу допустить, чтобы так продолжалось и впредь. Уж если я в свое время смирилась с существованием стервозной женушки своего папочки, то и он вполне может принять мое возвращение из мертвых.
 Кроме того, мне необходимо обзавестись постоянными «кормильцами» и устроиться на работу – не могу же я вечно жить за счет Джессики, будучи бессмертной безработной. Подобное представлялось просто нелепым, однако убедить в этом Джессику будет скорее всего нелегко.
 Элис я назначила присматривать за тварями. Они по-прежнему находились на территории бывших владений Ностро, но теперь у них имелось куда больше возможности бегать и резвиться. Я надеялась, что среди моих подданных найдется достаточно сообразительный индивидуум, который сможет вернуть их в изначальное состояние. Я выдерживала давление буквально со всех сторон – очень многие предпочли бы просто-напросто продырявить этих несчастных осиновыми кольями. Мне было нелегко то и дело говорить категорическое «нет», впрочем, как и привыкнуть к своему нынешнему статусу. Я среди вампиров самая юная, по меньшей мере на несколько десятков лет моложе любого другого, и это как-то необычно.
 По моему настоянию Карен устроили подобающие похороны, хотя это, похоже, шло вразрез со всеми вампирскими правилами. Вроде бы как тем самым совершалось какое-то богохульство, только с обратным знаком. Однако я топнула ногой, и, к моему удивлению, народу на церемонию прибыло немало. Тем более если учесть, что дело происходило в полночь.
 Во время кремации я ни словом не перемолвилась с Синклером и Тиной, а урну с прахом забрала к себе домой. В настоящее время она стоит у меня над камином – как напоминание о том, что в вампирских разборках не должны страдать невинные.
 Моя мама тоже присутствовала на церемонии, и она была просто очарована Синклером. Первое впечатление он произвел еще в тот вечер, когда, словно ангел тьмы, нагрянул к ней, чтобы уберечь от грозящей опасности. Мама прямо-таки в восторге от того, что Синклер стал моим королем. Я попыталась ей объяснить, на какие ухищрения он пошел, какой он низкий и бесчестный тип (не упоминая, разумеется, о том, что мы трахались в бассейне), однако она осталась глуха к моим доводам.
 – Знаешь, Бетси, – сказала мама, – то, что ты мертвая, вовсе не означает, что ты по-прежнему должна быть незамужней.
 Ну конечно… Да я бы предпочла провести предстоящую тысячу лет в полнейшем одиночестве! Иметь в качестве супруга Синклера – хуже участи и представить невозможно! Мне не хотелось становиться обыкновенной… бабой. Пусть и бессмертной.
 Кстати, недавно я столкнулась с Ником – мы с ним заглянули в один и тот же супермаркет. В пригородах нередко случаются подобные совпадения.
 Выглядел Ник отлично, и он лишь слегка удивился, обнаружив меня в отделе, где продаются свежевыжатые соки. Он совершенно не помнил о том, что видел сообщение о моей смерти, так же как и о том, что между нами произошло. Ну и замечательно – по крайней мере одной проблемой меньше.
 Вот как бы теперь урезонить Синклера, который буквально забрасывает меня дизайнерской обувью? В своем последнем «меморандуме» он пригрозил, что будет присылать мне по паре в день до тех пор, пока я его не прощу. На данный момент у меня в наличии четырнадцать пар «Прада», восемь – «Маноло» и шесть – «Феррагамо».
 Ну что ж, возможно, я его и прощу. Рано или поздно. Во всяком случае, дождусь появления в новом сезоне красных сабо от «Джимми Чу».