Аннотация: Жизнь Саманты Кэрролл — владелицы художественной галереи — складывалась вполне успешно до тех пор, пока однажды к ней не явились два загадочных человека, оказавшиеся посланцами могущественного клана. Их сообщение потрясло Саманту она — дочь их босса, который неизлечимо болен и перед смертью хочет увидеть ее. С этого момента благополучный мир Саманты начал рушиться, как карточный домик. Оказалось, что мать Саманты всю жизнь лгала ей и по-прежнему скрывает какую-то страшную тайну. Члены мафиозной семьи не намерены делиться наследством с неожиданно объявившейся родственницей и пытаются убрать ее с дороги. Рассчитывать на помощь полиции Саманте не приходится, у мафии и там есть свои люди. --------------------------------------------- Патриция Поттер Танцующие тени ПРОЛОГ Бостон, 1968 год Бежать ! Бежать — ради жизни! Ради детей! Перекинув через плечо сумку; подхватив близнецов на руки, она спешила вниз по лестнице. Только бы успеть! Только бы таксист, как обещал, ждал ее внизу! Скоро, очень скоро за ее спиной послышатся шаги. Торопливые тяжелые шаги. Телохранитель мужа поймет, что она выскользнула из кабинета врача через заднюю дверь. Поймет — и погонится за ней. Ради спасения собственной шкуры: ведь, если он ее упустит, ему несдобровать. Она знала: другой возможности не будет. Если побег сорвется, муж ее убьет. Узнает, что ей известно, поймет, как она намерена распорядиться этой информацией, — и избавится от нее так, как его семейство всегда избавлялось от врагов. Внутри у нее все сжималось от страха, дыхание перехватывало от тяжести. Ведь она несла двоих восьмимесячных детей и туго набитую сумку, куда сложила самое необходимое — то, что смогла собрать и унести из дому незаметно от бдительных слуг. Жаль только, в сумке не было оружия. Ник внезапно заворочался, и Трейси на миг испугалась, что выронит его. Она остановилась, перехватила малыша поудобнее и с ужасом поняла: сейчас он завопит. Его крик подхватит Николь — ведь у близнецов всегда так: вместе играют, одновременно засыпают и просыпаются, оба заходятся в сердитом плаче, проголодавшись или намочив подгузники… Громкий детский плач все погубит! С трудом сохраняя равновесие, Трейси дрожащим голосом пробормотала что-то успокаивающее, и снова — вниз, вниз по лестнице. Лифта она боялась — лифт может оказаться ловушкой. Лестница безопаснее. Много недель она продумывала план побега — и теперь отчаянно надеялась, что ничего не упустила. Но ее муж непредсказуем. В гневе он способен на все. Способен сделать такое, за что сам потом отправится в тюрьму. Двумя этажами выше хлопнула дверь. Джоуи! Милое мальчишеское имя. Но человек, который его носит, на невинного мальчика не похож. Он убийца. Хладнокровный, безжалостный убийца. И наивно надеяться, что он не осмелится поднять руку на женщину — особенно если побег этой женщины угрожает его собственной жизни… Трейси миновала еще один этаж. Джоуи не слышит ее шагов — ведь она специально надела теннисные туфли. Все было продумано до мелочей. Утром она вышла на теннисный корт и с полчаса старательно стучала мячом об стену. Затем, не переодеваясь, вернулась к Нику и Николь и поставила им горчичники. А через несколько минут бросилась к телохранителю с криком, что дети больны, у них температура, их надо срочно везти к врачу… Слава богу, мужа сейчас нет в городе. Иначе ей бы ни за что не вырваться из дому. У детского врача Трейси была уже не раз. Знала схему здания, расположение кабинетов. Знала, как ускользнуть от своего так называемого «телохранителя». — Ах ты, сука! — донесся сверху рев Джоуи. Вот и первый этаж. Никогда прежде Трейси не думала, что способна так бегать! Отчаянно прижимая к себе детей, она бросилась к вожделенной двери, распахнула ее… и тут раздался громкий вопль Ника. Трейси побежала через холл. С лестницы доносились громкие проклятия, эхом отражаясь от стен. Господи, только бы такси было на месте! Пожалуйста, господи… Она позвонила из кабинета медсестры. Заказала такси и пообещала пятьдесят долларов сверх счетчика, чтобы таксист остановился прямо у крыльца и дождался женщину с двумя детьми на руках. Если его нет… Трейси помчалась к дверям, кого-то толкнула и пробормотала вместо извинения: «Меня ждет такси». В другом конце холла распахнулась дверь — это Джоуи. Теперь заходится в плаче и Николь. Люди недоуменно оборачиваются вслед безумной мамаше, бегущей сломя голову с двумя орущими младенцами на руках. Трейси уже думала о том, что станет делать, если Джоуи ее схватит. Закричит: «Помогите, меня хотят похитить!» И, быть может, какой-нибудь отважный добрый самаритянин… Но что, если Джоуи начнет стрелять? Если из-за нее пострадают невинные? Трейси мчалась, то и дело оглядываясь назад. С размаху она ударилась о стеклянную створку вращающейся двери — и увидела такси. Спасение здесь! Совсем рядом! Справившись наконец с дверью, Трейси подбежала к машине, втиснулась внутрь, опустила Ника на сиденье и захлопнула дверцу. — Поезжайте! — Стой, чтоб тебя! — послышался сзади рев Джоуи. Таксист в недоумении обернулся к ней. — Скорее! — приказала Трейси, прижимая к себе детей. Голос у нее дрожал. — Ради бога, скорее! Секунду поколебавшись, таксист надавил на газ и вылетел со стоянки под носом у подъезжающей машины. Послышался пронзительный сердитый гудок. Таксист чертыхнулся. Трейси с трудом перевела дыхание, выпрямилась и взяла на руки вопящего Ника. В зеркале заднего вида она увидела, как Джоуи отчаянно машет руками, подзывая другое такси. — Куда едем, леди? — В «Файлин», пожалуйста. К боковому входу. В огромном универмаге она оторвется от преследователя. Войдет в одну дверь, выйдет через другую. И исчезнет, растворится в повседневной бостонской суете. Ник никак не желал успокаиваться, Николь хныкала, не отрывая от матери огромных обиженных глаз. Но пока Трейси Эдварде Мерритта и ее дети были в безопасности. Надолго ли? 1 Горячие Ключи, 2002 год Саманту Кэрролл не так-то легко было напугать. Однако, когда в художественную галерею, которой она владела на паях с матерью, вошли эти двое, по спине у Сэм пробежал холодок. С первого взгляда было видно: они — не любители искусства. Не примешь их и за скучающих туристов: дорогие темные костюмы и отполированные до блеска ботинки с обычным представлением о туристах не вяжутся. Может быть, коммивояжеры? Но один взгляд на их лица подсказал Сэм, что и эта догадка неверна. У того, что помоложе, — блестящие черные волосы, гладко зачесанные назад, на шее золотая цепь, на запястье — сверкающие часы, скорее всего, «Ролекс». У того, что постарше, — породистое ухоженное лицо, седина в волосах. Совсем разные люди — и совершенно одинаковые взгляды: холодные, пронзительные. Так смотрит охотник на добычу. В галерее «Чудеса Запада» царило затишье, необычное для середины лета. Только что ушли последние покупатели. Может быть, эти двое специально ждали, пока все разойдутся? Сэм незаметно нащупала под столом кнопку сигнализации. Она сама не понимала, почему вдруг так испугалась. Кому придет в голову ограбить ее заведение? Большую часть сделок Сэм совершала через Интернет, а те, кто предпочитал личную встречу с владелицей галереи, обычно расплачивались кредитными карточками. Разумеется, кое-какая наличность в кассе имелась, но не такая, чтобы привлечь грабителей. Наиболее ценные экспонаты находились на охраняемом складе. И хотя в галерее выставлялось немало прекрасных образцов современного искусства, трудно было представить, что бандиты рассчитывают спокойно выйти на улицу с парой картин под мышками или внушительной статуей через плечо. И уж совсем нелепо вообразить, что такое может произойти в Горячих Ключах, где и преступности-то отродясь не бывало! Однако незнакомцы, похоже, искусством не интересовались. Они шли по проходу, не тратя времени на разглядывание экспонатов. Глаза их были прикованы к ней. Должно быть, так смотрит коллекционер на бабочку, прежде чем проткнуть ее булавкой… Из приоткрытой двери служебного помещения выскользнула Сарсапарилла. Совсем недавно еще боявшаяся всего и вся, она уже совсем освоилась и чувствовала себя в галерее полной хозяйкой. Лениво помахивая пушистым хвостом, пестрая кошка приблизилась к незнакомцам и потерлась о брючину того, что помоложе. Незнакомец отпрянул, правая рука его мгновенно нырнула в карман пиджака. У Сэм перехватило дыхание. — Сарси! — строго позвала она, надеясь, что незнакомцы не заметят ее испуга. Обычно Сарсапарилла чувствовала людей, которые недолюбливают кошек, и старалась держаться от них подальше. Вот и теперь, смерив хозяйку укоризненным взглядом, она скрылась в кабинете Сэм. — Чем могу вам помочь? — решилась наконец спросить Сэм. — Вы ищете работы какого-то конкретного художника? Или вас интересует определенный стиль? Старший из незнакомцев кивнул в сторону ближайшей картины с ценником в тысячу долларов. — Вот эта хороша, как по-вашему? Если у Сэм и были какие-то сомнения насчет этих двоих, теперь они рассеялись. Нет, живопись странных незнакомцев не интересует. Картина была очень хороша, и всякий, кто хоть немного разбирается в искусстве, не мог не заметить, с каким мастерством передал художник лунное сияние и глубокие синие тени на склонах гор. Сэм бросила взгляд в сторону двери. Ну хоть бы кто-нибудь вошел! — Это работа местного художника, в последнее время приобретающего популярность, — объяснила она несколько суше, чем намеревалась. — Я возьму, — объявил незнакомец. И снова Саманту охватила дрожь. Отдать этому странному и неприятному чужаку картину, которой она восхищалась, на которую так любила смотреть… Ведь он же явно ткнул в нее совершенно случайно! На картине была изображена лунная ночь в горах — острые снежные пики на заднем плане, купы деревьев, одинокий волк, крадущийся на ночную охоту… Незваные гости напоминали ей этого волка. Хищники в погоне за добычей. — Извините, — ответила Саманта, — картина уже продана. Это моя вина: забыла снять ярлычок с ценой. Теперь придется купить картину самой — она взяла ее на реализацию и уже заплатила художнику. Незнакомец молча сверлил ее холодными темными глазами. «Не верит», — поняла Сэм. По спине у нее пробежал холодок, и волоски на затылке поднялись дыбом. — Если желаете посмотреть что-то еще, — проговорила она, — рада буду вам помочь. В противном случае прошу извинить, мы закрываемся на обед. — Уже три часа, — с явным недоверием заметил незнакомец. — С часу до двух я была занята. — Вы владелица галереи? — Мы с матерью, — ответила она. — Ваша мать — миссис Кэрролл? — Да, мою мать так зовут. Саманту снова охватила паника. Зачем он спрашивает?! — А кто ваш отец? — Полагаю, это не ваше дело. Незнакомец удивленно поднял бровь — явно не привык, чтобы его ставили на место. Наступило напряженное молчание. Старший из пришельцев сверлил Сэм тяжелым взглядом, тот, что помоложе, не отрывал глаз от двери, словно стоял на страже. — Ваш отец не умер, — наконец произнес старший. — Что, простите? Саманта почувствовала, что закипает. Обычно она была спокойной и сдержанной, и окружающие считали, что ее нелегко рассердить. Но стоило ей по-настоящему разозлиться — и Сэм превращалась в сущую фурию. Зная за собой такой недостаток, она еще в юности научилась обуздывать свой темперамент. — Что слышали, — вступил в разговор тот, что помоложе. — Живой ваш папаша. — И прибавил: — Пока живой. Тот, что постарше, бросил на него предостерегающий взгляд, но промолчал. Да что они оба, сумасшедшие?! — Знаете, вам лучше уйти, — твердо сказала Саманта, снова нащупывая под столом кнопку сигнализации. — Галерея закрывается. — Я бы на вашем месте этого не делал, — предупредил младший. — А ну-ка положите руки на стол! Черт возьми, как он догадался? — Или — что? — холодно спросила она. Его глаза блеснули. — Боюсь, вашей матери не понравится, если вы впутаете в это дело полицию, — вмешался старший, и в мягком голосе его Сэм послышалась куда большая угроза, чем в задиристом тоне младшего. — Это еще почему? — с вызовом осведомилась Сэм. Она чувствовала себя загнанной в ловушку, была напугана и разъярена. Черт возьми, эти двое сумели заставить ее испугаться! Саманта ненавидела страх и гордилась тем, что умеет его побеждать — или, по крайней мере, не обращать на него внимания. — У нее есть свои тайны, — ответил незваный гость. Слова его падали ей на сердце, словно холодные капли яда. — Тайны, которыми она едва ли захочет делиться с жителями этого городка. О чем он говорит?! Тайны — у ее матери? У ее милой, доброй, хлопотливой мамы? У ее лучшей подруги — у единственного человека, которому она абсолютно доверяет? — Очевидно, вы меня с кем-то путаете, — ледяным тоном произнесла Сэм. — Настоятельно прошу вас уйти. — Ваша мать всю жизнь вам лгала, — продолжал старший из незнакомцев. — Много лет назад она вышла замуж при живом муже. Дэвид Кэрролл вам не отец. Сэм молча затрясла головой. Что за ерунда?! Разумеется, Дэвид Кэрролл ее отец — во всех смыслах слова. Черт побери, она же своими глазами видела собственное свидетельство о рождении! Однако проклятый незнакомец добился своего — всего несколькими словами ему удалось посеять у нее в душе тень сомнения. — Уходите! — приказала Сэм. На негнущихся ногах она подошла к двери и распахнула ее. Ей казалось, что все это — дурной сон. Незнакомцы не двинулись с места. Сэм не знала, что и делать. Стоять, как дура, на пороге? Или бежать на улицу и звать на помощь? Принять решение она не успела: младший из незваных гостей быстро и ловко оттеснил ее в глубь галереи, а старший захлопнул дверь, повернул табличку надписью «ЗАКРЫТО» на улицу и встал у двери, скрестив руки и расставив ноги. — Я звоню в полицию! — проговорила Сэм сквозь стиснутые зубы. Наглость незнакомцев, как ни странно, придала ей решимости. Сэм никогда не была трусихой — она каталась на горных лыжах, ходила под парусом, занималась альпинизмом. И, между прочим, неплохо стреляла в цель. Так что напрасно стараются — им ее не запугать! И тем не менее… они уже добились своего. Она была напугана. Смертельно напугана. Молодой человек загородил ей дорогу к телефону. Сэм попыталась его обойти, но он преградил ей путь. Сэм повернулась к старшему — явно главному из двоих. — Что вам от меня нужно? — Ваш отец умирает. И хочет вас видеть. — Мой отец умер два года назад. — Говорю же вам: Кэрролл вам не отец. Сильнее слов на нее подействовала абсолютная убежденность, звучащая в его голосе. — Нет! — воскликнула Сэм, и ее голос сорвался. Вместо ответа старший извлек из кармана конверт и протянул ей. — Откройте, — приказал он. Уголком глаза Сэм заметила двух туристов, остановившихся перед витриной. — У меня покупатели, — с трудом проговорила она. Конверт жег ей пальцы. — К черту покупателей, — отрезал незнакомец. — Это важнее. — Для кого? — Для вас. И вашего родного отца. — Да кто вы такие?! — Просто… гонцы. Как ни отвратительно казалось Сэм подчиниться их требованию, другого способа от них избавиться она не видела. Дрожащими руками она вскрыла конверт, и из него вылетела фотография. Сэм подняла ее, перевернула… и замерла как вкопанная. Симпатичная молодая женщина в плетеном кресле, с двумя малышами на руках. Позади, положив руку ей на плечо, стоит красивый молодой человек — смуглый брюнет итальянского типа. Старомодная поза — мужчина защищает свою семью. И эта женщина — ее мать. На фотографии она лет на тридцать моложе, с длинными волосами, но широко распахнутые голубые глаза не оставляют сомнений. Узнала Сэм и браслет на руке — тот самый, который мама носила не снимая. Сэм перевела взгляд на детей. Мальчик — в голубом, девочка — в розовом. Чинно сидят на коленях у матери. Девочка широко улыбается в объектив, мальчик хмурит бровки, словно собирается зареветь. Глаза у обоих ярко-синие. Совсем как у мужчины на заднем плане… Девочку Сэм узнала сразу: она хорошо помнила свои детские фотографии. Но мальчик… — Ваш брат, — подсказал незнакомец. — Брат-близнец. У Саманты подкосились ноги. Младший из незнакомцев подхватил ее под руку, но она оттолкнула его и опустилась на стул возле письменного стола. Невидящим взглядом она снова уставилась на фото. Затем заглянула в конверт. Там было что-то еще. Два свидетельства о рождении. Сэм вытащила то, что лежало сверху. Незнакомые имена. Мать: Трейси Эдвардc Меритта. Отец: Пол Мерритта. Дочь: Николь. Дата рождения: 15 августа 1967 года. Место рождения: Бостон. Вес при рождении: четыре фунта три унции. Второе свидетельство: родители те же, сын Николас. Родился на четыре минуты раньше Николь. Вес при рождении: четыре фунта пять унций. Последней из конверта появилась фотография молодого человека с такими же, как у нее, синими глазами. Фотография недавняя — это Сэм поняла по его современному спортивному костюму. — Ваш брат, — повторил старший из незнакомцев. Сэм молчала, не в силах ни двинуться, ни заговорить. Все в ней отказывалось поверить в реальность происходящего. Как же так? Значит, вся ее жизнь была сплошной ложью? Мать ее обманывала, и отец… отец, выходит, тоже ей лгал? Он ей вообще не отец. Так говорят эти страшные люди. Не родной отец. Хотя Сэм не сомневалась: Дэвид Кэрролл был ей истинным отцом — в самом глубоком и точном значении этого слова. Сэм всегда считала, что у нее нет никаких родственников. Мать рассказывала, что выросла в приюте, а дедушка и бабушка с отцовской стороны погибли в автокатастрофе еще до рождения Сэм. Ни дядей, ни теть, ни двоюродных братьев и сестер. Сэм снова взглянула на фотографию молодого человека. На миг ей показалось, что она ощутила какой-то толчок… смутное чувство узнавания… Но она тут же оборвала себя: «Это просто оттого, что мы похожи. Компьютерная графика в наше время творит чудеса. Нет ничего проще, чем подретушировать фотографию». Но кому это могло понадобиться — сыграть с ней столь изощренную и жестокую шутку? Сэм положила руку на свидетельство о рождении. — У меня тоже есть свидетельство о рождении. Другое. Там моим отцом значится Дэвид Кэрролл. — Любой документ можно подделать, — усмехнулся незнакомец. — Вот именно, — отрезала Саманта. — Одно из этих свидетельств точно подделано. — Пусть так, — согласился незнакомец. — Но фотографии не лгут. — В наш-то компьютерный век? Ничего не стоит взять фото моей матери, сделать ее моложе, подправить снимки детей… — Но зачем? — А это вы мне скажите, — ответила она, изо всех сил сдерживая предательскую дрожь в голосе. Внезапно ручка входной двери дернулась. Сэм вскочила: нервы ее были на пределе. Все трое обернулись в сторону двери, но высокий незнакомец загораживал обзор. Кто мог не обратить внимания на табличку «ЗАКРЫТО»? Мать? Но она уехала за покупками в Таос и, скорее всего, вернется только завтра… Дверь снова дернулась, и на этот раз Саманте удалось заглянуть незнакомцу через плечо. Терри! Она с облегчением вздохнула, увидев свою лучшую подругу, которая иногда помогала ей разбираться со счетами. — Избавьтесь от нее! — приказал незнакомец. — Это моя подруга. Она уже увидела, что я здесь не одна. Видит вас. Она не уйдет, пока не убедится, что со мной все в порядке. У вас такой вид… Словом, если я не открою, она пойдет прямиком в полицию. — Тогда откройте, скажите, что у вас все в порядке, и пусть проваливает! — Нет! — отрезала Сэм. Появление Терри придало ей уверенности: она несомненно вызовет полицию, как только заметит, что от этих двоих так и разит насилием! Старший из незнакомцев смерил ее странным взглядом — одобрительным, как показалось Сэм. — У вашего отца осталось не так уж много времени. Знаете, он и вправду очень болен. Сэм перевела взгляд на Терри. Та щурилась, вглядываясь в залитую солнцем витрину. Отлично! Еще несколько секунд — и побежит в полицию. Но хочет ли этого она сама? Может быть, сначала поговорить с матерью? Попытаться отыскать в этой бессмыслице какой-то смысл?.. Должна же она знать, есть ли в этой безумной истории хоть доля правды! А вдруг в самом деле у нее где-то есть второй отец — родной отец. И брат. Не просто брат — близнец. Господи, сколько лет она мечтала о старшем брате! Нет. Такого просто быть не может. Не обращая больше внимания на незнакомцев, она подошла к двери и распахнула ее. Терри влетела в магазин, с трудом удержавшись на ногах, обвела двоих мужчин подозрительным взглядом. — Что случилось? — поинтересовалась она, попятившись. — Видите ли, мы с мисс Кэрролл… — начал младший и оглянулся на Сэм, явно в поисках поддержки — словно не сомневался, что она бросится ему подыгрывать. — У нас частный показ, — скрипнув зубами от отвращения к себе, произнесла Сэм. — Да-да, частный показ, — подхватил незваный гость. — Мы уже уходим. — Он обернулся к Сэм: — А насчет той картины завтра потолкуем. Едва за ними закрылась дверь, Сэм обессиленно привалилась к стене. Ощущение угрозы рассеялось, стало легче дышать, и на миг в голову пришла безумная мысль: что, если никаких визитеров и не было? Что, если этот визит — всего лишь кошмар, созданный расстроенным воображением? 2 Кошмар? Хотелось бы ей так думать! Но старая семейная фотография и другая — снимок молодого человека с такими же, как у нее, синими глазами — были слишком реальны. Неужели отец и мать всю жизнь ее обманывали?! От расспросов Терри Сэм отмахнулась, сказав только, что эти двое разыскивают работу известного художника. Такой ответ явно не удовлетворил Терри, но, взглянув в застывшее лицо подруги, она благоразумно удержалась от новых вопросов. С Терри Фолкнер Саманта дружила еще со школьной скамьи и привыкла доверять ей все свои секреты… ну, почти все. Терри была учительницей истории, но при этом обладала прирожденным даром к математике и подрабатывала бухгалтером в «Чудесах Запада». Такое соглашение обеих подруг вполне устраивало. Появление Терри стало для Сэм подарком судьбы. Не то чтобы она боялась за свою безопасность — как ни странно, физической угрозы со стороны этих двоих Сэм не почувствовала. Страшилась она другого: что потеряет самообладание, покажет свою слабость людям, которые, возможно, найдут способ использовать это против нее. Как бы то ни было, Сэм даже в голову не пришло рассказать Терри правду. Внутри у нее все словно онемело. Голос подруги доносился откуда-то издалека. Нежданная весть взорвала ее устоявшийся мир, а она никак не могла это по-настоящему осознать. Возможно, эмоции придут позже, пока же она не ощущала ничего, кроме отупения и растерянности. — Так что, займемся сегодня бухгалтерией? — долетел до нее голос Терри. Сэм сначала и не поняла, о чем ее спрашивают, — совсем забыла, что они собирались сегодня вместе посидеть над счетами, а потом поужинать в «Перелетной птице». Она покачала головой: — Сегодня не получится. Извини. Может быть, завтра. — Значит, все-таки что-то случилось? — встревожилась Терри. — Знаешь, не понравились мне эти типы. Странные какие-то, словно из кино. Сэм с трудом выдавила улыбку. — И мне тоже так показалось. Но это самые обычные покупатели. Ищут картину. Выпроводив Терри, Сэм рухнула на стул и закрыла лицо руками. К горлу подступала тошнота. К счастью, в магазине никого не было — она не представляла себе, как стала бы обслуживать покупателей. Не дожидаясь семи часов, Сэм закрыла магазин, села в машину вместе с кошкой и двинулась в недлинный путь к дому. Неотвязные вопросы гнались за ней по пятам. Изощренный обман — или правда? Если обман — кто его затеял? И зачем? Ни у нее самой, ни у ее матери нет врагов. По крайней мере, таких, которые ей известны. Взгляд Саманты то и дело возвращался к конверту на сиденье. Открывать его не требовалось — фотографии и без того стояли перед глазами. Детям на первом снимке нет еще и года. И все же — как может она совсем ничего не помнить? Не помнить брата-близнеца? Разве такое возможно? В детстве ее часто мучили кошмары. И теперь Сэм вспомнила, как, пробуждаясь от страшного сна, инстинктивно протягивала руки, тянулась за помощью и защитой к кому-то… кому-то, кого не было рядом. Слезы подступили к глазам, и Сэм закусила губы. Неужели ее и вправду когда-то так страшно обездолили?.. Она уже немного успокоилась, когда впереди показался дом. Ее милый дом, в который она вложила душу. Он стоял у подножия горы, и с заднего крыльца и с балкона открывался великолепный вид. Войдя, Сэм сразу прошла на кухню и налила себе вина, обычно она не пила в одиночку, но сегодня — не тот случай. Затем села у окна и невидящим взором уставилась на заходящее солнце. Против обыкновения, прекрасное зрелище заката ее не успокоило. Сэм поднялась и направилась через холл и гостиную к себе в кабинет. Итак, у нее есть фотографии. Есть имена. Пол Мерритта, Николас Мерритта. Сэм включила компьютер и вошла в Интернет. Для начала — общий поиск; затем можно обратиться в кредитное бюро, где она обычно запрашивала сведения о продавцах и покупателях картин. Набрав в поисковом окне «Пол Мерритта, Бостон», она довольно быстро получила целый ряд ссылок — и погрузилась в чтение. Несколько часов спустя Саманта знала гораздо больше, чем ей хотелось. Кровь стыла у нее в жилах от того, что поведали скупые газетные строки. Теперь Сэм понимала, почему те двое вызвали у нее такой необъяснимый ужас. Хотя суд ни разу не признал Пола Мерритту виновным, у полиции не было сомнений, что он тесно связан с бостонской организованной преступностью. На одной газетной фотографии Сэм увидела, как Пола в наручниках ведут в камеру предварительного заключения. Это дело, как и все предыдущие, развалилось — после бесследного исчезновения главного свидетеля. Сэм понимала, что это значит — ей случалось читать о мафии. Судорожно вздохнув, она набрала в поисковике «Николас Мерритта». Выяснилось, что Николас в свое время сменил фамилию на «Меррит» и является совладельцем и вице-президентом бостонской компании, производящей медицинское оборудование. Некоторые журналисты намекали, что он связан с темными делишками отца, однако фактических данных ни у кого не было. Еще Сэм узнала, что Николас воевал в Персидском заливе. Это ее удивило. С чего бы отпрыск богатой семьи завербовался в армию? В Интернете Сэм обнаружила еще несколько фотографий Николаса; одну из них она распечатала и задумалась, вглядываясь в незнакомое лицо с очень знакомыми глазами. Ей приходилось слышать, что порой близнецов связывает какая-то невидимая нить — даже находясь друг от друга за тысячи миль, они способны улавливать мысли и чувства друг друга. Саманта запустила поиск на слово «близнецы» и сразу выяснила, что, во-первых, они бывают однояйцевые и разнояйцевые, а во-вторых, что и для близнецов уже изобретено политкорректное обозначение — «эквивалентные сиблинги». Дальше она узнала, что близнецы — как однояйцевые, так и разнояйцевые — часто изобретают собственный язык, непонятный окружающим. Близнецы меньше склонны к уединению, чем разновозрастные братья и сестры, с самого раннего детства они привыкают, что рядом всегда есть кто-то, с кем можно делиться радостями и печалями. Тесная духовная связь между близнецами зачастую сохраняется на всю жизнь. При этом далее в статье говорилось, что разнояйцевые близнецы, хотя и растут в одной утробе, изначально похожи друг на друга не более, чем обычные брат и сестра. Их сходство в дальнейшем обуславливается совместным воспитанием и общим опытом детства. Одно из сообщений на сайте особенно поразило ее: мать разнояйцевых близнецов — мальчика и девочки — писала, что «между ними что-то такое происходит, как будто они делятся друг с другом энергией». Сэм выключила компьютер и невидящим взглядом уставилась на пустой экран. Если эти двое ее не обманули, выходит, что самые ранние минуты, часы, дни, месяцы жизни она провела с братом. Сколько же лет потеряно! Целая жизнь!.. Сэм поймала себя на том, что уже готова поверить в эту безумную историю. Поверить, что у нее есть брат-близнец. Что ее родной отец — гангстер, возможно, даже убийца. Может быть, поэтому мать от него ушла? Но как она могла оставить сына? Должно быть, Сэм в то время была еще очень мала — иначе хоть что-то бы помнила. Как бы то ни было, теперь Пол Мерритта хочет ее видеть. Выходит, все эти годы он знал, где она? И не считал нужным с ней связываться, пока не почувствовал приближение смерти? «Подожди, — остановила она себя. — Ты еще не знаешь, правда ли это. Не знаешь, что произошло. Вообще ничего не знаешь». Сэм оглянулась. Ее кабинет занимал небольшую комнату на верхнем этаже. Дом был невелик, но зато это был ее собственный дом, о котором она мечтала долгие восемь лет скитаний по Северо-Западу. Из города в город, с одной высокооплачиваемой работы на другую — в поисках чего-то такого, что не имеет названия и не измеряется в деньгах. К моменту смерти отца она накопила достаточно, чтобы с легким сердцем бросить работу и вернуться в маленький городок в горах. К тому времени их галерея, пришедшая в упадок во время отцовской болезни, находилась на грани банкротства. Сэм создала в Интернете сайт галереи, привлекающий и продавцов, и покупателей, — и скоро дела пошли на лад. Продажи удвоились, затем утроились, и скоро через Интернет совершалось уже девяносто процентов сделок. Сама галерея по-прежнему оставалась в полном ведении матери; Сэм занималась сайтом, а в магазине появлялась лишь изредка, когда мать уезжала на выставки или встречалась с художниками. «Откуда эти двое узнали, что сегодня в магазине буду именно я? И что мамы не будет в городе?» Сэм снова вздрогнула, осознав, что за ней следили. Быть может, прослушивали телефонные звонки? Или поставили «жучок» где-то в доме? «Хватит! — приказала она себе — Не выдумывай». Она выглянула в окно. Тихая сумеречная улица, вдалеке — темные силуэты гор. Идиллический вечер в идиллическом городке, где никогда ничего не случается… Может, пробежаться, чтобы прочистить мозги? Сэм пошла в спальню, надела тренировочный костюм и выскользнула из дома через заднюю дверь. На пороге она остановилась, вспомнив, что теперь ей есть чего бояться… но, решительно тряхнув головой, вышла на улицу. Горячие Ключи — тихий городок, о преступности здесь знают только из телесериалов. Местные жители обычно даже не запирают двери, выходя на улицу. Однако на этот раз Сэм заперла дверь и положила ключ в карман. Она пробежала около мили, затем развернулась и двинулась в обратный путь. Весь город словно уснул, и тишину нарушали лишь звуки ее шагов. Быстрее. Еще быстрее. Прочь от растерянности, страха, отчаяния. Правда или ложь? Неужели у нее и вправду есть брат? Наконец показался ее дом. Тихое, безопасное укрытие. Никогда прежде Сэм не думала о своем доме как об убежище от жестокого мира. Она еще ускорила бег, чувствуя, как по спине стекают струйки пота. В гостиной горит свет. В кабинете свет выключен. Все, как должно быть. Пожалуй, сейчас она выпьет горячего шоколада. А потом ляжет в постель и постарается заснуть. Сэм отперла дверь и вошла на кухню. Она наливала в чашку молоко, когда сверху послышался шум. Нет, это даже шумом не назовешь — тихий, едва слышный скрип половицы. Кошка? Ну, разумеется, это просто кошка. Тем не менее Сэм замерла, затаив дыхание и напряженно прислушиваясь. Звук повторился. Шаги человека? Или это все-таки Сарси? Но под Сарси половицы не скрипят — разве только если она прыгает откуда-нибудь на пол… Конечно. Так и есть. — Сарси! — позвала Сэм. Ответом ей была тишина — только кровь оглушительно стучала в висках. Сэм распахнула шкаф и достала скалку. Не бог весть какое оружие — кухонный нож, пожалуй, подошел бы больше, но ей не хотелось бродить по дому с ножом в руке. Скалка придала ей уверенности в себе. Представляя, как поднимется наверх и не обнаружит там никого, кроме кошки, Сэм начала взбираться по лестнице. Еще несколько секунд — и она сама посмеется над собственной глупостью. Компьютер в кабинете был включен. Выключила ли она его, когда уходила? Обычно всегда выключала, но сегодня могла и забыть. Вот что ей определенно не понравилось — это разворошенная стопка бумаг на столе. Сэм ее не трогала — это она точно помнила. Сарси? Да, должно быть, Сарси. Разворошила бумаги, а потом спрыгнула со стола… Сэм хотела снова позвать кошку — но в этот момент сзади послышался шорох, а в следующий миг сокрушительный удар по голове свалил ее с ног, и все вокруг погрузилось во тьму. Не было ни растерянности, ни амнезии. Открыв глаза, Сэм сразу поняла, что пробыла без сознания всего несколько секунд. И еще — что на нее напали. С трудом поднявшись на ноги, Саманта ощупала шишку на разламывающейся от боли голове. Крови нет — только припухлость. Как видно, били аккуратно и не слишком сильно. Что же произошло? Она услышала шум наверху, увидела включенный компьютер и разбросанные бумаги, затем удар по голове — и провал во мрак. Нетвердыми шагами, борясь с головокружением, Саманта подошла к телефону. Набрала номер 911, стараясь, чтобы не дрожал голос, сообщила об ограблении, назвала свое имя и адрес. — Прошу вас, не вешайте трубку, пока не услышите сирены, — попросила девушка-оператор. — Расскажите, что произошло. — Кто-то забрался ко мне в дом, пока я… гуляла. Бегала трусцой. Она опустила глаза, только сейчас сообразив, что надо было посмотреть, что делается внизу. — Мисс Кэрролл, не молчите! — донесся до нее встревоженный голос оператора. — Я вас слышу, — заверила ее Сэм. С улицы донесся вой сирен. — Кажется, полиция уже здесь. — Не вешайте трубку, пока не убедитесь… Выглянув в окно, Саманта увидела, как через двор идут к ее крыльцу двое полицейских. — Это полиция, — сказала она. — Спасибо. Следом за полицейскими к дому подъехала «Скорая помощь». В соседних домах зажглись окна. Сэм спустилась и обнаружила, что входную двер можно не открывать — она уже была распахнута. Один из офицеров сразу отправился обыскивать дом; медики начали задавать вопросы. Откуда-то вынырнула Сарси и принялась с мурлыканьем тереться о ноги незнакомых мужчин. — В шкафу сидела, — объяснил, появляясь на пороге, полицейский. — Больше в доме никого нет. Думаю, вы сейчас вряд ли сможете сказать, что у вас пропало? Саманта молча покачала головой. Затем ей снова пришлось отвечать на бесконечный ряд вопросов. Для полиции подобные происшествия были рутинным делом; впрочем, офицеры были к ней внимательны и старались не утомлять без необходимости, и за это Сэм была им благодарна. — Мы обязательно поговорим с вашими соседями, — сказал наконец старший из полицейских. — Возможно, они что-то видели или слышали. Если мы что-то узнаем, сообщим вам. — Сотрясения нет, — объявил, закончив осмотр, фельдшер. — Просто шишка. Однако вам стоило бы на всякий случай съездить в больницу. Саманта покачала головой. — Лучше завтра я схожу к своему врачу. — Тогда подпишите вот этот документ. Здесь сказано, что вы освобождаете нас от ответственности за ваше здоровье. — На случай, если эта шишка вас убьет, — усмехнулся другой фельдшер. Но Саманта не оценила его юмора. Подписывая бумаги, она размышляла, не стоит ли сообщить полиции о двух чужаках, наведавшихся сегодня утром в галерею. Но тогда придется рассказать все — а к этому она не готова. Горячие Ключи — маленький городок, где все друг друга знают, и владелицы единственной в городе картинной галереи живут у всех на виду. Стоит проболтаться — и завтра весь город начнет болтать о том, что миссис Кэрролл была «замужем за мафией». Даже если это правда, не будет же она собственными руками губить репутацию матери! И Саманта решила молчать. Полицейские обещали прислать к ней эксперта по отпечаткам пальцев и попросили составить список пропавших вещей. Когда они наконец ушли, Сэм опустилась в кресло и глубоко задумалась. Что же теперь делать? Ехать к врачу Сэм не собиралась. Она не чувствовала ни головной боли, ни тошноты, ни головокружения — обычных признаков сотрясения мозга. Должно быть, неизвестный грабитель не желал причинять ей вреда — лишь оглушил, чтобы пройти мимо нее и спокойно исчезнуть. В любом случае пока об этом думать не стоит. Саманта тщательно заперла двери и окна, прошлась по дому, осматривая все уголки. Потрясение и страх ее постепенно сменялись гневом. Какой-то чужак ворвался в ее дом, рылся в ее вещах, ударил ее… Как он посмел?! Как ни странно, ничего не пропало. На месте были и серебряные индейские украшения, и полотна западных мастеров — единственные по-настоящему ценные предметы в ее доме. Но при мысли о том, что она не сказала полицейским всей правды, ей становилось не по себе. Никогда прежде Сэм не лгала полиции. В Горячих Ключах она считалась образцовой гражданкой, ее столкновения с законом исчерпывались одним-единственным штрафом за превышение скорости — да и то когда она ехала под гору. Даже в школьные годы Саманта не была бунтаркой, она уважала власть и чтила закон. Может быть, позвонить матери? Сейчас она как раз едет домой… Саманта сняла трубку — но тут же положила, вспомнив, что мама, как правило, держит сотовый телефон выключенным. И потом, такие вещи по телефону не обсуждаются. Только лицом к лицу. Похоже, ее ждет долгий вечер. Кофе, что ли, выпить?.. Саманта спустилась в кухню и взяла кофейник — и только тут заметила, что руки у нее дрожат. — Черт побери! — пробормотала она, сердито глядя на собственную руку. Рука-предательница задрожала еще сильнее. Нет, с кофе лучше подождать. Может быть, вернуться в магазин? Те двое сказали, что еще зайдут сегодня. Можно спросить, не они ли вломились к ней в дом. Они, конечно, не признаются, но она все равно спросит: пусть видят, что им ее не запугать! Однако Саманта не могла двинуться с места. Мир ее перевернулся вверх дном, и она была не в состоянии избавиться от унизительного, тошнотворного страха. Ни одиночные восхождения, ни спуск по рискованным горнолыжным трассам не подготовили ее к сегодняшнему испытанию. Она боялась — не за свою жизнь, нет. За свое «я». Кто же я?— мучительно думала Сэм. Над камином висела картина в тяжелой резной раме. Отец и мать — двойной портрет, заказанный Самантой, подарок родителям на серебряную свадьбу. Тогда ей исполнилось двадцать четыре; она только что получила первую высокооплачиваемую должность и решила побаловать родителей. Двадцать пятая годовщина свадьбы — дата серьезная. Сколько собралось гостей! Какой красавицей была мама, с какой любовью смотрел на нее папа… тогда, одиннадцать лет назад. Если те двое говорят правду, серебряная свадьба — такая же ложь, как и все остальное. Сэм вгляделась в лицо отца. Настоящий ковбой с Дикого Запада, любитель походов, рыбалки и охоты. Это он приохотил дочь к экстремальному спорту. Он называл ее Сэм — мама предпочитала имя «Саманта». Талантливый бизнесмен с большими способностями к математике, он мог бы сделать блестящую карьеру, но предпочел скромную жизнь владельца картинной галереи в маленьком городке в Колорадо… «Почему?» — часто спрашивала себя Сэм. И теперь спросила:«Может быть, из-за Пола Мерритты?» Подошла Сарсапарилла и потерлась о ее ноги. — Теперь мне нужен боевой кот, — пробормотала Саманта. Сарси обиженно мяукнула, словно говоря: «Сегодня утром в галерее я пыталась предупредить тебя об опасности — а ты не стала слушать!» — Знаю, — вздохнула Саманта. Удар по голове явно повредил ее мозги: с ума сойти, уже разговаривает с кошкой! Надо ехать в галерею. Надо. Но Саманта не могла сдвинуться с места. Если бы можно было повернуть время назад! Но непоправимое уже случилось. И Сэм знала: никогда, нигде она больше не сможет чувствовать себя в безопасности. Вспомнив о компьютере, Саманта поспешила к себе в кабинет. Она точно помнила, что выключала компьютер — однако, вернувшись, обнаружила его включенным. Незнакомец что-то там искал. Что? Время работы над файлами ясно указывало: их просматривали, когда Саманты не было дома. Судя по всему, незнакомец проследил все этапы ее розысков. Но зачем? Саманта принялась перебирать рассыпанные бумаги. Письма, личные документы — какой интерес они могут представлять для кого бы то ни было, кроме нее самой? Она начала открывать один за другим ящики стола. В верхний ящик непрошеный гость, как видно, тоже заглянул. Здесь Сэм хранила свои кредитные карточки — здесь они и остались, только теперь лежали не так, как всегда. Вдруг что-то сжало ей горло. Записная книжка! Сэм лихорадочно рылась в ящиках, искала на полу, в щели между столом и стеной — все тщетно! Записная книжка исчезла! Саманта обессиленно рухнула в кресло. В душе ее боролись гнев и страх. Она бы не испугалась, если бы неведомый грабитель стянул нить жемчуга или картину — но он предпочел ее записную книжку. Адреса и телефоны, клочки и отрывки ее жизни. Кто он, черт побери? Чего он от нее хочет?! 3 Бостон Агента ФБР Нейтана Маклина переполняло возбуждение. После стольких лет сплошных неудач он, кажется, напал на след! Наклонившись в кресле, он снова и снова прослушивал магнитофонную запись, привлекшую его внимание. Эту запись Нейт и Грей Эванс, его напарник, выбрали из последнего поступления. Они слушали записи всю ночь — и вот наконец-то удача! « —  Не знаю, согласится ли она приехать по доброй воле. — И Нейт, и Грей узнали голос Томми Камды, одного из доверенных помощников Пола Мерритты. —  Она видела свидетельство о рождении? —  Да, мистер Мерритта, и фотографии. — И что же? — Не поверила. По крайней мере, поначалу. Она уверена, что ее… что муж вашей жены — ее родной отец. —  Черт побери! — прорычал Мерритта. Если он и вправду был тяжело болен, на голосе это не сказалось. —  Я оставил ей все документы и сказал, что зайду попозже. —  Ее матери при этом не было? — Нет. Я выбрал время, когда ее матери не будет в городе. —  Хорошо. Она может настроить девочку против меня. — Мерритта помолчал. — Какая она? —  Несомненно, умна. Впрочем, этого следовало ожидать. Не из тех, кого легко запугать. — Надеюсь, ты не пытался… — Нет, сэр. Я сделал все, как вы сказали. — Она спрашивала обо мне? — Нет, — с явным сожалением в голосе ответил Камда. —  Еще спросит. Я знаю о ней почти все, что можно знать. У нее живой ум, она отважна и не отступает перед опасностью. — В голосе Мерритты слышалась гордость. — Как и ее брат. — Да, сэр. — Ты сказал ей… что я болен? — Да. — Тогда она приедет, — Мерритта говорил очень уверенно. Но Нейту показалось, что в голосе старика он различил едва заметные нотки неуверенности и беспокойства. —  Что нам теперь делать? —  Следите за ней. Оберегайте ее. Позаботьтесь о том, чтобы с ней ничего не случилось». На этом запись обрывалась. — Что, если это правда? — проговорил Грей, выключая магнитофон. — Что, если он в самом деле умирает? Нейт только фыркнул в ответ. — Ты не веришь в эту историю с дочерью? Нейт пожал плечами. — Просто не понимаю, почему он не пытается скрыть эту историю от нас. — Может быть, думает, что мы еще не знаем номер его последнего сотового, — предположил Грей. — И потом, он соблюдает все обычные предосторожности. Ни имен, ни названий. — Хитрый сукин сын! Держу пари, у него что-то на уме, — пробормотал Нейт. — Ни за что не поверю, что в нем ни с того ни с сего вдруг проснулись отцовские чувства. — Кто она такая? — поинтересовался Грей. — Мне казалось, его единственная дочь умерла много лет назад. — Я тоже так думал, — кивнул Нейт. — Тридцать четыре года назад, если быть точным. Погибла в автокатастрофе вместе с матерью. Тела обгорели до неузнаваемости, мать опознали только по зубам. — Автокатастрофа? — поднял бровь Грей. — Как удобно. — Пол Мерритта в тот момент был за границей, но немедленно вернулся. У всех прочих членов семьи — алиби. Никаких указаний на убийство. Судя по показаниям свидетелей, она просто выпила лишнего. Он не стал добавлять, что несколько лет назад решил поднять это дело. Просматривал документы, разговаривал с полицейскими и федеральными агентами, расследовавшими катастрофу. Хотел поговорить с медицинским экспертом, но выяснил, что тот также погиб в автокатастрофе два года спустя. Тогда Нейту подумалось, что за подобными «совпадениями» всегда что-то кроется, но у него не было ни улик, ни доказательств, да и наивно было думать, что удастся что-то раскопать столько лет спустя. — Есть ли что-нибудь, чего ты не знаешь о семейке Мерритта? — покачал головой Грей. «Не так уж много», — подумал Нейт. О Мерритте он знал, пожалуй, больше всех в Бюро. Но даже его партнер и друг не подозревал, почему фамилия «Мерритта» огненным клеймом выжжена в его сердце. Почему в те годы, когда обычные мальчишки интересуются только футболом и девочками, Нейт мечтал об одном: отправить всех Мерритта, одного за другим, на электрический стул. Теперь, много лет спустя, он стал добрее и готов был удовольствоваться смертельной инъекцией. Однако о том, что жена и дочь Пола Мерритты живы, Нейт не подозревал. Что же он упустил? И теперь дочь, а следом за ней и мать возвращаются из небытия. Почему? Зачем они вдруг понадобились Меритте? Вот он — вопрос на миллион долларов. Грей с любопытством наблюдал за напарником. — Прослушаем еще раз конец записи, — предложил Нейт, так и не ответив на его вопрос. Грей перемотал пленку и нажал кнопку «Play». «— Следите за ней. Оберегайте ее. Позаботьтесь о том, чтобы с ней ничего не случилось». — Какая заботливость! — горько усмехнулся Нейт. — Неужели Мерритта воображает, что с ним его дочь будет в безопасности? Усилием воли он подавил гнев. Хватит, Маклин. Прибереги свои чувства для другого случая. — Может быть, он действительно просто хочет ее увидеть перед смертью? — предположил Грей. Нейтан смерил партнера ироническим взглядом. — Мерритта — и вдруг такая сентиментальность? Грей пожал плечами: — Этот разговор вписывается в общую картину. Визиты к врачам-онкологам. Рецепты на болеутоляющие. И теперь — внезапное желание встретиться с этой женщиной. — И риск оказаться главным подозреваемым в деле об убийстве, — закончил Нейт. — Если его жена и дочь живы, кто же был в той машине? — Мерритта не стал бы рисковать, не будь у него серьезных причин, — заметил Грей. — Но, может быть, зря мы торопимся с предположениями. У него не могло быть другого ребенка? Еще одной дочери? Нейт пожал плечами: — Не похоже. Камда упомянул жену, фотографии, свидетельство о рождении. Значит, имеется в виду его законная дочь. Кстати, Джорджа Мерритта признавал с самого начала — с какой стати ему не признавать еще одного незаконного ребенка? И, наконец, речь шла об «умном брате» — очевидно, это Николас. — Есть еще и Джордж, — заметил Грей. Нейт усмехнулся: — Как Мерритта относится к Джорджу, мы знаем. — Интересно, как воспримет все это братец Джордж? Нейт пожал плечами: — Думаю, ему это придется не по вкусу. Да и его матушке тоже. Она слишком долго была любовницей Мерритты и привыкла считать его своей собственностью. — Возникает немало вопросов, верно? — спросил Грей. — И немало возможностей. До сих пор нам не удавалось заслать в семью Мерритта шпиона. Может быть, это наш шанс? Грей усмехнулся: — Ты собираешься привлекать к работе постороннего? — Информатора, — поправил Нейтан. — Стоит попробовать. Этой женщине не с чего питать к Полу Мерритте теплые чувства — особенно если вспомнить, что ее мать от него сбежала. — Баркеру это не понравится, — заметил Грей. Баркер был их шефом. — Для начала уговорим эту женщину, — отрезал Нейт. — Баркер подождет. Ты же знаешь, у него свой информатор в семье — и я подозреваю, что с ним-то и связаны наши последние неудачи. Кто-то сообщает Мерритте обо всех наших планах. Агенты переглянулись. Оба они хорошо знали, что использование информаторов — дело сложное и рискованное, но в случае удачи оно окупается так, как и мечтать нельзя. И еще знали: чтобы продвинуться по служебной лестнице, Баркер готов на все. Нейт снова задумался. Дочь Мерритты — боже правый! Но кто же тогда сгорел в машине тридцать четыре года назад? Если Трейси и Николь остались живы, значит, произошло двойное убийство — а убийство не имеет срока давности. Конечно, если Мерритта и вправду болен, до суда он может не дожить… Впрочем, неважно. Доживут его родственнички и помощники. Какие возможности открываются перед ним, Нейтаном Маклином! — Итак, наша задача — вступить в контакт с бывшей миссис Мерритта и ее дочерью, — заговорил Грей. — Томми Камда звонил по мобильнику. Наши люди выяснили, что звонок поступил из центрального Колорадо — точнее установить место не удалось. Пока ухватиться не за что. Мы даже их имен не знаем. — Черт возьми, не могу поверить, что наши ребята упустили Камду! — проворчал Нейтан. — Мерритта приучает своих людей к осторожности. — Да, но порой и он допускает ошибки. Взять хотя бы то, что он упомянул «брата». — Что, если нам нанести Нику еще один визит? — предложил Грей. — Лучше установим «жучок» у него на телефоне. — В прошлый раз нам не дали разрешения. — Может быть, в этот раз повезет больше, — ответил Нейт. — Ведь мы охраняем потенциального свидетеля. — Баркер нам шею свернет. — Баркер до конца недели в Вашингтоне, — усмехнулся Нейт. — Черт бы тебя побрал, Маклин! Нейт пожал плечами. Карьера никогда особенно его не волновала — по-настоящему важным казалось только одно: привлечь к суду семейство Мерритта. — Ладно, — покорно вздохнул Грей, — к какому судье пойдем за разрешением? — Нам симпатизируют четверо: Маккуин, Кэннон, Макгайр и Демпси. Я начну с Маккуина, а ты позвони Кэннону. Если эти двое не согласятся, попытаем счастья с Макгайром и Демпси. — Тебе известно что-нибудь о матери? Откуда она родом? — Если это та женщина, о которой я думаю, ее имя Трейси Эдвардс. Из бедной семьи. Вышла замуж за Пола в Лас-Вегасе. Знала ли она, кто он такой и чем занимается, — неизвестно. А два года спустя она погибла. — По крайней мере, все так думали. — Мерритта не отпустил бы ее, — задумчиво продолжал Нейтан. — Не такой он человек, чтобы добровольно расставаться с тем, что считает своим. Если она не погибла — значит, сбежала… сбежала, потому что боялась его… Возможно, она знала что-то такое, что могло его погубить… Он замолчал, постукивая карандашом по столу, стараясь совладать с волнением. Не стоит раньше времени предаваться надеждам. Сколько раз ему уже случалось разочаровываться! — Но что, если ее дочь не приедет? — спросил Грей. — Если мать хоть что-то рассказывала ей о Мерритте, самое разумное для нее — бежать от него без оглядки. — Она приедет, — уверенно ответил Нейт. — Из любопытства, из алчности, но приедет. Мерритта всегда получает то, что хочет. Но мы должны выйти на нее первыми. — А дальше что? — Сначала попробуем воззвать к ее гражданским чувствам. Если не сработает — займемся матерью. Трейси Эдвардс наверняка что-то знает. Возможно, она даже участвовала в инсценировке автокатастрофы — если для нее это был единственный путь к свободе. Грей кивнул. — Я начну готовить бумаги для судьи. Он вышел, а Нейт откинулся на стуле, вытянув ноги. Обидно будет, если Мерритта умрет, как добропорядочный гражданин, в собственной постели. Но ничего, у него останутся родственники. И Нейт не успокоится, пока не прижмет к ногтю всю эту семейку. Появление блудной дочери — прекрасный шанс. Возможно, благодаря этой женщине удастся раскрыть кое-какие старые тайны и наконец получить материалы на Мерритту. Ради этого он готов нарушить любые правила. На миг он позволил себе расслабиться, и тут же в мозгу замелькала слишком знакомая вереница образов. Они торопливо выходят из школьного здания, мать держит его за руку. Рев автомобильного мотора, мать испуганно оборачивается. Сухой треск выстрелов, острая боль в боку, мать выпускает его руку, как-то неуклюже, боком валится на землю… Кровь на земле — так много крови… Будь они прокляты, эти Мерритты! Все до единого! К удивлению Сэм, на следующее утро ее таинственные визитеры в галерее не появились. Всякий раз, когда слышался звон дверного колокольчика, Саманта вздрагивала. Нервы ее были на пределе, и она с трудом заставляла себя быть любезной с покупателями. В середине дня появилась Терри. Взглянув Саманте в лицо, она испуганно заморгала. — Боже мой, ты ужасно выглядишь! — Я сегодня не выспалась, — сухо ответила Сэм. Если быть честной, в эту ночь она вовсе не сомкнула глаз. — Хочешь, поезжай домой, а я здесь присмотрю. Сэм очень хотелось принять это предложение, но что, если те двое вернутся? Заметив ее колебания, Терри нахмурилась. — Сэм, что случилось? Я же вижу: ты от меня что-то скрываешь, — спросила Терри, заметив ее колебания. Саманта чувствовала: всю правду нельзя рассказывать даже лучшей подруге. Но почему бы не рассказать ей об ограблении? Друг Терри служит в полиции, она так или иначе все узнает. — Боже мой! — воскликнула Терри, выслушав рассказ подруги. — Ты была у врача? — Нет. Зачем? Со мной все в порядке. — Послушай, Сэм, — заговорила Терри, вглядываясь ей в лицо, — это как-то связано с теми вчерашними посетителями? — Не думаю, — покачала головой Саманта. Терри окинула ее недоверчивым взглядом, но не стала настаивать. — И все же тебе стоит показаться врачу. Знаешь, удары по голове всегда опасны. Ну хочешь, я съезжу с тобой? — Терри, честное слово, я нормально себя чувствую. И потом, нельзя же оставлять галерею без присмотра! — Я могла бы остаться здесь вместо тебя. — Право, Терри, не стоит. Лучше помоги мне с бухгалтерией — там надо кое-что проверить. Едва Терри удалилась с бухгалтерскими книгами под мышкой, Саманта вздохнула с облегчением. Ей не хотелось, чтобы Терри снова столкнулась с непрошеными гостями. Довольно и того, что Саманта солгала полицейским — ей вовсе не хотелось лгать еще и лучшей подруге. Не прошло и нескольких минут, как на пороге галереи появились те двое. Сэм сидела за письменным столом и вставать при их появлении не стала — еще чего! Она у себя в галерее, в своем родном городе, и этим сомнительным типам ее не запугать! При мысли о том, что, возможно, именно эти двое вломились вчера к ней в дом, перед глазами у Саманты вспыхнули красные пятна, но усилием воли она подавила гнев. Она должна держать себя в руках. Ей нужно получить ответы на свои вопросы. Тот, что постарше, молча протянул Саманте еще один конверт. — Что на этот раз? — сухо поинтересовалась она. — Билет на самолет до Бостона. Первым классом. — Последняя фраза явно должна была произвести на нее впечатление. — Я ничего не стану предпринимать, пока не поговорю с матерью, — холодно сообщила Саманта. — Она будет вам лгать, — спокойно ответил незнакомец и положил конверт на стол. — С какой стати? — Она бросила мужа и сына. Достойные женщины так не поступают. — Вы хотите сказать, что этот… господин, которого вы называете моим отцом, — человек достойный? — О нем ходит много клеветнических слухов, — чуть приподняв брови, спокойно объяснил незнакомец. — Вот как? — недоверчиво отозвалась Саманта. — А вы… Кстати, как вас зовут? — Томми. — А дальше? — Просто Томми. Я друг вашего отца. — Подчиненный? Незнакомец едва заметно поморщился. — Компаньон, — поправил он. Тот, что помоложе, кашлянул. — Мне не нужен никакой билет, — сухо сказала Саманта, отодвинув конверт. — Если я решу ехать, то сама оплачу дорогу. — А вы упрямица, — усмехнувшись, заметил Томми. — Совсем как ваш брат. — Какой он? — не удержалась от вопроса Сэм. От нее не ускользнул удовлетворенный блеск в глазах незнакомца. Он явно решил, что она попалась на крючок, — рано обрадовался! — Поезжайте в Бостон — и сами увидите. — А он обо мне знает? — Нет, — коротко ответил он. — Почему? Томми пожал плечами, и Сэм поняла, что ответа от него не добьется. — И давно… давно Пол Мерритта знает обо мне? — продолжала свои расспросы Саманта. — Он разыскивал вас много лет — с тех самых пор, как… как исчезла ваша мать. Но нашел совсем недавно. — Что значит «исчезла»? — Спросите об этом у нее самой. — И как же он меня нашел? — В наши дни не так уж сложно разыскать человека, — чуть поколебавшись, ответил Томми. Саманте стало ясно, что дальше расспрашивать бессмысленно. — Завтра утром я дам вам ответ, — сказала она. — Билет заказан на сегодня. — Что ж, жаль, что вы зря потратили деньги. — Когда наш босс узнал, что ваша мать столько лет прятала от него дочь, — подумав, неторопливо проговорил Томми, — его это не обрадовало. Совсем не обрадовало, уж поверьте. Угроза? Да, несомненная угроза в адрес ее матери. Что ж, черта с два им удастся ее запугать! — Позвоните мне утром, — бесстрастно повторила Саманта. На лице ее не дрогнул ни один мускул. Диктовать свой номер было незачем — Сэм не сомневалась, что этот человек знает о ней гораздо больше, чем она о нем. Или о семействе Мерритта. Продолжать разговор тоже не имело смысла — очевидно, что больше он ничего не скажет, пока она не согласится лететь в Бостон. А что, интересно, они будут делать, если она не согласится? Пожалуй, с этой парочки станется похитить ее и увезти силой! С деятельностью мафии Саманта была знакома только по газетам. В криминальных репортажах мафиози изображались настоящими исчадиями ада: на их совести — бесчисленные убийства, торговля наркотиками, покровительство проституции и азартным играм… Какая бы то ни было связь с подобными людьми не могла ей и в страшном сне присниться — до вчерашнего дня. — Вчера вечером ко мне в дом забрался грабитель, — проговорила Саманта и замерла в ожидании реакции Томми. На миг ей показалось, что в глазах Томми мелькнуло удивление, затем — гнев, но в следующее мгновение его лицо снова стало бесстрастным. — Когда? — коротко спросил он. — Я бегала перед сном. Очевидно, вернулась домой раньше, чем он рассчитывал. Он… он оглушил меня и скрылся. Вы хотите сказать, что не знали об этом? — Нет, — все так же бесстрастно ответил он. Как ни странно, она ему поверила. — Тогда кто же это мог быть? — Не знаю. Но постараюсь выяснить. И снова Саманта почувствовала, что он искренен. Когда незнакомцы покинули магазин, Саманта вздохнула с облегчением. Она выиграла этот раунд — не выказала страха, не поддалась на их замаскированную угрозу. Однако краткая эйфория тут же исчезла; Сэм вспомнила, что на лице старшего из мужчин при прощании мелькнула тень удовлетворения. Очевидно, он не сомневается в успехе своего дела. И мимолетная радость победы сменилась иным, куда менее приятным чувством — ощущением, что ее заманили в ловушку, из которой уже не выбраться. 4 Остаток дня тянулся мучительно долго. Голова у Саманты все еще побаливала, а от одной мысли о предстоящем разговоре с матерью к горлу подступала тошнота. Она закрыла галерею раньше обычного и вернулась домой, чтобы вздремнуть до приезда матери. Однако ни заснуть, ни даже расслабиться ей так и не удалось. Она вздрагивала от каждого шороха за окном, несколько раз вставала, чтобы проверить, заперты ли окна и двери, и наконец поймала себя на мысли о том, не пора ли установить решетки и сигнализацию. Никогда прежде Саманта не стремилась спрятаться от мира за семью замками — но теперь все изменилось, и в собственном доме она больше не чувствовала себя в безопасности. Покормив Сарси и полив цветы, Саманта наконец поняла, что отдохнуть ей так и не удастся, и, сунув в карман связку ключей, отправилась к матери. Войдя в пустую квартиру, она налила себе бокал красного вина и вышла на балкон. В воздухе пахло дождем; над городом нависали тяжелые низкие тучи. Оставалось надеяться, что мать успеет добраться до дома, пока не разразится гроза. Вернувшись в гостиную, Саманта остановилась перед семейными фотографиями на рояле. Ее мать прекрасно играла, хоть никогда и не училась музыке… По крайней мере, так она говорит. Страшно подумать: теперь она вынуждена сомневаться во всем, что знает о собственной матери. Саманта долго вглядывалась в фотоснимки. Никаких ключей к разгадке не обнаружила — по крайней мере, на поверхности. Она задумалась, перебирая в памяти все, что знала о прошлом родителей. Отец в юности воевал во Вьетнаме — об этом она узнала из какого-то случайного упоминания. Он никогда об этом не рассказывал. Как не рассказывали отец и мать и о том, что важно для каждой супружеской пары, — где познакомились, как поженились… —  Мама, где ты училась? —  В маленьком колледже на Среднем Западе. А потом появился твой отец, и я так и не получила диплом. —  Может быть, и мне поступить туда же? —  Что тебе там делать, милая? Я туда поступила только потому, что ни на что получше денег не хватало. А ты должна получить самое лучшее образование… Так и случилось: Саманта окончила Стенфорд и получила два диплома — по веб-дизайну и менеджменту… — Мама, мама, что же мне теперь делать? — прошептала она, обхватив себя руками. За окном быстро темнело, но Саманта не стала зажигать свет. Она сидела на диване в гостиной, сжимая сумочку с фотографиями и свидетельством о рождении, и с трепетом ждала, когда в дверях повернется ключ. Когда это наконец случилось и мать вошла в гостиную, сердце ее едва не выскочило из груди. Комнату залил поток яркого света; Пэтси Кэрролл удивленно подняла брови, увидев дочь. — Здравствуй, детка. Что это ты сидишь в темноте? — Привет, мама. Нашла что-нибудь интересное? — непослушными губами выговорила Саманта. — Да, есть несколько отличных полотен. Тебе понравятся. Я купила их для галереи. Выставим их в… — Вглядевшись в лицо дочери, Пэтси оборвала себя: — Что случилось? Слова застряли у Саманты в горле. Может быть, еще не поздно? Что, если промолчать? Нет. Она должна знать правду. — Вчера ко мне в галерею зашли двое мужчин. И сегодня пришли еще раз. Они… они сказали, что мой отец… мой родной отец жив. Что он умирает и хочет меня видеть. Вся кровь отхлынула от лица матери; в этот миг Сэм поняла, что зловещие незнакомцы ей не солгали. Пэтси уронила сумочку и, пошатнувшись, вцепилась в подлокотник кресла. — Нет! — прошептала она. — Боже мой, нет! — Еще они сказали, что у меня есть брат. Брат-близнец. Мать бессильно рухнула в кресло. — И что ты им ответила? — Я ответила, что это какая-то ошибка. Что мой отец — Дэвид Кэрролл. — Так оно и есть, — пробормотала мать. — Он мой родной отец? Пэтси молчала. Лицо ее, казалось, превратилось в застывшую маску боли. — Ты была замужем за Полом Мерриттой? Сэм чувствовала себя последней негодяйкой, но не могла прекратить расспросы. Она должна была выяснить правду — и как можно скорее, пока остатки мужества ее не покинули. — Да, — еле слышно выдохнула мать. — Он — мой отец? — Нет! Твой отец — Дэвид! — Но не родной. — Дэвид — единственный настоящий отец, который у тебя был, — прошептала Пэтси. За окном загрохотал гром, и зубчатая молния разорвала темное покрывало туч. А в следующий миг по стеклу застучали частые капли дождя. — Значит, это правда, — дрогнувшим голосом произнесла Сэм. — Пол поклялся… — Поклялся в чем? — Что не станет тебя разыскивать. — По щеке матери скатилась одинокая слеза. — И Дэвид принял меры предосторожности… — Она вдруг всплеснула руками. — Это я во всем виновата! Боже мой, что я наделала! Саманте вдруг показалось, что пол уходит из-под ног, а сама она, словно Алиса из детской книжки, проваливается все глубже в кроличью нору. Только сейчас она осознала, что до последней секунды не желала верить незнакомцам из Бостона. Отчаянно надеялась, что все это окажется ложью. Что мать со смехом разуверит ее, докажет, что документы и фотографии подделаны, даст хоть какое-то объяснение… — Саманта! Но Сэм не могла вымолвить ни слова. Ее мир — уютный, налаженный мир, в котором она прожила тридцать пять лет, — разлетелся вдребезги. Сэм не знала, сколько времени прошло, прежде чем она вновь обрела дар речи. Мать сидела в кресле, прямая, как статуя, и бледная, как полотно. Глаза ее блестели от слез. Саманта догадывалась, что и сама сейчас выглядит немногим лучше. — Значит, Дэвид принял меры предосторожности, — словно эхо, повторила она. — А ты… Почему ты говоришь, что виновата во всем? Что ты сделала? — Встретилась со своей сестрой. Столько лет прошло… мне казалось, теперь мы в безопасности. С сестрой? Еще одна ложь: мать всегда уверяла, что у нее не осталось родственников. С трудом сдерживая гнев, Саманта достала из сумочки фотографии и бросила их на кофейный столик. — Взгляни на это! Мать так и впилась глазами в один из снимков — изображение взрослого Ника Мерритты. Она погладила снимок кончиками пальцев — легкий, ни с чем не сравнимый жест материнской ласки. Затем подняла на дочь полные слез глаза. — Пойми, я не могла поступить иначе! — Вот как? За тридцать пять лет ты не нашла времени рассказать мне правду! Боже мой, я так мечтала о брате… Голос Саманты дрогнул и прервался, а мать все смотрела на фотографию, словно не могла наглядеться. — Знаю, — хрипло ответила она наконец. — Но поверь мне: не было дня, когда бы я не вспоминала о нем. — Да неужели? — с сарказмом отозвалась Саманта. Боль и гнев разрывали ее сердце. — Так ты говоришь… этот человек… хочет тебя видеть? — Мой отец, — поправила Сэм, хотя эти слова холодным комом застряли у нее в горле. — Верно, в твоих жилах течет его кровь. Но больше ты ему ничем не обязана. Не езди, Саманта, прошу тебя! С этим человеком лучше не иметь ничего общего! — И Пэтси снова посмотрела на фотографию Николаса. Брата Саманты. — Меня звали Николь? — Я хотела, чтобы вы носили похожие имена, — со слабой улыбкой пояснила мать. — Имя Николь мне всегда нравилось. — Да… красивое имя. — В младенчестве ты была очаровательна… впрочем, об этом я тебе не раз рассказывала. — А мой брат? Он тоже был очаровательным младенцем? — Да, — сдавленно ответила мать. — Саманта… — Мы с ним любили друг друга? — продолжала Сэм, проклиная себя за жестокость, но не в силах остановиться. — Играли вместе? — Да. — Пэтси покорно вздохнула. — Как ты могла?! Как могла бросить родного сына? — У меня не было иного выхода, — ответила мать. — Чтобы вернуть мальчика, он готов был убить нас обеих. — Значит, ты выбирала между мной и им? И выбрала меня? По щекам матери заструились слезы. Но сейчас Сэм переполняла ярость, не оставлявшая места состраданию. Как она могла?! Отречься от сына, разлучить ее с братом… и теперь называть его не «Николас», не «мой сын», а «мальчик», словно какого-то чужого ребенка?! — Я должна его увидеть, — твердо сказала она. — Пола Мерритту? — В голосе матери звучал неподдельный ужас. — Моего брата. И, может быть… мистера Мерритту. — Несмотря на все, что только что узнала, Саманта не могла назвать Мерритту отцом — это слово в ее сознании ассоциировалось только с одним человеком — Дэвидом Кэрроллом. — Нет! — Почему? — Эти люди тебя уничтожат! — Как уничтожили тебя? — спросила Сэм, встретившись взглядом с матерью. — Они… пытались. — И ты оставила этим людям моего брата?! — Голос ее задрожал. — Сколько ему было, когда ты… ушла? — Восемь месяцев, — опустив голову, прошептала мать. — Но как же… у меня же есть свидетельство о рождении с папиным именем! — воскликнула вдруг Саманта, хватаясь за соломинку — словно эта бумага могла что-то изменить. — Дэвид все устроил, — ответила мать. — Вот как?.. Мой папа, герой войны? Я всегда знала, что у него много талантов, — но не подозревала, что он умел и документы подделывать! Мать вскинула голову. — Что бы ты ни думала обо мне, помни одно: твой отец — лучший из людей, каких я когда-либо встречала в жизни. — Но почему? Почему ты ничего мне не рассказала?! — О чем? Что твой родной отец — преступник, главарь мафии? Зачем ребенку это знать? — Ребенку, может быть, и незачем. Но я давно уже не ребенок. И имею право знать, кто я и откуда. Что, если бы я захотела выйти замуж, завести детей? Ведь нельзя рожать, не зная, какая у тебя наследственность! — Наверное, тогда бы я все рассказала. Но до сих пор ты замуж не собиралась, и… — А мой брат? — Сэм вздрогнула при мысли о том, с какой легкостью ее язык выговаривает эти два слова. — Неужели я не имела права знать, что… — Он для нас потерян, — безжизненным голосом ответила мать. — Каждый, кто вырос в этой семье, безнадежен. Сэм недоверчиво взглянула на нее. — А мой отец? Неужели ты ничего не заметила? Как же ты?.. — Вышла замуж за гангстера? — горько усмехнулась Пэтси. — Я была очень молодой. И очень бедной. Окончила школу с отличием и поступила на бесплатную вакансию в Чикагский университет. Познакомились мы в библиотеке. Пол учился там же — на юридическом, на последнем курсе. Он был старше большинства студентов. Красивый, обаятельный… Он вел себя со мной, как с принцессой. Мне казалось, что сбылись все мои мечты. Руки ее сжались в кулаки. — Я влюбилась. Влюбилась, понятия не имея, кто он, из какой семьи и что за человек. Едва он окончил курс, мы уехали в Лас-Вегас и поженились. В то время я не задумывалась о том, почему Пол не хотел устраивать свадебное торжество, почему не познакомил меня со своей семьей. Смутно догадывалась, что родные могут не одобрить его выбор, но не более того. Наш медовый месяц был прекрасным сном; но потом мы вернулись домой — и начался кошмар. Мы поселились в фамильном особняке Мерриттов, с семьей Пола. Мне сразу дали понять, что я здесь лишняя. Отец Пола не одобрял его выбор: Мерритты — итальянцы, католики, а я — англосаксонка и протестантка, да к тому же без гроша за душой. Но я любила Пола и старалась угодить его родным. А это означало прежде всего — не задавать вопросов. Я хотела работать учительницей, преподавать музыку или рисование — предметы, которые изучала в университете. Но Пол воспротивился. Я была беременна и поначалу думала, что он просто оберегает меня. Теперь я понимаю: это было не так. Он просто боялся, что до меня дойдут слухи о его семье. Под предлогом заботы о моем здоровье он превратил меня в пленницу. Скоро я поняла, что Мерритта — мафиозный клан. Пол клялся, что не принимает участия в делах семьи, и поначалу я ему верила. Но однажды я подслушала один разговор… То, что я узнала, привело меня в ужас. Но что мне было делать, куда идти? Я была беременна, без денег, без друзей, без единого родного человека — если не считать сестры, которая вырастила меня после смерти матери. Но у сестры была своя семья и свои проблемы. Кроме того, обратившись к ней, я могла навлечь на нее беду… Однако я точно знала одно: я не допущу, чтобы мой ребенок рос среди этих людей. Не имею права допустить. У Сэм голова шла кругом. Ее мать — и замужем за мафией 9 ! — А Николас… он знает о нас? — спросила Пэтси. — Те двое сказали, что нет. Мать вздрогнула и покачала головой. — Не езди к ним, Саманта. Ты не представляешь, что это за люди. Они способны на все. Саманта молчала, подавленная сумятицей собственных чувств. Ее все еще душил гнев — гнев на мать, которая столько лет скрывала от нее правду; но сквозь пелену ярости пробивалось пронзительное сострадание. Теперь многое в поведении Пэтси становилось для дочери понятным. Ясно, почему мать всегда была так осторожна. Почему они с отцом, несмотря на протесты маленькой Саманты, каждое утро отвозили ее в школу на машине и забирали после уроков. Почему в доме Кэрроллов была установлена сигнализация. Почему родители старательно учили Саманту запирать двери и окна, никогда не разговаривать с незнакомцами, а если кто-то попробует завести с ней разговор, бежать от него во все лопатки. И охотничий домик в лесу, возле озера, который Дэвид называл «нашей хижиной», «нашим тайным убежищем»… Да, теперь все становится понятным. Понятно, почему отец не разрешал Саманте приглашать в «хижину» друзей и даже рассказывать о ней кому-нибудь. «Это наше тайное место, — говорил он. — Как пещера Али-Бабы». Саманта не возражала — ей нравились тайны. Но теперь даже светлые воспоминания детства приобрели для нее иной, зловещий смысл… — Почему ты позвонила сестре? — спросила Сэм. — Я не виделась с ней больше тридцати лет — с тех пор, как уехала из Бостона. Во время войны Дэвид служил в войсках спецназа, ему случалось выполнять секретные задания. Он знал, как затеряться, чтобы тебя никто и никогда не нашел. Это он предупредил, чтобы я не вздумала связываться ни с кем из тех, кого знала в прежней жизни. Но после его смерти мне было так одиноко… Я не могла противиться желанию поговорить с сестрой. И позвонила ей, а потом, три недели назад, съездила к ней в гости. Прошло столько лет… Не могу поверить… Саманта вспомнила, что три недели назад мать действительно уезжала на выходные — как она объяснила, «к друзьям». И Сэм не насторожилась, хотя насторожиться следовало: впервые на ее памяти мать уезжала из города одна — если не считать деловых поездок в поисках полотен для галереи. — Я была уверена, что нам ничего не грозит! — простонала мать. По щекам ее двумя ручьями текли слезы. Сэм вздрогнула. Тридцать с лишним лет кто-то сидел в засаде, выжидая, когда Пэтси совершит ошибку. Подстерегая ее. — Не встречайся с ним! — прошептала мать. В глазах ее читалась отчаянная мольба. — Мы с тобой можем спрятаться, уехать отсюда. Сегодня же. В Мексику, или… — Снова бежать? — воскликнула Саманта. — А как же галерея? Наши друзья? — Саманта, ты не понимаешь! — Верно, не понимаю! Не понимаю, как могло случиться, что где-то живет мой брат-близнец, о котором я до вчерашнего дня даже не слышала! Что вся моя жизнь оказалась ложью! — Мы думали, так будет лучше. — Вы с Дэвидом? Кстати, а с ним ты как познакомилась? Мать тяжело сглотнула. — Я… наняла его. Знала, что Пол и его люди идут за нами по пятам, и попросила сестру найти надежного человека, который помог бы мне скрыться. Она посоветовала Дэвида. Ну а потом мы полюбили друг друга. В этом Саманта усомниться не могла — ей много раз случалось видеть, с какой любовью смотрят друг на друга отец и мать. И как же давил на плечи матери груз одиночества, если она решилась, нарушив собственные правила безопасности, встретиться с сестрой! Сэм ощутила укол вины: ей следовало быть внимательнее к матери, вовремя понять, что с ней происходит. — Расскажи мне о Поле Мерритте, — попросила она. Пэтси покачала головой. — Тридцать четыре года я старалась о нем забыть… — А… а мой брат? О нем ты вспоминала? — Каждый божий день, — сдавленным голосом прошептала мать. — Как же ты могла его бросить?! — Иного выхода не было. Я оставила его, чтобы сохранить тебя. Сэм подумала, что мать, должно быть, все тридцать четыре года повторяла про себя эту фразу, словно бесконечную молитву. — Спасти одного ребенка ценой другого? — У меня не было иного выхода, — повторила мать, и Саманте показалось, что она сама изо всех сил старается — и не может — поверить в собственные слова. Гнев ее отступил, сменившись пронзительной жалостью. До сих пор мать казалась Саманте сильной женщиной, всегда собранной, уверенной в себе и не склонной к сантиментам. Теперь она знала, какая бездна страдания таилась все эти годы за безупречным фасадом. — Возможно, Николас в спасении и не нуждался, — осторожно заметила она. — Он ведь мог унаследовать гены своего… нашего… отца. — При этих словах по коже у нее пробежали мурашки. — Когда ты вышла замуж за папу? — спросила она, чтобы сменить тему. — Тебе тогда был годик. Мы переехали сюда, сменили имена, получили новые документы. Купили галерею и начали новую жизнь. Перед глазами Сэм, как живой, встал человек, которого она все эти годы считала своим отцом. Все говорили, что они с Дэвидом очень похожи — оба рослые, сильные, спортивные, оба принимают жизнь такой, как она есть, и не боятся рисковать… — Дэвид хотел, чтобы я тебе все рассказала, — добавила мать. — Он считал, что рано или поздно они нас найдут и лучше, чтобы ты была к этому подготовлена. — Помолчав, она проговорила: — Что бы ты ни думала обо мне и о моем решении — умоляю тебя, не езди в Бостон! — Пол Мерритта мне не враг, — медленно ответила Саманта. Ей вспомнилась завуалированная угроза в адрес матери, но она решила, что об этом говорить не стоит. По крайней мере, пока. — Те двое сказали, что он разыскивал меня все эти годы. А вы с Дэвидом? Вы следили за жизнью Николаса? Или Дэвид ничего о нем не знал? — Он все знал, — тихо ответила мать, машинально коснувшись браслета на левой руке — браслета, который она никогда не снимала, который Сэм привыкла считать подарком Дэвида. Теперь она не была уверена и в этом. — Я хочу увидеть брата. И выяснить, чего хочет от меня Пол Мерритта. — Поколебавшись, она добавила: — Если он и вправду умирает, это мой единственный шанс… Шанс на что? Этого она и сама не знала. — Тогда я поеду с тобой, — сказала Пэтси, но в ее голосе Саманта ясно расслышала страх. — Нет, — твердо ответила она. — Это я должна сделать одна. А ты отправляйся в нашу хижину, пересиди эти дни там. — Но галерея… — За галереей присмотрят Хелен и Терри. — Нет. Я не стану прятаться там без тебя. Не хочу больше убегать. — Но почему ты убежала тогда? — не выдержала Сэм. — Были причины. Поверь мне, Саманта. Причины, о которых я пока рассказать не могу. Как-нибудь потом, позже. По плотно сжатым губам матери Сэм поняла, что иного ответа от нее не добьется. — Прошу тебя, Саманта, не уезжай! — снова взмолилась Пэтси. — Останься здесь — среди друзей, людей, которые тебя любят, и… — И — что? — Ничего. — Мать снова замкнулась в себе. Саманта чувствовала, что мать о чем-то умалчивает, но понимала, что сейчас не время давить на нее и добиваться правды. Достаточно уже и прозвучавших откровений. — Думаешь, он… он может причинить мне вред? Он. Пол Мерритта. Бостонский адвокат. Глава мафиой «семьи». Отец, которого она не знает. — Он на все способен, — тихо ответила мать. — Если бы он хотел что-то с нами сделать, давно бы сделал. Ему ведь известно, где мы. Я встречусь с ним, поговорю, и, возможно, он больше не будет нас беспокоить. — Ты не знаешь семью Мерритта. — Мать резко встала. — Пойду поставлю чайник. Чай в семье Кэрролл служил панацеей от всех бед. Но Саманта понимала: от того шквала, что обрушился на них с матерью, чаем не спасешься. Она пошла следом за Пэтси на кухню. — Мне кажется, тебе все же стоит пожить в нашем домике, пока я не вернусь. Не хочу, чтобы кто-то использовал тебя для давления на меня. — Сэм понимала, что такой довод подействует на мать сильнее, чем рассуждения о ее собственной безопасности. — Я не стану прятаться, пока ты идешь прямо в пасть к… — Они ясно дали понять, что не оставят меня в покое, — прервала ее Сэм. — Здесь не безопаснее, чем в Бостоне, а бегать и прятаться всю жизнь я не собираюсь. — Детка моя! — простонала мать. — Как я надеялась, что все это не коснется тебя! Как надеялась… Много лет прошло с тех пор, как Пэтси в последний раз называла Саманту «деткой». Мать и дочь крепко обнялись. В глазах у обеих стояли слезы. — Ты права, — проговорила наконец мать. — Если уж он решил… — Вдруг она вскинула голову: — Но мы можем спрятаться в хижине вдвоем! — А галерея? А наши дома?.. Рано или поздно он все равно нас разыщет. Я хочу встретиться с ним, поговорить и положить этому конец. Пэтси молча покачала головой. На лице ее матери отражался непреодолимый ужас, и Саманта решила сменить тему, чтобы хоть немного снять напряжение. — Тебя действительно звали Трейси? — спросила она. — Это имя стоит в свидетельстве о рождении. Мать закусила губу. — А девичья фамилия — Эдвардс? — Да, так и есть. Хотя давным-давно никто не звал меня этим именем. — Ты говорила о сестре… А какие-нибудь другие родственники у тебя есть? — Никого, кроме Сьюзен, — ответила Пэтси. — Она на восемь лет старше и вырастила меня после смерти матери. — И все эти годы ты с ней не виделась? — Нет. Если не считать той поездки три недели назад. Сэм невольно вздрогнула, подумав о том, какой ценой Пэтси заплатила за их безопасность. И все же ее обуревал гнев — уже не столько на мать, сколько на мир, в котором вся ее жизнь в одно мгновение рассыпалась, словно карточный домик. Идеальная семья, безоблачное существование в тихом маленьком городке — все это оказалось лишь декорацией, картонным фасадом, скрывающим пустоту. Саманте предстоит еще очень многое узнать, но она чувствовала, что продолжения «допроса» мать не выдержит. Позже. Быть может. Рано или поздно она найдет ответы на все свои вопросы. — Так ты спрячешься в хижине? — спросила она еще раз. Саманта знала, что найти охотничий домик очень нелегко даже для опытной ищейки. Он был приобретен на имя несуществующей фирмы; а налоги на него регулярно выплачивал личный адвокат Дэвида. Прежде Сэм не понимала, к чему такие предосторожности, видела в этом лишь чудачество отца, ревнивое желание оградить свою личную жизнь от посторонних глаз. Теперь она поняла, что причины были гораздо серьезнее. Устало вздохнув, Пэтси подняла глаза на дочь: — Когда ты выезжаешь? Это было признание поражения. Но, глядя в измученное, разом постаревшее лицо матери, Сэм больше не чувствовала ни гнева, ни радости от своей победы — лишь сострадание и глубокую печаль. — Через два дня. Надо кое-что доделать в галерее. — Я позвоню Хелен и попрошу ее присмотреть за галереей, — предложила мать. — И заберу с собой Сарси. — Лучше всего тебе завтра же уехать, — посоветовала Сэм. — Или… послушай, может быть, просто обратиться в полицию? При этих словах мать побелела, как мел. — Нет! — вырвалось у нее. Саманта уставилась на мать, как на сумасшедшую. Ей казалось, что ничто уже не сможет ее удивить, но этот ужас при упоминании о полиции… — Ни в коем случае, — проговорила мать, справившись с собой. — Нам не нужна огласка. Скандал погубит наш бизнес. А «семья»… — Это слово она произнесла так, что Сэм невольно вздрогнула. — В полицию мы пойдем, только если не останется другого выхода. На мгновение Саманту охватил ужас. Что она делает? Во что ввязывается? Что, если совершает роковую ошибку? Но она напомнила себе, что за много тысяч километров на восток, в Бостоне, живет ее брат-близнец, не подозревающий о ее существовании. И родной отец, которому осталось жить несколько месяцев. Она должна с ними встретиться. И дело не в угрозах незнакомцев. Просто бывают случаи, когда делаешь то, что должен, — потому что не можешь поступить иначе. 5 — Я еду с тобой! — объявила Терри. — Нет, — твердо ответила Сэм. — Я не должна никого в это впутывать. — Но я никогда не была в Бостоне. Всегда мечтала съездить, только не с кем было. — Помолчав, Терри добавила: — Ты же сказала, что остановишься в гостинице, а не… не у этих людей. Лучше, чтобы кто-то был рядом. Сэм не сразу решилась рассказать обо всем подруге. Несмотря на внешнюю открытость и общительность, она была довольно замкнутым человеком: свои радости, страхи и печали всегда предпочитала держать при себе. Но ей была необходима страховка — а Терри как-никак ее лучшая подруга, которая знает ее с детства. В этот вечер женщины, как обычно, встретились для утренней пробежки, а затем зашли перекусить в кафе. Здесь-то Сэм и рассказала свою историю. Разумеется, не всю: сказала лишь, что ее мать была замужем за человеком из Бостона, что теперь родной отец связался с ней и просит приехать, что мать его боится. Еще сказала, что, возможно — только возможно, — у нее есть брат. И она отправляется в Бостон, чтобы это выяснить. О криминальных связях семьи Мерритта Сэм не сказала ничего. Однако отдала Терри запечатанный пакет с двумя компакт-дисками: на одном — ее история, на другом — сведения о Мерритте, полученные из Интернета. — Береги их, — предупредила она. — Если со мной вдруг что-нибудь случится… — Послушай, ты меня пугаешь, — заметила Терри. — Этот твой родной отец — он что, такой дурной человек? Сэм пожала плечами: — Я о нем ничего толком не знаю. Но тебе же известна моя слабость к драматическим эффектам. Обожаю триллеры! Но Терри не улыбнулась в ответ. — Может быть, нужно… — Просто возьми диски и спрячь в безопасном месте. Терри покачала головой: — А я-то никогда не понимала, почему твои родители так тебя оберегают! Вот мои вообще за мной не следили — считали, что братья обо мне позаботятся. — Я всегда тебе завидовала, — вздохнула Саманта. — Подумать только — три брата! — Да, вот только они на меня всегда смотрели как на обузу. — Не выдумывай. Они притворялись. Говорят, все братья делают вид, что сестры для них обуза, а на самом деле в сестрах души не чают, — ответила Сэм. В собственном голосе она ясно расслышала мечтательные нотки. Терри повертела в руках фотографию Ника Мерритты. — Симпатичный. И волосы, и глаза у него твои. — Скорее, у меня — его. Он же старше. — И все же лучше, чтобы я поехала с тобой, — настаивала Терри. Саманте и самой так было бы спокойнее, однако у нее из головы не шло загадочное ограбление. Как и едва замаскированная угроза в адрес матери. Нет, она не вправе подвергать опасности посторонних. — Мне необходима твоя помощь здесь. Маму все это очень расстроило, она хочет уехать на несколько дней к друзьям, и за галереей некому присмотреть. Сэм была уверена, что этот довод сработает: Терри никогда не могла устоять, заслышав просьбу о помощи. Порой это качество подруги раздражало Саманту, но чаще — как сейчас — восхищало. — Ты думаешь, твоей маме грозит опасность? — Нет, но будет лучше, если она уедет — Поколебавшись, Саманта добавила: — Не сомневаюсь, она никому не рассказывала. Поэтому я и поделилась с тобой. Кто-то должен знать, что происходит. — И добавила с улыбкой: — Тем более у тебя есть Джейк… — У меня с Джейком ничего нет! — Но он тебе нравится. — Ну и что же? Я его не люблю, да и он меня, думаю, тоже. Просто старается позабыть Ширли. Оба мы никак не можем оправиться от прошлых неудач. Это чувство было Сэм знакомо. Сама она вот уже лет пятнадцать ждала своего рыцаря, но, пережив несколько неудачных романов, склонялась к мысли, что рыцари в наш век вышли из моды. Впрочем, сказать по правде, она и не искала как следует. Если в ее жизни появится мужчина, способный разглядеть в ней не только женщину, но и человека, равного себе, друга и товарища, — что ж, она будет рада. Не появится — и не надо. От одиночества она не умрет и уж точно не станет хвататься за первого же попавшегося мужика. — Э-эй! — прервала ее размышления Терри, помахав рукой у подруги перед носом. Сэм тряхнула головой, возвращаясь к насущным делам. — Нет, не думаю, что кто-то попытается причинить вред маме. В конце концов, они знают, где она живет, и давно могли бы что-то с ней сделать, если бы хотели, — добавила она, словно убеждая саму себя. — И все-таки лучше, чтобы рядом с ней был надежный человек. — Подумать только — твоя мама… — Терри недоверчиво покачала головой. — Знаю. Мне самой трудно поверить, — согласилась Сэм. — Но мама по-настоящему напугана — а ты сама знаешь, ее не так-то легко напугать. — Может быть, боится, что родной отец настроит тебя против нее? — Ну, это, положим, не удастся… — Тогда чего же она боится? Сэм пожала плечами, и Терри внимательно посмотрела ей в глаза. — Почувствуешь хоть малейшую опасность — бросай все и езжай домой. — Непременно, — ответила Сэм. — Я тебя знаю, ты любишь рисковать! — Только когда знаю, что у меня есть шансы. Не беспокойся, я понимаю разницу между восхождением на опасный склон и знакомством с опасными людьми. Но Терри, кажется, ее слова не слишком-то успокоили. — Я буду держать с тобой связь, — заверила ее Сэм. — Учти, если пропадешь, я тут же подниму тревогу. Когда Сэм распрощалась с подругой, было всего восемь утра, однако она не сомневалась — вчерашние визитеры уже на ногах. Так и оказалось: их автомобиль стоял на подъездной дорожке у ее дома. — Не слишком-то умно с вашей стороны, — заметила она, подойдя к водительской дверце. — Наша полиция не любит подозрительных типов, разъезжающих на подозрительных машинах. Томми усмехнулся и вышел из машины. — Уверен, вы бы подобрали для копов подходящее объяснение. — Напрасно вы так уверены. Томми проигнорировал ее колкость. — Так что же, вы едете? — Не сегодня. В пятницу. И сама оплачиваю перелет. Он не стал спорить. — Каким самолетом? Мы встретим вас в аэропорту. — Не нужно. Я остановлюсь в гостинице. И встречусь с… с мистером Мерриттой в субботу. — Мистеру Мерритте это не понравится. — Таковы мои условия. Я хочу сперва увидеться со своим… с Николасом. — А ваша мать? — Моя мать здесь ни при чем. Запомните: она во всей этой истории не участвует. Если хотите, чтобы я куда-то ехала, оставьте ее в покое. И имейте в виду: если я узнаю, что с ней что-нибудь — хоть что-нибудь! — случилось, немедленно пойду в полицию и все расскажу. — Не беспокойтесь, ваша мать в полной безопасности… Пока. Опять угроза — на этот раз не замаскированная. — Я говорю серьезно, — нахмурилась Сэм. — Вы ее защищаете? А ведь она лгала вам всю жизнь. И отравила всю жизнь мистеру Мерритте. Он много лет искал свою маленькую девочку… — Я давно уже не маленькая, — сухо ответила Саманта, — и уж точно не его девочка. Томми пожал плечами — Я запишу вам его адрес. — Не нужно. Адрес я нашла в Интернете. Как и многое другое. — Вижу, сообразительности вам не занимать, — усмехнулся Томми. — Что ж, увидимся в субботу. А если вы не появитесь — придется нам вернуться. — Она прилетает в пятницу, — проговорил Нейт. Его переполняло радостное возбуждение. Наконец-то удастся пробраться в эту семейку и, если повезет, выведать ее грязные тайны! — Итак, мы ставим на темную лошадку, — заметил Грей. — Но дело того стоит. Сам посуди: вокруг умирающего главы гангстерского клана толпятся наследнички, готовые глотку друг другу перервать из-за его миллионов, — и тут появляется давно потерянная дочь! — Да, я ей не завидую. — Если она не провела все эти годы в пустыне, — заметил Нейт, барабаня пальцами по столу, — то не может не знать, что ее папаша — гангстер. А значит, либо охотится за его состоянием, либо попросту не слишком умна. Так или иначе мы сможем использовать ее в своих интересах. — Ты, Нейт, циник, особенно когда заходит речь о семействе Мерритта. Да, ты о них знаешь все, потому что много лет их выслеживал. Но она-то всю жизнь прожила в Колорадо и ничего не слышала об этой семье. И потом, девушка внезапно узнала, что у нее есть брат. Естественно, она хочет с ним познакомиться. Нейт пожал плечами: — Она — Мерритта. Как и ее братец. — У нас по-прежнему нет доказательств, что Николас Меррит участвует в семейном бизнесе, — заметил Грей. — А я в этом не сомневаюсь. Его компания ведет международную торговлю — идеальное прикрытие для отмывания «грязных» денег. Он вырос в этой семье и если бы вправду хотел с ней порвать — уехал бы туда, где его никто не знает, и начал новую жизнь на новом месте. По крайней мере, не брал бы у родственников льготные кредиты! — Нейт откинулся в кресле. — Может быть, у нашего начальства доказательства имеются, но Меррита прикрывают как важного свидетеля? Грей вздохнул. Оба они хорошо знали практику, при которой уличенных преступников не привлекают к ответственности, надеясь через них выйти на более крупную рыбу. Знали и не одобряли, ибо из-за этой практики слишком много негодяев оставалось безнаказанными. — Если так, начальство не даст нам его тронуть. — Мы можем найти такие улики, что они не отвертятся. — Даже не думай, Нейт. Никто из семейства Мерритта не стоит того, чтобы из-за него рисковать карьерой. — Для меня — стоит. — Да и едва ли тебе удастся что-то накопать на Николаса. Ведь ты много лет глаз с него не спускаешь. — Он умнее прочих, но едва ли честнее. Грей покачал головой. — Ладно. Остается вопрос: как нам вычислить эту блудную дочь, прежде чем до нее доберутся новоявленные родственнички? — Мы знаем, что она вылетает из Колорадо в пятницу. Значит, будем проверять все рейсы из Денвера. Начиная с сегодняшнего вечера. — Но у нас нет людей! Или ты хочешь посвятить в наш план еще кого-то? — Нет, — резко ответил Нейт. — Телефоны прослушиваем только мы двое — пусть все и остается между нами. — Он вывел на экран компьютера расписание полетов из Денвера в Бостон и распечатал его. — Два беспосадочных перелета в день: один сегодня вечером, и еще два — завтра. — И еще целая куча рейсов с пересадками, — заметил Грей, заглянув ему через плечо. — Ограничимся беспересадочными, — ответил Нейт. — У нее не так много времени — надо ведь еще добраться до Денвера. — Слишком уж много предположений. А что, если она полетит не из Денвера? — Звонки, которые мы засекли, шли из северной части Колорадо. Ближайший аэропорт — в Денвере. — Ну, хорошо. Но как же мы ее узнаем? — Будем надеяться, что она похожа на отца или на брата. Или что люди Мерритты будут ее сопровождать. — Ладно, возьму на себя завтрашний утренний рейс, — сдаваясь, проворчал Грей. — А я — вечерние. — Нейт сложил расписание и сунул его в карман. — На всякий случай начну с сегодняшнего дня. — И что мы будем делать, если обнаружим ее? — поинтересовался Грей. — Она ведь никаких законов не нарушала. — Если увидишь ее — сразу звони мне. Может быть, нам удастся уговорить ее сотрудничать. Грей поднял бровь. — С твоим-то обаянием — не сомневаюсь. — Иди ты к черту! — проворчал Нейт. Он прекрасно знал, что обаяния лишен начисто: коллеги и начальство — особенно начальство — недолюбливали его за излишнюю прямоту и упорство в достижении своих целей. Однако эти качества, не самые полезные для восхождения по карьерной лестнице, помогали ловить преступников — а Нейта ничто больше и не интересовало. — А если мы ее упустим? — спросил Грей. — Тогда установим слежку за домом Мерритты. — Думаешь, она согласится нам помогать? — Если она законопослушная гражданка — должна согласиться — Брось, Нейт! Много ли законопослушных граждан шпионит за своими родными? — Во всяком случае, попробовать стоит, — пожал плечами Нейт. — Даже если она охотница за деньгами или просто дура? — усмехнулся Грей. — И то, и другое мы можем обратить себе на пользу, — невозмутимо отозвался Нейт. — И шефу ничего не скажем? — Нет. Сначала поговорим с ней. — Ему это не понравится. Нейт снова пожал плечами. — Пока что рассказывать не о чем. Так, ведем разработку, проверяем кое-какие версии. — Эх, старина, дождешься ты, что нас обоих отсюда вышвырнут! — ухмыльнулся Грей. — Ты сам знаешь, мы вот уже несколько лет не двигаемся с места. И тебя это грузит не меньше, чем меня. — Возможно, но я из-за этого не теряю сон и аппетит. Не то что ты. Нейт промолчал — ответить было нечего. Он и сам знал, что не сможет спать спокойно, пока хоть кто-то из семейства Мерритта гуляет на свободе. — Опять проверка! — воскликнул Кэл Уайт, врываясь в кабинет Ника Меррита. — Они уже в офисе! — Маклин? — Держу пари, именно он за этим стоит. Но говорят — обычная проверка. — Пять аудиторских проверок за пять лет — и все «обычные»! — Ник с трудом сдерживал гнев. — Прости, Кэл. — За что тебе извиняться? Ты меня с самого начала предупреждал. — Надо было нам организовать дело где-нибудь в другом месте. Я тебе это тоже с самого начала предлагал. — В другом месте мы не получили бы льготных кредитов. — Я предпочел бы ничем не быть обязанным своей семейке, — горько усмехнулся Ник. — Да ладно тебе! Кредит мы выплатили сполна, так что теперь ничем никому не обязаны. — Верно. Еще бы проклятые федералы оставили нас в покое! Каждая такая проверка выбивает нас из колеи на несколько месяцев. Кэл устало опустился в кресло и водрузил ноги на стол. — Ничего они не найдут. — С Маклина станется что-нибудь нам подбросить — Пожалуй… — протянул Кэл. Нейтан Маклин появлялся в офисе Ника всего дважды, но оставил о себе самое неприятное впечатление. Он даже не скрывал, что подозревает главу компании во всех смертных грехах и твердо намерен засадить его за решетку. Оба они знали, что Маклин уже несколько раз пытался установить «жучки» на телефонных линиях компании, но до сих пор ему этого сделать не позволяли. — Все из-за моего отца, — с горечью заметил Ник. — Слишком много ходит о нем слухов. А теперь еще эта болезнь… Родственнички меня уже обхаживают: каждый надеется, что я приму его сторону в будущей драке за власть. Никому не верится, что я не желаю иметь со всем этим ничего общего. — С тобой кто-нибудь говорил? Ты мне об этом еще не рассказывал, — нахмурил брови Кэл. — На этой неделе тетка пригласила меня с ней пообедать. В первый раз за пять лет. А вчера позвонил дядя Вик — тоже хочет встретиться. — Ты пойдешь? — Чтобы дать федералам новый материал на себя? Да пошли они к черту! Эх, бросить бы все да улететь в отпуск — куда-нибудь в Южные моря… — А меня оставишь на растерзание налоговым инспекторам? Ник сам понимал, что никогда этого не сделает. Кэл — талантливый изобретатель, золотая голова, мозг и душа их предприятия — совершенно не умел общаться с властями. Представители закона его пугали — хотя, бог свидетель, причин бояться у него было куда меньше, чем у самого Ника. Они познакомились в армии много лет назад. Ник поступил на службу, выражая таким образом свой протест давлению отца, Кэл — потому, что для парня из бедной семьи это был единственный способ получить образование. Оба пошли по медицинской части. Ник был старше и до армии успел два года отучиться в колледже; срок его службы уже подходил к концу, когда разразилась война в Персидском заливе. На фронте Ник и Кэл крепко сдружились и после армии вместе поступили в университет по льготной программе для ветеранов. Кэл специализировался по инженерии, Ник — по менеджменту. Окончив учебу, они организовали собственное дело — разработку и производство медицинского оборудования. Логичнее всего было заниматься таким бизнесом именно в Бостоне — городе всемирно известного медицинского института и множества больниц. Здесь было гораздо легче найти консультантов и получить финансирование. И все-таки поначалу Ник колебался, понимая, что его имя может многих отпугнуть. Однако бежать от родных или скрывать свое происхождение ему казалось унизительным. И потом, он любил Бостон. Любил старые дома, дышащие очарованием истории, любил море, бьющееся о причал, и свою яхту. И не хотел покидать все это лишь потому, что его угораздило родиться в семье Мерритта. Тогда, много лет назад, ему казалось, что в Бостоне хватит места всем — и ему, и его родным, и федералам. Однако в последнее время ему все чаше хотелось бежать отсюда куда подальше… лучше всего — на другую планету. Зазвонил телефон, и Ник снял трубку. — Меррит слушает. — Здравствуй, Ник. — Здравствуй, — моментально напрягшись, ответил Ник. — Поужинай с нами в субботу вечером. — Не могу. У меня другие планы. — Ник, это важно. У меня для тебя сюрприз. — Староват я для сюрпризов. Ты из дома звонишь? — Какая разница? Я звоню своему сыну. Ты что-то имеешь против? Разницы никакой, если не считать того, что домашний телефон отца наверняка прослушивается. Черт! Единственный способ побыстрее закончить разговор — согласиться. — Когда? — Около шести. — Ладно, приду. Пока. — Твой отец? — поинтересовался Кэл. Ник пожал плечами: — Обычный ежемесячный визит. Черт возьми, Кэл, он умирает! — Да я ничего и не сказал. — Ты никогда ничего не говоришь. Ты же у нас святой. — Скажи об этом Дженет. — Она и так знает, — усмехнулся Ник. Он завидовал Кэлу: ему определенно повезло с женой. Красавицей Дженет не назовешь, но она умна, энергична, всегда весела, а главное — душа у нее, как и у самого Кэла, щедрая и благородная. — Что ж, — проговорил Ник, — пора предупредить о проверке Рассела. Пусть и он порадуется вместе с нами. Самолет вылетел из Денвера с большим опозданием; Саманта подозревала, что не доберется до Бостона раньше одиннадцати вечера. Однако это был единственный на сегодня беспосадочный перелет, а тратить время на пересадки ей не хотелось. И в аэропорту, и в самолете Саманта внимательно сле дила за окружающими, готовая встрепенуться при малейшем подозрении. Она понимала, что перегибает палку, но в данной ситуации лучше было перестраховаться. Стюардесса объявила о взлете, Сэм откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Десять минут спустя, когда самолет набрал высоту и по радио передали разрешение пользоваться электронными приборами, Саманта раскрыла ноутбук, чтобы еще раз взглянуть на фотографии отца. На том снимке, что передали ей двое «гонцов», Пол Мерритта был молод и на редкость хорош собой: статный красавец с орлиным профилем, настоящий мужчина, защитник своей семьи. На последних фотографиях, найденных Самантой в Интернете, он отяжелел и расплылся, лицо покрылось морщинами — но все так же завораживал пристальный взгляд его темных глаз. Саманта жалела, что не расспросила мать подробнее, не выяснила, что же заставило ее бежать из дома. Может быть, Мерритта ее бил? Издевался над ней? Впрочем, о таком мать едва ли рассказала бы — она гордая женщина. Что же напугало ее так, что она бежала без оглядки, бросив сына? И почему она — Саманта — так рвется раскрыть эту мрачную тайну? Как правило, раз приняв решение, Саманта в этом не раскаивалась. Но теперь ее одолевали сомнения. Что, если она совершает ужасную ошибку? Может быть, обратиться в полицию? В ФБР? Но что она им скажет? Попросит защиты от умирающего отца, который хочет увидеть дочь? Саманта тяжело вздохнула. Она зашла слишком далеко, нет смысла поворачивать назад. Решено: она увидится с отцом и попросит его оставить мать в покое. Если он предпринял столько усилий, чтобы ее разыскать, то, наверно, не откажется выполнить ее единственную просьбу. А возможно, ей удастся уговорить брата встретиться с матерью — и тем облегчить горе и чувство вины, терзавшие бедную женщину все эти годы… И все же Сэм не могла сдержать дрожь волнения. Она предчувствовала: эта поездка изменит всю ее жизнь. Изменит ли к лучшему — или превратит в ад? 6 Выйдя из самолета в бостонском аэропорту Логан, Саманта первым делом огляделась в поисках «встречающих», но тут же сообразила, что к трапу посторонних не пускают. Ее не отпускало беспокойство. Двое «гонцов» уверяли, что не имеют никакого отношения к ограблению. Но кто же тогда? Совпадение? Верится с трудом. Но если они говорят правду, выходит, ее преследует кто-то еще? У входа в аэропорт Саманта заметила нескольких человек — должно быть, они сошли с самолета раньше ее или ожидали прибытия. Внимание ее привлек высокий худощавый мужчина, небрежно облокотившийся на стойку справочной службы. Он не отрывал взгляда от двух женщин, идущих впереди нее. «Дамский угодник», — с усмешкой сказала себе Саманта. Но незнакомец не был похож на ловеласа. Несмотря на небрежную позу, в его мускулистой фигуре чувствовалась недюжинная сила и энергия. Лицо — некрасивое, все словно из углов, но выразительное и притягивающее взгляд. Взлохмаченные светлые волосы, пронзительный взгляд зеленых глаз… Что-то подсказало Саманте: небрежность этого человека напускная. На самом деле ничто не ускользает от его пронзительного взора. Он настороже… возможно, всегда настороже. Взгляды их встретились — странное чувство на миг охватило Саманту. Чувство узнавания, какой-то неопределимой близости. Сердце ее замерло на миг, а затем забилось часто-часто. Незнакомец смотрел на нее так, что трудно было отвести взгляд. Что-то в этом человеке властно притягивало ее — сила… безжалостность… одиночество… Но самое странное — казалось, он точно так же не может отвести взгляд от нее. Тряхнув головой, Саманта поудобнее перехватила сумочку. Когда она вновь подняла глаза, незнакомец, повернувшись к ней в профиль, задавал какой-то вопрос служащей аэропорта. Саманта покачала головой. Похоже, это уже паранойя: ей уже чудится невесть что, еще немного — и не миновать галлюцинаций. — Эй, красотка! — послышался сзади хриплый голос. Саманта обернулась. Перед ней стоял один из пассажиров — тот, что сидел напротив и при посадке предложил помочь ей занести в самолет сумку. Обычный парень с простоватой добродушной физиономией. Сэм холодно улыбнулась — обычно от такой улыбки навязчивых ухажеров как ветром сдувало. Но непрошеный Ромео не понял намека. — Тебя, похоже, никто не ждет, — заговорил он, непринужденно положив руку ей на плечо и дыхнув в лицо запахом виски. — Такой красавице опасно бродить ночью одной. Может, поедем в город вместе? Сэм терпеть не могла пьяных. — Нет, благодарю вас, — холодно ответила она, освобождаясь от его руки. — Меня встречают. Это была ложь, но парень, кажется, поверил. — Ладно, хоть до багажного-то можно проводить? — проворчал он и поплелся за ней следом. Саманта перевела взгляд на незнакомца. Тот скользил глазами по пассажирам; на нее он больше не обращал внимания. «Нечего воображать всякие глупости», — сказала себе Сэм. Должно быть, он какой-нибудь коммивояжер, из тех, что всю жизнь проводят в самолетах да в отелях. Такие люди зачастую любят разглядывать незнакомцев, с которыми их сводят странствия, и гадать, кто они и откуда. Вот и все. И это ровно ничего не значит. Повернув к багажному отделению, Саманта заметила, что незадачливый ухажер по-прежнему тащится за ней по пятам. Что ж, устраивать сцену незачем — достаточно зайти в первый попавшийся туалет. Едва ли подвыпивший Ромео станет караулить ее у дверей. Обернувшись, Сэм заметила, что незнакомец, обративший на себя ее внимание, стоит на прежнем месте: теперь он говорил по сотовому телефону. Пиджак на нем был расстегнут, серые брюки измяты, галстук съехал набок; Саманта вдруг догадалась, что в аэропорту он уже не первый час и, должно быть, сильно устал. Однако, несмотря на это, от него исходила завораживающая энергия, а пронзительные зеленые глаза его, казалось, ничего не упускали. Снова с некоторым усилием оторвав от него взгляд, Сэм увидела, что ее ухажер, видимо, сообразив наконец, что ему ничего не светит, обогнал ее и двинулся своим путем. Только сейчас, вздохнув с облегчением, Саманта почувствовала, как напряжена была все это время. До чего же тяжело постоянно быть настороже, подозревать всех вокруг! А мать так прожила тридцать с лишним лет… В багажном отделении задерживаться было незачем: весь багаж Саманта сложила в сумку на колесиках и взяла с собой в самолет. Платье и несколько смен белья. Много вещей ей было не нужно — она ведь не собиралась здесь задерживаться. Саманта уже направлялась к выходу, как вдруг что-то словно толкнуло ее, заставив оглянуться. Через зал к ней быстрым шагом направлялся зеленоглазый незнакомец; в каждом движении его читалась энергия и решимость, пронзительный взгляд не отрывался от нее. А с другой стороны — тоже к ней — направлялись двое людей, которых она никогда раньше не видела. Без багажа, даже без портфелей или сумок в руках. На Томми и его напарника они были совсем не похожи, однако что-то подсказало Саманте: это люди той же породы. И двигались они прямо к ней. Саманте стало страшно. Она бросила взгляд на застекленные двери, за которыми виднелась остановка автобуса. Возле нее выстроилась очередь. Где же стоянка такси? Должна быть где-то неподалеку, и в такой час, наверно, очереди не будет… Или, может быть, броситься к светловолосому незнакомцу с пронзительными глазами, попросить о помощи?.. Но тут, словно прочтя ее мысли, зеленоглазый незнакомец вдруг изменил направление и двинулся наперерез тем двоим, как будто старался отрезать их от Саманты. Вздор! Опять у нее разыгралось воображение! Как бы там ни было, он поможет ей оторваться от преследования. Мысленно поблагодарив незнакомца, Сэм бросилась к выходу. Она не бежала, чтобы не привлекать к себе внимания, но шла так быстро, как только могла, подхватив сумку на колесиках. На ходу Саманта вертела головой, высматривая полицейских, служащих аэропорта — хоть каких-нибудь людей в форме! Но вокруг не было никого, кроме равнодушных усталых пассажиров. Запретив себе оглядываться, она шла все быстрее. Неведомый прежде всепоглощающий страх гнал ее вперед. — Стойте! — послышался крик сзади. Саманта распахнула дверь и вылетела на улицу. Уже за дверью она обернулась. Светловолосый незнакомец преградил путь одному из ее преследователей, другой вертел головой, высматривая ее. Наконец заметил и — теперь уже сомнений не было — бросился за ней. — Мисс, у вас какие-то проблемы? — послышался голос у нее над ухом. Саманта обернулась. Слава богу! Полицейский! Но что ему сказать? Меня преследуют какие-то люди, потому что я дочь босса мафии? — Мне показалось, что за мной гонятся, — проговорила она, переводя дух. В этот миг из здания донесся женский крик. Полицейский оглянулся, а Саманта заметила напротив здания стоянку такси. Отлично! Надо отсюда убираться — и как можно скорее! — Не беспокойтесь, со мной уже все в порядке, — заверила она полицейского. — Просто переутомилась, вот и почудилось… — Сверкнув улыбкой, она подхватила сумку и бросилась к ближайшему свободному такси. Распахнув дверцу и почти упав на сиденье, Саманта протянула таксисту пятидесятидолларовую бумажку. — Поезжайте! — приказала она. — И, пожалуйста, скорее! Таксист изумленно воззрился на нее, но через мгновение, которое показалось Саманте вечностью, нажал на газ. Нейтан Маклин готов был надавать себе тумаков. Почему он не подошел к ней сразу?! Поначалу ему показалось, что эта высокая темноволосая женщина прилетела не одна; слишком поздно он сообразил, что ее «спутник» — просто навязчивый ухажер, от которого она пытается избавиться. Маклин искал одинокую женщину, а не влюбленную пару, поэтому он заставил себя забыть о странном влечении, которое на секунду испытал к этой незнакомке, и переключить внимание на других пассажиров. А когда он спохватился, было уже поздно. Черт побери, как неудачно, что не удалось раздобыть фотографию! Единственная известная родственница Трейси Мерритты — сестра — как назло, куда-то уехала, а звонки ее детям ничего не дали. Оказалось, что они считают тетку давно умершей, никаких документов у них нет. Будь у Нейта чуть побольше времени… Но как найти иголку в стоге сена? Как разыскать человека, о котором известно лишь, что он живет где-то на севере Колорадо? К сожалению, звонки по сотовому были слишком коротки и не позволили установить местоположение точнее. И Томми Камда был осторожен: никаких названий, никаких описаний, никаких имен. Никаких следов. Похоже, Трейси Мерритта сумела замаскироваться на совесть. Одна, без помощи профессионала, она бы этого не сделала. И все-таки какой же он идиот! Ни с того ни с сего вообразил, что эта женщина никак не может быть дочерью Мерритты — а все из-за того странного чувства, что охватило его, когда они встретились взглядами. А ведь у нее такие же темные волосы, синие глаза, высокая стройная фигура, очень напоминающая фигуру Ника… Черт побери! Осознав свою ошибку, Нейт поспешил за ней и увидел ее уже в багажном отделении. Словно почувствовав его присутствие, она обернулась — и в следующий миг побледнела, заметив, что, кроме Нейта, ее преследуют еще двое. Одного из них Нейт знал. Наемный убийца. Не принадлежит ни к одной из мафиозных «семей», работает на заказ. Двое мужчин приближались к Саманте — и явно не для того, чтобы спросить, как прошел полет. Нейт действовал инстинктивно. Он бросился убийце наперерез, чтобы дать женщине скрыться. Краем глаза он увидел, что она заметила опасность и пустилась бежать. Убийца, которому он преградил дорогу, выхватил нож; другой обогнул его и бросился в погоню за женщиной. Кто-то из пассажиров вскрикнул, заметив лезвие ножа. Нейт отступил на шаг и пригнулся, чтобы избежать удара. Но спутник убийцы что-то крикнул своему товарищу, и тот тоже помчался к выходу. Нейт бросился за ними, но на пути у него вырос полицейский с револьвером в руке. Несколько минут прошло, прежде чем такси покинуло территорию аэропорта, и страх Саманты немного утих. — Куда теперь, леди? — поинтересовался таксист. Куда ехать, Сэм не знала. Ей было ясно одно: в отеле, где у нее заказан номер, появляться не стоит. Кто эти люди? Что им от нее нужно? Почему от них исходит такое ощущение угрозы и почему в светловолосом незнакомце (с которым, судя по всему, тоже лучше не шутить) она никакой опасности для себя не почувствовала? «Иди в полицию!» — умолял ее внутренний голос. Но Сэм хорошо помнила, какой ужас отразился на лице матери, когда она заговорила о полиции. Но почему? То, что мать боится мафии, — понятно; но почему она скрывается от закона? Сэм взглянула на часы. Почти полночь. В Колорадо сейчас всего десять вечера; однако она чувствовала такое изнеможение, словно целую ночь провела без сна. Перед глазами стоял светловолосый незнакомец. Кто он? Что знает о ней? Чего от нее хочет? И кто были те двое? Наемники Пола Мерритты? — Так куда едем, леди? — поторопил ее таксист. — Знаете какой-нибудь хороший и недорогой отель? — У вас что, не заказан номер? — Нет, — поколебавшись, ответила Сэм. По дороге Саманту не оставляла тревога. То она взглядывала в зеркало заднего вида — не едет ли кто за ними следом; то, сообразив, что напрасно доверила свою безопасность незнакомому водителю, пыталась прочесть на идентификационной карточке неразборчиво написанную фамилию. Наконец такси остановилось у гостиницы. Порывшись в кармане, Сэм расплатилась с водителем и вошла в отель. В холле было почти пусто. Саманта поднялась на лифте на десятый этаж, затем спустилась вниз на другом лифте и вышла через боковой выход. Такой прием она видела в кино; там он всегда срабатывал. Посмотрим, сработает ли в жизни. Саманта, не сходи сума. У тебя паранойя. Жизнь — не кино и не детективный роман. Она прошла через автостоянку, вышла на улицу и направилась к центру города. Пройдя мимо двух отелей, остановилась у третьего. Выглядел он не слишком элегантно, но Саманта решила, что это к лучшему. Она заплатила за ночь, положила пятьдесят долларов на депозит и зарегистрировалась под именем Элис Картер. Войдя наконец в номер, Сэм заперла дверь, включила воду в ванной и принялась распаковывать вещи. Очень хотелось позвонить матери, но она подумала, что отсюда звонить не стоит. И тем более нельзя рассказывать, что с ней произошло. Мать придет в ужас и бросится в Бостон, чтобы защитить дочь, а этого допускать нельзя. В конце концов, пока даже непонятно, надо ли Саманте защищаться и от чего именно. Возможно, никто за ней и не гнался. Возможно, у нее просто разыгралось воображение. Саманта наполнила ванну и опустилась в горячую воду, с наслаждением ощущая, как расслабляется ее усталое тело. Однако в голове неотступно теснились вопросы. Кто эти люди? Чего от нее хотят? Наемники ее… ее отца (это слово она даже мысленно произносила с запинкой)? Но если он хочет увидеть дочь, если для этого вызвал ее в Бостон, с какой стати ему причинять ей вред? Какая-то бессмыслица. А если не он, то кто? Кто может знать ее тайну? Кому она может мешать? Столько вопросов — и ни одного ответа… Саманта долго нежилась в ванне, смывая с себя ощущения растерянности, уязвимости, страха. Она никогда не боялась жизни, никогда не воспринимала себя как жертву. Никогда. И не собирается начинать сейчас. В эту ночь Сэм почти не сомкнула глаз. На рассвете она проснулась от кошмара и, с полчаса поворочавшись в постели, поняла, что заснуть ей больше не удастся. Одевшись, она собрала вещи и расплатилась по счету. Задерживаться в отеле не стоило: если ее преследователи начнут искать женщину, остановившуюся в отеле без предварительного заказа номера и заплатившую наличными, непременно выйдут на нее. Она решила оставить сумку в камере хранения и позвонить из автомата Нику Мерриту. А там будь что будет. Саманта позавтракала в кафе, едва ли не каждую минуту взглядывая на часы. Дождавшись девяти, она расплатилась по счету, вышла из кафе и, пройдя несколько кварталов, вошла в большое офисное здание, в холле которого наверняка должен быть телефон-автомат. Набрав номер, найденный в Интернете, она, к своему удивлению, услышала не автоответчик с длинным перечислением услуг, а живой голос секретаря. — Соедините с мистером Мерритом, пожалуйста, — попросила Саманта, очень надеясь, что голос у нее не дрожит. — Простите, кто его спрашивает? Сэм ощутила, как к горлу подступает тошнота. — Саманта Кэрролл. — Могу я узнать, по какому вопросу? — По личному. Это семейное дело. Через несколько секунд в трубке послышался мужской голос — глубокий и звучный: — Меррит слушает. — Это Николас Меррит? — Сэм почувствовала, что ее не держат ноги; еще несколько секунд — и она рухнет прямо на пол — Да, — коротко ответил он. — Вы сказали, что звоните по семейному делу? — Вы когда-нибудь слышали о Трейси Эдвардс? В трубке долго молчали. Затем мужчина резко, почти грубо спросил: — Кто вы такая, черт побери? Что вам нужно? Сэм сделала глубокий вдох. — Меня зовут Саманта. Трейси Эдвардс — моя мать… и, как я понимаю, ваша. Я родилась в Бостоне пятнадцатого августа 1967 года, — торопливо добавила она. — Не знаю, кто вы такая и чего хотите добиться, но моя мать умерла много лет назад, — все так же резко ответил Ник. — Если это какое-то мошенничество… — Нет! — воскликнула Саманта. — Выслушайте меня, пожалуйста! Мне ничего от вас не нужно. Пол Мерритта прислал ко мне своих людей, чтобы сообщить, что… что он — мой отец, а вы — мой брат. Брат-близнец. Пол просил передать, что умирает и хочет меня видеть. Молчание. Что ж, по крайней мере, он не бросает трубку. — Эти люди показали мне свидетельства о рождении и фотографии, — поспешила объяснить Саманта. — И попросили приехать в Бостон. Встреча с… с мистером Мерриттой назначена на сегодняшний вечер. Но сначала я бы хотела увидеться с вами. — Моя мать и сестра погибли, — без выражения произнес голос в трубке. Саманта чувствовала, что Ник сейчас повесит трубку, и не могла его винить — сама она на его месте, скорее всего, поступила бы так же. — Пожалуйста, взгляните на документы, которые я привезла с собой — взмолилась она. — Мне нужно знать, правда ли это! — Послушайте, мисс… как вас там? — Саманта Кэрролл. Но теперь мне сказали, что настоящее мое имя — Николь Мерритта. Я живу в Колорадо. Понимаю, что вы сейчас чувствуете, когда я только узнала об этом, я тоже была потрясена. Да что там — я и сейчас потрясена! Но я очень хочу знать правду. — Похоже, кто-то над вами подшутил, — после долгого молчания произнес Ник. — И очень жестоко. — Вы знаете человека по имени Томми? Около пятидесяти, высокий, широкоплечий, носит «Ролекс». Он — один из тех, кто говорил со мной от имени Пола Мерритты. В трубке послышалось приглушенное проклятие. Затем Ник глухо спросил: — Чего вы хотите? — Правды. Больше ничего. Моя жизнь вполне устроена: я просто хочу знать, правда ли, что у меня есть брат. — Моя сестра погибла в автокатастрофе вместе с матерью, — пробормотал он, и на этот раз Сэм различила в его голосе явственную растерянность. Сердце ее отчаянно забилось. Ник знал, что у него была сестра, и все это время считал ее мертвой! Нетрудно представить, какие чувства сейчас владеют им! Шок, потрясение, нежелание верить. Гнев придет потом. — Я знаю, что вы сейчас чувствуете, — повторила она. — Я чувствовала то же самое. Да и сейчас… Но ваш отец сам связался со мной. Я об этом не просила. — Если это обман… — Ник оборвал себя: — Где вы хотите встретиться? Саманте вспомнился небольшой рыбный ресторан, мимо котброго она проходила несколько минут назад. — Может быть, в «Лачуге моряка»? — предложила она. — Это… — Я знаю, где это. В два часа дня. В это время там не слишком людно. Как я вас узнаю? — Я сама вас узнаю, — ответила она. — По фотографии. — Буду ждать у дверей, — пообещал Ник. — Но предупреждаю: если вы не та, за кого себя выдаете, — лучше не появляйтесь. 7 Зайдя в туалет в офисном здании возле ресторана, Саманта бросила на себя последний взгляд в зеркало. Несколько часов она бродила по Бостону, так и не зайдя в отель и не переодевшись перед встречей с братом. На ней была коралловая блузка с длинными рукавами, легкие брюки, черные босоножки, шейный платок. Для Горячих Ключей — изысканный наряд, для Бостона — едва ли. А для встречи с братом, которого не видела много лет? Однако платье осталось в отеле, а возвращаться туда Сэм не хотела. Из предосторожности — возможно, излишней. Она боялась, что там ее будут ждать. Паранойя? Быть может. Но, как говорится, «если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят». Саманта взглянула на часы. Без двадцати два. Проверив в сумочке фотографии и свидетельства, она сделала глубокий вдох и вышла из своего убежища — навстречу судьбе. На улицах было полно народу: одни идут на обеденный перерыв, другие прогуливаются по магазинам. Многолюдность города заставила Саманту еще острее ощутить свое одиночество. Он, как и обещал, ждал ее в дверях ресторана. Даже если бы Сэм не видела фотографии, она узнала бы его из тысячи. Лицо, в котором, словно в чуть кривоватом зеркале, странно отразились ее собственные черты. Синие глаза, темные, почти черные, с легким рыжеватым оттенком волосы. Взгляды их встретились. Ощущение было внезапным и острым, словно удар ножом: может быть, только сейчас Саманта в полной мере ощутила реальность происходящего. Все ее чувства кричали: да, это он. Ее брат. Встретившись с ней взглядом, Ник мгновенно напрягся; взгляд его словно заледенел. Он протянул ей руку — но тут же отдернул. — Мисс Кэрролл? Саманта кивнула, догадываясь, что сама пожирает его глазами так же, как и он ее. Ник потряс головой, как будто отгоняя галлюцинацию. Затем, опомнившись, кивком подозвал метрдотеля. Мгновенно нашелся столик, хотя в этот обеденный час ресторан был переполнен. Когда они сели, Ник долго молчал, не сводя с Саманты пристального непроницаемого взгляда. — Действительно, сходство есть, — заметил он наконец. — Но черные волосы и синие глаза — не такая уж редкость. Им нетрудно было бы подобрать похожую женщину. — Кому — «им»? Уголки губ Ника изогнулись, но это выражение едва ли заслуживало названия улыбки. — «Семье», — пожав плечами, пояснил он. Опустив глаза, Сэм заметила, что рука его, сжимающая бокал с водой, побелела. Этот человек явно чувствовал гораздо больше, чем хотел показать: в нем ощущалось страшное напряжение… и скрытый гнев. — Я понимаю ваши чувства, — в который раз повторила она. — Сначала — неверие, невозможность поверить. Затем — ярость. Чувствуешь себя обманутой, преданной… — В горле у нее пересохло, и Саманта потянулась за водой, но тут же отдернула руку. Рука у нее дрожала, а Мерриту незачем это было видеть. — Я тоже долго не могла поверить. — Почему же поверили? — Потому что мать все подтвердила. Но главное… Если бы вы видели, как она об этом рассказывала. Мне пришлось буквально вытягивать из нее каждое слово, и такого горя, такой скорби я у нее никогда не видела… даже после смерти отца. Он уставился на нее немигающим взглядом, и Саманта поняла, что надо объяснить. — Человека, которого я привыкла считать своим отцом. Мать вышла за него замуж после того, как… — Саманта вдруг заметила, что машинально комкает салфетку, и поспешно положила ее на стол. — После того, как бросила отца и меня, — угрюмо закончил Ник. — Вы это хотели сказать? Честно говоря, моя версия привлекательнее. — Какая «ваша версия»? — То, что рассказывали мне. Что мои мать и сестра погибли в автокатастрофе. Сэм закусила губу Жесткие, даже жестокие слова — но она его понимала. Трудно даже представить, что чувствует человек, внезапно узнавший, что мать, которую он потерял ребенком, не умерла, как он все это время думал, а попросту бросила его и ушла, не оглядываясь. — Простите, — неловко пробормотала она. — Вам-то за что извиняться? Вы здесь ни при чем. Если, конечно, все это правда. Саманта не нашла что ответить. — И что же она вам рассказала? — бесстрастно поинтересовался он. — Что у меня был брат-близнец, что она была замужем за Полом Мерриттой и вынуждена была бежать, чтобы спасти… — Она остановилась. — Чтобы спасти вас? — Ник холодно усмехнулся. — Что ж, теперь мы знаем, кого из своих детей она любила сильнее. Если, конечно, все это правда. Опять это «если»! Но Саманта его не винила. Она молча достала из сумочки фотоснимки и свидетельство о рождении, положила на стол и подтолкнула к нему. Ник внимательно просмотрел все бумаги: лицо его осталось непроницаемым. — Мне этого недостаточно, — заявил он. — Я поверю, только когда увижу результаты генетического теста. Лицо его — красивое, чеканное, словно лицо полководца на старинной монете — застыло, как маска; губы сурово сжались, глаза отпугивали ледяным холодом. Саманта догадывалась, что он сейчас чувствует. Она сама так и не привыкла к тому, что у нее есть брат, что ее мать была замужем за гангстером, а ему только предстоит свыкнуться с мыслью, что мать бросила его во младенчестве. — Не думаю, что у матери был выбор, кого взять с собой, — проговорила она, желая хоть немного смягчить его невидимую, но ясно ощущаемую боль. — Если бы она могла спасти обоих, то, конечно… — Я договорюсь о проведении теста, — перебил он ее. — Завтрашнее утро вас устроит? — Конечно, — ответила она. — Мне тоже нужно подтверждение. За этим я сюда и приехала. На самом деле она уже получила подтверждение, которого так желала. Но тот путь, который она проделала, Нику только предстоит. Саманта потянулась за документами, но Ник накрыл их рукой. — Я хотел бы оставить их у себя. На какое-то время. «Хочет сделать копии», — поняла Саманта. Что ж, сама она первым делом скопировала все бумаги. Как видно, осторожность у них — черта семейная. У столика появился официант. Саманта заказала рыбу, Ник — бифштекс. С уверенностью, до которой ей самой было далеко, он выбрал бутылку вина — как подозревала Саманта, очень дорогого. — Что же дальше? — спросила она. — Понятия не имею, — холодно ответил Ник, пододвигая к себе бумаги. — Зачем вы приехали? Вы знаете, кто такой мой отец? — Читала о нем кое-что в Интернете. Статьи в бостонских газетах. — Она смело встретила его взгляд. — Я уже сказала вам, зачем приехала. Чтобы узнать правду. Чтобы увидеть вас. С самого детства меня преследовало смутное чувство потери, и теперь я хочу знать, что именно я потеряла. В его непроницаемых глазах блеснуло какое-то чувство — блеснуло и тут же погасло. Саманта не стала спрашивать, чувствует ли он то же самое: Ник пока был явно не готов отвечать на такие интимные вопросы. — Он действительно гангстер? — спросила она вместо этого. — Крестный отец… Не знаю, как это называется. — Так пишут в газетах, — чуть приподняв бровь, ответил Ник. — И федералы думают так же. — Я не всегда верю всему, что пишут в газетах. — Очень разумно с вашей стороны. — Он бросил на нее еще один долгий взгляд. — И все же трудно поверить, что вы приехали сюда без всякого… без всяких мыслей о возможном наследстве. — Я не богата, мистер Меррит, — с достоинством ответила Саманта, — но и не бедна. У меня собственное дело, которое я люблю. И чужие деньги мне не нужны, тем более — грязные деньги. Я их не возьму, даже если предложат. — Значит, вы в нашей семье белая ворона, — усмехнулся он. — А кто еще может претендовать на наследство? — Двое дядюшек, тетушка, кузены и мой сводный брат. Саманта уставилась на него во все глаза. Господи, еще один брат?! — Сводный? — пробормотала она. — Джордж. Впрочем, сам он предпочитает имя Джордже. Сын любовницы моего отца. Я никогда не понимал, почему он на ней не женится. Теперь думаю: может быть, не хотел оказаться в тюрьме за двоеженство? — По губам его скользнула загадочная усмешка. — Если отец знал, что его жена жива, он мог опасаться, что она вдруг объявится. И у него будут неприятности. Федералы любят такие фокусы. Ни за что серьезное привлечь не могут — так упекут за решетку за какую-нибудь ерунду, вроде невыплаты налогов или езды на красный свет, а уж двоеженство — такой подарок для них! Если отец знал, что его жена жива… Не «моя мать» — «его жена». Однако Ник впервые признал, что вся эта история может быть правдой. Сэм прикрыла глаза. Почему-то ей казалось, что мать разведена с Полом Мерриттой. Но если нет… Снова бросив взгляд на Ника, она заметила, что он не сводит с нее пристальных темных глаз. Лицо его было все таким же холодным и непроницаемым. Ну почему у нее не получается так же скрывать свои чувства? Впрочем, едва ли Ник сейчас испытывает такое же потрясение. Он-то ведь не знает Пэтси Кэрролл — добропорядочную гражданку, безупречную жену и мать, известную в Горячих Ключах своими строгими правилами и уважением к закону… — Джордж? Его имя я в газетах не встречала, — сменила тему Саманта. — Он носит фамилию матери. О неприкосновенности его частной жизни отец позаботился. Не то что о моей. — Вы часто с ним видитесь? — С отцом? Не чаще, чем считаю необходимым. — Я обещала прийти к нему завтра. Может быть, пойдем вместе? Он удивленно взглянул на нее. — Разве вас не Томми привезет? — Я сказала ему, что приду сама. Хочу иметь возможность уйти, когда пожелаю. В его непроницаемых глазах на миг мелькнуло восхищение. — На такси поедете? — Пока не знаю. Может быть, арендую машину… — Где вы остановились? — спросил он вдруг. Сэм не ответила, и он добавил: — Или это секрет? Так оно и было. В том числе и для нее самой — Сэм так и не знала ни названия, ни адреса отеля, где остались ее вещи. — Так вы пойдете со мной? — повторила она. — Отцу это не понравится. Вы его не знаете, он не терпит, когда что-нибудь решают за него. Саманта пожала плечами. — Я тоже привыкла все решать сама. Он оплатил мне билет на самолет, но я отказалась. Заплатила за себя сама и вылетела тогда, когда мне, а не ему, было удобно. — Очко в вашу пользу, — заметил Меррит, подняв бокал. Сарказм? Одобрение? Трудно сказать, чего она ожидала, — но только не этой холодной отстраненности. Ник вел себя как посторонний наблюдатель. Однако по едва уловимому напряжению в его позе, по тому, как порой дергался мускул на щеке, Саманта догадывалась: он чувствует гораздо больше, чем хочет выказать. Сэм сжала руки под столом. Черт бы побрал этот его самоконтроль! Ей нужны чувства — любые, пусть гнев, пусть неприязнь, только не этот ледяной холод! Почему он ей не доверяет? Зачем отталкивает? Не следовало ей сюда приезжать. Все это ошибка. Ужасная ошибка. Тридцать четыре года они ничего не знали друг о друге: разумеется, они — чужие друг другу люди. И все же Сэм ждала чего-то. Чего? Она и сама не знала. — Вы служили в армии? — поинтересовалась она как можно более непринужденным тоном. — Вижу, вы и обо мне кое-что разузнали, — сухо усмехнулся Ник. — Все, что смогла найти, — честно ответила она. — И не боитесь? — А что, следует? — Хотите знать мое мнение? Что ж, я скажу, что вам следует делать. Собрать вещички и как можно скорее бежать назад, в Колорадо. — Это не ответ. Он пожал плечами: — Меня бояться незачем. Вот «семья» — другое дело. Эти слова он произнес совершенно спокойно, и Сэм не поняла, что это — предупреждение, угроза или просто констатация факта. — Расскажите мне о Поле Мерритте, — попросила она, решив повременить с опасными расспросами. — Он вас очарует с первого взгляда. Несмотря на то, что стар, очень болен и находится под следствием. — Помолчав, Ник добавил: — Имейте в виду: как только вы ступите на порог его дома, сразу попадете в число подозреваемых. — Что вы хотите сказать? — Фэбээровцы перевернут вашу жизнь вверх дном. Вцепятся в вас, словно гончие в затравленного зверя, и уже не оставят в покое. — Как случилось с вами? Он горько рассмеялся. — Послушайте моего совета: не проверяйте это на собственном опыте. Садитесь на следующий рейс в Денвер и возвращайтесь… откуда вы там прибыли. — Из Горячих Ключей, — подсказала она. — Ну, и зачем вы мне это сказали? — усмехнулся он. — А почему бы и не сказать? Это не тайна. Ваш отец уже знает, где я живу, и те двое, что ко мне приезжали, — тоже. — Если вас угораздило родиться в семье Мерритта, учитесь держать язык за зубами. — Даже с другим Мерриттой? — попыталась улыбнуться Саманта. Только сейчас до нее начали доходить предупреждения Ника. «Попадете в число подозреваемых…», «Фэбээровцы перевернут вашу жизнь вверх дном…» Саманта и прежде догадывалась, что огласка может повредить ее бизнесу, но такое ей и в голову не приходило… — Что, начинаете понимать? — заметил Ник, не сводивший с нее глаз. Саманта скомкала в кулаке салфетку и швырнула на стол. Как же она устала взвешивать каждое свое слово, контролировать каждое движение, следить за каждым проявлением эмоций в себе и в окружающих! — Те двое, что явились ко мне в галерею, о моих чувствах не заботились. Они вывалили на меня эту новость и не поскупились на едва завуалированные угрозы — на случай, если я стану им противоречить. Потом кто-то вломился ко мне в дом, ударил меня по голове и скрылся. — Сэм с трудом перевела дыхание. — Уже здесь, в аэропорту, меня преследовали какие-то люди. Я зарегистрировалась в отеле под чужим именем. Сегодня с самого утра брожу по городу, высматривая бандитов, убийц или уж не знаю, кого еще, кто может на меня напасть. Моя жизнь уже перевернулась вверх дном, понимаете? — Она пригвоздила его к месту свирепым взглядом. — Я приехала, чтобы увидеть брата! И еще — чтобы объяснить мистеру Мерритте, что не собираюсь плясать под его дудку! — Вас преследовали в аэропорту? — удивленно переспросил Ник. — Что за люди? Опишите их. — Сначала я заметила одного. Он стоял у терминала, как будто ожидал прибывающего самолета. Внимательно рассматривал пассажиров. Я заметила, что он обратил особое внимание на меня. Потом последовал за мной в багажное отделение, и тут появились двое других… — Этот первый — как он выглядел? — прервал ее Николас. — Высокий, худощавый. Светловолосый. — Глаза зеленые? Она кивнула. — Вы его знаете? — Обернитесь. Саманта обернулась — и встретилась взглядом с зелеными глазами таинственного незнакомца. Все в том же мятом сером костюме, он сидел за стойкой бара. Увидев, что она его заметила, он коротко улыбнулся и приветственно поднял бокал. С трудом оторвав от него взгляд, Саманта повернулась к Нику. — Он вошел через несколько минут после нас, — объяснил тот. — Должно быть, следил за мной. Или за вами. — Кто он такой? — Ублюдок, — коротко ответил Ник. — Настоящий ублюдок. В первый раз за их встречу он выказал какие-то чувства — и от ненависти, которая звучала в его голосе, у Саманты мороз пробежал по коже. — Что ему от меня нужно? Ник горько усмехнулся: — Поздравляю, вы на крючке у ФБР. Этого человека зовут Маклин, он федерал. Вот уже пять лет гоняется за семьей Мерритта. Много раз пытался уничтожить мое дело. И с вами постарается сделать то же самое. Держитесь от него подальше. — Но я думала… — пробормотала Саманта, поражаясь охватившему ее чувству острого, болезненного разочарования. — Он же спас мне жизнь! Те люди… он задержал их и дал мне убежать… — Возможно, это был просто спектакль, — сухо заметил Ник. — Одна из его игр. Мы с отцом не слишком-то близки, но одно могу вам сказать точно: раз уж вы приехали сюда, его люди вас не тронут. И люди из других «семей» — тоже. У них свой кодекс чести. И его никто не осмелится нарушить. — А тот грабитель, что забрался ко мне в дом? Ограбление в его кодекс чести не входит? — саркастически заметила Саманта. — Я не знаю, кто это был. Я в дела отца никогда не лез и теперь не собираюсь. И вы, если у вас есть хоть капля разума, тоже не станете совать нос куда не следует. Сэм с трудом подавила в себе желание обернуться. Фэбээровец с зелеными глазами не шел из ее мыслей. И вдруг тот, о ком она думала, сам оказался у их столика. — Представь меня даме, Меррит, — обратился он к Нику. — Иди к черту. От фэбээровца исходила та же завораживающая, бьющая через край энергия, что и вчера ночью. Однако теперь в его зеленых глазах, устремленных на Ника, читалась откровенная ненависть. — Меня зовут Нейтан Маклин, — заговорил он неожиданно мягко, повернувшись к Саманте и протянув ей руку. — Сожалею, что прошлой ночью не успел представиться. Саманта пожала его руку — и вздрогнула. Ее как будто пронизало током. В глазах Нейтана мелькнуло удивление. Неужели и он это почувствовал? — Тебя сюда не звали! — с угрозой в голосе произнес Ник. — Знаешь, что бывает за приставание к людям в общественных местах? — Не слышал, чтобы леди попросила меня уйти. Казалось, сам воздух накалился от неприкрытой вражды между двумя мужчинами. Сэм поняла: если она не примет сторону брата — может потерять его навсегда. — Пожалуйста, уходите, — сухо сказала она. — Вы напрасно отказываетесь выслушать меня. Мы могли бы вас защитить. — Мне не нужна защита. — Вот как? — Он перевел взгляд на Ника. — А как насчет тех двоих, что гнались за вами в аэропорту? — Хватит! — прервал его Ник. — Побереги свои грязные приемы для других, Маклин. Например, для моих партнеров, которых ты запугиваешь, бездоказательно уверяя, что они сотрудничают с гангстером. — О да, конечно, ты не гангстер — всего лишь отмываешь деньги своего папаши! — отозвался Маклин. Снова повернувшись к Саманте, он протянул ей визитную карточку. — Никаких грязных приемов, мисс Кэрролл. Все было всерьез. И один из тех парней, что шли за вами следом, — наемный убийца. Так что, если надумаете… Пораженная неприкрытой злобой, которую питали друг к другу эти двое, Саманта едва воспринимала его слова. Маклин положил карточку на стол рядом с ней. — Вы, мисс Кэрролл, попали в дурное общество. Как только сами это поймете — звоните, не раздумывая. С этими словами он развернулся и зашагал к бару. Ник проводил его взглядом. Лицо его было по-прежнему бесстрастно, но глаза сверкали яростью. — Прошу прощения, — произнес он. — Я вас предупреждал. Саманта почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она никогда в жизни не нарушала законов и привыкла с уважением относиться к хранителям правопорядка. В Горячих Ключах у нее даже были друзья среди местных полицейских… Кажется, только теперь она по-настоящему осознала, как непоправимо изменилась ее жизнь. Читать о мафии в газетах — одно дело, и совсем другое — знать, что главарь мафии — твой отец. А агент ФБР — один из тех, кого она привыкла считать героями, — твой противник. — Ему нельзя доверять, — проговорил ее брат. — Он на все готов, чтобы уничтожить «семью». — Почему? — Черт его знает. Но он преследует нас с таким рвением, словно для него это вопрос жизни и смерти. — Откуда вы знаете? — У «семьи» в ФБР свои источники информации. — Я не это имела в виду. Откуда вы знаете, если не участвуете в… в делах «семьи»? — понизив голос, спросила Саманта. — Я вырос в «семье». Отец готовил из меня своего наследника. И сейчас я время от времени бываю у него в доме и слышу разговоры. Саманта молчала, подавленная всем происшедшим. Вся ее жизнь перевернулась вверх тормашками: агент ФБР утверждает, что встреча с отцом грозит ей бедой, брат уверяет, что этот агент ослеплен ненавистью и замышляет против нее зло… Кому верить? — Держитесь от него подальше, — повторил Ник Меррит. — Хотите меня запугать? — с вызовом спросила Саманта. — Не думаю, что вас легко запугать. Похоже, я вас недооценил. Вы, пожалуй, еще заставите федералов побегать. Холодность, раздражение, сухая ирония… А чего ты ждала, Саманта? Что он раскроет тебе объятия? Наемный убийца… Этим словам агента она почему-то поверила сразу, хотя, видит бог, предпочла бы не верить. Страшно сознавать, что кто-то заплатил за твою смерть. Это означает безумную ненависть — или холодный расчет. Саманта тряхнула головой, стараясь отделаться от странного чувства, которое вызвал фэбээровец. Загадочное ощущение близости, мурашки по спине от его прикосновения… Господи, кому же верить? Нет, если нужно выбирать между братом и незнакомцем — она выберет брата. — Так вы мне не ответили. Пойдете со мной к… к мистеру Мерритте — А если я не соглашусь, вы повернетесь и улетите домой? — Нет. — Значит, твердо решили открыть ящик Пандоры? — И выпустить все зло, которое там прячется, — вы это имеете в виду? — Зло уже на свободе, — мрачно ответил он. — Зло — это ваш отец? Несколько секунд Ник молчал, задумчиво вертя в руках бокал вина. — Сами решите, — ответил он наконец. — Если храбрости хватит. Еще одно предупреждение… С каждой минутой Саманту охватывало все более острое разочарование. Она ожидала недоверия, гнева, растерянности — чего угодно, только не этого ледяного бесстрастия! И еще этот агент Маклин с его предостережениями… Саманте очень хотелось обернуться, чтобы посмотреть, не ушел ли он, но она понимала, что этого лучше не делать. Ник, должно быть, прочел ее мысли: глаза его блеснули иронической усмешкой. — Только что ушел, — произнес он. — Должно быть, ждет снаружи, чтобы проследить за вами. Или за мной. Усталость в его голосе подсказала Саманте, что он говорит правду. Так и есть: она попала «в число подозреваемых». Ник ее предупредил. Как до этого предупреждала мать, но Сэм ее не послушала. Сама, по собственной воле она оставила солнечную поляну, на которой прожила всю жизнь, и вступила в сумеречный мир двусмысленностей, скрытых угроз и колеблющихся теней… 8 — Возвращайтесь домой, Саманта. Здесь вам делать нечего. Холодный голос Ника вернул ее к реальности. — Знаете, очень хочется так и сделать, — призналась она. — Вернуться в Колорадо. Любимая работа, друзья, леса и горы… простая, здоровая жизнь. И никаких теней за спиной. — Так уезжайте! — Боюсь, что тени не оставят меня в покое, — ответила она. — Ваш отец нашел меня, теперь я и в собственном доме не чувствую себя в безопасности. — Так теперь он — мой отец? — язвительно откликнулся Ник. — Не забывайте: вы приехали сюда по своей воле. Так не пеняйте на других. Откуда эта злость в его голосе? Может быть, оттого, что он почувствовал ее желание обернуться и снова встретиться глазами с агентом Маклином? Ощутил, что она не разделяет его неприязнь к фэбээровцу? Что по каким-то, непонятным ей самой причинам готова ему довериться? — Не я открыла ящик Пандоры, — холодно ответила Сэм. — Я никого не просила приезжать за мной в Горячие Ключи. Не просила вламываться ко мне в дом и бить меня по голове. И сюда я приехала, во-первых, для того, чтобы положить всему этому конец, а во-вторых, чтобы увидеть вас и узнать… — Узнать, найдется ли у нас что-то общее? — снова закончил он за нее, пожал плечами. — Вряд ли. Даже если вы действительно моя сестра — мы не виделись тридцать четыре года. Говорят, влияние среды сильнее генов, а среда у нас с вами была совсем разная. Серьезно, поезжайте домой. Забудьте обо всем, продолжайте жить своей жизнью. «Простой и здоровой». — Думаете, мне позволят забыть? — Не знаю. Но это лучше, чем оставаться здесь, под обстрелом. — Кто же станет «стрелять»? — О, не сомневайтесь, найдется много охотников. ФБР. Члены «семьи», которые увидят в вас соперницу. Другие «семьи», которые давно точат зубы на богатство и влияние Мерритта. Теперь, когда отец при смерти… — Почему же вы сами не сбежали? — Чертовски хороший вопрос, — задумчиво ответил Ник. — Сам задавал его себе, наверно, сотню раз. Не хочу. Просто не хочу бежать из родного города. Как-то это… слишком уж унизительно. — А вы упрямый! — улыбнулась Саманта. Впервые он улыбнулся в ответ: — Да, есть немного. А про вас и спрашивать не стоит, верно? В первый раз за этот разговор он позволил себе на секунду опустить забрало. — Расскажите мне о… о семье. — В буквальном смысле или в переносном? Юмор висельника! Саманта выдавила из себя улыбку. — Пока — в буквальном. — О Джордже я уже упоминал, — начал Ник. — Он надеется стать наследником старика. — Старика? — Так я его называю. «Это слово можно произнести по-разному», — подумала Саманта. Обычно, когда сын говорит об отце: «Мой старик», — в его словах звучит грубоватая нежность. Но в голосе Ника никакой нежности не было и в помине. — Почему бы не называть его просто отцом? Ник молча поднял бровь, и Саманта сообразила, что этого вопроса задавать не стоило. — А другие? — Еще есть Анна, моя кузина. Живет у нас с тех пор, как ее отец погиб в перестрелке. Она — вице-президент Фонда Мерритта. Раздает деньги детским приютам, замаливает наши грехи, — добавил он с циничной усмешкой. — Роза, ее мать. Двое моих дядей с женами. — И все? — Это те, с кем вам, возможно, придется иметь дело. Если останетесь. Кроме них, еще полно всякой родни, но это те, кто имеет значение. — Для кого? — Для старика. Для семьи. — А вы имеете значение? Для отца, для семьи? — Вам следовало бы в полиции работать. — В его устах эти слова прозвучали отнюдь не комплиментом. — Мама тоже так говорит… — Саманта осеклась, увидев, как вмиг окаменело его лицо. — Простите. — Вам извиняться не за что, — ответил он. — Вы никому не навредили. Пока. — Пока? — Ваше появление вызовет бурю, в этом можете не сомневаться. Если уж я о вас не знал, значит, ничего не знают и остальные. И, будьте уверены, знакомство с вами их не обрадует. — Я для них — не соперница. Мне ничего не нужно. — А почему вы считаете, что они должны вам верить? — поинтересовался Ник, не сводя с нее внимательных непроницаемых глаз. — А вы мне верите? — Не знаю, — помолчав, ответил он. — С чего бы? Я ведь не знаю, что вы за человек. И не знаю… что за женщина вас воспитывала. Саманта нахмурилась. Может быть, рассказать ему, что люди его отца угрожали матери? Но, по совести сказать, она боялась его реакции — точнее, ее отсутствия. — В конце концов, — добавил он сурово, — вы же приехали сюда. — Я объяснила, зачем приехала. Чтобы увидеть брата. На миг его лицо смягчилось, но тут же приобрело прежние каменные очертания. — У нас с вами нет ничего общего, — холодно ответил он. — Простите, но я к вам ничего не чувствую. Однако глаза его — на миг, всего на краткий миг — признались в другом. Какое-то неопределимое чувство мелькнуло в них и тут же погасло. Или, может быть, она обманывает себя? Приписывает Нику собственные чувства? Острая боль одиночества охватила Саманту. Неужели ей так и не суждено найти в этом холодном незнакомце брата, о котором она мечтала всю жизнь? Но она понимала, что давить на него не стоит, и поспешно сменила тему: — Как вы думаете, зачем я ему понадобилась? — Бог его знает. Старик любит играть людьми. Сталкивать их и смотреть, кто чего стоит. Наступила пауза. Саманта молчала, анализируя свои противоречивые ощущения. Несмотря на холодный прием со стороны Ника Меррита, несмотря на то, что он не оправдал ее ожиданий, этот сумрачный красавец ей нравился. В нем чувствовался ум, независимость, незаурядная внутренняя сила и еще… надежность. Наверное, у него есть свои темные тайны, скорее всего, он может быть опасным противником… но не для нее. Почему-то в этом Сэм не сомневалась. Наконец Ник прервал молчание. — Я поеду с вами завтра, — заявил он. — Но перед этим встретимся у врача и сдадим кровь для генетического теста. — Хорошо, — кивнула Сэм. — Вы, кажется, верите во все это и без тестов? — Да. Хотя понимаю, почему не верите вы. — Я не верю ничему, в чем замешан мой отец. Я уже, кажется, говорил вам, что он с детства готовил из меня наследника. Посылал в военные школы, чтобы «закалить характер». Но не ожидал, что я брошу колледж и пойду служить. — Легкая усмешка скользнула по его губам. — На какие только хитрости он не пускался, чтобы вернуть меня домой! Но я сказал: «Хватит. Больше не позволю собой манипулировать». А теперь он, возможно, собирается использовать вас. — Каким образом? Для чего? — Черт меня побери, если знаю! Но он — прирожденный манипулятор. Держу пари, у него на уме что-то такое, до чего никому из нас в жизни не додуматься. Саманта все ждала, когда же Ник начнет задавать вопросы о матери, когда проявит к ней хоть какой-то интерес. Но он старательно избегал этой темы, словно опасался потерять самообладание. Что ж, его можно было понять. Они оказались в неравном положении. У нее было счастливое детство, любящие родители, мирная и радостная жизнь. У него? Детство без материнской ласки. Отец-гангстер. Военные школы… Однако, судя по всему, он преуспел в жизни. Выглядит если не счастливым, то, по крайней мере, вполне уверенным в себе. — Вы не женаты? — С моими-то родственничками? Ни одна порядочная женщина не согласится войти в такое семейство. А непорядочные мне самому не нужны. Он бросил взгляд на ее руку без кольца. — Я никогда не была замужем, — улыбнулась Саманта. — Ищу прекрасного принца, а его все нет и нет. — Здесь вы прекрасных принцев не встретите, — заметил он. Саманта допила свой бокал. Вино в самом деле оказалось отличное. — Хотите узнать что-нибудь еще? Он бросил на нее сумрачный взгляд. — Подождем результатов теста. — Что ж, это, по крайней мере, честно. Спасибо, что согласились со мной встретиться. — Вы позволите проводить вас до отеля? — По правде говоря, — поколебавшись, ответила Саманта, — я еще не знаю, где сегодня буду ночевать. — Как это? — удивился Ник. — Прошлой ночью, сбежав из аэропорта, я хотела оторваться от преследования. Выбрала первую попавшуюся гостиницу, зарегистрировалась на чужое имя, а утром выписалась. Мои вещи сейчас лежат в камере хранения. Ник изумленно покачал головой, потом медленно, словно нехотя улыбнулся. — Почему же вы не позвонили старику? — Хотела сперва увидеться с вами. — Зачем? — Надеялась услышать от вас правду. — И какой правды вы ждали? Хотели услышать, что старик — самый обычный бизнесмен? Что я помнил вас и тосковал по вас все эти годы? Вы хоть понимали, что правда может оказаться совсем не такой, как вы надеетесь? — Еще как понимала! — с чувством ответила Саманта. — А ваша мать? Что она думает об этой вашей авантюре? — Она умоляла меня не ездить. — Разумная женщина, — зло усмехнувшись, заметил он. — Вам стоило ее послушаться. «Возможно, он прав», — подумала Саманта. — Теперь о том, где вам жить, — деловито сказал Ник. — Я знаю один отель, небольшой, но первоклассный. Там я обычно устраиваю клиентов, приезжающих на переговоры. Сделаю заказ на имя мисс Коннор, нашего делового партнера. Сэм долго смотрела на него, размышляя, что ответить. Она всегда стремилась к независимости. Но голос разума твердил, что на этот раз она ввязалась в опасную игру и в одиночку ей едва ли удастся скрыться от своих таинственных преследователей — кто бы они ни были. И что Николасу Мерриту, кажется, можно доверять. — Спасибо, — ответила она наконец. — Я согласна. Впервые за весь разговор он улыбнулся по-настоящему — широкой открытой улыбкой. — Как? Неужели мне не придется вас уламывать? — После всего, что я пережила вчера и сегодня, — не придется. Ник достал сотовый телефон и, набрав номер, бросил несколько слов в трубку. Закончив разговор, он убрал телефон и повернулся к ней. — Вы сказали, вас преследовали двое мужчин. Как они выглядели? — Оба высокие, крупные. Один — очень светлый блондин с голубыми глазами. Другой темноволосый. Может быть, ваш отец хотел… — Нет, — отрезал Ник. — Он пригласил вас сюда — значит, не станет причинять вам вред. Впрочем, возможно, он послал этих людей, чтобы они защищали вас? — Что-то они были не слишком похожи на защитников, — вздрогнув, ответила Саманта. — Дайте мне квитанцию из камеры хранения. Я пошлю человека за вашим багажом и распоряжусь, чтобы его незаметно для посторонних глаз доставили в отель. — А я? Как вы меня туда доставите? — Через десять минут к запасному выходу из ресторана подъедет мой шофер. Он умеет распознавать слежку и уходить от нее. Ею последние слова не слишком понравились Сэм, но отступать было поздно. Ник подписал счет и расплатился кредитной карточкой. Наступило неловкое молчание, прерванное возвращением официанта. — Надеюсь, вы всем остались довольны, сэр? — Да, спасибо, — ответил Ник, вручая официанту чаевые. Затем повернулся к Саманте: — И советую вам без крайней нужды из отеля не выходить. Бостон — не Колорадо. — А вы когда-нибудь были в Колорадо? — спросила Саманта. Ей почему-то не хотелось отпускать Ника. — Был один раз. Ездил покататься на лыжах. — Я тоже люблю горные лыжи. — Многие любят, — коротко ответил он, обрывая ее попытку завязать непринужденный разговор. — Пожалуй, вам пора? Запасной выход — рядом с туалетом, следующая дверь. Саманта не стала спрашивать, откуда ему так хорошо известно расположение запасного выхода. И часто ли случалось им пользоваться. Она встала; Ник тоже поднялся со старомодной учтивостью. Но лицо его было по-прежнему непроницаемо. Он оставался для нее чужим. Отель в самом деле оказался первоклассным: обставленный в европейском стиле, с внимательной прислугой и величественным портье, на позолоченной именной табличке которого значилось: «Мистер Беннет, менеджер». — Мисс Коннор, ваш номер ждет вас, — объявил мистер Беннет, распахивая перед ней дверь. То, что она приехала без багажа, его, казалось, совсем не удивило. Сэм открыла сумочку, чтобы достать чаевые, но Беннет остановил ее: — Не беспокойтесь, мистер Меррит обо всем позаботился. «Надо будет отдать ему деньги при следующей встрече», — сказала себе Саманта и с неудовольствием отметила, что ее наличные средства стремительно тают. Портье позвонил в колокольчик — Сэм о таком только в книгах читала! — и немедленно появился коридорный. — Если вам что-нибудь понадобится, — проговорил портье, протягивая ей ключ, — позвоните. Обслуга работает двадцать четыре часа в сутки. Номер оказался уютным и просторным. Он состоял из двух комнат: гостиной с письменным столом и спальни с антикварной мебелью и королевских размеров кроватью. Сэм подошла к окну, откуда открывался прекрасный вид на парк, и впервые за сегодняшний день вздохнула полной грудью. Ванна, бокал вина, ужин в номер… Избавление — хотя бы временное — от всех тревог и страхов! Все это замечательно, но прежде всего она должна позвонить матери. Сэм достала сотовый и набрала номер Пэтси. Мать взяла трубку сразу — было ясно, что она давно уже ждет звонка. — Саманта! Как ты? С тобой все в порядке? — Эти простые слова в ее устах приобрели особый смысл. — Полный порядок, — солгала Саманта. — А ты? Мать ответила, что у нее тоже все прекрасно; судя по ее голосу, это была откровенная ложь — да и едва ли она ждала, что дочь ей поверит. — Сегодня я встретилась с Николасом, — начала Саманта. — И он мне понравился. — Он… спрашивал обо мне? Черт побери! Саманта не ожидала этого вопроса — по крайней мере, не ожидала так скоро — и не успела к нему подготовиться. — Саманта! Ты здесь? — в голосе матери послышался страх. — Да-да, я здесь. Он… ему было очень трудно поверить, что его мать жива, и что я — его сестра, — тщательно подбирая слова, ответила Сэм. — Он считал, что мы обе погибли в автомобильной аварии Хочет провести генетический тест. — Какой он? — нетерпеливо спросила мать. — Умный. Осторожный. С чувством юмора. В общем, симпатичный. Правда, не уверена, что он сказал бы то же самое обо мне. — Ты ему доверяешь? Сэм поколебалась с ответом. Да, пожалуй, доверяет — до некоторой степени. А полностью… сможет ли она после всего пережитого доверять полностью хоть кому-нибудь? — Да, — ответила она наконец. — А его ты еще не видела? — Не было нужды уточнять, кто такой он. Бывший муж Пэтси. Родной отец Саманты. — Пока нет. — Не позволяй ему тобой манипулировать, — предупредила мать. — Я и не собираюсь. Мама, почему ты бросила Николаса? — не выдержав, выпалила Саманта. — Я ведь тебе говорила. У меня не было выбора. — Не уверена, что он примет такое объяснение. «И я вряд ли приму», — повисла в воздухе недоговоренная фраза. Наступило долгое молчание. — Я не оправдываюсь и не прошу прощения, — проговорила наконец мать. — Я действительно не могла поступить иначе. Но вряд ли вы это поймете — и он, и ты… Как он выглядит? Такой же, как на фотографии? — Да. Высокий, на голову выше меня. Темные волосы, темно-синие глаза. Говорит, что не имеет ничего общего с делами… своего отца. Снова молчание. — Как ты думаешь, он., он согласится со мной встретиться? — Не сейчас, — мягко ответила Сэм. — Ему, как и мне, нужно время, чтобы свыкнуться со всем этим. — Но ведь ты хочешь увидеть Пола! — У меня было время все обдумать, а Ник еще не успел. — Скажи, у него есть… мать? — Нет, — ответила Сэм. Пэтси снова помолчала, и эта пауза была полна молчаливой боли. — Как с тобой связаться? «Телефон отеля давать не стоит», — подумала Саманта. — Звони по сотовому. Он у меня всегда с собой. — Будь осторожна, Саманта! Прошу тебя, будь осторожна! — И ты. Ты там, куда я просила тебя уехать? — Да. — Вот и хорошо. Я позвоню завтра. — Договорились. Саманта! — Да? — Я тебя люблю. — Мать старалась говорить спокойно, но Саманта услышала, как дрожит ее голос. — Я тоже тебя люблю, — ответила она. Выключив телефон, Саманта снова подошла к окну. В этот тихий предвечерний час в парке было полно людей: старики, вышедшие подышать свежим воздухом, молодые мамы с колясками, шумные компании подростков… Она родилась здесь, в этом городе. В один день и час с Ником. В этом городе жила ее мать. Здесь она встретила отца — и полюбила… Почему-то мысли ее вновь обратились к фэбээровцу. Маклин — так, кажется, его зовут? Прикрыв глаза, Саманта ясно видела, как он небрежно облокачивается о стойку, какой ненавистью сверкают его зеленые глаза при взгляде на Ника и как вдруг смягчается взгляд, когда он оборачивается к ней… Почему мысли об этом человеке не дают ей покоя? Не стоит о нем думать. Он — враг Ника Меррита. Единственного ее союзника. Если она доверится его опасному обаянию — может навсегда потерять брата. Ник налил себе полный бокал скотча без содовой и подошел к окну. Ночь выдалась жаркой и душной; но не жара мешала ему заснуть. Так, значит, у него есть сестра! Сестра-близнец — господи боже! Как он мог ее забыть? Как мог за все эти годы не понять, не почувствовать, что она жива? Если, конечно, это действительно его сестра. Сама она в это верит. Она честный человек, это Ник мог сказать почти наверняка. За тридцать пять лет он научился безошибочно распознавать побуждения своих собеседников и определять их искренность. Поневоле овладеешь этим искусством, если твои детство и юность прошли в змеином логове. Под окном неприкаянно торчал автомобиль с потушенными фарами. Федералы. Даже не прячутся, черт бы их побрал! Маклин, должно быть, выследил его по дороге в ресторан, но Ник принял меры, чтобы он не пошел следом за Самантой. Ни Маклину, ни его напарникам-агентам рядом с ней делать нечего. В отеле она в относительной безопасности — об этом месте, кажется, федералы еще не пронюхали. По крайней мере, персонал отеля ни разу не таскали на допросы, а ведь Маклин мертвой хваткой вцепляется во всех, кто имеет хоть какое-то отношение к Нику Мерриту. Черт побери, а ведь она ему понравилась. Как ни пытался Ник ожесточить себя, готовясь к этой встрече, как ни настраивал себя против нее, как ни старался думать о ней как о наглой самозванке — Саманта Кэрролл определенно пришлась ему по душе. И это только усложняет дело. Видит бог, родственников у него и так больше чем достаточно! К чему еще сестра? Или тем более мать, которую он все эти годы считал мертвой? Мать, бросившая собственного сына? От этой мысли к горлу подступила тошнота. С отцом они не ладили, это верно; но, по крайней мере, старик никогда от него не отрекался. Теперь он вспомнил, как отец уходил от любых расспросов о матери. Говорил, что ему слишком больно о ней вспоминать. Мальчиком Ник пытался расспрашивать других родственников, но и от них не слышал ничего, кроме коротких и уклончивых ответов. Все давали ему понять, что теперь вспоминать об этом нет смысла. Пусть мертвые покоятся с миром. Выругавшись, Ник с размаху ударил кулаком по подоконнику. Острая боль на несколько кратких мгновений отвлекла его от тяжелых мыслей. Появление Саманты разворошит змеиное гнездо — и Пол Мерритта, конечно, это понимает. Джордж возненавидит ее с первого взгляда. Как и Виктор, брат отца. Каждый из них ждет, что империя Мерритта достанется ему. Анна тоже мечтает отхватить кусок пожирнее, но она женщина, а в семьях, подобных семье Мерритта, женщины редко имеют право голоса. Какого же черта старику вздумалось воскресить дочь, которая тридцать с лишним лет считалась умершей? И все же эта Саманта молодец. Чертовски смелая женщина. Что бы сделал он на ее месте, если бы ему сказали, что мать и сестра, которых он даже не помнит, живы? Отправился бы на поиски — или зарылся бы поглубже в свою нору и постарался обо всем забыть, как поступал в жизни уже не раз? Он не смог ни отговорить ее, ни запугать. Может быть, недостаточно старался. Но почему старик ничего ему не сказал? Мне кажется, у матери не было выбора… — вспомнил он слова Саманты. Даже если это правда, почему за все эти годы она так и не попыталась с ним связаться? Почему не дала о себе знать? Ник сделал большой глоток скотча. Позади зазвонил телефон, но он даже не обернулся. — Меня нет дома, оставьте сообщение, — прозвучал в тишине сухой голос автоответчика. И в ответ — голос отца: — Не забудь о завтрашнем ужине, сын. Ник удовлетворенно усмехнулся в темноте. Старик хочет устроить ему сюрприз и не подозревает, что сюрприз ждет его самого. 9 Откинувшись на спинку кожаного сиденья автомобиля, Саманта подняла глаза на Ника. Она не ожидала, что будет так рада его видеть. И это несмотря на то, что сегодня он держался еще более холодно и отчужденно. Словно жалел о том, что вчера позволил себе проявить какие-то чувства. И по-прежнему не задавал ни единого вопроса о матери… Ник заехал за ней в отель и отвез к врачу, где оба они сдали кровь на анализ. Затем они вместе позавтракали. Саманта надеялась, что при второй встрече Ник оттает, но надеждам этим не суждено было сбыться. Николас держался так неприступно, что она уже начала сомневаться, способен ли он вообще что-то чувствовать. Вот почему она так удивилась, когда по пути в особняк Мерритты, остановившись у светофора, Ник вдруг повернулся к ней и сказал: — Думаю, вам стоит об этом энать. Старик вчера позвонил мне и пригласил на ужин, а вечером напомнил еще раз. Видимо, хочет сделать мне сюрприз. — Вы не сказали ему, что уже со мной виделись? — Нет, — коротко ответил он. — Почему? — удивилась Саманта. — Скажем так: не хочу, чтобы мной манипулировали. Ни он, ни вы. Да уж, яснее некуда. Помолчав, Саманта пожала плечами: — Что ж, в любом случае я сначала приехала к вам. — Хочу вас предупредить: ему это не понравится. Он не любит, когда нарушают его планы. — Меня его планы не волнуют, — едва сдерживаясь, ответила Саманта. Ник иронически скривил губы, но промолчал. Больше Саманта не задавала вопросов, пожав плечами, она отвернулась к окну. Ее интересовал Бостон — город, в котором она родилась. Дома за окном становились все солиднее и основательнее, наконец автомобиль остановился перед массивными чугунными воротами, построенными, казалось, на века. Из будочки у ворот выглянул человек в форме. Видимо, он узнал машину Ника, потому что, не говоря ни слова, вернулся на свой пост, а секунду спустя ворота бесшумно растворились. Глазам Саманты предстал дом… Нет, домом это не назовешь — скорее уж дворец! Роскошный особняк в стиле английских поместий, окруженный огромными дубами, пышными клумбами и лужайками с ярко-зеленой травой. Однако чего-то в этой картине не хватало, мгновение спустя Саманта сообразила, что дом не окружают заросли кустов. Негде спрятаться. От этой мысли ей стало не по себе. Да что там — по совести сказать, она была до смерти напугана. До сих пор семья Мерритта оставалась для нее сонмом бесплотных теней; но еще несколько минут — и она воочию увидит этих людей, родных ей по крови, но бесконечно чуждых по духу, облеченных властью… и, возможно, несущих зло. Саманта сжала губы, надеясь, что лицо не выдает ее чувств. Бояться — одно дело, показывать страх — совсем другое. Ник въехал в ворота и припарковал автомобиль на закругленной дорожке около особняка. На крыльце показался невысокий мужчина; узнав Ника, он вздрогнул и отступил на шаг, словно в изумлении. — Мистер Мерритта! Мы вас не ждали так рано… Мистер Мерритта. Не «Меррит». Очевидно, семья не принимала новую фамилию Ника — как и его стремления к независимости. — Меня пригласила мисс Кэрролл, — небрежно объяснил Ник, выходя из машины и открывая дверцу для Сэм. Когда он галантно подал ей руку, Саманта невольно подумала: не предназначена ли эта сцена для тех, кто может наблюдать за ними из окон? Но лицо Ника оставалось бесстрастным. — Познакомьтесь с Регги, — произнес он. — Он наш домоправитель. Саманта понятия не имела, как должен выглядеть домоправитель у гангстера, но во внешности Регги ничего криминального не было. Маленький невзрачный человечек с незапоминающимся лицом. Саманте показалось, что ему не по себе: он старался не встречаться с ней взглядом. Регги провел их через мраморный холл в гостиную. На секунду замешкался у дверей, словно не решаясь сообщить хозяину неприятную новость, бросил опасливый взгляд на Ника — и исчез за дверью. — Кажется, вас здесь не очень-то рады видеть, — заметила Саманта. — Я уже говорил, мой отец не любит, когда ломают его планы. Он хотел сделать мне сюрприз, а я его опередил. Не в силах сидеть, Саманта прошлась по комнате. Внимание ее привлекли фотографии — множество фотографий на книжных полках. На нескольких снимках она узнала молодого Ника, на других увидела незнакомого молодого человека, девушку, каких-то мужчин в строгих костюмах… — Кто это? — спросила она, указав на девушку. — Анна, моя кузина. «Моя», — отметила Саманта. — Не «наша». — А этот парень? Джордж? — Да, — коротко ответил Ник. — Они сегодня здесь будут? — Не знаю. Войдя в дом, Ник, казалось, еще больше помрачнел и замкнулся в себе. Лицо его казалось бесстрастным, но на щеке заметно дергался мускул. «Как же ему тяжело!» — вдруг поняла Саманта. — Он хочет вас видеть, — объявил Регги, бесшумно появившись у нее за спиной. Слово «он» прозвучало так торжественно, словно Регги объявлял подданным волю монарха. На мгновение Саманту охватила паника. Господи, что она здесь делает? Бежать отсюда, бежать! В растерянности она обернулась к Нику: — Пойдемте вместе. — Он хочет поговорить с вами наедине, — подчеркнул Регги. — Одна я не пойду! Регги неодобрительно покачал головой. — Что, коленки дрожат? — усмехнулся Ник. Этот язвительный вопрос помог Сэм обрести самообладание. — Еще чего! — Гордо вскинув голову, она повернулась к Регги: — Я готова. Регги провел Сэм наверх по мраморной лестнице, распахнул перед ней двойные дубовые двери, пропустил ее вперед и исчез, деликатно прикрыв двери за собой. Саманта оказалась лицом к лицу с человеком, который тридцать пять лет назад подарил ей жизнь. Ее отец сидел в кресле перед огромным письменным столом. Болезнь страшно преобразила его: от прежнего Пола Мерритты, которого она знала по фотографиям, осталась одна тень. Теперь это был глубокий старик с поредевшими седыми волосами; на изможденном лице его, казалось, жили только глаза — темно-синие, властные, пронзительные и поразительно живые. — Николь! — Саманта, — поправила она. — Это мать хотела назвать тебя Самантой, — проговорил он. — А я настаивал, что у близнецов и имена должны быть похожие. — Помолчав, он добавил: — Как видишь, это сражение она выиграла. — Значит, вы с ней сражались? — Сядь, — коротко приказал он. Саманта повиновалась — не потому, что на нее подействовал приказ, а потому, что с трудом держалась на ногах. Несколько мгновений отец и дочь молча смотрели друг на друга. — Зачем вы вызвали меня в Бостон? Мерригта вдруг улыбнулся — и в этот миг Сэм поняла, что в нем много лет назад привлекло ее мать. — Сразу берешь быка за рога? — Почему бы и нет? — Зачем ты встречалась с Николасом? — Мне сказали, что он ничего о нас не знает. Я подумала, что у него есть такое же право знать обо мне, как у меня — о нем. — А он? — Еще не готов мне поверить. Ждет результатов генетического теста. Улыбка Пола померкла. — Неудивительно, — проворчал он. — Почему? — Он мне не доверяет. — Старик покачал головой. — Нелегко это — знать, что тебе не верит родной сын. — А у него есть причины вам не верить? — Нет, — не отводя глаз, твердо ответил Пол. — Но мне следовало рассказать ему о тебе много, много лет назад. — А вместо этого вы сказали ему, что я погибла. — И это уже знаешь? — усмехнулся он. — А вы думали, я не узнаю? Она едва держала себя в руках: казалось, воздух между ними сгустился от напряжения, от подавленных чувств и невысказанных упреков. — Это Ник тебе рассказал? Саманта промолчала. — Не хочешь выдавать брата? Что ж, преданность — ценное качество. С этим Саманта спорить не собиралась, хотя и подозревала, что ее представление о преданности очень расходится с представлением Пола. — Но тогда, тридцать пять лет назад, действительно кто-то погиб. Чьи тела вы подсунули полиции вместо наших? — спросила она напрямик. Пол снова усмехнулся: — Да, Томми говорил, что ты смелая. Не забивай себе голову этой ерундой. Те люди умерли своей смертью, а за их тела мы родственникам заплатили сполна. — Но зачем? — Если бы некоторые люди — даже из нашей собственной семьи — узнали, что Трейси сбежала, они бы не успокоились, пока не нашли ее. Лишь мгновение спустя Саманта сообразила, что Трейси — ее мать. Это имя все еще звучало для нее непривычно. — Выходит, вы ее защищали? — поинтересовалась она, не сумев скрыть скептицизма в голосе. — Да, — спокойно ответил Пол. — Мы с ней тогда заключили сделку. Страшную сделку — настоящий договор с дьяволом. По доброй воле я бы на такое не согласился, но она твердо решила уйти. — Почему? — Ей было тяжело жить с нами. — Хотите сказать — тяжело жить с преступником? Он бросил на нее сердитый взгляд из-под нависших век. — В то время главой семьи был мой отец. С тех пор многое изменилось. Я веду вполне легальный бизнес. — Какой? — У моего бизнеса несколько направлений. Услуги по уборке помещений, торговля очистительным оборудованием, прокат униформы, недвижимость..». — Он вдруг замолчал; рука его судорожно сжала подлокотник, а лицо исказилось в гримасе боли. Саманта вскочила. — Вам чем-нибудь помочь? — Таблетки… на столе. И воды. Саманта быстро нашла на столе коробочку с таблетками, стакан и кувшин с водой. Проглотив две таблетки разом, Пол закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Минуту спустя лицо его разгладилось. — Спасибо, — проговорил он. — Как вы? Может быть, позвать кого-нибудь? — Не надо. Я хочу с тобой поговорить. — О чем? — прямо спросила она. — Я разыскивал тебя все эти годы, — произнес он, снова не отвечая на вопрос. — Что бы ни говорила тебе мать, я не хотел с тобой расставаться. — Однако расстались! Вы с ней заключили действительно дьявольскую сделку: одного ребенка отдали ей, другого оставили себе! — Саманта почувствовала, как снова закипает в жилах ярость. — Это она тебе сказала? — Она сказала только, что могла «сохранить» лишь одного ребенка. — Думаешь, твое детство было счастливее, чем у Ника? На такой вопрос Саманта не готова была ответить и потому предпочла сменить тему: — И давно вы меня нашли? — Совсем недавно, — отозвался он, не сводя с нее пристального взгляда. — А как? — поинтересовалась Саманта. Она все-таки не вполне ему доверяла. Пол пожал плечами: — Благодаря сестре твоей матери. Значит, мать была права: его люди выследили ее, когда она ездила к сестре. — Зачем вы меня вызвали? Для чего я вам? — Ты моя дочь. Я умираю, — произнес он спокойно. — Хочу закончить свои дела. — Ясно, — не удержалась от сарказма Саманта. — Никаких объятий и поцелуев. Я для вас — просто незаконченное дело. — Мы совсем не знаем друг друга. Не думаю, что ты… — Конечно. Разумеется, — поспешно согласилась она, испугавшись, что не сможет удержать в узде переполняющие ее эмоции. Смятение, гнев, сожаление. — Я ни о чем тебя не прошу. Просто хотелось тебя увидеть. И познакомить с братом. — Из чистой сентиментальности? — Не только. Мне недолго осталось. Самое большее — несколько месяцев. Я человек богатый и хочу, чтобы часть моего состояния отошла тебе. — Мне это не нужно! — И все же часть всего, чем я владею, — твоя. По праву рождения. Не беспокойся, эти деньги заработаны честно, — быстро добавил он. — Но тот капитал, с которого вы начали… — Так вот что тебя смущает! Не хочешь владеть состоянием, начало которого положено нечестным путем? — Да. И еще больше смущает меня то, что ваши люди угрожали моей матери. Пол выпрямился в кресле. — Этого я им не приказывал. — Пообещайте, что не тронете мою мать. — Мне незачем ей вредить, — проговорил он. «Это не ответ, — подумала Саманта. — Это уход от ответа». — Мне нужно ваше слово, — настаивала она. У нее вдруг задрожали руки, и она изо всех сил стиснула их на коленях. — А если я дам слово, ты мне поверишь? — Не знаю, — глядя ему в глаза, ответила Саманта. Пол усмехнулся: — Наконец-то у нас в семье появился человек, который говорит то, что думает! Что ж… Клянусь, я не причиню вреда твоей матери, если она не станет причинять вред мне. Если она не станет причинять вред мне… Эти слова ее словно громом поразили. Что за бессмыслица?! Какой вред может — тридцать лет спустя — причинить ее мать всемогущему главе мафиозного клана? Или все-таки может? Что, если поэтому Пол и вызвал ее в Бостон? Хочет выяснить, что ей известно, а потом… Внутри у нее похолодело. В голове зазвучали слова Ника: «Старик любит играть людьми…» Но, может быть, у нее снова разыгралась паранойя? В конце концов, ее отец ни разу не привлекался к суду. Возможно, он говорит правду: его бизнес вполне легален, а все, что пишут о нем в газетах, — сплетни и пустые подозрения. Больше всего на свете Саманта хотела этому поверить. Но… как-то не верилось. — Я любил твою мать, — слабым голосом продолжал старик. — Она… — Его лицо исказила судорога, он снова схватился за подлокотник. — Иди. Позови Регги… Саманта поколебалась; страх гнал ее прочь, сострадание удерживало на месте. — Ужин, — проговорил Пол сквозь стиснутые зубы. — Сегодня в шесть. Хочу познакомить тебя с семьей. Саманта молчала, раздираемая противоречивыми эмоциями, и самой сильной из них был гнев. Гнев на мать, которая всю жизнь ей лгала. И на этого человека, слова которого означали, что рассказ матери — очередная ложь. — Ты останешься? Трудно сказать, чего было больше в его голосе — приказа или мольбы. Он скорчился в кресле, и Саманта, подавленная жалостью, уже хотела броситься к нему, но вспомнила предупреждения матери и Ника. «Он — прирожденный манипулятор…» Может быть, и своей болезнью он пользуется, чтобы перетянуть ее на свою сторону? Что ж, ее отец и вправду неординарный человек; во время разговора ей постоянно приходилось делать над собой усилие, чтобы сопротивляться его очарованию — однако настоящего тепла, искренней любви и заботы она в нем не почувствовала. Только силу, только жажду власти. Не отвечая, Саманта поднялась и на подгибающихся ногах вышла из комнаты. 10 Саманта буквально ворвалась в гостиную, где ждал ее Ник. Глаза ее пылали, и он невольно залюбовался ею. Если отец надеялся, что получит робкую и покорную дочку, которой легко командовать, — что ж, он сильно ошибался! Теперь Ник почти не сомневался, что Саманта и вправду его сестра. Ее отвага и уверенность в себе не давали в этом усомниться. Впрочем, она ведь выросла в любящей семье, среди друзей, которые ей доверяли… Ник ощутил укол зависти. Ему-то с самого детства приходилось завоевывать доверие. И никогда ничего не доставалось легко. — Ну что, уходим? — поинтересовался он, решив дать ей шанс убраться отсюда. — Я обещала остаться на ужин. Вошла Анна, кивнула Нику и с любопытством уставилась на Саманту. Ник усмехнулся про себя. Очевидно, появление новой родственницы и ее застанет врасплох. — Моя сестра, — представил он Саманту, с удовольствием наблюдая, как округляются глазки и распахивается хорошенький ротик кузины. — Саманта, это Анна, я тебе о ней рассказывал. От него не ускользнуло удивление Саманты: впервые он назвал ее «сестрой», да еще и на «ты». — Быть не может! — прошептала Анна. — Вот и я так же думал. Но старик уверяет, что так оно и есть, и я не вижу, зачем бы ему врать. Саманта, она же Николь, — моя сестра-близнец. Вся кровь отхлынула от лица Анны. — Не может быть! Она же умерла много лет назад! — Как видишь, вместо нее умер кто-то другой. — И что ей нужно? — резко поинтересовалась Анна, как будто Саманты и не было в комнате. Ник сухо усмехнулся: — Как ни странно, на удивление мало. Он с интересом наблюдал, как Анна пожирает взглядом новообретенную родственницу. Несомненно, она оценивала Саманту по двойной шкале: как соперницу в борьбе за наследство — и за внимание мужчин. Знойная брюнетка, Анна была не только хороша собой, но и на редкость умна. И амбициозна. С отличием окончила Гарвард и теперь занимала должность вице-президента в одной из легальных компаний отца, а кроме того, возглавляла благотворительный фонд его имени. Анна и Джордж, сводный брат Ника, вечно боролись друг с другом за внимание отца. Родной отец Анны погиб в перестрелке, когда ей было одиннадцать лет. Пол Мерритта взял ее к себе в дом и вырастил, как родную дочь… Однако теперь Ник знал, что все это время где-то за тридевять земель у отца росла настоящая дочь. Черт, как больно! Осознание происшедшего приходило постепенно, внезапными приступами боли вгрызаясь в сердце. Мальчишкой он страшно тосковал по матери, которую никогда не видел. Много раз ходил на ее могилу — точнее, с горечью поправил он себя, на могилу, в которой похоронен неизвестно кто. И теперь узнать, что мать бросила его младенцем, а отец всю жизнь ему лгал… Такое трудно принять. А простить еще труднее. Но Саманта — другое дело. Она такая же невинная жертва, как и он сам. Его сестра. Как удержать ее от опрометчивых поступков? Чем глубже она копает, тем большей опасности подвергает себя. Она понятия не имеет, что за грязь кипит за блестящим фасадом жизни семьи Мерритта. Весь вчерашний день Ник ходил как в тумане, желая и не желая поверить в эту историю, словно вынырнувшую прямиком из дешевого сериала. Однако что-то — то ли звонок отца, то ли непоколебимая уверенность самой Саманты — заставило его признать: она говорит чистую правду. И теперь его снедал гнев, равного которому Ник никогда не испытывал. Саманта любит и уважает свою мать — очевидно, ее детство было счастливым. Он же, вспоминая о детстве, не испытывает ничего, кроме тоски и отвращения. Бесконечная череда нянек, гувернанток и подружек отца. Его оберегали, над ним сюсюкали, заваливали его дорогими подарками — но не любили, и отправка в военную школу стала для него почти облегчением. А ведь все могло бы сложиться совсем иначе… В следующий миг Ник поймал себя на странном, нелогичном желании защитить эту женщину, которую он столь неохотно признал сестрой. Несмотря даже на то, что его защита может навредить ей еще сильнее. А вот мать — другое дело. С женщиной, которая его бросила, он не желает иметь ничего общего. Никогда. Очевидно, приняв какое-то решение, Анна повернулась к Саманте; пухлые губки ее сложились в очаровательную улыбку. — Добро пожаловать в нашу семью! — провозгласила она, словно забыв, что только что бесцеремонно обсуждала Саманту, как будто ее не было в комнате. — Спасибо, — осторожно ответила Саманта, — но не думаю, что меня можно считать членом семьи. — Но так хочет папа! — возразила Анна. Саманта чуть приподняла брови, видимо, удивившись, что Анна называет Пола «папой». Затем пожала плечами. — Честно говоря, я и не намерена становиться частью семьи. Мой дом — в Колорадо. Сюда я приехала познакомиться с братом. — А с отцом? — удивилась Анна. — Он свой выбор сделал много лет назад — в пользу Ника, — ответила Саманта. Значит, не поверила, что все это время отец ее разыскивал! Умная девочка. Может быть, она сейчас чувствует такую же жгучую обиду на отца, как Ник на мать? О такой возможности он до сих пор не задумывался. — Что ж, в любом случае добро пожаловать, — пожала плечами Анна. — Мне нужно на несколько часов вернуться в офис. Ник, проводи меня до машины! — И, не оборачиваясь, направилась к резной дубовой двери. Ник хотел ответить резкостью — он терпеть не мог, когда им пытались командовать, но Саманта уже отвернулась к фотографиям на полках, показывая, что ему лучше идти. Вместе с Анной Ник вышел на улицу, где был припаркован ее спортивный автомобиль. — Ты ей веришь? — спросила Анна, как только за ними закрылась входная дверь. — Веришь, что ей ничего не нужно? — Пока воздержусь делать выводы, — сухо ответил он. — По-моему, это какой-то грязный трюк. Может, Джордж подсунул нам самозванку? — Зачем? — Как зачем?! Чтобы отхватить лишний кусок от папиного состояния. Скажем, договорился выкупить у нее ее долю наследства… — Анна, такие предположения без доказательств не делаются. — Ты же с ней разговаривал! Что ты о ней думаешь? — Что она — именно та, кем кажется. Вполне порядочная женщина. Пешка в чужой игре. Вот только пока не знаю, в чьей… — И он многозначительно посмотрел на нее. — Ну нет, я на такое не способна! — заверила Анна. — Значит, сам старик? Но что он от этого выиграет? — Не знаю, — вздохнула Анна. — Знаю только, что Джорджу он не доверяет. А я женщина, значит, не смогу стать главой семьи. Так что, думаю, это как-то связано с тобой. В глубине души Ник был с ней согласен. Возможно, это еще одна хитрость отца, чтобы втянуть его в управление бизнесом. Ник понимал, что Джорджу не хватит мужества и силы духа для управления «семьей»: другие преступные группировки его просто разорвут. Видимо, так же считал и отец. Анна могла бы удержать бразды правления, но отец скорее умрет, чем передаст свое наследство женщине. — Она скоро уезжает, — сказал он вслух. — Говорит, что ее не интересуют ни дела старика, ни его деньги. И этому я верю. — А я — нет! — заявила Анна. — Не может же она не знать, что папа стоит миллионы! — Вчера я навел о ней справки, — ответил Ник. — У нее процветающее дело, незапятнанная репутация. Связь с нами ей только навредит. — Вот уж от тебя я такой наивности не ожидала! — усмехнулась Анна. Он пожал плечами: — Думай как хочешь. Но помни одно: я не допущу, чтобы кто-то ее тронул. — Да ты и в самом деле ей веришь! — округлив глаза, воскликнула Анна. — Да. И сделаю все возможное, чтобы отправить ее домой, в Колорадо, в целости и сохранности. — Не понимаю я тебя, Ник, — проворковала Анна, игриво проведя пальцем по его щеке. — Ты действительно совсем не интересуешься делами семьи — или просто вид делаешь, чтобы усыпить нашу бдительность? — Угадай сама, кузина. Ладно, пока. Увидимся за ужином. Он повернулся и пошел в дом. Позади раздался шум мотора: дорогой автомобиль Анны сорвался с места, пустив фонтан гравия из-под колес. Стоя у окна, Саманта наблюдала, как Ник прощается с Анной. Вот она провела пальцем по его щеке — жест скорее любовницы, чем сестры… Саманта вздохнула и отвернулась. Она не пробыла в этом доме и часа, но уже ненавидела его всей душой. Ненавидела его тяжеловесную роскошь, его претенциозность. Дорогую и безвкусную меблировку. Картины на стенах — работы модных современных художников, которым Сэм хорошо знала цену, — абсолютно не сочетались с окружающей обстановкой. Все сильнее охватывало ее желание бежать отсюда, бежать не оглядываясь — назад, в Горячие Ключи, к настоящей жизни… — Напрасно я сюда приехала, — прошептала она. И все же Саманта понимала: она никогда бы не простила себе, если бы не отправилась в это паломничество. Осталось вытерпеть всего один вечер. Семейный ужин. А завтра она уедет — и постарается забыть о семье Мерритта, как о страшном сне. Если ФБР тебе позволит, — словно наяву, прозвучал в голове предупреждающий голос Ника. Снова вспомнился агент Маклин. Она не взяла его визитную карточку, но это не страшно: телефон местного отделения ФБР есть в любом справочнике, а там ей подскажут как с ним связаться. Если что… Дверь за ее спиной бесшумно отворилась. — Узнала ты что-нибудь от старика? — спросил Ник. — Нет. Он не объяснил даже, зачем я ему понадобилась. Только сказал, что я — «незаконченное дело». И, кажется, был не слишком растроган встречей. — Старика вообще нелегко растрогать, — заметил Ник. — Что ж, может быть, за ужином что-нибудь узнаем. Сэм вздрогнула, обводя глазами роскошную гостиную. Стены, обшитые дубовыми панелями, казалось, давили на нее. Все здесь было сделано напоказ, все кричало о богатстве — и потому страшно раздражало. — Хочешь, я покажу тебе сад? — предложил Ник, словно почувствовав ее нежелание оставаться в этих стенах. — Хочу, — ответила Саманта, надеясь, что в ее голосе не слишком заметно облегчение. Они прошли через бесконечный холл и вышли из дому через заднюю дверь. По мощеной дорожке Ник провел Саманту между рядами одинаковых ухоженных клумб и безукоризненно подстриженных деревьев и вывел на полянку, украшенную белой мраморной беседкой. Колонны беседки обвивал цветущий вьюнок; сама она словно сошла с картинки в старинной книге. — Здесь все такое… — Безупречное? — договорил за нее Ник. Именно. Безупречное. Слишком безупречное. Совершенство всегда фальшиво: оно может восхищать, но не греет сердце. Ник и Саманта обменялись взглядами — и улыбнулись друг другу. На душе у Саманты потеплело. Выходит, кое-что общее у них все же есть! Они понимают друг друга с полуслова, сходно мыслят, сходно чувствуют. А это — очень много. Но в следующий миг Ник согнал с лица улыбку и снова надел маску бесстрастия. — Расскажи о себе, — попросила Сэм, когда они вошли в беседку. — Что ты любишь? Какие книги тебе нравятся? Где ты учился? Как начал свое дело? Я ведь совсем ничего о тебе не знаю — только то, что нашла в газетах. — Да, собственно, и знать-то нечего, — пробормотал Ник, словно восстанавливая утраченную дистанцию. — Где и как я учился, ты знаешь. Сначала в военной школе, потом в колледже. Бросил колледж и завербовался в армию. После службы вернулся, получил диплом и начал свой бизнес вместе с другом. — А как зовут твоего друга? — Кэл Уайт. — Я бы хотела с ним познакомиться. — Ты же завтра уезжаешь, — напомнил Ник. — Николас, ты действительно хочешь, чтобы я уехала? — Ник, — поправил он. — Меня все зовут Ник. Да, хочу. Так будет лучше для тебя… для нас обоих. Уезжай как можно скорее. Может быть, фэбээровцы о тебе забудут, и ты сможешь вернуться к нормальной жизни. Саманте вспомнились зеленые глаза Маклина… Нет, этот человек так легко о ней не забудет. Возможно, это понимает и Ник. — Отец в самом деле умирает? — Так говорят доктора. — Ты как будто не веришь? — Я не верю ничему, что связано с отцом. Особенно теперь, когда появилась ты. Я слишком хорошо помню, как он лил крокодиловы слезы по матери. Знаешь, что он о ней говорил? «Ах, она была святая!» — В голосе его звучала неприкрытая ярость. — Ты жалеешь о том, что встретился со мной? — тихо спросила Саманта. — Нет. Об этом — нет. Просто беспокоюсь о тебе. Ты так и не поняла, во что ввязалась… Уезжай, Саманта. Как можно скорее. Первым же утренним рейсом. — Но я так и не узнала то, что хочу знать! — Может быть, и не узнаешь. Я уже говорил, что отец любит играть людьми. Он бросает намеки, раздает пустые обещания и ждет, пока человек запутается в его паутине. — Но зачем? Что ему от меня нужно? — Может быть, хочет через тебя добраться до твоей матери. Он из тех людей, которые никогда не сдаются. И ничего не прощают. Может быть, твоя мать знает о нем что-то такое, из-за чего он ее опасается — поэтому и старается переманить тебя на свою сторону. Сердце Саманты сжал страх не за себя — за мать. Несмотря на весь ее гнев и обиду, при одной мысли о том, что с матерью может случиться беда, по спине у нее пробежали мурашки. — Ты будешь держать со мной связь? — спросила она Ника. — Саманта… ты не понимаешь, о чем просишь. — Сэм, — поправила она. — Все друзья зовут меня Сэм. — Мы с тобой не друзья, — отрезал он. — Пока — нет. Но я надеюсь, что станем друзьями. — Не любишь мириться с отказами? — Не люблю, — улыбнулась она. — Особенно когда чувствую, что мне отказывают, потому что беспокоятся обо мне. Ник вздохнул: — А твоя мать такая же упрямая? — Ник, она и твоя мать. — Нет. И никогда не будет мне матерью. — Она — хороший человек! — горячо заговорила Саманта. — Ей было очень тяжело с тобой расстаться, и даже сейчас… — Не надо об этом, — перебил ее Ник. На щеке его снова задергался мускул, и это придало Саманте надежду. Раз ему больно — значит, не все равно. Саманта догадывалась, что детство Ника было не слишком счастливым. Тяжело расти без матери, в холодном доме; еще тяжелее знать, что твой отец — преступник. Для ребенка это должно быть просто ужасно. Возможно, этот груз давит на него до сих пор… Как могла мать бросить его здесь, среди этих людей? Почему бежала без оглядки? Что ее так напугало? Они молча сидели в беседке, и молчание было насыщено скрытыми эмоциями, полно незаданных вопросов и непроизнесенных ответов. Сердце Сэм рвалось к обретенному брату, но она сомневалась, что сердце брата отвечает ей тем же. — Уезжай, — сказал наконец Ник. — Возвращайся в Колорадо. И благодари судьбу за то, что имеешь. — Но ты… — У меня все в порядке, — отрезал он. — Мне жаловаться не на что. И я не хочу гадать о том, что было бы, если бы… Какой в этом смысл? Мы живем в реальном мире, где каждый идет своим путем. — Но я хочу идти рядом с тобой! — Это невозможно, — просто ответил он. Подняв голову, Саманта встретилась взглядом с темно-синими глазами, так похожими на ее собственные, но такими холодными и непроницаемыми. Она отвернулась и опустила голову. — Уезжай, — тихо повторил он. — Если не думаешь о себе — подумай о матери. — Что ты хочешь сказать? — повернулась к нему Саманта. — Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что ей грозит опасность. Это единственная разумная версия. Он вызвал тебя сюда, чтобы погубить твою мать. Семейный ужин обернулся кошмаром. В голове у Саманты погребальным колоколом гремели слова Ника: «Он вызвал тебя сюда, чтобы погубить твою мать». Но почему Ник так настаивает, чтобы она уехала? Что за опасность грозит матери? Или ей самой? «Вы попали в дурное общество… Как только почувствуете опасность — звоните, не откладывая…» Может быть, пора прислушаться к предупреждениям агента Маклина? Ужин, казалось, тянулся бесконечно. Ник молчал; молчал и Пол, неотрывно наблюдая за всеми членами семьи. Одна Анна старалась поддерживать беседу. Многочисленные дяди и тетки косились на Саманту, словно на захватчицу, явившуюся отобрать у них лакомый кусок. Некоторые из них были откровенно грубы, а Пол даже не пытался ее защитить: объявив всем, что наконец нашел свою дочь, он откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, молча наблюдал, как львы рвут ее на части. Впрочем, какие это львы? Скорее уж стая шакалов! Только один раз Пол вмешался, когда его брат Виктор заговорил: — Как же, как же, хорошо помню Трейси! Ветреная, неблагодарная маленькая… — Довольно, — негромко оборвал его Пол, и Виктор тут же замолк. Возможно, в молодости Виктор был красив, как и его брат. Но если у Пола ни старость, ни болезнь не отняли присущего ему обаяния, Виктор с годами сделался попросту страшен: грузный, обрюзгший, с одутловатым лицом, покрытым багровой сеточкой вен, и тяжелым взглядом выцветших, налитых кровью глаз. — Вы совсем на нее не похожи, — добавил другой брат, Рикардо, которого все звали Рич. Смысл его слов был яснее ясного: Рич открыто намекал, что Саманта — самозванка. — Похожа, — вздернув подбородок, спокойно ответила она. — И на нее, и на брата. При этих словах Пол Мерритта поморщился — Сэм не поняла: то ли ему больно, то ли он пытался улыбнуться. В столовую он вошел, тяжело опираясь на руку Регги; видно было, что каждый шаг причиняет ему мучительную боль. Лицо его было еще бледнее, чем днем, взгляд затуманен — видимо, сказывалось действие болеутоляющих. — У вас, кажется, маленький магазинчик в Колорадо? — заметил Джордж. Хоть он и приходился ей сводным братом, Саманта не находила в себе никаких родственных чувств к этому лощеному красавчику, начисто лишенному обаяния Ника. — Не такой уж маленький, — холодно парировала она. — Мы продаем картины по всему миру. — Галерея искусства Запада! — презрительно произнес кто-то на другом конце стола. — Да какое там искусство, в этой глуши! Нужели вам удается хоть что-то зарабатывать? Саманта обвела взглядом холодные или откровенно враждебные лица родственников. На секунду остановила взгляд на непроницаемом лице Ника, затем — на Поле. Ждут, что она ответит? — На жизнь хватает, — пожала плечами она. — Денег никогда не бывает слишком много, — заметила одна из теток. Смысл ее слов был очевиден: все они, собравшиеся здесь, видят в ней охотницу за состоянием. — Все зависит от того, как эти деньги заработаны, — отрезала Сэм. Отец усмехнулся: — У меня нет сомнений в том, что Саманта — моя дочь и ваша племянница, — веско произнес он. — Она — член семьи, и больше тут говорить не о чем. Повисло напряженное молчание. — У нас с Самантой нашлось много общего, — заговорил вдруг Ник, очевидно, решив встать на ее защиту. — Например, страсть к горным лыжам. Или интерес к бизнесу. Родственники начали встревоженно переглядываться. Очевидно, слово «бизнес» для них имело и второе значение, далекое от общеупотребительного. Лицо Ника оставалось непроницаемым, но Саманта почувствовала, что он доволен. Он говорил, что отец любит манипулировать людьми, сталкивая их лбами, — может быть, и Ник унаследовал от него эту черту? Но в какую игру играет он? Саманта ничего не понимала. Какой чужой она была в этом мире, где в каждом слове прятался двойной смысл, в каждой тени — скрытая угроза! Зачем только она сюда приехала? Отец к ней равнодушен, брат не желает иметь с ней ничего общего, прочая родня откровенно ненавидит… И все же Саманта не жалела о том, что решилась на поездку в Бостон. Перед глазами встало бледное лицо матери. Лицо, искаженное ужасом. Сэм понимала: она не сможет успокоиться, пока не узнает, чего так боялась и продолжает бояться мать. Почему она бежала из Бостона, бросив сына. Будь сама Сэм матерью, даже смертельная угроза не заставила бы ее покинуть своего ребенка! Но, может быть, именно такой выбор предстоял матери тридцать пять лет назад — бежать или умереть? Внезапно Пол Мерритта, покачнувшись, вцепился в край стола, и лицо его исказилось от боли. Анна первой оказалась возле него, что-то ему прошептала и, подхватив под руку, помогла подняться на ноги. — Завтра, — с трудом проговорил Пол, повернувшись к Сэм. — Обо всем поговорим завтра. — Я рассчитывала завтра уехать, — отозвалась она. — Мне нужно с тобой поговорить, — настаивал он. — Это будет долгий разговор. Ты не знаешь… есть кое-что… Не договорив, он заковылял прочь из комнаты. В столовой воцарилось неловкое молчание. Саманта нарушила его первой — отложила вилку и повернулась к Нику: — Мне пора. Ты готов идти? — Всегда в твоем распоряжении, — без улыбки ответил он. Родственнички опасливо переглянулись, явно встревоженные тем, что Ник так явно оказывает ей поддержку. А его все это, кажется, только забавляло — он подошел к Саманте и галантно подал ей руку, помогая встать. На пути у них вырос братец Джордж. — Послушайте, леди! — прошипел он. — Не знаю, кто вы такая и что вам нужно, но имейте в виду: богатство, которое мы все зарабатывали потом и кровью, вам не достанется! В этот миг самообладание Саманты дало трещину. — А теперь вы все меня послушайте! — звучно заговорила она. — Мне от вас ничего не нужно. Я приехала, потому что об этом попросил отец. Потому что хотела знать правду о своей… о том, кто я и откуда. Что ж, вот и узнала. И очень об этом жалею. Честно говоря, я предпочла бы оставаться сиротой! 11 — А ты молодчина, — сказал ей Ник, когда автомобиль подъехал к воротам. На миг Саманте почудилось, что железные двери никогда не распахнутся перед ней, что она обречена навеки остаться в этом роскошном капкане, но в следующее мгновение ворота бесшумно разъехались, и Сэм выругала себя за излишнюю впечатлительность. — Почему? — Хорошо держалась. Не дала себя заклевать. Ты сильный человек, а старик сильных уважает. Может рвать и метать, может ненавидеть — но уважает. — Плевать мне на его уважение! — огрызнулась Саманта. — Мой настоящий отец — Дэвид Кэрролл! По крайней мере, тридцать четыре года он был для меня единственным настоящим отцом. Пол Мерритта ему и в подметки не годится. Он… Сэм осеклась и замолчала, вспомнив, что как-никак говорит о человеке, давшем ей жизнь. А для ее брата единственным и настоящим отцом был именно Пол Мерритта. Николас пожал плечами: — Что ж, уезжай и забудь о нас, как о страшном сне. У тебя, судя по всему, детство было безоблачное. Не стоит портить такие воспоминания. — Прости, Ник. — Не стоит извиняться, — сухо ответил он. Саманта попыталась сменить тему: — Я думаю, тебя он уважает. У тебя успешный бизнес… Ник бросил на нее быстрый взгляд, затем пожал плечами: — Я не знаю, как он на самом деле ко мне относится. — А для тебя это важно? — Я бросил об этом думать много лет назад. — Но не прекратил с ним общаться? — Он все-таки мой отец. — Теперь Ник не отрывал глаз от дороги. Они мчались по четырехполосному шоссе; за окнами машины мелькали роскошные особняки богатых бостонцев. Автомобилей в этот предзакатный час было немного, и все ехали быстро, явно превышая установленную скорость в сорок пять миль в час. Сам Ник держался на пятидесяти — пятидесяти пяти, и другие машины его обгоняли. «Только не хватало, чтобы нас остановили за превышение скорости! — с мрачной иронией подумала Сэм. — Саманта Кэрролл, примерная гражданка, задержана в автомобиле, принадлежащем члену мафиозной „семьи“…» И в следующее мгновение вспомнила, что и сама она теперь — член мафиозной семьи. В самом прямом смысле. Ник включил фары; Саманта откинулась в кресле и расслабилась. Как ни странно, с Ником она чувствовала себя спокойно, не испытывая нужды болтать о пустяках: молчание ее не угнетало. Как будто они близки давным-давно… Осталось только понять, чувствует ли он то же самое. Некоторое время спустя Саманта заметила, что Ник часто — пожалуй, чаще необходимого — взглядывает в зеркало заднего вида. Она оглянулась через плечо, но ничего особенного не увидела. По ассоциации мысли ее обратились к недавнему ограблению, и Саманта решила об этом поговорить. — Я тебе рассказывала, как меня ограбили дома, в Горячих Ключах? — спросила она. Ник кивнул, не отрывая взгляда от дороги. — Так вот, я подумала — может быть, это просто случайность?.. — Когда имеешь дело с нашей семьей, случайностей не бывает. Что у тебя украли? — Ничего ценного. Видимо, мое возвращение спугнуло грабителя. Ник снова бросил на нее быстрый взгляд — Саманте показалось, что в нем промелькнуло удивление… и, может быть, что-то еще. — Значит, ничего ценного? Так что же они взяли? — Записную книжку. Он вполголоса выругался. — Ты что-то об этом знаешь? — спросила она. — Скажу одно: меня это не удивляет. — Но зачем моему отцу… — Так теперь он твой отец? — резко проговорил Ник. — Быстро же ты привыкаешь. — У меня было время привыкнуть. — Но ведь и у тебя не было доказательств. — Я верю своей матери. — Ах да, конечно! Извини, не могу разделить твою дочернюю преданность. — Плотно сжав губы, он свернул на другое шоссе, увешанное яркими рекламными щитами. — Ты по-прежнему не веришь? — Да верю, черт возьми! Хотя отцу верить нельзя, поклянись он на целой стопке Библий. Он использует людей, Саманта. И те, кто ему доверяет, порой погибают при странных обстоятельствах. Не забывай об этом. — Он обещал не причинять вреда моей матери. Этому можно верить? — Нет, — сухо ответил Ник. Он снова взглянул в зеркало заднего вида, и Саманта обернулась через плечо. На этот раз она заметила сзади фары другой машины. Близко. Слишком близко. Всего в двух-трех футах от их автомобиля. Резко повернув, Ник вырулил на эстакаду. Фары преследователя на мгновение исчезли, затем появились снова. Саманта инстинктивно вцепилась в поручень — и в следующую секунду вторая машина ударила их сзади. Удар был не слишком сильным, но ощутимым. Взгляд Сэм метнулся к Нику. Тот прибавил скорость; губы его были плотно сжаты, взгляд не отрывался от дороги. Теперь они мчались на скорости восемьдесят миль в час — и стрелка спидометра все ползла вперед. Саманта со страхом оглянулась. Фары преследователя сверкали сзади, словно глаза хищника. Сэм зажмурилась, и в следующее мгновение раздался новый удар — на этот раз такой сильный, что, не будь на ней ремня безопасности, она пробила бы головой стекло. — Что им нужно? — прошептала Саманта пересохшими губами. Николас молчал, сражаясь с рулем. Противник пытался вытолкнуть их на встречную полосу. Ник резко вывернул руль вправо. Но противник, очевидно, ждал этого маневра: он вовремя оказался слева, чтобы ударить их автомобиль в левый бампер. Машину понесло к обочине — к обрыву в пустоту. Саманта съежилась на сиденье, не в силах даже крикнуть. Послышался громкий хлопок и шипение — это взорвался «воздушный мешок»; а в следующий миг ее швырнуло вперед, и ремень безопасности врезался ей в грудь, выдавливая воздух из легких. Саманта хватала ртом воздух, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой. Грудь горела, словно кто-то раздул в ней тлеющие угли. Закусив губу, чтобы не стонать, Сэм поискала взглядом Ника. Он лежал рядом, тяжело навалившись на руль, и пронзительные звуки гудка оглашали пространство. У Саманты от ужаса почернело в глазах, но в следующее мгновение Ник шевельнулся. — Как ты? — хрипло спросил он. Саманта растерянно огляделась. На сиденье, на приборной доске, у нее на коленях — везде сверкали осколки разбитого стекла. Должно быть, лицо и руки у нее были в порезах, но боли она пока не чувствовала. — Кажется… Договорить Сэм не успела — у левого окна машины выросла темная фигура. На миг Саманта испытала облегчение — но только на миг, пока не заметила на незнакомце лыжную маску и револьвер в руке. Ник приподнялся, загораживая ее собой. Послышался тихий хлопок: Ник покачнулся и рухнул на сиденье. Парализованная шоком, Саманта даже не заметила, когда и как человек с револьвером отступил и растворился во мгле. — Ник! — крикнула она.. — Все в порядке, — с трудом проговорил он. — Я только… — Голос его оборвался, сменившись тихим стоном. Из искореженного моторного отсека явственно тянуло дымком. Дрожащими руками Саманта расстегнула ремень безопасности, наклонилась к Нику и осторожно ощупала его. Живот, грудь — здесь все в порядке, но Ник застонал, когда она коснулась его плеча. Саманта с ужасом ощутила на пальцах горячую влагу. — Ник! Двигаться можешь? — Могу… — хрипло прошептал Ник. — Надо отсюда выбираться. Не обращая внимания на собственную боль и потрясение, Сэм принялась расстегивать его ремень. Запах дыма чувствовался все сильнее. Перегнувшись через Ника, Саманта отперла дверь с его стороны — другая дверь была блокирована дренажной трубой. Она толкнула дверь — не открывается! — Окно… — прохрипел Ник. — Перелезь через меня. Стараясь не задеть его руку, повисшую под неестественным углом, Саманта переползла через него, вывалилась в разбитое окно и растянулась на земле. Из мотора выбивались язычки пламени. Господи, Ник! Как его вытащить?! — Беги! — приказал Ник, всем телом наваливаясь на дверь. Саманта изо всех сил дергала за ручку двери — та не поддавалась. Огонь разгорался все ярче. — Вылезай через окно! — крикнула она. Ник тяжело приподнялся, пытаясь высунуть в окно голову и плечи. Из раны его хлестала кровь. — Беги! — снова прохрипел он. Саманта схватила его за плечи и изо всех сил потянула на себя. Наконец усилия ее увенчались успехом: оба рухнули наземь. От машины исходил яростный жар. Еще несколько секунд — и она взорвется. Саманта попыталась помочь Нику подняться, но он мешком лежал на земле. — Ник, помоги же мне! Но Ник не шевелился — он потерял сознание. Сердце Саманты билось так, словно хотело вырваться из груди. Что же делать? Господи, что же делать?! Она знала, что не бросит Ника, но и оттащить его от машины тоже не сможет — просто не хватит сил… Оставалось надеяться только на чудо. 12 Нейт выругался сквозь зубы, увидев, как неизвестный автомобиль таранит машину Ника Меррита. Он сразу понял, что незнакомцы в автомобиле следят за Мерритом, но не подозревал, что они настроены так серьезно. А стоило бы заподозрить! Саманта Кэрролл — угроза как для прочих ветвей семьи Мерритта, так и для конкурирующих мафиозных группировок. Организованная преступность не зря носит такое название — она и вправду четко организована и хорошо контролируется. Ее лидеры не любят неожиданностей, вносящих хаос и сумятицу. И стараются таких неожиданностей не допускать. Автомобиль, преследующий Меррита, прибавил скорость, и Нейт сообразил, что за ним не угонится. Ни Меррит, ни незнакомец в другой машине его пока не замечали. Чтобы не привлекать к себе внимания, он вел слежку на личном автомобиле — «БМВ» 1990 года, купленном по дешевке на распродаже. Но теперь жалел о том, что не взял служебную машину, оснащенную рацией. Меррит свернул на Бостон-Пост-роуд; очевидно, он надеялся, набрав скорость, оторваться от преследователя. Нейт повернул за ним, до упора вдавив в пол педаль зажигания. При мысли о том, что Саманта Кэрролл в опасности, его охватила страшная досада. Один раз он ее уже упустил и повторять свою ошибку не собирался. Мысленно Нейт перебирал в памяти все, что удалось о ней выяснить за эти два дня. Саманта Кэрролл из Горячих Ключей, штат Колорадо. Примерная гражданка, член нескольких добровольных объединений, банковские кредиты выплачивает без задержек. С полицией дела не имела, если не считать одного штрафа за превышение скорости. И эта же Саманта Кэрролл — дочь мафиозного босса, сестра-близнец человека, подозреваемого в отмывании денег для мафии, наследница огромного состояния и огромной теневой власти. Легкая мишень для множества соперников. Кто ее преследует? Конкурирующие группировки? Или собственные вновь обретенные родственнички? А может, и те, и другие? Но ему эта женщина тоже страшно нужна! Она наверняка дорожит своей репутацией; значит, если не пойдет на сотрудничество добровольно, можно будет ее припугнуть. Аморально? Черт побери, плевать он хотел на мораль! Пол Мерритта, когда стрелял в его мать, ни о морали, ни о гуманности не вспоминал… Однако сейчас не время об этом думать. Жизнь Саманты Кэрролл в опасности. Какой-то пижон вырулил на дорогу из-под знака «Стоп». Нейт резко отвернул руль и ударил по тормозам, чтобы с ним не столкнуться. Он едва не врезался в ограду, а в следующий миг еще одна машина отрезала его от Меррита и его преследователя. Выругавшись, Нейт попытался обогнать автомобиль впереди, нажал на сигнал, но в ответ получил лишь непристойный жест водителя. Плотно зажатый спереди и сзади, он не мог увеличить скорость, а тем временем Меррит и его преследователь уже скрылись за поворотом… Черт возьми! Нейт резко бросил «БМВ» вправо и вырулил на обочину. Отвратительный скрежещущий звук возвестил, что его машина проехалась боком по металлическому ограждению. Однако Нейту удалось обогнать два автомобиля, прибавив скорость, он снова выехал на дорогу. Он едва их не пропустил. Непременно пропустил бы, если бы не заметил на обочине машину с потушенными фарами. Нейт притормозил как раз вовремя, чтобы увидеть, как человек в черном прыгает в автомобиль и жмет на газ, как машина удаляется, взметнув позади себя фонтан гравия и пыли. Нейт хотел погнаться за ним, но что-то заставило его подъехать к обочине и взглянуть вниз. В самом низу крутого холма он увидел разбитый автомобиль Меррита. Нейт выскочил из «БМВ», набрал по сотовому 911 и, скользя на влажной земле, бросился вниз. Еще издали он увидел, как Саманта Кэрролл волочит прочь от горящей машины бесчувственное тело брата. — Бегите! — завопил Нейт. — Не могу! — крикнула она в ответ. — Я его не брошу! — Черт побери, бегите! Я его вытащу! Он подхватил Меррита, забросив его руку себе на плечо. Саманта не послушалась — она встала с другой стороны и обхватила брата за талию. Но не успели они сделать несколько шагов, раздался оглушительный взрыв, и ударная волна повалила всех троих на землю. Облако адского жара окутало их, и тут же пронзительным хором отозвались сотни сирен. Приподнявшись, Нейт перевернул Меррита и разорвал на нем рубашку. Из аккуратной круглой дырочки в плече ручьем лилась кровь. Кроме того, весь он был изрезан стеклом. У Саманты Кэрролл он тоже разглядел на руках порезы, но раны Меррита, без сомнения, были гораздо серьезнее. — Помогите ему! — прошептала Саманта, с трудом садясь. — Пожалуйста! Нейт молча оторвал полосу ткани от своей рубашки и прижал ее к ране. Саманта поддерживала голову брата. — Держись, Ник. Все будет хорошо, — произнесла она твердым, успокаивающим голосом, и Нейт невольно подивился ее мужеству и присутствию духа. Саманта обернулась к Нейту: — Спасибо вам. Нейт хотел заметить, что теперь она у него в долгу, — но не смог. Только не сейчас. Не сразу после того, как эта женщина рисковала жизнью, чтобы спасти брата. — Вам он обязан гораздо больше, чем мне, — искренне ответил он. — Что произошло? — Нас столкнули с дороги. Затем появился человек в лыжной маске и… — И — что? — Он направил на меня револьвер. Ник заслонил меня собой. Эта пуля предназначалась мне. Наверху, на дороге, остановились полицейская машина и автомобиль «Скорой помощи». Полицейские и санитары уже бежали вниз по склону. Нейт встал и протянул руку Саманте, помогая ей подняться на ноги. Мелькнула мысль: кажется, он сумел заслужить ее доверие, и теперь она почти наверняка согласится с ним сотрудничать. Но эта надежда испарилась, как только Нейт узнал в одном из полицейских своего старого недруга — бывшего фэбээровца, недавно уволенного из Бюро. — Что за чертовщина?! — проговорил офицер, переводя взгляд с него на Ника и обратно. — Его столкнули с дороги, — коротко объяснил Нейт. — А ты совершенно случайно ехал следом? Какое совпадение! — Это не совпадение. Я за ним следил. Уголком глаза он заметил, как напряглась Саманта, как вмиг посуровело ее лицо. — А кто в него стрелял? — Нас действительно столкнули с дороги, — вмешалась Саманта. — Затем подошел человек в лыжной маске и выстрелил в меня. — А попал в Меррита? — недоверчиво поинтересовался полицейский. — И куда он потом делся? Ладно, вам всем еще придется дать показания. Тем временем один из санитаров накладывал повязку на рану Меррита. Другой подошел к Саманте, чтобы обработать ее порезы, но первый крикнул ему: — Эти царапины подождут до больницы. Помоги-ка лучше мне! — Я поеду с ними, — твердо сказал Нейт. — Не выйдет, — злорадно усмехнулся полицейский. — Попытка убийства Николаса Меррита — дело серьезное. И расследование должно вестись по всем правилам. Подожди здесь, пока не приедет начальство и не возьмет с тебя показания. Покорно пожав плечами, Нейт проследил взглядом за Самантой. Она поднималась по склону рядом с санитарами, несущими носилки, не выпуская руку брата из своей руки. Примерно на полпути она обернулась, встретилась взглядом с Нейтом — и снова начала карабкаться вверх. Он так не понял, что означал этот взгляд. Семейство собралось в зале. Здесь были все, кроме Пола Мерритты, — он, одурманенный болеутоляющими и снотворным, уже лежал в постели. — Хотелось бы мне знать, что происходит? — заговорил первым Виктор. Джордж одним глотком осушил свой бокал. — Кто-нибудь об этом знал? — Ты — семейный поверенный, — сухо заметил Рич. — Кому же и знать, как не тебе? — Я и понятия не имел до сегодняшнего дня. Но кто-то должен был знать, что она жива! Я хорошо помню обстоятельства той катастрофы. Папы в то время не было в городе; значит, тела опознавал кто-то другой. Кто-то из вас. Все молчали. — Либо Виктор, либо Рич, — продолжал Джордж, переводя взгляд с одного дяди на другого. — Необязательно, — возразила Анна. — У папы было немало друзей. Возможно, это кто-то из них. Виктор бросил на нее благодарный взгляд. — Клянусь богом, для меня это стало полной неожиданностью. Согласитесь, мои интересы, как и ваши, заключаются в сохранении статус-кво. — И все-таки, что все это значит? — снова заговорил Джордж. — Зачем он ее сюда притащил? — Все мы знаем, что он хочет сделать наследником Ника. Может быть, надеется как-то повлиять на него через нее? — Еще бы знать, чего хочет сам Ник! — Ник говорил, что на нее было совершено нападение, — заметил Виктор. — Может быть, мой брат считает, что она в опасности, и решил ее защитить? Или подумал, что Ник отныне будет ее защищать. — Все мы свято верили, что ее уже тридцать четыре года нет в живых! — взволнованно заговорил Рич. — Кто же мог… — Оборвав себя на полуслове, он повернулся к брату. — Виктор, признавайся, ты что-то знаешь? Виктор покачал головой; одутловатое лицо его оставалось непроницаемым. — Думаю, все дело в Нике, — проговорил Джордж. — Он хитрый малый: делает вид, что весь поглощен этой своей фирмой, что наши дела его не интересуют, а сам только и ждет… Вы же знаете, что за человек наш отец, — добавил он с горечью. — Презирает тех, кто его поддерживает, и уважает тех, кто с ним спорит. Так что Ник — не дурак. — Но при чем тут эта женщина? — вмешалась Анна. — Не знаю. Но это точно как-то связано с Ником, — настаивал Джордж. — Как бы там ни было, для нас это настоящая катастрофа, — подытожил Рич. — Если она получит свою долю наследства, то Ник сможет контролировать все. Согласно последнему завещанию, он получает треть состояния Пола — если согласится принять на себя его бизнес. Если же Пол включит в завещание и ее, а она примет сторону Ника… тогда им достанется все. — Я видел завещание, — заметил Виктор. — Ее там нет. — А он не мог изменить завещание? — тут же спросила Анна. — Черт меня побери, если я знаю! — раздраженно ответил Джордж. — Ты же семейный адвокат! — Личные дела он со мной не обсуждает. Вы же знаете, этим занимается Пембрук. — Но ты можешь его спросить? Джордж покачал головой. — Вряд ли он что-то скажет. Я ему никогда не нравился. Виктор обернулся к Анне: — Поговори с Регги. Он в тебе души не чает и расскажет все, что ты захочешь узнать. Спроси, не появлялся ли здесь в последнее время Пембрук. — Если и не появлялся, скоро появится, — нахмурившись, ответила Анна. — Ты заметил, как папа смотрел на нее за обедом? К тому же и Ник ее поддерживает… — Как ты думаешь, давно Ник обо всем узнал? — спросил Виктор. — Он только вчера с ней познакомился — А ты откуда знаешь? — поднял взгляд Виктор. Анна пожала плечами: — Тоже мне секрет! От него самого. — А что он еще сказал? Он верит, что она его сестра? — Поначалу — не верил. Но теперь, кажется, изменил свое мнение. — А может, она самозванка? — с надеждой поинтересовался Джордж. — С такими-то глазами и волосами? Вряд ли, — ответила Анна. — И потом, папу она не смогла бы обмануть. Конечно, он очень болен, но мозги у него в порядке. — Есть и еще один вопрос, — проговорил Виктор. Все повернулись к нему. — Кто-то уже пытался ее похитить… или и того хуже. — И Виктор выразительно обвел взглядом родных. — На меня не смотри! — запротестовал Джордж. — Я до сегодняшнего вечера ничего не знал. — Это кто-то чужой, — заключила Анна. — Но кто? — настаивал Виктор. — Кто бы это ни был, может быть, эти ребята решат наши проблемы? — ухмыльнувшись, заметил Джордж. — Папа убьет любого, кто ее тронет, — мрачно проговорила Анна. — Особенно теперь, когда сам вызвал ее в Бостон. — И это возвращает нас к первому вопросу, — подхватил Джордж. — Зачем она ему понадобилась? — Может быть, просто захотел перед смертью увидеть дочь? — предположила Анна. Ей никто не ответил, но было ясно, что ни один из присутствующих в это не верит. Ни на секунду. — В конце концов, — медленно произнес Виктор, — он умирает. У умирающих бывают странные фантазии. В наступившей тишине Джордж встретился глазами с дядей и слегка кивнул. Виктор тяжело поднялся со своего места. — У нас был трудный день. Утро вечера мудренее. Давайте продолжим этот разговор завтра — может быть, к тому времени что-то прояснится. Поодиночке, не глядя друг на друга, родственники разошлись. 13 Саманта знала, что Маклин ждет ее за дверью палаты Ника — час назад об этом ей сказала медсестра. Он пришел уже после того, как Ник перенес операцию — у него разорвана артерия и сломана плечевая кость. Саманта тоже получила медицинскую помощь — ей обработали многочисленные порезы. Слава богу, лицо не пострадало. Пока Ник лежал на операционном столе, Сэм ждала у дверей его палаты. Когда его привезли, вошла и села у его постели. Как ни странно, агент ФБР ей не докучал — во всяком случае, пока. Саманте не хотелось сейчас думать ни о нем, ни о тех страшных мгновениях, когда они вместе тащили Ника вверх по склону, каждую секунду ожидая взрыва за спиной. В тот миг она себя не помнила от благодарности. Благодарна была и сейчас, но теперь ее теплое чувство к Маклину омрачилось недоверием. Он сказал тому полицейскому, что следил за ними. Зачем? И почему тогда он не предотвратил случившееся? Семена недоверия, которые посеял в ней Ник, заставляли ее взвешивать каждое слово Маклина, каждое его действие, искать за ними скрытые мотивы. Но ведь он спас жизнь Нику! А может быть, и ей самой. Как же она может сомневаться в его честности? Может. Потому что брат просил ее не доверять Маклину. И еще потому, что брат принял пулю, предназначенную для нее. И потому, что, когда Ник очнулся, первый вопрос его был о ней: — Саманта… ты… — Со мной все в порядке, — ответила она. — Благодаря тебе. Взгляд его скользнул на ее забинтованные руки. — Ничего серьезного, — успокоила его Сэм. — Тот агент, Маклин, ехал за нами следом. Он вытащил тебя — и, наверное, спас жизнь нам обоим. Ник на миг прикрыл глаза. — Не доверяй ему, — пробормотал он. Затем попытался дотянуться до телефона, но рука его бессильно упала. — Ты не могла бы набрать номер, который я скажу, и дать мне телефон? Саманта выполнила его просьбу. — Кэл, — заплетающимся языком произнес в трубку Николас, — я попал в аварию. Нет, ничего страшного. Просто придется провести ночь в больнице. Будь добр, пришли сюда Келли. Хочу, чтобы он присмотрел за Самантой. Очевидно, для загадочного Кэла ее существование не было тайной. — Подожди здесь, — сказал Ник, положив телефон на тумбочку. — Подожди здесь. Приедет человек по имени Келли, он о тебе позаботится. Не хочу, чтобы ты оставалась одна. — Он поморщился от боли и снова закрыл глаза. Через минуту он уже крепко спал. Не доверяй ему. Саманта не знала, чего ожидала, но только не этого! Как же ненавидят друг друга эти двое! Но почему тогда Маклин его спас? Не лучше ли было проехать мимо, сделав вид, что ничего не заметил? По крайней мере, одним ненавистным Мерриттой меньше. Или, быть может, он спас Ника, чтобы уберечь от опасности ее саму? Ведь Ник предупреждал, что агент Маклин попытается использовать ее против семьи… Но возможно ли, чтобы служитель закона оказался таким расчетливым, таким бесчеловечным? И все же Сэм не удавалось выбросить из памяти то внезапное облегчение, которое почувствовала она, когда за несколько секунд до взрыва из тьмы вынырнула фигура агента Маклина. В тот миг Саманта сердцем ощутила: с ним она в безопасности. И она, и Ник. Но, быть может, интуиция ее обманывает? Брат закрыл ее от пули своим телом. Нику она обязана жизнью, а значит, должна сделать для него все возможное. Самое меньшее — поверить ему. По крайней мере, постараться поверить. «Может быть, позвонить его родным?» — спросила себя Сэм, но решила, что это лучше оставить на усмотрение Ника. Самой ей вовсе не хотелось разговаривать ни с кем из новообретенных родственников. Ведь за ними следили по дороге из дома Пола Мерритты, и вполне возможно, это был кто-то из милых кузенов. Саманта вышла из палаты и сразу увидела сухощавую фигуру агента Маклина. Так и есть — он ее дожидается! Под его взглядом Саманту вдруг пронизала дрожь. «Это от усталости, — строго сказала она себе. —Усталость, переживания, шок — ничего больше». — Как он? — спросил Маклин. — Спит, — коротко ответила Саманта. Она вдруг очень рассердилась на Маклина — за то, что он так привлекателен и уверен в себе, и на себя саму — за то, что это замечает. — Вы позволите отвезти вас в отель? Мне нужно с вами поговорить. — Мне не хотелось бы сейчас ни с кем говорить. Я смертельно измучена, и все тело ломит. — Знакомое состояние, — обворожительно улыбнулся Маклин. — Тем более надо вас подвезти. Саманта нахмурилась. — Я очень благодарна вам за все, что вы сегодня сделали, но мне хотелось бы побыть одной. — Думаете, это стоящая идея? — Не знаю, какие идеи вы считаете стоящими, — холодно ответила она. — Знаю только, что мне нужно отдохнуть. А в вашем обществе это вряд ли получится. — Можете делать все, что вам угодно, — усмехнулся Маклин. — Только не забудьте, что полиция ждет от вас показаний. А я избавил вас от общения с этими ребятами до завтрашнего утра. Обещал, что завтра вы сами к ним зайдете. — Но зачем? Я просто потерпевшая. Я ничего не видела. Маклин пожал плечами: — Все очень просто. В этом деле замешан ваш брат, а он… — А он — Мерритта? — Вот именно, — просто ответил Маклин. — Скажите, это Меррит предупредил вас, чтобы вы держались от меня подальше? Саманта промолчала, хотя подозревала, что ответ написан у нее на лице. — Вам в самом деле лучше не оставаться сейчас одной, мисс Кэрролл. Или… мисс Мерритта? Он что, нарочно ее дразнит? И вообще — откуда такая враждебность? Она ведь никому не причинила зла! — Я ценю все, что вы для меня сделали, но разговаривать с вами не хочу, — твердо сказала Саманта, в душе изумляясь собственной смелости. Как всякая добропорядочная американка, она привыкла относиться к служителям закона с глубоким уважением, даже благоговением — ведь эти люди ежедневно рискуют жизнью, защищая простых граждан вроде нее самой. Никогда прежде она и помыслить не могла, что откажется разговаривать с агентом ФБР. Но теперь все было иначе: Саманта защищала брата — и мысль о нем придавала ей сил и ярости. Маклин поднял бровь. — А между тем я навел о вас кое-какие справки. — И, конечно, нашли длинный список судимостей, — вызывающе бросила Саманта. Он улыбнулся, и улыбка вышла неожиданно обезоруживающей. «Все-таки он удивительно обаятелен, — подумала Саманта. — И эта улыбка, волшебно преображающая хмурое лицо, и магнетический взгляд пронзительно-зеленых глаз…» — Ни единого конфликта с законом, — признал Маклин. — По крайней мере, в Горячих Ключах. — Как вы узнали, что я из Горячих Ключей? — Достаточно имени, мисс Кэрролл. Дайте нам имя человека — и мы выясним всю его биографию. — Как вы узнали, что я прилечу этим самолетом? — Интуиция. — Он снова ухмыльнулся: — Шучу. Я встречал все рейсы из Денвера. — Но как вы узнали, что я вообще лечу сюда? — Вы уверены, что хотите знать? — Прослушивали телефон? Маклин промолчал, тем самым подтвердив ее догадку. — А Николас? Его вы тоже прослушиваете? Он пожал плечами. — И следите за ним? — Благодарите судьбу, что сегодня я за ним следил. Саманта вдруг почувствовала себя дурочкой. Что толку во всех ее наивных хитростях? Они выяснили о ней все — по одному имени в списке пассажиров. И теперь, возможно, знают о ней больше, чем она сама. Несмотря на странную симпатию к фэбээровцу, Сэм почувствовала, как нарастает в ней гнев. Он вторгся в ее частную жизнь, собирал о ней сведения… Интересно, кого он расспрашивал? Полицейских в Горячих Ключах? И что же, они теперь тоже знают, что и она, и ее мать связаны с мафией? Благодарность к агенту Маклину померкла, она снова вспомнила предостережение Ника. — Так вы уверены, что вас не нужно подвезти? Сэм молча покачала головой. — Тогда я остаюсь здесь и поговорю с ним, — со спокойным вызовом произнес Маклин. «Знает ли он об отеле? — в панике подумала Саманта. — Знает ли о нем вообще кто-то, кроме Ника?» Но так или иначе к Нику его сейчас допускать было нельзя. Ее брат еще слишком слаб. — Врач сказал: «Только родственники», — холодно предупредила она. Маклин только усмехнулся в ответ. Разумеется, он же фэбээровец, значит, может открыть любую дверь. Он двинулся к палате — и Саманта покорно посторонилась, пропуская его внутрь. Глаза Ника были закрыты, но, когда Маклин остановился у его постели, тот открыл глаза и поморщился. — Зашел взглянуть, жив ли ты, — коротко объяснил Маклин. — Я слышал, это ты оттащил меня от машины. Становишься сентиментален, Маклин? Или у тебя были скрытые мотивы? — А что мне оставалось? — пожал плечами Маклин. — Твоя сестренка не желала уходить без тебя. — Оставь ее в покое, Маклин! — Не беспокойся, нам нужна вовсе не она. —  Тебе нужна, — поправил Ник. Красивое лицо его скривилось от боли. — Больше всех она нужна тебе. Но кто-то за вами охотится. Мы можем предложить защиту вам обоим. — Знаю я, что бывает с теми, кого вы защищаете, — пробормотал Ник. — Чаще всего они умирают раньше срока. А теперь катись отсюда и без ордера не возвращайся. — То, что произошло на шоссе, — преступление. — И я был жертвой. Пришить мне обвинение не сможешь даже ты. — Возможно. Но к чему впутывать в это грязное дело мисс Кэрролл? — Если хочешь с ней поболтать, говори с ней, а не со мной! — Ко мне мистер Маклин уже обратился, — послышался холодный голос Саманты. Ник удивленно поднял взгляд, а Маклин не шевельнулся — вероятно, он не сомневался в том, что она стоит в дверях. — Она не разговорчивей тебя, — ответил он, по-прежнему обращаясь к Нику. — Должно быть, понимает, что болтать в ее положении опасно. Всякий, кто связан родством с Мерриттой, ходит по лезвию ножа. Ник промолчал, а Саманта решительно шагнула в полутемную палату, освещенную лишь полоской света из приоткрытой двери ванной. — Думаю, вам лучше уйти, — сказала она Маклину. Глаза агента сверкнули. Бросив на нее быстрый взгляд, он снова повернулся к ее брату: — Кто в тебя стрелял? — Не знаю, — ответил Ник. — Но какие-то подозрения у тебя есть? — Подозревать — твоя работа, Маклин. Ты вечно всех подозреваешь, только не замечал, чтобы тебе это помогало. Маклин пожал плечами и повернулся к Сэм: — Может быть, все-таки проводить вас до отеля? И обеспечить вам охрану? — Не надо, — ответил Ник. — Я уже распорядился, за ней приедут. — Кто-то из твоих «шестерок»? — Иди к черту! — огрызнулся Ник. Наступило тяжелое молчание. Сам воздух в палате, казалось, вибрировал от нескрываемой вражды между двумя мужчинами. Саманта не знала, что делать. Господи, во что она ввязалась?! Защищает человека, которого считают преступником агенты ФБР… Перед глазами встало искаженное, залитое слезами лицо матери, страх в ее глазах. В который раз Саманта подумала, что весь ее мир перевернулся вверх тормашками: до сих пор она верила людям и доверяла своим инстинктам — больше не знала, чему верить, кому доверять. И все же одно она знала точно. Этот человек на больничной койке — ее брат. Брат, которого ей всегда не хватало. Он закрыл ее своим телом, и в него попала пуля, предназначенная для нее. Можно ли после такого поверить, что он участвует в темных делах своего отца? «Моего отца, — мысленно поправила себя Саманта. А моя мать — и его мать тоже». К такому трудно было привыкнуть, и Сэм понимала, что, пожалуй, ни Ник, ни она сама к этому еще не готовы. Однако за прошедшие сутки оба они начали осознавать себя теми, кем они были, — братом и сестрой. «Неважно, кто он, — твердо сказала себе Саманта, — неважно, что он натворил. Он — мой брат, он рисковал собой, чтобы спасти меня. Только это имеет значение». Однако ее по-прежнему мучил страх, не имеющий ничего общего с банальным страхом за собственную жизнь. До сих пор Саманта всегда была осторожна и методична, ничего не делала, не обдумав хорошенько последствий, не взвесив все «за» и «против». Теперь же ее жизнь вышла из-под контроля: казалось, она несется в автомобиле, потерявшем управление, — без руля, без тормозов, положившись только на волю судьбы. И сердце ее сжималось от предчувствия, что эта бешеная гонка может окончиться катастрофой. Агент ФБР не двигался, но пристально наблюдал за ней, и Сэм испугалась, что все ее чувства отражаются на лице. — Схожу выпью кофе, — сказала она и поспешно вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Ник обещал, что за ней приедут. Но можно ли доверять его подчиненным? Ведь даже в машине с самим Ником она не была в безопасности. Что, если… Слишком много «если»! Саманту охватило отчаянное желание позвонить матери: подобно ребенку, в минуту опасности бегущему к маме, она хотела услышать голос Пэтси, удостовериться, что все в порядке. Но как это сделать? Бумажник ее остался в сгоревшей машине. Как и мобильный телефон — он тоже лежал в сумочке. Конечно, можно позвонить из больницы, но где гарантия, что Маклин не установил «жучки» на местных телефонах? — Черт возьми! — проговорила Саманта вслух. Надо добраться до отеля — там остался «неприкосновенный запас» ее денег и две кредитные карточки. Такую предосторожность Саманта всегда использовала в путешествиях, с тех пор, как однажды в чужом городе у нее стащили сумочку со всей наличностью. Но в любом случае придется ждать человека, за которым послал брат. Пройдя мимо поста медсестры, Сэм зашла в туалет. Здесь никого не было, она опустилась на банкетку у стены — и только теперь позволила себе перевести дух. До сих пор ей все в жизни давалось легко. Никаких крупных неприятностей, никто никогда ее не предавал. С излишней подозрительностью она встречалась только в детективных романах, со страхом — только когда спускалась на лыжах с крутого склона. И этот страх был для нее приятным дополнением, этакой приправой к упорядоченной и безопасной жизни. Но теперь она была втянута в игру, правил которой не знала. Ее окружали люди, которым нельзя было довериться. Могла ли Саманта подумать еще неделю назад, что будет бояться выйти на улицу? А теперь даже в пустом больничном коридоре ее пробирает дрожь. Нельзя было сюда приезжать. Теперь она это ясно понимала. Мать была права. Какой же наивной дурочкой она была, когда воображала, что в Бостоне сможет жить по правилам Горячих Ключей! Нет, здесь действуют другие правила, которых она не понимает. Здешним людям доверять нельзя. Откровенно говоря, полностью доверять нельзя даже Нику. Саманта привыкла посмеиваться над глуповатыми и трусливыми героинями триллеров, но сейчас чувствовала себя точь-в-точь как одна из них. Ладно, не стоит об этом. Сейчас у нее одна задача: выпутаться из ситуации, в которую она вляпалась из-за дурацкого любопытства, из-за неотступного желания понять, что же произошло тридцать четыре года назад. Сэм подошла к зеркалу и с тоской вгляделась в него. Бледное, измученное лицо. Надо бы губы подкрасить — но помада сгорела вместе с сумочкой. Шелковая блузка забрызгана кровью. Общий вид — словно у жертвы боевых действий. Саманта сполоснула лицо, пригладила пальцами волосы. Без сумочки ничего больше не сделаешь. Блузку и брюки придется выбросить — отстирывать их бесполезно. Что же дальше? Вернуться в палату к Нику и дождаться телохранителя, которого он вызвал? Но, возможно, агент Маклин до сих пор там, а еще одной стычки с ним она не выдержит. Боже, как же она устала! Саманта решила спуститься вниз, в холл. Там наверняка найдутся люди: пустынные больницы встречаются только в кино. Среди людей она будет в безопасности. Жаль, нет свитера, чтобы натянуть поверх заляпанной кровью блузки… Но, впрочем, в больнице кровь смотрится естественно. Вернувшись к лифту, она нажала кнопку «Вниз». Двери раскрылись, в лифте уже был один человек — больничный техник в рабочей одежде. Сэм почувствовала, что сердце снова сжала ледяная рука страха. «Все в порядке, — твердила она себе. — Все как должно быть. Я в безопасности…» К счастью, этот человек вышел из лифта. Саманта шагнула в пустую кабину, прислонилась к стенке и прикрыла глаза. По крайней мере, на несколько минут она свободна — свободна от страха за свою жизнь, от мучительных подозрений, от ужаса перед неизвестностью… К удивлению Саманты, в холле не оказалось ни души. Даже за конторкой никого не было. От больничного запаха уже першило в горле. Стены, казалось, давили на нее; смертельно хотелось вырваться отсюда — хотя бы на минуту выйти и глотнуть свежего воздуха! Однако ночной воздух не принес Саманте облегчения: на улице стояла душная, влажная жара. Сэм оглянулась, пытаясь сообразить, где находится. Перекресток — названия обеих улиц ей незнакомы. Неуклюжее больничное здание. На пустой стоянке — несколько машин. Еще два или три автомобиля припаркованы у тротуара, под самым знаком «Парковка запрещена». Саманте почудилось, что в одной из машин кто-то есть, а в следующее мгновение совсем рядом послышался вой сирены: из-за угла вылетел автомобиль «Скорой помощи» в сопровождении полицейской машины. От этого пронзительного звука, разорвавшего ночную тишину, у Саманты сжалось сердце. Ее охватило отчаяние. Может быть, позвонить Полу Мерритте, попросить о помощи? Но что, если убийц по ее следу послал кто-то из дома Мерритты? Некуда бежать. Без денег, без кредитных карточек она беспомощна. Все, что остается, — дождаться человека, за которым послал брат. С его помощью она доберется до отеля, а там будет видно, что делать дальше. Сэм снова вгляделась в машины, припаркованные у тротуара. Почему полиция их не эвакуирует? Вдруг дверца одного из автомобилей распахнулась. Мужчина, вышедший из машины, направился к больничному крыльцу… прямо к ней! Саманта бросилась назад. Распахнула дверь, ворвалась в пустой холл и затравленным взглядом обвела просторное помещение. Где спрятаться? В приемном покое: там должны быть люди! Что-то подсказывало ей: надо торопиться. Оглянувшись через плечо, Саманта увидела, что тот человек уже вошел в холл и идет прямо к ней. Высокий рост, мощная фигура; лицо его надежно скрывает полумрак. Идет быстро, решительно, как будто прекрасно знает, чего хочет. Прямо к ней! Саманта бросилась бежать через холл. Боже, ну почему в больнице так пусто? Дежурная медсестра, санитары, уборщицы — хоть кто-то должен здесь быть?! Саманта бежала. Дробный перестук ее каблуков гулко разносился по огромному пустому холлу — и зловещим аккомпанементом сопутствовали ему тяжелые шаги незнакомца за спиной. 14 Подгоняемая паникой, Саманта вылетела за угол… и врезалась в человека, который шел ей навстречу. Высокий и крепкий, он обхватил ее руками, не позволив упасть. — Вот так встреча! — услышала знакомый голос. — Что случилось? — Кто-то… Мне показалось, что кто-то меня преследовал, — проговорила Саманта, оглядываясь через плечо. Маклин отпустил ее и выглянул в холл. — Там никого нет, — заметил он. — Наверное, мне просто показалось, — устало выдохнула она. Скорее всего, так и есть. У нее просто разыгралось воображение. Тот человек и не думал ее преследовать — возможно, это врач, которого срочно вызвали к пациенту, или… да мало ли кто и по какому делу может зайти в больницу — пусть даже в поздний час? Появление Маклина вернуло Саманте силы. Рядом с ним она на миг ощутила себя в безопасности. И не только: в том, как он смотрел на нее, как его сильные руки сжали ее плечи, было что-то еще… Но, вспомнив, какими взглядами обменивался он с Ником в палате, Сэм приказала себе не поддаваться слабости. Этому человеку нельзя доверять. — А вы что здесь делаете? — Вас ищу. Я же предупреждал, что вам не стоит оставаться одной. — Уж признайтесь: вы хотели расспросить меня как следует? — Не буду врать — да. — Ник вам не доверяет. Говорит, вы используете людей в своих целях. И меня хотите использовать. Слезы вдруг обожгли ей глаза. Этот человек спас жизнь ей и Нику; более того — еще раньше, в аэропорту, она ощутила, что его присутствие несет не угрозу, а защиту. Однако она не вправе ему доверять, не может решить, ангел он или демон — по крайней мере, когда дело касается ее и брата. — Неудивительно. Мы с вашим братом не слишком-то ладим. — Почему? — Его бизнес идеален для отмывания денег. Он производит и продает за рубеж медицинское оборудование. У него множество клиентов по всему миру, в том числе и в Швейцарии. — Ну и что же? Подобным бизнесом занимаются сотни людей! У вас есть доказательства? — Пока нет, — признался он, — но… — Но он — Мерритта? — закончила за него Сэм. — Что ж, я тоже. По-вашему, и я преступница? — Кто-нибудь из родственников со стороны Мерритты финансировал ваш бизнес? — Нет… Едва произнеся это слово, Саманта поняла, что не может судить об этом с уверенностью. Пол уверял, что до самых последних дней не знал, где находятся они с матерью, но что, если он солгал? Что, если лгала ей мать? Кому — и чему — верить в этом царстве пляшущих теней? Она вздрогнула. — Так кого вы видели? — спросил Маклин. — Не знаю. Скорее всего, просто врача, идущего к пациенту. — Она через силу ему улыбнулась. — Знаете, мне теперь везде чудятся привидения. — Это понятно, — заметил он. — Вас ведь едва не убили. Любой на вашем месте был бы напуган. Быть может, но до сих пор Саманте удавалось побеждать страх. Тридцать четыре года она прожила в уверенности, что может справиться с чем угодно — и вот пожалуйста: бегает по больничным коридорам, словно какая-нибудь трусливая истеричка! Как унизительно! И унизительнее всего, что свидетелем ее слабости стал агент Маклин. — Со мной уже все в порядке, — пробормотала она. — Позвольте, я отвезу вас в безопасное место. У Саманты заныло сердце — так хотелось ей принять его предложение. Несмотря ни на что, от Маклина исходила аура власти и безопасности, а кроме того… что скрывать, он привлекал ее так, как, пожалуй, ни один мужчина до сих пор. «Но Маклин — враг, — сказала себе Саманта. — Он хочет погубить моего отца и брата. Возможно, и мать. Ему нельзя верить». — Простите, но, думаю, мне лучше вернуться в палату. — Не верьте ему, мисс Кэрролл. — То же самое и он говорит о вас. Она смело взглянула ему в лицо — прямо в зеленые глаза, столь четко запечатленные в ее памяти. Теперь его глаза чуть потемнели, словно перед грозой, — и с внезапной дрожью Саманта поняла, что в них отражается желание. Маклина влечет к ней — так же, как и ее к нему. Влечение пронизало их обоих разом, словно удар молнии. Саманта закусила губу, чтобы не вскрикнуть — так остро, так болезненно захотелось ей броситься к нему на грудь… Этот человек — смертельный враг Ника. Ник спас тебе жизнь. Как ты можешь?.. Но ведь и Маклин сказал: «Не доверяйте ему…» Самое ужасное, что она готова была верить обоим. Брату, которого едва знает, — и незнакомцу, который за ней следит. Что случилось с ее осторожностью, с ее хваленой рассудительностью? — Думаю, мне лучше вернуться к брату, — выпрямившись, чопорно произнесла Саманта. — Я вас провожу. — Только до лифта! — предупредила она. Он усмехнулся знакомой кривоватой усмешкой: — Договорились. Маклин взял ее под руку, провел по пустому холлу к лифту и нажал кнопку «Вверх». Саманта прислонилась к стене и прикрыла глаза. Маклин стоял совсем рядом с ней. Близко. Слишком близко. Даже с закрытыми глазами она остро ощущала его присутствие. Казалось, сам воздух между ними сгустился от невысказанного желания. Саманта зажмурилась — внезапно вздрогнула, ощутив его прикосновение. Осторожно, едва касаясь, Маклин провел пальцами по ее щеке… по шее… вот она почувствовала у себя на губах его дыхание… а затем — легкий, едва ощутимый, робкий поцелуй. Электрический ток желания пронизал ее с головы до пят. Саманта сама не понимала, как это случилось, но в следующий миг тело ее, словно обретя собственную жизнь, рванулось к нему, а губы жадно и жарко прильнули к его губам. Он прижал ее к себе, запустив руку в густые волосы. Губы их слились, и теперь Маклин не был робок — он целовал ее властно, словно заявлял на нее свои права. Саманта едва держалась на ногах. Предупреждающий сигнал, легкое шипение дверей лифта — все проскользнуло мимо ее сознания. — Черт с ним, — прошептал Маклин, на миг отрываясь от ее губ. И Саманта с ним от души согласилась. «Он использует людей, — вдруг прозвучал в мозгу голос Ника. — Он хочет использовать и тебя…» Это воспоминание ее словно холодной водой окатило. Что она делает?! Саманта рванулась из рук Маклина. Но было поздно: двери лифта уже закрылись, а он властно, как хозяин, сжал руками ее плечи и снова прильнул к губам. Язык его дерзко ворвался в ее рот, и Саманта ощутила, как нарастает внутри обжигающий жар. Тела их, казалось, слились воедино; одежда, разделяющая их, более не ощущалась как препятствие. Страсть перешла границы рассудка… Вновь прозвенел сигнал, и двери лифта снова раскрылись. Это помогло Саманте прийти в себя: вывернувшись из объятий Маклина, она бросилась в лифт. Несколько мгновений Маклин стоял неподвижно, на лице его отражалось глубокое потрясение. Затем он кинулся за ней — но было поздно: Саманта уже нажала на кнопку, и двери закрылись. Сэм обессиленно привалилась к стене. Она задыхалась, губы пылали, кожа еще чувствовала жар его сильного тела. Господи, что это с ней? Конечно, ей много раз случалось целоваться с мужчинами, но никогда это не происходило так… так внезапно. И никогда простой, обыкновенный поцелуй не производил на нее такого впечатления. Если, конечно, этот поцелуй можно назвать обыкновенным. — Черт возьми! — проговорила Саманта. Вообще она редко ругалась, но, похоже, в Бостоне чертыхание вошло у нее в привычку. В палате Ника горел свет. Саманта помедлила перед дверью, опасаясь, что по ее лицу брат прочтет многое — если не все. Она чувствовала, что лицо у нее разрумянилось. Что, если и губы распухли? Сэм нервно облизнула губы, пригладила волосы, поправила блузку и, постучав, вошла. У постели Ника сидел незнакомый человек, поднявшийся при ее появлении. Он был высокого роста, плотный, но не толстый; Саманта заметила, что двигается он быстро и легко, несмотря на внушительные габариты. — Меня зовут Дэн Келли, — представился незнакомец, протягивая ей руку. — Начальник службы безопасности мистера Меррита поручил мне вас охранять. Саманта пожала протянутую руку, затем перевела взгляд на Ника. — Тебе, кажется, полагается отдыхать? — Попробовала бы ты отдохнуть в больнице! — шутливо отозвался Ник, хотя по его напряженному лицу Саманта поняла, что он все еще страдает от боли. — Где ты была? — Ходила прогуляться. Ник внимательно вгляделся в ее лицо, но, если и заметил необычный румянец и смущение, не подал виду. Вместо этого он повернулся к Дэну Келли. — Хочу, чтобы ты был рядом с Самантой, пока она не улетит из Бостона. — Какие-то проблемы? — Ее сегодня едва не пристрелили. Келли, кажется, совершенно не удивился. — Есть что-нибудь, о чем я должен знать? — Только то, что, судя по всему, стрелял профессионал. Саманта вздрогнула. Как легко они говорят об этом! Словно обсуждают повседневные дела. Как будто привыкли к погоням, перестрелкам и покушениям. А она? Неужели и ей придется к этому привыкнуть? — Есть предположения, кто его нанял? — Либо кто-то из моей семьи, либо конкуренты, — ответил Ник. Келли и глазом не моргнул, и Саманта задумалась о том, что связывает этого человека с Ником. Судя по всему, у них не было друг от друга секретов. — Может быть, и тебе нужна охрана? — спросила она брата. — Старик никогда на это не пойдет, — поморщившись, усмехнулся Ник. — Так что я в безопасности. Им нужна ты, Сэм. Саманта пожала плечами. Пора домой. Нику нужен отдых, и здесь, в больнице, под присмотром медперсонала он действительно в безопасности. — Ладно, спокойной ночи, — сказала она. — Приеду утром. — Надеюсь, утром меня здесь уже не будет. — Тогда сначала позвоню. Саманта остановилась в дверях. Ей хотелось подойти к Нику, крепко обнять его, но она понимала, что к такому проявлению родственных чувств брат еще не готов. Пожалуй, не готова и она сама. Да, Ник — ее брат, и он спас ей жизнь; и все же она так и не знает, что он за человек. Дэна Келли, бывшего полицейского, Ник знал уже несколько лет, не раз поручал ему сложные и опасные задания. И теперь он был уверен: Келли не подведет, с ним Саманта действительно будет в безопасности. Но как же, черт побери, убрать ее из Бостона? Ник сознавал, что затеял опасную игру, и не хотел, чтобы Саманта путалась у него под ногами. Сама того не ведая, она могла разрушить все его планы. Что, если… Морщась от боли в плече, Ник потянулся к телефону. Взглянул на часы — четыре утра. Неважно. Дело не терпит отлагательства. Он набрал номер. — Здравствуй, отец… Дэн Кэлли приехал на своей машине. Сэм послушно позволила ему открыть для нее дверь. На нее вдруг навалилась страшная усталость: только теперь, когда прошел шок, она начала по-настоящему осознавать, что произошло. Кто-то пытался ее убить и вместо этого ранил ее брата. Знать бы только, кто и почему! Она прилетела в Бостон по приглашению отца. И хотя внутренний голос подсказывал, что ехать не стоит, — Саманте и в страшном сне пригрезиться не могло, что кто-то здесь желает ее смерти. Все, чего она хотела, — познакомиться с братом, выяснить, что от нее нужно отцу, и вернуться домой. Она не была подготовлена ни к откровенной враждебности родственников, ни к погоням на шоссе, ни к безликому убийце с револьвером. Ни, разумеется, к знакомству с агентом Маклином. В этот поздний час улицы Бостона были пустынны: лишь порой мимо проносились автомобили да мелькали на тротуарах одинокие прохожие. В Горячих Ключах, должно быть, все спят… Боже, как же ей хочется домой! Если бы все это оказалось страшным сном! Если б можно было проснуться в своей постели, с облегчением стряхнуть с себя наваждение и вернуться к нормальной жизни, тихой и размеренной, какой была ее жизнь до появления в галерее зловещих незнакомцев… Саманта тревожно оглянулась. — Не беспокойтесь, «хвоста» за нами нет, — успокоил ее Дэн Келли. — Я слежу. Верно. У него работа такая — следить. Он привык. А привыкнет ли когда-нибудь она? В этом Саманта сильно сомневалась. Самое ужасное — она ясно сознавала, что, даже возвратившись домой, едва ли сможет вернуться к прежней жизни. Жизни, в которой она не опасалась незнакомцев и не шарахалась от каждого шороха. Горячие Ключи казались вполне безопасным местом — и все-таки Пол Мерритта ее там нашел. А значит, могут найти и другие. Страшно подумать, что люди отца следили за ней и матерью уже давно, а они об этом даже не подозревали. Следили много дней, может быть, несколько месяцев… Или лет? Саманту вновь охватила дрожь. Келли остановил автомобиль у крыльца отеля. Швейцар отворил дверцу машины, и Саманта вышла, не дожидаясь Дэна. Тот дал швейцару чаевые, затем взял ее под руку. — Больше так не делайте, — предупредил он. — Чего не делать? — Не выходите из машины самостоятельно. Всегда дожидайтесь, пока я подойду и открою вам дверь. Серьезность в его голосе лучше всяких слов напомнила Саманте, что со всех сторон ее окружает опасность. Вместе они вошли в отель. Переговорив со скучающим портье за стойкой, Дэн получил ключ от номера, вошел в лифт вместе с Самантой и нажал кнопку ее этажа. В лифте Саманта бессильно привалилась к стене и закрыла глаза, успев подумать, что у нее это, кажется, уже входит в привычку. Но от усталости и пережитых волнений она едва держалась на ногах. Открыв глаза, Саманта заметила, что Дэн смотрит на нее с сочувствием. — Откуда вы? — спросил он. — Из Колорадо. Она вдруг сообразила: Ник в разговоре с Дэном не упомянул, что Саманта его сестра. Вдруг он думает… — Ник — мой брат, — объяснила она, сама не понимая, почему для нее так важно прояснить их отношения. — Знаю, — просто ответил Дэн. — Я… я совсем недавно о нем узнала… — Сэм вовремя прикусила язык, сообразив, что не стоит выбалтывать семейные тайны едва знакомому человеку. Дэн мягко опустил руку ей на плечо. — Все хорошо. — Нет, все ужасно! — простонала Саманта. — Я совсем расклеилась. Обычно я не… — Вы отлично держитесь, — заверил ее Дэн. — Большинство женщин впадают в истерику, даже просто став свидетельницей убийства, — что же говорить о том, когда убить пытаются их самих! А вы держитесь молодцом. — Где вы будете ночевать? — В номере, смежном с вашим, — ответил он. — Два номера соединены дверью, так что в случае чего я смогу вас защитить. «Значит, мой брат и об этом позаботился…» Мой брат. Саманта поймала себя на том, что эти слова звучат для нее уже почти привычно. — А если бы этот номер оказался занят? — Мистер Меррит ничего не оставляет на волю случая. — Вы и раньше на него работали? — Да, — коротко ответил Дэн. И какие же задания вы выполняли? — хотелось спросить Саманте, но она понимала, что вовсе не жаждет услышать ответ. По крайней мере, не сейчас, когда у нее подкашиваются ноги от переутомления и слезы щиплют глаза от усталости и одиночества. Позвонить матери? Но по ее голосу Пэтси сразу поймет, что с дочерью что-то неладно. Терри? Она наверняка спит: не стоит ее будить. А больше никого и нет. Келли тщательно запер обе двери, выходящие в коридор, — и свою, и Саманты. — Дверь между номерами я оставлю приоткрытой, — предупредил он. — Случится что-то необычное — кричите. Саманта едва не рассмеялась. Необычное?! Да все, что с ней происходит в последние дни, «необычно» — и это еще очень мягко сказано. И одному богу известно, вернется ли ее жизнь в обычную колею… Сбросив блузку и брюки, забрызганные кровью, Саманта швырнула их на кресло, натянула ночную рубашку и нырнула под одеяло. Но она чувствовала, что заснет не скоро. В голове гудели все те же неотступные вопросы. Кто пытался ее убить? Зачем? Что, если он — или они — сделают новую попытку? Саманта включила телевизор и бездумно уставилась на экран, щелкая пультом и переключаясь с канала на канал. Что происходит на экране, ее не интересовало; все, что ей было нужно, — шум и мелькание образов. Ей хотелось хоть немного приглушить гнетущее чувство одиночества и беспомощности. Хоть ненадолго прогнать тени, обступающие ее со всех сторон. 15 Когда Саманта проснулась, спальню заливало утреннее солнце. Она взглянула на часы — девять утра. Что ж, четыре часа сна — не так уж плохо. Она ведь боялась, что ни на секунду не сомкнет глаз. Из номера Келли не доносилось ни звука. Может быть, еще спит? Несколько минут Саманта лежала в постели, восстанавливая в памяти вчерашний день. Все тело ныло, словно избитое, зудели многочисленные порезы, и перед глазами, как живые, вставали ужасные картины вчерашнего покушения. Наконец Саманта встала, накинула халат и подошла к окну. По залитым солнцем тротуарам спешили люди, каждый — по своим обыденным делам; и с новой силой навалилось на нее гнетущее одиночество. Что же делать дальше? Пол Мерритта просил приехать к нему, обещал что-то ей рассказать… «Ну уж нет! — решительно сказала себе Саманта. — Хотел бы сказать что-то важное — сказал бы вчера». Один ее визит к отцу уже обернулся катастрофой, глупо давать убийце второй шанс. Нет, самое разумное, что она может сделать, — немедленно вернуться домой. Быть может, тогда таинственный враг уверится, что она ему не опасна? Да, вернуться домой. И добиться правды от матери. Саманта понимала, что Пэтси рассказала ей далеко не все — и едва ли станет делиться секретами по телефону. Подойдя к двери, разделяющей два номера, она постучала и осторожно заглянула внутрь. Келли, одетый, сидел в кресле и читал газету. — Вы не ложились? — удивилась она. — Нет. Не беспокойтесь, я привык подолгу обходиться без сна. Саманта вошла и присела на диван. Только сейчас она сообразила, что предстала перед ним как есть, в халате и нечесаная, и поспешно пригладила волосы рукой. — Сегодня я закажу билеты на самолет, — сообщила она. Дэн молча кивнул. — Вы давно работаете частным детективом? — Восемь лет. А до того служил в полиции Бостона. — Значит, фамилия Мерритта вам хорошо знакома? — Верно, — ответил он, глядя ей в глаза. — И вас не смущает, что я дочь Пола Мерритты? — Нет. Я не верю в дурную кровь. — А что вы знаете о Нике Меррите? — продолжала расспрашивать она. — Только то, что он мне платит. Саманта вздохнула, догадываясь, что иного ответа не дождется. Очевидно, у Дэна Келли есть свой профессиональный кодекс чести — пусть даже он и позволяет ему работать на человека, подозреваемого в связях с мафией. — Как вы думаете, эти люди… они сделают еще одну попытку? — Во всяком случае, не сразу, — подумав, ответил он. — Почему? — Вчера вечером они застали вас врасплох. Но теперь мистер Меррит будет наготове. — Не сразу? — словно эхо, повторила Саманта. — А через неделю? Через месяц? Дэн промолчал, но выражение его лица ясно говорило, что Саманта не ошиблась. Вполне возможно, эти люди будут пробовать снова и снова. И не успокоятся, пока до нее не доберутся… От этой мысли у нее болезненно сжалось сердце. — Сколько времени вы будете со мной? — спросила она. — Сколько потребуется. Пока вы не сядете на самолет, улетающий в Колорадо. Возможно, мистер Меррит наймет кого-нибудь, чтобы там вас встретили. — Но не могу же я всю жизнь прожить под охраной! Келли молча пожал плечами, и Сэм поняла, что больше ничего от него не добьется. Вернувшись к себе, она отправилась в ванную и уныло воззрилась на свое отражение в зеркале. На нее смотрела бледная, осунувшаяся женщина с темными кругами под глазами. Что называется, краше в гроб кладут. Затравленная — вот самое подходящее слово. Однако на губах ее, казалось, еще остался вкус поцелуя, в душе — отзвук тех чувств, которые пробудил в ней этот поцелуй. «Это от усталости, — сказала она себе. — Я была измучена и напугана — потому и среагировала так… неадекватно». И все же агент Маклин, как живой, стоял у нее перед глазами, а при воспоминании о той страсти, которую зажег в ней его поцелуй, по телу вновь пробежала горячая волна. Быстро приняв душ (горячая вода щипала незажившие порезы), Саманта принялась расчесывать волосы и заметила, что рука у нее дрожит. А ведь вчера она думала, что победила страх! Но, оказывается, справиться с ним не так-то легко: он прячется в подсознании и высовывает оттуда свою уродливую морду тогда, когда меньше всего ожидаешь нападения. «Кто-то хочет меня убить, — снова мелькнула в голове паническая мысль. — Возможно, опасность грозит и моей матери. Ник сказал, меня могут использовать, чтобы добраться до нее». Но кому это нужно? И зачем? Усилием воли Саманта остановила дрожь в руках. Мама, наверное, уже с ума сходит. Надо срочно с ней связаться. Но как? Сотовый сгорел вместе с машиной. Можно купить новый, но его придется долго заряжать. А из отеля звонить нельзя — очень вероятно, что местный телефон прослушивается. У Келли наверняка есть сотовый, но Келли работает на ее брата, а значит, и ему нельзя полностью доверять. Остается позвонить из автомата. Причем тогда, когда Келли рядом не будет. Чтобы он не смог заметить и записать номер, по которому она будет звонить. Быстро одевшись, Сэм распихала по карманам деньги и кредитные карточки, снова включила душ — и, бросив осторожный взгляд в сторону соседних апартаментов, выскользнула за дверь. Лифт она ждать не стала, а спустилась по задней лестнице к запасному выходу. Ей пришлось пройти несколько кварталов, прежде чем она наконец обнаружила в кафе телефон-автомат. Войдя в кабинку, Сэм набрала номер сотового телефона матери. Пэтси взяла трубку после первого же звонка. — Саманта! Слава богу! Я так беспокоилась! Весь вчерашний вечер не могла до тебя дозвониться — а ведь ты обещала, что не будешь выключать телефон! — Знаю, извини, — ответила Сэм, лихорадочно соображая, что и как объяснить матери, чтобы не напугать ее еще сильнее. — Вчера вечером я попала в небольшую аварию и лишилась телефона. Со мной все в порядке, — поспешно добавила она, а затем солгала: — Ни царапины. «По крайней мере, серьезных царапин нет», — мысленно добавила она. — Что случилось? — встревоженно воскликнула мать. — Ник вез меня домой. Другой водитель врезался нам в бампер, и наша машина съехала с дороги. Правда, мам, ничего страшного. Я даже испугаться не успела. — А Николас? — тревожно спросила мать. — Ничего серьезного. Сегодня его отпустят домой. — Так он в больнице? Что с ним? — Да ничего страшного, честное слово. Руку повредил. — Что у него с рукой? Саманта терпеть не могла обмана и старалась всегда говорить правду, но сейчас была просто вынуждена лгать. Если бы она рассказала все как есть, мать примчалась бы сюда на первом же самолете. — Мама, успокойся. Честное слово, с ним все в порядке. И со мной тоже. Наступило короткое молчание. — Он… он по-прежнему не хочет меня видеть? — Пока нет. Пойми, ему надо привыкнуть к мысли, что мы с тобой существуем. Всю свою жизнь он верил, что мы погибли в автокатастрофе. — Этого я не знала. По удивленному тону матери Саманта поняла, что так оно и есть. Ей снова захотелось задать матери массу вопросов, однако это могло подождать. — А ты думала, как ему объяснили наше исчезновение? — Признаться, я не… — Голос матери дрогнул и сорвался. — Не думала об этом? Помолчав, мать сменила тему: — Ты выяснила, что ему нужно? Кто такой он, Саманте объяснять не требовалось. — Пока нет. Он что-то говорил о «незаконченном деле», но ничего толком не объяснил. Но он и вправду очень болен. Похоже, жить ему осталось считаные дни. Сегодня я съезжу к нему, только сначала хочу навестить Ника. — Николас не расспрашивал о… обо мне? Саманта вспомнила, что этот же вопрос мать задавала и в прошлый раз. — Нет, — ответила она мягко, как только могла. — Я… так хотела… — дрожащим голосом пробормотала мать. — Так мечтала его увидеть… хотя бы издали! Но Пол сказал… — Что сказал Пол? — Предупредил, чтобы я этого не делала, — коротко ответила мать и снова сменила тему: — Когда ты приедешь? — Скоро, — ответила Сэм. — Надеюсь, завтра. — Может быть, мне стоит вернуться домой? Галерея… — Мама, с галереей ничего не случится. Терри и Хелен за ней присмотрят. А ты, пожалуйста, оставайся там, где ты сейчас. — Но почему, Сэм? Ты что-то скрываешь от меня? Случилось что-нибудь серьезное? — Нет, мама. То есть… я пока ничего не знаю. Но, мне кажется, тебе лучше пока не появляться в городе. Так безопаснее. Ради бога, пообещай мне, что будешь оставаться на месте. — Хорошо, обещаю, — помолчав, недовольно ответила мать. — Но только сегодня и завтра. Дальше ничего обещать не могу. И, пожалуйста, скажи Нику… Скажи, что я очень хочу его увидеть. Постарайся ему объяснить… — Непременно, — ответила Саманта. На глазах ее выступили слезы — такая неизбывная боль слышалась в голосе матери. — И будь осторожна. — Я всегда осторожна, — ответила Сэм. — Неправда. Я знаю, ты любишь рисковать. — Но глупостей не делаю. — Впрочем, сама Сэм в этом сильно сомневалась. Само решение приехать сюда — разве не глупость? Но, с другой стороны, как она могла не приехать?.. Попрощавшись с матерью, Саманта купила в кафе несколько пирожных и направилась назад, в отель. По дороге она присматривалась к прохожим и часто оглядывалась, но ничего подозрительного не заметила. В номере ее уже поджидал Келли. — Черт побери, куда вас носило… В ответ Саманта предъявила пакет с пирожными. — Между прочим, здесь можно заказывать завтрак в номер, — проворчал он. — Знаю. Просто надоело сидеть в четырех стенах. Келли смерил ее выразительным взглядом. — Вы, кажется, не вполне понимаете, что происходит. Вчера кто-то вас едва не прикончил. И, не исключено, сегодня или завтра попробует еще раз. Его спокойный тон подчеркнул зловещее значение этих слов. У Саманты вдруг закружилась голова. Она выпустила из рук пакет и поспешно опустилась на диван, испугавшись, что ее предадут собственные ноги. — Я хочу вас кое о чем спросить, — сказала она, немного придя в себя. Келли молча кивнул. — Перед самым моим приездом сюда ко мне в дом залез грабитель. По-видимому, я его спугнула: он ударил меня по голове и сбежал, пока я лежала без сознания. Но, кроме этого, никакого вреда не причинил. Да. Как вы думаете, если это были те же люди — почему в тот раз они меня не убили? — Может быть, у них не было приказа убивать. Возможно, в тот раз ваши враги хотели только выяснить, многое ли вам известно. Или напугать вас. — Но может быть, прошлой ночью они тоже хотели всего лишь меня напугать? Взгляд Келли ясно показал, что он думает о таком предположении. — У меня к вам большая просьба, — заговорил он, помолчав. — Пока я вас охраняю, будьте добры ничего от меня не скрывать и ничего не делать у меня за спиной. Отвечать Сэм не стала, вместо этого она сняла трубку телефона и набрала номер аэропорта. Служащий кассы объяснил ей, что она может воспользоваться своим билетом в обе стороны сегодня в три часа дня, сегодня в полночь или завтра утром. Саманта решила выбрать завтрашний рейс: сначала ей надо увидеться с Ником и с отцом. Позвонив в больницу, Сэм попросила соединить ее с палатой Ника. — Привет, — бодро поздоровалась она. — Это Сэм. — Я надеялся, ты уже летишь домой, — помолчав, мрачно заметил Ник. — Неужели ты думал, я улечу, не попрощавшись? Он помолчал, потом тяжело вздохнул. — Я здесь ни минуты лишней не останусь. Как только появится врач, заставлю его меня выписать. — Я сейчас приеду, — сказала Саманта. — Вместе с Келли? — Вместе с Келли, — согласилась она. Снова молчание. — Ты не звонила семье? Не рассказывала о том, что с нами случилось? — Нет. Я подумала, что это лучше сделать тебе. — А ты быстро учишься, — с неожиданной теплотой в голосе произнес он, и сердце Саманты вдруг сжалось от любви и нежности. Он же ее брат, черт побери, — брат, о котором она мечтала всю жизнь! И теперь, едва узнав его, она должна с ним расстаться… — Скоро увидимся, — коротко сказала она и повесила трубку. Ник ждал ее в палате — уже одетый, словно готовый в любую минуту сорваться с места, но небритый и с рукой на перевязи. При каждом движении он тяжело морщился, и Саманте подумалось, что, может быть, не стоит ему так рано покидать больницу. Однако на лице Ника отражалась непреклонная решимость. Рядом с ним Саманта увидела незнакомого человека — высокого, тощего, лысеющего, с приятным лицом. — Это Кэл, мой партнер, — сухо представил его Ник. — Кэл, это… Саманта Кэрролл. «Так и не сказал „моя сестра“, — поморщившись, словно от боли, отметила Саманта. — Куда ты теперь? — спросила она. — Домой. Снова повисло напряженное молчание. От того тепла, что связывало их вчера вечером, не осталось и следа: Ник снова — и, по-видимому, намеренно — вел себя как вежливый незнакомец. — Ты будешь поддерживать со мной связь? — спросила Саманта, отчаянно надеясь пробить его броню. — Зачем? — Затем, что ты — мой брат! — Это ничего не значит, — пробормотал он, глядя в сторону. Сердце Саманты сжалось от глухого отчаяния. Ну почему, почему он ее отталкивает? — Доброе утро… хотя для вас обоих оно не слишком-то доброе, — послышался знакомый голос. В дверях стоял агент Маклин, а с ним — еще один крепкий парень в пиджаке и при галстуке. Взгляд агента ФБР скользнул по Нику, затем по Кэ-лу и наконец остановился на Саманте. — Рад, что застал вас здесь, мисс Кэрролл, — сухо произнес он. Ни в голосе, ни в глазах — ни намека на то, что произошло между ними вчера ночью. Один ледяной холод. Ник шагнул вперед, загородив Саманту от Маклина. — Что тебе нужно? — Вы еще ничего не слышали? — Чего не слышали? — нахмурился Ник. — Ваш отец мертв. 16 Ее отец мертв! Саманте казалось, что сердце ее обратилось в кусок льда. Ее отец… Отец, которого она так и не успела узнать… Неужели лишь для того она нашла отца, чтобы тут же его потерять? Какое счастье, что она успела с ним встретиться, успела взглянуть в лицо человеку, который дал ей жизнь! Но «незаконченное дело», о котором он говорил, так и осталось незаконченным… Саманта тяжело сглотнула: в горле у нее стоял громадный ком, не дающий ни дышать, ни говорить. Она покосилась на Ника, но тот ни взглядом, ни жестом не выдал своих чувств. Лицо его оставалось бесстрастным, словно маска. — Ты приехал только для того, чтобы об этом сообщить? — холодно спросил он. — И еще о том, что мы собираемся провести вскрытие. — Маклин перевел взгляд на Саманту. — Мисс Кэрролл, познакомьтесь с моим партнером Греем Эвансом. Грей, это Саманта Кэрролл. Вчера вечером она была в машине с мистером Мерритом. Второй агент окинул ее с головы до ног внимательным взглядом, под которым Саманте стало очень неуютно, но в следующий миг он неожиданно тепло и обезоруживающе улыбнулся. — Жаль, что нам пришлось встретиться по столь печальному поводу, — заметил он. — Соболезную вашей утрате. Сколько раз Саманта слышала эти слова в полицейских сериалах! «Наверное, я должна что-то чувствовать», — вяло думала Сэм. Но не ощущала ничего, кроме пустоты и бесконечной усталости. Брат ее отталкивает, а агент Маклин… Неужели он забыл, как целовал ее всего несколько часов назад? Что ж, очевидно, для него этот поцелуй — пустяк, не стоящий внимания. Или просто ловкий прием, призванный «расколоть» свидетельницу… — Не понимаю, зачем вскрывать тело, — сказала она наконец. — Он ведь был очень болен. — От рака внезапно не умирают, — объяснил Маклин. — Следы насилия есть? — поинтересовался Келли. Маклин смерил его презрительным взглядом. — Привет, Келли. Что, переметнулся? — Работаю, на кого считаю нужным, — огрызнулся Келли. — Так что же, есть какие-нибудь доказательства, что смерть неестественная? — Внешних признаков нет, — признал Маклин. — Но очень подозрительно, что он отправился на тот свет в ту самую ночь, когда кто-то попытался прикончить вас обоих. — Он бросил на Ника пронзительный взгляд. — Нам стало известно, что ты звонил ему вчера ночью. Не хочешь рассказать, о чем шел разговор? — Не хочу, — коротко ответил Ник. — Почему? — Потому что это не твое дело! Если, конечно, ты не воображаешь, что я выстрелил в себя сам, а мисс Кэрролл меня покрывает. — На какие только хитрости не идут мафиози, чтобы обеспечить себе алиби, — усмехнулся Маклин. — Простреленная рука и сгоревшая машина — не слишком высокая плата, например, зато, чтобы предотвратить изменение завещания… Саманта в недоумении взглянула на Ника. Лицо его оставалось бесстрастным — лишь глаза потемнели, сделались почти черными. Господи, неужели Маклин всерьез думает, что Ник подстроил покушение на себя и организовал убийство Пола Мерритты, чтобы лишить ее наследства? — Но он не мог… Он же знает, что я не хочу… — Саманта прижала руку к пылающему лбу. Все вокруг расплывалось в каком-то тумане, и только один факт, одно слово стояло перед ее мысленным взором твердо и незыблемо, словно вросший в землю надгробный камень. Мертв. Пол Мерритта, ее родной отец, мертв. С некоторым удивлением Саманта осознала, что действительно скорбит. Или нет, пожалуй, это не столько скорбь по отцу — человеку, которого она так и не успела узнать, — сколько сожаление об утраченных возможностях. Скорее всего, теперь она никогда не раскроет тайну своего детства. Не узнает, почему отец бросил ее и почему мать бросила Ника… По окаменевшему лицу Ника, по чуть заметной складке меж бровей Сэм догадалась, что он тоже скорбит — хоть и не хочет этого показывать. Неудивительно: его потеря куда тяжелее. У них с Полом были сложные отношения, но они прожили вместе целую жизнь. Кроме того, Саманта знала, что она намного счастливее Ника: у нее были и отец, и мать, и оба любили ее всем сердцем. Ей хотелось взять Ника за руку, обнять, показать, что она разделяет его скорбь и понимает его одиночество — не только нынешнее, но и то, с которым он прожил больше тридцати лет… Но брат выглядел еще более неприступным, чем обычно. Если бы не едва заметные признаки волнения — плотно сжатые губы, дергающаяся жилка в уголке глаза, — можно было бы подумать, что он обратился в камень. Наконец Ник отвернулся от Маклина. — Спасибо, принято к сведению. Больше вам здесь делать нечего. Ни один из агентов не двинулся с места. Напротив, Маклин невозмутимо прислонился к стене и скрестил руки на груди. Выглядел он свежим и отдохнувшим — возмутительно свежим, на взгляд Саманты, особенно если учесть, что спать ему сегодня почти не пришлось. И возмутительно привлекательным. Маклин перевел взгляд с Ника на Сэм, затем снова на Ника. — Вам никто не сообщил о смерти отца? — Ты сообщил, — коротко ответил Ник. У Маклина дернулись губы, словно он выругался про себя; кроме этого, на лице не отразилось никаких эмоций. Напряжение в палате росло, становилось почти физически ощутимым. Саманте представились два хищника, встретившиеся для боя: они ходят друг вокруг друга, высматривая слабые стороны противника, ища признаки страха. Таких хищников очень напоминали сейчас агент Маклин и ее брат. — Странно, — проговорил наконец Маклин, сверля Ника взглядом. — И еще более странно, что никто из твоих родных здесь не появился. — Подозреваю, что им сейчас не до этого, — парировал Ник. — В какое время он умер? — подала голос Саманта. — Обнаружилось это сегодня утром, около семи, — ответил второй агент. — Мы приехали к нему, чтобы задать несколько вопросов о вчерашнем вечере. Горничная зашла в спальню и увидела. Он был мертв уже около часа. Мы были уверены, что кто-нибудь с вами свяжется, мистер Меррит. — Вряд ли кто-то знал, где я, — сухо объяснил Ник. Маклин повернулся к Саманте. Глаза его были холодны, как лед. — А вы? О чем вы вчера разговаривали с Полом Мериттой? Саманта бросила быстрый взгляд на Ника, затем перевела глаза на фэбээровца. — Он почти ничего не сказал. Только то, что я для него — «незаконченное дело» Я хотела расспросить поподробнее, но тут у него началось что-то вроде приступа. Все, больше я ничего не знаю. Теперь она по-настоящему злилась — и за чудовищные обвинения, которые Маклин посмел швырнуть в лицо ее брату, и за ту ледяную холодность, с которой обращался с ней Испытующий взгляд Маклина, казалось, просвечивал ее насквозь, но Саманта не опустила глаза. — Он не говорил, чего хочет от вас? — уточнил агент. — Не расспрашивал о вашей матери? Да, теперь она вспомнила. Клянусь, я не причиню вреда твоей матери, если она не попытается навредить мне. Должно быть, что-то отразилось на ее лице, потому что Маклин вдруг подался вперед. — Мисс Кэрролл! — Нет, ничего. Просто спросил, все ли у нее в порядке. Обманщица из Саманты была никудышная. Маклин, разумеется, сразу разгадал ее ложь — она видела это по его лицу. — Вы не можете подозревать моего брата. У него есть алиби. — А ему необязательно было делать это самому. Ник молча следил за ними, и на его непроницаемом лице играла легкая усмешка, от которой Саманте стало не по себе. — Мы с сестрой от всей души благодарим вас за принесенную весть, — сказал он наконец. — А теперь, если у вас нет ордера, выметайтесь отсюда к чертовой матери! — Не слишком-то ты вынослив, — ухмыльнулся Маклин. — Я ведь как-никак тебе жизнь спас! — И мы оба знаем зачем, — отрезал Ник. — Зачем же? — спросила Саманта. — Отличный способ завоевать твое доверие, — резко бросил Ник. — И потом, если бы он этого не сделал, пришлось бы отвечать на кое-какие неприятные вопросы. Ведь его сослуживцам хорошо известно, как он относится к семье Мерритта. Сэм взглянула на часы. Со времени смерти Пола прошло несколько часов: родные давно могли бы найти Ника и сообщить ему. Она хотела об этом заговорить, но перехватила взгляд брата: глядя на нее, он едва заметно мотнул головой. Саманта вздохнула и отвернулась к окну. Ее вновь охватило гнетущее чувство одиночества. Как не хватало ей сейчас чьего-то спокойного, взвешенного, объективного мнения! Мнения человека, на которого можно положиться… Ни одного надежного друга рядом: некому довериться — кроме самой себя и своих инстинктов. Но прошлой ночью Саманта убедилась, что и инстинктам доверять нельзя. Ах если бы можно было довериться Маклину! Прошлой ночью был миг, когда ей показалось: ему можно поверить, он не предаст и не обманет. Какое-то волшебство окутало их, заставив умолкнуть недоверие и подозрительность. И сейчас, стоило закрыть глаза, она чувствовала вкус его губ и жар мускулистого тела. Нет, нельзя об этом думать! Нельзя. Маклин — смертельный враг Ника. — Мы приняли к сведению все, что вы сказали, — напомнил Ник. Маклин предпочел этого не заметить. — Теперь ты — наследник империи Мерритты. — Правда? Что ж, ты об этом знаешь больше меня. — И что ты намерен делать, Меррит? — поинтересовался Маклин. — Не твое дело! Теперь Саманта ясно ощущала, что Ник едва сдерживает ярость. — На вашем месте, Меррит, я бы не выезжал из города, — мягко предупредил второй агент. — Я вправе ехать, куда хочу! У вас ничего на меня нет! Второй агент шагнул вперед. — Мы расследуем нападение на вас. Вы и мисс Кэрролл — главные свидетели. — Посоветуйтесь об этом с моим адвокатом, — холодно ответил Ник. — Я собираюсь как можно скорее вернуться домой, — поддержала его Саманта. Маклин повернулся к ней: — Как, даже на похороны не останетесь? Похороны?Это ей и в голову не приходило… И снова Саманту охватило тошнотворное ощущение — как будто она мчится в неизвестность на машине без тормозов. — Это ее дело, — отрезал Ник. — Мисс Кэрролл, — мягко проговорил Маклин, не отрывая от нее глаз, — мы можем вам помочь. Я надеюсь, что после вчерашнего вечера вы передумали? Мы готовы обеспечить вам защиту. Только слово скажите. Сэм никак не могла решить, следует ли ей остаться на похороны. Сердце ее вновь сжала боль при мысли об отце, которого она так и не успела узнать. Страшно подумать: только вчера она впервые в жизни его увидела, а сегодня он уже мертв. Нет, не стоит оставаться. Это было бы притворство. Сэм почти не знала Пола Мерритту, а то, что успела о нем узнать, ей вовсе не понравилось. Она ничем ему не обязана, и ей ничего от него не нужно. Это из-за него ее жизнь превратилась в череду кошмаров — и бог знает, вернется ли когда-нибудь в нормальную колею. Скорее бы домой! Все свои вопросы она задаст матери — и не отстанет, пока не добьется правды. А после этого, быть может, вернется в Бостон. Но сейчас ей нужна передышка. Смертельно необходим глоток нормальной жизни — жизни, в которой она каталась на лыжах, любовалась закатом в горах, болтала и смеялась с друзьями и не шарахалась от каждой тени за углом… Нет, она не примет его предложения. Ни за что не попросит помощи у человека, который разыгрывал влечение и разжигал в ней страсть, чтобы заманить ее в ловушку и погубить ее брата. — Я улетаю завтра утром, — твердо сказала Саманта, выдержав пронзительный взгляд фэбээровца. — Если вы не собираетесь предъявить мне обвинение… Маклин молчал, разглядывая ее, словно натуралист — бабочку на булавке. Его холодный взгляд больно ранил Саманту: она уже не понимала, как могла хоть на миг вообразить, что рядом с этим человеком она в безопасности. — Нам необходимо с вами поговорить, — сказал он наконец. — Дайте нам знать, где вы остановились. — Я вам уже сказала: вчера я встретилась с Полом Мерриттой в первый и последний раз в жизни. Я ничего не знаю о его делах и, по правде говоря, не желаю знать. — Не исключено, что вы упомянуты в завещании, — объяснил Маклин. — В таком случае вы становитесь за-интересованным лицом и, естественно, попадаете в поле зрения полиции. — До недавних пор он не проявлял ко мне никакого интереса. Не думаю, что он что-то мне оставил, — холодно ответила Саманта. Маклин скептически поднял бровь. — Сегодня рано утром — по всей видимости, незадолго до смерти вашего отца — ему звонил ваш брат. Саманта резко повернулась к Нику. Она-то думала, он почти не общается с отцом! Но лицо брата оставалось все так же непроницаемо. — Откуда вы знаете? — спросила она Маклина. — Выяснили в телефонной компании. — Маклин прослушивает все телефоны в доме отца, — с легкой усмешкой поправил Ник. — Да… да как вы можете? — в ужасе воскликнула Саманта. — Они еще и не такое могут, — холодно усмехнулся Ник. — Скажешь, к последней аудиторской проверке в моей компании ты тоже не имеешь никакого отношения? — Финансы — не наша область. — Да, как же! — проворчал Ник. — Ладно, я к этому давно привык, но Саманту оставь в покое. Она к нам никакого отношения не имеет. Еще неделю назад она и не подозревала о нашем существовании. У Саманты словно камень с души свалился. Так, значит, равнодушие брата — напускное: на самом деле ее судьба действительно ему небезразлична. — А может быть, ты согласишься с нами сотрудничать? — предложил Маклин. Ник смерил его скептическим взглядом. — Забрасывай удочки где-нибудь в другом месте. Маклин пожал плечами и повернулся к Сэм: — Моя визитка у вас сохранилась? Уловив ее колебание, он молча достал еще одну карточку и бесцеремонно сунул ей в карман. — Звоните когда угодно. Откуда угодно. Даже из Горячих Ключей. «Знает ли он, что я уже заказала обратный билет? — подумала Саманта. — Очень возможно. Похоже, все вокруг знают обо мне куда больше, чем я — о них». Сообщая свою новость, Нейт не отрывал глаз от Саманты Кэрролл. Сомнений не было: известие о смерти отца глубоко ее поразило. Что же до ее брата — по его лицу, как всегда, ничего не разберешь. Ни разу за все эти годы Нейту не удалось пробить броню Меррита, и это его раздражало безмерно. Но если Ник Меррит и не замешан напрямую в делах семьи, то, во всяком случае, многое о них знает. Однако Нейт нутром чуял: замешан! Не случайно же, в конце концов, ссуду на свой бизнес он получил из банка, ведущего большинство денежных дел империи Мерритты! Совпадение? Ну нет, в совпадения он не верит. Пока что ни аудиторские проверки, ни прослушивание телефонов не помогло обнаружить связь между делами Мерритты и бизнесом Ника; но Нейт был убежден, что рано или поздно в один прекрасный день такая связь обнаружится. Если только Ник Меррит до этого прекрасного дня доживет. Профессиональное чутье подсказывало Нейту, что выстрел прошлым вечером предназначался Мерриту, а не женщине. Кому и зачем нужно убивать Саманту? Впрочем, это имеет смысл, если она упомянута в завещании, но содержание завещания пока что никому не известно. Нейт не строил иллюзий относительно того, что начнется теперь. В последние годы большая часть бизнеса Мерритты была законной и велась вполне легально, однако Нейт не сомневался, что некоторые члены клана спят и видят, как бы вернуться к торговле наркотиками. Последние несколько часов он провел за изучением биографии Саманты Кэрролл, пытаясь разгадать, зачем она вдруг понадобилась отцу. Ведь, судя по всему, все эти годы Пол Мерритта знал, что она жива — возможно, даже знал или подозревал, где она находится. Бизнес у нее оказался любопытный. Контакты с иностранными покупателями дают много возможностей для отмывания денег. Но вряд ли Пол Мерритта думал только об этом. От рака не умирают в одну ночь. Судя по всему, кому-то понадобилось ускорить смерть старика. Осталось только выяснить, кому и зачем. Похоже, Меррит в самом деле не знал о смерти отца. По лицу его, как всегда, ничего не прочтешь, но на долю секунды Нейт заметил мелькнувшее в глазах удивление. Выходит, никто не потрудился сообщить главному наследнику радостную новость? А ведь родственники уже знали, где Ник: Нейт сам сообщил им об этом и понаблюдал за их реакцией. Известие о том, что Меррит едва не погиб, его родные восприняли на редкость безразлично. Впрочем, это можно понять: в тот момент все они были потрясены смертью старика. Полно, так ли? Роза проливала слезы. Виктор хмурился и молчал. Из спальни вынырнул сонный Джордж, злобно поинтересовался, что здесь делает полиция и ФБР, когда любому идиоту ясно, что отец умер от естественных причин. Объявил, что не позволит делать вскрытие. На это Нейт только усмехнулся: он хорошо знал, что ничего у Джорджа не выйдет. Ну и семейка! Пытаться разгадать, что происходит между родственничками, — все равно что искать выход из лабиринта. Или бродить по зыбучим пескам. И еще этот поцелуй… Честно говоря, Нейт так и не понял, что же произошло. Просто Саманта, бледная, усталая и измученная, вдруг показалась ему такой желанной… Глупо, конечно. Чертовски глупо. Но когда их губы соприкоснулись, Нейт ощутил такой взрыв страсти, какого, кажется, никогда прежде не испытывал. Видит бог, он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше — пусть даже в годы юности — так желал женщину. А когда она подалась ему навстречу, когда прижалась к нему всем телом и жарко ответила на поцелуй — Нейт Маклин забыл обо всем на свете. А в следующий миг, когда волшебство рассеялось и Саманта скользнула в лифт, он остался на месте, словно громом пораженный. Никогда прежде Нейт не смешивал работу с личными отношениями. Тем более — такую работу. Черт побери, ведь эта женщина — из семьи Мерритта, тех самых Мерриттов, которые убили его мать… — Нейт! Голос Грея вернул его к реальности. Интересно, долго ли он простоял, пялясь в пустоту? Нейт пытался уверить себя, что его интерес к Саманте — чисто профессиональный. Ее окружают загадки, которые он должен разгадать. Все, что ему нужно, — поговорить с ней наедине, без брата. Но теперь это вряд ли получится, и хуже всего сознавать, что он сам провалил дело. Сначала — этим нелепым поцелуем, потом — своей подчеркнутой холодностью… Черта с два теперь она ему доверится! Да и то, что они с Мерритом ненавидят друг друга и не скрывают своей ненависти, делу не помогает. Скорее всего, перед беседой с ним она обратится к адвокату. Адвокату семьи, который, разумеется, посоветует ей держать рот на замке. Саманта явно не умеет скрывать свои чувства. Когда она услышала о смерти Пола Мерритты, на лице у нее отразилась вся гамма эмоций, испытанных в эту минуту, — потрясение, сожаление, страх. Хотелось бы знать, что произошло тридцать четыре года назад! Нейт уже запросил копии свидетельств о смерти матери и дочери — свидетельств, как он теперь знал, фальшивых. Интересно, чьи трупы подсунули полиции вместо трупов жены и дочери наследника известнейшего в Бостоне мафиозного клана? Надо проверить, не исчезали ли в те же дни люди в Бостоне или где-нибудь поблизости. И, разумеется, расспросить женщину. Вот что ему нужно: добраться до Пэтси Кэрролл прежде, чем это сделают Саманта или Ник! Несомненно, Пэтси есть что рассказать. Из мафии по доброй воле не уходят: если Пэтси это удалось, значит, у нее есть компромат на семью — и компромат серьезный, раз он обеспечил ей безопасность на всю оставшуюся жизнь. Это первое. И второе: если уж она сбежала от мужа и шантажировала его, значит, никакой любви к нему не испытывает и держать рот замке не станет. Особенно теперь, когда он мертв. Возможно, она даже попросит у Нейта помощи и защиты. Он взглянул на часы, затем снова перевел взгляд на Саманту Кэрролл — и, встретившись с ее синими глазами, вновь ощутил знакомый жар желания. Что, черт побери, с ним творится? И не припомнить, когда его в последний раз так тянуло к женщине! Особенно к женщине, замешанной в деле, которое он расследует Нейт, нахмурившись, отвернулся. Он всегда умел контролировать свои желания — сумеет, черт возьми, и сейчас. Если бы только эта статная темноволосая красавица, у которой отваги больше, чем здравого смысла, не стояла у него перед глазами! Хоть Саманта и не желала сотрудничать, Нейт чувствовал: она ни в чем не виновата. Бедняжка вляпалась в такую историю, какой и вообразить себе не могла. Он предпочел бы, чтобы ее охраняли люди, не связанные ни с одной из сторон. Но Меррит его опередил. Что ж, Келли — мужик надежный, хоть и работает на врага. Пожалуй, лучшего телохранителя он и сам подобрать не смог бы. — Ладно, мы с тобой еще побеседуем, — бросил Нейт Мерриту и направился к дверям. Скорее отсюда! Еще немного, и он начнет верить, что Меррит тоже невиновен — хотя бы потому, что в это верит его красавица-сестра. Как только за двумя агентами закрылась дверь, Саманта обернулась к Нику. — Ты знал, что отец умер? — спросила она. — Да. Мне позвонил Регги. — И мне не сказал?! — Не сказал. — Но почему? — вскричала Саманта. — Хотел, чтобы ты как можно скорее уехала. Здесь тебе оставаться опасно. Могут решить, что ты претендуешь на долю наследства. — Кто может решить? Ты кого-то подозреваешь? — Хотел бы я знать кто. — А если узнаешь, скажешь 7 «Глупый вопрос, — тут же сообразила Саманта. — Если он что-то от меня скрывает, то, разумеется, в этом не признается». Но сердце ее ныло от желания хоть кому-то довериться. — Обещать не могу, — глядя в сторону, сухо ответил Ник. — Ты знаешь больше, чем говоришь! — воскликнула она. — Нет, Саманта, ничего я не знаю. Могу лишь предполагать, что это как-то связано с делами старика. Мои родственнички не слишком-то любят делиться. Ник шагнул к ней и неожиданно ласковым жестом опустил здоровую руку ей на плечо. — Жаль, что тебя впутали в эту историю, — произнес он. — Лучше бы тебе никогда не слышать о семье Мерритта. «Должно быть, он прав», — устало подумала Сэм. Кто для нее Пол Мерритта? Чужой и неприятный человек. Ее настоящий отек — Дэвид Кэрролл, который растил ее, воспитывал, тридцать лет любил ее и заботился о ней… И все же теперь это — ее «незаконченное дело». — Отправляйся домой, — посоветовал Ник. — Здесь тебя ждут только неприятности. — А ты не хочешь поехать со мной? Увидеть мать? — Нет, — коротко ответил Ник. Он отстранился, и глаза его вновь стали холодными, как лед. — Все эти годы я верил, что она умерла. Пусть так и будет. Саманта опустила голову, чувствуя себя побежденной. — Ладно, поеду к себе в отель. Ник покачал головой: — Ну уж нет. Никакого отеля. Келли сказал мне, что ты выходила на улицу, — с упреком добавил он. — Думаю, тебе будет безопаснее со мной. Подняв брови, Сэм молча указала глазами на его перевязанную руку. Ник усмехнулся в ответ: — Меня застали врасплох. И потом, с нами будет Келли. Поверь мне, я хорошо знаю Маклина и знаю своих родных. Если они еще не выяснили, где ты остановилась, то выяснят очень скоро. — Хорошо, — легко согласилась Саманта. Ей и самой хотелось провести с братом еще один день. Она узнает его получше, возможно, сумеет с ним сблизиться… и, может быть, все-таки уговорит его встретиться с матерью. — Спасибо за то, что обеспечили мне охрану, — обратилась она к Кэлу, молчаливому партнеру Ника. — Не за что, — откликнулся тот. — Если могу быть еще чем-нибудь полезен… «Вряд ли», — мысленно ответила Саманта. Никто в мире не поможет ей завоевать любовь брата. Или определить, можно ли доверять агенту Маклину. И то и другое она должна сделать сама. 17 Вернувшись к себе в кабинет, Нейт обнаружил на письменном столе три записки: в каждой сообщалось, что немедленно по прибытии он должен зайти к шефу. Нейт тихо выругался. Черт бы побрал этого Роберта Баркера! Заместителем начальника отдела Баркера назначили совсем недавно. До этого он занимался организованной преступностью — работал на одном поле с Нейтом и Греем. У начальства Баркер считался высококлассным профессионалом: он производил больше арестов и выбивал больше признаний, чем кто-либо еще в отделе, — хотя, надо заметить, по большей части арестовывал мелких сошек и раскрывал незначительные преступления. Зато Баркер умел выгодно подавать свои успехи — талант, которым Нейт никогда не отличался. Для Нейта важна была работа, а не похвала начальства, поэтому он не хвастался своими подвигами, а порой даже, чтобы избежать лишней возни с бумагами, «дарил» произведенные им аресты кому-нибудь из сослуживцев. Нейт и Баркер терпеть друг друга не могли — еще с того давнего случая, когда Баркер, желая выслужиться, произвел шумный и ненужный рейд по наркопритонам и в результате разрушил дело, над которым Нейт трудился несколько месяцев. Грей, стоявший рядом с Нейтом, громко вздохнул и возвел глаза к потолку. — Твоя фамилия в приглашении не значится, — заметил Нейт. — Держу пари, я у него в списке следующий! — Постараюсь тебя выгородить, насколько возможно. — Так он тебе и позволит меня выгородить! Это же наше с тобой общее дело… — Может быть, этот вызов и не связан с нашим делом? — А может быть, я папа римский, — скептически заметил Грей. И оказался прав. Разнос начался, едва Нейт вошел в кабинет шефа. — Как мило с вашей стороны время от времени заглядывать на рабочее место! — ядовито-сладким тоном начал Баркер. — Я бываю здесь каждый день, — ответил Нейт. — Заходил, когда вас не было. — Судя по рапортам, вы здесь вообще не появляетесь! — огрызнулся Баркер. Нейт понимал, что молчать нельзя. Молчальников Баркер ненавидит. Однако нельзя и рассказывать о том, что удалось узнать… и особенно о Саманте Кэрролл. Только сейчас Нейт осознал, какое зло может причинить огласка ни в чем не повинным людям — ей и ее матери. Немало времени прошло с тех пор, как он в последний раз задумывался о последствиях своих поступков. Нейт привык считать, что ради торжества закона дозволено все… ну, почти все. Особенно если речь идет об отъявленных головорезах, которым уже много лет удается уходить от заслуженной кары. Однако на этот раз все было иначе — У меня на вас жалоба из городской полиции, — продолжал Баркер. — Судя по всему, вы отказались объяснить, как и почему оказались на месте преступления. — Я разрабатывал дело Мерритты. Следил за сыном старика. — Зачем? — Известно было, что Пол Мерритта умирает. Кто-то должен был унаследовать его бизнес. Скорее всего, Николас. — А что насчет этой женщины? Пропавшей дочери? Черт побери! Откуда он узнал?! Должно быть, Баркер получает копии записей телефонных разговоров в доме Мерритты. Или, может быть, у него в семье свой информатор? — И еще, — добавил Баркер, заглядывая в свои бумаги, — не припомню, чтобы я давал разрешение прослушивать домашний телефон Ника Меррита. — Вас в то время не было в офисе. Вы передали полномочия Дику, а он сказал, что согласен, если мы получим разрешение у судьи. Мы несколько месяцев добивались этого разрешения. — Ясно: выжидали, пока меня не окажется на месте, — пробурчал Баркер. — Нет, сэр, — возразил Нейт, в душе презирая себя за «сэра». — До вашего отъезда мы ничего не знали об этой женщине и тем более не подозревали, что она станет мишенью убийц. Ей была необходима защита, и прежде всего следовало установить, насколько она может доверять Мерриту. — И что же, установили? — Нет, — признался Нейт. — Насколько я понял, стреляли именно в него. Если так, странно предполагать, что он в этом замешан Нейт пожал плечами. У него такой уверенности не было. В конце концов, разве не лучший способ заслужить доверие сестры — получить пулю, предназначенную для нее? — Черт побери, Маклин! Вы с Эвансом уже несколько лет топчетесь вокруг семьи Мерритта, а результатов — ноль! Ни арестов, ни признаний, ни улик… — Баркер устремил на Нейта раздраженный взгляд. — По-моему, для вас это дело превратилось в какое-то личное хобби. Но я с этим покончу! Развлекаться в рабочее время и на государственные деньги вы не будете! Займетесь чем-нибудь полезным. Сейчас идет расследование крупного мошенничества в сети городских домов престарелых, я сегодня же распоряжусь, чтобы вы с Эвансом взяли это дело на себя. Нейт похолодел. Отстранить его от дела, перекинуть на какое-то, черт побери, мошенничество в доме престарелых! Именно теперь, когда семейка Мерритта готова пойти вразнос… и когда Саманте Кэрролл грозит смертельная опасность! Нейт вдруг с изумлением понял, что второе соображение волнует его куда сильнее, чем первое. — Что ж, не возражаю, — с напускной небрежностью ответил он. — Но прежде, чем взяться за новое дело, мне хотелось бы отдохнуть. Если помните, я несколько лет не брал отпуска. Баркер нахмурился: в его глубоко посаженных глазах отразилось удивление, затем недоверие. Должно быть, он ожидал протестов и готовился насладиться своей властью. — И сколько вам нужно? — проворчал он наконец. — Если не ошибаюсь, я не был в отпуске четыре года. Значит, у меня есть два месяца. Хорошо, что все так сложилось: как-то неудобно уходить в отпуск, пока дело не закончено. — Помолчав, Нейт выложил свой козырь: — Думаю, Вудворд возражать не станет. — Вудвордом звали начальника отдела, все знали, что он терпеть не может, когда у сотрудников накапливаются отпуска. — Собираетесь уйти на целых два месяца? — Пока — на две недели, а там видно будет. — И куда поедете? — Еще не решил. Может быть, в горы. Куда-нибудь в глушь, где нет телефонов. Помолчав, Баркер ворчливо приказал: — Пригласите сюда Грея Эванса. Сэм знала, что должна позвонить матери и сообщить о смерти Пола Мерритты, но все никак не могла решиться. Разговора с матерью она страшилась. Не потому, что боялась огорчить ее этим известием, — она подозревала, что особенно горевать по первому мужу Пэтси не станет. Нет, ее пугали неминуемые расспросы о Нике. Пугали надежда и страх, звучащие в голосе матери всякий раз, когда она говорила о сыне. Сэм снова переезжала — на этот раз к Нику, который, по-видимому, хотел спрятать ее от ФБР. У Саманты были свои мотивы: она хотела помочь брату — ему трудно пришлось бы одному с рукой на перевязи, а кроме того, ей хотелось поговорить с ним, побольше узнать о семье и, если удастся, все-таки уговорить его увидеться с матерью. Партнер Ника довез их до дома — внушительного двухэтажного особняка у пристани. Ник неуклюже отпер дверь левой рукой и распахнул ее, приглашая Саманту войти. Дом был богато обставлен, однако являл собой полную противоположность особняку Мерритты. Голые стены, окрашенные в приятный кремовый цвет, стильная и функциональная мебель, обтянутая кожей. Во всей обстановке чувствовался хороший вкус, неприязнь к показухе и еще… одиночество. То ли из-за безупречной, почти стерильной чистоты, то ли из-за отсутствия картин или фотографий на стенах, но у Саманты сложилось впечатление, что этот дом так и не стал для брата домом в самом глубоком смысле слова. Ник тяжело опустился в кресло. Губы его были крепко сжаты, глаза покраснели, в каждом движении чувствовалась усталость. Саманта знала, что он отказался принимать болеутоляющие, выписанные врачом. — Мне нужно позвонить маме, — сказала она. — Рассказать о смерти Пола Мерритты, предупредить, что о ней знает ФБР. Боюсь, что агенты попытаются ее разыскать. На щеке его дернулся мускул. — У тебя есть сотовый телефон? — Уже нет. Сгорел в машине. Сегодня я собиралась купить новый. — У меня есть запасной. Я им не пользовался, так что можешь не бояться прослушивания. Заметив ее колебание, он добавил: — Вижу, ты уже научилась никому не доверять. Молодец, правильно. Когда закончишь разговор, можешь стереть номер, а телефон, если хочешь, оставь себе. Я не собираюсь выяснять, где она. Мне это безразлично. Еще немного поколебавшись, Саманта кивнула. — А твой домашний телефон прослушивается? — Очень может быть, — равнодушно ответил он. — Но как такое возможно?! Тебя ведь ни в чем не обвиняют! Ник смерил ее таким взглядом, что Саманта сразу почувствовала себя наивной дурочкой. — Когда речь идет о борьбе с организованной преступностью, возможно очень многое. Стоит произнести слово «мафия» — и судья подпишет что угодно, хоть лицензию на убийство. Будь осторожна, Саманта. Не доверяй ни Маклину, ни прочим федералам. Они используют тебя и вышвырнут на помойку. — Так было с тобой? — Я не позволил так с собой поступить. Но не потому, что они плохо старались. На мою фирму сыплются бесконечные проверки. Агенты ФБР встречаются с моими клиентами и предупреждают, что со мной опасно иметь дело. За мной постоянно следят — просто так, на всякий случай. «Как вчера вечером», — подумала Саманта. — Как же ты ухитряешься сохранять свой бизнес? — В основном я сотрудничаю с иностранными компаниями, которых ФБР особо не волнует. А остальные… что ж, я произвожу высококачественную продукцию и продаю ее по разумным ценам. Саманта хотела еще о многом спросить, но он резко сменил тему: — Можешь позвонить из кабинета. На первом этаже, из холла налево. — А ты не хочешь с ней поговорить? — снова попробовала Саманта. — Нет. По его измученному лицу она поняла, что сейчас не время спорить. Спустившись вниз, Сэм без труда нашла кабинет. Здесь, как и в остальном доме, царил строгий порядок. На столе ничего лишнего — не то что у нее самой! Письменный стол Саманты вечно был завален бумагами: на нем царил, как она сама говорила, «организованный хаос». На миг Сэм пришла в голову мысль включить компьютер и порыться в файлах Ника — может быть, там найдутся какие-то ключи к разгадке. Но при одной мысли о том, чтобы шпионить за собственным братом, к горлу подступила тошнота. Взяв сотовый телефон, она набрала номер матери. Пэтси ответила сразу, как будто носила телефон с собой в ожидании звонка. — У тебя ничего не случилось? — сразу спросила мать, как будто предчувствовала недоброе. — Отец… Пол Мерритта умер сегодня ночью. — Саманта сама не понимала, почему назвала Мерритту «отцом». — Он тебе не отец. Твоим отцом был Дэвид Кэрролл, — дрогнувшим голосом ответила мать. Сэм тут же пожалела о своей оговорке. — Конечно. Папой для меня всегда останется Дэвид. — А твой брат… Ник… как он? — Нормально. — Помолчав, Сэм добавила: — Он уже вышел из больницы. Сегодня я ночую у него. — О том, что ее пытались убить, Сэм по-прежнему рассказывать не собиралась и молилась только о том, чтобы это происшествие не попало в выпуски новостей. — Ты вернешься завтра? Сэм помедлила с ответом. Может быть, все-таки остаться на похороны? Если придется задержаться всего на два-три дня — почему бы и нет? Пусть она не успела узнать Пола Мерритту, пусть не смогла (и едва ли смогла бы) его полюбить — он подарил ей жизнь, и она обязана отдать ему последний долг. — Возвращайся скорее, прошу тебя! — продолжала мать. — Мне так нужно с тобой поговорить… рассказать все… — Завтра я буду дома, — пообещала Саманта. — Не позволяй им впутывать тебя в свои игры! — предупредила мать. — Виктору… и прочим. — Не бойся, не позволю. Наступило молчание. Сэм понимала, о чем сейчас думает мать: ей хочется забросать дочь вопросами о Нике, но, гордая и скрытная, она боится обнаружить неутихающую тоску по сыну, который не хочет ее знать. Наконец Пэтси тяжело вздохнула, и Саманта поняла: настало время сообщить самую неприятную новость. — Мама, о нас с тобой знает ФБР. Они давно занимаются делами Мерритты, и мы их очень заинтересовали. Думаю, тебе лучше всего пока оставаться там, где ты есть. — Все время приходилось помнить, что их тайное убежище нельзя называть прямо. Как странно и непривычно — разговаривать, взвешивая и просчитывая каждую свою реплику! — Я знала, что так и будет, — с безнадежной покорностью в голосе ответила мать. Сердце Сэм сжалось от острого чувства вины. Это из-за нее, из-за ее желания разобраться в своем прошлом и увидеть брата репутация матери может быть погублена навсегда! — Прости меня, — прошептала она. — Тебе не за что извиняться, — ответила мать. — Рано или поздно это должно было случиться. Все тайное когда-нибудь становится явным. — Но ты можешь пострадать… — Больше всего печалит меня то, что ты уже пострадала, — возразила мать. — Обо мне не беспокойся, — ответила Сэм. — Здесь я в безопасности. «Теперь, когда Пол Мерритта мертв, ты тоже», — подумалось ей. Не чудовищно ли: смерть родного отца принесла ей облегчение — ведь теперь можно не беспокоиться за безопасность матери. Пэтси снова вздохнула. — Я хотела предупредить тебя… Не слишком доверяйся Николасу: ведь он вырос в семье Мерритта. Сэм поморщилась, услышав в голосе матери едва сдерживаемую боль. Каково ей говорить такое о собственном сыне! — Это не его вина! — Конечно, нет. Но и забывать об этом не стоит. Это Сэм понимала и сама. Предостережения агента Маклина дали свои плоды: хотя ей безумно хотелось поверить Нику, она знала, что полностью доверять нельзя даже ему. — Ладно, завтра увидимся, — сказала она. — Ты не могла бы позвонить Терри и сказать ей, что я завтра вернусь? — Конечно. — Постараюсь позвонить тебе еще, — пообещала Сэм. Давать домашний номер Ника она не собиралась — еще не хватало, чтобы ее разговоры с матерью кто-то подслушивал! — Я люблю тебя, Саманта, — сказала мать. — Я тоже тебя люблю, — ответила Сэм. И это было истинной правдой! Хоть она и сердилась на мать (да что там «сердилась» — при мысли о том, что Пэтси тридцать четыре года скрывала от нее правду, Саманту охватывала настоящая ярость!), однако не переставала любить ее всем сердцем. И знала: если из-за нее с Пэтси что-то случится, она этого себе никогда не простит. Но что будет с «Чудесами Запада», когда разнесется слух, что Кэрроллы связаны с мафиозным кланом? И что будет с матерью, если рухнет дело, которому она посвятила большую часть жизни? Опустившись в кресло, Саманта огляделась вокруг. Прибранный и безупречно чистый кабинет сообщал о своем хозяине лишь то, что Ник — человек аккуратный, во всем ценящий порядок. Строгий, организованный ум. Но на что направлен этот ум? Что она вообще знает о своем брате? Поднявшись наверх, Сэм услышала из-за двери гостиной голос Ника: очевидно, он говорил по телефону. Она прислушалась, но различила лишь одно слово — «старик». Как только Саманта вошла, Ник бросил в трубку: «Ладно, перезвоню позже» и убрал телефон в карман. — Я не собиралась тебе мешать, — заметила Сэм, слегка уязвленная тем, что он так поспешно закончил разговор. В душе ее вновь зашевелился холодок сомнения. — Ты мне не мешаешь. Кстати, Келли привез твой багаж, а также все, что лежало у тебя в сейфе. Сейчас все твои вещи в комнате для гостей наверху. — Как это он открыл мой сейф? — невольно вздрогнув, спросила Саманта. Ник пожал плечами: — Твой пароль — день рождения? Саманта кивнула, чувствуя себя полной идиоткой. — Вот так и открыл. — Он неожиданно подмигнул ей и переменил тему: — Есть хочешь? — Умираю от голода. — А готовить умеешь? — поинтересовался Ник. — У меня есть яйца и бекон. — Обожаю готовить! — улыбнулась Саманта. — Отлично. А я тем временем поджарю тосты. Ник, казалось, совершенно расслабился, но Саманта не могла понять, искреннее или напускное это его внезапное дружелюбие. Научится ли она когда-нибудь понимать своего брата?.. Кухня оказалась такой же строгой, аккуратной и безупречно чистой, как и остальные помещения в доме. Саманта достала из холодильника бекон и яйца, нашла на полке сковородку. Ник, присев на табурет, наблюдал, как она жарит яичницу. — Кстати, мама о тебе спрашивала, — как бы невзначай заметила Сэм. — На тридцать четыре года позже, чем следовало, — коротко ответил Ник. Саманта уже начала привыкать к его бостонскому выговору и отрывистым, словно рубленым фразам. — Ей сейчас очень нелегко, — со вздохом заметила она. Ник промолчал. Саманта вновь остро ощутила свое одиночество. Что она здесь делает? Брат ясно дает понять, что они с Пэтси ему не нужны. Скорее бы домой! Матери она уж точно нужна. Кто еще поддержит ее, когда появятся фэбээровцы со своими вопросами и в тихом городке разразится скандал? — Ты сейчас разговаривал с кем-то из родных? — не выдержала Саманта. — Да. — С кем? — терпеливо спросила она. — С Виктором. Именно о Викторе предупреждала ее мать. — Он что-нибудь сказал о… о том, что случилось с нами вчера вечером? — Говорит, что ничего не слышал. Об отце сказал только, что сегодня утром горничная нашла его мертвым. Объяснил, что поэтому никто не навестил меня в больнице. Всем было не до того. — Как ты думаешь, это совпадение? То, что его смерть и покушение на нас произошли почти в одно время? — Он умер своей смертью, — отрезал Ник. Пораженная его очевидной холодностью, Саманта растерянно спросила: — А ты… ты туда поедешь? — Попозже. — Мне бы хотелось съездить. — Жаждешь еще одной порции унижений? — Не понимаю! — воскликнула Саманта, бросив вилку на стол. — Умер твой отец! Неужели ты совсем ничего не чувствуешь?! Ник смерил ее долгим взглядом. — Вообще-то тебя это не касается, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Но если хочешь знать — да, чувствую, и еще как. Но не собираюсь ни показывать свои чувства перед Маклином, ни делить их с Виктором, Джорджем и всеми прочими. — Немного помолчав, он добавил уже мягче: — Извини, но и с тобой тоже. Ты не знала моего отца. И совсем не знаешь меня. По спине у Саманты пробежал холодок. Ник прав: она совсем ничего о нем не знает — разве только то, что в жилах у них течет одна кровь. Можно ли ему верить? Не сделала ли она большую ошибку, приехав к нему домой? Сейчас ей казалось, что Ник способен на все. — Расскажи мне о нем, — помолчав, тихо попросила она. — Чем он занимался? — Я знаю только, что он старался максимально легализовать семейный бизнес. Оно и неудивительно: «семьи» на северо-востоке страны рушатся одна за другой. Чертовски трудно стало найти верных людей. Каждый готов за медный грош выдать тебя федералам. — А родные были согласны с его политикой? — Не все, — коротко ответил он. — И кто не соглашался? Глаза Ника снова потемнели. — Не лезь в эти дела, Саманта. Даже не думай об этом. — Я ведь так и не знаю, зачем он вызвал меня сюда! — Теперь, должно быть, никогда не узнаешь. Да оно и к лучшему. Если ты исчезнешь, вернешься домой и затаишься, то, возможно, избежишь больших неприятностей. И ты, и твоя мать. Но если полезешь в дела семьи — тебя уже ничто не спасет. Тот парень, что вчера столкнул нас с дороги, шутить не будет. Саманта нахмурилась. И ты, и твоя мать… Но матери-то почему грозит опасность? Она сама — понятно: очевидно, кто-то из семьи видит в ней соперницу в борьбе за наследство. Но при чем тут мать? Что же за тайну скрывает в себе ее тогдашнее бегство? Неужели кто-то может решиться на убийство из-за истории тридцатилетней давности? — Так ты уверен, что Пол умер своей смертью? — снова спросила она. — С какой стати мне думать иначе? Ты же видела, в каком он был состоянии. — Да, он был очень болен — но все-таки ничто не предвещало… — А ты у нас, видимо, доктор? —Агент Маклин тоже так думает! — выпалила Саманта, задетая его сарказмом. Она устала от напускного безразличия Ника, от его манеры прятаться от проблем, делая вид, что их не существует. Пусть хотя бы разозлится — все лучше этого холодного равнодушия! Однако Ник не взорвался — наоборот, еще больше замкнулся в себе. Ужин прошел в тягостном молчании, и Саманта поняла, что вряд ли ей удастся его разговорить. Слишком многое стояло между ними — слишком много тайн, боли, месяцев и лет, проведенных в разлуке. — Когда ты улетаешь? — поинтересовался Ник после ужина. — Завтра. А когда похороны? Его лицо напряглось. — Дней через пять, не раньше. Благодари копов, которым взбрело в голову делать вскрытие. Да и потом, похороны будут пышные, требуется время, чтобы все организовать. Надеюсь, ты не собираешься сюда вернуться? — нахмурился он. — Не терпится от меня избавиться? — Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. В Колорадо для тебя безопаснее, чем здесь. Да и вообще, что тебе делать на похоронах? Ты его не знала, ты ничем ему не обязана. Зачем притворяться, что он для тебя что-то значит? Жестокие слова брата заставили Саманту вздрогнуть. Притворяться?! Нет, она не притворяется. Верно, Пол Мерритта был и остался для нее незнакомцем, но, если она не появится на похоронах, вся эта история будет ныть в ее душе, словно незажившая рана… Однако Ник ясно дал понять, что не хочет ее здесь видеть, и Саманта сочла за лучшее не спорить. — Я сейчас позвоню в аэропорт. — Дома найдется кому за тобой присмотреть? — Конечно, — раздраженно ответила она. — Я попрошу Келли отвезти тебя в аэропорт и подождать, пока самолет не взлетит. — Спасибо, — ответила Саманта, очень надеясь, что голос ее звучит так же холодно и безразлично, как у него. Убрав посуду в мойку, она поднялась к себе в комнату для гостей, набрала номер аэропорта и заказала билет на ближайший рейс — завтра в полдень. Если ничего не случится, в семь вечера она приземлится в Денвере. Ей вспомнились слова агента Маклина: «Нам бы не хотелось, чтобы вы покидали город». Саманта не слишком-то разбиралась в законах, но одно знала точно: пока человеку не предъявлено обвинение, ни полиция, ни спецслужбы не имеют права его задерживать. Она — не преступница, а жертва. И будь она проклята, если еще кому-то позволит собой манипулировать! Мать и отец всю жизнь ее обманывали. Родной брат едва терпит ее присутствие. Родной отец не проявил ни капли отцовских чувств. Агент ФБР требует, чтобы она предала только что обретенную семью… «А ведь я уже предала брата, — сообразила она вдруг. — Хотя бы тем, что целовалась с его заклятым врагом. И никак не могу забыть об этом единственном поцелуе». Саманте казалось, что она идет по минному полю, где каждый шаг может обернуться смертельной ловушкой. И страшнее всего сознавать, что, возможно, это чувство останется с ней на всю жизнь Сможет ли она когда-нибудь смело, без страха смотреть в будущее? Научится ли вновь доверять людям? Вернувшись в гостиную, Саманта сообщила: — Я заказала билет на завтра. Ник долго молчал. — Жаль, что ты не нашла того, что искала, — сказал он наконец. — Может быть, ты все-таки свяжешься с матерью? Для нее это очень важно. — Не могу. Сэм пожала плечами: — Ну, как хочешь. Я сама расскажу ей о тебе. — Что расскажешь? Что меня подозревают в отмывании денег для мафии? Или что я прекрасно научился обходиться без нее? — Он помолчал. — Мне нужно ехать на работу. Весь дом в твоем распоряжении. Есть книги, проигрыватель, домашний кинотеатр. Только на улицу не выходи, пока не приедет Келли. — Уже у дверей он обернулся. — Я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя встретили в Денвере. — Не нужно, — ответила Саманта. — Колорадо — мой дом, там мне ничего не грозит. Двумя широкими шагами Ник вдруг приблизился к ней и неожиданно нежным жестом взял за подбородок. — Ты, похоже, так ничего и не поняла. Думаешь — вернешься домой и все кончится? Нет, Сэм, это не кончится очень долго. Может быть, никогда. — Ты же говорил, что дома я буду в безопасности! — В большей безопасности, чем здесь, — поправил он — И все же будь осторожна, пока эта загадка не раскроется. — Ты подозреваешь кого-то из своих родных? — Вообще-то они и твои родные, — усмехнулся Ник. — По правде сказать, понятия не имею, кто мог организовать покушение. Но непременно выясню. — Помолчав, он добавил: — Пока отец был жив, он поддерживал порядок. А теперь. . — Но при чем тут я?! Обо мне же никто не знал. Кому я могла помешать? — Может быть, это связано с завещанием старика. — С завещанием? — тупо повторила Саманта. — Но как такое может быть? Еще месяц назад он понятия не имел, где я! — Почему ты так думаешь? — Ну… он сам мне сказал. Ник пожал плечами. — А-а! Ну тогда, конечно, вопросов больше нет. Саманта отшатнулась, словно брат ее ударил. Его злая ирония больно ранила ее. — Пойду подышу свежим воздухом! — выпалила она и бросилась на улицу, чувствуя, что ни единой минуты больше не может оставаться с ним в одном доме. Выскочив на крыльцо, Саманта прислонилась к перилам и несколько секунд глубоко вдыхала солоноватый приморский воздух, невидящим взором уставившись на припаркованные у тротуара автомобили. — Я, кажется, просил тебя не выходить! — послышался сзади суровый голос Ника. Саманта повернулась к нему. Уголком глаза она заметила, что одна из машин у тротуара трогается с места. Внезапно Ник сильно толкнул ее в спину и упал сверху. Придавленная его телом, Саманта услышала рокот автомобильного мотора, а в следующий миг воздух над ее головой разорвали выстрелы. С воем и визгом смертоносные кусочки свинца врезались в дубовую дверь над головой и в асфальт перед ее носом. Еще мгновение — и острая боль пронзила ее руку. 18 Прижатая к земле мощным телом Ника, Сэм едва дышала. Все тело ныло от напряжения; над головой гремели выстрелы. Затем послышался визг шин, удаляющийся рев автомобильного мотора — и все стихло. Наступила мертвая, оглушительная тишина. Ник тихо выругался и скатился с нее. — Ник! — прошептала она. — Со мной все в порядке, — ответил он. Саманта не без труда села. Все тело болело от удара о бетон; из правой руки торчала внушительная дубовая щепка. В ушах еще звенело от выстрелов и визга пуль. В воздухе стоял тошнотворный запах дыма и крови. — Вы не ранены? — раздался над головой знакомый голос — но это не Ник. Подняв глаза, Саманта обнаружила перед собой Нейтана Маклина с револьвером в руке. — Н-не знаю, — пробормотала Саманта, с отвращением чувствуя, что голос у нее дрожит. Ник, шатаясь, поднялся на ноги. Рубашка его была залита кровью; кровь была и у нее на блузке. — Ник! — воскликнула она. — Ты ранен? — Ничего страшного, — поморщился он. — Вчерашняя рана открылась. Повернувшись спиной к Маклину, Ник выдернул у нее из руки щепку и приложил к ране свой носовой платок. Агент ФБР тем временем обозревал окрестности, но стрелявших и след простыл. — Слишком высоко целили, — заметил Маклин, разглядывая следы пуль. — То слишком высоко, то слишком низко. Или они — неумелые стрелки, или… может быть, просто не хотели попасть? Он подошел к Саманте и, приподняв носовой платок, взглянул на ее рану. — Нужно наложить швы. Я отвезу вас в больницу. Да и тебе, Меррит, не помешает показаться врачу. Ник покачал головой. — Мой доктор живет в квартале отсюда. Я позвоню ему, так будет быстрее. А ты, Маклин, как здесь оказался? — Просто подумал, что мисс Кэрролл может понадобиться моя защита, — отозвался тот. — Кстати, я попал в ту машину. По крайней мере один раз. Прострелил ветровое стекло. — Ты всегда очень вовремя появляешься, — процедил Ник. — Надеешься запугать мою сестру до полусмерти, чтобы она согласилась с тобой сотрудничать? Саманта сжала голову руками. Это невыносимо! Маклин обвиняет Ника в инсценировке нападения — Ник в том же самом обвиняет Маклина. Кому верить? На кого положиться? Бежать! Бежать отсюда, пока все эти сомнения и подозрения не свели ее с ума! Вдали послышался надсадный вой сирен. Должно быть, кто-то из соседей — а может быть, и сам Маклин — вызвал полицию. Не раздумывая, Саманта повернулась и бросилась в дом. Взбежав по лестнице в свою комнату, она дрожащими руками распихала по карманам деньги и кредитные карточки, обмотала раненую руку полотенцем и выскочила из дому через черный ход. Бежать, бежать, пока ее не хватились! Ей нужна передышка. Нужно вернуться домой. Наверное, это было глупо, но сейчас, одна, затерянная в большом городе, Саманта чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом с любым из этих двоих. Переулками, стараясь держаться подальше от шумных улиц, она шла прочь от дома Ника. Хотелось бежать бегом, но она сдерживалась, чтобы не привлекать к себе внимания. Поворот, еще поворот — еще два квартала позади. То и дело Сэм оглядывалась, но, кажется, за ней никто не следил. Свернув еще раз, она вышла на улицу с оживленным движением и подняла руку, подзывая такси. Сэм все продумала: она доберется на поезде до Вашингтона и улетит в Денвер оттуда. Слава богу, кредитная карточка с фотографией у нее есть — значит, с билетами проблем не будет. Вернувшись домой, отправится прямиком в лесной домик, где прячется мать. Там они пробудут несколько дней. Мать расскажет ей все, а потом они вместе решат, что же делать дальше. Когда Саманта наконец добралась до Горячих Ключей, было почти два часа ночи. К счастью, с арендой автомобиля в Денвере тоже проблем не возникло — кредитная карточка с фотографией заменила ей водительское удостоверение. Саманта смертельно устала; болела рука, на которую в привокзальном пункте неотложной помощи в Бостоне наложили десять швов. Но, по крайней мере, рана не кровоточила. В последние несколько дней она почти не спала, и теперь глаза у нее слипались, а на горной дороге с крутыми поворотами даже секундная уступка сну может быть смертельно опасна. То и дело Саманта поглядывала в зеркало заднего вида, проверяя, не следят ли за ней. Она обожала водить машину, но сегодня была напряжена, как струна, и ни ровный гул мотора, ни знакомые силуэты гор за окном ее не успокаивали. Сначала Сэм собиралась ехать прямо в хижину, но по дороге решила, что лучше заехать домой переодеться, а остаток ночи провести в отеле. Ночевать дома после всего пережитого она опасалась. Конечно, Горячие Ключи — не Бостон, и все же лучше поостеречься. От осторожности еще никто не умирал. Саманта дважды объехала квартал, затем припарковала машину за несколько домов от своего и, крадучись, прячась в тени деревьев, добралась до заднего крыльца собственного дома. У дверей она заколебалась. Стоит ли входить внутрь? После того, что произошло здесь всего несколько дней назад… Но черт побери, нельзя же всю жизнь жить в страхе! И Саманта решительно шагнула на крыльцо. Завтра утром, перед тем как отправиться в хижину, она непременно купит пистолет. Стрелять Саманту еще школьницей научил отец, и с тех пор она время от времени тренировалась, чтобы не потерять навык. Однако несколько лет назад, во время деловой поездки в Вашингтон, пистолет у нее украли, а новый она так и не купила. Саманта помнила, что ее мать всегда ненавидела оружие. Когда Дэвид начал учить дочь стрелять, Пэтси этого не одобрила. И теперь Сэм хорошо понимала почему. Достав из-под камня во дворе ключ, Сэм отперла заднюю дверь и постояла на пороге, привыкая к темноте. Потом сбросила туфли, бесшумно прокралась в свою комнату и быстро собрала сумку. Смертельно хотелось выпить чашечку кофе, но она понимала, что лучше здесь не задерживаться. Перед выходом Саманта проверила автоответчик. Восемь сообщений: шесть — деловые звонки, седьмое — от матери. —  Теперь, когда Пол мертв, думаю, мне нет смысла прятаться. Я возвращаюсь домой. Позвони мне, когда вернешься, милая. Я должна многое тебе рассказать. Палец Сэм соскользнул с кнопки. Господи, ну почему она не рассказала матери о покушениях? Не хотела ее пугать, воображала, что мать будет спокойно сидеть в хижине! А теперь… Она быстро набрала домашний номер матери. Нет ответа. А время — два часа ночи И Пэтси Кэрролл определенно не принадлежит к любителям ночных прогулок. По спине Сэм побежали мурашки Выхватив из ящика стола запасные ключи, она бросилась назад в машину, дрожащей рукой включила зажигание и на полной скорости рванула к расположенному неподалеку дому матери. Только бы она была там! Только бы с ней все было в порядке! В доме не светилось ни одно окно. Машины матери у крыльца не было. Сэм помедлила на пороге, отчаянно жалея о том, что не обзавелась оружием, затем отперла дверь и вошла внутрь. В доме было, как всегда, чисто и прибрано. Все на своих местах Никаких признаков вторжения — и никаких следов матери — кровать застелена, в ванной — безукоризненная чистота, и похоже, что ею давно не пользовались. Войдя на кухню, Саманта замерла на месте. На холодильнике она увидела записку, прикрепленную магнитом. Медленно, вчитываясь в каждое слово, Саманта прочла: Дорогая Саманта! Прости, что уезжаю, не предупредив тебя. Дело в том, что, вернувшись домой, я заметила, что без меня в доме кто-то побывал. Думаю, здесь мне оставаться не стоит, а возвращаться в наше убежище я боюсь. Кроме того, мне нужно время, чтобы подготовиться к встрече с агентами ФБР. Один друг посоветовал мне безопасное место, где можно укрыться. Он присмотрит и за тобой. С Терри я сейчас связаться не могу, но надеюсь, что она позаботится о галерее, пока ты не вернешься Надеюсь, в Бостоне ты нашла то, что искала. Обо мне не беспокойся. Вернусь через несколько дней Помни, что я тебя люблю. Мама Саманта изумленно покачала головой. Затем подошла к телефону и набрала номер сотового матери «Абонент недоступен». Холодные пальцы страха вновь пробежали по позвоночнику. Вдруг послышалось громкое: «Мяу», и Саманта почувствовала, что о ее ноги потерся пушистый комок. Наклонившись, она взяла кошку на руки. Как могла мать уехать, бросив Сарси? Такого просто быть не может! Но с другой стороны, если она знала, что Саманта не сегодня-завтра вернется домой… Сэм вновь перечитала записку. Почерк матери — это она могла сказать точно. И, кажется, ничего необычного. Не похоже, чтобы рука дрожала. И потом, если что-то не так, мать могла бы подать какой-то знак — например, назвать ее «Сэм» вместо «Саманты». Мать называла ее только «Самантой», но вряд ли об этом знал кто-то, кроме них двоих.. Так что, скорее всего, мать уехала по своей воле. И все же это так на нее не похоже! И кто этот загадочный «друг»? Подруг матери Сэм знала наперечет: все это были добропорядочные деловые женщины, и о «надежных убежищах» они знали не больше Сарси. Но, если вдуматься, что она вообще знает о матери? Эта женщина выскочила замуж за человека, которого едва знала, потом сбежала от него, бросив собственного ребенка . Однако ничто в ее жизни не выдавало бурного прошлого. Возможно, со стороны казалось, что она чрезмерно оберегает дочь, однако во всем остальном Пэтси Кэрролл была совершенно нормальной женой и матерью. Улыбалась. Смеялась. Казалась вполне счастливой. Как может жить спокойно женщина, бросившая сына? Нет, этого Сэм понять не могла и знала, что никогда не поймет. В одном она была уверена: ради нее мать готова на все. Она не могла сбежать и бросить Саманту одну! А если идет какая-то грязная игра, если матери угрожает опасность — что тогда? Может, обратиться в полицию? Но страшно даже представить, что начнут говорить о них в городе! Ведь если обратиться в полицию, разумеется, придется рассказать все. Над ней просто посмеются, если она поднимет тревогу только из-за записки на холодильнике. Ей нужно с кем-то посоветоваться. С человеком, которому можно доверять. Ник? Но тут же Саманта вспомнила, с какой холодностью, с каким ледяным презрением он говорил о женщине, давшей ему жизнь. Значит.. .остается Нейтан Маклин. Что бы ни говорил брат, но Маклин трижды спасал ей жизнь. Кроме того, он хорошо знает семью Мерритта — хотя хочется надеяться, что в оценке Ника Маклин ошибается. Сэм достала из кармана визитную карточку и дрожащей от волнения рукой набрала номер, который, как она думала еще полчаса назад, никогда ей не понадобится. «Интересно, какого черта ей от меня нужно?» Об этом агент Маклин раздумывал всю дорогу от Денвера до Горячих Ключей. Телефон он выключил сразу, едва, выторговав себе неделю отпуска, вышел из офиса ФБР. Не хотел, чтобы Баркер его разыскивал. А поиски шеф начнет обязательно, едва услышит о стрельбе у дома Меррита. Только выйдя из аэропорта в Денвере и сев в арендованную машину, Нейт включил сотовый и проверил поступившие звонки. Один — от Грея. Еще два — из офиса. Последний — с телефона, номер которого они с Греем выяснили всего несколько часов назад. Домашний телефон Пэтси Кэрролл, матери Саманты. Перезвонив по этому номеру, Нейт услышал автоответчик. Тогда он позвонил Грею: — Как дела? — Баркер рвет и мечет, — ответил Грей. — Почему, объяснил? — Нет. Но очень хочет знать, где ты. Я ответил, что ты уехал на рыбалку, куда именно — не сказал. Ты ведь мне не сказал? — Не-а. Места, где хорошо клюет, я предпочитаю держать в секрете. — Вот и молодец. А то, знаешь, не люблю врать начальству. — Тебе и не придется, — заверил его Нейт, а затем спросил: — Тебе никто не звонил? — Ты о ком? — Мне звонили из дома Пэтси Кэрролл. Попытался перезвонить — попал на автоответчик. Думаю, она могла позвонить и в офис. — Мне об этом ничего не известно. Но если звонила и не попала на меня, ее мог перехватить Баркер. Нейт замысловато выругался. — Что ж, держи меня в курсе событий, — заключил Грей, — а я буду сбивать Баркера с твоего следа. — Договорились. Отключать телефон или не отключать? Баркер от него не отвяжется: он, как бульдог, если вцепится, то уж не выпустит. Определить местоположение человека по сигналам сотового — раз плюнуть; и если Баркер узнает, что Нейт в Колорадо… Нейт вздохнул и выключил телефон. В конце концов, всегда можно соврать, что потерял этот чертов аппарат. Сердце его сильно забилось при мысли, что звонила, может быть, не мать Саманты, а она сама. Его личный телефон известен очень немногим, но в этом списке есть Саманта Кэрролл. Впрочем, она могла почему-либо сообщить его номер матери. По дороге из Денвера в Горячие Ключи (ему говорили, что дорога занимает всею три часа, но Нейту казалось — не меньше сотни) агент Маклин старался привести в порядок мысли. Исчезновение Саманты Кэрролл из дома Меррита поразило его не меньше, чем самого хозяина. По обоюдному молчаливому соглашению — у каждого были на то свои причины — ни Ник, ни Нейт ни словом не упомянули о Саманте в разговоре с подъехавшими копами. Нейт заявил, что приехал к Мерриту, чтобы задать ему пару вопросов, и стал свидетелем перестрелки. Они с Мерритом стояли в дверях, когда подъехал автомобиль, и стрелок, сидевший внутри, начал поливать крыльцо автоматной очередью. Нейт понимал, что его появление в доме Меррита очень не понравится начальству. Он ослушался прямого приказа и может поплатиться отстранением от работы. И даже объяснение, что он, мол, всего лишь хотел прояснить кое-какие детали вчерашнего нападения, вряд ли ему поможет. Но его карьера сейчас не главное. Главное, что Саманта Кэрролл в опасности. Безликие убийцы идут по ее следу, и он, Нейт Маклин, должен ей помочь. Агент ФБР, пусть и в отпуске, — важный человек, перед которым открываются многие двери. Полиция провинциального городка охотно окажет ему любое содействие. Проблему защиты Саманты Кэрролл Нейт с шефом не обсуждал. По двум причинам. Во-первых, до сих пор она ясно давала понять, что в защите не нуждается (хотя, возможно, последний инцидент заставил ее передумать). Во-вторых — и эта причина куда серьезнее, — Нейт подозревал, что чем меньше его начальство знает о Саманте, тем лучше. За последние месяцы он не раз убеждался, что у мафии есть свои люди везде — в том числе и в федеральных службах. Дважды его информаторов, чьи имена становились известны начальству, через несколько недель находили убитыми в «случайных» перестрелках. В первый раз Нейт поверил, что это совпадение, во второй — крепко призадумался. И теперь, когда Баркер внезапно снял его с дела, подозрения Нейта только усугубились. Организованной преступностью Маклин занимался много лет и, без ложной скромности, понимал, что является одним из лучших сыщиков в отделе. Кому же выгодно отстранять его от работы, с которой он до сих пор прекрасно справлялся? Пожалуй, это подозрение и заставило его свернуть к дому Меррита — просто проверить, все ли там в порядке. Разумеется, стрельба застала его врасплох, и в первый миг Нейт не знал, на что решиться, — броситься ли в погоню за убийцами или остаться, чтобы помочь Саманте. Но принял решение, едва увидел, что Саманта распростерта на мостовой и из раны на ее руке хлещет кровь. А несколько минут спустя она исчезла. Нетрудно было сообразить, что мисс Кэрролл решила вернуться в Денвер — кружным путем, никому не сообщая о своих намерениях. И, по совести, Маклин не мог ее винить. На ее месте он бы тоже никому не доверял. Но как же он теперь корил себя за то, что не сумел завоевать ее доверие! Не сумел убедить, что она нуждается в помощи. Вел себя глупо, безрассудно: то запугивал ее, то набрасывался с поцелуями — и вот результат. Теперь она, должно быть, боится его не меньше, чем новоявленных родственничков! Осталась одна надежда: найти Пэтси Кэрролл и разговорить ее. Бывшая жена Пола Мерритты наверняка многое о нем знает. Она сбежала от него и осталась жива — это может означать только одно: у нее есть «страховка». Какие-то компрометирующие семью сведения, которые в случае ее смерти или исчезновения должнь выйти на свет. Если она поймет, что ее дочь в большой опасности то, возможно, согласится поделиться с ним тем, что знает. Пока ясно только одно: неожиданное появление Саманты до основания потрясло семью Мерритта и совершенно изменило соотношение сил. Знать бы еще, своей ли смертью умер «крестный отец»! Даже это остается неизвестным, пока эксперты не провели вскрытие. Все эти вопросы не давали Нейту покоя; но сильнее любых вопросов мучило предчувствие, что Саманта Кэрролл мчится навстречу катастрофе. Ее образ так и стоял у него перед глазами. Нейта привлекало в Саманте все: сильное статное тело, уверенные движения, открытое лицо, прямой и смелый взгляд синих глаз. Привлекало даже то, как она защищает брата. Нейт ценил в людях верность и преданность — пусть даже тем, кому, на его взгляд, хранить верность не стоит. Да еще этот поцелуй! Ну зачем, спрашивается, oн поцеловал ее тогда, у лифта? А главное — почему так и не может об этом забыть? Стоит закрыть глаза — и oн снова ощущает вкус ее губ, тепло нежного, податливой тела… Нет, так нельзя. Держи себя в узде, Маклин! Слишком долго ты шел по следу Мерритты, чтобы позволить какой-то вспышке похоти все погубить! Он поклялся, что разрушит империю Мерритты, — и он это сделает. Ничему и никому он не позволит встать у него на пути — даже темноволосой красавице, пробудившей в нем давно уснувшие чувства. Добравшись до Горячих Ключей, Нейт первым делом направился в местное туристическое агентство, чтобы обзавестись картой. Там же он выяснил, как добраться до «Чудес Запада», галереи Саманты. Обращаться в полицию Нейт решил пока подождать — это не к спеху. Обнаружив себя, он может потерять работу, да к тому же лишится главного своего оружия, которое может принести ему успех в переговорах с Пэтси, — возможности сохранить дело в тайне. Городок Горячие Ключи, уютно примостившийся в долине между двумя горными кручами, в другой раз наверняка порадовал бы Нейта своей живописностью. Но сейчас агенту Маклину было не до пейзажей. Все мысли его крутились вокруг Саманты и ее матери, Трейси Мерритты, которая долгие годы считалась погибшей. Чем больше Нейт думал об этой женщине, тем более загадочной фигурой она ему казалась. Так же, кстати, как и ее второй муж. Кто такой этот Дэвид Кэрролл, откуда он? В Бостоне Нейт перерыл все архивы, но не нашел о нем ровно никаких сведений: как будто этот человек не рождался, не учился, не имел родственников, вообще не существовал до женитьбы на Трейси Мерритте. Поколебавшись, Нейт включил телефон и снова набрал номер Пэтси. Опять автоответчик. Все это ему очень не понравилось. Если верить карте, дома матери и дочери находились всего в нескольких кварталах друг от друга. Сперва Нейт собирался ехать прямо к Пэтси; теперь решил сперва заглянуть к Саманте. Вскоре перед ним вырос двухэтажный бревенчатый дом с резным крыльцом. По обеим сторонам подъездной дорожки буйно цвели розы. Все здесь дышало покоем и уютом. Нейт еще не успел затормозить, когда дверь отворилась, и на крыльцо выбежала Саманта. Едва она увидела агента, улыбка ее погасла, и сердце Нейта болезненно сжалось, когда он заметил ее очевидное разочарование. Дома Саманта выглядела совсем не так, как в Бостоне: в футболке и джинсах, с забинтованной рукой, она казалась совсем юной, почти школьницей… и какой-то трогательно беззащитной. Выйдя из машины, Нейт заметил, что Саманта осунулась, под глазами залегли глубокие тени. Словно погас тот внутренний свет, который покорил его в Бостоне. — Здравствуйте, мисс Кэрролл! — Здравствуйте, мистер Маклин, — вздохнула Саманта, прислонившись к дверному косяку. — Ожидали кого-то другого? Она не ответила. И не пригласила его войти. Просто стояла и ждала. — Вы мне звонили? — спросил наконец Маклин, несколько обескураженный таким холодным приемом. — Как вы узнали? — вскинулась она вдруг. — Это не так уж трудно, — мягко ответил он. — Мы выяснили телефон вашей матери. Как видите, мне и ваш адрес известен. Саманта молчала, и на лице ее отражалась такая мука, что Маклину до боли хотелось протянуть к ней руки, заключить в объятия и крепко прижать к себе. Но он не осмеливался. — Саманта, что-то случилось? — спросил он наконец. — Случилось, — дрогнувшим голосом ответила она. — Что? — Мама пропала. Не раздумывая и не колеблясь более, Нейт протянул руки — и Саманта, задыхаясь от непролитых слез, прильнула к его груди. 19 Он раскрыл ей объятия — и она бросилась ему на грудь. Не задумываясь. Едва ли понимая, что делает. С одной мыслью, с одним желанием — хоть на миг растопить ледяной холод, сковавший ее сердце после исчезновения матери. Ночь она провела в материнском доме, а на рассвете отправилась в лесную хижину, подгоняемая отчаянной надеждой найти какой-то ключ к разгадке. Но не нашла ничего. В хижине все было как обычно: чисто, прибрано, посуда вымыта, постель заправлена. Ни спрятанных записок, ни условных знаков. Ничего. На обратном пути Саманта то и дело косилась в зеркало заднего вида — не следят ли за ней. Она понимала, что домой ехать опасно, — но иначе как мать ее найдет? Ведь у нее даже сотового нет теперь! Все тело ныло от усталости, в голове стоял туман. Добравшись до дома, Сэм рухнула в кресло у телефона и приготовилась ждать. Но через пять минут она уже спала тяжелым сном смертельно измученного человека. Шум автомобиля прервал ее безрадостные грезы, Саманта выскочила на крыльцо, уверенная, что сейчас увидит мать… А увидела — его. Маклин вышел из машины и знакомой небрежной походкой направился к крыльцу. Стройный, подтянутый, полный сдержанной силы. Как всегда, абсолютно уверенный в себе. Боже, как недоставало ей сейчас такой уверенности! Его номер она набрала в минуту отчаяния, была почти уверена, что он не перезвонит, и, разумеется, не предполагала, что увидит его у себя на пороге! Однако, увидав, испытала громадное облегчение — и еще какое-то чувство, которому не могла (или, быть может, не решалась) подобрать название. — Я и на работу вам звонила, — призналась она. Он нахмурился: — С кем вы разговаривали? — Не знаю. С каким-то мужчиной. Попросила передать вам, чтобы вы позвонили Сэм. Вряд ли он знает, кто такая Сэм… И тут Саманта вспомнила, что оба звонка сделала из дома матери. Как же агент Маклин догадался, что звонила она? Почему бросился ей на помощь? А может, на самом деле он приехал в Горячие Ключи, чтобы выследить мать? Сэм поспешно высвободилась из его объятий. Ощущение тепла сразу исчезло, и порыв свежего утреннего ветра заставил ее вздрогнуть. «Маклин — не друг, — напомнила она себе. — Он чужой. Ему, как и семье Мерритта, что-то от меня нужно». Наступило неловкое молчание. Оба не знали, что сказать, и все же Саманта ясно ощущала: неправда, они не чужие друг другу. Тот краткий поцелуй у лифта подарил им мгновение близости, которое не бледнело со временем — напротив, в воспоминаниях становилось ярче и глубже, приобретало все более четкие очертания. Не позволяло о себе забыть. Напрасно Саманта убеждала себя, что ничего особенного в том поцелуе не было. Что она была измучена и перепугана, а потому, мол, и навоображала себе невесть чего. Неправда! Сердце знало лучше: между ней и Маклином произошло нечто особенное, нечто удивительное… и, что бы это ни было, сейчас оно продолжалось. Боже, как она устала! Устала бродить ощупью в чуждом и опасном мире, устала разрываться между собственными противоречивыми чувствами — подозрениями, страхом, влечением. Устала от роли беспомощной жертвы. — Расскажите мне, что случилось, — мягко предложил Нейт. Саманта открыла дверь, жестом пригласив его войти. Ей нужно было кому-то довериться. В последние дни каждый, с кем она имела дело, твердил, что никому, кроме него, доверять нельзя. Но все-таки Маклин — агент ФБР. Служитель закона. А кроме того, что бы ни говорил о нем Ник, Саманта чувствовала, что Нейт Маклин — человек порядочный. Что он ей не лжет и не желает ей зла. — Не угостите чашечкой кофе? Сэм кивнула. Ей самой кофе тоже не помешает. Может, даже поможет привести в порядок растрепанные чувства. Вместе они вошли на кухню. — Если хотите, я приготовлю сам, — предложил Маклин, указав взглядом на ее забинтованную руку. — Ничего страшного, — ответила она. — Всего несколько швов. — Не беспокоит? — Беспокоит меня многое, но рука — в последнюю очередь. — А что же в первую? — Мать. — Простите, — сокрушенно проговорил Нейт. — Мне следовало сообразить… — Как вы могли сообразить? Вы ведь меня совсем не знаете, — резче, чем собиралась, ответила Саманта. Она злилась на себя — за собственную беспомощность, за необходимость просить помощи у этого человека, который ненавидит ее брата. И еще сильнее — за то, что ее по-прежнему к нему влечет. — И все же позвольте мне приготовить кофе, — снова предложил он. — Не надо, я сама. Я знаю, где что лежит, — ответила Сэм. Она чувствовала, что не может сидеть без дела, что должна чем-то занять руки — иначе сойдет с ума. Медленными, осторожными движениями, стараясь не задеть Маклина локтем или плечом, Саманта засыпала кофе в кофейник и наполнила его водой. Ей было трудно дышать: казалось, воздух на кухне сгустился от подавленных чувств и невысказанных ожиданий. По-прежнему не глядя на него, она достала из буфета две чашки, а из холодильника — молоко. Наконец все-таки настало время повернуться. Маклин стоял в небрежной позе, опираясь о стену, и спокойно следил глазами за хозяйкой дома — ждал, когда она осмелится взглянуть ему в лицо, когда признает, что нуждается в нем. Интересно, он хоть когда-нибудь садится? Мощная энергия, не позволяющая усидеть на месте, странным образом сочеталась в этом человеке с терпеливостью. Казалось, он готов стоять и ждать целую вечность… Это-то ее и пугало. Долгие годы работы в ФБР научили Маклина добродетели терпения, но теперь ему понадобилась вся сила, чтобы молча следить за тем, как измученная Саманта, едва не падая с ног от усталости, готовит кофе. Маклин понимал: нельзя на нее давить. Сейчас она, словно пугливое животное, насторожена и никому не верит. Он поможет ей, но только когда она признает, что нуждается в помощи, — не раньше и не позже. Маклину не раз случалось видеть людей, загнанных в угол; он понимал, что Саманта вот-вот сломается, и знал, что нельзя доводить ее до срыва. И так слишком много охотников гонятся за ней по пятам; он должен стать для нее не преследователем, а спасителем. Но стоило Маклину подумать об этом, в глаза ему бросилась повязка у нее на руке — жестокое напоминание о том, что в прошлый раз уберечь ее он не смог… — Пахнет очень аппетитно, — заметил он, когда кофе закипел. Саманта промолчала. Маклин хотел спросить, что же случилось с ее матерью, но вовремя остановил себя. Пусть расскажет сама, когда будет готова. Вместо этого он огляделся вокруг. Опытному глазу домашняя обстановка может многое рассказать о хозяевах; вот и сейчас Нейт с первого взгляда понял, что хозяйка этого дома не гоняется за модой, что у нее прекрасный вкус и склонность к старомодному уюту. В холле он заметил несколько картин современных западных художников; кухня — просторная, с каменным очагом во всю стену, сковородками на гвоздях и индейским орнаментом на керамическом полу — дышала тишиной и покоем. Гордо поводя пушистым хвостом, на кухню вошла кошка. Маклин присел и протянул к ней руку. — Это Сарси, — представила свою любимицу Саманта. — Осторожно, она не любит чужих. Нейт молчал и не двигался, рука его застыла в воздухе. Он любил животных, и они платили ему тем же — возможно, потому, что Нейт никогда не давил на них и не навязывал им свою волю. Вот и теперь этот прием сработал: несколько секунд спустя Сарси замурлыкала и потерлась головой о его вытянутую руку. Саманта удивилась, а затем, кажется, задумалась. «Может быть, эта тактика работает и с людьми?» — спросил себя Нейт. Сэм поставила на стол две внушительных размеров кофейные чашки и доверху наполнила каждую ароматным напитком. — Молоко, сливки, сахар? — Спасибо, ничего не надо. Он взял чашку и присел на табурет у стола. Саманта села напротив. Кофе она не отхлебывала потихоньку, а пила крупными, уверенными глотками. И тоже не стала ни разбавлять его молоком, ни подслащивать сахаром. Почему-то это ему очень понравилось. — Расскажите, что случилось с вашей матерью, — мягко попросил он. — Я не знаю, — покачала головой Саманта. — Не знаю даже, случилось ли что-то вообще! Она оставила мне записку, просила не волноваться… — Но вы волнуетесь? — негромко заключил Нейт. — Она умоляла меня приехать как можно скорее. Говорила, что должна рассказать мне что-то важное. И вдруг ни с того ни с сего срывается с места… Бессмыслица какая-то! — Можно мне посмотреть записку? Заметив, что она колеблется, Нейт добавил: — Вы же знаете, я вам не враг. — Знаю. Вы просто хотите мне помочь… а заодно уничтожить моего брата, — горько усмехнулась она. — Только если он виновен, — неожиданно для самого себя сказал Нейт. Почувствовав, что недопустимо расслабился, он тут же поправил себя: — Не позволяйте семье Мерритта влиять на вас. Они вам уж точно не друзья. Не стоило этого говорить! Саманта тут же замкнулась в себе, лицо ее застыло, погас свет в глазах — словно кто-то задернул штору. Увы, тактичностью Нейт никогда не отличался — и теперь очень об этом жалел. — Так что же, покажете записку? — напомнил он, помолчав. Несколько мгновений она колебалась, затем покорно пожала плечами: — Сейчас принесу. Она вышла из кухни, и Нейт напомнил себе, что идти следом не стоит. Сейчас главное — не давить на нее. Получив записку, Нейт сперва пробежал ее глазами, затем прочел еще раз, более внимательно. Но что он мог сказать? Пэтси Кэрролл, известная также как Трейси Эдвардс Мерритта, для него — незнакомка. Если уж родная дочь ничего не поняла из этой записки, что может понять чужой человек? — Вы сказали, ничего необычного здесь нет. Она всегда называет вас Самантой? — Да, — вздохнула Сэм. — Я перечитала записку, наверное, раз двадцать. Ничего такого нет. — Она здесь упоминает какого-то друга. Не знаете, кто бы это мог быть? — Нет, — тихо ответила Сэм. — У нее есть приятельницы, но никаких близких друзей я не знаю. По-моему, единственным ее настоящим другом был мой отец. Раньше я думала, что она одиночка по натуре, но теперь понимаю — должно быть, она боялась, что ее тайна раскроется. — А родные? Что-то блеснуло в глазах Саманты. Воспоминание? Внезапная догадка? — Нет, никого нет, — ответила она. Нейт понял, что Саманта умалчивает о сестре матери, и ему стало грустно, что она все еще не доверяет ему. Он еще раз проглядел записку. — В полицию вы, конечно, не обращались? — Нет. Мама пишет, что пока не готова ни с кем говорить. А если я пойду в полицию, придется рассказать все. — Она смело встретила его испытующий взгляд. Нейт пожал плечами и глотнул еще кофе. — Вам все равно не удастся сохранить эту историю в тайне. Слишком много людей уже знают правду. — Понимаю, — с безнадежностью в голосе ответила она. — Но я не хочу, чтобы мама страдала из-за меня. Нейт молчал, не спуская с нее внимательных глаз. — Она уже из-за меня пострадала, верно? — прервала молчание Саманта. — Если бы я не отправилась в Бостон… — Случилось бы то же самое, — мягко возразил он. — Люди которые приходили к вам в галерею, звонили отсюда Мерритте, и мы зафиксировали звонок. Так что мы знали, что у Пола есть дочь. И рано или поздно вас бы нашли… и мы, и те, кто пытался вас убить. — Но зачем?! — Я думаю у вашей матери есть информация, которая нужна и им, и нам. — Что она может знать? Бога ради, она рассталась с Полом тридцать лет назад! — умоляюще воскликнула Саманта. — Некоторые дела не имеют срока давности. И Нейт снова отхлебнул ароматный горячий напиток. Кофе был первого сорта и прекрасно приготовлен, и Нейт поймал себя на том, что ему все больше нравится и этот уютный дом, и его хозяйка. А если уж говорить честно, хозяйка — не просто нравится… «Держи себя в руках! — мысленно приказал он себе. — Как бы тебе ни хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней — не делай этого! Помнишь, чем это кончилось тогда, в больнице?» Саманта, казалось, о чем-то задумалась. В глазах ее появился мечтательный туман, и Нейт спросил себя, не вспоминает ли она сейчас о том же самом? Но она резко тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. — Как вы думаете, ее похитили? — Эти слова вернули Нейта к реальности. — Мама не могла просто взять и уехать! Я же ее знаю! — Она вдруг замолчала. — Точнее, всегда думала, что знаю… В Нейте боролись противоположные чувства. Он был готов бросить все силы на поиски Пэтси Кэрролл, чтобы выяснить, что же знает эта женщина о клане Мерритта. Но ему было страшно, что продолжение расследования разорвет хрупкие незримые нити, уже успевшие связать его с Самантой… Двадцать лет ты мечтал отомстить! Опомнись, Маклин, не можешь же ты сейчас все бросить! Перед глазами встало залитое кровью лицо матери — но странно, вместо привычной ненависти это видение вызвало прилив страха. Он понял, что то же может случиться и с Самантой. До сих пор Нейт видел в ней лишь орудие для достижения своей цели. А на самом деле она — невинная жертва, такая же, как его мать. И не использовать ее он должен, а защитить. И все же попробуй ее разговорить. Задавай вопросы. Выясни все, что она знает. И держи в узде свои желания! — Как вы узнали о своем родстве с Мерриттой? — мягко спросил Нейт. Хороший следователь всегда начинает допрос с таких вот общих вопросов: они помогают сложить из разрозненных осколков цельную картину происшедшего. Саманта подозрительно взглянула на него, затем пожала плечами. — Это случилось на прошлой неделе. Двое мужчин явились ко мне в галерею. Показали семейную фотографию: мы с Ником маленькие, мама и… Пол Мерритта. Сказали, что он умирает и хочет меня видеть. Нейт наклонился к ней. — А до того вы ни о чем не подозревали? — Нет, — твердо ответила Саманта. — Никогда и тени сомнения не было, что Дэвид Кэрролл — мой родной отец. — Вы поговорили с матерью? Что она вам рассказала? Сэм подняла на него глаза — глубокие синие озера, полные боли. Острое сострадание клещами сжало сердце Нейта, и на миг он почуствовал себя последним негодяем — но тут же отбросил сомнения. Он не сможет ей помочь, если не будет знать всего. — Уйти из «семьи» и остаться в живых — редкая удача, — медленно произнес он. — Невероятно редкая. Что-что, а дурой Саманта не была: по ее лицу Нейт угадал, что она сразу поняла, о чем он. — Но… может быть, они ее просто не нашли? Или вообще не искали? — пробормотала она, явно не веря собственным словам. Нейт промолчал, и Сэм слабо улыбнулась. — Я, должно быть, говорю глупости? От ее улыбки у Нейта снова сжалось сердце. Но он понимал, что щадить ее нельзя. Необходимо сказать правду: пока Саманта не знает, что ей грозит, она не может защищаться. — Поверьте, если мафия кого-то ищет, то всегда находит. У клана Мерритта везде свои люди. «И в бостонской полиции, — мысленно добавил он. — И, возможно, даже в ФБР». — Я ни на минуту не верю, что старик искал вас тридцать лет и нашел лишь за несколько дней до смерти. Таких совпадений не бывает. — Значит, вы думаете, маму похитил кто-то из «семьи»? — Не знаю, — признался он. — Но зачем? Кому она может повредить теперь, когда Пол Мерритта умер? — Думаю, ее тайна касалась не его одного. Возможно, Мерритта защищал ее, пока был жив. Теперь он мертв, и у вашего врага развязаны руки. Держу пари, этот человек — кто бы это ни был — на все готов, чтобы тайна не вышла на свет. Но есть и еще один мотив: желание избавиться от претендентов на наследство. Насколько я понимаю, ваша мать так и не развелась с Мерриттой, значит, теперь она — его вдова и может претендовать на свою долю. Очередное осложнение. А эти люди осложнений не любят. Саманта, слушая его, все сильнее бледнела. — Ваша мать не смогла бы скрыться от «семьи» без посторонней помощи, — продолжал Нейт. — И здесь встает следующий вопрос: ваш отец. О Дэвиде Кэрролле нам ничего выяснить не удалось. Абсолютно. Как будто до женитьбы на вашей матери у него вовсе не было прошлого. — Он вгляделся в ее лицо. — Вы знаете его друзей? Родственников? Может быть, к ним ваша мать сейчас обратилась за помощью? Сэм медленно покачала головой. — Родных у него не было, и друзей тоже. Никого не было, кроме мамы и меня. — Вы знаете, где он родился? Где рос? — Он потерял родителей, когда был еще ребенком, — ответила она. — Вырос в католическом приюте. Потом завербовался в армию. — И, помолчав, добавила: — Он умер два года назад. — Вам известно, где ваша мать хранит важные документы? У нее есть депозитный сейф в банке? Затаив дыхание, Нейт ожидал ответа. — Вы имеете в виду, где можно спрятать компромат? — Да. — У нас есть депозитный сейф, где хранятся документы. Но я не раз их просматривала. Ничего такого там нет. — А какое-нибудь другое место? — едва сдерживая нетерпение, спросил Нейт. — Не знаю. Просто не представляю, — ответила Саманта. Однако в глазах ее мелькнуло сомнение, и Нейт понял: она снова чего-то недоговаривает. — Подумайте об этом. — Хорошо, подумаю. — Саманта, это очень важно! — Для меня? Или для вас? Черт побери! Всякий раз, когда кажется, что она наконец решилась ему довериться, эта женщина дает задний ход! — Для нас обоих, — резко ответил он. — Эта информация может спасти жизнь вам и вашей матери. — А вам это зачем? Чтобы раскрыть дело и получить повышение? — Черт возьми! — взорвался Нейт. — Да вы знаете, что официально я сейчас в отпуске? И если шеф узнает, чем я занимаюсь, мне крупно влетит! — Тогда зачем? — Чтобы защитить вас, — просто ответил он. Сэм наклонила голову, недоверчиво изучая его лицо. — Точно не хотите сделать признание? — насмешливо поинтересовалась она. Несколько мгновений Нейт колебался. Рассказать обо всем? Но это напугает ее до полусмерти. И он выбрал компромиссный вариант. — Не стану лгать, — ответил он, — я бы многое отдал, чтобы засадить клан Мерритта за решетку. Я знаю этих людей, знаю, кто они и что делают. Убивают, торгуют наркотиками, заманивают наивных юнцов и превращают их в таких же негодяев, как они сами. Этим тварям нет места на земле, и я не буду спокоен, пока все они не окажутся там, где не смогут больше никому навредить. — Но почему? Почему для вас это так важно? — Сейчас — потому что они угрожают вам. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. — И только? — Не только, — глядя ей в глаза, ответил Нейт. — Но это — главное. 20 Боже, как хочется ему довериться! Как тянет поверить, что он именно такой, каким кажется! И все же сомнения не оставляли Саманту. Она взглянула Нейту в глаза. — Ник говорил мне, что вы много лет преследуете семью Мерритта. Что для вас это — дело жизни. — Пол Мерритта бесчисленное множество раз выскальзывал у нас из рук, — медленно, словно взвешивая каждое слово, ответил Нейт. — Как только дело доходило до суда, свидетели отказывались от своих показаний или умирали загадочной смертью. Агенты под прикрытием исчезали бесследно. И вот теперь, кажется, у нас появился шанс. Для меня это очень много значит. — Но Ник считает, что у вас какая-то личная ненависть к семье. И мне теперь тоже так кажется. Почему? — Такое случается, — глядя в сторону, ответил Нейт. — Когда долго работаешь над каким-то делом… — Но сейчас вы в отпуске! — Верно. — И приехали сюда, потому что беспокоились обо мне? — Да. — А не для того, чтобы встретиться с моей матерью? — В первую очередь я думал о вас. Но лгать не стану: мне очень хотелось бы узнать, какую тайну скрывает ваша мать — Должно быть, это и называется «скрыть жало правды под покровом лжи»? — язвительно усмехнулась Саманта. — Как вы сказали? Я запомню. — Это не ответ. — Иного ответа я вам дать не могу, — серьезно ответил Нейт. — Да, я ненавижу семью Мерритта. Потому что они преступники, потому что причиняют неисчислимое зло невинным людям. Вот и все. — Понимаю, — задумчиво произнесла Саманта. Нейт говорил с искренним жаром, и ему хотелось верить. — Но за что вы так ненавидите Ника? — Потому что уверен: все эти годы он отмывает деньги мафии. — Но почему вы в этом уверены? Вы же сами говорили, что у вас нет доказательств? — Он твердил, что не желает иметь с отцом ничего общего, однако регулярно с ним встречался, причем порой в самых неожиданных местах — очевидно, чтобы избежать слежки. — Что ж тут удивительного? Ведь они все-таки отец и сын! А тайком встречались, чтобы избежать огласки и сплетен. — Кредит на свой бизнес он взял в банке, ведущем финансовые дела Мерритты. — И что с того? Он обратился в банк, который хорошо знал, только и всего. — У его фирмы есть представительство в Швейцарии. — Господи, да таких фирм сотни! И что же, по-вашему, все они связаны с мафией? Ник рассказывал, что ведет торговлю чуть ли не со всем светом. И виноваты в этом вы! Нейт поднял брови. — Вот как? — Ну конечно! Он жаловался, что вы досаждаете ему бесконечными проверками, распугиваете клиентов… — Если бы он был честным бизнесменом… — пожал плечами Нейт. У Саманты упало сердце. Похоже, переубедить Нейта невозможно: он твердо уверен в виновности Ника и любые факты готов истолковать ему во вред. — Простите, — мягко проговорил Нейт. — Вы ведь хотели услышать откровенный ответ. — Мне кажется, вы и сейчас не совсем откровенны, — проговорила Сэм. — Стараюсь, как могу, — просто ответил он. Этому Саманта поверила. Он действительно откровенен с ней настолько, насколько может — как и она с ним. Оба они чувствуют, что кое-чего говорить не стоит. Саманта решила сменить тему: — Вы выросли в Бостоне? Нейт кивнул. — У вас есть родные? — Нет, — внезапно помрачнев, ответил он. — И женаты никогда не были? — Был, — коротко ответил Нейт. Сердце Сэм пропустило такт. Но он сказал «был» — значит, сейчас не женат… — А дети у вас есть? — Нет, — сухо ответил он. — У жены был выкидыш, потом врачи сказали, что детей больше не будет. А через несколько лет она умерла. По его сузившимся глазам и плотно сжатым губам Саманта поняла, что о жене больше расспрашивать не стоит. — Чем занимались ваши родители? — попробовала она зайти с другой стороны. — Что они были за люди? — Отца я никогда не знал. А мать погибла, когда ябыл еще ребенком. — Как же вы… Нейт пожал плечами: — Я рос в приемных семьях. Хорошо учился в школе и получил стипендию во второразрядном колледже. Вот так и выбился в люди. Сэм вздрогнула. Судьба сирот, переходящих из одной приемной семьи в другую, всегда представлялась ей чем-то вроде страшной сказки. Взгляды их встретились — и оба вновь ощутили напряжение чувственности, окутывающее их незримой паутиной, все сильнее притягивающее друг к другу… Словно завороженный, Нейт протянул к ней руку… и тут же, словно обжегшись, отдернул. «О чем ты только думаешь! — мысленно обругала себя Сэм. — У тебя пропала мать, за тобой охотятся убийцы, а ты, словно девчонка-школьница, млеешь при одном взгляде на этого чужого человека…» Нейт вдруг поднялся, резким движением разорвав связывающие их невидимые нити. — Вернемся к вашей матери. У нее есть сотовый телефон? — Есть. Он не отвечает. — Как вы считаете, если бы она уехала по доброй воле — позвонила бы вам? — Может быть, она думает, что одной записки достаточно, — без особой уверенности в голосе ответила Саманта. — Расскажите мне о ней. Сэм снова подозрительно взглянула на него. Она прекрасно понимала, что Маклин может использовать полученные сведения против нее. Или против Ника. Но, с другой стороны, сведения о ее матери он все равно добудет — не тем, так другим способом. — Она всегда была замкнутой и немногословной. Я думала, она по натуре человек скрытный. — А теперь сомневаетесь? — Теперь не знаю, — вздохнула она. — Может быть, она избегала общества и задушевных разговоров, потому что боялась сболтнуть лишнее. — Дедушки и бабушки у вас нет? Сэм покачала головой: — Нет. Мама всегда говорила, что потеряла родителей в детстве. Нейт покачал головой. — Вам не казалось странным, что они оба — сироты? — Нет, я всегда думала, что поэтому они и сблизились. Оба рано остались одни, и это… Но теперь я просто не знаю, чему верить! — Нелегко вам сейчас приходится, — мягко заметил он. — Это еще мягко сказано! Я чувствую себя ребенком, заблудившимся в лесу. Ни дорог, ни тропинок. Куда идти? Тридцать пять лет я не сомневалась, что знаю о родителях все, что положено знать, — а теперь вижу, что не знаю ничего! Саманта подняла глаза, и Нейт прочел в ее взгляде сострадание. Она, несомненно, плохо представляла себе, что значит быть сиротой: мучительное чувство растерянности и неуверенности в завтрашнем дне он познал намного раньше ее и теперь всей душой сочувствовал ей. — Если хотите, я могу обратиться в местную полицию, — предложил Нейт. — Скажу, что ваша мать исчезла, ничего больше. — Но вы же здесь неофициально. — Все равно я служу в ФБР, так что, думаю, мне окажут любезность. — А вашему начальству не сообщат? Нейт пожал плечами: — Все может быть. — Но вы ничего им не расскажете? — Пока — нет. Но если до завтрашнего дня о вашей матери не будет никаких известий, нам придется рассказать все. — Это ее убьет, — обессиленно прошептала Саманта. Нейт промолчал, только протянул к ней руку — и на этот раз не отдернул на полпути. Его сильные теплые пальцы сплелись с ее пальцами. Другой рукой он осторожно провел по щеке, и от его прикосновений кожа у Саманты вспыхнула огнем. В следующее мгновение Нейт наклонился и накрыл ее губы своими — так осторожно, так нежно, что Сэм сразу забыла обо всех своих подозрениях. Она ответила ему страстно и самозабвенно, словно впитывая его силу; с каждым мгновением таял ледяной холод в ее сердце, прочь уходили тревога и страх. Поцелуй становился все глубже, и все усиливался охвативший их жар. Саманта вся дрожала — и чувствовала, что Нейт тоже дрожит. «Что со мной? — смятенно спрашивала она себя. — Я таю… или нет, горю!» А тем временем губы Нейта, скользнув по ее шее, вернулись к ее губам и завладели ими с яростной нежностью — несочетаемые слова, но к этому поцелую они подходили как нельзя лучше. Несочетаемыми казались Сэм и охватившие их чувства: отчаянная жажда мешалась в них с осторожностью, грубая страсть — с нежностью, самозабвенное желание — с остатками страха и подозрений. Но самое удивительное — эта безумная смесь и разжигала в ней пламя. Нейт давно уже сдался. Он по-прежнему не знал, что произошло тридцать четыре года назад, что за сделку заключила Трейси Мерритта с мужем — не знал и, сказать по совести, не желал знать. Не все ли равно? Сейчас важно одно: Саманта Кэрролл тает в его объятиях, и в глазах у нее — желание. Она хочет его. Жаждет его. Он уж и забыл, каково это — ощущать себя желанным! Но вот в глазах ее мелькнул страх, и Нейт угадал ее мысли. Саманта боится многого, в том числе — и его самого. Опасается, что его ласки — лишь хитрый способ склонить ее к сотрудничеству. Этот страх он угадывал в ее движениях, в опущенных ресницах, в том, как она отвечала на его поцелуи. Он видел: Саманта хватается за него, словно утопающий за соломинку. Отдаваясь ему, она надеется забыться, хоть на краткий миг избавиться от сковавшего душу страха И все-таки никогда прежде он не встречал столь отважной женщины! Невинная жертва, брошенная на растерзание в волчью яму, она не сломалась, не потеряла голову — нет, она, как может, борется за жизнь. Нейт оторвался от ее губ и положил руку ей на плечо. В глубине души он опасался, что Саманта отстранится — как отстранилась тогда, в больнице. Там их тянуло друг к другу с той же неодолимой силой, но, кроме влечения, в горячем воздухе между ними вибрировали и иные флюиды. Напряжение. Гнев. Саманта была уверена: ему что-то от нее нужно. Бог свидетель, так оно и есть! Только нужно ему не свидетельство против клана Мерритта. Нет, нечто неизмеримо более важное… Взгляды их встретились — и неизъяснимое сверкнуло меж ними, словно удар молнии. Она была прекрасна. Прекрасна своим мужеством, отвагой, искренностью. Готовностью принимать жизнь во всех ее проявлениях. Нейт восхищался ею… Нет, не просто восхищался. Его чувства к Саманте были намного сильнее, ярче, интимнее… И опаснее. И все же он не убрал руку с ее плеча. Напротив, пальцы его, словно обретя собственную волю, двинулись к затылку, зарылись в густые темные волосы, и Саманта, блаженно прикрыв глаза, запрокинула голову навстречу его руке. Нейт не обманывал себя. Он ей безразличен. Когда женщина испугана, смертельно устала и ищет защиты, любой мужчина кажется ей подарком судьбы. Но это ослепление пройдет, как только рассеется страх. Однако он был поражен силой собственных чувств к ней — чувств, которые считал давно умершими. Он жаждал Саманту всем телом и душой, хотел ее так, как никогда не хотел ни одну женщину! Хотел уничтожить ее страх. Поцелуями стереть дрожь с губ, нежными прикосновениями растопить лед недоверия в синих глазах. Вернуть ей радость, для которой создана эта прекрасная женщина. Губы их снова встретились, пробуя, исследуя, испытывая друг друга. Огонь страсти бушевал и разгорался, губы Саманты приоткрылись, и Нейт скользнул языком к ней в рот. К его удивлению и восторгу, она ответила тем же, и языки их сплелись в древнем танце, безмерно обостряющем все чувства. В порыве страсти Нейт забыл обо всем. Завладев ее нежным ртом, он вел Саманту по дороге наслаждения — дороге, таившей для него не меньше сюрпризов, чем для его возлюбленной. Холод ненависти, с которым Нейт давно сроднился, таял и растворялся без следа в живом тепле нежности и страсти. Откуда-то из дальней дали донесся предостерегающий шепоток рассудка. «Что ты делаешь, Маклин? Подумай, что станет с Самантой, когда она узнает, почему ты преследуешь семью Мерритта!» Но Нейт послал рассудок к черту: сердце его рвалось из груди, и казалось, что этих мгновений он ждал всю жизнь. Может быть, и жил только ради них. Прежде Нейт полагал, что сердце его умерло, остановилось вместе с сердцем матери — но, как видно, ошибся. Оно не погибло — лишь окоченело на ледяном костре скорби и гнева; но теперь, отогревшись, возвращалось к жизни. К жизни, в которой, к безмерному изумлению Нейта, нашлось место и радости, и благодарности, и любви. Что ему теперь до клана Мерритта, и до неоконченного дела, и даже до клятвы, принесенной над гробом матери двадцать лет назад? Однако, взглянув в глаза Саманты, Нейт прочел в них неизбывную тревогу. Едва ли он вполне понимал все ее чувства, зато точно знал, каково это — потерять мать. Нейт крепче сжал ее в объятиях, словно надеясь защитить от страшного призрака потери. Будь проклят Пол Мерритта! Даже мертвый, он по-прежнему властвует над их судьбами! Но недолго ему осталось царствовать. Нейт Маклин найдет способ освободить от его власти и Саманту, и себя. Изгнав из мыслей все, кроме своей прекрасной возлюбленной, Нейт не без труда оторвался от нее — но лишь для того, чтобы стянуть с нее через голову футболку, а затем лифчик. Боже, какая же она красавица! Нейт видел, что страх и тревога ее рассеялись — пусть и ненадолго; глаза сияют восторгом, а тело отвечает движениям его тела так, словно они созданы друг для друга. Склонив голову, он легонько коснулся языком сперва одного, затем другого соска. Саманта ахнула и дрожащими пальцами схватилась за верхнюю пуговицу его рубашки. В следующий миг рубашка полетела на пол, Саманта взяла его за руку и повела через холл в спальню. Нейт понимал: то, что сейчас произойдет между ними, навсегда изменит их отношения. И, возможно, погубит то, ради чего он жил и работал все эти годы. Но остановиться он не мог. Пожалуй, смог бы, если бы речь шла только о нем — но сейчас он был нужен Саманте. Ее мучил худший из земных страхов — страх за того, кто тебе дорог. И именно Нейта выбрала судьба, чтобы разогнать черные тучи, чтобы вооружить Саманту против враждебных ураганов, зажечь в ее душе свет, который сможет рассеять мрак. Это его задача, это его долг, ибо этой женщине он обязан больше, чем жизнью, — возвращением радости, которую считал для себя недоступной. Саманта прикрыла глаза. Что с ней творится? Ей тридцать пять лет, она не раз бывала с мужчинами, не раз воображала, что влюблена, но никогда еще физическая близость не казалась ей такой… естественной. И такой неизбежной. Сэм знала: то, что она делает, неописуемо усложнит ее жизнь. Но остановиться не могла, потому что желала Нейта — желала смертельно, до боли. Не вспоминая ни об усталости, ни о раненой руке, дрожащими от возбуждения пальцами она расстегнула его ремень и «молнию» на джинсах. Несколько мгновений — и их тела, уже не стесненные одеждой, рванулись друг другу навстречу. Мир Саманты и прежде был многоцветен и ярок, но никогда еще она не испытывала блаженства, от которого перехватывает дыхание, замирает сердце и чудится, что сейчас умрешь — но такая смерть кажется прекраснее жизни. Тревога, страх, одиночество, утомление последних дней — все было забыто. Нейт сжал ее в объятиях так крепко, словно желал слиться с ней в одно целое, и губы его прильнули к ее губам, а затем скользнули ниже… еще ниже… и Саманта с удивлением услышала, как из груди ее вырываются тихие стоны наслаждения. Вот он ласково перевернул ее на спину и осторожно опустился сверху. Вулкан желания бушевал между ними, и она вдруг поняла, что с самой первой встречи знала: рано или поздно это случится. Что так должно быть. Нейт приподнялся, и ее тело выгнулось ему навстречу. Боже, как прожила она все эти годы? Как могла встречаться с мужчинами, воображать себя влюбленной — и не знать, что секс — это так прекрасно?! Он вошел в нее медленным плавным движением, и тела их задвигались в древнем чувственном танце. Казалось, вместе с ними весь мир пульсирует в огне желания. Движения Нейта все убыстрялись; Саманта чувствовала, что тает, плавится на добела раскаленных углях наслаждения. Наконец тела их согласно выгнулись — а в следующий миг оба разом сотряслись в сладкой судороге, одновременно достигнув вершины экстаза. Казалось, вечность прошла, прежде чем они оба вернулись к реальности. Ни один не произнес ни слова — к чему слова? Нейт и Саманта лежали, сплетясь в интимнейшем из объятий, пока на их утомленные любовью тела и потрясенные восторгом души не снизошел великий успокоитель — сон. 21 Нейт проснулся первым и приподнялся на локте, любуясь своей спящей подругой. Волосы Саманты разметались во сне, на лице играла легкая улыбка. Один бог знает, когда ей в последний раз доводилось так крепко и сладко спать. Привычная напряженность, ставшая частью его существа, покинула Нейта: он чувствовал, что мог бы лежать и смотреть на Саманту вечно. Неведомое прежде спокойствие снизошло на его душу; но в дальних ее уголках уже собирались новые тучи. Нейт так и не рассказал ей все. Самое главное он скрыл. А ведь Сэм — из той породы женщин, для которых слова «честность» и «верность» — не пустой звук. Она заслуживает правды. Как может он требовать от нее полной откровенности, если сам с ней не откровенен? Смогла бы она заснуть в его объятиях, если бы знала, что родственники ее отца убили его мать? Если бы знала, что с тех пор Нейт жил и дышал одной мыслью — отомстить? Смогла бы она ему довериться? Не заподозрила бы, что он и в ней видит врага?.. Зазвонил телефон. Саманта приоткрыла глаза и потянулась с ленивой чувственностью, от которой все тело Нейта сладко заныло. Но в следующее мгновение синие глаза тревожно расширились, даже не взглянув на него, она вскочила, накинула рубашку и, схватив телефон, бросилась с ним в соседнюю комнату. Нейт хотел пойти следом, но тут же остановил себя. Если Саманта поймает его на подслушивании, проигрыш будет гораздо больше выигрыша. Вместо этого он отправился в ванную, сполоснул лицо, пригладил волосы и, вернувшись в спальню, натянул джинсы, которые так и валялись у кровати. Кофе! Вот что ему сейчас не помешает. Нейт направился на кухню, но посреди холла, не в силах сопротивляться искушению, остановился и прислушался, надеясь, что Саманта говорит по телефону из гостиной. Но там ее не было. Интересно, кто ей звонит — брат или мать? Сквозь приоткрытую дверь гостиной Нейт заметил второй телефонный аппарат. Сколько раз во время расследования он проклинал всевозможные преграды — как законные, так и те, что ставила ему собственная совесть. Впрочем, с совестью он за годы работы научился договариваться. Раскрыть дело, засадить преступника за решетку — ради этого можно и нарушить пару-тройку условностей. Однако была некая незримая черта, которую он не переступал никогда. Просто не мог. Вот и сейчас он не мог заставить себя подойти к телефону и снять трубку. Нейт сел в кресло и приготовился ждать. Посмотрим, много ли расскажет ему Саманта. Насколько она ему доверяет. И насколько он может доверять самому себе. Сэм положила трубку и растерянно покачала головой. Нет, звонила не мать. Мужской голос с бостонским выговором произнес всего две фразы: «Я знаю, что у вас в доме агент ФБР. Избавьтесь от него». Или… что? Невысказанная угроза повисла в воздухе. Затем в трубке раздались короткие гудки. Незнакомец не сказал, что мать у него. Как будто полагал, что Саманте это и так известно. Но, может быть, он блефует? Надеется, что Саманта потеряет голову и сама приведет его к Пэтси? И вдруг Сэм сообразила, как проверить, действительно ли мать уехала по своей воле. На последнюю годовщину свадьбы отец подарил матери серебряный гребень и зеркальце. С этими подарками — последней памятью о Дэвиде — мать никогда не расстается, берет их с собой во все поездки. Если сейчас их в доме нет — значит, все в порядке. Если они лежат на своем месте в ящике комода — что-то неладно. Значит, нужно ехать в дом матери. Мысленно Саманта еще раз прокрутила в голове записку — она уже выучила ее наизусть. Ничего подозрительного. Никаких признаков, что Пэтси увезли из дома насильно. Но что, в сущности, она знает о своей матери? Или, если уж на то пошло, — о человеке, которого тридцать пять лет считала своим отцом? Ясно одно: кто-то следит за ее домом. Только так они могли засечь появление Нейта. От этой мысли Саманту охватил нешуточный гнев и еще более сильный страх. Нет, не просто страх — ужас, смешанный с недоверием. Казалось, она запуталась в кошмарном сне и никак не может проснуться. Или попала в триллер. К сожалению, ни в одном триллере не найти ответа на главный вопрос: как его герои справляются со страхом? Вчера она позволила себе оттаять. Забылась в объятиях Нейта Маклина, надеясь, что его теплые сильные руки, жар его тела растопят холод в ее душе. Но теперь ледяные пальцы страха снова схватили ее за горло. На миг ей захотелось бежать к нему, броситься в его объятия… Но она вспомнила слова незнакомца: «Избавьтесь от него». Сейчас Маклин, конечно, с нетерпением ждет ее. Что ему сказать? Что для него важнее — расправиться с семьей Мерритта или спасти ее мать? Если придется выбирать — что он выберет? А вдруг, рассказав обо всем Нейту, она подпишет себе смертный приговор? Сэм выглянула в окно. Никаких посторонних машин возле дома. Откуда взялись эти люди? Следили за ней от самого Бостона — или поджидали здесь? Неужели они действительно похитили ее мать? Господи, жива ли она еще?! Саманта поспешно оделась, причесалась. Дрожащей рукой чуть подкрасила губы. Нужно вернуться в дом матери, проверить, на месте ли зеркальце и гребень. Почему она не подумала об этом прошлой ночью? Просто не пришло в голову — она слишком устала, была слишком измучена страхом и беспокойством. Заметила, что ни чемодана, ни любимого свитера матери, ни дорожной косметички нет на месте, а проверить подарок отца не догадалась. Если гребня и зеркальца нет… Тогда я все расскажу Маклину. Неделю назад Саманта и подумать не могла бы о том, чтобы что-то утаивать от агента ФБР. В детективных фильмах и сериалах ее всегда раздражало, когда героиня начинала творить какие-то несусветные глупости — например, пыталась поймать злодея сама, вместо того чтобы банально пойти в полицию. Но теперь Саманта понимала: бывают случаи, когда ничего другого не остается. Они следят за мной. Они узнают. Если я их ослушаюсь, они могут убить маму… Может быть, позвонить ему? Саманта внутренне подобралась, выдавила из себя улыбку и спустилась в холл. Черт побери, она совсем не умеет врать и притворяться! Но сейчас от ее актерских способностей зависит жизнь матери. Нейт Маклин стоял у окна в гостиной. Сэм бросила взгляд на телефонный аппарат, но тут же сообразила: если бы он подслушивал, она бы услышала щелчок повешенной трубки. Он уже оделся и причесался. Саманте всегда казалось, что агенты ФБР должны отличаться особой аккуратностью, но Нейт был по-ковбойски небрежен в одежде: пиджак расстегнут, галстук болтается кривовато, волосы взъерошены, словно он приглаживал их пятерней. И снова, как и в самый первый раз, взгляд его пристальных зеленых глаз едва не заставил ее потерять голову. — Вот и все, — произнесла она. — Я напрасно беспокоилась. С мамой все в порядке. — Где она? — Она не сказала. Сказала только, в безопасном месте. Нейт промолчал, но в глазах его Саманта заметила сомнение. Неужели так очевидно, что она лжет? — Если хочешь, я могу выяснить, откуда она звонила. — Не надо. — Саманта… — обеспокоенно начал он. Избавьтесь от него, а то… Незнакомец не договорил, но его молчание было страшнее угроз, произнесенных вслух. Сэм вдруг поняла, что изо всех сил сжимает кулаки, и заставила себя расслабиться. Как хотелось ей протянуть к нему руки, воскликнуть, что мать в смертельной опасности, а сама она ничего не понимает и не знает, что делать! Сказать, что без его помощи ей не обойтись, что она больше не выдержит одиночества… Но Сэм понимала, что не может себе этого позволить. Сейчас она должна остаться одна и выдержать все. Ради жизни матери. Внезапно Нейт протянул руку и коснулся ее щеки, пропустил меж пальцев темную прядь. В его прикосновении чувствовалась неизмеримая нежность и всепоглощающая страсть, так похожая на ее собственную. Зеленые глаза его потемнели и затуманились, обещая краткое отдохновение от ужаса, вторгшегося в ее жизнь. Все существо Сэм рванулось к нему в ответном порыве. Но можно ли ему доверять? Нет, не так — можно ли верить его чувствам? Ведь она так и не поняла его до конца, так и не разгадала, чего он хочет… Сэм отступила, чтобы сохранить дистанцию. — Это входит в ваши обязанности, агент? — с намеренной резкостью спросила она. Свет в его глазах померк, а губы изогнулись в кривой усмешке. — Нет, думаю, мой шеф бы этого не одобрил. Слезы подступили к глазам Саманты. Боже, как же не хочется, чтобы он уходил! Но она должна выставить его за дверь. Должна с ним расстаться. Ради матери. — Мне нужно съездить в галерею, — сказала она. — Я поеду с тобой. Господи, только не это! — Спасибо, не надо. — Это не обсуждается, — твердо сказал Нейт. Сэм удивленно подняла глаза. — Тебе все еще грозит опасность, — жестко добавил он. — Как и твоей матери. Саманта вздрогнула. Он ей не верит. И подозревает — или откуда-то знает наверняка, — что мать попала в беду. — То, что произошло сегодня утром, было ошибкой, — как можно суше произнесла она. — Вот как? — Да. И ты мне здесь не нужен. — Но я хочу тебе помочь! — Неправда. Ты хочешь засадить за решетку семью Мерритта. — Верно. Но еще сильнее я хочу защитить тебя от этих подонков. Неожиданно Нейт улыбнулся — и Саманта снова почувствовала, что из глаз сейчас хлынут слезы. — Прошу тебя! — дрогнувшим голосом воскликнула она. — Тебе нельзя оставаться здесь одной. Если помнишь, тебя уже дважды пытались убить. — Я и не буду одна. Сначала поработаю в галерее, потом поеду к подруге. Ее братья — крепкие ребята, они меня в обиду не дадут. Но Нейт не двигался. — Я тебя не оставлю, — проговорил он. — Ты слишком важна для меня — и, черт побери, слишком важна для Мерритты! В его голосе Сэм услышала искреннюю заботу, беспокойство, желание защитить — именно то, чего так жаждало сейчас ее сердце. Однако принять его защиту она не могла. Только не сейчас. — Может быть, приготовишь кофе? — предложила она, сделав вид, что сдается. — А я пока позвоню в галерею, спрошу, что там и как. Нейт кивнул и вышел на кухню. Проследив за ним тревожным взглядом, Саманта бросилась в гостиную. Похоже, он ей поверил. Видимо, привык, что ему подчиняются. Она взяла свои ключи, ключи от дома матери… Но, услышав шум ее мотора, он наверняка выскочит на улицу и бросится за ней. Как же его задержать? Саманта достала из ящика стола перочинный нож и, крадучись, вышла на улицу. На проколотых шинах Нейт далеко не уедет! Несколько секунд спустя она уже сидела в своем автомобиле. А дальше все было так, как она предполагала. Услышав рев мотора, Нейт выбежал на крыльцо. Сэм нажала на газ. В зеркало заднего вида она видела, как он бежит к своей машине, и сердце ее сжималось от горя и чувства вины. Прости, Нейт. Постарайся понять. Я не могла поступить иначе. Возле дома матери Саманта не заметила ничего подозрительного, но все равно медленно объехала весь квартал кругом, обращая внимание на каждого прохожего, каждую машину у тротуара, каждый куст, за которым можно спрятаться. На миг ее захлестнула острая ненависть к Полу Мерритте. Что он сделал с ней и с матерью? Зачем разрушил их жизнь?! Ничего из ряда вон выходящего Сэм не обнаружила. Впрочем, это ничего и не значило. В тот вечер, когда ее ограбили, она тоже не замечала ничего особенного — пока не получила удар по голове. Перед дверью Сэм остановилась в нерешительности, снова вспомнив о том, что так и не обзавелась оружием. Ничего, сегодня же она исправит эту ошибку. И больше не будет беспомощной жертвой! Повернув ключ в двери, Сэм вошла. Дом матери встретил ее звенящей тишиной. Она была здесь всего несколько часов назад, и на вид в доме ничего не изменилось. Однако теперь Сарси не встречала ее на пороге, а в комнате витал какой-то унылый дух одиночества и заброшенности. Или, может быть, это ей только казалось. «Нервы разыгрались», — сердито сказала себе Саманта и поднялась в спальню, проверила ящик комода. Гребня и зеркальца на месте не было. Слава богу! А в следующий миг внимание ее привлек едва слышный звук. Кап… кап… кап… Саманта поспешила в ванную. Из неплотно завернутого крана в раковину капала вода. Она точно помнила: ночью кран был закрыт. 22 Здесь кто-то был! Саманту охватил ужас. Захотелось бежать без оглядки. Зачем, зачем она проколола шину Маклину? Взяв себя в руки, Саманта обошла весь дом, но не обнаружила никаких следов чужого вторжения. Может быть, обыскать письменный стол? Но она не знает, что хранит мать в столе, и не поймет, чего не хватает. Например, записной книжки — ведь и у нее загадочный грабитель украл только записную книжку… Должно быть, этого человека — кто бы он ни был — с самого начала интересовали адреса и телефоны друзей семьи. Люди, к которым может обратиться его жертва. Места, где она может спрятаться. На обратной дороге Сэм не отводила глаз от зеркала заднего вида. Но никто не ехал за ней следом. По пути она остановилась у дверей оружейной лавки. Хозяин магазина, Эд Грин, был старым приятелем отца. Он тоже служил во Вьетнаме, и им было что вспомнить вместе. Увидев Саманту, Эд вышел из-за прилавка и сжал дочь старого друга в медвежьих объятиях. — Что, хочешь потренироваться, чтобы не терять форму? — поинтересовался он. — Помнится, в свое время ты стреляла без промаха. Отец тобой гордился. — Вы же знаете, мама всегда ненавидела оружие, — стараясь, чтобы голос звучал естественно, ответила Сэм. — Поэтому, когда мой пистолет украли, я не стала покупать себе новый. — Как же, знаю! А теперь наконец-то решилась, да? И правильно. В наше время одинокой женщине лучше без оружия не ходить. Обе мои девчонки без пистолетов из дому не выходят. — Тем более что мне часто приходится ездить по ночам, — согласилась Саманта. Эд пригляделся к ней. Выходя из дома, Сэм надела блузку с длинными рукавами, чтобы скрыть свои порезы; но он, очевидно, заметил царапины на тыльной стороне ладони и на шее. — Что это с тобой? — Ничего страшного. В аварию попала, — ответила она. К счастью, такой ответ его удовлетворил. — А что-то я Пэтси давно не видал, — заметил он. — Она в последнее время очень занята, — пробормотала Саманта и быстро сменила тему: — Какое оружие вы бы мне посоветовали? — Для тренировок или для защиты? — Для того и другого, — поколебавшись, ответила она. Эд протянул ей «полис спешиел» тридцать восьмого калибра. Легкий, маленький, он сразу понравился Сэм. — Спасибо, Эд, — поблагодарила она и расплатилась за пистолет и несколько коробок патронов. — Не за что. Знаешь, детка, я часто вспоминаю твоего отца. — Я тоже, — призналась она. На миг Саманта задумалась: если бы отец был жив, одобрил бы он ее действия? Она старалась защитить мать, как всегда защищал ее он, но не была уверена, что действует правильно. Впрочем, отец уж точно не пошел бы в полицию! В свое время Дэвид помог Пэтси скрыться, обзавестись вымышленным именем. Очевидно, властям он не доверял. — Что-нибудь понадобится — звони, — добавил Эд. — Кстати, Эд, можно мне от вас позвонить? Свой сотовый я потеряла в аварии, а новым еще не обзавелась. — Если хочешь, могу одолжить свой, — предложил Эд. — Мне он все равно незачем. Пользуйся, пока новый не купишь. В наше время одинокой женщине без телефона нельзя. Номер его записан в «памяти» первым — сам-то я эти чертовы номера никогда не запоминаю. «Если он еще раз скажет что-нибудь про „наше время“ и „одинокую женщину“, со мной истерика случится», — мрачно подумала Саманта. — Большое спасибо, — вежливо ответила она. — Все счета присылайте мне. — Думаю, теперь ты станешь частенько ко мне заглядывать. — С этими словами Эд отцепил от брючного ремня телефон в чехле и протянул ей. — Этот номер знают только мои девчонки. Ничего, если я им понадоблюсь, позвонят домой или сюда. А одинокой женщине в наше время… Еще раз поблагодарив, Саманта убрала телефон и пистолет в сумочку. Следующий пункт назначения — Терри. Садясь в машину, Сэм огляделась кругом — не видно ли машины Маклина. Оружейная лавка располагалась в трех кварталах от галереи, куда, как она полагала, Нейт направится в первую очередь. Стоило на миг прикрыть глаза — и перед ее мысленным взором вставало его лицо. Заразительная усмешка, тепло и забота в зеленых глазах… Может быть, все-таки стоило рассказать ему о звонке? Но в ушах ее эхом звучали слова незнакомца: «Избавьтесь от него». А затем — щелчок и короткие гудки. Молчание, напугавшее ее сильнее любых угроз. Сэм достала телефон и набрала номер галереи. Трубку сняла Терри. — Когда ты вернулась? — воскликнула она, едва услышав голос Саманты. — Сегодня рано утром. Звонила тебе, но у тебя не отвечал телефон. — Бегала, наверно, — откликнулась Терри. — А вообще-то я с самого утра здесь. Кстати, тебя кто-то разыскивает. — Он сейчас в галерее? — А я не говорила, что это он, — рассмеялась подруга. — Но это действительно мужчина, и очень симпатичный. Кажется, он пошел к дому твоей матери. Между прочим, страшно на тебя злится. И, по-моему, он из тех людей, что не отступают, пока не добьются своего. Маклин. Очень верное определение. — Сказал, что он из ФБР, — продолжала Терри, — и удостоверение показал. — Так и есть, — пробормотала Сэм, — хотя здесь он как частное лицо. — Хм, а об этом он не сказал! Этому Сэм совершенно не удивилась. Она давно перестала удивляться таким мелочам. Маклину нужна информация —и он добывает ее всеми доступными способами, не обращая внимания на детали. — Ты ему что-нибудь сказала? — А что я могла сказать? — Он спрашивал о моей матери? — Да. Я ответила, что вчера в середине дня с ней разговаривала. — Когда? — Где-то около трех. А что? — Она не говорила, что уезжает из города? — Уезжает? — удивленно переспросила Терри. — Да ведь она только что приехала! И не могла дождаться, когда тебя увидит. — И все-таки она уехала, не дождавшись меня. Оставила записку: все в порядке, беспокоиться нечего, просто хочет несколько дней побыть одна. — Странно, — проговорила Терри. — Ей так не терпелось… — И она, задумавшись, умолкла. — Ты не заметила чего-то необычного? Может быть, она была рассеянна? Нервничала? — По-моему, нет. Я бы заметила, если что. Значит, в три мама еще никуда не собиралась. Что же случилось между тремя часами дня и полуночью? — Где ты? — спросила Терри. — Недалеко от галереи. — Может, зайдешь? Сэм тоже хотелось встретиться с подругой и получить подробный отчет обо всем, что говорила мать. Но она решила, что появляться в галерее ей сейчас не стоит. — Хелен с тобой? — Да. — Оставь галерею на нее. Встретимся через час в нашем месте. Захвати Юпитера. Только убедись, что за тобой не следят. Терри помолчала. — Если замечу, что за мной кто-то следит, позову на подмогу братьев — пусть они ему покажут! Ее слова напомнили Сэм о собственном новообре-тенном брате. Что за чудовищная нелепость: она должна радоваться, что нашла Ника, — а вместо этого изнывает от страха и тревоги! А что, если она втянет в беду и Терри? Сэм хотела сказать, что передумала, но подруга уже повесила трубку. Перезванивать Сэм не стала. В конце концов, у нее нет другого выхода. Надо с кем-то посоветоваться, а Терри — единственный человек, которому она может полностью доверять. Только Терри никогда не лгала ей — ни словом, ни молчанием. Только Терри не пыталась ее использовать. Решено: она расскажет подруге все. Теперь вопрос в том, как выбраться из города, не попавшись на глаза Маклину, и уйти от преследования неизвестных противников. Ее нынешнюю машину Маклин видел. Вполне возможно, видел и кто-то еще. Нельзя исключать даже, что, пока они с Маклином… ну, в общем, нельзя исключать, что автомобиль уже нашпигован «жучками». Сэм отправилась в авторемонтную мастерскую, где обычно чинила свою машину. Хозяин мастерской хорошо ее знал и на время ремонта обычно одалживал ей старый пикап из своего гаража. — У меня какой-то шум в моторе, — сообщила Саманта, поздоровавшись с хозяином. — А машина прокатная, и мне еще отгонять ее обратно в Денвер. Не посмотришь, что с ней такое? — Для тебя — все, что пожелаешь! — с широкой улыбкой ответил Гарри, хозяин мастерской. — Хочешь пикап на замену? — Да, спасибо, — улыбнулась она. — Надо еще кое-куда съездить. Выглядел пикап не ахти, зато был на хорошем ходу — а больше ей ничего и не требовалось. Всей душой надеясь, что ее хитрость сработает, Саманта вырулила на шоссе, ведущее прочь от города. В последнее время долина, где располагались Горячие Ключи, сделалась популярной среди туристов, и в погожие летние дни на шоссе было не протолкнуться. Сэм решила, что это к лучшему — легче будет затеряться. Путь ее лежал на ранчо Фолкнеров, родителей и братьев Терри. Не доезжая до ранчо, Сэм свернула с шоссе и минут пятнадцать колесила по пыльным проселкам, присматриваясь, не следят ли за ней. Но на хвосте никого не было. Ни врагов. Ни друзей. Она осталась одна. Нейт не мог себе простить, что поверил Саманте. После ничего не давшего визита к дому ее матери он вернулся в галерею, но не застал там никого, кроме пожилой женщины, беседующей с покупателем. Однако Нейт не сомневался, что рано или поздно Саманта здесь появится. Не сомневался и в том, что симпатичная девушка, с которой он беседовал полчаса назад, знает больше, чем говорит. Нейт прошелся по галерее, рассеянно оглядываясь вокруг. Ничего подозрительного, естественно, не обнаружил — зато заметил, что картины и статуи, которыми торгует Саманта, очень хороши. Он не слишком-то разбирался в искусстве, а из современных западных художников знал только Ремингтона, однако не мог не отметить, что в каждом из полотен, отобранных Самантой для продажи, чувствуется свежий, необычный взгляд на мир. Наконец покупательница ушла, и Нейт повернулся к пожилой даме, поглядывавшей на него с нескрываемым любопытством. — Я ищу мисс Кэрролл… — начал он. — Как же, как же, вы сюда уже заходили. И что же, не нашли? — Нет, к сожалению. — Простите, но я ничем не могу вам помочь. Знаю только, что несколько минут назад она звонила своей подруге. — Той молодой леди, с которой я разговаривал? — Да, — закивала старушка, — это Терри Фолкнер. Они с Сэм дружат с детства. — Сэм? — Да, мы все зовем ее Сэм, — улыбнулась женщина. Сэм. Это коротенькое, по-мужски звучащее имя, на взгляд Нейта, Саманте совсем не подходило — ему недоставало женственности. Но может быть, оно воплощает то, к чему стремится Саманта? Независимость, уверенность в себе… Да уж! Надо быть чертовски независимой и уверенной в себе, чтобы в такой ситуации сбежать от агента ФБР и отправиться на поиски приключений в одиночку! Как ей удалось его перехитрить? Почему его не насторожила ее неожиданная покорность? Он позволил себе расслабиться, поверить, что наконец-то завоевал ее доверие… Непростительная ошибка! Теперь он ясно понимал, что во время разговора с ним Саманта лишь старалась казаться спокойной, а на самом была подавлена, как человек, только что получивший дурную весть. Почему он не обратил на это внимания? Почему не надавил на нее, не вытянул из нее правду? Какой же он идиот! Саманта не доверяет никому, и трудно ее за это винить. Но как он позволил обвести себя вокруг пальца? — Где живет мисс Фолкнер? — спросил он. Получив от пожилой дамы адрес и указание маршрута, Нейт вышел из галереи. Полчаса спустя, заменив проколотую шину, он мчался на ранчо Фолкнеров. Свежий воздух, горы, безоблачное синее небо — все это помогло Саманте немного успокоиться. Она припарковала машину в полумиле от условленного места — полянки на берегу ручья, пробивающего себе путь сквозь каменистые ущелья. На этой полянке неподалеку от ранчо Фолкнеров они с Терри не раз устраивали пикники. Никто из посторонних об этом месте не знал, и Саманта была уверена, что здесь она в безопасности. Ей нужно было поговорить с человеком, на которого можно положиться. С человеком, не замешанным в этом деле, не связанным узами преданности ни с кем, кроме нее. Терри должна знать, что произошло, — хотя бы для того, чтобы обратиться в полицию, если исчезнет или погибнет она сама. Сэм горько усмехнулась, сообразив, что уже начала привыкать к мыслям об этой возможности. Как будто к такому можно привыкнуть! В спешке Сэм забыла купить в лавке Эда кобуру и теперь не знала, что делать с револьвером. Они с Терри поедут верхом, и не хотелось бы, чтобы револьвер лежал в кармане брюк и бил ее по бедру. А седельные сумки Терри вряд ли с собой захватит. «Ладно, — сказала себе Саманта. — В конце концов, я в частном владении, на земле Фолкнеров. Вряд ли сюда кто-нибудь сунется». Она убрала револьвер в отделение для перчаток и заперла его на ключ. Скоро появилась Терри на своем любимом жеребце по кличке Джо. В поводу она вела оседланного Юпитеpa — вороного коня, на которого обычно садилась Саманта во время совместных верховых прогулок. Сэм кивнула подруге и вскочила в седло. Несколько мгновений Терри всматривалась в ее лицо. — Видок у тебя — хуже некуда! — Спасибо. — Я могу чем-нибудь помочь? — Вообще-то нет. Я уже жалею, что позвала тебя сюда. Не хочу, чтобы и ты из-за меня пострадала. — А кто уже пострадал? — Я не уверена, что мама уехала из города по своей воле. Несколько минут Терри подавленно молчала. — Ты была в полиции? — Нет. Думаю, она бы этого не хотела. — Ох, Сэм! — В моего брата в Бостоне стреляли, — вырвалось у Саманты. На улыбчивом личике Терри отразился непритворный ужас. — Пуля предназначалась мне. Ник закрыл меня собой. Терри тихо ахнула. Сэм подтолкнула Юпитера, пустив его шагом по поляне, и подруга последовала за ней. Несколько минут обе ехали молча. — А этот фэбээровец? — спросила наконец Терри. — Он хочет встретиться с моей матерью. Ему от нас обеих кое-что нужно. — Что именно? Выглядит он вполне приличным парнем. — Он охотится за кланом Мерритта много лет. Ник говорит, он готов на все, чтобы засадить их за решетку. Боюсь, он попытается использовать мою мать. Терри открыла рот от удивления. — Господи, Сэм, ты сама-то в это веришь? Он же из ФБР! Подожди-ка… — Прищурившись, она вгляделась в лицо подруги. — Между вами что-то есть? По-моему, он тебе нравится. Сэм почувствовала, что заливается краской. — Я не могу принять от него помощь, — вздохнула она. — Сегодня он был у меня дома. Вдруг позвонил какой-то человек и потребовал, чтобы я избавилась от него, иначе… Он не договорил, но мне все стало ясно. Теперь понимаешь? — А что этот фэбээровец думает насчет исчезновения твоей матери? — Не знаю. Трудно сказать. Его вообще нелегко понять. В сущности, я так и не знаю, что он за человек. — Но очень хочешь ему верить, — проницательно заметила Терри. — Я не понимаю его мотивов. И потом, они с Ником ненавидят друг друга. Мне кажется, если я доверюсь ему — предам брата, который дважды спас мне жизнь… — Она остановилась. — Но ведь и он спасал мне жизнь! — А что говорят твои чувства? — улыбнулась Терри. «В том-то и проблема, — подумала Саманта. — Мои чувства говорят — да нет, кричат во все горло, что Маклин — человек благородный, что ему можно, не раздумывая, вверить и свою жизнь, и жизнь матери Но те же чувства подсказывают, что можно доверять и Нику. А одно с другим никак не сочетается». — Значит, его фамилия — Маклин, — продолжала Терри. — А имя ты знаешь? — Нейтан, — вздохнула Сэм. — Ты с ним еще увидишься. Теперь он и от тебя не отстанет. — Что ж, предупрежден — значит, вооружен. Что мне ему сказать? Сэм вдруг сообразила, что ставит подругу в неприятное и даже опасное положение. Сначала она втянула в беду мать, теперь заставляет Терри лгать служителю закона — а может, подвергает и куда более серьезной опасности… Знакомая дрожь пробежала по позвоночнику — словно и не царило вокруг безмятежное лето, не светило над головой яркое солнце. — Скажи правду, — ответила наконец Саманта. На личике Терри отразилось явственное разочарование. И в этот миг лесную тишину разорвал выстрел. Юпитер вскинулся на дыбы и, испустив испуганное ржание, бросился вскачь. К счастью, Сэм была опытной наездницей, она сжала бедрами бока лошади и пригнулась, борясь с желанием натянуть поводья. Кажется, целая вечность прошла, прежде чем ей удалось подчинить испуганного коня своей воле. — В лес! — пронзительно выкрикнула Терри. Но Сэм уже сама, без подсказок, направила Юпитера в сторону деревьев — лесные заросли могли обеспечить им хоть какую-то защиту. Жеребец вломился прямо в чащу, теперь они мчались под кронами вековых сосен, среди гнилых стволов, кроличьих нор, но Юпитер безошибочно выбирал дорогу. По пятам за ним скакала Терри верхом на Джо. Боже мой, только бы ничего не случилось с Терри и с лошадьми! Лес становился все гуще, то и дело Сэм приходилось пригибаться, чтобы ветки, норовящие хлестнуть по лицу, не сбросили ее с седла. Юпитер замедлил шаг. У ручья они остановились. Юпитер дрожал и жалобно ржал. Саманта спрыгнула с седла, чтобы его осмотреть, и тут как раз подъехала Терри. Обе они сразу заметили, что шкура на конском боку слиплась от крови. — Его задела пуля, — сказала Сэм. — Кажется, ничего серьезного, но надо срочно возвращаться на ранчо. Терри молчала, глядя то на нее, то на коня округлившимися от ужаса глазами. «Должно быть, когда в меня первый раз стреляли, я выглядела не лучше», — с горькой усмешкой подумала Саманта. — Прости, что втянула в это тебя… и лошадей, — пробормотала она, опустив голову. — Обо мне не беспокойся! Ты-то как? — Похоже, со мной теперь опасно иметь дело, — криво усмехнулась Сэм. — Но я не понимаю… Они что, приехали за тобой из Бостона? Зачем?! — Хотела бы я знать! Если бы знать, почему они за мной гоняются, зачем пытаются меня убить! Я думала… — Прежде всего, кто они такие? — Этого я тоже не знаю, — вздохнула Сэм. — Скорее всего, Мерритты: больше просто некому. Но зачем? Я ведь ясно сказала, что мне ничего от них не нужно! Думала, если я уеду… — Может быть, твой отец что-то тебе оставил? — Вряд ли. Во всяком случае, завещание еще не оглашено. Я думала, если я вернусь домой, они поймут, что я для них не опасна, и все кончится! — А твой брат? — Он тоже не хочет иметь с ними ничего общего, — твердо сказала Саманта. — И ты в это веришь? — Да. — Черт возьми, она действительно в это верит! — Послушай, Терри, чем меньше ты обо всем этом узнаешь, тем лучше. — Не говори глупостей! — нахмурилась Терри. — Если ты в опасности… если в опасности мы обе, не говоря уж о лошадях, я должна хотя бы знать почему! — Может быть, это была случайность… просто какой-нибудь охотник стрелял поблизости… — пробормотала Саманта, сама не понимая, кого старается обмануть. Терри? Себя? Едва ли это удастся. Обе они прекрасно понимают, что произошло. — Надо вернуться на ранчо, — сказала Саманта, взяв поводья Юпитера. — А потом… — Нам нельзя возвращаться той же дорогой, — ответила Терри. — Послушай, у меня с собой сотовый. Позвоню Дэну, пусть братья приедут и заберут нас отсюда. — Но что, если… — Не беспокойся. Проследить за всадниками в лесу практически невозможно. — Однако нас с тобой как-то выследили, — вздохнула Саманта. — Я уже начинаю думать, что безопасных мест вовсе не бывает. Терри вдруг снова округлила глаза. — Ну-ка признавайся, сколько раз на тебя уже покушались? — Три раза. Вместе с этим — четыре. — То ли тебе необыкновенно везет, то ли они плохо стараются, — задумчиво проговорила Терри. — А матери ты об этом рассказывала? — Нет… Саманта начала понимать, к чему клонит подруга, и в очередной раз восхитилась ее аналитическим умом. — Может быть, они надеются, что расскажешь? Запугивают тебя, чтобы выманить из укрытия твою мать? Давят на тебя, чтобы что-то получить от нее? Почему она сама об этом не подумала?! Ведь если ее действительно хотели убить, то давно бы сделали это. Может быть, неведомый враг намеренно взращивает в ее душе ядовитые плоды страха? — Точно тебе говорю, так оно и есть… — продолжала Терри, доставая телефон. И в этот миг раздался второй выстрел. Лошади с громким ржанием шарахнулись в стороны. Сэм ощутила сильный толчок в бедро, а несколько мгновений спустя — острую, раздирающую боль. Терри ошиблась. На сей раз враг — кто бы он ни был — шутить не собирался. 23 — У меня плохая новость, — послышался в трубке голос Грея. — Их обеих «заказали». И Саманту Кэрролл, и ее мать. Проверив телефон, Нейт обнаружил семь звонков: три — от преданного партнера, и еще четыре — от Баркера. Похоже, недалек тот час, когда Грей станет для него бывшим партнером. — Сколько за них обещают? — Четверть миллиона баксов. Впрочем, ходят слухи, что их велено взять живыми. Но, думаю, как только заказчик получит то, что хочет… — Информацию, — уточнил Нейт. — Да, скорее всего. Очевидно, жена Мерритты, убегая, прихватила с собой что-то очень ценное. И весь этот шум затеян, чтобы выманить ее из укрытия. — Видимо, речь идет не менее чем об убийстве, — предположил Нейт. — Дела об убийстве не имеют срока давности, их можно поднять и через тридцать лет. — Причем под ударом оказывается не Пол Мерритта. По моей информации, заказ был сделан уже после его смерти. — Значит, кто-то еще из клана? Кого из них могут касаться тайны тридцатилетней давности? — Кандидатов много: Виктор, Рич, даже Роза — выбирай на вкус. А может, молодое поколение защищает репутацию семьи. — А может быть, это вообще кто-то со стороны, — угрюмо заключил Нейт. — Вот что, расспроси полицейских и наших ребят, работавших по клану Мерритта в шестидесятых. Составим список людей, которые в то время участвовали в делах семьи. — Постараюсь, — ответил Грей. — Только не в рабочее время, а то Баркера кондрашка хватит. Знаешь, что он уже грозится тебя уволить? — Я вообще-то в отпуске. — Он уже знает о последнем покушении на Саманту Кэрролл. И о том, что ты совершенно случайно оказался рядом, тоже знает. Возвращайся-ка лучше домой, Нейт. — Не могу. Особенно сейчас. Я не доверяю Баркеру и боюсь за Саманту. — Тогда за чем дело стало? Хватай свою красавицу в охапку и беги. Как спрятать человека, как создать ему новое имя и новую биографию — ты знаешь. Только не забывай, что это будет означать конец твоей карьеры. — Карьера — это последнее, что меня сейчас волнует, — твердо сказал Нейт. — Спасибо, Грей. Пока. — И повесил трубку. Ему было ясно одно: он должен ее найти. И как можно скорее. Отчаянно надеясь, что сумеет обнаружить Саманту раньше наемного убийцы, Нейт подъехал к ранчо, принадлежащему Фолкнерам, взбежал на крыльцо и энергично заколотил в дверь. Сердце его сжималось от недоброго предчувствия. Что-то подсказывало: дорога каждая секунда. Наконец дверь распахнулась. На пороге стоял плечистый здоровяк в клетчатой рубашке, джинсах и поношенных ковбойских ботинках, вид у него был не слишком гостеприимный. — Что вам надо? Нейт сразу понял, что перед этим парнем сверкать значком не стоит — он явно не из тех, кто благоговеет перед любым представителем власти. — Я ищу Саманту Кэрролл. — Зачем она вам? — Я ее друг. Она рассказала мне о вас. Несколько мгновений здоровяк внимательно изучал его лицо, затем протянул мозолистую руку. — Меня звать Дэн Фолкнер. Вы из Бостона? — Да, — с некоторым удивлением ответил Нейт. — Терри говорила нам, что Сэм туда ездила. Вот не знал, что она кого-то с собой привезла! Снова «Сэм». «Интересно, какие отношения у Саманты с братом подруги?» — подумал Нейт, стараясь не поддаваться внезапно вспыхнувшей ревности. — Вы видели ее после возвращения? — Сэм? Нет. К ней поехала Терри. Они договорились встретиться в лесу и покататься верхом. — Не уверен, что это безопасно, — заметил Нейт. — Да что вы! Сэм отлично держится в седле. — Я не об этом. — А о чем же? — нахмурился Дэн Фолкнер. —Вы знаете, что в Бостоне ее несколько раз пытались убить? — Он хотел добавить, что ее мать пропала, но вспомнил, что Саманта хотела пока сохранить это в тайне. — Черт побери! — пробормотал Дэн и покрутил головой. — Ну что ж, теперь-то она, слава богу, дома. Здесь ей ничего не грозит. Вглядываясь в его лицо, Нейт понял, что напрасно мучился ревностью: Дэн, безусловно, любит Саманту — но по-братски, как младшую сестренку. — У тех, кто за ней охотится, руки длинные. — А вы-то кто? Настало время предъявить свои «верительные грамоты». — Нейтан Маклин, ФБР, — ответил Нейт, показывая удостоверение. — А сказали, что вы друг Саманты! — Дэн попятился, и Нейт сообразил, что он идет прямиком к телефону — сообщить местным копам о появлении подозрительного незнакомца. — Так оно и есть, — быстро сказал он. — Мы с ней расстались несколько часов назад. Боюсь, она не понимает, какой опасности подвергается. — Так… В седле сидите? — Не очень хорошо. — На четырех колесах мы по лесу не проедем, — заметил Дэн, окидывая собеседника взглядом, ясно говорящим, что он думает обо всяких там городских неженках. — Я справлюсь, — коротко ответил Нейтан. Последний раз он сидел на лошади в детстве. Мальчиком Нейт мечтал научиться ездить верхом, и мать записала его на курс верховой езды. Много месяцев она экономила, отказывая себе во всем, чтобы исполнить мечту сына, но, когда он понял, что сделала для него мать, было уже слишком поздно… Сердце сжалось от знакомых воспоминаний. Бледное лицо, кровь на тротуаре, пустые глаза, устремленные в небеса… Больше двадцати лет Нейт жил и дышал этими воспоминаниями: они стали частью его существа, и боль, приносимая ими, давала ему силы жить. Все эти годы, стоило прикрыть глаза, он видел алые пятна на сером асфальте, слышал медный запах крови. Во всяком случае, так было до сих пор. Теперь Нейт чувствовал, что эти воспоминания начали бледнеть, утратили прежнюю живость. И не мог понять, хорошо это или плохо. Тряхнув головой, чтобы прогнать несвоевременные мысли, он пошел за Фолкнером на конюшню. Они уже стояли у дверей, когда в ворота влетела оседланная лошадь — поводья ее волочились по земле, бока были в мыле, изо рта капала пена. Нейт заметил, что бок у лошади в крови. — Это жеребец Сэм! — воскликнул Дэн и, подбежав к коню, осмотрел его рану. — В него стреляли! С быстротой, которую Нейт в нем не подозревал, здоровяк бросился в дом и секунду спустя вновь появился на крыльце с винтовкой в руках. — Оружие есть? Нейт кивнул. Дэн выхватил сотовый телефон, висевший у него на ремне, и набрал номер. — Скачи сюда во весь опор! — сказал он в трубку. — У нас неприятности. Похоже, Терри и Сэм попали в беду. Еще одна пуля вонзилась в поваленное дерево в дюйме над ее головой. Теперь Сэм ясно понимала: это не игра, не пустые угрозы. Кто-то пытается ее убить. В первые несколько секунд потрясение приглушило боль, но теперь шок прошел, и Саманте казалось, что в ногу ей воткнули раскаленный прут. Прогремел новый выстрел: Терри подползла к Сэм и схватила за плечи, явно намереваясь ее куда-то тащить. Боже, только не это! — Беги! — прошептала Сэм. — Чтобы меня подстрелили, как зайца? — Удивительно, но даже в таком положении Терри не утратила способности шутить. — Беги, позови на помощь. — Это снайпер, — ответила Терри. — Он нас отсюда не выпустит. Ползти можешь? Позади нас овражек: если спрятаться там… Сэм кивнула, но при первой же попытке шевельнуться ногу пронзила острая боль; закусив губу, чтобы не вскрикнуть, Саманта перевернулась на спину и, с силой оттолкнувшись руками, скатилась в овражек. Прогремел новый выстрел, и пуля врезалась в землю прямо у нее перед глазами. Во время предыдущих покушений Сэм не успевала как следует испугаться — слишком уж быстро все происходило, слишком уж внезапно заканчивалось. Теперь все было иначе. Сердце отчаянно колотилось о ребра: парализованная ужасом, Саманта едва могла дышать. Она чувствовала себя загнанной дичью. Но еще страшнее было сознание, что из-за нее под прицелом неведомого охотника оказалась и Терри. Внезапно с другой стороны, слева, послышался легкий шорох. Хрустнула ветка под чьей-то ногой. Так, значит, их двое! Саманте отчаянно хотелось поднять голову и посмотреть, что происходит, но она понимала, что этого лучше не делать. Раздался новый выстрел, а потом послышалось сдавленное проклятие, и чьи-то шаги — на этот раз незнакомец, не скрываясь, ломился через подлесок. Шаги удалялись. Последний выстрел прозвучал уже где-то вдалеке. Сэм все не осмеливалась поднять голову. Руки ее дрожали; мысленно она клялась себе, что никогда, никогда больше и шагу не сделает без пистолета! Разумеется, против снайпера, вооруженного винтовкой, пистолет — плохая защита. Однако с оружием она, по крайней мере, не чувствовала бы себя настолько беспомощной! Нога горела огнем, левая брючина насквозь пропиталась теплой влагой с тошнотворным медным запахом. Сколько же крови она потеряла? Сколько времени прошло с тех пор, как ее ранили? Этого Саманта не знала: каждая секунда растягивалась для нее в целую вечность. Терри ничком лежала рядом с ней, не осмеливаясь шевельнуться. И вдруг издалека послышались голоса — мужские голоса, зовущие их. Дэн Фолкнер. И Маклин. Терри судорожно вздохнула и начала подниматься на ноги. — Мы здесь! — крикнула Саманта — и не узнала своего голоса. Как и собственное тело, он казался ей чужим. Господи, до чего же больно! — Терри, как ты? — спросила она. — Со мной все в порядке, — ответила Терри и, подумав, добавила: — Кажется… Сквозь заволакивающий зрение туман боли Сэм заметила, что рука у ее подруги кровоточит. Терри закатала рукав и обнажила неглубокую, но широкую рваную рану. — Это о камень, должно быть, — покачав головой, заметила она. Острое чувство вины пронзило Саманту. Сперва из-за нее ранили Юпитера, теперь пострадала Терри. Кто следующий? Дэн подбежал к сестре и сжал ее в медвежьих объятиях. На лицо Саманты упала тень. Она подняла глаза: над ней склонился Маклин с револьвером в руке. — Похоже, нам с тобой суждено вечно играть в догонялки, — хриплым от пережитого волнения голосом произнес он. Присев на корточки, Маклин разрезал брючину карманным ножом и осмотрел рану. — Ничего страшного. Пуля прошла навылет. — Еще что-то пробормотав про себя, он обернулся к Дэну: — Как ее рука? — Боюсь, придется зашивать. Оторвав полоску ткани от брюк Сэм, Маклин быстро и умело наложил повязку. — Знаешь поблизости какого-нибудь хорошего врача? — Их надо везти в больницу, — отозвался Дэн и, достав сотовый телефон, начал набирать номер. — Не надо, — остановил его Маклин. Дэн изумленно уставился на него. — Свою сестру можешь отвезти в больницу, а вот Сэм там появляться не стоит. Держу пари, там ее уже дожидаются. Нам нужен частный врач. — Любой врач обязан сообщать об огнестрельных ранениях. — Понимаю, — терпеливо произнес Маклин. — Но надежный знакомый врач может… слегка придержать эту информацию. Когда она дойдет до врага, нас уже здесь не будет. — Но я не могу… — Сможешь. Иначе ее смерть будет на твоей совести. — Дэн, — проговорила Терри, — ведь есть док Макинтайр. Маклин перевел взгляд на Фолкнера. — Он на пенсии, — пояснил Дэн. — И терпеть не может правительство. Он никому ничего не скажет. — Хорошо. Я отвезу Сэм к нему, а ты вези сестру в больницу. — Поезжайте на ранчо. Там вас встретит один из моих братьев. Он проводит вас к Макинтайру и проследит, чтобы никто за вами не увязался. Маклин кивнул. — Ты уверен, что не хочешь никому сообщать? — спросил Дэн. — Шеф городской полиции — мой друг, ему доверять можно. Маклин пожал плечами: — Не думаю, что он сумеет защитить Саманту. Во всяком случае, долго ее защищать он точно не сможет. Ей нужно исчезнуть. Дэн смерил его изучающим взглядом. — Он не сумеет — а ты, значит, сумеешь? — Если кто-то сможет помочь Саманте, то только я. — А как же программа защиты свидетелей? — Она — не свидетельница. И потом, в последние годы нам становится все труднее прятать людей. — Взглянув на Сэм, он добавил: — Не думаю, что она и сама захочет исчезнуть навсегда. Бросить галерею, друзей… — Нет, на это я не пойду! — подтвердила Сэм. — Ладно. Для начала надо оказать тебе медицинскую помощь — а там будем думать, что делать дальше. Дэн протянул руку сестре и помог ей встать. Маклин наклонился к Сэм и поднял ее легко, словно перышко. Обхватив его шею руками, Саманта впервые за весь этот кошмарный день почувствовала себя в безопасности. Однако голова у нее гудела от вопросов: главный из них — как снайперы ее нашли? Откуда узнали про их с Терри заветную полянку? Как разыскали их в лесной чаще? Саманта могла поклясться, что за ней никто не следил. Просто мистика какая-то! — Куда делись люди, которые в нас стреляли? — спросила она, чувствуя, что слабеет. — Черт их знает, — устало ответил Маклин. — Мы слышали выстрелы, затем — еще один выстрел с другой стороны. Значит, их было как минимум двое. Неподалеку отсюда нашли кровь на траве. Тела не было. Похоже, один из них стрелял в другого. — Выходит, у тебя есть еще один защитник, — заметил Дэн. Сэм слабо покачала головой. Все это было слишком сложно. Она окончательно запуталась, ничего не понимала — и, по правде говоря, не хотела понимать. Сейчас ей нужно было одно: отдохнуть. Тогда уйдет боль, отступит слабость, исчезнет туман в голове… И когда силы к ней вернутся, она вступит в новую схватку с кошмаром, в который превратилась ее жизнь. Сэм приходила в себя медленно. Она лежала в маленькой светлой комнатке на пуховой перине. В первый миг Саманта не могла сообразить, где она и что с ней случилось. Но секунду спустя вернулись воспоминания — яркие, пугающие, болезненные. Она — в доме Эда Макинтайра, врача-бунтаря, уволенного из местной больницы за независимый характер и постоянные споры с начальством. Эда она, как и Дэн с Терри, знала много лет. Вот почему он без лишних вопросов промыл и зашил ей рану, выписал рецепт на антибиотики и уложил у себя в комнате для гостей. Маклин сидел у ее кровати и держал за руку, пока она не провалилась в сон. Уже засыпая, Сэм спросила, когда ей можно будет вернуться домой. Он сразу помрачнел и коротко рассказал о том, что узнал от своего напарника. Кто-то «заказал» Сэм и ее мать наемным убийцам. Саманта не верила своим ушам. Все, что происходило с ней в последние недели, казалось каким-то кошмарным сном! Но это был не сон. Как и Маклину, ей не давала покоя новая загадка: кто второй стрелок? Она подозревала, что обязана этому незнакомцу жизнью. Повернув голову, Саманта снова увидела Маклина. Он дремал в кресле, вытянув ноги; лицо его осунулось, на подбородке темнела щетина. Должно быть, он просидел здесь всю ночь. Прошедший день уничтожил все сомнения Саманты. Даже вопрос о том, за что Нейт так ненавидит семью Мерритта, больше ее не беспокоил. Она знала, что этому человеку может, не колеблясь, доверить свою жизнь, и жалела лишь о том, что поняла это так поздно. Пока он с ней рядом, за себя она не боится. Знать бы еще, что с мамой! Где она? Знает ли о том, что за опасность ей угрожает? Она повернулась в постели, и это движение разбудило Нейта. Он заморгал, просыпаясь, затем улыбнулся Саманте и, наклонившись над постелью, поцеловал ее. Сэм едва верилось, что рядом с ней — тот самый агент Маклин, который всего несколько дней назад привлек ее внимание в аэропорту. Тот человек поразил ее скрытой силой и напряженностью: казалось, он, как сжатая пружина, едва сдерживает свою энергию. Но ей и в голову не приходило, что этот человек с плавными движениями хищника и холодным пронзительным взглядом зеленых глаз умеет быть таким ласковым, таким нежным. Она протянула к нему руку, и Нейт крепко сжал ее. — Скоро нам придется уехать, — сказал он. Саманта кивнула — ей больше не хотелось с ним спорить. — На моей машине? — спросила она. Нейт усмехнулся: — На этой развалюхе? Вы обо мне дурного мнения, леди. — Дэн что-нибудь выяснил? — спросила она. — Нашел какие-нибудь следы?.. — Да, он уже звонил. Они с братьями оставили Терри в больнице и прочесали весь лес. Нашли две цепочки следов. Несколько стреляных гильз. И больше ничего. — Но откуда те двое узнали, где я? Я была так осторожна… — О том, что ты дружишь с Терри Фолкнер, знают все. К кому еще ты могла поехать? — Но мы встретились в особом месте. Никто никогда… — А твоя мать об этом месте знает? Ну, разумеется! Сэм вдруг поняла, что за мысль все это время не давала ей покоя. Ее не оставляло ощущение смутной неправильности всего происходящего: что-то не укладывалось в общую картину… Конечно! Пэтси Кэрролл не могла бросить дочь в беде. — Это мама, — прошептала она. — Что? — Тот второй стрелок. Его прислала моя мать. 24 Из офиса Ник уехал, не дожидаясь конца рабочего дня. Все равно сосредоточиться на работе не удавалось. И теперь он расхаживал по своему домашнему кабинету, словно зверь в клетке. Куда пропала Саманта? Впрочем, Ник прекрасно понимал, почему два дня назад она предпочла сбежать. Черт побери, не это удивительно — стоит удивляться тому, что она так долго продержалась! Нику так до сих пор и не удалось привыкнуть к тому, что у него есть сестра. Близкий человек, судьба которого ему не безразлична. Никогда прежде ему не приходилось о ком-то заботиться; по совести сказать, он просто не понимал, что теперь делать. Бросаться на поиски Саманты? Или сидеть тихо, ничего не предпринимать, позволить ей спокойно вернуться к своей жизни? Да, пожалуй, так будет лучше всего. Для них обоих. Чем меньше их связывает, тем лучше. И без того Саманта еще не раз пожалеет, что вообще услышала имя Мерритта. Зазвонил телефон. Ник не стал снимать трубку уходя из офиса, он попросил секретаршу не давать никому его домашний номер, добавив, что не хочет, чтобы его беспокоили. После третьего звонка включился автоответчик. — Ник, это Виктор, — послышался голос дяди. — Возьми трубку. Я знаю, что ты дома. Черт бы его побрал! — Здравствуй, Виктор. — Завещание огласят в пятницу. Адвокат хочет, чтобы ты при этом присутствовал. Вместе с Самантой Кэрролл и ее матерью. — Саманта уехала. И я не стану просить ее вернуться. Особенно после всего, что здесь случилось. — А мать? — Что — мать? — Девочка не говорила тебе, где она? — Нет. Да я, признаться, и не спрашивал. А что, твои люди этого не знают? Виктор помолчал. — Не знают. Но надо срочно это выяснить. — Послушай, присутствие всех родственников при чтении завещания вовсе не обязательно. — Но Трейси… твоя мать должна там быть. — Объясни, зачем она тебе, — холодно сказал Ник. Он прекрасно понимал: судьба Трейси — или Пэтси, или как там ее зовут — Виктора волнует в последнюю очередь. — Судя по всему, она скрылась. — Неудивительно. После всего, что произошло с ее дочерью, я бы на ее месте тоже постарался получше спрятаться. — Я же тебе говорил: к тому, что случилось с Самантой, я не имею никакого отношения! — Извини, что-то не верится. — Кстати, о Саманте. Тебе не кажется, что Маклин мог настроить ее против нас? — Думаю, такое вполне возможно. — И тебя это не пугает? — Нисколько. — Ты бы по-другому запел, если бы знал, за что Маклин нас так ненавидит! — как бы про себя пробормотал Виктор. — И за что же? — Ну, это давняя история. Не знаю, стоит ли… — Виктор, не тяни. Я не Джордж, со мной такие игры не проходят. Хочешь что-то сказать — не виляй, говори напрямик. — Не по телефону. При личной встрече. — Хорошо. В парке. — Ник знал, что Виктор поймет, что за место имеется в виду. — В полдень. — Договорились, — ответил Ник и повесил трубку. Как и его дядя, в разговоре он взвешивал каждое слово: оба не сомневались, что домашний телефон Ника прослушивается. К тому, что случилось с Самантой, я не имею никакого отношения. Скорее всего, врет. Ник кое-что заподозрил уже после первого покушения. А после второго совершенно уверился: враг — кто бы он ни был — хочет не убить Саманту, а напугать. Однако он затеял опасную игру: даже если наемный стрелок целился мимо, случайная пуля могла срикошетить от асфальта и убить Саманту. Неудивительно, что она сбежала из Бостона! Пожалуй, он на ее месте поступил бы так же. Если за Самантой действительно охотился Виктор, он наверняка полагал, что ее будет легко запугать. Виктор вообще недооценивал женщин, считал их всех трусливыми дурехами — хотя, кажется, общение с племянницей Анной могло бы излечить его от этого заблуждения. К несчастью для дядюшки, выяснилось, что Саманта Кэрролл (она же Николь Мерритта) — женщина отважная. К тому же неглупая и независимая. И честная. Ее не соблазнило богатство отца: напротив, сама мысль о деньгах, добытых, как она считала, преступным путем, вызывала у нее отвращение. Но этого Виктору не понять никогда. И теперь Ник не знал, что делать. Саманта уехала из Бостона — что ж, этого он и хотел. Лучше ей держаться подальше от клана Мерритта и не совать нос в дела семьи. Из этого не выйдет ничего, кроме неприятностей, — и для нее, и для всех остальных. И все же Ник беспокоился о сестре. Хуже того — с удивлением понимал, что по ней скучает. Саманта заполнила в его жизни пустоту, о существовании которой Ник до сих пор не подозревал. Тридцать пять лет он прожил, не впуская к себе в душу никого — даже отца, который, хоть по-своему и любил его, постоянно старался переделать сына по своей мерке. Ник взглянул на часы. Пора идти. Настало время узнать правду. Сегодня он выяснит, почему Виктор так жаждет найти женщину, пропавшую более тридцати лет назад. В жаркий полуденный час на дорожках парка почти не было людей, если не считать пары-тройки мамаш с детишками. У киоска, продающего хот-доги, Ника уже поджидал Виктор. За последние дни дядя, казалось, постарел на несколько лет. Неудивительно: после смерти Пола власть над кланом перешла к нему — по крайней мере, до оглашения завещания. Но к такой ответственности Виктор оказался явно не готов. Слишком долго он пробыл на вторых ролях: ему не хватало силы и самоуверенности брата, его знания людей, он не умел заставить ни уважать себя, ни хотя бы бояться. Однако, вглядевшись в лицо Виктора, Ник понял: дело не только в этом. Временного главу семейства мучала какая-то неотступная тревога. Что ж, настало время задать вопросы и получить на них ответы. Сегодня Ник выяснит, что произошло тридцать лет назад и какую роль сыграл в этой таинственной истории сам Виктор. Но сперва он спросит о Маклине. Если у агента ФБР есть личные причины ненавидеть семью Мерритта — это прямо касается не только самого Ника, но и Саманты. Ник уже знал, что Маклин взял отпуск и последовал за ней в Колорадо как частное лицо — вопреки прямому приказу своего начальника. Что он задумал? И чем это обернется для Саманты? — Ты обещал рассказать, почему Маклин так жаждет засадить нас всех за решетку. — Все федералы только об этом и мечтают. — Но он — больше всех. Виктор плотно сжал губы. — Ты действительно хочешь это знать? — Да нет, просто так, от скуки интересуюсь. Помолчав, Виктор вздохнул и начал рассказ: — Дело в том, что наш с Полом отец организовал убийство его матери. Она работала официанткой в ресторане, где он часто бывал, и однажды подслушала разговор, который ей слышать не следовало. — И Маклин об этом знает? — Разумеется. Черт побери, ее убили у него на глазах! — И Виктор пробормотал что-то насчет идиота-киллера, который не догадался пристрелить и мальчишку. — Как он узнал, что убийство организовали Мерритты? — Мать сама ему сказала. Что за ней охотится мафия и что теперь им придется бежать из города. Но убежать они не успели. Когда мать погибла, мальчишка все рассказал в полиции. Даже опознал одного из стрелков Но других улик не было, и дело рассыпалось, а парень попал в приют. Всего четыре года назад мы узнали, что агент Маклин из ФБР — это он и есть. — А его начальство об этом знает? — Разумеется, нет, черт побери! И незачем им знать. Еще не хватало, чтобы они возобновили расследование! — Сколько ему тогда было? Виктор пожал плечами: — Лет восемь-девять. — Почему же я ничего не знал? — Твой отец… он считал, что не стоит тебе об этом рассказывать. — Виктор, это дело прямо меня касается. Маклин едва не уничтожил мой бизнес. Если бы я знал, почему… — Как полагаешь, твоя сестра об этом знает? — ухмыльнулся вдруг Виктор. — По моим сведениям, вчера он был у нее дома. И… гм… провел с ней какое-то время. Интересно, впустила бы она его в дом, если бы знала, что ее дедушка прикончил его мамашу? Ник чертыхнулся вполголоса. — И все-таки я не понимаю… Как удалось моей матери избежать такой же смерти? — Твой отец заключил с ней сделку. — Они поделили детей? Он забрал меня, а мою сестру оставил ей? Но что ему помешало убить ее и забрать обоих? — Трейси кое-что взяла с собой, — неохотно признался Виктор. — Что-то такое, что могло повредить старику? — Да. — И остальным? Виктор промолчал. — Расскажи мне о ней, — потребовал Ник. — Она с самого начала была среди нас белой вороной, — начал Виктор. — Мой отец сразу понял, что ей нельзя доверять. Следил за ней, боялся, что она побежит с доносом к федералам. Но эта стерва сумела его перехитрить. Когда она сбежала, мы решили, что для всех будет лучше считать ее мертвой. — И для властей? — Да, и для них тоже. — Судя по тому, что я слышал о дедушке, он редко мирился с поражением. Должно быть, у нее была очень серьезная страховка. Виктор молчал. — Виктор, что это было? — Не знаю. — Что-то не верится. О делах семьи ты знаешь все. — Этого — не знаю. — Ну хорошо, — отступил Ник. — Расскажи мне о матери. Что она за человек? — Разве она тебе не рассказывала? — Сестра? Да, ее версию я выслушал. Теперь хочу выслушать твою. — Трейси была настоящая стерва, — глядя в сторону, процедил Виктор. — На вид — этакий ангелочек, а на самом деле змея. Никто и подумать не мог, что она выкинет такую штуку. Эх, напрасно Пол… — Напрасно — что? — Напрасно он ее отпустил, вот и все, — криво усмехнулся Виктор. — Да и вообще, напрасно на ней женился. — Он не раз говорил мне, что любил ее, — задумчиво заметил Ник. — И, кажется, это правда. Если бы не любил, неужели женился бы против воли отца? — Любил, как же! Это сестричка тебе наболтала? Ты ей верь больше! Женился он, потому что хотел затащить ее в койку! Она заморочила ему голову, а ложиться в постель до свадьбы отказывалась — тактика известная! Нет, ему от Трейси нужен был только секс. А ей от богатого жениха — только деньги. И дочка у нее такая же: строит из себя святую невинность, а сама только и думает, как бы отхватить кус от нашего пирога! — Вот как? — тусклым голосом произнес Ник. Его охватило бешенство, захотелось схватить дядюшку за ворот и тряхнуть как следует, чтобы он заткнулся. — Я уже спрашивал, не ты ли организовал покушения на жизнь Саманты. Теперь спрошу еще раз. Виктор упрямо молчал. — Виктор, я ведь могу и сам выяснить. Ты знаешь, что могу. — Ну ладно. Стрельба у твоего дома — моих рук дело. Но убирать ее у меня и в мыслях не было — только напугать, чтобы убралась из Бостона. Сам знаешь, что такое мокрое дело. Копы на уши встают. Расследование, допросы, обыски… Нам сейчас такая канитель ни к чему. — Ты знаешь, зачем старик вызвал ее сюда? — Не знаю, — признался Виктор, и на этот раз Ник ему поверил. — Пол говорил мне о ней несколько недель назад. Сказал, что нашел ее. Нашел их обеих. Но я понятия не имел, что он послал за ней. — Может, решил Джорджа попугать? — предположил Ник. — Джордж и вправду испугался. Только он дуралей. Твой отец никогда бы не оставил серьезное дело женщине. — Тогда зачем она ему понадобилась? Виктор покачал головой. — Он сказал только, что хочет поговорить с ней и с Трейси. Может, боялся, что Трейси будет претендовать на часть наследства? Не знаю. — Она так и не развелась с отцом? — Насколько мне известно, нет. Ник нахмурился. Он все еще не мог привыкнуть к мысли, что теперь у него есть мать. Живая мать. Слишком поздно. Как он мечтал о матери, когда был ребенком, как молился, чтобы добрый господь воскресил ее из мертвых! Но этого не случилось, и Ник понял, что вера и молитвы — не для семьи Мерритта. — Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось, — медленно проговорил он. — С которой из них? — С обеими. С моей сестрой и моей матерью. Поклянись, что не причинишь им вреда. — Какое тебе дело до этой стервы?! Трейси бросила тебя. Бросила твоего отца, отняла у него дочь! Это разбило ему сердце. — А что, у него было сердце? — язвительно поинтересовался Ник. — Он любил тебя, хоть ты в это и не веришь. — Тогда почему не мог оставить меня в покое? — Он считал, что никто, кроме тебя, не сможет закончить его дело. Перевести наш бизнес в законное русло. — Да, так он говорил, — усмехнулся Ник. — Десять лет твердил, что хочет примириться с законом, а на деле все осталось по-прежнему. — Сам знаешь, такие вопросы в одночасье не решаются. Есть партнеры, которые не позволяют нам выйти из бизнеса. Есть другие «семьи»… Но в тебя он верил. Верил, что ты сможешь всех переиграть. — Если прежде меня не прикончат, — сухо заметил Ник. — Знаешь, мое нынешнее положение мне как-то симпатичнее. — Подумай, каким большим человеком ты станешь! Сколько людей будут ловить каждое твое слово! — Ты же знаешь, я не стремлюсь к власти, как стремился отец. Я слишком хорошо знаю, что власть делает с людьми. — Мальчик мой, к чему бежать от своей судьбы? Все знают: наследником должен стать ты. Это неизбежно. Ник сжал губы. Виктор прав: слишком много людей видят в нем «наследного принца». И сам он, хотя всю жизнь пытался это отрицать, в глубине души всегда понимал: это его предназначение. От судьбы не уйдешь — как и от крови, текущей в его жилах. Он — один из Мерриттов, и так будет всегда. — Сам знаешь, Ник, больше некому. — Есть еще Джордж и Анна. Виктор поморщился. — Кто станет подчиняться женщине? — А Джордж? — Джордж — идиот. — Но старик заставил его стать адвокатом. Может быть, он хотел… — Хотел убедить тебя, что ответственность за семью лежит на тебе. Хотел показать, что Джордж может привести нас только к катастрофе. Тебе известно, что он мечтает вернуться к торговле наркотиками? — Без одобрения других членов семьи он этого не сделает. — Какого одобрения, мальчик мой, о чем ты говоришь?! Да он пристрелит меня, едва заподозрит, что я стою у него на пути! — Хорошо, пусть так. Но при чем здесь Саманта? — Очевидно, Пол рассчитывал, что сможет ею руководить. Хотел использовать ее, чтобы вернуть тебя в семью. — Кто устроил покушение на дороге? Джордж? — Вряд ли. Маури говорит, что нет. Маури, тихий незаметный человечек, не раз выполнял для «семьи» разные щекотливые поручения. Он был абсолютно предан Полу Мерритте. «Виктор прав, — подумал Ник. — Если бы Джордж попытался что-то сделать, то через Маури. И, конечно, от Виктора Маури не стал бы это скрывать». — Я не хочу, чтобы с Самантой что-то случилось, — повторил Ник. — Я вижу только один способ ее уберечь, — проговорил Виктор. Ник понял, на что намекает дядюшка. — Черт бы тебя побрал! — прорычал он. — Черт бы побрал вас с отцом вместе! — Мы — твоя семья, Ник. От семьи не отрекаются. — Да провалитесь вы все! Он повернулся, готовый уйти, но Виктор положил ему руку на плечо. — Ник, заставь ее вернуться на похороны. И присутствовать при оглашении завещания. — Ты же хотел, чтобы она уехала! — За последние два дня многое изменилось. — Что именно? Виктор покачал головой. — Нам нужна твоя мать, — проворчал он. — Чертовски нужна, и срочно. Кто же мог подумать, что она возьмет и пропадет неизвестно куда! — Может быть, ты слегка переусердствовал, когда запугивал ее дочь? — Ерунда! Эта стерва знает, что мы не посмеем ее тронуть! В этой игре все козыри у нее. Но нам нужно с ней поговорить. — Ты так и не объяснил, о чем. — То, что она взяла с собой… та информация, что у нее есть, касается не только нас. Есть кое-кто еще. И этот кое-кто хочет быть уверен, что Трейси не заговорит. — Ага, наконец-то я слышу правду! Значит, ты запугивал дочь, чтобы добраться до матери? — Я никогда не стал бы причинять вред девчонке. В конце концов, она — тоже Мерритта. — А как насчет меня? Я вполне мог погибнуть в автокатастрофе — не говоря уж о пуле. — Я же сказал тебе, что не имею к этому отношения, — проворчал Виктор. — И, думаю, тот человек тоже целил в девчонку. Кто же знал, что тебе вздумается поиграть в героя? — Иди к черту! — Я никого убивать не собирался. Только напугать. Но этот человек — другое дело. Он хочет прикончить обеих, и мать, и дочь. И только ты можешь его остановить. — Черт побери, Виктор, хватит играть со мной! Я давно вырос из таких игр. Выкладывай все, что знаешь. — То, что забрала с собой Трейси, может погубить одного человека. Очень важную фигуру в нашем штате. — И почему он забеспокоился только тридцать лет спустя? — Потому что надеется скоро стать известным всей стране. И не может допустить, чтобы эта история выплыла наружу. — Кто он? — Этого я тебе сказать не могу. Извини, Ник, но ты свой выбор сделал сам. Если бы ты был одним из нас… Несколько мгновений дядя и племянник молча смотрели друг на друга. — А кто тебе сказал, что я — не один из вас? — произнес наконец Ник. 25 — Кто бы ни был тот, второй стрелок, — произнесла Саманта, — он может вывести нас на мою мать. — Не исключено, — с сомнением ответил Нейт, — но, похоже, сам он предпочитает держаться в тени. — Но почему? — Будь я проклят, если знаю! Нейт проклинал себя при мысли, что снова опоздал. Пусть всего на несколько секунд — но эти секунды могли стать для Саманты роковыми. Незнакомец спас ее от верной гибели. Сделал то, что должен был сделать сам Нейт. А ведь до сих пор он считал себя профессионалом! «Тоже мне, агент ФБР! — корил себя Нейт. — Уложил в постель женщину, которую обязан охранять! Как можно было сотворить такую глупость?!» Страсть к Саманте притупила его бдительность, и несколько часов спустя он, забыв об осторожности, выпустил ее из виду и позволил ей сбежать. Разумеется, Саманта — не арестованная, и Нейт не имел права задерживать ее силой. Но как он не понял, как не почувствовал, что смерть нависла над ее головой? Что он обязан идти за ней по пятам, куда бы она ни направлялась?.. Но еще больнее было сознавать, что Саманта по-прежнему ему не доверяет. Да, она занималась с ним любовью; да, она, несомненно, что-то к нему чувствует — но не доверяет. Нейт понимал: в этом винить некого, кроме самого себя. Но, он знал также, что, если ему дорога жизнь Саманты, он должен исправить положение. Как можно скорее. Нежно и осторожно Нейт сжал в руках ее узкую ладонь. — Прости, что меня не было рядом. — Тебе не за что извиняться, — виновато улыбнулась она. — Я сделала глупость, вот и расплачиваюсь. — Но я профессионал. Я должен был догадаться… — О чем? И как? Я постаралась запутать следы, как могла. — У тебя это здорово получилось, милая. Но больше так не делай, договорились? — Не понимаю, как они меня нашли? — Обычная оперативная работа. Перебрали всех твоих друзей, коллег. Установили где-нибудь в машине «жучок». Для профессионала это несложно. — Но я ведь сменила машину! — У тебя было что-нибудь с собой? — Только сумочка. Нейт выразительно промолчал. — Нет, в сумочке «жучка» быть не может. Я все время носила ее с собой, а когда приехала на условленное место, оставила ее в машине. По ней убийца не мог меня вычислить. — Возможно, он следил за Терри, — предположил Нейт. Саманта прикрыла глаза. Господи, сколько людей уже подверглись опасности лишь потому, что оказались с ней рядом! — Ты не знаешь, где сейчас моя сумочка? — спросила она. — Мне звонил Дэн. Он отогнал твою машину обратно в гараж, но сумочку и пистолет оттуда забрал. Уверяет, что за ним никто не следил. — Что же мне теперь делать? — Нам, — мягко поправил ее Нейт. — Ах да. Ведь охранять меня — твоя работа. — Подозреваю, что на этой работе я долго не задержусь. Нейт сам поразился тому, с каким спокойствием произнес эти слова. Много лет работа была для него самым главным в жизни. Он поступил на службу в ФБР, чтобы отомстить; но скоро оперативная работа увлекла его и стала любимым делом… Однако сейчас он нашел нечто более важное. — Почему? — удивилась Саманта. — Меня отстранили от этого дела. И приказали держаться от тебя подальше. А я нарушил приказ. — Почему тебя отстранили? — Под предлогом, что я слишком близко к сердцу принимаю дела семьи Мерритта, — признался он. — Почему ты считаешь, что это только предлог ? — Уж слишком подозрительно все выглядит. Мы с Греем четыре года занимались кланом Мерритта. Были у нас и другие дела, но в основном мы работали по этому. Добились определенных успехов. Изучили эту «семью» лучше, чем кто-либо еще в ФБР. И вдруг, ни с того ни с сего, нас отстраняют. — Так ты думаешь, кто-то в ФБР… — Не знаю, Саманта. Мне бы очень не хотелось так думать. Но если у нас есть в мафии свои люди — почему не может быть наоборот? — Называй меня Сэм, — попросила она. Нейт невольно расплылся в улыбке. Наконец-то она приняла его в число друзей! — На дядюшку Сэма ты не слишком похожа! — Надеюсь, — слабо улыбнулась она. — Но мне все равно нравится. Дверь отворилась, вошел доктор Макинтайр. — Вижу, вы очнулись. Сэм кивнула и, попытавшись сесть, поморщилась от боли. Доктор проверил повязку, затем снял бинты и осмотрел рану. — Хорошо заживает, — заметил он и принялся накладывать новую повязку. — Она может передвигаться? — спросил Нейт. — Если не пешком — почему бы и нет? Только не забывайте принимать антибиотики и регулярно менять бинты. Нейт кивнул. — Куда поедете? — На юг, — коротко ответил он. — Ясно, — рассмеялся Макинтайр. — А возможно, на север, на запад или на восток? — Чем меньше вы будете знать, тем лучше. Не хотелось бы втягивать вас в неприятности. — А, мне не привыкать! — махнул рукой старый доктор. — Спасибо вам! — с чувством произнесла Сэм. — Не за что. Считайте, что я помог вам в память о вашем отце. Нейт заметил, что в уголках глаз Саманты выступили слезы. Эта женщина не плакала ни от страха, ни от боли. Даже тогда, когда очень немногие на ее месте удержались бы от стонов и жалоб, она не издала ни звука, ничем не показала своей слабости. И вот теперь она едва сдерживает слезы, когда ей напоминают об отце, умершем два года назад. Нет, даже не отце. Ее отец — Пол Мерритта. Нейт сжал ее руку в своей. Боже, что же она сейчас чувствует?! Что должен чувствовать человек, у которого отняли все, что он знал, что любил, во что верил, — даже воспоминания детства? Как бы то ни было, главное для них сейчас — сбить убийц со следа. Колесить по штату, не задерживаясь подолгу ни в одном месте. И постоянно держать связь с Греем, который в Бостоне пытается выяснить, кто «заказал» Саманту и ее мать. Очевидно, охота за Самантой как-то связана с тайной ее матери. Но теперь картина осложнилась. Похоже, что, кроме врагов, по пятам за ними следует какой-то неизвестный защитник. Возможно, его прислала мать Саманты. Эта женщина, гонимая страхом, скрылась в неизвестном убежище, но страх за собственную жизнь не позволил ей оставить без защиты дочь. Наконец Макинтайр закончил перевязку. Нейт снова сжал руку Саманты. — Нам пора. Сэм кивнула. Нейт с удовольствием отметил, что она больше не спорит с ним, даже не задает вопросов. — Прости, что проколола твою шину, — покаянно произнесла она. — Ничего страшного, — легко отозвался Нейт. — Ее давно пора было сменить. Тем более что в багажнике у меня нашлась запасная. Но вот уж не подозревал за тобой хулиганских наклонностей! — Я больше не буду, — торжественно пообещала Саманта, и лицо ее осветилось улыбкой. — Да уж, надеюсь! Даже сейчас — без макияжа, с растрепанными волосами — Саманта притягивала Нейта, как ни одна другая женщина С большим трудом он удерживался от того, чтобы не наклониться к ней и не прильнуть к ее губам. Но сейчас не время. Враги висят у них на хвосте. Как только они поймут, что в больнице Саманта не появится, начнут разыскивать ее у частных врачей и рано или поздно выйдут на Макинтайра… Нейт повернулся к доктору: — Док, вы не хотите на несколько дней покинуть город? Макинтайр удивленно поднял брови, затем кивнул: — Действительно, давно не был на рыбалке. Есть у меня хибара в лесу, на берегу ручья… — О ней кто-нибудь знает? — Знают двое или трое, но эти ребята не из тех, кто станет болтать с посторонними. — Оружие у вас есть? — А как же! Еще с корейских времен. Я ведь воевал в Корее. Потому-то и сошелся с Дейвом Кэрроллом — он тоже знал, что за штука война. — Вы много о нем знали? — спросил Нейт. Он понимал, что нельзя терять ни минуты и выяснить хоть что-нибудь о таинственном Дэвиде Кэрролле. Кто был этот человек? Как решился он бросить все и начать новую жизнь в маленьком провинциальном городке? Быть может, в его прошлом были собственные темные тайны? И в объятих Пэтси Кэрролл он искал искупления?.. — Только то, что он служил во Вьетнаме, — ответил Макинтайр, — в каких-то спецчастях. «Морские котики», рейнджеры… не знаю, не спрашивал. Но подготовка у него была отменная, это уж точно. — Он не рассказывал о своем военном прошлом? Макинтайр и Сэм переглянулись, затем доктор ответил: — Нет. Так, иногда в разговоре что-то проскальзывало. Но специально — ничего не рассказывал. Он вообще был не из болтливых. Нейт сообразил, что у доктора ничего больше не узнает. Что ж, если Пэтси хоть немного похожа на дочь — он готов был понять Дэвида Кэрролла. Макинтайр протянул Сэм руку и помог сесть. Она натянула блузку, в которой была утром, и брюки — разорванные, заляпанные кровью. — В первом же магазине по дороге купим тебе новую одежду, — пообещал Нейт. — А теперь нам действительно пора. Спасибо вам за все, доктор. Макинтайр снабдил ее тростью. Сэм была уверена, что трость ей не понадобится; однако, как только попыталась наступить на ногу, острая боль пронзила ее от колена до бедра, и Саманта приняла трость с благодарностью. Взяв свою сумочку, привезенную Дэном, и убедившись, что пистолет лежит внутри, она вместе с Нейтом вышла на улицу. На глазах у Саманты Нейт тщательно осмотрел свою машину со всех сторон, заглянул под днище, проверил багажник и мотор. Саманта надеялась, что ее нежданный спаситель вывел убийцу из строя. По словам Нейта, не было сомнений, что ее преследователь ранен. Но ведь ему на смену могли нанять кого-то еще… — Грей сейчас выясняет, кто «заказал» вас с матерью, — сообщил Нейт, когда выехали на дорогу. Саманта вздрогнула. «Заказать» — такое обыденное слово! Заказать пиццу на дом… Заказать компьютер по каталогу… Заказать убийство. Но кто это сделал? И зачем? — Ты думаешь, это кто-то из семьи? — спросила она. — Не знаю. Но, по-моему, не похоже. — Почему? — Слишком уж очевидно. Все указывает на них. А они сейчас не могут позволить себе убийство. — Почему? — После смерти Пола Мерритты другие «семьи» пристально наблюдают за ними. Заметят малейший признак слабости — разорвут в клочки. У мафий конкуренция жесткая: стоит на неделю-две выпустить дела из рук — твой бизнес тут же перехватят другие. А убийство — прекрасный повод привлечь к расправе федералов. Нейт свернул на проселок. Саманта заметила, что взгляд его то и дело устремляется к зеркалу заднего вида. — Единственный ответ, который приходит мне в голову, — информация, которой обладает твоя мать, касается третьего лица. Но что это за лицо — мы можем узнать только от нее самой. — А что ты думаешь о Нике? — не выдержала Сэм. Нейт помедлил, подбирая слова. — Все эти годы я был убежден, что он отмывает деньги для отца. Но того, что произошло с тобой, он явно не ожидал. И это ему совершенно не по душе. Это я понял по его лицу, когда говорил с ним в больнице. — Нужно ему позвонить. Что, если он тоже в опасности? — Поверь мне, Николас Меррит сумеет о себе позаботиться, — сухо ответил Нейт. Саманта взглянула на него. — Почему ты так ему не доверяешь? Нейт на миг отвел взгляд от дороги. — Не люблю людей, которые говорят одно, а делают другое. Меррит твердит, что от семьи ему ничего не нужно — а сам начал свой бизнес на отцовские деньги. Твердит, что не желает иметь с родными ничего общего — а сам в последний год встречался с отцом по нескольку раз в неделю. — Наверно, знал, что отец смертельно болен. — Мерритта сам об этом узнал только два месяца назад. Саманта удивленно расширила глаза. — Мы прослушивали его телефоны, — спокойно, словно это само собой разумелось, объяснил Нейт. — С разрешения суда, естественно. — А он об этом знал? — Конечно, знал. Поэтому часто менял сотовые телефоны. Но мы тут же идентифицировали и прослушивали большинство из них, если не все. Кстати, именно благодаря прослушиванию мы нашли тебя. — Как? — Томми Камда звонил твоему отцу из Колорадо. Определить, откуда пришел звонок, не слишком просто, но возможно. — Значит, если я звонила матери с телефона, который прослушивался… — Если абонент достаточно долго остается на связи, современное оборудование позволяет определить его местонахождение с точностью до номера дома. — И у многих есть такое оборудование? — К сожалению, у многих. — Как ты думаешь, Ник… он может знать, где моя мать? Нейт молча пожал плечами: — Мне нужно с ним поговорить. — Я это организую. Но прежде всего нам нужно найти надежное укрытие. Саманта кивнула, решив для себя, что, если Нейт ей не позволит, она сделает это сама — позвонит в Бостон из телефона-автомата где-нибудь на людной улице. Она должна рассказать Нику, что по пятам за ней идет неведомый враг. Должна услышать его ответ. Должна убедиться, что ему можно верить. — Ник, кажется, считает, что ты… что у тебя есть какие-то личные причины ненавидеть семью Мерритта, — осторожно заметила она. Нейт молчал. Молчал долго — минуту или две; взгляд его не отрывался от дороги, но Саманта заметила, что он напряжен, как струна. Наконец он произнес — глухо, невыразительно: — Твой дед убил мою мать. Саманта ахнула, пораженная его словами больше, чем выстрелами убийцы. Чеканное лицо Нейта было непроницаемым, но костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели, выдавая его истинные чувства. — Но… как? За что? — Она работала официанткой в ресторане, где он и его люди часто обедали. Однажды она вошла с подносом в отдельный кабинет, где Мерритта обсуждал с кем-то из своих подчиненных предстоящее убийство государственного служащего. Мать не сумела скрыть свои чувства: она уронила поднос и бросилась бежать. Саманта слушала, холодея от ужаса в предчувствии страшной развязки. — Мать понимала, что ей грозит. Она хотела бежать к подруге, жившей в Пенсильвании, — сухим, безжизненным голосом продолжал Нейт. — Но сначала заехала за мной в школу. У ворот школы нас уже ждали. Двое убийц, сидевших в машине, открыли огонь. Мама закрыла меня от пуль своим телом. И истекла кровью у меня на глазах. — Как же ты узнал, кто… — прошептала Саманта, всей душой надеясь, что произошла какая-то ошибка, что Нейт напрасно обвиняет ее родных. — Она все мне объяснила. Сказала, что мистер Мерритта очень на нее рассердился, поэтому нам надо уехать. Я знал, кто такой мистер Мерритта. Видел его, когда мать брала меня с собой на работу. — А потом? — Потом я попал в приют. — Сколько же тебе было лет? — Восемь, — ответил он, и на щеке его дернулся мускул. — Неужели у нее не было родных? — Нет. Моего отца убили во Вьетнаме. Это мать так говорила, а как было на самом деле, я не знаю. Может быть, он просто сошелся с ней и бросил, когда она забеременела. Но она меня не бросила. Она жила ради меня — и в конце концов спасла меня ценой собственной жизни. Сэм почувствовала, как к горлу подступают рыдания. Все страхи, пережитые ею в последние несколько недель, не шли ни в какое сравнение с этим ужасом. Восьмилетний мальчик, на глазах у которого убили мать… Она заморгала, чтобы скрыть слезы. — Ник об этом знает? — Понятия не имею, — равнодушно ответил Нейт. — А Пол Мерритта? Он покачал головой: — Думаю, все они об этом убийстве давно позабыли. Подумаешь, какая-то официантка, оказавшаяся не в то время не в том месте… — В голосе его звучала горечь — А твой партнер знает? — Нет. Никто в ФБР не знает. Иначе меня близко бы не подпустили к делу Мерритты. Оторвавшись от дороги, Нейт посмотрел на нее, и Саманта отвела взгляд. Она не в силах была смотреть в его пронзительные зеленые глаза — глаза, перед которыми — теперь она это знала — слишком часто вставала страшная сцена убийства. И все же, несмотря на ужас и потрясение, в глубине души она радовалась тому, что Нейт решился доверить ей свою тайну. — Мне так жаль… — Не извиняйся. Ты здесь ни при чем. — Нет, я не об этом. Мне страшно жаль… того маленького мальчика. — Тот мальчик вырос. — Но ему по-прежнему больно1 — Со временем боль притупляется. — Но остается ненависть… — Верно, — просто ответил он. — Ненависть остается. — Ты сказал, что можешь потерять работу? — Так и есть. Я ослушался прямого приказа, а это дело серьезное. Она изогнулась на сиденье, заглядывая ему в лицо. — Из-за меня? — Из-за тебя, — подтвердил он. — В первый раз за двадцать семь лет я нашел для себя что-то важнее мести. По выражению его лица, по едва заметной дрожи в голосе Сэм поняла: он говорит искренне. Да и когда Нейт Маклин ей лгал? Такого не было. Верно, всей правды он не говорил, но и не солгал ни разу. Как могла она сразу не разглядеть в нем абсолютную честность, несгибаемую внутреннюю силу? Должно быть, его очевидная ненависть к семье Мерритта исказила ее восприятие и заставила опасаться его. Ведь даже когда он, рискуя собой, спас жизнь Нику — она, запутавшись в собственных противоречивых чувствах, сочла за лучшее ему не доверять. — Что же нам теперь делать? — Прежде всего — убраться отсюда подальше, — ответил Нейт. — Затем выяснить, кто «заказал» тебя и твою мать. Сейчас над этим работает Грей, но и я могу кое-кого поспрашивать. — Еще надо найти мою мать. — Да, и это тоже. — Но как? — Будем звонить ей время от времени. И ждать, не объявится ли твой таинственный защитник. — Но если мы оторвались от врагов, значит, должны были оторваться и от него тоже. — Это не исключено. Но твой защитник, кто бы он ни был, знает о тебе больше, чем враг. Подумай, Саманта. Представь себя на месте своей матери. Куда, по ее мнению, ты могла бы сейчас поехать? Первое и единственное место, немедленно пришедшее ей на ум, — лесная хижина. Но она недавно была там — и не обнаружила никаких следов. И все же… Только тут Сэм вспомнила, что обещала матери никому не рассказывать об их тайном убежище. Можно ли доверить этот секрет Маклину? Глупый вопрос. Если она все еще ему не доверяет — какого черта делает в его машине? — У нас есть домик в лесу, — заговорила она. — О нем никто не знает Пока я была в Бостоне, мама пряталась там, но затем почему-то вернулась в город. — Об этом домике точно никто не знает? Даже твоя подруга Терри? — Никто, — ответила Саманта. — Когда-то давным-давно отец взял с меня слово, что я никогда никому о нем не буду рассказывать. Он говорил: пусть это будет наше тайное убежище. В детстве я думала, что это просто игра… — А теперь думаешь иначе? — Конечно. Теперь я знаю: это и есть убежище, где можно спрятаться по необходимости. — Дэвид Кэрролл все предусмотрел… — пробормотал Нейт. — Похоже на то, — тихо ответила Саманта. — Хотелось бы знать, чем он занимался до женитьбы на твоей матери, — осторожно заметил Нейт. Саманта удивленно взглянула на него. — Воевал во Вьетнаме. Уж это-то я точно знаю! — Откуда? Он ведь об этом не рассказывал. — Специально — нет. Но порой, например, когда мы всей семьей смотрели фильмы о войне, он говорил что-нибудь вроде: «Ну, это ерунда, такого не бывало…» — Ладно. Где это ваше убежище? — В шестидесяти милях к северу от города, за рекой. Туда можно подъехать с двух сторон… — В последнее время она не раз спрашивала себя, специально ли отец выбрал для своего убежища такое расположение. Нейт молча повернулся к ней, ожидая продолжения. — Сверни на следующем повороте, — сказала Саманта. Она сделала свой выбор — и теперь могла лишь молиться о том, чтобы этот выбор не оказался ошибкой. 26 Николас Меррит уже бывал в Горячих Ключах — пять лет назад приезжал сюда покататься на лыжах. И, помнится, в тот раз город ему понравился. В отличие от калифорнийских лыжных курортов, в Горячих Ключах не чувствовалось претенциозности. Несмотря на растущую популярность и наплыв туристов, здесь сохранилась уютная атмосфера маленького провинциального городка, где все друг друга знают. За окном промелькнул ресторан, в котором Ник ужинал когда-то, гостиница, где он снимал номер. Впереди показалось приземистое одноэтажное здание галереи «Чудеса Запада». Должно быть, и сюда он заходил в тот раз — или, по крайней мере, проезжал мимо. Однако галерея почему-то начисто стерлась из его памяти. Припарковав машину, Ник вошел внутрь и обвел зал быстрым взглядом. Внимание его сразу привлекла девушка за конторкой — хрупкая, в розовой блузке и облегающих джинсах, с золотистыми волосами, огромными голубыми глазами и… забинтованной рукой. Ник почувствовал, как екнуло что-то внутри при мысли о том, где эта красавица могла повредить руку. Что, если перед ним еще одна жертва его семьи? — Добрый вечер, — произнес он спокойно, стараясь не выдать своего волнения. Девушка подняла взгляд, и глаза ее удивленно расширились. — Здравствуйте, — осторожно ответила она. — Интересный у вас магазинчик, — с напускным безразличием заметил Ник. — Он не мой. Я — только продавец. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Чем я могу вам помочь? У Ника перехватило дыхание. Дожив до тридцати четырех лет, он и не подозревал, что бывают на свете такие глаза — цвета бездонного неба в летний полдень. — Вы, должно быть, Терри? Она кивнула, не сводя с него настороженных глаз. — А я Ник. — Брат Саманты?! — Да, так мне говорили, — усмехнулся он. Терри вдруг залилась краской. — Ее здесь нет. — Тогда не могли бы вы мне сказать, где ее найти? — Нет! — Хорошенькое личико ее порозовело еще сильнее. — То есть… я не знаю. — Когда вы в последний раз ее видели? — Вчера. — С ней все было в порядке? — Нет.. Кто-то стрелял в нас, когда мы катались верхом. Ее ранили. Что-то сжало Нику горло, и впервые в жизни он не смог сразу подобрать нужные слова. — Она тяжело ранена? — спросил он наконец, сам не узнавая своего голоса. — Пуля попала в ногу. Да не переживайте так! — добавила Терри, очевидно, догадавшись о его состоянии. — Ничего страшного. Жить будет. Ник взглянул на ее забинтованную руку, но ничего не сказал. — Она в больнице? — Нет, рану обработал частный врач. — Так где же она? — нетерпеливо спросил Ник. Сердце его билось уже где-то в горле. — Поверьте мне, Саманта сейчас в безопасном месте. У нее все хорошо. Честное слово. — Наклонившись вперед, Терри вдруг одарила его ослепительной улыбкой. — И у Юпитера, слава богу, тоже. Юпитер — это мой жеребец, на котором каталась Саманта. Ему пулей задело ляжку. Ник вздрогнул. Почему-то упоминание о раненой лошади стало для него последней каплей. Разумеется, он и прежде понимал, на что способна его семья; но до сих пор жертвы клана Мерритта оставались для него туманными, абстрактными фигурами, не затрагивающими совесть и не мешающими спать по ночам. Только сейчас, глядя в ясные глаза Терри, он по-настоящему понял, что это значит — когда страдают невинные. Женщины. Дети. Животные — бессловесные твари, не способные даже понять, кто и за что причиняет им боль. — Думаю, вам тоже не стоит здесь оставаться, — проговорил он, глядя в сторону. — Где же мне еще быть? Здесь мой дом. А к вашим бостонским делам я не имею никакого отношения. — Вы здесь одна? — Была еще Хелен Пиви. Но я ее отослала домой — А сами остались? Вы смелая девушка. Терри снова улыбнулась: — Уверяю вас, здесь безопасно. Сэм поставила сигнализацию: нажмешь на кнопку — и через пять минут сбежится вся городская полиция. — Спасибо, учту, — усмехнулся Ник. Терри вновь расплылась в улыбке. — Знаете, Саманта о вас рассказывала. Вы ей нравитесь. Она очень рада, что у нее появился брат. — Напрасно радуется, — проворчал Ник. — От меня, как и от прочих родственников, одни неприятности. — Зачем же вы приехали — Потому что боюсь за нее. Мисс Фолкнер, мне действительно очень нужно с ней связаться. — А я действительно ничем не могу вам помочь. Даже если бы знала, не сказала, где она, — но я правда не знаю. Ник с трудом заставил себя отвести от нее взгляд. Такие женщины — отважные, прямые и честные — всегда его привлекали; но Ник напомнил себе, что здесь ему ничего не светит. Завязывать серьезные отношения с порядочной женщиной он не вправе; а эта Терри явно не из тех, кто довольствуется романами на одну ночь. И потом, она подруга Саманты. Много лет прошло с тех пор, когда Ника в последний раз останавливали подобные соображения. Он давно приучился не уважать никого и не считаться ни с кем, кроме, пожалуй, своего партнера Кэла. Но теперь все изменилось. Появление Саманты заставило его на многое взглянуть по-другому. Ник вздохнул, стараясь справиться с собой. — Вы сможете кое-что ей передать? — Боюсь, что нет. Он досадливо провел рукой по волосам. — Тогда хоть объясните толком, что случилось вчера. — Мы катались верхом по лесу. Вдруг послышался выстрел — пуля попала в лошадь Саманты. В первый момент мы подумали, что просто кто-то охотится… — Она слабо улыбнулась. — Ну, по крайней мере, нам очень хотелось так думать. Однако для охоты сейчас не сезон — во всяком случае, для легальной охоты. — А дальше? — не улыбнувшись в ответ, спросил Ник. — Мы бросились наутек. А стрельба продолжалась, и теперь было уже совершенно ясно, что целят в нас. Ник представил себе, как две женщины мчатся по лесу, спасаясь от невидимого убийцы, — и ощутил, как ледяные клещи сжали его сердце. — А потом появился мой брат и… и агент ФБР. Но там был кто-то еще — кто-то, кого мы не видели. Он и спугнул снайпера. Мы никого не нашли, но, кажется, снайпер был ранен. Мы видели кровь. — Терри замолчала, вглядываясь ему в лицо своими удивительными небесно-голубыми глазами. — Вы сказали, Саманта ранена в ногу? — В бедро. Но брат говорит, что рана легкая. Пуля прошла навылет. — Слава богу! — едва слышно выдохнул Ник, до сих пор он и не осознавал, как дорога ему стала недавно обретенная сестра. — Вы сказали, там был агент ФБР? Его фамилия Маклин? — Да, Маклин, — ответила Терри. Она продолжала пристально в него вглядываться, Ник спросил себя, что рассказала Саманта этой женщине о нем, о его семье… и о Маклине. — И моя сестра сейчас с ним? Терри кивнула. Ник от души надеялся, что обуревающие его чувства не отражаются на лице. После того, что он услышал от Виктора о Маклине и его матери, его тревога за Саманту переросла в настоящий страх. Кто знает, на что решится агент Маклин, чтобы осуществить свою месть — или восстановить справедливость, как он ее понимает? — Значит, вы не знаете, кто спугнул снайпера? — спросил он наконец. — Нет, он так и не показался. — Помолчав, она простодушно спросила: — А это были не вы? —Нет, не я, — ответил Ник — и немедленно пожалел об этом, увидев на ее милом личике откровенное разочарование. — Тогда этого человека послала Пэтси. Так думает Сэм, и, наверное, она права. Пэтси. Его мать. Нет, о Пэтси Кэрролл он не хочет слышать ни слова. Однако ему хотелось побольше узнать о Саманте, о Маклине… А главное — страшно не хочется расставаться с этой голубоглазой феей, всколыхнувшей в нем давно забытые чувства. — Вы не согласитесь со мной поужинать? — Вообще-то за мной должен заехать брат… — После ужина я отвезу вас домой, — пообещал Ник. — Боюсь, мои братья явятся в ресторан, чтобы за мной присмотреть, — улыбнулась Терри. — После того, что случилось, они твердо решили глаз с меня не сводить. — И правильно сделали, — ответил Ник. Он хотел добавить, что приглашает ее на ужин лишь затем, чтобы расспросить о Саманте — но тут же остановил себя. Незачем лгать. Ему безумно хочется провести вечер с этой милой ясноглазой девушкой, которая ни в чем его не подозревает и ничего не мечтает от него получить. Вот что важно в первую очередь, и лишь во вторую — вопросы о Саманте. И о матери. Сколько Ник ни твердил себе, что эта женщина его не интересует, — он не мог не думать о Пэтси Кэрролл. Да, она бросила его ребенком, но Сэм любит ее всем сердцем, а у Ника сложилось впечатление, что его сестра не станет дарить свою любовь недостойным. И не она одна — отец, которого мать тоже предала и бросила, до конца жизни защищал ее от собственного клана… — Ну, хорошо, — сдалась наконец Терри. — Только сначала мне надо позвонить. А куда мы пойдем? — На ваш выбор — я здесь ничего не знаю. — В квартале отсюда есть недурной ресторан, — подумав, ответила Терри. — Отлично. — Подождите минутку. Она исчезла в задней комнате, и тут же из приоткрытой двери вынырнула полосатая кошка. Прошла мимо Ника, гордо задрав хвост и как бы невзначай скосив на него надменный взгляд желтых глаз. Ник улыбнулся. Он любил животных и в детстве мечтал о каком-нибудь домашнем любимце. Но у него и дома-то не было, а в военных школах, где прошла большая часть его отрочества, таких сентиментальных фантазий не одобряли. Много позже, уже взрослым, он не раз подумывал о том, чтобы завести собаку, — но всякий раз вспоминал, что ему часто приходится уезжать по делам, что с собакой некому будет гулять, да и вообще в его стиль жизни она не впишется. Из задней комнаты появилась Терри. Усилием воли Ник приказал себе выкинуть из головы все мысли о сестре. Сейчас он все равно ничего не сможет сделать. И хоть он терпеть не мог агента Маклина, врожденное чувство справедливости заставляло его признать, что Саманта сейчас в надежных руках. Если только Маклин не позволит прошлому одержать над ним победу. Саманта — взрослый человек. Она сумеет о себе позаботиться. Эти слова Ник повторял себе всю дорогу из Бостона в Горячие Ключи. Но почему-то они совсем его не успокаивали. Что ж, он постарается ее найти. И, может быть, Терри Фолкнер ему в этом поможет. Террй перевернула табличку на дверях: теперь на ней значилось «ЗАКРЫТО». — Ну, вот я и готова, — объявила она. Вместе они вышли на крыльцо. Терри заперла галерею, непринужденно взяла Ника под руку, и они пошли вниз по улице. Время от времени навстречу попадались знакомые; Терри здоровалась с ними, представляя Ника как своего друга с Восточного побережья. С ровесниками она перекидывалась острыми шуточками, со старшими была вежлива и внимательна, со всеми — весела, дружелюбна и совершенно естественна, без малейшего наигрыша. Ник не уставал поражаться, как не похожа эта девушка на тех, с которыми он обычно выходил в свет, — амбициозных и холодных как лед деловых женщин. Кажется, Сэм упоминала, что ее подруга преподает в школе. Забавно: он еще ни разу не ходил на свидание с учительницей. «Впрочем, это не свидание, — напомнил себе Ник. — Скорее, деловой ужин с целью получения информации». Мысли его снова обратились к агенту Маклину. Он был совсем мальчишкой, когда мать истекла кровью у него на глазах… Неудивительно, что Маклин так ненавидит семью Мерритта! Окажись на его месте сам Ник, едва ли у него хватило бы силы духа, чтобы преследовать кровных врагов, не преступая рамки закона. Ресторан, который порекомендовала Терри, оказался обставлен в стиле Дикого Запада — с бревенчатыми стенами и тяжелыми подсвечниками на столах. Для ужина было еще рановато, так что свободный столик они нашли без труда. Ник откинулся на стуле, любуясь на свою спутницу. — Что посоветуете заказать? — Здесь отлично готовят бифштексы, — ответила она. — Очень сытные. — Я умираю от голода, — признался Ник. — Вы летели из Бостона до Денвера? — Да, а потом сюда — чартерным рейсом, — кивнул он. — Надолго приехали? — Не знаю, — искренне ответил Ник. Он прилетел, чтобы предложить помощь Саманте и ее матери. Своей матери. Но долго задержаться не сможет. Ему нужно вернуться в Бостон, чтобы закончить свое дело — выполнить обещание, данное отцу. Поднимаясь по крутой и извилистой горной дороге к тайному убежищу Кэрроллов, Нейт то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Позади никого не было — но это его не успокаивало. Он заметил, что напряжена и Саманта: как видно, болеутоляющее, прописанное доктором Макинтайром, не помогло ей расслабиться. Впрочем, после всего, что обрушилось на нее за последнюю неделю, это и неудивительно. — Так ты уверена, что об этом месте никто не знает? — Я больше ни в чем не уверена, — тихо сказала она. — Но хижина зарегистрирована на фиктивное юридическое лицо, и от его имени платятся все налоги. Да и мама очень осторожная женщина. Она недавно была здесь и предупредила бы меня, если бы заметила, что это место засвечено. — Засвечено? — поднял брови Нейт. — Я читаю детективы, — усмехнулась Сэм. В нескольких десятках метров от хижины — неказистого на вид бревенчатого домика — Нейт остановил машину. — Пистолет при тебе? — При мне. — Что с ним делать, знаешь? — Знаю. — Сможешь, если придется? — Смогу, — уверенно ответила Саманта. Нейт ей поверил. В ее голосе звучал гнев — а это лучшее лекарство от страха и растерянности. — Не выходи из машины, — приказал он. — Пересядь за руль. Если увидишь или услышишь что-нибудь — хоть что-нибудь — необычное, жми на газ и гони отсюда на полной скорости. Й свяжись с Греем, моим напарником Саманта молча кивнула. — Где ключи? — В скворечнике, — ответила она. Нейт скорчил гримасу. — Под ковриком — слишком очевидно, а про скворечник никто не догадается, — объяснила она. Вытащив из кобуры револьвер, Нейт вышел из машины. Подождал, пока Саманта переберется на сиденье водителя. — Если все будет спокойно, я тебя позову. Когда будешь выходить, забери с собой ключ зажигания. На этот раз Нейт не стал ждать, пока она кивнет. Осмотрев цепким взглядом окрестности, он, пригнувшись, бросился к скворечнику, достал ключи и, сжимая в руке револьвер, поднялся на крыльцо. Дверь подалась сразу, Нейт быстро прошел по дому, проверив все помещения, затем вышел на крыльцо и махнул рукой Саманте. Неуклюже, стараясь не наступать на раненую ногу, она выбралась из машины и, опираясь на трость, зашагала к дому. На ней была рубашка и джинсы, купленные в первом попавшемся магазине по дороге. Джинсы пришлось взять размера на три больше, чем нужно, — из-за повязки на ноге. Однако даже в этих нелепых джинсах, висящих на ней мешком, и с тростью в руке Саманта казалась ему прекрасной, как сказочная принцесса. Саманта вошла в гостиную и остановилась. Взгляд ее скользнул по мягкому креслу с темно-красной обивкой, по камину, в котором еще виднелись угли. «О чем она думает?» — спросил себя Нейт. Подойдя ближе, он положил руки ей на плечи и привлек к себе. Сэм прижалась к нему, и он ощутил, как постепенно расслабляются ее напряженные мышцы. От нее исходил легкий чистый запах цветочного мыла; тело казалось сильным — и в то же время податливым и удивительно нежным. Несколько секунд оба не произносили ни слова. — Тебе надо лечь в постель, — сказал наконец Нейт. — И сменить повязку. — Сначала дай мне оглядеться, — ответила она. — Хочу убедиться, что здесь ничего не изменилось. Мама могла оставить мне какой-то знак. Опираясь на трость, она прошла по всему дому — открывала все шкафы и тумбочки, заглядывала в ящики столов. Нейт следовал за ней, наблюдая, как надежда на ее лице сменяется досадой и разочарованием. Наконец Сэм вернулась в гостиную и тяжело опустилась в кресло матери. — Ничего. — Переночуем здесь. А завтра я раздобуду тебе телефон. Сэм бросила тоскливый взгляд на телефон, стоящий на столе. — Как ты думаешь, может быть, позвонить маме отсюда? Телефон тоже записан на фиктивную организацию, — добавила она. — И эта же организация оплачивает счета. Нейт покачал головой. — И тебя это никогда не удивляло? — До недавнего времени — нет. Я всегда знала, что отец — скрытный человек и очень серьезно относится к неприкосновенности частной жизни. Он говорил, что эта хижина — наше тайное убежище, пещера Али-Бабы… А об оплате счетов за телефон и электричество я ничего не знала до прошлого года. Все имущество отца унаследовала мама, а она никогда мне об этом не рассказывала. Только несколько месяцев назад вдруг заговорила об этом. Сказала, что я должна знать — на всякий случай, если с ней неожиданно что-нибудь случится. «Что же за женщина эта Пэтси Кэрролл?» — снова и снова спрашивал себя Нейт. Первое его впечатление о матери Саманты было не слишком лестным: да и что лестного можно сказать о женщине, которая сперва вышла замуж за Мерритту, а затем сбежала, бросив собственного ребенка? Однако Сэм, несомненно, любит и уважает мать. Едва ли она смогла бы любить бессердечного и бесчестного человека. И уж точно не смогла бы уважать. Как бы то ни было, Пэтси Кэрролл прожила большую часть жизни в страхе, в постоянной тревоге, в любую минуту готовая снова сорваться с места и искать себе новое укрытие. И, однако, сумела создать собственное дело, завоевать уважение соседей, вырастить чудесную дочь — отважную, прямую и независимую. Так что, скорее всего, Пэтси Кэрролл — умная, решительная, мужественная женщина. Женщина, которая не бросает своих в беде — если таинственный защитник Саманты, спугнувший снайпера, действительно прислан ею. Хотелось бы самому Нейту оказаться на его месте! Стать для Саманты рыцарем-защитником, принцем на белом коне… Глупая мысль. Сейчас он ощущал себя скорее Дон Кихотом, сражающимся с мельницами. Саманта заворочалась в кресле, стараясь поудобнее устроить ногу. — Примешь еще таблетку? — спросил он. Она помолчала, глядя в окно, где последние лучи заходящего солнца быстро сменялись полумраком сумерек. — Нет. От таблеток я тупею. И хочется спать. — Это не так уж плохо. — Не сейчас, — отрезала она. — Ты так и не ответил, можно ли звонить с этого телефона. — Ты звонила матери сюда? — Нет, только на сотовый. Нейт прошелся по комнате. — Тогда, возможно, он безопасен. Но гарантировать не могу. Не знаю, кто за всем этим стоит — Мерритта или кто-то еще, — но ясно, что недостатка в деньгах и связях у этих людей нет. Так что лишние предосторожности нам не помешают. — У тебя есть сотовый телефон. Может быть, позвоним с него? — Это служебный телефон, — ответил Нейт. — Ему я доверяю еще меньше, чем личному. — Но ведь ты работаешь в ФБР… — Она остановилась на полуслове, встретившись с ним взглядом. Нейт знал, о чем думает Саманта. О том же, что и он сам. — Ладно, отложим до завтра, — сказала она наконец. — Завтра поедем в город и позвоним из автомата. Это безопасно, как ты считаешь? — Да, — мягко ответил он, мысленно восхищаясь здравомыслием Саманты. Она не стала с ним спорить, отстаивать свою независимость, как поступили бы многие на ее месте. — А теперь, если не хочешь ложиться, может быть, что-нибудь съешь? Глаза Саманты радостно блеснули, и Нейт сообразил, что она с самого утра ничего не ела. Однако он не слышал от нее ни слова жалобы. — Посмотри в холодильнике. Мама была здесь несколько дней назад, там наверняка что-нибудь есть. — И то верно. Открыв холодильник, Нейт обнаружил там пакет молока, половину жареной курицы, ветчину, яйца, сыр и фрукты. Сзади — несколько банок пива. Все, что нужно для жизни. Курицу Нейт решил не трогать. Он сделал несколько бутербродов и разлил по чашкам молоко, мысленно порадовавшись, что холодильник и плита отделены от гостиной только широкой аркой — ему не хотелось ни на минуту терять Сэм из виду. — И все-таки я не понимаю, как они так быстро на меня вышли, — сказала Саманта, уплетая бутерброд с ветчиной. — Ведь я возвращалась домой кружным путем. Нейт пожал плечами. — Они знают, что Горячие Ключи — твой дом. Нетрудно было догадаться, что ты отправишься сюда. — Я думала, что мешаю им только в Бостоне, а если вернусь домой… — Сэм запнулась. — Наивно, знаю. Обычно я не такая дурочка. Но мне так хотелось верить, что, как только вернусь домой, моя жизнь войдет в нормальную колею… — Понимаю, — мягко ответил он. Остаток ужина прошел в молчании. Отставив тарелку, Саманта поудобнее устроилась в кресле, подогнула под себя здоровую ногу. — Как ты думаешь, можно нам развести огонь? Нейт задумался. Что ж, почему бы и нет? Машину все равно спрятать некуда, любой, кто ее увидит, сразу сообразит, что они здесь, так что дым из трубы вряд ли что-нибудь изменит. У очага были сложены поленья и щепки для растопки. Нейт разжег огонь и устроился на полу у ног Саманты. Вместе они следили, как облизывают поленья первые робкие язычки пламени, как постепенно разгораются и превращаются в жаркий огонь, как темную комнату заполняют отблески огня и танцующие тени. Саманта положила руку ему на плечо. Нейт не шелохнулся, боясь спугнуть удивительное, ни с чем не сравнимое чувство тепла и покоя. На несколько кратких мгновений он позволил себе забыть обо всем. О том, что они прячутся в этом уединенном уголке не ради удовольствия. Что враги идут за ними по пятам. Что на кону стоит жизнь Саманты. А значит, и его собственная — разве сможет он жить без нее? Он взял ее руку и прижал к щеке. Оба молчали — к чему слова? Их близость не требовала слов, как не требовала света причудливая пляска теней. Становилось все теплее. Или, быть может, это разгорался внутренний огонь? Сцены их краткой близости — там, в доме Саманты — одна за другой вставали перед мысленным взором Нейта. Он желал ее тогда, желал и сейчас, но сейчас она была ранена и нуждалась в покое. И все же, может быть, один поцелуй… Повернувшись к ней, Нейт обхватил ее рукой за шею, привлек к себе и коснулся губами ее губ. Он полагал, что поцелуй будет легким и кратким, однако, едва их губы слились, забыл о своих благих намерениях. Жар, вспыхнувший между ними, не уступал жару, пылающему в очаге: Нейт ощутил, как Саманта подается ему навстречу, как сладко напрягается ее тело, отвечая на ласку его губ… «Нет! Сейчас не время, — напомнил он себе. — Она ранена, ей нужен отдых, а мне нельзя расслабляться. Я должен быть настороже». — Тебе пора в постель, — прошептал Нейт, осторожно отстраняясь. Поднявшись, он наклонился над Самантой и легко взял ее на руки. Она обняла его за шею и положила голову ему на плечо. Этот простой жест, полный доверия, поразил Нейта в самое сердце. В этот миг он осознал то, что столь долго и безуспешно пытался скрыть от самого себя: он любит Саманту Кэрролл. Не увлечен, даже не влюблен — любит. И ради ее безопасности готов на все. Готов лгать, воровать, мошенничать. Теперь он понимал, что чувствовал Дэвид Кэрролл, начиная новую жизнь с женщиной, которую любил. Но что таилось в прошлом Кэрролла? Быть может, и он страдал от невыносимых воспоминаний? И он искал искупления в любви? Нейт уложил Саманту на постель, укрыл одеялом и включил ночник. Она повернулась на бок, поморщившись от боли. Щеки ее раскраснелись — может быть, от огня в очаге; однако Нейта это встревожило. Наклонившись, он легко поцеловал ее в щеку, затем сходил в другую комнату и принес из ее сумочки две таблетки — антибиотик и болеутоляющее. Саманта послушно приняла обе таблетки. Глаза у нее уже слипались. — Спасибо. — Всегда пожалуйста. — Знаешь, я тебе верю, — прошептала она, опуская голову на подушку . — Знаю. Она удовлетворенно улыбнулась и закрыла глаза. Нейт выключил свет и сел в кресло у ее постели. Он рядом с ней, он охраняет ее сон. Ничего больше он сейчас не желал. 27 Нейт не знал, сколько времени прошло, когда его вывел из полудремы острый холодок, внезапно пробежавший по спине, — безошибочное предчувствие опасности. Он встал, и Сэм тут же повернулась к нему. «Что ее разбудило? — спросил себя Нейт. — Мое движение или она ощутила то же, что и я?» — Привет, — хрипловатым со сна голосом пробормотала она. Прозвучало это очень сексуально, но Нейт снова напомнил себе, что сейчас не время предаваться игривым фантазиям. — Привет, — ответил он вполголоса и положил руку ей на плечо. — Оставайся здесь, Сэм. Я пойду пройдусь. Фонарик здесь есть? — В верхнем ящике шкафа рядом с холодильником. — Она села на кровати. — А что случилось? Ты что-то слышал? — Ничего. Просто осторожничаю. Нейт надеялся, что так оно и есть. Возможно, то, что он принял за предчувствие беды, лишь напоминание о том, что пора проверить территорию. Без труда найдя фонарь, Нейт направился к дверям. — Обещай, что не будешь выходить из дома, — бросил он через плечо. — Обещаю и клянусь! — ответила она с улыбкой, от которой сердце его забилось сильнее. Достав из кобуры револьвер, Нейт вышел на крыльцо. Стояла темная ночь. Тяжелые тучи закрывали луну, и горный пик, нависающий над хижиной, едва виднелся в непроглядной тьме. На фоне темного неба слабо белела струйка дыма из трубы. Нейт замер, прислушиваясь. Порыв ветра прошелестел по ветвям. В стороне от дома, в кустах, послышался какой-то шорох — ветер или нет? Нейт не видел чужих машин, не слышал шума мотора — а иначе, как на автомобиле, в эту глушь не добраться. И все же инстинкт и годы тренировок подсказывали ему: здесь кто-то есть. Сняв револьвер с предохранителя, он сошел с крыльца и замер, слившись с темнотой, напрягая слух и зрение в поисках признаков, указывающих на присутствие чужака. Показалось ему — или в тени неподвижных деревьев действительно мелькнула движущаяся тень? Заухал филин. Быть может, тоже заметил кого-то между деревьями? Нейт отошел за угол дома, заметив, что задняя дверь заперта на засов. Перед сном он сам ее проверил — как и запоры на каждом из окон. Быть может, это какое-то животное? Да, вероятнее всего, так и есть. Но Нейт немало лет проработал в ФБР и знал, что агенты, полагающиеся на вероятность, живут недолго. Держа револьвер в правой руке, Нейт левой достал из кармана фонарик и замер, прижавшись к углу дома, надежно скрывающему его от чужих глаз. Пусть чужак подумает, что он обходит дом кругом, и расслабится. Несколько секунд спустя он быстро включил фонарь и направил его луч туда, где видел странную тень. Ветви кустов резко колыхнулись. — Стой, стрелять буду! — крикнул он. Ничего. Ни единого движения. И неестественная, мертвая тишь. Нейт снова обвел вокруг лучом фонаря, не зная, что делать дальше: то ли обшаривать округу, то ли остаться рядом с Сэм. Быть может, это ловушка? Хитрость, чтобы отвлечь его и оставить Саманту без охраны? Нет, лучше находиться в доме. В два прыжка он добрался до крыльца, взлетел на ступеньки и захлопнул за собой дверь. Сэм стояла за дверью, у стены, с пистолетом в руке — должно быть, слышала его крик и приготовилась обороняться. Темную комнату освещали лишь угли, догорающие в камине, — однако Нейт заметил, что губы Саманты плотно сжаты, а в широко раскрытых глазах блестит страх. — Что… — Мне показалось, что снаружи кто-то есть. — И что же? — спросила она, шагнув к нему. — Трудно понять, — ответил он. — Очень темно, ветер, какие-то шорохи в кустах. Бывает, что животные подходят к дому? — Очень часто, — ответила Саманта. — Олени, койоты. — Тогда, должно быть, это олень или койот, — пожал плечами Нейт. По лицу Саманты он видел: она ни на секунду этому не поверила. Да и сам он, честно говоря, тоже. Громкий, уверенный стук в дверь прозвучал в их ушах громом небесным. Вслед за стуком послышался собачий лай. Нейт молча указал Саманте на ее прежнее место — у стены, за дверью. Стук повторился. Нейт выглянул в окно и увидел на крыльце человека с винтовкой в руке. У ног его, вывалив язык, сидела крупная собака. «Плохие парни не стучат в дверь, — сказал себе Нейт. — Они либо караулят в засаде, либо вламываются без стука». Сзади послышался какой-то шорох. Нейт обернулся. Позади него стояла Сэм, глаза ее горели воинственным огнем, рука крепко сжимала пистолет — ни дать ни взять прекрасный, хоть и немного потрепанный, ангел мщения. — Кто?.. — прошептала она одними губами. Снова раздался стук — не нетерпеливый, но сильный и решительный. «Что делать?» — спрашивал себя Нейт. Бог свидетель, он и так совершил немало ошибок с тех пор, как встретил Саманту Кэрролл. Еще одной ошибки она может попросту не пережить. Он снова выглянул в окно. Никого, кроме человека с собакой. «Собака — это нехорошо», — думал Нейт. Даже с револьвером в руках он предпочел бы не иметь дела с собакой. Она может прыгнуть, отвлечь — и предоставить своему хозяину простор для действий. Наконец решившись, он немного приоткрыл дверь. — Положите винтовку на землю и привяжите пса к ограде! Человек у дверей кивнул. Сойдя с крыльца, он положил на землю оружие и что-то вполголоса приказал собаке. Та спрыгнула с крыльца и послушно уселась у нижней ступеньки. — У меня нет с собой поводка. Не беспокойтесь: он — сторожевой пес. Даст нам знать, если кто-то здесь появится. Нейт открыл дверь. Как только незнакомец вошел, он, не выпуская револьвера, подтолкнул его к стене. — Руки на стену! Незнакомец повиновался. Нейт быстро и умело обыскал его, обнаружив в заднем кармане брюк пистолет, а в наколенном чехле — охотничий нож. Пистолет он засунул себе за пояс, нож отдал Сэм. Затем извлек из другого кармана незнакомца бумажник и водительские права на имя Джека Мэддокса, выданные в округе Флагстафф, штат Аризона. — Можно мне повернуться? — спросил Мэддокс. — Медленно. Очень-очень медленно, — ответил Нейт, направив на него револьвер. Мэддокс повернулся. Он оказался старше, чем сперва показалось Нейту: виски под охотничьей фуражкой обильно подернулись сединой. Однако двигался Мэддокс по-юношески проворно, а в обветренном лице с резкими чертами, в живом и проницательном взгляде серых глаз чувствовались сила и энергия, редко свойственные старикам. Нейт сразу понял, что этот человек много времени проводит на воздухе. Не ускользнула от него и та сноровка, с которой Мэддокс обращался с оружием. — Кто вы? Вместо ответа незнакомец перевел взгляд на Сэм. — Вы Саманта, верно? Она кивнула. — Меня зовут Джек Мэддокс. Я был другом вашего отца. — Которого из двух? — прищурившись, поинтересовался Нейт. — Кэрролла. Дэвида Кэрролла, — спокойно ответил Мэддокс. — Вы знаете, где моя мать? — спросила Саманта — Да. Она в надежном укрытии. Огромное облегчение отразилось на лице Саманты. Нейт заметил, как по щеке ее скатилась слеза. Только сейчас он понял, в каком напряжении жила она все эти дни, чего ей стоило держать в узде свои чувства. Однако Нейт пока не был готов верить незнакомцу на слово. — Откуда нам знать, что вы говорите правду? — После стрельбы во владениях Фолкнеров я вас потерял. И не нашел бы, если бы Пэтси не рассказала мне об этой хижине. — Так это вы спугнули стрелка? Мэддокс поморщился. — Жаль, только спугнул, а не подстрелил. Этот ублюдок заслужил пулю. Что за подлость — стрелять по безоружным женщинам! С этим Нейт от души согласился, однако его не оставляли подозрения. — Вы один? — Еще один наш товарищ остался с Пэтси, — ответил Мэддокс, по-прежнему глядя на Саманту. — А меня послали приглядеть за вами. Пэтси надеялась, что за вами охотиться не станут, что после смерти Пола Мерритты вы будете в безопасности. Однако, вернувшись домой, обнаружила, что в доме у нее кто-то побывал. А потом узнала, что случилось с вами в Бостоне. Связаться с вами мы не смогли. — Он укоризненно взглянул на нее. — Почему вы не рассказали матери, что вас дважды пытались убить? — Не хотела ее расстраивать. — Думаете, известие о вашей смерти ее бы меньше расстроило? — пробормотал Мэддокс. Сэм покраснела. — Конечно, вы правы. Но мне тоже казалось, что, если после смерти Пола Мерритты я вернусь домой, на этом все закончится. — Да кто вы, черт побери, такой? — не выдержал Нейт. — Мы ведь так и не знаем о вас ничего, кроме имени! — Револьвер он опустил, но по-прежнему не выпускал его из рук. — Мы с мужем Пэтси вместе служили во Вьетнаме. Всего нас было четверо. Один погиб. Второй — Саймон — сейчас охраняет Пэтси. Когда Ред понял, что ему недолго осталось, то связался с нами и взял с нас слово, что мы поможем ей, если возникнет нужда. — Ред? — переспросила Саманта. — Вы имеете в виду моего отца? — Это просто прозвище, — смутившись, пробормотал Мэддокс. — Мы все звали друг друга не по именам, а по прозвищам. Так уж повелось. — Со времен войны? — прервал его Нейт. — Где вы служили во Вьетнаме? В каких войсках? Мэддокс помолчал, переводя взгляд с Нейта на Саманту и обратно, затем со вздохом пожал плечами: — В Конторе. В ЦРУ? Что ж, это многое объясняло. Например, то, как матери Сэм удалось скрыться и от властей, и от мафии на целых тридцать лет. — Нас четверых завербовали прямо со школьной скамьи, — начал свой рассказ Мэддокс. — Не знаю, почему власти выбрали именно нас. Предложили выбор: армия или разведшкола. Мы выбрали разведку. Там и прослужили всю войну. Потом я уволился сразу, а Саймон и Ред прослужили еще несколько лет, пока Контора не начала заниматься внутренними делами. Это им пришлось не по душе. Но все эти годы мы трое не теряли связи друг с другом. «Очень похоже на правду», — подумал Нейт. Он не раз слышал о том, как крепки узы братства, связывающие бывших разведчиков. — Судя по вашим водительским правам, вы из Аризоны? — Живу на севере Флагстаффа. У меня там туристическая компания. Вожу туристов в байдарочные походы. «Что ж, — сказал себе Нейт, — лишняя голова и лишние руки нам сейчас не помешают. Особенно если эти руки и голова принадлежат отставному разведчику». — Где моя мать? — повторила вопрос Сэм. — С Саймоном, в безопасном месте. Неподалеку отсюда. Отказалась уезжать из города, пока не удостоверится, что вы в безопасности. Упрямая дамочка! — Как и ее дочь, — усмехнулся Нейт. Сэм смерила его сердитым взглядом. — Что же нам теперь делать? — Прежде всего вам нужно встретиться с Пэтси. И вам, и Маклину. Я поеду с вами — на всякий случай. Нейт помолчал, глядя на него в упор. — Полагаю, выбора у нас нет? — Совершенно верно. Я умею заметать следы. А вам сейчас никто не поможет. Ваше начальство в Бостоне рвет и мечет, вот-вот подпишет приказ об увольнении. — Откуда вы знаете? — У нас есть свои люди на стратегически важных постах. К сожалению, похоже, не только у нас. — Вы знаете, кто это? — быстро спросил Нейт. — Возможно, знает Пэтси. — Что значит — «возможно»? — Много лет назад в Бостоне она стала свидетельницей убийства. Патрульный полицейский, состоявший на жалованье у клана Мерритта, убил агента, работавшего под прикрытием. Имени убийцы она так и не узнала. Однако подозревает, что этот человек и есть источник всех ваших проблем. — Что? — удивленно воскликнул Нейт — Мы не знаем, кем стал сейчас этот человек, — продолжал Мэддокс. — Но я думаю — хотя это только моя догадка, — что Пол Мерритта хотел защитить вашу мать от него. Вот почему он позволил ей убраться со сцены и инсценировал ее смерть. Возможно, Пол для того и послал за вами, Саманта, чтобы рассказать вам все и предупредить, кого вы должны опасаться, — но не успел. Смерть пришла за ним раньше, чем он думал. Сэм тяжело вздохнула: — Так, значит, вы не знаете, кто это может быть? — Нет. Однако мы знаем, где искать. Тридцать четыре года назад этот человек служил в полиции Бостона. Имена у нас уже есть. Сейчас стараемся раздобыть фотографии. Как только придут снимки, Пэтси их просмотрит. Возможно, ей удастся узнать убийцу. Хотелось бы, чтобы и вы посмотрели снимки — вы тоже можете его знать. — Может быть, — угрюмо отозвался Нейт, потрясенный тем, сколько удалось разузнать двум отставным разведчикам за какие-то два дня. Впрочем, им помогала сама Пэтси Кэрролл… Сэм, хромая, подошла к креслу и села. — Кто такой Саймон? Или это тоже кличка? Мэддокс бросил на нее одобрительный взгляд. — Он живет в Дюранго. Ред потому и просил о помощи нас, что мы не разъехались за тридевять земель. — Он покосился на револьвер Нейта. — Можно мне присесть? Я несколько часов на ногах. Нейт кивнул, но револьвер не убрал. — Продолжайте. Почему вы не постучали сразу? Зачем рыскали вокруг дома? — Хотел убедиться, что я здесь один. И еще убедиться, что вы оба и есть те, кто мне нужен. Мы кое-что о вас выяснили, мистер Маклин. Похоже, вам грозят большие неприятности. — Вам — после стрельбы у Фолкнеров — тоже, — заметил Нейт. — Что-то не верится, что вы побежите доносить на меня в полицию, — усмехнулся Мэддокс. — Я из ЦРУ, вы из ФБР, так что у нас есть кое-что общее, верно? Нейт убрал револьвер в кобуру. — Вы знаете, что за миссис Кэрролл и ее дочь обещана четверть миллиона долларов? Мэддокс нахмурился. — Не знал. Впрочем, это меня не удивляет. Но мы не думали, что они попытаются убить дочь прежде, чем найдут мать. Нам казалось, они будут использовать Саманту, чтобы выйти на Пэтси. Вот почему, — обернулся он к Сэм, — ваша мать постаралась дать вам понять, что она в безопасности, но не стала объяснять, где находится. — Но зачем все это? — воскликнула Саманта. — Что она такое знает? — Мне это неизвестно. Но, подозреваю, ее тайна — настоящий динамит, раз за ней так охотятся. Ред всегда боялся, что рано или поздно это случится. — Кто за нами охотится? Мерритта? Мэддокс покачал головой: — Не знаю, но… честно говоря, сомневаюсь. — Как настоящее имя Реда? — спросил Нейт. Этот вопрос уже много дней не давал ему покоя. — Об этом вам скажет Пэтси. Если захочет. Нейт вгляделся в лицо Мэддокса. Он действительно был стар — никак не меньше шестидесяти. И из тех людей, которые вызывают доверие. Нейт редко доверялся кому-то с первого взгляда — однако инстинкт подсказывал ему, что этому человеку верить можно. Но настолько ли, чтобы отдать в его руки жизнь Саманты? — Что вы предлагаете? — Прежде всего надо выбраться отсюда, — ответил Мэддокс. — Когда Пэтси рассказала мне об этой хижине, я провел собственное расследование: хотел выяснить, легко ли ее найти. Ред был человек очень осторожный, но бывает, что и осторожность не помогает. Мне потребовалось некоторое время, но я ее нашел. И даже определил местоположение. Просмотрел списки владельцев земельных участков в радиусе сотни миль от города, проверил всех юридических лиц — и выяснил, что фирма, на которую записан этот домик, существует только на бумаге. — Но ведь вы знали, что искать, — возразила Сэм. — Верно. Однако, если бы и не знал, этот вариант пришел бы мне в голову одним из первых. Не так уж сложно догадаться, что Ред оборудовал где-то неподалеку от дома тайное убежище. Сэм обернулась к Нейту: — А ты что скажешь? — Думаю, он прав, — ответил Нейт. «Пещера Али-Бабы» с самого начала ему не понравилась: тревожила ее полная изолированность от мира. Полное одиночество — это не так уж плохо, но не тогда, когда за тобой гоняются убийцы. — Мне нужно поговорить с матерью, — решительно заявила Сэм. — Не отсюда, — возразил Нейт, и Мэддокс кивнул. Сэм посмотрела сперва на одного, затем на другого. — Как мой отец… мой неродной отец познакомился с мамой? Нейт понимал: она задала этот вопрос, чтобы разрешить последние сомнения. — После увольнения Ред стал частным детективом. Специализировался на уголовных делах и промышленном шпионаже. Работал неподалеку от Чикаго. Пэтси обратилась к нему, сказала, что ей нужно скрыться, и попросила помощи. Ред согласился помочь ей — он знал, как и что нужно делать. Все мы это знаем. Но произошло нечто неожиданное: он полюбил Пэтси и скрылся вместе с ней. Мы ничего о нем не знали, пока два с половиной года назад он не связался со мной и с Саймоном и не рассказал всю эту историю. Сухо, четко и по существу. Никакой «воды». И никакой лишней информации. Нейту это понравилось. — Как фамилия Саймона? — продолжала расспросы Сэм. — Почему с матерью остался он, а не вы? — Он живет ближе. И у него есть самолет. Вот почему Пэтси сперва позвонила Саймону. Он прилетел сюда сразу — думаю, потому что был готов к чему-то подобному. Оба мы понимали, что рано или поздно наша помощь понадобится — ведь не зря же Ред посвятил нас в свою тайну. Но Пэтси — упрямая женщина, она не звонила нам, пока не обнаружила, что кто-то побывал у нее в доме. Саймон приехал, заметил возле дома подозрительный фургон и позвонил Пэтси по сотовому. Сказал, чтобы она вышла потихоньку через черный ход и встретилась с ним в квартале от дома. — Почему вы не поехали прямо ко мне? — Я поехал. Но у вас уже был Маклин. Подойдя к дому, я обнаружил две машины. А потом увидел, как вы выбегаете из дома и прокалываете ему шину. Естественно, я решил, что Маклин — ваш враг, что вы бежите от него. И последовал за вами. Кстати, вы молодчина, что догадались сменить машину. Если бы ваша мать не предупредила, что вы наверняка обратитесь к своей лучшей подруге Терри Фолкнер, — ни за что бы не догадался, где вас искать. — Он поморщился. — А потом я сглупил. Побежал не за вами, а за стрелком. Но его кто-то подобрал, и я потерял след. Старею, теряю сноровку. — Я бы не сказал, — усмехнулся Нейт. — Итак, нас преследует наемник, которому поручено похитить Саманту и ее мать. — Но почему мама не пошла в полицию? — задала Сэм вопрос, как видно, мучивший ее уже долгое время. — Убийство совершил полицейский. Что было с ним дальше, Пэтси не знает, но знает, что у Мерритты полно своих людей в полиции. И, возможно, не только в полиции. Поэтому она не доверяет никому, кроме меня и Саймона. — А почему мы должны доверять вам? — не отставала Сэм. Нейт с трудом скрыл улыбку. Вот кому следовало бы работать в ЦРУ! Однако он чувствовал, что подозрительность — не природное качество Сэм: эту черту развили в ней события последних дней. — Ваша мать сказала: если у вас останутся какие-то сомнения, я должен произнести слово «Рыжик». При этих словах Саманта расплылась в улыбке. — Рыжик! Так звали моего любимого плюшевого кота! Нейт отвел взгляд. Его подозрения было не так легко усыпить, и, в отличие от Саманты, он все яснее понимал, что улыбаться сейчас нечему. Картина усложняется. Появляются новые действующие лица. Нейт мог поклясться, что стрелок в лесу пытался не похитить Саманту, а убить. А это значит, что за ней охотятся двое — по разным причинам и с разными целями. Однако говорить об этом вслух ему не хотелось Обменявшись взглядами с Мэддоксом, Нейт понял, что старый разведчик думает о том же. В эту игру играют двое неизвестных. Один хочет получить то, что знает — или чем владеет — Пэтси Кэрролл. Намерения другого проще и страшнее: он не успокоится, пока не отправит на тот свет Пэтси и ее дочь. 28 Решено было отправиться в путь немедленно и остановиться в каком-нибудь придорожном мотеле. Но сначала Саманта предложила накормить собаку. Пес — овчарка-полукровка — до сих пор сидел у крыльца, не шевелясь и не издавая ни звука. По сигналу хозяина он вошел в дом и уселся у дверей. Выглядел он внушительно, однако позволил Саманте почесать себя за ушами и благодарно гавкнул, когда она налила ему в миску воды и отдала остатки завтрака. — Его зовут Джок, — представил своего спутника Мэддокс. — Джек и Джок — так нас с ним все называют. Он ходит со мной в походы, помогает держать туристов в строгости. — И впервые за эту ночь лицо его, выдубленное солнцем и ветром, расплылось в улыбке. Сэм украдкой наблюдала за Нейтаном. Она помнила, как быстро он поладил с Сарси; однако на собаку Нейт посматривал с некоторой опаской. Да и сам Джок, ее признавший сразу, от Нейта держался на почтительном расстоянии. Куда они поедут, Сэм так и не знала. Джек Мэддокс предпочитал об этом не распространяться: чем меньше названий они будут произносить вслух, сказал он, тем лучше. — А долго туда добираться? — спросила Саманта. — Порядочно. Пришлось удовлетвориться таким ответом, хоть он ей не слишком понравился. Впрочем, двое мужчин, казалось, хорошо понимали друг друга: Нейт привык говорить на том же языке. — Где ваша машина? — спросил Нейтан Мэддокса. — В полумиле отсюда. — Мы можем вас отвезти. Мэддокс покачал головой. — Поезжайте вперед. В пяти милях к востоку отсюда есть ресторан. Я его заметил, когда ехал сюда. Сегодня пятница, и даже в такой час там полно народу. Встретимся там. Посвистев собаке, он сошел с крыльца и растворился во тьме. Нейт быстро упаковал их немудреные пожитки, затем окинул Саманту обеспокоенным взглядом. — Со мной все в порядке. Честное слово! — заверила она, хотя это было далеко от истины. Нога все еще болела, а от сильных лекарств и недостатка сна Саманту шатало, как пьяную. Уже в машине она повернулась к нему: — Что ты обо всем этом думаешь? — Не знаю, что и думать, — ответил Нейт. — Одно скажу: как только мы отсюда выберемся, я позвоню Грею. Попрошу его разузнать все, что удастся, об этом Джеке Мэддоксе и о Саймоне, который живет в Дюранго и имеет личный самолет. — Считаешь, это не настоящие имена? — Не знаю. Но скоро выясню. Прислонившись к дверце, Саманта повернулась к нему. Ей нравилось просто смотреть на лицо Нейта — это придавало ей сил. Заведя машину, он сжал ее руку в своей. — Прости меня. — За что? Это мне нужно извиняться. Из-за меня тебя вот-вот уволят. — Что ж, мне давно пора уйти в отставку, — ответил он. — А по большому счету, вообще не стоило работать в Бюро. — Из-за Мерритты? — Да. Я ведь выбрал эту работу, чтобы отомстить. Больше двадцати пяти лет жил только мыслями о мести. Воспоминания не отпускали меня; даже сейчас они все еще меня мучают — хотя в последние дни все реже и реже. Я позволил ненависти и жажде мести управлять моей жизнью. Рано или поздно это привело бы к катастрофе. — Чем же ты займешься, если тебя уволят? — Не знаю, — ответил он. — Еще не думал об этом. Найду себе какое-нибудь дело. Остаток пути они проехали в задумчивом молчании. Полчаса спустя они были уже на стоянке возле ресторана, и очень скоро рядом с ними припарковался красный пикап. За рулем его Саманта и Нейт увидели Джека Мэддокса, на пассажирском сиденье — Джока. — В Форт-Коллинзе есть мотель под названием «Дикий Запад»… — заговорил Мэддокс. — Знаю этот мотель, — кивнула Саманта. — Я поеду следом за вами, хочу убедиться, что никто не висит у нас на хвосте, — продолжал Мэддокс. — Переночуем там, а завтра двинемся в путь. — Куда? — В Чикаго, — ответил Мэддокс. — Туда, где все началось. Поезжайте первыми, я за вами. Сэм заметила, что Нейт окинул стоянку быстрым цепким взглядом; затем тронулся с места и выехал на дорогу. Машина помчалась на восток. Лицо Нейта было непроницаемо. «Заметил ли он то же, что и я?» — спрашивала себя Сэм. Мэддокс обещал, что позволит ей позвонить матери, — однако так и не сказал ее номера телефона! И все же ей отчаянно хотелось доверять Мэддоксу. Так же, как когда-то хотелось довериться Нейтану. Однако многое вызывало вопросы. Почему Мэддокс не дал ей связаться с матерью? Что, если мотель в Форт-Коллинзе — ловушка? — Расскажи мне об этом мотеле, — словно прочтя ее мысли, попросил Нейтан. — Он ничем не отличается от прочих, — ответила Сэм. — Я была там как-то на конференции. Несколько домиков. Удобно, прилично, но ничего особенного. Разве что бассейн с подогревом. — Освещение хорошее? — Насколько помню, да. — Холл просторный? — Средних размеров. А что? — В большом холле обычно и людей больше, — ответил он. — Как ты думаешь, почему Мэддокс выбрал это место? — Может быть, как раз поэтому, — приободрившись, сказала Саманта. — Если бы он хотел заманить нас в ловушку, выбрал бы мотель с одним портье за конторкой и без единого фонаря на улице. — Да, наверное, — задумчиво ответил Нейт. — А кроме того, у него собака, — с надеждой заметила Сэм. Она склонна была доверять любителям собак: ей казалось, что тот, кто любит животных, не может быть плохим человеком. Нейт усмехнулся, и Саманта подумала, что он, должно быть, считает ее ужасно наивной. Но что делать — она от природы была оптимисткой и даже в самых безнадежных ситуациях старалась отыскать хоть лучик надежды. Вокруг сгустилась тьма. Нейт ехал медленно, осторожно огибая крутые повороты горной дороги. Сэм оглянулась. Дорога позади них была пуста. — Ему незачем ехать за нами след в след, — пояснил Нейт. — Он ведь знает, куда мы направляемся. — Туда, где все началось, — повторила она слова Мэд-докса. — Но почему не в Бостон? — Может быть, потому, что именно в Чикаго твоя мать встретилась с Дэвидом Кэрроллом — или как его там на самом деле. Возможно, именно там хранится тайна, пугающая стольких людей. — И больше всех — меня, — проговорила она. Нейт рассмеялся: — Мне нравится твое чувство юмора. — Лучше уж смеяться, чем плакать! Внезапно Нейт резко вывернул руль. Автомобиль свернул на грязную обочину, под защиту тенистых деревьев. Бампер машины почти уткнулся в ствол столетнего вяза, Саманту подкинуло на сиденье; она поморщилась и едва подавила крик. Нейт выключил фары. Оба замерли в ожидании. По дороге мимо них пронесся автомобиль. Затем еще один. Нейт не трогался с места. — Может быть, у него есть следящее устройство, — заметила Саманта. — Может быть, — коротко ответил Нейт, и Сэм поняла, что эта мысль уже приходила ему в голову. — А можно его найти? — Можно, только нужен яркий свет и запас времени. В любом случае мы скоро выясним, так ли это, — добавил он. — У тебя есть план? — Планы-то всегда есть. Только не всегда они срабатывают. — И что ты хочешь сделать? — спросила она. — Не будем спешить. Осмотрим все автомобили на стоянке возле мотеля. Проверим охрану. И дадим Грею время собрать информацию на этого старикана. — Но что может выяснить Грей? — У него есть доступ к национальным базам данных. Полицейская статистика, водительские удостоверения. У меня таких возможностей нет. По крайней мере, сейчас, — добавил он. — Но мы все еще не знаем, в безопасности ли моя мать… — Верно, не знаем, — сурово отозвался он. — И не хотим, чтобы кто-нибудь использовал тебя, чтобы добраться до нее. С этим Саманта от души согласилась. Мэддокс не сообщил ей телефон матери — этого было достаточно, чтобы подозрения разгорелись в ней с новой силой. Молча она смотрела, как Нейт достает свой сотовый телефон, включает его, просматривает поступившие сообщения. Наконец он набрал номер. — Привет, дружище! Ты звонил? Выслушав ответ, Нейт нахмурился. — Что ж, этого я и ждал. А ты? Он еще послушал, и на лице его отразилась досада и разочарование. — Черт побери! Прости, Грей. Последовало долгое молчание. Затем Нейт сказал, видимо отвечая на вопрос: — Рыбу ловлю, приятель. Что же мне еще делать? И возвращаться не собираюсь — по крайней мере, пока. Пусть они выпустят пар. И ты тоже особо не светись там, ладно? Это все из-за Баркера. Я ничего дурного не сделал, и, когда вернусь, все разрешится, вот увидишь. Ладно. Только смотри не выпей лишнего в бейсбольном баре. Выключив телефон, он повернулся к ней: — Нам нужен телефон-автомат. — Недалеко отсюда есть маленький городок. — Недалеко — это сколько? — Минут двадцать езды. — Тогда подождем немного здесь. Саманта вопросительно смотрела на него, и Нейт усмехнулся. — Очень возможно, что телефон Грея прослушивается. Если бы я остался на линии чуть подольше, они могли бы вычислить наше местоположение. — А при чем тут бейсбольный бар? — Мы с Греем иногда ходим смотреть матчи. Я хотел сказать, чтобы он ехал туда, и он меня понял. Оттуда он сможет говорить свободно. — Зачем он тебе звонил? — Сказать, что меня отстранили от работы. Я ведь давно не выхожу на связь, и кто-то сообщил Баркеру, что меня видели в Горячих Ключах вместе с человеком, от которого мне было приказано держаться подальше. Слушание по моему делу состоится на следующей неделе. — Но кто мог ему сообщить?! — Чертовски хороший вопрос! Я здесь не разговаривал ни с кем, кроме тебя и Фолкнеров. Не думаю, что они бросились звонить в бостонское отделение Бюро. — Может, тебе лучше вернуться? — Черта с два! Я в отпуске. Ловлю рыбу. Все. А к тому времени, когда отпуск кончится, мы сможем, если повезет, предъявить шефу изобличенных убийц. Успех — лучший аргумент в мою пользу. Саманте казалось, что она погружается все глубже в какую-то вязкую трясину. — Но что, если в этом замешан мой брат? — Тогда тебе лучше об этом знать, — жестко ответил он. — Тебе легко говорить! — Нет, Сэм. Теперь — нет. Я молю бога, чтобы он оказался чист. Ради тебя. — А сам ты как думаешь?.. — Саманта, я видел, как он закрывал тебя от пуль своим телом. Видел, как он смотрел на тебя, когда ты была ранена. Нет, не думаю, что он имеет какое-то отношение к этой истории. Сэм заметила, что Нейт избегает более общих суждений. Очевидно, для него Ник еще не был окончательно очищен от подозрений. — Хуже всего, — продолжал Нейт, — что Грея отправили в офис разбирать старые бумажки. Пока он не отстранен от работы, но сомневаться не приходится: из-за меня пострадает и его карьера. — Из-за нас, — поправила она. — Из-за нас, — улыбнувшись краешками губ, согласился он. — Отстранение от работы — неприятная штука. Теряешь право на поддержку местной полиции и пароль, обеспечивающий доступ к нашим файлам. — Но как тебя могли отстранить от работы, если ты в отпуске? — Очень просто. Мне ясно приказали оставить в покое Мерритту, а я продолжаю работать над этим делом. — Продолжаешь работать?.. — повторила Саманта. Она чувствовала, что не успокоится, пока не развеет все свои сомнения. Ей было понятно, почему Нейт все эти годы преследовал семью Мерритта. Если бы ее мать застрелили у нее на глазах — разумеется, она бы тоже жаждала справедливости! Вопрос в том, что движет им сейчас: забота о ней и ее матери — или все та же жажда мести? Очевидно, тайна, которую хранит Пэтси, может погубить клан Мерритта. И, видимо, могла погубить его и тридцать лет назад — еще до убийства его матери. Так что если бы тридцать лет назад ее мать пошла в полицию, быть может, многие из Мерриттов попали бы за решетку. И мать Нейта не оказалась бы в неподходящем месте в неподходящее время… Саманта вздохнула, думая о том, как ошибки и грехи родителей много лет спустя калечат жизнь детей. Нейт накрыл ее руку своей. — Поверь мне, милая: сейчас я забочусь только о тебе. Хочу, чтобы ты была в безопасности. Чтобы могла вернуться к прежней жизни. — Это невозможно, — тихо ответила она. — Всякий раз, глядя на свою мать, я буду вспоминать о том, что потеряла. И что потерял ты. Нет, я по-прежнему люблю ее — и никогда не перестану любить. Но не знаю, смогу ли когда-нибудь ей по-настоящему доверять. — Думаю, она поступила так, как считала единственно возможным. Не забывай, в то время она была очень молода — и должна была заботиться о детях. Очевидно, она боялась за Ника, который остался в руках у Пола, — мягко заметил Нейт. — Ты сейчас знаешь то, о чем она в то время и не догадывалась. Не стоит ее судить. — Но если бы она пошла в ФБР, твоя мать осталась бы жива! — А твоя мать могла бы погибнуть, — заключил он. — Не в наших силах изменить прошлое — но мы можем изменить будущее. Нейт сжал ее ладонь, и Саманта почувствовала, что он говорит искренне. Он действительно готов был отринуть прошлое и начать жизнь с чистого листа. Но что, если страшные воспоминания не оставят его в покое? Не обращая внимания на боль в ноге, Саманта прильнула к Нейту, положила голову ему на плечо. С самой первой встречи — тогда, в аэропорту — этот человек властно притягивал ее к себе. Его образ не давал ей покоя, и это влечение безмерно усилилось, когда Нейт спас жизнь ее брату. А потом — тот поцелуй… Поцелуй, воспоминания о котором согревали ее в минуты ужаса и отчаяния. Нейт винит себя за то, что не смог уберечь ее от опасности. Однако всякий раз, когда он был нужен, он оказывался рядом. Нейт защитил ее в аэропорту; он оттащил Ника от горящего автомобиля. А теперь он последовал за ней в Колорадо. Чтобы оберегать и защищать ее. Если понадобится — ценой собственной жизни. — Спасибо тебе, — прошептала она. — Пока не за что, родная. Наши приключения еще не закончены. И боюсь, как бы мне не втянуть тебя в еще большие неприятности. — Ты не доверяешь Джеку Мэддоксу, верно? Нейт поколебался; Саманта почувствовала, что он взвешивает свой ответ. — Нейтан, я хочу знать правду. — Я ведь тебе уже говорил: кто-то обещал четверть миллиона долларов за то, чтобы вас с матерью похитили. Сэм молча ждала продолжения. — Заказчик, кто бы он ни был, хочет получить вас живыми и, по всей видимости, вместе. Так будет легче запугать твою мать. Саманта кивнула. — Но тот, кто стрелял в тебя в Горячих Ключах, явно не это имел в виду. Он пытался тебя убить. Наступило молчание. Сэм не могла поверить своим ушам. — Ты хочешь сказать… их двое? Нейт кивнул, сурово сжав губы. — Да, двое. И цели у них разные. — Но почему?.. — Нетрудно догадаться, — ответил он. — Если твоя мать не развелась с Полом Мерриттой, очевидно, она имеет законные права на внушительную часть его состояния. И то, что все считали ее мертвой, значения не имеет — не она ответственна за обман. Конечно, ее права можно оспорить в суде, но это означает многолетнее разбирательство, в течение которого спорным имуществом невозможно будет пользоваться. Разумеется, семье это не по вкусу. И, возможно, кто-то из твоих родственников будет только рад, если вы обе просто… исчезнете. Сэм попыталась выдавить улыбку, но сама почувствовала, что из этого ничего не вышло. — Значит, кто-то из семьи Мерритта пытается убить меня как возможную наследницу. И в то же самое время кто-то неизвестный хочет меня похитить, чтобы заполучить информацию, которой владеет моя мать. Так? — Скорее всего, так. — Замечательно! — мрачно проговорила Саманта. — А какую роль во всем этом играет Джек Мэддокс? — Он не дал тебя убить. — Хочешь сказать, мой ангел-хранитель может оказаться похитителем? — заключила Сэм. — Но почему тогда мать столько рассказала ему обо мне? — Не знаю, — ответил Нейт. — Возможно, все, что он рассказал, — сущая правда. Но я ни в чем не могу быть уверен, пока не поговорю с Греем. А до тех пор нам нельзя доверять никому. — Повернувшись к ней, он ласково коснулся рукой ее щеки. — Ты, должно быть, совсем измучена. Так оно и было: Саманта просто умирала от усталости. Однако, как ни странно, один взгляд на Нейта придавал ей сил. Рядом с этим человеком она чувствовала себя спокойно и надежно. Словно, пока он с ней, никто не посмеет ее тронуть. Нейт взглянул на часы. Затем, повернувшись к Саманте, легко коснулся губами ее губ, невероятно интимным жестом пропустил меж пальцами прядь темных волос над ухом. — В один прекрасный день… — Что — в один прекрасный день? — поинтересовалась она, помолчав. Но вместо ответа он выпрямился: — Пора ехать. Нейт вырулил на шоссе, и они помчались вперед, навстречу неизвестности. Глядя в ночную тьму, Саманта гадала, куда приведет ее дорога. На свидание с матерью? Или в смертельную ловушку? На ближайшей заправочной станции они остановились. Нейт попросил Сэм купить чипсы и две банки колы, а сам зашел в кабинку телефона-автомата. Телефонный номер своего любимого бара Нейт знал наизусть — несколько месяцев после смерти жены он проводил там дни и ночи. Грей снял трубку сразу. — За тобой не следили? — Обижаешь, Нейт! Ты же меня знаешь! — Эти люди — профессионалы, — угрюмо произнес Нейт. — Они появились в Горячих Ключах раньше Сэм. И здесь напали на нее снова. — Как она? — Легко ранена. Она отважная женщина, Грей. Думала только о том, как бы из-за нее не пострадала подруга — как и в тот раз, когда вытащила Меррита из горящей машины. Но я разузнал кое-что новое и хочу, чтобы ты проверил двух человек. Первый — Джек Мэддокс. Округ Флагстафф, Аризона. Владеет туристической фирмой, организовывает походы на байдарках. Второй — некто Саймон, даже не знаю, имя это или фамилия. Живет в Дюранго, Колорадо, владеет частным самолетом. — Ладно, расстараюсь. Что еще? — Мне нужны имена и фотографии бостонских патрульных полицейских, работавших в городе тридцать четыре года назад. Особое внимание обрати на тех, кто был как-то связан с Мерриттой. И еще: в то время был убит или исчез агент, работавший под прикрытием. Выясни все, что об этом известно. Мэддокс говорил, что уже составил список патрульных, но Нейт хотел иметь свой собственный. Кроме того, если кто-то в Бостоне сможет достать все фотографии — то это Грей. Грей присвистнул. — Ты имеешь в виду… то, что я думаю? — Пока что это только предположения. Да, и учти: одновременно с тобой эти снимки будет пытаться раздобыть кто-то еще, так что… — Советуешь мне быть осторожным? Не волнуйся, я всегда осторожен. Ладно, сделаю, что смогу. Раздобыть списки патрульных не так уж сложно, а вот фотографии — другое дело. Скажи на милость, где взять снимок человека, который вышел в отставку лет двадцать назад? — Не обязательно проверять всех подряд, — проговорил Нейт. — У нас мало времени, так что сосредоточься на тех, имена которых что-то тебе скажут. На известных людях, которым есть что терять. — Ладно. Как с тобой связаться? — Я сам тебе позвоню, — ответил Нейт. — Завтра в десять утра. — Договорились. — Спасибо, друг. И Нейт повесил трубку, думая о том, скольким он обязан напарнику. Сэм ждала его в дверях с полиэтиленовым пакетом в руке. Через другую руку она перекинула яркую сувенирную футболку с изображением лося. — Я купила две, — объяснила она, — с лосем и с пумой. Пума — мне, лось — тебе. Нейт невольно расплылся в улыбке. Сэм больше не опиралась на трость, хоть и прихрамывала при ходьбе; он заметил, что она успела причесаться и подкрасить губы и выглядела, на его взгляд, просто потрясающе. Особенно украшали ее смешинки в глазах. — Думаю, отсюда можно звонить спокойно, — сказал он, пропуская ее к телефону. Сэм набрала номер и стала ждать. Ожидание длилось долго, и Нейт видел, как надежда в ее глазах сменяется разочарованием. Он и сам испытал острое разочарование — ему тоже не терпелось получить подтверждение, что с человеком по имени Саймон Пэтси Кэрролл в безопасности. Однако не исключено, что именно Саймон посоветовал ей не отвечать на звонки. Наконец Сэм повесила трубку и, ничего ему не сказав, набрала другой номер. — Привет, Терри. Нейт хотел отойти на несколько шагов, чтобы не подслушивать, но вдруг услышал удивленный возглас Саманты: — Ник здесь?! Нейт бросился обратно к кабинке. — Да, он приехал сюда. Беспокоится о тебе, — донесся из трубки едва слышный голос Терри. — Где он? — спросила Саманта, повернув трубку так, чтобы Нейту было лучше слышно. — В твоей любимой гостинице. Можешь ему позвонить. — И Терри продиктовала номер. — Спасибо. — А мне можно рассказать ему, что ты звонила? Нейт покачал головой. — Нет, — с явной неохотой ответила Сэм. — Пока не стоит. — Знаешь, Сэм, он мне понравился. Мы с ним сегодня вместе ужинали. По-моему, он… Нейт затряс головой и прошептал, едва шевеля губами: — Заканчивай! На секунду ему показалось, что Сэм готова взбунтоваться, но она послушно кивнула. — Извини, мне пора. Позвоню позже. Он взял трубку у нее из рук и положил на рычаг. — Не думаешь же ты, что кто-то прослушивает телефон ее брата! — недовольно заметила Саманта. — Всегда лучше перестраховаться, — бросил через плечо Нейт, направляясь к машине. — Ты не веришь, что Ник приехал, потому что боялся за меня? — Не знаю, Сэм. Но пока что лучше не доверять никому. В том числе и твоему брату. Нейт тут же пожалел о своих жестоких словах, но уже было поздно. По лицу Сэм он понял, что она борется со слезами. И это зрелище поразило его в самое сердце. Сэм не плакала ни от боли, ни от страха, ни от усталости, не пролила ни слезинки, когда пряталась от убийцы в лесной канаве, не издала ни стона, когда врач промывал ей рану, но теперь… Черт возьми, как он ее понимает! Она смертельно устала, измучена и напугана. Ей хочется на кого-то положиться. Нейт ясно сознавал, как важно для нее доверять брату. От одной мысли, что он прилетел ей на помощь, Саманта буквально расцвела — а он своей подозрительностью словно вылил на нее ушат холодной воды. И все же Ник Меррит оставался для Нейта загадкой. Слишком велика вероятность, что он замешан в делах семьи. И в этом случае, даже если намерения у него самые благородные, — Саманте лучше держаться от него подальше. Он помог Саманте залезть в машину, заправил бак бензином и сел за руль. Еще полчаса — и они будут в Форт-Коллинзе. Там, если повезет, смогут отдохнуть. А завтра, возможно, получат ответы на свои вопросы. Ему очень хотелось обнять Саманту, но сейчас она выглядела такой хрупкой и уязвимой, что Нейт почувствовал: одно прикосновение — и она потеряет контроль над собой. — Пойми, — заговорил он, — я вовсе не считаю, что твой брат замышляет что-то против твоей матери. Но… Но внезапное появление Меррита в Горячих Ключах ему совсем не нравилось. И еще меньше нравилось, что Меррит пригласил на ужин подругу Саманты. Чертыхнувшись про себя, Нейт завел мотор и выехал на дорогу. 29 Мотель «Дикий Запад» действительно оказался довольно большим и хорошо освещенным. Нейт медленно объехал стоянку кругом, приглядываясь к автомобилям, но ни на одном из них не заметил арендного ярлычка на ветровом стекле. Не ускользал от его внимания и внешний вид автомобилей. Наемники, как правило, стараются избегать особых примет, способных вывести на их след полицию: они пользуются только новыми машинами, содержат их в чистоте и не оставляют в салоне никаких личных вещей — будь то одежда или карта с отпечатками пальцев Однако ни один автомобиль на стоянке под эти приметы не подходил: все они были довольно потрепаны, некоторые — с помятыми бамперами или заляпанными грязью стеклами, и почти во всех лежали на сиденьях куртки, карты или еще какие-нибудь вещи, указывающие на владельцев. Красный пикап Мэдцокса Нейт заметил сразу и мысленно спросил себя, легко ли ему было зарегистрироваться в мотеле с собакой. В шестом по счету домике от пикапа отворилась дверь — очевидно, Мэддокс их заметил. Вместе с ним на крыльцо выскочил пес. Нейт обратил внимание, что в руках у Мэддокса нет оружия — только большой конверт из плотной коричневой бумаги. Впрочем, это еще ничего не значило. — Так и подумал, что вы захотите прежде проверить стоянку, — одобрительно заметил Мэддокс. — Не сомневаюсь, вы сделали то же самое. — Вы намеренно от меня отстали? — спокойно проговорил Мэддокс. — Нам пришлось остановиться. Несколько секунд двое мужчин мерили друг друга взглядами, словно в молчаливом поединке. Наконец Мэддокс кивнул. — Я заказал для вас номер на двоих. На имя мистера и миссис Пауэлл. Решил, что вдвоем вам будет удобнее. — Не уверен, что мне нравится мысль идти в пустую комнату, ключ от которой — у вас. — Понимаю, — снова кивнул Мэддокс. Нейт невольно улыбнулся, сообразив, что Мэддокс наверняка относится к нему с таким же подозрением, как и он сам — к отставному разведчику. — Значит, вы не будете возражать, если мы возьмем другой номер? — Конечно, нет. Но, возможно, в этом не будет нужды, если вы взглянете вот на это. — И он протянул Нейту конверт. — Что это? — Список бостонских патрульных за 1968 год и несколько фотографий. — Мэддокс обвел взглядом полупустую стоянку. — Ну что, может, зайдете внутрь? Или так и будем тратить время на военные хитрости? «Черт побери! — сказал себе Нейт. — Дверь открыта, виден почти весь номер. И Мэддокс прав: мы не сможем победить, если не будем доверять друг другу». Он перевел взгляд на Сэм — та кивнула. Припарковавшись, Нейт вышел из машины и, держа руку на кобуре, направился к домику Мэддокса. Тот тем временем открыл дверцу машины с другой стороны и помог выйти Сэм. Джок бежал за ним следом. Войдя, Нейт первым делом обследовал ванную и стенной шкаф. Ничего подозрительного. На столе стоял включенный переносной компьютер. Мэддокс, войдя, запер дверь на оба замка и на цепочку, затем протянул Нейту конверт. Нейт не стал сообщать ему, что уже начал собственное расследование. Чем больше информации, тем лучше: получая сведения из разных источников, он сможет сверять результаты. — Я хочу позвонить матери, — заявила Сэм. Мэддокс протянул ей сотовый телефон и клочок бумаги с записанным номером. — Телефон чистый, — заверил он. — По нему нас не выследят. И все-таки говорить советую из ванной. Саманта схватила телефон так, как утопающий хватается за соломинку, и исчезла в ванной, прикрыв за собой дверь. А Нейт, пододвинув стул к столу, открыл конверт и извлек оттуда толстую пачку листов бумаги, испещренных фамилиями. Очевидно, списки были отправлены по факсу, но ни номера телефона, ни других координат, указывающих, откуда прислан факс, на них не значилось. Нейт принялся изучать списки. От сотен фамилий рябило в глазах; он не спал больше суток, и веки у него слипались. Мэддокс, внимательно взглянув на него, молча поставил перед ним чашку крепкого черного кофе. Многие фамилии Нейт узнавал: не зря он десять лет проработал в бостонском отделе ФБР. Кое-кто из бывших патрульных по-прежнему служил в городской полиции — теперь в чинах лейтенантов, капитанов и даже начальников отделений. Некоторые стали шефами полицейских участков в близлежащих городках, входящих в юрисдикцию Бостона. Другие уволились и теперь занимались частным сыском. Пробегая глазами список, Нейт отмечал некоторые фамилии. Одно имя привлекло его особое внимание — имя человека, с которым он встречался всего несколько дней назад. Этот был судья, который дал «добро» на прослушивание телефона Ника Меррита. Судья Терренс Макгайр. В первый момент Нейт едва не рассмеялся. Только не Макгайр! Среди бостонских служителей закона этот человек давно стал легендой. Простой патрульный полицейский, без отрыва от службы окончивший колледж и юридическую школу, он поднялся из самых низов к вершинам судебной власти: был избран судьей штата и теперь выдвигал свою кандидатуру в федеральные судьи. Поговаривали, что у Макгайра большие планы: он хочет стать членом Верховного суда — и, скорее всего, этого добьется. Да, этому человеку есть что терять. Заметив, что Мэддокс не сводит с него глаз, Нейт не стал ставить галочку напротив фамилии Макгайра. «Подождем до завтра, — сказал он себе. — Сначала выясним, что сумел узнать Грей». Кроме всего прочего, Нейт всегда глубоко уважал судью Макгайра и не хотел бросать на него ни малейшей тени, пока не будет совершенно уверен в его виновности. Дрожащей рукой Сэм набрала номер телефона, который дал ей Мэддокс. — Да? — послышался в трубке низкий хрипловатый мужской голос. — Это Саманта Кэрролл, — произнесла она. — Минуточку. Через несколько секунд в трубке раздался голос матери: — Саманта! Слава богу! Мне сказали… Господи, я и представить не могла, что тебя пытаются убить! Прости меня, детка, прости! Но теперь-то с тобой все в порядке, правда? — торопилась она. — Джек заверил меня, что ты в безопасности, что с тобой агент ФБР, которому ты доверяешь… Саманта глубоко вдохнула, стараясь укротить волнение — Мама, со мной все хорошо. Не беспокойся. Я очень волновалась за тебя. Как ты? — Я в полной безопасности. С другом Дэвида. Хотела тебе позвонить, но… мой друг сказал, что мы должны быть очень осторожны. Что в моем доме установлены подслушивающие устройства. Возможно, и в твоем тоже. Он обещал, что Джек найдет тебя и о тебе позаботится. Саманта почувствовала, что в голосе матери дрожат слезы. — Мама, не бойся за меня. У меня все в порядке. Я действительно полностью доверяю Нейту Маклину. Он спас жизнь мне… и Нику. А теперь рискует карьерой, чтобы помочь мне. — Джек привезет тебя ко мне, — продолжала мать, — и мы вместе решим, что делать. Прости меня, — повторила она. — Я никак не ожидала, что все это коснется тебя. Это такое давнее дело… Я так надеялась, что со смертью Пола все закончится… — Голос матери дрогнул и прервался. «Интересно, много ли рассказал ей Саймон?» — подумала Саманта. И решила: мать должна знать всю правду — Нейтан считает, что за нами охотятся двое. Во первых, кто-то из семьи Мерритта — не хотят делиться с нами наследством. И во-вторых, человек, который боит ся, что его обвинят в убийстве, совершенном тридцать пять лет назад. Наступило долгое молчание. — Саманта… — Кстати, Ник приехал сюда, — перебила ее Сэм, не желая, чтобы мать снова начала просить прощения. — Зачем? — Не знаю. Зашел в галерею, познакомился с Терри, поужинал с ней. Терри сказала, что он очень хочет со мной поговорить. О чем — не знаю. — С тобой? Не со мной? — Мама, как только он поймет… — Он никогда меня не простит, — прошептала Пэтси. — Я и сама себя не прощу. Я заслужила все, что со мной случилось. Но ты, Саманта, этого не заслужила. И он тоже. — Мама, мы скоро встретимся и обо всем спокойно поговорим. — Пэтси, думаю, пора заканчивать, — послышался мужской голос на заднем плане. — Мне пора, — произнесла мать. — Скоро увидимся. — Я люблю тебя. — Знаю, — ответила Сэм. — Я тоже тебя люблю. 30 — Саманта! Резкий голос Нейта вырвал ее из сна. Сэм села на кровати, протирая глаза, и не сразу вспомнила, где она и что с ней. — Нейт? — Одевайся! — приказал он. По его тону Саманта поняла: вопросов задавать не стоит. Нейт, полностью одетый, стоял у окна; рука его лежала на рукоятке револьвера. Очевидно, его что-то насторожило. Сэм быстро натянула футболку и джинсы. Нога плохо сгибалась и еще болела, но уже не так, как вчера. — Что случилось? — спросила она, повернувшись к нему. — Позвони Мэддоксу, — не оборачиваясь, бросил Нейт. — Номер 128. Попроси выглянуть в окно. Очевидно, Мэддокс не спал — и был краток, через несколько секунд Сэм повесила трубку. — Он говорит, что ты прав. Еще говорит, через пять минут здесь начнется суматоха, и мы должны использовать момент, чтобы отсюда убраться. — У нас есть номер телефона, — ответила Сэм. — И сотовый Джека. Джек уверяет, что он чист. Нейт взглянул на часы. — Собирайся! Саманте очень хотелось подойти к окну, но по напряженной позе Нейта она угадала, что этого делать не стоит. Вместо этого она быстро собрала вещи, сложила все в одну сумку и достала свой револьвер. Нейт тем временем отпер все замки и вернулся к окну. Внезапно снаружи раздался рев автомобильного мотора и громкий удар, а вслед за ним — возмущенные мужские голоса. Выхватив револьвер, другой рукой Нейт протянул Саманте ключи. — Иди и садись в машину. Я за тобой. Сэм открыла дверь и вышла из номера. Между тем на стоянке разыгрывалась бурная сцена. Красный пикап Мэддокса стоял, уткнувшись носом в черный седан, на бампере которого красовалась свежая вмятина; двое мужчин — очевидно, пассажиры седана — костерили Мэддокса на чем свет стоит. Морщась от боли в ноге, Сэм пробежала несколько метров до своей машины, быстро нырнула на пассажирское сиденье и отперла дверь со стороны водителя. За окнами разгорался скандал. Мэддокс, размахивая руками, кричал, что ничего дурного не хотел; Джок аккомпанировал ему отчаянным лаем. Осторожно выглянув, Саманта заметила, что Мэддокс стоит к ее машине лицом, тем самым вынудив своих противников повернуться к ней спиной. Вдали послышался приближающийся вой сирены. Решив, что увидела достаточно, Саманта пригнулась на сиденье. Очевидно, Мэддокс все рассчитал с точностью до секунды и, прежде чем врезаться на своем пикапе в чужую машину, вызвал полицию. В тот миг, когда из-за поворота показались мигалки полицейского автомобиля, дверца машины распахнулась, Нейт запрыгнул внутрь и, нажав на газ, вывел автомобиль на дорогу. — Молодчина этот Мэддокс! — заметил он с широкой улыбкой. — Сразу видно, свое жалованье в Конторе он отрабатывал на совесть. Представляю, как они сейчас рвут и мечут! А сделать ничего не могут: он — законопослушный гражданин, нечаянно врезался в чужую машину, тут же сам позвонил в полицию… Не придерешься! — Но теперь они знают о Мэддоксе. — Ничего страшного. Возможно, они понимают, что произошло, но у них есть более важная цель. — Найти нас? — Правильно. А наша цель — сделать так, чтобы они нас не нашли. Сэм заметила, что уголки рта у него подергиваются в невольной улыбке; очевидно, мысленно Нейт все еще аплодировал хитрости Мэддокса. — И как же нам это сделать? — Мне, например, надо поспать. Без сна я долго не выдержу. А ты со своей ногой вести машину не можешь. Значит, остается самолет, поезд или автобус, — ответил Нейт. — Если они знают, что мы направляемся в Чикаго, то могут следить за аэропортами и прибывающими самолетами, но за поездами и автобусами — едва ли. — Как они нас нашли? — спросила Саманта. — Возможно, они прослушивают телефон твоей подруги Терри. Или где-то у нее в доме установлено подслушивающее устройство. Когда будешь говорить с ней в следующий раз, спроси, не появлялись ли в галерее или у нее дома ремонтные рабочие.Впрочем, где-то у нас в машине тоже может стоять «жучок». Правда, я тщательно ее обыскал: но, в конце концов, компьютерный чип можно засунуть куда угодно. — Что же выберем — поезд или автобус? — Я бы выбрал поезд. Чем меньше пересадок, тем меньше следов. Правда, чтобы купить билет, нужна фотография — но не думаю, что по фото они быстро нас найдут. Кроме того, в пригородах Чикаго много железнодорожных станций, и мы сможем выйти на любой. — Обожаю поезда, — мечтательно заметила Саманта. Нейт бросил на нее потеплевший взгляд. — Я тоже. В детстве больше всего на свете мечтал об игрушечной железной дороге, но так ее и не получил. И теперь всегда, когда есть возможность, стараюсь путешествовать не самолетом, а поездом. Поезда мне никогда не надоедают. Вот и еще один уголок души Нейта Маклина приоткрылся для нее. Этот человек-загадка, когда-то показавшийся Саманте таким чужим и враждебным, становился все ближе и понятнее. Она задумалась о том, как жилось ему после гибели матери. Саманте приходилось заниматься благотворительностью, и она более или менее представляла себе, каково приходится сиротам в приемных семьях. Даже если забыть о горе, одиночестве, тоске по родителям — едва ли может быть счастлив ребенок, которого, словно багаж в путешествии, каждые несколько месяцев передают из одной «камеры хранения» в другую. По дороге в Денвер они остановились у придорожного кафе, возле дверей которого стояло несколько припаркованных грузовиков и легковушек. Саманта слышала, что в забегаловках для дальнобойщиков на редкость вкусно готовят, и от души надеялась, что это правда: она умирала от голода. Войдя в кафе, Саманта и Нейт словно перенеслись лет на сорок назад. Обшарпанные пластиковые столики, музыкальный автомат у дверей — все как будто вышло из пятидесятых. Устроившись за столиком на двоих, они быстро изучили потрепанное меню, Саманта заказала яичницу с беконом, Нейт — хорошо прожаренный бифштекс. Странно, но, когда официантка принесла заказ, Саманта вдруг почувствовала, что совсем не хочет есть. Еще пять минут назад ей казалось, что она умирает от голода, но теперь кусок не лез ей в горло. Не давала покоя тревога — за Мэддокса и Джока, за Терри, за мать… И за человека, сидящего с ней за одним столом. Нейт с аппетитом поглощал бифшстекс, сидя лицом к двери. Всякий раз, когда кто-то входил, он вскидывал взгляд. — Что мы будем делать, когда найдем мою мать? — спросила Саманта. — Нам остается только одно: расставить ловушку. — Какую ловушку? — У нас есть несколько подозреваемых, — объяснил Нейт. — Позвоним каждому из них и заявим, что мы приняли все меры предосторожности и теперь требуем двести тысяч баксов за молчание. — И посмотрим, кто клюнет? — Вот именно. — А если не клюнет никто? — Тогда придумаем что-нибудь другое. Но он клюнет, вот увидишь. Что ему еще делать? — Он? Нейт, ты знаешь, кто это? Нейт промолчал. — А Джек Мэддокс знает? — Не думаю. — И кто же это? Заметив, что он колеблется Саманта горячо заговорила: — Мы ведь договорились ничего не скрывать друг от друга. Кто это, Нейт? Пойми, от этого зависит моя жизнь! Я не уйду отсюда, пока не услышу правду! Он поморщился. — Точно я ничего не знаю. Это только предположение. Но, возможно… Возможно, это судья Макгайр. В шестьдесят восьмом году он был патрульным полицейским, а сейчас — федеральный судья и выставляет свою кандидатуру в Федеральную апелляционную комиссию. У Саманты упало сердце. Федеральный судья! Это большие связи. И большая власть. — Но как… — Если это он, то ему удалось ловко спрятать концы в воду. Копы его обожают — считают, что он всегда на их стороне. Он создал себе имидж кристально честного человека, неподкупного служителя закона. Но членов Апелляционной комиссии проверяют куда тщательнее, чем обычных судей. Ведь эти люди не просто истолковывают существующие законы — они эти законы создают. — Он помолчал. — Вполне возможно, что своим отстранением от работы я обязан ему. Просьба федерального судьи — это почти что приказ. Саманта с отвращением взглянула на стынущую яичницу. Аппетит у нее совсем пропал — через силу проглотив несколько кусков, она почувствовала, что не сможет съесть больше ни кусочка. — Как ты думаешь, мы от них оторвались? Мне уже начинает казаться, что они повсюду. — Оторвемся, как только избавимся от машины, — ответил Нейт. — О поездах в наши дни никто и не думает. — Кроме тебя, — улыбнулась Сэм. — Кроме меня, — согласился он. — Я хочу позвонить Терри. — Ты беспокоишься о ней или о Нике? — холодно спросил Нейт — и у Саманты замерло сердце при мысли, что доверие между ними еще очень хрупко и может рухнуть от любого неудачного слова. — О них обоих. — Лучше подождать, — ответил он. — Нам нужен чистый телефон. Если телефонная линия Фолкнеров прослушивается, наш телефон окажется засвечен. И из автомата звонить не стоит — они вычислят его номер и смогут напасть на след. Впрочем, если они в самом деле что-то подсунули нам в машину, все это ничего не даст… Вот что: поступим по-другому. Подойдя к кассирше, Нейт обратился к ней, сияя обворожительной улыбкой: — Послушайте, вы не знаете надежного человека, который бы согласился подвезти нас до автобусной станции в Денвере? У нас что-то мотор барахлит, а опаздывать не хочется. — А как же ваша машина? — Позвоню в пункт аренды, где мы ее взяли. Пусть заберут. — Ладно, постараюсь что-нибудь для вас сделать, — пообещала кассирша. Десять минут спустя Нейт и Саманта уже мчались в Денвер на попутной машине: это обошлось им в сотню долларов наличными и оплату полного бака. На поезд они сели в последнюю секунду — как и было задумано. Едва поезд тронулся, Нейт отправился искать кондуктора. Через несколько минут он уже держал в руках билеты на двухместное купе первого класса и мысленно благодарил бога Его шатало от усталости; сейчас он мечтал об одном — рухнуть на постель и заснуть. Кондуктор проводил их в тесное купе с мягким диваном, столиком и отдельной уборной с душем (что также немало порадовало Нейта). Почти сразу появился проводник и спросил, хотят ли они поужинать в купе или в вагоне-ресторане. Нейт и Саманта выбрали купе. Они заказали два стейка с жареным картофелем и бутылку вина — ведь с тех пор, как они перекусили в последний раз, прошло уже шесть часов. Не дожидаясь ужина, Нейт и Саманта попросили проводника постелить постели. Тут же, словно по волшебству, диван превратился в кровать, а из стены над ним выдвинулась верхняя полка. За окном холмы сменились прериями; догорал закат, и на землю опускались сумерки. Нейт понимал, что лучше не расслабляться. Однако здесь их никто не найдет, а он так устал… так чертовски устал… Рука его машинально легла на кобуру револьвера. Еще одна причина, по которой Нейт выбрал поезд, — здесь пассажиров не просят сдавать оружие. Разумеется, агент ФБР имеет право пронести револьвер с собой в салон самолета. Но если бы службе безопасности аэропорта вздумалось позвонить его начальству, Нейт оказался бы в неприятном положении. Перестук колес звучал словно колыбельная: но еще сильнее успокаивало Нейта присутствие Сэм. Она прильнула к нему, положив голову ему на плечо, и Нейт почувствовал, как напряжение, ставшее, казалось, неотъемлемой частью его существа, испаряется, рассеивается без следа. Рядом с этой женщиной он ничего не боялся. Глаза у него уже слипались, когда проводник накрыл стол льняной скатертью и принес заказ. Пока Саманта с аппетитом ужинала, Нейт не отводил от нее глаз. В Денвере они обзавелись новой одеждой — самой простой и неприметной, какую смогли найти; однако ему казалось, что даже самые обычные брюки и рубашка на Саманте смотрятся словно королевский наряд. Ужин запили вином. Нейт спросил себя, сочетается ли алкоголь с болеутоляющими таблетками, которые принимает Саманта, — но махнул рукой. Она заслужила несколько минут покоя и удовольствия. Оставалось решить, кому где спать. Вот и покончено с ужином. Кому где спать? Нижняя кровать достаточно широка для двоих; однако им придется тесно прижиматься друг к другу… Соблазнительная мысль — однако соблазн не слишком располагает к отдыху. А ему сейчас смертельно нужен отдых. Повесив на дверь купе табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ», Нейт запер дверь и придвинул к ней стул. — Можешь принять душ первой, — предложил он. Саманта улыбнулась: — А может быть, вместе? — Ты не видела размеров этой душевой! — рассмеялся Нейт. — Было бы желание, а способ найдется, — с этими словами Саманта приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. — Не смей совращать своего телохранителя! — шутливо погрозил ей пальцем Нейт. — Телохранитель — это Келли, — ответила она. — А ты… — Кто же я для тебя? — спросил он, так и не дождавшись продолжения. — Друг. Друг? По совести сказать, он ждал совсем иного ответа. Рука его, словно обретя собственную волю, потянулась к вороту рубашки Сэм — простенькой рубашки, купленной сегодня в привокзальном магазине вместе с набором необходимых вещей: бритва, расческа, зубные щетки. Пальцы скользнули под мягкую ткань, коснулись изгиба груди. Сэм вздрогнула; Нейт почувствовал, что и сам он дрожит. — Черт побери! — пробормотал он вслух. Глупо, просто глупо! Однако он уже наклонился к ней, и губы их слились в страстном поцелуе. Только что Нейт едва не падал от усталости, но один взгляд на Саманту, одно прикосновение к ней зажгли в нем огонь. Да и ее глаза, только что усталые и сонные, заблестели жизнью. Забыв обо всем, Нейт срывал с нее одежду в отчаянном стремлении насладиться каждой частичкой этого прекрасного тела. Саманта невольно обернулась к окну. — Там никого нет, — усмехнулся Нейт, но все-таки задернул штору. Саманта начала расстегивать на нем рубашку. Пальцы ее дрожали от желания, однако со своей задачей она справилась на удивление быстро. Тело Нейта трепетало от страсти, все его существо рвалось к Саманте в сладкой муке, которую только безнадежно пошлый человек посмел бы назвать «похотью». Сжимая друг друга в объятиях, они опустились на кровать. Он вошел в Саманту медленно и нежно, заполнив ее своим мощным естеством, и с восторгом почувствовал, с какой готовностью она приняла его в себя. Их движения, сперва очень медленные, постепенно убыстрялись, и скоро древний танец двух сплетенных тел превратился в безумную пляску. Еще мгновение — и Нейт с Самантой окунулись в раскаленную лаву неведомого прежде наслаждения. Пронзительный гудок встречного поезда вырвал их из сладкого полузабытья. Саманта сонно вздохнула и, свернувшись клубочком, крепче прижалась к Нейту. Он закрыл глаза и погладил ее по голове. Другой рукой он пошарил на стуле у кровати, куда сбросил свою одежду — здесь ли револьвер? Револьвер был на месте. Уже проваливаясь в сон, Нейт думал о том, что его война окончена. Он клялся в вечной ненависти к семье Мерритта, а теперь спит с дочерью Пола Мерритты в одной постели и мечтает об одном — чтобы это счастье длилось вечно. И не чувствует ни стыда, ни угрызений совести. Потому что стыдиться ему нечего. Так и должно быть. Однако завтра ему предстоит вступить в новую схватку с хищником. А значит, рано праздновать окончание войны. Впереди — последняя битва. 31 Сэм проснулась оттого, что в окно струились утренние лучи солнца, а за дверью слышались шаги и голоса. Нейт все еще обнимал ее, крепко прижимая к себе, — что за чудесное ощущение! Саманта слегка пошевелилась, Нейт шевельнулся тоже, и она сообразила, что он, должно быть, уже проснулся, но не хотел ее беспокоить. — М-м-м… — счастливо протянула Саманта. Нейт повернулся к ней. Волосы его растрепались, на щеках виднелась тень утренней щетины, однако взгляд зеленых глаз был, как всегда, ясен и глубок… а все вместе — невероятно сексуально! — Кофе разносят, — пробормотал он. — Мне не нужен кофе. — А как твоя нога? — Какая нога? — широко улыбнулась она. Нейт бросил взгляд на дверь Ложась спать, он запер ее на задвижку и на всякий случай придвинул стул; однако в душе Нейт не сомневался, что здесь, в поезде, их никто не тронет. Здесь они в безопасности. И принадлежат только друг другу. Пусть всего на несколько часов. — О чем ты думаешь? — спросил он Саманту. — О тебе. О Джеке Мэддоксе. О Терри. О… о моем брате. Последние два слова Сэм произнесла с запинкой, не зная, как отреагирует на них Нейт. За эти несколько дней он, кажется, очень изменился — и все же… — Хочешь позвонить Терри? Нейт прекрасно понимал, что ее волнует не только Терри, но и Ник Меррит. Наверняка она теряется в догадках, что ему понадобилось в Горячих Ключах? Что ж, Нейт и сам хотел бы это знать. — Конечно, хочу. Он крепче сжал ее в объятиях. — Скоро будет остановка в Омахе. Позвонишь из автомата на станции. Не стоит пользоваться телефоном Мэддокса без крайней нужды. Он говорит, что телефон чист, но кто знает… У современного оборудования возможности очень широкие. — А когда мы приедем в Омаху? — Примерно через полчаса. Она теснее прижалась к нему, прислушиваясь к глубокому размеренному дыханию и с наслаждением ощущая, как начинает твердеть его мужское естество. — Сэм! — У нас как раз есть время, — логично заметила она, очень надеясь, что голос у нее не дрожит от возбуждения Дополнительных поощрений Нейту не требовалось. Он прижался губами к ее шее, осторожно прикусил нежную кожу — и Сэм ощутила, что все тело ее горит, как в огне. Пальцы его скользнули по ее животу, зарылись в холмик курчавых волос, а затем легко проникли в самый интимный уголок тела — и несколько мгновений спустя она уже извивалась от наслаждения, вздохами и стонами требуя большего. Наконец Нейт вошел в нее, на этот раз он двигался медленно, безумно медленно, сводя ее с ума дразнящей неторопливостью своих движений. Сэм жаждала одного — чтобы эта сладкая пытка тянулась как можно дольше. Но вот он остановился и, склонившись над ней, начал осыпать ее шею и плечи легкими дразнящими поцелуями — и Сэм поняла, что больше не выдержит. Издав хриплый горловой стон, она выгнулась ему навстречу. Рассчитанно медленные движения Нейта разожгли в ней неведомый прежде огонь. Он начал двигаться быстрее — и Саманте показалось, что мир вращается вокруг нее с безумной скоростью, что ее уносит прочь какая-то магическая сила. Когда же наконец оба они достигли вершины экстаза, она почувствовала, что каждая клеточка ее существа потрясена взрывной волной неизмеримого наслаждения. Потом, утомленные и счастливые, они лежали, сжимая друг друга в интимнейшем из объятий, и сердца их бились в такт стуку колес. Удивительное чувство покоя окутало Саманту, словно пуховое одеяло в холодную зимнюю ночь. Рядом с Нейтом ей было так хорошо, так спокойно… так естественно, как до сих пор — никогда, ни с одним мужчиной. Она провела ладонью по его колючей щеке, затем осторожно лизнула еле заметные морщинки, разбегающиеся из углов глаз. — Ах, мисс Кэрролл, вы напрашиваетесь на неприятности! — Он ловко перекатился на край кровати и, легко поцеловав ее в последний раз, вскочил на ноги. — У тебя пять минут, чтобы одеться, и еще четверть часа, чтобы найти телефонную будку и позвонить. Пока Нейт торопливо принимал душ, Саманта заставила себя встать, натянула вчерашнюю рубашку и джинсы, расчесала волосы. Голова у нее слегка кружилась, и во всем теле чувствовалась приятная истома. Умываясь над раковиной, она заметила, что глаза у нее сияют, а лицо светится от счастья. Послышался пронзительный свист; поезд начал замедлять ход. Саманта торопливо подкрасила губы и вышла из тесной ванной. Нейт тем временем отодвинул стул и отпер дверь. Он так и не побрился, но Саманта не возражала: так, казалось ей, он выглядит еще сексуальнее. В коридоре их встретил проводник; судя по его понимающей улыбке, он догадывался, что произошло между ними несколько минут назад. — Желаете кофе или завтрак? — поинтересовался он. — Мы ненадолго выйдем на станции, — ответил Нейт, — а потом сходим в вагон-ресторан. — Как пожелаете, сэр, мэм. Хотите, чтобы я застелил постели? Нейтан кивнул. Поезд, вздрогнув, остановился. — Мы отправляемся через двадцать минут, — предупредил проводник. — Не беспокойтесь, мы успеем. Вместе они вышли на станцию и в ближайшем кафе нашли телефон-автомат. Саманта набрала номер мобильника Терри. Нейт говорил, что на определение номера требуется не меньше пяти минут — значит, три-четыре минуты она сможет говорить спокойно. Терри взяла трубку сразу, как будто ждала звонка — Саманта! — Да, это я. Как ты? — Пока все тихо, — ответила Терри. — У тебя в доме посторонних не было? Может быть, ремонтные рабочие? — Да нет, кажется. — А Ник еще в городе? — Да. И хочет с тобой поговорить. Говорит, что узнал, кто стоит по крайней мере за несколькими из нападений. И что ему очень нужно с тобой встретиться. Прикрыв трубку рукой, Саманта проговорила вполголоса: — Ник говорит, что знает, кто за всем этим стоит. Он хочет со мной увидеться. — Завтра, — ответил Нейт. — В Чикагском планетарии. На «Небесном шоу» в одиннадцать утра. Саманта изумленно уставилась на него, но передала это сообщение Терри. — Кончай разговор, — беззвучно прошептал Нейт. — Мне пора. Позвоню позже. — Повесив трубку, она повернулась к Нейту: — Откуда ты знаешь расписание планетария? — Был там по делу месяца три назад. Он занял ее место в кабинке и набрал номер сотового телефона Грея Эванса. Грей ответил после восьмого звонка. Теперь Саманта наклонилась к трубке, прислушиваясь к разговору. — Что ты узнал? — спросил Нейт. — Пока немного, — отозвался Грей. — Этот твой парень, Мэддокс, похоже, чист. Он действительно служил в Конторе. Теперь владеет турфирмой во Флагстаффе. Приличный, законопослушный, всеми уважаемый гражданин. — А Саймон? — С Саймоном не повезло. Такого в Дюранго нет. Я раздобыл списки владельцев частных самолетов, но их немало, а мне приходится действовать очень осторожно. — Не стоит, — ответил Нейт. — То, что мне было нужно, ты уже выяснил. — Фотографии полицейских тоже быстро раздобыть не удастся. — Мне нужен только один снимок, — нахмурившись, сказал Нейт. — Чей? — Макгайра. Последовало долгое молчание. Слишком долгое. — Нейт, ты ошибаешься. — Хотелось бы надеяться, — угрюмо заметил Нейт. — Но если найдешь его фото в полицейской форме, отошли мне по электронной почте. Я где-нибудь раздобуду компьютер. — Ладно. Но готов спорить на что угодно, ты идешь по ложному следу. Нейт отвернулся от Саманты, и она поняла, что он хочет перекинуться с напарником несколькими словами наедине. Саманта вышла из телефонной кабинки и стала ждать. Минуту спустя Нейт подошел к ней. — Пошли, — приказал он и, взяв ее за руку, почти бегом потащил к поезду. Через несколько минут они были уже у себя в купе, снова преобразившемся из спальни в гостиную. На столе лежала свежая газета. Пока поезд набирал скорость, Нейт осмотрел купе. Ничего подозрительного. Ну, что ж, теперь можно сходить в вагон-ресторан. Еще несколько часов им ничего не грозит. А потом… Потом придется туго. Ник снял трубку. — Привет, это Терри. От одного звука ее голоса в гостиничном номере как будто стало светлее. — Мне нужно с тобой поговорить, — продолжала она. — Может позавтракаем вместе? — Хорошо. — Где? — В кафе рядом с твоей гостиницей. — Буду через десять минут. — Отлично. Ник торопливо побрился. Он уже успел выпить кофе и прочесть свежую газету, оставленную коридорным у дверей. Терри ждала его в кафе, за столиком у окна. Сегодня на ней были все те же джинсы и темно-синяя блузка, волосы заплетены в косу. — Звонила Сэм, — сразу сообщила она. Огромное облегчение охватило Ника. — С ней все в порядке? — Пока да. Она сказала, что готова встретиться с тобой завтра в одиннадцать утра в Чикагском планетарии. — Как она вышла на связь? — Позвонила мне на сотовый, — объяснила Терри. — Откуда — не знаю — Вы долго разговаривали? — Всего несколько минут. — Хорошо. — Ты серьезно думаешь, что кто-то прослушивает мой сотовый? — Думаю, такую возможность исключать не стоит. — Он отпил кофе. — Маклин все еще с ней? — Она о нем не упоминала, но, думаю, да. — Тоже хорошо. — А мне казалось, что ты его терпеть не можешь… — Так оно и есть. И по-прежнему боюсь, что он попытается использовать Саманту в своих целях. Но одно знаю точно: он все сделает, чтобы она осталась жива. — Теперь ты полетишь в Чикаго? — Да. — Я с тобой. Несколько мгновений он молчал, пристально глядя на нее. — Зачем? Ты боишься, что я причиню ей вред? — При этой мысли сердце его сжала неожиданная острая боль. — Нет, что ты! Просто… тебе может понадобиться помощь. Лучше, чтобы нас было двое — Терри, это опасно. — Но это ведь совсем ненадолго! Ну, пожалуйста! — А как же галерея? — Галерею можно на несколько дней закрыть. Ник покачал головой и нежно провел пальцем по щеке Терри. — Я бы многое отдал за то, чтобы взять тебя с собой. Но не могу. Пойми, я не смогу охранять одновременно тебя и Саманту. Ник понимал, что этот аргумент сработает — так оно и вышло. Хорошенькое личико Терри омрачилось разочарованием. — Я вернусь, — пообещал он. — Обязательно вернусь. Ты мне веришь? Терри улыбнулась, и ясные голубые глаза ее, казалось, заглянули ему прямо в душу. Ник чувствовал, что она верит ему. И знал, что он сдержит слово. Нейтан и Сэм сошли с поезда в Нейпервилле, пригородной станции перед Чикагским вокзалом. — Пора звонить по сотовому, — заметил Нейт. Сэм набрала номер, который дал им Мэддокс в Форт-Коллинзе. Трубку сняли сразу, ответил тот же человек, что и в первый раз: — Да? — Это Саманта. — Мы о вас беспокоились. — Что с мистером Мэддоксом? — Все нормально. Прибыл несколько часов назад. — А Джок? — И со стариной Джоком все в порядке. Они прилетели на моем самолете. Где вы сейчас? Саманта взглянула на Нейта, и он кивнул. — В Нейпервилле. — Как вы туда добрались? — На поезде. — Платили наличными? — Да. — Хорошо. Сегодня в восемь вечера будьте на перекрестке Чикаго-авеню и Мейн-стрит. — Как мы вас узнаем? — Я сам вас узнаю. И таинственный Саймон повесил трубку. Сэм и Нейтан переглянулись. Еще пять часов томительного ожидания — а затем, возможно, они получат ответы на свои вопросы. Дом, где Сэм предстояло встретиться с матерью, располагался на окраине Чикаго, в приозерном лесопарковом районе. Дорога долго петляла по сосновому бору, пока наконец не привела путников к двухэтажному каменному дому, густой стеной деревьев защищенному от любопытных глаз. Саймон, подобравший Нейта и Сэм на перекрестке, большую часть пути молчал В этом худощавом человеке с хрипловатым голосом и бесшумными движениями, как и в Мэддоксе, чувствовалась скрытая сила. Он молча выслушал рассказ об их приключениях. Только губы его сжались, когда он услышал о разговоре Саманты с Терри и о предстоящей встрече с Николасом Мерритом. — Возможно, мы и не пойдем на встречу, — заметил Нейт. — Но Меррит уверяет, что знает, кто за всем этим стоит. Вот почему ему лучше быть там, где мы, если понадобится, сможем его найти Сэм заметила, что о собственных подозрениях относительно судьи Макгайра Нейт не сказал ни слова — должно быть, сперва хотел выяснить, что известно остальным. Не ускользнуло от нее и то, что он сел на заднее сиденье и сразу после этого, как бы невзначай, проверил на месте ли его револьвер. Настанет ли когда-нибудь день, когда снова можно будет обходиться без всех этих предосторожностей?.. Но сейчас душа Саманты пела от радости при мысли, что скоро она увидит мать. Наконец седан остановился у крыльца дома. Саймон вышел и помог выйти Саманте; втроем они поднялись на крыльцо. Дверь распахнулась им навстречу, на пороге стояла мать Саманты, и лицо ее сияло счастливой улыбкой. Мать и дочь крепко обнялись; затем Сэм отступила на шаг, вглядываясь в лицо матери так, словно видела ее впервые. Они не виделись всего несколько дней, но казалось, прошла целая жизнь. Пэтси Кэрролл изменилась. За эти дни она словно постарела на несколько лет: лицо осунулось, в уголках глаз прорезались глубокие морщины. Однако в ее осанке, в поворотах головы, в выражении глаз появилась какая-то новая легкость и свобода — как будто Пэтси сбросила с плеч долго давивший ее тяжкий груз. Нейт вошел вслед за ними в прихожую, и мать повернулась к нему. — Вы, должно быть, Нейтан Маклин. — Да, мэм. — Спасибо вам! Нейтан промолчал; Саманта заметила, что он окинул ее мать быстрым цепким взглядом, словно желая составить о ней мнение. Еще несколько дней назад она бы оскорбилась — но теперь привыкла к осторожности Нейта, понимала ее, и его сдержанность ее не удивляла и не оскорбляла. — Чей это дом? — спросила Сэм. — Моих друзей, — ответил Саймон. — Они подолгу живут за границей и часто позволяют знакомым здесь останавливаться. Люди постоянно приезжают и уезжают, соседи к этому привыкли. Он провел всех на кухню, откуда доносился ароматный запах кофе. На столе лежала стопка бумаг. Что-то подсказывало Сэм: предстоит долгий и нелегкий разговор. Нейт сел и начал просматривать списки имен и фотографии. — У вас здесь есть компьютер? — поинтересовался он. Человек по имени Саймон молча вышел и вскоре появился с маленьким переносным компьютером. Он включил его в сеть и подсоединил модем, затем вопросительно повернулся к Нейту. — Найдите Макгайра, — попросил Нейт. — Терренса Макгайра, Бостон. Саймон удивленно поднял брови, однако пальцы его уже забегали по клавиатуре. Скоро на мониторе появилось несколько текстовых ссылок и фотография. Саймон отодвинулся, чтобы дать взглянуть Пэтси. — Не знаю, — проговорила она с сомнением. — Это было так давно… Саймон тем временем открыл одну из ссылок. — Выдвинул свою кандидатуру в Федеральную апелляционную комиссию, — прочитал он вслух. — Бывший офицер полиции, помощник районного прокурора, затем районный прокурор… — Любимый судья бостонской полиции, — заметил Нейт. — В сомнительных случаях за ордерами всегда обращаются к нему. Саймон пробормотал себе под нос какое-то ругательство. Пэтси снова взглянула на снимок. — Да, может быть. Помню, тот был худой, темноволосый. И мне показалось, что взгляд у него какой-то… жадный. Однако с современной фотографии на нее смотрел благожелательным отеческим взором дородный седовласый мужчина. Никакой «жадности» во взгляде. Может быть, потому, что за тридцать пять лет он успел насытить свою алчность? — Он же ирландец, — заметила Сэм. — Зачем ему связываться с Мерриттами? — Очень удобно, — хмыкнул Нейт. — Ирландца никто не заподозрит в связях с итальянской мафией. И потом, возможно, у него был доступ к ценной для Мерриттов информации об ирландских «семьях». — Но как ему удавалось скрывать свою связь с ними все эти годы? — Думаю, он порвал с Мерриттами, когда поступил в юридическую академию. Возможно, кому-то пришлось умереть… И, подозреваю, у него есть своя «страховка». Нейтан повернулся к Пэтси: — Быть может, вы все-таки расскажете, что же произошло тогда, тридцать пять лет назад? Она взглянула на Саймона. Тот кивнул. Сплетя руки на коленях, Пэтси начала свой рассказ: — Выходя замуж за Пола, я понятия не имела, что собой представляет семья Мерритта. А когда поняла, было поздно: они никого от себя не отпускали. Шофер семьи, Лукас Габерна, часто возил по разным надобностям меня и детей В нем я видела свой единственный шанс вырваться. Мне казалось, что он… что я ему нравлюсь, и, к стыду своему, я пыталась это использовать. Однако на самом деле я Лукаса не интересовала. Он был агентом ФБР и работал под прикрытием. У моего свекра везде имелись свои люди. Подкупленный офицер полиции рассказал ему, что из «семьи» идет утечка информации. Вместе они перебрали возможных подозреваемых и остановились на Лукасе. Затем поставили в его машину «жучок» — и выяснили все: не только, кто он такой, но и то, что я призналась ему в своем желании уйти из семьи и попросила его о помощи. Отец Пола пришел в ярость. Как?! Я предала семью, предала Пола, обратилась за помощью к врагу?! Я была уверена, что он меня убьет! Пэтси помолчала, затем тяжело вздохнула. — Однако умереть пришлось Лукасу. Пол, его отец и этот полицейский закрылись в кабинете и что-то там обсуждали. Я увидела это случайно, проходя по коридору. Через несколько минут они вышли оттуда, и двое их «боевиков» отправились за Лукасом. Я понимала, что сейчас произойдет, — догадалась по их лицам. Но ничего не могла сделать. Виктор и еще один «боевик» схватили меня и затолкали в комнату. Послышался выстрел, затем еще один. Я вырвалась из рук мужчин и бросилась туда, где стреляли. В коридоре мне встретился Пол: он шел, шатаясь, как пьяный, так, словно ничего вокруг себя не видел… и рубашка его была запятнана кровью. Следом вышел его отец: он нес револьвер, завернутый в носовой платок, и платок тоже был в крови. Так я поняла, что Лукаса убил Пол. После этого я не могла больше оставаться с ним под одной крышей. Тем более что его отец — он с самого начала терпеть меня не мог, потому что я была не итальянка и не католичка, — начал открыто мне угрожать. В любую минуту я ожидала смерти. Однако свекор только распорядился следить за мной и надежно меня охранять. Я понимала, что должна бежать, — но как? У семьи Мерритта длинные руки: куда бы я ни спряталась, они найдут меня и убьют… если только я не завладею чем-то таким, что для них очень ценно. Единственным шансом на спасение стал для меня сейф в кабинете отца Пола. Я видела его однажды, когда по настоянию Пола его отец показывал мне семейные драгоценности, — так что знала, где расположен сейф, и то, что отпирается он с помощью комбинации цифр. Боже, как я молилась, чтобы в сейфе нашлось что-то такое, что обеспечит мне безопасность! Я составила в уме список возможных кодов. Его день рождения. День рождения его покойной жены. Дата ее смерти. День рождения Пола. День рождения Ника. Юбилеи. Вообще все, что приходило в голову. Прошло две недели, прежде чем мне представился случай попробовать. Вся семья отправилась на крещение Анны, кроме меня: я должна была сидеть с детьми. Пока все были в церкви, я попросила горничную присмотреть за детьми. Сказала, что мне надо приготовить им питание, а сама отправилась в кабинет свекра и сразу бросилась к сейфу. Не буду рассказывать, как дрожали у меня руки, как я вздрагивала от каждого шороха; скажу только, что на третьей комбинации — дате свадьбы свекра — замок открылся. Наверху заплакал кто-то из малышей; я поняла, что горничная скоро спустится и начнет меня искать. В сейфе я сперва не увидела ничего, кроме денег, — лишь потом заметила в глубине, в тени, какой-то предмет, завернутый в носовой платок. Это был револьвер — тот самый: я узнала платок, весь в бурых пятнах засохшей крови. Это был мой единственный шанс: я схватила револьвер и спрятала его, завернув в детское одеяльце. — Но зачем он хранил револьвер в сейфе? — спросил Нейтан. Пэтси покачала головой. — Над этим я ломала голову долгие годы. Может быть, потому, что не доверял полицейскому? Или своему сыну? Мне кажется, это убийство было совершено прежде всего затем, чтобы удержать Пола в «семье». Он колебался, хотел выйти из дела, но теперь, когда он стал соучастником убийства федерального агента, идти ему было некуда. — Как же ты сбежала? — едва шевеля губами, прошептала Сэм. История матери потрясла ее: она не понимала, как Пэтси выжила и сохранила рассудок в этом аду. — Я знала, что времени у меня немного: рано или поздно свекор хватится револьвера. На следующий день, когда Пол с отцом уехали по делам, я поставила вам с Ником горчичники, а перед этим как бы невзначай заметила при слугах, что детям сегодня что-то нездоровится. Когда я начала кричать, что у детей жар и их надо срочно везти к врачу, думаю, они просто побоялись меня не отпустить. Пол и его отец обожали Ника — ведь он был наследником. Короче говоря, из кабинета врача я вызвала такси и сумела выскользнуть через черный ход, пока телохранитель ждал меня в приемном покое. Пол настиг меня уже в Чикаго. Он понимал, что я обращусь за помощью к сестре — кроме нее, у меня никого не было. Я старалась быть очень осторожной, но недооценила его возможности. Слава богу, к тому времени револьвер уже лежал на депозите в банковском сейфе. Я хотела передать его властям — но не в Бостоне. В Бостоне я никому не доверяла. Единственного моего друга убили, потому что полицейский оказался продажным. Сказать по правде, когда появился Пол со своими людьми, я от ужаса просто голову потеряла. Ведь ему ничего не стоило убить меня, забрать детей… Хуже того — он начал угрожать семье моей сестры! — У Пэтси задрожали губы, по щекам покатились слезы, но она этого, казалось, не замечала. — Пол предложил мне сделку. Он забирает Николаса, я оставляю себе Николь. А если не соглашусь — его отец прикажет убрать и меня, и мою сестру вместе со всей ее семьей. Еще Пол сказал, если я когда-нибудь попытаюсь связаться с Николасом, он выследит нас всех. И я согласилась на все его условия. Тогда он пообещал, что ни мою сестру, ни ее семью никто не тронет И сдержал слово. В голосе матери звучала невыносимая боль — боль, которая не притупляется с годами, но лишь острее вгрызается в сердце. Сэм было страшно представить тот выбор, что встал перед Пэтси тридцать пять лет назад… А еще страшнее было сознавать, что человек, навязавший ей этот выбор, — ее родной отец. «Договор с дьяволом» — так назвал это соглашение Пол Мерритта. Все верно. Только дьяволом был он сам. 32 — Этого мало, — после долгого молчания произнес Нейт. — Ни тела, ни свидетелей убийства — только револьвер с отпечатками пальцев. Это не убедит суд в виновности Макгайра. Саймон кивнул. — Однако может помешать его избранию на высокий пост. — И тогда он сделает все, чтобы отомстить людям, разрушившим его мечту, — заключил Нейт. — Послушайте, — заговорила Сэм, — Николас сказал, что знает, кто это сделал. Может быть, ему известно что-то, неизвестное нам? — Или то же самое, что знаем и мы, — возразил Нейт. Лицо Сэм помрачнело. — Если это и в самом деле Макгайр — сейчас он, должно быть, готов на все, чтобы заставить нас замолчать навеки. — Видимо, Пол Мерритта убедил его, что Трейси погибла. О вашем с матерью существовании он, очевидно, узнал из подслушанных телефонных разговоров. Представляю, как он перепугался! Тем более теперь, после нескольких громких скандалов, когда каждое политическое назначение пресса разглядывает под микроскопом. — Иными словами, мой отец выбрал крайне неудачное время, — мрачно заключила Саманта. — Мне кажется, Пол просто хотел увидеть дочь перед смертью, — мягко заговорила Пэтси. — Думаю, он верил, что сможет тебя защитить. — Поколебавшись, она добавила: — В последние дни я много думала о нем, вспоминала наш последний разговор… Мне кажется, тогда, тридцать четыре года назад, Пол хотел защитить меня от своего отца. Он знал: если я не подчинюсь, Мерритта-старший убьет меня без колебаний и сожалений. Пол хотел спасти мне жизнь и использовал единственное оружие, которое у него было, — стал угрожать моей сестре и ее детям. — Что сказал вам Мерритта при встрече? — спросил Саймон у Сэм, и тут же все повернулись к ней. — Только одно: я для него — «незаконченное дело». — Нам нужен Николас, — решительно проговорила Пэтси. — Только он может нам помочь. Саймон окинул задумчивым взором всех троих поочередно: Пэтси Кэрролл, Саманту и наконец перевел взгляд на Нейта. — Вы его знаете. Нейт, что скажете? Нейт понял, что настало время разобраться в своих чувствах. Отбросить предубеждение против Ника Меррита, основанное лишь на том, что он — один из Мерриттов. Нейт вспомнил, как у него на глазах Ник прикрыл Саманту от пуль своим телом; вспомнил рассказ Сэм о том, как брат принял пулю, предназначенную для нее… Он понимал, что ошибиться нельзя. Неверное решение станет для Саманты смертным приговором. — Думаю, нам стоит с ним встретиться, — ответил наконец Нейт. Саймон кивнул. — Интересное место вы выбрали для свидания, — усмехнулся он. — Я не так уж хорошо знаю Чикаго, — признался Нейт, — но планетарий люблю. Каждый раз, когда бываю в городе, стараюсь туда зайти, полюбоваться звездным небом. Так что я знаю там все входы и выходы. И потом, там всегда полно людей — как раз то, что нам нужно. — Мы с Джеком сходим туда с утра и все проверим, — проговорил Саймон, вставая. — А где Джек? — спросила Сэм. — После того происшествия в Форт-Коллинзе мы решили, что ему лучше пока лечь на дно. Он здесь же, в городе, но далеко отсюда. Прилетел сюда на частном самолете. У Нейта отлегло от сердца, сказать по правде, он опасался за судьбу третьего солдата их маленькой армии. Наемные убийцы шутить не любят: ему было известно немало случаев, когда они убирали и полицейских, пытавшихся им помешать, и ни в чем не повинных случайных свидетелей. — Мы предполагаем, что в деле замешан кто-то еще, — заметил Нейт. — Да, Джек мне говорил, — ответил Саймон; при этом старый разведчик, словно невзначай, взглянул на мать Саманты. — Кто это может быть? — продолжал Нейт размышлять вслух. — Виктор, Джордж, Роза, Анна, еще несколько родственников… Я бы поставил на Джорджа. Он жадный и беспринципный тип, ради денег готов на все. — Вот на этот вопрос нам и ответит Николас Меррит. Если захочет. Пэтси закусила губу. — Не знаю, станет ли он нам помогать. Ведь я для него ничего не значу. — Зато кое-что значит Саманта, — ответил Нейт. Саймон налил себе еще кофе. — Как бы то ни было, без Мерритта нам не обойтись. Если он подтвердит наши догадки, мы сможем расставить врагам капкан. — Макгайр, скорее всего, не знает, что именно скрывает Пэтси. А значит, шантаж поможет нам выманить его из норы. Нейт понимал, что Саймон прав: иного пути нет. Едва ли им удастся привлечь Макгайра к суду благодаря одной-единственной улике. Тридцать четыре года назад это было бы проще — у федерального судьи власти и влияния куда больше, чем у молодого патрульного. И все же сердце Нейта болезненно сжималось при мысли о том, что Сэм и ее матери придется играть роль приманки для хищника. Еще неделю назад он с увлечением обдумывал такую возможность, но с тех пор, казалось, прошла целая вечность. Все изменилось, и теперь Нейт отдал бы все на свете, чтобы этого избежать. Однако иного пути нет. Они должны это сделать — или Саманте до самой смерти придется вздрагивать от каждого шороха Когда все встали из-за стола, возник вопрос о том, кому где спать. В доме было всего три спальни, одну из них занимал Саймон, другую — Пэтси. — Мы с Нейтом можем спать в одной комнате, — заметила Саманта. Ее мать подняла брови, но не сказала ни слова. Сэм повернулась к Нейтану. — Я хочу поговорить с мамой. — Ладно, мы пока пройдемся, — отозвался Саймон. Двое мужчин вышли во двор, и Нейт по привычке огляделся кругом. Ничего подозрительного он не обнаружил, однако густая тень древесных крон, лежащая на земле, и заросли кустов внушали тревожные мысли. «Слишком уж легко здесь спрятаться», — думал он. — Охранная система в этом доме — настоящее произведение искусства, — заметил Саймон, словно угадав его мысли. Они обошли дом и, выйдя на задний двор, сели в шезлонги. Саймон, казалось, расслабился; однако натренированный глаз Нейта заметил, что его спутник прислушивается к каждому шороху. — Думаете, Макгайр клюнет? — спросил Саймон. — Должен клюнуть. Слишком многим он рискует. Теперь, когда мы знаем, где искать, не так уж трудно будет доказать, что именно он «заказал» похищение Саманты и ее матери. Деньги всегда оставляют след. — Я проверил вашу биографию, — заметил вдруг Саймон. Нейт поднял бровь. — Вы хороший сыщик, но ненавидите работу в команде. А еще — ненавидите семью Мерритта. Как же вас угораздило связаться с дочкой Пола? — Такое уж мое счастье, — усмехнулся Нейт. — И теперь готовы из-за нее потерять работу? — Возможно, уже потерял. — Непременно потеряете, если не бросите это дело. — Я свой выбор сделал, — негромко ответил Нейт. — Саманта не заслуживает таких испытаний. — Как и ее мать. Нейт промолчал — Я видел, как вы смотрели на Пэтси в первые минуты. Догадываюсь, о чем вы думали. «Как может женщина бросить собственного ребенка?» Но Дэвид мне рассказывал, что воспоминания об этом преследовали ее всю жизнь. Что едва ли не каждую ночь ее мучили кошмары. — Я никого не сужу. — Просто хочу, чтобы вы знали. — Спасибо. Несколько минут оба молчали — Нейт не спешил возвращаться в дом, понимая, что для задушевного разговора с матерью Саманте требуется время. Молчание не тяготило мужчин: с первых же минут знакомства они ощутили друг к другу инстинктивное доверие. — Саймон — не настоящее имя? — проговорил наконец Нейт. — Верно, — ответил Саймон. — А вот Джек Мэддокс — настоящее. Мы решили, что не стоит сразу раскрывать все наши секреты. — Помолчав, он добавил: — Это ребята так меня прозвали. «Простак Саймон» — за то, что я умел упрощать сложные задачи. — Должно быть, вы с Джеком и Дэвидом были классной командой, — улыбнулся Нейт. — Лучшим из нас был Дэвид, — заметил Саймон. — Вы женаты? — Разведен. Мы с Джеком оба — бродяги. Не так-то легко после всех наших приключений осесть на одном месте. — Поколебавшись, он добавил: — Меня зовут Майкл Мелоун. Послышался шум автомобильного мотора; переглянувшись, оба встали и, держась в тени, направились к дому. Машина проехала мимо, и шум затих вдали. — Этот человек, ваш друг, которому принадлежит дом, — он тоже… работает на правительство? — спросил Нейт. — Да. Я же сказал, дом совершенно безопасен. — А местные жители знают, чем их сосед зарабатывает на жизнь? — Понятия не имеют. И, кстати, это женщина. Соседка. Вместе они поднялись на крыльцо и вошли в дом. Сэм объявила, что непременно хочет отправиться в планетарий вместе с Нейтом. Нейт колебался. Инстинкт, натренированный долгими годами смертельно опасной работы, предупреждал его: лучше не рисковать. — Если ты приедешь один, Ник может просто не показаться, — убеждала его Сэм. — Он ведь сказал Терри, что хочет увидеться со мной. — Я тоже хочу пойти, — заявила вдруг Пэтси. — Ни в коем случае! — хором воскликнули оба мужчины. — Мне нужно увидеть сына! Тридцать четыре года я мечтала об этой встрече! — Пэтси нервно теребила свой «счастливый» браслет; в уголках ее глаз выступили слезы. — Ты обязательно с ним встретишься, — успокоил ее Саймон. — Но не сейчас. — Пэтси нельзя оставлять здесь одну, — заметил Нейт. — Да и вдвоем с Сэм им оставаться опасно. — Я останусь с ней, — предложил Саймон. — А вы отправитесь втроем — вместе с Джеком. Он уже побывал там, изучил все помещения, все входы и выходы. Даже пожарные лестницы — на случай, если до этого дойдет. Нейту все это не слишком нравилось, но спорить он не стал, понимая, что все равно ничего не добьется. Пэтси хотела приготовить сытный завтрак, но они отказались и перекусили лишь кукурузными хлопьями с апельсиновым соком. Нейтан позаимствовал в шкафу легкую спортивную куртку, прикрывающую револьвер на поясе. В десять часов Нейт и Саманта выехали из дому на арендованном седане Саймона. Только у дверей планетария Нейт сообразил, что утро здесь — время школьных экскурсий. Увидев, как к дверям подъезжают школьные автобусы, из которых с радостным гомоном выгружаются детишки, он пожалел о своем выборе. Если начнется стрельба, если пострадают дети — он никогда себе этого не простит. Джек Мэддокс поджидал их у ворот, он был в темных очках и с белой тростью в руке. Рядом сидел Джок в наморднике и на коротком поводке. Если бы Сэм и Нейт не знали Джека в лицо, у них не возникло бы и тени сомнения, что перед ними слепой с собакой-поводырем. Нейт и Сэм прошли мимо, словно не заметив его; они знали, что Джек последует за ними. В дверях планетария они обнаружили неприятное новшество, которого прежде здесь не было, — металлоискатель. Сэм прошла первой, а Нейту пришлось предъявить значок и удостоверение и сказать, что он ведет конфиденциальное расследование. Охранник пропустил его, не задавая лишних вопросов. Джек с металлоискателем разделался еще проще. Остановившись, чтобы убрать удостоверение в карман, Нейт обернулся и увидел, как перед металлоискателем Джок уселся, ни в какую не желая проходить между детекторами. — Вы можете обойти детектор, сэр, — предложил охранник. Нейт невольно улыбнулся. Интересно, часто ли Джеку и его четвероногому приятелю случалось проделывать такой фокус? Без пяти одиннадцать Мерритта еще не было. Дети столпились у дверей большого зала, дожидаясь начала шоу. Саманта тревожно оглядывалась кругом. Краем глаза Нейт заметил Мэддокса: тот, ссутулившись, сидел на скамье в дальнем конце помещения. Огромные часы в холле пробили одиннадцать; двери зала распахнулись, и детвора потянулась внутрь. Лишь когда последний из ребятишек исчез в зале и шоу началось, они увидели Меррита — он шел через холл прямо к ним. Нейт заметил, что рука у него уже не на перевязи, но Меррит держал ее несколько неестественно, словно опасаясь задеть рану. — Ты опоздал, — резко бросил Нейт. — Проверял, не следят ли за вами. — Я принял все меры предосторожности. Ник пожал плечами. — Пойдемте куда-нибудь, где мы сможем поговорить. — Наверху есть комнаты для занятий астрономией. Поднимемся туда. — Все еще мне не доверяешь? — Сейчас я и родному брату бы не доверился, — честно ответил Нейт. — Очень мило, — пробормотал Ник. Затем посмотрел на Саманту, и взгляд его смягчился. — Слышал о том, что с тобой случилось в Горячих Ключах, — проговорил он. — Очень сожалею. Нейт недоверчиво покачал головой и молча двинулся к эскалатору. Ник и Саманта шли следом. Мэддокс встал и, держась на расстоянии, последовал за ними. На полпути Меррит вдруг резко обернулся и уставился на непроницаемую физиономию Мэддокса, наполовину скрытую черными очками. Затем, подняв бровь, повернулся к Нейту. — Он с нами, — объяснил Нейт. И впервые за все их пятилетнее противостояние Ник Меррит улыбнулся в ответ — открытой, дружеской улыбкой. Найдя пустой кабинет, они вошли внутрь. Мэддокс захлопнул за собой дверь, прислонился к ней спиной и сдернул темные очки. — Итак, — заговорил Нейт, — что тебе известно? — Человек, «заказавший» Саманту и ее мать, — судья Макгайр. — Ник внимательно посмотрел на Нейта. — Кажется, ты не слишком удивлен. — Не особенно. Кто еще в этом замешан? На лице Ника отразилось изумление — очевидно, он не предполагал, что Нейт догадывается и о втором преследователе. — Джордж? Виктор? — настаивал Нейт. — Не Виктор. У него на такое смелости не хватит. Да и Джордж для таких штучек трусоват. — Тогда кто? Ник пожал плечами. — Черт побери! — проворчал Нейт. — Я действительно не знаю. Но могу помочь тебе выяснить. — Вот как? И с какой же стати? — Потому что истории клана Мерритта пора положить конец. Старик… — Ник вдруг остановился, словно испугавшись, что скажет лишнее. — Как ты можешь нам помочь? — Мы вместе расставим ловушку и Макгайру, и тому Мерритте, который пытается избавиться от Саманты. Нейт не хотел доверять Мерриту. Черт побери, все предыдущие пять лет он мечтал об одном: засадить этого парня за решетку! Однако выбора не было. Он бросил взгляд на Мэддокса. Тот кивнул. — Ладно. Что ты предлагаешь? — Я объявлю, что нашел то, что прячет моя мать. И продаю это — а также свое молчание — за сто тысяч долларов. Я — Мерритта, — горько усмехнувшись, добавил он, — мне поверят А тебе — едва ли. — Это слишком опасно! — замотала головой Сэм. — Я не хочу, чтобы ты превратился в мишень! — Ты уже превратилась в мишень, — нахмурился Ник. — И, видит бог, ты этого не заслужила. — А ты? — Я — заслужил. Слишком долго я закрывал глаза на то, что творилось вокруг меня. Слишком долго воображал, что могу жить в грязи и оставаться чистым. Пришло время расплаты. Решено было остаться в Чикаго. В Бостоне у Макгайра имелось слишком много своих людей — в том числе, возможно, и в ФБР. В Чикаго же не было никого, и, значит, он вынужден будет сам явиться сюда, к ним; у него просто не останется выбора. Сэм видела, что Нейтан с большой неохотой приглашает Ника в их тайное убежище. Но она догадалась, что Нейт не хочет спускать с ее брата глаз. Ясно было одно: предстоящие дни станут нелегкими для всех четверых. — Мама тоже здесь, — предупредила она Ника. На щеке его дернулся мускул. — Что ж, значит, настало время познакомиться. Домой возвращались втроем — Джек со своим неразлучным спутником покинул планетарий раньше и через другой выход. По дороге Ник молчал, мрачно глядя в окно; Нейт также не произносил ни слова. «Смогут ли они когда-нибудь преодолеть свою вражду?» — спрашивала себя Саманта. Чем ближе они подъезжали, тем напряженнее становилась атмосфера. Примерно в миле от дома Нейт остановил машину. — Имей в виду, — спокойно сказал он, обернувшись к Нику, — попробуешь выкинуть какой-нибудь фокус — пристрелю на месте. — Спасибо за предупреждение, — отозвался Ник так безмятежно, словно речь шла о погоде. Нейт кивнул и снова завел машину. Саманта вздрогнула, с новым ужасом осознав, что двое мужчин, которых она любит, — враги друг другу. Наконец они подъехали к дому. Нейт завел машину в гараж; Саманта вышла, не дожидаясь помощи мужчин, поднялась на крыльцо и позвонила в дверь. Открыла мать. Взгляд ее метнулся к высокому темноволосому мужчине, выходящему из гаража, и замер. Пэтси тяжело сглотнула; все тело ее напряглось. Сэм догадывалась, что от волнения мать не может ни шевельнуться, ни заговорить. Медленно, словно с неохотой Ник поднялся по ступенькам. Лицо его ничего не выражало. — Николас… — едва слышно проговорила Пэтси. — Спасибо, что приехал. Несколько бесконечно долгих мгновений он молчал. Затем заговорил: — Отец показывал мне твои фотографии. Ты почти не изменилась. Пэтси протянула ему руку, и Саманта затаила дыхание. «Не отталкивай ее! — мысленно молила она. — Она так страдала все эти годы — не причиняй ей новых страданий!» И Ник, секунду поколебавшись, сжал руку матери в своей. Всего на мгновение — но сжал. Пэтси повернулась и, неестественно выпрямив спину, вошла в дом. Ник задержался на крыльце, ожидая Саманту. Проходя мимо, она широко улыбнулась брату. В сердце ее поселилась надежда. Решено было, что Ник позвонит Макгайру с телефона Саймона. Номер судьи у Нейта был. — Главное, не усложняйте, — посоветовал ему Саймон, отдавая телефон. — Чем проще, тем лучше. Ник кивнул и, набрав номер, попросил к телефону судью Макгайра. Ему ответили, что судья сейчас на заседании. — Скажите ему, что дело очень важное. Оно касается Трейси Мерритты. Я перезвоню в пять. Саймон одобрительно кивнул. — Правильно, — одобрительно заметил он. — Пусть судья понервничает. — Как тебе понравилась Терри? — спросила Сэм у Ника позже, когда они на несколько минут остались наедине. При упоминании Терри лицо Ника смягчилось, и в глазах блеснуло какое-то чувство, которого Саманта раньше не замечала. — Симпатичная девушка, — осторожно ответил он. — И настоящий друг. — Она говорила, ты с ней ужинал? — продолжала расспросы Саманта. — Ну… да, — беспомощно пожал плечами Ник. — А будешь теперь ездить ко мне в гости? — По-моему, ты хочешь меня сосватать! — улыбнулся Ник. Саманта почувствовала, что заливается краской. — Твоя подруга Терри мне очень понравилась, — серьезно сказал Ник. — Ты это хотела услышать? Сэм только улыбнулась в ответ. Ник решил позвонить судье Макгайру в половине шестого — на полчаса позже назначенного времени. Саймон это решение одобрил. — Только не оставайся на связи дольше четырех минут, — проговорил Саймон, протягивая ему телефон. — Макгайр может попытаться проследить звонок, хотя лично я в этом сомневаюсь. Едва ли ему захочется, чтобы об этом разговоре кто-то знал. Макгайр взял трубку после первого же звонка, а уже несколько минут спустя Саймон прокрутил для всех записанный на пленку разговор. Теперь сомнений не оставалось: Макгайр — именно тот, кто им нужен. — Это Николас Меррит, — не здороваясь, сказал Ник. — Думаю, у меня есть то, что вы ищете. — Не понимаю, о чем вы, — осторожно ответил Макгайр. — Скажем так: если я передам то, что у меня есть, властям в Вашингтоне, это может повредить вашей карьере. Наступило долгое молчание. Очевидно, Макгайр прикидывал, не прослушивается ли телефонная линия. — Чего вы хотите? — Плату за молчание. — Вы говорите от имени семьи? — Только от своего. — Извините, молодой человек, но ваше предложение меня не интересует. — Как?! Даже револьвер тридцатичетырехлетней давности? — Ник помолчал, чтобы Макгайр лучше осознал свое положение, а затем продолжил: — Завтра выходной. На вашем месте я бы посетил Чикаго. Интересный город. В отеле «Континент» вас будет ждать сообщение. — И повесил трубку. — Сообщение ему передаст завтра Саймон, — предложил Нейт. — Если он приедет. — Приедет, разумеется! Ему смертельно нужно знать, где револьвер и сколько еще людей знает о том, что произошло тридцать четыре года назад. — Я снял охотничий домик на озере неподалеку отсюда, — проговорил Саймон. — Думаю, лучше всего назначить встречу там. Если, не дай бог, начнется стрельба, не хотелось бы, чтобы это случилось здесь — соседи поднимут тревогу, и этого дома нам больше не видать. Пэтси, Саманта и Нейт останутся тут. Нейту на глаза судье лучше не показываться. Кроме того, думаю, он сам предпочтет защищать Саманту. Нейт кивнул. — А пока нам остается только ждать, — заключил Саймон. Вечер прошел невесело. Нейт и Ник все еще смотрели друг на друга волками; Пэтси Кэрролл очень старалась вести себя естественно, но взгляд ее то и дело обращался на сына, который, словно не замечая этого, держался с матерью вежливо, но холодно. Спать в одной постели с Нейтом Саманте в эту ночь не пришлось. Одну из спален занял Ник, Нейт и Саймон ночевали вместе, распределив между собой ночные дежурства: пока один спал, другой следил за окнами. Саманта тосковала в одиночестве, однако понимала, что это к лучшему: сейчас оба они так напряжены, что едва ли смогут расслабиться и отдохнуть в объятиях друг друга. Ранним утром следующего дня Саймон отправился в город — оставить в отеле записку для судьи и раздобыть револьвер, идентичный тому, из которого тридцать четыре года назад был застрелен агент ФБР. Николас устроился в гостиной с переносным компьютером. Нейт не отходил от Саманты. Пэтси на кухне гремела посудой — Сэм знала, что готовка всегда помогает матери отвлечься. Зазвонил телефон. Джек Мэддокс снял трубку и выслушал отчет друга. — Записка у судьи, — объявил он остальным. — И Саймон говорит, физиономия у него сейчас не из счастливых. — Он один? — В отеле появился один. — Должно быть, не хочет никого посвящать в это дело, — заметил Нейт. — Он — бывший коп и стрелять умеет. А лишний свидетель — это дополнительная опасность: потом придется избавляться и от него. Обед прошел в напряженном молчании. Затем настало время разделиться. Николас подошел к Саманте. На обычно бесстрастном лице его отражалось волнение: казалось, ему трудно подобрать слова. — Я рад… — сказал он наконец, — рад, что мы с тобой узнали друг друга. Саманта крепко обняла брата — она догадывалась, чего стоило ему это признание. Украдкой она бросила взгляд на Нейта, но его лицо оставалось непроницаемо. «Эти двое очень похожи друг на друга, — подумалось Саманте, — гораздо больше, чем сами готовы признать. У обоих было трудное детство: оба приучились скрывать свои чувства и никому не доверять. Но смогут ли они когда-нибудь преодолеть взаимную неприязнь и признать свое душевное родство? Может быть, и нет». Мать молча стояла рядом, и Саманте больно было на нее смотреть. Все понимали: предстоящие несколько часов грозят им смертельной опасностью. Макгайр бесчестен, безжалостен и очень умен — иначе он не смог бы достичь своего нынешнего положения. Внезапно Ник шагнул к матери и положил руки ей на плечи. — А с тобой мне только предстоит познакомиться, — улыбнулся он. В голосе его прозвучала неожиданная мягкость, немало удивившая Сэм. Впрочем, Нейт тоже не раз ее удивлял. Они были схожи и в этом: у обоих под броней напускного безразличия скрывалось благородное сердце, способное на глубокие чувства. Наконец Ник и Саймон уехали. Пэтси поставила на огонь кофе. Нейт ходил по дому, время от времени выглядывая на улицу: в каждом его движении чувствовалось напряжение и готовность принять бой. Чтобы отвлечься, Саманта включила телевизор. Бездумно щелкая пультом, она слушала последние новости: катастрофы, перевороты, политические скандалы… Что ж, если у них все получится, имя федерального судьи Терренса Макгайра уже сегодня вечером попадет в программы новостей. Если все получится. Стрелка часов переползла за пять, затем подобралась к шести. Нейт забеспокоился. Судьям — даже коррумпированным судьям — как правило, свойственна пунктуальность. В записке, которую получил Макгайр, Ник Меррит сообщал, что готов встретиться с ним в охотничьем домике в пять часов. Судья должен был арендовать автомобиль, доехать до бензозаправочной станции, указанной в записке, и ждать у телефона-автомата: Ник позвонит туда и даст дальнейшие указания. Наконец, не выдержав, Нейт набрал номер сотового телефона Меррита. — Макгайр разговаривал со мной с бензозаправки, — сообщил Ник. — Но так и не появился. — А Джек Мэддокс? — Вместе с Саймоном обшаривает леса. Они потеряли Макгайра на шоссе. «Не потеряли, — мысленно поправил его Нейт. — Скорее всего, судья заметил слежку и оторвался. Но Джека с Саймоном в этом винить не стоит — трудно избежать таких неудач, когда ведешь слежку всего на одном автомобиле». — Должно быть, Макгайр уже катит в аэропорт! — выругавшись, проговорил он. — Что-то его спугнуло. — Ты в комнате один? — Сейчас — да. Поколебавшись, Меррит спросил: — Они могут знать, где вы сейчас находитесь? О том же думал и сам Нейт. — Саймон считает, что нет. Я, когда вез тебя сюда, был чертовски осторожен, а о Саймоне Макгайру узнать неоткуда. Внезапно Нейт вспомнил, что сам же просил Грея собрать сведения о двух отставных разведчиках. Что, если за работой Грея кто-то проследил? Кто-то, обладающий большими возможностями, чем простой агент ФБР? — Возвращайся сюда, — приказал он. — Боюсь, они попытаются захватить Сэм и ее мать, чтобы обменять их на револьвер. — И повесил трубку. «Раньше, чем за час, Меррит сюда не доберется… — подумал он. — Нехорошо. Очень нехорошо». Нейт выглянул в окно, проверил замки и охранную систему. Может быть, сняться с места? Но если его догадка верна, дом уже окружен со всех сторон. В машине они окажутся еще более уязвимы. Нет, здесь безопаснее. — Что случилось? — спросила Саманта, когда он вышел на кухню. — Судья не явился. — Зачем же он тогда приехал? — За информацией. Чтобы нас найти. — Думаешь, ему это удалось? — Вполне возможно. — Но Саймон уверял, что этот дом совершенно безопасен! — Современные технологии позволяют разыскать и иголку в стоге сена, — мрачно заметил Нейт. — Грей по моей просьбе проверял Саймона и Джека Мэддокса — возможно, так они на нас и вышли. Нейт снова выглянул в окно. Пока все было тихо. — Возьми револьвер, — приказал он Саманте, затем повернулся к Пэтси Кэрролл. — У вас есть оружие? Она покачала головой. — Тогда звоните в полицию. Скажите, что вы находитесь в доме у друзей и что в дом пытаются проникнуть грабители. — На этот раз Нейт осторожничать не собирался — и плевать на все последствия! Пэтси сняла трубку и поднесла ее к уху. — Телефон не работает, — сообщила она. Нейт выхватил сотовый телефон Саймона, но вместо гудка услышал лишь шум помех. — Линия заблокирована! — Он вполголоса выругался. Внезапно в окне, между деревьями, мелькнула какая-то тень. Одна тень. Но, скорее всего, поблизости были и другие. В следующее мгновение погас свет. Солнце еще не село, и было достаточно светло: однако это означало, что отключилась охранная система. Нейт мысленно обругал себя идиотом. Как он мог этого не предвидеть?! Тем временем Саманта достала из сумочки револьвер и взвела курок. — Миссис Кэрролл, выдвиньте диван и спрячьтесь за ним! Саманта, прикрывай черный ход. Подойдя к окну, Нейт осторожно выглянул на улицу. Какого черта он не настоял, чтобы Джек или Саймон остались с ним? Но все трое были уверены, что женщины в безопасности, что Макгайр будет метить в самую очевидную цель — в Ника. Но, очевидно, Макгайр счел, что мать и дочь для него более опасны. Почему? Почему для него так страшен этот револьвер? Сам по себе он ничего не доказывает — ведь, если дойдет до суда, обвинитель не сможет даже предъявить тело убитого! А тело исчезло. И непонятно, где его искать. Возможно, именно об этом хотел рассказать дочери Пол Мерритта? Доверить ей эту тайну, чтобы защитить ее от врагов? Из спальни донесся звон разбитого стекла. Должно быть, противники ожидали, что Нейт бросится туда — но он такой ошибки не сделал. Раз его заманивают в спальню, значит, скорее всего, противник ворвется в дом через холл. Со звоном разлетелось еще одно стекло. На этот раз Нейт различил приглушенный хлопок — такой звук издает пистолет с глушителем. Бросившись к окну, он три раза выстрелил в том направлении, откуда донесся хлопок. Гром выстрелов разорвал лесную тишину. На это Нейт и рассчитывал: ему нужен был шум, как можно больше шума, чтобы соседи всполошились и вызвали полицию. — Нейтан! — послышался сзади отчаянный крик Пэтси. Нейт обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как кто-то высаживает плечом входную дверь. Нейт выстрелил: незнакомец рухнул на пол и остался неподвижен. Еще один выстрел раздался из леса — на этот раз пуля просвистела всего в нескольких дюймах от головы Пэтси Кэрролл и врезалась в стену. Пэтси выпрямилась, сжимая в руке нож для разделки мяса. Похоже, храбрости этой женщине было не занимать, теперь Нейт понял, откуда Саманта унаследовала свою отвагу. Сжимая нож обеими руками, Пэтси приблизилась к поверженному противнику. — Кажется, он мертв. Со стороны черного хода донесся хлопок выстрела, следом — еще один. — Сэм, как ты? — закричал Нейт. — Все в порядке, — донесся до него взволнованный голос Сэм. — Я его подстрелила. Вдалеке послышался вой полицейских сирен. Среди деревьев снова мелькнула тень, Нейт догадался, что третий из нападавших спешит убраться прочь до появления полиции. Он бросился к черному ходу. Саманта стояла у дверей с револьвером в руках: перед ней корчился на земле человек в камуфляже. — Иди проверь, что с тем, который в холле, — приказал он. — А об этом позабочусь я. Нейт подошел к раненому противнику. При его приближении тот попытался схватить свой пистолет, но Нейт отшвырнул оружие ногой. — Теперь судья тебе не поможет, — произнес он. — Какой судья? — непонимающе спросил убийца. — А кто тебя послал? Вместо ответа раненый громко застонал. Нейт склонился над ним и приставил к его виску револьвер. — Я скажу, что выстрелил, защищаясь, и мне поверят, — отчеканил он. — Кто тебя послал? — Анна… — прохрипел киллер. — Анна Мерритта. 33 Известие о перестрелке в Чикаго и аресте Анны Мерритты разлетелось по всем средствам массовой информации. Бостонские газеты посвятили этому происшествию первые полосы; имена Пэтси Кэрролл и Саманты, а также история клана Мерритта во всех ее неприглядных подробностях появились в национальных новостях. Сэм старалась не думать о том, во что превратится после такой «рекламы» ее бизнес и сама ее жизнь. Разумеется, вернуться к прежнему безмятежному существованию ей не удастся. Но она жива — вот что главное. И назло судьбе намерена и дальше оставаться живой. Да, пережитый кошмар навеки изменил ее жизнь — но и подарил встречу с поразителным человеком, который всего за несколько дней стал ей очень близким и дорогим. Даже если их отношения с Нейтом не будут иметь продолжения, благодарное воспоминание о нем Саманта навсегда сохранит в своем сердце. Ей не хотелось думать о будущем, ибо ничего хорошего будущее ей не сулило. Нейт — агент ФБР до мозга костей, как бы он сам это не отрицал. А она теперь «прославилась» на всю страну как дочь знаменитого гангстера. Едва ли из их союза выйдет что-нибудь путное. После того, как ее мать ответила на вопросы полиции, она исчезла вместе с Саймоном. Нейт объяснил Саманте, что это необходимая мера предосторожности: не стоит раскрывать все карты, пока они не знают, можно ли доверять бостонским федеральным агентам. И Сэм с грустью согласилась — в этом деле еще оставалось слишком много загадок. Приехав в Бостон, Саманта и Нейт отправились прямиком в городской отдел ФБР. Шеф Нейта сразу взял неверный тон: он попытался заговорить с Самантой покровительственно, с этакой «отеческой» лаской в голосе, словно с несмышленым ребенком. Сэм в ответ смерила его убийственным взглядом: она терпеть не могла мужчин, которые обращаются с женщинами, как с низшими существами. — Прошу прощения, агент Баркер, но я не стану разговаривать ни с кем, кроме начальника отдела, — холодно заявила она, сама удивляясь своей решительности. — Нейт говорил мне, что его зовут Ричард Вудворд. Баркер бросил сердитый взгляд на Нейта и приказал секретарше проводить Саманту в кабинет Вудворда. Через несколько секунд они уже стояли перед начальником отдела. — Нейт, — проговорил Вудворд, пожимая агенту руку, — я слышал, отпуск у тебя выдался не из легких! Нейт пожал плечами: — Мистер Вудворд, это Саманта Кэрролл. Она не хочет говорить ни с кем, кроме вас. Вудворд поднял брови. — Вот как? А ты тут, разумеется, ни при чем? — Он ни при чем, — твердо ответила Саманта. Вудворд смерил ее долгим внимательным взглядом, затем широко улыбнулся: — Много слышал о вас, а теперь и сам вижу, что вы смелая женщина! Что ж, пойдемте со мной. Саманта вздохнула с облегчением: Вудворд совсем не походил на Баркера. Как только Вудворд предложил им сесть, Нейт начал без предисловий: — Для начала прослушайте эту пленку. Вместе они прослушали запись разговора Ника Меррита с судьей Макгайром, параллельно Нейт давал свои пояснения. Затем он сообщил, что они подозревают утечку информации в ФБР. — Киллер в Чикаго утверждает, что всего их было четверо, — добавил он. — Собственно, заговорил он от злости на Анну: она его обманула, сказав, что в доме будут только две женщины. Для этих людей, — горько добавил он, — ложь — преступление, а убийство невинных женщин — пустяк, не стоящий внимания! Так или иначе Анна обвинена в попытке убийства и теперь надолго выйдет из игры. Однако судья остается на свободе — и представляет опасность. Вудворд выслушал его с интересом, однако не удержался от скептического замечания: — Все это похоже на низкопробный триллер. Не понимаю, почему Макгайр так хочет заполучить этот револьвер. И раз уж он приехал в Чикаго, почему не попытался с вами встретиться? — Думаю, он собирался, но почему-то передумал, — ответил Нейт. — Возможно, информатор из ФБР сообщил ему, что Анна послала за нами целую команду убийц. И, должно быть, судья решил отступить в тень и предоставить семье Мерритта решить его проблему. — И все же — почему он так боится этого револьвера? Ведь у нас нет тела, значит, нет возможности исследовать пули и сопоставить их с оружием, принадлежавшим Макгайру. Нейт покачал головой. — Этого я пока не понимаю. Очевидно, тело где-то спрятали. Возможно, именно об этом Мерритта хотел рассказать Саманте. Может быть, считал, что эти сведения обеспечат ей безопасность. Остается только надеяться, что он оставил какие-то письменные указания. — Будем надеяться, — вздохнул Вудворд, — потому что уличить Макгайра по одной записи разговора нам не удастся. Пленка — не доказательство. Этой записи достаточно, чтобы не допустить Макгайра в Федеральную комиссию, но недостаточно, чтобы вынести ему приговор. — У нас есть свидетельница убийства — Пэтси Кэрролл, — напомнил ему Нейт. — Ты сам знаешь, что ее свидетельство немногого стоит, — нахмурился Вудворд. — Защита тут же сделает из нее обиженную жену, готовую на все, чтобы отомстить семейству мужа. Но, может быть, у тебя есть что-то еще? Я внимательно слушаю. — Больше ничего, — со вздохом признался Нейт. — И все же… Пол Мерритта не просто так вызвал Саманту в Бостон. Он хотел с ней встретиться ради какой-то цели. Возможно, Анна что-то знает. Она ведь каким-то образом узнала, что мы в Чикаго, — подозреваю, что от судьи. А может, от Виктора или от своего информатора в ФБР. Едва ли судья стал бы рисковать, связываясь с ней лично, но вполне мог «слить» информацию через кого-то другого. Если так, возможно, она сможет нам помочь — например, в обмен на смягчение приговора. — Если не побоится выступить против федерального судьи, — заметил Вудворд. — И все же нам понадобятся чертовски весомые улики, чтобы засадить за решетку судью — особенно судью с такой репутацией, как у Макгайра. Нейт кивнул. — Надеюсь, нам поможет завещание Пола Мерритты. Если наследниками станут Саманта или Николас, мы получим доступ ко всем бумагам покойного. — Ты говоришь о Николасе Меррите? — Вудворд удивленно поднял брови. Нейт взглянул на Саманту, затем перевел взгляд на своего шефа. — Да, — твердо ответил он. — Ник Меррит на нашей стороне. — Выходит, ты изменил свое мнение? — Он сам рассказал нам о Макгайре, — ответил Нейт, — и его информация совпала с тем, что мы выяснили сами. Так что я ему верю. Вудворд помолчал, переводя взгляд с Нейта на Сэм и обратно. — Что ж, подождем завещания, а пока наведем подробные справки о молодости судьи Макгайра. И еще, мисс Кэрролл, мне хотелось бы поговорить с вашей матерью. Это был козырной туз Сэм и Нейта: о том, что Пэтси Кэрролл вместе с Саймоном прячется в маленьком городке в Пенсильвании, не знал никто, кроме них двоих. — Она приедет и даст показания, если вы вернете на службу мистера Маклина, — отчеканила Сэм. Вудворд отпил кофе из стоящей на столе кружки и покачал головой. — Не знаю, не знаю, — прогудел он. — Агент Баркер на него очень жалуется… — Если вы не позволите ему вернуться к работе, то не увидите ни револьвера, ни моей матери. Она успешно пряталась тридцать лет — сможет прятаться и дальше. — Вы с матерью — свидетели преступления, — заметил Вудворд. — Если мы не доберемся до вашей матери, то всегда сможем задержать вас. — Тогда вы не получите револьвера. Я не доверяю никому, кроме Нейтана Маклина. Вудворд нахмурился, затем пожал плечами и повернулся к Нейту: — Ладно, будь по-вашему. Но учти: еще одна жалоба — и ты уйдешь из Бюро! — У нас к вам еще одна просьба, — добавил Нейт. — Как я уже сказал, мы подозреваем утечку информации. Нам хотелось бы, чтобы местонахождение Саманты оставалось тайной для всех, кроме меня, вас и тех агентов, которых я сам выберу. Вудворд сердито пошевелил мохнатыми бровями, робкого человека его гримаса, пожалуй, могла бы напугать — но Нейт был не робкого десятка. — Хорошо, — сказал он наконец. — Выбери двоих надежных людей и проследи, чтобы они не спускали с нее глаз ни днем, ни ночью. Так когда я увижу Пэтси Кэрролл? — Как только мы обнаружим информатора, — твердо сказал Нейт. Вудворд смерил его сердитым взглядом. — Ты что же, думаешь, я сам в этом не заинтересован? Речь идет об убийстве федерального агента. Пусть это произошло много лет назад, но мы не успокоимся, пока не раскроем это дело! — Я тоже, — просто ответил Нейт. — Как насчет Баркера? Несколько секунд Вудворд молчал, уставившись в стол, затем тяжело вздохнул. — Надеюсь, что ты ошибаешься. Очень надеюсь. Но на всякий случай я отстраню его от источников информации. После заупокойной мессы и похорон родные и близкие Пола Мерритты столпились в офисе его адвоката. Сэм молча смотрела, как родственники рассаживаются на стулья, готовясь выслушать последнюю волю покойного. Ее матери здесь не было — Пэтси объявила, что не хочет видеть Виктора и прочих, по чьей вине ее жизнь превратилась в кошмар. Отстраненно вглядываясь в лица родных, Саманта спрашивала себя, нет ли среди них убийцы. Анна после ареста так и не заговорила. Что, если, кроме нее и судьи Макгайра, в заговоре участвовал кто-то еще? Все Мерритты держались так, словно не замечали Саманту — они по-прежнему не хотели признавать в ней родственницу. Один Ник, сидящий в углу, одарил ее дружеской и сочувственной улыбкой. Нейт стоял у дверей — присутствовать при чтении завещания ему разрешили по просьбе Саманты. К ее удивлению, эта просьба была подкреплена настоятельным требованием Ника. Присутствие Нейта не улучшало атмосферы в комнате: от одного его вида Виктор Мерритта и другие буквально исходили молчаливой злобой. В ожидании адвоката Сэм размышляла о похоронах, на которых только что присутствовала. Слава богу, рядом с ней были Ник и Нейт — иначе один бог знает, как бы она выдержала мрачную заупокойную службу и неприкрытую злобу родственников. Сев в стороне от остальных, она мысленно молилась о многогрешной душе Пола, жалея о том, что так и не узнала этого человека — властного, порочного, безжалостного, но все же человека, который когда-то любил ее мать, а потом защищал ее, рискуя жизнью… На лицах всех собравшихся в кабинете адвоката отражались одни и те же чувства: надежда, волнение и страх. Виктор и Рич, их жены, Роза, Джордж, Регги, еще несколько незнакомых ей людей — все надеялись урвать кусок от империи Мерритты. Виктор, тяжело сгорбившийся в кресле, казалось, постарел на несколько лет. Он находился под подозрением в двух преступлениях — соучастии в убийстве федерального агента тридцать четыре года назад, а также инсценировке автокатастрофы, с помощью которой Мерритты скрыли побег Трейси. Виктор отказался пройти проверку на детекторе лжи, но ни у кого не оставалось сомнения, что он участвовал в обоих преступлениях — или, по крайней мере, о них знал. И сам он, судя по всему, понимал, что теперь ФБР от него не отстанет. Джордж, сидевший рядом, вертелся на стуле и облизывал губы от волнения. Он пока не был ни в чем обвинен, но можно было не сомневаться: если ФБР всерьез займется кланом Мерритта, ему не поздоровится. Одна Саманта оставалась спокойной. Быть может, отец что-то и завещал ей — но что с того? Ей не нужны были богатства Мерритты, оплаченные слезами и кровью невинных жертв. И тем более не нужно проклятие, которое неминуемо принесут с собой эти деньги. Все, что ей нужно, — узнать, зачем Пол Мерритта вызвал ее в Бостон. Завещание было последней надеждой, последней ниточкой между Самантой и ее родным отцом. Если в завещании указано ее имя, она получит доступ ко всем документам Пола, ко всем его депозитным вкладам и банковским счетам. И, возможно, к сведениям, означающим для нее самой — безопасность, а для кого-то другого — смертный приговор. Адвокат, пожилой человек в очках с толстыми стеклами, довольно холодно поздоровался со всеми присутствующими. Произнеся несколько подобающих случаю слов, он отпер стальную шкатулку, стоящую на столе, и извлек оттуда пачку документов. — Это последняя воля и завещание Пола Мерритты. Он продиктовал это завещание накануне смерти, в десять часов вечера последнего дня своей жизни, втайне от родных и домашних. Я присутствовал при этом и свидетельствую, что он находился в здравом уме и твердой памяти. Свидетелями при составлении завещания стали дворецкий Регги и повар Нортон. Основную часть своего состояния Пол Мерритта завещал благотворительному трастовому фонду, управление которым поручил своему сыну Николасу Мерриту и дочери Николь Мерритте, известной также как Саманта Кэрролл. Мистер Мерритта предположил, что ни его сын Ник, ни дочь Саманта не захотят принимать от него деньги, и выразил надежду, что они найдут общий язык и смогут управлять фондом вместе. Эта часть завещания включает все предприятия Пола Мерритты, его дом и все банковские вклады, за исключением следующего: сыну Пола Мерритты Джорджу, его племяннице Анне, а также братьям Виктору и Ричу в течение десяти лет будет выплачиваться по сто тысяч долларов в год. Мистер Мерритта выразил надежду, что по истечении этого срока все они научатся сами себя обеспечивать. С разных сторон послышались приглушенные восклицания. — Он не мог так с нами поступить! — забывшись, выкрикнул во весь голос Джордж. — Как видите, мог, — невозмутимо произнес адвокат. — И именно так и поступил. В конце завещания Пол добавляет, что хочет положить конец неприглядной истории клана Мерритта. Он заплатил за образование Джорджа и Анны и надеется, что они смогут обрести свое место в легальном и честном бизнесе. Никто не осмелился вслух напомнить о том, что в ближайшие годы Анне предстоит «обрести свое место» в федеральной тюрьме. Помолчав, адвокат продолжал: — В своем завещании Пол Мерритта указывает, что «наследство» Мерриттов погубило его жизнь и едва не погубило жизнь его сына. Он хочет, чтобы империя Мерриттов прекратила свое существование. Тот из вас, кто попытается противиться этому решению, потеряет право на свою долю наследства. Затем адвокат извлек из шкатулки два запечатанных конверта и передал их Саманте. — Это для вас и вашей матери. Саманта огляделась вокруг. Все в комнате, казалось, затаили дыхание — кроме Ника: на его лице не отражалось ни малейшего удивления. Так, значит, он все знал! — Я прочту письмо позже, когда останусь одна, — твердо сказала Саманта. Один за другим родственники стали покидать кабинет. На лицах их отражались злость, раздражение и растерянность; очевидно, ничего подобного они не ожидали. Когда рядом с Самантой не осталось никого, кроме Нейта, Ника и адвоката, она дрожащими руками вскрыла свой конверт. На пол упала какая-то дорожная карта, Нейт нагнулся и поднял ее. Саманта начала читать письмо. Николь! Надеюсь, я успею все рассказать тебе сам; но если нет… Я любил твою мать. И любил тебя. Пожалуйста, помни об этом. Моя беда в том, что я был слишком слаб и не мог сопротивляться отцу. Как ни старался, он всегда одерживал надо мной верх. Одно из самых страшных моих преступлений — убийство федерального агента. Хотя я не убивал его, а лишь присутствовал при убийстве. Отец приказал мне нажать на курок, но я так и не смог выстрелить. Тогда полицейский по имени Терренс Макгайр взял у меня оружие и выстрелил сам. Отец сохранил револьвер как свидетельство против меня и Макгайра: на нем остались отпечатки наших пальцев. Впрочем, меня опасаться ему было незачем: что-то умерло во мне в тот день, и все стало мне безразлично. Потом твоя мать сбежала. Отец был в ярости и хотел убить ее, с огромным трудом я его отговорил, пообещав, что она будет молчать и что Николас останется с нами. Иного способа ее спасти я не видел. Трейси забрала с собой револьвер, однако сам по себе он ничего не стоил. Но мой отец знал, где спрятано тело. Знал об этом и я. А Макгайру отец дал понять, что, если он что-то предпримет, обо всем узнает полиция. Только поэтому Макгайр не пытался вас разыскивать, хотя и догадывался, что ваша гибель в автокатастрофе — фальшивка. Но теперь он получил должность федерального судьи и намерен взобраться еще выше. У него появились большие средства и большая власть. Меня он больше не боится. Вот почему я вызвал тебя сюда. Мне нужно было знать, хватит ли у тебя духу встретиться со смертельной опасностью, сможешь ли ты разоблачить убийцу. Теперь знаю: сможешь. Надеюсь, Ник тебе поможет. Еще надеюсь, что совместная работа в благотворительном фонде позволит вам сблизиться и узнать друг друга так, как должны знать друг друга брат и сестра. Я не сожалею о том, что сделал тридцать четыре года назад. У меня не было выбора. Жалею об одном: что, когда ты росла, меня не было рядом. Ты выросла прекрасным человеком, сильным, честным и бесстрашным. Я горжусь тобой, Саманта. И тобой, и Ником. Твой отец Пол Мерритта. Сэм почувствовала, как на глазах у нее вскипают слезы. Кто-то положил ей руку на плечо. Она обернулась — рядом стоял Ник, губы его были плотно сжаты, лицо, как обычно, непроницаемо. Но теперь это напускное безразличие не обманывало Саманту. Молча она передала ему письмо — и по тому, как задергался мускул у него на щеке, догадалась, что последний абзац тронул его не меньше, чем ее саму. Затем Сэм передала письмо Нейтану. Он прочитал его, не выказывая никаких чувств, затем спокойно изучил приложенную к письму карту. Саманта заглянула ему через плечо и увидела, что одно место помечено крестиком. Очевидно, там и было зарыто тело убитого агента. Если им повезет, эксперты установят, что пуля, поразившая агента, выпущена из револьвера Терренса Макгайра. Наконец Нейт поднялся и протянул ей руку. — Пойдем. — Все кончено, — со вздохом произнесла Саманта. — Не совсем. Будет еще арест и суд. — И журналисты, верно? — Она покосилась на Ника. — Верно, — бесстрастно ответил Ник. — Я — то к этому привык, но тебе придется трудно. — Он повернулся к Нейту: — Возвращайся к себе в контору, а я отвезу Саманту в отель кружной дорогой. Чтобы журналисты не пронюхали, где она остановилась. Поколебавшись долю секунды, Нейт кивнул — и Сэм вздохнула с облегчением. Наконец-то ее возлюбленный начал доверять ее брату! Нейт и Грей в сопровождении еще четырех агентов вошли в кабинет судьи Макгайра. Секретарь попытался протестовать, но замолчал, как только они предъявили свои удостоверения. Отдел проработал всю ночь напролет. Агенты нашли тело погибшего и извлекли сразившую его пулю. Нейт связался с Пэтси Кэрролл, она приехала в Бостон и привезла с собой револьвер, который все эти годы хранился в депозитном сейфе одного из чикагских банков. Эксперты установили, что пули совпадают. Кроме того, по фотографии тридцатилетней давности Пэтси опознала Макгайра. А агенты ФБР, изучив его банковские счета, обнаружили несколько солидных вкладов непонятного происхождения. Вудворд объявил, что для ареста этого больше чем достаточно. Взяв с собой небольшой отряд, Нейт и Грей направились в офис судьи. Баркера с ними не было. Проверка телефонов показала, что в последние пять дней Баркер и судья Макгайр непрерывно обменивались звонками. Баркер признался, что делился с Макгайром информацией, которую утаивал от непосредственного начальства; эта утечка едва не привела к гибели одного из агентов, а также одного гражданского лица. Однако, судя по всему, Баркер и не подозревал о криминальных связях Макгайра; он оказывал ему «услуги» из понятного для любого фэбээровца желания поддержать хорошие отношения с судьей. Поэтому Баркеру не предъявили обвинения, однако было очевидно, что после служебного расследования ему придется уйти из ФБР. Макгайр поднялся им навстречу. — Чем могу служить? — Повернитесь, пожалуйста, и скрестите руки за спиной, — спокойно ответил Нейтан. Судья изумленно вздернул кустистые темные брови: — Что это, шутка? Глупая шутка, должен вам заметить! — У меня ордер на арест Терренса Макгайра по обвинению в убийстве агента ФБР, совершенном тридцать четыре года назад. Вы имеете право хранить молчание… — Я знаю свои права, агент Маклин! — гневно прервал его судья. — И еще знаю, что после этой выходки вы потеряете работу! Нейт пожал плечами: — Что ж, если так, вам беспокоиться не о чем. Повернитесь и скрестите руки. — Послушайте, зачем надевать на меня наручники? — запротестовал судья. — Сейчас я позвоню своему адвокату, и мы все уладим… — Извините, сэр. Такова обычная процедура. — Вы об этом пожалеете! — негодовал судья, пока Грей Эванс застегивал на нем наручники. — После всего, что я сделал для ФБР… — Об этом нам лучше расскажет агент Баркер, — вставил Нейт. Судья побагровел. — Вот увидите, я сегодня же выйду на свободу! — прорычал он. — Посмотрим, — невозмутимо ответил Нейт. Сэм с нетерпением ожидала возвращения Нейта. Солнце закатилось за горизонт, сгустились сумерки, наступила ночь. Но она не ложилась — знала, что заснуть все равно не сможет. Ведь сейчас решалась судьба Нейта — ради нее он рисковал работой и жизнью. Наконец послышался условный стук. Сэм бросилась к двери, распахнула ее — и Нейт вошел в комнату. Глаза у него покраснели; чувствовалось, что он едва держится на ногах, однако лицо его сияло счастливой улыбкой. — Он за решеткой. И, думаю, завтра же лишится места в Федеральном суде. — А его не выпустят? — Вряд ли. Да и ради собственной безопасности ему лучше оставаться в тюрьме. Когда бостонские копы узнают, что их герой — неподкупный судья Макгайр — все это время смеялся над ними, хуже того — что он убил их товарища… Наши ребята такого не прощают. — Он нежно погладил ее по щеке. — Все кончено, любовь моя. Любовь?! Сэм вдруг стало трудно дышать. — А… а ты? — спросила она, с трудом проглотив комок в горле. — А твоя работа? — Все в порядке, — улыбнулся он. — Еще, пожалуй, повышение получу: ведь нам с Греем удалось разоблачить коррумпированного судью, да еще и упечь за решетку члена клана Мерритта! Правда, не того, за которым я охотился все эти пять лет, — с улыбкой добавил он. — Но этому я только рад. — Я тоже, — искренне ответила Саманта. Она действительно очень радовалась за Нейта, хотя сердце ее переполняли противоречивые чувства. Что ждет их дальше? Он работает в Бостоне, а ее дом и дело ее жизни — в Колорадо. К тому же теперь она запятнана родством с преступниками… Нейт ласково погладил ее по голове, пропустив сквозь пальцы прядь темных волос. — Представь себе, наш шеф так мною доволен, что предложил мне, когда это дело будет закончено, самому выбрать дальнейшее место службы. И я выбрал Денвер. Сердце Сэм отчаянно заколотилось. Неужели… — Ты хочешь сказать… — Я хочу сказать, что никогда с тобой не расстанусь. Если, конечно, ты не против. — Но я… я ведь из семьи Мерритта! — прошептала она. — Ну и что? Это ничего не значит. Ни для моих товарищей, ни для меня. Сэм затаила дыхание, не смея поверить своему счастью, а Нейт внезапно помрачнел. — Но сначала я должен кое-что тебе рассказать. Я говорил тебе, что моя жена умерла, но не рассказывал, как именно. Замирая от волнения и страха, Саманта ждала продолжения. Нейт взял ее за руку, усадил на кровать и сам сел рядом. — Она пила, — нахмурившись, сказал он. — И говорила, что пьет из-за меня. Из-за того, что меня никогда не бывает дома — я вечно пропадаю на работе и думаю только о том, как отправить за решетку клан Мерритта. Я пытался ей помочь, но она отказывалась лечиться и напивалась все чаще. Я начал бояться приходить домой — никогда не знал, что меня там ждет. Пропадал на работе дни и ночи. И однажды случилось то, что и должно было рано или поздно случиться: она села за руль пьяной и врезалась в фонарный столб. У Сэм замерло сердце — такая боль звучала в его голосе. — Я должен был понять, что происходит! — простонал он. — Должен был ей помочь! Но даже ее смерть меня не отрезвила: я и в этом готов был обвинять Мерриттов и продолжал преследовать их с еще большей яростью. Если бы ко мне явился дьявол и предложил продать душу в обмен на клан Мерритта — я бы согласился, не раздумывая. — Нельзя помочь тому, кто сам себе помочь не хочет, — мягко заметила Саманта. — Все было бы по-другому, если бы я вовремя понял, что с ней происходит! Но я не сумел ее защитить. Ни ее, ни мать. Только теперь Сэм по-настоящему поняла, что мучило Нейта все эти годы! Не только ненависть к Мерриттам, не только жажда мести: маленький мальчик, живущий в его душе, винил себя за то, что не смог уберечь мать. — Ты не мог ее защитить, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Так же, как не мог защитить и жену от самой себя. Бога ради, ты был совсем крохой! — Когда погибла мать — да. Но жена — совсем другое дело. — И здесь ты ничего не мог сделать, — твердо возразила ему Саманта. — Нельзя остановить человека, который сам не желает останавливаться. — Помолчав, она спросила: — До свадьбы твоя жена знала, чем ты занимаешься? — Да. Но едва ли представляла, что значит жить с человеком моей профессии. Он встретился с ней взглядом, словно ища в ее глазах ответ на свой непроизнесенный вопрос, — и Саманта угадала, о чем он думает. — Обо мне можешь не беспокоиться, — улыбнулась она. — За последние несколько недель я получила исчерпывающее представление о работе федеральных агентов! — Если хочешь, я могу уволиться. — Не надо, — ответила она. — Это твое любимое дело. Я люблю тебя таким, какой ты есть. — Сможешь открыть филиал «Чудес Запада» в Денвере? — Знаешь, я уже и раньше об этом подумывала, — призналась Саманта. В самом деле, поскольку большая часть ее бизнеса велась через Интернет, офис мог располагаться где угодно. Нейт наклонился к ней и легко поцеловал в губы. — Я люблю тебя, — прошептал он. — Но уверена ли ты, что любишь меня? Что, если это просто благодарность? — Эти два чувства перепутать сложно! — усмехнулась Саманта. — Когда Эд Грин помог мне переехать в новую квартиру, я была ему от души благодарна — но вовсе не стремилась выйти за него замуж! — И мои недостатки тебя не пугают? — А тебя — мои? Имей в виду, я страшно упрямая и люблю командовать. — А я обожаю женщин, которые мной командуют! — Вот как? Тогда — приказ номер один: предлагаю немедленно заняться любовью! — Да ты еще и распутница! — расхохотался Нейт. — Никогда за собой такого не замечала, но… не исключено! — Что ж, тогда и я кое в чем признаюсь. На самом деле я просто обожаю исполнять приказы. — Боюсь, твое начальство с этим не согласится! — рассмеялась Саманта. — Не всякие приказы. Только твои. Вот сейчас, например… И они, обнявшись, со смехом упали на кровать. — Так ты выйдешь за меня замуж? — спросил Нейт между двумя поцелуями. — И ты еще спрашиваешь! Где ваша проницательность, агент Маклин? И губы их снова слились в поцелуе — долгом и жарком, как обещание вечной любви.