Аннотация: Сара Гамильтон, выросшая в чопорной Филадельфии, с первого взгляда сочла лондонский высший свет возмутительно скандальным и ожидала самых неприятных сюрпризов.
 Но обнаружить в собственной постели обнаженного герцога Джеймса Элворда и узнать, что теперь она обязательно должна выйти замуж за титулованного сумасшедшего, – это уж слишком!
 Однако Джеймс – возможно, именно в тот момент, когда возмущенная Сара отбивалась от него подушками, – понял, что встретил любовь всей своей жизни, и намерен жениться... не важно, хочет этого Сара или нет!


---------------------------------------------


 Салли Маккензи
 Знакомство с герцогом



 Глава 1


 В сумраке почтовой кареты Сара Гамильтон настороженно вгляделась в лицо сидящего напротив седока: слава Богу, он еще спал. Она попыталась придвинуться поближе к окошку. Ее сосед по скамье, толстяк фермер, с кряхтением подвинулся, освобождая ей место, и в тесном пространстве экипажа вновь резко запахло рыбой и едким потом.
 Сара испуганно покосилась на спящего седока. Нет, он не проснулся! Даже во сне его длинное бледное лицо, на котором выделялся хрящеватый ястребиный нос, сохраняло надменное выражение. Девушка с содроганием вспомнила ледяной взгляд его голубых глаз, когда в Лондоне он поднялся в карету и с презрением оглядел попутчиков. Незнакомец поразительно походил на Сатану, изображенного на копии «Потерянного рая», которая висела в кабинете ее отца. Судя по одежде, это был первый встретившийся ей представитель британского высшего общества – высокомерный, пресыщенный и распутный деградирующий бездельник – типичный продукт столь распространенных здесь браков между кровными родственниками.
 Господи, ужаснулась Сара, ведь ее дядя носит графский титул! Неужели и он столь же отталкивающий и бездушный человек?
 Карета свернула за угол и загрохотала по двору деревенской гостиницы. Сару отбросило в сторону, и она сильно ударилась локтем о стенку кареты.
 От неожиданности и боли девушка вскрикнула и тут же испуганно зажала рот рукой, но было уже поздно: ее крик разбудил спящего.
 Незнакомец вскинул на нее холодные голубые глаза, в которых мелькнула злоба, а затем, обведя жестким взглядом ее спутанные рыжие волосы и помятое вылинявшее платье, скривил губы в презрительной усмешке. Сара готова была провалиться сквозь днище кареты. Даже пожилой фермер, казалось, затаил дыхание, страшась гнева надменного попутчика.
 К счастью, в этот момент дверь кареты распахнулась.
 – «Грин мэн»! – крикнул кучер. – Советую вам выйти и размять ноги.
 Сатана, как Сара назвала про себя этого человека, наводившего на нее ужас, еще раз бросил на нее уничтожающий взгляд, пожал плечами и выбрался наружу. Сара с соседом облегченно вздохнули, глядя, как человек пересек двор постоялого двора и исчез за дверью.
 – Слава Богу, обошлось! – пробормотал толстяк и кое-как протиснул свою массивную тушу сквозь узкую дверцу кареты.
 Сара с трудом продвинулась по скамье к выходу. Весь путь от Ливерпуля ей пришлось сидеть в одном положении, и теперь бедра и колени у нее буквально одеревенели. Возница протянул ей руку, и она с благодарностью уцепилась за нее, чтобы выбраться на лесенку.
 Оказавшись на булыжниках, которыми был выложен двор, она покачнулась и едва не упала.
 – Вам плохо, мисс? – Маленькие карие глазки кучера с сочувствием смотрели на нее из-под кустистых бровей.
 – Нет, спасибо, все в порядке.
 Она отпустила его руку и, пошарив в ридикюле, достала две монетки, которые моментально исчезли в толстых узловатых пальцах возницы.
 – Вас кто-нибудь придет встретить? – спросил кучер, убирая деньги в карман.
 Сара в замешательстве опустила голову, нервно теребя ручку ридикюля.
 – Вообще-то здесь поблизости живут мои родственники.
 – Вот и славно! – Возница вежливо коснулся своей шапки. – Ну, тогда всего вам Доброго, мисс. – Он наклонился к ней и, понизив голос, проговорил: – На вашем месте я бы сторонился этого парня, с которым вы ехали... Я имею в виду этого богатея.
 – Разумеется, – кивнула Сара.
 – Толстяк-то, он, конечно, весь пропах рыбой. Но богатей... – Кучер неодобрительно покачал головой. – От этого за сто шагов несет...
 – Бедой! Я с вами совершенно согласна. Надеюсь, больше я с ним не увижусь.
 Сара с улыбкой кивнула кучеру и повернулась к постоялому двору. Крепкое строение выглядело очень приветливо и маняще; из освещенных окон доносились звон тарелок и столовых приборов, а также громкие голоса и хриплый смех мужчин, собравшихся в общей комнате. Сара уловила запахи эля и жареного мяса, но чувствовала себя слишком уставшей и мечтала не о еде, а лишь о том, чтобы поскорее получить комнату с кроватью.
 Она неуверенно приблизилась к стойке. Хозяин постоялого двора пригладил свои жирные волосы и, поджав губы, с кислым лицом рассматривал ее измявшееся в поездке платье и сдавленные поля капора.
 Сара вздохнула и постаралась принять независимый вид.
 – Мне нужна комната на одну ночь.
 – Свободных комнат нет!
 – Но может, у вас найдется хотя бы какая-нибудь комнатушка! – Сара и подумать не могла, чтобы ночью постучаться в дом своего дяди в таком измученном состоянии и в столь неприглядном виде. – Утром я уйду. Я приехала к своему дяде, графу Уэстбруку.
 Хозяин презрительно фыркнул.
 – Ваш дядя – граф? Тогда мой дядя – сам принц! Убирайся прочь, девчонка! Знаю я, какое у тебя ремесло, так что занимайся им где-нибудь в другом месте.
 Сара растерянно моргнула.
 – Не думаете же вы, что я... – У нее сорвался голос. Нет, не могла она выговорить это слово!
 Зато хозяину оно далось без труда.
 – Ну да, проститутка, шлюха, потаскушка! И я буду тебе очень благодарен, если ты сию же минуту уберешься из моего заведения!
 Не успел он с презрением бросить ей в лицо последние слова, как в помещение вошел высокий рыжеватый молодой человек.
 Хозяин тут же переменился в лице и почтительно поклонился:
 – Слушаю вас, милорд! Что вам угодно?
 – Мне угодно, Джейкс, чтобы вы научились относиться к людям с большим вниманием и добротой, – лениво процедил мужчина, едва взглянув на хозяина и внимательно приглядываясь к Саре. – Старина, неужели вы действительно выгнали бы на ночь глядя бедную девушку?
 – Так вы ее знаете, милорд? – Хозяин гостиницы бросил на посетительницу обеспокоенный взгляд.
 Сара неуверенно улыбнулась, хотя в жизни не видела своего неожиданного спасителя.
 – Ну, мы с ней, правда, не знакомы, но я ждал ее.
 Мужчина шагнул вперед, покачнулся и схватился рукой за стену. Сара сразу почувствовала густой запах бренди, исходивший от рыжеволосого лорда.
 Сознание того, что мужчина сильно пьян, должно было бы ее отпугнуть, но в его внешности она уловила что-то отдаленно знакомое. Она пристально вгляделась в его блестящие светло-карие глаза и оценила усмешку, от которой кончики его губ опустились вниз. Может быть, он напоминал ей кого-нибудь из пылких молодых людей, которые собирались в кабинете ее отца и горячо обсуждали различные политические вопросы, не забывая осушать стакан за стаканом ромового пунша.
 – Пойдемте, мисс, – сказал мужчина Саре. – Нам сюда.
 Пошатываясь, он сделал несколько шагов к лестнице и ухватился за перила.
 Должно быть, он спутал ее с какой-нибудь другой приезжей, но все же Сара робко последовала за этим странным человеком, который, спотыкаясь, поднимался по узкой лестнице, а потом побрел по коридору, где его буквально кидало от стены к стене. Она чувствовала, что должна объяснить ему ошибку, но чрезмерная усталость заглушала голос совести. Ведь женщина, которую встречал ее рыжеватый проводник, сегодня не приехала, а если и приедет позже, то обязательно поймет все. В подобной ситуации любая с готовностью поделится с попавшей в трудное положение приезжей своей комнатой.
 Наконец мужчина нашел нужный номер, открыл дверь и встал в сторону, пропуская свою попутчицу вперед.
 Сара настороженно замерла на пороге.
 – А это, случайно, не ваша комната, сэр? Мужчина прислонился широкими плечами к косяку двери и улыбнулся. Озорные огоньки, сверкнувшие в его пьяных глазах, и ямка на правой щеке придали ему невероятно добродушный вид, и Сара не удержалась от ответной улыбки.
 – Нет, нет, моя дальше по коридору... – Сара едва не задохнулась от крепкого запаха спиртного.
 – Что ж, я вам очень благодарна.
 Она вошла внутрь, а мужчина остался в дверях, видимо, чувствуя себя более надежно благодаря опоре на косяк. Сара не могла закрыть дверь, не прищемив ему пальцы, и неуверенно проговорила:
 – Я действительно очень вам благодарна за помощь.
 Он кивнул.
 – Вам нужна вода, – сказал он. – Думаю, вы бы с удовольствием помылись после дороги.
 – Спасибо, это было бы просто замечательно. – Смыть с себя дорожную пыль представлялось ей такой же райской мечтой, как и выспаться. – Но мне не хотелось бы вас беспокоить.
 – Никакого беспокойства. – Ямочка на щеке стала еще глубже. – Джеймс тоже будет мне благодарен. Пойду прикажу, чтобы вам сейчас же принесли воду.
 – А кто этот Джеймс? – спросила она, но ее новоявленный друг уже отправился в свое рискованное путешествие к лестнице.
 Пожав плечами, Сара закрыла дверь. За разгадку таинственной личности Джеймса она примется утром, когда как следует отдохнет.
 Через несколько минут молодая служанка принесла большой кувшин с горячей водой и полотенце. Дождавшись, когда она уйдет, Сара сбросила с себя одежду. В камине горели дрова, так что Саре не было холодно, когда она смывала с тела и волос морскую соль.
 Вытирая волосы, она поглядывала на сброшенную одежду. Три долгих дня она не снимала ее, и ей противно было думать, что придется снова в нее влезть. В итоге Сара как следует вытряхнула платье и белье и развесила их по всей комнате, чтобы к утру они хоть немного проветрились, а она могла предстать бы перед дядюшкой в более приличном виде.
 Внезапно она почувствовала себя очень одинокой и несчастной в этой чужой для себя стране, где никого не знала. И почему отец так просил ее немедленно после его смерти уехать в Англию? Сколько раз он произносил горячие обличительные речи против английской аристократии, называя Лондон выгребной ямой, полной идиотов, рассадником опаснейшей заразы Англии. И вдруг, умирая, он стал буквально умолять дочь отправиться к его брату, графу.
 – Поезжай домой, Сара, – в который раз едва слышным голосом повторил отец, задыхаясь и пытаясь сесть. – Обещай мне...
 Эти слова оказались последними в его жизни.
 Сара проглотила подступивший комок слез. Никогда не забыть ей слабой улыбки отца, когда она поклялась ему исполнить его просьбу. Когда через мгновение он закрыл глаза, она искренне поверила, что его душа обрела покой.
 Расчесывая гребнем густые влажные волосы, девушка вздохнула. Если бы только это обещание дало покой и ей самой! Похоронив отца, Сара объявила сестрам Абингтон о своем скором отъезде, и с того самого дня они буквально истерзали Сару бесконечными уговорами и убеждениями, пытаясь заставить ее отказаться от этого губительного намерения. Лишь ступив на палубу парохода, отправлявшегося в Англию, Сара освободилась от их назойливой заботы, хотя в душе и сама испытывала глубочайшие сомнения и тревогу.
 – И как только Дэвид мог просить тебя ехать в такую даль? – поражалась низенькая толстушка Кларисса, когда Сара в последний раз закрывала за собой дверь отцовского дома.
 – Он говорил это в бреду, уверяю тебя! – вторила ей высокая и худая Абигайль, похлопывая Сару по руке. – Пока еще не поздно передумать, дорогая, мы можем послать в порт мальчика с запиской.
 Кларисса так энергично закивала головой, что ее седые букли запрыгали над ушами.
 – Сара, подумай хорошенько! Отец уже умер, и ты можешь поступать так, как будет лучше для тебя.
 – А что ты станешь делать, если приедешь в Англию, а граф откажется признать в тебе родственницу? Ведь ты окажешься совсем одна, во власти всех этих беспринципных и бесчестных англичан! – Абигайль в ужасе содрогнулась.
 – Она говорит правду, Сара. – Пухлые пальцы Клариссы вцепились в ее руку. – Здесь, в Филадельфии, ты живешь спокойно и беззаботно. Ты просто не представляешь, что тебя там ожидает! Американцы – совершенно иные люди, чем эти развращенные англичане, и так же отличаются от них, как домашние коты от хищных львов, которые пожирают людей!
 – Людей, а больше всего женщин; – шепотом подсказала Абигайль.
 – Вот именно! Эти их герцоги, графы и бог знает кто еще смотрят на женщин как на свою собственность и считают себя вправе использовать их, а потом тут же выгнать на улицу!
 Сара тряхнула головой, отмахиваясь от наводящих тоску воспоминаний. Что толку теперь жалеть! Она уже в Англии, и остается только надеяться, что дядя ее примет и признает. Если же нет... А вот об этом лучше не думать, чтобы не испортить долгожданный отдых на твердой земле и в настоящей кровати. Чем бы ни закончилась ее встреча с родственником, все равно она не намерена еще раз пересекать Атлантический океан.
 С этой мыслью Сара задула свечи и с наслаждением улеглась в кровать.
 Джеймс Раньон, герцог Элворд, оторвался от глубокого созерцания пляшущего в камине огня и перевел взгляд на майора Чарлза Дрейсмита, который вошел в отдельную гостиную, оставив дверь нараспашку.
 – Кажется, Джеймс, в общем зале я приметил твоего злосчастного кузена Ричарда, – сообщил Чарлз, проводя широкими ладонями по вьющимся каштановым волосам. – Должно быть, он приехал с последней почтовой каретой. Господи, с каким же удовольствием я вбил бы ему в череп этот его крючковатый нос!
 – Так Ричард здесь? – Джеймс удивленно поднял золотистую бровь. – Интересно, какую еще подлость задумал этот дьявол, раз появился в наших окрестностях.
 – Вот уж верно сказано! Именно дьявол! – Чарлз присел рядом с Джеймсом у камина. – Каждый раз, как я на него взгляну, я так и думаю увидеть у него рога и раздвоенные копыта! Тебе действительно нужно с ним что-то делать.
 Джеймс налил в стакан Чарлза бренди, потом протянул ноги к каминной решетке и посмотрел сквозь свой стакан на огонь.
 – Что же ты предлагаешь? Сам знаешь – убийство, даже если оно и оправданно, в Англии все еще считается преступлением.
 – Лучше назвать это уничтожением. – Чарлз отхлебнул глоток бренди. – Зато ты избавил бы страну от паразита.
 – Хотелось бы мне, чтобы все разделяли твое мнение, – с горечью проговорил Джеймс. – Но никто не поверит, что Ричард серьезно угрожает моей жизни, пока он не швырнет мое тело к дверям известного заведения на Боу-стрит.
 – Неужели он на это способен?
 – Подумай сам. – Джеймс стал загибать пальцы на руке. – Во-первых, у моей лошади вдруг ослабевает подпруга, и я на всем скаку падаю с нее. Скажешь, виноват неопытный конюх? А он клянется, что перед прогулкой туго затянул подпругу, и, представь себе, я ему верю. Во-вторых, с башни Элворд-Хауса падает камень и пролетает всего в нескольких дюймах от моей головы. Заметь, замку уже сотни лет, а мортиры давным-давно вышли из употребления. В-третьих, в Лондоне на улице кто-то на меня наталкивается, и я едва не попадаю под мчащуюся карету.
 Тоже несчастный случай, ведь тротуары полны народа, так? – Джеймс сделал большой глоток бренди.
 – Н-да, я бы сказал, что-то подозрительно много несчастных случаев подряд, – отвечал Чарлз.
 – И я о том же.
 – И никто не подозревает, чьих рук это дело?
 – Ричарда никогда не оказывается поблизости, и ничто не указывает на него как на преступника. Я навел всевозможные справки, но никто не смог связать его ни с одним из этих так называемых несчастных случаев. А кое-кто в Лондоне вообще считает, что я попросту сошел с ума. Когда я хотел нанять на Боу-стрит сыщика, чтобы расследовать последний инцидент, мне напомнили, что война давно уже закончилась и мне лучше привыкнуть к мирной жизни.
 – Черт побери!
 – Вот именно. – Джеймс откинулся на спинку кресла. – Так что теперь, поскольку он оказался здесь, я, пожалуй, соглашусь на предложение Робби провести эту ночь в «Грин мэн». Пожалуй, ночная поездка до дома не пойдет мне на пользу – она даст Ричарду слишком соблазнительный случай отправить меня к праотцам.– Джеймс поменял положение и посмотрел на Чарлза. – Кстати, о Робби. Не думаю, что ты встретил его в общем зале, верно?
 – Точно, его там не было.
 – Жаль. По-моему, он слишком пьян, чтобы оставаться без присмотра. Нужно пойти его поискать.
 – Кто это с-слишком пьян?
 Джеймс повернул голову и окинул взглядом рыжеватого молодого человека, пошатывающегося в дверном проеме.
 – Робби! А мы как раз гадали, куда это ты подевался. Заходи же, если только решишься оторваться от косяка.
 – Конечно, решусь, Джеймс. – Старательно сохраняя равновесие, Робби пересек комнату и с размаху шлепнулся в кресло. – А вы в мое отсутствие, наверное, обсуждали соблазнительную Шарлотту?
 – Не смей называть соблазнительной мою будущую жену! – лениво выговорил ему Джеймс.
 – Вот здесь ты прав. Шарлотта выглядит такой же соблазнительной, как мороженая слива.
 – Робби! – Джеймс нахмурил брови и начал подниматься, но Чарлз схватил его за руку.
 – Неприятно это говорить, Джеймс, но ведь Робби прав. Да ты сам подумай, старина: почему это наши остроумцы величают ее Мраморной королевой? Она действительно холодна как камень!
 Ухмыльнувшись, Робби размашисто хлопнул Джеймса по плечу.
 – Послушай-ка Чарлза, приятель: он не дурак и тоже побывал на войне, так что видал виды. Уж если он советует тебе держаться подальше от Шарлотты, так и делай. На ней свет клином не сошелся. Да любая незамужняя девушка ухватится за перспективу стать очередной герцогиней Элворд.
 – Сомневаюсь. – Джеймс поднял руку, останавливая единодушные возражения Робби и Чарлза. – Нет, нет и нет! На ярмарке невест я видел всех незамужних девушек – они буквально преследуют меня с того момента, как умер мой отец, и мне это по горло надоело. Ничего, Шарлотта мне подходит. Она выезжает в свет уже несколько лет – не то что юные девицы, которые проводят в свете первый сезон. К тому же она дочь герцога, так что сумеет вести мой дом. – Он предостерегающе посмотрел на Робби. – И я уверен, что она вполне справится с другими обязанностями жены.
 – Что ж, в конце концов, она женщина, а значит, способна подарить тебе наследника, – кивнул Робби, – но разве тебе не хотелось бы испытывать при этом хоть немного удовольствия?
 Джеймс покраснел.
 – Уверен, что мы с Шарлоттой отлично поладим.
 – И все-таки к чему такая спешка? – поинтересовался Чарлз. – Черт побери, дружище, тебе всего двадцать восемь! Мне вот уже тридцать, а я не тороплюсь связывать себя по рукам и ногам. – Он придвинулся к другу. – Ты выжил на войне, так какая тебе нужда срочно обзаводиться наследником?
 – Мы только что обсуждали с тобой эту нужду – мой неуемный кузен Ричард. Уж слишком ему не терпится стать вместо меня герцогом Элвордом.
 Несколько позже Джеймс развел напившихся друзей по их комнатам и направился к своей. К несчастью, он был слишком трезв, поскольку даже спиртное не могло отвлечь его от мрачных мыслей.
 Темноту комнаты слегка разгоняли рдеющие в камине угли. Джеймс стянул с себя сапоги и чулки, затем снял рубашку и оставил все это валяться на полу... В душе он вовсе не горел желанием просить руки дочери герцога Ротингема, и не потому, что тот был бы удивлен или недоволен его просьбой. Недавно он встретился с герцогом в клубе «Уайте», и герцог обронил несколько весьма прозрачных намеков на то, что эта просьба встретит с его стороны положительную реакцию.
 Джеймс снял панталоны и подштанники... Женитьба на Шарлотте вовсе не будет такой трагедией, какой это представлялось Чарлзу и Робби – он и не рассчитывал найти в «Олмаксе» свою любовь. Когда-то все равно он должен будет жениться, а брак с Шарлоттой – вполне разумное и деловое решение. Он надеялся, что после этого Ричард отступится от своей цели.
 Раздевшись догола, Джеймс подошел к бочке с водой. Вода была чуть теплой, но после войны на Апеннинском полуострове герцог привык к различным лишениям. Закрыв глаза, он попытался представить себе Шарлотту Уикфорд. Светлые волосы, голубые глаза... или зеленые? А может, карие? Он не мог вспомнить. Маленького роста, это он знал точно, потому что ее голова едва доходила ему до середины груди, и во время танцев ему открывался отличный вид сверху на ее прическу. Ее губы... О них он ничего не мог сказать, кроме того что у него ни разу не возникло желания поцеловать их...
 Взяв полотенце, Джеймс тщательно вытер лицо. Нет, что ни говори, а перспектива иметь женой ледышку Шарлотту со всеми ее светскими достоинствами его совершенно не соблазняла. Вот если бы ему подвернулась какая-нибудь симпатичная девушка, пусть не знатного рода, но которая пришлась бы ему по душе, он не стал бы долго раздумывать, но таковой не было и в ближайшее время не предвиделась.
 Джеймс потер глаза ладонями. Черт побери, он попал в западню. Ситуация требует, чтобы он срочно женился: во время последнего покушения Ричарда колесо кареты прогрохотало в каком-то дюйме от его головы...
 Вдруг в комнате отчетливо послышался тихий вздох, и Джеймс круто обернулся. Милостивый Боже! – кажется, в комнате есть еще кто-то! Как он допустил такую беспечность? В «Грин мэн» он чувствовал себя совершенно спокойно, что делало гостиницу отличным местом для расстановки западни. Джеймс наклонился, чтобы взять стоящую у камина кочергу, и, заметив развешанное повсюду белье, замер. Чулки, сорочка, платье – все вещи дешевые, из простой ткани. Откуда здесь женская одежда? А-а, так вот оно что! Теперь он понял, почему Роберт так хитро хихикал. Мерзавец притащил к нему в комнату проститутку!
 Оставив кочергу у огня, Джеймс осторожно приблизился к кровати – в ней действительно спала девушка, до самого подбородка закутавшаяся в одеяло. Герцог поднял свечу повыше. Девушка что-то пробормотала во сне и пошевелилась; одеяло немного сползло, приоткрыв ее шею и плечи.
 Джеймс изумленно смотрел на красавицу, словно с неба свалившуюся в его кровать: длинные волосы в беспорядке рассыпались по подушке волнистыми прядями, тонкие черты свежего лица, разрумянившегося во сне, ничуть не соответствовали обнаруженной Джеймсом одежде простолюдинки. Он с восхищением всматривался в высокие скулы, длинные ресницы и изгиб тонкой шеи. В мягком освещении единственной свечи незнакомка казалась совсем еще юной и невинной.
 – Давай, моя прелесть, пора вставать. – Джеймс дотронулся до ее плеча. Кожа ее была нежной и теплой на ощупь. Его взгляд проследил за изящной линией, тянувшейся от ее скул до углубления на шее, представляя, с каким наслаждением он провел бы по этой линии губами.
 Ему уже не хотелось, чтобы девушка проснулась. Хотя она и проститутка, все равно ее застало бы врасплох слишком явное свидетельство его заинтересованности. Он стоял обнаженный, так что не мог скрыть доказательство своего восхищения.
 Девушка повела плечом и глубже зарылась лицом в подушку. Кто она? Уж не привез ли ее Робби из Лондона? Впрочем, вряд ли. Она явно понапрасну теряла время в такой тихой заводи, как «Грин мэн» – при ее красоте девушка вполне могла бы стать любовницей какого-нибудь богатого человека... например, его собственной любовницей... А что, замечательная мысль!
 Однако, поколебавшись немного, он решил отложить этот вопрос на утро. Девушка выглядела слишком утомленной. Герцог никогда об этом не задумывался, но, вероятно, обычным проституткам приходится мало спать: дни они проводят в охоте за клиентами, а по ночам зарабатывают себе на хлеб. Пусть она как следует выспится, а утром он решит, что с ней делать.
 Джеймс осторожно забрался в кровать с другой стороны и лег. Он чувствовал исходящее от девушки тепло и слышал ее ровное чистое дыхание. Улыбнувшись, он устроился поудобнее, стараясь не побеспокоить девушку, и закрыл глаза.
 Хорошо бы побыстрее заснуть, чтобы не мучиться ожиданием утра...
 Сначала Джеймс ощутил нежный запах – тонкий, чистый... женский. Он глубоко вздохнул, почувствовав у себя на груди какую-то легкую тяжесть и восхитительное тепло рядом со своим телом: что-то мягкое и округлое у предплечья и легкое дыхание, щекочущее ему шею...
 Ах да, эта девушка, вспомнил он. Она по-прежнему спала рядом с ним. Джеймс осторожно перевел дыхание, чтобы успокоить внезапное возбуждение. Только не вздумай бросаться на нее, как дикое животное, строго приказал он себе, постарайся лучше подольше насладиться моментом.
 Джеймс медленно открыл глаза. За ночь одеяло сползло ему до пояса, и теперь поперек его обнаженной груди лежала тонкая рука девушки. Не поворачивая головы, он прошелся взглядом от изящного изгиба ее кисти вплоть до нежного локтя. Лицо ее скрывали густые и волнистые рыжие волосы, а в углублении между его боком и рукой приютилась ее небольшая грудь. Он чувствовал ее мягкую и упругую округлость, и ему захотелось увидеть девушку всю, целиком.
 Осторожно подняв свободную руку – чтобы не разбудить девушку, – он коснулся ее волос: на ощупь они были мягкими, словно золотистый шелк. Просунув пальцы сквозь шелковистые пряди, Джеймс приподнял их, чтобы заглянуть девушке в лицо. Нежная кожа, напоминающая свежий персик, была чистой, без веснушек, которые обычно свойственны рыжеволосым. Плюс к этому прямой нос, нежные тонкие губы. Может быть, когда она откроет глаза и заговорит, эта иллюзия рассеется, но сейчас она казалась похожей на сказочную принцессу. Он в жизни не встречал такой очаровательной проститутки.
 Джеймс не мог оторвать взгляд от нежного тела, доверчиво прижимавшегося к нему. Эта девушка – просто чудо!
 Герцог не стал ломать голову над тем, где Робби ухитрился достать ее. Главное – она здесь, у него! Он улыбнулся и прижался к розовым губам девушки своими губами.
 Сару это прикосновение застало во время чудесного и удивительного сновидения. Она лежала в огромной мягкой кровати и почему-то без своей теплой ночной рубашки из фланели. Холода она не чувствовала, напротив, ей было очень тепло. Тепло исходило от чего-то большого, к чему она плотно прижималась, и хотя ей было очень приятно чувствовать это тепло, у нее возникло смутное ощущение чего-то греховного: возможно, потому, что вокруг нее витал теплый запах бренди.
 Затем ее губы почувствовали сладостное прикосновение. Твердое и вместе с тем мягкое. Что-то напоминающее бархат. Невероятно искусительное. Ее губы шевельнулись, пытаясь определить новое ощущение, и были вознаграждены опаляющим жаром.
 «Проснись, – сказал ей внутренний голос. – В этом хорошем есть что-то неприличное».
 Сара отмахнулась от слабого голоса и тут же услышала странный хрипловатый стон, а ее губы освободились от этого необычного прикосновения. Она захныкала, желая вернуть его, и оно вернулось, только на этот раз коснулось ее шеи, прямо за ухом. Она приподняла подбородок, чтобы дать прикосновению больше места. В несколько легких касаний оно скользнуло по горлу и вниз, остановившись у самых ее сосков, которые в ответ сладостно заныли.
 Что-то теплое и сильное массировало ее затылок и шею, затем по спине спустилось до бедер, скользя вдоль ее тела, которое неистово стремилось навстречу этим касаниям, горя как в огне. Сара вздрогнула и тяжело задышала.
 – Господи, как же ты хороша!
 Это произнес мужской голос.
 Глаза Сары встревожено распахнулись, и ее взгляд уперся прямо в чьи-то теплые золотисто-янтарные глаза, затем переместился на светлые золотистые волосы, на четко очерченные губы... приближающиеся, чтобы коснуться соска ее груди.
 Она вскрикнула и уперлась рукой в обнаженную грудь мужчины, затем отдернула руку, словно от огня.
 – Что за...
 Мужчина сел в кровати и нахмурился, а Сара воспользовалась моментом, выхватила из-под головы подушку и ударила ею наглого незнакомца.
 – Убирайся прочь, ты... развратник!
 – Развратник?
 Мужчина ловко увернулся от ее удара, но Сара снова размахнулась и на этот раз удачно попала ему прямо по голове.
 – Вот именно! Прочь из моей кровати! Убирайся из моей комнаты, или я закричу и подниму весь дом!
 – Ты и так уже кричишь, золотко мое.
 – Значит, закричу еще громче! – Она села, подняв над собой подушку обеими руками, готовая столкнуть его на пол, если он не уберется по своей воле.
 В его глазах появилось странное напряженное выражение. Он смотрел не на ее лицо. Опустив глаза, она поняла, куда направлен его взгляд... и испуганно прикрыла грудь подушкой.
 В этот момент дверь распахнулась, и комнату огласил женский крик.
 – Джеймс!
 – О Боже! – с досадой пробормотал мужчина. – Тетушка Глэдис! Какого черта она здесь делает?




 Глава 2


 Сара с ужасом уставилась на столпившихся в дверях людей.
 Противный хозяин гостиницы то презрительно усмехался, то заламывал себе руки, словно сокрушенный позором, обрушившимся на его гостиницу; из-за его плеча глазели две ухмыляющиеся лакейские рожи. Вчерашний пьяный лорд безуспешно пытался подавить взрыв смеха, а впереди всех застыли две пожилые женщины – одна высокая, вторая пониже. Они жадно пожирали девушку своими пытливыми глазками.
 – Джеймс! – повторила более высокая леди, на этот раз уже без визгливого крика.
 Дамы не сводили глаз с подушки, которой девушка успела закрыть грудь: в остальном она была совершенно обнаженной. Вспомнив об этом, Сара вся залилась краской и соскользнула в постель, натянув одеяло до самого подбородка.
 – Тетушка, как я рад вас видеть! Извините, что не встаю. – Джеймс тоже густо покраснел от смущения, заметив, что некая неуправляемая часть его тела неподобающим образом выпирает из-под одеяла, и поспешно изменил положение.
 – Ах, Джеймс... – Казалось, охватившее его тетку негодование лишило ее запаса слов.
 Герцог неуверенно улыбнулся, обозревая лица глазевших на них людей. Леди Глэдис Раньон, старшая сестра его отца, высокая и худощавая в свои семьдесят с лишним лет, не сводила с него потрясенного взгляда, краснея не меньше его самого. Застывшая рядом с теткой невысокая и хрупкая леди Аманда Уоллен-Смит, ее постоянная компаньонка, которой было немногим более шестидесяти лет, производила впечатление деликатнейшего существа, однако впечатление это было обманчивым. Стоило ей уловить в воздухе хоть тончайший след какой-нибудь новой сплетни, как она делала стойку и неслась вынюхивать все подробности. Вот и сейчас ее пронзительные карие глазки шныряли по комнате, впитывая все детали скандальной сцены, особо отмечая развешанные у огня вещи девушки и его панталоны, валявшиеся на полу. Затем ее инквизиторский взгляд приклеился к самой девушке, и Джеймс мог поклясться, что у этой старой лисы кончик носа стал подрагивать, словно она втягивала и запоминала этот новый для себя запах.
 Бедная красотка, находившаяся рядом с ним в кровати, забилась еще глубже в постель.
 Робби наконец удалось совладать с приступом смеха, и теперь его лицо с разинутым, как у рыбы на берегу, ртом маячило над головой тетушки Глэдис. Он подмигивал Джеймсу и несколько раз выразительно провел рукой по горлу. Тот не очень понял своего друга, но перерезать кому-нибудь горло, а лучше всего самому Робби, показалось ему удачной мыслью.
 – Робби, будь добр, проводи вниз тетушку Глэдис и леди Аманду. И закрой за собой дверь.
 – Но Джеймс...
 – Тетушка, я спущусь сразу за вами. А сейчас, прошу вас, идите с Робби.
 Когда дверь наконец закрылась, Джеймс облегченно вздохнул и повернулся к девушке. Она все еще пряталась под одеялом, как испуганный зверек, настороженно следя за ним огромными глазами. Для проститутки она определенно вела себя довольно странно.
 – Только, пожалуйста, больше не кричите, – попросил он. – У меня и так уже в ушах звенит.
 – А вы не делайте ничего такого. – Она взглянула на его грудь и поспешно перевела взгляд на лицо. – На вас есть какая-нибудь одежда?
 – Нет, – честно ответил Джеймс. – А на вас?
 Стыдливый румянец мгновенно залил ее лицо и быстро распространился на открытые шею и плечи. Ему страшно хотелось посмотреть, не заалело ли так же все ее тело, но для этого не было времени. Тетушка Глэдис не станет долго ждать – если он сейчас же не спустится вниз, она снова поднимется сюда и выгонит его из постели, не дожидаясь, пока он оденется.
 Внезапно герцог задумался. Теперь, когда уже можно было не опасаться, что в него запустят подушкой, он обратил внимание на голос девушки – мягкий, мелодичный. Речь ее казалась речью образованного человека, ничем не напоминая болтовню местных проституток и даже дорогостоящих дам сомнительного поведения из Лондона.
 – Вы говорите, как американка.
 – Я и есть американка. – Девушка старалась смотреть прямо в лицо Джеймсу, заметно смущаясь видом его открытого торса, что тоже было необычным для проститутки. – Я только что приехала из Филадельфии.
 – Вижу, милочка, вы проделали довольно длинный путь, чтобы посетить «Грин мэн». Мы, конечно, очень гордимся нашей гостиницей, но я не думал, что ее слава докатилась до вас через всю Атлантику.
 – Я приехала сюда вовсе не для того, чтобы остановиться в вашей дурацкой гостинице, – отрезала она, – и должна вам сказать, она не произвела на меня сильного впечатления, раз уж у нее двери даже без щеколды!
 Джеймс засмеялся.
 – Что ж, если вы приехали не для того, чтобы насладиться сомнительным гостеприимством «Грин мэн», как же вы здесь оказались?
 – Приехала в гости к своему дяде. Вчера почтовая карета добралась сюда слишком поздно, и я сочла невежливым являться к нему ночью.
 Джеймс отлично знал всех людей в округе, но не слышал, чтобы у кого-нибудь из них была племянница в Америке.
 – Приехали к дяде? И кто же это?
 – Граф Уэстбрук.
 Джеймс удивленно вытаращил глаза:
 – Уэстбрук – ваш дядя?
 – Ну да.
 В светло-карих глазах девушки Джеймс увидел вспыхнувшие огоньки достоинства.
 – Меня зовут Сара Гамильтон, и мой отец был младшим сыном графа.
 – Дэвид! Да, да, он ведь уехал в Америку, – вспомнил Джеймс. – Значит, вы прибыли навестить графа Уэстбрука...
 Он улыбнулся, потом у него вырвался короткий смех, а в следующее мгновение он рухнул спиной на подушку и разразился неудержимым хохотом.
 – Ой, не могу! Господи! – задыхаясь от смеха, выговорил он. – Граф Уэстбрук! Поверить не могу!
 Крепко прижимая к себе одеяло, Сара во все глаза смотрела на человека, который содрогался от хохота. Что за странное утро! А если он сумасшедший? Хотя она и была совсем голой, ей все же следовало броситься к тем пожилым леди и просить у них защиты, а теперь она упустила эту возможность.
 – Не понимаю, что здесь смешного!
 – Откуда вам это понять! – Мужчина сел в кровати, все еще усмехаясь. – По сути дела, я должен был бы плакать, а не смеяться. Но не думайте, я вовсе не расстроен. Этот необычный инцидент может оказаться самым замечательным из всего, что случилось со мной за долгое время.
 Сара старалась не отводить взгляда от его лица. Ей было бы легче, если бы он проявил хоть малейшее смущение от своей наготы, но после ухода леди он, видимо, чувствовал себя совершенно естественно. Одеяло сползло ему до бедер, обнажив торс, покрытый легким золотистым пушком, чуть темнее цвета его волос. Пушок покрывал скульптурной красоты широкую грудную клетку и плоский мускулистый живот. Сару поразило и смутило внезапное желание провести ладонью по его телу, и, покраснев от своих тайных мыслей, она подняла голову и встретилась с его изучающим взглядом.
 – Милочка, я с удовольствием позволил бы вам делать все, что вы пожелаете, но если я не оденусь и сейчас же не спущусь вниз, тетушка Глэдис примчится в комнату мне на помощь.
 – Понятия не имею, о чем вы говорите!
 – В самом деле? Значит, это мое грязное воображение подсказало мне, какими чудесными вещами мы могли бы с вами заняться, если бы мне не нужно было идти к тетушке.:. И разумеется, если бы вы не оказались леди. – Он повернулся и опустил ноги на пол. Сара успела поразиться игре мускулов на его широкой спине, но тут же спохватилась и с головой нырнула под одеяло. Она слышала, как он смеется, двигаясь по комнате.
 – Берег чист! – вскоре сообщил он. – Я подожду за дверью, пока вы оденетесь.
 Услышав, как щелкнула защелка двери, Сара откинула одеяло. Что ж, теперь она хотя бы знает, кто этот загадочный Джеймс... то есть знает, как он выглядит. Да, вдруг подумалось ей, пожалуй, она даже слишком хорошо знает, как он выглядит!
 Но ей неизвестна его фамилия. Как ей его называть? Только не Джеймс! За всю жизнь она ни одного мужчину не называла по имени. Правда, до сих пор ей ни разу не приходилось спать по соседству с обнаженным мужчиной. Ужас какой, они лежали обнаженные рядом! Сара буквально сгорала со стыда. Она выскользнула из кровати и быстро пробежала к камину забрать свои вещи.
 И все-таки если уж ей суждено обнаружить у себя в кровати мужчину, то ей определенно попался отличный экземпляр. Сестры Абингтон наверняка упрекнули бы ее за то, что она обратила внимание на подобные вещи, но ведь она не слепая, а только слепая не сочла бы настоящим красавцем этого мужчину с глазами цвета янтаря, с белокурыми волосами, в которых перемежаются светлые пряди и темные, и с такими широкими плечами. А какой у него голос! Он напоминал ей теплый мед – сочный, глубокий, чарующий...
 Натянув платье, Сара вытащила из ридикюля гребень и с отчаянием уставилась в зеркало на свои волосы. Нужно было вчера заплести их в косу, но тогда они не высохли бы. А теперь – вот он, результат! На голове у нее творилось что-то невообразимое. Она стала протаскивать гребень сквозь спутанные рыжие кудри, вспомнив, как сестры Абингтон частенько сокрушались по поводу неудачного цвета ее волос.
 – Может, с возрастом они потемнеют, – вздыхала Кларисса Абингтон, когда девочке было лет тринадцать, – и станут больше походить на волосы твоего отца.
 – А ты надвинь капор пониже, и никто их не заметит, – шепотом советовала Абигайль.
 – Дело в том, Сара, что мужчины считают рыжеволосых девушек легкомысленными особами. Так что имей в виду, тебе нужно быть особенно осторожной! – Кларисса трясла своим толстым пальцем перед носом Сары. – Рыжие волосы – это проклятие. Мужчины всегда будут принимать тебя за проститутку.
 Рука Сары с зажатым в ней гребнем замерла. Уж не подумал ли этот человек, что она проститутка? Сердце у нее бешено заколотилось, и, ослабев, она оперлась на стену. Что именно случилось с ней в эту ночь?
 Подавляя панический ужас, она постаралась рассуждать как можно хладнокровнее. Осталась ли она по-прежнему невинной? Но она, наверное, поняла бы, если бы это было не так... Наверное, она чувствовала бы себя... как-то иначе, по-другому.
 Но ведь она и в самом деле чувствовала себя иначе, когда проснулась. Неужели одного этого достаточно? Никому и в голову не приходило ознакомить ее с механикой зарождения потомства – сестры Абингтон строго следили за тем, чтобы ни одна из учениц их школы не оставалась наедине с визитером мужского пола.
 Сара приложила руки к пылающим щекам. Она ни разу не сидела за столом с чаем в школьной гостиной наедине с мужчиной, а тут лежала с ним в одной кровати ночью! Даже без ночной рубашки!
 Сара приложила дрожащие руки к животу. Что, если в ней уже начинает расти дитя?
 И почему этот мужчина так захохотал, когда она сказала ему, что является племянницей графа Уэстбрука? Кажется, он ей поверил. Теперь он должен понять, что она отнюдь не проститутка.
 Сара глубоко вздохнула и постаралась успокоиться; она решила не поддаваться панике, в которую ее ввергало взволнованное воображение. Нужно держать себя в руках, подумала она, тем более что сейчас ей все равно ничего не удастся сделать.
 Уложив волосы в тяжелый узел на затылке, она сколола его шпильками и внимательно оглядела себя в зеркале. Конечно, прическа очень скромная и незатейливая, зато голова ее больше не напоминает пылающий в свете заката стог сена.
 Мужчина ждал ее в коридоре, как и обещал. Теперь, одевшись, он выглядел очень элегантным и отчужденным.
 – Ну вот и вы наконец. – Он предложил Саре опереться на его руку. – Пойдемте вниз и да не убоимся ожидающих нас драконов!
 Сара нерешительно приблизилась к нему, удивляясь, что при своем росте рядом с ним кажется маленькой, едва доставая головой до его плеча.
 – Джеймс, уж не собираешься ли ты представить ее своей тетушке? – раздался позади чей-то голос. – Я могу увести ее по задней лестнице и где-нибудь укрыть, если сейчас у тебя нет времени.
 Сара вздрогнула, увидев в коридоре еще одного человека – это был вчерашний рыжеватый лорд, который разместил ее в комнате своего друга. Она хотела было отчитать его, но Джеймс заговорил первым:
 – Мы во всем разберемся внизу, Робби. Я не намерен обсуждать свои дела в коридоре, тем более возвращаться к этому лишний раз.
 – Но, Джеймс, ты же не можешь...
 Спутник Сары предостерегающе поднял руку:
 – Поосторожнее, Робби! Боюсь, тебе придется пожалеть о том, что ты собирался сказать.
 Робби изумленно взглянул на него, потом пожал плечами.
 – Как хочешь! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
 В этот момент открылась еще одна дверь, и в коридор вышел третий мужчина – он оказался ниже ростом и полнее, чем двое других, с вьющимися каштановыми волосами.
 – Доброе утро, Джеймс, Робби, мэм! Я был свидетелем... гм... утренней суматохи. Могу я взять на себя заботу о... гм... о леди?
 – Доброе утро, Чарлз. Идем с нами. – Джеймс взглянул на Сару с высоты своего роста. – Простите, дорогая, что я не стал тратить время, чтобы представиться вам, но поверьте, лучше немного подождать, пока мы с вами не окажемся одни.
 Сара только кивнула. Она не имела понятия, что происходит, и пока решила помолчать. От нее не укрылось, что Чарлз бросил на Робби вопрошающий взгляд, на что тот лишь пожал плечами.
 Все вместе они прошли по коридору и спустились вниз, где остановились перед закрытой дверью.
 – Мужайтесь! – шепнул ей Джеймс, слегка коснувшись ее руки.
 Сара и сопровождающие ее мужчины вошли в просторную гостиную. Высокая, старшая по возрасту леди и ее низенькая компаньонка, сидевшие за чаем, разом подняли головы. Компаньонка сморщила нос, как будто вдруг очутилась в свинарнике.
 Джеймс улыбнулся Саре, и в его глазах сверкнули веселые искорки, словно он задумал грандиозную шутку.
 – Тетушка, леди Аманда, позвольте представить вам мисс Сару Гамильтон из Филадельфии. Сара, это моя тетя, леди Глэдис Раньон, и ее компаньонка, леди Аманда Уоллен-Смит.
 – Черт побери!
 Сара оглянулась, чтобы узнать, кто это выбранился. Чарлз, похоже, впал в полное замешательство, а Робби, казалось, готов был упасть в обморок.
 Ноздри леди Аманды раздулись от негодования, как если бы воображаемая свинья вырвалась из своего загона и настолько обнаглела, что принялась рыть землю своим грязным пятачком у самых ее юбок.
 – Элворд, мне все равно, если ты выписал себе про...
 Леди Глэдис жестом остановила леди Аманду.
 – Ты сказал, Сара Гамильтон?
 – Да, тетушка. Она приехала навестить графа Уэстбрука. Видите ли, они родственники.
 Робби застонал.
 Джеймс... мистер Элворд, поправила себя Сара, выглядел положительно радостным и веселым, когда начал знакомить ее со своими друзьями:
 – Мисс Гамильтон, это майор Чарлз Дрейсмит.
 Дрейсмит поклонился.
 – Рад познакомиться, мисс Гамильтон.
 – А это, – сказал Джеймс и улыбнулся еще шире, – Роберт, Робби Гамильтон, граф Уэстбрук!
 Сара ахнула. Лорд Уэстбрук отвесил неловкий поклон.
 – Но вы не можете быть моим дядей – для этого вы слишком молоды!
 Робби провел рукой по волосам, которые сильно напоминали волосы ее отца.
 – К сожалению, я действительно не ваш дядя, а ваш двоюродный брат. Мой отец умер в прошлом году, и мы только недавно сняли по нему траур. – Он слегка улыбнулся.
 – Значит, вы дочь Дэвида Гамильтона, девочка? – сказала леди Глэдис.
 Сара обернулась:
 – Да, мэм.
 Леди Глэдис кивнула.
 – Сейчас, когда я гляжу на вас, я вижу сходство с ним. Гамильтоны всегда были породистыми. А где же ваш отец – он, конечно, сопровождал вас в путешествии через Атлантику?
 – Папа умер в начале декабря.
 – Сожалею, дитя мое. – Леди Глэдис казалась опечаленной: – Мне всегда нравился ваш отец. В нем была какая-то энергия, которая очень привлекала. А ваша мать? Она тоже скончалась?
 – Да, мэм.
 – Но почему вы покинули Америку так скоро после смерти отца? – Леди Аманда с подозрением уставилась на нее.
 Сара сразу решила, что не имеет смысла скрывать свое положение – все равно рано или поздно ей придется обо всем рассказать. Судя по всему, кузен не сможет принять ее в свой дом, так что ей нужно будет искать работу.
 – Мой бедный отец очень активно занимался политикой и при этом был очень уважаемым врачом, но, к сожалению, в житейских вопросах ориентировался не слишком хорошо. Он легко раздавал деньги в долг и не требовал, чтобы пациенты оплачивали его услуги, поэтому теперь, после его ухода из жизни, в Филадельфии мне практически не на что жить. К тому же я не могла оставаться там еще по одной причине – я обещала отцу, что вернусь в Англию, к его брату.
 Леди Глэдис покачала головой:
 – Что ж, очень сочувствую вашему горю, мисс Гамильтон; но, простите, это не объясняет того, что вы оказались в постели моего племянника. Не думаю, чтобы подобное было принято в колониях.
 Покраснев, Сара вызывающе подняла голову:
 – Я считала, что это моя постель. Мистер Элворд явился позднее. Я так же удивилась, застав его рядом, как и вы.
 – Мистер Элворд? Джеймс, в чем дело?
 – Спокойно, тетушка, скоро мы во всем разберемся. А сейчас мне хотелось бы понять, почему вы сочли для себя возможным ворваться в мою комнату?
 Леди Глэдис всплеснула руками, но Сара заметила, что она слегка покраснела.
 – Ведь вчера ты не пришел домой ночевать, и я очень волновалась!
 – Мадам, мне уже двадцать восемь лет! На войне я рисковал жизнью ради своей страны, и если мне однажды вздумалось ночевать вне дома, полагаю, это мое личное дело!
 – Но ты никогда так не делал, Джеймс, – я имею в виду, ты всегда спал дома. И ты даже не предупредил нас, что тебя не будет, – это при твоей-то ответственности! А помня о Ричарде, я встревожилась еще больше – ты мог быть серьезно ранен...
 Джеймс сокрушенно развел руками, отметив про себя, что тетушка в курсе его проблем с Ричардом. «Министерству иностранных дел есть чему поучиться у нее и леди Аманды, – подумал он. – Их шпионская сеть работает более эффективно, чем британская или французская».
 – Но разве вы не могли спросить про меня у хозяина гостиницы?
 – Говорю тебе, Джеймс, я очень встревожилась, и мне было не до расспросов. Да и как он мог знать, не случилось ли чего с тобой ночью?
 – Кажется, и без того ясно, что ночью с ним кое-что случилось... – раздался рядом ехидный голос, но Джеймс предпочел не обращать внимание на ядовитое замечание леди Аманды.
 – И все же, мадам, – обратился он к тетушке, – неужели вы не могли сначала постучаться?
 – Постучаться? Но я думала, что ты умираешь, и у меня не было времени стучатся. – Леди Глэдис кашлянула и отвела взгляд в сторону, а ее щеки порозовели. – Надо сказать... я была... гм... крайне удивлена тем, что увидела...
 – Да, да, это понятно, – перебил ее Джеймс, не желая, чтобы она увела разговор в это русло.
 – И ты понимаешь, что должен поступить благородно, не так ли? – Глэдис указала на Робби. – Как глава своей семьи, этот дурачок должен теперь этого потребовать.
 У Робби чуть волосы не встали дыбом; он угрожающе прищурил глаза и заговорил:
 – Джеймс...
 – Успокойся, Робби, я с радостью хоть сейчас женюсь на мисс Гамильтон. – Герцог засмеялся. – А заодно это избавит меня от Мраморной королевы, верно?
 – Жениться на мне? – едва выговорила Сара.
 – Вы слишком скомпрометированы, дитя мое, – холодно заметила леди Глэдис. – Полстраны видели вас совершенно обнаженной в постели с моим племянником.
 – Но ведь ничего не произошло! – Сара нахмурила брови и неуверенно закончила: – Во всяком случае, я надеюсь, что ничего не произошло.
 Робби и Чарлза вдруг одолел приступ кашля, а леди Глэдис и леди Аманда посмотрели на Сару так, как будто она вдруг сошла с ума.
 – Произошло что-то или нет, не имеет значения, юная леди. Не буду делать вид, что знаю, как в таких случаях поступают в колониях, но в Англии, когда джентльмен компрометирует леди – а поверьте мне, вы, несомненно, скомпрометированы, – он обязан на ней жениться, и Джеймс это отлично понимает.
 – Да, тетушка, разумеется, я понимаю...
 Сара обернулась к Джеймсу.
 – Но ведь все произошло совершенно случайно! – испуганно воскликнула она.
 Герцог успокаивающе улыбнулся ей, затем посмотрел на тетку:
 – Может, будет лучше, если мы с мисс Гамильтон на минутку выйдем, чтобы во всем разобраться?
 Леди Глэдис насмешливо отрезала:
 – Не в чем здесь разбираться!
 – Тем не менее нам не помешает побеседовать с глазу на глаз. – Джеймс перевел взгляд на Сару. – Мисс Гамильтон, вы не откажетесь немного пройтись со мной? Буквально в двух шагах отсюда протекает очаровательный ручей. Я предлагаю полюбоваться им.
 Сара кивнула, хотя отчетливо понимала, что ее согласия не требуется.
 Джеймс поклонился присутствующим и быстро увлек ее из комнаты.
 – Простите за всю эту путаницу, – сказал он, когда они достаточно удалились от гостиницы. – Получилась настоящая комедия ошибок, не так ли?
 – Вот только я не знаю, стоит ли все это считать комедией или трагедией, мистер Элворд.
 – Называйте меня просто Джеймс.
 – Но я едва вас знаю. Вряд ли мне прилично называть вас по имени.
 – Разумеется, прилично. Лично я намерен называть вас Сарой.
 Она недовольно взглянула на него, но герцог только усмехнулся в ответ.
 – Во всяком случае, обращаться ко мне «мистер Элворд» неправильно. Моя фамилия Раньон. Элворд – это мой титул.
 – Ваш титул?
 – Я был уверен, Сара, что ваш республиканский дух этого не одобряет, поэтому не торопился сообщить вам, что мое полное имя звучит следующим образом: Джеймс Рэндольф Раньон, герцог Элворд, маркиз Уолтингем, граф Саутгейт, виконт Балмер, барон Лекстер.
 – Не может быть! – Сара отпрянула от него, и ее глаза округлились от удивления.
 Джеймс сокрушенно покачал головой:
 – Увы, это действительно так.
 Сара попыталась припомнить всю цепочку титулов и остановилась на первом.
 – Итак, вы герцог?
 – Да, герцог Элворд.
 – То есть я должна называть вас «милорд»?
 – Правильнее было бы обращаться ко мне «ваша светлость».
 – Моя светлость?
 Джеймс усмехнулся.
 – Я бы вовсе не возражал стать вашей светлостью. Сара немного подумала и решительно качнула головой:
 – Я не могу этого сделать.
 – Вот и отлично. Я предпочитаю, чтобы вы обращались ко мне просто по имени – Джеймс.
 – Гм... А можно вместо этого мистер Раньон?
 – Боюсь, это прозвучит слишком революционно. Не так давно мадам Гильотина отделила тела наших французских собратьев от их голов. Лишите нас, британских пэров, титулов, и плечи у нас содрогнутся от дурных предчувствий.
 Сара посмотрела на Джеймса уголком глаза:
 – А вы не из тех лордов, которые разорились?
 – Нет, мое состояние цело и невредимо, но... Почему вы подумали, что я испытываю лишения?
 – Вы не можете себе позволить ночную рубашку.
 – Ночную рубашку? – небрежно фыркнул. – Да у меня их целая куча. Просто я их не ношу.
 – Но почему? Мой отец всегда надевал ночную рубашку. Разве англичане их не носят?
 – Понятия не имею. Я просто не слежу за тем, что касается всей нации. Кстати – только не подумайте, что я этим недоволен! – на вас тоже не было ночной рубашки, когда мы с вами познакомились.
 Сара покраснела:
 – Это потому, что с моим сундучком в Ливерпуле произошел несчастный случай – матросы уронили его в воду, когда разгружали пароход. То, что вы видите на мне, единственная одежда, которой я располагаю.
 Тем временем они добрели до извилистого ручейка, который струился под тенистыми деревьями, и Джеймс подвел свою спутницу к поваленному дереву. Сара уселась на него, а он встал рядом, опершись на ствол ногой.
 – Расскажите мне, что с вами произошло вчера ночью, – попросил он. – Как вы оказались в моей комнате?
 – Я же не знала, что эта комната – ваша!
 Джеймс улыбнулся. I
 – Ну хорошо, тогда расскажите, как вы очутились в той комнате.
 – На самом деле тут нет ничего таинственного, но, уверяю вас, этого не должно было случиться. Вчера я приехала сюда в почтовой карете поздно вечером, и со мной не было ни горничной, ни багажа; возможно, поэтому хозяин гостиницы наотрез отказался предоставить мне комнату и даже стал гнать меня... когда, к счастью, появился ваш друг и мой кузен. – Она посмотрела вниз, на землю. – Я видела, что Робби пьян, но до такой степени устала... Вот почему я не стала задавать ему вопросов и только думала о том, чтобы получить комнату с кроватью. – Она подняла взгляд на Джеймса. – Не очень-то хороший моряк из меня получился: я не спала всю дорогу до самого Ливерпуля; а поскольку денег у меня немного, я воспользовалась почтовой каретой, которая направлялась в Лондон, и проехала в ней бог знает сколько времени без единой остановки. Так что вчера я впервые за два месяца провела ночь в кровати и без всякой качки. Джеймс улыбнулся:
 – Бедное дитя! Когда я вошел в комнату и попытался вас разбудить, мне это не удалось. Я понял, что вы слишком утомлены, и решил дать вам выспаться.
 Сара неуверенно улыбнулась в ответ.
 – А ваша тетушка обычно всегда врывается к вам без стука?
 – Разумеется, нет. – Джеймс пожал плечами. – Хотя она отчасти права. Обычно я ночую дома, и в этот раз не предупредил ее, что могу где-нибудь остаться.
 Сара недоумевающе нахмурила брови.
 – Мне кажется, это уж слишком – впадать в панику по поводу того, что вас не было дома всего одну ночь. Вы ведь не мальчик!
 Джеймс вздохнул.
 – Да, но тетушка об этом забывает. Она растила меня со смерти моей матери, когда мне исполнилось всего одиннадцать лет, и все никак не может привыкнуть к тому, что я стал взрослым. От старых привычек трудно отвыкать.
 – Да, понимаю. – Сара поерзала на бревне. – А теперь не могу ли я... То есть мне нужно кое-что узнать.
 – Вот как? – Джеймс усмехнулся. – Надеюсь, это не имеет отношения к ночным рубашкам?
 – Ну, не совсем. – Она прикусила губу. – Только не смейтесь.
 – Постараюсь.
 – Ваша тетя сказала, что я сильно скомпрометирована.
 – Верно. Боюсь, это не подлежит сомнению.
 – А насколько сильно?
 Джеймс засмеялся:
 – Чрезвычайно! Теперь вам действительно придется выйти за меня замуж.
 Сара судорожно вздохнула и стиснула руки.
 – Значит, у меня будет ребенок?
 – Что? – Челюсть Джеймса непроизвольно дернулась; затем он все понял и быстро прикрыл рот рукой, а его плечи мелко затряслись.
 – Вы же обещали, что не будете смеяться!
 Джеймс энергично закивал, не в силах произнести ни слова.
 – Конечно, глупо, что я ничего не смыслю в таких вещах, хотя мой отец был врачом, но что же делать? У меня обо всем этом только смутное представление. Послушайте, ведь мы с вами спали в одной кровати, на нас не было никакой одежды, и вы меня поцеловали. Разве этого недостаточно?
 Продолжая трястись от смеха, Джеймс отрицательно покачал головой.
 – Но если я не беременна, то как я могу быть скомпрометирована, да еще чрезвычайно? – Сара сосредоточенно свела брови. – Я все еще невинна?
 – Вы не отдали мне свою невинность.
 – А если я не беременна и не потеряла невинность, значит, вам и нет нужды на мне жениться, разве я не права?
 – Увы, не так все просто.
 – Почему это? – Сара сложила руки на груди. – Мы с вами не сделали ничего плохою, так за что же нас наказывать?
 – Дело не в том, Сара, что мы сделали что-то плохое, а в том, что все думают, будто мы это сделали.
 – Но это же нелепо!
 – Возможно, но так уж устроен мир... или, во всяком случае, данная часть мира. К тому же я не могу поверить, что в обществе Филадельфии иначе расценили бы подобную ситуацию.
 – Ну, не знаю. Я не принадлежала к обществу Филадельфии. – Сара вдруг просветленно улыбнулась. – поскольку я не испытываю желания принадлежать и к английскому свету, моя репутация не имеет значения, верно?
 Джеймс озабоченно нахмурился.
 – И что же в таком случае вы намерены делать, Сара? Судя по тому, что вы сказали тете Глэдис, вы порвали все связи с Америкой.
 – Да, действительно, я не могу туда вернуться. Даже если бы я нашла деньги на обратную дорогу, там мне некуда идти, практически некуда.
 Тут Сара подумала о сестрах Абингтон. Они-то, конечно, согласились бы, чтобы она и дальше с утра до ночи работала на них в принадлежащей им частной школе для молодых леди, но ради этого она точно не решится второй раз пересечь океан.
 – Честно говоря, я мечтала только о том, чтобы поскорее добраться сюда, и не заглядывала вперед. Отец так умолял меня ехать в Англию. Наверное, я надеялась, что мне поможет граф, а теперь этот Робби... Он ведь не женат, да?
 – Нет, неженат. Сара вздохнула.
 – Тогда здесь не на что рассчитывать. Мне нельзя у него жить – даже я это понимаю; а значит, мне нужна работа. У меня есть кое-какой опыт в преподавании. Вы не знаете, не требуется ли учительница в какую-нибудь школу для девушек или в семью, которая ищет гувернантку для своих детей? Я занималась больше преподаванием классических предметов, чем рисованием и музыкой, но если ребенок достаточно мал, я уверена, что справлюсь и с этим.
 Джеймс присел рядом и взял ее за руку:
 – Сара, учительнице добрая репутация необходима больше чем кому бы то ни было! Не думаю, чтобы какая-нибудь мать доверила воспитание своих дочерей женщине, которой есть что скрывать в своем прошлом, – а у вас появилась тайна, и очень серьезная. Мы-то с вами знаем, что произошло – или не произошло – в той комнате, но попробуйте объяснить это посторонним! Ни одна мать не посмотрит сквозь пальцы на ситуацию, когда речь идет об обнаженной девушке, проведшей ночь наедине с мужчиной, да еще с герцогом Элвордом. Нет, милая, если вы намерены оставаться в Англии, вам придется следить за своей репутацией. И потом, вы в самом деле считаете, что брак со мной будет для вас наказанием?
 Сара задумчиво смотрела в осененные густыми длинными ресницами янтарные глаза, наполненные участливой теплотой. Наказанием? Не мог же он не понимать, что каждая женщина мечтает иметь такого мужа.
 Она пожала плечами.
 – Как я могу это знать – мы ведь совсем не знакомы. Может, вы неисправимый картежник или жестоко обращаетесь с женщинами.
 – Категорически отвергаю оба обвинения! – улыбнулся Джеймс. – Впрочем, поскольку у меня еще не было жены, последнее обвинение я не могу опровергнуть с полной уверенностью, но клятвенно заверяю, что за всю жизнь ни разу не причинил женщине физического вреда – а уж вас обижать у меня и в мыслях нет! – Он мягко взял ее за обе руки. – Послушайте, Сара, мое предложение для каждого из нас имеет положительные стороны. Выйдя за меня замуж, вы получаете дом и готовую семью – тетушку Глэдис, у которой поистине золотое сердце, мою сестренку Лиззи и в придачу леди Аманду. Когда-нибудь, если нам повезет, у нас появятся дети. К тому же вы будете жить неподалеку от своего кузена – Робби живет практически рядом.
 Лицо Сары залилось краской смущения. У нее захватило дух от перспективы иметь детей от этого мужчины. Его предложение звучало очень заманчиво. Собственно, она не знала, что такое жить в семье – ее мать умерла при родах братишки, который не прожил без нее и двух дней. Тогда Сара была совсем маленькой, а отца настолько поглощала работа и политика, что он предоставил растить Сару старым девам, сестрам Абингтон. Сейчас у нее больно сжалось сердце от застарелой тоски по семье.
 Но ведь Джеймс ее не любит – и она его тоже, поспешила напомнить себе Сара. А без любви – с какой стати английскому герцогу брать в жены американку, у которой за душой ни пенни?
 – И что же в этом случае получаете вы?
 – Жену. Жену, которая как раз очень мне нужна. – Герцог усмехнулся, и в уголках его глаз появились лучистые морщинки. – Я даже собирался ехать на поиски невесты в Лондон, но, к счастью, вы избавили меня от хлопот.
 – Не могу себе представить, чтобы вам было трудно найти англичанку, которая согласилась бы стать вашей женой. Скорее я поверю, что женщины буквально дерутся за вас.
 – Кажется, вы сделали мне комплимент! – Удивленно заметил Джеймс. – Однако стоит уточнить: лондонские леди охотятся не за мной, а за моим титулом и кошельком.
 – Ни на секунду этому не поверю!
 Джеймс пожал плечами.
 – И напрасно. – Он задумался, глядя на струящуюся по камням прозрачную воду. – Как вы посмотрите на такой компромисс: мы не станем сейчас связывать друг друга обещанием, поскольку, как вы сказали, прошлой ночью ничего не случилось, так что спешить нам некуда и незачем. Вы можете остановиться в Элворде с тетей Глэдис и леди Амандой – они сыграют роль ваших компаньонок. Через несколько недель мы повезем Лиззи в город, и вы поможете им следить за ней: ей семнадцать лет, и, должен сказать, она довольно своенравная девица, так что тете Глэдис не по силам с ней справляться, а у вас, кажется, есть опыт обращения с девушками. Если хотите, можете считать это своей первой работой. При этом у вас будет время привыкнуть ко мне и к мысли о нашем браке.
 – Дело не в том, что вы мне не нравитесь, – поспешно сказала Сара, сильно смущаясь. – Напротив, вы кажетесь очень приятным человеком, но... Просто я вас пока недостаточно знаю.
 Джеймс кивнул.
 – Вас вполне можно понять. Правда, у меня есть два условия.
 – Да?
 – Во-первых, если распространится слух об этой ночи в «Грин мэн», вы должны будете выйти за меня – я не позволю запятнать вашу репутацию и не хочу, чтобы меня в этом обвинили.
 Сара подумала, что вряд ли об этом станут сплетничать. Какое кому дело до Сары Гамильтон? Да и свидетелями этого происшествия были всего несколько человек – семья и друзья Джеймса... да еще злосчастный хозяин гостиницы и лакеи.
 – Не думаю, чтобы ваша тетушка стала судачить об этой истории, но вот лакеи... И хозяин гостиницы тоже отнесся ко мне очень недоброжелательно, даже, я бы сказала, враждебно.
 – Не беспокойтесь, Сара, Джейкс не проронит ни слова – он знает, что если разозлит меня, то дни процветания его гостиницы сочтены. И он позаботится о том, чтобы оба лакея были немы как рыбы.
 – Тогда на первое ваше условие я согласна. А второе?
 Джеймс усмехнулся, и у Сары внутри что-то екнуло.
 – Во-вторых, я сохраняю за собой право убеждать вас по мере сил принять мои ухаживания.
 – А что это значит?
 – Ну, разное... В основном вот это. – Джеймс нагнулся и нежно поцеловал ее в губы.
 Сара уже не слышала ни ласкового журчания ручейка, ни веселой переклички птиц – она полностью сосредоточилась на мягком прикосновении его губ. На этот раз дело происходило не во сне, и все равно этот поцелуй пробудил в ней ощущения, глубоко ее смутившие. Еще бы – она целовалась всего второй раз в жизни! Однажды ее схватил и больно стиснул в объятиях помощник мясника, от которого вечно пахло колбасой и кровью, но тогда это было нападением, сейчас – приглашением. Вот только приглашением к чему?
 Задыхаясь, Сара откинула голову и в упор посмотрела на Джеймса. В его глазах появилось то странное, настойчивое выражение, которое она заметила раньше, когда он смотрел на нее... точнее, на ее грудь.
 Девушка залилась краской.
 – Не уверена, что это удачная мысль, милорд... то есть моя светлость.
 – Джеймс, – поправил он ее слегка охрипшим голосом. – Я вынужден настаивать, чтобы вы обращались ко мне по имени: вашим республиканским губкам трудновато сладить со всеми этими лордами и светлостями. – Он не отрывал взгляда от ее губ.
 Сара нервно провела по губам кончиком языка, заметив, что взгляд его стал еще более пристальным и он нетерпеливо подался к ней.
 Она поспешно встала.
 – Хорошо, посмотрим. Ну а теперь... – Она беспомощно посмотрела на него. – Мы ведь о чем говорили?
 – Вот об этом. – Джеймс усмехнулся и слегка провел пальцем по ее губам. – И о втором условии отсрочки нашей помолвки – о том, что вы позволите мне за вами ухаживать.
 – А разве у меня есть выбор?
 – Увы, нет. – Джеймс подмигнул ей и весело засмеялся.




 Глава 3


 Возвращаясь с Джеймсом в «Грин мэн», Сара пыталась обдумать свое положение. До сих пор еще ни один мужчина не оказывал ей внимания – мальчишка мясника в счет не идет, – а сейчас вдруг Джеймс, герцог и определенно самый привлекательный из всех мужчин, которых она когда-либо видела, заявляет, что хочет-на ней жениться!
 То, что Джеймс еще и герцог, то есть титулованная особа, означало, что он представитель совершенно иного слоя общества. Только британскому пэру позволено безнаказанно раздеваться и забираться в постель к первой же встреченной им незнакомке. Ясно, что он отлично знает, как соблазнить женщину, а она, дурочка, теперь легко может стать его жертвой.
 – Черт побери!
 Вырвавшееся у Джеймса восклицание и его вдруг ускорившиеся шаги вывели Сару из задумчивости, и она поспешила нагнать его.
 .– Что случилось?
 – Это скандалит мой кузен Ричард.
 – Ублюдок! – крикнула во дворе гостиницы девушка с ярко-рыжими волосами и фиолетовым синяком вокруг заплывшего глаза вчерашнему зловещему спутнику Сары по почтовой карете. – Я только сделала то, о чем он просил, а он еще и драться!
 – Молли! – Из гостиницы вышла еще одна девушка. – Молли, с тобой все в порядке?
 – Ты только посмотри, Нэн, как он меня изуродовал! Взгляни на мое лицо!
 Нэн подбежала к Молли и возмущенно накинулась на Ричарда:
 – Сэр, Молли хорошая девушка! Не за что было ее бить.
 – Говоришь, хорошая девушка? Ну а по мне она дешевая проститутка. – Ричард схватил Нэн за руку и потянул к себе. – Давай-ка посмотрим, стоишь ли ты моих денег!
 – Ричард! – Джеймс одним прыжком оказался рядом со своим кузеном. – Немедленно отпусти девушку!
 – С чего бы это? Или она одна из твоих симпатий? – Ричард крепко стиснул руку жертвы, и девушка застонала от боли. Потом он перевел взгляд холодных голубых глаз на Сару, словно ощупывая ее с ног до головы, так что она невольно поежилась.
 Наконец Ричард выпустил руку Нэн, и та с рыданиями упала в объятия Молли.
 – Кто это рядом с тобой, родственничек?
 Джеймс ответил не сразу, и Сара решила, что он попросту не намерен этого делать, однако после паузы он наконец заговорил, отчеканивая каждое слово:
 – Мисс Гамильтон, это мой кузен Ричард Раньон. Ричард, это мисс Гамильтон из Филадельфии.
 – Из Филадельфии? Не слишком ли далеко тебе пришлось ехать, чтобы найти эту красотку, а, Джеймс?
 – Заткнись, Ричард! Мисс Гамильтон кузина графа Уэстбрука.
 – В самом деле? Кажется, мисс Гамильтон, мы ехали с вами из Лондона в одной почтовой карете, не так ли? Видно, Робби любит вас не больше, чем Джеймс меня, если позволил вам добираться таким неудобным способом!
 От этого человека исходят ощутимые потоки ненависти, как вонь от навозной кучи, внезапно подумала Сара и спокойно произнесла:
 – Я не известила кузена о моем приезде.
 – А, так вы решили сделать ему сюрприз! Что ж, Уэстбрук любит сюрпризы. И вы, очевидно, останетесь жить у него? Счастливчик Робби!
 – Сара остановится в Элворде.
 Тонкая черная бровь Ричарда изумленно выгнулась.
 – Вот как? Как любезно с твоей стороны, Джеймс, принимать в своем домишке незнакомок! – Кузен герцога насмешливо поклонился Саре. – Желаю вам приятного пребывания в Элворде, мисс Гамильтон, и не исключаю, что наши дороги вновь пересекутся.
 Как только Ричард исчез из виду, из груди у Сары вырвался облегченный вздох.
 – О, ваша светлость! – Нэн быстро присела в реверансе. – Не знаю, что бы мы делали, если бы не появились вы с леди. Этот мистер Раньон – сущий дьявол!
 – Мне это известно, Нэн. – Джеймс внимательно посмотрел на другую девушку. – Но как случилось, что твоя подружка связалась с ним? Я думал, вы все понимаете, что от него лучше держаться подальше.
 Нэн кивнула:
 – Еще бы, конечно, знаем! Вот только Молли в нашем ремесле новенькая.
 Молли нерешительно шагнула вперед.
 – У меня заболела мать, ваша светлость, а нам нужно прокормить малышей. Я хотела подзаработать немного денег... – она взглянула на подругу, – и Нэн предложила мне легкий заработок.
 – Заткнись, Молли! – Нэн быстро взглянула на Джеймса.
 – А что, неправда?
 – Правда. Только если бы ты подождала, как тебе говорили, ты получила бы то, что я обещала.
 – Откуда мне было знать? Ты же сказала, дождись лорда.
 – Раньон вовсе не лорд, дурочка.
 – Но выглядит как лорд.
 Нэн выкатила глаза в возмущении.
 – Я же тебе сказала, что ты нужна лорду для его друга, а не для него самого.
 – Леди, может, вы продолжите спор где-нибудь в другом месте? – обратился Джеймс к побитой девушке. – Молли, пусть твой глаз осмотрит хирург, и скажи, чтобы счет прислали мне. А еще поищи себе какую-нибудь другую работу – должны же быть другие способы свести концы с концами.
 – Да, наверное. Вот только я думала, что этот проще. А на самом деле, чтобы работать здесь, тоже нужно иметь хоть какой-то опыт. Я никогда не занималась этим делом профессионально.
 – Ну хорошо, хорошо. А сейчас пойди приложи что-нибудь к глазу.
 – Да, ваша светлость, обязательно. Спасибо вам.
 Сара угрюмо посмотрела вслед девушкам, которые вошли в гостиницу.
 – Так вот та девушка, которую ждал Робби!
 – Да, похоже, это она.
 – Но у меня вовсе не такие рыжие волосы!
 Джеймс рассмеялся.
 – У вас прекрасные волосы, Сара! – Он заправил ей за ухо выбившуюся прядь и словно невзначай коснулся ее щеки теплыми пальцами. – Ваши волосы так и сияют золотом. И я очень рад, что вчера Робби не встретил Молли. Я тут же отослал бы ее прочь, если бы увидел такое чучело у себя в кровати.
 – Зато тогда вы не оказались бы в столь затруднительном положении, как сейчас.
 – Нет-нет, я, наоборот, счастлив, что оказался в этом, как вы выразились, затруднительном положении!
 Сара пропустила его замечание мимо ушей.
 – Хозяин гостиницы заявил, что «Грин мэн» приличное заведение, а мне кажется, что здесь-то и процветает то ремесло, в котором он меня заподозрил.
 – Не стоит на него обижаться, Сара; я уверен, старина Джейкс просто защищал интересы местных девушек: если бы вы занялись здесь практикой, то больше уже ни одной из них не удалось заработать.
 – Но это же просто смешно! – Сара почувствовала, как запылали ее щеки.
 – Вовсе нет, милая. Сначала я даже подумал, что Робби выписал вас из Лондона.
 – Вы подумали, что я приехала из Лондона в таком платье?
 – Простите, дорогая, но вынужден подчеркнуть – на вас не было этого платья, когда я впервые вас увидел.
 Сара чуть не сгорела со стыда.
 – Тем не менее вы можете надеть хоть мешок – простите, но это ваше платье не лучше, – и все равно останетесь красавицей!
 Джеймс легко провел ладонью по ее щеке, и Сара невольно повернулась к нему лицом, как цветок к солнцу.
 – Ваши роскошные волосы, ресницы, губы и очаровательные карие глаза! Если вы захотите, то станете для любого мужчины прекрасной любовницей... Разумеется, если не согласитесь стать моей очаровательной женой.
 Взяв лицо девушки в обе ладони, Джеймс большими пальцами погладил ее по щекам, и Сара испугалась, не собирается ли он поцеловать ее прямо во дворе гостиницы, тем более что у него на лице появилось то самое напряженное решительное выражение, которое она начала узнавать. Но тут сзади них по булыжникам загрохотала карета, и он резко выпрямился.
 – Пойдемте-ка лучше к тетушке Глэдис и леди Аманде, – сказал Джеймс. – Они уже, наверное, гадают, что с нами случилось.
 В той же гостиной они застали обеих леди, но уже без майора Дрейсмита и Робби.
 – Ну как, все улажено? – спросила леди Глэдис. – Должна заметить, отсутствовали вы довольно долго. Итак, Джеймс, вы помолвлены?
 – Не совсем, тетя Глэдис; однако мисс Гамильтон любезно согласилась, чтобы я ухаживал за ней. Надеюсь, что когда она поближе меня узнает, то тут же согласится принять мое предложение.
 Леди Глэдис удивленно вскинула брови:
 – Разве можно познакомиться с тобой еще ближе, Джеймс?
 – Тетя! – В голосе Джеймса прозвучал упрек.
 – Значит, необходимости спешить с оглашением помолвки нет? – Леди Аманда устремила испытующий взгляд на живот девушки, как будто пытаясь определить начинающуюся беременность, отчего у Сары появилось непроизвольное желание прикрыть живот руками.
 Джеймс покачал головой.
 – Спешить никогда не стоит. Однако мисс Гамильтон согласилась сразу же обручиться, если слухи о нашем маленьком вчерашнем приключении станут достоянием света. Поскольку я уверен, что ни мои родственники, ни друзья не проронят ни слова, думаю, мы дадим ей достаточно времени для того, чтобы принять решение. Вы согласны, тетушка? А вы, леди Аманда?
 – Разумеется. – Леди Глэдис улыбнулась. – Не в интересах нашей семьи устраивать скоропостижную свадьбу, правда, Аманда?
 – Конечно, нет. – Леди Аманда все еще бросала на фигуру Сары подозрительные взгляды. – Если вы уверены, что через девять месяцев не случится некое неловкое событие, то...
 – Вот уж в чем в чем, а в этом я совершенно уверен, – кивнул Джеймс; Сара же была настолько растеряна, что не решилась вставить ни слова.
 – Тогда все в порядке, и мы едем домой. – Леди Глэдис решительно встала. – Как я поняла, Джеймс, мисс Гамильтон остановится в Элворде? Это правильно. Ей было бы несколько неудобно в Уэстбруке: хотя Робби и кузен ей, но его дом поставлен на холостяцкую ногу.
 – Верно! Уверен, что могу положиться на тебя и на леди Аманду как на отличных компаньонок для молодой леди.
 Джеймс проводил дам до роскошной кареты, и Сара залюбовалась статью пары великолепных черных лошадей, стоявших рядом.
 – Разве вы не едете с нами? – негромко спросила она, когда Джеймс усадил в карету старших леди.
 – Нет. Это даст вам возможность поближе познакомиться с моей тетушкой и леди Амандой. – Он повысил голос и обратился к леди Глэдис: – Не обижайте Сару, тетя!
 – Не беспокойся, Джеймс, разумеется, я буду любезна с мисс Гамильтон. Мы же все приличные люди.
 Несмотря на это любезное заявление, поднимаясь с помощью Джеймса в карету, Сара поймала на себе взгляд леди Аманды и сразу же почувствовала себя, как библейский Давид, входящий в логово льва.
 – Признаюсь, я до сих пор не знаю, на ком женился ваш батюшка, мисс Гамильтон, – строго произнесла леди Глэдис, когда карета двинулась с места. – Дэвид стал черной овцой в своей семье, когда покидал Англию. Старый граф с ним даже не разговаривал.
 – Но я и сама не очень хорошо помню маму, леди Глэдис. – У Сары сохранились лишь смутные воспоминания о ласковом голосе и пламенно-рыжих волосах. – Ее звали Сьюзен Макдоналд, а ее отец был торговцем цветов в Филадельфии.
 – Шотландский купец! – Аманда сложила руки на коленях и презрительно фыркнула.
 Сара не стала обращать внимания на язвительное замечание леди Аманды.
 – Его дело процветало. Если бы мой отец обладал хотя бы сотой долей его делового чутья, я бы не оказалась сейчас без средств к существованию.
 Неожиданно леди Глэдис улыбнулась.
 – Вероятно, вы правы, дитя мое. – Она обернулась к леди Аманде. – На самом деле, Аманда, то, что мисс Гамильтон как-то связана с торговлей, не имеет большого значения. Ты же знаешь, что преуспевающие купцы всегда принимаются в обществе.
 – Это верно. Общество прощает им грязные руки ради денег в их карманах. И не стоит забывать, что мисс Гамильтон – американка, так что ей будет оказано некоторое снисхождение.
 Критика по отношению к ее стране возмутила Сару еще больше, чем неодобрительное замечание в адрес ее семьи, и она с достоинством выпрямилась, намереваясь дать отповедь леди Аманде; но тут подруги сблизили головы и начали болтать, совершенно не обращая на нее внимания.
 – Джеймс мог бы жениться хоть на артистке, чего, конечно, он никогда не сделает, – проговорила леди Глэдис, – и все равно обществу оставалось бы только смириться с этим.
 – Разумеется. Кто захочет потерять расположение герцога Элворда! – Леди Аманда оглядела Сару, и та воинственно подняла голову.
 Пожилая женщина одобрительно улыбнулась:
 – Посмотри-ка, дорогая, сейчас она уже немного похожа на герцогиню. Думаю, она подойдет, Глэдис.
 – Я тоже так думаю. – Глэдис улыбнулась Саре, и девушка настороженно улыбнулась в ответ, чувствуя, что, кажется, старые леди намереваются самовластно распоряжаться судьбой своей новой знакомой, ничуть не интересуясь ее собственным мнением.
 – Я вижу, дитя мое, вы уже сняли траур по отцу, – заметила леди Глэдис.
 – Дело в том, что у меня не было ни денег на новый гардероб, ни времени, чтобы его заказать. К тому же отцу это пришлось бы не по вкусу – он часто говорил, что не имеет смысла делать жизнь еще горше, нося траур.
 Леди Глэдис кивнула.
 – Тогда, надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы одеваться в цветные платья и посещать балы, когда мы повезем Лиззи в Лондон?
 – Нет, не стану. – Сара нерешительно помолчала. – Мне хочется быть вам полезной, но только...
 – Мы не обязаны всем рассказывать, когда именно скончался отец мисс Гамильтон, – ласково произнесла леди Аманда. – А если кто-то наберется наглости и спросит об этом – как это может сделать, к примеру, Ричард, – мы скажем, что просто в колониях иные обычаи.
 – Да, – согласилась леди Глэдис. – Может, кого-то это и шокирует, но Сара не какая-нибудь выпускница или охотница за мужьями. Скоро она будет носить фамильные изумруды Элворда.
 Сара в замешательстве заерзала на сиденье.
 – Леди Глэдис, мне кажется, я до конца еще не уверена в том, что мы с вашим племянником поженимся.
 – А как же иначе, девочка моя? – Леди Аманда уставилась на Сару с таким удивлением, как будто у той вдруг выросла вторая голова. – Джеймс – герцог, молодой, богатый и красивый – чего же вам еще?
 – Не знаю. – Сара беспомощно пожала плечами. – Все это так непонятно.
 – Что вам непонятно, мисс? – Леди Аманда взглянула на тетку Джеймса. – Лично мне все представляется совершенно ясным, а тебе, Глэдис?
 – Конечно! – Леди Глэдис наклонилась и ласково похлопала Сару по руке. – Расскажите нам, мисс Гамильтон, что вам кажется затруднительным.
 В первую очередь Сара находила затруднительным и непонятным, почему богатый английский граф намерен жениться на бедной девушке из Америки, но вслух она лишь выговорила:
 – Я не умею танцевать.
 Глэдис и Аманда испуганно вздрогнули, как будто Сара заявила, что не умеет есть или дышать.
 – А вы, случайно, не методистка? – осведомилась леди Глэдис.
 – Нет, и я вовсе не против танцев: просто я никогда им не обучалась. К тому же я ни разу не присутствовала на балу, и у меня не было поклонников. – Уж теперь-то они поймут, как далека простушка мисс Гамильтон от роскошной светской жизни герцога Элворда. – Единственные мои друзья в Америке – две старые девы, которые живут с нами по соседству.
 – Дорогая моя, какой ужас! – с чувством проговорила леди Глэдис. – Это все равно как если бы вы всю свою жизнь провели в глубоком трауре.
 – В самом деле! – Леди Аманда была поражена не меньше подруги. – Подумать только, ни балов, ни молодых людей! Как это грустно!
 Леди Глэдис улыбнулась.
 – Даже если бы вы не собирались выйти замуж за Джеймса – а вы, я вижу, не собираетесь, – она, заметив, что Сара готова возразить, – немного радости вы все же заслуживаете, дитя мое, и поэтому я советую вам отнестись ко всему происходящему как к возможности немного пожить в свое удовольствие. Развлекайтесь, веселитесь, наряжайтесь и танцуйте! Уверена, Джеймс будет вести себя достаточно достойно, чтобы заслужить ваше уважение.
 Обе леди выжидательно посмотрели на Сару, и ей почему-то не захотелось их разочаровывать. По правде говоря, она и сама склонна была уступить соблазну. Сама мысль о том, что она, мисс Сара Гамильтон, дочь обедневшего республиканца и скромная учительница в школе Абингтон для юных леди, сможет появиться на блестящем великосветском балу, казалась ей невероятной и головокружительной.
 – Я согласна.
 – Ну вот и отлично! – Почтенные дамы обменялись довольными улыбками. Затем леди Глэдис выглянула в окна кареты.
 – Наконец-то мы дома!
 Сара нагнулась к окошку, чтобы увидеть, где живет Джеймс, и ахнула. Перед ней вырос средневековый замок.
 – И это ваш дом?
 – Да. Первый герцог Элворд сражался еще в войсках Вильгельма Завоевателя, – гордо пояснила леди Глэдис. – Он и построил этот оригинальный замок, а последующие поколения герцогов только вносили свои дополнения и изменения – засыпали часть рва, увеличили территорию и сады и построили позади террасу. Сейчас в замке очень уютно, никаких сквозняков и сырости, как часто бывает в таких старинных постройках.
 Расположенный на берегу озера замок окружали поросшие лесом пологие холмы, в которых виднелись широкие зеленые прогалины. Сара с восхищением смотрела на сооружение из серого камня, на зубчатые башенки и на подъемный мост. Так вот где живет Джеймс! А она-то восприняла чуть не буквально слова Ричарда, когда он сказал, что Джеймс распахнул для нее двери своего «домишки».
 – Внушительное зрелище, не правда ли? – с довольным видом проговорила леди Аманда. – В замке Элворд больше двадцати спален, а его территория составляет пятьсот акров.
 – Ах, Аманда, перестань! – засмеялась леди Глэдис. – Ты напоминаешь мне дешевый путеводитель.
 – Просто я уверена, Глэдис, что до сих пор Саре не приходилось видеть такую величественную резиденцию.
 – И как тактично с твоей стороны обратить на это внимание, – упрекнула ее подруга. – Пожалуйста, Сара, простите Аманду – должно быть, она потеряла чувство такта из-за приступа подагры.
 – Подагры? Ты отлично знаешь, Глэдис, что я никогда не страдала подагрой!
 Карета с грохотом пронеслась по подъемному мосту, затем под опускной решеткой и, вылетев на плавно закругляющуюся дорожку, остановилась перед высокими дверями с резным орнаментом. Лакей поспешно откинул лесенку кареты...
 И тут же к карете подошел Джеймс.
 – Мы очень приятно прокатились с твоей Сарой, дорогой Джеймс. – Леди Глэдис, опираясь на руку племянника, спустилась на землю.
 – Да, – подтвердила леди Аманда, следуя за Глэдис. – Теперь дело за тобой: если со своей стороны ты проявишь достаточное внимание, вскоре мы сможем приветствовать в Элворде новобрачную. Кстати, тебе уже пора подумать о наследниках...
 – Ну конечно, леди Аманда. – Джеймс послушно склонил голову и усмехнулся Саре, как только дамы вошли внутрь. – Вижу, вы очаровали моих почтенных опекунш. Определенно вы им нравитесь.
 Сара задорно вздернула носик.
 – А я думаю, для них главное, чтобы вы поскорее женились, и я просто самая подходящая кандидатура из всех, кого они видели за последнее время.
 Джеймс рассмеялся.
 – Что ж, может быть. – Он придерживал ее за руку, пока она спускалась на Гравийную дорожку. – Добро пожаловать в Элворд, Сара. Надеюсь, вы будете чувствовать себя здесь как дома.
 – Я тоже надеюсь, хотя, пожалуй, для дома ваш замок чуть великоват.
 Это было еще слабо сказано. Сара безуспешно попыталась окинуть грандиозное сооружение одним взглядом. Леди Аманда права: в Филадельфии ей и правда не приходилось видеть ничего подобного.
 – Его коридоры немного запутаны, но я не дам вам в нем заблудиться.
 – Ах, Джеймс!
 В распахнутых дверях появилась девушка с такими же золотистыми волосами, как у Джеймса, и, стремительно сбежав с лестницы, повисла у него на шее.
 – Лиззи, меня не было дома всего одну ночь! – Джеймс, слегка отстранив ее от себя, изумленно и беспомощно покачал головой.
 – Но прежде ты никогда так не поступал и всегда предупреждал нас! Ты ведь такой обязательный. Мы были уверены в том, что с тобой что-то случилось – на тебя напали разбойники или... или что-то в этом роде.
 – Лиззи, в Кенте нет разбойников. – Герцог выразительно взглянул на Сару. – Как видите, я безнадежно привязан к дому – не могу и одну ночь провести на стороне без того, чтобы мои женщины не подняли тревогу и не начали рыдать от горя. – Он повернул Лиззи лицом к Саре. – Как вы уже догадались, это моя сестра, великая проказница. Лиззи, позволь познакомить тебя с мисс Сарой Гамильтон из Филадельфии.
 – Как поживаете, Лиззи? – с улыбкой сказала Сара, которой девушка напомнила старших учениц школы Абингтон. В семнадцать лет она находилась на пороге зрелости – еще не женщина, но уже не девочка, она воплощала в себе неуловимую смесь душевного покоя с порывистой пылкостью чувств.
 – Добро пожаловать, мисс Гамильтон. Знаете, я впервые встречаюсь с жительницей колонии.
 – Лиззи, мне кажется, Сара предпочла бы, чтобы ты называла ее родину Соединенные Штаты: как тебе известно, несколько лет назад колонии отстояли свою независимость. – Джеймс слегка поддразнил сестренку. – Во всяком случае, надеюсь, ты об этом слышала. Не хотелось бы думать, что я понапрасну тратил деньги на твоих преподавателей.
 Вместо ответа Лиззи нахмурилась и слегка покраснела.
 – Я не хотела вас обидеть мисс Гамильтон.
 – А вы и не обидели. И называйте меня Сарой. Признаюсь, это мое первое путешествие за пределы Филадельфии, так что буду вам благодарна, если вы поможете мне немного освоиться с Англией и ее обычаями. Я уже повинилась вашему брату, что, в частности, с трудом ориентируюсь в английских титулах.
 – И к тому же находите их раздражающими, – добавил Джеймс.
 Сара улыбнулась.
 – Я постараюсь приспособиться к ним, как бы мне ни было трудно и непривычно, моя светлость.
 Лиззи постаралась сохранять серьезность.
 – Нужно говорить «ваша светлость».
 – Что «ваша светлость»? – не поняла Сара.
 Лиззи не выдержала и тут же расхохоталась.
 – Не что, а кто «ваша светлость». Это Джеймс. Он – «ваша светлость».
 Саре показалось, что ее разыгрывают.
 – А разве я не так сказала? Джеймс улыбнулся.
 – Лиззи пытается объяснить вам, Сара, что правильно обращаться к герцогу со словами «ваша светлость», а не «моя светлость».
 – Почему? Разве вы не сказали мне, что я должна обращаться к вам «моя светлость»? – Сара припомнила один из их первых разговоров и покраснела. Возможно, Джеймс имел в виду совсем не это. – Я не понимаю. Ведь я должна сказать «милорд», да?
 Джеймс кивнул.
 – Тогда почему же не «моя светлость»?
 – Мы же не обращаемся к королю «мое величество», Сара, – сказала Лиззи, – а говорим «ваше величество».
 – Я называю Бога «мой Бог». Разве король или герцог выше рангом, чем всемогущий Господь?
 – Некоторые хотели бы так думать, – с усмешкой заметил Джеймс, жестом предупреждая возражения Сары. – Но я к ним не принадлежу, так что можете успокоить свое республиканское негодование. А сейчас почему бы нам не войти в дом и не заняться вашим устройством? – Он взял ее за руку и двинулся к резным дверям.
 – Сара ведь остановится у нас, Джеймс? Но тогда почему я не вижу ее багажа?
 – Потому что, к несчастью, он покоится на дне ливерпульской гавани. Что до мисс Гамильтон, то она действительно остановится у нас, а потом поедет с нами в Лондон и проведет там сезон.
 Лиззи выглядела слегка удивленной, но она была слишком хорошо воспитана, чтобы задавать вопросы, и хотя Саре не очень хотелось вдаваться в подробности, она сочла необходимым представить хотя бы общее объяснение.
 – Ваш брат, Лиззи, помог мне выпутаться из затруднительного положения. Дело в том, что когда в декабре умирал мой отец, он решительно настаивал на том, чтобы я уехала в Англию. К сожалению, мы с ним не знали, что его брат уже умер и что теперь Робби стал графом Уэстбруком. А поскольку я не могу находиться в доме Робби, ваш брат любезно предложил мне остановиться в вашем доме.
 – Ах вот как! – понимающе усмехнулась и при этом стала еще больше походить на брата. – Что ж, я рада – вместе нам будет веселее. – Она перевела взгляд на Джеймса. – Но ты никогда не говорил нам, что делаешь в «Грин мэн», Джеймс. Ты там развлекался?
 – Нет, вовсе нет! Но даже если бы так оно и было, я все равно не стал бы тебе рассказывать. – Герцог кивнул старому и очень респектабельному дворецкому, который стоял у внутренней двери в холл.
 – Лейтон, вы-то хоть не беспокоились обо мне?
 – Конечно, нет, ваша светлость. – Лейтон слегка наклонил пышную гриву седых волос. Саре внезапно пришло в голову, что он даже больше похож на герцога, чем сам Джеймс. – Я пытался успокоить дам, но леди Глэдис все равно очень тревожилась.
 Джеймс усмехнулся.
 – По-видимому, мне следовало бы еще в детстве дать им больше поводов беспокоиться за меня.
 – Полагаю, леди возразили бы, что им хватило оснований для тревог в ту пору, когда вы сражались с Наполеоном, ваша светлость.
 Они вошли в огромный холл, где их ожидала низенькая полная женщина в украшавшем седые волосы белом чепце.
 – Миссис Столлингс, у нас гостья. Не проводите ли мисс Гамильтон в Голубую спальню?
 – Конечно, ваша светлость. Не угодно ли следовать за мной, мисс Гамильтон?
 – А я помогу ей устроиться, хорошо? – предложила Лиззи, цепляясь за руку Сары.
 Джеймс нахмурился:
 – Лиззи! Может быть, мисс Гамильтон хочется побыть одной.
 – Я не стану ей докучать. Вы ведь не против, Сара, нет? Мне так хочется познакомиться с вами поближе...
 Сара с улыбкой посмотрела на Лиззи. Она испытывала странное, но приятное чувство. Оказывается, кому-то хочется проводить время в ее обществе. Ни одна из ее учениц, даже близких ей по возрасту, не пыталась перекинуть между ними мостик близости. Впрочем, она не была уверена, что позволила бы им это из-за опасения потерять свой авторитет.
 – Нет, Лиззи, я не возражаю.
 – Только не надоедай ей! – крикнул Джеймс вслед сестре, когда они стали подниматься вслед за миссис Столлингс.
 Лиззи сделала круглые глаза.
 – Честное слово, – с досадой прошептала она Саре, – иногда Джеймсу кажется, что мне все еще десять лет.
 Сара засмеялась.
 – Я это заметила. И все же, должна признаться, я вам завидую – ведь у меня нет ни сестер, ни братьев.
 – Пожалуйста, мисс Гамильтон. – Миссис Столлингс отперла дверь спальни.
 – Какая прелестная комната! – с восхищением воскликнула Сара.
 Спальня показалась ей раза в четыре больше ее комнаты в Филадельфии. Затянутые светло-голубой материей стены создавали приятный для глаза контраст с пышными шторами темно-голубого цвета на просторных окнах, между которыми стояли банкетки с сиденьями того же цвета. Слева от входа у синего лакированного столика с точеными ножками стоял такой же изящный стул, а к камину были придвинуты два кресла в чехлах из темно-синего штофа. Почти весь пол покрывал толстый ковер с геометрическим рисунком синих и золотых тонов.
 Сара почувствовала себя дерзкой самозванкой. Эта комната определенно слишком велика для нее, но ведь и комнаты слуг Джеймса наверняка гораздо больше, чем спаленка у нее дома.
 – Я сейчас пришлю Томаса наверх с вашими вещами, мисс, – заторопилась миссис Столлингс.
 – Благодарю вас, но, к сожалению, у меня нет вещей. – Сара слегка улыбнулась. – Во время выгрузки в Ливерпуле мой сундук уронили в море. Все, что у меня осталось, это жалкое платье, которое на мне. Но если это не слишком хлопотно, я бы очень хотела помыться.
 – Бедняжка! Сейчас же прикажу принести вам горячей воды. – Миссис Столлингс осмотрела наряд Сары. – Может, нам немного освежить это платье, пока вы будете мыться?
 Сара пожала плечами.
 – Боюсь, потребуется настоящее чудо, чтобы привести его в приличный вид.
 – Гм... – После ухода миссис Столлингс Лиззи внимательно оглядела Сару. – Кажется, у вас почти такой же размер, как и у меня. Может, в моем шкафу мы найдем платье, которое вам подойдет.
 – Но, Лиззи, я не могу взять у вас платье взаймы!
 – Почему? Вам так нравится именно ваше платье?
 Сара засмеялась:
 – Нет, конечно, оно просто ужасно. Это платье и так вышло из моды, а уж после того как я не снимала его четыре дня подряд, я на него просто смотреть не могу.
 – Ну вот, я так и думала. Зато вам наверняка подойдет мое зеленое шелковое платье: если понадобится, моя горничная Бетти подгонит его по вашей фигуре. Она очень искусная портниха, поверьте.
 Сара застыла в нерешительности, чувствуя себя грубым сорняком, внезапно оказавшимся в душистом розарии. Сейчас ей как никогда хотелось бы быть бабочкой, порхающей над розами, – только ради того, чтобы хоть немного соответствовать роскошной обстановке этого замка. И уж конечно, это желание не имело никакого отношения к некоему привлекательному герцогу.
 – Ну что ж, если вы уверены, что можете обойтись без одного из ваших платьев, я с удовольствием принимаю ваше предложение.
 – Отлично! Вы, конечно, понимаете, что не сможете обойтись всего одним платьем – я не имею в виду то, что на вас. Нам придется пригласить миссис Крофт – нашу деревенскую портниху.
 – Послушайте, Лиззи! Разумеется, мне нужна новая одежда, но я не могу себе позволить завести целый гардероб. – «Хорошо, если удастся наскрести средства хотя бы на одно-единственное новое платье», – подумала про себя Сара.
 Лиззи беззаботно пожала плечами.
 – За это заплатит Джеймс.
 – Боюсь, это было бы в высшей степени неприличным.
 – Не понимаю, почему. У него же куча денег...
 – Просто так не принято – ни в Соединенных Штатах, ни в Англии.
 – Но вам все равно нужна новая одежда, – рассудительно заметила Лиззи. – И кто-то должен за нее заплатить.
 – Только не ваш брат! Он не имеет ко мне никакого отношения.
 Лиззи усмехнулась:
 – Зато Робби имеет – вот пусть он и оплатит счет. В этот момент появились слуги с ванной и водой.
 – Я вернусь, когда вы закончите мыться, – пообещала Лиззи, выходя из комнаты следом за слугами. Сара посмотрела на закрывшуюся дверь, потом со вздохом сняла ненавистное платье и забралась в ванну. Погрузившись в теплую воду, она закрыла глаза.
 Что же ей делать с одеждой? Лиззи права: ей позарез нужны новые вещи, но обременять расходами Робби... Разве по его приглашению она оказалась чуть ли не на пороге его дома? Тем более она не может допустить, чтобы одежду ей покупал Джеймс, хотя... Эта мысль показалась ей шокирующей и вместе с тем соблазнительной. Разумеется, мужчина может купить вещи для своей жены, но ведь она никогда не станет его женой. Если в какой-то момент она и тешила себя этой возможностью, то теперь вынуждена решительно от нее отказаться. Сара даже приблизительного представления не имела о том, как управляться с таким огромным жилищем, как Элворд. Сделать ее здешней хозяйкой – такая же чудовищная мысль, как посадить мальчишку из мясной лавки на место президента. Такое просто невозможно.
 Она оперлась головой о край ванны. Знавал ли ее отец такое богатство? А ведь он был сыном графа. Однако по нему и по его поведению никогда нельзя было подумать, что он вырос в условиях такой невероятной роскоши.
 Правда, сами по себе вещи никогда не представляли для него интереса: идеи, теории, споры – вот что его целиком поглощало. Даже люди мало его интересовали. В первый раз отец проявил настоящую заботу о дочери только перед своей смертью, когда уговаривал ее уехать в Англию. Сара никогда не чувствовала в отношениях с ним того тепла, которое ощущалось во всех разговорах между Джеймсом и его сестрой или Джеймсом и теткой.
 Сара тяжело вздохнула. Ей и в самом деле хотелось бы стать членом такой семьи, как семья Джеймса. А ведь он обещал именно это, если она согласится стать его женой. Знал ли он, как соблазнительно это звучит для такой девушки, как она?
 Сара схватила мыло и стала ожесточенно отмывать руки. Да, соблазнительно, но это всего лишь иллюзия. Джеймс в нее ничуть не влюблен. Этому британскому герцогу нужна не жена, а породистая кобыла. Брак между ними будет только называться семьей.
 Ничего, она найдет какую-нибудь работу, и все у нее сложится хорошо. Не так уж много ей и нужно. И она отнюдь не собирается прятаться за широкую мужскую спину.
 Сара потрясла головой, изгоняя образ этой сильной мужской спины. К тому же герцог Элворд может оказаться самым отъявленным распутником, легкомысленным повесой. Ведь обнаружила же она его голым в своей постели! Нет уж, лучше она как-нибудь сама справится со своими проблемами.
 Внезапно она обнаружила, что ей нет нужды мыть лицо. По какой-то нелепой причине оно и так было мокрым.




 Глава 4


 Оробев, Сара отступила в сторону, давая Лиззи возможность первой войти в гостиную. Сердце у нее билось так, будто собиралось выскочить из груди.
 Вступив в отведенную ей Голубую спальню и взглянув на свое отражение, она на миг замерла, не узнавая женщину, глядевшую на нее из зеркала. Зеленый шелк платья придавал ее глазам какое-то загадочное сияние; при этом Бетти уложила ей волосы так, что лишь несколько тонких вьющихся локонов изящно обрамляли ее лицо. Глубокий вырез обнажал плечи и грудь гораздо больше, чем она привыкла, но Бетти и Лиззи в один голос подтвердили ей, что такова мода и фасон платья полностью ей соответствует. Но хотя наверху она чувствовала себя элегантно одетой леди, сейчас в ее душе наступило полное смятение.
 – Пойдемте же, Сара! Вы ведь не хотите простоять здесь весь вечер! – Лиззи живо схватила ее за руку и потащила в комнату. – Джеймс, смотри – я дала Саре одно из своих платьев. Правда, она замечательно в нем выглядит?
 Саре показалось, что от смущения она вот-вот провалится сквозь землю. Она крепко сжала пальцы, придерживающие юбку, чтобы не дать рукам закрыть корсаж со слишком смелым декольте.
 Джеймс довольно долго рассматривал ее в новом наряде.
 – Великолепно! – наконец произнес он, с улыбкой глядя ей в глаза.
 Сара застенчиво улыбнулась в ответ, испытывая облегчение, смешанное с напряженным волнением.
 Сознавая ограниченность ее гардероба, Джеймс не стал переодеваться к обеду. Сара это отметила и, принимая бокал с шерри, подумала про себя, что герцог Элворд выглядел бы неотразимым и в рубище, и вовсе обнаженным. Поймав себя на этой смущающей мысли, она покраснела и исподтишка посмотрела на Джеймса. Тот улыбнулся в ответ одними уголками рта, и в его глазах появилось очень знакомое ей выражение.
 Этого никогда не будет, строго напомнила себе Сара и постаралась принять как можно более независимый вид.
 – У вас замечательный дом, ваша светлость, – светским тоном проговорила она.
 – Благодарю вас. Полагаю, леди Аманда уже успела посвятить вас в историю нашего семейства?
 Аманда насмешливо фыркнула.
 – Глэдис сама сообщила нашей гостье о том, что первый герцог сражался в войсках Завоевателя. Только она забыла упомянуть о том, что именно его отличительная смелость в битве при Гастингсе принесла ему титул герцога.
 – Отличие на войне, леди Аманда, не добавляет человеку чести, – непривычно сурово возразил Джеймс. – И вообще война – явление преступное и отвратительное. Я уверен, что мой прославленный предок причинил неисчислимые страдания несчастному народу, в изгнании которого с родины он принимал участие. Леди Аманда нахмурилась.
 – Если я правильно помню, не так давно ты сам рвался на войну.
 – Теперь у меня другое представление о ней. – Джеймс сделал большой глоток шерри.
 – А вы не находите, ваша светлость, что иногда война является необходимой? Например, чтобы избавить народ от угнетения? – Сара помнила, с каким пылом отец и его товарищи обсуждали эти вопросы.
 – Да, конечно; с этих позиций можно оправдать и обуздание этого зарвавшегося хищника Наполеона, – подхватила леди Аманда.
 – Я думаю, что Сара скорее имеет в виду борьбу американцев за свою независимость, а также наши недавние осложнения с бывшими колониями, – уточнил Джеймс. – И я готов признать, что некоторые войны являются необходимыми. Но война не такое простое дело. Политические смутьяны открыто прославляют войны, а на самом деле большинство войн развязывается из-за чьей-то личной или политической алчности. Трудно оправдать подобных людей, когда на твоих руках умирает восемнадцатилетний юноша или когда ты обнаруживаешь в разгромленной деревне плачущего ребенка.
 В этот момент в дверях появился Лейтон – он возвестил о приходе Робби и Чарлза.
 Джеймс сразу просиял.
 – Джентльмены, я уже боялся, что вы струсили. – Он двинулся навстречу гостям, прихватив с собой Сару.
 – По-моему, Робби и вправду подумывал о том, чтобы улизнуть, – заметил майор Дрейсмит. – Добрый вечер, мисс Гамильтон.
 – Добрый вечер, майор.
 Дрейсмит тут же направился к другим дамам, тогда как Робби взял Сару за руку.
 – Дорогая кузина. – Он выглядел совершенно разбитым.
 – Кузен. – Так же бесстрастно поздоровалась Сара.
 Робби густо покраснел.
 – Я приношу свои извинения за то, что произошло вчера вечером, – пробормотал он. – Понимаете, я был пьян, ну, слегка перебрал. Будь я трезвым, я никогда не допустил бы такого промаха.
 – Возможно, вам стоит ограничить употребление спиртного.
 – Гм, и то верно. – Робби виновато взглянул на герцога. – Джеймс, и ты тоже постарайся меня простить.
 – Мы таки встретили ту леди, которую ты ждал, – сообщил ему Джеймс словно между прочим. – Она вовсе не похожа на Сару.
 – Конечно, нет! Я же сказал, что не спутал бы их, если бы был трезв. Это Нэн втянула меня в гнусную историю – она сказала, что ее подружке нужно заняться этим делом... Кстати, а где вы ее встретили?
 – Во дворе гостиницы, – пояснил Джеймс. – Вероятно, первым ей подвернулся Ричард, и она решила на нем заработать, но скоро ей пришлось об этом очень пожалеть. Он поставил ей огромный синяк под глазом.
 – Черт его побери! Теперь я вспоминаю, что, когда заметил Ричарда в общей гостиной, я видел с ним рыжую шлюху... пардон, кузина... девушку. Верно, они решили сначала выпить, а потом уже пошли, ну, сами понимаете куда.
 – У вас здесь много проституток? – небрежно спросила Сара.
 – Я бы не сказал. – Робби суетливо оттянул галстук и оглядел комнату. – Должно быть, уже пора обедать. Где твой дворецкий, Джеймс?
 – Лейтон? Да вот же он. Робби, может, ты проводишь к столу тетушку Глэдис?
 – Почему бы нет...
 Робби тут же направился к леди Глэдис и предложил ей правую руку, а левую – леди Аманде. Майор Дрейсмит повел Лиззи.
 Сара подняла на Джеймса серьезный взгляд.
 – Робби... Он сводник, да?
 Она слышала, что светское общество развращено, но ей и в голову не приходило, что ее собственный двоюродный брат может оказаться сводником.
 – Господи, с чего вы это взяли? Нет, конечно! Успокойтесь, это действительно было просто недоразумение. – Джеймс положил ее руку себе на локоть.
 – Недоразумение? Не понимаю, как можно попасть в такое недоразумение.
 – Вам и не нужно этого понимать. – Герцог слегка поднял руку, не давая Саре продолжить разговор. – Нет, дорогая. Если хотите, мы можем обсудить все более подробно, но только позднее. Вряд ли тетя Глэдис одобрит за столом разговоры на эту тему.
 Сара вздохнула.
 – Понимаю и... прошу прощения.
 – Не надо просить у меня прощения, Сара. Надеюсь, у нас не будет тем, которые мы не сможем с вами обсудить, но некоторые вещи лучше обсуждать с глазу на глаз. – Последнюю фразу Джеймс прошептал ей на ухо, усаживая Сару за стол, отчего у нее по спине пробежала приятная дрожь.
 Обед продолжался невероятно долго, во всяком случае, так показалось Саре. Она лишь понемногу отведала каждого блюда и все равно почувствовала неприятную тяжесть в желудке. Невольно она подумала, что они с отцом могли бы протянуть целый месяц на тех блюдах, что подавались во время этой трапезы.
 – Робби, Чарлз, вы ведь только что вернулись из Лондона, – заметила леди Глэдис. – Расскажите нам, пожалуйста, кто еще привез своих дочерей на этот сезон?
 Вопрос застал Робби врасплох; он поперхнулся и быстро выхватил носовой платок.
 – Вообще, кажется, девушек не так уж много, мэм. По правде говоря, я не очень обратил на это внимание.
 – Но вы не могли не заметить тех матерей, которых вам следует избегать! – Сидящая рядом с молодым человеком леди Аманда энергично похлопала его по спине.
 – Ох, благодарю вас. – Робби отодвинулся, чтобы леди Аманда не смогла еще раз хлопнуть его. – Кажется, у Барингтонов есть девушка на выданье.
 Леди Аманда кивнула.
 – Не сомневаюсь, что она такая же прыщавая, как и обе ее старшие сестры.
 – И у Эмелси.
 – Знаю, с бельмом на глазу, – прокомментировала леди Аманда.
 – Нет, та выезжала в прошлый сезон. А эта дочь выглядит чрезвычайно робкой.
 – Верно. Ее зовут не то Кларинда, не то Кларабель, не помню. – Леди Аманда слегка пригубила вино. – Ее мать далеко не красавица. Я никогда не могла понять, как ей удалось притащить к алтарю Билли Эмелси.
 – Думаю, здесь сыграл свою роль тот факт, что кошелек Эмелси к тому времени почти истощился, – хихикнула леди Глэдис. – А если ты помнишь, Аманда, Гарриет Дрэммонд всегда считалась богатой наследницей.
 – Что правда, то правда. Набитые богатством сундуки не одного человека привели в мышеловку священника, и, как говорят, когда свечи задуты, нелегко отличить красавицу от чудовища!
 На этот раз уже Джеймс чуть не поперхнулся вином.
 – Кто так говорит, леди Аманда? – со смехом поинтересовался он.
 – Все! – отрезала та и презрительно фыркнула. – Я не из вашего поколения, которое избегает откровенности!
 – За что мне следует поблагодарить судьбу.
 – Кажется, у графа Мардейла есть дочь, которая в этом году начнет выезжать, – предположил майор Дрейсмит.
 – Ах, Мардейл! Вот это был красавец мужчина! – вздохнула леди Аманда. – Уверена, что его отпрыски должны отличаться привлекательной внешностью.
 – Наш разговор смущает вас, дорогая? – тихо спросил Джеймс, в то время как остальные продолжали соревноваться в знании света.
 – Слегка, – призналась Сара. Поглаживая шелковистую ткань одолженного ей платья и вспоминая гардероб Лиззи, она поняла, что никогда не сможет купить себе одежду, которая понадобится ей для поездки в Лондон. – Ваша светлость, я думаю о своем будущем.
 Глядя ей в глаза, Джеймс медленно улыбнулся.
 – Рад это слышать.
 Сара покраснела:
 – Понимаете, мне кажется, будет лучше, если я сейчас же подыщу себе место учительницы, вместо того чтобы ехать в Лондон.
 К несчастью, как раз в это мгновение в общей беседе за столом наступила передышка, и слова Сары были услышаны. Леди Глэдис так поспешно поставила бокал с вином, что оно расплескалось и несколько красных капель упало на белоснежную скатерть.
 – Место учительницы? Но вам предстоит стать не учительницей, Сара, а герцогиней. Если уж вам так хочется заняться преподаванием, учите своих детей. Уверена, Джеймс не станет даром терять время, и его детская заполнится довольно скоро.
 Сара покраснела до корней волос. Она боялась поднять глаза на герцога, опасаясь увидеть, что и он сгорает от смущения.
 – Леди Глэдис, совершенно ясно, что я не подхожу на роль герцогини.
 – Но почему? Вы молоды и хороши собой. Джеймс, ты тоже считаешь, что Сара не подходит на роль твоей герцогини?
 – Вовсе нет, тетушка.
 Наконец Сара рискнула посмотреть на него и увидела, что его губы сложились в тонкую улыбку.
 – Не стану утверждать, будто я уже исследовал все ее качества, но полагаю, что она отлично соответствует этой роли.
 – А я думала, Джеймс, ты уже исследовал все ее качества, – язвительно заметила леди Аманда. – поэтому мы и оказались в данной ситуации.
 Джеймс мгновенно посуровел.
 – Давайте переменим тему разговора, – сухо сказал он. – Лиззи, как идут твои приготовления к поездке в Лондон?
 Лиззи смотрела на него во все глаза.
 – Джеймс, ты сказал, что собираешься жениться на Саре?
 .– Вероятно, мы забыли об этом упомянуть? Ну, окончательно ничего еще не решено, тем не менее Сара согласилась принять мои ухаживания.
 Глаза Лиззи округлились от удивления. Сара сразу поняла, что ей не терпится подробно расспросить их и прежде всего узнать, как они встретились. Следовало поскорее придумать какую-нибудь правдоподобную версию, чтобы истинная история не выплыла наружу.
 – Мы познакомились, когда я был в Америке, – сказал Джеймс.
 Сара медленно повернулась к нему, стараясь скрыть свое удивление и едва не спросив, когда он посещал ее страну. Но видимо, герцог действительно однажды ездил в Америку, в противном случае он не мог бы утверждать этого при всей семье.
 – Я думал, что наша любовь безнадежна, поскольку нас разделяет океан, поэтому тогда ничего никому не сказал. Я не решился признаться в этом даже Робби.
 Сара с трудом удержалась от желания толкнуть его под столом. Он мог бы подумать о карьере писателя, если кто-нибудь и в самом деле поверит этой истории.
 Лиззи с сомнением посмотрела на брата, а Робби удивленно выпучил глаза.
 – Что ж, Джеймс, – сказала Лиззи, – если ты намерен жениться на Саре, тебе нужно в первую очередь подумать о ее одежде. Ей нужен новый гардероб – ведь у нее нет даже ночной рубашки!
 Сара уставилась в тарелку, не смея поднять глаз.
 – На самом деле, ваша светлость, – пробормотала она, – моя одежда или ее нехватка не должны вас беспокоить.
 – Меня определенно беспокоит нехватка вашей одежды, дорогая моя. Но если вы отказываете мне в удовольствии одеть вас, то наверняка согласитесь, чтобы эту ответственность взял на себя Робби как глава вашего семейства. Мы просто пошлем ему счета, верно, Робби?
 – Ну конечно! Я буду рад оказать вам эту маленькую услугу.
 Сара исподлобья взглянула на Робби.
 – Как я могу вас обременять...
 – Напротив, мне это только приятно. Ведь теперь я глава вашей семьи, разве не так?
 – Но это очень большие деньги!
 – Ничего подобного! – Глэдис с улыбкой наклонилась к ней через стол. – Вы заслуживаете немного веселья, Сара. Из того, что вы нам рассказали, следует, что Дэвид не уделял вам в детстве должного внимания. Это так в его характере – увлечься своей политикой и не замечать близких. И безусловно, Робби несет ответственность за то, чтобы подготовить вас к сезону. Его состояние перенесет эти расходы, не правда ли, Робби?
 – Я же сказал, что оплачу все счета, так что кузине не о чем беспокоиться.
 – Ну вот, все улажено. – Леди Глэдис с удовлетворением откинулась на спинку стула. – Мы завтра же пригласим миссис Крофт, и она сошьет самое необходимое, а остальное закажем в Лондоне.
 – Но есть еще одно затруднение, Глэдис, – поспешно заметила леди Аманда. – Сара не умеет танцевать. Ее нужно обучить еще до отъезда в Лондон.
 – Совершенно верно. Что ж, в таком случае предлагаю вам, джентльмены, на сегодняшний вечер отказаться от своего портвейна и немедленно присоединиться к нам в музыкальном зале. Чем раньше мы начнем, тем лучше. Нужно, чтобы Сара подготовилась к выезду в «Олмакс».
 – Что такое «Олмакс»? – спросила Сара, выходя из столовой под руку с Джеймсом.
 – Что такое «Олмакс»? – Сестра Джеймса остановилась так внезапно, что Сара едва не столкнулась с ней. – «Олмакс» – это... – Невежество Сары буквально лишило Лиззи дара речи.
 Робби, не выдержав, засмеялся.
 – «Олмакс», Сара, – это центр вселенной для великосветских мамаш и их дочерей, которые озабочены проблемой замужества. В течение всего сезона каждую среду по вечерам девушки, которым удалось заполучить рекомендацию на посещение «Олмакса», рыщут в поисках мужей среди заполняющих его молодых джентльменов. А для нас, простых смертных, это всего лишь скучный клуб, где собираются сплошь спесивые блюстители нравственности.
 – Но это звучит ужасно!
 – Так оно и есть.
 – Не слушай его, Сара! На самом деле «Олмакс» – замечательное место, – протестующе воскликнула Лиззи.
 – Но вы же там не бывали, – ехидно заметил Робби. – А вот как попробуете тамошнего черствого печенья, выпьете их безвкусного пунша да наслушаетесь их нудных разговоров, то сразу перемените ваше мнение.
 Лиззи сердито посмотрела на Робби:
 – Вовсе нет. Я уверена, что вы ошибаетесь.
 – Ох уж эта наивная юность!
 – А вы так прямо умудренный жизненным опытом старец!
 – Что-то мне уже не очень хочется попасть в этот «Олмакс», – тихо призналась Сара герцогу, следуя за препирающимися Лиззи и Робби.
 – Понимаю, но ради Лиззи нам придется его посетить.
 – Может, мне не удастся получить эти рекомендации, о которых говорил Робби...
 – Этого вам не стоит опасаться – ведь вы появитесь в свете в качестве подопечной тетушки Глэдис. Покровительницы клуба не посмеют пренебречь сестрой и теткой герцога Элворда.
 – Зато охотно пренебрегут нищей американской выскочкой.
 – Отнюдь! Доверьтесь мне, дорогая: уж в чем в чем, а в знании правил светского общества мне нет равных.
 – Значит, вы полагаете, общество меня примет?
 Джеймс состроил выразительную гримасу.
 – Как принимает всех – с фальшивой улыбкой на устах, с приятельским похлопыванием по спине и... с затаенной надеждой в душе, что вы допустите какой-нибудь серьезный промах, чтобы завсегдатаи могли вволю посудачить о вас до следующего скандального случая.
 – Но это же отвратительно! – побледнев, воскликнула Сара.
 – Так оно и есть. Поэтому-то я и стараюсь по возможности избегать светских развлечений, как французской артиллерии. – Джеймс, усмехнувшись, шутливо провел пальцем Саре по носу, и она поспешно оттолкнула его руку. – Но сейчас, когда вы будете рядом, я не убоюсь этого испытания.
 – Вы-то не убоитесь! А вот я как представлю, что все эти ужасные люди будут глазеть на меня, наглую американку, которая осмелилась втереться в семью герцога Элворда, – у меня мороз по коже!
 Они вошли в музыкальную комнату, которую правильнее было бы назвать за ее размеры залом. Стены комнаты были затянуты светло-зеленым штофом, у стены стояло превосходное пианино, над которым красовалось полотно, изображающее трех пышнотелых и почти обнаженных женщин, танцующих на лугу. Из тени дерева за ними наблюдал мускулистый мужчина с лирой в руках, одетый гораздо более пристойно.
 – «Аполлон и три фации», – пояснил Джеймс. – Приобретение моего отца. Не знаю имени автора, но сомневаюсь, что отец купил картину именно из-за ее художественных достоинств.
 – Джеймс, довольно любоваться картиной – лучше помоги-ка Робби и Чарлзу убрать ковер. – Леди Глэдис, стоя около фортепьяно, отдавала распоряжения мужчинам. – А вы, Сара, идите сюда: Лиззи покажет вам несколько па. Начнем с народного танца. Не сыграете нам, Аманда?
 – Разумеется, ведь я не собираюсь танцевать! Глэдис, если ты затеешь кадриль, тебе нужно занять место в зале, но все равно вам придется обойтись без другой пары.
 – Ничего, как-нибудь справимся.
 Пока мужчины сворачивали ковер и оттаскивали его в сторону, Лиззи показала Саре несколько па. Та внимательно следила за ее ногами, стараясь запомнить чередование шагов, затем грустно покачала головой:
 – Боюсь, Лиззи, дело безнадежно – мне никогда этого не запомнить.
 – Не волнуйтесь, все будет в порядке! – ободряюще улыбнулась Лиззи. – Под музыку и с партнером это гораздо легче.
 – А вашим партнером буду я! – с поклоном заявил Робби. – И уж если суждено пролиться крови, то пусть это будет кровь Гамильтонов!
 – Значит, мне предоставляется удовольствие танцевать с Лиззи. – Майор Дрейсмит отвесил девушке поклон, но тут же оглянулся на Джеймса. – А может, ты хотел потанцевать с сестрой?
 – Пожалуй, я пропущу этот танец. – Джеймс облокотился на пианино. – Если только вы, тетушка, не желаете потанцевать?
 – Право, нет. Ты поможешь мне следить за танцующими.
 – Отлично. Наблюдение – мое любимое занятие.
 – Не сомневаюсь... Только все же помни, Джеймс, что в зале четверо танцующих.
 – Разумеется!
 Сара оглянулась и увидела, как герцог подмигнул ей. Затем она целиком сосредоточилась на своих движениях. Первые несколько па ей удалось выполнить вполне прилично, никого не задев. Слегка успокоившись, она улыбнулась и снова оглянулась на Джеймса.
 – Ой! – Робби выдернул ногу из-под туфельки Сары и отскочил в сторону. – Нет, Сара, сейчас нужно с левой ноги.
 Девушка покраснела:
 – Простите. Надеюсь, я не повредила вам ногу?
 – Во всяком случае, не навсегда. Однако я считаю, что выполнил свой долг. «Скромность – достойнейшая сторона доблести», как сказал поэт. Я передаю вас галантному майору Дрейсмиту – он у нас служит в легкой кавалерии, так что умеет вывернуться из любой ситуации.
 Чарлз взял Сару за руку.
 – На самом деле, мисс Гамильтон, я вовсе не приравниваю танец с вами к военной стычке.
 – Подожди, может, еще приравняешь, – хмыкнул Робби, когда снова зазвучала музыка. – Кто знает, возможно, на твою долю выпадет больше ранений, чем за все военные годы на полуострове.
 – Робби! – Чарлз повернул голову и с укоризной посмотрел на друга. – Ой!
 – Ах, прошу прощения! – Сара попыталась изменить направление шагов, но потеряла равновесие и со всего размаху наступила ему на ногу, но Чарлз лишь вымученно улыбнулся, помогая ей устоять.
 – Эй, Чарлз, я же советовал тебе повнимательнее следить за своими ногами, – со смехом произнес Робби. – У тебя сломаны пальцы?
 – Конечно, нет!
 – Может, нам попробовать вальс? – предложила леди Глэдис.
 – Замечательная идея! – Джеймс решительно покинул свою позицию у фортепьяно. – На этот раз партнером Сары буду я.
 – Думаешь, если держать ее за талию, она не сможет нанести тебе увечье? – шутливо спросил Робби.
 Сара слегка покраснела. Мысль танцевать с Джеймсом такой интимный и все еще предосудительный танец привела ее в замешательство.
 – Надеюсь, вы не ожидаете, чтобы я играла вам эту скандальную музыку! – с достоинством сказала леди Аманда, вставая из-за инструмента.
 – Я думал, леди Аманда, ваше поколение не такое неискреннее, – парировал Джеймс.
 – Так оно и есть. Но мы не позволяем себе непристойного поведения на публике.
 – Мне об этом ничего не известно, – усмехнулся Робби, – но, сдается, я как-то видел вальсирующим Оливера Фитерстоуна.
 – Ох уж этот старый развратник! – презрительно фыркнула леди Аманда. – Представляете, однажды он на пари проскакал верхом по Бонд-стрит с голым задом!
 Робби содрогнулся.
 – Какое счастье, что я пропустил это жуткое зрелище! А вы, леди Глэдис? Не согласитесь ли сыграть для нас вальс?
 – Не думаю, – засмеялась та. – Все учителя музыки, которых нанимал мне отец, единодушно считали меня сущим наказанием.
 – Может, мне удастся наиграть что-нибудь приличное. – Майор Дрейсмит бодро прошел по комнате и уселся за фортепьяно.
 Сара с облегчением отметила, что он не прихрамывает, в то время как леди Аманда помогала ему найти ноты.
 – В таком случае, леди Глэдис, может, вы не откажетесь вальсировать со мной? – спросил Робби.
 – Я же сказала, что предпочитаю наблюдать.
 – Верно. – Робби с улыбкой повернулся к леди Аманде: – А как вы, леди Аманда? Не попробуете ли исполнить этот нечестивый танец?
 – Ну уж нет! Можете танцевать его с Лиззи, сэр!
 – С малюткой Лиззи? – Робби засмеялся. – Ну что ж, пойдем, детка; придется нам потрудиться. Как вы считаете, моим ногам ничего не угрожает? Вы когда-нибудь вальсировали?
 – Только со своим учителем танцев.
 Сара смотрела, как Лиззи встала почти вплотную к Робби. На ее лице застыло мечтательное выражение, совершенно противоречившее насмешливому взгляду Робби. Было ясно, что Робби смотрит на Лиззи как на младшую сестру, однако Сара сомневалась, что Лиззи питает к Робби исключительно сестринские чувства.
 – Неужели вы действительно ни разу не были на балу? – поинтересовался у Сары Джеймс, пока Чарлз подбирал мелодию вальса.
 – Ну, вообще-то однажды на Рождество я присутствовала на танцах в той школе, где преподавала, но сама не танцевала.
 Сара великолепно помнила тот вечер. Сестры Абингтон уступили давлению, которое оказывала на них состоятельная семья одной из их учениц, и согласились устроить праздник вопреки своим принципам. Сестры тряслись над каждым пенни, поэтому и не подумали нанять дополнительную прислугу. Всю работу пришлось выполнять Саре: она убирала и наряжала школу, а еще готовила угощение под бесконечное нытье сестер о том, каких безумных трат стоит эта легкомысленная затея. У нее даже не осталось времени сшить себе бальное платье, да и денег на ткань не было, поэтому она просто надела свое лучшее платье, которое с шестнадцати лет надевала на все выпускные акты и официальные школьные собрания, а также на воскресную службу в церкви.
 – И вас никто не пригласил на танец? – недоверчиво спросил Джеймс. – Должно быть, мужчины в Филадельфии попросту слепцы.
 Сара слегка улыбнулась и покачала головой. Один молодой человек осмелился пригласить ее, но от неожиданности она слишком долго приходила в себя, а тем временем мисс Кларисса Абингтон прогнала его, строго выговорив ему за невоспитанность.
 – Ну, зато я далеко не слепец, – прошептал Джеймс, нагнувшись к самому уху Сары. В этот момент Чарлз наконец заиграл вальс. – И буду счастлив танцевать с вами, мисс Гамильтон.
 Сара задохнулась от волнения, когда рука Джеймса легла ей на талию. Она осторожно положила руку ему на плечо и неуверенно улыбнулась. Она видела тончайшие золотистые волоски на его щеках, небольшую бороздку на подбородке, твердый очерк его губ, которые так ее манили...
 Так же близко она находилась с ним в той кровати в «Грин мэн». Даже еще ближе.
 Девушка невольно опустила глаза.
 – Нет, дорогая, не надо так напрягаться, – тихо, так чтобы никто не слышал, шепнул Джеймс, когда они начали двигаться по комнате. – Пожалейте мои бедные ноги!
 Сара задрожала от нервного смеха.
 – Не думаю, что я с этим справлюсь.
 – Безусловно, справитесь только расслабьтесь. Закройте глаза и чувствуйте музыку.
 Сара послушно закрыла глаза, но почувствовала не музыку, а тепло его тела и его сильное плечо под своей рукой. Ее обволакивали исходящие от него тепло и характерный мужской запах, в котором смешались тонкие оттенки запахов мыла, вина и кожи. Когда она слегка покачнулась, Джеймс поддержал ее, еще ближе притянув к себе, и на мгновение она оказалась прижатой к его груди.
 В памяти ее сразу возникла обнаженная широкая и мускулистая грудь с поросшей тончайшими золотистыми волосками дорожкой, спускавшейся до пупка и ниже.
 Сара чуть не задохнулась и открыла глаза., Что за неприличные мысли лезут ей в голову!
 Джеймс слегка склонился к ней, еще теснее прижимая ее к своему крепкому телу. Его губы оказались на уровне ее глаз. Если она слегка повернет голову и немного подастся к нему, то сможет ощутить их у себя на виске.
 Сара чувствовала дыхание герцога на щеке, когда он считал темп.
 – Раз, два, три; раз, два, три.
 Внезапно в глубине ее тела зародился странный, иссушающий жар.
 – Внимательней слушайте меня, дорогая, – шепнул он, и от его дыхания локоны у нее на щеке взлетели. – Двигайтесь вместе со мной.
 Сара повиновалась ему и при этом совершенно забыла следить за ногами. Она забыла о музыкальной комнате, о Робби, Лиззи, обо всех остальных и целиком отдалась во власть Джеймса, свободно кружась вместе с ним.
 Когда музыка перестала звучать, она не сразу пришла в себя.
 – Что ж, леди Аманда, – словно издалека донесся до нее голос Робби, – думаю, Джеймс с Сарой только что дали нам понять, почему вальс считается таким опасным и предосудительным.




 Глава 5


 Джеймс захлопнул толстый гроссбух и, откинувшись в кресле, ослабил узел галстука. Что ж, как обычно, все в порядке. Благодаря знаниям и опыту управляющего Уолтера Бернэма в поместье все идет своим ходом; его арендаторам не приходится искать работу в городе или на новой мануфактурной фабрике. Но все это изменится стоит только Ричарду прибрать поместье к рукам.
 Джеймсу непременно нужно было обзавестись женой и ребенком. Женой немедленно, а наследником, если даст Бог, уже через девять месяцев после свадьбы.
 Как только он впервые понял, что Ричард всеми силами пытается ускорить его переход в иные миры, мысль о необходимости обеспечить себя наследником стала его преследовать, омрачая настроение – пока он не обнаружил у себя в кровати мисс Сару Гамильтон.
 Джеймс усмехнулся. Вчерашний вальс с ней оказался просто волшебным, только ему было чертовски трудно держать руки там, где это предписывалось обществом: его постоянно мучило искушение положить их на куда более заманчивые части тела Сары, чем талия или затянутые в перчатки руки. Например, на ее груди. Казалось, ее груди очень точно улеглись бы ему в ладони. Господи, он был готов на все, чтобы снова их увидеть, – даже с риском получить несчетное количество ударов подушкой по голове.
 Джеймс прикрыл глаза. Гм, да! Он действительно готов выдержать еще одно сражение подушками с мисс Сарой Гамильтон. Когда она подняла руку для очередного удара, он смог разглядеть каждый дюйм ее узкой талии, тонкие ребра и очаровательные маленькие груди с розовыми бутонами сосков... Неудивительно, что еще одна такая схватка доставила бы ему огромное удовольствие.
 Герцог задвигался в кресле, наслаждаясь плодами своего воображения. Когда-нибудь – он надеялся, достаточно скоро – он уложит ее обнаженной в свою кровать, и они начнут с того, на чем остановились в «Грин мэн». Будь она англичанкой, они уже давно назначили бы день свадьбы, но, воспитанная в строгих правилах и независимая по натуре, Сара отказывалась следовать английским обычаям.
 Нужно постараться придумать какой-то способ убедить ее. Устроившись поудобнее в кресле и смежив веки, Джеймс с удовольствием размышлял над различными вариантами искушения Сары, когда появился Робби.
 – Доброе утро, Джеймс. Чему это ты улыбаешься в столь раннее утро? – Робби плюхнулся в кресло у письменного стола. – Или лучше спросить, кому?
 Джеймс весело подмигнул другу.
 – Ты должен радоваться, что я доволен тем, как обернулась эта история, которая произошла только по твоей вине. Не понимаю, о чем ты думал? Впрочем, можешь не отвечать. Ты вообще ни о чем не думал.
 – Э нет, ты не прав. Разумеется, думал, только спутал Сару с другой девушкой. Нэн сказала, что у нее есть подруга, в которой имеется нечто особенное и которая вбила себе в голову уехать в Лондон на заработки. Вот я и подумал, что смогу помочь и ей, и тебе.
 – Ну, мне-то ты определенно помог.
 – Прости, но как я мог предвидеть? У Сары ведь рыжие волосы, а Нэн предупредила, что я смогу узнать эту девушку по рыжим волосам. И еще она появилась в «Грин мэн» без горничной и без багажа.
 – Ты действительно считаешь, что Сара похожа на шлюху?
 – Ну что ты, конечно, нет! Говорю тебе, Нэн сказала, что эта девушка необычная, а Сара вела себя немного странно – вот я и принял ее за знакомую Нэн. К тому же я тогда напился... – Робби неловко уставился на свои ботинки. – Гм... Полагаю, вы... Я хочу сказать, она... Ну, ты... сделал это, да?
 – Если ты спрашиваешь, не лишил ли я твою кузину девственности, то мой ответ отрицательный.
 Робби быстро взглянул на него:
 – Ты хочешь сказать, что она не была невинной? Я понимаю, она колонистка и все такое, так что у них, наверное, иные обычаи. К тому же она далеко не малолетка...
 – Робби, ради Бога, заткнись, пока мне не пришлось вытолкать тебя вон! Насколько я знаю, твоя кузина девственница. Просто между нами не дошло до того, чтобы я мог лично в этом удостовериться.
 – Не дошло? – разочарованно протянул Робби. – Старина, но вы оба были голыми!
 Джеймс покраснел:
 – Да... Ну во всяком случае, должен тебя порадовать и заявить, что я с огромным желанием готов жениться на Саре. Признаюсь, что испытываю невероятное облегчение при мысли, что мне уже не придется делать предложение Шарлотте Уикфорд.
 – Как я тебя понимаю! Господи, невольно пожалеешь того, кому придется лечь в постель с этим айсбергом! Брр! Сара в тысячу раз приятнее ее. Судя по всему, между вами все уже улажено, и вы сообщите о своей помолвке до нашего отъезда в Лондон?
 Джеймс поиграл с перочинным ножиком, стараясь увернуться от взгляда Робби.
 – Не совсем так, дело все еще не определилось. Но ты не волнуйся – я непременно женюсь на твоей очаровательной кузине. А теперь скажи, ты слышал что-нибудь еще о Ричарде?
 – Абсолютно ничего. Видно, он на время поутих. К тому же он мог оказаться в наших окрестностях по какой-нибудь другой причине: возможно, ему просто хочется присматривать за поместьем.
 – Ну, в этом-то я не сомневаюсь.
 – Джеймс, а ты уверен, что не придаешь излишнего значения тем случаям? Несчастные случаи происходят со всеми, даже с военными героями. Все-таки убийство – это серьезное преступление.
 – Ты считаешь Ричарда неспособным на убийство?
 Робби умолк и задумался. Джеймс не мешал ему, продолжая вертеть в пальцах перочинный нож.
 – Нет, не считаю, – наконец произнес Робби. – Конечно, мне хотелось бы думать, что Ричард не способен на убийство, но он ненавидит тебя со страстью, которая граничит с безумием.
 – Об этом я и говорю. Поверь, Робби, я не подвержен приступам болезненной фантазии, и я положительно убежден, что за этими несчастными случаями стоит Ричард. Если его не остановить, когда-нибудь ему повезет и он станет наследником Элворда и всего, что мне принадлежит, а этого я не могу допустить.
 – Да, понимаю. Не говоря уже о том, что смерть не выглядит слишком привлекательной, сам Ричард чертовски отвратительный тип. Твои арендаторы, слуги, Лиззи, тетушка Глэдис и леди Аманда – все пострадают, если он станет распоряжаться здесь.
 – Я намерен позаботиться о том, чтобы ему это не удалось.
 Раздался стук в дверь, и в комнату заглянула Сара.
 – Я вам не помешаю?
 – Мы будем этому только рады! Прошу вас, входите. – Мужчины встали. – Вы искали меня или услышали, что к нам зашел ваш беспутный кузен? – поинтересовался Джеймс.
 – Собственно, ваша светлость, я искала вас, но очень кстати, что я застала и вас, Робби. Вы знаете, что в доме работает портниха?
 – Н-нет. – Джеймс внимательно посмотрел на Сару, которая держалась очень скованно. – А что, возникли какие-нибудь затруднения?
 – Да.
 – Вот как. – Джеймс бросил взгляд на Робби, который настороженно поглядывал на кузину. – Надеюсь, вы посвятите нас в суть этих затруднений?
 – Она хочет сшить мне платья.
 – Ну, что-то в этом роде я предполагал. Ведь это ее работа, Сара.
 Девушка в замешательстве теребила оборку платья.
 – Я знаю. Но известно ли вам, сколько платьев она собирается мне сшить?
 – А, кажется, я начинаю понимать, в чем дело, но, может быть, вы нам скажете сами?
 – Слишком много!
 Робби расхохотался, и Сара гневно взглянула на него:
 – Не понимаю, над чем вы смеетесь. Ведь за все это придется платить именно вам!
 Робби кивнул и беспомощно замахал рукой. Было ясно, что более внятного ответа от него не дождаться, и Сара снова обернулась к Джеймсу:
 – Ваша тетя и Лиззи словно в заговоре с этой женщиной, и все они твердят, что мне понадобится еще больше одежды, когда мы приедем в Лондон. Неужели англичанки весь день только и делают, что переодеваются?
 – Гм, не могу сказать, чтобы я об этом задумывался. А ты, Робби?
 – Да перестаньте наконец смеяться! Это же напрасная трата денег! Например, миссис Крофт хочет сшить мне амазонку, а я даже не умею ездить верхом.
 – Не умеете? – Робби сразу перестал смеяться и, разинув рот, уставился на Сару, которая тут же состроила ему в ответ гримасу.
 – Нечего смотреть на меня; как будто я какая-нибудь калека. У меня нормальные ноги. К чему мне забираться на лошадь, чтобы куда-то дойти?
 – А вы боитесь лошадей, Сара? – спросил Джеймс.
 – Нет, не думаю. Просто мне не представлялось случая ездить верхом. Мы жили в городе и повсюду ходили пешком.
 – Гм... Что ж, возможно, со временем вам все же захочется научиться ездить верхом на лошади, – предположил Джеймс.
 – Мне? – Сара хихикнула. – Надеюсь, вы не ожидаете, что я буду скакать по полям и гоняться за какой-нибудь несчастной лисицей? Я определенно не намерена этим заниматься. И не намерена перепрыгивать через заборы.
 – Милостивый Боже! – воскликнул Робби, а Джеймс только улыбнулся.
 – Зато вы будете с удовольствием просто кататься верхом. Я и сам не страстный охотник. Как только ваша амазонка будет готова, я дам вам пару уроков верховой езды и научу вас основным приемам обращения с лошадью, а когда мы возвратимся в Элворд после сезона, то усовершенствуем ваше искусство наездницы.
 – Надеюсь, я все же найду себе работу до окончания этого вашего сезона, – возразила Сара, – и не вернусь в Элворд.
 – Нет? Ну что ж, посмотрим.
 – Дорогая Сара, вам следовало бы знать, что Джеймс всегда добивается того, чего хочет, – сообщил Робби. – Не знаю, как ему это удается; возможно, все дело в его упрямстве.
 – Ерунда, Робби. Вся соль в том, чтобы желать того, что является разумным и достижимым.
 – Если ваша светлость имеет в виду женитьбу на мне, то вы наверняка должны понимать, что это вовсе не разумно. – Сара стала загибать пальцы. – Во-первых, я американка; во-вторых, представления не имею, как управляться с таким огромным домом; в-третьих, я не умею ни танцевать, ни ездить верхом.
 Джеймс обошел вокруг стола, взял руку Сары и начал ласково выпрямлять каждый ее палец.
 – Сара, вы отлично танцуете, и мы с вами очень скоро научимся верховой езде. Миссис Столлингс уже много лет управляет Элвордом, еще с тех пор, когда была жива моя мать: я уверен, что она будет счастлива продолжить свою работу, разумеется, под вашим руководством. И хотя вы действительно американка, не забывайте, что вы являетесь кузиной графа Уэстбрука.
 – Что, безусловно, позволяет игнорировать остальные ваши якобы недостатки, – заключил Робби и встал. – Что ж, если вы меня извините, я вас покину.
 Не выпуская руку Сары, Джеймс пошел проводить Робби. Сара нерешительно попыталась высвободить свою руку, но герцог только крепче сжал ее. Она смутилась, понимая, что слуги это обязательно заметят, но ни один из них даже бровью не повел. Больше того, Лейтон даже поклонился ей и улыбнулся.
 – Я собирался навестить одного из моих арендаторов, – сказал Джеймс, когда Робби уехал. – Буду рад, если вы согласитесь поехать со мной, и если конечно, миссис Крофт может вас освободить.
 – Думаю, она будет этому только рада: я так ерзала во время примерки, что она готова была пронзить меня своей иглой. Вы уверены, что я не слишком небрежно одета для визита?
 Джеймс обвел ее взглядом, и Сара слегка покраснела.
 – Все в порядке. Это мои старые друзья, и им нет дела до наших туалетов. Только сходите за своим капором.
 Джеймс стоял, прислонившись к двуколке, когда появилась Сара.
 – Вы выглядите слишком элегантно для такого простонародного экипажа, ваша светлость, – заметила она.
 – Да, но в глубине души я всего-навсего обычный фермер. – Глядя на нее смеющимися глазами, Джеймс помог ей усесться в пролетку. Его глаза были почти одного цвета с волосами, а густые ресницы золотились на кончиках. Он слегка потянул ее за руку, и Сара наклонилась. Глаза ее остановились на его губах, они выглядели твердыми и теплыми. Какими бы они были сегодня, если бы ей пришлось ощутить его поцелуй?
 Сара откинула голову и выпрямила спину. О чем она только думает? Они находились у самого подъезда, и из десятков окон любой мог их увидеть.
 Джеймс вздохнул.
 – А я ведь едва не поймал вас, правда?
 Сара бросила на него испепеляющий взгляд, отточенный за годы преподавания в школе Абингтон.
 – Ведите себя прилично, ваша светлость!
 Джеймс обошел пролетку и легко взлетел на козлы.
 – Согласитесь, мисс Гамильтон, что постоянно вести себя прилично довольно скучно. Разве вам никогда не приходилось вести себя хоть чуть-чуть неприлично?
 – Не говорите глупости, – отрезала Сара, глядя прямо перед собой.
 – Думаю, что не приходилось. – Джеймс тряхнул поводьями, и лошадь послушно тронулась с места. – Ничего, я исправлю это упущение.
 – О да, вы большой специалист в области дурного поведения, в этом я не сомневаюсь.
 – На самом деле не очень – у меня слишком много обязанностей, чтобы часто позволять себе легкомысленные поступки; но я с радостью постараюсь наверстать упущенное время!
 – Сколько же вам было лет, когда вы унаследовали свой титул?
 Сара была немало удивлена его сообщением. Из того, что рассказывали ей отец и сестры Абингтон, она сделала вывод, что английские аристократы всю свою жизнь проводят в беспечных и не совсем пристойных развлечениях.
 – Двадцать пять. Но поскольку я являлся первым ребенком и единственным сыном, меня приучали к будущему положению герцога с тех пор, как я начал ковылять по поместью. – Джеймс чуть не прыснул со смеху, – Я бы не удивился, если бы отец вздумал экзаменовать меня по вопросам разведения садов, когда я еще находился на попечении кормилицы. Только не надо меня жалеть, если я верно понимаю взгляд ваших больших очаровательных глаз. Я бы попытался снова поцеловать вас только ради того, чтобы увидеть, как они сверкают. И еще – сегодня они у вас чудесные и... зеленые.
 – У меня глаза вовсе не зеленые.
 – А сегодня именно зеленые. Дело в том, что цвет ваших глаз изменчив, они то голубые, то зеленоватые – в зависимости от вашего настроения и от цвета одежды. Надеюсь, вы заказали зеленые и голубые платья?
 – Кажется, миссис Крофт шьет одно или два платья этих цветов.
 – Великолепно! – с воодушевлением воскликнул Джеймс. – Значит, у меня будет возможность проследить, действительно ли цвет ваших глаз изменяется в зависимости от цвета платья. Может, я даже сподоблюсь написать трактат на тему «Цвет глаз Сары Гамильтон». Что вы об этом думаете?
 – Думаю, вам не удастся распродать даже несколько экземпляров этого труда, ваша светлость.
 – Н-да, но здесь кроется одна проблема, – задумчиво сказал он.
 – Только одна, по-вашему? Я бы сказала, что в связи с вашей несуразной идеей возникает множество проблем.
 С озабоченным видом Джеймс продолжал, как будто не расслышав слов Сары:
 – Чтобы точнее определить цвет ваших глаз, сначала я должен видеть их, так сказать, в изолированном состоянии, свободном от всякого постороннего влияния. Я понимаю, что в «Грин мэн» у меня была отличная возможность начать свои исследования, но, признаться, делать точные наблюдения мне мешали удары подушкой, которые вы наносили по моей голове.
 – Ваша светлость! – Сара прижала руки к груди. – Подумайте, о чем вы говорите!
 – О цвете глаз, Сара. Конкретно о цвете ваших глаз. Нам нужно будет освободить вашу особу от всех отвлекающих цветов, особенно от этого никуда не годного коричневого платья, прежде чем я смогу определить настоящий цвет этих глаз.
 Сара почувствовала его взгляд у себя на шее. Затем взгляд спустился ниже, словно он мысленно сбрасываете нее платье...
 – Думаю, мы сейчас же можем начать наше исследование, хотя я обещал Бернэму навестить этого арендатора. Но пусть ничто не помешает нашим научным изысканиям! Мы можем развернуть пролетку и возвратиться в Элворд. Возможно, тетушка, не говоря уже о Лиззи и леди Аманде, будет слегка шокирована, когда мы удалимся в мою комнату, но преданные науке студенты не должны позволять общественному мнению мешать их работе. А может, вы пожелаете сейчас сбросить эту раздражающую одежду? Мы можем начать работу на свежем воздухе, хотя сегодня довольно прохладно, и, признаюсь, для наших первых занятий я предпочел бы закрытое помещение. Уверен, запертая дверь обеспечит нам определенное преимущество.
 – Ваша светлость! – Сара не находила слов: мысль уединиться в комнате Джеймса представлялась ей откровенно неприличной. – Уж не сошли ли вы с ума!
 Джеймс весело рассмеялся.
 – Пока нет, но должен признаться, что испытываю... некоторые затруднения при попытке рассуждать здраво. Представление о ваших волосах, разметанных по моей белой подушке, действует на меня... м-м... несколько возбуждающе.
 Было начало марта, но Саре стало жарко, как будто стоял знойный июль. Только теперь она поняла, что подразумевали сестры Абингтон под понятием «теплая» беседа.
 Она огляделась и увидела впереди коттедж, обнесенный аккуратной белой изгородью.
 – Думаю, ваша светлость, вам придется отвлечься от мысли о своих экспериментах. У нас появилось общество.
 – Да, вижу, – со вздохом отозвался Джеймс.
 На изгороди сидели двое мальчишек, каждому не больше десяти лет, и с энтузиазмом размахивали руками.
 – Здравствуйте, ваша светлость! Можно мне подержать Лютика?
 – Ну уж нет, Тим, я старше тебя; к тому же ты держал его в прошлый раз.
 – Нет!
 – А вот и да!
 – Лютик? – удивилась Сара.
 Джеймс засмеялся.
 – Это Лиззи так назвала коня, кажется, потому, что он неравнодушен к лютикам. – Джеймс остановил пролетку и помог Саре спуститься. – Джентльмены, – обратился он к азартно спорившим мальчикам, – прошу вас следить за своим поведением.
 – Простите, ваша светлость.
 – Извините, ваша светлость.
 Сара посмотрела на неотличимо похожих мальчуганов с замурзанными мордашками.
 – Сара, позвольте вам представить Томаса и Тимоти Пирсонов. Джентльмены, это мисс Сара Гамильтон из Филадельфии.
 У мальчиков округлились глаза. Сара, с облегчением отметила, что у Томаса уже выпал передний зуб, тогда как у Тимоти все зубы были еще на месте, теперь ей было легче их различать.
 – Так вы прибыли к нам прямо из Америки, мисс? – спросил Тимоти.
 – Неужели вы переплыли целый океан? – задохнулся от восторга Томас.
 – В Америке вы жили рядом с краснокожими индейцами?
 – А на каком пароходе вы плыли? Кузен Чарли Бентуорта служит во флоте, он плавал с самим Нельсоном!
 – Кому интересны твои глупые пароходы? – прервал брата Тимоти. – Это правда, что индейцы носят на голове перья и что они страшно дикие и жестокие?
 Сара рассмеялась.
 – Боюсь, я не очень-то разбираюсь в пароходах, – сказала она Томасу. – Во всяком случае, тот, на котором плыла, показался мне очень большим, но его все время раскачивало на волнах, и мне было очень плохо. – Улыбнувшись разочарованию Томаса, она обратилась к Тимоти: – А что касается индейцев, то действительно их мужчины носят украшения из перьев, когда собираются воевать, и они очень жестокие и отчаянные воины; но вообще, думаю, они мало чем отличаются от нас с вами.
 – Ребята, я понимаю, что с мисс Гамильтон вам гораздо интереснее, чем с Лютиком. Тем не менее, может, кто-то из вас последит за поводьями?
 Тимоти, а может, это был Томас, на этот раз Сара не разобрала, взял Лютика под уздцы, а Джеймс и Сара направились к коттеджу. Навстречу им из дома выбежали две маленькие девочки, за которыми неуверенно ковыляла совсем еще крохотная девчушка.
 Девочки резко остановились перед Джеймсом и вполне прилично выполнили реверанс. Затем две пары больших карих глаз уставились на Сару.
 Малышка протиснулась между юбок сестер и протянула пухлые ручки.
 – Наверх! – потребовала она.
 Джеймс со смехом подхватил девочку на руки.
 – Это Рут, – представилась девчурка и спрятала личико в его галстуке.
 – Сколько тебе лет, Рут? – спросила Сара.
 Девочка выставила вперед два пухлых пальчика.
 – Два года! Какая большая девочка!
 – Да она еще козявка! – Тимоти ткнул пальцем в толстую ножку сестренки. Значит, на этот раз Томас выиграл соревнование за заботу о Лютике.
 Рут выпростала лицо из складок шейного платка Джеймса и стукнула брата кулачком по голове.
 – Я не козявка!
 – А это мисс Мэгги и мисс Джейн, – представил Джеймс старших девочек.
 – Рут! – Из коттеджа появилась низенькая кругленькая женщина с толстощеким малышом месяцев восьми на руках. – Ах, здравствуйте, ваша светлость! Не зря мне показалось, что я слышала стук пролетки.
 – Добрый день, Бекки. Вот, приехал взглянуть на вашу крышу. А Том все еще в поле?
 – Да. Скоро он вернется поесть. Не зайдете ли выпить чаю, пока будете его ждать?
 В крошечном коттедже было тесно, но чисто. Вслед за герцогом Сара протиснулась за старенький кухонный стол. Рут не слезала у гостя с рук и, тяжело сопя, пыталась открутить пуговицы его сюртука, пока он разговаривал с ее матерью. Казалось, герцог чувствовал себя совершенно непринужденно, сидя в коттедже своего арендатора и беседуя с его женой. В нем не было абсолютно ничего общего с надменными аристократами, какими их представляла себе Сара.
 Рут, найдя у него в кармашке часы, засмеялась от удовольствия, и Джеймс погладил крупной ладонью по ее пухлой ручонке. Девочка покачнулась у него на колене и крепко уцепилась обеими руками за его руку. Он расхохотался, и на глаза Сары неожиданно навернулись слезы.
 Затем в кухню вошел невысокий плотный мужчина в сопровождении Мэгги и Джейн: рукава его рубашки были закатаны по локоть, а волосы все еще оставались влажными после умывания во дворе.
 Рут с криком «Папа!» протянула к нему руки, и Джеймс снова засмеялся.
 – Мне всегда приходится уступать тебе хорошеньких дам, Том, – сказал он, передавая девочку отцу.
 – Но на этот раз, сдается мне, ваша светлость сами привезли с собой очень хорошенькую даму.
 Мужчина улыбнулся Саре и, нагнувшись, поцеловал Бекки.
 Сара с любопытством слушала, как Том с Джеймсом вспоминали о своем детстве и о тех проделках, которые они затевали вместе с Робби и Чарлзом.
 Когда Том поел, они с Джеймсом вышли на улицу осмотреть крышу. Сара помогла Бекки убрать со стола и усадить есть малышей. Она удобно устроила у себя на коленях Билли, когда вошел Джеймс и тихо остановился рядом с ней.
 – Нам пора ехать, – прошептал он, наклонившись к Саре.
 На какое-то мгновение Сара представила, что Билли – их ребенок и что они находятся в своем коттедже.
 Некоторые девушки только и мечтают о том, чтобы выйти замуж и завести детей, подумала она, когда Джеймс помогал ей подняться в пролетку.
 Джеймс тряхнул поводьями, и Лютик затрусил по дороге, а Сара продолжала размышлять.
 Серьезные молодые люди, которые вместе с ее отцом участвовали в политическом движении страны, ее не привлекали; правда, и они не проявляли к ней интереса. Они слишком любили ее отца, преданного своему делу, одержимого своими идеями, и попросту не замечали дочь доктора Гамильтона. Единственным, кто обратил на нее внимание, был мальчишка мясника, но ей льстило его внимание лишь до тех пор, пока он ее не поцеловал.
 – Давайте выйдем и пройдемся немного пешком, – предложил Джеймс, останавливая пролетку. Толстая низкорослая лошадка тут же ткнулась носом в скопление лютиков, чихнула, отдернула голову и стала щипать высокую траву у подножия дерева.
 – Так он не ест лютики? – удивилась Сара, протягивая руку Джеймсу.
 – О нет! Он от них заболевает – ведь лютики ядовитые. Впрочем, возможно, его привлекает их яркий цвет. – Джеймс подхватил ее за талию и легко поставил на землю, придержав чуть дольше, чем было необходимо.
 Сара смотрела на его шейный платок, прислушиваясь к жадному чмоканью Лютика. Где-то над головой в густой кроне чирикнула небольшая птичка, ей в ответ прощебетала другая. В кустах прошуршало какое-то мелкое животное.
 Поцелует ли ее Джеймс?
 Хочет ли она его поцеловать?
 Они были совершенно одни. Стоит им сделать пару шагов, и они скроются даже от глаз Лютика.
 Сара подавила приступ нервного смеха и, опустив голову, провела языком по пересохшим губам.
 Джеймс вполне мог сейчас начать исследования для своего глупого трактата, если захочет. А она – хочет ли этого она?
 Конечно, нет! Что это с ней случилось? Неужели на нее так развращающе действует британский воздух? Или во всем виновато общество развращенного британского герцога? Образ именно этого герцога с его золотистой кожей вспыхнул в ее представлении, и она невольно задержала дыхание.
 – С вами все в порядке? – Джеймс взял ее руку, и они направились к небольшому холму.
 – Да, со мной все хорошо. – Ей было бы еще лучше, если бы у нее в руках оказался веер. Определенно свежий ветерок пошел бы ей на пользу. К счастью, широкие поля капора скрывали ее зардевшиеся щеки.
 Они достигли широкой поляны на верхушке холма, с которой открывался отличный вид на окружающий ландшафт. Джеймс уселся на траву и, прислонившись к стволу дерева, притянул Сару к себе.
 Сара обвела взглядом бескрайние поля, перемежающиеся полосами густого леса.
 – И все это ваши земли?
 – Да.
 Она услышала в его голосе нотки гордости.
 – Они принадлежали вашей семье на протяжении многих поколений?
 – Со времен Вильгельма Завоевателя. Уже больше семи веков Раньоны живут в Элворде.
 Сара задумчиво смотрела на аккуратно возделанные поля, фруктовые деревья, леса и холмы. Каково чувствовать себя членом семьи, происхождение которой прослеживается сквозь глубину нескольких веков? А сколько лет насчитывает история семьи Гамильтонов? Этого она не знала, так как отец не рассказывал ей об этом. Впрочем, интересоваться происхождением своей семьи не входило в обычай у американцев. В Америке все было новым, все только начиналось. Сара всегда гордилась этим независимым духом первопроходцев, но понимала, почему Джеймс хочет иметь сына, который займет его место именно здесь.
 – А кто унаследует поместье, если вы не женитесь?
 – Ричард.
 Сара вздохнула, уловив внезапную горечь в его голосе.
 – Это совсем не лучший вариант, но я все равно считаю, ваша светлость, что женитьба на мне не выход из положения.
 – Пожалуйста, называйте меня Джеймсом, Сара. И не говорите о женитьбе, когда называете меня «ваша светлость».
 Сара услышала в его голосе искреннюю мольбу и уступила ей.
 – Джеймс, поймите, я не обладаю ни одним из тех качеств, которые необходимы вашей жене. Я выросла в маленьком городском домишке, воспитывалась в республиканской среде, и я ровным счетом ничего не знаю об английском обществе. К тому же я не обладаю ни красотой, ни образованием. Уверена, вы легко сможете найти английскую девушку, которая гораздо больше заслуживает чести стать вашей женой.
 Джеймс осторожно взял ее лицо в ладони:
 – Сара, дорогая, вы очень красивая, и я не хочу никакой английской девушки, во всяком случае, ни одной из тех, кого знаю – в их обществе я чувствую себя лисой, за которой мчатся гончие. Когда мы приедем в Лондон, вы сами все поймете. Я не нужен ни этим девушкам, ни их матерям – их интересуют только мой титул и мой ежегодный доход.
 – Не могу этому поверить. Только слепая не влюбится в вас.
 Джеймс лукаво усмехнулся.
 – Значит, вы слепая, Сара? Или я могу понимать ваши слова таким образом, что вы меня полюбили?
 Сара покраснела.
 – Я едва вас знаю, но даже это не так важно. Вам нужна девушка, которая умеет вести себя в обществе.
 Джеймс приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза. Каким-то образом он уже успел снять перчатки, и Сара почувствовала тепло его ладоней у себя на лице, соблазнительное прикосновение его длинных пальцев, поглаживающих чувствительное место чуть ниже ее уха – место, которое его губы так ловко нашли в «Грин мэн». От герцога исходил волшебный магнетизм, который обволакивал Сару, лишая ее воли.
 – Всему этому вы легко научитесь, сердце мое. К тому же я не собираюсь проводить много времени в обществе – мы ведь уже выяснили, что по натуре я фермер, обыкновенный деревенский житель. – Он нежно погладил ее щеки. – В Лондоне, Сара, вы сами увидите, какой это ужасный город. Пожалуйста, спасите меня от него. Я не хочу девушку из общества, не хочу светской свадьбы, такой, какая была у моих родителей. Я хочу такого брака, который связывает Тома и Бекки. А разве вы не этого хотите?
 Сара не решилась это отрицать. Ей вдруг нестерпимо захотелось иметь мужа и ребенка, и еще любовь, проявляющуюся буквально во всем в том маленьком коттедже, который они только что покинули.
 – Да, Джеймс, – прошептала она. – Да, хочу. Он наклонил голову.
 Это английский герцог, напомнила себе Сара. Пресыщенный и развращенный британский пэр. Чужой ей человек.
 Его дыхание касалось ее губ. Если она слегка поднимет голову, их губы окажутся совсем близко. Она мучилась от искушения. Точнее, не просто мучилась – страстно, неистово ждала его прикосновения. Но это было бы слишком неприлично, нет, больше – это было бы непристойно!
 Сара попыталась откинуть голову назад, но герцог крепко держал ее. Он нагнулся еще ближе, нежно провел кончиком языка по контуру ее губ, а затем приник к ним своими губами.
 Нет, этот человек не был ей чужим: в этот момент он представлялся Саре близким и родным.
 И в то же мгновение в каком-то дюйме над их головами просвистела пуля и расплющилась о ствол дерева.




 Глава 6


 Стоявший в густой тени старого дуба за «Грин мэн» Ричард Раньон был вне себя от гнева.
 – Уж не хочешь ли ты сказать, что промахнулся, идиот проклятый? – Он с трудом сдерживался, чтобы не закричать на своего сообщника.
 – Простите, ваша милость! Откуда я мог знать, что именно в этот момент он наклонится, чтобы поцеловать девушку?
 – Так они стояли близко друг к другу? И он обнимал ее?
 Мужчина беспомощно пожал плечами и, понурив голову, в замешательстве стал ковырять землю носком сапога. От бессильной ярости Ричард заскрипел зубами – его четвертая попытка убить Джеймса опять не удалась, а все только потому, что он никак не мог найти толкового сообщника.
 – По крайней мере скажи, как она выглядит.
 – Не знаю, ваша милость. – Парень растерянно почесал голову. «Вши, – с брезгливостью подумал Ричард. – Не хватало только набраться паразитов от этого грязного кретина». – Она была в капоре: Элворд не снял его, когда целовал девушку.
 – А эта девчонка высокая и худая?
 – Ага, длинная и тощая. Доходит Элворду до плеча.
 – Черт! Должно быть, это девица Гамильтон. – Ричард с досадой стукнул кулаком по стволу дуба и от боли сразу опомнился. – Она сопротивлялась?
 – Нет, ваша милость, вроде бы нет. Правда, я как раз выстрелил, так что, может статься, она уже потом стала кричать. Да только я смылся сразу, как только стрельнул. Вы же знаете вашего кузена, он быстрый как молния!
 – Гм-м...
 Ричард задумался. Не стоило слишком рассчитывать на то, что эта девчонка найдет Джеймса неприятным. Женщинам он нравится. К тому же она живет в Элворде. Теперь, как видно, у него уже не так много времени, как он рассчитывал.
 Парень смущенно покашлял.
 – Ваша милость, а как насчет денег...
 – Что? – Боясь повысить голос, чтобы не привлечь к себе внимания, Ричард едва удержался от того, чтобы не задушить этого идиота собственными руками. Сжав кулаки, он грозно прохрипел: – И ты еще заикаешься о деньгах? Радуйся, что я тебя не убил, жалкий недоносок!
 Парень тут же поспешил убраться подобру-поздорову, и Ричард с трудом перевел дыхание. Если бы только здесь был Филипп, он бы его непременно успокоил; но Филиппа не было, и злость накатывала на Ричарда яростными волнами. Он готов был взорваться от сознания своего бессилия, и ему требовалось немедленно дать выход этой злобе.
 Внезапно он услышал шуршание платья, шорох травы под чьими-то легкими шагами и, выглянув из-за дерева, увидел направляющуюся к дубу Молли. Проклятая шлюха назвала его ублюдком и вместе со своей подружкой выставила его перед Джеймсом в дурацком виде! Как он ненавидел этих подлых девок! Ему даже захотелось сломать руку этой дряни Молли. Тогда он вынужден был отступить, но сейчас он отомстит ей!
 Девушка приближалась. Дуреха! Все они идиотки.
 Он выскочил из своего укрытия и схватил Молли. Та истошно закричала, но Ричард заглушил ее крик, впившись в ее губы, больно прижимая их к зубам. Молли пыталась сопротивляться, но он был значительно крупнее и сильнее.
 Ричард прижал ее к дереву. Господи, да это даже куда лучше, чем когда он захватил девчонку в ее комнате. Куда лучше! Он уже возбудился. Ричарду удалось стянуть с себя штаны и задрать ей юбку. В груди его бушевала злоба, смешанная с вожделением. Он грубо ввел в нее член, расплющивая ее о дерево, изливая свою злобу в ее беспомощное тело.
 Как только он закончил акт бешеного насилия, Молли высвободила руки и хотела вцепиться ему в глаза, но у него руки оказались длиннее. Он обхватил горло девушки и крепко сжал пальцы. Молли попыталась отодрать его пальцы, но ей не хватало сил. Глупая свинья, вздумала мериться с ним силой!
 Ричард посмотрел ей в глаза, наполнившиеся страхом: один ее глаз все еще был обведен фиолетовым синяком. Наблюдая, как глаза стали вылезать из орбит, как рот девушки открылся в беззвучном крике, как лицо ее вдруг обмякло, Ричард чуял смерть.
 Он снова изверг семенную жидкость, прижавшись к ее телу, потом разжал руки, и мертвое тело сползло на землю. Теперь ему стало намного легче.
 Джеймс смотрел из окна своего кабинета на дождь, заливающий стекла сплошными потоками.
 – Значит, выдумаете, в нас стрелял ваш кузен Ричард?
 – Точнее, в меня. Я уверен, что он, а скорее его сообщник, целился только в меня.
 Сара сделала шаг в сторону, и теперь он видел в окне ее отражение. Она была в одном из новых платьев, и Джеймс пожалел, что миссис Крофт сделала декольте не слишком открытым. Можно было бы обойтись и без кружевной отделки корсажа. Столь изящная линия шеи и еще более прекрасная грудь достойны того, чтобы быть открытыми.
 Джеймс улыбнулся. Как только они приедут в Лондон, он отвезет ее и Лиззи к модистке. Лондонская мода, безусловно, более привлекательна.
 – И вы можете улыбаться после всего, что с нами произошло?
 Он обернулся и взял ее за руку.
 – Я любовался вашим платьем. Вы знаете, что оно придает вашим глазам голубой цвет?
 – Но глаза у меня не голубые!
 – Нет-нет, сейчас именно голубые. – Он слегка наклонил голову, чтобы вдохнуть ее дивный чистый запах. – Еще один пункт для моего трактата.
 Сара мягко высвободила свою руку.
 – Вы ведете себя нелепо, ваша светлость.
 – Джеймс!
 – Ваша светлость! – Она отступила за угол стола. – Разве вы не говорили, что ваша тетя и леди Аманда будут моими компаньонками? Что-то они подозрительно долго отсутствуют.
 – Возможно, они решили, что поскольку лошадь связана, нет нужды запирать дверь конюшни.
 В глазах Сары сверкнули задорные огоньки.
 – Лошадь вовсе не связана!
 – Нет, конечно, но разве она этого не хочет? – Джеймс шагнул к ней и снова взял Сару за руки. Вся покраснев, она потянула руки назад.
 – Разумеется, не хочет!
 – Правда? Ни капельки?
 – Ни чуть-чуть!
 – И вы в этом абсолютно уверены? – Джеймс завел руки Сары себе за спину и привлек ее к себе.
 – Видите ли, в конюшне может быть ужасно душно...
 Джеймс нагнул голову и слегка коснулся губами ее лба под самыми волосами.
 – Тем более. Разве лошадь не захочет высунуть морду в открытую дверь? – прошептал он. – Почуять свежий ветерок? Ночной воздух?
 Глаза Сары закрылись, и он стал целовать ее опущенные веки, потом щеку, спускаясь к чувствительному местечку под ухом. У нее вырвался короткий полустон-полувздох, и она наклонила голову, чтобы ему было легче найти это место.
 Он зарылся лицом в ее душистые волосы.
 – Прелесть моя. – Джеймс отпустил ее руки, чтобы освободить свои. Может, он все же сможет что-нибудь сделать с этой кружевной пеной у выреза ее корсажа... Это казалось не таким уж трудным.
 – Ваша светлость! – Сара оттолкнула его и быстро возвратилась на свою позицию за столом. – Ведите себя прилично!
 – А стоит ли? – Он обвел взглядом кабинет. – Это место вполне подходит для небольшой шалости.
 – Нет.
 – Вы уверены?
 – Совершенно уверена. У нас есть над чем подумать.
 – В самом деле?
 – Я имею в виду сегодняшнюю попытку убийства!
 – Тогда у нас еще больше оснований для шалостей. Если время моего пребывания на земле так ограничено, я предпочитаю провести его с вами в этом уютном кресле у огня – и даже на этом красивом и толстом ковре.
 – Прекратите! – Сара отвернулась. – Как вы можете делать из этого шутку?
 Джеймс вздохнул. Саре не откажешь в упрямстве.
 – На самом деле, Сара, я вовсе не делаю из этого шутки. Я делаю все, что возможно, чтобы защитить себя и свою семью, но это немного похоже на бой с тенью. Ричард действует очень изощренно.
 Сара взяла со стола перочинный нож и машинально повертела его в руках, обводя пальцем выгравированный узор на его ручке.
 – Но почему вы думаете, что человек, который пытался вас убить, это ваш кузен?
 – А кто же еще? – Джеймс пожал плечами. – Я, конечно, не святой, но играю открыто и плачу по счетам. Я забочусь о своей собственности, сторонюсь чужих жен и дочерей – исключая, конечно, присутствующих. – Он замолчал и искоса посмотрел на нее.
 – Нечего шутить, ваша светлость, все слишком серьезно. Я хочу получить от вас прямой ответ.
 – Да, мэм. Я догадываюсь – вы были отличной учительницей. Вы разрешали своим ученицам повеселиться?
 – Крайне редко, тем более когда у меня не находилось повода шутить. А теперь отвечайте.
 – Ну, видите ли, только у Ричарда есть причины убить меня.
 – Из-за вашего наследства?
 – Да. Но главное, из-за того, что, по его мнению, я украл у него герцогство.
 Сара недоумевающе сдвинула брови:
 – Как такое может быть? Разве ваши законы о наследстве недостаточно четкие и ясные?
 – Законы четкие, но факты несколько неясны. Наши с Ричардом отцы были близнецами. Поскольку мой отец родился на десять минут раньше, он и считался наследником. Ричард же думает, что при рождении произошла путаница – акушерка не ожидала двойни – и младенцев перепутали. По его мнению, когда наш дед скончался, наследником должен был стать его отец, и, таким образом, сейчас герцогом должен быть Ричард, а не я.
 – Но это же нелепо, не правда ли?
 – Ну может, не так уж и нелепо. И все же вряд ли он прав. Насколько я знаю, кроме Ричарда, никто не подвергал сомнению мое право на наследство, даже его отец.
 Сара крепко стиснула ручку ножа. Если бы ей когда-либо понадобились доказательства того, что английская система законов о наследстве бестолкова и даже опасна, то эта история послужила бы отличным примером.
 – Но как же Ричард может обвинять вас в узурпации его права, если даже его отец не обвинял в этом вашего отца? Именно тогда и было самое подходящее и разумное время оспорить наследство.
 – Все верно. Вот только Ричард не отличается рациональным складом ума.
 – Это ваша система первородства не является рациональной! – Сара укоризненно взглянула на Джеймса. – Если бы Англия избавилась от всех этих титулов и наследственной чепухи, люди вроде вашего кузена не проводили бы всю жизнь в ожидании смерти родственника.
 – Ну, дело вовсе не так просто.
 – И все же Ричард – настоящий тунеядец, признайте это.
 – Признаю... Кажется, вы хотите меня заколоть?
 – О! – Сара уставилась на ножик, который все еще держала в руках, словно только сейчас увидела его. – Нет, конечно.
 – Отлично. – Джеймс взял у нее нож и положил его на стол. – Я не стану защищать Ричарда, дорогая, но все же не могу поверить, что в вашей стране нет таких типов.
 – Может, и есть, только это совершенно другое дело.
 – Вот уж не знаю. Может, вы и не называете их лордами, но, думаю, у вас тоже достаточно богатых людей, о преждевременной смерти которых не стали бы горевать ближайшие родственники, если после них остаются вполне земные сокровища.
 – И все равно это не одно и то же.
 Джеймс хотел было что-то возразить, но в это время в дверь осторожно постучали.
 – В чем дело, Лейтон?
 – Записка, ваша светлость. – Дворецкий передал Джеймсу сложенный листок бумаги и ретировался.
 Джеймс прочитал записку и, сразу помрачнев, с силой скомкал ее в кулаке.
 – Что там написано?
 – Представьте себе: Молли, ту самую девушку из «Грин мэн», только что нашли задушенной недалеко от гостиницы!
 – Опять Ричард?
 – Готов поручиться в этом своей жизнью! – Джеймс положил смятую записку на стол и неожиданно притянул Сару к себе. Его янтарные глаза потемнели, а между бровями обозначилась глубокая морщинка, которую Саре тут же захотелось разгладить.
 – Дорогая, мне было бы гораздо легче сохранить вам жизнь, если бы вы были моей женой, а не просто гостьей.
 – Но если я стану женой, ваша светлость, разве это не поставит меня в еще более опасное положение? Сейчас я всего лишь бедная американская девушка, а как только выйду за вас замуж, стану герцогиней, не так ли? И полагаю, когда-нибудь... – Сара потупила взгляд. – Ну, раз у вас будет жена, то может появиться и сын, рождение которого вряд ли обрадует Ричарда.
 Джеймс осторожно поднял ее лицо, и Сара неохотно поглядела на него. Глаза Джеймса уже не казались темными – они светились нежным и жарким огнем.
 – Все это верно, прелесть моя. Если у меня появится жена – и ею будете, конечно, вы, – уж я постараюсь, чтобы у меня появился и сын. Я буду трудиться над этим днем и ночью.
 – Днем? – ахнула Сара. – Неужели люди занимаются... ну, чем они там занимаются, чтобы завести ребенка, и днем тоже?
 – Конечно! До и после завтрака. А может, и после ленча.
 Ну нет, это, конечно же, невозможно!
 – Вы говорите нелепости, ваша светлость!
 – Джеймс, пожалуйста. – Он легко провел большим пальцем по контуру ее губ. – Сегодня утром вы так чудесно произнесли мое имя. – Джеймс устремил взгляд на ее губы, и голос его стал низким и хриплым. – Скажите это, Сара, прошу вас. Я хочу услышать свое имя из ваших уст.
 – Это совершенно неприлично, ваша светлость. – Сара намеревалась произнести эту фразу с серьезным укором, но очень трудно быть резкой, когда вас гладят по вискам.
 – Джеймс!
 Сара и не заметила, как ее пальцы дотронулись до его груди и стали скользить по его сюртуку. Она ощутила гладкий шелк и сразу же с поразительной ясностью вспомнила гладкую кожу его обнаженного торса.
 – Вы герцог, ваша светлость.
 – Я мужчина, прелесть моя. – Он поддразнивал ее, касаясь губами уголка ее рта. – И в очень большой степени. – Его губы передвинулись к другому уголку рта. – Прошу вас. Настоящая американка не должна обращать внимание на титулы.
 Сару отчаянно привлекали его прикосновения. Она слегка повернулась, чтобы встретиться с его губами, но тут он приподнял голову...
 Бесстыдница! Она снова вела себя как бесстыдница. Сара резко толкнула Джеймса в грудь, и он немного ослабил объятия.
 – Ну же, дорогая. Я знаю, вы сможете это сделать.
 – Вы просто смешны, ваша светлость.
 – Джеймс, прошу вас!
 – Сэр!
 – Начните с буквы Дж. Это самая трудная буква. Ну, попробуйте вместе со мной: Дж-ж...
 – Ну ладно, пожалуйста – Джеймс! Теперь вы меня отпустите?
 – А нужно?
 – Если вы меня не отпустите, я снова буду называть вас «ваша светлость».
 – Это нечестно.
 Джеймс усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее, но Сара выскользнула из его рук и убежала, чтобы не уступать своим бесстыдным желаниям.
 Джеймс налил себе в стакан виски и уселся перед камином. Ему очень хотелось усадить Сару на колени, но увы... И все-таки ему удалось добиться, чтобы она назвала его по имени. Он не позволит ей вернуться к любимому ею «ваша светлость».
 Джеймс мысленно обратился к сегодняшнему происшествию.
 Так что же ему делать с Ричардом? Нужно бы как следует все расследовать, но он заранее знал, что никто не свяжет смерть Молли с его кузеном. И все же Джеймс ни на минуту не сомневался, что в смерти девушки повинен именно Ричард.
 Убивал ли Ричард когда-нибудь раньше? Ходили какие-то слухи о девушке из университета. Джеймс не обращал на них внимания, считая беспочвенными. Но может быть, он ошибался?
 И как защитить Сару? Она права. Их брак поставил бы ее в рискованное положение, хотя она и сейчас в опасности, поскольку Ричард не мог не заметить их связь друг с другом. Зато, если они поженятся, у него появится право защищать ее, запереть ее в комнате, приковать к своей кровати...
 Джеймс улыбнулся, медленно потягивая бренди и представляя себе все захватывающие способы, с помощью которых он мог бы занимать ее и держать подальше от Ричарда.
 Направляясь на следующее утро к конюшне, Сара думала о Ричарде и о выстреле. За себя она не опасалась – Ричард не дурак и наверняка уже догадался, что герцог Элворд не может жениться на бедной девушке из Филадельфии. Но вот герцог! Кажется, он недостаточно серьезно воспринимает грозящую ему опасность.
 – Сара!
 Она подняла взгляд. У входа в конюшню ее ожидал Джеймс. Солнце освещало его золотистые волосы и прекрасные мужественные черты лица.
 Сердце у нее радостно забилось, а лицо невольно осветилось улыбкой.
 – Привет, Джеймс! – Сара невольно отметила, как он обрадовался, услышав из ее уст свое имя.
 – Эй, Макги, ты слышал – мисс Гамильтон назвала меня по имени!
 Низенький седой мужчина неторопливо выводил из конюшни лошадь.
 – Разумеется, слышал, ваша светлость, я пока еще не оглох.
 Сара с улыбкой кивнула Макги.
 – Вы ведете себя очень нелепо, ваша светлость.
 – Нет уж, отступать нельзя, Сара, – отныне вы должны называть меня только по имени, верно, Макги?
 На этот раз мистер Макги отделался удивленным выражением загорелого лица, между тем как Джеймс внезапно стал серьезным.
 – Этот урок, Сара, мы проведем недалеко от дома. Макги говорит, что поблизости никто не видел ни Ричарда, ни каких-либо чужаков, но не стоит рисковать без необходимости.
 Сара заметила, что при имени Ричарда Макги со злостью сплюнул на землю.
 – Меня это вполне устраивает. – Она осмотрела лошадь, которую конюх держал под уздцы. – А эта животина не слишком большая?
 – Не стоит бояться, мисс: Роза у нас кроткая, как овечка.
 – Так ее зовут Роза? – Сара удивленно посмотрела на Джеймса, но тот только пожал плечами.
 – Это очередная выдумка Лиззи. – Он усмехнулся. – Но тем не менее Макги прав: Роза действительно очень спокойная кобыла. Пойдем познакомимся с ней.
 Джеймс взял у конюха поводья, подвел лошадь ближе, и Сара осторожно положила ладонь на шею Розы. Даже через перчатку она чувствовала тепло животного. Роза переступила с ноги на ногу и повела шеей.
 Сара мгновенно убрала руку и, с опаской посмотрев на Джеймса, увидела, что он изо всех сил пытается удержаться от смеха.
 – Я же говорил: Роза до того смирная, что ее даже пушечным выстрелом не испугаешь.
 – А я бы с удовольствием воспользовался пушкой, чтобы кое от кого избавиться, – пробормотал Макги.
 Джеймс удивленно поднял брови, а Сара, улыбнувшись, снова провела рукой по красиво изогнутой шее Розы. Кобыла повернула голову и задумчиво посмотрела на девушку.
 – Какие у нее красивые глаза!
 – Согласен. А теперь давайте посмотрим, как вам понравится вид из седла. – Джеймс обхватил Сару за талию и поднял ее вверх. – Оп!
 Оказавшись в седле, Сара испуганно уставилась на герцога с высоты лошадиного крупа. Джеймс придерживал девушку, чтобы она не потеряла равновесия, и через ткань амазонки она чувствовала его горячие ладони.
 Сара рискнула оглядеться. Вокруг собрались рабочие посмотреть на ее первую попытку. Она осторожно выпрямила спину и проверила, надежно ли держится в седле.
 – Надо сказать, очень непривычно видеть землю под таким углом! – Она смущенно улыбнулась.
 – И вам это нравится?
 – Пока не уверена.
 – Ну хорошо. Сейчас я отпущу руки. Как вы думаете, вы удержитесь в седле?
 Саре вовсе не хотелось лишаться надежной поддержки герцога, но она боялась показаться трусихой перед такой многочисленной аудиторией.
 – Конечно!
 Джеймс отпустил руки, шагнул назад... И тут же Сара мертвой хваткой вцепилась в седло. Джеймс улыбнулся:
 – Молодец! Теперь возьмите поводья. Нет, только не надо так их натягивать: вы порвёте бедной Розе губы, – просто слегка придерживайте их и попытайтесь привыкнуть к движению, пока я отведу Розу на круг и затем мы несколько раз обойдем его.
 Сара постаралась как можно увереннее кивнуть головой, и Джеймс повел Розу по пологому склону. При первом же шаге лошади Сара снова вцепилась в седло. «Джеймс не даст тебе упасть», – сказала она себе и слегка ослабила хватку, а затем села прямо. К тому времени, когда закончился второй круг, она уже чувствовала себя гораздо увереннее в седле.
 – Ну как? – спросил Джеймс.
 – Отлично! Думаю, я готова попытаться сделать следующее упражнение.
 – Ого! Прекрасно! – Джеймс кивнул Макги, и тот вывел огромную коричневую лошадь. Сара порадовалась хотя бы тому, что ей не предложили забраться на этого гиганта.
 – По-моему, это не та лошадь, которую я помню по гостинице.
 – Нет, то был Ньютон, а Пифагор у нас уже старенький. Зато у него отличные манеры, верно, старина? – Джеймс похлопал коня по шее, и тот кивнул крупной головой, словно соглашаясь с хозяином. – Он охотнее, чем Ньютон, идет медленным шагом, и, кроме того, он ладит с Розой.
 – Пифагор и Ньютон? – спросила Сара, любуясь тем, как легко герцог взлетел в седло.
 – Правильно. – Джеймс взял в руки поводья и повернулся к Саре: – Математика всегда была моим самым любимым предметом. В день моего пятнадцатилетия мне подарили Пифагора, а Ньютона я купил сам, когда возвращался из Кембриджа, и он был со мной на войне.
 – Вы долго там находились?
 Джеймс заставил Пифагора двинуться вперед, и Роза послушно поплелась за ним.
 – Долго ли? Если считать не по календарю, а по событиям, то, кажется, целую вечность. Я пробыл в Испании с лета 1811 по апрель 1813-го, когда у моего отца стало сдавать здоровье, и участвовал в сражениях при Сьюдад-Родриго, Бадахос и Саламанке. При этом я пропустил Витторию и, конечно, Ватерлоо.
 Сара заметила, как на щеке Джеймса задергался желвак, когда он крепко сжал рот. Потом он покачал головой и снова с улыбкой повернулся к ней:
 – Ну а в Америке я побывал в перерыве между окончанием Кембриджа и началом войны в Испании и, кстати, видел «Золотые ворота».
 Пифагор повел Розу из манежа. Сара слегка отклонилась, чтобы не удариться о забор, и Роза послушно шагнула в сторону, так что юбка Сары только слегка их коснулась.
 – Мы проехали слишком близко, – пояснила Сара, и Джеймс рассмеялся.
 – Роза никогда намеренно не повредила бы вас. Просто она немного рассеянна.
 – Она разве не помнит, что я сижу на ней?
 – Ну, она, конечно, понимает, что на спине у нее кто-то сидит. А вот когда вы как следует научитесь пользоваться уздечкой, она будет полностью вам подчиняться.
 Сара нагнулась и похлопала лошадь по шее. Звякнув уздечкой, Роза тряхнула головой, что Сара расценила как дружеский кивок.
 – Значит, вы приезжали в Америку? А вы побывали в Филадельфии?
 – К сожалению, нет. У моего отца были кое-какие финансовые дела в Нью-Йорке и в Бостоне, куда я и поехал. Я собирался навестить также вашего отца, но мне пришлось срочно вернуться в Европу и отправиться на войну. Так что можно считать, что в прошлом мы с вами едва не встретились.
 Сара попыталась представить себе Джеймса в тесном кабинете отца со столом, заваленным политическими памфлетами и книгами по медицине, в обществе озабоченных насущными проблемами американского общества молодых республиканцев, но не смогла – он показался бы там чужаком, как лебедь на пруду между утками.
 – Боюсь, вам стало бы там страшно скучно, если только вы не любитель политических споров.
 – Неужели вы никак не развлекались?
 – Я занималась домашним хозяйством и училась в школе.
 – Гм... Значит, мне не пришлось бы пробиваться сквозь толпу ухажеров, чтобы завоевать ваше внимание?
 – Нет, не пришлось бы. – Сара настороженно взглянула на Джеймса, опасаясь увидеть в его глазах жалость к себе, но лицо его оставалось задумчивым.
 – Так вы собираетесь научить меня верховой езде или нет?
 Джеймс медленно улыбнулся:
 – Да, дорогая, непременно.
 Они вернулись в конюшню только через два часа.
 – Простите, я не думал, что урок так затянется.
 Сара беззаботно махнула рукой:
 – О, не беспокойтесь: мы, американки, достаточно выносливые.
 Джеймс усмехнулся:
 – Вечером вы почувствуете себя не так уверенно, поэтому рекомендую вам принять перед обедом горячую ванну.
 – Благодарю вас, доктор, и обязательно последую вашему мудрому совету.
 Джеймс легко спрыгнул на землю и протянул руки, чтобы помочь Саре спуститься.
 – Хватайтесь крепче.
 Сара кивнула, но когда покинула седло, руки ее согнулись, и она соскользнула вниз.
 – О!
 Всем своим телом она ощутила его мускулистый торс, и тут же ее пронзил жар смущения. Все это выглядело странно и пугающе, но все же ей пришлось прильнуть к Джеймсу. Ноги ее ослабели; она боялась, что если отпустит его, то упадет прямо на грязный двор конюшни.
 Подняв на Джеймса беспомощный взгляд, Сара заметила в его глазах уже знакомое страстное выражение.
 – Прекратите!
 – Что прекратить? Вы же сами на меня свалились.
 – Вовсе нет!
 Джеймс не стал спорить дальше и с удовольствием прижал Сару к себе. Правда, ему пришлось слегка откинуться назад, чтобы она не почувствовала, насколько сильное удовольствие он испытывает. Нагнув голову, Джеймс поцеловал ее.
 – О! – снова прошептала она.
 – М-м?
 От нее пахло лошадиным потом, свежим ветром и еще чем-то необыкновенно приятным и легким.
 – Джеймс! – Сара напряглась и сумела слегка отклониться. – На нас все смотрят! – Под светло-рыжими ресницами ее огромные глаза стали вдруг золотистыми. Кажется, такое случается от испуга.
 Только тут Джеймс пришел в себя и огляделся. Рабочие тут же разбежались по своим местам.
 – Простите. – Он усмехнулся ее девическому смущению. Когда они поженятся, он будет ее целовать в любой момент и в любом месте. – Но и вам не обязательно вот так падать на меня.
 – И вовсе я не падала! – возмутившись, Сара стала напоминать очаровательного котенка. – Просто у меня подогнулись руки, и мое падение так же застало меня врасплох, как и вас!
 Джеймс снял перчатку и заправил за изящное ушко Сары выбившуюся прядь светло-золотистых волос.
 – Удивление было не главным моим ощущением.
 У нее прервалось дыхание, и она откинула голову назад.
 – Не смотрите на меня так.
 – Как?
 – Как будто вы готовы меня проглотить!
 Джеймс засмеялся, шагнул назад и положил руку Сары на свой локоть:
 – Неужели я вас напугал?
 – Н-нет, – помедлив, ответила она. – Наверное, вы хотели именно этого, но я не испугалась.
 – А что же вы почувствовали?
 – Не знаю. – Сара задумчиво посмотрела на свою руку, лежащую на его локте. – Мне было как-то странно. Уютно и вместе с тем немного тревожно.
 – Тревожно?
 Сара покусала нижнюю губу.
 – Да, но не сказала бы, что неприятно. Как будто я чего-то ждала – не знаю, чего именно. – Она искоса взглянула на Джеймса и увидела, что он усмехается.
 – Ну вот, вы опять!
 – Что опять?
 – Смотрите на меня этим своим взглядом, который меня смущает.
 – Правда? – Джеймс снова усмехнулся. – А знаете, что почувствовал я?
 – Нет. – Она с любопытством подняла на него глаза. – И что же?
 – То же, что и вы. Я как будто чего-то ждал. – Он нагнулся к ней. – То есть нет – я точно знал, чего ждал!
 Сара растерянно моргнула, затем выдернула руку и стукнула герцога по плечу, но удар оказался таким легким, что он сразу понял: она не сердится.
 – Разве вы не знаете, что бить герцога не позволяется законом?
 – Ха! Я американка и, если мне захочется, могу ударить кого угодно, даже герцога.
 – Вот это ответ! Все старые сплетницы в «Олмаксе» были бы в полном восторге! – рассмеялся, представив себе лицо Сайленс Джерси, если бы Сара действительно ударила Девоншира, Ратленда или Камберленда. – Мне придется приглядывать за вами, когда мы встретимся с принцем, – ведь наш регент частенько заслуживает хорошей взбучки.
 – Не сомневаюсь. Только... почему же вы его тогда терпите?
 – Потому что со временем он станет нашим королем, а в отличие от вас, американцев, мы, англичане, все еще привержены своим монархам. Возможно, мы боимся: если принц умрет, с ним умрет и вся знать. Лично я не уверен, что привыкну быть просто мистером Раньоном.
 Сара остановилась, заставив остановиться и Джеймса. Он вопросительно взглянул на нее с высоты своего роста.
 – А по-моему, вы были бы самым замечательным мистером Раньоном!
 Джеймс не сводил с нее глаз.
 – Сара! – Он покачал головой и почему-то посмотрел в сторону дома. – Сара, любовь моя, все-таки я сильно надеюсь, что вы согласитесь выйти за меня замуж.
 – Ура! Джеймс говорит, что сегодня мы поедем в Уэстбрук!
 Сара отложила книгу и с улыбкой подняла глаза на Лиззи. Девушка едва не танцевала от радости. Ее волнение казалось несколько преувеличенным, если иметь в виду, что речь шла об обычном визите к соседу.
 – Не могу себе этого представить: Робби разливает чай в качестве хозяина дома. – Сара засмеялась.
 – Ну, это не совсем так. То есть, конечно, будут подавать и чай, и печенье – его экономка миссис Мэндли превосходная кулинарка, – но мы едем верхом специально для того, чтобы вы во время поездки привыкали к лошади, а заодно получили возможность посмотреть на дом, где вырос ваш отец. – Лиззи с размаху опустилась на стул рядом с Сарой. – И как кстати пришлось, что миссис Крофт как раз только что сшила мне новую амазонку, которая делает меня значительно старше, вы не находите? Старше и еще... искушенней, что ли. – В голосе Лиззи звучало волнение, смешанное с нарочитой уверенностью.
 – О, конечно. Я уверена, что Джеймс будет просто в восторге от вашего нового облика. – Лиззи высунула язык, и Сара снова рассмеялась. – А вот будь сейчас на моем месте леди Аманда, ей вряд ли понравились бы ваши манеры, мисс! Она непременно заметила бы вам, что леди не должны проявлять столь сильного энтузиазма: опускаясь на сиденье, им следует делать это как можно более изящно, а не плюхаться в кресло и уж наверняка не позволять себе показывать окружающим язык.
 – Слава Богу, ее здесь нет, а вы знаете, что я умею себя вести как положено, когда захочу. – Лиззи грациозно поднялась и сделала изящный реверанс. – Мисс Гамильтон, надеюсь, у вас нет возражений против того, чтобы присоединиться сегодня к небольшой поездке в поместье лорда Уэстбрука?
 Сара в ответ так же грациозно кивнула:
 – О, леди Элизабет, разумеется, у меня нет никаких возражений, если только его светлость действительно одобряет эту идею.
 Лиззи опустила юбки и, весело подпрыгивая, побежала к двери.
 – Еще как одобряет – ведь именно он и придумал эту поездку после того, как майор Дрейсмит сообщил, что злой кузен Ричард отбыл в Лондон.
 Через несколько часов вся компания отправилась в Уэстбрук. Майор Дрейсмит и Лиззи умчались вперед, а следом за ними потихоньку двинулись Джеймс и Сара. Ее искусство верховой езды заметно улучшилось со времени их первого урока, но она пока еще предпочитала ехать шагом.
 – Жалко, что вам приходится тащиться со мной, – сказала Сара. – Без меня вы давно бы уже их нагнали.
 – Отнюдь. – Джеймс усмехнулся. – Рано утром я уже насладился быстрой ездой, а кроме того, я предпочитаю ваше общество компании своей сестры. Чарлз последит, чтобы с Лиззи ничего не случилось: не зря же на Апеннинах он до умопомрачения занимался с рекрутами.
 Сара посмотрела вдаль, но Лиззи и Чарлза уже не было видно.
 – Кстати, а чем теперь, когда закончилась война, занимается майор Дрейсмит?
 – Право, не могу сказать. – Джеймс нахмурился. – Признаться, думаю, и сам Чарлз этого не знает.
 – Разве у него нет поместья, которое требовало бы его внимания?
 – Увы, нет. Он второй сын в семье, так сказать, запасной игрок. После окончания Кембриджа Чарлз несколько лет слонялся по Лондону, пил, играл в карты, посещал прости... – Джеймс осекся и закашлял. – Короче, вел совершенно беззаботный образ жизни. Думаю, он пошел со мной на войну только от скуки, хотя лучшего и придумать не мог – это придало его жизни какую-то осмысленность. К тому же он оказался отличным офицером.
 – А его брат?
 – Найтсдейл? И что вы хотите о нем узнать?
 – Возможно, ему нужен управляющий поместьем?
 Джеймс засмеялся.
 – У Найтсдейла уже есть отличный управляющий, Сара. А за Чарлза можете не беспокоиться: ему не нужна никакая помощь, тем более от брата.
 – Почему?
 Джеймс пожал плечами.
 – Я вообще не могу себе представить, чтобы мужчина согласился зависеть от своего брата, да к тому же Найтсдейл и Чарлз не ладят друг с другом. Не то чтобы они друг друга ненавидели; просто у них нет ничего общего. Думаю, Чарлз и ночи не провел в доме своих предков с тех пор, как уехал в Итон. А когда он приезжает в наши края, то предпочитает останавливаться у меня или у Робби.
 – В самом деле? – Рассказ Джеймса весьма огорчил Сару. Если бы ей посчастливилось иметь сестру или брата, она приложила бы все свои силы, чтобы жить с ними в дружбе. – А как насчет собственной семьи Чарлза? Он разве не собирается жениться?
 – О, он даже не помышляет об этом. Ему же только тридцать лет, и у него еще будет время связать себя кандалами.
 Сару покоробила эта формулировками, она хмуро уставилась на челку между ушей Розы.
 – Но вы ведь, кажется, еще моложе, не так ли?
 – Да, но я озабочен проблемой передать мой титул следующему поколению – проблемой, решить которую, надеюсь, поможете мне вы. – Джеймс усмехнулся, и Сара тряхнула поводьями, призвав лошадь ускорить шаг. Однако Роза, вместо того чтобы пуститься вскачь, остановилась и с упреком оглянулась на нее.
 Джеймс рассмеялся и подвел Пифагора ближе, так что его нога коснулась юбки Сары.
 – Если вы намерены убежать от меня, любовь моя, то только не на этой развалине. – Он перегнулся с седла и положил ладонь на ее руку, натягивающую поводья. – Но надеюсь все же, вы не хотели меня бросить. – Он наклонился еще ближе и остановил взгляд на ее губах.
 – Джеймс! – Окрик Лиззи послышался удивительно близко.
 Герцог поспешно выпрямился и оглянулся – лицо Лиззи выглядело весьма озадаченным. Сбоку от нее скакал майор Дрейсмит, изо всех сил сдерживая смех.
 – Чем вы тут занимаетесь? – строго спросила Лиззи.
 Джеймс слегка покраснел, а Сара, скрывая замешательство, нагнулась и похлопала Розу по шее.
 – Полагаю, ваш брат давал мисс Гамильтон советы по верховой езде, – с каменным лицом произнес майор Дрейсмит, хотя в глазах у него прыгали смешинки.
 – О! – Лиззи посмотрела на брата, а затем перевела взгляд на Сару. – И все же нельзя ли ехать поскорее, а то мы так никогда не доберемся до Уэстбрука.
 – Поместье сразу за вон тем холмом, Лиззи! Ты поезжай с майором вперед, а мисс Гамильтон еще нужно время, чтобы привыкнуть к таким поездкам.
 Но Сара вовсе не хотела рисковать и снова оказаться наедине с герцогом, особенно теперь, когда майор Дрейсмит определенно понял, что собирался сделать его друг.
 – Я уверена, что смогу ехать быстрее. – Она слегка стегнула Розу хлыстиком по крупу. На этот раз лошадь глубоко вздохнула и заметно ускорила шаг.
 Уэстбрук оказался огромным строением из серого камня, как будто его задумали как замок, расположив мощные деревянные ворота между зубчатыми башнями, но потом забыли об этом и предоставили строительству идти как Бог на душу положит. Теперь сооружение представляло собой довольно беспорядочное нагромождение башен и башенок, причудливых колонн с глубокими нишами между ними и выступающими по фасаду каминными трубами.
 – Как вы здесь не заблудитесь? – с удивлением взирая на странный фасад, спросила Сара у Робби, который встречал их на широкой каменной дорожке. Он засмеялся.
 – В доме все не так сложно, как это выглядит снаружи. – Робби обернулся и поцеловал руку Лиззи, отчего девушка слегка покраснела. – Заходите и располагайтесь.
 Робби повел их по широкой открытой лестнице.
 – Это самая старая часть дома, построенная в 1610 году. Последующие владельцы дома делали самые прихотливые пристройки, нимало не заботясь о сочетании нового стиля со старым. Ну вот мы и пришли.
 Сара оказалась в длинном коридоре, стены которого украшали портреты представителей Гамильтонов, владевших поместьем два столетия.
 – Это первый граф Гамильтон. – Робби указал на портрет, изображающий мужчину с длинными рыжевато-каштановыми локонами, в широком, отделанном кружевами воротнике и в блестящих доспехах.
 Сара невольно ахнула.
 – Да, сходство почти полное, – Джеймс. – Подстригите локоны, и вы получите портрет Робби, готового идти в сражение. Вот только мы с Робби перерыли все чердаки, но так и не смогли найти древние латы, изображенные на портрете.
 – И мы решили, что скорее всего они принадлежали художнику, – подтвердил Робби, двигаясь дальше вдоль ряда портретов и поочередно представляя Саре каждого из ее предков.
 Наконец он остановился перёд холстом, висевшим почти в самом конце галереи.
 – Этот портрет был написан сэром Джошуа Рейнольдсом за год до отъезда вашего отца в Америку. Мой отец говорил, что им стоило большого труда заставить Дэвида позировать.
 На большом групповом портрете были изображены дедушка и бабушка Сары, а также отец Роберта: все они выглядели спокойными и веселыми. Отдельно от общей группы стоял ее отец, напряженный и серьезный – казалось, он сейчас достанет часы из кармашка сюртука и прикажет художнику поторопиться. По его виду было ясно, что ему скучно торчать в мастерской.
 – Сэру Джошуа удалось очень точно передать характер моего отца.
 Робби рассмеялся и повернулся к последней картине.
 – Моя мать обожала сэра Томаса Лоуренса и его романтический стиль, поэтому отец упросил его сделать наш семейный портрет. Признаюсь, я питал больше симпатии к дяде Дэвиду.
 – Что вы хотите сказать, Робби? – возмущенно спросила Лиззи. – На этой картине вы выглядите очаровательным мальчиком.
 – Что ж, мне жаль лишать вас иллюзии, Лиззи, но я вовсе не был пай-мальчиком. Просто отец подкупил меня обещанием подарить мне пони, если я доставлю маме удовольствие и немного посижу тихо. Для меня это было настоящей пыткой, но мне так хотелось иметь пони!
 – Я вижу, на стене осталось свободное место, Робби, – усмехнулся майор Дрейсмит. – Надо полагать, ты собираешься вскоре повесить здесь портрет своей собственной семьи?
 Сара не могла не заметить интерес Лиззи, с которым та ожидала ответа хозяина дома.
 Робби замахал руками, словно отгоняя от себя нечистого.
 – Ты ставишь меня в неловкое положение перед нашим герцогом, Чарлз. Может, Джеймс и стремится обзавестись семьей, но я еще долго намерен оставаться холостяком.
 Сару так и подмывало сказать что она вовсе не собирается выйти замуж за Джеймса, но помрачневшее лицо Лиззи заставило ее отказаться от этого намерения.
 Джеймс оперся на балюстраду открытой террасы в Элворде и посмотрел вниз, на облитый лунным светом сад. Раскрытая дверь за его спиной вела в теплую освещенную библиотеку. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь запахами земли и растений. Весенний ветерок трепал его волосы, когда, запрокинув голову, он смотрел на быстро бегущие по темному небу облака.
 Он любил Элворд всем своим сердцем, всем своим существом. Тем не менее на следующий день ему предстояло ехать в Лондон с его вечным шумом и грязью. Там ему предстоит окунуться в жизнь великосветского общества, состоящую из бесконечных сплетен и пересудов. Там находится и Ричард.
 Джеймс массировал затылок, растирая затекшие мышцы шеи.
 Как бы ему ни хотелось остаться в Элворде, он не мог этого сделать. Лиззи пора появиться в свете, да и Саре тоже. Она должна получить возможность посещать вечера, танцевать и даже принять ухаживания других мужчин, прежде чем он привезет ее домой и, сделав своей герцогиней, возьмет ее к себе в постель и станет заниматься с ней любовью.
 Господи, как ему не терпелось дождаться этого момента! Он снова увидит ее обнаженной, как в ту ночь в «Грин мэн»; но на этот раз она его не прогонит, и он закончит то, что почти начал в тот раз.
 Джеймс бросил последний, прощальный, взгляд на луну и на сад. Эта тихая и благоуханная ночь долго будет согревать ему душу. В Лондоне даже в садах досаждают шум и суета, а луна слишком часто оказывается недоступной взгляду из-за дыма, который извергают тысячи печных и каминных труб.
 Он сладко потянулся и, вернувшись в библиотеку, плотно прикрыл за собой дверь, а затем стал медленно подниматься по лестнице, направляясь в свою одинокую постель.




 Глава 7


  –  Он здесь, в Лондоне! – Ричард с яростью швырнул письмо в камин. Пламя тут же набросилось на бумагу и в считанные секунды превратило ее в пепел. – Видите ли, открывает городской дом Элвордов для выхода Лиззи в свет. И с этой же целью он устраивает бал, на который приглашает и меня. Крайне любезно с его стороны!
 – Он же твой кузен. – Филипп Гаднер затянул пояс халата и протянул ноги в домашних тапочках поближе к огню. Он никак не мог согреться: казалось, холод и сырость проникли в него до самых костей. – Если бы он тебя не пригласил, это вызвало бы пересуды.
 Недовольно хмыкнув, Ричард со стуком поставил стакан на стол.
 – Городской дом Элвордов должен принадлежать мне!
 – Да, знаю. И он будет твоим, Ричард. Твои планы...
 – Мои планы срываются один за другим! Господи всемогущий, этому сукину сыну поразительно везет! Уж чего, казалось, проще было ему погибнуть на войне или хотя бы вернуться израненным калекой – так нет, этот ублюдок вернулся в Англию без единой царапины.
 – Что и говорить, тебе не пофартило. Кто бы мог подумать, что французы так безнадежно проиграют войну?
 Филипп оглянулся на кровать – с каким удовольствием он забрался бы сейчас под толстое одеяло и хоть немного согрелся. Ричард скоро напьется до чертиков, как и во все эти дни, когда между ними лишь время от времени возникали вспышки эмоций, которые связывали их в молодости.
 Он закрыл глаза, чтобы не видеть мрачного лица Ричарда. Все изменится к лучшему, когда Ричард добудет себе герцогство, успокаивал он себя. Тогда ему не понадобятся ни выпивка, ни женщины. И ярость, которая сейчас владеет им, испарится, не оставив и воспоминания; он будет постоянно весел и доволен, как прежде.
 Губы Филиппа скривились, а сердце его защемило от привычных горьких мыслей. Он ни на минуту не усомнился в узурпации прав Ричарда на титул, когда ему было всего семнадцать и он был влюблен. Он верил в нее, когда ему было двадцать пять и он был здоров. Но сейчас ему исполнилось уже тридцать, и он постоянно мерзнет. Какого черта он остался с Ричардом? Хороший камердинер легко может найти себе другую работу. Конечно, не у герцога и даже не у пэра – он слишком долго находился у Ричарда; но уж какое-нибудь приличное место он себе наверняка подобрал бы.
 Однако не обещание богатства и роскоши удерживало Филиппа у Ричарда. Господи, он бы предпочел, чтобы с Ричардом его связывала только надежда разбогатеть! Но нет, несмотря на все оскорбления и полное пренебрежение своей особой, он все еще любил этого человека.
 – И он привез с собой эту шлюху. Филипп вздохнул.
 – Не шлюху, Ричард, а кузину графа Уэстбрука.
 – Но у нее рыжие волосы, верно? Точно такие же, как у той девицы в «Грин мэн».
 – Ты имеешь в виду мертвую девицу. – Тонкие ноздри Филиппа дрогнули. – Напрасно ты оставил на месте ее тело, это могло тебя погубить.
 – Будь ты рядом, Филипп, я не стал бы ее убивать. – Ричард налил себе еще бренди и взял стакан в руки. – Впрочем, не знаю. Господи, видел бы ты ее глаза, когда она поняла, что я вот-вот ее убью!
 Филипп поплотнее запахнул халат на костлявых коленях.
 – Не нужно было хватать ее за шею.
 – В самом деле? – Ричард откинулся на спинку кресла. Огонь отражался в напитке золотыми искрами. – Слушай, я никак не могу допустить, чтобы Джеймс получил наследника.
 – Но ведь эта девушка всего-навсего гостит в его доме, разве не так? Как кузина Уэстбрука.
 – Если бы она была обычной гостьей, мой кузен не стал бы ее целовать. И уж тем более он не стал бы делать это на территории своего поместья, где его может увидеть любой прохожий.
 – Возможно, тот выстрел намекнул Джеймсу, что ему не стоит строить далеко идущих планов на будущее.
 – Может быть. – Ричард сделал большой глоток. – Кто его знает, этого Джеймса? Схожу-ка я на бал, посмотрю, какие между ними отношения. Если он ее игнорирует, той Бог с ней, но если нет...
 – Даже если нет, ты не должен и думать о ней. Ричард не ответил – он сгорбился и забился глубже в кресло.
 Филиппа охватил страх.
 – Забудь про нее, Ричард. Ты не можешь убить эту девушку.
 – Надоел ты мне! Ворчишь, как старуха.
 – Ничего я не ворчу. – Филипп изо всех сил удерживался, стараясь говорить миролюбиво. По опыту ему было известно, что возражения только разожгут злобу Ричарда. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. – Давай не будем сейчас принимать решение. Сходи на бал и посмотри, как он к ней относится, а потом подумаем, что делать, хорошо?
 Поколебавшись, Ричард буркнул:
 – Хорошо... Не бойся, я не собираюсь душить ее прямо в бальном зале.
 – Я знаю. – Филипп облегченно вздохнул. На время гроза миновала. – И я ложусь в постель. Ты идешь?
 Ричард ответил не сразу, и Филиппа охватила надежда. Он знал, что где-то в глубине души под пластами неудовлетворенности и ярости, которые копились годами, под навязчивой идеей Ричарда избавиться от Джеймса и заполучить титул герцога все еще тлеет пламя той страсти, которая когда-то вспыхнула между ними.
 – Нет, – наконец сказал Ричард. – Пойду немного разомнусь. Ночи слишком длинные. А ты не жди меня.
 – Хорошо, не буду.
 Филипп следил, как за другом закрылась дверь, слушал, как удалялись, затихая, его шаги по коридору, затем по лестнице, а потом хлопнула дверь, и Ричард ушел в ночь.
 Сбросив халат, Филипп забрался в кровать, которая показалась ему слишком просторной. Он дрожал от холода и долго еще не мог согреться.
 – Сара, вы действительно думаете, что Ричард появится?
 – Да, Лиззи, ведь он приглашен.
 Сара за обедом ела очень мало, и все же в желудке у нее ощущался дискомфорт. Она посмотрела на широкие мраморные ступени лестницы, ведущие в просторный холл. Во главе шеренги лакеев стоял наготове Уиггинс, лондонский дворецкий Джеймса. С минуты на минуту начнут прибывать гости. Где же Джеймс и леди Глэдис?
 – Можете не сомневаться, Ричард придет непременно. – Вместе с ними гостей встречал и Робби. – Он не из тех, кто пропустит даровое угощение. – Робби нахмурился. – А вы, дамы, будьте настороже.
 Сара подавила истерический смешок.
 – Странно, что именно вы говорите об осторожности.
 – Ваш упрек несправедлив. Когда нужно, я бываю крайне ответственным, не правда ли, Джеймс?
 Сара обернулась и с облегчением увидела идущего ей навстречу под руку с леди Глэдис Джеймса. Он выглядел поразительно элегантным в черном костюме с единственным украшением – изумрудом на шейном платке. Его высокий рост, темно-русые, с золотистым оттенком волосы и широкие плечи сразу бросались в глаза, а волевые черты лица, горделивая осанка и врожденное благородство еще больше приковывали к нему внимание. Сара была уверена, что сегодня на балу никто не сможет с ним сравниться.
 – Вы выглядите просто прекрасно, ваша светлость. – Сара порозовела. – Как и вы, леди Глэдис.
 – Когда человеку уже за семьдесят, определение «прекрасно» не очень-то приходит в голову, – заметила леди Глэдис. – Но все равно благодарю вас, дорогая. Вы и сами выглядите очаровательно, и я уверена, что то же самое скажут вам все ваши ухажеры.
 – Несомненно. – Джеймс приветливо улыбнулся. – Вы затмите всех присутствующих дам, кроме Лиззи, разумеется. – Он тут же подарил улыбку сестре, на что та состроила уморительную гримасу.
 – Брат, мне так хотелось надеть платье голубого цвета, как у Сары, вместо этого пресного белого!
 – Но вам удивительно идет белый цвет, – поспешила успокоить ее Сара. – Вы так не думаете, Робби?
 Робби усмехнулся и потянул за шнурок своего монокля. В ответ Лиззи гордо подняла голову, и он засмеялся.
 – О, безусловно! Все молокососы будут толкаться в очереди, чтобы пригласить вас на танец.
 Сара с удовольствием увидела, что Лиззи улыбнулась. Однако сама Сара места себе не находила от волнения.
 – Леди Глэдис, ваша светлость, не лучше ли мне подождать в бальном зале?
 Лиззи быстро схватила Сару за руку.
 – Но вы же не покинете меня, Сара! Я так переживаю, что вот-вот упаду в обморок.
 – Послушайте, Лиззи, ведь я не ваша родственница. Здесь находятся ваши тетя и брат. Я уверена, все пройдет замечательно.
 – Не думай, Лиззи, что волнуешься только ты одна, – мягко сказал Джеймс. – И вы, Сара, успокойтесь. Как правило, на группу встречающих обращают мало внимания – на это просто нет времени. – Он усмехнулся леди Глэдис. – К тому же эта пытка продлится недолго, так как тетушка скоро устанет.
 Леди Глэдис хмыкнула и энергично тряхнула головой, отчего высокий плюмаж из перьев на ее фиолетовом тюрбане заколыхался, как в бурю.
 – Вздор! Я и не подумаю уставать, а вот тебе, Джеймс, это быстро наскучит. И не вздумай это отрицать.
 Герцог усмехнулся: – Что ж, придется с вами согласиться. Леди Глэдис сурово посмотрела на Сару.
 – Займите свое место среди нас, мисс, – оно здесь, рядом с вашим кузеном Робби. Надеюсь, сэр, вы достойно защитите Сару от хищных гарпий, которыми, к сожалению, кишит наше изысканное общество.
 Робби отвесил короткий поклон:
 – С удовольствием, леди Глэдис.
 – Но, леди Глэдис, – сказала Сара, покорно занимая указанную ей позицию, – наверняка будут удивляться, почему я стою между вами...
 – Пусть себе удивляются. Это избавит их от необходимости выискивать другие предметы для сплетен.
 У парадного входа послышался стук кареты, и Уиггинс направился открыть ее. От волнения у Сары перехватило дыхание.
 – А что мне говорить?
 – Разумеется: «Добрый вечер». А если кто-нибудь сморозит какую-нибудь глупость или дерзость, примите надменный вид и проигнорируйте его, – посоветовала леди Глэдис. – И если уж никак нельзя будет отмолчаться, скажите, что это я настояла на вашем присутствии здесь, что является истинной правдой. А теперь выпрямите спину и приклейте к губам улыбку.
 – Да, мэм.
 Как только на лестнице появились первые гости, Сара обернулась к Робби:
 – А где же леди Аманда?
 Он засмеялся.
 – Вероятно, отдыхает, пока не закончится процедура приема гостей. Когда ей нужно, она умеет исчезнуть так, что никто и не заметит. – Робби поспешно повернулся к старой женщине с тростью и в напудренной прическе, воскрешающей моду прошлого века. – Леди Лейтон, как я счастлив снова вас видеть! Позвольте мне познакомить вас с моей кузиной из Америки, мисс Сарой Гамильтон.
 Сара пожала протянутую руку леди Лейтон, затянутую в лайковую перчатку.
 – Добрый вечер.
 – Ха! – пристально вглядывалась в лицо Сары. – Я помню вашего деда и отца, мисс. Значит, настало-таки и для вас время вернуться из этих Богом забытых колоний!
 Сара растерянно моргнула.
 – Благодарю вас, миледи.
 – Англия – вот ваша родина. – В подтверждение своих слов леди Лейтон энергично тряхнула головой, и на ее корсаж посыпалась пудра. – Рада, что вы наконец это поняли.
 Сара рассеянно следила за тем, как леди Лейтон, прихрамывая, исчезает в бальном зале, до тех пор пока ее внимание не привлек следующий гость.
 Вскоре лестницу и весь нижний холл заполнили гости, а в воздухе повис немыслимый гул разговоров. Уиггинс сдался и оставил распахнутыми парадные двери особняка, перед которыми вереницей стояли экипажи. Крики возниц и звон конской упряжи вливались в общий шум.
 Сара непрерывно улыбалась и бормотала приветствия сверкающим драгоценностями и благоухающим духами леди и элегантным джентльменам, поднимающимся непрерывным потоком.
 – Развлекаетесь, мисс Гамильтон?
 Сара вгляделась в человека, остановившегося напротив нее.
 – Майор Дрейсмит! – Она с искренней радостью улыбнулась ему. – Как приятно вас видеть!
 – Вы оставили для меня танец?
 – Ну конечно! Думаю, теперь вы уже можете не опасаться за свои ноги.
 – Ах, вы меня успокоили! – Дрейсмит засмеялся и, поклонившись, направился дальше.
 Наконец поток посетителей превратился в слабый ручеек.
 – Думаю, теперь мы можем покинуть нашу позицию. – Джеймс предложил руку леди Глэдис. – Что скажете, тетя? Мы выполнили свой долг?
 – Разумеется. Забирай Лиззи и открывай бал.
 – С удовольствием. Пойдем, Лиззи. Все прошло неплохо, верно?
 Глаза Лиззи сияли, а лицо раскраснелось от волнения.
 – Такое множество гостей!
 – Да. Сейчас все они собрались в бальном зале и ждут нас.
 Джеймс повел Лиззи через широкие двойные двери вниз по ступеням в бальный зал. Сара шла за ними под руку с Робби.
 На пороге она растерянно остановилась и потянула Робби назад.
 Она уже видела этот зал в день их приезда в Лондон, но тогда ее одинокие шаги отдавались гулким эхом в огромном полутемном помещении, и она вздрагивала от страха. Сейчас же зал заливали огни сотен свечей в бронзовых канделябрах. Сара едва могла разглядеть за плотной толпой гостей деревца в кадках и цветы из оранжереи, которыми еще утром слуги украсили зал. Разноцветные туалеты леди перемежались с белоснежными платьями девушек, совершающих свой первый выезд в свет, и черными фраками мужчин.
 Сара вдохнула воздух, напоенный ароматами горящего воска и духов.
 – О! – невольно вырвалось у нее.
 – Впечатляет, а? Джеймс способен устроить великолепный прием, стоит ему только захотеть, хотя, думаю, леди Глэдис и леди Аманда разбираются в этом не меньше. – Робби шагнул вперед. – Идемте, Сара. Нужно быть готовыми начать танец, как только Джеймс и Лиззи откроют бал. – Он подмигнул ей. – Надеюсь, ваше умение танцевать со времен Элворда немного усовершенствовалось. Мне не хотелось бы залить кровью этот роскошный туалет – я купил его специально для бала.
 Гости расступились, пропуская в центр зала Джеймса с Лиззи. Сара крепко стиснула пальцы Робби, пробираясь с ним через толпу. Она снова заволновалась, слыша шепотки и ловя на себе пристальные взгляды, которыми сопровождалось их продвижение, но Робби успокаивающе похлопал ее по руке.
 – Не поддавайтесь им, – прошептал он. – Все у вас будет отлично. Вы же Гамильтон, верно?
 Сара улыбнулась и подняла голову выше.
 – О да! – прошептала она в ответ.
 – Вот так-то лучше. Вы уже и говорите как герцогиня.
 Вздрогнув, Сара недоверчиво посмотрела на Робби:
 – Вовсе нет!
 – Да, да, Сара, это у вас в крови. Хоть вы и родились в Америке, родословную у вас не отнять.
 Сара покачала головой, но времени раздумывать над словами Робби уже не было, так как оркестр заиграл мелодию первого танца.
 Сара остановилась у окна, где было прохладнее. Ноги у нее гудели, а лицо было разгоряченным от движения и радостного волнения. Она не пропустила ни одного танца и чувствовала себя счастливой. Оглянувшись, не следит ли за ней кто, она быстро промокнула пот на лбу кончиками перчаток.
 Джеймс танцевал с маленькой блондинкой. Сара внимательно вгляделась в эту пару, когда они кружились недалеко от оркестра. Кажется, он держит девушку ближе, чем позволяют приличия. И почему его партнерша все время улыбается, как будто они делятся интимными секретами?
 Сара нервно взмахнула веером. В первый раз она видела Джеймса в обществе. Женщины слетались к нему, как бабочки на огонь, и он их не обескураживал – напротив, он улыбался им всем вместе и каждой в отдельности.
 Какой же она была глупой и наивной! Конечно, в Элворде Джеймс казался ей очень привлекательным – как и любой женщине на ее месте; она же была для него просто единственной девушкой, с кем он мог флиртовать. Как она могла забыть о разнице в их положении!
 – Мисс Гамильтон, не так ли?
 Сара обернулась и увидела улыбающихся ей двух пожилых дам. Впрочем, улыбки не затрагивали их холодных глаз, которыми они буквально сверлили ее. Одна дама была невысокого роста, с острым, загнутым книзу носом, вторая – высокая и весьма худая.
 – Здравствуйте. – Сара заставила себя улыбнуться. Она предпочла бы проигнорировать этих явных сплетниц, но вежливость и осторожность победили.
 – Вы, вероятно, нас не помните? – сказала остроклювая.
 Сара покачала головой:
 – Боюсь, что нет. Я должна была увидеть вас во время встречи гостей, но, признаться, с непривычки под конец приема у меня зарябило в глазах.
 – Хм! – Клюв надменно задрался кверху. – Ну так вот, я герцогиня Ротингем. – Женщина выжидающе подняла брови, но Сара только недоумевающе смотрела на нее. – Мать леди Шарлотты Уикфорд!
 Заметив, что губы женщины сжались в тонкую линию, а брови нахмурились, Сара поспешно улыбнулась, очевидно, герцогиня ожидала более выраженной реакции на свое сообщение, но Сара действительно не знала, кто такая мисс Уикфорд, и поэтому вопросительно взглянула на компаньонку герцогини. У бедняги от растерянности открылся рот.
 – Это леди Хаффингтон, – процедила сквозь зубы герцогиня.
 – Здравствуйте, – вежливо кивнула Сара.
 Леди Хаффингтон, очевидно, так и не пришла в себя, все же закрыла рот и кивнула в ответ. Герцогиня шумно задышала.
 – Насколько мы понимаем, вы остановились у его светлости герцога Элворда?
 – Да, это так.
 – Вы особо близкий друг его семейства?
 Какое право имеет эта женщина устраивать ей допрос, возмутилась про себя Сара. Несомненно, она считает, что ее положение позволяет ей вести себя абсолютно бесцеремонно.
 – О нет, что вы. Еще месяц назад я даже не подозревала о существовании герцога.
 – В самом деле? – В ледяном голосе герцогини прозвучало недоверие.
 – Ну да, конечно. – Сара старалась придать себе бестолковый и наивный вид. – Мне так повезло, что меня приняли герцог и его семья. Понимаете, мой покойный отец был братом графа Уэстбрука, то есть дядей ныне живущего графа. Когда отец взял с меня обещание вернуться в Англию, он не знал, что его брат уже умер. Разумеется, я не смогла остановиться в холостяцком доме своего кузена. Если бы меня не пригласили в свой дом герцог и его семья, просто не знаю, что бы я стала делать. – Сара остановилась, давая себе передышку, и улыбнулась. – Я так рада хоть немного помочь этой семье за гостеприимство.
 У меня есть опыт работы с молодыми девушками, поэтому я наблюдаю за сестрой его сиятельства во время ее выхода в свет.
 – А! – Губы герцогини изобразили сдержанную улыбку. – Значит, вы компаньонка нашей милой Лиззи. Это приятно.
 Она обернулась к своей компаньонке, совершенно игнорируя Сару, как будто та внезапно стала невидимой.
 Однако Сара ничуть не обиделась – она была довольна своей находчивостью. Очевидно, сначала по какой-то причине герцогиня почувствовала в ней угрозу; но слуги не представляют никакой угрозы, так что Сара в качестве компаньонки оказалась просто слишком нарядной служанкой.
 Музыка еще не смолкла, когда к ней подошли Джеймс и его партнерша по танцу. Голова девушки едва доходила Саре до плеч; у нее были изящные черты лица и холодные, сдержанные манеры. Выглядела она как дорогая куколка из фарфора.
 – Сара, я видел, что вы уже познакомились с герцогиней и леди Хаффингтон. А это дочь герцогини, леди Шарлотта. Шарлотта, познакомьтесь с мисс Сарой Гамильтон из Филадельфии.
 Сара улыбнулась, и уголки губ леди Шарлотты судорожно дернулись, изображая встречную улыбку.
 – Очень рада. – Шарлотта зевнула, прикрыв ротик крошечной ладошкой. Она так и не подняла глаза выше корсажа Сары. Герцогине было чему поучиться у своей надменной дочери.
 В зале зазвучали первые звуки вальса.
 – Могу я пригласить вас на танец, мисс Гамильтон? Неожиданно атмосфера на их маленьком пятачке бального зала стала сгущаться, но отступать было некуда, и Сара позволила Джеймсу вывести ее в центр зала.
 – Я ошибаюсь, или леди вокруг действительно стали вдруг несколько холодны? – прошептал Джеймс на ухо Саре.
 – Я бы даже назвала их замороженными! – Сара пыталась подавить дрожь, когда он положил руку ей на талию, напомнив себе, что она всего лишь его очередная партнерша по танцам. – Думаю, вы можете совершить тактическую ошибку, ваша светлость, – сказала она, когда он закружил ее в танце.
 – Сара, пожалуйста, зовите меня Джеймс. Если вы будете говорить мне на ухо, никто не услышит, какую смелость вы себе позволяете.
 Дыхание Сары стало сбивчивым.
 – Перестаньте!
 – Вы слишком часто повторяете эту фразу, дорогая. Не позволяйте ей войти в привычку, потому что это далеко не те слова, которые я хотел бы от вас услышать, когда снова уложу вас в свою кровать. Приучайтесь говорить «Да» или «О да» или просто «О», с соответствующей интонацией, конечно. Коротко и выразительно или протяжно, как будто стон.
 – Джеймс, прекратите немедленно!
 – Вот видите, я знал, что заставлю вас назвать меня по имени. – Склонив к ней голову, герцог весело рассмеялся. – Вот только почему вы думаете, что я совершаю тактическую ошибку? Я полагал, что веду себя безупречно.
 – Мне с трудом удалось убедить герцогиню и ее подругу, что я совершенное ничтожество, не стоящее их внимания, а теперь своим приглашением на танец вы снова поставили меня под обстрел их взглядов.
 – О! – Джеймс оглянулся на женщин. – Действительно, они глазеют на нас и выглядят не очень довольными. – Он усмехнулся. – Впрочем, они никогда и ничем не бывают довольны.
 Сара испытала истинное удовольствие, слушая Джеймса, однако тут же подавила это чувство, напомнив себе, что он вполне может так же критиковать и ее во время следующего танца с другой партнершей.
 – Ну, как вы себя чувствуете? – спросил герцог. – Надеюсь, вы довольны балом? Кажется, вы не пропустили ни одного танца...
 – Майор Дрейсмит и Робби были очень внимательны и следили, чтобы у меня не переводились партнеры.
 – Сомневаюсь, чтобы им пришлось слишком об этом хлопотать. Несколько мужчин уже поинтересовались у меня, кто вы такая.
 – В самом деле? – У Сары захватило дыхание, когда Джеймс закружил ее в сложном повороте вальса.
 – Ей-богу, это чистая правда!
 Несколько мгновений они танцевали молча. Сара испытывала знакомое волнение, как это случалось всегда, когда она находилась рядом с Джеймсом.
 Чтобы немного отвлечься, она решила переменить тему разговора:
 – Что насчет Ричарда? Он уже приехал?
 – Не думаю. – Взгляд Джеймса остановился на входных дверях. Сара почувствовала, как он напрягся, затем притянул ее к себе ближе. – Впрочем, кажется, я ошибся – он уже здесь.
 – И смотрит на нас?
 Джеймс кивнул.
 – Разве вы не чувствуете его злобный взгляд? – Губы герцога сжались в тонкую линию. – Господи, ну почему он не оставит меня в покое!
 – Не стоит обращать на него внимания, – сочувственно произнесла Сара, заметив, как изменилось его лицо.
 – Вы правы... – Он посмотрел на нее с высоты своего роста. – Но я также беспокоюсь о вас и не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.
 – Ничего со мной не случится, не волнуйтесь.
 – Увы, я не могу не волноваться.
 Вальс закончился, и Джеймс чуть дольше положенного задержал ее руку в своей.
 – Будьте осторожны, прелесть моя, и не позволяйте Ричарду застать вас одну.
 – Хорошо, я постараюсь.
 Он проводил ее к тетушке и леди Аманде.
 – Ты уже видел Ричарда, Джеймс? – спросила леди Аманда и кивком указала на стоящую неподалеку совсем еще юную девушку. – Он не должен думать, что ты увлечен Сарой. Пригласи на танец Уоррингтон.
 Джеймс посмотрел на девушку:
 – Как? Разве девица Уоррингтон закончила школу?
 – Но, Джеймс, это уже ее третий сезон!
 – А, ладно! – Он направился к девушке.
 Как только Джеймс отошел, к ним приблизился низенький лысый джентльмен с заметным брюшком.
 – Леди Глэдис, леди Аманда, как приятно вновь с вами увидеться! – Мужчина церемонно поклонился.
 – Саймингтон, неужели это вы! – В голосе леди Глэдис не было искренней радости, и Сара не могла ее винить. Мужчина выглядел молодящимся стариком. – Надеюсь, у вас все хорошо?
 – Настолько хорошо, насколько можно ожидать после такой промозглой зимы. Да и весна тоже довольно сырая и холодная. – Мистер Саймингтон содрогнулся. – Ужасная погода. Но слава Богу, пока меня хоть не беспокоит желудок. – Он покашлял. – Вы слышали, что моя Люсинда скончалась?
 – О да, конечно, слышали, не так ли, Аманда? Мы так вам сочувствуем.
 Мужчина горестно кивнул.
 – Люсинда была хорошей женой. – Он глубоко вздохнул, словно подчеркивая горечь своей утраты. – Но прошел уже год... Мужчина начинает чувствовать себя таким одиноким. Вот я и подумал, а не поехать ли мне в город, чтобы полюбоваться на новых красавиц. – Он выразительно посмотрел на Сару. – Могу я обеспокоить вас просьбой и рекомендовать меня как приличного партнера этой юной леди?
 Леди Глэдис нахмурилась и как будто хотела отказать в его просьбе...
 – Сара, это мистер Саймингтон, – наконец произнесла она. – Сэр, мисс Сара Гамильтон, кузина графа Уэстбрука, из Филадельфии.
 – Из Америки? – Круглые брови мистера Саймингтона удивленно подскочили. – Там же, кажется, полно дикарей, не так ли?
 – Нет, не так... – начала было Сара, но он ее прервал:
 – Вы ведь не против потанцевать со мной? – Он схватил ее руку, не дав ей даже ответить. Когда он вел ее в центр зала, Сара беспомощно оглянулась на своих опекунш, но леди Глэдис лишь усмехнулась и пожала плечами.
 Сара и мистер Саймингтон заняли места друг напротив друга.
 – А вы хоть знаете, как танцевать этот танец? – вдруг встревожено и довольно громко спросил мистер Саймингтон. Пары по обе стороны изумленно посмотрели на них, а одна из женщин хихикнула.
 – Да, знаю. – Сара решила, что раза два непременно наступит на ногу мистеру Саймингтону.
 Заиграла музыка, и танец начался. Пуговицы на жилете мистера Саймингтона каждую секунду грозили оторваться. По мере продолжения танца стало ясно, что он позволил себе употребить слишком много чеснока за последним приемом пищи – запах все больше усиливался по мере того, как его лысину усеивали все более крупные капли, а с его толстого носа пот буквально стекал ручьем. Его тяжелое дыхание касалось декольте на груди Сары, что отнюдь не улучшало ее настроения. К счастью, у него не оставалось возможности поддерживать хоть какую-то беседу.
 В конце танца мистер Саймингтон, казалось, был близок к обмороку. Саре хотелось как можно быстрее от него избавиться, но вместе с тем она не одобрила бы, если бы он скончался в доме Джеймса.
 – Не желаете ли выпить лимонаду?
 – Ах да, с удовольствием, – задыхаясь, обрадовался толстяк. – Я просто... Ох! – Внезапно его дыхание участилось: он неотрывно смотрел на что-то за правым плечом Сары. Она схватила его под руку, думая, что он вот-вот потеряет сознание.
 – А, очаровательная мисс Гамильтон! – Сара узнала голос Ричарда. – И наш простак Саймингтон с вами...
 Сара повернулась к кузену Джеймса, затем оглянулась на мистера Саймингтона. Любой другой заставил бы Ричарда ответить за столь очевидную грубость, но мистер Саймингтон только поигрывал цепочкой карманных часов.
 – Мистер Раньон... гм... какое удовольствие... Вы, конечно, знакомы с... гм... мисс Гамильтон. Она... м-да... остановилась у вашего кузена.
 – Я знаю.
 Мистер Саймингтон ослабил узел шейного платка. Было ясно, что он с радостью куда-нибудь ретировался бы.
 – Мы с мистером Саймингтоном направлялись выпить лимонаду, – робко произнесла Сара.
 – Отличная мысль! Сбегайте-ка в комнату с закусками, Саймингтон, а я побуду здесь с мисс Гамильтон. Нет смысла тащить ее туда, верно?
 – Разумеется, никакого смысла. – Мистер Саймингтон усиленно закивал лысой головой. – Я с удовольствием схожу за напитками. Прямо сейчас и пойду. – Он поспешно исчез, даже не оглянувшись.
 Как кавалеру мистеру Саймингтону явно не хватало галантности.
 В этот момент оркестр заиграл очередной танец.
 – Мой танец, мисс Гамильтон.
 Сара напряглась. Второй раз ей приходилось идти танцевать с нежелательным партнером, но на этот раз вместо скуки она испытала прилив настоящего страха. Все же она решила танцевать с Ричардом во избежание скандала.
 Сара замедлила шаги, вынуждая его остановиться.
 – Что ж, воздаю должное старине Джеймсу. Кажется, он нашел себе пылкую кобылку, – сказал Ричард, потянув ее к себе.
 – Простите? – Сара попыталась отстраниться, но хватка Ричарда оказалась железной. Он прижимал ее к себе так крепко, что она касалась его грудью. Постепенно разговоры вокруг них стихли: все украдкой посматривали в их сторону.
 – Не лгите мне, – прошипел сквозь зубы Ричард. – Я знаю, Джеймс вас хочет.
 – Мистер Раньон, хотя это совершенно вас не касается, уверяю, мы с герцогом всего лишь знакомые. Мне нужно было найти место, где были бы дамы в качестве компаньонок, и он любезно оказал мне гостеприимство. В ответ на его любезность я немного помогаю его сестре освоиться в свете. Впрочем, по-моему, вам до этого нет никакого дела.
 – Я видел, как вы с ним танцевали.
 – Сегодня я танцевала со многими джентльменами. – Сара старалась говорить спокойно, хотя ее терзали возмущение и страх.
 – Вы не понимаете меня, мисс Гамильтон. Я видел Джеймса. Я знаю своего кузена. Он хочет забраться к вам под юбку.
 – Мистер Раньон! – Сара готова была остановиться, уже не опасаясь устроить сцену, но он ее не выпускал.
 – Запомните, – с угрозой проговорил Ричард, – ваше здоровье зависит от безбрачия Джеймса.
 – Послушайте, мистер Раньон, – Сара едва не задыхалась от его железного объятия, – у меня нет ни малейших матримониальных замыслов относительно вашего кузена.
 – Надеюсь, что нет. Я не допущу, чтобы на свет появилось отродье Джеймса. – Молча, с мрачным лицом, он протащил ее мимо оркестрантов. Сара надеялась, что на этом ее испытание закончилось, но ошиблась.
 – Даже если бы ваша свадьба не была для меня такой нежелательной – и определенной угрозой для вас, – Ричард ощерил зубы в улыбке, – мне не хотелось бы разбить ваше американское сердечко.
 Сара почувствовала, что у нее вот-вот начнется приступ истерического смеха. Ричард тревожится о ее сердце?
 – Не сомневайтесь во мне, мисс Гамильтон. Если вы настолько глупы и опрометчивы, что собираетесь выйти замуж за моего кузена, ваше сердце будет разбито. – Он закружил ее в повороте, и она вынуждена была ухватиться за его плечо, чтобы не упасть. – Вы не привыкли к нашим обычаям, так что мне приходится вас просвещать.
 – Я совершенно уверена, что в этом нет необходимости.
 – А я совершенно уверен в обратном, мисс Гамильтон. Если бы вы выросли среди нас, вы понимали бы это и без слов. Прежде всего вам была бы известна репутация Джеймса.
 – Какая репутация?
 – О, она не так ужасна для герцога, тогда как для нас, простых смертных... – Ричард пожал плечами. – Скажем, общество далеко не всем склонно прощать подобные грехи.
 – Полагаю, вы сказали достаточно.
 Ричард рассмеялся.
 – Не думаю. Вы знаете, мисс Гамильтон, что Джеймс принадлежит к высшему обществу. Но понимаете ли вы, что свадьба в высшем обществе, по существу, всего лишь сделка: мужчина предоставляет свое имя и состояние, женщина производит ему наследника. Любовь – честнее будет назвать это сексуальным удовлетворением – встречается в любом другом месте.
 – Мистер Раньон, прошу вас! Вам не следует говорить подобные вещи.
 Однако Ричард продолжал, как будто не слыша слов Сары:
 – Вы, женщины, должны с волнением дожидаться, когда вам представят вашего мужа, которому вы будете рожать детей. Нам, мужчинам, ничего не нужно ждать. Мы можем спать где и когда нам захочется. Например, граф Нортхэвен в свою брачную ночь в десять вечера уложил в постель молодую жену, в одиннадцать – любовницу, а в полночь – жену лорда Эвери, после чего отправился в изысканный публичный дом мадам Бернар.
 – Это отвратительно! Я вам не верю.
 – Придется поверить, мисс Гамильтон. Это настолько распространено, что люди просто этого не замечают. Прислушивайтесь и приглядывайтесь на каждом рауте высшего света, и вскоре вы убедитесь, что я говорил вам правду. Так что, если вы надеетесь найти любовь в постели Джеймса, вы будете глубоко разочарованы. А удовлетворение? Может, вы его и найдете – если у вас больше смелости, чем у обычных девственниц.
 Сара покачала головой и попыталась отстраниться, но Ричард снова крепко ее стиснул. Она с ужасом чувствовала, что не может от него избавиться.
 – Вам известно прозвище моего кузена, мисс Гамильтон?
 – Нет, и я не желаю его знать. – Сара думала только о том, чтобы поскорее закончился этот злосчастный танец.
 – Даже если я вам этого не скажу, вы все равно от кого-нибудь да узнаете. Люди обожают сплетничать, а сексуальные приключения герцога такая интересная тема!
 Сара посмотрела в глаза Ричарда:
 – Мистер Раньон, я должна просить вас немедленно прекратить этот непристойный разговор.
 Она только понапрасну сотрясала воздух.
 – Джеймса прозвали Монахом, моя дорогая. Это, конечно, шутка. Джеймс отнюдь не собирается служить в монастыре. – Ричард наконец выпустил ее из своих рук.
 – Мисс Гамильтон, если не ошибаюсь, этот танец вы обещали мне?
 Сара взглянула на внезапно возникшего рядом майора Дрейсмита, лицо которого было мрачным и суровым.
 – Вы немного побледнели. Может, предпочитаете пропустить этот танец? Я с удовольствием провожу вас в зал с закусками.
 – Да, пожалуйста.
 Они направились к выходу из зала. Сара старалась сохранять самообладание, хотя отлично понимала, что все вокруг заметили, как она танцевала с Ричардом, и теперь обсуждали ее поведение во время танца.
 В комнате, отведенной Джеймсом для закусок, было значительно прохладнее. Когда Сара с майором входили туда, им навстречу вышла другая пара, и комната оказалась совершенно пустой.
 Сара с облегчением опустилась на стул, а майор пошел на поиски чего-либо, что могло утолить жажду.
 Почему ее так удивило сообщение Ричарда? Он лишь подтвердил то, о чем не уставали твердить ей отец и сестры Абингтон, как только заводили разговор о британской аристократии. Разумеется, Джеймс показал ей лишь лучшую сторону своего искусства обольщения.
 И все же Сара была удивлена и даже шокирована.
 Какой глупышкой она казалась себе!
 Сара посмотрела на майора Дрейсмита, направлявшегося к ней с лимонадом. Безусловно, он очень хорош собой. Военная выправка подчеркивала ширину его плеч, а голубые глаза, опушенные темными ресницами, выглядели чрезвычайно привлекательно. Но почему же в ней ничего не отзывается на его красоту? Когда он протянул ей стакан с лимонадом и коснулся ее руки, она испытала лишь приятное предвкушение того, что сможет наконец утолить жажду.
 Определенно она допустила ужасную ошибку, позволив чарам Джеймса взять над ней такую власть.
 – Прошу меня извинить, мисс Гамильтон, но я не мог не заметить рядом с вами мистера Раньона. Боюсь, этот негодяй сказал вам что-то очень неприятное.
 Сара слегка пожала плечами.
 – Мое короткое знакомство с мистером Раньоном подготовило меня к тому, что от него не стоит ждать ничего хорошего. Тем не менее он действительно упомянул, что его светлость имеет некое предосудительное прозвище...
 – В самом деле? – Чарлз на мгновение смешался. – Возможно, речь действительно идет о его прозвище Монах? Так знайте – Раньон приклеил Джеймсу эту кличку еще в университете, но его давно уже так не называют, по крайней мере в лицо.
 – О, я понимаю. – Сара осторожно поставила стакан на стол, так и не сделав ни глотка.
 – Простите меня, мисс Гамильтон, но вы не должны расстраиваться из-за таких пустяков.
 – Нет, конечно, нет. И пожалуйста, называйте меня Сарой. – Она по-прежнему не отрывала взгляда от своего стакана.
 Что ж, она сама во всем виновата. Сара провела в Элворде несколько недель, успокаивая себя мыслью, что Джеймс такой же американец; как и она, только с непривычным акцентом. Глупо и нелепо! Ведь они познакомились не где-нибудь, а в кровати, причем он был совершенно голым. Очевидно, Джеймс не видел ничего странного и неприличного в том, что в таком виде оказался в постели с незнакомой девушкой.
 Интересно, сколько же женщин из присутствующих на сегодняшнем балу с радостью приглашали герцога Элворда к себе в постель?
 – Тогда и вы должны называть меня Чарлзом. – Услышала она. – И не позволяйте Раньону огорчать вас, – продолжал тем временем Чарлз. – Он паразит, от которого, к огромному сожалению, общество пока не решилось избавиться. Когда вы выйдете замуж за Джеймса, Раньону укажут на дверь, как он того и заслуживает.
 – Я действительно намерена его избегать. – Сара вздохнула. – Но прошу вас, не думайте, что я выйду замуж за его светлость.
 Лицо Чарлза приобрело выражение заинтересованной вежливости, и Сара, не выдержав, засмеялась.
 – Вы решили не спорить со мной, не так ли?
 Чарлз усмехнулся:
 – Да, мэм. Мы, солдаты, сразу понимаем, какое сражение не стоит пролития крови.
 Сара наконец решилась пригубить лимонад и на этот раз смогла выпить маленький глоток.
 – Скажите, Чарлз, почему англичане так держатся за свою нелепую систему права первородства? Это восстанавливает брата против брата – кузена против кузена, разве не так?
 – Прошу вас, Сара, не судите нас всех по этому мерзавцу Ричарду. Я тоже являюсь вторым сыном, но вовсе не питаю ненависти к своему старшему брату и совершенно не завидую его титулу. Больше того, я даже немного жалею его.
 – Жалеете? Но почему?
 – Потому что его жизнь не принадлежит ему. – Чарлз, подавшись вперед, оперся локтями о стол. – Он носит титул маркиза Найтсдейла – титул, который мог бы быть его именем. Он никогда не был просто Полем Дрейсмитом, так как родился графом Нортфилдом и стал Найтсдейлом еще в Итоне. К счастью, кажется, брат доволен своим уделом: привязанность к поместью он усвоил с молоком матери. Но у него никогда не было выбора, понимаете, никогда!
 – Да, кажется, понимаю.
 У Джеймса тоже в крови имелась эта тяга и привязанность к поместью. У него тоже не было выбора. Он обязан защищать Элворд и ради этого вынужден жениться, пусть даже на рыжеволосой американке. Но это не значит, что он намерен ограничивать свои сексуальные удовольствия кроватью своей жены.
 – Мне моя жизнь представляется более приятной, – продолжал Чарлз. – Я свободен идти своим путем. Я стал служить в армии и сражался на войне, а завтра, если пожелаю, уеду в Америку, как сделал ваш отец. Нет, я искренне надеюсь, что у моего брата будет долгая жизнь, много сыновей, и не имею абсолютно никакого желания когда-либо занять его место. – Чарлз допил лимонад и с недоумением посмотрел на свой стакан. – Как я додумался предложить вам эту ерунду? Шампанское – вот настоящий напиток. Что скажете?
 – Что мне еще не приходилось его пить.
 Чарлз засмеялся.
 – Тогда предоставлю Джеймсу познакомить вас с ним. Он не похвалит меня, если я напою его нареченную.
 – Я вовсе не его нареченная!
 – Верно. – Чарлз подался вперед. – Но я советую вам как следует подумать. Вы получите надежное положение и в то же время окажете Джеймсу огромную услугу. Из-за Ричарда ему нужно жениться как можно скорее, и в ту ночь в «Грин мэн» он едва не принял решение сделать предложение Шарлотте Уикфорд. Но Джеймс, безусловно, заслуживает лучшего, чем этот пожизненный приговор.
 – О! – Теперь Сара поняла, почему герцогиня Ротингем так пристально ее изучала.
 – Ага, так вот вы куда сбежали!
 Сердце Сары дрогнуло, когда она услышала голос Джеймса. Подняв на него взгляд, она невольно улыбнулась.
 – Вот, дал Саре небольшую передышку, Джеймс, – пояснил Чарлз. – Ты ведь не знаешь, что она в жизни не пробовала шампанское, верно?
 Джеймс удивленно поднял брови:
 – И ты угостил ее?
 – Нет, я предоставляю сделать это тебе.
 Джеймс одобрительно кивнул.
 – Надеюсь, Сара, вы не возражаете? Вы хотите попробовать шампанское?
 – Да, с удовольствием.
 Сара так и не подняла глаз, пока Джеймс ходил за напитком.
 – Послушайте, с вами все в порядке? – озабоченно спросил Чарлз. – Вы что-то опять побледнели.
 – Нет-нет, со мной действительно все в порядке. Настолько в порядке, насколько это возможно для женщины, которая вдруг поняла, что безнадежно влюбилась в развратника.
 Вернувшись, Джеймс передал ей бокал с шампанским, и Сара поспешно сделала глоток. В носу у нее защипало.
 – Может быть, вы хотите отдохнуть? – любезно поинтересовался Джеймс. – Только не говорите, что у вас устали ноги.
 – Но они действительно устали. Я бы охотно согласилась немного посидеть.
 Сара сделала еще глоток, искоса наблюдая за Джеймсом: его белокурые волосы сияли при свете свечей, а четко очерченный подбородок выделялся на фоне белоснежного шейного платка. Герцог показался ей слишком неотразимым. Разумеется, его обожали все женщины, и она тоже хотела быть с ним.
 Сара отпила еще шампанского. Пузырьки воздуха приятно щекотали ей горло и нос.
 – Я думаю, Раньон задумал очередную мерзкую проделку, – заметил Чарлз.
 – Вот как? – Джеймс пристально посмотрел на Сару, и она, опустив взгляд, снова поднесла бокал к губам. – Что он сделал, Сара?
 – Да, собственно, ничего. Думаю, он хотел меня напугать. Я сказала ему, что мы с вами всего лишь знакомые, но он мне не поверил. – Сара отпила еще один глоток.
 Чарлз презрительно фыркнул.
 – Естественно, он вам не поверил – своим вальсом вы буквально зажгли весь зал!
 . – Черт побери! – воскликнул Джеймс возмущенно и вместе с тем растерянно.
 Целовал ли он Шарлотту Уикфорд? Сара невольно вздохнула. Наверное, да, если намеревался обручиться с ней. Она сделала большой глоток – эти пузырьки воздуха были определенно очень приятными.
 – Не могу сказать, чтобы мне нравилось, что он крутится вокруг Сары, – продолжил Чарлз.
 – Тебе это не нравится? – чуть ли не на всю комнату воскликнул Джеймс и тут же понизил голос: – А мне так просто отвратительно. Но я не могу приказать ему покинуть Лондон, как бы мне этого ни хотелось. Слава Богу, он уже ушел – я это видел перед тем, как войти сюда.
 Сара не вслушивалась в разговор мужчин, наблюдая, как со дна ее бокала поднимаются на поверхность крошечные пузырьки воздуха. Она снова поднесла шампанское к губам.
 – Думаю, дорогая, вам уже достаточно. – Джеймс решительно забрал у нее бокал. – Давайте лучше танцевать!
 Сара почувствовала восхитительное головокружение и улыбнулась Чарлзу.
 – Надеюсь, вы нас извините?
 – Мэм, герцог был моим командиром. Естественно, я вас извиню.
 – Что ж, это очень мудро с твоей стороны, друг. – Джеймс продел руку под руку Сары и помог ей подняться на ноги. Она слегка покачнулась в его сторону. – Больше ни капли шампанского.
 – Почему?
 – Потому что вы напились, дорогая моя.
 Когда они вошли в бальный зал, оркестр начал играть вальс, и Сара улыбнулась. Она предпочитала вальс всем другим танцам, тем более если его предстояло танцевать с Джеймсом.
 Джеймс обнял ее за талию, и она закрыла глаза, наслаждаясь плавной музыкой. В его сильных руках Сара почувствовала себя невесомой и грациозной. В конце концов она решила не придавать значения словам Ричарда.
 – Неужели вам так скучно со мной, Сара, что вы даже задремали?
 – Вовсе нет. – Находясь под чарующим обаянием его близости, Сара мечтательно улыбнулась.
 – Продолжайте вот так смотреть на меня, дорогая, и общество никогда не оправится от скандала, который, по-моему, вот-вот разразится.
 Щеки девушки загорелись от смущения; нечто внутри ее тела запульсировало в самых смущающих местах, а колени вдруг стали подгибаться. Сара боялась, что вот-вот повиснет на нем.
 – Джеймс! – преодолевая слабость, воскликнула она, но тот только рассмеялся в ответ.
 – Мы уже достаточно удивляем окружающих хотя бы тем, что вместе танцуем. Я предлагаю провести психическую атаку. Что, если вам процитировать Декларацию о независимости?
 Сара не вникала в смысл его слов и только смотрела на губы Джеймса. Она понимала, что поступает неприлично и даже глупо, но совершенно утратила над собой контроль.
 – Я так не думаю.
 – Гм... Должен признать, дорогая, я невероятно рад, что довел вас до такого состояния, но лучше нам переменить тему. Боюсь, нижняя часть моего тела начинает привлекать всеобщее внимание.
 – Что?
 – Не важно. Так что именно сказал вам во время танца мой злосчастный кузен?
 Сара сбилась с шага, и Джеймс помог ей восстановить равновесие, на секунду прижав ее к себе ближе, чем принято, так что она всем телом ощутила его тепло.
 – Ничего, – прошептала она. – Абсолютно ничего.
 – Думаю, вам уже достаточно. – Робби вытянул из пальцев Сары бокал с шампанским.
 – Говорите что-нибудь, – старательно произнесла Сара непослушными губами, понимая, что утратила чувство реальности. Как ни странно, ей нравилось это состояние, и она почти равнодушно посматривала на танцующего неподалеку в паре с высокой полной брюнеткой Джеймса.
 – Непременно. Могу, например, сказать, что до такого состояния вас довело слишком большое количество выпитого шампанского.
 – Это вы слишком много выпили, а не я. – Сара готова была и дальше с ним спорить, но не могла сосредоточиться на предмете разговора, поскольку брюнетка слишком заманчиво улыбалась Джеймсу. Интересно, он уже побывал у нее в постели?
 – А герцог знает, что вы так лихо пьете шампанское?
 Сара пожала плечами:
 – Ему это безразлично.
 – О нет, я думаю, напротив. Пойдемте, это последний танец. Готов быть вашим партнером в надежде, что вы немного протрезвеете.
 – Я и так не пьяна.
 Робби сочувственно улыбнулся:
 – Может, еще не слишком, но наверняка утром у вас будет болеть голова.
 – Вы намерены танцевать или собираетесь читать мне лекцию?
 – Танцевать, конечно. Идемте.
 Сара дважды наступила Робби на ногу и еще в одном из поворотов потеряла равновесие, но Робби поддержал ее. По окончании танца он подвел ее к Джеймсу. К счастью, брюнетка уже удалилась к своей компаньонке.
 – Хотите, чтобы я прислонил Сару где-нибудь в уголке?
 Джеймс внимательно посмотрел на девушку, и она в ответ смерила его сердитым взглядом.
 – Кажется, немного перебрали шампанского?
 – Нет!
 – Да! – отрезал Робби.
 – Пойдемте со мной. – Джеймс взял Сару под руку. – Пора уже прощаться с гостями. Если будете стоять спокойно и не слишком много разговаривать, все пройдет без проблем.
 Робби ушел последним. Как только за ним закрылась дверь, Лиззи запрыгала на месте, а затем подбежала к Джеймсу и повисла у него на шее.
 – Это было просто великолепно! – Она закружилась по холлу, создавая ветер пышными юбками. – Я не пропустила ни одного танца! Теперь мне вряд ли удастся уснуть...
 – В таком случае придется нам отказать в приеме всем юношам, которые явятся утром с визитом, – заметила леди Аманда, поднимаясь по лестнице. – Ничего, мы скажем им, что ты нездорова.
 Лиззи тут же остановилась:
 – О нет! Не делайте этого!
 Леди Глэдис усмехнулась.
 – Тогда немедленно отправляйся в кровать, если не хочешь появиться перед своими ухажерами утомленной. – Она взяла Лиззи за руку, но на первой ступеньке остановилась и оглянулась на Сару: – Вы идете, Сара?
 Джеймс не дал ей ответить:
 – Боюсь, мне придется задержать мисс Гамильтон буквально на несколько минут – нам нужно кое-что обсудить.
 Леди Глэдис с упреком посмотрела на него.
 – Не пытайся провести меня, мой мальчик; я тоже была молодой, как в это ни трудно поверить. Только не очень углубляйтесь в свое «обсуждение». Я целиком за то, чтобы вы поскорее поженились, но не хочу, чтобы гости высчитывали количество месяцев, через которое у тебя появится наследник.
 Джеймс засмеялся:
 – Тетушка, прошу вас, будьте скромнее!
 Бедные Лиззи и Сара покраснели, как помидоры.
 – Вздор! Пойдем, Лиззи, и оставим наедине этих птенчиков.
 Лиззи подмигнула Саре и тут же бросилась помогать леди Глэдис подниматься наверх. Сара смотрела им вслед, пока Джеймс не потянул ее за руку в свой кабинет. Она смутно осознавала, что ей не стоит идти туда, но воля ее ослабела, и теперь ею руководила какая-то иная сила, природы которой она не понимала.
 Джеймс тихо затворил за собой дверь. От сознания, что она находится с ним наедине, у Сары перехватило дыхание. Она взглянула в его волевое лицо, задержав взгляд на характерных очертаниях твердых губ. Ей вдруг захотелось коснуться этих губ, чувствовать их прикосновение на своей коже, и она вся замерла в ожидании.
 В комнате было сумрачно, горел лишь огонь в камине. Джеймс провел ее к большому креслу у камина, уселся и притянул ее к себе на колени. Она прислонилась головой к его широкой мускулистой груди, ослабев в кольце его горячих рук.
 – М-м... Вы так вкусно пахнете. – Мягкие, как бархат, губы Джеймса пощипывали ее за мочку уха, потом ниже под подбородком, у пульса, который бился у основания ее горла. – Сегодня вечером я думал, что сойду с ума, когда вы танцевали с другими. Когда я обнаружил вас с Чарлзом в зале с закусками, то готов был наброситься на него, а ведь он мой самый близкий друг.
 Джеймс нежно коснулся ее сжатых губ, и Сара вздохнула. Его язык скользнул внутрь, и ее потрясла интимность этого движения, сладостное ощущение его языка, мощь его тела. Она уронила голову ему на плечо, чувствуя жаркий ток крови в венах. Джеймс накрыл ладонью ее грудь, и она застонала от невыразимой истомы. Тогда он коснулся большим пальцем ее соска...
 Это было очень слабое прикосновение, но оно насквозь пронзило ее, разогнав туман от выпитого шампанского, который застилал ей голову. Сара выпрямилась и стала сопротивляться, упираясь ему в грудь.
 Джеймс сразу выпустил ее, и Сара села прямо, задыхаясь и дрожа. Она с ужасом осознала, какие дерзкие ласки позволила ему, до какого непонятного и волнующего состояния они ее довели. Джеймс и в самом деле превратит ее в блудницу. Не так ли он начинал и со всеми женщинами, доводя их до бессмысленного состояния, когда они уже не соображали, что делают? Или для искушенных светских леди в этом нет ничего странного и неприличного? Но это их дело, она же всего лишь провинциальная неопытная американка и не желает им уподобляться.
  –  Сара?
 – Ричард сказал, что в свете вас называют Монахом.
 – В самом деле? – Голос герцога прозвучал бесстрастно, но напрягшееся тело сказало ей правду о том, что он почувствовал. Руки его безвольно опустились.
 Она могла и не спрашивать, но все же не удержалась от вопроса.
 – Так это правда? – Голос ее дрогнул. Все-таки как же она глупа и доверчива!
 – Да, – почти беззвучно произнес он. – Правда.




 Глава 8


 Джеймс слышал, как за Сарой закрылась дверь. Ему следовало встать, когда она уходила, но он не мог пошевелиться: его словно парализовало.
 Невидящим взором он уставился на пылающий огонь. Где он допустил ошибку? Он мог бы поклясться, что Сара отвечала на его ласки. Он чувствовал, как она изгибалась, сидя у него на коленях, как стонала от наслаждения. Может, он все неправильно понял и, увлекшись собственной страстью, неверно истолковал ее реакцию?
 Когда она в первый раз отпрянула, он подумал, что испугал ее, что слишком быстро действовал. А потом она бросила ему в лицо это проклятое прозвище.
 Он закинул голову назад и прикрыл глаза. Эта кличка вернула его к воспоминаниям о Кембридже и, естественно, о Ричарде. Ричард разнес эту кличку по всей школе, когда до него дошли слухи о позорной поездке Джеймса в «Дансинг Пайпер».
 Это было крайне неприятное воспоминание. В день, когда Джеймсу исполнилось шестнадцать, его навестил отец, что случалось крайне редко.
 – Тебе уже шестнадцать! Пора становиться мужчиной, сынок.
 – Я полагал, папа, что уже сейчас учусь стать мужчиной. – Джеймс очень обрадовался отцу – он соскучился по Элворду, по тетушке Глэдис и по Лиззи, которой в ту пору было всего пять лет. – Как дела в Элворде?
 – Ну, там все в порядке, в противном случае мне дали бы знать. Я не был там какое-то время и приехал к тебе из Лондона, где у меня много дел.
 Джеймс удивленно посмотрел на отца: юноше казалось, что лучше Элворда на свете и места нет.
 – Так вот, Джеймс, я придумал, как провести твой день рождения, чтобы ты получил незабываемое удовольствие. – Отец избегал смотреть в глаза сыну. – Ты ведь еще невинен, не так ли? И даже не пытался тискать горничных в Элворде? Например, сероглазую Мэг или Мэри? Мэри очень услужливая девушка, насколько я помню. Признавайся, парень, у тебя с ней было что-нибудь?
 У Джеймса запылали уши и пересохло во рту.
 – Нет? Ну вот, поэтому-то я и приехал. Черт, когда я был в твоем возрасте, я уже перепробовал чуть не с полдюжины горничных. Я делаю тебе подарок на день рождения, сынок: мы отправляемся в «Дансинг Пайпер».
 Джеймс уже слышал, как Ричард и другие ребята рассказывали об этом дансинге, и у него все сжалось внутри.
 – Не думаю, папа, что я смогу туда поехать. Мне нужно закончить перевод из Цицерона.
 – Брось ты эти книжки, парень. В жизни есть более интересные вещи, и тебе уже пора это понять.
 Стараясь приноровиться к размашистым шагам отца, Джеймс испытывал непонятное возбуждение. Конечно, он мечтал о девушках, но его фантазии обрывались, когда дело доходило до самого интересного. Возможно, сейчас он сможет заполнить некоторые пробелы.
 Ему приходилось часто проходить мимо дансинга, специально делая крюк, чтобы посмотреть на здание, о котором рассказывали столько загадочного. Внешне этот дом не производил особого впечатления; он выглядел похожим на обычную таверну или деревенскую гостиницу: вывеска давно поблекла, одно стекло треснуло... Но Джеймс не торопился делать окончательное заключение.
 – Место немного обветшало, – пробормотал отец, распахивая входную дверь.
 Первое, что поразило Джеймса, – это запах: внутри пахло прокисшим элем и потными телами. Общая гостиная с низким потолком была слабо освещена. Дым, поднимавшийся от сырых дров в камине и от свечей, делал воздух тяжелым и спертым. Джеймсу показалось, что стены давят на него, и у него опять что-то дрогнуло внутри. Он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, но вместо этого сильно закашлялся, и отец стукнул его по спине широкой ладонью.
 – Ваша светлость, какой сюрприз!
 Перед Джеймсом возникла дама с необъятным бюстом. Ничего похожего ему еще не приходилось видеть. Он быстро выпрямился. Этот выдающийся бюст принадлежал, как ни странно, миниатюрной женщине. В сумраке ее волосы казались белокурыми. Прищурившись, Джеймс с трудом разглядел ее лицо, покрытое густым слоем пудры и румян. Он с отвращением смотрел, как женщина фамильярно продела свою руку под руку его отца и прижалась непомерной грудью к его бедру, ибо ее голова доходила ему только до подмышки.
 – Для нас большая честь принимать вас. Джеймсу показалось, что отец слегка приосанился:
 видимо, внимание этой размалеванной женщины ему льстило.
 – Я привел своего сына, Долли, чтобы вы его немного просветили. Впрочем, можете не стесняться. Ха-ха! У него совсем нет опыта по этой части.
 Долли перевела взгляд своих маленьких пронырливых глазок на Джеймса.
 – Такой красивый и рослый парень никогда не имел женщину? – Долли даже не подумала понизить голос, и в тот же момент Джеймс увидел двух знакомых ребят постарше, которые сразу засмеялись.
 – Он по уши закопался в своих книгах. – Отец неодобрительно покачал головой. – С трудом верю, что это мой сын.
 Долли усмехнулась:
 – Что верно, то верно. Если бы он не был так похож на вас, когда вам было шестнадцать, и если бы ваша жена не была такой ледышкой, я бы точно сомневалась. Не волнуйтесь, дорогой мой, мы о нем позаботимся. Не могу, конечно, гарантировать, что он станет таким же экспертом, как его отец, но по крайней мере этот юноша еще до утра узнает, чем двое занимаются в постели.
 – Я и не прошу вас о чуде. Кто у тебя есть на примете?
 Долли почесала голову, и, к полному ужасу Джеймса, ему показалось, что в ее замысловатой прическе что-то шевелится. Уж не вши ли? Ему страшно захотелось оказаться сейчас же в своей комнате наедине с томиком Цицерона.
 – Пожалуй, Фанни подойдет – у нее солидный опыт с юными щенками. Обычно они очень... теряются. – Долли достала из-за низкого выреза декольте расписание. – Она скоро освободится: Роланд никогда подолгу не задерживается. Да вот и она сама!
 По лестнице в зал спускалась пара, и взгляд Джеймса скользнул мимо лысого толстого мужчины, но тут же вернулся назад. Джеймс подумал, что его вот-вот вырвет. Роланд, о котором упомянула хозяйка заведения, оказался мистером Ричардсоном, преподавателем Джеймса по греческому.
 – Фанни! – окликнула Долли девушку, и Джеймс испуганно попятился в тень. К счастью, Ричардсон был совершенно пьян. – Фанни, пойди-ка сюда.
 Девушка на прощание хлопнула Ричардсона по толстому заду и вразвалку направилась к хозяйке. Ее взгляд тут же приклеился к герцогу. Прежде всего и самое главное, она была хваткой женщиной, сделал заключение Джеймс: сразу поняла, кто здесь клиент с толстой мошной. Когда Долли указала на Джеймса как на ее очередного клиента, она пожала плечами и перенесла внимание на юношу, внимательно ощупав его своим цепким взглядом с ног до головы. Он сразу почувствовал себя словно голым, ладони у него вспотели, и желудок свело судорогой.
 Фанни улыбнулась, и Джеймс не сразу отвел взгляд от ее грубо раскрашенного рта и испорченных зубов.
 – Пойдем со мной, малыш. Фанни научит тебя всему, что тебе нужно знать.
 Джеймс оглянулся на отца, но тот пожирал глазами открытый бюст хозяйки.
 – Иди, иди, сынок. А Долли пока немного развлечет меня, верно, милая?
 Долли взяла руку его отца и положила себе на грудь.
 – И даже не немного! – рассмеялась она.
 Фанни схватила Джеймса за руку и потащила его вверх по лестнице.
 – Ну, не робей, малыш. У меня есть все, что тебе нужно. Джеймс подумал, что Фанни сперва не мешало бы как следует помыться: от нее несло луком и чесноком, и еще... Ричардсоном.
 В ее маленькой комнате почти все пространство занимала огромная кровать, простыни на которой все еще оставались смятыми после визита Ричардсона. Джеймс отвел глаза – и напрасно! Все стены комнатушки были завешаны порнографическими картинками.
 – Тебе нравятся эти картинки, а?
 Джеймс перевел взгляд на Фанни, которая быстро избавилась от одежды.
 Она оказалась первой женщиной, которую Джеймс видел обнаженной. Ей было немного за тридцать, по возрасту она годилась ему в матери. Полные груди Фанни лежали на торчащем вперед животе. Она ждала его, машинально почесывая курчавую поросль на лобке.
 Джеймса прошиб обильный пот, и он стал искать глазами ночной горшок. Только бы он оказался пустым! Юноша бочком двинулся к кровати, надеясь найти его там.
 – Уже хочешь, да? – Фанни шагнула к нему. Джеймс сделал рывок к спинке кровати. – Все вы, юнцы, одинаковые. Всем вам не терпится. Фанни научит тебя не торопиться.
 Джеймсу показалось, что он наконец заметил горшок под кроватью. Ему оставалось сделать всего шаг. Он глубоко вдохнул и в следующую минуту решил дышать только ртом, чтобы не задохнуться. Тогда приступ рвоты может пройти.
 – Я помогу тебе снять штаны. – Фанни подошла вплотную к Джеймсу. Он увидел крупную вошь, которая ползла по жирной пряди волос, упавшей ей на лоб, и отшатнулся, но тут она схватила его за промежность и засмеялась.
 – Думаю, это тебе понравится...
 Но для него это оказалось уже слишком. Запах давно не мытых волос, пота, секса и гнилых зубов вызвал у Джеймса позыв к рвоте. Он нырнул к горшку. Последней его осознанной мыслью была мольба, чтобы он оказался пустым. Затем он думал только о том, чтобы опустошить желудок...
 Джеймс резко выпрямился и потряс головой, словно отгоняя от себя отвратительные воспоминания. Теперь, когда прошло много лет, столь драматическая сцена могла показаться даже смешной. Фанни взбесилась от того, что мужчину в ее комнате вывернуло наизнанку, и помчалась жаловаться Долли. Та в это время развлекала герцога, и они оба возмутились тому, что их отвлекли от столь приятного занятия. Отец явился в комнату Фанни, засовывая рубашку в штаны, схватил Джеймса за шиворот и вытолкал на свежий воздух, чего только и нужно было несчастному парню.
 Джеймс встал и налил себе бренди. Да, в тот вечер ему страшно не повезло. Уикем и Ландерс, ребята, которые видели его в дансинге, и не думали молчать. Уже к утру Ричард знал всю историю до малейших подробностей и при всех обозвал его Монахом.
 Джеймс задумчиво повертел в руках стакан с бренди. Что бы ни случилось тогда, это не объясняло, как он и в самом деле стал вести монашеский образ жизни, оправдывая идиотскую кличку Ричарда. Ему и самому нелегко было на это ответить. Конечно, он достаточно размышлял о сексе, но Долли и Фанни внушили ему непреодолимое отвращение к публичным домам, а заводить связь с замужней женщиной Джеймсу казалось постыдным. Не одна горничная предлагала ему согреть его постель, но и это представлялось ему неприличным и недостойным. Он был герцогом, пэром. Какое право имел он пользоваться этими девушками для удовлетворения своей похоти, когда они попросту зависели от него? Джеймс считал долгом защищать своих людей, а не издеваться над ними. И если девушка не живет на земле Элвордов, разве это не делает ее менее достойной его защиты?
 По правде говоря, до того момента, как он увидел у себя в кровати Сару, Джеймс так и не испытал серьезного искушения.
 Но Сара – совсем другое дело. Он хотел ее, как жаждет пищи изголодавшийся человек.
 Джеймс рассмотрел содержимое стакана на свет и долил еще немного. Сделав глоток, он подержал бренди на языке. Ничто не могло прогнать ту дрожь, которая пронизывала его после ухода Сары.
 Их предполагаемый брак теперь казался ему больше чем рациональным соглашением. Каким-то образом в нем воскрес тот мечтательный юноша, каким он оставался до посещения «Дансинга Пайпер». Тот наивный дурачок, который верил в любовь и доброту, в честь и преданность, снова вселился в его тело. Его сердце, которое всегда исправно занималось положенной ему работой, обеспечивая жизнеспособность тела, сейчас болело в стремлении к недостижимой мечте, в стремлении к Саре, к ее любви.
 Пальцы Джеймса непроизвольно стиснули стакан. Ему хотелось швырнуть стакан в камин, чтобы стакан разлетелся на осколки, а спиртное вспыхнуло ярким синим пламенем, но он знал, что это не избавит его от боли.
 Джеймс осторожно поставил стакан на стол и побрел наверх.
 – Он ее хочет!
 Филипп Гаднер заложил пальцем страницу «Паломничества Чайльд Гарольда», откинулся на спинку кожаного кресла и поднял взгляд на Ричарда.
 – Почему ты так решил? Он что, капал слюной на ее декольте?
 – А то нет! – Молодой человек потянулся к бутылке с бренди. – Не находись они на этом чертовом балу, он полез бы к ней под юбку. – Ричард плеснул себе в глотку порядочную порцию спиртного. – Бальный зал, ха! Именно это и нужно старине Джеймсу – помещение, где бы он мог совокупляться со своей американской шлюхой!
 – Джеймс? – Филипп нахмурился, не представляя себе, чтобы герцог мог настолько распуститься. – А что именно он сделал?
 – Он танцевал с ней! – Ричард швырнул стакан в камин, и, ударившись о камень, тот разлетелся на тысячу осколков.
 – Сколько раз? – Если Джеймс настолько забыл о приличиях, что танцевал только с этой девушкой, тогда Ричард прав и ситуация действительно серьезная.
 – Один. – Ричард пожал плечами. – А может, и больше. Не знаю, я недолго там оставался.
 – Один раз! – Филипп не мог сдержать возмущения. – Что из того, что он танцевал с этой девчонкой всего один раз?
 – Достаточно и одного! – Ричард с размаху опустился в кресло напротив Филиппа. – Я знаю Джеймса, и тебе это известно. Господи, я наблюдал за ним и изучал его всю свою проклятую жизнь! Я видел его лицо, когда они танцевали. Он никогда ни на кого так не смотрел. Говорю тебе, он ее хочет!
 – То, что он ее хочет, вовсе не означает, что он на ней женится. – Филипп принялся быстро соображать. Нужно срочно предложить какой-нибудь план действий, пока Ричард не наделал глупостей. – Почему бы тебе не подождать, может, он утратит к ней интерес?
 – Ничего подобного. – Ричард побарабанил пальцами по подлокотнику. – Это ясно как день. Он хочет затащить ее в постель и сделает это, если я как можно скорее что-нибудь не предприму.
 – Но может, она его не хочет? Ведь она американка, а они терпеть не могут титулов. Может, она вообще не захочет выйти замуж за герцога...
 Ричард снова потянулся к графину с бренди, и рука его уже не дрожала. На этот раз он налил два стакана – себе и Филиппу.
 – Я с ней танцевал. Она уверяет, что Джеймс ее не интересует, но я ей не верю. – Он сделал большой глоток спиртного. – Что-то ее удерживает, но это не потому, что она недостаточно им заинтересована. Я наблюдал и за ней, когда она танцевала с Джеймсом: она его хочет, это точно. – Ричард любовался тем, как в бренди вспыхивают отраженные огни пламени, и улыбался. – Однако я посеял в ней семена сомнения: сказал ей, что Джеймс насильник.
 – Джеймс?
 Ричард рассмеялся.
 – Ты же знаешь – это одно из объяснений прозвища Джеймса, которое ходит в свете.
 – Ну так считай, что с этой проблемой ты уже расправился.
 – Нет. – Ричард покачал головой. – Я так не думаю. Не окончательно. Женщины такие непостоянные. Они движутся вместе с ветром, а ветер желания Джеймса способен заманить американку к нему в постель. Все-таки лучше будет убить ее.
 Филипп невольно вздрогнул:
 – Ричард, уверяю тебя, если ты убьешь мисс Гамильтон, власти не посмотрят на это сквозь пальцы, как на убийство той проститутки в «Грин мэн». Лондон есть Лондон. К тому же девушка – кузина графа Уэстбрука и является другом герцога Элворда, а еще леди Глэдис и леди Аманды Уоллен-Смит.
 – Ничего, как-нибудь вывернусь.
 – Нет, не вывернешься! Должен быть какой-то другой выход.
 – Я могу убить вместо нее Джеймса.
 – Нет! Это мы уже обсуждали. – Филипп отпил виски, стараясь успокоить растущее раздражение. Целыми месяцами он отговаривал Ричарда от попыток убить кузена. Кажется, его друг никак не мог усвоить простую истину: если Джеймс умрет при странных обстоятельствах, власти будут смотреть на Ричарда как на первого и главного подозреваемого. Кому другому выгодна преждевременная смерть Джеймса?
 Каждый раз, когда Ричард нанимал себе нового помощника для убийства кузена, Филиппа охватывал невыразимый ужас. Он не хотел увидеть Ричарда на виселице, да и самому ему не очень хотелось закончить жизнь таким образом.
 – Нет, нет, нужно найти какое-то другое решение этой проблемы.
 Внезапно Ричард усмехнулся:
 – Я могу изнасиловать эту девчонку и представить все таким образом, как будто она этого захотела. Джеймс никогда не возьмет то, что осталось после меня.
 Филипп резко выпрямился, забыв о бренди. Он надеялся, что Ричарду хватит соображения, чтобы отказаться от мысли убить Сару Гамильтон, однако насилие – это совсем другое дело. Для этого понадобится всего несколько минут в темном саду. Впрочем...
 – Нет, Ричард, все же не стоит этого делать. Джеймс убьет тебя.
 – Джеймс? Мой маленький кузен Джеймс?
 – Да, твой маленький Джеймс, прославившийся тем, что отправил к Создателю немало проклятых лягушатников.
 – Ты что-то уж слишком волнуешься, Филипп.
 – А ты – недостаточно. – Мозг Филиппа лихорадочно работал. – Если ты действительно задумал изнасиловать девушку, пусть это сделает для тебя кто-нибудь другой.
 – Мне по горло надоели бестолковые пособники.
 – Понимаю. Но я слышал, что в городе появился Данлэп.
 – Этот торговец шлюхами из Нью-Йорка?
 – Он самый. Он парень ловкий и жестокий, а главное – у тебя на крючке.
 – Верно. – Ричард прополоскал рот глотком бренди. – И все-таки было бы очень приятно позабавиться с девчонкой, в которую влюбился наш Джеймс.
 Филипп положил руку на плечо Ричарда и с испугом проговорил:
 – Прощу тебя, Ричард! Данлэп проделает за тебя всю работу, и тебе не придется рисковать.
 Ричард застыл, глядя на руку Филиппа. Филипп думал, что он оттолкнет его. Это было бы больно, но за последние несколько лет он столько раз сносил оскорбления, так какое значение имеет еще одно?
 Но Ричард положил на его руку свою большую ладонь.
 – Ты действительно так за меня боишься? – В его голосе послышались нотки ранимости, которые Филиппу давно не приходилось слышать. Он повернул ладонь и сжал руку Ричарда.
 – Да, боюсь.
 Ричард понурил голову, глядя на их сцепленные ладони.
 – После всего, что я тебе сделал?
 Филипп снова пожал его руку.
 – Да. Ведь я тебя люблю.
 Лицо Ричарда напряглось, глаза загорелись.
 – Так докажи это мне, Филипп, пожалуйста. Этого приглашения Филипп ждал месяцы... годы.
 – С радостью!
 – К вам пришел Ричард Раньон.
 – Черт! – Уильям Данлэп поднял голову от бухгалтерской книги и откинул со лба каштановые волосы. – Какого дьявола ему надо?
 – Провалиться мне на месте, если я знаю. – Мадам Белль Ла-Ру, работающая в этом заведении и временная любовница Данлэпа, раздраженно нахмурилась. – Он редко сюда заходит, это уж точно. Однажды пришел и избил Джилли так, что страшно было смотреть. Мне пришлось вызывать к ней хирурга.
 – Это меня не удивляет. – «Неутомимый жеребец», расположенный на Темзе, был одним из самых низкопробных притонов Данлэпа, но по части жестокости Раньон мог переплюнуть любого моряка или докера. Данлэп вздохнул, вставая из-за стола. – Придется его принять. Чем скорее я узнаю, что ему нужно, тем быстрее мы от него отделаемся. Куда ты его провела?
 – В Красную гостиную. Я подумала, что ты не хотел бы, чтобы его кто-нибудь видел.
 – Все верно, милая. – Данлэп обвил рукой пышную талию Белль и запечатлел поцелуй на ее полной щеке. Ему нравились зрелые пышнотелые женщины, а мальчиков он предпочитал молоденьких и худых. Этот контраст, думал он, открывая дверь в красную гостиную, придает жизни пикантный привкус.
 Но Раньон был настоящей сволочью. По своему ремеслу Данлэпу приходилось иметь дело с довольно отталкивающими типами, но этот мерзавец превосходил всех.
 Данлэп задержался на пороге, глядя на гостя сквозь прищур глаз.
 Стоя у окна, кузен герцога угрюмо смотрел на улицу в щель между тяжелыми красными шторами. Слабый утренний свет ничуть не смягчал ни хищных черт его лица, ни холодного взгляда голубых глаз. В этом проклятом Раньоне всегда чувствовалось какое-то безумие, но Данлэп считал, что Ричард стал еще более опасным с тех пор, как он имел сомнительное удовольствие последний раз быть в его обществе.
 – Итак, Раньон, – настороженно проговорил хозяин заведения, – что это принесло тебя в такую рань? Девочки еще должны несколько часиков отдохнуть.
 Ричард опустил штору.
 – Я не к девочкам пришел, а к тебе. У меня есть работа по твоей части.
 – Вот как? – В комнате было слишком сумрачно, а Данлэп хотел видеть каждое движение своего посетителя. Он подошел к ближайшему окну и раздвинул шторы. Шансы, что обитатели этого убогого квартала уже встали, были малы, да они и так знали, что здесь ничего интересного не увидишь.
 – У меня есть девчонка, которую ты должен будешь совратить, причем так, чтобы об этом все узнали.
 – Девчонка? А почему ты сам этого не сделаешь? Я не сомневаюсь, что ты на это вполне способен.
 – Способен? Что ж, думаю, даже больше, чем просто способен. Но существуют... э... некоторые осложнения.
 – Какие еще осложнения? – Данлэп насторожился, хотя лицо его оставалось бесстрастным. Он привык работать с разными подонками, но вряд ли сколотил бы процветающее дело по торговле живым товаром, если бы не присущая ему лисья хитрость. – Какие осложнения? – повторил он.
 – Тебе не о чем беспокоиться.
 Значит, дело предстояло паршивое.
 – Как зовут эту девчонку?
 – Сара Гамильтон. Она американка, как и ты.
 – Вот как? А почему ее нужно совратить?
 Ричард некоторое время сосредоточенно рассматривал ногти на правой руке.
 – Мой кузен Джеймс слегка ею заинтересовался, и мне нужно разбить их связь, пока она не стала для меня проблемой.
 – Твой кузен Джеймс, то есть герцог Элворд?
 – Ну да, он.
 Час от часу не легче, подумал Данлэп. Мало того, что этот Элворд обладает внушительной физической силой, он к тому же богат и влиятелен: среди его многочисленных друзей найдутся и такие, которые обретаются в самых мрачных закоулках Лондона. Данлэпа ничуть не привлекала мысль обрести врага в лице могущественного герцога. Данлэп дожил до возраста расцвета – тридцати пяти лет, – только потому, что старался не задевать могущественных противников. Если Элворд заинтересован в этой девчонке, то в случае возникновения неприятностей он начнет настоящее расследование. Разумеется, Данлэп старался делать все как можно более скрытно, но он же не волшебник...
 Что ж, оставалось надеяться, что интерес герцога к девушке действительно не очень велик. Данлэп не мог открыто отказать Раньону, который слишком много знал насчет той проклятой ошибки, которую он допустил в Париже по отношению к сыну графа Лагингтона.
 – И где я могу встретиться с этой американкой?
 – Приходи сегодня вечером на бал в Истхэвен.
 Данлэп фыркнул.
 – Граф Истхэвен действительно мой постоянный клиент, но можешь мне поверить, мое имя не значится в его списке приглашенных.
 Раньон пожал плечами.
 – Я этого и не думал. Я обеспечу тебе приглашение и позабочусь о том, чтобы тебя представили мисс Гамильтон. Только приходи обязательно.
 – А если мне повезет и я устрою так, что на весь мир ославлю мисс Гамильтон, ты уверен, что Элворд умрет от разрыва сердца?
 Ричард улыбнулся, обнажив крепкие зубы.
 – Все люди когда-нибудь умирают.
 – И иногда даже с чьей-то помощью. – Данлэп очень надеялся, что Раньон не заставит его делать еще и эту работу.
 Ричард еще больше обнажил зубы в улыбке:
 – Точно, иногда с помощью.
 – Мистер Данлэп, если не возражаете, я представлю вас мисс Гамильтон. Она тоже из колоний.
 – Это было бы просто замечательно. – Данлэп мельком улыбнулся своей партнерше по танцу, леди Шарлотте Уикфорд. Когда Ричард знакомил его с этой миниатюрной хищницей, после того как он переступил порог дома Истхэвена, она внимательно его оглядела. Данлэп привык к оценивающим взглядам женщин, которые обычно искали своей выгоды, но у леди Шарлотты были такие же холодные глаза, как и у Раньона. Он готов был прозакладывать ночную выручку со всех своих публичных домов в доказательство того, что эта леди тоже хочет разлучить мисс Гамильтон с герцогом.
 В том, что Данлэп сейчас вальсировал в светском обществе, он не мог не заметить злой иронии – ведь большинство из присутствующих мужчин посещали какой-либо из его домов терпимости. Некоторые из них являлись завсегдатаями, но даже они не знали его, тогда как он их, конечно же, знал каждого. Он тщательно подбирал содержательниц для своих домов: все они были хваткими и умными женщинами и отличными шпионками. Знание давало власть, а Данлэп придавал власти даже больше значения, чем деньгам и сексу.
 Танец закончился, и леди Шарлотта увлекла его за собой: она уже заметила свою добычу, и они сразу направились к высокой стройной рыжеволосой девушке, наполовину скрытой пальмой.
 Данлэп вздохнул – теперь он точно знал, что работа ему предстоит не из приятных. Что ж, ему не впервые связываться с женщиной, к которой его нисколько не влечет.
 В течение нескольких лет, за которые ему удалось сколотить состояние, он подрабатывал, обслуживая скучающих супруг богатых джентльменов. Тогда он справлялся и с молодыми матронами, только что вышедшими замуж, и с морщинистыми старухами... И с этим делом он тоже как-нибудь справится.
 Сара укрылась за небольшой пальмой, ожидая, пока молодой мистер Белхем принесет стакан лимонаду: в бальном зале графа Истхэвена было шумно и очень душно. Хотя ей не давали скучать, приглашая на все танцы, она не чувствовала возбуждения, а лишь устала и была не в духе.
 Она едва разговаривала с Джеймсом после того, как оставила его в кабинете в вечер первого выезда Лиззи в свет, и хотя пыталась успокоить себя, но все равно чувствовала в душе пустоту, которую ничем не могла заполнить. Сейчас, заметив герцога на некотором расстоянии от себя, она поспешно спряталась поглубже за пальму. Мистеру Белхему нелегко будет ее найти, но лучше она не выпьет лимонаду, чем подвергнется пренебрежительному обращению со стороны Джеймса.
 – Вы думаете, Элворд сделает этой американке предложение?
 Сара замерла, затем осторожно повернула голову на звук голоса. Стараясь спрятаться от Джеймса, она оказалась буквально за спиной нескольких молодых денди и теперь стояла не шевелясь, боясь, что ее обнаружат.
 – Сейчас это самое популярное пари в клубе «Уайте». – Один из говоривших хмыкнул. – Трудно понять, почему Монах захотел уложить в постель именно эту тощую кобылу.
 Его собеседник рассмеялся.
 – Да уж, не очень-то на ней будет мягко скакать!
 – Должно быть, это ему по вкусу. Девица Уикфорд тоже не может похвалиться, что у нее на костях много мяса.
 – Да брось ты, Найджел! Американка небось погорячее, чем эта Мраморная королева.
 – Однако, как я слышал, в карманах у нее не густо. Нет ни перышка на крылышках, чтобы порхать.
 – Элворду и своего добра хватает, чтобы охотиться за приданым жены. У него сундуки едва закрываются.
 – Верно. – Первый понизил голос до шепота. – Может, у нее другие достоинства, не так бросающиеся в глаза? Предположим, она нахваталась у краснокожих каких-нибудь секретов секса, а? Они же дикари и, говорят, до сих пор наполовину животные.
 Они замолчали. Сара боялась, что скрывающая ее пальма зашелестит листьями в такт судорожному биению ее сердца.
 – Как думаешь, он с нами поделится? Конечно, когда обзаведется наследником? – прошептал один.
 – Кто его знает! Чур, я первый, особенно после того, как Монах научит ее всем трюкам, которые он так любит. Мужчина должен все попробовать.
 – А я слышал, что однажды он спал сразу с тремя проститутками, и ни одна из них не была худышкой.
 – Три? Да разве хватит одной кровати на четверых?
 – Шлюхи были в кровати Монаха.
 – Ну, у Монаха твердая постель.
 – Это не постель твердая, а кое-что другое! Ха-ха!
 – Мисс Гамильтон!
 Сара вздрогнула и стремительно обернулась. Сквозь листья пальмы на нее смотрела леди Шарлотта Уикфорд.
 – Ах, здравствуйте, леди Шарлотта, – машинально проговорила Сара, все еще находясь под впечатлением подслушанного разговора: хотя она расслышала не все слова, общий смысл был ей вполне понятен.
 Леди Шарлотта слегка изогнула губы, видимо, желая изобразить любезную улыбку.
 – Как удачно, мисс Гамильтон, что я заметила вас за этими листьями. Позвольте мне представить вам мистера Уильяма Данлэпа. Он ваш соотечественник.
 – О!
 Сара посмотрела на стоящего рядом с леди Шарлоттой мужчину. Высокий рост, густые каштановые волосы, темно-карие глаза и выразительные черты лица делали его весьма привлекательным. Пожалуй, общее впечатление немного портили крошечный шрам в правом уголке рта и небольшое утолщение на кончике носа.
 – Как поживаете?
 Он поцеловал ей руку.
 – Благодарю вас. Так приятно встретить здесь соотечественницу! Вы не хотели бы потанцевать, мисс Гамильтон?
 Сара испытывала непонятное смущение. В этом мужчине ей почудилось что-то от хищника.
 – Видите ли, я ожидаю мистера Белхема.
 – Ваш лимонад, мисс Гамильтон.
 Ага, вот и мистер Белхем. К сожалению, он был не из самых привлекательных молодых людей Лондона, а по сравнению с мистером Данлэпом казался и вовсе отталкивающим. Казалось, из чрева матери его тащили на этот свет за нос, а лбу и подбородку оставалось только нагонять его, но они так и остались скошенными. Сара подозревала, что он увивался вокруг нее в надежде встретиться с Джеймсом.
 – Мистер Белхем, как приятно вас видеть! – Леди Шарлотта снова улыбнулась. – Если не возражаете, я возьму этот лимонад, поскольку мисс Гамильтон идет танцевать с мистером Данлэпом.
 Глаза мистера Белхема удивленно вытаращились, а маленький рот беспомощно раскрылся под торчащим вперед носом. В этот момент оркестр заиграл вальс.
 – Идите же, мисс Гамильтон. А мы с мистером Белхемом пока посплетничаем в уютном уголке, не правда ли, мистер Белхем?
 Очевидно, мысль о том, что с леди Шарлоттой Уикфорд можно иметь хоть что-либо уютное, лишила беднягу Белхема дара речи, и он едва нашел в себе силы кивнуть в ответ.
 Сара с сомнением оглянулась назад, когда мистер Данлэп повел ее в центр зала, но, кажется, выбора у нее не было.
 – Я подозреваю, леди Шарлотта, как и большинство ее друзей, не совсем понимает, что между Бостоном и Балтиморой существует некоторая разница. Итак, мисс Гамильтон, откуда вы родом?
 – Из Филадельфии. А вы?
 – Из Нью-Йорка, но я бывал и в Филадельфии.
 – Значит, вы более опытный путешественник. А я ни разу не выезжала из своего города до тех пор, пока не поднялась на борт парохода, который отбывал в Ливерпуль.
 Мистер Данлэп оказался отличным партнером и веселым собеседником; Сара с удовольствием танцевала с ним. Она и не подозревала, до какой степени соскучилась по знакомым ноткам американского акцента. Было приятно обсуждать политику с человеком, который не придавал значения ни монархии, ни праву первородства. И все-таки в мистере Данлэпе было нечто, что ставило Сару в тупик и заставляло чувствовать себя неуверенно. Он был хорош собой, образован и остроумен, но она не могла освободиться от подозрения, что его появление явилось частью хорошо отрепетированного действа, а за его привлекательным лицом и приятными манерами скрывалось нечто совершенно иное.
 Она засмеялась и попыталась отбросить прочь глупые фантазии. Если это всего лишь фасад, то весьма заманчивый. Женщины в зале пожирали Данлэпа глазами, а на нее поглядывали с ненавистью и завистью, и это доставляло ей удовольствие.
 Джеймс тоже смотрел на них. Она поймала его взгляд, когда мистер Данлэп совершил с ней особенно грациозный поворот. Ах, так он ревнует? Отлично. Он так усердно избегал ее все последнее время, а ей надоело быть маленькой американкой, которой оказывают покровительство.
 Как только танец закончился, рядом с ней возник Джеймс.
 – Здравствуйте, Сара. Представьте меня своему партнеру.
 Саре ничего не оставалось, как только подчиниться.
 – Джеймс, это мистер Уильям Данлэп из Нью-Йорка. Мистер Данлэп, его светлость герцог Элворд.
 Джеймс отвесил сдержанный поклон:
 – Данлэп! Если я не ошибаюсь, это, кажется, мой танец?
 Сара не помнила, чтобы она обещала ему танец, но и не собиралась бороться с Джеймсом, который уже взял ее руку, а поэтому лишь весело улыбнулась:
 – Благодарю вас за прекрасную беседу, мистер Данлэп. Надеюсь, мы еще с вами увидимся.
 Черт! Данлэп смотрел, как Элворд танцует с Сарой Гамильтон, и чуть не скрипел зубами. Их можно было бы и не знакомить: он давно знал герцога. Правда, герцог никогда не посещал заведений Данлэпа, но умный бизнесмен всегда чует, где лежат хорошие деньги.
 Так же как всегда угадывает, где вырыта самая глубокая западня. Сейчас Данлэп сразу понял, что балансирует на самом ее краю. Он догадывался, что Раньон лгал, когда уверял его, будто герцог питает к мисс Гамильтон только легкий интерес. Как же, легкий! От этого интереса у Элворда буквально штаны вспухли в известном месте. Данлэп давно уже валялся бы мертвым в каком-нибудь переулке Нью-Йорка, если бы не смог сразу угадать, когда мужчина питает сексуальный интерес к женщине. Разлучить герцога с мисс Гамильтон было бы самой опасной затеей.
 Джеймс вдыхал исходящий от Сары милый запах, и его тело стало еще более напряженным. Его руки в перчатках касались только ее руки, также затянутой в перчатку, и талии, но он помнил теплую и легкую тяжесть ее тела на своих коленях и мягкую округлость ее груди в своей ладони. Он помнил также ощущение ее нежного горла под своими губами, волшебную шелковистость ее волос под своими пальцами.
 И он жаждал ее испробовать вновь. Со времени первого выезда Лиззи в свет Сара держалась с ним очень холодно, и от этого ему было чертовски плохо. А теперь он еще увидел, как этот парень Данлэп танцует с ней, облапив ее своими ручищами. Господи, он не мог не думать об этом типе без яростного желания еще больше разукрасить его смазливую физиономию.
 Не прерывая танца, Джеймс увлек Сару из зала, а затем спустился с ней по лестнице в слабо освещенный сад.
 Она покорно последовала за ним. Хороший признак, подумал он с надеждой.
 В саду они продолжали медленно кружиться под звуки вальса, вырывающиеся из открытых окон бального зала. Вокруг все благоухало свежестью и казалось тихим и уютным. Джеймс даже на мгновение вообразил, что снова находится в Элворде.
 Сара вздрогнула от вечерней прохлады, и он привлек ее ближе к себе, к своему теплу. К теплу? В этот момент он был более чем теплый – и температура его тела с каждой секундой повышалась. Он запутался ногами в ее юбках, губами нащупывая в темноте нежный висок.
 – Я так скучал по вас, моя прелесть. – Джеймс сам слышал, что его голос слегка охрип от желания.
 – М-м?
 Он опустил взгляд на ее лицо: глаза у нее были прикрыты, губы изогнулись в легкой улыбке.
 Объяснить ей сейчас смысл этого несчастного прозвища? Он не понимал, почему она так возмутилась, услышав его. Почему ее так волнует, что у него не было ни одной женщины? Судя по ее возмущению в «Грин мэн», она сочла его распутником и была этим потрясена. Никто еще не называл его так; тем более ему не приходилось оказываться лицом к лицу с обнаженной женщиной, которая осыпала его ударами подушкой.
 Джеймс усмехнулся. Нельзя сказать, чтобы он возражал против повторения той сцены, только с гораздо более приятным окончанием. Если Сара хочет обогатить его некоторым опытом, он более чем готов получить его вместе с ней. Может, сейчас как раз время начать?
 В итоге он предпочел занять свои губы поцелуями, а не разговорами и объяснениями.
 Сара была счастлива. Она находилась там, где и мечтала – в объятиях Джеймса. Здесь, в этом саду, где постепенно становилось все темнее, вдали от всевидящих глаз света, она могла представить, что перенеслась в Филадельфию, а мужчина рядом с ней – красивый и порядочный американец.
 Становилось прохладнее, и Сара вздрогнула. И тут же широкая ладонь Джеймса придвинула ее плотнее к нему. Она охотно подчинилась, чувствуя себя защищенной рядом с его крупным и сильным телом.
 Но ведь это всего лишь иллюзия, вдруг подумала она. Он был насильником и сам это признал, а Найджел и его собеседники, разговор которых она случайно подслушала, только подтвердили слухи о любовных похождениях Джеймса.
 Сара чувствовала у себя на губах вкус его губ, слышала его голос, низкий и хрипловатый, вдыхала запах его тела и не знала, на что решиться. Если бы он был американцем и они находились в Филадельфии, то в воскресный день он пригласил бы ее на прогулку. Они гуляли бы по Честнут-стрит или по берегу реки, и Джеймс вел бы себя вежливо и прилично, а не увлек бы ее в танце в темный сад и не стал бы вот так целовать ее веки, отчего она чувствовала себя теперь такой возбужденной. Он не касался бы губами ее щеки, не лизал бы за ухом, не посасывал бы слегка кожу. И уж точно его руки оставались бы там, где им положено, а не пробирались бы тайком к ее ягодицам и не шарили бы около груди, дразня ее, а у нее не ныло бы так все тело. Ах, если бы Джеймс был порядочным американцем!
 Он заключил ее в объятия, и она вынуждена была обвить руками его шею, иначе безвольно осела бы на землю.
 Сара застонала, и его язык проник в глубину ее рта, как в тот вечер, когда они были в его кабинете; но на этот раз ее пронзил не приступ шока. Это было нечто другое, нечто горячее и голодное. Она опустила голову ему на плечо, и губы ее раскрылись, позволяя его грубовато-шелковистому языку проникнуть глубже, куда он хотел... и куда хотела она.
 Джеймс убрал язык, и Сара, задыхаясь, припала к его груди. Прогулка с достойным и воспитанным американцем почему-то больше не казалась ей такой уж заманчивой.
 Заметив, что Сара не собирается его останавливать, Джеймс попытался подавить острый приступ вожделения. Лучше ему самому остановиться. Он хотел ее – Господи, как он ее жаждал! – но только не здесь, не в саду Истхэвена, где на них любой мог натолкнуться.
 – Вам лучше вернуться в дом, прелесть моя, и вернуться одной.
 – Что? – Сара непонимающе смотрела на него, очевидно, не совсем возвратившись из того волшебного мира, где они только что побывали. Во всяком случае, она надеялась, что они были там вдвоем.
 – Идите назад, Сара. – Джеймс выпрямился и, слегка отодвинув от себя, осмотрел ее, насколько позволяли сумерки. К счастью, он не успел растрепать ей прическу и нарушить порядок в одежде. – Я пока немного задержусь здесь...
 – Зачем?
 Потому что, хотя ее одежда в полном порядке, всем сразу станет ясно, чем они занимались в темном саду Истхэвена.
 – Потому, дорогая, что если мы появимся вместе, люди станут сплетничать.
 – О!
 Джеймс был уверен, что при большем освещении он увидел бы, как от смущения загорелись ее щеки.
 – Пройдите через боковой вход – он приведет вас прямо к дамской комнате.
 – Хорошо, я так и сделаю.
 Некоторое время Джеймс следил, как она шла по тропинке к указанной им двери, затем прислонился спиной к стволу ближайшего дерева. Господи, как же он ее желал! Все его тело пульсировало от напряжения. Он желал Сару всем своим существом, всей своей душой. И если сегодняшняя сцена могла служить доказательством, она тоже его хотела. Но позволит ли она себе пойти навстречу своим желаниям? Выйдет ли за него замуж?
 На этот вопрос он не мог ответить.
 – Сара, а мы как раз вас и ищем!
 Сара застыла в дверях, которые вели в сад. Леди Глэдис и леди Аманда стояли в коридоре, закрывая ей дорогу к дамской комнате.
 – Где вы были? – Леди Глэдис нахмурилась. – Мы видели, как Джеймс, танцуя, увлек вас в сад уже бог знает сколько времени назад. Представить себе не могу, о чем он только думает!
 – Зато я могу. – Глаза леди Аманды были прикованы к шее Сары. – По-моему, самое время кликнуть нашего кучера, ты не находишь, Глэдис?
 – Почему? О! – Леди Глэдис, очевидно, тоже заметила в облике Сары нечто шокирующее. – Да, дорогая, конечно. Мы немедленно заберем свои плащи.
 Едва поспевая за леди, Сара взглянула на себя в зеркало – на ее шее алело маленькое пятнышко в том месте, где совсем недавно к ней прикасались губы Джеймса.




 Глава 9


  –  Леди Глэдис, могу я на минутку занять ваше внимание? Мне бы хотелось обсудить с вами мое будущее.
 Леди Глэдис и леди Аманда переглянулись и отставили чашки. Сара впервые присутствовала в гостиной леди Глэдис, однако она слишком нервничала и не обратила особого внимания на обстановку, заметив только, что комната светлая и просторная.
 Леди Глэдис отметила про себя, что Сара надела сегодня платье с высоким воротником – модное, но позволяющее скрыть красное пятно на шее.
 – Мне кажется, вчера вы с Джеймсом провели достаточно времени, обсуждая эту тему. Я не сомневаюсь, что вопрос уже решен.
 Сара незаметно вытерла вспотевшие ладони. Именно вчерашнее «обсуждение» и побудило ее обратиться к леди Глэдис. Еще несколько подобных встреч, и она сможет преподавать лондонским леди уроки безнравственности.
 – В самом деле, мисс, – усмехнулась леди Аманда. – Вы, кажется, слишком возбуждающе действуете на бед ного Джеймса, заставляя его забывать о хорошем тоне. Обычно он не позволяет себе подобной нескромности, предпочитая ограничивать свои амурные интересы собственной спальней.
 – Аманда права, Сара. До сих пор Джеймс никогда не оказывал такого многозначительного внимания какой-либо одной леди. Общество это заметило.
 – А уж леди Ротингем наверняка. Ее длинный нос, который она так любит совать в чужие дела, вчера едва не отвалился, когда она смотрела, как вы с Джеймсом вальсируете. Я получила истинное удовольствие, наблюдая за ней.
 – Аманда!
 – Но ведь это так, Глэдис, признайся. Ты не меньше моего смеялась, когда Сьюзи Бентли буквально затрясло от злости! И почему она решила, что сумеет навязать Джеймсу свою ненаглядную доченьку, понять не могу!
 Леди Глэдис кивнула:
 – У нее всегда было не в порядке с головой. Ничего удивительного, что у нее родилась девица, которая полностью оправдывает свое прозвище Мраморной королевы.
 – Сьюзи и в девичестве была просто невыносимой, а замужество с Ротингемом сделало ее еще несноснее.
 Сара попыталась вернуть разговор к интересующей ее проблеме.
 – Если уж в обществе обратили на это внимание, то тем более это заметил мистер Раньон. А он не хочет, чтобы его светлость женился.
 – Ричард не хочет, чтобы его светлость вообще жил на свете, Сара, но это не означает, что ради него Джеймс сам полезет в могилу. Не беспокойся насчет Ричарда – о нем позаботится Джеймс.
 – Но неужели вы думаете, что герцог действительно хочет жениться?
 – Фи! – Леди Аманда усмехнулась. – Какой мужчина хочет жениться? Уверена, что все они предпочитают порхать от одной женщины к другой, как пчелы в цветнике. Сейчас Джеймс определенно дал понять, что желает отведать вашего нектара, душенька. Только он в отличие от других понимает, что единственный способ сделать это – жениться на вас.
 – Но его репутация...
 – Какая репутация? А, вероятно, вы имеете в виду эту смешную историю с его прозвищем...
 Леди Глэдис обернулась к леди Аманде:
 – Что в этом смешного?
 – Да ты и сама знаешь, Глэдис. Глупейшие слухи, как будто Джеймс совратил чуть ли не половину всех дам высшего света и не вылезает из публичных домов Лондона.
 Леди Глэдис фыркнула.
 – И эти слухи все еще ходят?
 – В этом сезоне об этом говорят еще охотнее.
 Сара почувствовала облегчение.
 – Значит, они несправедливы?
 – О, наверняка отчасти справедливы – ведь Джеймсу уже двадцать восемь!
 Леди Аманда кивнула.
 – Только к любым слухам нужно относиться критически, Сара. Например, одна из сказок говорит, что однажды Джеймс путешествовал по Темзе, прихватив с собой дюжину лодок, полных легкомысленных красоток. Ну можете ли вы представить что-либо более нелепое? Думаю, с ним было не больше двух-трех жриц любви, ну, может, три-четыре. Джеймс крайне разборчив!
 – В высшей степени!
 Сара растерянно уставилась на них. Казалось, леди Глэдис очень гордилась сексуальными подвигами Джеймса.
 – Видите ли, Джеймс понимает, к чему обязывает его положение, Сара. – Леди Глэдис улыбнулась. – Не волнуйтесь. Он выполнит свой долг перед вами, а если у него и появятся другие связи, то вам не придется расстраиваться, так как это будет происходить очень скрытно.
 – Если только вы решитесь дать мальчику исполнить свой долг, – сказала леди Аманда. – Согласитесь на ваш браке ним, Сара, и избавьте его от переживаний. Эпизод с вашей рискованной прогулкой в саду дает отличный повод для сплетен, но обычно оставляет мужчин расстроенными и едва не больными.
 Леди Глэдис нахмурилась:
 – Да, Сара, если вы не намерены выходить замуж за Джеймса, тогда и нечего дразнить его, исчезая с ним в кустах.
 – Но вы ведь выйдете за него замуж, не так ли?
 Сара в полном замешательстве беспомощно смотрела на старых леди.
 – Я... я не знаю.
 Едва Джеймс вышел из своего кабинета, как леди Аманда бросилась к нему:
 – Не хочу учить тебя, как вести свои амурные дела, но тащить невинную девушку в кусты не самая лучшая идея!
 – Простите?
 – Только не запирайся, Джеймс! Ты возмутил в Истхэвене всех старых кумушек, что было бы нам безразлично, если бы девушка уже дала тебе положительный ответ на твое предложение. Однако пока этого не произошло, и ты только напугал ее. Так что лучше держись от нее подальше, пока не научишься держать штаны застегнутыми.
 – Леди Аманда! Вы заходите слишком далеко!
 – Это ты зашел слишком далеко. Если хочешь поцеловать девушку, то не оставляй следов или хотя бы оставляй их там, где это не сможет заметить каждый. Ты не задумывался, почему в последнее время Сара носит платья только с высоким воротом?
 – Сегодня вы получите огромное удовольствие, мисс Гамильтон. – Мистер Саймингтон одернул жилет, который тут же снова задрался вверх на выпирающем животе. – Мистер Эдмунд Кин выступает в роли Шейлока в «Венецианском купце». – Он наклонился поближе и похлопал Сару по руке. – Видите ли, это пьеса Шекспира, знаменитого английского драматурга. К сожалению, он уже умер.
 Сара стиснула зубы и спрятала руки в складки юбки, чтобы уберечь их от липких рук мистера Саймингтона. К несчастью, он слишком любил лук, и разговор с ним, и без того казавшийся ей настоящей пыткой, усугублялся сильным запахом.
 – Слава Шекспира перешагнула Атлантический океан, мистер Саймингтон.
 – Неужели? – Мистер Саймингтон пригладил редкие волосы на голом розовом черепе. – Рад слышать, что хоть какая-то часть европейской культуры достигла страны дикарей.
 Наклонив голову, Сара думала о том, с каким удовольствием она стукнула бы веером по его лысине. В поисках помощи она посмотрела на леди Глэдис, но та была увлечена беседой с лордом Кросслендом, старым пэром, который сопровождал их этим вечером. Леди Аманда сосредоточенно изучала сидящих в ложах по другую сторону зала. Обе леди были достаточно сообразительны, чтобы не увязнуть в беседе с Саймингтоном. Сидящая рядом с леди Амандой Лиззи, поймав отчаянный взгляд Сары, подмигнула ей, но не сделала попытки прийти на помощь.
 Сара сокрушенно вздохнула и вновь повернулась к соседу.
 – Своей игрой Кин поверг всех в полное восхищение еще в четырнадцатом году. – Саймингтон смущенно покашлял, прикрываясь ладонью. – К сожалению, сам я его тогда не видел – не смог приехать в Лондон, так как мне пришлось остаться дома с бедной женой.
 Вот уж действительно бедная, подумала Сара. Возможно, она просто умерла от скуки и при этом была счастлива уже тем, что наконец избавилась от назойливого голоса своего мужа. Хотя Сара и укоряла себя за эти недостойные мысли, но при этом она всерьез опасалась, что высокопарная болтовня мистера Саймингтона и ее самое сведет в могилу.
 Сара осмотрела зал. Сегодня она чувствовала себя и впрямь какой-то дикаркой. Ей ни разу еще не приходилось посещать спектакли. В Филадельфии она слышала, как ее ученицы увлеченно обменивались впечатлениями о постановках в театре на Уолнат-стрит, и мечтала когда-нибудь сама туда пойти, но это были тщетные надежды: у ее отца и сестер Абингтон никогда не находилось времени на посещение столь легкомысленных мероприятий. Теперь же ее подавляли колоссальные размеры зала и гул голосов множества людей. В конце партера шумели простолюдины, тогда как первые ряды кресел партера и ложи были заполнены элегантно одетыми леди и джентльменами, оживленно переговаривающимися между собой. Казалось, только она одна хранила молчание посреди всеобщей суеты.
 Сара вполуха прислушивалась к замечаниям мистера Саймингтона, наслаждаясь зрелищем изысканных туалетов дам, усыпанных бриллиантами, и джентльменов в черных фраках с белоснежными шейными платками, как вдруг ее взгляд замер, остановившись на мужчине, занимающем ложу как раз напротив. Джеймс, который сказался слишком занятым, чтобы сопровождать свою семью на спектакль, сидел между леди Шарлоттой Уикфорд и герцогиней Ротингем. Вот, наклонившись к леди Шарлотте, он что-то сказал, та засмеялась и игриво похлопала его по руке.
 Сара услышала резкий звук, посмотрела вниз и увидела на полу свой сломанный пополам веер.
 У Джеймса заныла рука в том месте, где леди Шарлотта похлопала его своим веером. В который уже раз она таким образом подчеркивала свои замечания. Почему она находила это кокетливым обращением, он положительно не мог сказать. Он с удовольствием отодвинулся бы от нее, но с другой стороны дорогу ему преграждала герцогиня Ротингем. Позволить неприятелю закрыть себе оба фланга – непростительная тактическая ошибка для боевого офицера.
 К счастью, он отлично видел свою собственную ложу, расположенную как раз напротив, и сидящую в ней Сару. Сегодня на Саре было темно-голубое платье с низким вырезом. Он жадно пожирал глазами ее высоко поднятые роскошные рыжеватые волосы, открывающие нежный очерк лица и соблазнительный изгиб шеи, тонкие плечики и белоснежную кожу, темную ткань платья, прикрывающего высокие маленькие груди...
 Как хотелось ему оказаться рядом с ней на месте мистера Саймингтона! Желание было таким сильным, что он испытывал боль. Джеймс даже переменил положение, чтобы немного снять напряжение своего желания. Именно поэтому он вынужден был держаться от Сары подальше. Как бы ни было ему досадно услышать замечание леди Аманды, он не мог не признать, что она права. С его стороны было непозволительной глупостью увлечь Сару в сад Истхэвена – это равносильно тому, как если бы он вздумал заниматься с Сарой любовью прямо в бальном зале на глазах у всего высшего света.
 Удивительно заманчивая мысль! Он имел в виду бальный зал, а, разумеется, не свидетелей. Было бы верхом наслаждения заниматься с Сарой любовью в любом месте. Джеймс ловил себя на том, что целыми днями представлял себе это в мельчайших подробностях. И по ночам... Впрочем, он мало спал.
 Шарлотта что-то сказала ему, и, пробормотав нечто неразборчивое, он с опаской взглянул на ее руку. Она лежала спокойно. Если беспокойная дама еще раз стукнет ему по руке этим проклятым веером, со злостью подумал Джеймс, он вырвет его и вернет ей сломанным!
 Он усмехнулся про себя, наблюдая, как Сара старается держаться вежливо с мистером Саймингтоном. Саймингтон завладел ею, как только она переступила порог ложи. Должно быть, он слонялся вокруг театра, ожидая, когда она появится. Бедняжка! Было ясно, что толстяк намеревался жениться и выбрал ее себе в жены. Поразительно нудный субъект! Только сумасшедшая приняла бы его предложение.
 Внезапно Джеймс увидел, как Сара, улыбнувшись, обернулась назад, а затем в ложу вошел высокий, атлетически сложенный мужчина с густыми каштановыми волосами.
 Проклятие, опять этот Уильям Данлэп! У Джеймса окончательно испортилось настроение. Он с негодованием наблюдал, как Данлэп быстро устранил Саймингтона, вынудив его уступить место, а затем развалился в кресле с видом собственника, длинными ногами касаясь платья Сары. Через мгновение его рука уже лежала на спинке ее кресла. Джеймс в ярости прищурился, когда Данлэп будто невзначай коснулся пальцами теплой нежной кожи плечика Сары. Покраснев, она подалась вперед, и Данлэп, засмеявшись, убрал руку. Господи! Если бы Джеймс не находился сейчас на противоположной стороне зала, он схватил бы этого наглого американца за грудки и швырнул бы прямо в партер!
 Пьеса наконец началась, но глаза Джеймса оставались прикованными к тому, что происходило в ложе напротив. Безусловно, Данлэп представлял более серьезную угрозу его интересам, нежели бедняга Саймингтон. Прежде всего он был американцем и выгодно отличался от первого привлекательной внешностью и возрастом. Вместе с тем в нем присутствовало что-то фальшивое и опасное. Чувствует ли это Сара или видит только его смазливую физиономию?
 Ее необходимо предостеречь. До своего появления в Англии эта девушка вела очень скромный образ жизни и впервые оказалась в здешнем светском обществе, которое живет по своим, порой весьма жестким, законам. Джеймс был уверен, что ей не приходилось иметь дело с такими двусмысленными типами, как Данлэп.
 Взглянув на сцену, где Шейлок размахивал топором, страстно требуя своей порции мяса, Джеймс уже не мог оторвать глаз от длинного острого лезвия. Сейчас он с удовольствием заполучил бы порцию плоти Данлэпа – и отлично знал, какую именно часть! Лучше бы этот тип не совал свои руки куда не надо, а не то ему придется запеть совсем иначе.
 Джеймс решил сегодня же найти возможность побеседовать с Сарой наедине, лучше всего в своем кабинете, и объяснить ей грозящую опасность, иначе этот вылощенный подлец может легко сбить ее с пути.
 – Можно вас на минутку?
 Сара остановилась на первой ступеньке лестницы и подняла голову: в дверях кабинета стоял Джеймс. Однако она решительно не собиралась снова оказаться наедине с ним в этой комнате.
 – Джеймс! – Глэдис тоже остановилась. – Как тебе понравилась пьеса?
 – Более или менее. Мне нужно поговорить с Сарой, тетя.
 – Но уже слишком поздно, и к тому же сегодня был такой длинный день. Вы хотите с ним остаться, Сара?
 – Боюсь, что нет. – Это было правдой, особенно после того, как он провел вечер с Шарлоттой Уикфорд. – Я действительно очень устала.
 Леди Глэдис взяла ее под руку.
 – Тогда мы увидимся с тобой утром, Джеймс.
 Прислонившись к колонне, поддерживающей потолок бального зала в особняке леди Уэйнрайт, Джеймс, нахмурившись, смотрел, как Сара танцует с Данлэпом. Вся неделя прошла в сплошных неприятностях. Ему так и не удалось застать Сару одну и поговорить с ней: по какой-то причине его тетушка и леди Аманда вдруг стали изображать из себя образцовых дуэний.
 Впрочем, возможно, он знал этому причину – но разве они не хотели, чтобы он на ней женился? Как же он сможет убедить Сару принять его предложение, если они ни на минуту не оставляют ее без своего общества?
 Да уж, на балу у Истхэвенов он действительно вел себя слишком убедительно. Еще несколько минут, и он убедил бы ее раздеться!
 – О, ваша светлость! Как приятно вас видеть! Кажется, мы не виделись с того вечера в театре «Друри-Лейн».
 Джеймс опустил взгляд на миниатюрную леди и с трудом выдавил из себя улыбку:
 – Добрый вечер, леди Шарлотта.
 – Вижу, вы следите за мисс Гамильтон и мистером Данлэпом. Вам не кажется, что они составляют восхитительную пару?
 Джеймс неопределенно хмыкнул, и леди Шарлотта приняла это за согласие.
 – А вы знаете, ведь это я их познакомила. Они оба выходцы из колоний, так что отлично друг другу подходят.
 Джеймсу ни разу не приходило в голову позволить себе с женщиной жесткое обращение, но мысль смести с хорошенького личика Шарлотты ее самодовольную улыбку показалась ему очень соблазнительной.
 – Так значит, это вы представили их друг другу?
 – Ну да!
 – Признаюсь, я мало знаю Данлэпа. Что вы можете о нем сказать? Поскольку мисс Гамильтон нашла приют под крышей моего дома, вы понимаете, я чувствую за нее некоторую ответственность.
 Леди Шарлотта пожала плечами:
 – Собственно, мне почти ничего о нем не известно. Возможно, лучше спросить о нем у вашего кузена, мистера Раньона – это он представил мне мистера Данлэпа.
 Кровь прилила к лицу Джеймса, и он с тревогой подался вперед.
 – Вы правы, леди Шарлотта, видимо, мне действительно следует поговорить с Ричардом.
 Ричарда Джеймс не нашел, но зато увидел Сару, выходящую из дамской комнаты. Схватив ее за руку, он затащил ее в пустую комнату и плотно прикрыл дверь.
 – Джеймс, в чем дело? – Сара с недоумением осмотрела небольшую гостиную. – Может, вы сошли с ума?
 Если нас здесь застанут, тогда вам действительно придется жениться на мне.
 Но Джеймс ее не слушал. Положив руки ей на плечи, он привлек ее к себе, ощущая ее милый запах. Господи, он хотел бы…
 Вдруг он резко убрал руки и отступил назад.
 – Держитесь подальше от Данлэпа.
 Сара недоуменно подняла брови:
 – Простите?
 – Держитесь подальше от Данлэпа.
 – Но он самый привлекательный мужчина на балу и интересуется мной. Почему я должна его избегать?
 – Он вами вовсе не интересуется, Сара.
 Лицо Сары приобрело надменное выражение, а глаза презрительно сощурились.
 – В самом деле? Следовательно, я не настолько привлекательна, чтобы возбудить в нем интерес?
 – Нет! – Джеймс постарался не думать о снедающей его страсти и разговаривать хладнокровно, но разговор пошел совсем не так, как он того желал.
 – Вы считаете, что я могу представлять интерес только для Белхемов и Саймингтонов, мусорщиков, которые подбирают остатки от ярмарки невест?
 – Послушайте, Сара...
 – Мистер Данлэп – партнер и собеседник, так что я буду танцевать с ним, если пожелаю. И не пытайтесь мне помешать, ваша светлость.
 – Господи! – Больше Джеймс не мог вытерпеть, и его руки сами собой потянулись к Саре. Он обнял ее, и, прильнув к ее губам в поцелуе, не дал ей выговорить едкие слова, и когда она испуганно ахнула, его язык проник в глубину ее рта, вкушая его сладость. Она ослабела и прильнула к нему, и он, обхватив ее за ягодицы, прижал Сару теснее к тому месту своего тела, которое так ее жаждало.
 – Господи! – Он осыпал частыми поцелуями ее нежное горло. – Господи, Сара!
 И тут она выпрямилась и уперлась руками ему в грудь.
 – Перестаньте меня мучить! – У нее на глазах заблестели слезы. – Оставьте меня.
 Руки Джеймса внезапно ослабели, и Сара выбежала из комнаты.
 Проклятие! Джеймс замер на месте, стараясь справиться со своими чувствами, но это было так же невозможно, как обуздать своенравного жеребца. Как только ему удалось овладеть собой, воспоминание о том, как Сара хороша и как восхитительно прекрасен ее запах и вкус, снова вызвали в нем бешеное сердцебиение.
 Это ему самому нужно держаться от нее подальше. Если он немедленно не уедет, то просто взорвется, и неизвестно, в чем выразится этот взрыв.
 Джеймс поспешно пробирался к выходу, на ходу кивками приветствуя знакомых и стараясь не сталкиваться с друзьями. Пусть себе чешут языки по поводу его раннего отъезда, все равно тут он им не помеха. Если никто не свяжет его исчезновение с Сарой, то и ему дела нет до этих сплетен.
 Он выхватил у лакея свою шляпу и трость, и бедняга со всех ног бросился открывать ему дверь, но Джеймс даже не кивнул ему. Немедленно на улицу, в темноту, где он сможет успокоиться, никому не навредив. Он стремительно шагал, желая как можно скорее удалиться от городского дома леди Уэйнрайт.
 Однако незваные мысли, одна мрачнее другой, по-прежнему преследовали его.
 Господи, что ему делать, если у Сары зародится чувство к Данлэпу? Он не может допустить, чтобы она вышла за него замуж – ни за него и ни за кого другого, кроме самого Джеймса. Если же он допустит... Одна эта мысль причиняла ему непереносимую боль.
 Он с силой ударил тростью по ни в чем не повинной изгороди, и треск решетки тут же потонул в скрипе ожидающих экипажей, звоне упряжи и разговорах возниц; лишь сторожевой пес услышал его и бросился вперед.
 Джеймс ускорил шаги. Он должен уметь владеть своими чувствами. Он мужчина, солдат, а не какой-нибудь тюфяк, чтобы так раскисать.
 Повернув за угол, он направился вперед, не задумываясь, куда держит путь.
 Он, только он женится на Саре. Он ее скомпрометировал, и его понятия о чести требовали этого брака.
 Размашисто шагая, Джеймс озирался на ходу в надежде, что на него набросится какой-нибудь местный бродяга, приняв его за легкую добычу. С каким бы наслаждением он сейчас поработал кулаками, чтобы снять это невероятное напряжение!
 Но улицы были непривычно пустынны.
 По крайней мере теперь он может заняться изучением прошлого Данлэпа. Ему следовало начать с этого сразу же, как только мерзкий тип появился у Истхэвенов. У него есть люди, которые разнюхают для него все что угодно. Черт побери, да если у Данлэпа на заднице родимое пятно, они и его обнаружат в два счета. Завтра утром у него состоится разговор с Уолтером Парксом, который следовало давно уже провести.
 Оставив Джеймса, Сара быстро скрылась в дамской комнате. К счастью, там никого не было.
 Она прижала к горящим щекам руки в перчатках. Голова у нее кружилась, она больше не понимала себя. Как могла она наговорить Джеймсу такие ужасные вещи? Прежде она умела сдерживать себя и не давала воли языку, даже если бывала рассержена. Но ведь она впервые в жизни испытывает такие нравственные мучения!
 И почему Джеймс поцеловал ее сразу после того, как она нагрубила ему, как какая-нибудь жена рыбака? Опустив голову, Сара закрыла лицо руками. Скорее это было нападение, чем просто поцелуй – и как же ее вероломное тело его жаждало! Она все еще чувствовала его ладони у себя на ягодицах, дерзкое проникновение его языка внутрь. Колени у нее задрожали, и она поспешно опустилась на стул.
 Мистер Данлэп никогда не заставит ее чувствовать такое возбуждение, никогда!
 – Мисс Гамильтон! Сара! – Майор Дрейсмит поклонился. – Могу я просить у вас следующий танец?
 – Конечно, Чарлз. – Сара улыбнулась. Вернувшись в бальный зал, она испытала облегчение, не увидев там ни Джеймса, ни мистера Данлэпа. В таком нервном состоянии она не смогла бы танцевать ни с тем, ни с другим. А вот Чарлз не станет нарушать ее спокойствия, которое ей с таким трудом удалось восстановить.
 Однако она ошиблась.
 – Где Джеймс, Сара? – первым делом спросил Чарлз, как только они направились в центр зала.
 Она слегка покачнулась, и Чарлз поспешно поддержал ее.
 – Не знаю. Он был здесь совсем недавно.
 Может, он помчался мучить другую девушку? Сара не сомневалась, что из великосветских дам любая обрадовалась бы вниманию Джеймса. Сегодня отсутствует миссис Тортон – не пошел ли Джеймс к ней? Или он у леди Крестен – не случайно ведь Сара нигде не заметила ее слишком откровенно обнаженную фигуру.
 – Вы уже определили дату?
 – Дату чего?
 – Вашей свадьбы.
 – Чарлз, вы же понимаете, что герцог не может жениться на простой американке.
 – Но почему? Ведь Джеймс сделал вам предложение, разве не так?
 – Да, сделал.
 – Так в чем же проблема? Ему безразлично ваше положение и титул. Может, это вам небезразлично? Вы не хотите выходить за него, потому что он родовитый джентльмен?
 – Нет. – От одного упоминания о Джеймсе у нее перехватывало дыхание. Она находилась в таком смятении, что боялась разрыдаться прямо во время танца. – Пожалуйста, Чарлз, мы можем с вами просто танцевать?
 – Хорошо, но имейте в виду, что мы с Робби решили докопаться, в чем у вас загвоздка. И если вы нам этого не скажете, мы спросим у Джеймса.
 – Не делайте этого!
 Чарлз удивленно посмотрел на нее:
 – Но почему? Сара, я бы отдал за Джеймса жизнь, и я хочу, чтобы он был счастлив.
 «Вот как? Но неужели никто не хочет, чтобы и я была счастлива?» Сара не стала произносить эти слова вслух, но ее это действительно мучило.
 Она одинока и не должна об этом забывать. Лиззи и леди Глэдис – это семья Джеймса, а не ее. Леди Аманда, Чарлз и даже Робби в первую очередь беспокоятся только за Джеймса, потому что это их давний и близкий друг, в то время как она чужая для всех этих людей и для их образа жизни. Она была американкой, которой нужны от мужа любовь и верность, а не британкой, стремившейся обрести в браке положение и богатство.
 Но что такое любовь? Раньше ей не приходилось об этом задумываться. Чистое и жертвенное чувство? Или, может, то горячее непонятное желание, которое охватывает ее при каждом прикосновении Джеймса?
 Они закончили танец в молчании. Сара настолько погрузилась в свои мысли, что едва заметила, как майор поклонился и покинул ее.
 Может ли она стать счастливой с Джеймсом? Нет, это невозможно. Он герцог, она республиканка. Он распутник, она... пока еще нет; но если будет и дальше поддерживать с ним знакомство... Сара в смущении закрыла глаза... и представила себе великолепный обнаженный торс Джеймса.
 – Вы выглядите такой одинокой, мисс Гамильтон...
 – Мистер Раньон! – Сара, безусловно, предпочла бы одиночество его компании.
 Ричард протянул ей руку:
 – Пойдемте.
 – Я немного устала и, пожалуй, останусь здесь, хотя я благодарна вам за приглашение.
 Однако Ричард продолжал ждать, не убирая руки. За спиной Сара услышала перешептывание сидевших на стульях нетанцующих компаньонок и оглянулась – женщины впились в нее пронзительными глазками, как дикие собаки, почуявшие кровь.
 – Ну что ж, пойдемте.
 – Мудрое решение, мисс Гамильтон. Вы же не захотите, чтобы эти хищные гарпии подслушали наш разговор, – сказал Ричард, когда оркестр снова начал играть.
 – Вы так думаете?
 – Безусловно. – Он осмотрел танцующие пары. – Что-то я не вижу моего кузена Джеймса.
 – Некоторое время назад он был здесь. Я уверена, он будет жалеть, что разминулся с вами.
 – Сомневаюсь. – Ричард так резко повернул ее вокруг себя, что Сара едва не столкнулась с соседней парой. – Вижу, что вы приняли мое предостережение всерьез, мисс Гамильтон.
 – Простите?
 – Относительно холостяцкого положения Джеймса. Вы наверняка все помните. Я подумал, что именно поэтому Джеймс и не вьется около вас.
 Сара с недоумением посмотрела в холодные глаза Ричарда.
 – Я вижу, мистер Раньон, ваши манеры нисколько не улучшились.
 Губы его вздернулись в подобии улыбки.
 – Мои манеры – не ваша забота, мисс Гамильтон. А вы постарайтесь вести себя поскромнее, когда находитесь рядом с кузеном.
 Сара до такой степени была поражена его наглостью, что только усилием воли заставляла себя двигаться в такт музыке.
 – Вы еще не забрались к нему в кровать, не так ли? – Он внимательно в нее всматривался. – Ну да, у вас все еще лицо девственницы. Я прав?
 – Мистер Раньон!
 – Должно быть, прав. Такое шокированное выражение не подделаешь. Успокойтесь, мисс Гамильтон, и слушайте меня внимательно. В ваших же интересах и дальше оставаться невинной, во всяком случае, в отношении моего кузена. Попытка стать герцогиней будет вашей самой роковой ошибкой. – С этими словами Ричард бесцеремонно ретировался, оставив Сару стоять в одиночестве в центре зала, в то время как кружащиеся вокруг нее пары сверлили ее глазами и пересмеивались, тысячи свечей по всему периметру зала заливали его нестерпимым блеском.
 Некоторое время Сара стояла как вкопанная, не зная, избавится ли она когда-нибудь от этого кошмара, а затем покорно побрела к выходу из зала.
 На следующей неделе Робби и Чарлз застали Джеймса в клубе «Уайте».
 – Джентльмены, – Джеймс не спеша отложил газету, – чем обязан удовольствию видеть вас?
 – Это вовсе не удовольствие, Элворд. – Робби опустился на стул напротив него. – Черт побери, ты выглядишь просто ужасно!
 – Спасибо, Робби, ты, как всегда, умеешь польстить. Чарлз, у тебя тоже есть замечания личного свойства?
 Чарлз уселся рядом с Робби.
 – Он прав, ты действительно выглядишь далеко не лучшим образом.
 Джеймс поклоном поблагодарил и его.
 – Я приму к сведению ваши замечания. – Он снова взял газету. – И не позволяйте мне отвлекать вас от ваших обязательств.
 – Именно об этом я хотел поговорить с тобой, Джеймс, – Чарлз неловко кашлянул. – Почему ты еще не сообщил о помолвке?
 – Что такое? – Джеймс посмотрел на друзей поверх газеты.
 – Только не надо этого надменного тона, Джеймс, – недовольно воскликнул Робби. – Чарлз прав. Я думал, что ты обручился с моей кузиной. Этого требует честь, и я напоминаю тебе об этом, если ты сам этого не знаешь.
 – Отлично знаю. Вот только я не намерен обсуждать с вами наши с мисс Гамильтон отношения.
 – Нет, ты будешь говорить о ней, или мы встретимся с тобой на рассвете.
 – Робби, потише, – предостерег друга Чарлз, – иначе добьешься только того, что о твоей кузине станут еще больше сплетничать в клубе «Уайте».
 – Проклятие! – Робби огляделся. Посетители, делая вид, что погружены в чтение газет, определенно навострили уши, и он невольно понизил голос: – Послушай, Элворд, пока ты держишься в стороне, люди во всю злословят о Саре. На балу у Уэйнрайтов твой проклятый кузен оставил ее посреди танца, и даже этот американец... как его... Данлэп больше не появляется рядом с ней.
 – Робби! – Джеймс закрыл глаза.
 – Никак не пойму, в чем тут дело? – снова вступил в разговор Чарлз. – Все, что сказал Робби, чистая правда. Я-то думал, Сара тебе небезразлична...
 Джеймс сделал глубокий вдох.
 – Джентльмены, я вас понял.
 – И это все, что ты имеешь сказать? – Робби пораженно уставился на него.
 – Да, все, что я могу сказать.
 – И ты не хочешь объяснить нам, что происходит?
 – Нет.
 – Черт побери, Джеймс, пообещай хотя бы, что ты с ней встретишься. Приходи сегодня вечером к Палмерсонам – Сара будет там. Тебе надо встретиться с ней хотя бы ради самого себя.
 – Робби...
 – Нет, я не позволю тебе выйти сухим из воды. Мы с Чарлзом найдем тебя и притащим туда, где ты должен быть, верно, Чарлз?
 Чарлз кивнул.
 – Мы должны знать, что ты позаботишься о ней. Если ты намерен и дальше вести себя так, как при первой встрече...Что ж... – Чарлз развел руками. – Не могу поверить, что ты стал таким бесчувственным; но по крайней мере я буду считать, что мы постарались напомнить тебе о твоем долге.
 – Так ты обещаешь там быть? – спросил Робби.
 Помолчав, Джеймс кивнул:
 – Это все равно ничего не изменит, но я приду.
 – Хорошо. А теперь, Чарлз, пошли отсюда прочь.
 Как только друзья покинули Джеймса, он достал из кармана записку, которую получил после бала у Уэйнрайтов, и развернул. Но он мог и не читать ее: содержание дословно сохранилось в его памяти.
 «Мисс Гамильтон утверждает, что она все еще девственница. Поскольку ее доброе здравие зависит от продолжения этого состояния, советую тебе избегать ее».
 Записка была без подписи, но Джеймс узнал почерк Ричарда.
 Черт! Он думал, что Ричард представляет угрозу только для его жизни, но если он преследует и Сару...
 Неужели убийство Молли недалеко от «Грин мэн» дело рук Ричарда? А та девушка в университете, труп которой со сломанной шеей выловили из Сэма – неужели это тоже он? Прежде Джеймс отказывался верить слухам, но, вероятно, он был не прав.
 А Данлэп – это еще что за фрукт? Безусловно, он как-то связан с Ричардом, однако при этом абсолютно неуловим. По крайней мере Паркс не смог раздобыть о нем никакой существенной информации.
 Джеймс чувствовал себя совершенно беспомощным. Он нанял человека следить за кузеном, послал Паркса и его людей обшарить все злачные места Лондона, нанял двух полицейских с Боу-стрит оберегать Сару...
 И при этом вынужден исполнять приказание, содержащееся в этой записке, пока не проникнет в планы Ричарда.
 Однако он вовсе не хотел держаться в стороне от Сары, не хотел терять ее из поля зрения – тем более навсегда. Напротив, ему хотелось бы день и ночь оберегать ее. Особенно ночью. В постели. Он прикрыл бы ее нежное тело своим. Разумеется, только для того, чтобы ей ничего не угрожало.
 Джеймс скрестил ноги и развернул газету так, чтобы она закрыла его колени. Господи, сидеть в клубе «Уайте» в самом центре Лондона, где женщинами и не пахнет, и так возбудиться при одной мысли о Саре!
 Он заставил себя сосредоточиться на цифрах, приведенных на страничке, посвященной финансовым вопросам. Сегодня он пойдет к Палмерсонам: ведь если он там не появится, Робби насильно приведет его. По правде говоря, ему и самому не терпелось хоть издали взглянуть на Сару; а там – кто знает! Возможно, он найдет способ прекратить свои мучения.
 – Леди Глэдис, я действительно не чувствую себя в состоянии идти на вечер к маркизу Палмерсону, – запротестовала Сара. – У меня сильно болит голова.
 – Болит голова? – Леди Глэдис опустила шитье на колени и нахмурилась.
 – Вздор! – Леди Аманда ткнула вязальной спицей в сторону Сары. – Выпрямите спину, дитя мое, и не позволяйте кучке старых кумушек мешать вам развлекаться.
 Сара вздохнула.
 – Леди Аманда, я достаточно долго старалась держаться прямо и независимо, но сейчас предпочла бы, чтобы вы с леди Глэдис помогли мне найти где-нибудь место компаньонки или учительницы.
 – Я думала, Сара, что уже нашла вам место – в качестве компаньонки моего племянника.
 – А я думала, что твой племянник более сообразителен. – Леди Аманда снова взялась за вязание, пощелкивая спицами. – Когда я посоветовала ему вести себя более сдержанно, я не имела в виду, что он должен полностью исчезнуть.
 – Вы разговаривали с его светлостью?
 – Разумеется. Сразу после того инцидента в саду у Истхэвенов...
 – О нет! – Сара закрыла глаза.
 – Не уверена, что это была удачная идея, Аманда.
 – Но кто-то должен был поговорить с мальчиком. Он делал такие глупости!
 Сара молча сидела рядом с леди Амандой в карете, которая везла их в городской дом Палмерсона.
 – Там будет настоящее столпотворение. – Голос Робби звучал подозрительно сердечно. – Уверен, там соберутся все-все!
 – Полагаю, ты имеешь в виду, что и Джеймс там появится? – скептически уточнила леди Глэдис.
 – Он обещал быть, верно, Чарлз?
 – Да, обещал.
 – А он объяснил, почему нас избегает? – поинтересовалась Лиззи.
 – Ну, я бы этого не сказал. – Робби закашлялся, и Сара почувствовала на себе его взгляд. – Вероятно, у него были какие-нибудь важные дела. Вы же знаете Джеймса.
 – Боюсь, знаем не слишком хорошо, – сокрушенно сказала леди Глэдис.
 Сара готова была провалиться сквозь землю.
 Леди Аманда наклонилась и потрепала ее по руке.
 – Не волнуйтесь, дорогая, – прошептала она. – Все это послужит нам на пользу.
 Сара была благодарна леди Аманде за ее слова, но они нимало ее не успокоили. Единственное утешение состояло в том, что, вероятно, скоро обе леди откажутся наконец от своих планов выдать ее замуж за Джеймса.
 – Мисс Гамильтон, я так рада, что вы пришли. – Стоя во главе встречающих, леди Палмерсон демонстративно смотрела мимо Сары, пока Робби здоровался с ее мужем. – А герцог Элворд? Разве его нет в городе?
 – Я так не думаю. – Сара старалась сохранять невозмутимость.
 – Нет? Странно – он так регулярно посещает все развлечения этого сезона, что мы ожидали его появления. – Взгляд блеклых глаз леди Палмерсон внезапно изменился. – Его отсутствие довольно подозрительно, вы не находите? – Она буквально захлебывалась слюной в предвкушении очередных сплетен, которыми будет обмениваться по поводу отсутствия Джеймса.
 – Думаю, сегодня он появится. – Робби высвободил руку из хилой ручки старого лорда Палмерсона.
 – В самом деле? Это будет восхитительно. Мне не терпится его увидеть.
 Только для того, чтобы увидеть, какой переполох вызовет его появление, подумала Сара, поднимаясь под руку с Робби в бальный зал.
 Танцуя первый танец в паре с Робертом, Сара делала вид, что не замечает косые взгляды, которые окружающие бросали на нее, и продолжала улыбаться, хотя внутри у нее все сжалось от напряжения.
 Два следующих танца она пропустила, и во время последнего герцогиня Ротингем милостиво составила ей компанию.
 – Что-то я не вижу герцога.
 – Не думаю, что он уже пришел, – сдержанно ответила Сара.
 – О, так значит, сегодня он все же появится?
 – Право, не могу вам сказать. Хотя мой кузен Уэстбрук говорит, что должен появиться.
 Герцогиня оправила кружева, обрамляющие глубокое декольте.
 – Я думала, вы остановились в Элворд-Хаусе.
 – Это действительно так. – Сара сжала губы.
 – И вы не видитесь с герцогом и не разговариваете с ним? Как это странно!
 – Видите ли, его светлость сейчас очень занят. Фактически я приехала сюда, чтобы составить компанию его сестре леди Элизабет.
 – О! – Герцогиня улыбнулась. – Понимаю.
 – Кажется, это мой танец?
 Сара никогда так не радовалась Чарлзу. Обернувшись к герцогине, она заставила себя вежливо кивнуть:
 – Прошу вас меня извинить.
 В ответ герцогиня снисходительно наклонила голову.
 Сара уже дважды танцевала с Чарлзом и еще раз с Робби, когда в зале появился мистер Саймингтон. Пока он неуклюже топтался рядом с ней в танце, она осматривала зал. Джеймс так и не пришел. Она подавила разочарование. Не стоило слушать уверения Робби, что он придет. Более того, она не должна была надеяться, что Джеймс обнимет ее за талию и закружит в вальсе назло всем этим грязным шепоткам.
 Музыка смолкла, и Сара рассеянно улыбнулась мистеру Саймингтону, но он упорно смотрел куда-то через ее плечо.
 Вокруг Сары поднялся легкий гул, глаза присутствующих заметались от нее к вновь прибывшему гостю. Вскоре все уже громко переговаривались друг с другом.
 Сара на мгновение прикрыла глаза, затем обернулась. Все затаили дыхание, не отрывая от нее взглядов.
 Она встретилась взглядом с Джеймсом, и ей показалось, что в них мелькнуло и тут же исчезло выражение теплоты... однако она не была в этом уверена.
 Затем Джеймс повернулся и отвесил поклон хозяйке бала:
 – Простите, что явился с таким опозданием.
 – Все в порядке, ваша светлость. – Леди Палмерсон бросила в сторону Сары злобный взгляд. – Мы рады, что вы наконец появились.
 Саймингтон, словно не веря себе, продолжал с выпученными глазами смотреть на Джеймса.
 – Прошу прощения. – Сара высоко подняла голову и медленно направилась к ряду кресел, занимаемых компаньонками. Она чувствовала на себе взгляды публики и понимала, как все вокруг наслаждаются ее унижением. Опустившись на стул, Сара стала со спокойным видом наблюдать за танцующими, но видела перед собой только лицо Джеймса.
 Кто-то мягко потрепал ее по колену. Придя в себя, она заметила удаляющуюся леди Аманду, которая вскоре остановилась около миссис Фоллуэл и что-то прошептала ей на ухо. Та встрепенулась, как испуганная олениха, оглянулась в сторону Сары, затем повернулась и что-то сказала леди Аманде. Улыбнувшись, та пожала плечами.
 В этот момент к Саре подошел Робби, чтобы пригласить ее на обещанный ему второй танец.
 – Мне так жаль, Сара, – тихо сказал он, склоняясь над ее рукой. – Это я попросил Джеймса, чтобы он пришел. Никогда не мог подумать, что он позволит себе так относиться к вам.
 – Все в порядке, Робби. – Саре не хотелось говорить о Джеймсе: она боялась разрыдаться, чувствуя, что все глаза устремлены на нее.
 – Клянусь, я вызову его на дуэль и пошлю пулю прямо ему в грудь! – Робби пожал плечами. – Впрочем, если смогу. Он очень ловкий стрелок.
 – Не надо, Робби. – Сару тронуло, что ради нее кузен готов драться со своим другом, и она даже на миг почувствовала себя не такой одинокой и беззащитной. – Вы ведь помните, я всегда говорила, что не могу стать женой Джеймса.
 – Но я не понимаю, почему. Это было бы лучшим выходом для вас обоих.
 К счастью, в этот момент зазвучала музыка, и им пришлось занять места напротив друг друга.
 После танца Робби проводил Сару на место. Женщины вокруг нее отодвинулись, исподтишка бросая на нее взгляды. Если до этого Сара замечала, что ее избегают, то теперь почувствовала себя парией.
 Она смотрела на Джеймса, танцующего с Шарлоттой Уикфорд. Они составляли прекрасную пару, и, возможно, кому-то нравилась эта скульптурная группа: по своей натуре леди Шарлотта была просто не способна на выражение обычных человеческих чувств, Джеймс же сохранял каменное выражение лица. Возможно, она и подходила ему по положению и происхождению, но их брак определенно был бы обречен на неудачу: по общению с Джеймсом в Элворде Сара знала, каким выразительным, теплым и веселым он является на самом деле.
 Она вздохнула. Пора бы появиться мистеру Саймингтону за обещанным ему танцем. Увидев, как он пробирается к ней сквозь толпу, она заставила себя приветливо ему улыбнуться. Однако неожиданно его продвижение остановил лорд Стивенсон, невероятный сноб и тупица, чему Сара ничуть не огорчилась: каждая минута опоздания мистера Саймингтона дарила ей сокращение скуки от общения с ним.
 Лорд Стивенсон продолжал разговаривать с мистером Саймингтоном, и тот, оглянувшись назад, что-то сказал лорду. В ответ тот кивнул. Затем мистер Саймингтон покачал головой и отвернулся.
 Странно. Сару вовсе не радовала мысль снова услышать его бесконечную болтовню о детях и внуках, но обычно он не пропускал своих танцев. Но может быть, случилось что-то срочное? Да нет, он ведь не ушел с бала, а пригласил на танец миссис Ломбард.
 Сара пропустила три танца подряд и наконец решила, что может посетить дамскую комнату. Она без труда пересекла заполненный многочисленными гостями зал. Люди расступались перед ней, как волны моря перед носом корабля. Добравшись до вестибюля, она облегченно вздохнула, надеясь, что хотя бы в дамской комнате никого не застанет...
 Однако ей снова не повезло. Она как раз собиралась войти, как вдруг услышала характерный прононс леди Фелисити Бруктон, которая вызывала у нее гораздо меньше симпатии, чем другие выезжающие впервые девушки. Сара отпрянула, надеясь, что та скоро уйдет.
 – Она была совершенно голой!
 – Неужели? – Сара не смогла определить голос ее собеседницы, в котором звучало неприкрытое возбуждение. – А герцог Элворд?
 – Тоже голый. – Леди Фелисити понизила голос. – И они лежали в кровати!
 – Не может быть!
 – Хотела бы я видеть голым герцога Элворда, – произнес третий голос.
 – Джулия! – послышался издевательский смешок.
 – А что, это правда. У него такие плечи! А какие мощные и стройные ноги!
  –  Тебе не следует думать о таких вещах! – сказал второй голос. Затем все три девицы дружно расхохотались.
 – Поверить не могу, что ей хватило наглости появляться в приличном обществе, – снова заговорила леди Фелисити. – Должно быть, леди Глэдис об этом неизвестно.
 – Я слышала, у них в колониях все воспринимается иначе, – сказала Джулия.
 – А что, разве там разрешают шлюхам появляться в свете? – Леди Фелисити опять засмеялась. – Ну может, мужчинам это и понравилось бы, но женщины должны были бы возражать. Я бы точно этого не допустила.
 Тут девушки – леди Фелисити, мисс Джулия Фейрчайлд и леди Розалин Мэннерли – вышли из дамской комнаты и, увидев Сару, от удивления и растерянности стали похожи на вытащенных на берег рыб. В другой момент эта сцена показалась бы Саре забавной, но сейчас...
 Леди Фелисити стиснула зубы, задрала нос к небу и подобрала платье, чтобы не коснуться Сары, проходя мимо нее. Остальные девушки последовали за ней, однако Саре было не до них. Горло у нее перехватило судорогой, голова закружилась, и она ухватилась рукой за стену, чтобы не упасть.
 Итак, история в «Грин мэн» стала всеобщим достоянием. Все эти люди в бальном зале перемывали косточки им с Джеймсом, обсуждали эту новость, в лицах изображая, что между ними произошло.
 Сара поняла, что убежище в дамской комнате ненадежно и ей нужно немедленно уйти отсюда. Парадный вход загораживала группа молодежи, поэтому Сара бросилась в бальный зал. Гости поспешно расступались перед ней, но она ничего не замечала, видя перед собой только дверь в сад, за которой ее ждала свобода. Она стремилась покинуть этот зал, где от скопища холеных и вспотевших тел невозможно было дышать, и убежать подальше от невыносимо яркого света в спасительную темноту.




 Глава 10


 Для Данлэпа эта неделя выдалась очень трудной: неприятности наваливались на него со всех сторон. Он крутился как мог, всячески избегая встреч с Раньоном и Элвордом, и все же Раньон по-прежнему донимал его требованиями немедленно изнасиловать мисс Гамильтон и вывесить на двери «Олмакса» окровавленное свидетельство этого деяния, в то время как шпионы Элворда слишком близко подобрались к тщательно охраняемым тайнам Данлэпа, раскрытие которых грозило ему виселицей.
 Будь его воля, он ни за что не пошел бы на бал к Палмерсонам, однако Раньон пришел в бешенство из-за того, что он и так уже пропустил несколько светских раутов, и прислал записку с угрозой немедленно выдать графу Лагингтону его имя и местонахождение. Лагингтон не принадлежал к мягким и способным к взаимопониманию людям, тем более когда дело касалось смерти его сына, а Данлэпу вовсе не хотелось упокоиться навеки на территории Англии.
 Не успел он появиться у Палмерсонов, как его тут же ознакомили со свежей сплетней о том, что мисс Гамильтон и герцога Элворда застали обнаженными в одной кровати какой-то деревенской гостиницы. Данлэп воспринял это известие весьма скептически: он мог поклясться, что девушка была девственницей – столь невинный вид невозможно подделать. Ему ли этого не знать, когда он сам пытался научить проституток изображать девственниц.
 И все же он хорошо знал, как действуют эти слухи. Правдивы они или нет, девушка окажется скомпрометированной, так что Элворд обязан будет на ней жениться. Следовательно, запас времени у Данлэпа истощился и желание Раньона должно быть исполнено немедленно. Даже если мисс Гамильтон девственница, то к концу этого вечера она перестанет ею быть. Элворду придется отложить свои брачные хлопоты по крайней мере месяца на три-четыре, если он хочет быть уверенным, что она родит ему его собственного наследника, а не кукушонка, подброшенного американским владельцем домов терпимости. Срок отнюдь не малый, и за это время многое может произойти. Жизнь – опасная вещь.
 Заметив Сару, промелькнувшую в коридоре и исчезнувшую в бальном зале, Данлэп уже не отрывал от нее глаз и, увидев, как она выбежала в сад, быстро последовал за ней.
 Беседуя с полковником Пендерграстом, Джеймс краем глаза поймал момент, когда мимо почти пробежала Сара. Его поразили ее горящие невидящие глаза на смертельно бледном лице. Не слушая полковника, он машинально кивал ему, раздумывая, как поступить – он не мог пойти за Сарой, не привлекая всеобщего внимания.
 Нервно оглядывая зал, он заметил Робби.
 – Простите, полковник: меня ждет человек, с которым я должен немедленно переговорить. Прошу меня извинить. – Джеймс наконец отделался от старого болтуна и попытался пробраться сквозь толпу. Обычно его рост и высокий титул заставляли людей уступать ему дорогу, но на этот раз у него сложилось впечатление, как будто он барахтается в зыбучих песках.
 Он обратил внимание и на другие странности: все разговоры умолкали, как только он приближался, но за его спиной сразу возобновлялись. Юные леди, сбившиеся в стайки, краснели и хихикали, когда он на них глядел. Миссис Спаркс, вдова, известная мужчинам своей услужливостью, подмигнула ему и выразительно оправила корсаж, обнажая и без того вызывающе открытые груди. Черт, определенно что-то происходит не то!
 – Элворд!
 Джеймс досадливо поморщился, узнав скрипучий шепот Фитерстоуна: еще во времена юности тетушки Глэдис этот тип пользовался дурной славой.
 – Фитерстоун! – Скрывая нетерпение, Джеймс пожал протянутую руку.
 – Неплохая шутка, старина.
 – В самом деле? – Ледяной тон Джеймса мог заморозить любого, но не Фитерстоуна.
 – Как ловко ты всучил свету свою шлюху! Слышал, что ты даже достал девчонке приглашение в «Олмакс» – это прямо для книги рекордов! Могу поклясться, что старуха Сайленс Джерси просто выходит из себя! – Из морщинистого горла Фитерстоуна вырвалось злорадное сипение, означавшее смех. – Но теперь ты, кажется, уже порвал с ней, и я буду рад ее подобрать. Разумеется, я не стану показываться с ней на балах и прочее – это, понимаешь ли, не совсем прилично. Удивляюсь, как только Глэдис и Аманда с ней связались? Или ты их надул, а, приятель?
 У Джеймса возникло непреодолимое желание свернуть Фитерстоуну его хилую шею, как он проделывал тысячи раз с курами во время войны на Пиренеях, и он стиснул кулаки. Вероятно, на лице его отразились эти кровожадные мысли, потому что Фитерстоун испуганно попятился.
 – Я вовсе не хотел тебя оскорбить, старина, – залепетал старик. – Я думал, ты с ней уже покончил. А если нет, тогда и говорить не о чем, верно?
 – Послушай, Фитерстоун... – начал было Джеймс, но чья-то рука, тронув за плечо, заставила его замолчать. Обернувшись, он увидел Робби.
 – Джеймс, ты еще успеешь разделаться с этим болваном, а сейчас мне нужно срочно с тобой поговорить.
 – Да, да, конечно, не буду вас задерживать. – Фитерстоун суетливо поправил галстук дрожащими руками.
 Тут же забыв о его существовании, Джеймс потащил Робби к выходу в сад.
 – Что здесь происходит, черт побери? – Едва сдерживаясь, спросил он, понимая что все стараются расслышать их разговор. – Сара несколько минут назад выбежала из зала. Думаю, нам нужно поскорее ее найти.
 – Вот именно!
 Джеймс и Робби вышли на открытую веранду.
 – Джеймс, история в «Грин мэн» выплыла наружу.
 – Черт! – Джеймс оглянулся, но на веранде никого, кроме них, не было. – Так где же Сара?
 – Я сейчас же пойду поищу ее. – Робби положил руку на плечо Джеймса, но Джеймс оттолкнул его.
 – Идем вместе. Ты знаешь, что Данлэп здесь?
 – Американец? Кажется, я его видел всего минуту назад. А что?
 – Он сообщник моего любезного кузена. Идем, иначе как бы нам не опоздать. – Перепрыгивая через несколько ступенек, Джеймс сбежал по лестнице в сад.
 Сара с трудом соображала, где находится. Она бежала по темным тропинкам сада, стремясь уйти подальше от огней, подальше от этих издевательских глаз, от мерзких смешков. В голове у нее все спуталось.
 Каким образом все вдруг узнали об этой истории, когда прошло уже столько времени? Неужели кто-то все разнюхал? Тогда почему этот человек так долго молчал и заговорил лишь теперь? Высшее общество Лондона уже приняло ее как своего нового члена – так кому же понадобилось ее изгнать?
 Не работа ли это Ричарда? Но он должен понимать, что разглашение столь пикантной истории только вынудит Джеймса поскорее жениться на ней – а именно этого Ричард и не хотел.
 Так же как наверняка не хотел этого Джеймс...
 Сара машинально отвела в сторону низко свесившуюся ветку. Ей тоже не следовало бы этого желать, но мысль связать себя узами брака с насильником почему-то ее больше не смущала. И куда только подевалось ее самоуважение?
 Запыхавшись, она остановилась у огромного дерева в дальнем конце сада и прислонилась к его толстому стволу. Ей нужно было все как следует обдумать, но мысли мешались. Ей все еще слышались хихикающие девицы, виделись их глупые лица, выражающие брезгливость и отвращение. Им не больше семнадцати, этим холеным отпрыскам богатых и влиятельных отцов. Что они понимают в жизни? Но почему ей тогда небезразлично их мнение?
 Нет, не их мнение, а мнение всего зала беспокоило и пугало ее. Сознавая свою беспомощность, Сара невольно застонала. Как она наберется смелости, чтобы вернуться в этот дом?
 – А, мисс Гамильтон! Как мило с вашей стороны найти самый отдаленный и укромный уголок сада.
 Сара испуганно подняла голову и в нескольких шагах от себя увидела Уильяма Данлэпа. Он выглядел... как-то иначе: его красивое лицо на этот раз выражало угрозу.
 У нее отчаянно заколотилось сердце. Девушка постаралась взять себя в руки и вцепилась в кору дерева. Ей не следует показывать своей слабости, поэтому она должна держаться настороже.
 – Мистер Данлэп! – К счастью, голос не выдал овладевшего ею страха. – Простите, но в данный момент я предпочла бы побыть одна.
 Изображая фальшивое сочувствие, Данлэп вздохнул:
 – Боюсь, мисс Гамильтон, ваши желания больше не имеют для меня значения.
 – Что вы хотите этим сказать? – Сара выпрямилась. Единственная тропинка, по которой она могла убежать, вела мимо Данлэпа, но ему достаточно было просто поднять руку, чтобы задержать ее.
 Данлэп подошел ближе. Сара едва удержалась, чтобы не попятиться. Ей больше некуда отступать...
 – Во всей этой ситуации что-то мне кажется не совсем верным. Не знаю, что именно, но я привык доверять своей интуиции. – Данлэп пожал плечами и покачал головой. – Впрочем, это не имеет значения. Я не могу рисковать. К сожалению, мой сообщник требует от меня твердых доказательств.
 Он схватил Сару за плечи, больно впившись в ее кожу пальцами. От него пахло вином, но он выглядел совершенно трезвым.
 – Сожалею, мисс Гамильтон, однако обстоятельства требуют, чтобы я вас изнасиловал. – Правой рукой он вцепился в корсаж Сары и дернул его вниз. Послышался треск раздираемой ткани, и ее кожи коснулся холодный воздух. Данлэп больно стиснул ей одну грудь, и у Сары слезы брызнули из глаз.
 – Вообще-то мне совершенно не по вкусу худощавые девицы – их острые кости впиваются в меня, как пружины матраса у дешевых проституток. Я просто прижму вас к этому дереву, согласны?
 Сара в ужасе закричала и коленкой ударила его между ног. Руки Данлэпа разжались, и он схватился за промежность.
 – Ах ты, сука!
 Однако Сара не стала дожидаться, пока он выпустит в нее весь запас своих ругательств, и, подхватив платье, пустилась наутек.
 Джеймс чуть не обезумел: он никак не мог обнаружить Сару в огромном заросшем саду, скорее похожем на лес.
 – Робби, ты иди вон туда, а я поищу здесь. Крикни, если ее найдешь.
 – А вдруг это привлечет к нам внимание?
 – Наплевать. Мне нужно знать, если ты первым найдешь Сару.
 – Ладно, как скажешь.
 Они поспешно разошлись в разные стороны.
 Джеймс быстро шагал по темным тропинкам. Слава Богу, никаких парочек в кустах: все находятся в зале, так как слишком захвачены сплетнями о Саре. Но где же она сама? Ему казалось, что прошло уже несколько часов с тех пор, как он начал ее искать, и он с трудом смог убедить себя, что Сара вышла в сад всего несколько минут назад.
 Тем не менее он отлично понимал, какой вред в считанные минуты способен нанести мужчина беззащитной девушке.
 Внезапно в глубине сада Джеймс услышал крик и бросился туда. Только бы не пропустить ее в кромешной темноте!
 И тут же он заметил, что ему навстречу бежит женщина с распустившимися по плечам волосами, с ярко белеющей во мраке кожей и в порванном платье. В следующее мгновение женщина оказалась в его объятиях, и он крепко прижал ее к себе.
 – Тихо, Сара, это я, Джеймс. Вы уже в безопасности.
 – Слава Богу! – шепотом воскликнула она и уткнулась лицом ему в грудь.
 – Джеймс? – К ним подбежал Робби. – Ты слышал... – Увидев Сару, он замолчал. – С ней все в порядке?
 – Кажется, да. Она выбежала вон с той стороны. – Джеймс указал подбородком направление. – Думаю, это Данлэп, и мне нужно поспешить, чтобы его поймать. Сара, оставайтесь с Робби, хорошо?
 Сара покачала головой и еще глубже зарылась лицом в его рубашку, а руки сцепила за его спиной. Ему понадобилось бы немалое усилие, чтобы оторвать ее. Не желая причинять ей боль, Джеймс все же не мог отказаться от желания схватить Данлэпа, поэтому он вопросительно взглянул на Робби.
 – Я сам пойду, – сказал тот. – Если этот ублюдок что-нибудь с ней сделал, я его убью.
 – Нет, Робби, с ним рассчитаюсь я. Но прежде всего мы не должны его упустить.
 – Правильно. Я скоро вернусь.
 Когда Робби исчез в темноте, Джеймс нагнул голову и прошептал Саре на ухо:
 – Сара, любовь меня, отпустите меня. Я никуда не уйду; мне нужно только снять фрак, чтобы накинуть его на вас: у вас слишком сильно порвано платье, сердце мое.
 Сара всхлипнула и, кивнув, разжала руки, но по-прежнему прижималась к нему всем телом. Джеймс стянул с себя фрак и накинул ей на плечи. Платье, разорванное до талии, обнажило белые груди с темными сосками, но было слишком темно, и Джеймс не мог разглядеть, есть ли на ее теле или лице следы побоев. Тем не менее он не стал ее расспрашивать, чтобы не травмировать. Это можно будет сделать и дома.
 – Наденьте фрак как следует, дорогая, и я застегну его, чтобы вы могли скрыть платье.
 Сара повиновалась, и едва Джеймс застегнул последнюю пуговицу, как появился Робби.
 – Этот подлец улизнул – он перелезал через стену как раз тогда, когда я туда добрался.
 – Ничего, мы найдем его позже. – Джеймс обвил рукой талию Сары и теснее прижал ее к себе. – Все равно сад Палмерсона не самое лучшее место, чтобы расправляться с этим негодяем.
 – Что верно, то верно. – Робби кивком указал на Сару. – С ней ничего не случилось?
 – Кажется, нет, но она не может вернуться в зал. Скажи кучеру, чтобы он ждал нас на углу, а я выведу Сару через задние ворота.
 – Верно, так и сделаем.
 – Только ничего не говори нашим. Все и так заметят, что мы с Сарой ушли, но если тетушки останутся и поведут себя так, словно ничего не произошло, будет лучше. Ты проводишь их потом домой?
 – Разумеется. – Робби обеспокоено посмотрел на Сару. – Как ты думаешь, этот подонок только успел разорвать на ней платье? – тихо спросил он.
 – Не знаю, но я это выясню. Не волнуйся, я о ней позабочусь.
 Осторожно взяв под руку, Джеймс повел Сару к задним воротам. Луна освещала середину переулка, и хотя девушка молчала, Джеймса это не пугало: он чувствовал, что она постепенно приходит в себя и успокаивается.
 Кучер Джон ждал их на углу переулка. Джеймс подсадил свою спутницу, затем уселся сам. Сара напряженно выпрямилась на самом краешке сиденья. Он не стал ее касаться, а молча сидел и смотрел на нее весь недолгий путь до Элворд-Хауса.
 У входа их встретил Уиггинс.
 – Принесите теплой воды, полотенца и успокоительное.
 – Да, ваша светлость!
 Джеймс проводил Сару в свой темный кабинет и усадил в кресло; затем достал из шкафчика бренди. Он налил два стакана и, протянув один ей, подтянул к себе скамеечку для ног и уселся перед девушкой.
 – Выпейте, Сара. – Джеймс вложил стакан ей в руку. – Это вам поможет.
 – Вот все, что вы просили, ваша светлость, – сказал появившийся в дверях Уиггинс.
 Джеймс не отрывал взгляда от Сары.
 – Спасибо, Уиггинс. Положите на стол, пожалуйста.
 Уиггинс помедлил.
 – Нужна еще какая-нибудь помощь, ваша светлость? Миссис Уиггинс будет рада помочь мисс Гамильтон.
 Джеймс нахмурился. Сара так и не пригубила бренди.
 – Нет, Уиггинс, мы сами справимся. Только закройте дверь, когда будете уходить.
 Джеймс подождал, пока слуга удалится, а затем негромко произнес:
 – Выпейте немного бренди, Сара.
 Она поднесла стакан к губам, сделала маленький глоток и тут же закашлялась; однако глаза немного ожили.
 – Еще один глоток, дорогая, а потом мы поговорим.
 Сара отхлебнула еще бренди, после чего Джеймс, осторожно забрав у нее стакан, сжал в руках ее ледяные пальчики.
 – Простите, что спрашиваю вас, но мне нужно знать. Не бойтесь и все мне расскажите. – Джеймс подавил приступ гнева, видя несчастное лицо Сары. Окажись здесь Данлэп, он был бы уже мертв. Но Саре и без того хватало жестокости. Она не должна слышать ярости в его голосе.
 – Данлэп вас изнасиловал? – мягко спросил он.
 – Нет! – Она отчаянно тряхнула головой. – Он... Он меня схватил и... и порвал на мне платье. – Сара закрыла глаза. – Он хватал меня своими грязными руками. – Подбородок задрожал.
 Она снова открыла глаза и теперь выглядела испуганной и растерянной, как ребенок, которому приснился страшный сон.
 Джеймс притянул ее к себе. Сара обвила руками его шею и прильнула лицом к его груди. Он поднял ее и усадил себе на колени. Она дрожала всем телом. Придерживая ее одной рукой за талию, Джеймс другой рукой прижал к себе ее голову и слегка коснулся волос губами...
 Сара искала тепла. Она так замерзла, что все тело ее сотрясала дрожь.
 Джеймс сидел, держа ее у себя на коленях, как он держал после первого выезда в свет Лиззи, но на этот раз не ласкал ее. Однако Сара сама безумно желала прижаться к нему, к его сильному телу, рядом с которым чувствовала себя в полной безопасности. Она прильнула лицом к его мягкой рубашке, чувствуя, как ее обволакивает его тепло. Щека ее покоилась у него на груди, его руки поддерживали ей спину, его дыхание согревало ее волосы.
 Душа Сары понемногу оттаивала. Она устала от одиночества, от постоянных усилий сохранять самостоятельность и независимость. Прижимаясь щекой к его груди, Сара слышала ровный успокаивающий стук его сердца, вдыхала такой милый и знакомый запах, чувствовала, как его рука гладит ее волосы. Его голос тихо рокотал над ее головой. Она не пыталась понять смысл слов – просто хотела быть рядом с ним, ни о чем не думать, только знать, что он здесь и оберегает ее. Постепенно страх стал ее покидать, а взамен все ее существо прониклось теплом тела Джеймса. Мускулы ее тела расслабились...
 – Расскажите мне, что произошло, дорогая.
 Сара покачала головой: она вовсе не хотела вспоминать. Если она облечет свои воспоминания в слова, происшедшее снова обретет ужасающую реальность.
 – Расскажите мне. Поверьте, для вас лучше, если вы не станете таить все в себе, иначе зло еще долго будет вас мучить. – Джеймс поглаживал ее ладонью по голове, легонько массируя затылок. – Вы побывали в схватке, почти как на войне, а люди, которые делятся своими переживаниями после боя, быстрее приходят в себя.
 Сара вздрогнула.
 – Он гораздо сильнее меня, – прошептала она, снова почувствовав себя беспомощной.
 Рука Джеймса напряглась. Он тоже был гораздо сильнее ее, но его сила была успокаивающей, а не пугающей.
 – Я поняла, что мне нужно убежать или он сделает со мной что-нибудь ужасное. Он хотел прижать меня к стволу дерева, и тогда я оказалась бы в безвыходном состоянии. Я не могла заставить его отпустить меня.
 Джеймс снова начал поглаживать ее.
 – Но он не смог загнать вас в западню, и вам все-таки удалось убежать. Как же это случилось?
 – Я ударила его коленом.
 Сара догадалась, что Джеймс улыбнулся.
 – Молодец. Кто вас этому научил?
 – Мой отец. Он сказал как-то, что если меня схватит какой-нибудь моряк на пристани, мне нужно только изо всех сил стукнуть ему коленом между ног, и он сразу меня оставит. Так оно и вышло.
 Джеймс усмехнулся.
 – Можете поверить мне на слово, дорогая, это всегда срабатывает.
 – Сначала мне казалось, что я не смогу этого сделать, а потом меня охватил такой страх, что все вышло как-то само собой.
 – И очень вовремя! Мы с Робби услышали ваш крик, но могло пройти еще какое-то время, пока бы мы вас нашли. – Рука Джеймса замерла. – А как вы оказались в саду?
 Сара снова спрятала лицо у него на груди. Когда она заговорила, слова ее доносились до Джеймса совсем глухо; при этом сквозь тонкую ткань рубашки он чувствовал ее губы и дыхание.
 – Джеймс, откуда-то все узнали о том, что было в «Грин мэн».
 – Понятно. – Он опять начал ритмично поглаживать ее по голове. – Вы понимаете, что это значит?
 Сара пожала плечами.
 – Это значит, дорогая, что теперь мы должны немедленно пожениться. Сегодня вечером я отправлю сообщение, чтобы утром оно появилось во всех газетах.
 – Нет.
 – Да. – Джеймс скрыл боль, которую почувствовал, услышав ее отказ. Теперь их чувства уже ничего не значили. – Только это положит конец сплетням. Один старый развратник уже успел поинтересоваться, разорвал ли я с вами отношения. Если завтра утром в газетах не появится извещение о нашей помолвке, то все насильники и развратники будут считать себя вправе заявить на вас права.
 Сара содрогнулась.
 – Что ж, хорошо, – бесцветным голосом проговорила она.
 Внезапно Джеймс нахмурился. Их обручение положит конец сплетням, но приведет в ярость Ричарда. Когда в газетах появится сообщение о помолвке, он уже не сможет отложить свадьбу, не покрыв себя позором, и дело будет сделано. Тогда им с Сарой придется серьезно опасаться за свою жизнь.
 Он машинально стиснул руки, стараясь сдержать гнев, и Сара тихо охнула.
 Спохватившись, Джеймс расслабил объятия.
 – Данлэп вас бил? Я не смогу избавить вас от синяков, но эта мазь успокоит хотя бы боль от ударов.
 – Кажется, он царапнул меня своим кольцом, когда порвал на мне платье.
 Джеймс не помнил, чтобы на ее теле виднелись какие-то отметки: должно быть, царапина была скрыта его фраком.
 – Вы не возражаете, если я взгляну?
 Помедлив, Сара едва заметно кивнула.
 – Да, – прошептала она, затем немного откинулась у него на коленях и начала расстегивать на себе его фрак; однако дрожащие пальцы никак не могли справиться с пуговицами. Джеймс мягко отвел в сторону ее руки и стал сам расстегивать фрак, нарочно делая это медленно, чтобы она могла его остановить, если бы захотела. Расстегнув все пуговицы, он распахнул фрак у нее на груди.
 Длинная глубокая царапина алела на ее теле от ключицы до левой груди. Джеймс взял полотенце, которое принес Уиггинс, и, обмакнув уголок полотенца в теплую воду, осторожно промыл царапину.
 – Вам больно? – Его голос вдруг стал хриплым. Сара отрицательно покачала головой. При свете огня в камине глаза ее казались ему огромными.
 Отложив полотенце, Джеймс взял на палец немного мази и медленно втер ее в мягкую кожу Сары; при этом он заметил, что на ее груди уже появляется синяк.
 – Он-таки ударил вас.
 – Он меня схватил, – едва слышно прошептала Сара. – Сказал, что я тощая. Сказал, что сейчас прижмет меня к дереву, так что мои острые кости вопьются в него.
 Джеймс заглянул Саре в глаза и, увидев в них вопрос, нежно взял в руку ее пораненную левую грудь, чувствуя дивную легкую тяжесть, нежное давление плоти.
 – Вы прекрасны, Сара. Мне ничего не хотелось бы так, как лечь на вас сверху, только на большой и мягкой кровати.
 – Но ведь есть другие женщины... у них куда больше... Разве вы не хотели бы...
 – Я хочу вас, Сара, только вас.
 Джеймс бережно изучал сокровище, лежащее у него на ладони: мягкую округлость снизу, небольшую покатость, ведущую к возвышению с маленьким затвердевшим соском в центре. Сара судорожно вздохнула, когда он коснулся его. Он слегка потер сосок пальцем, отчего тот сделался тверже и напряженнее. Как и некая часть его тела, подумал Джеймс и улыбнулся.
 Дыхание Сары стало прерывистым, она нервно заерзала у него на коленях. Его пронзил жар. Ему хотелось испробовать на вкус этот маленький затвердевший сосок, провести по нему языком, увлажнить его.
 Джеймс не слышал, как скрипнула открывшаяся дверь, однако до него донесся звук резкого выдоха, который не мог исходить от Сары.
 – Так! Кажется, мы наконец-то можем назначить день свадьбы, – удовлетворенно произнес голос леди Глэдис.




 Глава 11


 Едва в доме появились утренние газеты с объявлением о помолвке Джеймса Уильяма Рэндольфа Раньона, герцога Элворда, и мисс Сары Марии Гамильтон из Филадельфии, Бетти тут же принесла одну из них Саре на подносе с шоколадом.
 – Мы все так рады, мисс, – весело тараторила она, ставя поднос на столик у кровати. – Сказать по правде, до этого мы очень беспокоились; вот только я всегда говорю: все хорошо, что хорошо кончается.
 Сара во все глаза смотрела на газету. Она спала как убитая, слишком утомленная пережитым, чтобы видеть сны, и все, что произошло с ней вчера, сегодня уже казалось ей причудливым и странным сном. Ужас общения с Данлэпом и ласковое тепло Джеймса представлялись ей одинаково нереальными.
 Отпив шоколада, Сара принялась водить пальцем по строчкам объявления. Как бы она чувствовала себя, если бы эта помолвка была обычной? Наверняка радостной и возбужденной. Но их помолвка вовсе не обычная. Ее не просили, а вынудили согласиться; даже не вынудили, а использовали силы, которые обрушились на нее, как удары урагана обрушиваются на беззащитный корабль. А если быть честной, еще один ураган изнутри подталкивал ее к этому браку, смывая прочь все соображения рассудка, как только на нее обрушивался целый шторм чувств от любого прикосновения Джеймса.
 Сара откинула голову на подушку и закрыла глаза. Она как будто чувствовала на своей обнаженной груди его руку. Ее пронизывал жар, от которого внизу живота что-то начинало странно пульсировать, и это случалось уже не в первый раз. Она больше не узнавала себя. Наверное, она заболела, и скорее всего это воспаление мозга. У нее определенно повысилась температура.
 Спасибо еще, что накануне леди Глэдис не дала войти в кабинет леди Аманде и Лиззи.
 Сара отставила чашку и сложила газету. Интересно, что чувствует Джеймс? Разве не он сказал, что хочет только ее? Он действительно так думает или уверяет в этом всех женщин? Впрочем, и то и другое может оказаться правдой – просто в каждый отдельный момент он желает ту женщину, с которой находится... Если только это одна женщина, поправила она себя, вспомнив болтовню Найджела со своими друзьями на балу у Истхэвенов.
 – Сара! – ворвалась в комнату словно вихрь. – Я видела газету! Почему мне не сказали, что вы с Джеймсом собираетесь пожениться?
 – Доброе утро, Лиззи...
 – Какая вы скрытная, оказывается, – мы тут все волнуемся, что вы с Джеймсом поссорились, а вы тайно взяли и обручились! – Лиззи с размаху опустилась на кровать Сары. – И что же произошло вчера?
 – Когда именно?
 – Ну конечно, вечером! Когда он сделал вам предложение? Как он его сделал? Скорее расскажите мне обо всем!
 – Вы наверняка слышали сплетни, которые ходили в бальном зале? – Только глухой не мог их услышать, подумала Сара.
 – Ну конечно, слышала. Просто поразительно, как быстро распространилась эта история. Люди говорят, будто вас с Джеймсом видели обнаженными в кровати...
 Сара отчаянно покраснела:
 – Да.
 – Так вот почему Джеймс сделал вам предложение! – В голосе Лиззи прозвучало глубокое разочарование. – Но он хотя бы подарил вам обручальное кольцо Раньонов?
 – Н-нет. Все произошло так быстро.
 – О! – Лиззи упала на спину и уставилась в потолок. – А как вы думаете, кто распустил сплетню об этой истории?
 – В «Грин мэн» нас с Джеймсом видел Ричард. Может быть, это он.
 Лиззи покачала головой:
 – Не вижу никакого смысла. Ричард меньше всего хочет, чтобы вы вышли замуж за Джеймса, и он знает, что его кузен сделает вас своей женой, если в свете станут болтать, что Джеймс вас скомпрометировал.
 – Но Джеймс ничего не сделал!
 Лиззи повернула голову и сбоку взглянула на Сару.
 – Не имеет значения, что именно он сделал. Вся эта история обесчестила вас, то есть обесчестила бы, если бы Джеймс не женился на вас. Но он женится, и вот, – Лиззи щелкнула пальцами, – вы уже не обесчещены!
 – Замечательно, вот только... Впрочем, это, наверное, единственный выход, и спасибо ему – теперь я чувствую себя намного лучше!
 – Ну, Уолтер, – герцог в задумчивости постучал по столу согнутым пальцем, – расскажите нам, что вам удалось выяснить об Уильяме Данлэпе.
 Уолтер Паркс, маленький человечек, сидевший по другую сторону стола, был отличным солдатом, а позднее стал таким же хорошим сыщиком. Он вырос в бедности в Тохилл-Филдсе и рано приучился держаться скромно и незаметно. Джеймс проявил блестящий нюх, угадав специфический дар Паркса, когда того притащили к нему за кражу у какого-то солдата. Это была определенная удача. Он не любил назначать наказания в виде порки, поэтому приговорил Паркса возместить убытки, в течение недели выполняя обязанности денщика у обиженного им солдата. В конце недели оба солдата подружились, а Джеймс навеки приобрел преданность Паркса.
 – Уильям Данлэп, – начал свой рассказ Парке, – бизнесмен, ваша светлость. Родители его неизвестны, но я выяснил, что он появился на свет в нью-йоркском публичном доме. Он рано стал участвовать в торговле живым товаром, сначала рабочим, а потом и в качестве владельца...
 – Рабочим, Уолтер? Не думаю, что он помогал кому-то ремонтировать дома...
 – Да, ваша светлость. Но вы знаете, есть мужчины, которым нравятся мальчики – вероятно, вы довольно на это насмотрелись еще в армии... Данлэп был смазливым юнцом и быстро сообразил, как следует повести дело. Сейчас у него есть публичные дома в Нью-Йорке, в Лондоне и в других местах...
 – Этот Данлэп – хваткий тип, – заметил Робби, расхаживая у камина, засунув руки в карманы брюк.
 – Точно, милорд. Только примерно год назад он попал в переделку. Не все там ясно, но суть в том, что Чакки Фелпса, наследника графа Лагингтона, нашли мертвым в публичном доме Данлэпа, в Париже. Штаны у него оказались спущенными до щиколоток, а вокруг шеи были обмотаны подштанники Данлэпа. Робби выпрямился:
 – Милостивый Боже! И как они это объясняют?
 – Насчет подштанников? – Парке пожал плечами. – Думаю, много парней видели Данлэпа в них или без них – эти подштанники очень приметные: из красного шелка с вышитыми повсюду инициалами «УЭД». Э – второе имя Данлэпа – Энтони.
 – Проклятый подонок! И этот паразит танцевал с моей кузиной! Но как ему удалось проникнуть в свет?
 – Вероятно, первое приглашение ему достал Ричард. К тому же внешне Данлэп довольно привлекательный тип. – Джеймс кивнул и встал из-за стола. – Спасибо, Уолтер, ваша помощь, как всегда, неоценима. – Он достал из ящика пухлый кошелек и вручил его Парксу.
 – Гм, ваша светлость... Вы знаете, что я и без денег сделаю для вас все, что угодно.
 – Конечно, Уолтер, я знаю; но это тоже работа, а ведь вам нужно есть, не так ли? Возьмите деньги и продолжайте держать открытыми глаза и уши: теперь, когда мы с мисс Гамильтон обручены, у меня есть основания серьезно опасаться, что мой кузен удвоит свои усилия, чтобы нанести мне смертельный удар.
 Паркс взял кошелек, взвесил его на ладони и засунул за пазуху.
 – Все верно, ваша светлость. Я буду следить за ним и попрошу всех моих друзей держаться настороже, но и вы тоже почаще посматривайте за спину себе и вашей леди.
 – Непременно, друг мой, можете в этом не сомневаться. Я не позволю, чтобы с мисс Гамильтон что-нибудь случилось.
 – Кроме свадьбы,  –  ухмыльнулся Паркс. – Желаю вам и вашей будущей супруге здравствовать, ваша светлость. Вы заслуживаете счастья, и я думаю, что найдете его с мисс Гамильтон.
 Джеймс смущенно почесал затылок:
 – Надеюсь, Уолтер, искренне на это надеюсь.
 Как только дверь за Парксом закрылась, Джеймс повернулся к Робби:
 – Сегодня вечером я намерен найти Данлэпа. Ты идешь со мной?
 – Конечно. Я с наслаждением угощу этого подлеца парочкой хороших ударов.
 – Только сперва я, Робби. А если от него что-нибудь останется, когда я закончу, настанет и твой черед.
 Робби пожал плечами.
 – Хорошо, раз ты настаиваешь. Полагаю, обрученный имеет больше прав, чем кузен. Когда отправляемся?
 – После концерта у Хаммершемов.
 Робби развел руки, словно отмахиваясь от Джеймса.
 – Хаммершемы? Это не те ли прыщавые двойняшки, которые воют, как кошки?
 Джеймс рассмеялся:
 – Боюсь, именно они. Но я знаю, что могу на тебя положиться, даже за такую цену.
 – Джеймс, все-таки почему именно Хаммершемы? Пожалей мои уши!
 – Потому что, как бы ни жалки были музыкальные потуги Хаммершемов, их концерт – превосходный случай представить Сару в качестве моей невесты. Я хочу немедленно появиться с ней на публике, чтобы пресечь дальнейшие сплетни.
 – Пожалуй, ты прав. Не хотелось бы давать этим стервятникам и дальше оттачивать свои языки. – Робби вздохнул. – Что ж, пойду отдохну перед этим вечерним развлечением. Господи, вот уж никогда не думал, что добровольно позволю терзать себе слух подобным визгом!
 В холле перед выходом Робби остановился.
 – У тебя новые лакеи? – спросил он, глядя на двух мужчин, стоящих у дверей: один из них отличался высоченным ростом, широкими плечами и громадными кулачищами, а второй был пониже, зато более массивный, с носом, явно расплющенным боксерской перчаткой.
 – Надеюсь, они прослужат у меня недолго. Оба связаны с Боу-стрит.
 – Полицейские? Значит, тебе все-таки удалось убедить полицию серьезно отнестись к своим опасениям?
 – Нет. – Джеймс фыркнул. – Они все еще считают, что мне, как старому солдату, за каждым углом мерещатся враги, но готовы пойти мне навстречу, за плату, конечно.
 – Значит, их заинтересовала твоя наличность?
 – Вот именно. – Джеймс пожал плечами. – Но мне безразлично, что они там думают. Я доволен, потому что и Джонатан, и Альберт – весьма надежные ребята.
 – Ты прав. Не думаю, чтобы мне захотелось встретиться с ними в темном переулке, – хмыкнул Робби, принимая у Альберта свою шляпу. – До вечера, Джеймс, и да поможет нам Бог.
 Спускаясь вниз, Сара увидела, как уходит Робби, и застыла на месте. Она уже хотела скрыться у себя в комнате, но Лиззи слегка подтолкнула ее вперед, прямо навстречу поднявшему на нее взгляд Джеймсу.
 – На минутку, Сара, если у вас есть время.
 – Лиззи... – начала было Сара.
 – ...увидится с тобой позднее, – закончила за нее Лиззи и со смехом проскользнула мимо.
 Сара не смела двинуться, глядя сверху на Джеймса. Она так отчетливо помнила его ласки, что у нее покалывало в груди.
 Он стоял, ожидая, и наконец она решилась.
 Когда Сара спустилась к нему, Джеймс жестом указал ей на свой кабинет и закрыл дверь, лишь только они туда вошли.
 – Нам нужно поговорить.
 Сара кивнула, не поднимая глаз выше уровня груди Джеймса.
 – Дорогая, мой шейный платок не настолько интересен. – Он слегка приподнял ее лицо, и тогда она посмотрела ему в глаза.
 Джеймс озабоченно нахмурился.
 – Вчерашние события все еще вас мучают? Вам снились кошмары? – Он легонько погладил ее по щеке. – Простите, дорогая, это моя вина. Вам пришлось подвергнуться нападению Данлэпа, но я не позволю, чтобы такое повторилось.
 Сара смущенно теребила оборку платья.
 – Теперь все хорошо. Эту ночь я спала очень крепко. Морщинки между бровями Джеймса углубились.
 – Вы не боитесь меня, Сара? Вы должны знать, что я никогда вас не трону.
 – Нет. – Голос Сары сорвался на шепот, потому что к горлу ее вдруг подкатил комок. – Нет, я вас не боюсь.
 Джеймс резко отнял руки.
 – Мне следует извиниться? Мои прикосновения оскорбили вас?
 – Нет! Я... я просто... немного... наверное, ошеломлена сегодня утром.
 Он внимательно посмотрел ей в лицо, затем кивнул:
 – Все произошло слишком быстро, да? Я даже не сделал вам предложение должным образом.
 Сара покраснела:
 – Вчерашний вечер действительно закончился как-то неловко...
 – Согласен. – Джеймс усмехнулся. – Я думал, тетя Глэдис накажет меня розгами. Не могу сказать, что с удовольствием снова почувствовал бы себя мальчиком. Она устроила вам выговор?
 – Не совсем. Думаю, она просто не хотела, чтобы Лиззи узнала о том, что произошло в вашем кабинете.
 – Еще бы! – Подобная перспектива явно не пришлась Джеймсу по душе. – Лиззи лучше не допускать столь шокирующие вольности, а то ей изрядно попадет от меня.
 – О? Значит, для меня эти «вольности» являются нормальными? – Негодование Сары быстро уступило место смущению. – Ну, вы понимаете...
 Джеймс усмехнулся:
 – Еще как понимаю, дорогая моя. Будь я вашим братом, возможно, я и запер бы вас в вашей комнате; но я ваш жених, а не брат, черт побери, и моя цель – принять от вас как можно больше вольностей.
 – Джеймс!
 – Нет, конечно, не сейчас. Боюсь, тетушка и леди Аманда станут бдительно присматривать за нами, пока мы не поженимся, хотя если мы будем сообразительными и осторожными, думаю, нам удастся потихоньку обменяться несколькими поцелуями.
 Он выдвинул ящик письменного стола и достал маленькую коробочку.
 – Как вы сказали, вчерашний вечер закончился весьма неловко; однако, если бы нас не прервали, я вручил бы вам обручальное кольцо Элвордов. – Джеймс усмехнулся. – Впрочем, может, и забыл бы. Я не очень четко мыслил вчера: меня слишком отвлекали кое-какие прелести.
 Сара покраснела, когда взгляд Джеймса медленно прошелся от ее губ к груди; и тут же он крепко взял ее за левую руку и надел кольцо на безымянный палец. Это было простое колечко с единственным изумрудом, по обе стороны которого сияли бриллианты. Прелестное. Элегантное. И в нем таилась ложь.
 Сара должна была сказать ему, что не может выйти замуж за развратника. Ей следовало бы сказать это сейчас же, если бы только она могла выдавить из себя хоть слово.
 – Я уверен, что самая строгая дуэнья сочла бы приличным, если бы только что обрученная пара обменялась поцелуями, не правда ли?
 – Вот как?
 Джеймс не стал дожидаться более внятного ответа и коснулся ее губ своими.
 Прикосновение было очень легким и мимолетным, но Сара прочувствовала его всей глубиной своей души. Странный всплеск желания пронзил ее, требуя назад его губы.
 Она умирала от жажды, и он предложил ей напиток. Она пила с жадностью, позволив себе проникнуть языком в глубину его рта, и он застонал, втягивая его в свой горячий и влажный рот.
 Сара была словно в огне. Языки пламени лизали ей бедра, живот, груди. Ей хотелось, чтобы его рот касался и этих мест, хотя она не могла бы сказать, погасят ли его прикосновения огонь или, напротив, разожгут его. Она сознавала только, что жаждет его так сильно, как никогда прежде.
 Джеймс крепко прижал ее к затвердевшему члену, руки его поднялись и накрыли ее груди. Большими пальцами он дразнил ее соски сквозь тонкий муслин, но этого ей показалось мало. Саре хотелось ощущать его горячие руки на своем обнаженном теле, хотелось самой дотрагиваться до него...
 Внезапно в дверь кабинета постучали.
 – Джеймс, если я сейчас войду, буду я скандализована?
 – Минутку, тетя Глэдис.
 – Только минутку, Джеймс.
 Сара в ужасе посмотрела на Джеймса. Даже угроза появления его тетки не могла погасить огонь, бурлящий в ее венах. Он все-таки превратил ее в блудницу!
 Она видела, как герцог глубоко вздохнул.
 Часто дыша, Джеймс выпрямился и поправил ее декольте.
 – Помните – я только что обручился, – прошептал он.
 Леди Глэдис нетерпеливо подергала ручку двери.
 – Входите, тетя, теперь вашим чувствам ничто не угрожает.
 Джеймс сидел за столом после ухода леди Глэдис и Сары, которые отправились по магазинам, чтобы приобрести ей приданое. Он раздумывал, не выпить ли ему добрую порцию бренди. Как он доживет до свадьбы? Сейчас его беспокоил не злобный замысел Ричарда, а собственное тело.
 Эту ночь он спал из рук вон плохо. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним вновь вставали белоснежные маленькие груди с темными сосками. Он чувствовал их легкий вес в своей ладони. Когда ему удавалось прогнать это видение, взамен ему представлялось ее раскрасневшееся лицо и учащенное страстное дыхание. Ему хотелось снова ощутить вкус ее кожи, вдыхать ее легкий запах, пробежать пальцами по ее гладким, как шелк, плечам. Кровь в нем бурлила и кипела.
 Хорошо, что тетка прервала их сейчас, иначе он дожидался бы дня свадьбы, лежа на полу своего кабинета. Было ясно, что Сара не остановила бы его, и он боялся, что сам не смог бы сдержаться.
 Тетушке Глэдис и леди Аманде следовало быть более образцовыми дуэньями.




 Глава 12


 – Этот проклятый ублюдок обручился-таки со своей проституткой! – Ричард швырнул скомканную газету через всю комнату, и она упала у ног Филиппа.
 – Между обручением и свадьбой существует огромная разница, – спокойно сказал Филипп.
 – Единственная разница – во времени, а его у нас становится все меньше! – Ричард метнул яростный взгляд на Данлэпа. – Ты должен был позаботиться об этом, бестолковый идиот!
 – Это не я распространил слухи, будто герцога видели в кровати с его очаровательной американской шлюхой.
 Ричард смел со стола остатки завтрака.
 – Черт побери, но почему же ты не сумел изнасиловать эту тощую суку?
 Пожав плечами, Данлэп снял воображаемую пылинку со своих брюк.
 – В следующий раз постараюсь не промахнуться.
 – Да уж постарайся. Будь я проклят, если Джеймс получит наследника раньше, чем надгробный памятник. – Ричард побарабанил пальцами по столу. – Нет, кажется, настало время вернуться к моему первоначальному плану. Он дает более определенное разрешение проблем.
 – Хочешь, чтобы я велел убить эту девицу?
 – Нет, я думал кое о чем более надежном.
 Данлэп нахмурился.
 – Что может быть более надежным и долговременным, чем смерть?
 – Ничего, бестолочь! Вопрос в том, чья смерть. Убей девчонку, и Джеймс вполне может найти себе другую. Но если убить Джеймса, то я сразу же стану герцогом.
 – Значит, тебе нужно, чтобы я приказал убить Джеймса? – Данлэп беспокойно заерзал на стуле.
 – Нет, я хочу, чтобы ты сам его убил.
 – Да ты с ума сошел! – Данлэп вскочил на ноги. – Я не могу убить герцога Элворда!
 Ричард пожал плечами.
 – У тебя была репутация надежного и профессионального парня. Пока еще ты не доказал свое мастерство, но я согласен дать тебе шанс.
 – Я профессионал по владению и управлению борделями, а, слава Богу, не убийца!
 – На улице о тебе говорят другое.
 – Я не препятствую распространению преувеличенных слухов и лжи о себе, потому что это заставляет моих помощников по бизнесу крепко подумать, прежде чем вставать мне поперек дороги.
 Ричард улыбнулся – холодно и брезгливо.
 – Это не совсем так. А Чакки Фелпс? А Том Веллингтон в Нью-Йорке, Уолтер Каннингем в Бостоне и Пьер Лафонтен в Париже?
 – Вижу, ты отлично поработал! – Данлэп взъерошил пятерней густые волосы. – С Чакки произошел несчастный случай, а что касается остальных – это было в самом начале моей карьеры, когда я только разворачивал свое дело. С тех пор я никого не убивал.
 – Что ж, значит, тебе представляется случай освежить свое мастерство.
 – Нет, я...
 – Да! – прервал его Ричард. – Ты немедленно отправишь Джеймса к праотцам или на каждом углу Лондона увидишь карикатуру Чакки Фелпса с твоими столь известными подштанниками у него на горле. Графу Лагингтону будет очень любопытно установить личность человека, который убил его наследника.
 Данлэп нахмурился:
 – Ты должен дать мне время.
 – Совсем немного. Надеюсь прибыть на похороны своего дорогого кузена не позже чем через две недели.
 Сара с ужасом смотрела на фасад городского дома Хаммершемов, представляя, как тамошняя публика будет на нее глазеть. Вчерашний вечер оказался для нее настоящим кошмаром, зато теперь ей станет немного легче – быть обрученной с герцогом куда лучше, чем прослыть его проституткой. Джеймс заверил ее, что обручальное кольцо на ее руке заткнет рот сплетникам. Может быть. Но Сара не сомневалась, что все равно останется главным предметом обсуждения.
 – Смелее! – Джеймс положил ее руку на свой локоть. Она на мгновение с благодарностью прижалась к его сильному телу и была вознаграждена его теплой улыбкой.
 – Вы не думаете, что меня станут расспрашивать относительно «Грин мэн»?
 – Они не осмелятся: никому не захочется восстанавливать против себя будущую герцогиню Элворд. А если даже кто и решится задать вам вопрос, сделайте вид, будто не слышали его, или посмотрите на него так, словно поверить не можете, что он задал настолько глупый вопрос.
 – Мы называем этот взгляд убийственным, – сказал Робби. – На это стоит посмотреть. Если кто-то раздражает Джеймса, он одним этим взглядом повергает человека в настоящий столбняк.
 – А еще он умеет замораживать голосом, – хихикнула Лиззи. – Тогда ты чувствуешь себя ничтожным и мерзким червяком, и сразу хочется снова спрятаться под камень.
 – Лиззи! – с притворной строгостью укорил ее Джеймс. – Уверен, что никогда себя так не вел, во всяком случае, с тобой!
 – А помнишь, когда мне было четырнадцать лет – ты тогда как раз только что вернулся с войны. Однажды я поехала покататься верхом и не предупредила ни тебя, ни тетушку Глэдис...
 – Гм... Действительно, я тогда немного рассердился на тебя.
 – Немного?! Брр! В таком случае могу себе представить, каким ты бываешь, когда разозлишься по-настоящему. Правда, Джеймс, я тогда несколько дней не решалась показаться тебе на глаза.
 – И потом больше никуда не выезжала, не предупредив нас. Разве это не оправдывает мой метод воспитания? – Джеймс стал подниматься к парадным дверям.
 – Это у него в крови, – заметил Робби, следуя за ним. – Такова его естественная реакция. Он даже о ней не задумывается.
 – Робби, кажется, я не просил комментировать мой характер. И уж конечно, графы могут быть не менее надменными, чем герцоги.
 – А вот здесь ты ошибаешься, друг мой. Для этого нужно быть по меньшей мере герцогом. Граф может заморозить какую-то там мелочь, но это ерунда по сравнению с настоящей ледяной бурей.
 – Забавно! – Джеймс улыбнулся Саре, пропуская ее вперед. – Если бы я обладал такой возможностью, я превратил бы Робби в какую-нибудь ледяную скульптуру.
 – Например, в осла? – спросила Сара.
 – Это еще слишком мягко.
 Сара передала свою накидку лакею и направилась следом за Джеймсом в музыкальный зал, который был заполнен до отказа. Запах горящих свечей, духов и потных тел ударил Саре в нос. И это в добавку к сотне пар глаз, уставившихся на нее, как только она показалась в дверях под руку с Джеймсом.
 – Ну и ну! – прошептал Робби. – Я смотрю, девицы Хаммершем стали слишком популярными.
 – Элворд! – воскликнул маленький старичок, пышно одетый по моде прошлого века. – Рад вас видеть!
 – Хартфорд! – Джеймс поклонился в ответ. – Позвольте представить вам мою невесту мисс Сару Гамильтон из Филадельфии. Сара, это герцог Хартфорд.
 – Ваша светлость! – Сара присела в изящном реверансе.
 Старичку было не меньше восьмидесяти лет, и он был глух как пень. Разговор с ним велся на повышенных тонах, так что их могли слышать в самых дальних углах зала.
 – Рад, очень рад. Вам пришлось ехать в Нью-Йорк, чтобы подобрать себе невесту, а, Элворд?
 – Сара – кузина графа Уэстбрука, она приехала в Англию к своей семье, когда умер ее отец.
 – Уэстбрука, вы сказали? А это не он прячется за вами? Что ж, хорошо. Все-таки голубая кровь, а не кровь краснокожих. Не можем же мы допустить, чтобы будущие герцоги Элворды происходили от дикарей, не так ли?
 Не найдя что на это сказать, Джеймс только слегка поклонился, но Хартфорд намека не понял.
 – Я слышал, она здоровая женщина.
 Сара напряженно молчала под придирчивым взглядом старого герцога.
 – Выглядит несколько холодной, но это даже лучше, верно, Элворд? Холодная снаружи, горячая внутри. У меня была когда-то такая любовница – она выглядела как Снежная королева, пока я не запихивал ее в постель. А уж тогда она никак не могла насытиться. Клянусь, мне ни разу не довелось с ней выспаться.
 Если до этого кровь Сары и не была горячей, то теперь уж точно стала таковой. В ушах у нее послышался гул, а лицо раскраснелось. От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю.
 – Хартфорд, вы забываетесь, – ледяным тоном произнес Джеймс.
 – Нечего меня одергивать, молодой человек! У меня в штанах то же, что и у вас. И я не настолько стар, чтобы забыть, для чего это у меня. – Старик засмеялся. – Вовсе не забыл. Вот только вчера вечером...
 – Извините, Хартфорд, нам нужно занять места. Джеймс с Сарой направились к рядам кресел, установленных в другом конце зала.
 – У нее длинные ноги, – услышала Сара за спиной голос герцога Хартфорда. – Мне нравится, когда у девушки длинные ноги.
 – Не обращайте на него внимания, – прошептал ей Джеймс. – Хартфорд считает, что его возраст прощает все грехи. Присядем здесь. Кажется, сестры готовы начинать.
 Сара оглянулась на герцога Хартфорда, но он уже рассматривал пышное платье на какой-то юной девушке.
 – Что о нем думают его дети? – шепотом спросила она.
 – У него их нет, хотя кажется, что он еще над этим работает.
 – В его возрасте? – Сара удивленно посмотрела на Джеймса. Она на самом деле плохо себе представляла вопросы детородства, но ей казалось, что человек столь почтенный должен оставить попытки завести наследника.
 – Он старый, дорогая, но не мертвый! – Джеймс улыбнулся. – Надеюсь, когда мне стукнет восемьдесят, я буду... гм... еще достаточно крепок.
 К счастью, в этот момент сестры Хаммершем запели, и всего через несколько секунд Сара поняла, что благодарить их не за что. Они не только не могли правильно выдерживать мелодию, но голосили пронзительно и вразнобой. Слушатели, думая только о том, чтобы поскорее прекратилась эта пытка, бешено аплодировали при каждой паузе.
 – До антракта осталось уже недолго, – шепотом ободрил Джеймс свою спутницу. – Мы выпьем по стакану пунша и уйдем. Думаю, на сегодня мы выполнили свою задачу и положили конец сплетням.
 Сара благодарно улыбнулась ему, как будто он пообещал ей избавление. Тут мисс Эльвира Хаммершем взяла особенно визгливую ноту, и Джеймсу до чертиков захотелось оказаться в благословенной тишине ожидающей их кареты.
 Он гордился Сарой. Для нее явилось серьезным испытанием появление здесь после перенесенного накануне ужаса, но она выказала настоящую храбрость, согласившись на это мероприятие.
 А еще он гордился тем, что она согласилась стать его невестой. Хартфорд, безусловно, был слабоумным развратником, но Джеймс все равно испытал удовлетворение, когда старик позавидовал его женщине. Господи, как это примитивно! Но он действительно чувствовал себя первобытным человеком, когда смотрел на Сару. Радость обладания Элвордом и стремление защитить и оберечь само поместье, его людей и своих близких теперь распространялись и на нее. Он хотел, чтобы она была с ним в постели, это верно, но она нужна была ему и как друг.
 Вокруг все захлопали: должно быть, сестры Хаммершем окончили пение.
 Джеймс помог Саре подняться.
 – Сперва мы зайдем в буфет, а потом захватим Лиззи с Робби и исчезнем...
 – Да, пожалуйста!
 Сегодня глаза у Сары казались зелеными, а кожа в вечернем освещении приобрела матово-кремовый цвет, отчего Джеймсу хотелось прямо здесь расцеловать ее. Он слегка улыбнулся, воображая, какой разразился бы роскошный скандал.
 – Джеймс? – В голосе Сары послышалась легкая тревога.
 Герцог выпрямился и, положив ее руку на свою, ласково похлопал по ней.
 – Пойдемте взглянем, может, пунш окажется лучше этого наказания.
 Сара сделала глоток пунша. Если ей придется столкнуться еще хоть с одним заискивающим мужчиной или с жеманно улыбающейся женщиной, она положительно заболеет. Удивительно, как только у них не отвалились головы, насколько быстро они изменили выражение своих лиц. К мисс Гамильтон они относились снисходительно, подозрительно или в лучшем случае безразлично. Шлюху герцога все встретили с ужасом и отвращением. Зато в качестве невесты Джеймса ее буквально обволакивали низкопоклонством и угодническим восхищением.
 Она так и не знала, как ей удалось сохранить вежливый тон с леди Палмерсон; что до леди Фелисити и ее подруг, то им хватило ума не приближаться к недавней жертве их язычков.
 – Здравствуйте, Сара! – с улыбкой приветствовал ее майор Дрейсмит. – Я пришел в настоящий восторг, когда прочитал в газетах о вашей помолвке. Я так рад, что вы с Джеймсом преодолели наконец свои разногласия.
 – Благодарю вас, Чарлз. – Сара считала, что здесь не место говорить о причинах их поспешной помолвки.
 Чарлз направился искать Джеймса, чтобы принести ему свои поздравления. Ощутив на плече чью-то руку, Сара обернулась и увидела перед собой леди Шарлотту Уикфорд.
 – Добрый вечер, леди Шарлотта, – достаточно приветливо и в то же время несколько настороженно сказала Сара.
 Леди Шарлотта улыбнулась ей:
 – Я хотела поздравить вас с помолвкой.
 – Благодарю вас.
 – Не так давно все были уверены, что Элворд сделает предложение мне.
 – О? – По лицу девушки Сара не сказала бы, что она очень переживает, но, возможно, Шарлотта хорошо умела скрывать свои чувства. – Мне жаль, если вы испытываете разочарование.
 Леди Шарлотта засмеялась:
 – Дорогая, не думайте, что мое сердце разбито! Полагаю, любая женщина с удовольствием стала бы герцогиней, но я уже поняла, что мне пришлось бы слишком дорого за это заплатить.
 – Что вы хотите этим сказать?
 Леди Шарлотта подошла ближе и понизила голос:
 – Я решила, что не смогу делить постель с Монахом.
 – Леди Шарлотта! – Сара быстро огляделась, но, очевидно, ее никто не слышал.
 – Говорят, Элворд не держит любовниц, потому что его не может удовлетворить ни одна женщина. Он выбирает себе партнерш из самых грязных борделей, чтобы найти достаточно разнообразия на свой вкус. – Глаза леди Шарлотты горячо блестели, она провела языком по нижней губе. – Это правда? Он действительно такой ненасытный?
 – Прекратите! – У Сары сразу разболелась голова.
 – В чем же ваш секрет? Вы узнали его от американских дикарей – и таким образом заставили Элворда сделать вам предложение? – Очевидно, леди Шарлотта не считала, что привлекательность Сары заключается в ее внешности или в ее личности. – Так или иначе, вам, вероятно, было захватывающе интересно завоевать Монаха.
 – Леди Шарлотта, я не знаю, о чем вы говорите, и уверена: Джеймс всегда и со всеми вел себя по-джентльменски. – Сара не стала задерживаться на эпизоде в саду лорда Истхэвена или на поведении Джеймса в его кабинете. – Надеюсь, это не вы распространяете о нем злобные слухи?
 – О! – Леди Шарлотта усмехнулась. – Значит, это брак по любви? Во всяком случае, с вашей стороны. Не думаю, что герцоги женятся по любви. – С этими словами Шарлотта кивнула и скрылась в толпе гостей.
 Некоторое время Сара задумчиво смотрела ей вслед. Она хотела сказать этой маленькой шельме, что герцоги тоже женятся по любви, но понимала, что это прозвучит слегка по-детски. И еще она очень опасалась, что в данном случае Шарлотта была права.
 – Сара!
 Джеймс улыбался ей, но, увидев ее лицо, сразу посерьезнел.
 – С вами все в порядке?
 – Просто я немного устали.
 – Мы можем уйти сейчас же, если вы этого желаете.
 – Это было бы замечательно.
 Домой они возвращались все вместе, так что возможности для личного разговора ей не представилось, и Сара была этому рада. Откинув голову на спинку сиденья, она закрыла глаза и сразу увидела перед собой холодное личико Шарлотты Уикфорд. Сара еще крепче смежила веки и потрясла головой, чтобы прогнать досадное видение.
 Она не могла даже вообразить Джеймса в одной комнате с проститутками, которых видела в доках Филадельфии или в больнице своего отца. Но что она о нем знала?
 Ничего. Даже меньше чем ничего. Она, например, не могла себе представить, чтобы мужчина имел дело с раскрашенной женщиной со страшными метами сифилиса на лице – такие не раз обращались за помощью к ее отцу, – но ведь мужчины их все-таки касались.
 Сара подавила приступ истерического хохота. Должно быть, они не только их касались, хотя что именно они делали, для нее до сих пор оставалось загадкой.
 Она посмотрела в окно кареты и повернула кольцо Элвордов так, что изумруд впился ей в ладонь.
 Как она может выйти замуж за развратника?
 Но может ли она не выйти замуж за Джеймса?
 Джеймс смотрел вслед Саре все время, пока она поднималась в свою спальню. Ее явно что-то беспокоило. Однако сегодня у него не было времени выяснить, что именно, так как он отправлялся на поиски мистера Уильяма Данлэпа.
 Немного позднее они с Робертом уже сидели в наемном экипаже. Оба сменили вечерние туалеты на удобные сапоги, черные панталоны и плащи, чтобы свободнее двигаться и оставаться незаметными в темноте.
 Они направились на восток, к Сити, по Стрэнду и Флит-стрит. Недалеко от тюрьмы Брайдуэлл Джеймс велел вознице свернуть на Ред-Лайон-Курт. Экипаж с грохотом покатился по узкой улочке и остановился перед жалким строением с поблекшей от времени и непогоды вывеской «Пятнистый дог».
 – Ваша светлость, мне подождать вас? – спросил возница, когда Джеймс и Робби спустились на землю.
 – Нет. – Джеймс осмотрел шаткую дверь. – Надеюсь, мы найдем след, который приведет нас куда следует. – Он распахнул дверь настежь и шагнул внутрь.
 Первым делом он ощутил запах сигарного пепла, пролитого эля и скученного жилья. Это напомнило Джеймсу «Дансинг Пайпер», куда отец привел его, когда ему было всего шестнадцать лет.
 Но тот возраст давно миновал, и после первого потрясения он ощутил существенную разницу. Женщины с интересом разглядывали его – даже те, которые уже нашли себе клиента, словно ощупывая его с ног до головы оценивающими взглядами. В шестнадцать он покраснел бы, как девушка, однако сейчас ответил им таким же циничным взглядом.
 – Вот, ваша милость, садитесь с Бесс и Джейн, а мы принесем вам порцию эля или джина, если желаете.
 – Подойдет и эль, спасибо. – Джеймс уселся за стол.
 Хозяйка борделя, худая изможденная женщина, совершенно не походила на пышнотелую Долли, а вот девушки мало чем отличались от Фанни, только имели более жалкий вид. Бесс, которая сразу же подошла к нему, была всего несколькими годами моложе его, и ей оставалось всего пару лет провести в относительном комфорте «Пятнистого дога», после чего пришлось бы зарабатывать на улицах.
 – Хотите подняться наверх, ваша милость? – спросила она, угодливо склонившись и поглаживая его по бедру.
 От запаха ее дыхания и тела Джеймсу чуть не стало дурно, и он мягко отвел ее руку.
 – Нет, благодарю вас.
 Бесс надула губки, но в ее глазах Джеймс увидел облегчение, смешанное с беспокойством. Если ей не удастся на нем заработать, призрак улицы станет еще ближе.
 – Мне нужно только поговорить, – сказал он. – Я заплачу тебе как за визит и еще немного сверх того. Это будет самый легкий заработок за всю твою жизнь. То же самое и для Джейн, верно, Робби?
 Робби кивнул.
 – Вы точно не хотите подняться ко мне? – Бесс потянула вниз и так уже слишком открытый корсаж. – Я сумею доставить вам удовольствие.
 – Не сомневаюсь, Бесс, но я действительно хочу только поговорить. Мне нужна кое-какая информация.
 Бесс испуганно отпрянула:
 – Какая еще информация?
 – Об американце по имени Уильям Данлэп.
 – Боже мой! – Джейн чуть не поперхнулась элем.
 – Мы ничего о Данлэпе не знаем, – сильно побледнев, быстро сказала Бесс.
 – Вы уверены? – Джеймс выудил из кармана солидную горсть монет и выложил их на стол, а затем медленно начал делить яркие золотые соверены на две кучки.
 – Ага. – Глаза Джейн жадно следили за пальцем Джеймса.
 – Ничего? – Еще одна монета перекочевала из общей кучки в маленькую.
 Бесс облизнула губы.
 – А что вы хотите знать?
 – Где его можно найти.
 – Зачем?
 – Просто он мне не нравится.
 Бесс и Джейн переглянулись, затем Бесс кинула взгляд через плечо и понизила голос:
 – Попытайтесь в «Разбитом голубе» или в «Красной леди».
 – А еще в «Неутомимом жеребце», что у реки, – добавила Джейн.
 – Верно, это еще один его дом, – сказала Бесс. – У него много мест в Лондоне, где он может спрятаться. Вам лучше захватить с собой друга и почаще оглядываться, когда пойдете его искать: Данлэп не любит честную схватку.
 – Я в этом и не сомневаюсь.
 Джеймс и Робби быстро допили свой эль.
 – Спасибо вам, леди, что уделили нам время, – решительно вставая, сказал Джеймс.
 Девушки поспешно сгребли лежащие на столе деньги.
 – Вам спасибо, ваша милость. – Бесс вытаращила глаза, когда увидела у себя на ладони целую кучу денег. – Приходите еще, пожалуйста!
 – Да, и спросите нас! – крикнула Джейн вслед.
 – Господи, у этой Джейн волосы так и кишат насекомыми, – заметил Робби, когда они оказались на улице, и брезгливо содрогнулся. – Думаю, она несколько недель не мылась.
 – Точнее, несколько месяцев. Мытье – это привилегия богатых, друг мой, а для этих мест мыс тобой невероятные богачи. А теперь нам придется немного подзаняться кулачным боем вместо амурных дел.
 – Что?
 – Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, за нами следят двое... нет, трое отчаянных ребят, а между тем нашего возницы нигде не видно...
 – И правда не видно, черт его побери. Ты уверен, что за нами следят?
 – Не оглядывайся, уверен. Ты, случайно, не знаешь, как пользоваться ножом?
 – Нет, случайно, не знаю.
 – Жаль! – Джеймс замедлил шаги. – Думаю, нам лучше встретиться с ними сейчас, прежде чем мы дойдем вон до того темного переулка, где у них может оказаться подкрепление. Дотащи меня до канавы, и мы поймем, действительно ли они нас преследуют или просто прогуливаются по своим делам. – Джеймс внезапно пошатнулся и оперся на Робби. Сделав неверный шаг, он нагнулся над сточной канавой якобы в приступе рвоты и, опустив голову вниз, посмотрел назад. Если следующие за ними люди не представляют для них угрозы, они попросту обогнут пьяного с товарищем.
 Однако незнакомцы торопливо направились к ним.
 – Осторожнее! – пробормотал Джеймс Робби. – не вижу у них ни дубинок, ни палок, но возможно, они вооружены ножами.
 Первый парень, подойдя, сразу попытался схватить Джеймса, и Робби инстинктивно отступил назад, давая Джеймсу возможность выпрямиться и двинуть нападавшего кулаком в подбородок, прежде чем тот понял, что его заметили. Голова мужчины резко откинулась назад, ударившись о нос идущего за ним, а сам он согнулся и рухнул на тротуар.
 Обычные уличные воришки уже разбежались бы, но, очевидно, это были не просто воры. Вероятно, они были наняты для работы, которую боялись оставить невыполненной.
 Робби схватился с разбойником номер три. Он учился не по учебнику, но для уличной драки лучше всего было применить грязный прием. Второй бандит, из носа которого ручьем текла кровь, выхватил из-за голенища сапога нож. И тут же Джеймс вынул свой нож, обошел валявшегося на земле бандита и ударил по руке Окровавленного Носа. Нож того со звоном упал на тротуар. Джеймс оттолкнул его подальше и нанес сапогом сильный удар по колену противника. Взревев от боли, тот схватился за ногу и свалился на первого бандита.
 В этот момент противник Робби решил, что самое время смываться, и бросился наутек.
 – Как всегда, когда нужен полицейский, его не найдешь. – Джеймс вытер нож о штаны и засунул его за голенище сапога.
 – Что нам с ними делать?
 – Зададим им пару вопросов. Эй ты! – Джеймс пнул ногой по здоровой ноге попытавшегося встать Окровавленного Носа, отчего бандит снова рухнул на землю. – Не торопись. Твоему дружку сейчас не до разговоров, но уж ты-то можешь рассказать нам кое-что интересное. – Он достал из кармана пистолет и навел его на парня. – Может, это немного освежит твою память.
 – Ничего я не знаю, хозяин, ей-богу! – Глаза парня метались по сторонам, ища выхода.
 – Сомневаюсь, сможешь ли ты еще когда-нибудь клясться именем Бога, если эта штука пощекочет твою физиономию. Но все же попытайся сказать правду, если хочешь сохранить свою жалкую жизнь от виселицы и Ньюгейта. Кто тебя нанял? Какое задание он тебе дал?
 – Хозяин, нас никто не нанимал. Мы простые бедняки и пытались немного на вас заработать.
 Джеймс позволил себе выругаться. Окровавленный Нос снова попытался подняться, но герцог быстро шагнул к нему и наступил ногой на его ушибленное колено.
 – Видишь ли, – задушевно сказал он, – я вот таким образом сломал одному парню коленку. На случай, если ты этого не знаешь, говорю тебе, что колени сгибаются только в одну сторону. Можно сделать так, чтобы они гнулись и в другую сторону, но это очень неприятно – во всяком случае, для того, кому принадлежат эти колени. Лично я, например, нисколько не пострадаю, если посильнее наступлю сюда. – Джеймс немного усилил нажим, и парень вскрикнул от боли.
 – Черт, а он нам твердил, что мы должны напасть на благородных, которые знают только, как прыгать по рингу, но драться совсем не умеют. И ничего не говорил, что мы нарвемся на таких, как вы!
 – Принимаю твои слова за комплимент. А теперь говори, кто это «он» и где мы можем его найти. Если мне понравится твой ответ, я, возможно, отпущу тебя с твоим напарником, который, кажется, уснул.
 – Я не могу, мне еще хочется пожить! – Парень явно боялся чего-то, но Джеймс не испытывал сочувствия к тому, кто всего минуту назад готов был выпустить ему кишки.
 – Если ты не заговоришь, это будет стоить тебе жизни. Я-то здесь, а твоего хозяина здесь нет. И ты уже испробовал, острый ли у меня нож. – Джеймс снова нажал ему на больное колено. – Ну что, дать тебе проверить, не затупился ли он?
 – Ладно, ладно! – На лице парня выступил обильный пот. – Это Данлэп нас нанял. А теперь отпустите нас, хозяин, вы же обещали. Больше я ничего не знаю.
 – Даже где мы сегодня можем найти мистера Данлэпа?
 – Нет, клянусь вам! Нам только сказали, что нужно сделать эту работу, а потом нам заплатят. Мы никогда не видели Данлэпа, да и не хотим его видеть!
 – В это я могу поверить. – Джеймс вздохнул. – Мне действительно не хотелось бы ломать тебе здоровое колено. Однако у тебя их два, так что ты не будешь так уж сильно по нему скучать. – Он слегка налег на свою ногу, и парень завизжал:
 – Все, все, перестаньте! Говорю вам, не надо больше!
 Джеймс ослабил вес.
 – Я был уверен, что ты передумаешь.
 Парень судорожно перевел дыхание, огляделся, затем прошептал:
 – Идите в «Неутомимый жеребец», это на берегу реки, – когда он приезжает в Лондон, то обычно бывает там. Но я не могу в этом поклясться, хозяин, – Данлэп может быть и в любом другом из своих домов.
 Джеймс кивнул:
 – Ладно, теперь я верю, что ты хотел мне услужить. – Он снял ногу с колена поверженного противника, и парень, кое-как поднявшись, прихрамывая, поспешил скрыться в темном переулке.
 – Он оставил своего друга, – сказал Робби.
 – Это всего лишь его сообщник. Я и не рассчитывал, что он заберет его с собой. Не так-то легко тащить такой груз.
 – Так что же с ним делать? – Робби обеспокоено смотрел на неподвижное тело.
 – Оставим его. Кажется, он начинает приходить в себя. Давай-ка лучше поскорее уберемся отсюда и попытаемся разыскать этот «Неутомимый жеребец».
 – А ты ловко управляешься с ножом. Где тебя этому научили?
 – На войне. Нам не всегда приходилось драться на поле боя, и я быстро понял, что нужно также быть готовым к нападению со спины. – Джеймс внимательно осмотрелся по сторонам, ища движение в густой тени.
 – Можешь показать мне какие-нибудь приемы?
 – Конечно. Но драка с ножом, Робби, это на крайний случай. Первым делом нужно подготовить сражение и всегда знать, куда отступить. А еще как следует знать окрестности, чтобы не попасть в западню. – Джеймс подтолкнул Робби к краю дороги, обходя зияющую чернотой подворотню. – Иди, как будто ты знаешь дорогу и очень торопишься, раз уж мы не можем ехать верхом.
 Наконец они вышли на Флит-стрит, и Джеймс окликнул извозчика.
 Данлэп налил себе бренди. К этому часу Элф с сообщниками уже наверняка покончили с герцогом. Как умно со стороны Элворда так своевременно отправиться на тот свет. Жаль только, что с ним Уэстбрук – Данлэп предпочитал троих против одного, чем троих против двоих. Но Уэстбрук не такой уж ловкий борец, так что он не в счет. К тому же Элф подобрал себе стоящих помощников.
 Нет, подумал Данлэп, откидываясь назад, если вы настолько глупы, чтобы бродить по глухим закоулкам Лондона, вас ждут неприятные сюрпризы. Если сейчас он выглянет в окно, то сможет увидеть плывущие по Темзе два мертвых тела. Он велел Элфу не привязывать к трупам камни: Раньон хотел получить доказательство, что его задание выполнено, а лучшим доказательством было мертвое тело Элворда. На всякий случай Данлэп нанял лодочника, чтобы утром выловить тело из реки. Не стоит ждать, пока от солнца, воды и от речных птиц лицо Элворда станет неузнаваемым.
 Данлэп уже решил: как только он убедится, что Раньон доволен сделанной работой, то сразу отсюда смоется и больше уже не вернется. У него совершенно пропало желание торчать в Англии.
 В коридоре послышался какой-то шум, и Данлэп нахмурился. Ему показалось, как будто кричала Белль, которая никогда не поднимает голос в рабочее время. После того как он накувыркается с ней в постели, вот тогда она точно кричит. Господи, да она так вопит, что могла бы разбудить и сторожа, если бы он осмелился забрести в эту часть Лондона. Ему будет не хватать Белль, но в мире полно таких девчонок.
 Данлэп отхлебнул бренди. Вот, например, Кларисса, содержательница его притона в Париже, – тоже мясистая девица. Уж она-то понимает толк в постельной борьбе.
 Снова послышался шум. Определенно это был голос Белль.
 – Ваша светлость, говорю вам, мистера Данлэпа здесь нет! Нет, не смейте входить в эту комнату!
 – Мадам, я намерен в нее войти, и немедленно! Посторонитесь, иначе мне придется отодвинуть вас силой.
 Данлэп вскочил на ноги, чуть не пролив бренди. Проклятие! Элворд прямо у его двери!
 Услышав, как затрещала ручка двери, он распахнул окно и перебросил ногу через подоконник. Даже Элворду понадобится несколько минут, чтобы сломать замок, а за это время он успеет убежать. Он спустился по жестким виноградным лозам, которые посадил много лет назад, когда купил этот бордель.
 Умный человек всегда должен иметь запасный выход.
 В комнате никого не было. Джеймс выглянул в окно, но Данлэпа и след простыл.
 – Жаль, Робби, но птичка улетела.
 – Черт побери! Может, поискать его в других домах?
 – Не думаю. Мистер Данлэп слишком хитер, чтобы укрыться в другом доме, о котором уже известно. – Джеймс кивнул в сторону обезумевшей мадам. – Вряд ли вы знаете, куда скрылся ваш хозяин?
 – Ох нет, ваша светлость. Я ничего не знаю.
 Джеймс вздохнул.
 – Я так и думал. Пора домой, Робби.
 Они наняли экипаж. Джеймс устал и пребывал в плохом настроении: он уже давно не участвовал в уличных драках, и горячая ванна ему была просто необходима.
 Невольно перед его глазами всплыл образ Сары с распущенными по плечам волосами и без одежды. Он сразу возбудился, и ему отчаянно захотелось снять это возбуждение сегодня же вечером.




 Глава 13


  –  Леди Глэдис, могу я занять у вас немного времени? Я хотела бы обсудить с вами мое будущее.
 – Опять? Но здесь нечего обсуждать, мисс, если только вы не имеете в виду устройство вашей свадьбы.
 Сара потупила голову и в крайнем замешательстве не отрывала взгляда от залитого солнцем ковра в гостиной леди Глэдис.
 – Я не уверена... Не думаю... Понимаете, я просто не могу выйти замуж за его светлость.
 Дамы переглянулись и со стуком опустили свои чашки на блюдечки.
 – Господи, мисс, вы же не можете обмануть герцога Элворда!
 – Аманда права, Сара. Объявление о вашей помолвке уже появилось во всех газетах, так что передумывать поздно.
 Сара судорожно сглотнула.
 – А если продлить помолвку до конца сезона, а потом...
 Леди Аманда фыркнула.
 – Вы с Джеймсом так себя ведете, мисс, что к концу сезона будете уже беременной!
 – Аманда!
 – Но ведь это так, Глэдис! Она не может и близко пройти от Джеймса, чтобы не...
 Леди Глэдис сурово посмотрела на Сару:
 – В этом отношении замечание Аманды справедливо, Сара. Вы слишком много позволяете моему племяннику.
 От стыда и унижения у Сары слезы подступили к глазам.
 – Простите. Я никогда не думала...
 – О, не надо извиняться! Разумеется, вы просто уступали настояниям Джеймса...
 – Которые были слишком убедительными!
 – Аманда! – Леди Глэдис снова перевела взгляд на Сару. – Впрочем, ваше... гм... поведение с Джеймсом не так уж существенно, дорогая. Даже если вы говорите с ним только о погоде, вы все равно обязаны вступить с ним в брак. Помолвка объявлена во всеуслышание, и если вы сейчас от нее откажетесь, то будете опозорены.
 – Если еще не опозорены вашим поведением в «Грин мэн», – вставила леди Аманда.
 Леди Глэдис вздохнула.
 – Вот именно. И не думайте, Сара, что свет это забудет. Разорванная помолвка бросит тень на вас и на Джеймса до конца ваших дней.
 – Не может быть!
 – К сожалению, это так. – Леди Глэдис похлопала по дивану рядом с собой. – Идите сюда, дорогая, и давайте все спокойно обсудим. Я уверена, что у вас просто нервы разыгрались – это часто происходит, когда девушка становится невестой.
 – Трудно себе это представить, Глэдис, после того, что в последний раз происходило в кабинете Джеймса.
 – Аманда, ты мне только мешаешь! – Леди Глэдис улыбнулась Саре. – В этот период естественно испытывать небольшое волнение, дорогая.
 – Фи! И это ты называешь небольшим волнением? Да Джеймс настолько взволнован, что в одном интересном месте у него вот-вот панталоны лопнут!
 Леди Глэдис метнула в сторону Аманды гневный взгляд и снова обратилась к Саре:
 – Это верно, дорогая, я никогда не видела, чтобы Джеймса так привлекла молодая леди. – Она поспешно продолжила, пока леди Аманда не успела вставить слово: – И поверьте мне, в Англии куда более приятно быть герцогиней, чем гувернанткой. Как жена Джеймса, вы будете обеспечены богатством и положением в обществе.
 – И множеством детей. – Леди Аманда посмотрела на Сару поверх чашки. – Очевидно, вы не находите его неприятным для себя. Так в чем же дело?
 Сара подавила тяжелый вздох. Разве может она сказать им, что ее страшит мысль стать женой развратника? Нет, они никогда ее не поймут.
 Леди Глэдис взяла ее за руку:
 – Дорогая, если вы с Джеймсом повздорили, вы должны переступить через свое самолюбие и помириться с ним. Вы ведь еще не были замужем, а я за свой век достаточно насмотрелась на супружескую жизнь. Редко какой мужчина способен на первый шаг к примирению – это дело женщины.
 Леди Аманда кивнула.
 – Если вы предоставите это Джеймсу, Сара, ваша ссора никогда не будет улажена.
 – Но...
 – Никаких но! – твердо возразила леди Глэдис. – Вы с Джеймсом должны пожениться, и говорить здесь больше не о чем. А если между вами произошло какое-то недоразумение, просто поговорите с ним.
 Леди Аманда фыркнула.
 – Только проследите, чтобы дело закончилось одним разговором.
 Сара всерьез задумалась над советами тетушек. Как ей завести с Джеймсом разговор на такую щекотливую тему? Разумеется, это не тема для разговора за едой. А поскольку пожилые леди стали слишком внимательно за ними присматривать, у нее практически не было возможности поговорить с ним наедине. Да и что она ему скажет? Он только удивится ее требованиям: ведь британские аристократы не считают необходимым ограничивать свою свободу, привыкнув менять женщин, включая и законную супругу, когда им вздумается.
 Но она не британская леди и не находит такое положение в порядке вещей, а значит, не сможет смотреть сквозь пальцы на любовные похождения Джеймса. Старушки правы, ей нужно с ним поговорить. Но где и когда? В тот вечер, вернувшись из оперы, Сара была слишком взволнована, чтобы уснуть. Отказавшись от услуг Бетти, она закуталась в одеяло и уселась у камина, глядя на огонь и предаваясь горьким размышлениям.
 Против своей воли она любила Джеймса и не представляла без него своей жизни. Он разбудил в ней чувства, которым уже никогда не суждено измениться. Ей нужны были его нежность и ласки, но не меньше – его верная любовь.
 А если ей суждено обрести в браке только его ласку, но нелюбовь, сможет ли она решиться на такой брак? Сара искала и не находила ответа.
 Она оперлась подбородком на руки и уставилась на оранжевые языки пламени в камине. Для нее оставался единственный выход – поговорить с Джеймсом сегодня же вечером. Она была больше не в состоянии выносить эту неопределенность.
 При мысли пойти в спальню к Джеймсу ее охватило невероятное волнение. Она принялась расхаживать по комнате, стараясь унять его, но все было тщетно.
 Но посмеет ли она пойти к нему? Сара знала, где дверь его спальни – она была расположена дальше по коридору. Чтобы добраться до нее, ей понадобится всего минута. Разумеется, это неприлично, но, в конце концов, она его невеста, а в свете и без того считают ее репутацию подмоченной.
 Сара помедлила. А что, если она его не застанет? Сегодня он не пошел с ними в оперу. Что, если герцог проводит эту ночь в борделе или у какой-нибудь леди высшего света?
 Сердце Сары билось так отчаянно, что она боялась, как бы оно не выскочило из груди. Довольно! Было ясно, что она не сможет заснуть, так что уж лучше пойти к нему. И если его не окажется в комнате, она попытается зайти еще раз. Она подождет примерно час, пока в доме не наступит полная тишина, а потом пойдет.
 Сара осторожно приоткрыла свою дверь и выглянула наружу. Коридор был пуст. Она осторожно перевела дыхание. Сначала ей казалось разумным зайти к Джеймсу, но теперь в голову приходили сотни причин, по которым ей лучше было остаться у себя в комнате – вот только тогда она вряд ли сможет решить проблему, не дающую ей покоя.
 Она снова осмотрела коридор. Расстояние до спальни Джеймса казалось огромным, но Сара знала, что это не так. Нужно только решиться.
 Заставив себя переступить через порог, Сара торопливо пошла по коридору. К счастью, все остальные двери были плотно закрыты. Не хотелось бы ей встретить ни старых леди, ни Лиззи. А если Джеймса ждет в спальне Гаррисон? Да она умрет на месте, если величественный камердинер Джеймса застанет ее крадущейся в спальню его хозяина.
 Добравшись до нужной двери, девушка приложила к ней ухо, но стук собственного сердца не давал ей ничего расслышать. Закрыв глаза и затаив дыхание, она сосредоточилась. Ни единого звука. Сара посмотрела в оба конца коридора – никого. Ей понадобилось усилие, чтобы повернуть ручку, так дрожали ее руки...
 Дверь бесшумно отворилась, и Сара проскользнула внутрь. Слава Богу, Гаррисона здесь нет! Слева в камине рдели собранные в кучку угли, через окно, расположенное напротив двери, в комнату падали полосы лунного света. Рядом с окном стояла огромная высокая кровать с поднятым балдахином – вероятно, на таких кроватях в средние века спали короли. В сумраке Саре не было видно, находится Джеймс в кровати или нет.
 Едва дыша, Сара на цыпочках двинулась вперед.
 Джеймс спал на спине, до пояса укрытый одеялом, и легкие тени играли на его лице, на длинных ресницах. Он снова был без ночной рубашки. Сара разглядела пушистую поросль на его груди – насколько ей помнилось, она была светло-золотистой. Интересно, а какая она на ощупь? В «Грин мэн» ей очень хотелось провести пальцем по этой пушистой дорожке, которая тянулась вниз мимо плоских сосков к пупку и, сужаясь, исчезала под простыней. Посмеет ли она дотронуться до нее сейчас? Джеймс спит, и если сделать это очень-очень осторожно, он ничего не узнает.
 Сумрак и полная тишина, нарушаемая лишь его ровным дыханием, придали ей смелости. Сара осторожно протянула руку...
 Внезапно его руки взметнулись, схватили ее за предплечья, приподняли и рывком бросили спиной на кровать. Над ней нависла его тень, а затем всей свой тяжестью он прижал ее к матрацу.
 – Джеймс!
 Он ослабил мускулы.
 – Сара?
 – Да, это я, – робко ответила она. Из-за темноты она не могла разглядеть его лицо и боялась, что он рассердился.
 – Минутку! – Джеймс отвернулся, раздался скрип спичечного коробка. Еще через какое-то время от чиркнувшей спички зажглась свеча.
 Его кожа излучала тепло, накопленное во время сна. Сара с восторгом смотрела на его великолепные широкие плечи и мускулистую спину, сужающуюся к талии, все еще скрытой одеялом.
 Джеймс повернулся к ней, и она снова увидела его грудь. Она уже забыла, как играют его мускулы, когда он движется, и ей было по-настоящему интересно видеть то, что обычно скрыто под одеждой. Ее взгляд жадно проследил изгиб от шеи к плечам и дальше вниз к мышцам рук.
 – Ну, что вы видите?
 – Что? – Она быстро перевела взгляд на его лицо. На нем опять застыло то, прежнее, пристальное и напряженное выражение.
 – Вот уж не знал, что взгляд женщины способен вызывать такую муку.
 – Муку? – Сара вслушивалась в охрипший голос Джеймса, не понимая, что он говорит.
 – Дорогая, я могу чувствовать на себе ваш взгляд, но предпочел бы чувствовать ваши прелестные руки, а еще лучше – ваши нежные губы.
 Сару и саму одолевало жгучее желание погладить золотистую щетинку на его подбородке, выпуклые мышцы на предплечьях... И все же она заставила себя переменить положение на сидячее и отодвинулась от него к дальнему краю кровати. Небольшое пространство между ними определенно поможет их разговору.
 Джеймс проснулся, почувствовав, как кто-то протягивает к нему руку. Со времен войны он привык спать очень чутко и не допустил бы, чтобы противник приблизился к нему на столь опасное расстояние, если бы не глубокий эротический сон.
 Он готов был скорее умереть, чем прервать этот восхитительный сон. На его кровати лежала обнаженная Сара, и ни подушки, ни одеяло не мешали ему смотреть на нее и восторгаться. Он впитывал в себя каждый дюйм ее тела – от копны рассыпавшихся по простыне рыже-золотистых кудрей, от нежных коралловых губ и белоснежного горла до холмиков грудей и узкой талии, плавным изгибом переходящей в бедра. У него было достаточно богатое воображение, но он никак не мог решить, какого именно цвета была та курчавая поросль, что свила себе гнездышко в развилке между бедрами. Интересно, она такая же, как на голове, и такая же шелковистая на ощупь? К моменту своего внезапного пробуждения он как раз протянул руку, чтобы это определить.
 Как только он схватил нападавшего, то сразу понял, что это не мужчина.
 Это была Сара. Но что она делала у него в комнате? Вряд ли она пришла из сновидения. На ней была ночная рубашка с кружевным воротничком, тогда как во сне она предстала перед ним совершенно обнаженной.
 Джеймс повернулся и попытался зажечь свечу, но руки у него дрожали от волнения, и ему не сразу удалось нащупать коробок со спичками.
 Сара у него в постели, и ее тело скрывает только ночная рубашка! Всего несколько пуговок, а потом он сможет наяву увидеть ее тонкие плечи и очаровательные груди. У него уйдет какая-то минута, чтобы расстегнуть эти пуговки, и останется еще уйма времени до утра, когда встанут горничные.
 Он испытал невероятное возбуждение. На пальце Сары его кольцо. Она у него в постели! Тетушка и леди Агата спят, но даже если бы они бодрствовали, в такое время им и в голову не придет совать нос в его спальню.
 Конечно, ему следовало бы запереть на ночь дверь, но тогда Сара не смогла бы войти. Кстати, почему все-таки она здесь оказалась?
 Впрочем, не важно. Главное – она здесь, и его сон вот-вот обещал исполниться.
 Свеча наконец зажглась, и Джеймс, обернувшись, увидел, что Сара так же пристально рассматривает его, как это делал он в своем сне. Господи, да это какая-то инквизиторская пытка! Ему нужны были прикосновения ее рук, ее губ. Он сгорал от желания ощутить их и, если бы потребовалось, готов был умолять ее.
 Незаметно для Сары Джеймс сократил расстояние между ними, и его лицо оказалось совсем рядом с ее лицом. Он выглядел... невероятно голодным.
 – Джеймс, прекратите!
 – Что прекратить?
 Сара чувствовала у себя на губах его дыхание. Стоит ей поднять руку, и она коснется его обнаженной груди. Неужели он нисколько не стесняется? Определенно он мог надеть рубашку, но для этого ему нужно было бы встать с кровати, и тогда она увидела бы его целиком. Хотя она могла бы закрыть глаза. Конечно, она именно так и сделала бы!
 Возможно, сделала бы...
 – Перестаньте так на меня смотреть, – сказала она. – Нам нужно поговорить.
 – Вы в этом уверены? Я могу придумать более интересное занятие для наших губ. – Джеймс придвинулся ближе, и Сара откинулась назад. Еще чуть-чуть, и она упадет на пол!
 – Вы ведь тоже смотрите на меня, любовь моя. Разумеется, я ничуть не возражаю и с удовольствием покажу вам любую часть своего тела, которую вы только пожелаете увидеть. – Он положил ладонь на ее щеку.
 Сара облизнула пересохшие губы, и взгляд Джеймса переместился на ее рот.
 Ну как тут не отвлечься от цели своего прихода; как не уступить голодному взгляду Джеймса, не оказаться в его объятиях, чтобы дышать его теплом и дивным запахом...
 – Нам нужно поговорить о нашем будущем, – прошептала Сара.
 – Ах вот что! Я с удовольствием поговорю о нашем будущем, дорогая. – Джеймс протянул руку и стал играть с пуговками на ее рубашке. – Почему бы вам не лечь под одеяло – так нам было бы гораздо уютнее.
 – Не думаю. – Сара взглянула на одеяло. – На вас что-нибудь надето?
 Герцог усмехнулся.
 – Хотите посмотреть?
 – Нет, лучше я останусь на месте, благодарю вас.
 – Вы не замерзли?
 – Напротив, мне очень тепло.
 – В самом деле? Тогда вам незачем застегивать рубашку до самого горла...
 И тут он расстегнул первую пуговицу. Сара подняла руку, желая его остановить, но почему-то ее рука оказалась у него на плече и медленно двинулась по четко выступающим мускулам. Джеймс поцеловал ее пальцы, когда они коснулись его кожи, и она уронила руку на кровать.
 Вторая пуговка легко выскочила из своей дырочки, и Джеймс, остановившись, потрогал ее толстую косу.
 – Я помню ваши волосы еще с той ночи в «Грин мэн» – они были такими шелковистыми...
 Сара покраснела.
 – Они были в ужасном состоянии: я тогда слишком устала, чтобы заплетать их на ночь.
 – М-м? – Джеймс распустил ее косу и пропустил пряди сквозь пальцы. – Какие они роскошные!
 Он откинул волосы с ее лба и висков, а затем его руки медленно двинулись от щеки к горлу и к следующей пуговке на ее рубашке...
 Наконец опомнившись, Сара схватила его за запястье. Ей нельзя забывать, что он насильник, распутник. И как ловко ему удается превратить ее в глупое существо, неспособное к сопротивлению!
 – Джеймс, вы всех женщин заставляете чувствовать себя так?
 Расстегнулась еще одна пуговка.
 – Как, дорогая?
 – Так... беспокойно.
 – Это похоже на лихорадку. – Вот еще одна пуговка. – Но я выдам вам один секрет. – Он наклонился и коснулся губами ее щеки. – Вы тоже заставляете меня беспокоиться. Может, у нас с вами одна и та же болезнь?
 Джеймс слегка покусал ее губы, и Сара инстинктивно потянулась к его губам; но он уже пощипывал ими ее самое чувствительное место сразу за ухом.
 – Возможно, мы поможем друг другу излечиться. Так мне кажется. – Он говорил прерывисто. – Определенно сможем.
 – Но, Джеймс. – Голос ее дрогнул.
 Каждое прикосновение его рта пронизывало Сару огнем. У нее еще оставалось смутное представление о том, что она должна сказать ему нечто важное и не может позволить, чтобы их поглотил этот восхитительный огонь.
 – Джеймс О! О нет!
 Его губы нашли основание, ее шеи. Груди у нее сладостно заныли; внизу живота что-то бешено пульсировало. Вот на свободу вырвалась очередная пуговка. Как долго! Саре захотелось немедленно сорвать с себя рубашку, чтобы почувствовать на своем теле его горячие руки и пылающие губы.
 Нет! Она должна сказать то, ради чего решилась к нему прийти, и сделает это!
 Облизнув губы, Сара предприняла еще одну попытку.
 – Джеймс! Относительно других женщин...
 Он расстегнул еще одну пуговицу. Еще одна, и он сможет коснуться ее грудей, а когда это случится, вся надежда на серьезный разговор исчезнет.
 Сара решительно оттолкнула Джеймса и, когда он поднял голову, посмотрела ему прямо в глаза.
 – Я много думала об этом, Джеймс, и понимаю, что не в силах изменить ваше прошлое. Но я американка, а не англичанка. Если мы поженимся, меня убьет одна мысль, что вы делаете это с другими женщинами. Я ни с кем не хочу вас делить.
 Герцог загадочно улыбнулся:
 – Дорогая, но ведь и я не хочу, чтобы меня делили.
 – Правда? – Сара старалась не поддаваться охватившей ее надежде, пока не убедится, что правильно его поняла. – Значит, вы откажетесь от других женщин? Откажетесь от посещения публичных домов?
 – Что? От публичных домов? – Джеймс, казалось, был потрясен. – И от других женщин? – Он в изумлении откинулся назад.
 Сара нахмурилась. Может, она что-то не то сказала?
 – Неужели я прошу слишком многого? Я знаю, что в Англии не принято спать исключительно со своей женой, но я вам подойду, Джеймс, обещаю. Вам только нужно будет показать мне... это. Сейчас я еще ничего не знаю, но я готова учиться. Только покажите мне, что вам нравится. Я хочу доставить вам удовольствие.
 – Это звучит чудесно, милая, но вы говорите странные вещи. С чего вы взяли, что у меня куча женщин и что я посещаю публичные дома?
 Сара внимательно всмотрелась в его лицо. Джеймс казался озадаченным, а не смущенным.
 – Разве не поэтому вас прозвали Монахом?
 Герцог нахмурился и уже хотел заговорить, но Сара его опередила:
 – Сначала об этом сообщил мне Ричард, но, оказывается, про это прозвище знают даже ваша тетя и леди Аманда. А леди Шарлотта сказала, что вы всем известны как завсегдатай публичных домов. – Она покраснела. – По ее словам, вы не содержите постоянную любовницу, потому что любите разнообразие.
 Джеймс посмотрел на нее с еще большим изумлением:
 – Шарлотта сказала, что мне нужно разнообразие?
 Сара кивнула.
 Казалось, герцог был совершенно ошеломлен. Он откинулся на спину и, закрыв руками лицо, странно затрясся.
 – Я не смогу вас делить с кем-либо! – Сара неуверенно дотронулась до его плеча. – Простите, но я просто не смогу этого сделать.
 Джеймс издал тонкий странный звук, и Сара с подозрением уставилась на него.
 – Вы что, смеетесь надо мной?
 – Над вами, над собой, надо всей этой нелепой ситуацией! – Джеймс буквально задыхался от смеха. Наконец он взял себя в руки и приподнялся, опершись на локоть. – Послушайте, Сара, прежде кое-кто действительно называл меня Монахом, так как еще в университете Ричард дал мне это идиотское прозвище. Я знал, что оно вам не понравится, но думал, вы хотя бы понимаете его значение.
 – То есть оно означает вовсе не то, что имел в виду Ричард?
 – Разумеется, нет! Я думал, что о нем все уже давно забыли; во всяком случае, сейчас никто меня так не называет. – Он скривил губы. – И уж конечно, мне и в голову не приходило, что тетушке и леди Аманде известно мое проклятое прозвище.
 – И леди Шарлотте. Она думала, что мы... что мы уже были с вами в постели.
 Джеймс усмехнулся:
 – Что ж, она ведь права, не так ли?
 Сара сделала ему гримаску.
 – Вы знаете, что она имела в виду! И мне кажется, Шарлотте очень хотелось, чтобы я ей об этом рассказала.
 Джеймс тихонько присвистнул:
 – Ну и ну! Может, на самом деле старушка Шарлотта не такая уж ледышка, как кажется?
 Сара снова схватила его за кисть руки.
 – Оставьте эту неприятную особу в покое! Поговорим о вас.
 – О, хорошо, дорогая. Но я действительно потрясен сообщением о том, что меня, оказывается, считают мерзким распутником.
 – А разве это не так?
 – Понятия не имею, любовь моя, потому что я также невинен, как и вы.
 – Может ли такое быть? – Сара, в свою очередь, была потрясена.
 Джеймс усмехнулся и кивнул.
 – Мое постыдное прозвище означает именно то, что под ним подразумевается.
 Сара недоверчиво смотрела на Джеймса, который продолжал смущенно улыбаться.
 – А я думала, это означает... ну, это означает мужчину, который спит с любой подвернувшейся ему женщиной.
 – Могу вас заверить, что среди представителей знати, которым уже исполнилось четырнадцать, я, вероятно, единственный невинный герцог.
 – Но как такое возможно? По вашему виду вы должны знать, как... Ну, вы понимаете...
 – В самом деле? Что ж, значит, вы меня определенно вдохновляете; по крайней мере я это чувствую, а вы? – Джеймс взял в ладонь ее грудь.
 Саре стало жарко в ожидании момента, когда его рука двинется дальше.
 Джеймс поцеловал ее руку и погладил бьющуюся около запястья голубую жилку. В пламени свечи сверкнул изумруд обручального кольца Раньонов.
 – Прежде чем я вас скомпрометирую... – Он усмехнулся. – Точнее, прежде чем я вас окончательно скомпрометирую, мне нужно быть уверенным. Надеюсь, у вас нет еще каких-либо сомнений относительно нашего брака?
 Изумительные физические ощущения слегка отступили, когда Сара внимательно посмотрела в лицо Джеймса.
 – Но почему? Почему вы хотите на мне жениться?
 – И вы еще спрашиваете? Разве того, что вы у меня в кровати, недостаточно? Нет, нет! – Он приложил палец к ее губам, заглушая возможные возражения. – Дело не только в этом. Дело не в том, что всем стала известна история в «Грин мэн», и не только в том, что мне действительно нужны жена и наследник, и даже не в том, что я жажду вашего прекрасного тела, хотя это так. – Он поцеловал ее ладонь с внутренней стороны. – Господи, да с той ночи в «Грин мэн» я ни разу не смог спокойно заснуть. Но повторяю, дело не только в этом. – Он заглянул ей в глаза. – Вы мне нужны, Сара. Каким-то образом вы вросли мне и в тело, и в душу. Я не могу себе представить свою жизнь, если вас не будет рядом – у меня в кровати, за завтраком, в гостиной, во всем Элворде.
 – Это правда? – Сара продолжала внимательно изучать его лицо. То, что она увидела в его янтарных глазах, убедило ее лучше любых слов.
 – Правда, Сара. Скажите, что вы выйдете за меня замуж. – Джеймс нежно поцеловал ее. – Скажите это.
 Сара вздохнула. Все терзания, все разумные доводы, которые приходили ей в голову, уподобились бурной летней грозе, про которую сразу забываешь, как только сквозь тучи проглянет жаркое солнце. Для нее уже не имело значения, что Джеймс герцог и принадлежит к чуждому ей великосветскому обществу – теперь он был ее Джеймсом, и без него она никогда не узнала бы, что такое счастье.
 – Да! – решительно произнесла Сара. Его лицо просветлело.
 – Тогда, любовь моя, – прошептал Джеймс, касаясь губами ее бархатного ушка, – я с наслаждением хотел бы утратить свою невинность. – Он поцеловал ее. – При этом, разумеется, вам придется потерять свою. – Еще один поцелуй. – Но я постараюсь сделать так, чтобы вам это было приятно. – Он наконец расстегнул последнюю пуговку на вороте ее ночной рубашки. – Вы слегка раскраснелись, прелесть моя. Уверен, вам будет куда удобнее без этой рубашки.
 Саре было не просто жарко – она сгорала от желания сейчас же, немедленно, без всяких преград оказаться в его жгучих объятиях.
 Джеймс медленно спустил с нее рубашку, и его ладонь прошлась по ее ногам от щиколотки до икры, остановившись немного выше колена.
 Сара задрожала. Ей мучительно хотелось, чтобы его пальцы двинулись дальше. Руки ее оказались у него на плечах, и она умоляюще простонала:
 – Пожалуйста!
 – Чего вы хотите, Сара? Я готов для вас на все, когда вы так очаровательно просите. – Его рука двинулась вверх, и большой палец коснулся местечка, которое так жаждало его прикосновения.
 С лихорадочной поспешностью Сара стянула рубашку через голову и отшвырнула ее в сторону.
 – Боже мой, дорогая! Как вы великолепны!
 В полном восхищении Джеймс смотрел на ее груди, живот, бедра... Она смущенно попыталась прикрыться, но он отвел ее руки и, вздохнув, положил свою горячую и широкую ладонь на курчавую поросль, которую она пыталась скрыть.
 – Рыжие, – выдохнул он. – Как и везде.
 Джеймс обнял ее, повернул на спину и стал нежно поглаживать ее груди и соски, так что языки пламени повсюду касались ее тела.
 Сара выгнула спину навстречу его рукам. Порыв страсти пронзил ее, лишая стыдливости, и она стала жадно обнимать его плечи, спину, мускулистые ягодицы. Его прикосновения были слишком легкими и нежными, они только дразнили, не насыщая ее голода.
 Она задышала часто и прерывисто, из горла ее вырвались сдержанные рыдания.
 – Тсс, дорогая. – Дыхание Джеймса было таким же неровным и обжигало ее. Он беззвучно засмеялся. – На этот раз мы не будем тратить время зря, верно?
 Сара качнула головой, не в силах вымолвить ни слова: она вся содрогалась от нестерпимого желания. В ней словно открылась некая пустота, жаждущая, чтобы Джеймс ее заполнил.
 – Пожалуйста, – снова попросила она.
 Джеймс осторожно и нежно коснулся влажного жаждущего местечка, и в ней вдруг что-то будто взорвалось. Сара задыхалась, выгибала спину, приникая к нему всем своим трепещущим телом. Волна за волной новых, невероятно сладостных ощущений пронзала ее, унося с собой пламя, очищая и оставляя ее тело расслабленным и спокойным.
 Она устремила на него затуманенный взор.
 – Теперь моя очередь, дорогая. – Освободившись наконец от сжигающей ее страсти, Сара услышала напряжение в его голосе.
 Джеймс приподнялся, и она развела ноги, приглашая его, а ее руки стали поглаживать напряженные мышцы его спины и плеч.
 Нечто твердое и горячее коснулось ее в том месте, где недавно был его палец, затем это нечто стало двигаться в ней. Сара напряглась, не уверенная, что сможет принять это нечто, но все же она старалась лежать спокойно, сознавая, что Джеймс не обидит ее.
 – Тебе будет немного больно, – выдохнул он и осторожно продвинулся дальше, наполнив ее пустоту. – Господи, Сара! Это невероятно!
 Ее руки скользнули по его увлажненной потом спине ниже, и она приподняла свои бедра. Тогда Джеймс задержал дыхание, а затем рывком проник внутрь ее. Она почувствовала, как будто там загорелось пламя. Его бедра двинулись под ее руками, раз, другой, затем остановились. Наконец его тело расслабилось и всей тяжестью легло на нее.
 Сара крепко прижала Джеймса к себе, чувствуя, как успокаивается его дыхание. Она не очень отчетливо понимала, что произошло, но испытывала невероятное облегчение и удовлетворение. Теперь ей уже не нужно было, чтобы он двигался. Он поменял положение так, что она оказалась сверху, и нежно прижал ее к себе, а она опустила голову ему на грудь.
 – Прости, что сделал тебе больно.
 – Ничего. – Сара нежно погладила его по груди.
 – Это твоя девственность... В следующий раз уже не будет больно. – Он запустил пальцы в ее волосы. – Сегодня я получу лицензию на брак. Я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее.
 Сара почувствовала, как загорелись ее щеки. Что подумает семья Джеймса об этой поспешной свадьбе?
 – А нам действительно необходимо так быстро жениться?
 – Да. – Теплая рука Джеймса поглаживала ее по спине. – У нас есть по меньшей мере три причины, чтобы спешить, дорогая. Во-первых, я больше не хочу спать один, а тетушка Глэдис не позволит тебе перебраться в мою комнату до благословения церкви. Не хватало еще, чтобы я крадучись пробирался к тебе по собственному коридору.
 – Кстати, мне как раз нужно отправляться к себе в спальню, – встревожилась Сара. – Сколько сейчас времени?
 Вместо ответа Джеймс только крепче прижал ее к себе.
 – Ты никуда не уйдешь.
 – Но что скажут слуги? Скоро могут появиться Гаррисон и горничная.
 – Слугам доставит огромное удовольствие увидеть тебя в моей кровати, Сара. Они не очень-то хотят, чтобы Ричард стал их герцогом. До того как ты вошла в мою жизнь, Гаррисон постоянно грозил, что найдет себе работу в другом месте, если я не выполню свой долг и не обеспечу себе наследника.
 – Что ж, в таком случае я хотя бы надену рубашку.
 – Ты и без нее прекрасна. Думаю, в будущем рубашка тебе не очень-то понадобится.
 – Джеймс!
 – Вторая причина торопиться, – продолжал он, не обращая внимания на ее укор, – еще более важная. Помнишь, в «Грин мэн» ты спрашивала, может ли у тебя появиться ребенок?
 Сара спрятала лицо у него на груди.
 – Я не очень хорошо представляю все это себе.
 Джеймс усмехнулся и положил руку на плоский живот Сары.
 – Теперь вполне возможно, ты забеременела.
 – Правда? – Сара не чувствовала в себе никаких изменений. Она положила ладонь на руку Джеймса, и их пальцы переплелись.
 – Правда.
 – Всего после одного раза?
 – Да. Обычно в первый же раз этого не происходит, но может и случиться. Ричард тоже это знает, как и то, что я не намерен ограничиться одним разом. И это еще одна причина, по которой нам нужно поскорее обвенчаться – я не знаю, до чего может дойти мой кузен в своей ненависти. Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы о тебе позаботились и чтобы мой ребенок, если он у тебя появится, был признан законнорожденным.
 – Гм-м... – Сара должна была бы встревожиться, но в объятиях Джеймса ей было так хорошо и спокойно! Она и так переволновалась, пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах. Только недавно она находилась у себя в комнате и набиралась смелости, чтобы повидаться с Джеймсом, а сейчас уже лежала обнаженная в его постели, и самый замечательный интимный акт в ее жизни остался позади. Проведя слишком много времени в одиночестве, она вот-вот могла приобрести мужа, сестру, тетушку и, возможно, ребенка, а главное – новую жизнь, которую они проживут вместе с Джеймсом. Сару поразила невероятная нежность и теплота, которую ей принесла эта мысль. Она надеялась, что уже беременна, и ей хотелось, чтобы это непременно был мальчик с янтарными глазами Джеймса.
 Джеймс нежно погладил ее по голове. Уютное тепло и блаженное спокойствие снизошли надушу Сары, глаза ее закрылись, и через несколько мгновений она уже спала.




 Глава 14


 Прислушиваясь к ровному дыханию Сары, Джеймс чувствовал полное физическое удовлетворение и всепроникающий покой, но спать не мог. Слишком волнующим было воспоминание о том, что только что произошло.
 Теоретически он ожидал физической разрядки, но то, что испытал на самом деле, превзошло все его мечты. Господи, каким это оказалось блаженством – ощущать шелковистую гладкость ее кожи, дышать сладким ароматом ее разгоряченного тела, слышать негромкие вздохи и стоны, впивать взглядом кремовую нежность ее грудей и живота. А потом тела их слились, и длинные ноги Сары обвились вокруг его бедер, а жаркие руки ее легли ему на спину, тесно прижимая его к себе. И когда произошло самое главное, он испытал слияние с чем-то родным, давно знакомым.
 Вот этого Джеймс вовсе не ожидал: не ожидал, что вместе с физическим наслаждением обретет и невероятный душевный комфорт. Он перелил в нее всего себя – не только семя, но и душу. Его переполняли чувство любви к Саре и восторженное сознание, что он тоже любим. Каким усилием воли он заставил себя оторваться от нее, чтобы дать ей отдых! И сейчас, усталый, но словно обновленный, Джеймс прислушивался к ее тихому дыханию и не шевелился, оберегая ее сон.
 Он надеялся, что здесь, в кровати Элвордов, они зачали ребенка, как делали его многочисленные предки. У ребенка будут такие же золотисто-рыжие волосы, как у его матери.
 Улыбнувшись, он осторожно погладил Сару по спине; она что-то пробормотала и прильнула к нему ближе.
 Джеймс снова почувствовал возбуждение. Ему было жалко тратить ночное время на сон. Сегодня Саре будет еще больно, но существуют и другие способы...
 Он перенес руку с ее спины на грудь и замер. Все его чувства внезапно обострились. Он затаил дыхание и прислушался еще раз. Да, он не ошибся – звук снова повторился; едва слышный звук у самой его двери – скрип ботинка по полу. Для слуг было еще рановато.
 – Сара! – прошептал Джеймс, заранее приложив палец к ее губам, чтобы, проснувшись, она не вскрикнула. – Немедленно полезай под кровать.
 Секунду она недоуменно смотрела на него, затем кивнула. Он проследил, как она соскользнула с кровати, потом обернулся к непрошеному посетителю.
 Сара почти сразу же догадалась, о чем идет речь, тем более она тоже услышала осторожные шаги в коридоре. Кивнув Джеймсу, она соскользнула с кровати и опустилась на пол, а потом забралась под кровать и сжалась в комок, чтобы ее не заметила горничная. Теперь, когда ее разум не был притуплён близостью Джеймса, она поразилась собственному поведению. Как она могла быть такой распущенной? Кажется, она почти умоляла его снять с нее ночную рубашку.
 Кстати, где же рубашка? Сара замерзла, руки ее покрылись гусиной кожей. В глубокой темноте под кроватью она ничего не видела. Пошарив руками, она наткнулась на что-то твердое и круглое – судя по всему, это был фаянсовый ночной горшок.
 Кровать резко скрипнула, и матрас над ней сильно прогнулся. Она услышала приглушенное ворчание, затем какой-то треск. Не могла же горничная поднять такой шум! Что-то было не так. Она схватила ночной горшок и выбралась из-под кровати.
 Джеймс боролся с мужчиной в плаще. Лицо мужчины скрывала маска.
 Рассуждать было некогда. Сара занесла над собой своеобразное орудие и изо всех сил ударила им по затылку нападавшего. Хрюкнув, тот рухнул на Джеймса. Джеймс столкнул его на пол и быстро достал из-под подушки пистолет.
 – Молодец! – улыбнулся он Саре.
 Сара во все глаза смотрела на него.
 – Ты держишь оружие под подушкой? – Она судорожно вздохнула, чувствуя, что близка к обмороку. – Значит, ты мог меня застрелить, когда я к тебе вошла!
 – Тебя, дорогая, я никогда бы не убил.
 – А вот его следовало бы. – Она указала на валявшегося на полу мужчину.
 – Не думаю. Живым этот парень принесет нам больше пользы, чем мертвым. – Джеймс слез с кровати и отдернул маску, которая скрывала лицо незнакомца. – Гм-м... Кажется, мы наконец-то обнаружили нашего друга Данлэпа.
 Дверь распахнулась.
 – А, Гаррисон! Вы-то нам как раз и нужны. Заходите и дайте мне руку.
 Гаррисон переступил порог и решительно захлопнул дверь перед столпившимися в коридоре слугами. Он ухитрялся выглядеть респектабельно даже в съехавшем набок ночном колпаке и в ночной рубашке, из-под которой виднелись его волосатые ноги.
 – Добрый вечер, ваша светлость! Мисс Гамильтон! – Гаррисон упорно смотрел в потолок. – Если позволите, ваша светлость, я могу предложить мисс Гамильтон ваш халат... – Слуга достал из шкафа длинный синий халат и протянул хозяину.
 – Отлично, Гаррисон. – Джеймс взял халат и накинул его на Сару. Она сунула руки в длинные рукава и туго затянула пояс на талии. – Мисс Гамильтон потеряла свою ночную рубашку.
 – Очевидно, так оно и было. – Гаррисон быстро взглянул в сторону Сары и с облегчением удостоверился, что она выглядит прилично. – Уверен, рубашка в конце концов где-нибудь найдется. – Он посмотрел на Джеймса. – Возможно, ваша светлость, вы тоже желаете что-нибудь на себя накинуть?
 – Хорошая мысль! – Джеймс нагнулся и подобрал с пола свои панталоны, а Сара поспешно отвернулась, чтобы не видеть его наготы.
 – У вас найдется веревка, Гаррисон? – Джеймс надел рубашку. – Я хочу связать мистеру Данлэпу руки, прежде чем он придет в себя.
 – Боюсь, нет, ваша светлость, но мы можем воспользоваться вашими старыми галстуками.
 – Блестяще! Тащите их.
 На глазах Сары Джеймс связал Данлэпу руки за спиной, а второй конец веревки из галстуков обмотал ему вокруг шеи.
 – Ловко это у вас получилось!
 – Кое-какой опыт по части стреноживания противника у меня есть. А вот француз, которому как-то повезло меня связать, к счастью, не был специалистом в этом деле. – Джеймс затянул последний узел. – Ну вот и все! Кажется, самое время!
 Веки Данлэпа дрогнули, он открыл глаза и с трудом перекатился набок.
 – Элворд! Как это вы ухитрились ударить меня по затылку?
 – За это вы должны благодарить мисс Гамильтон. Вероятно, она решила свести с вами кое-какие счеты.
 Данлэп взглянул на Сару и сразу оценил ее слишком просторный халат и босые ноги.
 – Как кстати, что она здесь оказалась, – хмуро проговорил он.
 – Действительно, очень кстати. Вам будет интересно узнать, что мисс Гамильтон согласилась стать моей женой и мы сегодня же вступим в благословенное состояние супружества.
 Данлэп заерзал на полу.
 – Мои поздравления.
 Джеймс склонил голову набок.
 – До меня дошли неприятные слухи о том, что якобы наш брак может отразиться на здоровье мисс Гамильтон. Уверен, что эти слухи необоснованны. Вы согласны?
 Данлэп слабо пожал плечами.
 – Слухи можно сравнить с полем пшеницы – небольшая доля злаков и масса сорняков.
 Джеймс дернул Данлэпа за галстук, отчего его руки вздернулись выше, и он вздрогнул.
 – Будет лучше, Данлэп, если в этих слухах вообще не будет правды. Вы понимаете, что я имею в виду?
 – Понимаю.
 – Хорошо. Тогда я предлагаю немедленно рассказать мне все, что вам известно о действиях моего кузена.
 – Я не могу.
 – Ну-ну, не стесняйтесь. В вашем положении откровенность будет вам только полезна. Возможно, вы не очень знакомы с английской действительностью, и с удовольствием сообщу вам, что у нас герцог пользуется значительно большим влиянием и властью, чем простой мистер Раньон, так что я легко могу повесить вас за попытку меня убить. Однако если вы предоставите мне правдивые сведения, я рассмотрю и другие способы избавить нас от вашего присутствия.
 – Вроде высылки с этого проклятого острова? – Данлэп фыркнул. – Я и сам с радостью освободился бы от вашего чересчур надоедливого кузена.
 – Вот видите, в чем-то наши интересы сходятся. Расскажите мне то, что я желаю знать, и вы спокойно отправитесь в родные края. Кстати, что у Ричарда есть против вас?
 – Один несчастный случай, который произошел в Париже около года назад...
 – Вы имеете в виду Чакки Фелпса?
 – Вот именно. Это произошло не совсем так, как потом стали рассказывать, но я не мог предстать перед властями и все объяснить.
 – Да уж, в этом я не сомневаюсь. Итак, Ричард вас шантажирует.
 – Да, и у него есть несколько моих писем. Нас с Чаки связывала... крепкая дружба.
 – Да-да. – Джеймс взглянул на Сару. – Не стоит пускаться в подробности. Меня больше интересуют планы моего кузена.
 – Он решительно не хочет, чтобы вы женились. На этом он просто помешался.
 – Это я заметил.
 Данлэп попытался пожать плечами.
 – Ему невозможно что-либо доказать. Вы не могли бы немного ослабить веревку? У меня сильно затекли руки.
 – Какая жалость! А вы смотрите на это как на наказание за ваши угрозы мисс Гамильтон на балу у Палмерсонов.
 Данлэп скосил глаза в сторону Сары:
 – Простите меня, мэм, я этого вовсе не хотел.
 Сара еще крепче подтянула пояс Джеймса.
 – Мистер Данлэп, вы отвратительный и жалкий негодяй.
 – Я не сомневался, что вы меня разгадаете. – Данлэп опустил голову.
 – Мы с лордом Уэстбруком встретили ваших людей недалеко от «Пятнистого дога», – заметил Джеймс. – Почему же сегодня вы сами явились выполнить задание?
 – На этом настоял ваш кузен; что до меня – я бы лучше предпочел перепоручить это задание другим. Как видите, я не так уж ловок.
 – Ну, не так уж плохо вы сработали. Мне просто повезло, что здесь оказалась мисс Гамильтон и помогла мне. – Джеймс прислонился к столбику кровати. – Итак, вот что я предлагаю: вы напишете признание...
 – Тогда вам придется ослабить эти проклятые... Пардон! – Он метнул на Сару быстрый взгляд. – Развяжите веревки, если хотите, чтобы я что-либо написал. И лучше вам поторопиться, иначе у меня так онемеют пальцы, что я вообще не смогу ими пошевелить.
 – Не волнуйтесь, писать вы сможете. К тому же вас будут тщательно охранять. Итак, вы напишете признание, подробно останавливаясь на вашем участии в замыслах Ричарда против меня. В обмен на это я посажу вас на ближайший пароход в Америку, и вы больше никогда не появитесь на берегах Англии.
 – Этого можете не опасаться: я и сам не могу дождаться, когда отряхну с сапог пыль этого острова. Я нашел, что климат Англии мне совершенно не подходит.
 – Что верно, то верно. – Джеймс поднял пистолет и навел его на Данлэпа. – Гаррисон, пригласите сюда двоих самых крупных наших людей.
 – Только не полицейских! – Данлэп поежился.
 – А, значит, вам о них известно! Странно, что они до сих пор еще не появились.
 – Вероятно, это потому, что они ничего не чувствуют – мне пришлось помочь им немного отдохнуть.
 – В самом деле? Неужели вы лишили нас самых блестящих полицейских с Боу-стрит?
 – Не навсегда, – сказал Данлэп. – они проснутся с ужасной головной болью, только и всего. Я кое-что подмешал им в вино.
 В дверь постучали.
 – Сара, любовь моя, вам очень идет мой халат, но, может, на всякий случай вам лучше отойти подальше? – заботливо произнес Джеймс.
 Едва Сара ретировалась в дальний конец комнаты, как в дверях появились Гаррисон с двумя слугами. Они подтащили Данлэпа к письменному столу и толкнули его на стул. Джеймс развязал веревки, тогда как слуги прижимали его к стулу.
 – Постарайтесь как можно более подробно записать свои воспоминания, – посоветовал Джеймс. – Ваша каюта по пути в Америку может оказаться более уютной, если вы напишете все, что вам известно. Только ничего не приукрашивайте.
 – Этого и не потребуется. – Склонившись над столом, Данлэп принялся писать и писал довольно долго. – Все, – заявил он наконец и откинулся назад.
 Джеймс снова связал ему руки, потом прочитал написанное.
 – Ну что ж, это меня вполне устраивает. – Он сделал знак Гаррисону и слугам. – Не будете ли вы столь любезны проводить нашего гостя на пристань? Скажите капитану Ратледжу с «Летящей чайки», что мистеру Данлэпу нужно срочно добраться до Нью-Йорка. Он знает, что делать.
 – Надеюсь, я не проведу все путешествие связанный, как рождественский гусь? – проворчал Данлэп, когда слуги поволокли его к двери.
 – Не беспокойтесь, Ратледж проследит, чтобы вы не прыгнули за борт прежде, чем отплывет корабль, а потом, вероятно, даст вам какую-нибудь работу. Вы проведете время вполне терпимо; во всяком случае, лучше, чем того заслуживаете.
 Когда дверь закрылась, Сара подошла к Джеймсу:
 – Вы действительно думаете, что Данлэп уедет?
 Джеймс обвил руками ее стройный стан.
 – Да, кажется, он на самом деле хочет как можно скорее убраться из Англии. К тому же Ратледж – мой хороший друг, уж он-то его не потеряет.
 Сара положила руки ему на плечи.
 – Мне было бы спокойнее знать, что Данлэп уже уехал.
 – Как только они отплывут, Ратледж пришлет мне записку. – Джеймс на мгновение задумался. – В любом случае надеюсь, что все пройдет нормально.
 – Какая жалость, что мы не можем отправить на том же корабле и Ричарда!
 – Да уж. – Джеймс пропустил между пальцами ее пышные волосы. – Хотя я не уверен, что стоит наказывать твою родину появлением на ее территории моего проклятого кузена.
 – И то правда. – Сара вздохнула от избытка чувств. Так приятно было чувствовать на себе пальцы Джеймса. – А признания Данлэпа будет достаточно, чтобы Ричард оставил нас в покое?
 – Право, не знаю; но я все же доволен, что получил его. Я нередко задумывался, не слишком ли преувеличиваю ненависть ко мне кузена, полагая, что он действительно стоит за всеми этими несчастными случаями. И достаточно ли признания американского содержателя публичных домов, чтобы остановить Ричарда... – пожал плечами. – Посмотрим. А сейчас первым делом я должен получить лицензию на брак. – Он приподнял волосы Сары и поцеловал ее за ушком. Она нагнула голову, чтобы ему было удобнее, и он, засмеявшись, мягко ее отстранил.
 – Это может подождать. Как только вернется Гаррисон, мне нужно будет одеться и заняться приготовлениями к нашей свадьбе, которая состоится сегодня же вечером.
 – А что делать мне?
 – Вернуться в постель – к сожалению, пока в твою. – Джеймс снова притянул ее к себе и поцеловал. – Надеюсь, ты будешь спать в ней последний раз. – Он усмехнулся. – Думаю, некоторое время тебе вообще не придется спать, так что сейчас постарайся как следует отдохнуть. – Он отпустил ее и повернулся к кровати. – Ну-ка, посмотрим, не найдем ли мы твою рубашку.
 Через несколько минут Джеймс обнаружил рубашку, которая, оказывается, пролетев по воздуху, упала около самой двери.
 – Удивительно, как это Данлэп в ней не запутался...
 – Нет, удивительно то, что ее не заметили слуги, – возразила Сара.
 – А если бы и заметили, то только повеселились бы на этот счет. – Джеймс поднял рубашку. – Тебе лучше снова ее надеть: вряд ли ты захочешь брести по коридору в моем халате.
 – Разумеется, нет! – Сара протянула руку за рубашкой, но Джеймс отвел ее назад.
 – Нет, нет! Я дам тебе рубашку, когда ты вернешь мне халат.
 Сара внезапно застыдилась и покраснела. Это смешно, сказала она себе. После того что произошло между ней и Джеймсом, предстать перед ним обнаженной просто чепуха. Развязав пояс, она повела плечами, и халат упал к ее ногам.
 – Господи, Сара! – Джеймс провел руками по ее телу. – Как ты хороша! – Он привлек ее к себе, обнял и поцеловал.
 Сара потерялась в огне этого поцелуя. Колени ее ослабели, и она, потянувшись и обхватив его шею, прильнула к нему всем телом. Джеймс положил руки ей на ягодицы и, прижав к себе, дал ей ощутить свое возбуждение.
 Сара пошевелилась, и у Джеймса вырвался гортанный вздох. Он проник языком в ее рот...
 – Ваша светлость!
 Послышалось слабое постукивание в дверь.
 – Ваша светлость! Это Гаррисон.
 Сара выхватила у Джеймса свою рубашку и так торопливо продела голову в ворот, что запуталась в ней.
 – Не стоит так спешить, – прошептал Джеймс. – Ты пытаешься просунуть голову в рукав. Дай я тебе помогу. – Он придержал ее руки и нашел ворот. – Суй сюда голову.
 Голова Сары вынырнула из рубашки, и она метнула на дверь испуганный взгляд.
 – Гаррисон не войдет, дорогая, без моего разрешения. Думаю, он хорошо себе представляет, что может здесь происходить.
 – Какой стыд!
 – Следовательно, чтобы ты не стеснялась, мне нужно будет заставить тебя потерять голову от страсти! Только, увы, не сейчас. – Он обернулся к двери. – Войдите.
 Сара опасалась увидеть на лице Гаррисона усмешку, но тот выглядел совершенно невозмутимым, как будто из-за двери хозяина до него не доносились торопливый обмен произнесенными шепотом репликами.
 – Мистер Данлэп отправился прочь, как и положено?
 – Да, ваша светлость. Когда Томас и Уильям усаживали его в экипаж, он так заторопился... Думаю, он рад, что кто-то позаботился о его отъезде в Америку.
 – Надеюсь, вы правы; к тому же это определенно упростит дело. Слуги уже вернулись к себе?
 – Да, ваша светлость, но скоро встанут горничные.
 – Тогда мне лучше проводить мисс Гамильтон в ее спальню.
 – Это было бы правильно, ваша светлость.
 – Вы можете приготовить мое платье? Мне предстоит очень напряженный день.
 Джеймс высунул голову в коридор, затем протянул руку Саре и повел ее к спальне. Оказавшись там, он проскользнул внутрь, закрыл дверь и снова ее поцеловал.
 – Пусть я приснюсь тебе, дорогая. Скоро я вернусь, и мы с тобой увидимся снова. Тогда мы скажем о своей свадьбе тетушке Глэдис, Лиззи и леди Аманде, верно?
 – Я не хотела бы сама сообщать им об этом. – Сара с ужасом представляла себе эту сцену.
 – Но ты больше не страшишься стать английской герцогиней? – Джеймс вдруг стал серьезным.
 Сара дотронулась рукой до его щеки:
 – Я хочу быть твоей женой, милый. Если для этого требуется стать и герцогиней, то так тому и быть. Надеюсь, что я не разочарую тебя.
 Джеймс стремительно привлек ее к себе.
 – Это абсолютно невозможно. А теперь, если сможешь, постарайся уснуть.
 Он вышел в коридор и направился к себе; а Сара смотрела ему вслед. Она не могла поверить, что он принадлежит ей, точнее, будет принадлежать всего через несколько часов.
 Нервно зевнув, она закрыла дверь, и тут ее кровать показалась ей такой маленькой, холодной... и такой одинокой!
 Она забралась под одеяло, предполагая лежа переживать события этой ночи. Но она была слишком утомлена, и всего через несколько минут уже крепко спала.




 Глава 15


 – О, мисс, надеюсь, я вас не разбудила!
 Сара подняла голову с подушки и сощурилась от яркого солнечного света. Она проспала гораздо дольше обычного.
 – Который час, Бетти?
 – Уже почти двенадцать, мэм. В доме все волнуются, хотя только Гаррисон знает, в чем дело, – знает и молчит.
 Он не скажет даже своей умирающей матери, сколько времени, если его светлость прикажет ему держать язык за зубами.
 – Гм-м... – Сара прислушалась к себе. Она определенно ощущала в интересном месте небольшую боль и влажность. Во всем остальном как будто не было никаких изменений, и вместе с тем она чувствовала себя совершенно иной.
 – Вот, я принесла вам чай и бисквиты.
 Сара уселась в кровати. Догадывается ли Бетти, что она уже не девственница? Очевидно, нет. Горничная тараторила без умолку, как обычно.
 – По всей гостиной, мэм, расставлены цветы, а еще и посыльные привезли кучу всякой еды. Мне уже дважды пришлось отгонять от вашей двери Лиззи – ей так не терпится узнать, известно ли вам, в чем причина этой суматохи. Даже леди Глэдис и леди Аманда не понимают, в чем дело. И все это делается по приказанию его светлости.
 – А его светлость дома? – При мысли о Джеймсе у Сары, как обычно, дрогнуло сердце.
 – Нет. Да если бы он находился дома, можете быть уверены, женщины давно уже добились бы, чтобы он выдал им все свои секреты.
 Сара пригубила чай. Она, конечно, знала, что означают весь этот шум и хлопоты, но предпочитала дождаться Джеймса, чтобы вместе с ним предстать перед домочадцами.
 – Как вы думаете, Бетти, я могу принять ванну?
 Бетти усмехнулась:
 – Его светлость распорядился приготовить вам ванну, как только вы проснетесь. Я скажу, чтобы вам принесли воды.
 Сара оставалась в постели, заканчивая завтрак, когда появился лакей и стал готовить ей ванну. Она узнала одного из тех, кто заходил ночью, но он и виду не подал, что ему что-то известно. Или ей удалось как следует скрыться в тени, или он действительно умеет хранить секреты хозяина.
 – Мне не нужно помогать, Бетти, – сказала Сара, когда ванна была готова.
 Она подождала, когда за Бетти закроется дверь, и встала. Сзади на ночной рубашке она увидела красное пятно. Когда горничная заберет белье в стирку, то может подумать, что у нее раньше времени началась менструация; а вот Джеймсу будет гораздо сложнее объяснить появление пятен на своей простыне. Впрочем, какое это имеет значение, если они сегодня поженятся!
 Сара погрузилась в ванну, и горячая вода приятно обволокла ее тело – груди, руки, ноги и... Она растерялась, не зная еще, как назвать ту часть ее тела, которая так жаждала принять в себя Джеймса.
 Обычно больше всего времени у нее уходило на мытье головы: такую массу волос не просто как следует промыть. После этого она быстро намыливалась, споласкивалась и, промокнув влагу простыней, тут же одевалась, совершенно не интересуясь своим телом.
 Но этой ночью она была с Джеймсом, и он видел ее обнаженное тело и восхищался им.
 Намылив руки, Сара провела ими от лодыжек к коленям, вспоминая, как по этой же дорожке скользили руки Джеймса. Она наклонила голову и стала плескать на волосы пригоршни воды: вода скатилась ей на груди, и соски ее напряглись. Ее тело было так чувствительно, как будто все эти годы дремало, а сейчас вдруг расцвело, подобно крокусам после долгой зимы. Сара внезапно открыла для себя, что ее кожный покров является тончайшим проводником самых разнообразных ощущений, заставляя соответственно реагировать все ее тело. Когда Джеймс касался ее горла, у нее слабели и подгибались колени. Когда его нежные пальцы гладили ей груди, у нее перехватывало дыхание. А когда он касался ее там, где еще и теперь все было разгоряченным и пылало, она невольно содрогалась, испытывая жгучее наслаждение.
 Сполоснув волосы, Сара выжала из них воду, затем завернула голову в полотенце, накинула халат и подошла к горящему камину.
 Усевшись у камина, она стала вспоминать прошедшую ночь, чувствуя, что эта ночь может стать величайшим событием в ее жизни. Все, что произошло, было для нее новым, неизведанным и, помимо физических познаний, подарило ей согревающее сердце чувство своей глубочайшей связи и соединенности с другим человеком, с Джеймсом. Ничего подобного ей еще не приходилось испытывать.
 Сара вытерла волосы полотенцем, хотя они и так быстро подсыхали от тепла, которое давал огонь, и снова задумалась. Как жаль, что она не знала свою мать. У нее осталось лишь смутное представление о ней, слабое воспоминание о нежном голосе и о ее уютном и привычном запахе. Долгое время Сара не могла отделить эти приятные воспоминания от ужаса в ночь смерти матери: раздавшиеся в темноте крики, сменившиеся встревоженным шепотом, запах крови. А отец – был ли он другим при жизни матери? Детская память Сары сохранила лишь отдельные фрагменты. Его веселый смех, колючая щека, сильные руки отца, которые высоко ее подбрасывают. Но может, это скорее мечты, чем воспоминания?
 Сара невольно коснулась своего живота. Неужели в ней уже зародилась жизнь нового существа, их с Джеймсом ребенка? В любом случае они с Джеймсом сделают все, чтобы их дети знали, что их любят.
 Дверь распахнулась.
 – Вот и вы! – воскликнула Лиззи. Сара засмеялась.
 – А где же я могу быть?
 – Где угодно! Время уже за полдень, а вы только вытираете голову! – Лиззи опустилась в кресло около огня. – Я просто умирала от желания узнать, что происходит, но Бетти сказала, что не впустит меня, пока вы не проснетесь. Она уверяет, что Джеймс велел вам выспаться. Интересно, почему это?
 Сара поспешно отвернулась к огню в надежде, что Лиззи отнесет ее румянец за счет тепла.
 – Просто представить не могу.
 – А я уверена, что вы знаете. Вчера вечером у него были какие-то дела, так что он даже не смог проводить нас в оперу, а уже сегодня утром он оставляет приказание, чтобы вам дали выспаться и приготовили ванну, когда вы встанете. Прибавьте к этому корзины с цветами, которые появились в гостиной, и настоящий парад мальчиков с разнообразными яствами от Фортнума и Мейсона, да еще понимающую ухмылку Гаррисона, и я скажу, что за сегодняшнюю ночь произошло что-то очень значительное.
 – Может, вам лучше спросить у Гаррисона?
 – Но я его спрашивала! И тетушка Глэдис, и леди Аманда тоже спрашивали, но он ничего не говорит! «Его светлость скоро будет дома», – вот и все, чего мне удалось от него добиться. Гаррисон даже не говорит, куда отправился его светлость и когда он соизволит прибыть на Беркли-сквер. Поэтому я и спрашиваю вас, Сара. Ну пожалуйста, скажите мне. Что-то происходит между вами и моим братом?
 – Гм-м... – Сара улыбнулась. – Вы говорите, что его светлость скоро появится?
 Лиззи, возмущенно ахнув, запустила в Сару подушкой, и та со смехом ее поймала.
 – Я вам не помешаю?
 Сара быстро обернулась на голос. В дверях, улыбаясь, стоял Джеймс. Сара вся расцвела от радости, но, к счастью, внимание Лиззи было сосредоточено на брате.
 – Вот и ты наконец! – Лиззи забралась коленями на стул и оперлась локтями на спинку. – И где же ваша светлость провел все утро?
 – Как тебе сказать... То там, то здесь. – Джеймс перевел веселый взгляд на Сару. У нее перехватило дыхание. Вспомнив, что она накинула халат на голое тело, Сара с трудом удержалась, чтобы не сбросить его и не кинуться к Джеймсу в объятия.
 – Это не ответ! Рассказывай, почему в гостиной столько цветов и почему на кухню все время тащат какие-то продукты!
 – Ну, я думаю, кое-кто это знает. – Джеймс медленно улыбнулся.
 Лиззи схватила другую подушку и швырнула ею в брата.
 – А я не знаю. Так ты скажешь мне или нет!
 Джеймс рассмеялся.
 – Терпение, сестренка. – Он бросил подушку на кровать. – Почему бы тебе не спуститься в гостиную к тетушке Глэдис и леди Аманде? Через минуту мы с Сарой придем, и я все объясню. – Он посмотрел на Сару и улыбнулся еще шире. – Ну может, и не все.
 У Сары щеки так и загорелись.
 – Я не оставлю тебя здесь с Сарой, – заявила Лиззи. – На ней только один халат, Джеймс.
 – Я это заметил.
 Лиззи вскочила на ноги и схватила его за руку.
 – Пойдем. – Она потащила его к двери. – Если я утащу тебя вниз, то Сара придет быстрее. Поторопитесь, Сара, – она вытолкнула Джеймса в коридор, – или мы разорвем Джеймса на части, чтобы добыть у него правду.
 – О, я быстро! – Сара со смехом закрыла за ними дверь.
 Спускаясь через несколько минут вниз, Сара была удивлена тем, как изменился дом. Повсюду стояли цветы – у входной двери, у перил лестницы, на столах. Воздух в комнатах был пронизан их дивными ароматами, напоминая о лете.
 Тетушка Глэдис стояла в гостиной, поправляя красные розы в высокой вазе.
 – Ну вот, наконец-то и вы! Может, теперь мы узнаем, почему Джеймс опустошил все оранжереи Лондона.
 – Я думал, вы догадаетесь, тетушка. – Джеймс переставил на каминной полке вазу с фиалками.
 – Такое множество цветов может означать либо похороны, либо свадьбу, – уверенно заявила леди Аманда.
 – Вот именно. А поскольку вопреки желанию Ричарда я не намерен умирать, заключение очевидно.
 – Не так уж и очевидно. – Леди Глэдис смотрела на него нахмурясь. – На ком именно ты женишься? Когда вчера мы вернулись из оперы – мне не нужно напоминать, что ты не удосужился нас сопровождать, – Сара еще собиралась стать гувернанткой, а не герцогиней.
 Джеймс снял с рукава воображаемую пылинку.
 – Да, но мы с ней уже уладили все разногласия.
 – Не понимаю, как вы это могли сделать. С того момента она все время находилась в спальне, разве не так?
 – Вопрос в том, Глэдис, в чьей спальне, – леди Аманда.
 – Гм-м... – Взгляд леди Глэдис устремился на Джеймса, затем на Сару. Сара, хотя и держала голову высоко, густо покраснела.
 – Ну а мне все равно, как это произошло; я думаю, это просто замечательно! – Лиззи обняла сначала брата, а потом Сару. – Когда же свадьба?
 – Сегодня вечером, – громко объявил Джеймс и победно усмехнулся.
 Свадьба была очень немногочисленной, что вполне устраивало Сару. На ней присутствовали только те люди, которые были ей небезразличны – тетушка Глэдис, леди Аманда, Лиззи, Робби и Чарлз. Тем не менее некоторые моменты запомнились ей очень отчетливо. Радостная улыбка всегда столь сдержанного Уиггинса, с которой он распахнул перед нею двери гостиной. Ее рука в руке Робби, перед тем как он передал ее Джеймсу. Сверкающий изумруд ее обручального кольца. Лицо тетушки Глэдис, ее глаза, мокрые от нескрываемых слез, дрожащие губы, которые то и дело складывались в улыбку. Ну и конечно, Джеймс с его белокурыми волосами, в которых отражались огоньки свечей, с его янтарными глазами, наполненными нежностью и любовью.
 Сара пыталась сосредоточиться на том, что говорил священник, но мысли ее все время кружили вокруг Джеймса. Она ощущала его запах, чувствовала рядом тепло его тела. Искоса взглядывая на него, она видела его, одетого во фрак и внимательно прислушивающегося к священнику; но стоило ей закрыть глаза, и он представал перед нею в ином виде, без изобретенных цивилизацией одежд. Теперь она уже узнала силу и красоту его тела, знала, что значит быть окруженной его теплом и запахом.
 Колени у нее дрогнули, когда его рука легла поверх ее. Прикосновение его пальцев было и успокаивающим, и обещающим.
 После обряда все уселись за обильный стол. Сара дотронулась до руки Джеймса, когда он вел ее к концу стола.
 – Там место тетушки Глэдис...
 – Теперь уже нет. Ты стала хозяйкой этого дома, дорогая.
 – Но я не знаю, что мне делать!
 – Все сделает Уиггинс. Просто кивай на все его вопросы, а если увидишь, что он выглядит удивленным, улыбнись и покачай головой.
 – Неужели все так просто? – Сара недоверчиво покачала головой.
 Однако оказалось, что это действительно очень просто. Во всяком случае, все встало на свое место, когда к ней обратился Уиггинс:
 – Приказать слугам подавать второе, ваша светлость?
 Сара ждала, что на его вопрос ответит Джеймс, но герцог сделал вид, будто не слышит его.
 – Ваша светлость? – Уиггинс продолжал стоять рядом с Сарой, и она, обернувшись, посмотрела на него, – Это я «ваша светлость»? – прошептала она. Уиггинс кивнул.
 – Хорошо, Уиггинс, если вы считаете, что пора... Когда после обеда все перешли в гостиную, тетушка Глэдис улыбнулась Саре:
 – Джеймс выглядит очень счастливым, дорогая. Я никогда не видела его таким довольным.
 Сара посмотрела на герцога, который стоял у камина с Чарлзом. Он действительно выглядел счастливым. Некоторое напряжение, так свойственное ему, пропало.
 Вероятно, он почувствовал ее взгляд, потому что быстро взглянул в ее сторону, и на губах его появилась улыбка. Сара смущенно потупила голову.
 – Ах, Глэдис, мне кажется, наш мальчик более чем счастлив, – сказала леди Аманда. – Вероятно, сегодня вы недолго задержитесь внизу, не так ли, Сара?
 Только принесенный поднос с чаем спас Сару от необходимости отвечать на этот провокационный вопрос. С преувеличенно озабоченным видом она принялась разливать чай по чашкам.
 – Джеймс, думаю, Ричард не очень обрадуется, когда прочтет в завтрашних газетах о вашей свадьбе, – сказал Чарлз, принимая чашку из рук Сары. – Полагаю, ты уже разослал извещения?
 – При чем тут газеты. – Робби откинулся назад и вытянул ноги. – Нужно быть слепым и глухим, чтобы не заметить поднявшегося вокруг шума. Достаточно задать вопрос здесь, вопрос там, чтобы узнать все подробности.
 – Верно. Хотя если даже до Ричарда уже сегодня дойдут слухи о свадьбе, то утром, когда он увидит в газете объявление, у него случится несварение желудка. – Джеймс остался стоять рядом с Сарой, все еще разливавшей чай. – Если бы на этом все и закончилось, я бы не волновался, но, боюсь, это известие толкнет моего кузена на новый отчаянный шаг.
 – Но ведь ты уже женился! Должен же Ричард понять, что окончательно проиграл, – возразила тетушка Глэдис. – Что еще он может сделать?
 – В этом-то и вопрос. – Джеймс вздохнул. – Мы не знаем, на что он способен. Он уже дошел до того, что сегодня ночью по его приказу меня едва не задушил в собственной кровати Уильям Данлэп.
 – Милостивый Боже! – Вздрогнув, Чарлз пролил чай на блюдце. – Как это могло случиться?
 Джеймс пожал плечами.
 – Он подмешал снотворное в вино полицейским с Боу-стрит, которых я нанял охранять дом.
 – И как же ты его остановил, Джеймс? – с дрожью в голосе спросила Лиззи, в то время как Сара старательно изучала узор на заварном чайнике.
 – Скажем, его голова пришла в роковое соприкосновение с ночным горшком.
 – Он споткнулся о него, да? Отличная работа. – Робби отсалютовал Джеймсу чашкой с чаем.
 – Ты всегда спал очень чутко, – припомнил Чарлз. – Когда мы были на Апеннинах, ты первым поднимал тревогу, когда враг пытался скрытно проникнуть в наш лагерь.
 – Так вот, это еще не все. Мне удалось выбить у него признание: надеюсь, оно убедит Ричарда отказаться от своих притязаний на герцогство.
 – Вряд ли, – усомнился Робби. – Думаю, это так же безнадежно, как повернуть Темзу вспять. Этот человек сумасшедший.
 – И он становится все отчаяннее и смелее. – Чарлз взволнованно покрутил головой. – Джеймс, я думаю, тебе не стоит тратить время на попытки убедить его. Сейчас он уже знает, что нам стала известна его роль в этом деле, и будет действовать стремительно. Нужно подстроить ему ловушку, как мы делали это на войне, когда подозревали кого-нибудь в предательстве, а потом схватить его на месте преступления. Ты с этим справишься. Нужно только придумать какую-нибудь безотказную приманку.
 – Не думаю, что это получится: Ричард несколько раз пытался меня убить, но каждый раз нанимал для этого сообщников...
 – У которых ничего не вышло. Теперь от отчаяния он может решить действовать самостоятельно – ведь с ним уже нет Данлэпа.
 – Не знаю, не знаю. – Робби покачал головой. – Скорее всего Джеймс прав – вряд ли Ричард решится сам на него напасть.
 – Может быть... – Сара покашляла, избавляясь от внезапной сухости в горле. – Может, найдется и другая приманка, кроме Джеймса, которая выманит Ричарда?
 Чарлз нахмурился:
 – Что вы хотите сказать?
 – Меня он не боится, так что... – Сара хотела продолжить, но Джеймс тут же накинулся на нее:
 – Даже не думай. Это совершенно исключено!
 – Но, Джеймс, все может получиться. Я не представляю для Ричарда физической угрозы, и поэтому...
 – Ни в коем случае! Я не позволю тебе рисковать.
 – Право, не знаю, Джеймс, – задумчиво протянул Чарлз. – Если мы примем соответственные меры предосторожности...
 – Нет! Даже не заикайся. – Джеймс со стуком опустил чашку на стол, так что все вздрогнули. – А теперь извините нас – нам придется вас оставить.
 Джеймс поспешно потащил Сару наверх. Сама мысль о том, что ей придется иметь дело с Ричардом, заставила его выйти из себя.
 – Дорогой, ты не можешь идти помедленнее? Я боюсь упасть.
 Джеймс остановился:
 – Извини, я немного забылся.
 – Это я заметила. – Сара провела пальцем по его щеке. – Давай пока забудем об этой проблеме. Может быть, решение само придет к нам завтра утром.
 – Превосходная мысль! – снова стал подниматься по лестнице, но уже значительно медленнее. – Только сегодня я не намерен спать.
 – Совсем?
 – Совсем! Я слишком много лет провел без тебя, так что теперь должен все компенсировать.




 Глава 16


  –  Он женился! – Ричард швырнул скомканную газету на стол, опрокинув кувшинчик со сливками.
 – Да. – Филипп невозмутимо промокнул салфеткой пролитые сливки. Он ожидал этого взрыва ненависти. Один из лакеев лорда Эверсли рассказал ему о состоявшемся в Элворд-Хаусе торжестве.
 – Он должен был умереть!
 – Я знаю. – Филипп ловко уклонился от чайника, который Ричард швырнул через всю комнату, и горячий чай только обжег ему руку. Поморщившись от боли, он вытер руку о халат.
 – Куда подевался этот проклятый Данлэп?
 – Возвращается в Америку.
 – В Америку? – Ричард оперся руками о стол и злобно прищурил глаза. – Кажется, ты мне сказал, что Данлэп справится с этой работой, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Ты ручался за него!
 – Потому что я был в нем уверен. Позавчера ночью он пытался покончить с Джеймсом, но дело сорвалось. Между слугами ходят разговоры, что мисс Гамильтон треснула его по голове ночным горшком. Джеймс выбил у него признание, а вчера утром посадил на корабль, который доставит его в Америку.
 – Признание? – Ричард вскочил на ноги, опрокинув стол, и все блюда полетели на пол.
 Филипп стряхнул с сюртука куски мяса и печенки.
 – Никто не поверит показаниям презренного содержателя ночных притонов, да к тому же еще и американца.
 – Может, и не поверит, только мне до черта надоело ждать! Я больше не стану тратить время на бесполезные ожидания. Сегодня же, Филипп, сегодня мы покончим с этим проклятым делом!
 – Ричард, подумай хорошенько. Тебе нужно составить план.
 – Нет, Филипп, что мне действительно нужно, так это результаты.
 Сара бродила по роскошным апартаментам леди Каррингтон, устраивавшей бал. Дома спор продолжался несколько часов, и наконец Джеймс уступил и согласился на предложенный план. Разумеется, Сара была не в восторге от того, что ей придется исполнять роль приманки для Ричарда, но, если это поможет выманить негодяя и навсегда изгнать его из их жизни, игра стоила свеч.
 Слишком долго Джеймс жил в постоянном напряжении из-за навязчивой идеи Ричарда; да и Сара уже не раз подвергалась его недвусмысленным и наглым угрозам. К тому же теперь им приходилось думать о будущем ребенке, который рано или поздно у них появится и за жизнь которого им придется ежеминутно трепетать, если Ричард не будет разоблачен. Каждый вечер, укладывая ребенка в колыбель, она с ужасом будет думать, что, когда утром придет в детскую, его там не окажется. Они станут подозревать слуг, гостей, соседей, за каждым углом им будет мерещиться похититель. В итоге жизнь их превратится в сущий кошмар.
 Джеймс предпринял меры к уменьшению риска и настоял на том, чтобы она надела ярко-желтое платье и украсила волосы плюмажем из желтых перьев – так ее легче будет увидеть в пестрой толпе гостей или в сумерках сада. Он привлек Уолтера Паркса, который поднял на ноги своих помощников. У парадного входа и у задних дверей дежурили сообразительные уличные мальчишки. К одному из многочисленных экипажей, выстроившихся перед особняком леди Каррингтон, прислонился с виду сонный кучер, но из-под нависших бровей его зоркие глазки ощупывали каждого прохожего и каждый дюйм видимого ему пространства. Вдоль фасада особняка вразвалку прогуливался возница наемной кареты, время от времени перебрасываясь с кучером парой слов, а на углу ливрейный лакей оживленно болтал с горничной, стоя так, что каждый из них легко просматривал взглядами сходящиеся здесь улицы. В самом бальном зале тоже находились люди, бдительно наблюдавшие за обстановкой.
 И все-таки Джеймс никак не решался уйти. Сара силой заставила его скрыться в соседнем зале, где были расставлены столы для виста, но после каждого танца он неизменно оказывался с ней рядом.
 – Джеймс, – наконец возмущенно прошептала она. – Ничего не произойдет, если ты будешь крутиться около меня, как наседка.
 – А я и не хочу, чтобы что-нибудь произошло. – Его лицо стало непроницаемым.
 – Понимаю. – Сара вздохнула. К ней приближался очередной партнер. – Но мы уже много раз все обсудили и предусмотрели, так что успокойся и иди играть в карты.
 Сара слегка подтолкнула его, и Джеймс, гневно взглянув на нее, а затем на бедного виконта Айлингтона, повернулся и побрел в карточный зал.
 Когда в конце танца виконт отвесил Саре поклон, она была уверена, что снова найдет Джеймса рядом, однако на этот раз он заставил себя остаться там, куда его отослали. Сара улыбнулась лорду Понтли, который пробирался к ней, чтобы пригласить ее на обещанный деревенский танец.
 – А, мисс Гамильтон... Или теперь вас следует называть герцогиней? Как поживает моя новая кузина? – послышался сзади голос Ричарда.
 Сара медленно обернулась.
 – Мистер Раньон! – Сара подавила внезапный приступ страха. – Рада вас видеть.
 Ричард усмехнулся. Во всяком случае, она должна была принять за улыбку его хищный оскал.
 – Вы не умеете лгать, ваша светлость. Поскольку вы связали себя брачным союзом с моим кузеном – если помните, вопреки моему дружескому совету, – вы не можете мне радоваться. Кстати, а где же Джеймс? Он все время охранял вас, как собака новую косточку.
 – Полагаю, играет в карты. Если заглянете в карточную комнату, думаю, вы без труда найдете его там.
 Ричард взял ее за руку:
 – О, я уже нашел то, что искал.
 – Мистер Раньон, я обещала этот танец лорду Понтли.
 – Понтли любезно уступил танец мне. Пойдемте же!
 У Сары не было выхода – сильная рука Ричарда тащила ее на паркет. Она оглянулась в надежде увидеть Робби или Чарлза, но никого из них не обнаружила. Оставалось рассчитывать, что остальные наблюдатели заметили появившегося на сцене Ричарда.
 Ричард повел ее к цепочке танцующих пар, выстроившихся недалеко от выхода в сад, в ту часть зала, где было прохладнее. Среди танцующих Сара увидела мистера Саймингтона, который стоял в паре с неприметной и робкой девушкой. Как видно, толстяк не терял времени даром и уже нашел себе следующую жертву.
 Когда раздались начальные звуки танца, Сара осторожно спросила:
 – Не могли бы мы поспешить, мистер Раньон? Мы пропустим танец.
 – Вам так не терпится потанцевать со мной? Жалко лишать вас этого удовольствия, но мы направляемся не к танцующим, дорогая моя, а вон к тем дверям, что за ними.
 – Ну что ж, думаю, мне будет приятно подышать свежим воздухом. – Сара быстро обежала взглядом зал. Не Робби ли стоит в том углу? Издали она не могла как следует рассмотреть человека. А Чарлз? Может, он за фикусом, но если только у него нет глаз на затылке, он не сможет ей помочь.
 Ричард быстро увлек ее наружу и вниз по лестнице, в конце которой маячила внушительная темная фигура. Сара хотела было крикнуть, но ей грубо закрыли рот. Кто-то сдернул ей через голову ридикюль, накинул на нее плащ и туго завернул в него, лишив ее возможности пошевелиться. Могучие руки схватили ее и подняли в воздух.
 – Вот задние ворота, – произнес голос Ричарда. – Тащите ее в карету и давайте мотать отсюда.
 – Кажется, старина, вы только что спутали карты своему партнеру, – сказал граф Элдридж.
 – И это в четвертый раз! – Виконт Пакстон бросил на стол свои карты. – Не стоило садиться играть с молодоженом!
 Элдридж плотоядно усмехнулся Джеймсу:
 – Не возражаете против еще одной партии?
 Партнер Элдриджа, барон Тандроу, энергично закивал.
 – Нам стоит повысить ставки, чтобы Элворд начал играть внимательнее.
 – Нет, благодарю вас. Я не хочу возвращаться домой бедняком. – Пакстон нагнулся над столом. – Элворд, забудь о постели или уступи место другому игроку.
 – Я вообще удивлен, что ты пришел. – Тандроу засмеялся. – Думал, что мы не увидим тебя по крайней мере неделю.
 Элдридж кивнул.
 – Иди-ка домой, Элворд, и затащи свою красавицу жену в постель. Дай бедняге Пакстону сыграть с человеком, у которого голова занята тузами партнера, а не прелестями жены.
 Джеймс встал.
 – Надеюсь, вы меня извините... – Он вышел из-за стола.
 – Разумеется. – Пакстон собрал карты. – Желаю приятного вечера.
 – И ночи! – Тандроу засмеялся и крикнул вслед Джеймсу: – Элворд! Через девять месяцев ждем твоего наследника!
 Джеймс ничего ему не ответил. Он понимал, что, согласившись играть с Пакстоном, оказал ему медвежью услугу. Сегодня он положительно не видел своих карт. Впрочем, он и не желал сегодня играть. Он вообще не хотел идти на этот бал.
 Джеймс осмотрел зал и, увидев над головами гостей подрагивающие перья желтого плюмажа Сары, с облегчением вздохнул.
 Ему не нравился этот план. Какого черта он позволил Саре уговорить себя? Он пытался предусмотреть всевозможные меры безопасности, но отлично понимал, что риск есть всегда. Что ж, в первый и последний раз он решился на такое безумие. Завтра он сам выследит Ричарда и покончит с ним, что давно уже следовало сделать.
 Внезапно Джеймс увидел, как желтый плюмаж двинулся через зал, но в толпе он не смог разглядеть партнера Сары. Поэтому он переместился влево, чтобы найти более подходящую точку обзора.
 – Ваша светлость, позвольте вас поздравить!
 – Миссис Фоллуэл, рад вас видеть.
 Дорогу ему преградила Мелинда Фоллуэл, одна из самых близких подруг леди Аманды и такая же знаменитая сплетница, – она заговорила бы его до смерти, если бы только он ей позволил. С ее зеленого тюрбана спускался целый лес фиолетовых перьев, который загораживал ему вид на дальний конец бального зала. Он заглянул сбоку: желтый плюмаж приближался к цепочке танцующих недалеко от выхода в сад.
 – Вы не могли дождаться должного срока, чтобы сыграть свадьбу, не так ли? – Миссис Фоллуэл усмехнулась. – Вот уж не знала, что вы такой прыткий. Точно такой же, как ваш отец – он был отчаянным ухажером в свои молодые годы. Однажды я провела с ним в кустах целый вечер. О Боже! – Миссис Фоллуэл начала энергично обмахивать веером внезапно раскрасневшееся лицо. Она закивала, и фиолетовые перья заколыхались, подтверждая свое согласие. – Но потом он вдруг женился на вашей матери, – продолжила разговорчивая дама. – Она была такой холодной! Безусловно, красивой, но холодной. Никто не мог понять, что он в ней нашел. Считалось, что просто для него настало время позаботиться о детской. Он-то мог не тревожиться, что она подкинет ему в гнездо кукушонка. – Миссис Фоллуэл сложила веер и слегка стукнула им по руке Джеймса. – Но кажется, вы не повторили ошибку своего отца. Судя по тому, что говорила мне леди Аманда, ваша невеста под стать вам своей пылкостью.
 Эти слова привлекли внимание Джеймса.
 – Простите?
 – Вы же понимаете. – Миссис Фоллуэл кинула на него многозначительный взгляд и снова стала энергично обмахиваться веером. – Я про ту гостиницу. Как она называется? «Грин мэн», кажется? Аманда рассказала мне об этом у Палмерсона. Все удивлялась, почему вы так долго не можете надеть обручальное кольцо на палец этой девушки!
 – Понимаю. – Джеймсу вдруг захотелось задушить леди Аманду. Он поискал ее и неожиданно увидел, как желтый плюмаж исчез за дверями, ведущими в сад.
 Проклятие! Вероятно, Джеймс произнес это вслух, потому что за этим последовало возмущенное восклицание миссис Фоллуэл, когда он бросился через зал.
 – Элворд, смотрите, куда идете!
 – Ой, мое платье!
 – Поосторожнее, нахал!
 Джеймс не обращал внимания на резкие замечания и отчаянно пробивался к саду. Он сбил бы с ног любого, кто помешал бы ему, но, к счастью, никто не посмел этого сделать.
 Выскочив за дверь, Джеймс помчался вниз по лестнице.
 Слишком поздно! От Сары остался только смятый желтый плюмаж, втоптанный в мягкую землю тропинки.
 – Джеймс! Что случилось? – К нему торопливо приближались Робби и Чарлз.
 – Он увез Сару. – Джеймс принялся изучать следы на земле. – К тому же их, кажется, было двое... Нет, четверо. Четверо мужчин против одной женщины. – Джеймс подавил гнев и принялся хладнокровно и быстро соображать.
 – Я поеду за ними. Они в карете, а улица так запружена экипажами, что они не могли уехать далеко. Я возьму возницу экипажа, которого Паркс оставил ждать на улице.
 – Я с тобой.
 – Хорошо, Чарлз. Робби, ты проводишь женщин домой?
 – Я позабочусь, чтобы их отвезли, а потом поеду за вами.
 Джеймс кивнул и вместе с Чарлзом бросился бежать к задним воротам.
 Ворота все еще оставались распахнутыми, но в переулке было пусто – парень Паркса куда-то исчез. Из бального зала до них долетали приглушенные звуки музыки; с улицы доносились скрип колес, звон упряжи и хлопанье кнутов. Джеймс бросился по булыжной мостовой к главной улице.
 – Ваша светлость. – Тяжело дыша, из густой тени вынырнул мальчуган и указал вдоль улицы. – Если поспешите, вы успеете к Руфусу – он собирается ехать за ними.
 – Молодец, парень! – Джеймс бросил мальчику монетку. – Скажи Парксу, что случилось!
 Джеймс подбежал к старому разбитому экипажу и ухватился за сиденье возницы как раз в тот момент, когда Руфус стал отъезжать.
 – Эй! – Возница поднял кнут, целясь в Джеймса. – Отпусти, а то будет хуже.
 – Это Элворд, Руфус.
 Руфус прищурился, вглядываясь в лицо герцога.
 – Простите, ваша светлость, не признал вас.
 – Ничего. Скорей слезай, я должен их догнать.
 – Хорошо, ваша светлость. – Руфус быстро спрыгнул со своего сиденья. – Следуйте за каретой, у которой сзади широкая царапина.
 Джеймс взглянул вперед и кивнул.
 – Я ее вижу. Спасибо тебе.
 – Удачи, ваша светлость.
 Руфус посторонился, и Джеймс схватился за поводья. Рядом уселся Чарлз.
 – Кажется, ты не очень к этому привык, – заметил Чарлз.
 – Верно. – Джеймс стегнул лошадь, и она двинулась вперед, шаркая разбитыми копытами по булыжнику. – Нам нужно догнать карету Ричарда, но нельзя оказаться слишком близко, чтобы они не догадались, что их преследуют, иначе он может что-нибудь сделать с Сарой.
 – Верно. Будем надеяться, что эта кляча поможет нам хотя бы не упустить из виду экипаж Ричарда.
 Маневрируя между каретами, которые ожидали своих богатых владельцев, чтобы отвезти их на очередное развлечение, Джеймс кивнул. Их злосчастная лошадь не торопилась и только с чавканьем жевала железные удила. Счастье еще, что Ричард тоже застрял в потоке движения. Если бы только Джеймс был в своей карете! Увы, все его экипажи были слишком приметными, и если бы Ричард или один из его сообщников оглянулись, они сразу сообразили бы, кто за ними гонится. В этом смысле наемный экипаж оказался куда надежнее.
 – Смотри, они свернули направо! – Чарлз изо всех сил вытянул шею.
 – Вижу. – Герцог дернул поводья, и лошадь неохотно повиновалась. Терпение, уговаривал себя Джеймс; однако ему было чертовски трудно проявлять терпение.
 Ричард продолжал двигаться на восток. Они следовали за ним по широким улицам Мейфэра, по Пиккадилли к Хеймаркет. По мере того как они приближались к Ковент-Гарден, улицы становились все уже и пустыннее, но им удавалось держаться более или менее близко. Экипаж Ричарда находился прямо перед ними, когда они приблизились к перекрестку с Генриетта-стрит.
 Ричард благополучно проскочил перекресток, но их жалкая лошаденка не успела – на всем ходу в нее врезался роскошный двухколесный экипаж, запряженный парой великолепных серых лошадей.




 Глава 17


 Никто и не подумал снять мешок с головы Сары. В этом было своего рода везение – в мешке хотя жарко и душно, зато мужчины в экипаже не обращали на нее внимания. Сара затаилась в углу, куда ее втолкнули, и прислушивалась к их разговору, надеясь узнать что-нибудь, что поможет ей сбежать.
 – У нас получилось, Филипп! – говорил Ричард. – Мы заполучили эту шлюху. Ты уверен, что Джеймс нас не найдет?
 – Я ни в чем не уверен. – Голос Филиппа был низким и хриплым. – Но твоему кузену ни за что не узнать, куда мы едем, так что у нас будет достаточно времени, чтобы послать ему эту записку.
 Сара улыбнулась про себя. Очевидно, они не заметили, что за ними следуют помощники Паркса.
 – Ах да, записка. – Ричард помолчал. – Думаю, мы можем с ней не спешить.
 – Что ты имеешь в виду? – встревожено спросил Филипп.
 – Только то, что мы можем не торопиться и немного повеселиться.
 – Когда покончим с делом, тогда у нас и будет достаточный повод для веселья. – Сара уловила в голосе Филиппа еле заметную тревогу. – Мы ждали этого годами, Ричард, и вот оно свершилось, понимаешь? Слишком много народу видело, как ты вышел из бального зала с этой девушкой. Больше тебе уже не скрыться. Когда все закончится, станет ясно, кто из вас победил.
 – Не бойся, Филипп, победа будет на моей стороне. Раз у нас девчонка Джеймса, считай, что он у нас в кармане. Этот прощелыга Данлэп не смог его убить, но, может, оно и к лучшему. Он не захочет терять свою девку и признает мои претензии на герцогство; тогда я наконец получу то, что мне принадлежит, и стану герцогом Элвордом.
 – Не думаю, Ричард, что все так просто.
 – Не хочешь же ты сказать, что человек должен отказаться от дела, когда наконец придумал, как его провернуть? – Ричард засмеялся. – Джеймс пойдет на все, чтобы только ее вернуть.
 Экипаж свернул в сторону, и Сара услышала грохот колес и треск столкнувшихся повозок. Начался настоящий ад. Испуганно ржали лошади, кричали мужчины. Она надеялась, что люди Паркса воспользуются моментом и освободят ее...
 Ричард постучал в крышу кучеру.
 – В чем дело, Скраггс?
 – Ничего особенного, сэр. Какой-то пьяный врезался на двухколесном экипаже в наемный, только и всего. Мы просто чудом проскочили перекресток.
 – Вот и хорошо. – Ричард рассмеялся. – Еще немного, и не повезло бы нам, да, Филипп?
 – Позволь заметить тебе, Ричард: нам только что продемонстрировали, что ни один план не может быть безупречным. Необходимо срочно послать записку твоему кузену.
 Сара с отчаянием прислушивалась к отдаляющемуся от них шуму. Вместе с ним удалялась и ее надежда на побег.
 – Не думаю, что мы должны просто вернуть девчонку Джеймсу.
 – Ричард! – Голос Филиппа прозвучал холодно и сухо. – Мы уже это обсудили.
 – Ты рассуждаешь как старуха, Филипп.
 – Вряд ли получится убить ее и спастись от виселицы. К тому же, если она умрет, тебе не о чем будет торговаться.
 – Я ее не убью, хотя не исключаю, что ей этого и захочется. – Ричард самодовольно хохотнул, и у Сары от страха замерло сердце.
 – Ричард, ты теряешь из виду основную цель.
 – Вовсе нет.
 – Нет, теряешь. Твоя цель – герцогство, а не месть.
 – Это твоя цель – герцогство, а моя – и герцогство, и месть. – Возбудившись, Ричард заговорил громче: – Господи, ты можешь себе представить лицо Джеймса, когда он узнает, что его драгоценную женушку изнасиловали чуть ли не половина британских моряков? И если она вдруг забеременеет, он никогда не узнает, будет ли ее отпрыск его наследником или сыном какого-нибудь пьяного моряка! К тому же если она не обзаведется ребенком, то уж триппер подхватит наверняка.
 У Сары замутило в желудке. Удерживая рвоту, она крепко закусила губу.
 – Ричард, не забывай, что твой кузен обладает властью, и у него множество друзей в самых разных местах. Посмотри, с какой легкостью он избавился от Данлэпа! Я совершенно уверен, что он убьет нас сам или прикажет кому-нибудь расправиться с нами, если мы причиним вред его жене.
 – Я его не боюсь. – Ричард помолчал. – К тому же я еще не решил: может, даже я оставлю ее для себя.
 Филипп лишь что-то проворчал в ответ.
 Сара лихорадочно соображала. Ноги и руки у нее не были связаны. Если ей удастся скинуть с головы мешок, тогда она сможет высвободиться и сбежать, как только экипаж остановится.
 Тем временем движение их замедлилось, и она приготовилась воспользоваться первой же возможностью.
 – Я так не думаю, – прошептал Ричард, внезапно обхватив ее. Она дернулась, и он сильнее стиснул ее, так что ей стало трудно дышать.
 Затем Сара услышала, как открылась дверца экипажа, и ощутила знакомую вонь доков. Ее грубо схватили и выволокли из кареты. Кто-то взвалил ее на плечо и протащил через узкую дверь. Она почувствовала запах сигар и эля, услышала гул мужских голосов, скрип стульев и звон кружек из толстого стекла.
 Она стала вырываться, и тащивший ее мужчина сильно прижал ее к своему костлявому плечу. Затем он начал подниматься по крутой винтовой лестнице, обращаясь со своей ношей весьма небрежно, в результате чего Сара дважды ударилась головой о стену.
 Наконец ее внесли в комнату и бросили на что-то мягкое. Послышались удаляющиеся шаги и скрип ключа в замке.
 Сара лежала тихо, старательно прислушиваясь. Отовсюду до нее доносились ужасающие звуки: пьяные хриплые голоса, ритмическое поскрипывание дешевой кровати, женский визг, тонкий истерический плач, проникавшие в комнату через многочисленные двери и стены.
 Выпростав руки из плаща, Сара сдернула мешок с головы.
 Она находилась одна в странной комнате. Все вокруг было кроваво-красным: стены, занавески, даже кровать, на которой она лежала. Сара в ужасе вскочила на ноги и налегла на дверь, но та была заперта. Может, ей удастся сбежать через окно? Она раздвинула тяжелые занавеси, ожидая увидеть толстую металлическую решетку, но окно было свободно и легко открылось. Перегнувшись через подоконник, Сара стала вглядываться вниз. Далеко внизу при свете луны виднелся маслянистый блеск волн Темзы. Только птица могла спастись таким путем.
 Она повернулась к комнате и, пройдя вглубь, тщательно обыскала каждый ее уголок в надежде найти выход. Это было поучительным, хотя и мерзким занятием. Картины на стенах, которые она поначалу приняла за пасторали, при ближайшем рассмотрении оказались чудовищной порнографической мазней. На стене напротив окна были устроены глазки для подсматривания: к счастью, в данный момент все они были закрыты. На столе валялись разбитые наручники. Найдя под кроватью ночной горшок, Сара схватила его, рассчитывая еще раз разбить им кому-нибудь голову.
 Внимательно оглядев занавеси кричаще-красного цвета, Сара, разорвав одну из них на полосы, связала эти полосы и один конец перекинула через подоконник. Может, кто-нибудь его заметит и задумается, почему из окна свешивается красная ткань. Если повезет, его увидит Джеймс.
 Вот только сколько времени пройдет, прежде чем он появится? И придет ли он вообще? Она не могла на это рассчитывать. Должно быть, у тех, кто собирался ее спасти, что-то случилось.
 Сара осмотрела кровать. Нет, лучше уж ей посидеть на полу, хотя, вероятно, и там и здесь полно клопов. Она расстелила плащ, уселась на него, держа под рукой ночной горшок, и попыталась продумать план действий.
 Джеймс схватил уздечку одной из серых лошадей. Чарлз с трудом удерживал вторую. Ругаться с пьяными идиотами, сидевшими в двухколесном экипаже, было бесполезно. К счастью, хоть наемная лошадь стояла спокойно. Какого черта они так неслись!
 – Дейзи!
 Джеймс оглянулся и увидел бегущих к ним Руфуса и Робби. Руфус взялся за поводья старой клячи и зашептал ей что-то на ухо.
 – Нужна помощь? – спросил Робби. Джеймс кивнул.
 – Как вы нас нашли?
 – Я наткнулся на лорда, как его... Дервина или Девина... Ты его знаешь – старый военный с плешивой головой и волосатыми ушами.
 – Лорд Деарвон.
 – Верно! Я увидел его, как только вы ушли. Он пообещал проводить дам, поэтому я сразу побежал вслед за вами и добежал до улицы как раз в тот момент, когда вы отъехали. Руфус помог мне взять другой экипаж – кажется, он не очень доверяет тебе свою Дейзи, – и мы бросились вас догонять.
 – Хорошо. Попробуй добиться толку от этих пьянчуг в коляске – узнай хотя бы, кто они такие.
 Робби хмыкнул.
 – Это виконт Уиком и достопочтенный Феликс Мадцлридж.
 – О Боже! Мне следовало бы самому догадаться. Пусть они позаботятся о своих животных, хорошо?
 Робби бесцеремонно вытащил пьяных седоков наружу. Какая-то женщина принесла большой кувшин воды, которую Робби тут же вылил на головы пьяных джентльменов. Вода оказалась достаточно холодной, чтобы вывести их из отупения.
 – Что вы себе позволяете, Уэстбрук! – возмущенно брызгал слюной Уиком.
 – Скажите спасибо, что ему удалось привести вас в чувство. – Джеймс брезгливо поморщился. – Займитесь своими лошадьми.
 Уиком пристально уставился на Джеймса.
 – Никак вы, Элворд?
 – Угадали. Вы налетели на меня, потому что были пьяны.
 – Простите. Боюсь, я слишком разошелся.
 – Пожалуй. Возьмите эту лошадь, а Мадцлридж пусть займется другой.
 – Ну да, конечно... – Уиком почесал голову.
 – Э, поторопитесь!
 Наконец Уиком сдвинулся с места, и Джеймс смог передать ему уздечку.
 – Руфус, я оставляю вас с Дейзи. Мы возьмем другой экипаж. Скажите Парксу... – Джеймс в замешательстве взъерошил волосы и взглянул на Чарлза и Робби. – Не представляю, куда Ричард мог увезти Сару!
 – Может, в «Неутомимый жеребец»? – предположил Робби. – Он находится как раз в этом направлении.
 – Как и большинство притонов Лондона. – Джеймс закрыл глаза. Господи, ему не за что зацепиться, а дорога каждая секунда. Если он не угадает местонахождение Сары, она заплатит страшную цену за его ошибку.
 – Ладно, попробуем сперва проверить «Неутомимый жеребец».
 Джеймс молился, чтобы их догадка оказалась верной.




 Глава 18


 Ручка двери дернулась, и Сара вскочила на ноги, намереваясь нанести удар по голове Ричарда.
 – Герцогиня, – злорадно проговорил Ричард. – Как приятно, что вы меня встречаете. – Он набросился на нее, схватил за кисти рук и ловко их вывернул. – Шутка, которую вы сыграли с Данлэпом, со мной не пройдет.
 Сара попыталась вырваться, но руки Ричарда были словно из железа. Он сжал ее еще сильнее, и она задохнулась от боли, опасаясь, как бы не треснули кости. Пальцы ее разжались, горшок со звоном полетел на пол и разбился. Ричард оттолкнул в сторону осколки и захлопнул ногой дверь за собой. Он зловеще улыбался.
 – Ну вот, герцогиня, наконец-то мы остались с вами наедине. Правда, я еще не решил, как нам лучше провести время. – Он рывком привлек ее к себе.
 Сара сглотнула, пытаясь прогнать возникший в ушах шум – предвестник обморока. У нее закружилась голова от сального запаха его волос, грязного белья и высохшего пота. Она попыталась оттолкнуть его, но он крепко ее удерживал.
 – У меня есть идея. Это ведь, кажется, спальня. – Негодяй завел ей руки за спину и одной рукой ухватил за оба запястья. Другой рукой он поднял ее подбородок и заставил посмотреть на кроваво-красные простыни. – Почему бы вам не продемонстрировать мне игры, в которые вы играете с Джеймсом? Думаю, вы научили моего младшего кузена кое-каким замысловатым трюкам.
 – Нет!
 Ричард дернул ее руки вверх, и Сару пронзила острая боль между лопатками. Она закусила губу, заглушая стон.
 – Что, больно? – Ричард засмеялся. – Это еще ничего по сравнению с тем, что вы почувствуете через минуту. – Он потащил ее к кровати.
 – Не делайте этого! Вы же не хотите меня.
 – Еще бы я тебя хотел, рыжая шлюха! Речь идет вовсе не о желании. – Он поставил ее спиной, прижимая всем телом к столбику кровати. – Точнее, о желании совсем другого рода. – Вытащив оставшиеся шпильки из ее волос, насильник запустил в них грязные пальцы. – Интересно, герцогиня, когда Джеймс спит с тобой, он распускает твои рыжие космы по подушке, а? Ему, наверное, нравится, когда они щекочут его грудь... Или он просто наматывает их на руку? – Ричард с такой силой дернул Сару за волосы, что она испугалась, как бы он не вырвал их с корнем, и невольно схватила его за кисти рук.
 – Немедленно отпустите меня!
 – Ну уж нет. – Взгляд Ричарда переместился к ее горлу. – Я слишком долго ждал этого дня. – Он снова дернул ее за волосы, заставляя поднять голову. – Уверен, герцогиня, что твоя белая кожа прекрасно мне подойдет. – Он прижался ртом и жадно впился ей в горло под самым подбородком. Сара попыталась отклониться назад, и тогда он ударил ее. Изо рта ее потекла струйка крови.
 – Это моя первая метка, герцогиня, – одна из многих, которые я намерен сделать в будущем.
 – Перестаньте, прошу вас, прекратите!
 – Так я и послушался! Впрочем, конечно, я перестану, когда закончу. – Он снова сильно дернул Сару за волосы, отчего на глаза у нее навернулись слезы. – Знаешь, герцогиня, что мне больше всего запомнилось из детства? Мой отец, который сек меня в своем кабинете. Мне было тогда всего четыре года, а он сек меня розгами по голому телу. И знаешь, за что?
 Ричард торжественно ждал ответа.
 – Нет, – прошептала Сара.
 Он так запрокинул ей голову, что у нее болели шея и плечи.
 – За то, что я столкнул с лестницы своего сопливого младшего кузена, и тот заревел. «Джеймс – маркиз Уолтингем, – сказал мне отец, – и со временем будет герцогом Элвордом, пэром королевства. Ты не смеешь его обижать!» Подумать только, мой отец, этот рохля, сам мог стать герцогом, но у него не хватило смелости бросить вызов своему брату и получить богатство и положение, которые принадлежали ему по праву! Ему они, видите ли, не нужны, он и без этого был счастлив среди своих пыльных книг и вонючих собак. И ему было безразлично, что он отнял у меня право первородства.
 Ричард слегка ослабил хватку, и Сара немного выпрямилась. Может, он так увлечется своей историей, что она все-таки сможет убежать?
 – А в Кембридже я познакомился с одной девушкой, которая мне очень нравилась, но эта дрянь соглашалась лечь со мной в постель только при том условии, что я пообещаю познакомить ее с Джеймсом. Стоило послушать это чертову шлюху. Даже когда я прижал ее, она продолжала трещать о нем – о его плечах, его ногах, его проклятой заднице. Ну, ей так и не удалось оказаться в постели с Джеймсом: я сломал ей шею и утопил тело в реке.
 Сара еще чуть-чуть выпрямилась. Она видела дверь, которая находилась совсем недалеко. Если она ударит мерзавца коленом, как тогда Данлэпа...
 Увы, Ричард слишком крепко держал ее.
 – Вот и теперь, когда наконец мне выпала нужная карта, я не собираюсь останавливаться. Я намерен насладиться каждой минутой этой ночи. И когда я буду тебя насиловать, я буду насиловать Джеймса, когда стащу тебя вниз и буду смотреть, как проголодавшиеся грязные матросы, в свою очередь, займутся тобой, я буду видеть перед собой лицо Джеймса.
 – Джеймс убьет вас!
 – Не думаю. Скорее всего с ним произойдет какой-нибудь несчастный случай, или он так обезумеет, увидев твое проклятое тело изнасилованным моряками, что сам с собой покончит.
 – Нет! – Сара попыталась оттолкнуть его и поднять колено, но Ричард легко с ней справился.
 – Тебе некого винить, кроме себя, герцогиня. – Он засмеялся. – Я ведь советовал тебе не выходить замуж за Джеймса, но ты была ослеплена похотью. И вот куда она тебя завела.
 Внезапно Ричард швырнул ее на постель. Сара попыталась передвинуться к дальнему ее краю, но он накинулся на нее сверху, прижав всей своей тяжестью. Она сопротивлялась и молотила по нему кулаками, но никак не могла столкнуть его с себя. Тогда она нацелилась ему в глаза ногтями, но он смахнул ее руки в сторону, как будто это были надоедливые мухи.
 – Давай, герцогиня, борись со мной. Мне нравится, когда вы, шлюхи, сопротивляетесь. Это гораздо приятнее, чем когда вы лежите, как дохлые рыбы.
 Сара услышала, как его голос вздрагивает от возбуждения, и почувствовала, что ей в бедро упирается его напрягшийся член.
 Ричард приподнялся на локте, прижал ее к кровати телом и вытащил из кармана обрывок веревки.
 – Шелк был бы лучше для твоих нежных ручек, герцогиня, но подозреваю, что боль в кистях покажется тебе самой маленькой по сравнению с болью в других местах.
 Он привязал ей руки к столбикам кровати, потом распластал ее, кончиком пальца медленно водя по ее обнаженному горлу.
 – Расскажи-ка мне о своем муженьке. Джеймс ведет себя в постели так же добропорядочно, как и в свете? Он возится с твоим тощим телом при потушенных свечах и в застегнутой до верха ночной рубашке? Сара с трудом подавила крик ужаса.
 – Пожалуйста, отпустите меня, Ричард. Я уверена, если вы меня отпустите, мы сможем договориться. Джеймс человек разумный.
 – В самом деле? – Ричард провел пальцем между ее грудями. – Сомневаюсь, чтобы он был разумным в отношении вас. И мне не нужны резоны, мне нужна страсть. Страсть и боль. Джеймс украл у меня то, что принадлежит мне, а теперь я украл его собственность. Я хочу, чтобы он почувствовал, каково мне было все эти годы.
 Ричард зацепил пальцами тонкую ткань платья своей жертвы, сильным рывком разорвал его до талии и жадно уставился на ее обнаженные груди. Сара попыталась прикрыться руками, но веревки еще больнее впились ей в кожу.
 Насильник принялся бродить своими липкими пальцами по ее телу, вдавливая их в кожу, трогая соски, и она закрыла глаза, чтобы не видеть его.
 – Смотри на меня! Сара отвернула голову.
 – Не провоцируй меня, дрянь. – Ричард наотмашь ударил ее по лицу, и она почувствовала во рту солоноватый вкус крови. – Смотри на меня!
 – Нет!
 Если он ударит ее еще сильнее, она обретет свободу. У нее оставался единственный путь избавления от этого кошмара – потерять сознание.
 Ричард как будто прочитал ее мысли.
 – И не надейся! Я большой специалист в этой игре. – Он сильно стиснул ее груди, и Сара задохнулась от боли. Горячие слезы из уголков глаз стекали к ушам. – Я причиню тебе такую боль, о которой ты даже понятия не имеешь, но не допущу, чтобы с тобой случился обморок.
 Засмеявшись, Ричард сполз вниз по ее телу. Сара попыталась ударить его, но ей мешали юбки и его вес. Он развел ей ноги в стороны и привязал за щиколотки к столбикам кровати в изножье.
 – А теперь я посмотрю, где тут поработал Монах. – Вынув кинжал, он вспорол им юбки до самой талии.
 Филипп Гаднер сидел в уединенном углу общей гостиной и время от времени делал глоток эля. Господи, как он ненавидел это место! Он взглянул на ближайший стол, за которым устроились Элф и Скраггс с кружками эля и с девицами. Они охотно согласились остаться здесь, пока все не закончится. И тот и другой горели нетерпением рассчитаться с Джеймсом за свою неудачу недалеко от «Пятнистого дога», когда они еще работали на Данлэпа.
 Ричарду следует как можно скорее отправить эту записку. Филипп надеялся, что он быстро справится с таким пустяковым делом, так нет же, здесь ему на глаза попалась маленькая светловолосая проститутка с большими грудями, и сейчас он торчал наверху, обрабатывая девушку. Филипп не стал очень возражать. Все-таки это лучше, чем насиловать герцогиню Элворд.
 Он откинулся на спинку стула и побарабанил по столу. Наверняка Ричард скоро спустится: он никогда долго не возится с женщинами. Филипп посмотрел в сторону лестницы. Да, вот она, эта девка, а рядом с ней... высоченный и могучий моряк, на толстом лице которого расплылась удовлетворенная улыбка.
 Черт! Филипп стремительно вскочил на ноги. Где же тогда Ричард?
 Джеймс, Робби и Чарлз заставили сторожить экипаж моряка, который без дела слонялся по пристани.
 – Джеймс! – Чарлз указал на «Неутомимый жеребец». – Смотри, вон туда, над рекой.
 – Вижу. – Из окна спускалась трепещущая от ветра длинная красная полоса ткани. – Третий этаж, последняя комната.
 – Думаешь, Сара там? – спросил Робби.
 – Надеюсь. – Джеймс резко распахнул дверь заведения.
 – А, это вы! – Мадам сразу узнала Джеймса и Робби, но не обрадовалась их визиту.
 За ближайшим столиком послышалось звериное рычание. Джеймс посмотрел туда и увидел двух разбойников Данлэпа, которые так стремились добраться до его горла, что выскочили из-за стола, повалив на пол своих женщин и опрокинув кувшины с элем. Он успел заметить бледное испуганное лицо Филиппа Гаднера, однако Ричарда нигде не было видно.
 – Робби, Чарлз, оставляю вас развлечь наших друзей. – Он кивнул на мужчин, которые пробирались к ним между столов. – Мне нужно поскорее найти Сару.
 – Не волнуйся, Джеймс, – отозвался Чарлз. – Мы скоро тебя догоним.
 Герцог повернулся и пулей помчался наверх.
 Сара никогда не чувствовала себя такой униженной.
 – Смотри на меня! – Острием кинжала Ричард приподнял ей грудь. – Я хочу, чтобы ты видела, кто лежит у тебя между ног, и еще хочу, чтобы ты знала, чье семя будет посеяно в твою утробу. – Он провел кинжалом по ее животу до курчавых волос в развилке между бедрами. Сара попыталась согнуть колено, чтобы оттолкнуть его, но веревки были натянуты слишком туго. Она чувствовала, как он касается ее, как его грязные пальцы раздвигают ей ноги и вдруг сильная боль пронзила ее, когда он запустил внутрь палец. Горячая краска стыда залила ее лицо. Сара проглотила слезы и открыла глаза: негодяй смотрел на нее в упор, и в его холодных голубых глазах не было жалости.
 – А ты все еще молоденькая и свеженькая, – сказал он, свободной рукой поглаживая ее. – Сладенькая и такая тесная. Какое роскошное пиршество для меня и для первой пятерки охотников, которые дожидаются внизу своей очереди! К завтрашнему утру ты будешь такая же растянутая и потрепанная, как самая дешевая шлюха в сточной канаве Лондона. – Ричард убрал руку и начал возиться со своими штанами.
 Но, прежде чем он успел расстегнуть первую пуговицу, дверь распахнулась и со стуком ударилась о стену. Ричард круто обернулся и увидел ворвавшегося в комнату Джеймса.
 – Отойди от нее, мразь!
 Сара успела увидеть боль в глазах Джеймса и в следующее мгновение почувствовала у входа в матку острие кинжала.
 – Еще один шаг, дорогой кузен, и ты увидишь, как мой кинжал войдет в твою шлюху.
 Джеймс застыл на месте.
 – Чего ты хочешь, Ричард? – Он говорил спокойно, пристально наблюдая за действиями своего врага. Дело происходило не во дворе «Грин мэн», и оба знали, что на этот раз ни один не отступит.
 – Жалко, что ты так рано появился, Джеймс: я как раз собирался позабавиться с твоей шлюхой. – Ричард провел рукой по ноге Сары. – Мне продолжать? А ты погляди – не исключено, что чему-нибудь и научишься...
 Джеймс не шелохнулся.
 – Чего ты хочешь? – повторил он.
 – Я хочу того, что принадлежит мне по праву.
 Сара почувствовала, как холодный металл переместился, когда Ричард повернулся лицом к Джеймсу; теперь острие кинжала было прижато к ее бедру.
 – Я хочу получить герцогство.
 – Оно твое – только положи кинжал.
 – Неужели все так просто?
 – Да, если ты положишь кинжал и не причинишь боль Саре.
 – Ты так волнуешься за свою девку?
 – Положи кинжал...
 – Но может, сначала я вырежу свои инициалы на ее белой ляжке, а? Тогда каждый раз, когда тебе захочется влезть в нее, ты будешь вспоминать, что я тоже в ней побывал...
 Ричард, осклабившись, повернулся к Саре... И в то же мгновение Джеймс бросившись вперед, схватил его руку, сжимавшую кинжал, и вывернул ее вверх.
 – Нет! – Ричард зарычал, не желая выпускать кинжал. – Проклятый ублюдок! – Свободной рукой он замахнулся на Джеймса, но тот отразил удар предплечьем. Тогда Ричард попытался нанести удар ниже...
 – Довольно, успокойся. – Джеймс тяжело дышал.
 – Нет, сукин ты сын. Я не успокоюсь, пока ты не умрешь!
 Сара пыталась вырваться из веревок, но ни одна из них не поддавалась. Она могла только беспомощно наблюдать, как двое мужчин дерутся у ее ног. Джеймс перехватил вторую руку Ричарда, и они сцепились в ужасной пародии на вальс, где вместо музыки раздавались лишь рычание и тяжелое дыхание. Джеймс был выше и сильнее, но он пытался только скрутить, а не убить Ричарда. У того же силы словно утроились от овладевшей им безумной ярости – в его глазах сверкала неукротимая жажда смерти.
 – Ричард! – В дверях возник Филипп. – Что ты делаешь? Прекрати немедленно!
 Ричард резко обернулся, и в этот момент кинжал скользнул вниз. Джеймс отдернул руку, но было уже поздно – из груди Ричарда хлынула кровь.
 – Филипп...
 – Ричард!
 Нож со звоном полетел на пол, когда Джеймс двумя руками зажал рану. Он пытался остановить кровотечение, но рана оказалась слишком глубокой. Кровь толчками изливалась наружу, окрасив в красное рубашку Ричарда и руки Джеймса.
 Ричард изумленно уставился на расползающееся пятно крови. Его лицо на глазах бледнело, как будто цвет этого лица вытекал через дыру в груди.
 – Ты победил, – прошептал он, и Сара услышала, как у него в горле что-то заклокотало. – Черт побери, ты победил. – Глаза Ричарда закрылись, и он упал лицом вниз прямо ей на ноги.
 Густой запах смерти наполнил комнату.
 – Вы его убили! – Филипп не мог отвести взгляда от тела Ричарда.
 – Это произошло случайно. – Джеймс достал свой нож и, перерезав веревки, связывавшие Сару, оттащил ее от Ричарда, а потом поднял на руки.
 Сара прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди и тяжело дыша. Его знакомый запах, сильные руки, на которых она теперь покоилась, успокоили и утешили ее. Она очень хотела думать, что весь этот кошмар уже позади.
 – Вы его убили, – повторил Филипп тусклым от горя голосом.
 – Я не хотел. У него ослабли пальцы, когда он вас увидел; я этого не ожидал и не смог удержать равновесие.
 – Теперь это не важно. Он умер. – Филипп медленно приблизился к кровати, поднял тело Ричарда на руки и крепко прижал к груди, запачкав свою одежду кровью. По щекам его текли слезы. Когда он зарыдал, Сара отвела взгляд.
 Джеймс откинул со лба ее волосы и тихо прошептал ей на ухо:
 – С тобой все в порядке, дорогая моя?
 – Да. – Она ощутила, как к ее горлу тоже подступил комок. – Я так рада, Джеймс, что ты пришел. Я так счастлива! – Она теснее приникла к нему, вспомнив весь этот кошмар. – Мне было так страшно, так жутко. Он слишком тебя ненавидел.
 – Тсс! – Джеймс прижал ее к своему сильному телу. – Все кончилось, больше Ричард не причинит тебе зла.
 – И никому из нас. – Сара думала, что будет испытывать облегчение, но запах крови и смерти, хриплые рыдания Филиппа и собственная боль все еще не отпускали ее. – Пойдем домой, Джеймс! Пожалуйста, давай поскорее уйдем отсюда.
 – Хорошо, родная. – Джеймс нежно поцеловал ее в висок. – Через несколько минут появятся Робби и Чарлз, чтобы навести здесь порядок.
 Сара невольно взглянула на Филиппа: тот опустился на пол и склонился над Ричардом.
 – А что будет с ним?
 – Не знаю; но он помогал похитить тебя и должен понести наказание.
 – Джеймс, он пытался удержать Ричарда, убеждал его, чтобы тот не причинял мне зла. Он хотел, чтобы Ричард только послал тебе какую-то записку... Как я понимаю, с требованием выкупа.
 Джеймс кивнул:
 – Я тебе верю и вовсе не горю желанием предъявить ему обвинение. Если Филипп предстанет перед судом, вся эта грязная история станет общим достоянием.
 Сара с ужасом представила себе будущие пересуды и в испуге схватила Джеймса за руку.
 – Я хочу, чтобы все поскорее закончилось, Джеймс, и нам не пришлось больше ни говорить, ни думать об этом. Разве смерть Ричарда недостаточное наказание для его друга? Мы можем на этом остановиться?
 – Надеюсь. Я сомневаюсь, что Филипп для кого бы то ни было представляет опасность, хотя меня не радует мысль, что он живет в одном с нами городе. Даже в одной стране я бы не хотел с ним жить. – Джеймс слегка помассировал ей шею, чтобы снять напряжение. – Я продержу этого типа в надежном месте несколько дней, пока мы не решим, куда лучше его выслать. Его ничто не связывает с Англией, так что, думаю, он не станет возражать против длительного путешествия, особенно если альтернатива этому – петля.
 – Вот и хорошо. – Сара немного успокоилась. Ей было безразлично, куда отправится Филипп, если только она сможет навсегда оставить в прошлом этот вечер.
 – От твоего бедного платья почти ничего не осталось. Тебе придется закутаться в одну из этих жутких простыней...
 – Джеймс, по другую сторону кровати валяется на полу плащ, в который они завернули меня, когда везли сюда: надеюсь, он подойдет.
 Джеймс потянулся за плащом, и Сара прикрыла свою наготу руками. Она не боялась, что он увидит ее в таком виде, но каждую минуту в комнату могли войти Чарлз и Робби.
 К тому же ей не хотелось стоять обнаженной перед Филиппом. Его рыдания наконец затихли, и она кинула на него взгляд.
 И в тот же момент Филипп, отодвинув Ричарда в сторону и оскалив зубы, как злобный пес, начал подниматься. Зажав в руке окровавленный кинжал Ричарда, он не сводил глаз со спины Джеймса, который нагнулся, чтобы достать из-за кровати плащ.
 – Джеймс! – отчаянно закричала Сара и бросилась к Филиппу. Тот, вздрогнув от неожиданности, обернулся, и она ударила Филиппа в бок. Странно изогнувшись, Филипп тяжело рухнул на пол, подвернув под себя руку с зажатым в ней кинжалом.
 В этот момент в дверях появились Чарлз и Робби.
 – Господи! – Робби так и застыл на месте, так что Чарлзу пришлось протискиваться мимо него.
 Поспешно выпрямившись, Джеймс помог Саре подняться и накинул на нее плащ, Чарлз принялся осматривать Филиппа.
 – Ничего не поделаешь, летальный исход, – наконец сказал он. – Кинжал вонзился прямо ему в сердце.




 Глава 19


 Уверив тетушку Глэдис, леди Аманду и Лиззи, что с ними все в порядке, Сара и Джеймс поднялись наверх, предоставив Робби и Чарлзу отвечать на расспросы.
 – Мне нужно помыться, Джеймс, – сказала Сара, как только они оказались в спальне. – Хочу поскорее смыть с себя всю липкую мерзость этого отвратительного притона!
 Джеймс кивнул и тут же отдал приказание слугам. Они быстро принесли ванну и наполнили ее. Как только они ушли, Сара сорвала с себя одежду и погрузилась в теплую воду. Ей казалось, что она никогда не отмоется.
 Затем она почувствовала на спине нежные руки Джеймса, который смывал с нее грязь, а вместе с ней и отчаяние.
 – Опусти голову, дорогая.
 Джеймс помог ей вымыть волосы, а затем с бесконечной нежностью поцеловал синяк, который Ричард оставил на ее горле, и ее тело словно проснулось в ответ на его ласки.
 Сара боялась, что больше не захочет, чтобы ее тела касались чьи-либо руки; теперь же она понимала, что прикосновение рук Джеймса поможет ей выздороветь. Ей нужно было слиться с его телом, чтобы окончательно смыть с себя ужасы этой ночи. Когда его любовь захлестнет ее горячей волной, в этой волне утонут все ее страшные воспоминания. Ей нужно было любить его, чтобы снова почувствовать себя живой.
 – Сара, дальше ты сама; я не очень себе доверяю, и если стану помогать тебе вымыться спереди...
 Сара подняла руки и взяла Джеймса за кисти, затем скользнула ими до предплечий и услышала, как он судорожно втянул в себя воздух.
 – Все в порядке, Джеймс. Я хочу, чтобы ты это сделал.
 – Гм-м, Сара... Ты уверена, что это хорошая мысль? Ты знаешь, к чему это может привести?
 – Да! Ты мне нужен. Сейчас.
 Сара услышала, как Джеймс облегченно вздохнул, и почувствовала, что напряжение в его мышцах ослабело.
 – Хорошо, любимая, – дрогнувшим голосом произнес он.
 Затем его руки скользнули по ее плечам, спустились к ключицам и ниже к грудям. Именно этого и жаждало ее тело – его пальцев, его широких ладоней... Сара вдыхала его запах и понимала, что ее касается Джеймс. Ее тело расслабилось и было готово принять его.
 Джеймс погладил ее по бокам, по животу и бедрам, потом его пальцы запутались в курчавых волосах на лобке и коснулись места, в котором гнездилось ее желание. Сара вздрогнула и посмотрела на него. Он ответил ей взглядом, полным желания и любви.
 – Я люблю тебя!
 Джеймс наклонил голову и коснулся ее губ своими.
 – И я тебя люблю, Сара. – Его голос стал хриплым. – Думаю, лучше теперь я выну тебя из ванны.
 Завернув Сару в толстое полотенце, Джеймс прижал ее к себе, осыпая легкими поцелуями лицо, глаза, губы. Она ощутила его эрекцию своим животом и потерлась об него, но он откинулся назад.
 – Не сейчас, любимая. Я тоже хочу смыть с себя грязь этой ночи.
 – Помочь тебе?
 – Это было бы замечательно, Сара, только сейчас я не лучшим образом владею собой.
 – Я не против. Я тоже хочу вот так же касаться тебя. Можно?
 Джеймс снова прильнул к ее губам.
 – Когда ты так мило просишь, любимая, я не могу тебе отказать.
 Сара начала мыть его со спины, как и он: намылив руки, она натирала ими его широкие плечи, а потом мягко подтолкнула его, и он нагнулся вперед, так чтобы она смогла потереть ему всю спину до самых ягодиц.
 Когда она начала мыть его бедра, Джеймс резко втянул в себя воздух и дернулся, отчего вода выплеснулась на пол.
 – Осторожнее, дорогая, а то вся намокнешь. – Он тяжело задышал, и Сара улыбнулась. Она снова положила руки ему на плечи и намылила их, скользя по его выпуклым мускулам.
 Это было ей необходимо. Ей нужно было почувствовать его силу, после того как она только что испытала свое полное бессилие. Полотенце сползло с нее, когда она нагнулась вперед, и тогда, протянув руки, она намылила Джеймсу грудь, касаясь своей обнаженной грудью его спины.
 – Господи, Сара! – Джеймс хотел было к ней повернуться, но она остановила его.
 Ей нужно почувствовать эту силу. Теперь она уже не жертва. Она даже не объект защиты и любви Джеймса. Она стала сильной. Любовь к Джеймсу захлестнула ее своей силой, унося последние капли страха и ненависти, которые она испытывала к Ричарду и к себе самой.
 Сара поменяла положение, чтобы дальше исследовать грудь Джеймса и ту дразнящую линию волос, которая бежала от его груди к животу и ниже. Он протянул руку к ее груди, но она опять отодвинулась.
 – Еще нет. – Она оперлась руками на края ванны и помедлила. – Никаких прикосновений. Держи свои руки там, пока я не скажу тебе, что ты можешь ими двигать.
 – Господи, Сара, не знаю, смогу ли я. Твои руки убивают меня.
 Сара усмехнулась.
 – Тогда приготовься умереть, Джеймс, потому что мне нужно еще многого коснуться.
 – Многого? – хрипло спросил он, глубоко вздохнул и закрыл глаза. – Постараюсь выдержать, любимая. Но помни, что я всего лишь мужчина.
 – Ну, это я и сама вижу. Он засмеялся.
 Сара миновала самую напряженную часть его тела, чтобы вымыть ему ноги. Она медленно двигалась по его щиколоткам к коленям и бедрам. Джеймс подался вверх и вперед, и она намылила ему ягодицы, случайно коснувшись мошонки. Он резко втянул в себя воздух и дернулся, расплескав еще больше воды.
 – Слуги будут долго гадать, чем мы тут занимались.
 – В самом деле? – Джеймс посмотрел на нее затуманенными от страсти глазами.
 Сара улыбнулась и провела руками по всему его телу. Джеймс закрыл глаза и закусил губу, с силой вцепившись в края ванны. Она снова его погладила, и он застонал.
 – Ради Бога, Сара, мы можем сейчас же пойти в кровать?
 – Когда ты так мило просишь, я не в силах устоять.
 Джеймс поднял руки, обхватил Сару за плечи и крепко ее поцеловал. При этом вода с шумом расплескалась на пол.
 Сара засмеялась.
 – Слуги действительно будут гадать, что мы с тобой здесь делали.
 – Они и так отлично это знают. Скорее в кровать, пока я не взорвался!
 Вскоре над белоснежными простынями раздавались только их вздохи и стоны наслаждения. Сара с готовностью открылась Джеймсу, и он вошел в нее, заполняя собой ее тело и душу. Она упивалась его напряжением, а когда пришло их освобождение, в ней словно раскрутилась туго закрученная спираль, и полный покой снизошел к ней в душу.
 – Как ты думаешь, мы зачали ребенка? – прошептала Сара, когда Джеймс распластался на ней.
 – А? – Он испытывал счастливое забытье.
 Она провела руками по его спине и бедрам и повторила свой вопрос.
 Джеймс оперся на локоть и улыбнулся ей.
 – Может быть. Ребенок – это было бы замечательно, но я не очень с этим тороплюсь и готов поработать над этим еще некоторое время.
 – По крайней мере теперь наш ребенок будет в безопасности.
 – Да, надеюсь, ты права. – Лицо Джеймса омрачилось, и он, скатившись с нее, лег с ней рядом.
 Она пристально смотрела в его лицо.
 – Ты очень огорчен смертью Ричарда?
 – По крайней мере я не хотел его убивать. – Он взглянул на Сару. – Мы боролись с ним, когда, увидев Филиппа, он замер всего на какую-то секунду. Не ощутив его сопротивления, я просто не смог вовремя остановиться...
 – Мне это известно. – Сара положила руку ему на щеку и заглянула в его встревоженные глаза. – Тебе не оставили выбора. И все равно вам двоим невозможно было ужиться на свете – Ричард этого не допустил бы.
 Джеймс кивнул:
 – Согласен. Ричард представлял неразрешимую проблему, но не забывай: он был моим кузеном. – Он снова взглянул на Сару. – Меня должно бы угнетать то, что я его убил, но все-таки я чувствую огромное облегчение.
 – Я тоже. – Сара невольно вздохнула. – Хотя кое-чего я не могу понять. Почему Ричард распространял повсюду слухи о нашей истории в «Грин мэн» – он же не мог не понимать, что это лишь вынудит тебя жениться на мне... Джеймс усмехнулся.
 – Эти слухи распространял не Ричард.
 – А кто?
 Джеймс притянул ее к себе.
 – Леди Аманда.
 – Аманда? Но почему ты так думаешь?
 – Не думаю, а знаю. Ее закадычная подруга, Мелинда Фоллуэл, сказала мне, от кого она узнала эту историю.
 Сара вспомнила ужасный вечер у Палмерсона, когда слухи о них с Джеймсом, подобно пожару, мгновенно распространились по всему особняку. Она также вспомнила леди Аманду, разговаривавшую с миссис Фоллуэл, и реакцию ее собеседницы.
 – Возможно, ты прав. Но зачем это нужно было леди Аманде?
 – Вероятно, – Джеймс погладил ее по груди, – Аманда поняла, что мы принадлежим друг другу.
 Сара вздрогнула – ей было слишком трудно сосредоточиться, когда ласковые руки Джеймса проделывали с ней такие вещи.
 – Я всегда считала леди Аманду очень проницательной.
 – Верно. – Джеймс наклонился, чтобы пощекотать чувствительное местечко у нее за ухом. – И она очень нам предана. Уверен, она надеется, что через девять месяцев у Элворда появится наследник. – Он неожиданно повернул ее и оказался сверху.
 – Не следует ли нам снова этим заняться, дорогая? Мы же не станем разочаровывать леди Аманду, верно?
 – Нет, ни в коем случае! – Сара глубоко вздохнула и крепко обвила руками шею Джеймса.