---------------------------------------------


 Микки Спиллейн
 Большое убийство



 Глава 1


 Это была одна из тех ночей, когда тучи висят над землей очень низко, и все покрывается мглой. Дождь яростно стучал в стекла бара и пытался ворваться внутрь каждый раз, когда очередной пьянчужка вываливался за дверь. В помещении тошнотворно воняло кислым пивом, потом и дешевыми женщинами.
 Двое пьяниц уныло препирались возле музыкального автомата, стараясь поставить свою пластинку, пока мулатка в слишком узком для нее платье не сунула монетку в автомат, который заиграл что-то громкое и бестолковое.
 Один из пьяниц схватил ее, думая потанцевать, но она отпихнула его прочь.
 Тогда он стал танцевать с другим пьяницей.
 Я сидел откинувшись на стуле возле автомата по продаже сигарет.
 Мулатка заметила меня и направилась в мою сторону. Я как раз подал знак бармену, и она решила, что я смогу угостить и ее.
 — Вы только что пришли? — спросила она, покачивая бедрами.
 — Нет, я сижу тут с шести часов.
 — Угостите? — она примостилась рядом, стараясь теснее прижаться ко мне бедром.
 — Нет.
 Ответ не пришелся ей по вкусу и она перестала прижиматься.
 — Но ведь джентльмены обычно угощают дам? — удивилась она и скромно потупила глаза. Вероятно, ей это казалось обольстительным, но так как одно веко у нее прикрылось больше, чем другое, она выглядела просто глупо.
 — А я не джентльмен, детка.
 — Но я-то дама, поэтому можете не скупиться мне на выпивку.
 Сдавшись, я купил ей выпивку. В конце стойки сидел какой-то тип в армейской форме без погон и старался не глядеть на бармена, он уже давно растягивал последнюю каплю в рюмке, и ему ужасно не хотелось выходить под дождь. Сжалившись над ним, я и ему выставил порцию виски.
 Бармен с укором взглянул на меня и заметил:
 — Эти бродяги оберут вас как липку.
 — С меня много не возьмешь, — возразил я, а дама заулыбалась и снова прижалась ко мне.
 — А я так рассчитывала на вас!
 — На продолжение можете не рассчитывать.
 — Почему, милый?
 — Отстань!
 Она внимательно посмотрела мне в глаза и отвернулась.
 — Вы не очень-то дружелюбны, мистер. Что с вами? У вас неприятности с женщинами? Я запросто вылечу вас от импотенции.
 — С этим делом у меня всегда было великолепно. Я просто мизантроп.
 — Вы? — изумилась она, отшатываясь, как будто я был заразным, но свою порцию виски она все же вылакала.
 — Проваливай! — Она помрачнела еще больше.
 — Какого черта вы себя так ведете? Я никогда...
 — Не люблю людей! — оборвал я ее. — Особенно они мне противны, когда с ними знакомишься ближе. Все они оказываются гнусными, грязными и от них можно ожидать любых гадостей. Поэтому я не люблю людей и тебя в том числе, может поэтому я мизантроп.
 — Я могла бы поклясться, что ты хороший парень.
 — Может такие и есть на этом свете, но я не из таких. Проваливай сестричка!
 Мулатка окинула меня пронзительным взглядом, который отрепетировала для особых случаев и отчалила, так что я спокойно мог допить свою порцию.
 Мне не хотелось проводить вечер в этой забегаловке, но она была единственной в этом квартале. В Ист-Энде никогда не было шикарных ресторанов. И вот я сидел здесь, наблюдая, как медленно ползут стрелки часов и ждал, когда перестанет идти дождь, но он тоже никуда не торопился.
 С какой-то нудной злобой дождь барабанил в окна миллионами пальцев, заглушая болтовню и прерываясь лишь грохотом музыки.
 Такая обстановка угнетающе действует на кого угодно. На другом конце стойки вспыхнула драка и драчуны заметались по помещению. Бармен мгновенно успокоил их, стукнув одного из них по голове молотком для колки льда.
 Другой бросил свой стакан и поплелся вон. Мулатка, отчаявшись найти более выгодную добычу, подхватила другого, благо у него еще звенели монеты, и потащила его под дождь к себе домой. Парню это не очень понравилось, но физиология победила и он поплелся за ней.
 А я взял еще маленькую порцию.
 Прошло еще несколько минут и мне совсем опротивело сидеть здесь: надо было убираться или устроить тут еще одну драчку, но взглянув на бармена с молотком в руках, я предпочел мирно допить виски. Потом я осмотрелся, думая уже встать, но тут дверь бара распахнулась и на пороге возник мокрый и дрожащий парень в безрукавке. В руках он держал сверток, прикрытый от дождя плащом. Он окинул беглым взглядом комнату и, рухнув на один из стульев, опустил сверток рядом.
 Никто не обратил на него внимание. Он испуганно огляделся по сторонам, но никто не смотрел на него, возможно, они привыкли видеть плачущих мужчин. Он выпил стакан у стойки и, взяв еще одну порцию, присел и приподнял пиджак. Это был не простой сверток — это был маленький ребенок не больше года и он спал. Я выругался про себя от отвращения. Дождь, вонючий бар, ребенок и плачущий мужчина — мне стало еще противнее.
 Я не мог отвести глаз от этого типа. Он был ужасающе худ, и вероятно никогда не наедался досыта. Одежда его была порвана и висела на нем мешком. Лет ему было не больше, чем мне, рот был уныло опущен и глядеть на него было грустно и гнусно. Плечи его согнулись под тяжестью паскудной жизни. Может быть, когда-то он и жил полнокровной жизнью, но это было в далеком прошлом. И, черт возьми, он все еще плакал. Слезы катились по его щекам, когда он похлопывал ребенка и что-то тихо ему шептал. Потом он нагнулся и поцеловал ребенка.
 И выпивка показалась мне противной. Я отвернулся, чтобы сунуть четвертак в сигаретный автомат, и услышал стук упавшего стула.
 Обернувшись, я увидел, что он бежит к двери, но в руках у него ничего нет.
 Секунд десять я стоял неподвижно, держа пачку сигарет. Ну, что за проклятый мир, всегда здесь что-то случается. Я поставил стакан и выскочил на улицу. Дождь яростно ударил мне в лицо, кто-то истошно заорал сзади, чтобы я прикрыл дверь. Я не обратил на это внимания, потому что неясный силуэт бегущего человека, уже пересекал улицу. Он не думал ни о чем другом, а лишь бежал изо всех сил. Но кроме меня, им заинтересовался еще кое-кто. От обочины оторвался черный «бьюик» и с ревом устремился по улице. Резкий звук выстрела смешался с шумом дождя и шлепаньем подошв моих ботинок. Двух выстрелов оказалось достаточно — бегущий с размаху рухнул лицом вниз. Машина затормозила, задняя дверца распахнулась, из нее выскочил мужчина и, подбежав к упавшему, резко повернул его вверх лицом.
 Мне надо было подождать, не надо было стрелять с такого расстояния.
 45-й калибр не годится для точной стрельбы с такого расстояния — пуля ударилась в мостовую и рикошетом ушла вверх. Мужчина закричал и побежал обратно к машине, а другой, высунувшись, торопил его. Он находился уже рядом с машиной, когда одна из пуль угодила ему в ногу и он с криком покатился по дороге. Второй не стал дожидаться его. Он дал полный газ и, вывернув руль, резко повернул машину. Упавший в ужасе завопил и в этот миг колеса «бьюика» переехали его тело с ужасным хрустом. А я все еще нажимал на курок, хотя патроны уже давно кончились. Машина с диким ревом умчалась прочь.
 Я остановился возле убитого человека. Две пули прошили ему грудь, а лицо еще не высохло от слез, а может это были капли дождя. Он уже не казался таким грустным, все его беды кончились. Вероятно поэтому на его физиономии застыла улыбка. А на останки другого невозможно было смотреть без содрогания. Это была сплошная кровавая масса.
 Вытащив сигарету, я закурил, затянулся и попросту выпустил струю дыма. Она мгновенно растаяла в пелене дождя. Этот парень уже не мог меня слышать, но я все равно посочувствовал ему: «Черт знает, что это за город, не так ли, парень?»
 И только вспыхнувший зигзаг молнии был мне ответом.
 Полицейские машины были на месте уже через пять минут. Они перекрыли улицу с двух сторон и не успели машины остановиться, как из них выскочили полицейские. У переднего был в руке пистолет, наверное, ему нравилась эта игрушка. Направив его мне в живот, он грозно осведомился:
 — кто вы такой?
 Я указал окурком на обочину, где лежали убитые.
 — Свидетель.
 Другой коп подскочил ко мне сзади и ощупал мои карманы. Найдя оружие, он вытащил его из кобуры и даже понюхал ствол. Сначала я решил, что он ударит меня, но коп решил сперва расспросить меня.
 — Посмотрите в моем боковом кармане, — проронил я.
 Он сунул руку в карман и извлек мой бумажник. Значок, удостоверение частного детектива и разрешение на ношение оружия было внутри. Коп внимательно осмотрел все это и скрупулезно сравнил фото с оригиналом.
 — Частный детектив Майк Хаммер...
 — Вероятно, вы правы.
 Он насупился и, протягивая мне бумажник и пистолет, поинтересовался:
 — Что здесь произошло?
 — Этот парень пришел в бар несколько минут назад. Он казался очень испуганным, выпил две порции виски и выбежал на улицу. Меня это удивило и я выскочил за ним.
 — Даже этот дождь не помешал вашему любопытству, — заметил полицейский с пистолетом в руке.
 Другой раздраженно бросил:
 — Давайте продолжайте!
 Я пожал плечами.
 — Он побежал, а черный «бьюик» поехал за ним. Из машины раздались два выстрела, парень упал, а из «бьюика» выскочил мужчина и подбежал к нему, может быть, чтобы удостовериться в смерти жертвы. Я не сдержался и выстрелил несколько раз, одна из пуль рикошетом попала в его ногу, он упал, а водитель машины развернулся и специально проехал по нему колесами машины.
 — А вы, значит не сдержались! — злобно проворчал полицейский с пистолетом.
 Другой коп сразу же попытался успокоить его.
 — Убери эту штуку и вызови шерифа. Я знаю этого парня.
 Но «снайпера» замечание напарника не устроило.
 — Какого черта! Этот парень убит, не так ли? А этот тип сам сознался, что стрелял, так ведь? Может быть, здесь никакого автомобиля и не было?
 — Ну, так пойди и взгляни на труп, — терпеливо посоветовал старший коп.
 Полицейский с пистолетом двинулся через улицу и посмотрел на труп.
 Его мгновенно стошнило чуть ли не на труп. Он быстро оттуда убрался назад к полицейской машине, вытирая рот.
 А в час ночи прибыл наконец Пат, правда без фанфар, а просто в полицейской машине с мигалкой на крыше. Я увидел, как он вылез из машины и сразу поднял воротник, спасаясь от дождя. Полицейские уже просто дожидались, охраняя место происшествия. Убийство в этом районе обычная вещь, даже любопытных не было. Полицейские кивнули Пату и он кивнул им в ответ.
 Полицейский с пушкой приветливо поздоровался:
 — Добрый вечер, капитан Чамберс!
 Пат ответил и пошел полюбоваться парочкой трупов. Я стоял в стороне и курил, пока он изучал труп первого. Насмотревшись вдоволь, он выпрямился, выслушал рапорт полицейского и нахмурился.
 Я отбросил окурок, и он угодил точно в канаву.
 — Привет, Пат, — поздоровался я.
 — А вы что здесь делаете, Майк? — оба полицейских двинулись вместе с ним ко мне, но он махнул рукой, чтобы они оставили нас в покое.
 — Я свидетель.
 — Это я уже слышал, — молодой полицейский за моей спиной облизал внезапно пересохшие губы, теряясь в догадках, кто я такой и не доложу ли я шерифу о его отваге.
 — Все так и было, Майк?
 — Абсолютно все. Сейчас вы знаете то же, что и я.
 — Неужели? — усмехнулся он. — не надо меня обманывать. Вы расследуете это дело?
 — Да что вы, Пат, все было, как я сообщил. Я не связан с этим делом и понятия не имею из-за чего его подстрелили. Я, в свою очередь, подстрелил убийцу, а его сообщник прикончил его.
 Пат качнул головой.
 — Ненавижу совпадения и особенно, когда в этом замешаны вы, так как это всегда пахнет дурно и убийствами.
 — Да, ничего приятного в этом нет. Вы кого-нибудь из них знаете?
 — Нет. И у них нет документов.
 Подкатила скорая с врачом. После оформления документов санитары начали подбирать трупы с мостовой. Наконец, я решился и вышел на середину мостовой, чтобы взглянуть на раздавленный труп. Он был перерезан почти пополам. Смерть страшным оскалом отразилась на его физиономии, но дождь успел смыть с него всю кровь и страшно бледное лицо контрастировало с чернотой асфальта. Одет он был довольно прилично, но обувь явно нуждалась в починке, а прическа в стрижке. Шофер скорой включил фары и улыбнулся, глядя на меня.
 — Красавчик, не так ли?
 — Да, хорош.
 — Бывает лучше. Если бы вы видели одного жмурика на прошлой неделе.
 Его переехал грузовик с прицепом и нам пришлось соскребать его с колес.
 Эти ошметки уместились в обувной коробке.
 — Вы хорошо спите по ночам? — осведомился я. Этот тип вызывал во мне отвращение.
 — Конечно, а что? — явно удивился он.
 — Ладно, дайте я еще раз взгляну на лицо этого несчастного.
 Внимательно всмотревшись в лицо трупа, я обошел вокруг него и попросил шофера выключить фары. Пат внимательно следил за мной.
 — Вы узнали его?
 — Кажется, я видел его совсем недавно, — признался я. Док тоже вспомнил его. Он был свидетелем в одном деле лет двенадцать назад. Этот человек был одним из парней Чарли Фаллона.
 Я снова обернулся, чтобы еще раз взглянуть на труп. Да, он был мне знаком, но я знал его не в связи с Фаллоном. Тот умер своей смертью как раз тогда, когда я стал частным детективом, и я знал о нем только из газет.
 — Надеюсь, вы узнаете о нем больше, — заметил я.
 — Конечно, мы проследим его путь. Плохо, что у него нет документов.
 Да и у второго тоже ничего не было, кроме пятерки и двух долларов. Первый был еще беднее — сорок центов и ключ от дома.
 — У этого парня и был всего доллар, — проговорил я. — Он взял пару виски в баре и больше ничего.
 — Давайте вернемся туда, может еще кто-нибудь его знает?
 — Никто его там не знает, — возразил я.
 — А вы откуда это знаете?
 — На него никто даже внимания не обратил, когда он вошел. Парень заказал пару виски и смылся.
 — А чего это вы так горячитесь? — Пат засунул руки в карманы и, прищурившись, посмотрел на меня.
 — Брось, Пат...
 — Какого черта! Двоих прикончили, и я обязан знать из-за чего. Вы что-то от меня скрываете.
 — Да уж, — когда я сказал это, он нахмурился еще больше.
 — Выкладывай, Майк.
 — Придется вернуться в бар. В этом городе чуть выйдешь за дверь, сразу попадешь в такую грязь, что необходимо отмываться.
 Здесь дождь на мгновение затих, после чего с новой силой обрушился на землю. Я оглядел улицу. Два ряда темных домов, место на мостовой, где совсем недавно лежали трупы, и подумал, сколько людей живут за стенами этих домов и не знают, что с ними случится завтра.
 Пат на минуту задержался, чтобы поговорить с доктором и с одним из копов, и двинулся за мной. Вытащив пачку сигарет, я предложил ему закурить и в свете спички обнаружил, что его лицо вытянулось. Это всегда у него являлось следствием встречи с новым трупом.
 — Вам это не надоело, Пат? Ведь вы ничего не можете делать, чтобы предотвращать преступления. Например, вот эти два. Недавно они еще дышали, думали, надеялись, но прошло короткое время и они трупы. Здорово? Копы примчались вовремя, чтобы подобрать трупы, но они не смогли остановить убийц. Да, мы живем в поганом мире...
 Пат ничего не ответил, пока мы не вернулись в бар. К этому времени большинство посетителей были настолько пьяны, что ничего не могли вспомнить. Бармен объяснил, что парень выпил два виски, и что ничего больше он о нем не знает. Пат поспрашивал еще несколько минут и присел рядом со мной, а я сидел на стуле, закрывая спиной лежащий в уголке сверток.
 Пат внимательно посмотрел на меня и поинтересовался:
 — Вы чем-то обеспокоены, Майк?
 — Я повернулся и, взяв сверток, положил его на колени. Пиджак съехал набок и из-под него показалась детская головка с мокрыми волосиками.
 Пат обескураженно сдвинул шляпу на затылок и присвистнул.
 — А это что такое?
 — Убитый парень... тот, что забегал сюда... Он пришел с ребенком и сильно плакал. Это было трогательно до тошноты. Затем парень разрыдался, поцеловал на прощание ребенка и выскочил на улицу. Вот поэтому меня и разобрало любопытство. Может быть, этот парень собирался покинуть ребенка.
 Сейчас я уже все понял, Пат. Он знал, что его убьют, поэтому и взял ребенка сюда, попрощался с ним и побежал навстречу своей смерти. Приятная складывается картина, не правда ли?
 — У вас имеются версии?
 — Да, откуда! Тут с ума сойдешь! Черт возьми этого парня, зачем ему надо было подбрасывать ребенка? Ну и в поганом городе мы живем!
 — Успокойся, Майк.
 — Тут успокоишься. Думаете, легко, если это его ребенок, которого он так любил... а потом — смерть.
 — Вероятно, у него имеется мать.
 — Без сомнения! — насмешливо усмехнулся я. — Но пока мы даже не знаем, кто был его отец. Может, он оставил здесь ребенка, чтобы кто-нибудь пришел за ним?
 — Не глупите. Есть типы, которые быстро позаботятся о нем.
 — Найдутся... Приятная ночка выпала на долю этого ребенка. Его отца прихлопнули, а самого его отдадут в приют.
 — Вы же не знаете точно, что этот парень был его отцом.
 — А кто еще будет так рыдать над ребенком?
 — А за что его убили, как вы думаете?
 — Это наверняка работа местных типов. Может быть, убийца рассчитывал и еще на кое-что.
 — На что?
 — Я же говорил, что он специально переехал своего напарника. Зачем он это сделал?
 Пат качнул головой.
 — Не знаю.
 — Так представьте себя на его месте.
 — Черт возьми, Майк! Для вас может это и понятно, а для меня бессмыслица! Дурацкий поступок! Вероятно, он хотел на ходу подхватить напарника, но не рассчитал и переехал его.
 Я лишь выругался в ответ.
 — Ну ладно, а вы что думаете?
 — Парень был ранен в ногу. Он мог проболтаться, а второй в панике не желал быть обвиненным в убийстве, вот он и убрал напарника.
 Пат неожиданно усмехнулся.
 — Знаете, я думал совершенно так же, мне только хотелось убедиться в том, что мы рассуждаем одинаково.
 — Какого же черта тогда... — возмутился я.
 — Успокойся. Давай заберем этого ребенка. Я и так уже потерял полночи. Пошли отсюда.
 — Нет.
 Пат удивленно повернулся ко мне.
 — Что вы имеете в виду?
 — То, что сказал. Я оставлю этого ребенка у себя. Пока подожду до утра здесь, может, кто и явится из агентства по усыновлению детей.
 Возможно, меня выдало мое лицо, или же Пат оказался умнее, чем я думал. Он стиснул зубы и шевельнул плечами.
 — Майк, — пробурчал он, — если ты думаешь, что это похищенный ребенок, брось это. Я не собираюсь рисковать своей шеей из-за ваших диких идей.
 Я четко высказал ему свои соображения.
 — Не нравится мне все это, что выпало на долю ребенка, Пат. Убийство — не случайность. Все было запланированно заранее, они долго поджидали его в машине. Не знаю, кто захотел, но я этого так не оставлю. Я не знаю, кто этот ребенок, но не хочу, чтобы он вырос, зная, что убийца не отомщен. Я хочу, чтобы он знал о смерти убийцы от моей пули. Если это что-то для нас значит, точнее для вас, то считайте, что это мое дело. У меня есть законные права делать массу вещей, включая и убийство этого типа, если я смогу заставить его выстрелить первым — тогда это будет самооборона.
 Давай, давай, скажи мне, что я мешаю работе полиции, но я ведь тоже живу здесь и мне все осточертело в этом городе. И у меня есть права сделать его чище, если даже я и прикончу несколько негодяев. А у нас масса типов, которых требуется убрать, и если я считаю себя способным на это, не мешайте мне работать. Взгляните в газеты, как ретиво работает полиция на политиканов или когда убивают полицейских. А вы так и не нашли, кто же прикончил Скоториджия... или Баначчио, да и этого парня из Канзас-Сити...
 Скажите мне честно — в этом городе все можно, а если вы возразите, я назову вас лжецом.
 Тут я остановился, чтобы перевести дух. Уж слишком горячо все это я выложил ему.
 — Не очень-то приятно видеть плачущего мужчину, Пат, это не для взрослых людей. Это хуже, чем дети, побирающиеся на улице. Кто-то должен заплатить за его рыдания своей жизнью.
 Пат достаточно знал меня и не стал мне возражать, а лишь перевел свой взгляд с меня на ребенка. Помрачнев, он кивнул.
 — Мне нечем убедить вас не делать этого, Майк, по крайней мере, сейчас.
 — Ну и ладно. Значит, я могу пока оставить ребенка?
 — Наверное... Я позвоню вам утром. Так как вы являетесь частным детективом, на суде будет необходимо ваше заявление, а пока помалкивайте об этом происшествии. Вам предстоят крупные неприятности, если вы захотите прижать преступных заправил. Моему шефу это не понравится.
 Я хрипло рассмеялся.
 — Пускай он катится ко всем чертям! Однажды он уже запугал меня и, наверное, думает, что я до сих пор дрожу от страха? Он уже пишет свои мемуары?
 — Не надо над этим смеяться, Майк.
 — Но над этим даже газеты смеются.
 Пат медленно покраснел.
 — Пускай... Смеяться над ним будут только те, кто его побаивается, может быть, даже такие боссы, как Эд Тенн, который смеется больше всех, но он смеется не над полицейскими, а над простыми людьми, ну, как вы. Это ведь не так забавно, когда такие люди, как Тенн или Луи Гриндл могут наслаждаться жизнью до конца своих дней, а вы платите за это.
 Тут Пат понял, что наболтал лишнего и попрощался, пожелав мне спокойной ночи. Я тоже двинулся к двери, прижимая к себе ребенка, а слова Пата все еще звучали в моей голове. Что-то там насчет того, что Луи Гриндл — заправила.
 С давних пор он был связан с преступным миром, а за деньги его ребята могли сделать, что угодно его душе. Луи Гриндл чувствовал себя дома в любом ресторанчике Бродвея и в любом подвале Гарлема. Это ведь Луи Гриндл неделю назад выполз чуть ли не на карачках из ресторана Дейка, после крупного проигрыша в карты, поддерживаемый мальчиками. И один из этих людей только что валялся на мостовой, перерезанный на две части колесами «бьюика».
 Крепко закутав ребенка в пиджак, я вышел на улицу и, заметив такси, махнул рукой шоферу. Наверное, у шофера тоже был маленький ребенок, так как он приветливо улыбнулся, заметив, что у меня в руках. Немного проехав, я попросил остановиться и подождать моего возвращения. Мне пришлось объехать несколько мест, прежде чем я добился какого-то результата.
 Один бармен по ошибке принял меня за одного из таких ребят и сообщил мне, что я могу найти Луи Гриндла на Пятьдесят седьмой авеню в клубе Хоп-Скотч, где собираются любители поиграть в карты по крупной раз в неделю. Дав ему доллар, я вернулся в такси.
 — Знаете клуб на 57-ой авеню? — спросил я шофера.
 — Да. Мне ехать туда?
 — Конечно, а что?
 — Может быть, лучше оставить ребенка дома, братишка? Зачем ездить с ним так поздно?
 — Я и сам этого не хочу, парень, но дело все-таки важнее.
 Если бы я был пьян, шофер вероятно высадил бы меня из машины, но внимательно посмотрев на меня, он понял, что я трезв, и поехал по указанному адресу. Там я оставил ребенка в машине, попросив шофера подождать, и дав ему пятерку для успокоения.
 Клуб был расположен в подвале под винным магазином: место было как раз для тех, кто любит всякие зрелища, любит поорать и поскандалить. Такие люди платят по счету, не заглядывая в него. Местечко было забито пьяными и подвыпившими людьми, столпившимися вокруг круга для танцев. В центре круга извивалась девушка, на которой остались лишь клочки ткани, которые по законам Нью-Йорка запрещалось снимать. Но когда возбужденные самцы начали кидать ей под ноги свернутые банкноты, она наплевала на все законы мира и сдернула бюстгальтер и трусики, доставив посетителям именно то удовольствие, которого они жаждали.
 Круглолицый официант наблюдал зрелище с довольной ухмылкой. Я схватил его за плечи и оторвал от вида розовой плоти.
 — Где Луи? — прямо спросил я, как будто мы были с ним закадычными друзьями.
 — Внутри, — он указал пальцем за свою спину.
 Я продрался сквозь толпу и увидел парнишку, вытиравшего пустой стол и расставлявшего стулья, вероятно, для новых посетителей. Парень заметил пятерку в моей руке и замер.
 — Пойди и скажи Луи Гриндлу, чтобы он вышел.
 Хотя ему и хотелось получить пятерку, он отрицательно качнул головой.
 — Луи не тот человек, которому можно это сказать — он сам приказывает.
 — Скажи, что дело весьма важное, и он обязательно выйдет. Ему не понравится, если он не узнает, что я ему хотел сказать.
 Парень облизал губы и выхватил у меня пятерку. Оставив поднос на столе, он исчез за прилавком в проходе, ведущим в кухню. Через некоторое время он вернулся за подносом и сказал, чтобы я подождал.
 А в круге уже другая девица пыталась заслужить такую же благодарность, как предыдущая, и поэтому помещение пустовало и можно было спокойно поговорить.
 Луи вышел из-за стойки и, увидев парня, вопросительно уставился на него. Тот показал на меня. Луи Гриндл был полным парнем лет сорока, С невзрачными глазами и пышной шевелюрой. Его костюм был сшит безупречно и, если не знать этого, но я это знал, то нельзя было заметить, что он носит под мышкой пистолет. Он прищурился на меня, соображая, что я за тип, а когда обнаружил, что я тоже ношу оружие, то по ошибке принял меня за копа.
 Его жирные губы раздвинулись в презрительной улыбке.
 Подтолкнув ногой стул, я произнес:
 — Садись, Луи. Он присел. Пальцы его рук были скрючены, будто он хотел разорвать меня на части.
 — Выкладывай и быстро, — проворчал он. Слова его с присвистыванием прошли сквозь сжатые губы.
 — Чего много болтать, — начал я. — Одного из ваших ребят прикончили сегодняшней ночью.
 Он не вздрогнул и не отвел глаза в сторону, а просто изобразил равнодушное удивление.
 — Кто?
 — Вот это-то я и хочу узнать. Он поддерживал вас и нес ваш пиджак в ту ночь, когда вы здорово проигрались, помните?
 Если Луи и помнил, то не подал вида.
 Я нагнулся вперед через столик.
 — Это был среднего роста парень, элегантно одетый, но с дырявыми ботинками. Давным-давно он работал на Фаллона, а сейчас, как я предполагаю, он работает на вас.
 И Луи вспомнил. Он нахмурился, жилы на его шее напряглись.
 — Кто вы такой, черт возьми?
 — Меня зовут Майк Хаммер, Луи. Поспрошайте вокруг и вы узнаете, кто я такой.
 Змеиное выражение появилось на его физиономии, глаза остекленели.
 — Ах ты проклятый частный детектив!
 Его жирное тело напряглось и он взглянул на мою руку — она уже находилась внутри пиджака и ее приятно холодила рукоятка 45-го. Выражение его ряшки изменилось и стало ясно, что сам Луи не так уж и ловок в обращении с оружием, да еще один на один.
 — Ну так что? — оскалился он.
 Я усмехнулся ему в ответ самой лучезарной улыбкой.
 — Да, ваш парень умер... Я ранил его в ногу, а тот, который вел машину, испугался, что его подберет полиция и переехал его. Это случилось как раз после того, как они вдвоем прикончили одного типа.
 Луи опустил руку в карман и медленно вытащил оттуда сигару.
 — Никто не работал на меня этой ночью.
 — Может быть, Луи, может быть... Вы должны надеяться, что это не ваши люди.
 Он перестал разжигать сигару и вновь сверкнул на меня злыми глазами.
 — Ты должен запомнить некоторые вещи, парень. Мне не нравится, когда со мной так разговаривают.
 — Луи, — его голова дернулась и ненависть вновь заполыхала в его свинячьих глазках. — Если я найду факты, что вы замешаны в это дело, то вернусь сюда и сотру вашу смазливую физиономию в порошок. А если вы осмелитесь угрожать мне, то учтите, перед смертью я успею выпустить из вас ваши вонючие кишки, чтобы вы успели ими полюбоваться и понюхать. А пристрелить вас — для меня пара пустяков.
 Его лицо сильно побледнело и он испуганно поджал губы. В это время девушка закончила свой стриптиз и люди стали возвращаться на свои места.
 Поэтому я встал и направился к выходу. Обернувшись, я обнаружил, что он исчез, а его стул отброшен к стене.
 Такси ждало меня, и на счетчике было уже на два доллара больше. Было около трех часов, а я обещал увидеться с Вельдой в два тридцать.
 — Мени Стейвен, — назвал я водителю адрес, прижал к себе ребенка и, когда мы доехали, расплатился с таксистом.
 Вельда была такая женщина, что ее сразу и не заметишь на такой улице.
 Надо было только осмотреться по сторонам. Она стояла возле справочной будки, высокая, холодная, в светло-сером костюме, хорошо оттенявшем черный цвет ее волос. Роскошная одежда не могла этого скрыть. Она была соблазнительна и не скрывала этого. Увидев ее, каждый старался представить ее в обнаженном виде, вот какая это была женщина! И приятный партнер в фирме... Когда-нибудь...
 Я подошел к ней сзади и сказал:
 — Извини, Вельда, что опоздал.
 Она резко повернулась, отбросив сигарету. И я не представлял себе, как я выгляжу: небритый, промокший бродяга.
 — Надо приходить вовремя, Майк.
 — Ну, вы достаточно взрослая, чтобы донести свой чемодан до платформы, а мне пришлось немного поработать.
 Она была так поражена моим внешним видом, что сразу не ответила, и не сразу заметила, что у меня на руках. У нее мгновенно перехватило дух.
 — Майк... что это?
 — Маленький мальчик, крошка.
 Она коснулась пальчиками его лица и ребенок сонно заулыбался. Но веселья у Вельды я не заметил. Она в упор посмотрела на меня и я тоже, вероятно, побледнел. Вытащив сигарету, я закурил и крепко сжав зубы, затянулся.
 — Это об этой работе вы говорили, Майк?
 — Ну, да. Смотри, он зашевелился.
 — Что вы будете с ним делать?
 Я попытался рассмеяться.
 — Позабочусь о нем вместо отца.
 Она не поверила своим ушам.
 — Майк... это дело во Флориде можно отложить, если надо.
 По радио объявили, что экспресс в Майами подается на посадку.
 Мгновение я размышлял, стоит или нет рассказывать ей все, но решил пока не говорить, хотя она и была необычная женщина. Но все-таки она была женщиной и слишком пеклась о моей безопасности, поэтому ей лучше было не знать, в какое опасное дело я ввязался. Она уже испытывала это, она пошла бы на что угодно, если бы знала, что я останусь жив.
 — Иди, у тебя осталось пять минут, — пробормотал я.
 Я посадил ее на поезд и даже поцеловал на прощание через вагонное стекло. Она заулыбалась и послала мне в ответ воздушный поцелуй, и мне так захотелось, чтобы она осталась и плюнула на этого типа из Майами с его похищенными драгоценностями, но поезд дернулся и медленно поплыл прочь. Я помахал рукой и, выйдя на улицу поймал другое такси, чтобы ехать домой.
 У себя в квартире я раздел ребенка, выбросил потрепанную одежду в ведро и устроил ему постельку на кушетке. Сбоку я поставил пару кресел, чтобы он не свалился на пол. Весил он совсем немного, совсем маленький человечек, которых полно в городе, и о которых мало кто заботится. Светлые волосики на его голове были еще редкими и на кончиках немного курчавились.
 Около минуты я держал его на руках. Его головка лежала на моем плече.
 Потом он открыл глазки и сказал что-то тоненьким голоском, а я покачал головой и пробормотал:
 — Нет, я не твой папочка, может быть, пока буду за него, если не найдем ничего лучшего. А старого папочки, которого ты видел в последний раз в баре, уже нет.
 Я положил его на кушетку и прикрыл одеялом.
 «Кто-нибудь когда-нибудь поплатится за это!» — подумал я и присел возле кушетки, оберегая сон малютки.




 Глава 2


 Солнце уже светилось в окно и находилось довольно высоко, когда я проснулся. На часах натикало больше десяти и я поспешно соскочил с постели. Телефон сильно звякнул и что-то одновременно упало на пол в гостиной, и я, проклиная все на свете, выскочил из спальни. Я обалдел, обнаружив, что ребенок босой стоит среди осколков настольной лампы и тянется к моему пистолету, лежащему на краю стола. Не успел я дернуться, как он схватил его в руки и предохранитель при этом соскочил, зацепившись за край стола.
 Я опрометью кинулся к нему, схватил и вырвал из его рук оружие.
 Предохранитель соскочил так легко, что я с проклятием вспомнил его конструктора. И вот с пистолетом в одной руке и орущим ребенком в другой, я схватил трубку яростно звонившего телефона и закричал достаточно громко, чтобы перекрыть рев ребенка.
 — Хэлло?
 — У тебя неприятности, Майк? — раздался насмешливый голос Пата Чамберса.
 Сейчас мне вовсе не хотелось шутить, и я сказал, чтобы он говорил толком, что ему нужно или вешал трубку.
 Он засмеялся еще громче.
 — Давай, приезжай как можно скорее, Майк, У нас кое-что прояснилось.
 — Об его отце?
 — Да, это был его отец. Приезжай и я тебе все расскажу.
 — Через час... А можно мне принести с собой ребенка?
 — Ах, черт, я и забыл о нем. Может быть, вы где-нибудь пристроите его, пока мы не сообщим в агентство по делам беспризорных? Постарайся, ладно?
 — Конечно, а то я уже оглох от его крика. Ну, какого черта тебе надо?
 Ох, извините, это не вам, это я ребенку.
 Бросив трубку на рычаг, я присел, держа его на коленях. Он вновь потянулся к пистолету и я отбросил оружие подальше. Наконец, я догадался позвонить швейцару и попросил его прислать ко мне посыльного. Тот явился минут через пять и я велел ему сходить в магазин и купить кое-какую одежду для мальчика и заодно что-нибудь из еды.
 Парнишка с ухмылкой схватил десять долларов.
 — Я все сделаю в лучшем виде, мистер. У меня полно маленьких братьев, так что я знаю, что надо покупать.
 И он не обманул меня. На десять долларов много не купишь, но их хватило на одежду на малыша и на еду для нас. Я дал посыльному еще пять долларов. Этажом ниже жила бывшая няня, которая и согласилась присматривать за ребенком при условии, что ночью я буду брать его к себе, и все это обойдется мне полтора доллара в день. После этого она забрала ребенка к себе. Я похлопал его по попке, а он в ответ чуть не выколол мне пальцем глаз. Няня сразу принялась расчесывать его и поправлять одежду.
 — Надеюсь, что вы хорошо позаботитесь о нем?
 — Не волнуйтесь, я даже рада, что будет чем заняться в свободное время.
 Малыш в это время опять заорал и полез руками мне за пазуху, а когда я оттолкнул его, заорал еще громче, и по его щечкам потекли слезки.
 — Вероятно, у вас есть что-нибудь интересное для него, — предположила няня.
 — Да... нет. Мы тут немного поиграли с моим пиджаком, вот он наверное и вспомнил.
 Я попрощался с няней и подумал: "Если бы она знала, какой игрушкой он играл?
 Пат блаженствовал в своем кабинете, положив ноги на стол и рассматривая отпечатки пальцев. Когда я вошел, он отшвырнул фотографии и показал рукой на кресло.
 — Мне не составило особого труда выяснить подоплеку вчерашних событий.
 Я опустился в кресло и приготовился слушать. Пат вытащил из папки рапорт и начал рассказ:
 — Имя этого парня Вильям Декер. Он бывший заключенный, освободился четыре года назад. Перед арестом работал в компании по изготовлению сейфов на хорошей должности и, возможно, по роду этих занятий его втянули в преступление. Он оставил работу и, казалось, жил превосходно, когда по городу прокатилась волна ограблений. Но ни один из пойманных преступников не заикнулся о нем, но его все равно схватили и приговорили к двум годам.
 — Кто еще был в этой группе? — прервал я Пата.
 — Местные ребята... Так себе, мелкие гангстеры, большинство из них смылись из города. Во всяком случае, после освобождения он успокоился и женился. Его жена умерла год назад после рождения ребенка. Малыша также зовут Вильям. Мы постарались просмотреть все происшествия за прошлую ночь, которые могли бы пролить свет на это убийство. Мы как раз получили отпечатки пальцев Декера и одновременно последовало сообщение о том, что какой-то тип был замечен на пожарной лестнице на Риверсайд-драйв. Патруль, прибывший на место, никого не обнаружил, но взобравшись по лестнице они заметили разбитое окно. Изнутри доносились стоны. Войдя внутрь, они нашли там женщину и увидели ее разбитую голову. Стенной сейф был открыт и его содержимое испарилось. На сейфе был обнаружен один отпечаток пальца и он совпал с отпечатком Вильяма Декера, когда мы проверили картотеку.
 — Здорово, — заметил я.
 Пат склонил голову.
 — Иногда вы не можете сделать того, чего хочется, Майк. Вы так заторопились поймать убийцу т теперь сожалеете, что дело заключалось лишь в том, что они не смогли поделить добычу.
 — Ладно, читайте дальше. Что там еще?
 Он вновь взялся за рапорт.
 — Как я уже говорил, его жена умерла и он опять вернулся к прежней деятельности. Вместе с двумя гангстерами он сговорился ограбить сейф:
 Декер должен был вскрыть его, другой наблюдал, а третий ждал в машине. По нашей версии, Декер решил смыться с награбленным, и поплатился за это жизнью.
 — Хорошенькая идейка. Как это вы додумались до нее?
 — Потому что в эту ночь Декер действительно вскрыл сейф... потом сходил домой, чтобы задрать ребенка и убраться из города. Вы же сами видели, как его пытались обыскать в поисках добычи, пока вы не подстрелили этого человека.
 — В таком случае, повторите все снова.
 — Зачем?
 — Боже, разве вы не замечаете не соответствия в вашей версии? Они так и бросаются в глаза.
 Он знал это. Прищелкнув языком, он зашелестел бумагами.
 — Да, где же добыча, ее нет.
 — Ей богу, вы умный человек, — согласился я. — Если бы он действительно совершил это ограбление, то наверняка взял бы добычу с собой. Но Декер был уверен в том, что идет на смерть, уверен на сто процентов.
 Пат кивнул.
 — Я уже думал об этом, Майк. Можно объяснить это так. Декер взял в сейфе всего 370 долларов и нитку искусственного жемчуга, ценой в двадцать долларов. Я думаю, что когда он обнаружил, что добыча так мизерна, он решил, что напарники просто не поверят ему, и решил удрать, хотя напрасно.
 — Ну, тогда где же эта мизерная добыча?
 Пат постучал пальцем по столу.
 — Я думаю, мы найдем ее в том же месте, где и жемчуг... если кто-нибудь не утаил... где-нибудь в помойном ящике.
 — В наши дни и 370 долларов немалая сумма. Он никогда бы не выбросил деньги. — От страха делают и не такие глупости.
 — Тогда почему он так легко позволил себя прикончить?
 Пат немного подумал и ответил:
 — Может быть из-за того, что испугался и за жизнь ребенка.
 Я швырнул окурок в корзину.
 — Вы, конечно, уверены во всем, что говорите. А кто был второй парень?
 — Его зовут Арнольд Безия. Раньше он работал на Чарли Фаллона. Его два раза ранили и четырнадцать раз арестовывали, но никогда не находили улик, поэтому его освобождали. Что с ним было дальше, точно выяснить не удалось. После смерти Фаллона он уехал в Лос-Анджелес, и однажды его там арестовали за пьяную драку. Его имя упоминалось пару раз в рапортах по делам об ограблениях, но инкриминировать ему ничего не удалось.
 — А там не упоминалось, что теперь он работает на Луи Гриндла?
 — С чего вы это взяли? — удивился Пат.
 — Отвечайте прямо, нечего хитрить.
 — Ходят слухи...
 — Что вы будете делать?
 — Проверим.
 — Попробуйте.
 Он бросил карандаш на стол.
 — Зачем вы так насмехаетесь, Майк? — он перехватил мой взгляд и вновь забарабанил по столу. — Насколько я знаю этого парня, он не будет ввязываться в такие опасные дела. Он занимается своим, может не совсем законным делом, но имеет хорошую защиту.
 — Вы можете выяснить это. А неприятности у него будут, уж я этого добьюсь.
 — Попробуйте.
 Я поднялся и нахлобучил шляпу.
 — Думаю начать прямо сейчас.
 Пат стукнул кулаком по столу.
 — Черт возьми, Майк, посиди немного. Вы раздражены, потому что все так просто выяснилось, и не удовлетворены, что вам никого не удалось прихлопнуть. Знаете, когда-нибудь вы угодите в беду со своим характером.
 — Пат, я ненавижу людей, делающих детей сиротами. Ведь в машине был водитель, не забывайте этого.
 — Я не забыл. Мы все будем знать о нем через несколько дней.
 — Он умрет первым. И не возражайте, если я возьмусь за это, — Я взял листок рапорта и просмотрел его. запомнив несколько адресов и фамилий, я положил его обратно.
 Пат внимательно посмотрел на меня и глаза его были неспокойны.
 — Майк, ты что-то скрываешь от меня?
 — Да нет, ничего.
 — Лучше расскажи.
 Я обернулся и взглянул на него. Руки мои были в карманах, поэтому он не мог видеть, как они дрожат.
 — Все это мерзость! Парень так визжал. Вам надо было видеть это, чтобы понять и прочувствовать. Взрослые люди так не плачут. Мерзость!
 — Ты что, с ума сошел? — поинтересовался Пат.
 — В общем, я предупредил. Ваш шеф не хочет меня видеть?
 — Нет. Вам повезло, что дело так быстро решилось.
 — Если узнаете что-нибудь новенькое, сообщите, или я сам свяжусь с вами.
 — Ладно.
 В глубине души он смеялся надо мной, хотя мне было не до смеха. Но к чему смеяться над плачущим мужчиной, который целует своего ребенка и знает, что оставляет его сиротой!
 Через некоторое время я оказался в Вест-Сайде. Я обошел квартал, где совершилось убийство, дошел до угла и двинулся вниз по улице, где раньше жил Декер. Это был один из тех бедных кварталов, что находился на грани разрушения. По обочинам попадались люди со старенькими колясками, маленькие дети играли среди мусорных ящиков, а люди, сидевшие на ступеньках, не обращали на них никакого внимания, пока кто-нибудь не начинал плакать.
 Согласно рапорту Пата, Декер жил в доме 164, который оказался четырехэтажным зданием. Остановив машину, я пробился через толпу ребятишек и по ступенькам поднялся в вестибюль. Двери никакой не было, поэтому я свободно вошел в темный коридор, на стене которого висели лишь почтовые ящики. Внутри я обнаружил три двери и постучал в первую.
 Дверь открылась и из темноты высунулся здоровенный парень, дюйма на два выше меня и с грудью, напоминавшей бочку. Чувствовалось, что у него был лишний жирок, но мускулов у него было достаточно.
 — Чего надо? — по его тону я понял, что он привык к тому, что его побаивались.
 — Мне хотелось бы узнать кое-что, приятель. Может быть, вы знаете? осведомился я.
 В это же время я следил за его руками. Казалось, он хотел схватить меня. Я стоял расслабившись, чтобы иметь возможность отпрыгнуть в любой момент. Заметив мою позу, он рассмеялся.
 — ты довольно нахальный маленький тип.
 — Вы первый парень, назвавший меня маленьким, дружок.
 Он вновь ухмыльнулся.
 — Входи. Могу даже угостить тебя кофе, если не будешь слишком распускать язык. У меня сегодня кого только не было.
 Мы прошли по длинному коридору в кухню. Парень остановился на пороге, кивнул мне и я увидел священника, сидевшего за столом и кушавшего бублик.
 Парень произнес:
 — Отец, это... как вас зовут?
 — Майк Хаммер. Здравствуйте, отец.
 Священник протянул мне руку и мы поздоровались. Затем он ткнул себя пальцем в грудь.
 — Забудьте свои заботы, так же как и Джон Вилек. Живите для людей.
 Присядьте и перекусите немного, а потом выкладывайте все, как на духу, он взял еще одно блюдце и чашку и наполнил их. — Сахар и молоко на столе.
 Выпив чашку кофе, я, наконец, решился выложить свои карты на стол.
 — Я частный детектив. Сейчас я пытаюсь выяснить об одном парне, который жил здесь до вчерашнего вечера.
 Священник и здоровяк мгновенно переглянулись.
 — Вы имеете в виду Вильяма Декера? — уточнил священник.
 — Верно.
 — Могу я узнать на кого вы работаете?
 — Ни на кого, отец, просто считаю себя обязанным выяснить это. Я присутствовал, когда его убили, и меня это потрясло. А работаю я только на себя.
 Вилек взял чашку и сделал глоток.
 — Декер был порядочный парень, да и жена у него была приятная.
 Полицейские были здесь прошлой ночью, да и утром тоже заглядывали, дружище.
 — Сегодня?
 Он взглянул на меня, сжав губы.
 — Да, я разговаривал с ними за час до вашего прихода. Двое полицейских на патрульной машине. Я с падре поднялся наверх посмотреть, что они там делают. Они все перевернули верх дном.
 Священник опустил чашку и нагнулся над столом.
 — Вы надеетесь получить что-нибудь за это, мистер Хаммер?
 — Может быть... Если полицейские правы, кто-то обыскал квартиру Декера в поисках денег, по их предположению украденных из одного сейфа прошлой ночью. Причины, почему его пристукнули, по их словам, в том, что денег было мало, и он решился бежать с ними, а не делиться с сообщниками.
 Возможно, что он спрятал деньги и решил забрать их после того, как спасет ребенка и все успокоится.
 — Ну и негодяи! — проворчал Вилек. — Ох, простите, отец!
 Священника лишь улыбнулся.
 — Мистер Хаммер... вы знаете что-нибудь о Вильяме Декере?
 — Знаю только, что он сидел в тюрьме.
 — Да, он говорил мне об этом недавно, и знаете, что меня удивляет? Он был исключительно чистосердечный человек и очень старался стать на честный путь. Это было нелегко для него, но он сумел себя перебороть.
 Вилек подтверждающе кивнул.
 — Верно, я и падре были единственными здесь, кто знал, что он был в заключении. Приехав сюда, он не заикался об этом, но потом у него пошли трудности с устройством на работу — кто хочет брать бывшего заключенного, спросите любого. Декер был честный человек и не был замешан ни в чем плохом. Всегда вовремя отдавал долги и платил по счетам.
 — Это вы точно знаете?
 Во взгляде здоровяка появилась нерешительность.
 — Во всяком случае, я не замечал ничего плохого. Он заботливо ухаживал за ребенком после смерти жены.
 — Он был в отчаянии?
 — Конечно, горе его было безутешно. Докторам надо было платить, а он мало получал. Ей предложили сделать операцию и он, наконец, собрал деньги, но было уже поздно. Жена умерла через несколько дней после операции, и Декер сразу сильно сдал.
 — Он много пил? — поинтересовался я.
 — Нет, совсем не пил все это время, так как не хотел повредить ребенку. Он так носился с ним: весь ушел в заботу о сыне и стал реже вспоминать о смерти жены.
 Священник слушал, согласно кивая головой. Когда Вилек остановился, он продолжил:
 — Мистер Хаммер... Вильям пришел ко мне в церковь неделю назад и попросил меня сберечь его страховые полисы. Все были выписаны на имя ребенка и он хотел быть уверенным, что если с ним что-нибудь случится, то его ребенок не останется без средств к существованию.
 Я даже замер на мгновение.
 — Скажите, он не казался вам необычным в последнее время, скажем, испуганным? Может быть, он специально застраховался?
 — Да. Теперь я вспоминаю, он, действительно, был чем-то обеспокоен.
 Хотя, может быть, его грызла тоска по жене? Конечно, это кажется правдоподобным. Принимаясь за старое, он хотел, чтобы его страховка находилась в надежных руках, хотя я никак не могу поверить, что он намеривался...
 Вилек стиснул кулаки и стукнул ими по столу.
 — Нет, я не могу поверить, что он сделал это.
 — Бывает, что люди оступаются, — сказал я. — Разве он не нуждался в деньгах?
 — Бесспорно, нуждался. Он работал два-три дня в неделю в порту на 51-ом причале, но ему этого казалось мало, итак как на жизнь не хватало.
 Он старался ограничивать себя во всем.
 — У него были друзья?
 Здоровяк передернул плечами.
 — Иногда к нему заходил парень из порта. Потом он играл в шахматы каждый понедельник с одним слепым инвалидом внизу. Вроде никого больше не было.
 — Может, ему срочно понадобились деньги?
 — Нет... Вот перед смертью жены они были ему нужны, но не сейчас.
 Кивнув, я повернулся к священнику.
 — Отец, Декер ничего не говорил о своих планах насчет своего ребенка?
 — Да. У него было намерение отдать его на воспитание в одну из наших церковных организаций. Мы все обсудили и он даже решил написать завещание.
 Деньги по страховке помогут ребенку получить образование, их хватит до окончания школы. Он очень хотел, чтобы у него вырос честный сын. В какое же дело он ввязался и почему не пришел ко мне посоветоваться? Раньше он всегда приходил. Действительно, я...
 — Отец, ребенок у меня, о нем пока есть кому позаботиться, но если вы готовы взять его, то я с радостью отдам его вам. В общем, я здесь из-за этого ребенка, и когда я найду типа, оставившего его сиротой, можете быть спокойны — он умрет. В городе преступники что-то слишком распустились. Мне уже все так надоело, что я постараюсь немного почистить город от грязных подонков.
 — Боже... сын мой! Я...
 — Не причитайте, отец, может вы помолитесь за меня потом, но не сейчас.
 — Но вы же не станете рисковать?
 Вилек внимательно посмотрел на мое лицо.
 — Он будет, отец. Если я смогу вам в чем-нибудь помочь... дайте знать... ладно?
 — Я сообщу. Когда вы договоритесь насчет мальчика, позвоните мне, отец... Мой номер в телефонном справочнике. Да, кстати, кто был приятелем Декера из порта?
 — М-м-м... по-моему, его звали Хупер. Нет, Хукер... точно, Мэл Хукер.
 Я отодвинул чашку и встал.
 — Благодарю за угощение. Можно мне осмотреть его квартиру?
 — Конечно. Верхний этаж, первая дверь от лестницы и ничего не спрашивайте у соседей. Все они сейчас моются. Сегодня как раз день, когда подают горячую воду, и все они сидят в ванных.
 — Благодарю, — повторил я. — И аккуратней с полицейскими, они не должны много знать. Да, спасибо за кофе.
 — Не стоит благодарности.
 — До свидания, отец. Вы позвоните мне?
 Он кивнул головой.
 — Обязательно, но, пожалуйста, не рискуйте.
 Я успокаивающе улыбнулся ему и двинулся вдоль прохода. Людей действительно было мало, но мне пришлось пройти через баррикады всяких ящиков с мусором, поломанной мебели, играющих детишек. Все это же, кроме детишек, я обнаружил в комнате Декера, но ничего ценного там не было.
 Поэтому, оглядев комнату и покурив, я вышел на улицу.
 У меня было скверное настроение. Казалось, что Пат был прав.
 Вероятно, Декер действительно связался с парой уголовников и взялся за это ограбление, после чего удрал с добычей.
 Усевшись в машину, я вновь тщательно все обмозговал и рассмотрел все с разных точек зрения, но все равно у меня перед глазами стояло лицо Декера со слезами на щеках и с ребенком на руках. Я вновь грязно выругался про себя. Может быть, тот тип, что был за рулем машины, еще околачивается вокруг, и может быть, я даже встречался с ним. Надо его искать. Я включил стартер, отъехал от тротуара и поехал в город.
 Наверное, не только любопытство привело меня на Риверсайд-драйв.
 Приехав туда, я решил, что будет неплохо проехать вокруг и осмотреться, заодно расспросить кого-нибудь. Может быть, кто видел эту парочку в машине. Мне не особенно повезло с моими розысками, это был довольно богатый район и люди интересовались тут лишь шелестом денег. Они смирно сидели в своих огромных домах, охраняемых швейцарами, присматривающими за их «кадиллаками», припаркованными вдоль тротуара.
 Один из привратников вроде бы вспомнил «бьюик» с парой мужчин, которые околачивались поблизости неделю назад. Это он сообщил мне за два доллара. За эти же деньги он позволил мне внимательно осмотреть во внутреннем дворике. Все было чертовски просто для Декера. Каждый дом имел своего рода проход во двор, а оказавшись там, уже не составляло труда взобраться по пожарной лестнице. Осмотрев все внимательно, я поблагодарил привратника и вышел на улицу.
 Двумя подъездами дальше находился дом, в котором побывал Декер. Я постарался не попасться на глаза привратнику и проскользнул к доске с фамилиями жильцов. Найдя имя: Мата Ли, я надавил на кнопку рядом с надписью. В нише с доской находился телефон, чтобы жильцы могли узнать, кто в данный момент к ним звонит. Мне пришлось прождать почти минуту, прежде чем зазвонил телефон. Раздался голос, замечательный голос, который нельзя было описать словами. А всего-то было сказано: «Да?» — и в моем мозгу уже возникло прекрасное видение Маты Ли.
 Я попытался говорить как джентльмен.
 — Мисс Ли?
 — Да.
 — Это Майк Хаммер — частный детектив. Могу я поговорить с вами намного?
 — Ах... это о краже?
 — Верно.
 — Ну что ж, поднимайтесь ко мне.
 Итак, я вознесся на небеса в специальном лифте и вышел в небольшой коридорчик. На двери номера 43 вместо звонка висел бронзовый молоточек. Я стукнул им о дверь. Дверь мне открыла грандиозная сиделка с усами.
 И вот мой ангел сидит в большом кресле у окна. По крайней мере, правая часть лица, повернутая ко мне, не обманула моих ожиданий. Левая была с опухолью под глазом, а щечку пересекал багровый синяк.
 Вероятно при ее виде, на моей выразительной физиономии отразилась невольная улыбка, так как она постучала пальчиками по ручке кресла и заявила:
 — Мистер Хаммер, будьте так любезны, подойдите или уходите!
 Но я не мог удержаться и все-таки усмехнулся, но уходить вовсе не собирался.
 — Вы самая восхитительная женщина из всех виденных мной в мире женщин.
 — Спасибо вам наполовину, — улыбнулась она. — Вы можете уйти, миссис Росс. До пяти вы свободны.
 Сиделка собрала свои вещи и удалилась, предварительно убедившись, что у ее клиентки все под рукой. Может быть, она направилась побриться?
 — Пожалуйста присаживайтесь, мистер Хаммер. Выпьете чего-нибудь?
 — Спасибо... Я сам позабочусь о себе, скажите только, где все стоит.
 Но мой ангелочек поднялась сама, закутавшись в легкую накидку. Она оказывала мне честь.
 — Нет уж, лучше я сама. Это невыносимо — вести жизнь инвалидом с детства. Сиделка не дает мне даже рукой пошевелить, как будто я неспособна сама о себе позаботиться. Уж очень все носятся со мной, надоело. Правда, сиделка отличная кухарка, поэтому я ее и терплю.
 Она направилась к столику, а я не мог оторвать от нее глаз. Нет, она не покачивала специально бедрами, обыкновенная легкая походка, но этим она привлекала даже больше, чем все девушки в стриптизе вместе взятые.
 Стройные ножки просвечивали сквозь прозрачный материал халатика и можно было отчетливо проследить все линии красивого тела по переливам розового белья. У нее были густые темно-каштановые волосы, ниспадающие на плечи, и выгодно выделявшие ее лицо, а о ротике я уже не говорю. Жаль, что пока он очень далек от моего...
 Мата вероятно только что приняла ванну, так как от нее возбуждающе пахло свежестью и туалетным мылом, но без запаха духов. Когда она повернулась с двумя бокалами и двинулась ко мне, она понравилась мне еще больше. У нее была превосходная грудь, и резкие линии одежды оттеняли контуры живота и бедер.
 Я полагал, что она слишком занята бокалами, чтобы заметить мой жадный взгляд, но я ошибся. Она протянула мне бокал и осведомилась:
 — Я выдержала?
 — Что?
 — Инспекцию? Я выдержала?
 — О, если бы у меня не был занят рот, я бы только присвистнул от восхищения, — признался я. — Мне уже так надоели эти великолепно разодетые девы, что при виде женщины в таком облачении, мои глаза радуются.
 — О, это опять комплимент моей правой половине. Вы, наверное, хороший любовник?
 Я внимательно посмотрел на нее.
 — Не надо дурачиться.
 Она ответила мне таким же взглядом.
 — Я не дурачусь.
 Она молча приподняла свой бокал, приветствуя меня, и немного отпила, прибавив:
 — Ну, мистер Хаммер...
 — Майк.
 Ее губы расплылись в улыбке.
 — Майк? Это вам подходит. Так зачем вы хотели меня видеть?
 — Во-первых, я хочу знать, почему вы кажетесь мне такой знакомой.
 Даже с синяками вы мне кого-то напоминаете!
 — Спасибо, что вспомнили, — она запахнула полы халатика и перевела взгляд на пианино, стоявшее в глубине комнаты. На нем находилась фотография. Взяв свой бокал, я подошел ближе и даже свистнул от удивления.
 Это была большая фотография Маты в довоенной одежде и в очень коротенькой юбочке. Гримеру почти не пришлось работать, чтобы подчеркнуть ее привлекательность. Она, конечно, была моложе, но больше нравилась сегодняшняя Мата. Время сгладило угловатость ее фигурки. Внизу фото была надпись:
 «Кинокомпания АЛЛЕРТОН»
 Конечно же, я видел ее много раз, поэтому-то она и казалась мне знакомой. Десять лет назад она была восходящей звездой Голливуда.
 — Да, прошло много лет, — промолвила она.
 Я поставил фото назад и присел в кресло. Она и сейчас выглядела превосходно и не старалась для изящества закинуть нога за ногу, хотя ножки у нее были великолепные.
 — А я уже забыл вас.
 — Так же, как и большинство других. У публики короткая память.
 — Вы ушли из кино?
 — Ах, это короткая, но печальная история. Может быть, вы читали в газетах. Это был обаятельный мужчина, но он оказался обманщиком. Он познакомился со мной, чтобы приобрести популярность и приобрести, благодаря мне, связи, необходимые для карьеры. Я его безумно любила, а он в свободное время развлекался с моей компаньонкой. По своей глупости я старалась пресечь это, но вот здесь он все мне и выложил. Я презирала эту женщину и заявила ему, что если увижу его с ней, то добьюсь, чтобы его внесли в черные списки Голливуда. В то время я имела достаточные связи и вес. Поэтому он порвал с ней, а она в отчаянии свалилась на машине в пропасть. Вы знаете нравы Голливуда? Это для меня плохо кончилось: меня просто выбросили на улицу. Предчувствуя это, я сумела сохранить кое-какие денежки, чтобы жить дальше, как мне нравится.
 Я повернулся, осматривая помещение. Мебель была превосходно подобрана, картины на стенах не производили впечатления дешевых копий.
 Вероятно, каждая из них оценивалась тысячи по четыре, не меньше. Если это называется простой жизнью, то я бы и сам не отказался от такой. Я закурил.
 Она взяла спичку со стола и бросила ее в корзинку.
 — Ну, не пришли же вы сюда, чтобы услышать историю моей жизни? спросила она, уставившись на меня.
 — Вы правы. Я пришел выяснить все о краже.
 — Я очень мало могу что рассказать, Майк. Около семи я уехала, чтобы отвезти одного из артистов Литл-театра, сломавшего себе руку при падении, потом задержалась у знакомых и вернулась домой в четверть двенадцатого. Я уже собиралась выключить свет в квартире, когда заметила пятно света от фонарика и как дурочка кинулась к нему. Я заметила на фоне окна силуэт мужчины и в следующий миг меня сбили с ног. Я хотела закричать, но он сильно ударил меня и я потеряла сознание. Я все еще валялась на полу, когда прибыла полиция.
 — Все это я уже слышал от капитана Чамберса. Он не сообщил вам, что этого парня убили?
 — Нет, полиция больше не беспокоила меня. А что случилось?
 — Один из сообщников пристрелил вашего обидчика.
 — Они... нашли деньги?
 — Нет, и мне кажется, что уже не найдут.
 — Но...
 Я стряхнул пепел в блюдце.
 — Мне кажется, что парень, укравший деньги и ваши кустарные украшения, предполагал найти значительно больше. Он не стал бы пачкаться из-за трехсот долларов.
 Она изумленно приоткрыла ротик.
 — Знаете, Майк, я подумала то же самое.
 — Почему? — я с любопытством взглянул на нее.
 — Я думаю, что вор знает, что делает, но ошибся этажом. Вы знаете Мервина Холмса?
 — Это у которого карбидная лампа у входа, кордебалет и публичные дома?
 — Верно. Его квартира как раз подо мной. Расположение комнат лишь немного отличается, и можно сказать, одинаковое. Стенной шкаф такой же, как у меня. У него всегда хранятся деньги на случай, если они понадобятся ночью, но в эту ночь его не было дома. Я встретила его, когда выходила, кажется он уезжал в ночной клуб.
 — Вы были у него?
 — Несколько раз... Он часто устраивает вечеринки, но я редко пользуюсь его приглашениями.
 В этом был смысл. Чтобы уточнить все сразу, я нашел в телефонной книге номер Мервина Холмса и позвонил ему. Слуга с немецким акцентом сказал, что сейчас его позовет. Я наврал и заявил, что звонят из страховой компании и желают выяснить, не хранит ли он дома деньги. Он оказался взволнованным и сообщил, что в его сейфе находилось более десяти тысяч и он полагает, что вор, взломавший сейф вверху, просто ошибся этажом. Я поблагодарил его и повесил трубку.
 — Ну, что... он? — осведомилась Мата.
 — Он мыслит также, как и вы и, по-моему, это и есть истина.
 Она пожала плечиками.
 — Да, ему явно не повезло, а эти безделушки ценны для меня, как память о первом фильме, в котором я снималась. Мне бы хотелось их вернуть.
 Когда я улыбаюсь, меня это не очень украшает, поэтому я сжал губы и покачал головой.
 — Слишком грязное дело, Мата... Двоих уже убили и кто знает, кто будет третьим. У обокравшего вас парня остался ребенок. Он вернулся домой и попытался скрыться, так как опасался за жизнь своего ребенка. Этот парень почти вернулся к честной жизни, но когда ему стало совсем туго, он решился на это дело. Я видел, как он прощался со своим ребенком. Будь я проклят, если позабуду эту сцену, как он плакал и целовал его на прощание.
 Я представлял себе после, что он испытывал при этом. Но я доберусь до тех, кто виноват в этом злодействе и разорву им глотки.
 Ее огромные глаза пристально смотрели на меня. Сейчас ее карие глазки тоже потемнели.
 — Странный вы человек, — произнесла она, а я взял шляпу и встал. Мата двинулась ко мне, протягивая руку. — Майк... если ребенку... если я могу помочь чем-нибудь... у меня достаточно средств.
 Я пожал ее ручку и неловко пошутил:
 — Вы знаете, вы тоже странный парень.
 — Спасибо, Майк.
 — Но я сам позабочусь о нем, — при этих словах она состроила недовольную гримаску и стала выглядеть очень забавно.
 — Между прочим... у вас есть лишняя фотокарточка? — я кивнул в сторону пианино.
 Мата надолго задержала мою руку в своей, и глаза ее скользнули по моему лицу.
 — Для чего, если я сама здесь?
 Шляпа выпала из моих ослабевших рук и осталась лежать на полу. Я обхватил ее плечи и прижал к себе. Это была настоящая женщина в обольстительной плоти. Тело ее было упругим, как и ее высокие груди, сохранившие обаяние молодости. Прижав ее к себе, я ощутил теплое волнующее прикосновение ее живота и бедер. Она слегка приподнялась на кончиках пальцев и легким движением по моим брюкам пригласила меня взять ее.
 Я хотел поцеловать ее, но понял, что этим могу причинить ей боль, да и не время было сейчас. Это можно будет сделать потом, когда она поправится.
 — Вы вернетесь, Майк? — хрипло прошелестел ее волнующий голосок, который мог свести с ума любого мужчину.
 Она знала ответ — нечего было и спрашивать. Я мягко и с сожалением отстранил ее и поднял шляпу.
 В этом городе происходят омерзительные события, но и замечательные тоже не исключены.




 Глава 3


 После полудня я зашел в офис. Единственный человек, поздоровавшийся со мной, был лифтер, да и тот узнал меня с трудом. Ну и работа! Живешь в городе всю жизнь, а уедешь месяцев на шесть и тебя уже никто не узнает при возвращении. Открыв дверь, я почувствовал себя лучше среди старой знакомой мебели, в старой знакомой комнате. Единственное — в ней не было сейчас Вельды. Ее столик в углу был одинок и покрыт пылью.
 Папку с почтой она оставила на моем столе, но в ней не было ничего важного. Несколько счетов, уведомление из банка и несколько писем. Закрыв папку, я швырнул ее в ящик стола. Там стояла бутылка хорошего виски, завернутая в бумагу. Я вытащил пробку и заглянул в нее, затем отпил, ощутив резкий вкус спиртного. Поставив ее назад, я закрыл ящик. Мне было противно и даже пить не хотелось.
 На столике Вельды затрезвонил телефон. Я поспешил туда в слабой надежде, что это она, но грубый голос осведомился:
 — Майк Хаммер?
 — Да, а вы кто такой?
 — Джонни Вилек. Мы встречались как-то в доме Декера. Я с трудом до вас дозвонился. К счастью, я запомнил ваше имя.
 — А что такое?
 — Я все время думал о нашем разговоре. Помните, вы спрашивали меня не нуждался ли он в деньгах.
 — Точно.
 — Сегодня я вышел купить газету и поговорил со старым инвалидом на углу. Старик тоже был опечален происшедшим, так как они были с Декером друзьями. Как-то еще до смерти жены он играл с Декером в шахматы, и тут зашел какой-то парень за деньгами. Декер был у него в долгу. Вильям заплатил ему немного и парень ушел, а Декер сказал, что он задолжал кучу денег для оплаты операции жены, что-то около трех тысяч.
 Минутку поразмыслив, я поинтересовался:
 — А где он мог взять в долг такую сумму?
 Мне показалось, что Вилек пожал плечами, хотя видеть этого я не мог.
 — Понятия не имею. Он никогда не брал в долг, да и в банке ему ничего не дали бы.
 — Может он занял у кого-нибудь из соседей?
 — Да откуда у них! Если кто и выиграет когда на скачках, то сразу все спускает. Иногда кое у кого появляются крупные деньги, но это случайность, на следующий день их уже тащат в тюрьму или они удирают сами. Нет, здесь он не мог занять.
 — Благодарю за информацию, Вилек. Если появится что-то новенькое, сразу же звоните мне.
 — Буду рад оказать помощь, приятель.
 — Скажите... вы не упоминали об этом полиции?
 — Нет... я и сам это узнал после их ухода. Да они и не спрашивали об этом.
 Я попрощался с ним повесил трубку. Это уже был повод для убийства и довольно весомый повод. За три тысячи запросто могли прикончить даже родную мать. Теперь все становилось на место. Декер занял у кого-то три тысячи на операцию и чтобы расплатиться, ему пришлось пойти на кражу. Но он ошибся этажом и ничего не добыл, а его сообщники не поверили ему. И вот они пристукнули его, надеясь забрать добычу, и получив всего три сотни и нитку жемчуга.
 Ну и сволочи же! Из-за того, что кто-то не захотел подождать еще немного возвращения долга, ребенок остался сиротой. Во скольких же городах творится такое паскудство?
 Я присел на край стола, раздумывая о происшедшем. Все стало ясным и где-то в глубине у меня началась накапливаться злоба, гулкими толчками отдаваясь в голову, мешая воспринять реальность событий. Кажется, я мог стать безумным. Пересилив себя, я вернулся к столу и достал бутылку: теперь обязательно необходимо выпить.
 После полудня я решил, что делать дальше. Я дошел до порта и, использовав свое удостоверение, прошел на территорию. Поплутав немного, я наконец нашел мастера, у которого работа Вильям Декер. Это был низенький тип лет пятидесяти с багровым лицом и огромным носом. Он попросил меня подождать, пока не закончит рапорт. Положив его в папку, он повернулся ко мне.
 — Что вам нужно, браток?
 Я предложил ему сигарету, но он отказался и вытащил дешевенькую сигару.
 — Вы помните парня по имени Декер?
 — Да.
 — У него были близкие друзья в порту?
 — Вероятно... А вам это зачем?
 — Я слышал, что он умер. Я должен ему несколько долларов и хотел бы передать их его семье через кого-нибудь.
 Мастер немного помолчал, затем открыл стол и принялся перебирать картотеку. Наконец, найдя нужную карточку, он сообщил:
 — Ага, здесь его адрес и записано, что у него был ребенок. Жена его умерла около года назад.
 — Это я знаю. Если увижусь с его друзьями, может быть, прояснится еще кое-что.
 — Может и так. Кажется, он дружил с Хукером. Мэл Хукер... Высокий мужчина со шрамом на щеке и худой. Сегодня они как раз получили деньги и он наверняка находится в пивнушке на другой стороне улицы. Сходите и потолкуйте с ним.
 Бросив окурок в пепельницу, я пробурчал:
 — Ладно, попробую. Дайте на всякий случай его адрес.
 Мастер нацарапал мне адрес на клочке бумаги и протянул в мою сторону.
 Я поблагодарил его и ушел.
 Это оказалось не так просто. Кажется, я заходил во все заведения на улице, и один парень объяснил мне, что я пропустил два салуна, и в одном из них я и нашел его. Это была обычная забегаловка, где можно было выпить по дешевке всякой дряни и где принимали любых подонков. Надо было спуститься на пару ступенек к двери и сразу ощутить запах дыма, пота и спиртного.
 Помещение оказалось больше, чем я ожидал. Вдоль него тянулась стойка, а у стены стояли длинные скамьи. Один из парней уже отключился и сидел, привалившись к стене, а карманы его были вывернуты. Мэл Хукер сидел вдали и следил за игрой в карты. Перед ним стояло полкружки. Желтоватый свет лампы освещал его физиономию, пересеченную шрамом ото лба до подбородка, вследствие ужасного удара ножом. Я подошел, придвинул стул и сел с ним рядом.
 Он тускло взглянул на меня и проворчал:
 — Какого черта?
 — Вы Мэл Хукер?
 — А вам зачем это знать? — пьяно спросил он.
 — Может быть, вы покажете мне другую сторону вашей гнусной физиономии, парень?
 Он поставил кружку и попытался вскочить, но я без труда посадил его на место.
 — Успокойтесь, Мэл, мне надо потолковать с вами.
 Он захрипел от злости.
 — Я не желаю с вами трепаться!
 — Успокойтесь, Мэл. Вы будете со мной говорить, ведь разговор пойдет о вашем погибшем друге. Его звали Вильям Декер.
 Шрам стал еще заметнее на его побледневшем лице. Что-то изменилось в его взгляде и он отвернул голову в сторону. Один из мужчин, игравших в карты, что-то слишком долго задержался со своим ходом. Мэл приподнялся и кивнул на пустой столик в углу.
 — Давайте... туда и побыстрее.
 Я поднялся и подойдя к стойке заказал пару виски, после чего отнес спиртное к столику. Мэл схватил свой бокал: руки его дрожали. Он хватил большущий глоток и я спросил:
 — Кому он был должен, Мэл?
 Бокал чуть не выпал из его рук, но он вовремя подхватил его и осторожно опустил на стол, затем вытер ладонью рот.
 — Вы полицейский?
 — Частный детектив.
 — Вы что, захотели стать мертвым детективом, если ввязываетесь в это дело?
 — Отвечайте на поставленный вопрос!
 Он облизал внезапно пересохшие губы.
 — Убирайтесь вон! Я ничего об этом не знаю. Вил был мне другом, но в его бизнес я не лез.
 — Ему нужны были три тысячи, Мэл. И он их у кого-то занял. У соседей он взять не мог, значит, занял где-то здесь.
 — Вы ничего не узнаете.
 — Плохой вы друг, — заключил я. — Не желал бы я иметь такого.
 Хукер лишь опустил голову и уставился на свои руки. Когда он поднял голову, его рот был твердо сжат. Заговорил он почти шепотом.
 — Послушай меня, будь осторожен со своими расспросами. Вил был мне другом и я бы ему помог, если бы смог, но он мертв и этим все сказано.
 Видите этот шрам? Я предпочитаю получить еще один, чем быть убитым. Так что проваливайте и оставьте меня в покое!
 И не оглядываясь, он направился к двери, расталкивая завсегдатаев, и исчез на лестнице. А я спокойно допил виски и махнув бармену, заказал еще порцию. Тот холодно взглянул на меня и выхватил доллар из моих рук.
 Неожиданно стало удивительно тихо, даже картежники перестали играть, и все вдруг проявили неожиданный интерес к телевизионной передаче. Я посидел немного, дожидаясь сдачи, но выпив виски, так и не дождался. Мне это понравилось. Как раз этого я и ждал: этим глупым ублюдкам следовало бы быть поумнее. Боже мой, неужели я так похож на копа, или же эти ребята совсем сошли с ума. Я отодвинул бокал и поднялся. Ориентируясь по запаху, я нашел мужской туалет и сделав свое грязное дело, начал мыть руки. Они что-то заставляли себя ждать.
 Наконец на пороге появился парень в двубортном костюме и, повернув голову, переспросил кого-то сзади. Его маленькие поросячьи глазки блестели в предвкушении удовольствия.
 — Этот здоровый, что ли?
 — Ну, да, — следом за ним вошел другой парень и встал в проеме, заполнив собой всю дверь.
 Рука маленького скользнула в карман и появилась с дубинкой в фут длиной. Он многозначительно стукнул себя ею по колену, наблюдая, не упаду ли я в обморок. Другой за это время успел надеть кастет. В баре на полную мощность включили телевизор, чтобы ничего не было слышно.
 Я отбросил бумажное полотенце и отступил назад, пока не ощутил плечами двери кабинок. Маленький ублюдок игриво мне подмигнул. От возбуждения он открыл пасть и из его рта на подбородок стекала слюна. Он отвел руку с дубинкой назад для удара. Его приятель держался рядом, в его тусклых глазках не было ничего человеческого. Эти негодяи здорово мне подыграли. Они полагали захватить меня врасплох и как следует отделать, но я мгновенно вытащил свой 45-й калибр и они увидели смерть, глядящую на них зловещим отверстием ствола.
 С такой мразью только так и можно разговаривать. Маленький удивился очень сильно и этого оказалось достаточно: Мой удар пришелся по дубинке, но и этого оказалось достаточно: Она вырвалась из его руки и, ударив его по харе, разбила ему челюсть. Он чуть не упал на второго парня и завопил от боли, но я не дал ему закончить, а ударом пистолета вбил ему зубы в глотку. Второй, оттолкнув его, кинулся на меня со зверским видом, опустив голову. И здесь я поймал его на встречном ударе, в который вложил всю боль за осиротевшего ребенка. Он отлетел к двери и свалился, всхлипывая. Я не люблю таких переживаний, поэтому ударил его еще раз и он успокоился. Сняв кастет с его руки, я подобрал дубинку. Парень все еще давился и блевал кровью по полу, стараясь ползком добраться до раковины. Для смеха я угостил его дубинкой по голове. У него только череп затрещал. Надеюсь, этот тип еще долго не захочет видеть эту дубинку.
 Я вышел в бар и все отпрянули в сторону, испугавшись меня, как прокаженного. Бармен стоял за стойкой с побледневшими губами. Бросив кастет и дубинку на стойку, я погрозил ему пальцем:
 — Кажется мне причитается сдача?
 Он повернулся к кассе и отсчитал мне пятьдесят пять центов.
 Затаив дыхание, все смотрели на меня, пока я не вышел на улицу.
 Наконец-то я получил облегчение. Мне нужно было сделать еще одно дельце перед встречей с Патом. Вытащив бумажку с адресом Мэла Хукера, я заметил, что он живет неподалеку от дома Декера. Хотя я уже побывал там, мне все равно пришлось искать.
 Это был дом с меблированными комнатами с обычной вывеской над входом и с объявлением о наличии комнат. Над дверью было окошко привратницы. Она появилась прежде, чем я ступил на лестницу. И ждала, не зная, то ли улыбаться, то ли просто поздороваться, если я простой посетитель.
 И как только я поинтересовался, дома ли Мэл Хукер, она недовольно заворчала.
 — Заявился пьяным десять минут назад. Если вы тоже будете с ним пить, то лучше проваливайте, — она указала пальцем на лестницу.
 Если бы она была полюбезней, я успокоил бы ее банкнотой, а так я просто поблагодарил ее и пошел наверх. Когда я подошел к двери, то услышал, как он шатается по комнате. Но как только я стукнул в дверь, внутри сразу все стихло. Я вновь постучал. Он приплелся к двери и нехотя открыл ее, приоткрыв ее на дюйм. Не знаю, кого он собирался увидеть, но только не меня. Я не спрашивал его позволения войти, а просто распахнул дверь пошире и ступил внутрь. Он сделал шаг назад. Лицо его приобрело осмысленное выражение, а рот приоткрылся от изумления. Я обошел вокруг стола и повернулся к нему лицом.
 — Боже! — воскликнул он.
 — А что вы ожидали увидеть? — я закурил и уставился на него сквозь дым. — Ну и поганый вы парень! Ты, конечно, знал, что ребята попытаются мимоходом измолотить меня и смылся, чтобы не быть участником преступления.
 — Что... что случилось?
 Я улыбнулся ему.
 Давно мне не приходилось развлекаться с такими ублюдками. Его знакомым наверняка запомнится моя физиономия.
 — Твоим знакомым было трудно. Теперь они с трудом вспоминают, как выглядели раньше. Вы также успешно справились с вашим другом, Мэл? Сами навели их на его след, когда они искали его?
 Он рухнул в кресло и застыл там.
 — Нет... я не знаю о чем вы говорите.
 Склонившись вперед, я тихо заговорил, придавая словам четкость и весомость.
 — Я спрашивал о ростовщиках, я говорил о парне по имени Вильям Декер, который был вашим другом и очень нуждался в деньгах. Он обратился к ростовщикам и получил требуемую сумму. Когда он не смог в срок расплатиться, они пригрозили ему и, может быть, даже обещали прикончить ребенка. Ему пришлось пойти на кражу, но он потерпел фиаско и его за это убили. Теперь вы понимаете, о чем речь?
 И снова Хукер произнес «боже!» и схватился руками за ручки кресла.
 — Приятель, вам пора уходить отсюда, разве вы не видите? Оставьте меня в покое!
 — В чем дело, Мэл? Вы вроде были смелым парнем, когда я увидел вас впервые. Отчего вы так размякли?
 На его физиономии опять появилось безумное выражение, после чего он с отчаянием обхватил голову руками.
 — Будьте вы прокляты! Уходите!
 — Хорошо, я уйду, когда вы скажите, кто платит пьяницам в порту.
 — Я... я не могу. Уходите!
 — Они жестоки, не так ли? — что-то в моих словах привлекло его и он часто заморгал. — Они страшнее, чем те двое, которых вы навели на меня?
 Мэл с трудом проглотил слюну.
 — Не знаю...
 — Не дурачь меня, парень. Эта парочка не случайно оказалась в баре.
 Они же знали, что я буду там. Эти ублюдки присматривали за вами, не так ли?
 Он ничего не ответил.
 — Так... они наблюдали за вами, — констатировал я. — И вам удалось быстренько спихнуть их на меня. Ну, отвечайте!
 Он провел пальцем по лбу и дальше по шраму до подбородка.
 — Видите, мне уже досталось один раз и я больше не желаю связываться с этими тварями. Честно, я ничего не делал! Я и понятия не имею, чего они хотят от меня!
 — Выходит, вы тоже слабак, — заключил я.
 — Нет, это не я! — завопил он. Лицо его побледнело. — Я совершенно чист и понятия не имею, чего это они вынюхивают вокруг меня. Какого черта вы ко мне пришли?
 — Потому что хочу знать, зачем вашему приятелю Декеру понадобились деньги.
 — Но ведь его жена медленно умирала, вот ему и понадобились денежки.
 Откуда мне было знать, что он не отдаст долг?
 — Кому?
 Он закрыл рот и сжал губы.
 — В вашем профсоюзе имеется специальный фонд для таких целей, точно?
 В этот раз он сплюнул на пол.
 — Кто им распоряжается, Мэл?
 Он упорно молчал. Я уселся на край стола и ударил его левой ногой.
 — Кто это, Мэл... или вы желаете отведать того же, что отведали те подонки из бара?
 Вскочив, я бешено затряс его, но он сразу обмяк в моих руках и даже не пытался вырваться: просто висел с потухшими глазами. Затем он тихо прошептал:
 — Ему очень нужны были деньги. Мы думали, что выиграем на бегах.
 — Ну?
 — Мы выиграли, но этого оказалось недостаточно и мы поставили на другой заезд. Вил взял у ростовщика на несколько сотен больше, чтобы выиграть необходимую сумму. Мы выиграли еще раз и я ушел со своей долей.
 Но Вил надумал сорвать большой куш и взял у ростовщика еще тысячу, чтобы добавить к своей части. Но на этот раз он проиграл...
 — О`кей. Выходит, он должен был тысячу?
 Мэл печально покачал головой.
 — Гораздо больше, если учитывать проценты — 20% в неделю. Прошло совсем немного времени, но все равно это составило огромную сумму.
 Я отпустил его и он снова упал в кресло.
 — А теперь имена, Мэл. Кто был этот тип?
 Его ответ я расслышал с трудом.
 — Дикси Купер... ОН все время околачивается возле Гласс-бара на Восьмой авеню.
 Я вышел от него даже не закрыв двери. Потом спустился и вышел мимо привратницы к выходу. Она ничего мне не сказала, а Мэл что-то прокричал в вдогонку, но я уже вышел на улицу.
 Небо опять заволокло тучами, звезды исчезли и опустился туман. Из кондитерской на углу я позвонил Пату. Дома к телефону никто не подошел, пришлось звонить в управление. Он был на месте. Я попросил его никуда не сматываться и поехал к нему. Возле здания управления не было ни одного копа, а лишь стоял одинокий фургон, в котором сидел шофер, читая газету.
 Ребята, занятые на ночном дежурстве, разбрелись кто куда, а Пат перебирал папки в шкафу.
 — Подожди немного, Майк, — произнес он, когда я открыл дверь.
 Я уселся и минут пять наблюдал, как он усердно работает. Закончив разбирать шкаф с папками, он повернулся ко мне.
 — С чего это вы ночью работаете?
 — А вы разве не читали газеты?
 — Я не собираюсь сражаться со знаменитыми убийцами.
 — Черт с ними, с убийцами. Шеф приказал мне и всем сотрудникам заняться борьбой с запрещенными азартными играми.
 — Чего это вам взбрело в голову? Это не год выборов. Кроме того, люди все равно не прекратят этим заниматься.
 Пат отодвинул кресло и сел.
 — Что-то он стал чересчур щепетильным. Ему захотелось накрыть Эда Тенна и его группу.
 — Это ему не удастся, — заметил я.
 — Пусть попробует.
 — Ну и до чего вы докопались?
 Пат пожал плечами и потянулся за сигаретой.
 — Генеральный старался разрушить организацию азартных игр в городе еще в прошлом году, но эта затея рухнула, как и многие другие из-за недостатка свидетелей. Ни одной облавы или обыска не получилось. Все вовремя прятались, когда шеф брался за дело.
 — У вас трещины в корабле?
 — Что?
 — Утечка сведений.
 — Наверное... Эда Тенна кто-то предупреждает из верхушки управления.
 Вот почему шеф так горячо взялся за это. Тут задета его личная гордость. С тех пор мы много узнали о прошлом Тенна. Нам стало известно, что Тенн и Гриндл скупают краденое. Если бы нам удалось повесить на них убийство, они бы легко сознались в прежних делишках.
 — Попробуйте. А вы не пробовали отыскать предателя?
 Пат брезгливо выпятил губы.
 — Он работает с людьми, которым верит, и я им верю тоже, но мы искали. Были проверены все. Мы даже стали прослушивать телефонные разговоры. Видишь, как далеко зашло дело. Это кажется невероятным, но утечка у нас есть. Черт возьми, шеф ораторствовал, организовывал неожиданные вылазки и предупреждал нас за час до них, и все равно мы не обнаруживали ни души в салунах. Странно, не правда ли?
 — А что тут странного? Шеф имеет дело с умными ребятами, не первый год занимающимися своими темными делишками. Ты что, не собираешься сегодня уходить отсюда?
 — Вон сколько дел, — он указал на пачку бумаг. — Все это надо разобрать, зарегистрировать и разложить по папкам, и так далее. Только не сегодня, Майк, мне придется посидеть еще часика три.
 Стрекот пишущей машинки прекратился и в кабинет вплыла угловатая брюнетка с пачкой свежих бумаг. За ней следовала другая брюнетка, правда немного симпатичнее. Если у первой немного до нормы не хватало, то у второй всего было в избытке.
 Пат заметил мою глупую ухмылку, и когда первая удалилась, сказал:
 — Мисс Скоби, вы знакомы с Майком Хаммером?
 Она насмешливо взглянула в мою сторону.
 — Нет, но я слышала, как о вас несколько раз упоминал Генеральный прокурор.
 — Ничего хорошего? — осведомился я.
 — Верно. Ничего хорошего он не говорил, — она расхохоталась и закончила сортировку бумаг на столе Пата.
 — Мисс Скоби одна из секретарш Генерального прокурора, — заметил Пат.
 — Мне понадобились люди в помощь, и он прислал мне трех девушек в для работы с бумагами.
 — Значит и мне тоже повезло, — подмигнул я.
 Красотка Скоби выстрелила в меня из обоих глаз.
 — Это я уже слышала.
 — Но зачем же судить о людях понаслышке.
 Она сложила бумаги в папку, аккуратно скрепив скрепкой. Повернувшись, она многозначительно посмотрела на меня, благо Пат не видел этого и заметила:
 — Я могу узнать и сама.
 Мне почему-то стало неприятно от того тона, каким она это произнесла.
 Пат выругался.
 — Ну и негодяй же вы, Майк! Вы и женщины.
 — Они нам необходимы, — и я проводил ее жадным взглядом, когда она покидала помещение.
 Пат вновь усмехнулся.
 — С мисс Скоби ничего не выйдет. Она не девочка, которую можно водить за ручку. Разве вы не знаете это имя?
 — Откуда?
 — Если бы вы следили за светской хроникой, то знали бы. Она из богатой техасской семьи. У старика было ранчо и он разводил лошадок, а потом на его земле обнаружили нефть и теперь он живет в свое удовольствие, разводя породистых беговых лошадей.
 — А-а-а, конюшни Скоби...
 — Вот-вот. Эллен его дочь. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, она рассорилась со стариком и уехала. Тогда она устроилась к нам и работает уже пятнадцать лет. Она не любит отступать от намеченного, если уж выбрала путь.
 — Какого черта она вообще работает?
 — Спросите ее.
 — Я спрашиваю вас.
 Пат вновь улыбнулся.
 — Старик лишил ее наследства, когда она отказалась выйти замуж за сына его друга. Она поклялась, что не возьмет ни пенни из его денег.
 Сейчас она пользуется только тем, что знает всех его лошадей и иногда выигрывает на ипподроме. Каждый раз после выигрыша она посылает старику телеграмму, и это еще больше распаляет его.
 — Почему бы шефу не попытаться с ее помощью найти след утечки информации, ну, скажем, на коммутаторе?
 — Он хотел, но теперь она чересчур известна. Один писатель, узнав ее историю, сочинил пьесу. Она шла несколько лет назад. Теперь ее все легко узнают.
 Откинувшись в кресле, я уставился в потолок.
 — Техасские богачи! Мне по душе их жизнь!
 — Еще бы! — не стал возражать Пат. — Но помните, мы всегда работаем на них. — Он постучал пальцем по столу. — Ладно, спускайтесь с небес на грешную землю, Майк. Какие новости?
 — Декер...
 — Это уже не новость. Все разыскиваете парня, который переехал своего живого дружка? Машину нашли, вы знаете?
 Я выпрямился.
 — В ту ночь вы не промахнулись ни разу. Обнаружено два пулевых отверстия: одно в боковом стекле, а другое в баке. Машину бросили в Бруклине.
 — Угнанная?
 — Конечно. А вы что ожидали? Отверстия от пуль, кровь на покрышках и ни единого отпечатка пальцев.
 — Чистая работа.
 — Мы все так быстро раскрутили и все впустую.
 — Молодцы.
 Пат поморщился.
 — Вечно вы недовольны.
 Я закурил, а Пат подтолкнул мне пепельницу.
 — Пат, вы зря ломаете себе голову. Думаю, что это весьма простое дело. Декер задолжал ростовщику несколько тысяч и ему пригрозили, чтобы он не задерживался с возвратом долга. Парень был без ума от своего ребенка, а гангстеры, вероятно, пообещали расправиться с ним, если деньги не будут возвращены.
 — Ну?
 — Боже, не будьте циничным, как все полицейские. Неужели вы хотите, чтобы подобные вещи случались и в дальнейшем? Неужели вам нравится, когда людей убивают на улицах из-за того, что какому-то типу позарез понадобились его грязные деньги? Черт возьми, кого мы обманываем... несчастного парня Декера или же этого смрадного хищника, толкнувшего его на преступление? Отвечайте!
 — У нас в штате запрещены и ростовщики, и рэкетиры.
 — У нас в штате запрещены и азартные игры.
 Физиономия Пата потемнела от злости.
 — Закон восторжествует! — рявкнул он.
 — А может, и дальше так будет. Хотелось бы знать, кто сейчас заправилы в этом деле.
 — Черт возьми, Майк, это не мое дело.
 — Почему? Это касается смерти этих ребят. Мне хочется лишь узнать организованный это рэкет или нет?
 — Я слышал, что там работают профессионалы, — глухо ответил Пат. Чарли Фаллон использовал для этого банки. Ну а кто пригрел всех этих хищников, я не знаю.
 — Фаллон, Фаллон, черт возьми! Он же умер в 1940 году, а вы все еще помните о нем.
 — Вы же сами спрашивали.
 Я кивнул.
 — Кто такой Дикси Купер, Пат?
 Он невольно опустил глаза.
 — Откуда вы все знаете?
 — Кто он?
 — Это позор нашего отдела. Нам неизвестен источник его доходов, к тому же он имеет сильных покровителей.
 — Кого именно?
 — Всех! Этот парень умеет достать все что угодно и продать все что угодно. Во всяком случае, он сам так заявляет.
 — Да, тогда вы много о нем знаете. Он занимается ростовщичеством, и именно ему задолжал Декер.
 — Вы сможете это доказать?
 — Попробую.
 — Тогда позовите меня и мы привлечем его к ответственности.
 Я встал и нахлобучил шляпу.
 — Я позову вас, — пообещал я Пату. — Он будет вопить от радости, чтобы поговорить с кем-нибудь в форме, или я оторву его грязные руки и вставлю ему в задницу.
 — Полегче, Майк.
 — Да, как раз это я и сделаю. Я скручу его так же аккуратно и легко, как он расправился с Декером. Ну, может быть, не буду засовывать их по локоть. Ясно?
 Пат вновь укоризненно взглянул на меня. Когда я попрощался, он лишь кивнул мне в ответ и потянулся к телефону, как только я закрыл дверь.
 Дверь в конце коридора хлопнула и передо мной возникла корявая брюнетка. Она вежливо улыбнулась мне и двинулась к лифту. Когда она закрыла за собой дверцу лифта, я прошел дальше по коридору и заглянул в ту комнату, откуда она вышла. Эллен Скоби поставила обнаженную ножку на стул и натягивала чулок.
 — Какая нежная кожа на ваших ножках, — заметил я.
 Она повернулась даже не удосужившись одернуть платье, как следовало поступить хорошенькой женщине.
 — У меня все тело такое, — усмехнулась она, глядя на меня в упор.
 — Можно взглянуть?
 Она стала в позу манекенщицы в журналах и медленно приподняла платье, почти полностью удовлетворив мое любопытство. Она была права: кожа у нее оказалась классная.
 — Обожаю брюнеток, — буркнул я.
 — По-моему, вам нравятся все, — промолвила она, опуская платье.
 — Брюнетки особенно. Вы заняты сегодня вечером?
 — Да... я собираюсь прогуляться с... вами. Вы хотите научить меня кое-чему?
 — Детка... Я думаю, вас не надо ничему учить.
 Она хрипло рассмеялась, подошла ко мне и взяла под руку.
 — У меня высокие каблуки. Пойдемте.
 Мы миновали кабинет Пата. Было слышно, как он разговаривал с кем-то по телефону, хотя я не смог разобрать ни словечка.
 Когда мы спустились в бар, Эллен заметила:
 — Надеюсь, вы понимаете, что если нас вместе увидят, то мой шеф обязательно займется вашей проверкой А может сначала вы проверите меня? Клянусь, у меня великолепное телосложение.
 Она хищно усмехнулась.
 — Вы поняли, что я имею в виду. Он никому сейчас не доверяет.
 — Обо мне можете не беспокоиться. Он уже столько раз проверял всю мою подноготную, что даже знает расположение родинок на моем теле. А вы знаете, кто вас выдает?
 — Если бы я знала, то наверняка получила бы повышение. Сейчас в управлении введены меры безопасности, как в годы войны. Они даже все нужные бумаги сжигают в корзинке в присутствии полицейского. Знаете, что я думаю?
 — Что?
 — Может быть, кто-то сидит в доме напротив с биноклем и читает все по губам.
 — А вы не сказали это шефу? — рассмеялся я.
 — Да, я сказала как-то в шутку и представьте себе, он действительно бросился опускать шторы. Сейчас все ненавидят меня за это, — она задержалась, взглянув в окно, и с любопытством посмотрев на меня, спросила:
 — Так куда мы направляемся?
 — Других посмотреть и себя показать.
 Она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, а когда открыла их, то мы уже подруливали к стоянке на пятьдесят второй авеню. Служитель забрал ключи от машины и протянул мне билет. Вечер еще только начинался и все увеселительные заведения только что открывались.
 — Воображаю, как мы сегодня надеремся, — проронила Эллен, дернув меня за рукав.
 — Вы здесь часто бывали?
 — Так, иногда. Я не хожу сюда часто. Так куда мы пойдем?
 — В Гласс-бар, через квартал отсюда.
 — Неприятное место, — проговорила она с видимым отвращением. — Когда я была там в последний раз, какие-то три женщины стали лапать меня, а парню, с которым я там находилась, показалось это забавным.
 — Черт возьми, я бы и сам не отказался быть на месте этих женщин, усмехнулся я.
 — Все ваши пожелания исполнятся после, — очень по-деловому ответила она и вновь меня охватило какое-то странное чувство.
 Название бара не соответствовало месту: здесь все было из пластиков и металлов, а стеклянными были лишь бокалы и бутылки. Бар имел овальную форму и разделялся на две комнаты. Первая была занята столиками, а другая, с баром у входа, была свободной.
 В оркестре ударили для разминки, отбивая что-то невразумительное, пока другие оркестранты лениво разбирали инструменты.
 — Посидим у стойки или за столиком? — осведомилась Эллен.
 Я протянул шляпу рыженькой гардеробщице.
 — Еще не решил, — рыженькая протянула мне номерок, и я спросил у нее:
 — Дикси Купер уже пришел?
 Она немного высунулась из-за прилавка и заглянула внутрь бара.
 — Что-то не видно... Может, он в задней комнате. Он пришел полчаса назад.
 Я поблагодарил ее и, взяв под руку Эллен, сперва подвел ее к бару, чтобы выпить по стаканчику, а потом прошел во вторую комнату. Несколько молокососов топтались перед оркестром. Ударник вкалывал без радости, но и без признаков усталости.
 Они занимали пару столиков рядом с оркестром. Были заняты еще четыре столика, но сидевшая за ними публика не интересовала меня. Около стены в кресле расположился мужчина, читая старый журнал и потягивая пиво. У него был косой пробор и начинался он благодаря низкому лбу почти от глаз. Когда он читал, было заметно, как шевелились его губы. Сосед по другую сторону стола напрасно пытался втянуть его в разговор.
 Седоватый парень поднял голову и улыбнулся, заметив меня, но его улыбка сразу же превратилась в гримасу: он заметил Эллен.
 — Проваливай, Жозеф! — приказал я ему. Он удивленно приподнял брови, но смылся.
 Сидящий у стены даже не обратил на меня внимания. Эллен не нужно было приглашать. Она расположилась в одном из кресел с улыбкой на губах и стала ждать, надеясь развлечься. Сидящий прекратил на секунду чтение и поинтересовался:
 — Чего ты хочешь?
 А я спокойно вытащил свой 45-й, сунул ему в лицо и увидел, что он стал белее самой белой бумаги. Затем я присел.
 — Дикси Купер?
 Он неловко вертел головой, как будто ему жал воротник.
 — Да.
 Это было сказано почти шепотом, а его глаза не переставали следить за оружием, хотя я уже просто спрятал его под пиджак.
 — Был один человек, — начал я, — по имени Вильям Декер. Он виделся с вами и занял у вас деньги не так давно. Сейчас он мертв.
 Купер облизал губы и затряс головой.
 — Смотрите... я...
 — Заткнись!
 Его глаза заволокло пеленой.
 — Кто его прикончил? — нахмурился я.
 — Честно, ради бога, я... боже... я не убивал его, клянусь в этом...
 — Ах ты, сукин сын! Когда ты потребовал назад свои вонючие деньги, ты заставил его этим пойти на кражу.
 Наконец его глаза оторвались от моей руки и скользнули по моему лицу.
 Верхняя губа его приподнялась, обнажив кривые зубы, а голова смешно затряслась.
 — Я не толкал его на это. Он сам мне их отдал. Я дал ему тысячу, и через два дня он вернул мне ее. Клянусь вам...
 — Погодите. Он заплатил вам весь долг?
 Его голова вновь утвердительно качнулась.
 — Да, все полностью.
 — Вы знаете, зачем ему понадобились деньги?
 — Я... думаю, он играл на скачках.
 — Он проиграл. Это значит, он проиграл и после этого отдал все деньги. Откуда он их взял?
 — Откуда мне знать. Он полностью со мной рассчитался.
 — А вы догадываетесь, что будет с вами, если вы лжете? поинтересовался я и Дикси затрясся еще витиеватее.
 — Конечно, — с трудом прошептал он. — Боже, я могу доказать вам это!
 Он расплатился со мной как раз в баре Берни Хермана. Спросите у Берни — он присутствовал при этом. Он видел все это и запомнил, так как я угостил его. Спросите его...
 Я вновь улыбнулся и, вытащив пистолет, передал его под столом Эллен.
 Дикси видел все это.
 — Хорошо, я уточню. Вам повезет, если это правда. Да, если он попытается закричать, прострели ему ногу, Эллен.
 Она прекрасно подыграла мне в этой сцене. Эллен даже не перестала улыбаться, просто ее улыбка приобрела какое-то убийственное леденящее выражение. Вероятно, в глубине души она была довольна своей ролью.
 Я прошел к телефону и нашел в справочнике телефон Берни Хермана.
 Позвонив ему, я почти слово в слово повторил рассказ Дикси. Когда я вернулся к столу, они сидели все в том же положении, но Дикси уже немного пришел в себя.
 Эллен передала мне оружие и я опять спрятал его под пиджак. Я кивнул ей, что пора уходить, как раз тогда, когда официант решил все-таки подойти к нам за заказом.
 — Ваш друг оправдал вас, Дикси. Можете радоваться. Смотрите только, чтобы не вмазаться в это дело, Дикси. Но если вы сговорились с Херманом заранее, то пеняйте на себя, найдется пулька и для вас. Надеюсь, вы меня понимаете?
 Холодные капли пота покрыли его лоб.
 — Пойдем, крошка, — обратился я к Эллен и мы оставили Дикси в покое.
 Проходя мимо официанта, я показал пальцем на столик. — Принесите ему виски, пожалуйста, двойную порцию.
 Официант поклонился и поспешил исполнять заказ. Пианист-негр играл на полную мощность, чтобы его слышали в обоих помещениях. Народу набилось уже много и нам с Эллен пришлось продираться сквозь толпу и, если бы я не наступил кому-то на ногу, то наверняка прошел бы мимо столика, где сидели Луи Гриндл и мужчина, похожий на банкира с Уолл-стрита. Но в действительности это был не банкир, а крупнейший барыга по имени Эд Тенн.
 — Ваш парень все еще в морге, Луи? Он что, не заслуживает пышных похорон? — спросил я.
 — Это ваш друг, Луи? — улыбнулся Тенн, сморщив лоб.
 — Да, мы с ним давние приятели, — ответил я за Луи. — Когда-нибудь я выбью ему зубы.
 Луи не так легко было напугать. Мне показалось, что этот негодяй заинтересовался моим предложением. Эллен потянула меня вперед и, наконец, мы вышли в гардеробную. Я взял шляпу и мы оказались на улице.
 Выражение личика Эллен резко изменилось. Улыбка сменилась тревогой, и она со страхом смотрела на меня.
 — Ради бога, Майк, шутки есть шутки, но зачем же заходить так далеко?
 Вы знаете, кто они?
 — Сволочи! Или вы хотите, чтобы я сказал слово, которое более соответствует роду их деятельности?
 — Но... они опасны.
 — Это я уже слышал, иначе мне было бы скучно их запугивать. А вы знаете их?
 — Конечно. Мой шеф согласен отдать десять лет жизни ради того, чтобы засадить за решетку хотя бы одного из них. Пожалуйста, Майк, не обращайтесь со мной так. Я не возражаю против сценок с пистолетом, угрожая подобному типу, но эта парочка...
 Я схватил ее за плечи и проворчал:
 — Знаете, если меня будут пугать такие подонки, как эти, то мне пора вешаться. Они страшны тем, что у них есть деньги, и это сила, на которую можно купить убийц, но если их разоблачить, то у них не будет ни денег, ни наемников, готовых на все. Это будут обыкновенных два трупа.
 — Рассуждайте как хотите, а я хочу выпить большую порцию виски и сейчас же. Мой желудок ссохся от жажды.
 Я тронул рукой ее живот, который оказался довольно упругим. Эллен оттолкнула локтем мою руку и повела меня в бар. Он оказался почти пустым.
 Единственный посетитель лениво обсуждал с барменом возможность выигрыша на бегах. Когда мы пропустили по первой, я поинтересовался, не хочет ли она повторить, но она отрицательно покачала головой.
 — После сегодняшних приключений одной порции живительной влаги достаточно. Вероятно, мне лучше пойти домой, Майк.
 Эллен проживала в дальнем конце Шестидесятой авеню на верхнем этаже нового дома, что вовсе не удивило меня. Наверное, для его строительства пришлось снести около дюжины маленьких старых домиков, но зато новый стоял как изящная француженка в купальнике среди старых домохозяек. И все же это был довольно приличный район и возле домов было припарковано множество современных автомобилей.
 Я притормозил у тротуара и, выйдя открыл ей дверцу.
 — Вы не подниметесь ко мне немного перекусить?
 — А я как раз хотел просить вас об этом, — засмеялся я.
 — Времена меняются и девушки тоже, особенно, если доживают до моих лет.
 — А вы еще девушка? — изумился я.
 Ответа не последовало.
 Лифт был автоматический. На полу коридора, отделанного мрамором, лежал толстый ковер и стояла старинная мебель. Такова была ее квартира.
 При тяжелом положении с жилищным вопросом, в Нью-Йорке это была роскошь, да если еще сказать, что в квартире имелось шесть комнат, то было чему позавидовать. Гостиная была в ультрасовременном стиле, мебель, правда, казалась немного неуклюжей, но это ощущение пропадало, как только я воспользовался креслом. На одной из стен имелась великолепная имитация камина, на котором стояли великолепные вазы Поля Ривера, стоящие огромных денег и снабженных этикетками с указанием года изготовления. В некоторых из них находились цветы. После осмотра комнаты, я невольно покосился на Эллен.
 — Сколько же вы зарабатываете, как секретарь?
 Эллен звонко расхохоталась.
 — Не так уж и много, я ведь вам говорила. Мы делим эту квартиру на троих, так что это не очень дорого. Вазами, которыми вы так восхищаетесь, принадлежат Патти. Как раз сегодня она работала со мной у капитана Чамберса.
 — А-а-а... — такая низенькая толстушка?
 — О, у нее есть одна добродетель, привлекающая мужчин.
 — Деньги?
 — Эллен кивнула.
 — Тогда зачем она работает?
 — Так ей легче знакомиться с мужчинами.
 — Уродина, а туда же.
 — Всем хочется пощекотать нервы. Ладно, подождите немного, сейчас я сделаю пару сэндвичей. Хотите выпить?
 — Хорошо бы пивка.
 Она попросила немного подождать и направилась на кухню. Отсутствовала она минут пять и наконец появилась с огромными бутербродами: тоненькие ломтики хлеба и толстые ломти ветчины. Худенькая светловолосая девушка в коротенькой ночной рубашке, достаточно прозрачной, чтобы видеть, что под ней, вышла из другой комнаты и заметив Эллен с сэндвичами, схватила один и уже стала откусывать, когда наконец заметила меня.
 — Привет, — сказала она.
 — Привет, — согласился я.
 Она сказала еще «м-м-м» и откусила кусок сэндвича.
 Эллен подошла ближе и, протянув мне банку пива, закрыла от моих похотливых глаз это приятное зрелище. Повернув голову к девушке, она проговорила:
 — Или пойди оденься, или заваливайся назад в постель.
 Светленькая откусила еще кусок и проворчала:
 — Ну, конечно, у вас ведь право первенства, — дожевывая сэндвич, она ушла в спальню.
 — Видите, с кем я живу?
 — Хотел бы я здесь жить.
 — Вы-то? Никогда в этом не сомневалась.
 Мы уселись за столик и доконали сэндвичи с пивом. Наконец, я решил, что пора уходить, но по ее виду было ясно, что она не отказалась бы завалиться между прочим в постель, естественно со мной. Я объяснил ей насчет ребенка и моего договора с няней. Действительно, ребенку давно пора было спать.
 На личике Эллен появилось то же самое странное выражение, что поразило меня в кабинете Чамберса.
 — Мне тоже пора в постель, Майк, — хрипло сказала она.
 С грацией дикой кошки она выскользнула из кресла и приблизилась ко мне. Чувствовалось, что ее охватила непреодолимая страсть. Она стала пожимать ручкой одно мое место и беспрестанно повторять:
 — Майк... Майк... Майк...
 Было темно, свет проникал только из другой комнаты и неясно обрисовывал силуэты мебели среди общей темноты. Кровать тоже была едва различима. Мне еще слышалось прерывистое дыхание Эллен и руки мои дрожали, когда я закурил сигарету.
 Эллен прошептала: «Майк...» — и я зажег спичку.
 Ее каштановые волосы разметались по подушке, рот был еще влажен и горяч, между припухлыми от поцелуев губами виднелись белые зубы. Простыня, которой она прикрылась, приятно прогибалась между вершинами грудей. Она была прекрасна, эта великолепная зрелая женщина, казалось, из нее фонтанами вырывалось сплошное желание любви.
 — Возьми, Майк, возьми меня.
 Догоревшая спичка обожгла мне пальцы. Я нагнулся и взявшись за кончик простыни, медленно приподнял ее. Она лежала передо мной обнаженная, прекрасная и жаждущая.
 — Мне нравятся брюнетки, — произнес я.
 — Почему? — выдохнула она огорченно.
 По моему тону она поняла, что пятого раунда не будет, но не огорчилась. Она даже широко улыбнулась мне, потому что знала, что уж теперь я никогда не откажу ей в нескольких раундах ближнего боя с нокдаунами и нокаутами.
 — Ну и дьявол же ты, Майк, только раздразнил меня.
 — Конечно, это приятная пытка, но не могу же я убивать женщин подобным способом.
 — Вы оказались более изощренным дьяволом, чем я предполагала, — она опять расхохоталась. И когда я удалялся, мне в спину все еще звучал ее приятный мелодичный грудной смех.
 Я вспоминал нашу жаркую битву на всем пути до квартиры и даже когда вышел из машины. Уж слишком я размечтался и потерял всякую осторожность.
 Вставив ключ в замок я повернул его. И в этот момент дверь распахнулась и кто-то прыгнул на меня, сбив с ног. Выругавшись, я схватил в сумраке чью-то руку, но на мою голову что-то обрушилось. Дернув нападающего за руку, я опрокинул его на себя. Если бы мне только удалось дотянуться до пистолета, я бы из него мозги вышиб.
 Он жарко дышал мне в лицо. Я резко двинул ногой вверх, но он успел увернуться и сейчас же мне в плечо ударило что-то такое, что меня ослепила острая боль. Одной рукой он старался дотянуться до моей глотки, но я вновь двинул ногой и на этот раз угодил в живот. Удар отбросил его в сторону. От боли он согнулся пополам и дыхание его прервалось.
 Наконец-то я вскочил на ноги. Он двинулся в сторону и взмахнул рукой.
 Я успел пригнуться и что-то со свистом пронеслось надо мной. Я осторожно начал двигаться в темноте, и неожиданно обнаружил, что его уже нет рядом со мной, и уже сейчас услышал топот ног по лестнице. Ему удалось смыться.
 Ну, я конечно, приличный болван. Из-за женщины я потерял последнюю осторожность, тем более, что только сейчас я понял, что открывая дверь сделал всего один поворот ключа, а не два, как обычно.
 Ну и поделом мне!




 Глава 4


 Я находился на корабле. Он тонул и я пытался перепрыгнуть через борт, прежде чем корабль перевернется! Из-за качки я не мог держаться на ногах и хватался руками за поручни, а вокруг звонили колокола и стук работающих двигателей эхом отдавался в воздухе.
 Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь не на тонущем корабле, а на полу в своей комнате, стараясь ухватиться за край стола. Голова болела и была страшно тяжелой. Острая боль пронизывала меня при малейшем движении от затылка до пят. Пошевелив языком, я пробормотал:
 — Боже... ну и голова... моя голова!
 Телефон звонил не переставая, а в дверь кто-то стучал, наверное потому, что слышали, как я ползаю.
 Протащившись к двери, я выругался, так как она не была заперта. И зачем там кто-то стучит? Она была слишком тяжела для меня, чтобы открыть ее одной рукой.
 Ну и видик, должно быть, у меня. Старая няня только взглянула на меня и инстинктивно схватила ребенка, защищая его. Он не очень испугался, может быть уже навидался избитых небритых физиономий. Он улыбался.
 — Входите, — пригласил я.
 Хотя старушке это не понравилось, но она зашла.
 — Мистер Хаммер... — начала она.
 — Посмотрите на мой затылок. Да нет, я не пьяный, и в своем уме.
 Просто кто-то хотел разбить мне череп сегодня, — я посмотрел на свет сквозь шторы, — вернее вчера. Прямо здесь... Извините, что задержал вас, я за все заплачу. Будь проклят этот телефон... Хэлло, хэлло!
 — Майк! — это был голос Пата.
 — Да, это я, точнее то, что от меня осталось.
 — Что случилось? — встревожился он.
 — Ничего страшного. Просто я вошел в свою квартиру, а мне чуть не разнесли в молекулы череп, вот и все. Ублюдок успел смотаться.
 — Давайте приезжайте скорее сюда. Поняли? Быстро!
 — В чем дело?
 — У вас неприятности, приятель. Будь я проклят, Майк, сколько раз я предупреждал вас держаться подальше от дел полиции!
 — Погодите, погодите...
 — Ждать нечего! Приезжайте скорее, пока Генеральный прокурор не выслал за вами подчиненных. Произошло еще одно убийство и в нем обвиняют вас.
 Я повесил трубку. Голова шла кругом и, казалось, готова была взорваться. В этот момент старушка дико закричала и бросилась к ребенку, который на четвереньках подползал к моему пистолету, лежавшему на полу. Ну и денечек мне выдался!
 Кто-то вошел в дверь, так как она была открыта. Этот парень был в форме.
 — Майк Хаммер?
 С трудом кивнув головой, я подтвердил его догадку. Он протянул мне пакет длиной в два фута и с поклоном отступил.
 — Пакет из центрального детского магазина. Распишитесь, пожалуйста.
 Кое-как нацарапав свою фамилию, я одарил его четвертаком и забрал пакет. В нем находился полный комплект детской одежды. Сверху лежала записка, адресованная мне. Вот что там было написано:
 «Дорогой Майк! Мужчины всегда плохо разбираются в подобных вещах, поэтому я сама отобрала немного одежды для мальчика. Дайте мне знать, подошла ли она ему. Мата».
 Няня подозрительно уставилась на меня. Я передал ей пакет и присел на ручку кресла.
 — Прежде всего, выслушайте меня. Отец этого ребенка застрелен. Он сирота и я стараюсь найти, кто это сделал. Кое-кому это не очень нравится и они довольно забавно уведомили меня в этом ударом по голове, но это не остановит меня. Может быть, это случится снова, может нет, но я был вам весьма обязан, если вы пока подержите ребенка у себя. Пока не закончится заваруха... Ясно?
 Она серьезно посмотрела на меня и... улыбнулась.
 — Я думаю, что все поняла.
 — Ладно. Считайте, что мы договорились и о ребенке есть кому позаботиться, — я тронул затылок и сморщился от боли.
 — Давайте я посмотрю вашу голову, — предложила няня.
 Она дала подержать мне ребенка и осмотрела мой затылок. Если бы она обнаружила там дыру, я бы не очень удивился. Наконец, удовлетворенная осмотром, она забрала у меня ребенка.
 — Кажется, ничего опасного нет, но все же лучше показаться специалисту.
 — Согласен.
 — Знаете, мистер Хаммер, сколько я навидалась страданий на своем веку? И они мне не в новинку, но я прошу вас не вмешивать в это дело ребенка, чтобы он ничего такого не видел.
 — Насчет ребенка не беспокойтесь. Я позабочусь о вашей безопасности, и вам будет хорошо.
 — Я знаю, как обращаться с детьми, — немного помрачнев, она добавила:
 — Сколько в нашем городе грязи и ее некому убрать.
 — О, я знаю отличный способ проделать это.
 — Я уже слышала это. Приятного дня, мистер Хаммер.
 Я передал ей пакет с одеждой, подобрал с пола оружие и проводил няню.
 Затем я постарался утихомирить адскую боль в голове, приняв контрастный душ. Это немного помогло, но порция жареного бекона с яйцами помогла еще больше. Я достаточно пришел в себя, чтобы вспомнить о звонке Пата. Ведь он сказал, что я замешан в каком-то убийстве, хотя я понятия не имел о чем идет речь.
 Я попытался дозвониться до Пата, но его в Управлении уже не было.
 Положив телефонную трубку, я нашел в справочнике телефон Маты. Вероятно, мне ответила сиделка с усами. Она заявила, что мисс Ли только что уехала на репетицию и что ее не будет до двенадцати часов. Ну что ж, надо было идти в полицию и узнать, в чем там дело. С каждым шагом ноги слушались меня все лучше, и когда я выходил из дома, то все было в норме. Выпив по дороге пива и выкурив сигарету, я совсем пришел в себя.
 Как они обрадовались, увидев меня. Вероятно думали, что я не приду и им придется доставить меня в наручниках. А сейчас все были вежливы, предупредительны и быстро провели меня в один из кабинетов, где и оставили меня дожидаться, когда они начнут выяснять всю мою подноготную. прицелившись, я сплюнул на пол и попал точно в центр, после чего закурил.
 Потом пришел какой-то новичок с острым личиком, отрекомендовавшись помощником Генерального прокурора. Заметив, что я сижу и курю, да еще сплевываю на пол, он не сделал мне замечания, а уселся за стол и попытался принять важный и суровый вид. Напрасные потуги!
 Как долго он собирался пыжиться, я не знал. Мне уже надоело сидеть, но в это время в коридоре раздались голоса, и я сразу узнал голос Пата.
 Дверь распахнулась и он с гневным видом ворвался в помещение.
 — Привет, — сказал я, но он мне ничего не ответил.
 Пат прошел к столу, склонился над ним и приблизил лицо вплотную к помощнику прокурора. Я подумал, что сейчас он схватит его за глотку и придушит.
 — Вы давно на службе в полицейском Управлении? Я еще пока работаю в отделе по расследованию убийств и, когда они случаются, я берусь за них лично, поняли? Клянусь, я вырву вам уши, если вы будете лезть не в свои дела!
 Помощник сильно покраснел и стал приподниматься.
 — Знаете, Генеральный дал мне разрешение...
 — Отстранить меня от дела, так как мой друг подозревается в убийстве?
 — Да.
 Голос Пата стал на удивление тихим.
 — Убирайтесь вон из этого кабинета, прежде чем я не выкинул вас за шкирку. И передайте Генеральному, что я сам доложу ему все.
 Парень опрометью выскочил за дверь. Интересно, что он скажет прокурору, и как тот воспримет этот факт.
 — Из-за чего вы так на него взъелись? — обратился я к Пату.
 — Подлец! Воображает, что если я ваш друг, то значит и я в чем-то замешан. Он специально убрал меня из Управления по ложному вызову как раз после того, как я вам позвонил.
 — Вы вышли у него из доверия.
 — Меня тошнит от этих ублюдков, слоняющихся по зданию. Этой ночью они решили проверить дежурство на коммутаторе. Ворвались в пустую комнату и застали только одного парня, который сказал, что он учится на телефониста.
 Парня проверили, но он оказался вне подозрений. Так что и на этот раз шефу не повезло.
 — Вероятно, предатели работают весьма умело. А у него в городе есть еще один коммутатор?
 — Черт их знает! Оборудование поставлял Эд Тенн.
 — И у вас имеется такая информация?
 — Да. Теперь наш Генеральный взял за правило чистить своих сотрудников. Он подозревает даже свою покойную мамашу. А раз он решил показать свою власть, то и его молодые щенки стараются выслужиться перед ним изо всех сил. Они надеются на повышение.
 — А где он сейчас?
 — Поджидает вас.
 — Ну, тогда я пойду.
 — Подождите минутку. Скажите мне честно, это вы прикончили парня по имени Мэл Хукер? — осведомился он.
 — Что!?
 Пат удивленно приподнялся.
 — Чего это вы так удивились?
 — Но это же друг Вильяма Декера... просто сведение личных счетов, которые так легко проигнорировала полиция.
 — Полиция ничего не игнорирует.
 — Мэл и Декер играют, вернее играли на бегах. Мэл познакомил друга с подпольным ростовщиком, который и финансировал их ставки. Одно непонятно... Мэл заявил, что Декер проигрался в пух и прах, а ростовщик Дикси Купер сказал, что Декер полностью с ним расплатился и доказал это.
 Пат что-то пробормотал про себя, кивнул мне и пригласил на выход.
 Когда мы шагали по коридору, никто, казалось, не обращал на нас внимания.
 Пат шел с таким видом, как будто был готов любого смести со своего пути.
 Наконец он стукнул в какую-то дверь и я услышал, как Генеральный прокурор попросил кого-то посмотреть, кто это там пришел. Дверь отворилась и на нас уставились глаза, увеличенные стеклами очков. Увидев нас, прокурор произнес:
 — Пригласите их, мистер Мертиг.
 Вся орава была в сборе. Генеральный восседал на троне с двумя помощниками по бокам. Сзади стояли еще двое гражданских и еще двое околачивались у окна, на случай опасности исходящей от меня.
 — Садитесь, Хаммер, — пригласил Генеральный.
 Все смотрели на меня, как на непослушного ребенка.
 Я приблизился к столу, оперся на него руками и нагнулся к прокурору.
 Мне он не нравился, и он мне тоже не симпатизировал. Немного помолчав, я отчеканил ему прямо в физиономию:
 — Называйте меня, пожалуйста, мистер, когда обращаетесь ко мне. Мне не хочется, чтобы вы или ваши ребята строили из себя умников. Я сам пришел сюда, чтобы полиция не маралась еще одним бессмысленным арестом. Но я прибыл сюда не для того, чтобы наблюдать за вашими тщетными потугами.
 Необходимо соблюдать приличия, особенно, если вы не уверены в собранных фактах.
 Генеральный начал багроветь. Все люди имеют такую способность. Когда он окончательно налился кровью, я присел на стул.
 С трудом сдерживаясь, он проговорил:
 — Мы уверены в фактах, мистер Хаммер.
 — Выкладывайте.
 — Известный вам Мэл Хукер был найден мертвым. Застрелили его из 45-го.
 — Полагаю, пуля из моего оружия? — как можно саркастичней осведомился я.
 Его физиономия стала багровой и нездоровой. Нездоровой для меня.
 — К несчастью неизвестно. Прошив насквозь тело, пуля вылетела в окошко. И пока мы не смогли ее найти.
 Я хотел вставить несколько ласковых словечек, но он приподнял руку.
 — К счастью, отпечатки ваших пальчиков нам отлично известны. В комнате их обнаружили массу. Да и хозяйка опознала вас по фотографии. Она созналась, что слышала угрозы, прежде чем вы ушли. Так что легко понять следующее.
 — Ну да, я вернулся назад и застрелил его. Неужели я такой придурок?
 — Все может быть, — он прищурил глаза.
 — Ну и дубовая у вас голова, — заметил я. Он хотел встать, но я опередил его. Я смотрел на него сверху вниз, чтобы он понял, что я о нем думаю. — Вы действительно одаренный человек, избиратели могут гордиться вами. Вы готовы плевать на все остальные дела в городе, ради вашей борьбы с азартными играми. Вам ничего не стоит сунуть меня в камеру, даже не спрашивая, есть ли у меня алиби на время убийства. Если это случилось прошлой ночью, а я не знаю в какое время, то у меня имеется свидетель, который подтвердит, где я был. Правда, боюсь, что это шокирует вашу нравственность.
 Я показал на телефон и прибавил:
 — Позовите сюда Эллен Скоби.
 Генеральный, с потным от злобы лицом, нажал клавишу и приказал, чтобы к нему явилась Эллен Скоби.
 Прежде чем открылась дверь, я уже уловил, что Пат качает головой, как бы удивляясь, как далеко я зашел. Вошедшая Эллен улыбнулась мне, не замечая вокруг себя насупленных физиономий. Она остановилась, дожидаясь распоряжений.
 По взгляду, которым мы с ней обменялись, прокурор понял, что мы знакомы и спросил:
 — Мисс Скоби, вы были вместе с этим... с мистером Хаммером прошлым вечером часов в двенадцать?
 Она без малейших колебаний ответила:
 — Да, я была вместе с ним.
 — Где вы были?
 — В это время мы находились в баре на 52-ой авеню.
 — Благодарю, мисс Скоби.
 Все проводили ее похотливыми взглядами, когда она покидала кабинет.
 Дверь за ней захлопнулась и Генеральный рявкнул:
 — Вы тоже можете идти, мистер Хаммер. Я уже устал от вашего нахальства, — его лицо побледнело и он процедил сквозь зубы:
 — И знаете, меня не удивит, если у вас скоро отберут вашу лицензию частного детектива.
 В ответ я прошипел еще более по-змеиному:
 — Попробуйте... Однажды вы уже пытались это сделать и помните, что из этого получилось?
 Как только я это произнес, все в комнате затаили дыхание. Один я дышал нормально. На этот раз никто не кинулся открывать мне дверь. Я сделал это сам и двинулся по коридору. Скоро меня догнал Пат. Казалось, мы думали об одном и том же, так как не говоря ни слова, прошли пару кварталов и очутились в пивной Луи, где холодное пиво приятно охлаждает горячие головы. Посмотрев в зеркало над стойкой, Пат усмехнулся моему отражению.
 — Ну и удачливый вы мерзавец, Майк. Если бы пресса не давила так на Генерального, то вас бы вышвырнули вон, а так он боится, что потеряет голоса избирателей.
 — А зачем он меня беспокоит? Ладно, пусть ему сообщили, что на меня падает подозрение. Но неужели он так глуп, что не проверил все факты?
 Вообще, он со своими сыщиками делают из полиции болванов. А я не болван и знаю не меньше, чем любой из его людей. Правда, действую я не так деликатно, как ему хотелось бы.
 — Успокойся, Майк, я же все понимаю.
 — Знаю, но вы тоже тянете волынку. Кого же надо прикончить, чтобы вы наконец зашевелились? Сейчас у вас уже три трупа. Все убийства связаны между собой, что ясно даже ребенку. А что же сделали вы?
 — Больше, чем вы думаете.
 Я сделал глоток пива и внимательно посмотрел на Пата в зеркало.
 — Пока неизвестно, что связывало Декера и Хукера. Мальчики из лаборатории нашли несколько интересных отпечатков в квартире, некоторые из них Хукера.
 — А что, он тоже сидел?
 Пат качнул головой.
 — Нет, во время войны он находился на секретной работе и там у него сняли отпечатки пальчиков. Там же мы обнаружили отпечатки слепого продавца газет. Вот этот сидел.
 — Знаю... Они вместе отбывали заключение.
 — Слишком вы много знаете, — усмехнулся Пат.
 — Но вам узнать об этом намного легче. Что же вы еще узнали?
 — Сначала расскажите вы, Майк.
 — А что именно?
 — Что вы думаете об этом деле? Какова ваша точка зрения?
 Я заказал еще по одной, закурил и заговорил:
 — Декеру нужны были деньги, так как жена нуждалась в операции, а это дорогое удовольствие, но он их все достал откуда-то. Они с Хукером получили кое-какие сведения на бегах и решили сделать ставки, чтобы сорвать куш. Когда им повезло в первый раз, Хукер благоразумно остановился, но Декер хотел отхватить еще больше и решил сорвать еще более крупный куш, для чего повысил ставки, заняв деньги у Дикси Купера. Тот дал ему тысячу долларов. По словам Хукера, он потерял все и задолжал Куперу, но когда я добрался до последнего, тот убедил меня, что Декер полностью с ним расплатился. Выходит, он занял деньги еще у кого-то. Заработать он их не мог, так как в порту в это время было мало работы. Он мог достать их двумя способами — или украсть, или занять. Может быть, он возвратился к своему старому ремеслу и ему так сразу повезло, что он решил и дальше воровать, и как раз здесь ошибся: залез не в ту квартиру. Он и его сообщники ждали богатой добычи, а тут ему пришлось заявить, что там ничего не оказалось. Сообщники, естественно, решили, что он хочет прикарманить всю добычу. Декер попытался смыться, но они сумели перехватить его.
 — А при чем тут Хукер? — поинтересовался Пат.
 — Они же были приятелями, не так ли? Сначала устранили Декера, отомстив за утаивание добычи. Второго сообщника задавил шофер, чтобы тот не выдал его. Затем они решили убрать Хукера, опасаясь, что Декер мог ему все рассказать.
 — С этим я согласен. У меня такое же мнение.
 — Как же можно соглашаться? — разгорячился я. Чтобы успокоиться, я допил пиво и заказал по новой. Пат вопросительно уставился на меня ожидая продолжения. — Вильям Декер не совершал никаких проступков до этого случая: он начал как раз с этого и сразу же совершил ошибку. Он должен был знать, что может попасться, и должен был обеспечить будущее своего ребенка. Если Декер выплатил Куперу долг, значит он занял у еще кого-то, и этот ростовщик сильно прижал его. Могу поклясться, что он знал, где можно было взять деньги и Декеру оставалось только подняться по лестнице и вскрыть сейф. И вот здесь он ошибся квартирой. Но кто поверит в это после таких точных указаний? Декер понял, что открыл не тот сейф и не осмелился лезть в нужную квартиру, боясь, что мисс Ли придет в себя и вызовет полицию. Преступник имеет право максимум на одну ошибку. Может быть, они и не поверили ему, что он залез не туда, но наверняка подумали, что он спрятал деньги, чтобы забрать их потом целиком. Поэтому Декер решил просто смыться. Что же случилось дальше... Он помчался домой за ребенком. Когда они поняли, что он хочет улизнуть, то сразу помчались к его дому. Он успел умотать из дома, но они смогли узнать куда и может даже проследили его.
 Когда Декер понял, что они от него не отстанут, он попрощался с ребенком и направился на встречу смерти. Парень Гриндла обыскал его, надеясь найти деньги, и не найдя их, решил, что они спрятаны в квартире. А второй, задавивший своего дружка, приехал на квартиру Декера и обыскал ее.
 Пат что-то насвистывал сквозь зубы и постукивал пальцами по столу.
 — Значит, вы прежде всего хотите разыскать этого шофера?
 Улыбка у меня была зловещая, приятно было посмотреть со стороны.
 — Думаю, что разыскать его — ваша прямая работа. Он нужен и вам. А мне необходим тот субъект, который заставил Декера пойти на преступление.
 Мне не нужны мелкие сошки, а нужен организатор этого преступления и, когда он будет в моих руках, я сумею прижать его.
 — Где же его искать, Майк?
 — Если бы я и знал, то не сказал бы вам приятель. Он нужен мне самому. Когда-нибудь я покажу ему лик смерти.
 — Черт возьми, Майк, вы полагаете, что наша дружба может вынести что угодно?
 — Я так не думаю, Пат. Просто не забывайте, что я тоже живу в этом городе. Кроме защиты со стороны полиции, как и всякий гражданин, я имею право на самозащиту. Меня тоже касаются дела, происходящие в городе, и у меня есть право бороться за его чистоту и уничтожение грязных подонков.
 — А кто он такой, Майк?
 — Я же сказал, что не знаю.
 — Но вы же знаете, где его искать?
 — Правильно. Это не сложно обнаружить после того, как вам чуть не проломили черепушку.
 — Что же произошло с вами вчера?
 — Кое-что, что необходимо уточнить. Я не знаю почему и с какой целью это было сделано, но у меня имеются кое-какие мыслишки.
 — Хотите наверное повидаться с Луи Гриндлом, которого вы так ругаете и которому угрожали большими неприятностями, если окажется, что он замешан в убийстве Декера?
 — А вы откуда это знаете? — изумился я, открыв рот.
 — Вы что, тоже считаете меня болваном? Я проверил связь Арнольда Безия с Гриндлом и разговаривал с ним. По тому, как он себя вел, я понял, что кто-то уже был у него до меня. Не составило труда предположить, кто это был. Луи был напуган и все мне рассказал. Послушайте моего совета, не связывайтесь с этим ублюдком. Генеральный приставил к нему наблюдателя, который следит за каждым его шагом, надеясь поймать на горячем.
 — А где он был прошлым вечером?
 Лицо Пата помрачнело.
 — Негодяю удалось оторваться от слежки и его не было на квартире до одиннадцати часов. Если вы полагаете, что он замешан в смерти Хукера, забудьте это, так как он находился дома в момент убийства.
 — А я ничего и не думаю. Просто хочу сказать, что он находился в Гласс-баре на 52-й авеню вместе с Эдом Тенном около десяти. Генерального неправильно осведомили, да и сам он староват для такой работы.
 Пат грязно выругался.
 — Почему вы это сказали, Пат?
 — Что сказал?
 — Связываете Луи и смерть Хукера.
 — Черт подери, я ничего не связывал, а просто сказал...
 — Вы сказали, что кое над чем необходимо поразмышлять. Гриндл, Декер и Хукер на различных концах одной нити, но они незнакомы.
 Пат стукнул кружкой об стол.
 — Погодите, что вы тут выдумываете? Луи Гриндл не тот человек, который распоряжается людьми, и даже если так, то он никогда не пошлет из-за этого убивать людей. Ну и воображение у вас!
 — О'кей, не волнуйтесь.
 — Боже мой, кто волнуется? Будь я проклят, Майк...
 Я сидел с невозмутимым видом, держа кружку с пивом и любуясь в зеркале своим отображением. В моей голове смутно забрезжила какая-то мысль. И сколько я не думал, не мог понять, что же меня беспокоит.
 Наконец, мысль приобрела ясность и мною овладело беспокойство. Я даже привстал на ноги.
 Я не слышал, что говорил мне Пат, да и говорил он тихо, но неожиданно он громко что-то повторил и я взглянул на него. Его руки не лежали на месте, а нервно прыгали в унисон, рот же щерился острыми хищными зубами.
 — Майк, вы пытаетесь придумать достаточный повод, чтобы привлечь Гриндла к делу об убийстве. Хватит, мне это надоело! Мы давно работаем над тем, чтобы прижать этого парня с его боссом, и я не желаю, чтобы вы все испортили. Не прибавляйте мне забот, приятель. Я знаю, как вы привыкли действовать. Кто-нибудь всегда обращается к вам, если необходимо поговорить на языке оружия. В этом деле деньги Гриндла не замешаны, а если один из его ребят пытался подработать на стороне, то Луи тут ни причем.
 Нам нужно законное основание, чтобы судить этих людей, а не притягивать за уши убийство со стороны. Поэтому советую пока держаться подальше от этого дела.
 Я долго молчал, и потом заметил:
 — Я и не думаю о поводе, приятель.
 Рука Пата нервно дернулась.
 — Плевать мне на то, что вы думали. Понимаете, что я вам сказал? — он одним глотком допил пиво и протянул кружку бармену, приказал повторить. Я молчал, а Пат стучал пальцами по стойке. Так мы просидели минут пять, затем он вновь осушил кружку и отпихнул ее от себя.
 — Черт подери... — пробормотал он.
 — Не волнуйся, приятель.
 Затем он повторил свои нравоучения, посоветовал мне особенно не рисковать и слез с табурета. Подождав, когда он выйдет за дверь, я рассмеялся. Да, трудно быть полицейским, да еще в таком городе. А может это у него от возраста. Шесть лет назад его вообще ничего не волновало: ни убийства, ни обнаженные красотки с маргаритками в волосах.
 Подошел бармен и осведомился, не хочу ли я еще пива. Я отказался и попросил его разменять четвертак. Взяв монеты, я двинулся в сторону телефонной будки. В справочнике было указано, что Маленький театр расположен в конце Гринвич Виллидж и малышка с тоненьким голоском заявила мне по телефону, что мисс Ли репетирует, и если я ее друг, то могу придти сюда и подождать.
 Маленький театр был расположен в старом доме, отделанном с лицевой стороны плиткой, что являлось напрасной маскировкой его ветхости. День выдался жарким и нагретый воздух в помещении был еще жарче, чем на ленивой днем улице. Было душно и резко пахло парфюмерией. Меня впустила вертлявая девочка. Она тщательно заперла за мной дверь, возможно, опасаясь шпионов, и махнула мне пальчиком в том направлении, куда мне надо было идти.
 Внезапно открылись вращающиеся двери и в коридор вышли покурить пара девушек в римских тогах. Они остановились в свете единственной лампочки, слишком слабой, чтобы освещать весь коридор, и закурили, не заметив в полумраке моего присутствия.
 Я видел, что им не жарко, и не мог понять почему. Но тут одна из них расстегнула тогу и я поглядев на нее понял почему: просто под ней ничего больше не было. Вертлявая девица скромно произнесла:
 — Эллен, у нас посетитель.
 Наконец, Эллен заметила меня, улыбнулась и поздоровалась.
 — Очень приятно, — но она не удосужилась запахнуть тогу. Потом я прошел через вращающиеся двери.
 Пара вентиляторов внутри помещения перегоняла душный воздух, создавая обманчивое впечатление прохлады. Я расстегнул рубашку, освободил узел галстука и чуть прикрыл глаза, привыкая к полумраку. Зал был уставлен креслами с разбросанной на них одеждой. Передо мной располагалась сцена, на которой находились несколько человек в тогах. Они стояли, дожидаясь распоряжений от маленького взъерошенного типа в тенниске. Он что-то кричал им тонким фальцетом и размахивал руками, положив сценарий на пианино.
 Найти Мату оказалось несложно. Она ярко выделялась на фоне какого-то светлого пятна в своей просторной тоге. Вероятно, она была самой красивой женщиной в зале, другие ей и в подметки не годились. Режиссер с взлохмаченной головой объявил десятиминутный перерыв. Вертлявая что-то крикнула Мате, но слов я не разобрал. Она взглянула в зал, но ничего не увидела, так как в лицо ей бил свет юпитеров. Мата спрыгнула со сцены и подбежала к нам. Обеими руками она схватила мои руки, не скрывая радости.
 — Вы получили мой пакет, Майк?
 — Да, я пришел лично вас поблагодарить.
 — Ну, как мальчик?
 — Чувствует себя хорошо. Только не задавайте мне вопрос о моем самочувствии. Прошлой ночью кто-то пытался разбить мне голову.
 — Майк!
 — Ничего страшного. У меня крепкая голова.
 Мата приподнялась на цыпочки и осторожно ощупала огромную шишку на моей голове, сморщив носик.
 — Вы знаете, кто это сделал?
 — Нет. Если бы я знал, то он примерял бы на себя гроб по размеру.
 Мата взяла меня под руку и отвела в сторону.
 — Давайте посидим немножко. Я так о вас беспокоюсь.
 — К чему это?
 Она опустила блестящие глазки.
 — Наверное я буду дурочкой, если скажу вам почему, — промолвила она.
 — Сказать?
 — Если пришло мгновение поцеловать ее, то откладывать было нельзя, но на ней было наложено столько грима, да и свидетелей было слишком много.
 — Это вы скажете мне вечерком, — я улыбнулся и она ответила такой многозначительной улыбкой, что у меня мурашки побежали.
 Мы закурили. Откинувшись на спинку кресла, я внимательно посмотрел на нее и произнес:
 — У нас добавилось еще одно убийство, моя кошечка.
 Мата не донесла сигарету до рта и повернулась ко мне.
 — Еще одно? Нет, не надо!
 — Парень по имени Мэл Хукер. Ближайший друг Декера. Вы знаете, Мата, я думаю, что в этих убийствах кроется крупное дело.
 — Цепная реакция, — прошептала она.
 — Своего рода... И для ее начала оказалось достаточно совсем немного: триста долларов и ожерелье, всего-навсего.
 Она кивнула, сжав губки.
 — Мой знакомый с другого этажа теперь решил держать деньги в банке, а не дома. Жильцы взбудоражены этим, некоторые даже надумали переехать.
 Действительно, никому не хочется быть ограбленным, особенно если взломщик по ошибке лезет к кому попало.
 — Вам еще повезло. Он мог прикончить вас со страху.
 Она нервно передернула плечиками.
 — Что вы собираетесь предпринять, Майк?
 — Искать... Надо расшевелить это грязное болото, сейчас как раз подходящий момент.
 — И вы... будете? — ее глаза беспокойно скользнули по моему лицу, а руки нервно схватили мою руку.
 — Буду, детка, я уже выбрал свой путь. До смерти ненавижу убийц.
 — Но вы же не будете так рисковать?
 — Буду! Просто так мне больше нравится действовать. Зато когда я их поймаю, то уж расправлюсь с ними по-своему.
 — О, Майк, пожалуйста...
 — Понимаешь, детка, когда имеешь дело с бешеными волками, нельзя быть овцой. Первоначально это выглядело как простое сведение счетов между гангстерами и надо было найти только одного типа из машины. Но сейчас в этом деле начинают выплывать новые лица. Это Тенн, Гриндл и давно умерший парень, которого еще не забыли... Чарли Фаллон, я слышу это имя на каждом перекрестке.
 — Чарли Фаллон... — произнес чей-то голос, закашлявшись.
 Я повернулся.
 Сцена уже изменилась и изображала подмостки какого-то театрика в древности. Женщина в тоге, стоявшая позади нас, улыбалась мне, держа в руке длинный мундштук с сигаретой. Мата представила нас друг другу.
 Женщина имела средний рост. Когда-то в прошлом она была одной из звезд Голливуда. Это была Кей Катлер и она была первой среди звезд, что было не удивительно при ее таланте. Я стал глупо улыбаться ей, не зная, что сказать. Она немного задержала мою руку в своей и спросила:
 — Удивлены?
 — Точно. Откуда столько талантов в такой дыре?
 Женщины рассмеялись. Кей взмахнула мундштуком.
 — Приятно иметь небольшую известность. Сами мы в спектакле не играем.
 Мы пытаемся показать другим, как надо играть по-настоящему. Вы не поверите, но театр почти ничего не зарабатывает. Выручки хватает лишь на покрытие издержек.
 — Вы работаете бесплатно?
 Кей рассмеялась и ее взгляд устремился на одного из центурионов, свирепо уставившегося на меня.
 — Не совсем...
 Мата пихнула меня в спину и я спросил:
 — Вы упомянули Чарли Фаллона. Откуда вы о нем слышали?
 — Если это тот человек, то его знает масса народа. Он был гангстером?
 — Да.
 — Какие он писал забавные письма. Боже, как он всех взбудоражил! Даже лучшие артистки получали записочки и цветы от этого старого вонючего козла. А мне тогда было всего двадцать лет.
 — Это было так давно.
 Кей улыбнулась и у глаз появились мелкие морщинки.
 — Как вы легко говорите о времени. А я все еще считаю, что мне не больше тридцати.
 — И вы тоже?
 Она опять усмехнулась.
 — Я лгунья. Мата, разве ты не получала от него записок?
 — Возможно. В те времена у меня имелся секретарь, разбирающий почту, — она смолкла, что-то припоминая. — Мне кажется, мы как-то обсуждали это с девочками.
 Достав сигарету, я заметил:
 — На него это похоже. У Чарли была куча денег и он не знал куда их девать, предпочитая тратить их на девочек. Интересно, кому они достались?
 — Никому, — ответила Кей. — В газетах вроде упоминали, что он разорился и отошел от дел, по крайней мере, в последние годы. Кстати, с чего это вы его вспомнили?
 — Хотел бы я это знать. Кто-то никак не может забыть знатного покойника.
 — Майк детектив, Кей, — сообщила Мата. — Было совершено два убийства и он расследует это дело.
 — И пока вхолостую, — признался я.
 — Действительно? — ее брови немного приподнялись. Она зажала мундштук зубами и осмотрела меня с ног до головы, как бы оценивая мои сексуальные способности. — Звучит заманчиво...
 — Вы не собираетесь вернуться к своему воину, леди? — осведомилась у нее Мата. — Сейчас на сцене начнется битва.
 Кей нахмурилась и распрощалась со мной, чуть придержав мою руку и многозначительно уставившись на мои брюки. Когда она была уже далеко от нас, Мата взяла меня под руку.
 — Кей замечательная подруга, но если вы настоящий мужчина, то ее не сдержать.
 — Старенькая, добренькая Кей, — посочувствовал я.
 — К счастью, я отлично ее знаю.
 — И все присутствующие тоже.
 — Да. Если вы желаете познакомиться еще с какой-нибудь знаменитостью, я могу провести вас за кулисы и показать парочку молоденьких голливудских звездочек, телезнаменитость и лучшего в стране комика.
 — Не надо, — остановил я ее, — мне хватит и вас.
 Она снова прижалась ко мне, и мне вновь захотелось расцеловать ее.
 Какой-то парень хлопнул ее по спине и предупредил:
 — Еще две минуты, Мата.
 Вероятно, он умел читать мысли, так как был тих и печален. Мата кивнула. Он ушел, а я кивнув на него, заметил:
 — Этот парень высох от любви к вам.
 Она посмотрела ему вслед и повернулась ко мне.
 — Знаю. Ему только восемнадцать лет и я опасаюсь, что он слишком горяч. В прошлом месяце он был влюблен в Эллен О'Рорк и пришел в такое отчаяние, узнав, что она замужем, что стал чахнуть на глазах. Это его я отвозила в больницу в тот вечер, когда ко мне залез Декер.
 — А что с ним случилось?
 — Он устанавливал декорации и упал с лестницы.
 Лохматый тип в конце зала яростно заиграл на пианино, приглашая всех занять на сцене свое место. Люди в тогах вылезли из кресел и я заметил еще несколько смазливых девчонок. Этим деткам было абсолютно все равно, как они выглядят в свете юпитеров. Их тоги легко просвечивались, открывая четкие силуэты тела, и я был единственным зрителем, который наслаждался этим, пока Мата не пихнула меня в спину.
 — Смотрите, я буду ревновать, Майк.
 — Искусство выше политики, — возразил я.
 Мата сказала всего несколько слов, но их тон заставил меня оторваться от сцены и повернуться к ней. Она полулежала в кресле, подобно мифической нимфе, ее окружали складки тоги. Тога была распахнута до пояса и на ее губах блуждала легкая улыбка. В полумраке она казалась греческой статуэткой, ее теплая и живая зовущая меня плоть поднималась и опускалась в такт ее учащенному дыханию. Но прежде чем я успел протянуть руку к ее сокровищу, она запахнула тогу и выскользнула из кресла.
 — Уж вам-то ревновать ни к чему, — восхитился я.
 Мата вновь улыбнулась и ее рука легко коснулась моей, обещая грядущее блаженство. Сигарета выпала из моей руки на пол.
 И она исчезла, а мне оставалось лишь мечтать о вечере с ней...




 Глава 5


 После темноты театра солнечный свет ослепил меня. Закурив очередную сигарету, я забрался в машину и посидел немного, обдумывая дальнейшие действия. Передо мной все еще стоял образ Маты, не давая сосредоточиться.
 Мата, Кей, Эллен и масса других женщин в тогах скользили призраками перед моими глазами. И еще призрак убийцы, которого мне необходимо было разыскать. Выкинув окурок в окно, я включил зажигание.
 Пока руки мои автоматически управляли машиной среди оживленного уличного движения, мозг мой продолжал работать. Умерло уже трое ребят...
 Удрал убийца, разыскивая добычу от несостоявшегося грабежа. Декер погиб на обочине дороги. Арнольд Безия в канаве. Хукер отдал концы в своей комнате, и тоже на полу. Все просто, как у врача в морге.
 Так что же сейчас важнее всего? От того, что Безия был парнем Луи Гриндла выплыло на поверхность имя Фаллона или причина тут в другом? Да, из отдельных деталей можно сварить целое. Я улыбнулся, найдя нужную мысль.
 Важность дела в том, что эти отдельные мелочи вырисовывают некоторую интересную картину. Например, эти ребята, напавшие на меня, когда я прижал Хукера. Например деньги, которые Декер взял у кого-то, чтобы расплатиться с Дикси Купером. Например Декер, который устроил все свои дела, прежде чем идти на риск.
 Теперь я знал, куда ехать и что делать. Я свернул с авеню на боковую улочку и направился на запад, пока не достиг района порта, откуда шла вереница грузовиков, пахло рекой и слышался разноязычный говор, как и много лет назад. Я затормозил у пивной. Внутри еще никого не было, когда я, распахнув дверь, сошел по ступенькам. Бармен был увлечен телевизионной передачей, но автоматически взял стакан, услышав, как я усаживаюсь за стойку.
 Не дав ему налить пива, я спросил:
 — Ты меня помнишь, браток?
 Он насупился, сжал губы и я понял, что с памятью у него все в порядке.
 — Да, — сухо буркнул он.
 Я склонился над стойкой так, чтобы он видел под моим распахнутым пиджаком кобуру пистолета и чтобы понимал, что со мной шутки плохи.
 — Кто они такие, браток?
 — Знаете, я...
 — Возможно, я неправильно задал вопрос, может быть, мне надо прижать дуло пистолета к твоей тупой башке? Пожалуйста, могу и так.
 Он оцепенел и глаза его устремились на дверь с надеждой, что кто-нибудь войдет. Бармен облизал губы, стараясь найти нужные слова и произнес:
 — Я... не знаю, черт возьми... кто это такие...
 — Выходит, вы предпочитаете другой вид разговора по душам? Если я спрашиваю, вы должны отвечать. Хукер, тот рабочий парень со шрамом на щеке, убит. Его застрелили прошлой ночью и так как вы знали их, то сейчас вы сидите на пороховой бочке. Если вы сомневаетесь, то сообщите им о моем разговоре с вами и тогда посмотрим, как они с вами поступят.
 Его прошиб холодный пот. Капли начали стекать по лбу и падать вниз.
 Он нервно смахнул их тыльной стороной ладони.
 — Они частные детективы.
 — Частные детективы?
 — Я говорю правду, так как видел их жетоны.
 — Расскажите еще что-нибудь.
 Они пришли сюда, разыскивая Хукера, и заявили, что он работал в профсоюзе и зажилил там кучу денег. Черт, откуда мне было знать, что все так кончится? Его же не могли убить за это. Они показали мне свои жетоны и сказали, что работают на профсоюзы, и я помог им.
 — Вы видели их прежде?
 — Нет.
 — А кто-нибудь еще знает их?
 — Да.
 — Черт возьми, говорите дальше! Не тяните по словечку!
 — Один парень сказал, что это ребята из центра. Они грубые и сильные ребята. Этот маленький... я слышал, как другой называл его Нокки.
 — Что еще?
 — Это все. Клянусь вам, больше я ничего не знаю.
 Убрав локти со стойки, я нехорошо усмехнулся.
 — О'кей, дружок, вы хороший мальчик и послушайтесь моего совета. Если любой из этих ребят придет сюда снова, возьмите телефонную трубку и позвоните в ближайший полицейский участок.
 — Конечно, я попрошу их сорвать с меня голову.
 — Вы правы... Они сделают это раньше, чем вы доберетесь до телефона.
 Эти парни шли за Хукером, а может и убили его. Им не понравится, что кто-то вмешивается в их дела. Помните, что я вам сказал.
 Бармен снова вспотел, на его шее стали видны жилы. Нет, он не выглядел счастливчиком после встречи со мной.
 В бар вошли пара грузчиков и примостились за стойкой. Ему с трудом удалось унять дрожь в руках, когда он наливал им пиво. Он не хотел смотреть на меня, но не удержался и я почувствовал его испуганный взгляд на своей спине.
 Итак, это были частные детективы и одного из них звали Нокки. Жетон мог достать кто угодно, но не следовало сбрасывать со счетов, что они могли быть настоящими детективами. Поэтому у ближайшего автомата я вылез из машины, разменял пару долларов мелочью и обзвонил все известные мне агентства.
 По описаниям таких нигде не было, но кто-то вспомнил какого-то Нокки, хотя был уверен, что это кличка. Больше он ничего не знал, поэтому я позвонил в пару полицейских участков, где меня тоже знали. Сержант Беллоу сообщил, что эта кличка ему знакома, но не больше. Он полагал, что это частный сыщик, но не был в этом уверен. На всякий случай я позвонил и Пату в Управление. Он сразу схватил трубку и рявкнул что-то в ответ. Было видно, что сегодня он не в духе, как и всегда.
 — Это Майк, приятель. Вы что, плохо сегодня покушали? У вас сильный понос и вы сидите на горшке?
 — Ладно. Слушай, сейчас я ужасно занят и...
 — Нет, вы не тем заняты...
 — Черт возьми, Майк, что там у тебя еще?
 — Вы слышали о частном детективе по кличке Нокки?
 — Нет!
 — Вы можете узнать о нем для меня?
 — Нет, черт тебя подери! — голос его сорвался в крик. — Я не обязан ничем заниматься, кроме выполнения приказов начальства. Генеральный приказал сейчас обработать одного парня и выжать из него хоть чего-нибудь.
 — Что случилось? Очередной рейд оказался удачным?
 — Немного. Он накрыл коммутатор и схватил пару ребят, хотя надеялся выловить что-нибудь покрупнее. Потом примчался Эд Тенн с адвокатом и освободил их обоих через час.
 — Вы шутите? Сам Тенн проявил к ним личную заинтересованность?
 — Да. Он не хотел, чтобы их допрашивали до того, как он их подготовит. Вы знаете, по-моему, сейчас мы кое-кого заполучим. Хотя мы и действовали, как фашисты, проверяя собственных людей, но теперь мы обнаружили канал утечки.
 — И кто же это?
 — Дрянь! Он инспектор первой категории и завяз в дерьме по самые уши.
 Он один из трех, кто знал все, и через кого кто-то передавал сведения.
 — И у вас имеются доказательства?
 — У него была разработана целая система передачи сведений. Но пока об этом не распространяйтесь. Единственная причина, почему я сообщил вам об этом, потому что вы мне скоро понадобитесь. Эти типы знают всех полицейских, а вам нужно будет выяснить, по какой цепочке передавались от него сведения.
 — О'кей, готов помочь в любое время. Если вы узнаете что-нибудь об этом Нокки, дайте мне знать.
 — Конечно, Майк. Я хотел бы вам помочь, но сейчас мы все так вымотались...
 Я попрощался и повесил трубку. У меня осталось еще несколько монеток, поэтому я наугад позвонил в один из пригородных баров и спросил, нет ли там Коки Харкина. Через минуту я услышал голос.
 — Коки у телефона.
 — Привет, парнишка. Давно не виделись. Как делишки?
 — Отлично.
 — Вы все еще собираете коллекцию сплетен?
 — Конечно. Все вижу, все слышу и могу многое рассказать, если мне хорошо заплатят.
 — Может быть, вы знаете частного детектива по имени или кличке Нокки?
 Он маленького роста и работает в паре с одним большим парнем.
 Предположительно, оба они откуда-то из центра. — В рубке замолчали и он буркнул:
 — Ну?
 — Подождите минутку, Майкл. Вы знаете, о чем спрашиваете? — он проговорил это шепотом. Я услышал, как он захлопнул дверь телефонной кабинки, прежде чем говорить дальше. — Над чем вы сейчас работаете?
 — Убийство, приятель.
 — Прискорбно.
 — Кто он?
 — Мне необходимо сначала кое-что уточнить. Я думаю, что знаю, кого вы имеете в виду и постараюсь узнать все, что можно узнать, но если этот парень, на которого я думаю, мне могут оторвать за это голову, поняли?
 — Да. Узнайте все и я хорошо заплачу за информацию.
 — Да не надо мне ничего. Сообщите мне что-нибудь ценное, что можно кому-нибудь продать. Вы же знаете мои интересы.
 — Сколько вам надо для этого времени?
 — Не меньше двух часов. Давайте встретимся в Такер-баре. Это дыра, но там безопасно.
 Все складывалось к лучшему. Я обещал прийти туда и высыпал остаток мелочи в карман. Монеты так оттягивали карман и бренчали, что проехав кафе-автомат, я истратил их на ужин. Было уже темно, когда я насытился.
 Снова пошел дождь.
 Над Такер-баром горела яркая вывеска. Энергии на нее шло больше, чем на освещение самого бара. Он был расположен в боковой улочке и сюда мало кто заходил, но так легко было повидаться с нужным человеком и получить необходимую информацию.
 Коки я обнаружил в задней комнате. Он ходил около столов со стаканом и кланялся знакомым. Коки был маленький и жилистый, с огромным носом, с еще большими ушами и колоссальными карманами, в которых могло уместиться сколько угодно денег. Он походил на опустившегося бродягу и никак нельзя было предположить, что когда-то он был известным журналистом в одной из центральных газет.
 Я подождал у стойки, потягивая пиво, пока он слонялся между столиками. На пятачке под медленную музыку пара девиц соревновалась между собой, кто быстрее сбросит с себя одежду. Они полностью обнажились в одну минуту, чем и вызвали бурные аплодисменты в зале. Кто-то из посетителей уже забалдел и не мог сообразить за что он платит.
 После того, как девицы удалились, администратор предоставил возможность посетителям выпить и объявил какого-то певца. А я, захватив выпивку, пробрался сквозь толпу в задней комнате к столику, где расположился Коки.
 Вместе с ним были две курочки, пара блондиночек с пышными бюстами и накрашенными лицами. Он показывал им фокус с монетками и, когда они наклонялись вперед, он откровенно заглядывал им за вырез платья.
 Развлекаясь он по-своему, но от души. Блондинки попивали шампанское и тоже развлекались.
 — Привет, обезьянки, — поздоровался я.
 Коки поднял голову и улыбнулся, распахнув рот, похожий на пещеру.
 — Как поживаете, приятель Майк Хаммер? Что это вас сюда занесло?
 — Взглянуть на людей.
 — Хорошо. Тогда садись. Заказывай, что хочешь. Познакомься с девочками — Толли и Джесси.
 Я придвинул четвертое кресло.
 — Майк мой старый приятель и отличный парень, — он кивнул на одну из блондинок, уже строившую мне глазки. — Развлеки Толли, Майк. Джесси и я уже вдоволь наговорились. Она француженка из Бруклина и работает у Леве, но ты и сам заметишь из-под стола их акцент. Она, конечно, одурачила их, так как служит горничной в их семье.
 Я уловил, как она мне подмигнула. Уже завтра все сплетни, которые рассказала Джесси, будут проданы в газеты, и какой же скандал будет у этого несчастного Леве.
 Она продемонстрировала нам свой акцент и с хихиканьем принялась рассказывать, как к ней приставал старый хозяин и как она отказывалась, изображая нетоптаную девочку, а я все хотел спросить, на какие деньги она приобрела новую норковую накидку, свисавшую со спинки кресла, может быть на жалование горничной?
 Толли выглядела получше подруги. У нее были огромные влажные глаза, свежая кожа, и ничего лишнего под одеждой. Она сообщила мне, что была натурщицей у одного художника. Но что он не только рисует, но и делает фотоснимки, она не знала. Узнав это, она пригрозила ему полицией, и они договорились на 50%, так что теперь она живет на эти доходы.
 — Ваш художник перепутал удовольствие с бизнесом, — сказал я ей. Черт возьми, я бы не возражал увидеть вас чуточку легче приодетой.
 Она открыла сумочку и с улыбкой протянула мне фото.
 — Можете взглянуть хоть сейчас.
 У нее было тело античной богини, а при той позе, в которой она была снята, можно было понять, почему ей так легко удалось запугать художника и отхватить свою долю. Толли дала мне немного полюбоваться ее телом и спросила, не хочу ли я потанцевать. Когда я вежливо отказался, она усмехнулась, заявив, что мы потанцуем попозже. В конце концов, мы встали и потанцевали, а Коки сидел и болтал с француженкой из Бруклина.
 Толли отлично танцевала, но мы были так прижаты друг к другу, что я ощущал все ее выпуклости и впадины. Ее рот жарко дышал возле моего уха. В один из моментов она прошептала: «Вы мне нравитесь, Майк». Я слегка прижал ее, глаза Толли полузакрылись и она прошептала что-то сквозь зубы. От избытка чувств я слегка шлепнул ее по заду. Затем мы вернулись к столику и немного потрепались на общие темы. Чуть позже девушки решили сходить в туалет.
 Когда они ушли, Коки заметил, довольно усмехаясь:
 — Способные детки, не так ли?
 — Этого у них не отнять. Где ты их разыскал?
 — Все очень просто, особенно и искать не пришлось. С двумя такими пташками можно пройти куда угодно, а это мне может пригодиться в работе.
 Я протянул ему сигарету и осведомился:
 — Как насчет нашей сделки?
 Он отвел глаза в сторону.
 — Я их знаю. Сейчас они отдыхают в больнице. Ваша работа?
 — Предположим.
 — Они в ужасном виде. Малыш обещает выпустить вам кишки.
 — Кто они?
 — Частные сыщики. Во всяком случае, так написано в их карточках.
 Берутся за любое дело, лишь бы хорошо платили.
 — Если они полицейские, то не могут много заработать, а если наняты для охраны, то совсем другое дело.
 — Они и охраняют. Вы знаете что-нибудь о рэкете, Майк?
 — Слышал кое-что.
 — Город разделен на мелкие секции. Все платят местному боссу отступного, а тот в свою очередь платит Эду Тенну.
 Сигарета в моей руке дрогнула.
 — Здесь замешан Тенн?
 — Не один, а один из его местных заправил, у которого ваши знакомые служат телохранителями. Его имя Тодт Линк. Слышали о таком?
 — Да.
 — Значит слышали мало. Он всегда остается чист. Телохранители следят за всякой шантрапой и не очень его охраняют. Если деньги поступают, то все спокойно. Ну, а что вы можете предложить в обмен?
 Я закурил еще одну сигарету. Глаза Коки поблескивали, он наверняка предполагал, что я сообщу что-нибудь скабрезное.
 — Прошлым вечером случилось маленькое убийство, потом еще одно.
 Сперва они казались пустяковыми, но теперь выявились некоторые крупные лица, но ничего определенного я пока сказать не могу. Когда я выявлю всех участников, вы это узнаете первым. Как подходит вам это?
 — А что еще? Как они убиты?
 — Сперва прикончили Вильяма Декера, потом ушел к богу Арнольд Безия, а на следующий день убрали друга Декера, некоего Мэла Хукера.
 — Я читал об этом.
 — Вы много читаете. Где мне разыскать Тоди Линка?
 Коки дал мне пару адресов, где я могу его застать. Я повторил их несколько раз, чтобы как следует запомнить.
 — Помните только одно, Майк, — добавил он, — я вам ничего не сообщал.
 От этих ребятишек лучше держаться подальше. Я занимаюсь мелким бизнесом для приличной жизни, и не желаю рисковать. Мне не хочется иметь дело с оружием, направленным против меня.
 — Не волнуйтесь, — проронил я и кинул деньги на стол. — Этого хватит для оплаты шампанского для девочек.
 Коки изумленно приподнял брови.
 — Вы что, собираетесь уходить? Черт вас возьми, а как же Толли? Она так вами заинтересовалась, а мне с двумя не справиться, староват.
 — Уверен, что справитесь.
 — Ну, Майк, что вы за человек! Отказывайтесь от такого смачного и лакомого кусочка.
 Я криво улыбнулся.
 — Я могу и сам доставать лакомые кусочки, без посторонней помощи.
 Передайте Толли, что возможно я загляну к ней на днях. Эта девица немного заинтриговала мое естество.
 Коки ничего не ответил, но казался обескураженным. Он сидел покручивая свои огромные усы, и я быстренько смылся, опасаясь, что блондинки вернутся и скрутят мне руки.
 Ну и ночка была! Мостовая и тротуары были мокры: шел дождь. В огромных лужах отражался свет фонарей. Подняв воротник плаща, я ступил под потоки воды и, промчавшись несколько метров, плюхнулся за руль машины. Шел уже девятый час вечера, и меня ужу ждала Мата. Но сначала мне было необходимо заехать в одно местечко, ведь Мата могла и обождать. Это такое сладостное ожидание.
 Пристроившись в хвост другим машинам, я поехал в центр. В одном из кварталов Бруклина я свернул в сторону и стал искать бар, который назвал мне Коки: он находился как раз в центре квартала. Оставив двигатель включенным, я переговорил с барменом и официантом, но ни тот, ни другой не видели мистера Линка. Они посоветовали съездить к нему домой и дали его адрес. Я поблагодарил их, хотя этот же адрес мне дал и Коки.
 Тоди Линк был дома.
 Наверное, точнее будет сказать, что он занимал резиденцию в Бронксе.
 Ничего себе особнячок: из дикого камня, с огромными зеркальными окнами и довольно большим участком газона, стоившим здесь не менее четверти миллиона. Во всех трех этажах горели огни, но никого не было видно. Если бы не новый «паккард», стоявший у дома, то можно было бы подумать, что свет зажжен для защиты от воров. Поставив свою машину за «паккардом», я направился по дорожке к дому. Звонок работал. Внутри послышались шаги, послышался звон цепочки, дверь приоткрылась и показалось лицо.
 Можно было понять, почему его звали Тоди. У него было широкое лицо, расширявшееся книзу, а пара глаз, казалось, стремилась выскочить из орбит.
 — Привет, Тоди, — произнес я, — можно войти?
 Даже голос его был унылым.
 — Что вам угодно?
 — Вероятно, вы?
 Его мрачное лицо искривилось широкой гнусной улыбкой, и он снял цепочку. В его руке находилось оружие — здоровенный пистолет с таким диаметром ствола, что в него можно было засунуть палец или что вам вздумается.
 — Кто вы такой, черт возьми?
 Я спокойно достал свой бумажник и вынул из него удостоверение. Мне нечего было волноваться, он, конечно, совсем не знал меня.
 — Майк Хаммер, частный детектив. Тоди. Знаете меня?
 — Откуда?
 — Двое наших ребят уже познакомились с мной, когда попытались проучить меня.
 — Если вы ищете их...
 — Нет, я ищу вас. Насчет убийства.
 Он улыбнулся мне еще шире и направил пистолет мне в голову, одновременно приглашая:
 — Входите.
 И я вошел. Я постоял в холле, пока он прикрывал за мной дверь, чувствуя каждое мгновение ствол, направленный в спину. Затем он провел меня через прихожую в гостиную. Пока все шло хорошо, но когда он плюхнулся в кресло, оставив меня стоять на ковре, я немного огорчился за его невежливость.
 — Может быть, вы пригласите меня присесть?
 — Нет, лучше расскажите побольше об убийстве. Мне нравятся люди, обвиняющие меня в убийстве, мистер сыщик, даже если это вшивые частные детективы.
 Черт возьми! Его вид бесил меня все больше с каждой секундой.
 — Вы собираетесь стрелять? — ехидно поинтересовался я.
 Он покраснел в ответ.
 — Я выстрелю первым, толстяк, — пообещал я ему, — и не один раз.
 Брось шпалер или тебе или тебе придется воспользоваться им, выстрелив лишь один раз. Но смотри, если промахнешься, тогда ты увидишь гнусное лицо смерти, причем я не сразу тебя прикончу, а заставлю помучиться. Ты захлебнешься в кровавой блевотине!
 Я медленно сунул руку в карман пиджака. Он даже не шевельнулся и я понял, что он сдается. Этому толстяку совсем не хотелось мучиться в моих опытных руках. Он небрежно положил оружие на стоящее рядом кресло, и выругался себе под нос, злобно сверкнув на меня свинячьими глазками. Вот так лучше... Я остановился в центре комнаты, смотря сверху вниз на эту полуразложившуюся тушу, и решал, что мне с ним делать.
 — Помните Вильяма Декера? — осведомился я.
 Тоди прикрыл глаза, и затем медленно открыл их, слегка кивнув головой. На его шее затряслись толстые складки жира. Да, такого сразу не придушишь.
 — Вы знаете, что он мертв?
 — Ах ты сукин сын, ты что, хочешь взять меня за глотку и втянуть в это грязное дело? — разъярился он.
 — Он играл на бегах, Тоди, а ты был букмекером и брал ставки на лошадок.
 — Ну и что? Я у многих брал.
 — Думаю, что ты не играл по мелочам.
 — Да, черт побери, он тоже ставил по крупной. Я же не знаю, почему он так играл? Знаете что...
 — Заткнись и отвечай на вопросы! Тебе повезло, что я не коп, а то бы я устроил настоящий допрос. Откуда взял деньги Декер? Отвечай!
 Тоди перевел дух, насупился и, сжав кулаки, проворчал:
 — Занял где-то...
 — У Дикси Купера, если вы забыли, — это имя не произвело на толстяка никакого впечатления. — Сколько поставил у вас Декер?
 — Он проиграл несколько тысяч, но я не могу подтвердить это так как не веду записей.
 — Поэтому вы и прикончили его?
 — Будьте вы прокляты! — он вскочил с кресла, дрожа от ярости. — Да вернул ему его ставку, чтобы он смог расплатиться с кредитором! Понимаете, вернул!? Я ненавижу типов, которые ставят по крупному, а затем готовы покончить с собой! Поэтому я вернул ставку и он отдал долг!
 Он стоял, выпучив глаза. Хриплое дыхание вырвалось из его рта.
 — Знаете что, Тоди, — проронил я. — Даже дурак поймет, что вы лжете.
 — Я схватил обеими руками за лацканы пиджака и встряхнул как следует. Он тряпкой мотнулся у меняя в руках, даже не сопротивляясь. — Где вы были, когда убивали Декера?
 Он уперся мне в грудь руками, пытаясь отпихнуть меня.
 — Здесь! Я был здесь! Отпустите меня!
 — А ваши мальчики... Нокки с гориллой?
 — Я не знаю, где они находились. Я не имею к этому никакого отношения! Будь я проклят, если еще раз свяжусь с таким типом. Я не должен был давать им обработать этого ублюдка, не должен был брать ставку. Надо было просто вышвырнуть его вон!
 — Может быть, они обработали еще кого? Они следили за приятелем Декера, пока я не поговорил с ним, а потом взялись за меня. Вероятно, они думали, что со мной легко расправиться, но я преподал им хороший урок. В то же время парень, за которым они следили, погиб от пули той же ночью. Я выяснил, что они работают на вас, и никогда не станут действовать без ваших распоряжений.
 — Вы ненормальный!
 Я? А кто навел их на Хукера? Вы?
 — Хукер? — он попытался изобразить недоумение.
 — Не притворяйтесь, Тоди, черт вас возьми! Вы отлично понимаете, о ком я говорю. Это не шутки, Тоди. Мэл Хукер, это парень, игравший вместе с Декером на бегах, — я нервно облизал губы.
 — О... да, я знаю Хукера. Он подрался с Нокки. Это случилось, когда он получил выигрыш и ушел. Он был пьян, что ли? Он начал орать во всю глотку, что мы все мерзавцы и некоторые игроки забрали свои ставки. Тогда Нокки попытался выкинуть его вон, а Хукер чуть не разбил ему голову.
 — И поэтому ваш парень прикончил его?
 — Нет, нет, он этого не делал. Он почти обезумел, но плюнул на него и никого не убивал. Я такими делами не занимаюсь, спросите кого угодно.
 Предупреждаю вас, не связывайтесь с опасными людьми.
 Я оттолкнул его от себя.
 — Ах ты, сукин сын! Говори правду, не то я сгною с тебя жирок. Где эти две обезьяны?
 — А я откуда знаю.
 Мне надоело попусту болтать с ним и я нанес ему резкий удар в зубы, и когда он отшатнулся, пытаясь схватить пистолет, ударил еще раз. Он схватился руками за свое толстое брюхо, потерял равновесие и рухнул в кресло. Хотя оружие и находилось рядом с ним, он даже не пытался схватить его. — Где они, Тоди? — угрожающе прорычал я.
 — Они снимают номера под псевдонимами над рестораном Ринальто.
 — Их имена приятель!
 — Нокки... Это Артур Кол, а другой — Глен Фишер, — слова с трудом просачивались сквозь зубы, лицо побагровело в том месте, где гостил мой кулак, и начало уже пахнуть. По его глазам видно, что он надеется, что я хоть на мгновение отвернусь от него. Глаза налились кровью и злобно пялились на меня из орбит. Я повернулся к нему спиной, чтобы позвонить по телефону, но напротив меня располагалось зеркало в коронном обрамлении, и в которое я мог наблюдать за ним. Перелистав справочник, я нашел фамилию Кол и набрал его номер.
 Телефон прозвонил несколько раз, но трубку никто не снял. Потом я позвонил в ресторан и даже переговорил с двумя официантами и с метрдотелем, выяснив что ребята уже тут больше не живут. Около часа назад они собрали вещи и укатили на машине. Но они полностью за все расплатились, и хозяин был счастлив избавиться от них. Повесив трубку, я повернулся к толстяку.
 — Они уже смылись, Тоди.
 Он даже привстал и спросил:
 — Куда?
 — Мне кажется, Тоди, что вы скоро умрете, — заметил я.
 После моих слов он откинулся в кресле снова выпучив глаза. Я подобрал пистолет, лежащий рядом с ним и разрядил его, высыпав патроны в ладонь.
 Сами же пули на конце надпилены и могли проделать в теле огромную дырку.
 Бросив разряженный пистолет на кресло рядом с Тоди, я вышел за пределы его дома.
 Ночной воздух приятно освежил меня, особенно после лицезрения гнусной физиомордии Тоди Линка. Все вокруг окутывала мелкая пелена дождя. Усевшись в машину и сделав круг, я снова выехал на ту же улицу. Подъезжая к дому Тоди, я заметил, как от него рывками отчалил «паккард», стоявший у дверей и, неуклюже виляя из стороны в сторону, помчался вниз по улице. Да, нервы у Тоди окончательно расшатались, он даже не мог как следует вести машину.
 Вероятно, мне следовало рвануть за ним, но тут я обнаружил, что он оставил дверь открытой. Свет, лившийся из дверей, как бы приглашал войти внутрь. И я, притормозив, последовал приглашению, оставив двигатель автомобиля включенным.
 В этом доме выразилась попытка Тоди достичь респектабельности, но это была тщетная попытка. Свет зажигался внизу у лестницы, а перила были покрыты толстым слоем пыли. В доме имелось три спальни и две ванные: и там все было покрыто пылью. Гостиная наверху, то же самое на втором этаже, а использовалось всего две комнаты — спальня да ванная. Опять же все было в пыли с отпечатками пальцев. Наверное, тут убирались максимум раз в неделю.
 Внизу в кухне было навалом грязной посуды и скомканных газет. Кладовая была забита всяческой снедью, вполне достаточной, чтобы накормить сотню людей. В гардеробе уныло висели пальто и шляпа Тоди, которые он не успел надеть.
 Пройдя библиотеку, я внимательно все осмотрел, правда, ничего не трогая, и потом спустился в чулан, затем выпил виски в маленьком баре, украшенном деревянными панелями и заляпанном грязными пятнами. У него имелась даже машинка для набивки сигарет. Пол был усыпан окурками и я позаимствовал у него пачку сигарет. В комнате было еще две двери: одна вела в котельную и я чуть не угодил в крысоловку, стоящую за дверью, другая вела в темную комнату, завешенную покрывалами. Нашарив на стене выключатель, я зажег свет, но вместо того, чтобы загореться на верху, красный фонарь зажегся прямо над раковиной, залив все красным светом. По всей вероятности, это была фотолаборатория, но оборудованием не пользовались уже несколько месяцев. На столе валялась большая профессиональная камера, рядом лежали кассеты с пленками и металлический пинцет. В углу располагался увеличитель, заботливо прикрытый чехлом.
 Я выключил свет и закрыл дверь. Да, Тоди тоже имел хобби, за это его нельзя было винить. Но для такого мерзавца, как он, у него было слишком много игрушек и все они купались в пыли. Он явно бесился с жиру и не знал, куда девать деньги.
 Оставив дверь дома распахнутой, я влез в машину. Какая-то мысль не давала мне покоя, но я не мог понять в чем дело. Наконец, так ничего и не придумав, я направился назад в Манхэттен. Сколько же в жизни мелочей!
 Где-то среди трущоб находится жилище Декера, а рядом дом Тоди, а еще где-то насвистывая бродит по улицам убийца.
 Боже, как я устал! Дым в кабине ел мне глаза и я открыл окошко. Мне бесспорно надо как следует выспаться, ни о чем не думая, и желательно без сновидений, но ведь где-то в здании из стекла и стали меня поджидала обжигающая душу Мата. У меня опять разболелась голова и даже мысль переспать с кинозвездой не уменьшала ее.
 Но я все же поехал.
 Она все еще ждала меня.
 — Вы опаздываете, Майк, — промолвила она.
 — Извините, пожалуйста, Мата.
 Она забрала у меня шляпу, терпеливо ожидая, пока я сниму пальто.
 Затем она подхватила меня под руку и ввела внутрь. Выпивка уже поджидала меня, рядом стояло ведерко со льдом, но сейчас там была вода. В высоких бронзовых подсвечниках свечи наполовину уже оплыли.
 — Я думала, что вы будете раньше, к ужину.
 Мата протянула мне ящичек с сигаретами и огонек зажигалки. Глубоко затянувшись, я откинулся в кресле и взглянул на нее в упор. Светло-зеленое платье облегало ее тело, оставляя одно плечико обнаженным, а на талии оно было перетянуто тонким кожаным пояском. Опухоль у глаза уже не была так заметна и в мягком полумраке соблазнительница выглядела вполне прилично.
 Полюбовавшись ею некоторое время, я улыбнулся.
 — Еще раз прошу у вас прощения. Вы неплохо выглядите, моя кошечка.
 — С одной стороны?
 — Нет, с головы до пят.
 Ее глазки сверкнули мне из-под густой тени ресниц.
 — Мне нравится, как вы говорите, Майк. Вы часто раздариваете женщинам комплименты?
 — Только прекрасным женщинам.
 — Вы, наверное, видели тысячи таких, — засмеялась она.
 — Вы ошибаетесь, — возразил я, — вы имеете в виду хорошеньких, так?
 Хорошенькие и прекрасные — разные вещи. Многие женщины кажутся хорошенькими, а прекрасных очень мало. Многие парни совершают ошибки принимая хорошеньких за прекрасных.
 Мата удивленно приподняла брови, широко распахнув свои огромные глаза.
 — Я и не знала, что вы философ, Майк.
 — О, вы многого обо мне не знаете!
 Она выскользнула из кресла и взяла бокал.
 — Будете пить?
 — Конечно, но лед уже растаял.
 Мата одарила меня взглядом бирюзовых глаз и ушла за льдом. Вернувшись из кухни, она приготовила пару коктейлей, холодных и довольно приятных.
 Когда я немного выпил, по телу разлилась завораживающая теплота, и меня охватила сладкая дрема: хотелось закрыть глаза и следить за всем ушами, слушая, как в окошко стучит дождь.
 Она включила проигрыватель и помещение наполнилось чарующими звуками вальса «Голубой Дунай». Мата снова наполнила бокалы и опустилась на пол у моих ног, положив голову мне на колени.
 — Хорошо? — спросила она.
 — Замечательно! У меня как раз такое настроение.
 — Вы будете...
 — Конечно, буду! — я на минутку закрыл глаза. — Иногда я думаю, почему мне раньше не было так приятно, как сейчас.
 Она взяла мою руку и прижалась к ней щекой. Мне даже показалось, что она коснулась ладони губами. Наверное, показалось...
 — Мальчик еще у вас?
 — Да, он в надежных руках. Завтра или послезавтра, за ним придут. Все в порядке.
 — Я хочу что-нибудь сделать для вас. Может, мне немного посидеть с ним?
 — Для вас он слишком большой. Я нанял для него няню: она старая, но опытная.
 — Может, мне погулять с ним, Майк? Я действительно хочу вам помочь.
 Я ласково погладил ее волосы и скользнул рукой по щеке, и теперь уже увидел, как она повернула голову и поцеловала мою руку.
 — Я думаю, что вы все можете, Мата и мне действительно необходима поддержка. Что-то все перепуталась.
 — Может, вы мне что-нибудь расскажите?
 — Пожалуй...
 И рассказал ей все. Отшатнувшись в кресле, я рассказал ей все с самого начала и до настоящего времени, стараясь ничего не упустить. Но все факты упорно не желали связываться в единую цепь подчиняться простейшей логике. Я даже устал говорить.
 — Так с ума можно сойти, если строить всякие предположения, заметила Мата.
 — А я наверное уже свихнулся. Черт возьми, от всего этого можно свихнуться даже идиоту! Я никогда не имел дела с маленькими детьми, но когда я прижал к себе сына Декера, то невольно понял, что чувствовал отец, борясь за жизнь ребенка. Но Декер был уверен, что ему не избежать смерти, потому он уже за три дня привел в порядок все свои дела, позаботился о будущем ребенка и решил все денежные вопросы. Ему оставалось только ждать.
 Представляю, что он передумал за эти дни!
 — Да, ему пришлось не сладко.
 — Этого я не знаю и не желаю знать. Декер и Хукер связаны с Тоди Линком, а тот знаком с Луи Гриндлом и Тенном, а Декера прикончил один из парней Гриндла. Вот так образовалась цепочка.
 — Я тебе сочувствую, Майк.
 — Не стоит.
 — Но меня сильно волнует судьба мальчика.
 Я не знал что ответить и просто кивнул.
 — Вы надеетесь на лучшее?
 — Наверное, — я надеялся, что она не будет дальше задавать вопросов.
 Мне будет больно вспоминать об этом случае даже через много лет.
 — А что дальше? — голос ее еле был слышен. Она мельком взглянула мне в лицо.
 Я пожал плечами, не зная, что отвечать.
 Она улыбнулась и я улыбнулся ей в ответ.
 — Ну, ладно, — засмеялась она. Глаза ее блестели от возбуждения и она тряхнула головой так, что ее волосы рассыпались по плечам золотистым ореолом. — Сегодня я уже решила. Пускай я буду казаться навязчивой, но я заставляю вас захотеть меня, раз я этого хочу!
 — Мне нравится эта идея.
 Мата грациозно поднялась с пола и, протянув руку, вытащила меня из кресла. Ее пылающие губы обожгли мой рот. Тело ее прижималось ко мне всеми мельчайшими выпуклостями и впадинами тела, обволакивая меня своим теплом и нежностью.
 Я обнял ее за плечи и немного отвел ее лицо от своего.
 — Зачем, Мата? — спросил я. — Почему я? Вы же не знаете, что я за человек. Я беден и не знаменит, и все время в работе. Зачем я вам?
 Она взглянула на меня с непередаваемым выражением, потом вновь обвила меня руками и прижалась.
 — Я хочу чувствовать себя женщиной, Майк. И мне наплевать, что вы там болтаете. Вы мне нужны целиком. Вы сильный, и хотя вы не красавец, но наверняка внутри вас дьявол, делающий все таким желанным, а может и грубым, но я уверена — вы можете быть ласковым, когда захотите.
 Мои руки соскользнули на талию, потом на бедра и я внезапно отпустил ее, почувствовав, что руки мои дрожат. Обернувшись, я потянулся за бутылкой и бокалом, и пока я наливал себе, щелкнул выключатель и комната погрузилась в полумрак.
 Мата щекочуще произнесла за моей спиной:
 — Майк, вы никогда не говорили мне, красивая я или просто хорошенькая?
 Я повернулся, собираясь сказать, что она самая прекрасная женщина, какую я видел в мире, но она что-то сделала со своим пояском и распахнула платье, которое соскользнуло с одного плеча, и она застыла обнаженная, как древняя богиня, держа руку на лямке — и слова застряла у меня в глотке.
 Свет совсем погас и я постаралась побыстрее допить виски, потому что, хотя я ничего и не видел, но по шороху ткани я понял, что Мата избавилась от последней преграды, что скорее ощутить себя женщиной. И она ужу трепетала в моих руках, невидимая, обнаженная и сгорающая от желания. И мы упали, охваченные небывалой страстью, сгорая от нее и обретая в ней невиданную силу, превратившую все вокруг в волшебную сказку.
 Когда мы пришли в себя, я понял, что эта мечта, теплая, мягкая, лежащая во тьме со мной и жарко дышащая, принадлежит мне и будет принадлежать и в другие вечера, полные грядущего неописуемого наслаждения, такого же, как только что нами испытанного.
 Она была прекрасна до безумия, и также хороша в постели. И она не выходила у меня из головы, пока я ехал домой.




 Глава 6


 Поднявшись в четверть одиннадцатого, я оделся и принялся готовит завтрак. Это занятие прервал телефонный звонок и телефонистка сообщила, что меня вызывает Майями. Для меня было наслаждением услышать хрипловатый голос Вельды.
 — Майк, это ты?
 — Привет, малышка, как дела?
 — Хорошо, по крайней мере в большей части. Наш парень смылся на самолете, но все его имущество осталось. Сейчас страховая компания проводит инвентаризацию.
 — Отлично! Значит нам кое-что перепадет?
 — Безусловно, — засмеялась она. — Он же отдал распоряжения. Ты скучаешь по мне?
 Я ощутил неловкость, но попытался, чтобы мой голос прозвучал искренне.
 — Есть немного...
 — Я не имею в виду, как делового партнера.
 — Так я и понял, милочка.
 — Ну тогда можешь радоваться. Выезжаю сегодня поездом после полудня.
 Я нервно забарабанил по столу. Мне не хотелось, чтобы она возвращалась так быстро. Я и так был повязан со всех сторон.
 — Может быть останешься? — предложил я ей. — Проследи за этим парнем.
 Мы все же должны показать, что честно зарабатываем деньги от страховой компании, а в этом случае они будут доверять нам еще больше в будущем.
 Ведь может получиться, что его имущества не хватит, чтобы расплатиться с компанией.
 — Но, Майк, полиция Майями сделает все возможное и без нас.
 — А куда он направился?
 — На Кубу, а там они потеряли его след.
 — О'кей. Свяжись с Кубой и поищи его там. Если через неделю ничего нового не выяснится, возвратишься домой.
 Вельда умолкла на миг, а потом спросила:
 — Майк, у тебя что-то случилось?
 — С чего ты взяла?
 — Мне так кажется, потому что ты стараешься задержать меня подальше от офиса... и от себя.
 — Подожди! — оборвал я ее. — Если бы что-нибудь случилось, я бы тебя предупредил. Я только что встал и еще сонный. Будь хорошей девочкой и проследи за парнем, ладно?
 — Договорились. Ты все еще любишь меня?
 — А ты сомневаешься?
 Вельда усмехнулась и повесила трубку: она поняла. Женщины всегда понимают такие вещи.
 Я покончил с завтраком, докурил сигарету и включил горячую воду. Пока я брился, радиокомментатор заявил, что Генеральный прокурор добился новых успехов в борьбе с организованной преступностью в городе. За прошедшую ночь несколько проведенных облав позволили выявить около двадцати пяти человек, занимавшихся противозаконной деятельностью. Комментатор не стал вдаваться в подробности, а просто сказал, что полиция рассчитывает раскрыть боссов мафии в ближайшее время.
 Закончив бритье, я открыл дверь и вытащил из ящика газеты, чтобы ознакомиться с последними новостями. На первой странице красовалась фотография арестованных, окруженных нашими замечательными полицейскими, а на развороте были фотографии мест, где букмекеры собирали с желающих поиграть с фортуной.
 В статье упоминалось имя Эда Тенна и говорилось, что его адвокаты готовы защищать невинно осужденных, в то же время свидетели что-то мямлили, вероятно опасаясь опознать букмекеров. В конце статьи было написано, что Луи Гриндл со своими молодчиками собирается разоблачить его.
 Пробежав глазами заголовки, я сложил газеты и бросил в кресло.
 Остальное я намеревался прочесть позже. Опустившись этажом ниже, я позвонил в дверь квартиры и стал дожидаться, сняв шляпу. Наконец, дверь отворилась и на пороге возникла няня.
 — Доброе утро, мистер Хаммер, входите.
 — Я на минутку, узнать как малыш.
 — Очень смышленый парнишка. Только пытался узнать, кто прячется в приемнике.
 Я зашел за ней в комнату и действительно обнаружил, что малыш тащит приемник за шнур, и уже подтащил его к краю стола. Я вовремя успел подхватить его. Мальчишка мгновенно узнал меня. Он довольно улыбнулся и сразу же его ручки очутились у меня за пазухой, и он недовольно замотал ножками, когда я вытащил их обратно.
 — Многое успел сломать? — осведомился я.
 — Мы этого не считаем, — ответила няня. — На самом деле, он не такой уж озорной ребенок.
 Развернув мальчишку к свету, я внимательно осмотрел его.
 — Кажется, он как-то изменился.
 — Я его подстригла. А вы ему нравитесь, — улыбнулась она.
 — Ему всего хватает? Может, что принести?
 — Нет, как-нибудь обойдемся.
 — О'кей. Если что понадобится, сразу скажите, — я нагнулся и отставил малыша в сторону, так как он пытался забраться мне на ноги. Он вопил и полз за мной, но я отнес его назад и быстро выскочил за дверь. Все равно, он выглядел беззащитным. Надо будет побольше побыть с ним, прежде чем отдавать в сиротский приют.
 На улицах уже было полно народу. Наступил обеденный перерыв, когда я, наконец, вошел в Управлении полиции. Дежурный доложил, что Пат у себя в кабинете и просил меня сразу же пройти к нему. Навстречу мне попались несколько репортеров, которые что-то писали даже на ходу. Пат сидел на краю стола и листал толстую папку.
 Когда я закрыл за собой дверь, он оглянулся и сказал:
 — Привет, Майк.
 — Сообщал газетчикам новости?
 — Сегодня мы герои, а завтра нас опять смешают с дерьмом.
 — Да, генеральному повезло... Так вы узнали, как передавались от вас сведения или нет.
 Пат неохотно повернулся.
 — Нет... Этот полицейский ничего не говорит, так что придется искать самим.
 — А как он попался?
 — Он уже давно этим занимается. Потерял бдительность, часто рисковал, вот они его и застукали.
 — Он признался?
 — Нет, но его поведение изменилось. Вероятно, сейчас он негодует, что его вовлекли в такую грязную историю.
 — Сейчас хоть есть о чем почитать в газетах. Наверняка репортеры напишут, что теперь Генеральный перевернет вверх дном всю полицию.
 — Он ни черта об этом не знает. И вы тоже не болтайте. Я сам займусь этим делом. Если этот полицейский действительно виновен, то нет смысла беспокоить других. А в этом пока еще не уверены.
 Он засунул папку в шкаф и уселся за стол. Рот и глаза Пата были окружены сетью морщинок: усталость давала о себе знать.
 — Ну, а эти букмекеры?
 — Ерунда! — он с неприязнью посмотрел на меня, понимая что это действительно мелочь. — Из этого ничего не получится. Ну, закроем мы пару пунктов. Да, мы захватили кучу мелких букмекеров, которым в лучшем случае могут дать по году, но Тенн умный парень и заступится за них, поэтому они не унывают. Тенн — тертый калач! Вы знаете, что я думаю? Не подарил ли он Генеральному несколько своих пешек, просто, чтобы тот был счастлив и не стал охотиться за более крупной рыбкой.
 — Может быть, я доберусь до них, — проронил я.
 — Смотрите... Тенн много платит за свою безопасность. Из своего рэкета он делает деньги, а когда ему нужны убийцы, он не пользуется молодчиками Луи Гриндла. Но если нам и удастся прижать его, то все его букмекеры, мелкие политиканы и даже заправилы, может быть решат, что своя рубашка ближе к телу и пожертвуют им, лишь бы их не трогали. Но чем больше они ему платят, тем больше они с ним связаны. И когда-то получится, что они уже не смогут избавиться. И когда-то получится, что они уже не смогут избавится от Тенна, опасаясь за свое благополучие.
 — Можно и так...
 — Но пока... — Пат постучал пальцами по столу. — Майк, вы читали и столько слышали о Тенне, а вы знаете, что действительно имеем на него?
 — Скажите...
 — Ничего! Ни единого доказательства... Одни голые подозрения, столь голые, что в суд с ними не пойдешь. Мы знаем, что он замешан во всевозможных махинациях, но ничего не сможем доказать. Я лично проверил его прошлое, стараясь подловить на чем-нибудь, но ничего путного не обнаружил, — Пат стукнул себя по лбу и опустил голову.
 — А у вас нашлось время выяснить что-нибудь на счет Декера и Хукера?
 — Наконец-то вы дошли до дела, Майк. Я как раз хотел подойти к этому вопросу. Обычное следствие обнаружило, что последние четыре месяца Хукер делал регулярные взносы в банк по тысяче долларов. Взносы поступали всегда в одно и тоже время и одинаковыми суммами на один счет, хотя тратил немного. Как вам кажется, это связано с выигрышем на бегах?
 Я покрутил руке сигарету, прежде чем закурить.
 — Как часто делались взносы?
 — Еженедельно.
 — А Декер?
 — Ничего. Все его поступки проверяли четыре человека, я имею в виду прошлое. И мы установили, что он не даже связан с какими-то подозрительными личностями. Все, кто его знали, отзывались о нем хорошо. Я случайно переговорил со священником, и он его тоже хвалил.
 Он замолк, уставившись на меня. Насупило гнетущее молчание.
 — Олл райт, что вы теперь думаете, Майк?
 Я лениво пыхнул дымом в потолок.
 — Это может вас напугать, — заметил я.
 Лицо Пата насупилось, уголки рта опустились вниз.
 — Что именно? Ну, попробуйте меня напугать.
 — Может быть, вы близки к тому, чтобы прижать Тенна, хотя не знаете этого.
 Он перестал стучать ритмы пальцами по столу.
 — После убийства Декера произошло много странных вещей. Раньше они казались бессмысленными, но хотя они, казалось, и не имеют поднимется шум, если этот парень, убивший Декера, приведет вас к Тенну?
 — Да я сдохну от смеха, — заявил Пат и иронично прищурил свои глаза.
 — Эти взносы Хукера в банк, — начал я, — не выигрыши ли это на скачках? Хукеру за что-то платили... Вы не подумали об этом?
 — Нет, — лениво проронил Пат.
 — Мне кажется, ему платили за то, чтобы определенный человек был поставлен в безвыходное положение, и тогда его можно будет использовать в определенных целях.
 — Черт возьми, Майк! Прекрати фантазировать!
 — Я не собираюсь этого делать, Пат. Это поразило меня сразу. Вы слишком погрязли в своей рутине, а мне легче все увидеть со стороны, так как я нахожусь среди людей, а вы рассиживаете по кабинетам. А Тенна надо ловить, пока я не знаю на чем и как, но уверен, что разыщу ниточку, связывающую его с Хукером. И мне не нравится, когда у детей убивают отцов.
 Или вы поможете мне, или я буду действовать самостоятельно. Конечно, убийство Декера мелкое дело, а привлечь Тенна к ответственности так почетно, но необходимо защищать и таких мелких людей, как Декер.
 Пат приподнялся в кресле, его физиономия выражала каменное презрение полицейского служаки. Но потом, чему-то улыбнувшись и решив на все плюнуть, он уселся обратно.
 — А что еще, Майк?
 — Я думаю, что убийство Декера не было запланировано, иначе бы его совершили тихо и чисто, а не так, как это случилось на самом деле.
 — Ну и что?
 — У меня есть куча разрозненных фактов и мне хотелось бы, чтобы вы помогли связать их вместе. Тогда я кое-что вам сообщу.
 — Вы знаете, вам везет с вашими выкрутасами, Майк, что глаза на лоб лезут. Если вы знаете что-нибудь, то мне приходится буквально выколачивать из вас факты. Извините, что мне приходится вырывать у вас показания силой.
 — Ну почему силой, можешь заплатить.
 — Нет, — усмехнулся он, — или вы работаете бесплатно, или рассчитывайте лишь на себя. Что вам надо?
 — Узнать о двух частных детективах — Артуре Коле и Глене Фишере.
 Он выслушал меня и переспросил:
 — Нокки?
 — Это и есть Кол.
 — Что же вы раньше не сказали их имена?
 — Я их не знал.
 Пат потянулся и нажал кнопку внутренней связи.
 — Попросите ко мне зайти на минутку сержанта Макмилана.
 Пока мы ждали, Пат подошел к шкафу и вытащил из него папку. Он передал ее мне, и в этот момент в кабинет вошел человек в штатском, лениво жуя потухшую сигарету.
 — Сержант, это Майк Хаммер, — представил меня Пат.
 Макмилан пожал мне руку.
 — Рад познакомиться, — произнес я.
 — Я тоже. Много о вас наслышан, Майк.
 — Сержант Макмилан обрабатывает информацию нештатных агентов, заметил Пат и повернувшись к сержанту, спросил:
 — Что вы знаете о двух частных детективах по фамилии Кол и Фишер?
 — Порядочно. Фишер лишился своей лицензии месяц назад? Что вы еще хотите узнать?
 Пат вопросительно уставился на меня.
 — Всю подноготную, — попросил я.
 — Это проходимцы, готовые на все, особенно Фишер. Вы видели их когда-нибудь?
 Я кивнул, а Пат указал мне на папку. В ней находилось несколько снимков разгона забастовщиков в доках. Мои старые знакомые были на переднем плане с дубинками в руках.
 — Они замешаны во всех беспорядках, — пояснил сержант. — Около года назад им удалось каким-то образом получить значки полицейских и они стали действовать более осторожно. Никто их них еще не привлекался, но мелкие нарушения за ними числятся. Они работают на кого угодно, лишь бы хорошо платили. Может быть, их стоит вызвать, капитан?
 — Как думаешь, Майк?
 — Было бы неплохо, но сейчас вы вряд ли найдете их в Нью-Йорке.
 Передайте по телетайпу, пускай пошарят в других городах, да и на железных дорогах тоже. Они смылись прошлой ночью и вероятно еще в пути. У Кола сломана рука, а у Фишера разбито все лицо, их нетрудно будет опознать.
 — Вы слышали, сержант?
 — Будет сделано. Мы легко их обнаружим, капитан, — он кивнул Пату и попрощавшись, вышел.
 Пат взял фото.
 — Что они натворили?
 — Это типы работали на Тоди Линка, — рука Пата дернулась. — Следили за Хукером, пока я с ними не пообщался. Если бы поспел во время, может быть Хукер остался жив. А прошлой ночью я навестил Линка и он был счастлив назвать мне имена своих мальчиков.
 — Майк, вы снова...
 — О, если вы предполагаете, что я пользовался методами, недозволенными для полиции, то вы правы. Полиция не смогла бы этого сделать... У меня есть дружок, околачивающийся вокруг с блондиночками, и он вывел меня на Линка.
 — А я ничего не предполагаю. Не понимаю, какого черта я связался с таким типом как вы! — он улыбнулся. — Конечно, я все понимаю. Возможно, еще год назад я бы увидел связь с этим делом. Все, чем вы сейчас занимаетесь, направленно против Тенна. А вы знаете, что мы уже устраивали Линку допрос с пристрастием на этой неделе.
 — Неужели?
 — Вот именно. Ему и еще четверым. Пока Генеральный в Управлении, мы занимались махинациями в доках. Тоди мы засекли около месяца назад, а вы все время шли по нашим стопам.
 — Почему же вы не забрали их раньше?
 — Потому что это не новость, что они связаны с Гриндлом и Тенном, если дело идет о рэкете и убийствах. Просто некоторым хочется больше, чем они могут дать. Нетрудно предположить, что Безии просто захотелось урвать еще немного денег от этого грабежа, а потом он пристрелил Декера.
 — Вы что, думаете это его личное дело?
 — А как же иначе? Конечно, он мог действовать по чьему-то заданию, но мы проверяли Декера, который никоим образом не связан с этими ребятами.
 — Ну и упрямый ты, Пат, потому что я думаю. что связан.
 — Тогда мы найдем эту связь.
 Стараясь выглядеть искренним, я спросил, глядя ему в глаза:
 — Может, я сам найду?
 — Нет, Майк. Я понимаю, чего вы хотите. Вы жаждете найти этого убийцу и самолично расправиться с ним. Не сейчас... Если его устранить, то нам не удастся зацепить Тенна.
 — Ладно, приятель, — усмехнулся я, — делай как знаешь. Можешь даже не информировать меня, попробую сам.
 — Майк...
 — Иди к черту, Пат! Да, я люблю критиковать вашу работу, но это я вышел на эту парочку, а вы ничего не узнали, и всю славу хотите заграбастать в свои руки.
 — Чего ты хочешь, Майк.
 — Мне надо три-четыре дня, чтобы закончить дело. Я уже начинаю понимать, что к чему. Посмотреть бы еще досье на Тоди Линка.
 — Это нереально. Генеральный забрал его себе и считает секретным.
 — Вы можете его достать?
 — Не обещаю. Необходимо будет объяснять зачем, а его помощники только этого и ждут, чтобы придраться.
 — Ладно, черт с ним! А что вы сами про него знаете?
 Он нагнулся над столом и покачал головой.
 — Не больше, чем вы, Майк. Всю работу делают люди Генерального, а я лишь слышал, что он замешан в этом деле.
 Я повернулся к окну. Люди торопливо шагали по своим делам. Пат смотрел на меня нахмурившись, его глаза пытались, казалось, пронзить меня насквозь, чтобы прочесть мои мысли.
 — Вы думаете, Тоди Линк последнее звено в цепи, так? — осведомился Пат.
 Я утвердительно кивнул и все ему рассказал.
 — Тузы с зелененькими любят шиковать, любят женщин, вечеринки, но не надо забывать про бега. Проходите на ипподром, там рядом всегда стоят столько шикарных машин, что диву даешься, да и денег у завсегдатаев навалом.
 — Ну и что?
 — Там околачивается один парень, Мервин Холмс, весьма резвый с блистающими блондиночками. Он обожает сорить деньгами, но в то же время постоянно держит наготове в сейфе порядочную сумму. Ставки проигрывает.
 Сам он не ищет наживы, а Тоди Линк посматривает по сторонам, надеясь зацепить что-нибудь. Кто-то упомянул ему о бывшем взломщике по имени Декер, ставшем на честный путь. Вот Тоди и выжидал, когда парню понадобятся деньги. Он узнает все о его друзьях и находит Мэла Купера. Тот делает ставки, и они обманывают его после того, как Купер уговаривает его увеличить ставки, уверяя, что он обязательно выиграет крупную сумму. Затем Декер теряет голову, хочет сорвать крупный куш, залезает в долги к ростовщику и теряет все. И вот тогда его начинают прижимать. Денег у него нет, да еще ребенок на руках, так что деваться некуда. Он знает, что может случиться, если во время не расплатиться с ростовщиком. Декер напуган и тогда появляется Тоди с предложением взломать сейф... такая знакомая работа... Декер берется за дело. Он берет деньги у Тоди, чтобы расплатиться с ростовщиком и идет на дело. Все бы кончилось благополучно, не ошибись Декер с квартирой. Ему достались крохи. Может быть, он специально залез в другую квартиру, так как перед делом устроил все свои дела и договорился насчет ребенка. Точно я не знаю, может просто так обернулось, но он понял, что живым ему не выпутаться. Ребята, с которыми он шел на дело, тоже не дремали. Они накололи его. Арнольд Безии пристрелил его и обыскал в поисках денег. Он уже хотел крикнуть, что денег нет, когда я открыл стрельбу. А после того, как он упал, шоферу ничего не оставалось как задавить его, чтобы он не проболтался. Потом он сразу помчался на квартиру Декера, надеясь, что тот, забежав за сыном, мог оставить деньги дома. Парень обыскал все, но денег не нашел. Затем ему пришла в голову мысль, что Безии слишком спешил и не успел обыскать Декера, а у меня было время, чтобы найти деньги и скрыться с ними. Поэтому он обыскал мою квартиру, когда я отсутствовал, но я случайно застал его.
 Из-за своей тупости я позволил ему избить себя, а он смылся. Теперь давайте предположим, что это был Тоди Линк. Двое парней мертвы, а следующий в цепочке он, и если кто-нибудь испугается и начнет болтать...
 Хукер, не зная подробностей убийства думал, что Тоди будет просто держаться в стороне от этого. А может он испугался, узнав об убийстве, да еще он имел дело с такими молодчиками, за что заработал ужасный шрам на физиономии. Тут же Хукер обнаружил за собой двух громил Тоди и совсем упал духом. Они выжидали удобного момента, чтобы заставить его замолчать. Тут опять вмешался я, поговорив с Хукером, как заговорщик. Они, вероятно, подумали, что Хукер просит у меня защиты и решили меня как следует припугнуть. Хотя им и не повезло в этом предприятии, но все же они успели вернуться за Хукером и прикончили его. С этого момента Тоди вроде нечего бояться, но когда он увидел меня, понял, что рано успокоился. Как раз перед этим он услал своих подручных из города, опасаясь, что их могут засечь. Так что мне удалось договориться с ним очень легко.
 Наступило томительное молчание: только дыхание Пата и стук моих часиков прерывали его. Наконец, он произнес:
 — Может быть, так все и было.
 — Наверняка!
 — Скоро мы это выясним, — Пат поднял трубку и попросил соединить его с каким-то номером. Было слышно, как на другом конце линии зазвонил телефон, потом там сняли трубку.
 — Можно поговорить с мистером Холмсом? Это капитан Чамберс из отдела по расследованию убийств.
 Он посидел немного, слушая ответ, затем нахмурился и повесил трубку.
 — Он уехал, Майк... в Южную Америку... вчера с одной из своих блондиночек.
 — Здорово, — уныло констатировал я.
 Пат упрямо сжал рот.
 — Действительно, это доказывает правоту вашей версии, он не совсем.
 Он не любил лезть в такие дела. Кто-то испугал его и он решил поскорее смыться. Почему-то все в последний момент ускользают.
 — Как и раньше.
 Пату совсем не понравились мои слова.
 — Мне, наоборот, кажется это хорошим признаком.
 — А мне бы хотелось, чтобы из рук побыстрее вырвали опасное оружие.
 — Если возьмем эту парочку, то у нас будет пистолет, да и Тоди спечется. Неважно, как мы этого добьемся.
 — Может быть... Мне очень хочется взять их и узнать, кто был за рулем машины в ту ночь.
 — Тоди сам не станет заниматься такими делами.
 Я повернулся к Пату.
 — А мне кажется, что это был он. Если это было устроено для того, чтобы вернуть добычу, он не стал бы ждать, пока она будет переходить из рук в руки. Да, дружище, на этом я Тоди Линка и расколю.
 — Не вы, Майк... мы привлечем его к ответственности.
 — Хотите пари?
 Неожиданно его дружеское отношение ко мне исчезло, лицо посерело, а глаза нахмурились.
 — Несколько минут назад я просил вас позволить мне поработать пару деньков самостоятельно, если вы хотите раскрыть шайку.
 Он усмехнулся.
 — Вы знаете, если с вами что-то случится, то мне будет недоставать вас.
 — А вы знаете, что со мной будет?
 — Возможно... Ладно, Майк, считай, что у тебя есть три дня. Да поможет тебе бог, если я не смогу.
 Это была ложь с его стороны и он знал это. Я и не рассчитывал, что он может помочь мне, я даже думал, что он не даст мне действовать и дня.
 Когда я закрывал дверь, его мощная волосатая рука уже тянулась к телефонной трубке.
 Проходя по коридору мимо группы машинисток, я поинтересовался, где я могу найти Эллен Скоби. Мне сообщили, что она вышла перекусить и будет через полчаса, но я могу застать ее в закусочной Нельсона, если пойду туда сразу же.
 Через десять минут, пройдя три квартала, я обнаружил Эллен. Она заметила меня и приветствовала взмахом руки. Я подумал, чего мне будет стоить уговорить ее достать досье Тодт Линка.




 Глава 7


 Она была в черном, но Эллен украшала и такая одежда. Солнце успело позолотить ее личико нежным румянцем, смягчив яркость веснушек возле глаз.
 Волосы ее плавной волной ниспадали на плечи, лаская их, когда она шевелила головкой.
 — Привет, настоящий мужчина, — прочирикала она.
 Я присел за ее столик.
 — Вам не скучно быть одной?
 — Все сослуживцы уже покушали, а мне предоставилась возможность отдохнуть, вот я тут и задержалась. Надеюсь дела от этого не пострадают.
 Хотите перекусить?
 За соей спиной возникла официантка, держащая в руке блокнот для заказов.
 — У вас есть пиво и сэндвичи?
 Эллен заказала еще чашечку кофе и принялась решительно уничтожать свой бифштекс, а я выпил пиво с сэндвичами, после чего мы немного поболтали и покурили. На нее было приятно смотреть. Не то, чтобы она была хорошенькая, к ней просто влекло ее постоянное движение. Она сидела на краю стула, закинув ногу на ногу и чуть усмехаясь, потому что парень напротив больше смотрел на ее ножки, чем на собственную подружку, которая напрасно пыталась переключить его внимание на свой объемистый бюст.
 Она рассмеялась и склонившись над столом, опустила голову на руки.
 — Когда я зверею, мне хочется сделать что-нибудь в этом духе.
 — Вашим друзьям это наверное нравится?
 — Да, — лениво протянула она, — им нравится, особенно таким мужчинам, как вы, Майк. Вы пришли сюда, чтобы полюбоваться на меня. Наверное, я притягательна, да? — она рассмеялась.
 — Да, вы даже мне снитесь.
 — Очень приятно.
 — Не смейтесь, это правда.
 — Я знаю, как вы поступаете с женщинами. Я дала отрубить себе руку, чтобы услышать это еще раз. В вас тоже есть что-то притягательное Сейчас вам наверняка хочется переспать со мной, не так ли?
 Вероятно, это желание было написано на моей физиономии.
 — Или вам надо от меня еще что-нибудь? — спросила она.
 — У вашего шерифа имеется досье на Тоди Линка. Мне необходимо взглянуть в него краешком глаза.
 Эллен прикрыла глаза рукой.
 — Да, я должна была предположить подобное, а то я хотела казаться привлекательнее, надеясь вам понравиться, а у вас все дела, да дела.
 — Вы поможете мне?
 — Это... невозможно, Майк.
 — Почему?
 — О-о-о... — она отвела глаза в сторону. — Майк, я...
 — Это не такая уж секретная информация, Эллен. Пат сообщил мне, что твой босс уже готов засадить Линка.
 — Тогда он наверное сообщил вам, что эти папки заперты и охраняются.
 Он же никому не доверяет.
 — Вам он верит.
 — И если меня при этом застукают, то я не только потеряю эту работу, но и вообще не смогу работать, так как меня могут посадить за решетку. А мне не нравится полосатая одежда, — Эллен потянулась и вытащила сигарету из моей пачки. Я поднес ей огонек.
 — Мне надо лишь заглянуть в него, малышка. Я не собираюсь красть досье и никто от меня ничего не узнает.
 — Пожалуйста, Майк, не настаивайте, — умоляюще промолвила Эллен.
 Я бросил обгоревшую спичку на пол.
 — О'кей! Вероятно, я прошу слишком многого. Я все отлично понимаю.
 Твой босс так заигрался со своими секретами, что уже забыл свое имя. Если кто-то заранее раскроет его секреты, то ему не удастся подать сенсационный материал в прессу. Сейчас он старается разоблачить подпольные игральные дома, очистить город от заправил этого рэкета. И что же происходит? Все считают это несерьезным делом. Действительно, большинству людей безразлично, что происходит вокруг них. Их только разбирает любопытство при виде продырявленного трупа, им нравится смотреть на плачущую вдову на похоронах или на мальчишку, ставшего сиротой, так как его отца пристрелили — все это просто ряд обычных трупов.
 Казалось, она забыла про сигарету. она уже догорела наполовину, а Эллен так ни разу и не затянулась. По ней было заметно, как мучительно ей все это слушать.
 — Я достану для вас досье, Майк.
 Я ждал продолжения, но она решительно сжала губки и слегка усмехнулась.
 — Но вам придется заплатить за это...
 — Чем?
 — Собой.
 Мне стало немного неловко. Эллен протянула ручку и положила ее поверх моей ручищи.
 — Майк, в наше время вы исключительное явление. И лишь поэтому я помогу вам, хотя мне и хочется, чтобы вы лучше относились ко мне. Вот поэтому я так и заявила.
 Это было что-то новенькое, раньше она так не говорила.
 — А вам никогда не хотелось бы купить меня полностью, моя дорогая Эллен?
 Я с трудом отвел глаза от ее лица: неловкость исчезла. Подошедшая официантка, положила перед нами счет. Я расплатился за обоих, мы поднялись из-за стола и направились к выходу. Парень напротив проводил меня неприязненным взглядом, а его подружка смотрела на меня с материнской любовью.
 Мы вышли на улицу и двинулись к ее офису. Перед входом она остановилась и обратилась ко мне со словами:
 — Подождите меня здесь. Я не могу ходить вверх и вниз по лестнице в секретный архив, иначе меня могут заподозрить.
 — А как же тогда вы получите досье?
 — Патти — моя подруга и сослуживица, если вы помните. Сейчас она там работает. Я позвоню ей и попрошу захватить досье, когда она вечером пойдет домой. Мне кажется, чем раньше мы его возьмем, тем лучше, а то есть вариант, что оно может понадобиться боссу.
 — Верно, — согласился я. — Вы уверенны, что она не станет возражать?
 Эллен мотнула головкой.
 — Патти обязана мне очень многим, до сих пор я еще никогда ее ни о чем не просила. Я вернусь через десять минут. Подождите меня в бюро, ладно?
 — Годится, а что потом?
 — А потом мы вместе сходим на бега. Малышке Эллен хочется немного облегчить свой кошелек.
 Я улыбнулся ей забренчал мелочью в кармане.
 — Пат говорил мне о вас и о лошадках. Надеюсь, вы мне что-нибудь посоветуете.
 — Не бойтесь, сегодня мы оба останемся в выигрыше, Майк, уверяю вас.
 До сего момента она никогда не говорила о деньгах. Я проводил ее похотливым взглядом, от которого не ускользнули ее изящные ножки, зашел в ближайший бар и заказал пиво.
 По телику показывали футбол из Бруклина — удары следовали один за другим. Костлявый парень опустился рядом со мной и тоже заказал кружку пива. Потом он начал приставать ко мне, требуя от меня комментариев по поводу матча. В наш разговор вмешался еще какой-то тип, продающий лотерейные билеты. Бармен сказал ему, чтобы он выметался и не мешал посетителям пить пиво.
 Наконец, появилась Эллен и отвлекла их внимание на себя. Я быстро вывел ее из бара, опасаясь, что они начнут приставать к ней и мне придется их отдубасить. Она подхватила меня под руку и проводила до машины.
 Вероятно, ей доставляло удовольствие идти рядом со мной. Я не вытерпел пытки молчанием и спросил:
 — Ну как, удалось?
 — Патти была счастлива помочь мне. Конечно, она немного беспокоится.
 Она подождет момента, когда все вечером уйдут и положит досье в свою сумочку. Она часто берет работу на дом и никто не обратит на это внимание.
 — Буду ей очень обязан.
 — А разве я не заслужила хотя бы поцелуя? — произнесла она как раз в тот момент, когда машина застыла у светофора.
 Ее губы оказались теплыми и мягкими. Их теплота взволновала до глубины души, как волнует нас приятное легкое вино, когда мы пробуем его.
 Машина сзади отчаянно засигналила, свет светофора был уже зеленым, и мне пришлось оторваться от этой пиявки.
 Я выиграл подряд в трех заездах. Мы стояли у перил среди болельщиков и вопили во все глотки, подбадривая своих лошадок. И когда одна из лошадей, на которую я поставил, неожиданно сбавила ход и другая лошадь обошла ее на голову — сердце мое упало. Но в ста футах от финиша жокей щелкнул бичом и лошадь, прибавив в скорости, выиграла полголовы.
 Эллен затрясла меня за руку.
 — Можете открыть глаза, она выиграла.
 Я взглянул на табло и убедился в правоте Эллен. Потом я посмотрел на билеты, зажатые в руке.
 — С ума сойти! Понятно, почему некоторые ребята не могут жить без этого! Вы знаете, сколько я выиграл?
 — Около четырех тысяч, не так ли?
 — Да, а я — то надрываюсь, чтобы заработать на жизнь. Так вы легко можете стать миллионершей, кошечка.
 — Боюсь, что нет.
 — Почему? Вы же тоже выиграли, так?
 — Да, мне это легко удается.
 — А что тогда?
 — Мне не нравится цвет денег.
 — Зелененькие неплохо выглядят. Вы знаете лучший цвет?
 — Я предпочитаю честно заработанные зелененькие, — объяснила Эллен. Честно... — она вся напряглась и руки ее сжались в кулачки. — Вы знаете, почему я радуюсь, когда лошади Скоби выигрывают? Благодаря этому и только этому я могу быть независимой от отца. Это из-за меня его жокеи стараются сменить цвета одежды перед скачками, но я все равно узнаю его лошадей.
 Получается, что вроде он оплачивает мои расходы, хочет он этого или не хочет, и это-то его и бесит больше всего. Правда, все равно эти деньги идут от него и хотя не на прямую, но я все равно не беру ни цента из них.
 — Если вы собираетесь выбросить их, то я с радостью подберу.
 — Я не собираюсь их выбрасывать. Вы увидите, что я с ними сделаю.
 Мы подошли к кассе и получили пачку свеженьких банкнот. Они так здорово шуршали и пахли свежей краской. Сложив свои в бумажник, я уже начал мечтать, что куплю на них. Эллен же швырнула свои деньги в сумочку, как будто это случалось каждый день. Мне было дико смотреть на это.
 — Почему никто не следует вашей тактике? Если изучить вашу систему, можно действительно сорвать крупный куш и даже разорить владельцев ипподрома.
 Она лукаво улыбнулась и взяв меня под руку направилась к воротам.
 — Вряд ли это удастся, Майк. Ведь лошади Скоби побеждают не так часто, как хотелось бы. Чисто случайно я узнала, что сегодня они могут выиграть. И это не означает, что мне подсказывают. Просто я знаю всех тренеров и жокеев отца и в зависимости от этого делаю ставки.
 — Неужели это для вас так легко?
 — Выходит так. В газетах сообщают все о лошадях и о заездах. А я просто выбираю вероятного победителя и мне частенько везет, что так бесит моего старика.
 — Вы — вымогательница, — заявил я. Это, наверное, обидело ее, но я добавил:
 — Хорошенькая вымогательница, — и она крепко прижалась ко мне.
 На протяжении всего пути назад в город четыре тысячи, лежавшие в моем кармане, жгли мне душу. Я хотел где-нибудь остановиться и отпраздновать мой выигрыш, но Эллен категорически отказалась и заставила меня ехать в Ист-сайд, показывая куда именно и меняя направление через каждые пять минут. Все казалось великолепным до тех пор, пока мы не остановились за каким-то грузовиком и я не осмотрелся по сторонам. Ну и местечко! Какой-то вшивый бар с разбитой витриной. Дверь отворилась и изнутри вышел парень. И тут меня ошеломил знакомый вид места. Я снова вспомнил дождь, провонявший пивом бар и парня, целующего на прощание своего ребенка.
 У меня внезапно пересохло в глотке, я выругался вполголоса и, резко вывернув руль, объехал грузовик и помчался прочь от этого места. Так мы промчались кварталов шесть, после чего Эллен приказала:
 — Поверните налево в следующий переулок и припаркуйтесь за углом.
 Я выполнил ее пожелание и затормозил у тротуара, втиснувшись между двумя машинами. Она распахнула дверцу и выскочила из машины, нетерпеливо оглянувшись на меня.
 — Вы идете, Майк?
 И я последовал за ней.
 Она ввела меня в обшарпанное здание, похожее на приют для бродяг. Все дело заняло несколько минут. Меня представили двум старушкам, служителю и полицейскому, распивающему вместе с ними чай. Все были обрадованы и улыбались, когда Эллен передала пачку денег одной из старушек. Эллен казалась настоящей благотворительницей. Сквозь приоткрытую дверь можно было увидеть оборванных ребятишек, играющих во что-то и я, растрогавшись, также избавился от четверти своего выигрыша. Не желая выслушивать благодарности, я быстро вернулся в машину и, глядя на Эллен, сказал:
 — Никогда не думал, что я такой мягкосердечный дурак.
 Она тепло улыбнулась и, нагнувшись ко мне, крепко расцеловала. И на этот раз я не отрывался от нее намного дольше, чем раньше.
 — Знаете, Майк, вы не такой эгоист, во всяком случае, не такой, каким хотите казаться.
 Я проворчал, чтобы она не делала преждевременных заключений и повел машину дальше. Было уже четверть десятого, мы здорово проголодались и я, доехав до Бродвея, отвел ее в одно заведение, где хорошо кормили и звучала приятная, спокойная музыка. Пока мы ждали заказ, Эллен выпросила у меня монетку и пошла звонить Патти. Я с трудом дождался ее возвращения.
 — Ну, как?
 — Все в порядке. Большинство из сотрудников уже ушли. Она оставит папку у нас дома.
 — может быть, мы встретим ее где-нибудь, чтобы ускорить это дело?
 — Зачем попусту рисковать. Патти и так достаточно взволнована и ей это может не понравиться. Дай бог, чтобы эти бумаги так же легко было вернуть, как и взять.
 — Все будет о'кей, — возможно, мой голос прозвучал не очень убедительно, потому что Эллен лишь мельком кинула на меня взгляд и вновь принялась за закуску. — Не надо беспокоиться, мне необходимо лишь взглянуть в досье.
 — Ладно, Майк, я волнуюсь лишь потому, что никогда не совершала таких поступков по отношению к своему начальству.
 Эллен скривила носик и принялась за второе блюдо. В десять минут двенадцатого мы вышли на улицу. Небо хмурилось, в отдалении гремел гром и изредка темноту ночи прорезали вспышки молний. Эллен захватила с собой пару бутылок пива, а я подвел машину прямо к двери и она вскочила в нее, когда сверху уже падали первые капли дождя.
 Пелена дождя мгновенно скрыла все окрестности, тротуар и мостовая ярко заблестели от водных потоков. Хотя я включил стеклоочиститель, но дождь был так силен, что видимость была ничтожной. Машина перед нами была просто силуэтом с красными огоньками, а световые рекламы и витрины туманными пятнами. Это была ночь, подобная той, первой. В такую ночь хочется убраться куда-нибудь подальше.
 Утренней зари пока не предвиделось. Когда мы доехали до квартиры Эллен, гроза настолько разбушевалась, что вспышки молний превратили ночь в день. Швейцар с огромным зонтиком проводил Эллен в парадное и возвратился за мной. Оказавшись под крышей, мы оба рассмеялись. У меня хлюпало только в ботинках, Зато у Эллен платье промокло насквозь и облегало ее, как чулок ножку. Шагая к лифту, она старалась двигаться боком, чтобы не было видно ее спину и чуть ниже, и просила прикрыть ее.
 Я уже собрался постучать, но она вынула ключ и открыв дверь, пригласила меня войти.
 — Никого нет?
 — Глупец, мы же договорились.
 — Ну, да, — я скинул ботинки и отнес их на кухню. Эллен поставила пиво на стол и показала мне, где взять стаканы.
 — Налейте и мне, Майк. Я сейчас вернусь, только сброшу эту одежду.
 — Поторопитесь.
 Она улыбнулась и вышла в дверь, пока я открывал бутылки. А когда я наполнил стаканы, она уже вернулась, вновь закутанная в огромный махровый халат и вытирая волосы полотенцем. Я подал ей стакан и мы без слов стали пить. Я не мог отвести от нее своих жадных глаз. Ее же глаза переливались глубокой голубизной, но огонь, горевший в них, увлекал меня в неизведанные бездны.
 Я уже не мог больше сидеть и попросил ее:
 — Давайте взглянем на это досье, Эллен.
 — Хорошо, — она взяла бутылку и проводила меня в гостиную.
 В углу комнаты располагался большой телевизор на ножках. Она отодвинула его от стены и протянула руку.
 — Ваш личный сейф?
 — Для личных писем, чулок и еще кое-чего, необходимого всем женщинам.
 Она вытащила папку и протянула ее мне. Мои руки тряслись, когда я развязывал тесемки, и из папки выпали бумаги. Я присел и стал разбирать их. Это были официальные рапорты, несколько фотографий и множество свидетельских показаний. Я разложил все на столике и начал просматривать их. Нетерпение мое все возрастало, и я опять все уронил на пол. Эллен терпеливо все подобрала и разложило по порядку.
 Постепенно я понял, что все это не стоит и выеденного яйца. Это были никчемные бумажки, и ни одна из них не могла служить доказательством чему-нибудь. Я злобно схватил все и швырнул через комнату. Эллен испуганно вскрикнула и прижала руку ко рту.
 — Майк!
 — Извини, малышка, все это ерунда и не заслуживает ни малейшего внимания.
 — Майк... не может быть! Генеральный собирал доказательства целый месяц.
 — Он старался доказать, что Линк замешан в грязных сделках. Он узнал, что тот букмекер. Черт возьми, но это же все знают! За это ему ничего не будет, может несколько месяцев тюрьмы, не больше, — я забрал пару рапортов и показал ей. — Вот, взгляни на это.
 Она взяла бумаги из моих рук и указала пальцем на номера в верхнем углу.
 — Это кодовый номер, Майк. Тут была серия рапортов.
 — А где же остальные?
 — Или в архиве или уничтожены, точно не знаю, но возможно и выброшены. Я уже давно здесь работаю, кажется, в этих папках многого не хватает.
 — Черт побери!
 — Я проверю все утром, Майк. Возможно, их переложили в другое место.
 — Нечего терять время и ждать утра. Можно попробовать по другому.
 Она аккуратно сложила документы в папку.
 — Может быть, есть смысл поговорить с Робертсом. Он может вспомнить кое-что об этом человеке.
 — Это мысль, а где он живет?
 — не знаю, но можно выяснить, — Эллен посмотрела на меня. — Вы хотите узнать это сегодня?
 — Да, конечно.
 Я перехватил ее, прежде чем она подошла к телефону, и извинился, прошептав:
 — Прости меня, пожалуйста.
 Она откинула назад головку и странно взглянула на меня.
 — Все в порядке, Майк, я понимаю.
 Ей пришлось позвонить в три места, прежде чем ей сообщили номер телефона Робертса. Мы позвонили по этому номеру, но долго никто не отвечал, а потом подошла женщина.
 — Попросите, пожалуйста, мистера Робертса.
 — Его нет дома. Может что передать?
 — Нет, не надо, а когда он вернется?
 — Не раньше завтрашней половины дня.
 — Спасибо. Я позвоню ему завтра.
 Я с трудом удержался от желания швырнуть трубку на аппарат. Эллен что-то произнесла и я повернулся. Я хотел рявкнуть, чтобы она заткнулась но ее взгляд отрезвил меня. Халат был наполовину расстегнут и ее загорелое тело мягкими линиями отчетливо выделялось на белом фоне ткани.
 Она снова засмеялась и прошептала:
 — Вот вы и попались, Майк.
 Я хотел сказать ей, что попался не я, но у меня не нашлось нужных слов. Я соблазнительная реальность во плоти. Поцелуй был длительным сладким и томящим. Задохнувшись, она стала рваться из моих объятий. Она жарко шептала.
 — Майк... извини, что я тебя заманила, ноя так рада... так рада...
 Я снова поцеловал ее, прервав поток слов. А дождь свирепо стучал в окна, напоминая мне, что нельзя терять ни минуты. Я с огромным усилием оторвался от нее.
 — Не соблазняйте меня, сейчас мне некогда!
 Эллен открыла глаза и ее ногти вонзились в мою спину.
 — Так вы хотите отблагодарить меня?
 — Пойми меня, малышка, необходимо сначала закончить дело.
 — Если я позволю вам уйти, то вы никогда больше не вернетесь, Майк.
 Наверное, вас ждет куча женщин каждый день. Каждую неделю и каждый месяц другая.
 — Вы слишком много знаете.
 — Вы же знаете, что я из Техаса, и мне нравятся настоящие мужчины.
 Я криво усмехнулся.
 — Но я-то городской человек, малышка.
 — Это случайность. Вы настоящий мужчина из вестернов и любая женщина будет вашей, если вы захотите, — она привстала на цыпочках и легко поцеловала меня. — Иногда настоящие мужчины возвращаются. — Она улыбнулась.
 — Не забудьте сдать папку, — напомнил я ей. Просто мне нечего было ей сейчас сказать, чтобы успокоить ее плоть.
 И я снова вышел в дождливую ночь. Оглянувшись, я заметил в окне ее силуэт: она махала мне рукой. Вероятно, в темноте меня не было видно, но я тоже помахал ей в ответ.
 На обратном пути я заехал перекусить и старался выбросить Эллен из головы. Необходимо было все как следует обдумать, прежде чем засовывать голову в петлю. Около часа я просидел, вспоминая все о Тоди Линке, и каким бы образом я не рассуждал, картина получалась одинаковая. Я лишь не смог окончательно решить одно маленькое обстоятельство, которое сильно влияло на весь ход рассуждений.
 Предположим, что водителем-убийцей был Тоди Линк и он же отдал распоряжение Безии, потому что ему больше некому было доверить это дело.
 По всей вероятности, это Тоди устроил убийство Хукера и попытался с помощью дружков убрать и меня. Но чем больше я убеждался в этом, тем настойчивее какой-то внутренний голос усмехался мне в лицо, напоминая все забытые мною неувязки, которые никак не желали укладываться в мою версию.
 Наконец, плюнув на все размышления, я расплатился и вышел на улицу.
 И снова меня поджидали неожиданности в виде Пата, который ждал у моей квартиры с весьма недружелюбным видом.
 Я не успел даже поздороваться, как он резко протянул руку и приказал:
 — Дайте мне пистолет, Майк!
 Я не стал сопротивляться. Он вытащил обойму, пересчитал патроны и даже понюхал ствол.
 — Вы же знаете, когда я стрелял из него в последний раз, — проговорил я возмущенно.
 — Знаю? — то ли переспросил, то ли согласился он.
 Ничего приятного мне, наверное, нельзя было ожидать. Что-то случилось, и меня в чем-то подозревали.
 — Хватит играть в прятки, капитан Чамберс! Говорите прямо, чего вам надо?
 Он нахмурился и шагнул мне навстречу.
 — Черт возьми, Майк, вы что же, решили прикинуться совершенным идиотом?
 Я тоже выругался в ответ.
 — Это сделали вы, Майк, — заявил мне Пат, как будто я знал, что он имеет в виду.
 — Не темните и расскажите все толком.
 — Знаете, Майк, ведь я полицейский. Вы были моим другом, но служебный долг для меня превыше всего. Я же предупреждал вас, чтобы вы держались в стороне от этого дела, и что из этого вышло? Вы все равно поступили по-своему, а такое никому не прощается, парень. Вам конец, Майк! Мне неприятно говорить вам это, но все это только вопрос времени. Я полагаю, вы достаточно умны, чтобы все понять.
 — И что же все-таки произошло?
 — Перестань, Майк! Тоди Линк убит из пистолета 45-го калибра.
 — И я на подозрении...
 — Верно, — кивнул Пат. — На вас подумали первым делом.




 Глава 8


 Иногда мы безумствуем, а иногда поступаем разумно. Если бешенство и овладело мною, то оно исчезло еще в квартире Эллен.
 «Может быть, теперь тоже прибегнуть к ее услугам?» — подумал я.
 Пат сунул мой пистолет в карман и приказал выходить. Я направился к двери. Дождь все еще хлестал.
 — Вы уверены, что это сделал я? — осведомился я, прежде чем открыть дверь на улицу.
 Он был уверен, хотя в его физиономии промелькнуло некоторое сомнение.
 Он даже отвел глаза в сторону, будто ему было стыдно передо мной. Я не дал ему времени на ответ.
 — Я не убивал, Пат. Я хотел прикончить его, но какая-то сволочь опередила меня.
 — Врач определил, что смерть наступила около четырех часов ночи, сообщил он.
 — Вот и хорошо, что вы мне это сказали, а то в это время я был очень сильно занят.
 Он отдернул руку от двери. — И вы можете это доказать?
 — Конечно.
 — Майк... если вы лжете...
 — Не настолько уж я глуп, вы-то должны меня знать.
 — Мне необходимо знать все про каждую минуту прошедшей ночи.
 — Это легко сделать.
 — Рассказывайте.
 Мне не понравился его взгляд. Может быть, я ужу разучился так искусно врать, но ведь от этого зависела моя судьба. Прошлой ночью я просто спал и доказать ничего не мог. Я если бы и сказал ему правду, то мог бы на время очутиться за решеткой. Я приготовился на всякий случай удрать, если шутка с телефоном не пройдет. Я сразу узнал ее голос, как будто вновь увидел ее в зеленом каскаде одежды, струящимся вдоль ее фигурки.
 — Это Майк, Мата. Полиция жаждет вас кое о чем спросить. Вы не возражаете?
 Больше мне ничего не удалось сказать, так как Пат вырвал трубку из моих рук и хмуро произнес:
 — Говорит капитан Чамберс. Как я понял, вы можете засвидетельствовать, где мистер Хаммер был прошлой ночью.
 Ее голос прозвучал в трубке дивной музыкой. Пат с любопытством взглянул на меня и поблагодарив ее, повесил трубку. Пока он не решил, что будет делать.
 — Итак, вы провели время с женщиной.
 Я мысленно поблагодарил Мату и пообещал ей блаженство.
 — Зачем же об этом распространяться. Пат?
 — Лучше бы вы перестали блудить, ведь скоро вернется Вельда.
 — Это алиби вам подходит?
 — Да. Мне больше понравилось бы, если бы вы прикончили Линка, чем проводить ночи с разными девками. О`кей, Майк... У вас есть алиби. Правда, у меня сильное желание не верить ему, но Линк не Декер, и если вы замешаны в это, то я все равно рано или поздно вас вычислю.
 Я протянул ему сигарету и зажег спичку.
 — Можно мне узнать подробности или это тайна?
 — Мы сами мало что знаем. Кто-то вошел и убил его.
 — Каким образом?
 — Он находился в постели. Ему прострелили голову, после чего убийца перевернул все там верх дном. И сейчас я снова направляюсь туда. Хотите меня сопровождать?
 — Помощник прокурора там?
 — Нет. Генеральный еще ничего не знает. Он опять участвует в облаве.
 — Вы уже определили калибр оружия?
 Пат почувствовал себя неуверенно.
 — Я не стал ждать рапорта, так как был совершенно уверен, что это ваша работа, и сразу же поехал сюда. Кроме того, вы недавно пользовались пистолетом, и он снят с предохранителя.
 — А я всегда его так ношу.
 — Может произойти случайный выстрел.
 — Кто обнаружил труп?
 — Насколько я понял, полиция оказалась раньше меня. Посыльный принес телеграмму для Тоди, увидел, что дверь открыта и вошел. По ужасному беспорядку он решил, что здесь произошло ограбление. Он еще сильнее уверился в этом, когда позвонил и никто не отозвался. Помчавшись к телефону, он вызвал полицию, которая и наткнулась на труп.
 Не в курсе, что именно искали в квартире?
 Пат швырнул окурок на пол.
 — Нет. Поедемте, сами поглядите. Вероятно, вас обрадует это ужасное зрелище.
 То, что осталось от Тоди, уже никого не могло порадовать. Вся округлость его тела исчезла под натиском смерти. Он лежал, как гигантский мешок с дерьмом, такой же неприятный в мертвом виде, каким был живой.
 Центр его лба украшало багрово-красное отверстие с рваными краями, обожженными выстрелом. Кто-то стрелял в него в упор и наверняка. Если у него и был затылок, то сейчас он был размазан по подушке.
 К дому подкатила еще пара патрульных машин и через несколько секунд дом был забит копами. Один из репортеров стал приставать к Пату и ему было приказано убираться вон. Пат оставил меня с каким-то гражданином, пока занимался организацией обыска, надеясь найти то, что искал убийца.
 Налюбовавшись вдоволь на труп Тоди, я спустился вниз и последовал за Патом, обследовавшем хаос в гостиной.
 — Кто-то хорошо и бесшумно поработал?
 — Здесь уже все обыскано, — усмехнулся Пат.
 Я приподнял плетенное кресло и внимательно осмотрел его. На нем не было ни единой царапины, и ни на чем другом — тоже. Вероятно, комната была методично и тщательно проверена и все было аккуратно придвинуто и переставлено. В действиях убийцы даже наблюдался какой-то порядок. Все диванные подушки были разрезаны в одном и том же месте, все что можно было отвернуть и снять, было отвернуто и снято. Винты были рассыпаны по полу, переплеты были оборваны и лежали справа от кресла. Пат взял один из переплетов и заметил:
 — Наверное, это была маленькая грязненькая штучка, раз ее тут искали.
 Я подумал, что сказал что-то про себя, но оказалось, что сказал вслух, и повернувшийся ко мне Пат, спросил:
 — Что?
 Я промолчал, не желая говорить и отрицательно мотнул головой, хотя и по нервному тику глаз Пат мог бы понять, о чем я думаю. Пришел полицейский и позвал его осмотреть нишу в фундаменте. Я остался в комнате, где валялся Тоди, только теперь я ничего не мог у него спросить.
 В помещение вошел другой коп и спросил, где Пат. Я объяснил, что тот внизу и сейчас вернется. Полицейский показал мне пачку фотографий.
 — Взгляните на эти снимочки, — ухмыльнулся он. — Покойнику, наверное нравились такие.
 — Дайте взглянуть.
 Он стал передавать мне их один за другим. Половина снимков изображала известных в прошлом голливудских звезд в сильно обнаженном виде, вторая половина изображала сцены из спектаклей. Каждая фотография имела автографы и была адресована с любовью к Чарли Фаллону. Затем он протянул мне еще пару листков: на одном было обещание сделать еще ряд снимков, а на другом — личные телефоны крупных заправил на Бродвее. Здесь также частенько после фамилии следовала приписка: «... представить ф.»
 Снова и снова Фаллон. Куда не повернешься, всюду это имя. Фаллон!
 Арнольд Безия был из мальчиков Фаллона. Все подонки знают Фаллона и помнят его. Тоди тоже был связан с Фаллоном. Черт возьми, ведь он уже давно умер!
 Я не стал ждать возвращения Пата, а попросил полицейского передать ему, что я позвоню завтра. Прежде чем я подошел к выходу, меня задержал все тот же репортер, пытаясь выяснить у меня суть дела, но я отказался с ним разговаривать.
 Дождь немного утих, во всяком случае, был не таким яростным. Но любопытные все равно толпились перед воротами, прикрываясь зонтиками. Так уж притягательна смерть и так интересно поговорить на эту тему. И как раз в это время мне навстречу попался Генеральный со своими мальчиками. Его гнусная физиономия была мрачнее тучи. Ему никогда не нравилось, если его отрывали от другого дела. По всей вероятности, с облавой ему снова не повезло: утечка сведений продолжалась.
 Если бы не было так поздно, я бы позвонил Мате, чтобы поблагодарить ее за алиби, но сегодня я не хотел никого видеть и ни с кем разговаривать.
 Мне хотелось лечь и подумать, что делать дальше. Было время наметить другие пути для розысков убийцы. Через два квартала я остановился. остановил такси и поехал к своему дому.
 Поднимаясь наверх, я опять увидел их. На этот раз их было двое. Один был здоровый, как буйвол, другой чуть поменьше. Маленький показал мне полицейский жетон, а здоровяк встал сбоку, готовясь перехватить меня, если я начну нервничать. Оба держали руки в карманах, чтобы я понял, что они не шутят.
 — Полиция, браток, — сообщил маленький и спрятал жетон.
 — Что вам угодно?
 — Вы нужны. Поедете с нами.
 — Подожди минутку, — проворчал второй и извлек пистолет из моей кобуры, ощерившись в неприятной улыбке. — У вас слишком дурной характер, с которым не следует носить оружие.
 — А разве жетоны полицейских не имеют пластмассовых футляров?
 Они переглянулись и в тот же миг я ощутил, как мой же пистолет уперся мне в спину. Здоровяк плотоядно усмехнулся.
 — Умный парень. Вы хотите, чтобы мы действовали силой?
 — Выстрел переполошит весь дом. В нашем спокойном квартале людям захочется узнать, что это за шум.
 Пистолет еще сильнее уперся мне в спину.
 — Все может быть, но вы уже не услышите этого. Пошли!
 Это были настоящие профессионалы, а не какие-нибудь юнцы, играющие оружием.
 Они отлично знали, где стоять, чтобы я не мог достать их, и как сделать, чтобы никто не обратил внимания, если меня потащат из дома. У одного из них в кармане обрисовывалась бутылка. Если меня оглушат, то потом, влив в рот виски, они смогут потащить меня, как пьяного, и если надо — понесут меня. Кто-то отдал приказ оглушить меня, если я буду сопротивляться.
 Но я не стал сопротивляться. Мне и самому было интересно узнать, куда меня повезут. Мы спустились по лестнице.
 — Где ваша машина?
 Я кивнул в сторону машины. Он извлек у меня ключи, а другой в это время подал знак и машина, стоявшая от нас в ста футах, отъехала от тротуара и умчалась прочь.
 Да, мне придется ехать на своей машине и, может быть, без возврата назад. Сначала меня куда-то отвезут, а куда я и сам не знаю. Необходимо было действовать и вести себя крайне осторожно, чтобы они не волновались.
 Пусть думают, что я дурачок и согласен, чтобы меня прикончили без всякой суеты, пока парочка профессионалов щеголяет своей выучкой. Но сдерживался я с трудом: Внутри меня все бурлило и даже руки стали подрагивать от внутреннего напряжения. Что они собираются со мной делать? Неужели они воображают, что кроме них профессионалов нет? Может быть, раньше они не сталкивались с ними и им постоянно везло, но сейчас они имеют дело со мной.
 Действительно, если они действуют так профессионально, зачем тогда им ехать в моей машине? Им надо было всего-навсего обыскать меня и машину тоже. В правом ботинке у меня был спрятан автоматический пистолет 32-го калибра. Это была их первая ошибка.
 — Вы поведете машину сами, парень, — заявил здоровяк, и осторожнее, иначе мы сами позаботимся о вас.
 Он открыл дверцу, я сел в машину и он мгновенно очутился рядом. Но он не прижался вплотную ко мне и между нами оставалось достаточно места, чтобы действовать. Здоровяк оперся локтем о дверцу, а рука с пистолетом лежала на коленях. Второй сел на заднее сидение и склонился ко мне, как будто хотел сказать мне что-то на ухо. В действительности же, он просто прижимал пистолет к моей шее.
 Мы совершили длительное путешествие на моей машине. Для большего правдоподобия, я включил приемник и поймал какую-то зажигательную мелодию.
 Несколько раз я пользовался прикуривателем на приборном щитке, так что они привыкли видеть, как я действую руками. Гигант, сидящий рядом со мной, указывал, куда свернуть и, когда мы подъехали к Ислину, приказал ехать медленнее, а потом съехать на боковую дорогу.
 — Езжайте направо, а потом я скажу вам, где свернуть.
 Я съехал с шоссе и помчался по черной ленте гудрона. Дорога кончилась через полмили и дальше пошел простой грунт. Мы сделали еще несколько поворотов и я ощутил свежий запах океана, принесенный ветром. Несколько домов темными силуэтами вытянулись вдоль побережья. Я сам увидел тусклые огоньки дома, очертания стоявшего рядом пикапа и нажал на тормоз.
 Здоровяк, казалось, немного расслабился, и пистолет сзади уже не так сильно прижимался к шее. Наконец, мой сосед вылез из машины и встал возле дверцы. Его напарник вынул ключи зажигания и сунул к себе в карман.
 — Вы хорошо себя вели, — проворчал он. — Ведите так себя и дальше, а сейчас вылезайте и не делайте лишних движений.
 Практически, они зажали меня с обоих сторон и убежать было невозможно. Я достал последнюю сигарету и выбросил пустую пачку. Малыш оказался достаточно сообразительным и подобрал ее. У меня не было спичек, но они даже не предложили мне огонька, так что я просто сунул сигарету в зубы. У меня пока еще не было причин для беспокойства, по крайней мере, в это время и в этом месте. Ведь не так легко спрятать тело, а тем более, машину. Всему свое время, и я даже уже представлял себе, что может произойти потом.
 Дверь в доме распахнулась и на фоне освещенного прямоугольника возник темный силуэт мужчины.
 — Привет, скотина! — поздоровался я.
 Лучше бы я придержал язык за зубами. Луи Гриндл ударил меня ладонью по лицу с такой силой, что я забеспокоился за блеск своих зубов. Два пистолета стукнули меня по спине, толкнув прямо на Луи, но я не стал уклоняться и нанес ему страшной силы удар прямо в челюсть, ощутив, что разбил в кровь его зубы и свой кулак. Парни сзади побоялись стрелять, но не остались в стороне. Один из них схватил пистолет за ствол и ударил меня рукояткой по голове. Я не успел почувствовать боли: просто сильный треск и полнейшая потеря памяти.
 А потом пришла боль и почему-то не в голове, где ей должно было находиться, а вокруг, как будто тысячи иголок вонзились в тело и постоянно отдирали кожу от мяса, посылая дикие импульсы боли от ног до головы. Все тело, казалось, вопило от боли и сам я с трудом удерживался от крика. Я открыл один глаз. Второй заплыл так, что его невозможно было открыть.
 Что-то капало...
 — Он очнулся, — произнес кто-то.
 — Может добавить еще?
 — Я скажу когда, — этот голос распоряжался и мне больше никто ничего не добавил.
 С трудом я стал различать окружающее. Мой взгляд был направлен вниз и я увидел собственные ноги. Они были связаны и привязаны к ножкам стула.
 Руки были завернуты за спину и тоже связаны. А кровь капала из моего разбитого носа на пол. Я с трудом выпрямился на стуле, приходя в себя. Они сидели вокруг подобно стервятникам, ждущим смерти жертвы. Двое молодчиков с дубинками возле двери и Луи Гриндл, державший окровавленной полотенце у рта.
 А Эд Тенн сидел на краю кожаного кресла и упирался подбородком в трость. Даже сейчас он выглядел банкиром, несмотря на невзрачный костюмчик. Он внимательно посмотрел на меня и осведомился, как будто его интересовало мое здоровье.
 — Как вы себя чувствуете?
 — Ничего, — с трудом выдавил я из себя.
 — Это было лишнее. Нам надо было просто поговорить с вами. Все могло произойти в дружеской обстановке, — улыбнулся он. — Сейчас мы вас развяжем.
 Луи ткнул полотенцем в мою сторону.
 — Черт возьми, чего вы так носитесь с ним? Надо заставить его говорить! — Заткнись, — Эд даже не перестал улыбаться. — Вам повезло, что я здесь. Луи очень горячий и вспыльчивый человек.
 Я промолчал.
 — Очень неприятно, мистер Хаммер, что вы убили Тоди. Мы его очень ценили.
 — Вы все подонки, — выдавил я из себя.
 Эд откинулся в кресле.
 — Не надо объяснений, мы не в полиции. Если его убили вы, это ваше дело, а мне необходимо кое-что другое. Где это?
 Губы мои распухли так, что было больно разговаривать.
 — Понятия не имею, что вам надо.
 — Напомни ему, Луи.
 И он поудобнее уселся в кресле, с удовольствием куря сигарету. На этот раз Луи не стал молотить меня ногами, он просто обмотал мокрое полотенце вокруг кулака и начал тщательно обрабатывать со всех сторон.
 Последствия первого избиения были еще так свежи, что я снова потерял сознание.
 — Теперь вы вспомнили? — металлическим голосом поинтересовался Тенн и звук его голоса молотом отдался в моей голове.
 Я мог лишь отрицательно качнуть головой, и сразу же меня ударили кулаком. Удары сыпались один за другим, все заволокло болью, а в промежутках с трудом смеялся и даже улыбался, сам того не осознавая. Даже молодчикам с дубинками надоело это дело и они старались глядеть в сторону.
 Эд стукнул тростью по полу.
 — Довольно! Он уже ничего не соображает и ничего не чувствует. Пусть он посидит и подумает несколько минут.
 Луи уже измотался от непосильной работы. Воздух со свистом вырывался из его пасти, а подбородок был покрыт кровью. Он отошел в сторону и уселся за стол, массируя натруженную руку. Но сейчас он был счастлив.
 — Я не убивал Линка, — наконец, пробормотал я.
 — Это неважно, убили вы его или нет. Мне необходимо то, что вы забрали из его квартиры.
 Луи закашлялся и сплюнул кровью на пол. Потом он скривился, засунул пальцы в рот и вытащил пару обломков зубов. Подняв голову, он пробуравил меня взглядом.
 — Я убью этого сукиного сына!
 — Вы будете сидеть и молчать, — заявил Тенн. — И сделаете то, что я скажу.
 Луи вскочил и рванулся руками к глотке Тенна, точно хотел разорвать его на части. Но Эда не так-то просто было напугать: пистолет был уже в его руке. Луи замер: его гнусная физиономия исказилась от бешенства.
 — Будьте прокляты вы и вся ваша вонючая шайка!
 — НЕ шепелявьте, Луи. Сидите!
 Гриндл опустился на стул и вновь уставился на осколки зубов на ладони. Ведь он так гордился своими красивыми, ослепительно белыми зубами.
 Он кинул их на стол и не мог отвести от них глаз. Потом он стал ощупывать десны языком, как будто еще не верил в случившееся — злоба его была беспредельна. Сейчас он не спускал с меня пистолета и, ослепленный бешенством, Луи мог натворить сейчас что угодно.
 — Чертов сукин сын, чтоб ты сдох! — проклинал он меня. Затем он принялся в ярости бить кулаком по столу. — Черт возьми, этого не случилось бы, если бы я действовал по-своему! Я прикончил когда-то Фаллона и его шлюху, потом этого вонючего Линка и никогда со мной такого не случалось. Я убью тебя, мразь!
 Я поднял голову и обвел присутствующих взглядом.
 — Вам вставят новые зубы, еще красивее, Луи, — вежливо и спокойно проговорил Эд. Он всегда отличался вежливостью.
 — Вы ужасный шалун, мистер Хаммер. Вы ударили по самому больному его месту — по его тщеславию.
 — А вам что до этого, Эд?
 — Люди должны сочувствовать друг другу.
 — Конечно, — усмехнулся я, хотя это движение и причинило мне боль. Я вам тоже сочувствую и буду сочувствовать, когда вас постригут для электрического стула.
 — Я думаю, — пробормотал он, когда Луи вернется, пусть он займется вами по-своему.
 — Как в добрые старые времена... когда Фаллон пытал горящими сигаретами и раскаленными щипцами.
 Эд нахмурился.
 — Хватит болтать и говорите сразу, где «это»?
 — Что «это»?
 Луи все еще полоскал полость рта, и не повернув головы, Эд обратился к здоровяку:
 — Покажи ему, Джонни.
 Мастодонт быстро подошел ко мне. Под его рубашкой были заметны выпирающие мускулы. Быстрое движение кулака и я вновь отключился. Холодная вода привела меня в себя. Промежутки между раундами стали увеличиваться.
 Джонни прохрипел:
 — Он готов, Эд. Я думаю, он не знает, о чем вы его спрашиваете.
 — Должен знать! — Эд сердито стукнул тростью об пол. — Добавьте еще.
 И опять повторились водные процедуры. Вода смыла кровь с моих глаз и я снова стал зрячим, и это достаточно прояснило мою голову.
 Эд заметил, что я очнулся. Он держал в руке зажженную сигарету и задумчиво разглядывал горящий кончик.
 — Вы меня слышите?
 Я лишь кивнул в ответ.
 — Советую вам понять, так как я спрашиваю вас в последний раз. Лучше вспомните... Ведь если вы сдохнете, то уже ничего не сможете сделать.
 — Скажите... какого черта... вы хотите?
 — Вы отлично знаете, что я имею в виду. Вы с самого начала ввязались в это дело и у вас уже возникли неприятности с полицией, мистер Хаммер.
 Хотя вы и частный детектив, но вы уже прикончили немало людей, и по-своему тоже жестоки и безжалостны, как и я... ну, может, не так умны. Поэтому я сижу тут, а вы там. Ну что ж, можете хранить это для могилы. Я не сомневаюсь, что вы спрятали его где-нибудь в укромном месте, но после вашей смерти никто не сможет этого найти. Ну, мне пора, Джонни. Посмотри, где там Луи?
 Парень вышел за дверь и через минуту вернулся.
 — Он в постели, и его тошнит.
 — Тогда оставьте его в покое. Развяжи этого типа.
 Веревки спали с моих рук и ног, но я не мог шевельнуться. Они подождали, пока у меня восстановится кровообращение. Когда я зашевелился, Джонни рывком поднял меня на ноги.
 — Что с ним делать, Эд?
 — Что угодно! Мартин, отвезите меня в город, мне все уже надоело.
 Коротышка отсалютовал двумя пальцами и подождал, пока Эд возьмет в руки шляпу и трость. Из него вышел бы отличный слуга. Он открыл перед Эдом дверь и даже придержал его за локоть на ступеньках. Через минуту заработал мотор и машина уехала.
 Джонни схватил меня за воротник и приставил пистолет к спине.
 — Вы слышали, что вам было сказано? — заворчал он и принялся толкать меня к двери.
 Я был еще очень слаб, но управлять машиной еще мог. Джонни уселся рядом, прижавшись к дверце и держа пистолет в руке. Я попросил закурить и он угостил меня сигаретой. Вновь я использовал прикуриватель на щитке машины. Когда я докурил, Джонни дал мне еще одну и засмеялся, когда заметил, как трясутся у меня руки, когда я сначала опустил стекло машины, а потом поднял его, чтобы выкинуть окурок. Он все еще продолжал смеяться, когда я резко свернул в сторону по его приказу.
 Наконец, Джонни приказал мне остановиться и мои руки бессильно повисли по бокам. На мгновение он отвел от меня взгляд, чтобы взяться за ручку двери, и больше ему уже не пришлось смеяться. Раз пять я разрядил ему в голову свой 32-й, вытащенный из ботинка и, распахнув дверь автомобиля, я выпихнул его на дорогу, успев, правда, выхватить из его рук свой пистолет. Когда я разворачивался, лучи фар осветили его тело, которое все еще трепетало в агонии. Наверняка его уже поджидали черти в преисподней.
 Уже начало светать, когда я подкатил к уже знакомому дому. Та же дорога, поросшая травой, и машина у входа. Выключив двигатель, я вылез из машины. Около дома стоял уже не пикап, а та машина, которая привезла моих конвоиров, когда они взяли меня в моем доме. Я понял, кто сейчас находится в доме. Коротышка, которого Эд Тенн назвал Мартином, вернулся за Луи Гриндлом. Я обошел вокруг дома и остановился под окном спальни. Было слышно. как Луи ругается с парнем, крича, чтобы тот перестал трясти его.
 Я заглянул в окно, но там не было света, а шторы не позволяли видеть внутреннее убранство и людей. Снова послышался плеск воды и какие-то неразборчивые слова. Луи удалился вглубь дома, и я попытался воспользоваться этим шансом. Скользнув вдоль стены, я приблизился к входной двери. Почва была мягкой, но я все равно старался двигаться как можно бесшумнее. Пригнувшись, я одной рукой взялся за ручку, держа пистолет в свободной руке.
 Ручка повернулась совершенно бесшумно: какой-то благодетель совсем недавно смазал ее, и я приоткрыл дверь. Она также бесшумно открылась.
 Затаив дыхание, я скользнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Переведя дух, я двинулся дальше. Сердце стучало так громко, отдаваясь в ушах, что я опасался, что меня услышат. Мои ноги были еще слабы, а пистолет слишком тяжел, чтобы я чувствовал уверенность в своих силах. Наконец, я с трудом преодолел слабость, охватившую мое тело. Сейчас нельзя расслабляться!
 Необходимо получить ответ из разбитого рта Луи. Я зашатался и, стараясь удержаться рукой за стену, двинулся, но рука соскользнула и упершись в дверь чулана, захлопнула ее.
 Тихо... очень тихо... совсем тихо...
 Совсем рядом слышалось чье-то дыхание. Человек находился рядом, вероятно по другую сторону кресла. Наверное, он тоже слышал меня, но не затаился. В другом конце комнаты раздался легкий шум и голос рядом со мной прошептал: «Он здесь».
 Выстрел ослепил и оглушил меня, и сразу же раздался крик и чьи-то проклятия. В ответ раздалось два выстрела и тяжелый звук падающего тела.
 В темноте раздался голос Луи:
 — Я прикончил этого сукиного сына, — он все еще шепелявил. Затем он вышел из-за кресла и я увидел его силуэт на фоне окна.
 — Вы пристрелили своего человека, Луи, — мягко сообщил я ему.
 Луи судорожно задергался. Он одновременно хотел упасть на пол, выстрелить в меня и обругать. Но он ничего не успел сделать, так как я застрелил его, заставив замолчать на веки вечные, но я так ничего и не узнал, обругав себя за это последними словами.
 Снаружи уже рассвело и было раннее утро. Я с трудом доплелся до машины и с еще большим трудом выехал на шоссе. Тут судьба улыбнулась мне.
 На шоссе мне попался мужчина, который голосовал, чтобы его подвезли. Я решил доверить ему руль. Увидев, в каком я состоянии, он сразу же согласился.
 Мне он не завидовал. И я тоже себе не завидовал, можете мне в этом поверить.




 Глава 9


 Кто-то тронул меня за руку, и я открыл глаза. Мы уже были на боковой улочке рядом с Восьмой авеню. Парень, сидевший за рулем, дергал меня за рукав. Мой единственный глаз удивленно смотрел на него.
 — Эй, приятель, вы что решили помереть? Я уже полчаса расталкиваю вас.
 — Сколько времени?
 — Половина девятого. Как вы себя чувствуете?
 — Скверно.
 — Может, мне позвонить кому-нибудь?
 — Не надо.
 — Ну ладно, мне еще надо успеть на автобус. Вы уже пришли в себя?
 Если вам очень плохо, то я могу отвезти вас куда нужно.
 — Спасибо, я в этом не нуждаюсь.
 — О`кей, вам виднее. Только езжайте осторожнее. Может быть, вам еще что-нибудь надо?
 — Да, купите мне пачку сигарет.
 Я протянул ему четвертак и он вылез из машины. Вернувшись с сигаретами, он сунул мне одну в рот и дал закурить.
 — Лучше езжайте домой и выспитесь как следует.
 Я ответил, что так и сделаю, после чего посидел немного, покуривая. А когда заметил полицейского, идущего вдоль улицы и подсовывающего квитанции штрафов под дворники автомобилей, то уселся за руль и уехал.
 Движение было еще не очень интенсивным. Я пристроился за грузовиком и поплелся за ним. Все тело ныло и стонало, и вряд ли я сумел бы резко вывернуть руль. Потом я осторожно повернул направо, а грузовик поехал дальше. Подождав у светофора, когда зажжется зеленый свет, я направился в полицейское Управление.
 Улица перед красным кирпичным зданием была запружена полицейскими.
 Одни направлялись на свои посты, другие рассаживались в свои машины. У главного входа стояли три черные машины с шоферами за рулем. Две патрульные машины отъехали от тротуара и на их место сразу же заехала другая машина. Я последовал за ней и занял место в ряду машин. Едущий впереди начал разворачиваться и стал подавать назад, не глядя, куда едет.
 Я засигналил, предупреждая олуха, но тот не обратил на это никакого внимания и стукнул мою машину по бамперу так, что я ударился грудью об руль.
 Только этого мне не доставало. Я открыл дверцу и направился к бестолковому водителю. Парень высунулся из машины с виноватым видом, собираясь извиниться, но взглянув на меня, потерял дар речи. Челюсть его отвисла вниз, очевидно, от изумления.
 — Вы что глухой? Для чего существуют сигналы?
 Он попытался что-то сказать, но все еще не мог прийти в себя.
 Вглядевшись в него, я узнал в нем того паренька из бюро, который засматривался на Эллен. Может быть, он умел шевелить ушами, но шофер из него был никудышный. Махнув на него рукой, я двинулся к зданию.
 Вот так начался тот изумительный день. Я постарался поменьше привлекать к себе внимание. Один знакомый полицейский прошел мимо меня, бросив на меня любопытный взгляд. Я не особо надеялся застать утром Пата в кабинете, поэтому, пройдя к регистратуре, поинтересовался, где я могу видеть капитана Чамберса.
 — Как ваше имя? — поинтересовался служащий коммутатора.
 — Хаммер, Майк Хаммер.
 Он позвонил в несколько мест, прежде чем сумел разыскать Пата.
 — Он сейчас спустится вниз. Ждите его здесь.
 Ждать пришлось всего минуту. Пат вышел из лифта быстрым шагом и, увидев меня, сразу нахмурился.
 — Что с вами случилось?
 — Получил довольно-таки приличную взбучку.
 Он не стал больше задавать вопросов. Взглянув на свои ботинки и, не поднимая головы, он произнес:
 — Вы арестованы, Майк Хаммер.
 — Что!?
 — Пошли наверх.
 Лифт уже ждал. Мы поднялись наверх и я автоматически двинулся к его кабинету, но он остановил меня.
 — В другую сторону, Майк.
 — В чем дело?
 Пат отвел взгляд в сторону.
 — Наши люди следят за вашей квартирой, вашим офисом и местами, где вы бываете. Прокурор выписал ордер на ваш арест, и это не шутка.
 — А в чем меня обвиняют?
 Мы остановились возле какой-то двери.
 — В чем? — повторил я.
 — Генеральный прокурор потребовал досье на Линка прошлой ночью и не нашел его. Сегодня утром мы застали Эллен Скоби, когда она пыталась положить его на место. Две девушки из-за вас могут сейчас потерять работу и их могут обвинить в служебном преступлении. Любите вы вмешиваться в такие дела, но теперь вам не повезло, теперь вам не выпутаться, Майк. Вас никогда ничему не научишь, так что придется расплачиваться.
 Я сунул руки в карманы и попытался улыбнуться ему.
 — Вы стареете, сын мой, вы уже приросли задницей к своему теплому местечку. Последние два года вы постоянно говорите мне, чтобы я не рисковал. А ведь мы так хорошо работали рука об руку, а сейчас вы стали осторожничать. Для полицейского — это признак старости.
 И как раз в этот момент как будто что-то промелькнуло у меня в мозгу, прорезалась четкая и ясная мысль, когда я вспомнил все, что говорила мне Эллен. Я и понял, что смогу кое на чем подловить прокурора, сыграть на его сомнениях и гордости. Я твердо взялся за ручку двери.
 — Пойдем, приятель, мне необходимо уладить кое-какие дела с Генеральным.
 — Минутку, минутку, что вы задумали?
 — Ничего, Пат, просто я хочу с ним немного поторговаться.
 Все было, как в прошлый раз. Почти... Генеральный сидел за столом, а помощники располагались по обеим сторонам от него. Детективы толпились сзади, полицейский стоял у двери, а маленький парень что-то стенографировал. Мы приблизились к столу. В прошлый раз, правда, не было Эллен с подругой. Сейчас они сидели на двух стульях и было заметно, что недавно они плакали.
 Все присутствующие были поражены, увидев мое изуродованное лицо, а Эллен чуть не вскрикнула, прижав руку к губам.
 — Все в порядке, девочка, — успокоил я ее.
 Она прикусила губу и прикрыла лицо руками.
 Генеральный в этот раз был очень насмешлив.
 — Доброе утро, мистер Хаммер.
 — Я рад, что вы помните меня.
 В любое другое время он, наверное, нахмурился бы на такой ответ, но сейчас ему доставляло удовольствие поиграть со мной в кошки-мышки. Он давно дожидался такого случая и буквально наслаждался нашей встречей.
 — Вы вероятно знаете, почему вас привели? — он откинулся в кресле и сложил руки на груди. Помощники, как игрушечные куклы, повторяли его движения.
 — Слышал... кое-что.
 — Сообщить, в чем вас обвиняют?
 — Не утруждайтесь, — я подтащил стул и уселся на него. — Конечно, можете зачитать обвинение, если вам это доставит удовольствие, а потом, пожалуйста, выслушайте и другую сторону, а то вы привыкли слушать только своих подхалимов-помощников.
 Те нетерпеливо заерзали на креслах, и это вызвало у меня болезненную улыбку. Но Генеральный, однако, не был настроен так весело.
 — Я не намериваюсь выслушивать тут вашу трепотню, мистер Злодей, извините... мистер Хаммер. Я знаю, в чем вас обвинять.
 — О`кей, давайте предъявите мне обвинение в краже, засуньте меня в каталажку и засудите меня. Я не возражаю.
 — Но не вы один, — он перевел свой взгляд на девушек. Эллен уже не плакала, а ее подружка всхлипывала еще до сих пор.
 — А вы подумали, зачем я хотел посмотреть вашу бесценную папку?
 — Зачем?
 Эллен принялась успокаивать подругу и та, наконец, немного успокоилась. А я вынул из кармана пачку сигарет и стал ею играть, чтобы он не видел, как дрожат мои руки.
 — Дело в том, что у Эллен было очень похвальное желание — помочь вам.
 Генеральный заулыбался — проклятый дурак!
 — Выходит, вы хотели мне помочь?
 Он уже был готов запрятать меня в камеру, но здесь в игру вступил Пат. Своим металлическим голосом, привлекая всеобщее внимание, он произнес:
 — Может быть, вы все-таки выслушаете его?
 — Пускай говорит, — озлобился Генеральный, — но в следующий раз он будет выступать уже в суде.
 — Хорошо. Вам будет приятно это слышать, — я сделал короткую паузу. Мы обнаружили, как у вас происходит утечка информации.
 Пат задержал дыхание и сделал шаг вперед.
 — Эллен уже высказала предположение об этом, но вы не обратили на это никакого внимания. Мы знаем, как передается информация из Управления.
 Глаза Генерального засверкали. По всей вероятности, он думал, что я его обманываю, но я выдержал его взгляд и он понял, что я не лгу.
 — Как?
 Теперь в моих руках появился козырь.
 — Я не буду вдаваться в подробности, а просто скажу, каким методом могли передаваться сведения.
 — Как? Черт возьми!
 Я лишь усмехнулся. Все складывалось благополучно. Пока...
 — Давайте поторгуемся. Вы хотели обвинить здесь трех человек.
 Забудьте об этом и мы договорились.
 Что он мог сделать? Я уловил усмешку Пата, стоявшего у окна.
 Генеральный постукивал пальцами по столу, затем поднял голову и окинул комнату взглядом.
 — Мы договоримся в частном порядке, если джентльмены не возражают.
 Капитан Чамберс может остаться.
 Все вышли из кабинета, а Генеральный усмехнулся.
 — Временами я ненавижу ваши выходки, но бесспорно признаю вашу изворотливость. Вы все время путаетесь у меня под ногами, но иногда это к лучшему. Если вы действительно обнаружили способ передачи информации, то обвинение с вас троих будет снято полностью.
 — Спасибо, — кивнул я, но девушки промолчали. Они были еще ошеломлены неожиданным поворотом событий. — Как я понял, вы подозреваете одного человека?
 Генеральный нахмурился, взглянув на Пата.
 — Верно. Мы уверены, что это он, но мы не знаем, как он предупреждает своих сообщников.
 — Все весьма просто. На другой стороне улицы живет глухой, и у него выработана способность читать по губам. При хорошей практике он может различить, что говорят на расстоянии в тридцать футов. Ваш тип выходит на улицу и шевелит губами, делая вид, что жует резинку или еще что-нибудь в этом роде, но в действительности все это время он говорит, в какое время и в какое место вы собираетесь совершить налет, то есть облаву. Затем он садится в машину и едет на операцию. А тому надо только позвонить и предупредить своих. Когда вы приезжаете, все уже давно смылись. Все очень просто...
 — Сейчас здесь?
 — Был, когда я входил.
 Генеральный выругался и схватил трубку. Все подтвердилось через три минуты. Он начал раскалываться, как только его втащили в Управление.
 Генеральный был счастлив и лично пожал мне руку. Он обещал девушкам, что их маленький проступок будет забыт и выскочил за дверь.
 Я подошел к Эллен и попытался обнять ее, но она оттолкнула меня.
 — Пожалуйста, Майк, не сейчас... Я... я слишком устала. Это было ужасно... пока вы не пришли.
 — Можно позвонить вам попозже?
 — Звоните.
 — Я выпустил ее из рук и она ушла.
 — Здорово! — ухмыльнулся Пат. — Хитрый вы подлец. Снова провели Генерального, а он-то думал, что теперь вы у него на крючке.
 Пат распахнул дверь и пропустил меня вперед. Мы прошли по коридору в его кабинет, не проронив ни слова, а затем он махнул рукой на кресло, куда я плюхнулся. Сам он присел на стол. Дай мне спокойно докурит сигарету, он проговорил:
 — Я не генеральный, Майк, со мной торговаться бесполезно, так что и говорите прямо. Этот случай в глухим, конечно, чистая случайность. Если бы он не хотел так привлечь к ответственности Тенна и Гриндла, он бы не поддался на эту удочку. Пара вопросов и вы бы знали, что делать дальше.
 — А у меня имеются еще кое-какие новости.
 — Какие?
 Луи Гриндл мертв. Я застрелил его несколько часов назад. И не только он, но и двое его парней тоже трупы. Одного пришил я, а другого по ошибке сам Гриндл.
 — Майк... — Пат сжал кулаки и привстал с кресла.
 — Молчи и слушай. Тенн подловил и схватил меня. Он полагал, что я прикончил Линка и взял что-то из его квартиры. Это было похищение и по всем законам я имел право на самооборону, так что не переживай особенно за меня. Один труп где-то на дороге, и местная полиция наверное уже его обнаружила. Два других трупа в доме, расположение которого я покажу на карте, и вам лучше поторопиться, пока они не протухли. Эд Тенн отдал распоряжение пришить меня, но я думаю, что вы не сможете привлечь его за это к ответственности. У него наверняка железное алиби на это время, и сейчас он уже знает, что произошло, так что успеет подготовиться.
 — Какого черта вы не сказали мне это раньше? Боже! Мы сможем опровергнуть любое алиби, если он в этом замешан.
 — Вы снова говорите как маленький ребенок. Хотелось бы мне увидеть, как вы опровергнете его алиби. Ведь если он проговорится, то подпишет этим смертный приговор своей персоне. А чем вы можете его запугать? Только тюрьмой... Нет, с ним вы ничего не сделаете. Он опять выйдет сухим из воды.
 Пат яростно треснул кулаком по столу.
 — И мы теряем время, играя с Генеральным! Черт возьми, почему вы ничего не сообщили сразу?
 — Конечно, у меня была масса времени. Вы бы все услышали, если бы не арестовали меня, как только я появился.
 — Если бы я знал, Майк.
 — Если все знать...
 Он достал карту и протянул ее мне.
 Вспомнив дорогу, по которой мы ехали, я отметил точку, где стоит дом.
 Пат немедленно связался с кем-то по телефону, затем позвонил в Ислин и узнал, что труп уже нашли.
 — Пат, — начал я. Он прикрыл трубку рукой и посмотрел на меня.
 — Сначала найдите труп Луи, прежде чем сообщать все Генеральному.
 Он медленно опустил трубку на рычаг.
 — А почему это так вас волнует, Майк?
 — Я думаю, что смогу наколоть Тенна.
 — Но я обязан сообщить об этом, — тихо сказал он.
 — Если вы доложите сейчас, он опять захочет обвинить меня, Пат.
 Сейчас у меня отчаянное положение, мне нужны еще три дня. Я близок к развязке, а меня могут засадить.
 — Но картина вроде ясна...
 — Нет, вы просто топчетесь на месте, а ваши копы гонятся за какими-то тенями.
 — А что вы еще знаете?
 — Ничего... но эти тени теперь преследуют меня, думают, что я знаю что-то, хотя на самом деле я понятия не имею, что им от меня надо. Я все время раздумываю, что мог оставить Тоди Линк. Единственное, что я надумал, что он был убийцей.
 — Это мы установили, — подтвердил Пат.
 — Как?
 — Он находился за рулем автомобиля, когда убили Декера.
 — Откуда вы это узнали?
 — Кол и Фишер были обнаружены в Филадельфии. Они стали отстреливаться и их ранили. Кол перед смертью успел кое-что сказать.
 — Что именно?
 — Вы не ошиблись насчет Хукера и Декера. Тоди приказал им ограбить квартиру. Он собирался послать Кола и Фишера с ними, но переменил намерения и поехал сам. Это все, что он знал и сообщил перед смертью.
 — Вы хотите сказать, что сначала им было необходимо прикончить Декера?
 — Нет... просто поехать с ним, пока он будет совершать ограбление.
 — Я медленно встал, нахлобучил шляпу на затылок и бросил окурок в пепельницу.
 — О'кей, Пат, обрабатывайте Тенна сами. Сейчас мне необходимо немного отдохнуть.
 — Ладно, если Луи Гриндл мертв, то его уже не оживишь. Шагайте на охоту за Тенном. Когда проснетесь, сразу же мне позвоните.
 — Я постараюсь пока ничего не сообщать Генеральному.
 — Благодарю, Пат.
 — И, Майк...
 — Что?
 — Сделайте что-нибудь со своей физиономией, у вас ужасный вил. Вас можно снимать в фильмах ужасов.
 — Ладно, — я прикрыл глаза и вздохнул.




 Глава 10


 Я не был одинок. В вестибюле толпилось много народу. Многие вышли взглянуть на меня, так как я стал знаменитым в городе человеком. Одна из соседок испуганно перевела дух и прошептала:
 — Ох... боже мой, где же он был?
 Жена управляющего была здоровенной и толстенной теткой, телеса которой грозили вырваться из корсета. Но она заулыбалась, признав меня по походке, но увидев мою разбитую физиономию, окаменела. Управляющий, тыкавший ключом в замочную скважину моей квартиры, повернул голову и тоже замер.
 И здесь появилась Мата, бросившаяся ко мне. Улыбка, которую она заготовила для меня, исчезла и она прошептала:
 — Майк?
 — Здравствуй, милая.
 — О, Майк! Что случилось? — она кинулась в мои объятия и слезы выступили на ее глазах. Кончиками пальчиков она коснулась моего лица и я ощутил, как они дрожат.
 — Дорогой... кто это...
 — Когда-нибудь я вам все расскажу. Почему вокруг такое оживление?
 Мата перевела дух.
 — Я звонила и звонила вам всю ночь и утро. Я... думала, что что-нибудь случилось... как в прошлый раз. Ох, Майк!
 — Все в порядке, милая. Скоро я приду в форму.
 — Я пришла, а вы не открываете. Тогда я сказала управляющему, что может быть с вами что-то случилось... и он пришел поглядеть. Майк, вы так напугали меня!
 Управляющий согласно кивнул, облизав пересохшие губы. Другие стали потихоньку расходиться по своим квартирам. Жена управляющего испуганно пролепетала:
 — Вы так напугали нас, мистер Хаммер. Мы полагали, что вас убили.
 — Почти... Во всяком случае, благодарю за то, что вы вспомнили обо мне. Сейчас, если вы не возражаете, мне бы хотелось остаться одному, я все еще ощущаю слабость. — Может, вам чем-нибудь помочь?
 — Нет благодарю.
 Я вставил в замок свой ключ и открыл дверь. Мне пришлось прислониться к косяку, прежде чем я смог войти внутрь. Мата взяла меня под руку и, поддерживая, провела меня к креслу.
 Это был слишком длинный день... Не всякий может выдержать такое на ногах. Моя голова откинулась назад, глаза закатились. Мата тихо всхлипнула, расшнуровывая мои ботинки. Сначала редкими толчками, а потом и чаще стало отдаваться в голове с каждым ударом пульса. Мата уже сняла галстук и расстегнула рубашку, когда послышался стук в дверь. Мне было совершенно безразлично, кто это там меня беспокоит. Я слышал, как Мата открыла дверь, слышал голоса и лепетание ребенка в прихожей.
 — Майк... это няня.
 — Управляющий просил меня заглянуть к вам, — произнес женский голос.
 — Я хорошо себя чувствую.
 Ее голос приобрел силу.
 — А я в этом сомневаюсь. Присмотрите милочка за ребенком. Спасибо, ее рука приподняла меня. — Вам бы лучше лечь.
 Я не мог не согласиться с ней. У нее на все были контраргументы. Мата сидела на кушетке играя с ребенком, и что-то ему напевая. Поднявшись, я с трудом прошел в спальню. Няня раздела меня и уложила в постель, я даже не успел понять как. Лицо мое защипало от йода и холодный компресс не позволил мне сразу уснуть. Было слышно, как няня просит Мату вызвать врача. Кажется, он оказался здесь через мгновение, ощупывая жесткими пальцами мое тело. Затем он также таинственно исчез. Женщины тихонько переговаривались, решив остаться тут до утра. Потом вскрикнул ребенок и это оказалось последним звуком, который я слышал.
 Последовали какие-то обрывки снов, чьи-то лица показались мне знакомыми и что-то бормотали, а я не понимал их. Но боль поутихла и я попал в какое-то место, где было тепло и светло. Как будто я очутился за огромной, отделенной от всех горестей и смертей, стеной. А все знакомые мне физиономии остались снаружи и их можно было только видеть, но они были недосягаемы.
 Здесь собрались все: Декер со своим ребенком, внимательно выслушивающий, что говорит ему Мэл Хукер. Тоди Линк, согласно кивающий им, и его ребята, стоящие наготове. Луи и Эд тоже находились здесь. Они стояли у трупа человека по имени Фаллон. Все происходило как будто на сцене. Все были одеты в римские тоги, а в центре были Мата и Пат вместе с Генеральным, а Эллен стояла у открытой двери, собираясь войти. Тут все они повернулись и расступились, пропуская дюжины прекрасных женщин, которых я видел на каких-то фотографиях.
 Все фигуры двигались с какой-то завораживающей плавностью, а я находился в центре и понимал, что все это делается специально для меня, что все это уже происходило реально и будет повторяться снова. Я мог уже различить каждое движение фигур и пытался внимательно вглядеться в их лица. Но оказывается я не был единственным зрителем. Вместе со мной внутри ограды находился еще кто-то. Это была женщина без лица, покрытая чем-то черным. Я позвал ее, но она не отозвалась. Я пытался подойти к ней, но она была недосягаема, хотя казалось и не двигалась с места. Я уже бежал, а она все также отдалялась от меня, я все старался схватить ее, но тут она исчезла.
 Я произнес что-то гадкое в ее адрес, потому что она не давалась в руки. Но все остальное осталось, просто стало немного туманным, но их голоса закричали, чтобы я остановил ее и вернул назад. Тенн, Гриндл и Линк осатанели от ярости и пытались пробиться сквозь невидимую стену, но лишь рухнули наземь. Я засмеялся над ними и они постепенно исчезли.
 Какой-то желтоватый свет разлился у меня перед глазами. Кто-то осторожно трогал меня и чей-то голос произнес:
 — Майк... проснись, пожалуйста.
 Я открыл один глаз. Другой тоже приоткрылся.
 — Вы кричали во сне. Вы не спите, Майк?
 У нее был усталый вид. Няня, сидевшая рядом с ней, также выглядела утомленной, а мальчик на ее руках улыбался.
 — Я проснулся, милая, — я проделал движение рукой, разгоняя туман перед глазами. — Уже день?
 — Нет. Вы спали вчера весь день, всю ночь и часть сегодняшнего дня.
 Я потрогал лицо: опухоль уже спала.
 — Боже, сколько времени?
 — Половина пятого, Майк... Звонит Чамберс, вы можете ему ответить?
 — Да, я поговорю с ним. Дайте мне что-нибудь надеть.
 Я с трудом попал ногами в шлепанцы. По-прежнему я был весь в бинтах и в йоде, но передвигался уже без прежней боли. Проковыляв к телефону, я взял трубку.
 — Хэлло...
 — Где вы были, Майк? Я же просил вас позвонить мне.
 — Я не мог, так как спал.
 — Надеюсь, теперь вы проснулись? Генеральный нашел Гриндла.
 — Хорошо.
 — Теперь ему нужны вы.
 — Для обвинения в убийстве?
 — Пока нет. Я все объяснил ему. Генеральному нужен Тенн и он полагает, что вы можете свидетельствовать против него.
 — Когда он от меня отстанет?
 — Поставьте себя на его место и вы все поймете. Он жаждет завершить дело.
 — Боже, я же все ему рассказал! Что он еще хочет? Крови? Или он думает, что я сам расправлюсь с Тенном?
 — Не надо шутить, Майк. Ему не нужен мертвый Тенн. Ему необходимо прославиться и попасть в газеты. Ему нужен суд над Тенном перед лицом публики. Только ради этого он и работает.
 — Ну, а что с тем глухим парнем?
 — Он знал лишь номер телефона на Центральном вокзале. Если он не звонил через каждый час, это означало, что что-то случилось. Мы выяснили чей это номер, но ничего не обнаружили. Этот парень работал через посредника, который передавал информацию дальше. Обоим платили одинаково... Деньги приходили по почте в начале каждого месяца.
 — Думаю, что сейчас Тенн смеется над нами.
 — Наверное, от души улыбается. Мы проверяли его алиби на прошлую ночь. Оно безупречно. И вы и я знаем, что это чистейшая ложь, но никто не сможет засвидетельствовать это в суде. Тенн заявил, что подобное обвинение нелепо. Он всю ночь играл в карты в кругу друзей.
 — Ерунда! Они всегда так говорят. Суточный допрос пожестче и он запоет.
 — Попробуйте сделать это сами.
 — Тогда можно поступить по другому, — предложил я.
 — Не советую, Майк. Тенн окружен адвокатами, и защищен бандой своих молодчиков. Смотрите, вы рискуете своей шеей.
 — Ладно. А что с Генеральным?
 Он запнулся, прежде чем ответить.
 — Майк... вы искренни со мной?
 — Вы знаете все, что и я, Пат. А что?
 — Вы постоянно будете связаны с новым парнем. Звоните сюда. Да, и позвоните Эллен, она хотела поговорить с вами.
 — Она там?
 — Нет, недавно ушла. Да, еще одно: Игрок вернулся.
 — Мервин Холмс?
 — Да. Таможенники сообщили о нем, но уже после того, как он приехал.
 Мы проследили его до Нью-Йорка и здесь потеряли. В последний раз его видели с какой-то блондинкой.
 Я немного поразмышлял и сказал:
 — Вероятно, он все еще кого-то боится.
 — Похоже на то. Надеюсь увидеть его еще сегодня. Он слишком известен, чтобы долго прятаться. Знаете, позвоните мне, когда будет время. Мне нужно уходить, сейчас тут сумасшедший дом. Генеральный пишет обвинительное заключение у себя в кабинете.
 И он положил трубку. Старый, добрый Пат, когда-то мы вместе играли в бейсбол. Он все еще беспокоился обо мне и вообще защищал меня от Генерального.
 Мата зевнула и откинулась в угол кушетки.
 — Вам пора идти, малышка.
 Она прикрыла ротик.
 — Что-нибудь случилось?
 — Люди хотят поговорить со мной, и я не могу терять время. Пойти бы куда-нибудь и подумать как следует, чтобы никто недельку не беспокоил меня, если сам того не захочу.
 — Хорошо... мы можем пойти ко мне и я не буду беспокоить вас, Майк.
 Сейчас мне бы лечь в постель и поспать, но без мужчин.
 — О'кей! Собирайте свои вещи, пока я оденусь.
 Я вернулся в спальню и полностью оделся. В дверь тихо постучали и я крикнул, чтобы входили. Появилась няня с мальчиком, державшая его за руку.
 Ему очень нравилось здесь, он залепетал и потянулся за кобурой, лежавшей на столе. В тот же миг она схватила его и оттащила от стола.
 — Он любит играть, — заметила она.
 — Может быть, из него вырастет хороший полицейский.
 В ответ я получил гневный взгляд.
 — Надеюсь, что нет! Мисс Ли сообщила, что вы уезжаете.
 — Да.
 — Может быть, тогда вы мне поможете?
 — Конечно.
 — Сегодня ко мне придут делать ремонт. Если вы не возражаете, мы бы остались здесь.
 — Конечно, вы окажете мне честь, пожив у меня. Если мне будут звонить, говорите, что меня нет и вы не знаете, где я и когда вернусь.
 О'кей?
 Няня немного нахмурилась.
 — Да... вы... ждете звонков? — дрожащим голоском поинтересовалась она.
 Я засмеялся и качнул головой.
 — Только не сюда. Звонков не будет, не бойтесь.
 Няня успокоилась и увела ребенка назад в гостиную, а я зашнуровал ботинки, надел кобуру и снял с вешалки пиджак. Мой другой костюм висел на спинке стула и, по-видимому, уже ни на что не годился. Я вытащил все из карманов, положил на столик и, свернув испорченный костюм, отнес его на кухню. Запихав все это в мусорный бак поверх старой одежды мальчика, я придавил крышку и запихнул бак в угол.
 Мата уже поджидала меня. В данный момент она пыталась при помощи косметики затушевать темные пятна под глазами. Мы распрощались с няней, ребенком и направились к лифту. Она заснула сразу, как только мы сели в машину, и мне пришлось расталкивать ее, когда мы подкатили к ее дому. Я тряс ее, дергал за руки и, когда не помогло и это, я нагнулся и поцеловал ее.
 Это помогло.
 Мата сморщила носик и с трудом открыла глаза.
 — Мы уже приехали. Вылезайте из машины, — сообщил я.
 — Может быть, вы вынесете меня? — улыбнулась Мата.
 — Этот усатый цербер, приглядывающий за вами, свернет мне за это шею.
 На ее губах появилась довольная ухмылка.
 — Так вот почему вы так охотно пошли ко мне. Вы думали, что она еще здесь. Но извините, Майк, я уже достаточно поправилась и живу одна.
 Я вытащил ее из машины. Мата взяла меня под руку и мы вместе вошли в подъезд. Увидев мою рожу, лифтер удивился и мне пришлось дважды повторить приказание поднять нас наверх. Хорошо еще, что он не видел меня позавчера.
 Наконец, мы остались одни. Последние лучи солнца, проникая сквозь шторы, падали на ковер яркими пятнами. Мата усадила меня в огромное кресло и исчезла на кухне, занявшись приготовлением пищи. Я почуял запах кофе и услышал аппетитное шипение бекона и яиц на сковородке. Я вспомнил, как давно ничего не ел, и мой желудок отреагировал на это голодными спазмами.
 И я оказался на кухне раньше, чем она позвала меня, надеясь перехватить хотя бы кусок хлеба.
 — Проголодались? — спросила она.
 — Зверски.
 — Я тоже. У вас в квартире я съела пачку какого-то печенья и больше ничего не ела.
 И мы больше не разговаривали, пока не прикончили все на столе до последней крошки. Кофе был крепкий и горячий, как раз на мой вкус, и заодно я покурил с ним немного.
 Мата включила транзистор и нашла спокойную музыку. Мы тихо сидели и слушали ее, пока не кончилась передача и начался выпуск новостей.
 Радиокомментатор познакомил нас с последними известиями.
 Начал он с того, что представился сам и продолжал так:
 — Сегодня пришел конец эпохи. Человек, известный полиции, прессе и преступному миру под именем Луи Гриндла был найден убитым в летнем домике рядом с Ислином на Лонг-Айленде. Вместе с ним был убит один из его телохранителей, а еще одного обнаружили пристреленным в двадцати милях оттуда. По-видимому, в доме происходила перестрелка и, по мнению полицейских, телохранитель был убит из пистолета Гриндла. Еще раньше репортеры высказывали предположение, что дом служит для пыток жертв Гриндла и его шайки, но полиция отказалась подтвердить этот факт. В связи со смертью Гриндла, Генеральный прокурор сделал заявление. полностью обоснованное на установленных фактах:
 «Луи Гриндл является порождением преступного мира с начала двадцатых годов. Со времен сухого закона мы подозревали, что он был ключевой фигурой...»
 Я потянулся и перевел приемник на другую станцию. Оркестр играл румбу и удары барабана наполняли комнату, но Мата не обращала на это внимания.
 Она сидела, открыв рот от изумления, а глаза ее выражали ужас.
 — Майк... это были... вы?
 Я улыбнулся ей, скривив рот в болезненной гримасе.
 — Они собирались прикончить меня и это они меня так отделали.
 Мата приподнялась на стуле, упершись руками в стол.
 — Боже мой, Майк, не может этого быть! — она вся дрожала.
 — Но им уже никогда не придется заниматься подобными делами.
 — Но... почему, Майк, они вас пытали?
 — Не знаю, честное слово не знаю.
 Она рухнула на стул и устало откинула волосы с глаз.
 — И все это... началось... с той ночи...
 — Да, с нее, с этого неудачного ограбления. Вы пострадали, меня избили, мальчик остался сиротой, убит старый гангстер и двое его подручных, мертв Арнольд Безия. Мертв Тоди Линк и два частных детектива, работавших на него. Убит Мэл Хукер. Черт побери, кто же в конце концов остался жив?
 — Они не могут вернуться к вам?
 — Не должны. Я не собираюсь давать им на это время. Каждый получит пулю в живот и захлебнется собственной кровью и нечистотами, — заявил я и бросил окурок. — Можно позвонить?
 Она проводила меня к телефону и я, найдя в справочнике нужный номер, позвонил Мервину Холмсу. Прозвучало несколько гудков и как раз, когда трубку подняли, в дверь раздался стук. Мата схватила меня за руку: она вся дрожала. Я вытащил из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и протянул ей, и в это же время здоровался с человеком, поднявшим трубку.
 Она открыла дверь, держа пистолет в руке и затем я услышал ее тихий истерический смех.
 — Мистера Холмса, пожалуйста, — попросил я.
 По разговору я понял, что у телефона слуга.
 — Если это опять из полиции, то он еще не вернулся за те пять минут, что вы звонили. Его сегодня не будет, но если он все-таки вернется, я передам ему ваше сообщение.
 Я бросил трубку одновременно с ним и, повернувшись, вышел к Мате, которая все еще не могла удержать в себе смех. Парень пытался вырвать у нее из рук трясущийся пистолет. Я подошел, отобрал его у нее и сунул обратно в кобуру. Наконец, припадок прекратился. Мата перестала смеяться и в изнеможении прислонилась к моему плечу.
 — Извини, Майк, я думала...
 — Ну что ты, Мата... — произнес парень.
 — Входи, Джорри, — пригласила она.
 Он вошел и прикрыл за собой дверь.
 — Это мистер Хаммер... Джорри О'Нейл.
 — Привет, — буркнул Джорри и не подал мне руки.
 Наверное, я ему не понравился и было понятно почему.
 Мата затеребила меня за рукав.
 — Майк, мне надо выпить. Вы не возражаете?
 — Конечно, крошка. А вы будете пить, Джорри?
 — Нет, благодарю, мне надо уже уходить. Я заглянул к Мате, так как ее вчера не было дома и все мы очень волновались. Мы звонили всюду, где вы бываете, и вот я решил зайти еще раз, чтобы узнать, что с ней.
 Глаза его блестели.
 — Ох, Джорри, извините меня. Весь день я была с мистером Хаммером.
 — Теперь я это вижу.
 — Скажите в театре, чтобы они не беспокоились.
 — Так я и поступлю, — он взялся за ручку двери. — До свидания, Мата.
 — Прощай, Джорри.
 Мне он вообще не сказал ни слова. Я протянул ей бокал.
 — Вам не надо было так поступать, он же от вас без ума.
 Мата отпила из бокала и задумчиво промолвила:
 — Поэтому я так иногда и поступаю, Майк. Его иногда следует немного проучить.
 — Хорошо, но не будем особенно винить его за это.
 — Хотела бы я, чтобы вы ощущали то же самое, — горько усмехнулась Мата.
 На такие заявления необходимо отвечать, но она не дала мне этого сделать. Улыбнувшись, она одним глотком выпила содержимое бокала и направилась в спальню. А я сидел на ручке кресла, позвякивая кубиками льда в бокале. Я думал о том парне, понимая, что он сейчас испытывает. Такие сразу получают все, а другим ничего не достается и, наверное, к ним отношусь и я сам. Нет, я все же намного счастливее его. Мата стояла в дверном проеме, освещенная последними лучами солнца, скрывавшегося за рекой. Ее розовое тело приятно гармонировало с металлическим отливом нейлоновой ночнушки, создавая видимость бронзовой статуи, мягко обтекая ее соблазнительные бедра, создавая приятные ложбинки под животом, легко спадая складками с плеч и четко обрисовывая торчащие вперед груди с остриями сосков.
 — Спокойной ночи, Майк, — просто сказала она и улыбнулась, понимая, что на этот раз я поцелую ее еще жарче, чем в первый раз.
 Солнце уже ушло спать за реку, наполнив комнату сумерками. Дверь тихо прикрылась. Я ждал, что щелкнет задвижка, но все было тихо.




 Глава 11


 Я думаю, что легко сидеть с выпивкой и размышлять, устранившись в сумрак, который ограждает нас от всего. Но нет, это не легко. Удобно, спокойно, но не легко. Наверное, было так же темно, когда Декер влез через окно и двинулся к сейфу на стене. Я попытался представить себе, как все это произошло и понять, почему привело к такому концу, но мои мысли постоянно перескакивали с одного на другое и получалась сплошная мешанина.
 С этого места все началось, здесь находился ключ ко всей веренице событий, но я не мог понять в чем дело. Как будто какой-то внутренний голос постоянно твердил мне что-то, а что, я не слышал. Я нервно закуривал одну сигарету за другой и отбрасывал их, затянувшись лишь один раз.
 Хотелось что-нибудь сломать и я бы так и поступил, если бы не Мата, спавшая в соседней комнате. Ее спокойное ритмичное дыхание доносилось из-за двери.
 Нет, я не имею права спокойно сидеть и ждать, когда что-нибудь случится. Мне опротивела темнота и одиночество. Может быть и стоит отдохнуть, но не сейчас. Я открыл дверь и тихонько вышел.
 Чтобы не беспокоить лифтера, я сам сбежал вниз и вышел на улицу к своей машине, больше никого не напугав своим видом. Я немного посидел в машине, высматривая прохожих и проносящиеся машины и неожиданно вспомнил, что Пат передал просьбу Эллен позвонить ей.
 Черт возьми, я могу даже сделать еще лучше. Я вставил ключ в зажигание и надавил на стартер.
 Подойдя ближе, я стукнул пальцами по колокольчику, висевшему на двери. Внутри послышался стук и у двери застучали каблучки. Раздался металлический лязг цепочки и дверь распахнулась.
 — Хэлло, техаска!
 Она была целиком укутана в белый махровый халат и выглядела весьма соблазнительно. От неожиданности ротик ее приоткрылся при моем виде.
 — Я... я не ждала вас, Майк.
 — Вы не рады видеть меня?
 — Хм... — она все еще не могла оправиться от изумления.
 Наверное это была шутка. Ее глаза обежали мое изуродованное лицо и в них вновь промелькнули все цвета, то ли она хотела заплакать, то ли засмеяться. Вместо этого она качнула прекрасной головкой и сказала:
 — Пожалуйста, входите.
 Мне это совсем не понравилось. Она провела меня в гостиную и указала на кресло. Я присел. Эллен уселась в другое, напротив меня, поодаль.
 — В чем дело, Эллен?
 — Не надо говорить об этом, Майк.
 — Погодите... вы сказали Пату, чтобы я позвонил вам, не так ли? Или я ослышался?
 — Да, но я имела ввиду... не надо. Лучше об этом больше не говорить, — рот ее скривился и она отвернула голову в сторону.
 Мне было не понятно ее поведение.
 Эллен поднялась и подошла к приемнику, как будто хотела включить его, но вместо этого сняла с него папку и передала мне. Папка была уже старая, грязная, истрепанная, а ленточки были оборваны.
 Эллен вновь уселась в кресло.
 — Это досье Тоди Линка. Я обнаружила его под грудой старых дел в архиве.
 Я недоверчиво кинул на нее свой взгляд.
 — Генеральный знает, что она у вас?
 — Нет.
 — Эллен...
 — Поглядите, что вам там нужно, Майк, — произнесла она без всякого выражения.
 Я перевернул обложку и она осталась у меня в руках. Показались листы, скрепленные между собой. Откинувшись в кресле, я стал внимательно просматривать их один за другим. Теперь мне незачем было торопиться. Тоди был мертв и это досье мало что значило, но мне все равно хотелось знать, что за жизнь он вел.
 Это была весьма своеобразная жизнь.
 Оказывается, Тоди Линк был фотографом и наверное хорошим, так как многие актрисы заказывали ему свои рекламные фотографии. Робертс не упустил ни малейшей детали. Досье было полно всяческих расписок и договоров на изготовление снимков и квитанций на уплату. Но все профессиональные контакты Тоди шли через Чарли Фаллона. Тот с ума сходил от красивых женщин и платил большие деньги за их фото, особенно, если они были с автографами. Но лишь после смерти Фаллона о Тоди узнали в полиции.
 В это время он уже перестал заниматься фотографией и переехал из своей студии в контору букмекера и, хотя сохранил знакомство с Эдом Тенном, но все равно платил ему часть дохода, как и другие букмекеры.
 В досье было еще много документов, на которые я не обратил внимания, хотя благодаря им Тоди можно было засадить за решетку. Робертс собирался воспользоваться ими, но если судить по датам на бумагах, не успел.
 Сменился Генеральный и, как говорила Эллен, новая метла смела все старое, включая многие месяцы поисков.
 Эллен дважды порывалась спросить:
 — Это.. поможет чему-нибудь?
 Я с отвращением швырнул папку на стол.
 — Фаллон... Это прикончило бы его, но он мертв, как и Тоди. Будь они прокляты!
 — Извините, я думала помочь.
 — Спасибо, малышка. Сейчас вы можете выбросить эту рвань, чтобы Генеральный не рвал на себе волосы из-за того, что он упустил.
 Я взял сигарету со стола и сунул ее в карман. Она все еще не спускала с меня взгляда, но я сказал:
 — Пора идти.
 Эллен не сделала ни малейшего движения, чтобы проводить меня. Проходя мимо нее, я задержался.
 — И что это вы такого высокого мнения о техасках? Не так давно вы вели себя решительно, а сейчас явно не знаете, что делать. Хорошо, я попросил вас кое о чем, и вы сделали это для меня, но неужели из-за этого я вам что-то должен?
 — Я не об этом, Майк, — она отвела взгляд в сторону.
 — Да, вы девушки из тенистого Техаса и вам нравятся настоящие мужчины. Может, мне тоже научиться ездить на лошадях?
 Наконец, она подняла на меня глаза. Они посветлели и вновь стали голубыми, но в то же время злыми.
 — Вы похожи на техасского мужчину, Майк. Как раз о таком человеке я мечтала и желала найти такого, потому что вы добры и в то же время сильны и справедливы. Такие люди уходят от нас, играют с оружием и убивают людей, но иногда и не убивают. Но я ошиблась, слишком много я читала. Все эти мечты ничего не стоят, потому что я неожиданно поняла, что вы все время ходите по грани жизни и смерти и когда-нибудь не вернетесь вообще.
 Конечно, Майк, для женщин вы всегда желанны, как любой крепкий и сильный мужчина. С вами интересно, когда вы живы, но с мертвым никто не может получить удовольствия, кроме некрофилов. Вы постоянно ищете неприятностей и когда-нибудь вам встретится кто-то, кто сможет заставить замолчать вас навеки. Теперь я стала бояться техасских мужчин. Мне лучше забыть о вас и забыть свои глупые мечты. Придется подождать, когда найдется спокойный и приятный человек, с кем можно жить тихой и нормальной жизнью, выбросив из головы всю эту романтическую белиберду.
 — Вас, значит, всегда удивляли техасские мужчины, да? — рассмеялся я, глядя на нее сверху вниз.
 Лицо ее вновь изменилось, из него исчезла горечь, но глаза ее наполовину прикрылись и вроде бы стали серыми, как будто смешались вместе улыбка и горечь. Эллен откинулась назад плавным кошачьим движением, прислонившись головой к спинке кушетки. Кончиком языка она облизала внезапно пересохшие губки и лицо ее заблестело нетерпеливым призывом плоти в свете единственной лампы. Затем она опрокинулась навзничь и протянула ко мне руки. Полы ее халата при этом разошлись, но она не побеспокоилась запахнуть его, чтобы прикрыть свое шелковистое богатство.
 — Нет, только сначала, — наконец, ответила она.
 Я прильнул к ее сладкому обнаженному телу, и в следующий момент мы взорвались в пароксизме любовной страсти.
 Распрощались мы ранним утром. И я ушел даже не оглянувшись назад, потому что все, что она говорила, было чистой правдой, и мне не хотелось снова выслушивать это. Усевшись в машину, я доехал до Центрального порка и, немного покружив, нашел место для стоянки рядом со входом. Я вылез из машины и уселся на травку. Над верхушками деревьев и силуэтами зданий всходило солнце. Почва еще не прогрелась и от нее поднимался легкий парок, и эта дымка постепенно исчезала под лучами горячего солнца. Парк медленно просыпался. Наконец, порывы ветра окончательно развеяли эту дымку и раннее утро стало наполняться людьми, спешащими по делам. Все они были погружены в свои мысли и не обращали на меня никакого внимания.
 Вот так я сидел и неожиданно вспомнил, что так же во сне смотрел на разных людей, отгороженных от меня стеклом. мне стало как-то не по себе и я повернулся, надеясь увидеть женщину в черном, но без лица, И я увидел ее! Правда, она не была в черном, и лицо ее было открыто, но она резко остановилась, заметив меня, и поспешила назад. Вероятно, я занял ее любимое место.
 И тут я понял, что это была женщина моего сна за стеклом. Я знал ее имя, но лица еще не видел. Она была там и пыталась что-то сказать мне, что-то, что я должен был вспомнить сам. Я посидел еще немного, и вскоре меня согнало солнце. Наступил день и мне было необходимо вновь приняться за поиски.
 В три тридцать я позвонил по телефону. Наконец, через несколько секретарей я соединился с каким-то типом. Он был заместителем редактора Гарри Бейлица, а к более главному дозвониться я не смог.
 — Это друг Коки Харкина, — начал я. — У меня есть кое-что для него, и я никак не могу его найти. Дайте мне адрес, если можно.
 Он знал адрес, но отказался дать его мне, сославшись на то, что они не дают такой информации посторонним.
 — Ну, как хотите... Коки продал бы все эти сведения вам, а так они достанутся другим. Выбирайте!
 — Если у вас есть что-нибудь новенькое, я и сам могу передать это мистеру Нейлину.
 — Конечно, можете, но Коки мой друг и только он получит эти сведения, или никто не получит. Не знаю, понравится ли это вашему шефу.
 В трубке замолчали. Наверное, он с кем-то переговаривался. В конце концов, он проговорил резким голосом:
 — Коки Харкин живет в Мапуа-отеле. Поняли? МА-ПУ-А. Вы знаете, где это?
 — Как-нибудь найду. Спасибо.
 И я положил трубку на рычаг.
 Просмотрев справочник, я нашел адрес этого отеля. Он находился в бедном районе между Восьмой авеню и верхней частью Шестидесятой. Это было довольно мерзкое место, но парни типа Коки обожали такие ночлежки.
 Единственное, что тут требовалось от постояльца, это вовремя вносить плату.
 В холле стояли пара кожаных кресел и какая-то конторка. За ней сидел лысый тип, уткнувшись мордой в газету.
 — В каком номере живет Коки Харкин?
 — В 309, — буркнул он, не глядя на меня.
 Единственным новшеством в этой коробке был лифт. Лифтера не было: Они экономили даже на этом. Закрыв двери, я нажал на цифру три и поехал наверх.
 Коки занимал удобный номер. Окна выходили во двор и вся грязь с улицы в комнату не попадала. Я постучал и услышал, как заскрипела кровать и Коки заорал:
 — Кто там?
 — Это Майк, Коки, открой.
 — О'кей, одну минуточку.
 Заскрипел ключ и на пороге возник Коки в одной пижамной куртке и с сонными глазами.
 — Черт возьми, уже давно пора вставать! — возмутился я.
 — Я поздно лег.
 Я взглянул на вторую подушку на постели, она все еще сохраняла отпечаток головы, затем на закрытую дверь, ведущую в другую комнату.
 — Да, извини. Она нас тут услышит?
 Коки уже совсем очухался.
 — Нет. Наблюдательный чертяка! Что ищешь, Майк?
 — А вы как думаете?
 — Ведь прошло уже столько времени. Вы видели газеты?
 — Нет.
 — Я не настолько глуп, Майк, как ты думаешь. Генеральный так и заплясал от радости, узнав о тройном убийстве в Ислине. Я-то понимаю, что случилось, и хотя эти крысы не упомянули ни единого имени, я знаю, кто их угробил.
 Я сел в кресло и закурил.
 — Давайте меняться.
 — Чем?
 — Сделайте кое-что для меня и я расскажу вам всю историю с самого начала.
 — Согласен.
 И я рассказал ему все без исключения и, прежде чем я закончил, он уже висел на телефоне, пытаясь дозвониться до главного редактора. Я предупредил его, чтобы он не очень обвинял полицию в убийствах. Он все продиктовал редактору и тот возбужденно обещал поместить все в ближайший номер.
 Наконец, потирая от возбуждения руки, Коки снова уселся рядом со мной и улыбнулся.
 — Теперь ваша очередь, Майк. Что нужно делать?
 — Вернемся к прошлому, Коки. Вы помните, когда умер Чарли Фаллон?
 — Удивляюсь вашему вопросу. Конечно! Его вытащили из киношки На Бродвее. У него был сердечный приступ, не так ли?
 — Точно.
 — Он не мог жить без кино. Если кому-нибудь было необходимо найти его, надо было лишь обойти все кинотеатры.
 Я утвердительно кивнул.
 — А в это время у него была жена или он жил с любовницей?
 — Мм... — он дернул себя за ухо и почесал затылок. — По-моему, он не был женат, а путался с какой-то...
 — С кем?
 — Черт возьми, откуда мне знать, ведь прошло столько лет! Бабы так и липли к нему.
 — Но была какая-то особенная, раз он с ней жил.
 — Вам нужна именно она? — его глаза сузились.
 — Да.
 — Когда?
 — Чем раньше, тем лучше.
 — Не знаю, Майк, может она уже куда-нибудь уехала.
 — она должна быть здесь, такие не уезжают.
 Коки состроил не довольную гримасу и проворчал:
 — Может быть, но придется дать кому-нибудь в лапу. Где мне взять деньги?
 — Ладно, я все оплачу, — я встал и написал номер телефона на спичечном коробке. — Буду ждать вашего звонка все время. А если кто-нибудь начнет искать источники сведений о статье, которую вы напечатаете, отвечайте, что не видели меня уже больше месяца.
 — Договорились. Ждите звонка, Майк.
 Он потянулся за своими брюками, когда я закрывал за собой дверь, и я знал, что он разыщет ее, если она действительно находится в городе. Мне осталось лишь дышать, есть, пить и ждать.
 Я вернулся в квартиру Маты. Войдя внутрь, я приготовил себе выпивку, а она все еще спала. Почти также, как и день назад. Все складывалось неплохо, особенно когда всю работу за тебя проделывают другие. Главное, чтобы все двигалось. Я позвонил Пату но не застал его, так как он умотал несколько минут назад. Мне, правда, не очень-то хотелось видеть его.
 Алкоголь приятно согрел меня, и мне стало совсем легко. Тихо играло радио, а я валялся на кушетке и лениво следил за клубами дыма, поднимавшимся к потолку.
 В четверть восьмого я открыл дверь в спальню и зажег свет. Во сне Мата сбросила одеяло и лежала, подложив руку под голову. Прекрасная бронзовая статуя! Она почему-то улыбалась во сне и иногда морщила носик.
 Когда я ее поцеловал, она мгновенно проснулась. Ее взгляд подсказал мне, кому она улыбалась во сне.
 — Вы сами ругали меня, а спите уже целые сутки!
 — Никак не могла открыть глаза, Майк.
 — Уже почти восемь вечера.
 — Ой, я же хотела вечером пойти в театр! Что обо мне подумают?
 — Я такой же соня, малышка.
 — Я рада этому совпадению, — она протянула руки и, обняв меня за шею, привлекла к себе. Губы ее были мягкими, упругими и требовательными. Я прижал ее к себе, и она чуть слышно простонала от возбуждения. Потом я отстранился от нее и подумал, боится ли она также как и Эллен за меня. Она вновь сморщила носик, как бы угадав мои мысли, и я понял, что она-то ничего не опасается, вообще ничего.
 — Вставайте! — приказал я.
 Она потянулась, спустив ножки с постели. Я вернулся в гостиную и приготовил выпить и чего-нибудь перекусить. Потом мы сидели и любовались заходом солнца. Без пяти десять пошел дождь. Я сидел в темноте, наблюдая, как блестят под дождем улицы. Где-то в глубине души что-то подсказывало мне, что сегодня все закончится. Все началось во время дождя и закончится также во время дождя.
 Этот смертельный цикл начался казалось с пустяка и ничего не могло его остановить, пока он полностью не исчерпал себя.
 Огромный куш! Этого хотел Декер. Он получил его, но не смог удержать.
 Дождь мягко стучал по стеклам, как будто в них царапался котенок. В семь минут одиннадцатого позвонил Коки Харкин.
 — Майк, это Коки, — вероятно, он говорил прямо в сифон трубки, чтобы никто ничего не слышал. Голос его немного дрожал.
 — Ну, что там?
 — Я нашел ее. Ее звали Джорджия Дюкас и сейчас она выступает под именем Лолли Смит.
 — Так... что еще?
 — Майк... кто-то ищет ее. Весь день, пока я ее искал, я узнавал, что о ней уже расспрашивали. Мне это не нравится, Майк. Девушка в опасности.
 Возбуждение немного утихло, удовольствие от участия в погоне тоже, но бег продолжался.
 — Кто она, Коки?
 — Не знаю, по-моему, кто-то из местных. Если она вам нужна, советую приехать побыстрей, а то можете не успеть.
 — Где она сейчас?
 — В 25-ти футах от меня. Сейчас она одевается, чтобы выйти на сцену.
 — Где ты находишься, черт побери?
 — Это в пригороде. Маленький ночной клуб Харвей.
 — Я знаю, где это.
 — О'кей. Представление кончится через десять минут, а следующее начнется через час. В перерыве она торгует сигаретами. Некоторые типы здесь мне не нравятся, Майк. Если я смогу уговорить ее остаться в своей костюмерной, то вам лучше поговорить с ней там. И знаете, для вас предоставит опасность проходить к ней в заднюю комнату. Может мне позвонить Толли и она вас там встретит?
 — К черту Толли, я приду со своей девушкой. Вы обалдеете от нее, это я вам обещаю, — и я швырнул трубку на рычаг.
 Интересно, какое лицо у этой женщины из сна? Ленивое и красивое? Она была вместе с Фаллоном, Гриндлом и ее наверняка все знали. Вполне возможно, что она знает ответы на все вопросы.
 Из темноты послышался голос Маты:
 — Майк...
 Нетерпение уже овладело мной и я ощутил азарт погони.
 — Одевайтесь, Мата, мы сейчас едем.
 Она даже не стала задавать ненужных вопросов, а просто включила свет и взяла платье. Я помог ей одеться, не задумываясь над формами ее тела, затем открыл дверь и направился к машине. Мы проехали весь Бродвей и устремились на юг. Транспорт двигался очень медленно. Дождь усилился.
 — О чем задумались, Майк?
 — Я вспомнил другую ночь, похожую на эту.
 — Куда мы едем?
 Но я не слышал ее вопроса.
 — Все время в этом деле проскакивает имя Фаллона. Если где-нибудь что-то происходит, сразу же выплывает это имя. Его бывшие подручные убили Декера. Он упоминается и в связи со смертью Тоди Линка, а потом Гриндла.
 При всем этом он незримо присутствует, несмотря на то, что давно умер. С ним была связана женщина, но она исчезла после его смерти и именно ее нам надо увидеть. Пусть она скажет, почему ушла в тень и почему Тенну что-то понадобилось от Тодди Линка, и если она скажет это, тогда я пойму, почему решил умереть Декер, навсегда расставаясь с ребенком. Мне необходимо выяснить, чего хотел от меня Тенн и что он так тщательно искал в квартире Линка. Если я узнаю это, то есть смысл бороться дальше, а то я чуть опоздал, хотя раньше никогда не опаздывал. Мне надо понять, где же я допустил ошибку. Я все думал и думал... и всякий раз у меня закрадывались сомнения, действительно ли убийцей был Тоди.
 Мата положила свою руку на мою.
 — Скоро вы все узнаете...
 Залитое потоками дождя здание упрямо сопротивлялось ливню. На боковой стене были яркие буквы: ...рвей. Ветер уже опрокинул пару букв на вывеске и швейцар, спасаясь от ветра и воды, стоял в подъезде. Я остановился за углом и он, выскочив из подъезда, хотел было подбежать к нам, но дождь заставил его отступить. Выйдя из машины, мы опрометью побежали ко входу.
 Коки я увидел за угловым столиком вместе с очередной блондинкой.
 Протолкавшись сквозь толпу людей, мы наконец подошли к нему. В этот раз Коки почему-то не улыбался. Мы обменялись приветствиями и заказали выпивку. Я перехватил его взгляд, который он бросил на Мату.
 — При ней можно говорить, она в курсе всего.
 Тут заговорила сильно накрашенная блондинка в короткой юбке.
 — Не удивляйтесь моему виду. Мне так все легче узнавать, когда я наряжаюсь шлюхой. Я тоже все знаю.
 — Это Арлена, одна из стенографисток Гарри и мы иногда пользуемся ее услугами. Это она все узнала.
 — Где она сейчас, Коки?
 Он повернулся лицом к эстраде.
 — Наверное переодевается. Представление начнется через пять минут, Коки нахмурился. Блондинка извлекла лист бумаги, развернула его и принялась читать, подчеркивая ногтем строчки.
 — Джорджия... или Долли... ей 48 лет. Она была знакомой Фаллона, а потом стала его любовницей. Когда-то у нее был шикарный голос, но с годами все прошло. После смерти Фаллона она сменила несколько мест работы и даже занималась проституцией. Мы проследили за ней по данным полиции. Ее даже как-то забирали за проституцию. Сразу же после войны она попалась на мелкой краже и получила шесть месяцев. Через две недели после освобождения она снова попалась в чужой квартире, и на этот раз получила два года.
 Сейчас она вынуждена работать ради куска хлеба, и работает тут уже месяц — Вы узнали все это даже не видя ее?
 Блондинка кивнула.
 — Я полагал, что вы хотели поговорить с ней, Коки?
 — Думал, но времени не было и я переменил намерение.
 Я повернул голову в другую сторону. Там сидел Эд Тенн с четырьмя молодчиками. Двое из них походили на адвокатов, а двое других годились в роли палачей. Один из них жевал сигарету и окидывал девушек сальным взглядом. Рука моя дрогнула и я опрокинул рюмку.
 — Вы ведь сказали, что все обойдется спокойно? — поинтересовался Коки. — Вы не будете лезть на рожон?
 — Я тоже переменил намерение, — мне пришлось поставить рюмку на стол.
 — Они видели, как я вошел?
 — Нет.
 — Они знают вас или зачем вы тут находитесь?
 Коки забавно пошевелил ушами.
 — Разве я похож на полицейского? — он нервно облизал губами указательный палец. — Вы думаете, что они охотились за ней?
 — Черт возьми, запахло жареным, — улыбнулся я, — и это мне нравится, Коки.
 В это время свет почти погас и прожектор осветил парня в белом костюме, который объявил начало представления.
 Сразу же заиграл оркестр. Из-за занавеса появилась девушка с черными волосами и остановилась у микрофона, ожидая, пока утихнут аплодисменты.
 Я не мог больше ждать, пора было действовать.
 — Я пойду за кулисы, Коки, а вы идите и звоните в полицию. Спросите капитана Чамберса и передадите ему, чтобы он молнией мчался сюда.
 Объясните ему всю обстановку. Я не знаю, что может случиться, но вы не сматывайтесь сразу, тогда вам будет что написать в газету.
 Даже в темноте можно было заметить, как мгновенно побледнела его ряшка.
 — Знаете, Майк, я не желаю участвовать в этом. Я...
 — Вы и не будете, если поступите, как я сказал. Шевелитесь, Коки... я приподнялся и встал.
 — Я иду вместе с вами, — неожиданно заявила Мата.
 Я посмотрел на нее и качнул головой.
 — Вы не должны этого делать, малышка. Это мое личное дело и вам нечего в нем делать.
 Нагнувшись, я нежно поцеловал ее. У нее на глазах почему-то появились слезы.
 — Пожалуйста, Майк... дождитесь полиции. Я бы не хотела, чтобы вас опять покалечили.
 — Сейчас все будет хорошо. Идите домой и ждите меня там.
 — Вы вернетесь ко мне, Майк? — в ее нежном голоске слышались сдерживаемые рыдания.
 — Обещаю вам, что обязательно вернусь.
 Мата подавила рыдания и откинулась в кресле, прижав руки к губам. На нее было больно смотреть.
 Я проверил легко ли вынимается пистолет из обшарпанной кобуры и посмотрел в зал. Было слишком темно, чтобы различить что-нибудь. Я двинулся к эстраде, слыша за собой подавленные всхлипывания Маты, уходящей вместе с Харкиным. Блондинка тоже куда-то испарилась.




 Глава 12


 Проход был закрыт занавесом. За ним находился длинный коридор с еще одним занавесом в конце. Парень, сидевший тут с газетой в руке, недовольно уставился на меня.
 — Посторонним сюда не положено, браток.
 Я вытащил из кармана уголок пятерки.
 — Неужели нельзя?
 — Можно, — он мастерски извлек пятерку и она исчезла где-то в его одеянии. — Вы, наверное, пожарный инспектор, да?
 — Так и говорите, если кто спросит. Где комната Долли?
 — Долли? Этой развалины? Что вам от нее надо? — он поднял с пола жестянку с пивом. — У нее нет комнаты, а переодевается она в чулане под лестницей. — Он поднес жестянку ко рту. — Но от нее мало толку, одна пустота.
 — Об этом можете не беспокоиться.
 — Мне-то что, — он откинулся к спинке стула и вновь уткнулся в газету.
 Посреди коридора висела единственная лампочка, еще дальше в конце над дверью горела красная лампочка запасного выхода. Чулан я обнаружил внизу.
 У него была металлическая дверь, украшенная красной надписью: «ЗАПАСНИК».
 Я приблизился к двери и прислушался.
 Успокоившись, я тихо постучал. Приглушенный голос спросил кто там и я снова постучал. На этот раз дверь немного приоткрылась и я успел вставить ногу, прежде чем ее снова захлопнули. Она посмотрела на меня, готовая завопить, и я поторопился ей сказать:
 — Я друг, Джорджия.
 Мгновенный ужас промелькнул в ее глазах при упоминании этого имени.
 Она отступила назад, страх сковал ее и она рухнула на какой-то ящик. Я последовал за ней и закрыл дверь.
 Теперь эта фигура из сна обрела свое лицо. Это не было красивое лицо.
 Все годы и неприятности оставили на нем свои отпечатки, покрыв сетью морщинок. Когда-то, наверное, она была привлекательной. Нищета и страх стерли почти все. Она была маленького роста и с трудом пыталась сохранить фигуру, но все попытки оказались тщетными. Крашенные волосы, слишком сильно подведенные глаза, тугой корсет — все это бросалось в глаза.
 Интересно, почему она выступает именно здесь?
 Наконец, он несколько оправилась от первого испуга и смогла проговорить:
 — Кто вы?
 — Я же сказал, друг, — рядом с дверью стоял еще один ящик и я присел на него, повернувшись к двери. — Здесь Эд Тенн.
 Я думал, что она как-то отреагирует на это сообщение, но ее лицо сохраняло совершенное бесстрастие.
 — Вы боитесь его, не так ли? — осведомился я.
 — Теперь уже нет, — промолвила она. Тушь на ее ресницах оставила темные подтеки на лице. Ее улыбка была скорее гримасой, изогнувшей уголки губ. — Все когда-нибудь проходит. Сколько же лет можно бегать и бояться?
 — Теперь вы уже не скрываетесь?
 — О, боже! — воскликнула она и закрыла лицо руками.
 Я нагнулся и заглянул ей в глаза.
 — Джорджия... вы знаете, что случилось, не так ли?
 — Я читала об этом.
 Тогда слушайте внимательно. Скоро сюда прибудет полиция. Они тоже на вашей стороне, как вы понимаете. Вы не пострадаете, никто вас и пальцем не тронет, поняли?
 Она тупо кивнула и круги под ее глазами стали еще больше.
 — Мне необходимо все знать о Чарли Фаллоне, Гриндле, Тенне и Тоди Линке и про остальных, кто там еще был. Вы сможете это рассказать?
 Я закурил сигарету и протянул ей. Она взяла ее, жадно затянулась, уставившись глазами на горящий кончик, и разогнала рукой едкий дым.
 — Чарли... он и я жили вместе. В это время он хотел отойти от дел.
 Он, Луи и Эд работали вместе, но он был главным. Это началось, когда Чарли почувствовал недомогание: у него было больное сердце. Луи и Эду не хотелось взваливать на свои плечи все заботы. Они хотели избавиться от него, но Чарли оказался для них слишком хитрым, так как он каким-то образом узнал об этом. Как раз в это время прежний прокурор разузнал массу доказательств преступной деятельности организации и Чарли решил воспользоваться этим и приступить к запугиванию этой парочки. Он опасался, что они прикончат его... поэтому он взял все бумаги, благодаря которым Эд и Луи могли быстро угодить на электрический стул и попросил Тоди Линка переснять их. И тогда Тоди сделал микрофильм. Чарли рассказал мне об этом той же ночью. Он сидел со мной на кухне и смеялся над Луи и Эдом. Он думал... послать их туда, где они уже никого не смогут потревожить. Он сообщил, что положил конверт с микрофильмом в потайное местечко, а потом отошлет его своему хорошему другу, чтобы тот мог послать его по адресу, если с ним что-нибудь случится. Так он все и проделал той же ночью. Я помню, как он сидел и писал это письмо. И оно оказалось его последним письмом. Чарли хотел немного подождать, а потом все сказать им. Но случилось по-другому, чего он никак не мог предвидеть. Тоди Линк увидел возможность самому влезть в организацию. Он пришел к Эду и все ему рассказал... И здесь... я тоже оказалась замешанной в этом. Луи пришел ко мне и начал угрожать, а я испугалась. Это не моя вина, что я не могла сопротивляться. Луи заявил, что убьет меня, если я не выполню его распоряжений! Они хотели убить Чарли, а сами остаться вне подозрений. Они знали, что у него бывают сердечные приступы и что он носит с собой таблетки нитроглицерина. Вот они и приказали мне украсть их из его кармана. Боже, а что мне оставалось делать! Они заставили меня! Приступ произошел у Чарли буквально на следующий день и он умер в кинотеатре.
 Боже, я не хотела этого, а просто хотела жить.
 — Подонки! — разозлился я, прерывая ее рыдания. — Жалкие ублюдки!
 Тоди тоже предал их. Вероятно, он сделал две копии и одну оставил себе, иначе они бы давно его пристукнули. Это была его защита. Значит, Тенн подумал, что я взял этот микрофильм из квартиры Тоди.
 Джорджия покачивала головой, вероятно, не совсем понимая, о чем я говорю. Но я-то понял теперь, чего они искали.
 — А что случилось после смерти Фаллона? — поинтересовался я. — Что сделал прокурор?
 — В том-то и дело, что ничего. Ничего не случилось.
 Мысль всего происшедшего молнией пронзила мой мозг. Невероятность всего происшедшего обрела полную ясность и следовало сделать всего один звонок по телефону, чтобы удостовериться в этом. В свое время я споткнулся на одном обстоятельстве дела, но не придал этому большого значения, таким ничтожным оно казалось, но сейчас оно приобрело первостепенную роль.
 Я схватил Джорджию за локоть и поднял ее с кресла.
 — Пойдемте отсюда. Возьмите свои вещи и шагайте за мной.
 Она машинально схватила сумочку, шляпу и я вывел ее в коридор. Он был пуст, исчез даже парень с газетой. Из зала доносились звуки музыки и эхом отдавались вместе с боем барабана. Мне не понравилась эта пустота. Красная лампочка над дверью указала мне путь.
 Если Эд Тенн ждет выступления Джорджии, то ему придется ждать очень долго. А может быть он думал, что один ищет ее и ему некуда торопиться? Я распахнул дверь во двор и первым вышел на улицу.
 — Это он, Эд? — спросил человек с пистолетом.
 — Он, — подтвердил Эд. — Хватайте его!
 Я был готов к этому, для них это было большей неожиданностью.
 Пистолет направленный на вас, заставляет некоторых застыть на месте, а я действую наоборот. Я сбил женщину с ног и сам рухнул наземь. Над моей головой просвистели пули. А мой пистолет, как живое существо, посылал гром и молнию в дождь. Откатившись в сторону, я привстал и вновь рухнул на землю, чтобы откатиться в другую сторону. Сейчас они стреляли наугад и могли подстрелить своих. Вспышки выстрелов застилали глаза пеленой. На миг я увидел рядом чьи-то ноги, дернул за них и ударил упавшего по голове рукояткой пистолета. В темноте отчаянно завизжала Джорджия. На фоне дверного проема показалась чья-то фигура. Я вскинул руку и пуля отколола кусок кирпича от стены, и тут кто-то навалился на меня, придавив к земле.
 Сопротивляясь изо всех сил, я дотянулся до глотки противника и сжал ее, но страшный удар ногой в живот отбросил меня и они схватили меня вдвоем. Один за шею, а другой выламывал руку с пистолетом назад.
 И тут послышался звук сирены и приятный скрежет тормозов. Из двора был всего один выход и они рванулись в него и неподвижно застыли, когда их осветили лучи трех фонарей. Все еще что-то вопила Джорджия, потом меня позвал Пат. Луч его фонарика высветил меня среди груды какого-то мусора и он помог мне подняться на ноги.
 — Она где-то здесь, найдите ее, — проронил я через силу.
 — Кто?
 — Старая подружка Фаллона.
 Он пробурчал что-то и направился к ней, а я стоял, прислонившись к стене и пытаясь перевести дух. Наконец он вышел, неся ее на руках.
 — Убита? — испугался я.
 — Все нормально, обыкновенный обморок.
 — Слава Богу, Пат. Вы должны хранить ее как зеницу ока... Сейчас она для вас самая драгоценная вещь и для прокурора тоже.
 — Майк, что здесь случилось?
 — Она все расскажет, Пат. Только не пугайте ее и она вам все расскажет. когда вы все услышите, то поймете, что Эд Тенн очень близок к электрическому стулу. Заодно он замешан в убийстве Фаллона и она сможет это доказать.
 И я потащился за ним на улицу, едва волоча ноги. Двое громил пытались оправдаться перед копами, но те не желали их слушать. Пат отнес Джорджию в машину и приказал шоферу ехать в Управление. Затем он неприязненно посмотрел на молодчиков. Шел дождь, лица их были мокры, но все равно было заметно, как им сейчас жарко.
 — Это ребята Тенна, — сообщил я. — Он и сам был тут, чтобы руководить их действиями. Да, он действительно быстро соображает. Мой человек показал мне эту женщину и одновременно ее увидели его люди. Он начал предполагать, кто же это мешает ему и хотел сыграть наверняка, чтобы я не мог улизнуть с Джорджией. Сейчас он смылся, но его легко найти.
 Вокруг начала собираться толпа. Люди окружили нас и заинтересованно спрашивали, что случилось. Потом я заметил Коки и помахал ему рукой. У него был мой плащ и я сразу надел его.
 — Это тот самый парень, о котором я вам говорил, Пат. Буду признателен, если он все узнает первым, чтобы опередить другие газеты.
 Договорились?
 — А кто расскажет нам всю подоплеку... вы?
 — Нет... я с этим окончательно покончил. Пусть Джорджия выговаривается. Она так долго хранила это, что будет счастлива облегчить душу, а я пойду домой. Когда вы все выясните, приходите и мы поговорим.
 Пат внимательно посмотрел на меня и осведомился:
 — Все это как-то связано с Декером?
 — Да, и очень сильно. Вначале мы просто не замечали этого.
 — А теперь все выяснится?
 — Да.
 Я повернулся, расталкивая зевак и пошел к своей машине, не обращая внимания на дождь. Город стал немного чище, но все равно было еще достаточно грязи, хотя она и пряталась за чужие спины. По дороге в город я увидел аптеку, открытую круглые сутки и вошел в нее позвонить. В справочной я узнал номер телефона на Айленде. После нескольких гудков усталый голос ответил:
 — Мистер Робертс у телефона.
 — Это Майк Хаммер... Я собирался позвонить вам раньше, но не смог. Вы не возражаете, если я кое-что спрошу у вас? Это весьма важно.
 — В чем дело? — встревожился он.
 — В то время, когда вы были прокурором, вы провели дознание против Фаллона и его банды, верно?
 — Да, было дело, но мне не повезло.
 — Скажите, вы получали какие-нибудь письма от Фаллона?
 — Письма? — на минутку он задумался. — Нет... не получал, хотя был один случай... В моей корзине для бумаг валялся конверт на мое имя с обратным адресом Фаллона. Я узнал адрес, так как он жил тогда в отеле и наши люди сообщили мне об этом. Но ведь в то время Фаллон был уже мертв!
 — Спасибо. Извините за беспокойство, Робертс.
 — Пустяки, — пробурчал он и повесил трубку.
 И я уже имел ответ на все вопросы. Имеется в виду, что теперь мне уже все стало понятно и надо было вновь торопиться, а не то будет поздно, слишком поздно... И так я уже боялся, что опоздал. Я проклинал всех ублюдков, убивающих жен и отцов ради того, чтобы какие-то гангстеры могли вдоволь молиться на своего божка, изображенного на зеленых бумажках. А на дождь и на ночь я уже не обижался.
 В такую погоду на улицах было мало машин и я гнал на полной скорости, не обращая внимания на светофоры и свистки полицейских. Ужасное предчувствие терзало меня и я гнал как сумасшедший. Затормозив перед домом и бросив машину прямо поперек улицы я побежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки к своей квартире. Ключ уже был наготове в моей руке.
 Не останавливаясь, я вставил его в замок и повернул его. Дверь распахнулась и я ворвался внутрь с пистолетом в руке. Она была здесь и еще не было поздно. Няня валялась на полу лицом вниз, голова ее была в розовой крови, но она дышала и за ее одежду цеплялся плачущий ребенок.
 — Мата... — проговорил я, — вы самая гнусная женщина, живущая на земле, но жить вам осталось очень мало.
 Такой ненависти я еще не видел. Она опалила меня своими прекрасными глазами. Какой же маньячкой она была! Мата обронила нож, которым аккуратно вспарывала софу, и поднялась с колен, красивое смертоносное животное, каким она являлась. Я осмотрел часть комнаты. Сиденья стула были аккуратно вырезаны и брошены на пол.
 — Мне давно надо было об этом догадаться, малышка. Сколько раз я уже замечал это. Ни один мужчина не режет подушки так аккуратно. Вы тут все так здорово обработали, почти как квартиру Тоди. Вы не нашли того, что искали, Мата. Вы думаете, что все люди подобные вам будут прятать их, думаете, что любой попытается продать эти микрофильмы за деньги, как это делали вы.
 Ее начало трясти, но не от страха, а от бешенства. Я же смеялся над ней. Сейчас я мог смеяться... Рот ее потерял былую привлекательность, сейчас это была просто узкая щель, обнажавшая зубы.
 — Вам не нравится мой смех, не так ли? Черт возьми, вы смеялись надо мной много раз. Я сделал ошибку в своих выводах с самого начала и мне пришлось так долго искать ответ, а вы все время любезно поддерживали мои заблуждения. Я все время думал, что Декер ошибся квартирой! Черта с два!
 Декер отлично знал, что делал. Ему точно указали адрес и он не ошибся.
 Вспомните все с самого начала. Сколько вы дали мне намеков на все происшедшее, а я, вместо того, чтобы задуматься, искал каких-то мифических убийц. Вы сами ушли из Голливуда, хотя любая девушка отдаст половину жизни за то, чтобы остаться в кино. Потому что вам не на что было рассчитывать.
 Вы были средненькая актриса, которая вряд ли могла обеспечить себе будущее... И тут появился мужчина, заставивший вас все позабыть. Вы уже созрели для зла. В это время в Нью-Йорке человек по имени Чарли Фаллон написал два письма. Одно было направлено вам с просьбой прислать ваше фото с автографом, другое было адресовано прокурору и содержало микрофильмы с документами против двух гангстеров, и эти микрофильмы могли привести их на электрический стул. Старина Чарли был в тот вечер в хорошем расположении духа и перепутал конверты и эти фильмы остались у вас. Это было как раз перед смертью вашей секретарши, не так ли? Я вижу это по вашей ублюдочной физиономии. Она хотела передать их властям, а вы увидели в них возможность легкой наживы. И тогда вы убили ее и представили это как самоубийство.
 Давайте представим, что было дальше. Прокурор получил это письмо. Оно было от Фаллона, но адресовалось вам. Тенн и Гриндл истратили уйму денег, чтобы заполучить его, и им удалось подкупить копа, который регистрировал письма.
 А когда они увидели, что там находится, их чуть кондрашка не хватила, и нетрудно было понять, что произошло дальше. Им оставалось только ждать, что вы предпримите дальше. А вы пришли и стали вымогать с них денежки. Им пришлось заплатить, но со временем у шантажистов растет аппетит. Эда и Луи шантажировали двое, был еще Тоди Линк, сделавший копию фильма для себя.
 Но, в конце концов, он испугался, или кто-то из вас потребовал очень много. Двоим стало тесно у кормушки и вероятно Тоди подговорил их против вас. А они заставили его самого провернуть всю операцию, чтобы достать эти пленки. И он нашел Декера, но его надо было еще заставить пойти на кражу.
 С помощью Мэла Хукера его удалось заманить в ловушку, так как ему надо было расплачиваться с Тоди, а платить было нечем. Декера обработали и он согласился сыграть свою роль, но он не хотел ввязывать в это дело сына. В некотором роде он находился в отчаянии, понимая, на что идет. Он мог предположить, что потом его убьют. Когда он забрал у вас эти пленки, то наверное решил передать их полиции. Но ему не удалось ускользнуть от них.
 И тогда он поступил по-другому. Он сунул их туда, где их могут найти и пошел на верную смерть, а я-то дурак рассказал вам все о Тоди и вы решили пойти и посмотреть сами. Да, вы очень чистенько прикончили его. Может быть, все эти десять лет вы часто думали о том, что придется кого-нибудь убить, а может вы хотели получить его долю, не знаю. И если даже Тоди не взял ваши пленки, то ведь у него имелась своя копия. Вы старались соблазнить меня, и я подался на удочку и забыл про дела, увлекшись вашими прелестями. Но почему вы решили, что они могут быть у меня? И Тенн почему-то подумал об этом. Наверное, за них можно сорвать миллион и вы верили, что я могу их сохранить. Вы даже сделали дубликат ключа, пока я спал, не так ли? А сегодня, воспользовавшись им вы решили удостовериться, так как после встречи с подружкой Фаллона, я узнаю правду. Но я не учел во все этом одной детали. Когда Тенн давил своей машиной сообщника, ему было некогда разглядывать, кто это там стреляет в него и он не мог знать, где я живу. Вы, Мата, были единственной, кто знал, что я обыскивал труп Декера сразу после его гибели, потому что я сам рассказал вам об этом.
 Хорошенькую встречу вы тогда мне устроили! Знаете, я могу даже предположить, кто это был. Вероятно, тот тип из театра... со сломанной рукой, который так ревнует, что сделает для вас все. Кстати, а где он находится сейчас? Ему бы это понравилось.
 Вся ее долго сдерживаемая злоба вылилась из ее узеньких губ, когда она сказала:
 — Он здесь, Майк.
 Я как раз хотел повернуться, но не успел. Что-то мелькнуло перед моими глазами и я потерял сознание.
 Задолго до того, как я смог открыть глаза, я знал, что увижу. Я слышал крик ребенка и ряд страшных вздохов, как будто ему нечем было дышать. Я приподнялся с пола и увидел его, забившегося в угол и дрожащего от страха. Заметив меня, он засмеялся. Он поднялся на ножки и, держась за спинку стула начал бормотать что-то неразборчивое. Я поднял голову чуть выше и увидел ее. Она с жалостью глядела на меня, держа в руке мой пистолет и я ничего не мог поделать. Вернее, это был ее пистолет, а мой лежал за ней на столе и я не мог, да не мог, его достать.
 Джорри сидел в кресле, прижимая к груди сломанную руку. Потом я увидел на полу старую одежду — мою и ребенка. Мата улыбнулась, разжала кулак и я увидел четыре катушки. Они находились в кармане у ребенка, и она сама была поражена простотой случившегося.
 — Они не помогут вам, Мата. С Тенном покончено и ваш родник иссяк, заявил я с трудом переводя дух.
 — Верно, — они сослужили свою службу, — согласилась она. — Да, это я прикончила Тоди, а теперь ваша очередь. Мне ненавистна мысль убивать вас, Майк, но это необходимо и вы сами это отлично понимаете.
 Теперь она уже не играла театральную роль, а действительно готовилась убивать.
 Я повернул голову и посмотрел на Джорри.
 — Теперь, я думаю, вы выйдете за него замуж? Теперь он вас поймал, как когда-то поймали вы Тенна и Гриндла. Вероятно, он ждет вознаграждения за свои труды в виде вашего соблазнительного тела.
 Мата холодно улыбнулась, и мороз прошел по моей коже.
 — Нет, Майк. Несчастному Джорри тоже придется уйти, ведь он будет моим алиби. Все знают, что он был от меня без ума, а он такой ревнивый... особенно после того, как ворвался сюда и обнаружил нас в постели, занимающихся любовью в пикантной позе. Произошла перестрелка и вы прикончили друг друга. Вмешалась няня и ей тоже досталась пуля. Как вам нравится такой сценарий, мистер Хаммер?
 Джорри приподнялся с кресла и недоуменно прошептал:
 — Мата!
 Раздался глухой выстрел.
 — Мата... — и он рухнул на пол, обливаясь кровью.
 Стреляла она из моего пистолета, который сразу же бросила на стол, снова взяв свой в руки. Мата наставила его на меня, и ее рука даже не дрожала. Потом она прижала руку к бедру, направив пистолет мне в грудь.
 Теперь ей надо было стрелять как можно быстрее, чтобы выстрелы услышали и подтвердили ее версию, но она не торопилась.
 Вероятно, мое лицо было достаточно красноречиво и она поняла, что я думаю.
 Она выждала еще немного, чтобы я в последний раз увидел ее улыбку, но я не смотрел на нее.
 Ребенок влез на край стола и наконец-то схватил ту штуку, в которую ему не давали поиграть так долго. И в это ее промедление его пальчики нащупали курок и из дула моего пистолета рвануло пламя, стерев все зло с лица Маты и превратив его в ужасную кровавую маску...