--------------------------------------------- Козлов Владимир Курск Владимир Козлов Курск 15/08/2000, 17:04 Офис. Я подхожу к окну. С кондиционера на пятом этаже капает вода. Боб говорит мне, просматривая свои имэйлы: - Надо лететь в Мурманск, писать статью про затонувшую подводную лодку. - Зачем нам это? Мы что - крупная газета? Сделаем материал по сообщениям агентств, по теленовостям - как всегда. - Нет, надо ехать. Все туда едут - все телеканалы, все радиостанции, все газеты, даже самые мелкие. Кто не напишет про это - останется в жопе. Мы должны ехать. - Что, вдвоем? - Да. - А как ты объяснишь Лондону, зачем ехать вдвоем? Они заноют, что дорого. - Я не говорю по-русски. - Тогда давай поеду я. Пришлю оттуда статью по мэйлу, а ты ее отредактируешь и отправишь в Лондон. - Нет, я тоже должен ехать, это - очень особое событие. Важно для карьеры журналиста. Ты что - не понимаешь? Боб говорит секретарше Насте, чтобы она заказала нам с ним билеты на ближайший рейс до Мурманска. Я, Боб и она - весь персонал московского бюро газеты. Зачем нужна Настя, я не понимаю. По-английски она говорит на уровне средней школы - закончила ее в этом году, - печатает одним пальцем, сообразительности никакой. Только миленькое детское личико и готовность в любой момент потрахаться с Бобом на диване во второй комнате. Билеты есть только на субботу, до этого все разобрано. Настя звонит в гостиницу, бронирует нам двухместный номер - одноместных нет. Боб кривится. - Я не хочу нюхать твои российский носки. - А я - твои английские. 18/08/2000, 17:21 Шереметьево-1, бар. Боб стоит у стойки с двумя здоровыми мужиками. На стойке - пластиковые стаканы от пива, разорванные пакеты чипсов. Я подхожу. - Привет, - говорит один мужик. - Мы с Варшавы. А матка у меня русская, я говорю по-русски. Поляки суют мне руки, я жму их, хлопаю по плечу Боба. - Тоже летите в Мурманск? - Да. - Пошли тогда, уже посадку объявили. После регистрации выпиваем с Бобом по пиву. Поляки куда-то пропадают. В самолете мое место посередине, у Боба - возле прохода. Около окна девушка в черном свитере. После взлета она спрашивает: - А вы что - иностранцы? - Боб - иностранец. Англичанин. А я - русский. Ты по-английски говоришь? - Не-а. А он по-русски? - Тоже нет. Девушек всегда больше интересует Боб. Англичанин все-таки, денег море, можно сходить в ресторан, потом в бар, а потом, само собой, - к нему домой, если он к тому времени не вырубится. Но сейчас он дремлет, откинувшись на спинку сиденья - в аэропорту выпил не меньше двух литров пива. - А как тебя зовут? - Анна. А тебя? - Вова. - Очень приятно. - Взаимно. Ты из Мурманска? - Нет, из Мончегорска. Это недалеко, всего 150 километров. Была в Москве в командировке. А вам зачем в Мурманск? - Мы - журналисты. Писать статью про "Курск". - А-а-а. Стюардесса везет по проходу тележку с бухлом, случайно толкает Боба. Он открывает глаза и говорит: - Давай купим бутылку мартини. - Зачем? - Угостить девушку. - Ты мартини будешь? - спрашиваю я у Анны. - Нет, я за рулем. У меня машина на стоянке в аэропорту. - Ясно. Я перевожу Бобу, он закрывает глаза и отрубается. 18/08/2000, 19:33 Самолет едет по полосе. Анна говорит: - Давайте, я вас подвезу. Вам в какую гостиницу? - "Мурманск". - Почти что по дороге. Выходим на летное поле. Холод собачий. Я не подумал, что Мурманск севернее Москвы, и полетел в одной рубашке. Идем мимо облезлого здания аэропорта к стоянке. Сквозь асфальт пробивается чахлая трава. Автостоянка - на отшибе, выглядит пустынно. - Сейчас будет прикол, если машину угнали, - говорит Анна и улыбается. Машина на месте - почти новая "десятка". Мы садимся. Боб немного протрезвел. Он спрашивает меня: - А где поляки? - Откуда я знаю, где поляки? И зачем они тебе? Анна говорит: - Только я должна вас предупредить - я еще неопытный водитель, поэтому езжу всегда по правилам. А там есть одно место, где все едут с превышением, и кто сзади, на меня злятся. За окнами - холмы и желтеющие деревья. Боб спит, Анна старательно ведет машину. Сзади кто-то долго сигналит. Нас обгоняет добитый "фольксваген", водитель показывает "fuck". - Ну вот, я же вам говорила... Въезжаем в город. Замусоренные улицы, пятиэтажки с облупившейся краской. Нелепо одетые люди. Здесь, наверное, жутко скучно. Останавливаемся у гостиницы. Снаружи - обычная кирпичная пятиэтажка. Анна пишет на бумажке свой телефон. - Только это - рабочий. Домашнего у меня нет. Нужно сказать, чтобы позвали Анну из отдела финансов. Я кладу бумажку в карман. Анна по очереди протягивает нам руки. - Ну, приятно было познакомиться. Звоните, если будет время. Боб дежурно улыбается своей "западной" улыбкой. 18/08/2000, 21:02 Поднимаемся в номер. Совковая тумбочка, две кровати с мятыми покрывалами. Зато в ванной - импортный унитаз и смеситель. - Я ожидал, что будет хуже, - говорит Боб. - Ты всегда ожидаешь хуже. - Давай сегодня никуда не пойдем. Начнем завтра с утра. - А сегодня и идти некуда, сейчас стемнеет. Я включаю телевизор. Новости. "Курск". Спасательные работы осложняются плохими погодными условиями. Боб не понимает русского и начинает болтать. - Наши английские журналисты - говно и хуесосы. Есть только один хороший - он на пресс-конференции спросил у Блэра: "Почему вы так радушно принимали Путина, который замарал себе руки чеченской кровью?" - А чем твой Блэр лучше Путина? - А я не говорю, что лучше. Одинаковые подонки. - Нет, говоришь. И вообще, какое вам - англичанам - дело до того, что происходит в Чечне, а? Вам что, Северной Ирландии мало? Хули вы всюду лезете? - Северная Ирландия - часть Соединенного Королевства. - А Чечня - часть России. - Ничего подобного. Россия просто пытается подчинить ее, а Чечня ведет освободительную борьбу. - Слушай, ты полтора года в России, а еще не научился говорить по-русски. Но зато ты уверен, что понимаешь то, чего мы не понимаем. А мы все, по-твоему, дураки, да? - Нет, но в России нет такой долгой демократической традиции, как на Западе... - Засунь ты в жопу свою демократическую традицию... - ...и вы еще не осознали ценности гражданского общества. - А ты уверен, что оно нам нужно, ваше гражданское общество? Я больше не хочу с ним разговаривать. Выключаю телевизор, сбрасываю шмотки и ложусь. На белом пододеяльнике несколько зашитых дырок. Боб говорит: - Я пойду в бар. - Хорошо. Ключ только один, пусть останется у меня. Постучишь, когда вернешься. Боб выходит, хлопнув дверью. Я засыпаю. Звонок телефона. Просыпаюсь, хватаю трубку. - Алло? - Добрый вечер. Извините за беспокойство. Не хотите ли познакомиться с симпатичными девушками? - Иди в жопу. Бросаю трубку, поднимаюсь и иду в туалет поссать. За входной дверью шум. - Джон, дай мне еще пятьдесят долларов, - говорит женский голос. Я ложусь. 19/08/2000, 8:35. Боб еще спит. Он приперся в четыре утра, пьяный в жопу. Я трясу его за плечо. - Пошли завтракать. Спускаемся в кафе, берем себе по яичнице-глазунье с сосисками. Худая прыщавая девушка лет восемнадцати собирает со столиков грязную посуду. - Скажи ей, что если она поднимется сейчас со мной в номер и отсосет у меня, я дам ей пятьдесят баксов, - говорит Боб. - С чего ты взял, что она пойдет? Она не проститутка, она здесь официанткой работает. Насчет проституток никаких проблем - мне вчера три раза звонили. - Меня проститутки не интересуют. Хочу с этой. - Нет, ты объясни - с чего ты взял, что она у тебя возьмет? - Пятьдесят баксов - большие деньги. Она здесь столько зарабатывает за месяц. - Не буду я ей такое предлагать, хочешь - сам и предлагай. Доедаем, поднимаемся в номер. Я сажусь на телефон. Чтобы попасть в Видяево, откуда ушла лодка и где сейчас родственники подводников, нужно специальное разрешение из генерального штаба, из Москвы. Для этого нужно отправить туда запрос по факсу. Насти в офисе нет - воскресенье. Придется отложить на завтра. - Ну что, поехали на вокзал? - спрашивает Боб. - А что там делать? Давай лучше останемся, посмотрим по телевизору, как разрезают лодку. На РТР прямая трансляция. - Нет, это все ерунда, это будет на всех каналах. Нам нужны родственники, нам нужно сделать статью "человеческого интереса". - Ладно, поехали. Я беру диктофон, Боб - свою навороченную "мыльницу", и мы спускаемся вниз. В баре сидят поляки, пьют пиво. Кроме них - еще человек десять иностранных корреспондентов. Большинство их и все русские журналюги живут в другой гостинице. Ждем троллейбуса. Через дорогу, около универмага, стоят цепью поперек тротуара валютчики в кроссовках "рибок" и теплых куртках "колумбия". На вокзале - тоже толпа журналюг, в основном - иностранцы. Трое офицеров-подводников с распечатанными на принтере бумажками "Курск" встречают родственников. Еще один - с такой же бумажкой, но в гражданском, в джинсовой куртке. Я подхожу к нему, спрашиваю: - Извините, а кто у вас там, на "Курске"? - Боевые друзья. - Как по-вашему - спасут их? - Мы все на это надеемся. Боб фотографирует его, показывает, как развернуть бумажку, чтобы лучше получилось. Мужик смотрит на нас с презрением. Холодно. Мы покупаем в киоске у вокзала помойный кофе, согреваемся. Подходит поезд, офицеры спускаются на перрон, толпа журналистов - за ними. Некоторые остаются, в том числе мы. Все равно вести их будут через вокзал, другого прохода нет, а автобус с табличкой "Курск" припаркован на привокзальной площади. Офицеры ведут худого деда, один несет его чемодан. Сзади бегут журналюги, на ходу орут: - Что вы чувствуете, что ваш сын там? Как вы все это принимаете? Дед молчит. Один офицер на ходу снимает фуражку, вытирает платком лысину. Мы идем за ними в толпе корреспондентов. Деда доводят до автобуса, сажают и закрывают дверь. Бредем назад к вокзалу. Я смотрю на расписание: прибытия поездов нет до шести вечера. Возвращаемся в гостиницу. В баре поляк рассказывает: - Мы поймали машину, ехали на пункт. Сказали - документа нет, назад. Мы с Бобом выпиваем по пиву и поднимаемся в номер. На РТР разрезают какой-то отсек "Курска". Та же самая картинка - на СиЭнЭн и других каналах. Я закрываю глаза и вырубаюсь. 19/08/2000, 18:16 Вокзал, прибыл какой-то поезд. Подводники ведут заплаканную женщину. У нее на руках - ребенок. - Кто у вас там? - Муж, капитан третьего ранга... - Что вы чувствуете? Она начинает плакать. Журналюги похожи на шакалов, которые бросаются на падаль. Мне противно. - Пошли в гостиницу, больше поездов сегодня не будет, - вру я Бобу. 19/08/2000, 22:14 Боб тусуется в баре, а я смотрю телевизор, хотя это бесполезно - уже понятно, что никого не спасут. Я надеваю рубашку и спускаюсь вниз. Боб заказывает мне и себе по пиву. Бар постепенно наполняется иностранными журналюгами. - Я разговаривал с парнем из Ассошиэйтед Пресс, - говорит Боб. - Он сегодня съездил в Видяево и побеседовал с родственниками. - У него было разрешение? - Не было. Разрешение есть только у РТР. Он нашел таксиста, которому разрешен въезд в Видяево, дал ему сто долларов, и он провез его в багажнике. Он поговорил с родственниками, сделал отличную статью "человеческого интереса". - Неужели ты не понимаешь, что родственникам сейчас не до этого, что сейчас просто некрасиво их дергать, а? - А что здесь такого? Людям интересно прочитать про них. - Прочитать про то, как им херово? Чтобы какой-нибудь сраный обыватель прочитал и порадовался, что, по сравнению с ними, он счастлив? Боб не отвечает. Я молча допиваю пиво и беру нам еще по одному. - Смотри, - говорит Боб. - Это Кевин. Я и не знал, что он в России. - Он показывает на длинного чувака с бритой головой и сумкой фотоаппаратуры. Мы работали в одной газете шесть лет назад. Об его лысую голову разбито немало пивных бокалов. Боб встает и подходит к Кевину. Они обнимаются. 20/08/2000, 02:02 Я сижу в баре и болтаю с проституткой. Ее зовут Катя. - Как тебе нравятся журналюги? - Вообще не нравятся. У них нет денег или они жмутся. - А кто не жмется? - Бизнесмены. - Журналисты все бедные. - Не надо ля-ля. Они здесь по пятьдесят долларов за ночь пропивают. - Это от безысходности. Нас никуда не пускают, вот мы сидим и бухаем. Я думаю над тем, пригласить ее в номер, и в конце концов решаю, что нет смысла: слишком много выпил. Я встаю с круглого высокого стула и говорю: - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Катя криво улыбается. Боб сидит за одним столиком с Кевином и поляком. - Поехали играть в бильярд! - орет он мне. - Куда? - Она знает. - Боб кивает на проститутку с черными крашенными волосами. - Ладно, поехали. 20/08/2000, 02:44 В бильярдной - никого, кроме нас пятерых. Проститутка сидит на стуле и курит. Мы играем в бильярд по парам: я с поляком против Боба с Кевином. Мы дуем. В перерыве между партиями Кевин берет в баре бутылку водки "Русский стандарт" и разливает. 20/08/2000, 04:31 Частник подвозит нас до гостиницы, Боб сует ему пятьсот рублей. Я вылезаю из машины и сразу падаю. Вставать не пытаюсь, ползу по ступенькам на карачках. 20/08/2000, 12:46 Сегодня Боб улетает. Статью он написал, но хочет выжать из поездки максимум. Он инструктирует меня: - Пойди на улицу с диктофоном, поспрашивай у людей, что они думают про все это. А в шесть часов, ты говорил, должен прибыть самолет с родственниками - поезжай в аэропорт, вдруг удастся с ними поговорить. И тогда завтра можешь вылетать утренним рейсом. Хорошо? - Хорошо. 20/08/2000, 15:31 Боб садится в такси и уезжает в аэропорт, а я иду в авиакассу подтвердить вылет на завтра. Опрашивать никого не собираюсь, если он не забудет - сочиню все сам. В авиакассе - ни одного человека. Вылет на завтра подтверждают: места есть, большинство журналюг улетели сегодня. 20/08/2000, 22:12 Сижу в баре, пью третий стакан пива. Завтра часов в одиннадцать буду в Москве. Надоел уже этот сраный Мурманск. 21/08/2000, 04:11 Просыпаюсь на полу в своем номере еще толком не протрезвевший. Рука - в трусах, ладонь вымазана засохшей спермой. Снова засыпать нельзя - просплю рейс.