---------------------------------------------


 Микки Спиллейн
 Целуй меня страстно



 Глава 1


 Эта девица стояла прямо посреди дороги в свете фар и размахивала руками, как марионетка. Мне оставалось только выругаться — и мои громогласные проклятия эхом отозвались у меня в ушах. Отжав педаль, я до отказа повернул руль влево, и машина, пройдя несколько метров юзом, остановилась у самого края обрыва.
 Да, я все же ухитрился объехать эту дамочку, но в течение нескольких секунд она была на волосок от смерти. Теперь меня стало трясти. Сигарета, выпавшая у меня изо рта, успела прожечь дыру в штанине, пока я не выбросил ее в окно. Пахло жженой резиной и горелой тряпкой. Я уже приготовился сказать этой чокнутой особе все, что я о ней думаю, но прежде, чем я успел выйти из машины, она оказалась на сиденье рядом со мной, захлопнула за собой дверцу и проговорила:
 — Спасибо, мистер.
 "Спокойнее, не горячись! — сказал я себе. — Задержи дыхание и успокойся. Потом можешь надавать ей по заднице и выгнать — пусть добирается домой пешком”.
 Я вытащил сигареты, и она просто выхватила пачку у меня из рук. И тут я обнаружил, что ее трясет не меньше, чем меня. Я прикурил и дал прикурить ей.
 — А глупее вы ничего не могли придумать? — спросил я.
 — Да, это было действительно глупо, — согласилась она.
 Мимо промчалась машина. В глазах девицы промелькнул ужас.
 — Вы собираетесь стоять тут всю ночь, мистер?
 — Не знаю, что и делать. Ведь я собирался сбросить вас с обрыва.
 Свет фар ударил в заднее стекло, и я смог разглядеть ее застывшее лицо. Когда и эта машина проехала, девушка вздохнула с облегчением. Кто-то мог бы назвать ее красивой, хотя я, скорее, счел бы ее интересной, нежели симпатичной. Широко посаженные глаза, большой рот, рыжеватые волосы, рассыпанные по плечам. Хорошо сшитое пальто было ей явно великовато. Я вспомнил ее, возникшую на дороге перед моей машиной. Девица совсем без царя в голове.
 Включив мотор, я дал газ и не торопясь тронулся в путь, постепенно приходя в себя. Это можно назвать несчастным случаем. А что еще делать, когда мчишься по горной дороге со скоростью около семидесяти миль в час и вдруг прямо перед твоей машиной появляется викинг женского пола! Я открыл окно, чтобы глотнуть свежего воздуха.
 — Как ты здесь очутилась? — осведомился я.
 — А как вы думаете?
 — По-моему, тебе захотелось поразвлечься. — Я искоса взглянул на нее и увидел, что она облизнула губы. — Но я не из тех, с кем проходят подобные штучки.
 — В следующий раз постараюсь не ошибиться.
 — Следующего раза могло и не быть. Повези тебе чуть меньше, и от тебя осталась бы только памятная надпись на скале.
 — Спасибо за предупреждение, — ядовито ответила девушка. — Впредь буду осторожнее.
 — Я не стану докучать тебе советами, если ты не попытаешься еще раз впечататься в мою машину.
 Она выбросила сигарету и выпустила изо рта струйку дыма.
 — Послушайте, я благодарна вам за то, что вы посадили меня в машину. И весьма сожалею, что перепугала вас до смерти. Но, если можно, помолчите и довезите меня куда-нибудь. А если нет — высадите.
 Я усмехнулся. Да, особа с таким нервами будет веревки вить из любого парня, если тот вовремя не даст ей пинка.
 — О'кей, детка, — проговорил я. — Теперь моя очередь просить прощения. Любой может влипнуть, и, по-моему, именно это со мной и случилось. Так куда тебя отвезти?
 — А куда вы едете?
 — В Нью-Йорк.
 — Хорошо, я с вами.
 — Это большой город, крошка. Скажи, куда тебя отвезти.
 Лицо ее опять окаменело.
 — Высадите меня у метро, у первой попавшейся станции.
 Она сказала это таким тоном, — что мне сразу расхотелось улыбаться. Я вписался в очередной поворот и дал полный газ.
 — Черт возьми, ты что думаешь, что все парни одинаковы?
 — Заткнитесь!
 Я чувствовал, что она наблюдает за мной. Я даже отслеживал точно те моменты, когда она опускала глаза, а потом снова впивалась в меня взглядом. Ясно было, что ей хочется что-то сказать мне, но она молчала и смотрела в окно. Ну и черт с ней! Пусть сперва научится быть вежливой.
 Позади послышался шум мотора догоняющей нас машины. Девушка первая заметила ее и испуганно вжалась в сиденье. Машина обогнала нас, и ее красные сигнальные огни какое-то время посверкивали на спуске впереди, а потом растворились в заревев фонарей и неоновых реклам лежащего внизу городка.
 От резкого поворота девушка качнулась на сиденье, и ее плечо коснулось моего. Она тут же дернулась, как от ожога, отодвинулась в дальний конец сиденья и застыла в напряженной позе, равнодушно глядя в окно.
 Я сбавил скорость до пятидесяти, потом до тридцати пяти миль в час.
 Яркая надпись на дороге гласила: “Ханфилд. Население 3600. Скорость до 25”. Мы проехали еще с четверть мили, когда на дороге впереди нас замигал красный фонарик. Я притормозил.
 Посреди дороги стояла полицейская машина, и двое парней в форме о чем-то оживленно разговаривали с водителем обогнавшего нас автомобиля. Наконец они его отпустили и махнули нам, приказывая остановиться.
 Тревога. Так всегда бывает: начало любой переделки похоже на дымок, вьющийся над кусочком сухого льда. Запаха на чувствуется, но ты видишь его, следишь за тем, как он клубится и окутывает все вокруг, и уже понимаешь, что скоро все твое спокойствие полетит к чертям. Я взглянул на свою спутницу: она замерла, стиснув зубы, чтобы не закричать. Я высунулся из машины, прежде чем полицейские приблизились к нам.
 — Что-нибудь случилось?
 Полицейский кивнул и выплюнул сигарету. Пистолет он носил по-ковбойски и для пущей важности держал руку на рукояти.
 — Откуда едешь, приятель? — поинтересовался он. Да, это был крутой полицейский. Любопытно, сколько ему платят?
 — Из Олбани, а что?
 — Не видел ли ты кого-нибудь на дороге? Кого-нибудь, кто ловил машину?
 В этот момент девушка коснулась моей руки. Она стиснула ее горячо и крепко и быстрым движением сунула себе под пальто. Рука моя ощутила гладкость кожи и нащупала холмик пушистых волос. Кроме пальто, на девушке ничего не было. Моя рука дрогнула, она потянула ее, крепко прижимая к телу, и свела ноги. У меня не осталось никаких сомнений в смысле этих действий.
 — Нет, — проговорил я. — Мы с женой не спали всю ночь и обязательно заметили бы кого-либо на дороге. А кого вы ищете?
 — Одну женщину... Она удрала из больницы — поймала на дороге машину и смылась. Когда они там опомнились и сообщили по радио ее приметы, ее и след простыл.
 — Надо же! Не хотел бы я быть на месте того, кто посадит ее в машину. А что, она очень опасна?
 — Все сумасшедшие опасны.
 — А как она выглядит?
 — Высокая блондинка. Вот и все, что нам известно. Никто не помнит, что на ней было надето.
 — Ну, все ясно. Мне можно ехать?
 — О'кей!
 Он вернулся к патрульной машине, а я стал медленно, не отрывая взгляда от дороги, вытаскивать свою руку из-под ее пальто.
 Поспешно проскочив городок, я прибавил скорость. Девушка взяла меня за локоть и стала потихоньку придвигаться ко мне.
 — Вернись-ка лучше на место, сестренка, — проговорил я. — Твои фокусы мне ни к чему.
 — Я понимаю.
 — Вот и спасибо.
 — Можете не везти меня до метро, если не хотите.
 — Ну почему же?
 Она вдруг столкнула мою ногу с педали.
 — Смотрите, — произнесла она, и я повернулся к ней. Она широко распахнула пальто и улыбнулась. Да, пальто оказалось ее единственной одеждой. У нее была атласная кожа. Предложение внимательно изучить холмики и впадины ее тела считалось совершенно недвусмысленным. Она вся изогнулась на сиденье, бесстыдно раздвинув ноги в стороны, и на губах ее вновь заиграла улыбка. И тут я узнал ее. Нет, не девушку, а улыбку. Это была профессиональная улыбка, которая походила на испепеляющий огонь, но на самом деле была пустой. Я наклонился к девушке и запахнул на ней пальто.
 — Ты так замерзнешь, — заметил я.
 — А может, вы меня боитесь, считая меня сумасшедшей? — Ее губы искривила жестокая усмешка.
 — Нет. Просто твои прелести меня совсем не волнуют, так что заткнись.
 — Вот как? Почему же вы не выдали меня полиции?
 — Однажды мальчишкой я увидел, как ловец собак поймал в сеть сучку. Я ударил его по ногам, схватил собачонку и удрал с ней прочь. Он догнал меня и жестоко избил, но я все равно радовался.
 — Понятно, — вымолвила он. — Но вы поверили тому, что сказал полицейский?
 — У человека, который выскакивает на дорогу перед мчащейся машиной, явно не все дома, и хватит об этом.
 Она улыбнулась, но теперь ее улыбка стала менее профессиональной. Я усмехнулся, покачал головой и снова погнал машину вперед. Проехав несколько миль, я остановился у бензоколонки. К машине сразу же подскочил служащий, я попросил его заправить бак и пошел открывать капот. Блондинка вылезла из машины и скрылась в здании станции. Лишь когда я расплатился, она вернулась и юркнула на свое место.
 За это время в ней что-то изменилось. Выражение ее лица смягчилось, словно растаяла ледяная маска, и напряжение спало. Когда мы отъехали от станции, мимо нас промчалась очередная машина, но на этот раз девушка не обратила на нее ни малейшего внимания. Она улыбнулась — на это раз неподдельно — и, положив голову на спинку сиденья, прикрыла глаза.
 Впрочем, все это меня не касалось. Я знал, что мне надо только добраться до Нью-Йорка, высадить ее у ближайшего метро, сказать “до свидания!”, а через пару дней узнать из газет, где и кто ее сцапал. Я это твердо решил, и ничто не могло помешать мне исполнить намеченное. Так, во всяком случае, мне казалось. Только тревога по-прежнему курилась, словно дымок над кусочком сухого льда, и окутывала все вокруг.
 Через пять минут она подняла голову и попросила закурить. Я протянул ей сигарету и зажигалку. Она прикурила и глубоко затянулась.
 — Вас, конечно, все это удивляет? — спросила она, выпуская струйку дыма.
 — Не особенно.
 — Я была... — она запнулась, — в больнице. — Рука с сигаретой дрогнула. — Они силой держали меня там. Они все у меня отобрали, всю мою одежду.
 Я кивнул с притворным сочувствием. Она покачала головой:
 — Может, я все же найду кого-нибудь, кто меня поймет. Я подумала... а вдруг это будете вы?
 Я хотел ей возразить, но не успел. Луна, скрывавшаяся до сих пор в облаках, вдруг озарила все вокруг бледно-желтым сиянием, и среди упавших на дорогу теней я внезапно увидел одну, что была темнее других. Чуть впереди путь нам преграждал новенький седан. Скрип тормозов и скрежет железа разорвали тишину. Я распахнул дверцу и выскочил из машины навстречу человеку, появившемуся из седана. Сердце тревожно забилось. Но я никак не ожидал, что все окажется настолько скверным. Пистолет в руках человека, стоявшего около седана, выплюнул струйку огня, и мимо моего уха пролетела пуля. Второй раз он выстрелить не успел, потому что мой кулак с силой впечатался в его физиономию. Я хотел ударить еще раз, но что-то со свистом рубануло воздух над моей головой. Я подставил под удар руку и развернулся, чтобы двинуть нападавшего ногой, но было поздно. Что-то опять просвистело воздухе и обрушилось на мою голову. Последнее, что я почувствовал, была ненависть к ублюдкам, напавшим на меня.
 Отключился я, кажется, не очень надолго. Дикая боль в голове привела меня в чувство. От каждого удара сердца череп мой, казалось, раскалывался на множество кусков, а перед глазами вспыхивало ослепительно яркое сияние.
 За всем этим я смутно различал голоса, рыдания и чью-то брань, перекрывавшиеся шумом мотора. После нескольких попыток приподняться я понял, что руки мои накрепко прикручены к телу, а в запястья и щиколотки впивается что-то железное.
 В этот самый момент гул затих, голоса смолкли, и вокруг стало происходить что-то новенькое. В такие моменты не думаешь. Ты пытаешься вспомнить, расположить события по порядку, понять, как это могло случиться, но все оказывается бессмысленным. Остается только безумная ненависть, поглощающая даже боль. Но ты ничего не можешь сделать Я лежал на полу. Рукава моей рубашки были красными, во рту ощущалась горечь. Две пары ботинок двигались перед моим лицом. Я запомнил начищенные до блеска ботинки, у одного на носу была царапина. Затем к первым двум парам присоединились еще две, и все они двинулись в одном направлении. Я скосил глаза и проследил за ними. И тогда я увидел девушку, сидящую на стуле, и то, что они с ней сделали.
 Теперь на ней не было пальто, а белую нежную кожу сплошь покрывали синяки и ссадины. Она была связана, и ее рот открывался в беззвучном крике.
 — Хватит! — произнес чей-то голос. — Этого достаточно.
 — Она может говорить, — возразил другой.
 — Нет, она больше не заговорит. Я видел такое раньше. Глупо, конечно, что мы зашли так далеко, но у нас не было выхода.
 — Послушай...
 — Здесь слушаешь ты, а я — приказываю! Ботинки отодвинулись немного назад.
 — Ладно, но мы не узнали ничего нового.
 — И довольно. Нам и так известно больше, чем другим. И потом, есть другие способы получить то, что нам надо. Главное, что она теперь уже никому ничего не скажет. И пусть катится.
 — Все готово?
 — Да, — послышалось отвратительное хихиканье. — А парня тоже?
 — Разумеется. Вытащите их на дорогу.
 — Надо бы ее приодеть.
 — Что ты болтаешь, свинья? Вы, двое, помогите отнести этих голубчиков. Мы и так задержались.
 Меня сжигала ненависть, но я даже не мог видеть ничего выше их колен. Я мог лишь слышать их. Я старался запомнить их голоса, чтобы потом опознать этих вшивых, грязных ублюдков. Кто-то подхватил меня за руки и за ноги. Я надеялся, что хоть сейчас смогу рассмотреть кого-нибудь, но боль в голове оказалась сильнее, и пелена вновь окутала мой мозг. Когда она на мгновение рассеялась, я увидел свою машину у обочины дороги. Задняя ее часть была поднята домкратом, красные огоньки стоп-сигнала ярко светились в темноте.
 Умно, очень умно, подумал я. Если кто-нибудь и заметит машину, то подумает, что с ней что-то случилось и шофер ушел за помощью. Никто не остановится, чтобы узнать, в чем дело. С этой мыслью я снова провалился в беспамятство.
 Это было похоже на пробуждение от дурного сна. Когда просыпаешься в тревоге с бешено колотящимся сердцем и не сразу можешь понять, было ли это наяву или только приснилось. И только секунду спустя я вдруг осознал, что это не сон, а кошмарная действительность.
 Девушка сидела рядом со мной в машине. Наброшенное наспех пальто лишь подчеркивало белизну обнаженного тела. Ее голова прислонилась к оконному стеклу, а глаза были устремлены вверх. Неожиданно она дернулась и свалилась на меня. Но нет, не потому, что пришла в себя — просто кто-то толкнул машину сзади. Девушка была мертва.
 Машина быстро неслась вперед, и ее трясло как в лихорадке. Я с трудом приподнял голову и увидел свободно вращающийся руль и приближающуюся скалу. У меня хватило сил открыть дверцу и на ходу вывалиться на дорогу.
 Вскоре до меня донесся глухой звук удара.




 Глава 2


 — Майк...
 Я повернул голову на голос. Движение вызвало дикую боль, и я замер. Снова послышалось мое имя, на этот раз яснее.
 — Майк...
 Я приоткрыл глаза. Свет причинял им боль, но я старался не закрывать их. Сначала она была просто темно-синим пятном, потом пелена чуть рассеялась, и все цвета стали ярче.
 — Привет, кошечка, — прохрипел я. Вельда улыбнулась так, словно она была самым счастливым человеком на свете:
 — Как я рада, что вижу тебя снова, Майк.
 — Я... я тоже рад. Только почему... я здесь?
 — Многие этому удивляются.
 — Я...
 — Молчи. Врач сказал, чтобы я не болтала с тобой, когда ты проснешься, иначе он сразу же меня выгонит.
 Я попытался улыбнуться, и Вельда взяла меня за руку. Ее рукопожатие было теплым и мягким. Оно как бы говорило, что все в порядке. Я не разжимал пальцы, и когда я проснулся, ее рука была все еще в моей.
 В комнате появился врач — эффектный мужчина небольшого роста — и принялся меня осматривать, вглядываясь мне в лицо. Результаты его, кажется, вполне устроили, и с довольным видом он направился к двери Там он остановился и взглянул на часы.
 — Еще полчаса, мисс, — заявил доктор. — Я хочу, чтобы он поспал.
 Вельда кивнула и крепко стиснула мою руку.
 — Тебе лучше?
 — Немного.
 — Пат в коридоре. Хочешь, я его позову?
 — Да.
 Вельда встала и пошла к двери. Я услышал, как она с кем-то переговаривается, и только после этого увидел Пата. Он глуповато улыбался и покачивал головой.
 — Ну, как я тебе нравлюсь? — поинтересовался я.
 — Очень. Белые бинты тебе идут. Но три дня назад я полагал, что мне придется возиться с очередным покойником.
 Прекрасный парень этот Пат. Очень хороший полицейский, только с весьма своеобразным чувством юмора. От его слов я почувствовал, как волосы под повязкой встают дыбом.
 — Три дня назад?
 Пат кивнул и придвинул к кровати кресло.
 — Тебя нашли в понедельник, а сегодня четверг.
 — Боже мой!
 — Я тебя понимаю.
 Он посмотрел на Вельду. Они обменялись мимолетными, непонятными мне взглядами. Вельда улыбнулась и качнула головой в знак согласия.
 — Ты можешь вспомнить, что случилось, Майк? — осведомился Пат.
 О, я тотчас узнал этот тон, вкрадчивый и безразличный, за которым Пат пытался скрыть свое беспокойство. Он заметил, что я его раскусил, и опустил глаза, теребя полу своего пиджака.
 — Да.
 — Ты можешь мне все рассказать?
 — Зачем?
 На этот раз Пат попытался изобразить удивление, и это у него тоже не получилось.
 — Да просто так.
 — Произошел просто несчастный случай, вот и все.
 — Все?
 — Да.
 Я ухмыльнулся и взглянул на Вельду. Она тоже выглядела встревоженной, но все же улыбалась.
 — Может быть, ты объяснишь мне что-нибудь, детка? Он не желает.
 — Я разрешаю Пату сказать тебе все. Он и со мной держится так же таинственно.
 — Твой ход. Пат, — произнес я.
 С минуту тот пристально разглядывал меня.
 — Теперь я вижу, что ты вполне пришел в себя. А раз так, то я вспомню о том, что я полицейский и ты обязан отвечать на мои вопросы.
 — Конечно, только я вспомню о том, что у меня есть конституционные права. Пусть все будет законно. Спрашивай!
 — Хорошо, только говори тише, а то врач прогонит меня отсюда. Если бы мы с тобой не были друзьями, меня бы и близко к тебе не подпустили.
 — А в чем дело?
 — Тебя ведь еще нельзя допрашивать.
 — И кто же хочет меня допросить?
 — Помимо служащих правозащитных органов, еще и государственные чиновники. Авария произошла в штате Нью-Йорк, но ты попал в больницу, которая находится в Нью-Джерси. С тобой жаждет потолковать полиция штата Нью-Йорк, а также и те, кто повыше.
 — Я думаю, пока мне лучше побыть в Нью-Джерси.
 — Парням из госаппарата наплевать, в каком ты штате.
 — Может быть, ты все же объяснишь мне, в чем дело? — поинтересовался я.
 Я наблюдал за выражением его лица, пытаясь понять, что же все-таки он скрывает. Пат опустил глаза и рассеянно покусывал ногти.
 — Тебе крупно повезло, что ты выпал из машины. Дверца была неплотно закрыта, и это тебя спасло. Тебя нашли в кустах. Если бы машина не загорелась, ты бы все еще лежал там. К счастью, огонь привлек внимание нескольких автомобилистов, которые подъехали выяснить, в чем там дело. От твоей машины мало что осталось.
 — Но в ней еще находилась и женщина, — уточнил я.
 — Знаю. — Пат пристально посмотрел на меня. — Она была мертва, но ее опознали...
 — Как бежавшую из больницы, — закончил я за него.
 На Пата это не произвело никакого впечатления, и он продолжал:
 — Полицейские округа весьма болезненно восприняли это известие. Почему ты их обманул?
 — Мне не очень-то понравилось их поведение. Пат кивнул, как будто поверил этому объяснению.
 — Ты все же подумай, Майк, прежде чем начнешь молоть чепуху, — предупредил он меня.
 — Почему?
 — Потому что женщина погибла не в аварии.
 — Знаю...
 Наверное, мне не следовало говорить это так равнодушно. Пат закусил губу и сжал кулаки.
 — Черт возьми, Майк, куда ты лезешь? Ты хоть понимаешь, во что ты вляпался?
 — Нет, но я жду, что ты объяснишь мне это.
 — Эта женщина находилась под надзором ФБР. Она была замешана в какой-то очень большой игре, о которой мне ничего не известно. Ожидалось, что она выступит с заявлением на закрытой сессии Конгресса. Больница, куда ее поместили, охранялась полицией, а теперь мальчики из Вашингтона потирают руки, горя желанием тебя сцапать. Они считают, что это ты выкрал ее и убил.
 Я лежал, разглядывая извилистую трещину, тянувшуюся через весь потолок.
 — А что думаешь ты, Пат?
 — Я хочу услышать твою версию.
 — Я уже все рассказал.
 — Несчастный случай? — саркастически рассмеялся он. — В твоей машине случайно оказалась почти голая девица. И ты случайно повез ее через полицейский заслон. И потом она случайно умерла, а твоя машина впечаталась в скалу. Придумай что-нибудь более правдоподобное, дружище. Я слишком хорошо тебя знаю. Несчастные случаи происходят, когда ты сам этого хочешь.
 — Это был несчастный случай.
 — Майк, подумай! Ты, конечно, можешь называть это как угодно. Как полицейский, я смогу тебе помочь, если начнутся неприятности, но, если ты не расскажешь мне все честно, я ничего не сумею сделать. Когда за тебя примутся ребята из ФБР, тебе придется придумывать что-нибудь поостроумнее, чем история про несчастный случай.
 Вельда взяла меня рукой за подбородок и повернула мою голову к себе.
 — Майк, ты можешь рассказать поподробнее? — попросила она.
 Вельда была очень серьезна, и это показалось мне забавным. Мне хотелось чмокнуть ее в кончик носа и выпроводить, но она смотрела так умоляюще, что вместо этого я заговорил:
 — Это был несчастный случай. Я посадил ее в машину по пути из Олбани. Я ничего не знал о ней, но она, судя по всему, насмерть перепугалась, когда нас остановили, а полицейские вели себя не слишком вежливо. Поэтому я им ничего не сказал. Мы проехали примерно десять миль, когда дорогу нам перегородил седан и вынудил нас остановиться. Вот тут-то и начинается та часть истории, в которую ты, Пат, вряд ли поверишь. Я выскочил из машины, чтобы узнать, в чем дело, и какая-то сволочь выстрелила в меня, но промахнулась. Я красиво уложил ублюдка на землю. Больше я ничего не успел сделать. Один черт знает, куда они нас утащили, но определенно они хотели узнать что-то от этой девицы. Живой она от них не ушла. Потом эти парни решили избавиться от нее и от меня, затолкали нас в машину и пустили ее без тормозов по крутой дороге.
 — Кто они? — нахмурился Пат.
 — Черт возьми, если бы только я их видел! Пять или шесть человек!
 — Ты сумеешь их опознать?
 — Не по лицам... Может быть, по голосам, если их услышу.
 На самом деле я в этом не сомневался. Их голоса по-прежнему звучали у меня в голове, и я запомню их до самой моей смерти или пока не умрут эти негодяи.
 В комнате воцарилась мертвая тишина. Вельда смотрела на меня в изумлении.
 — И это все? — спросила она.
 — Это все, что он расскажет другим, — мягко проговорил Пат, подойдя поближе к кровати. — И я тебе подыграю. Надеюсь, ты сказал правду?
 — А ты боишься, что это выдумка?
 — Гм... Я проверю. Пока кое-что кажется мне странным.
 — Например?
 — Брешь в ограждении... Медленно движущаяся машина не смогла бы ее пробить.
 — Значит, они разбили ограждение специально, своей машиной например.
 — Возможно. Но где же была твоя рухлядь, пока они занимались женщиной? — осведомился Пат.
 — У дороги. Поднятая на домкрат и с включенными стоп-сигналами.
 — Ловко придумано.
 — Я тоже так решил, когда увидел.
 — И правда, кто станет обращать внимание на стоп-сигналы? Все мчались мимо.
 — Разумеется.
 Пат нерешительно посмотрел на Вельду, затем на меня.
 — Ты собираешься влезть в эту историю?
 — А что мне еще остается?
 — О'кей, я постараюсь что-нибудь разузнать. Надеюсь, это не обойдется тебе слишком дорого. А сейчас спи. — И Пат направился к двери.
 — Я и сам поразнюхаю, что к чему, когда поднимусь, — проронил я.
 Пат, уже взявшийся за дверную ручку, обернулся:
 — Не думай пока об этом, дружище, на сегодня с тебя хватит.
 — Но мне не нравится, когда в меня стреляют, а потом устраивают автомобильную катастрофу.
 — Майк...
 — Всего хорошего. Пат.
 Он сухо усмехнулся и вышел. Я приподнял руку Вельды и взглянул на ее часы.
 — У тебя еще осталось пять минут. Как ты хочешь их провести?
 Вся серьезность мгновенно покинула ее. Она была шикарная девушка, и ее лицо склонялось надо мной все ниже и ниже. Вельда, с черными как смоль волосами и такая красивая, что иногда даже мне делалось почему-то страшно. Ее руки гладили мой подбородок, а прикосновение ее груди приносило облегчение моим ранам. Я с трудом оторвался от ее губ и поцеловал в шею и плечо.
 — Я люблю тебя, Майк. Я люблю тебя всегда, даже такого разбитого, как сейчас. — Она погладила меня по щеке. — Что мне надо делать, Майк?
 — Держи ухо востро, киска, — проговорил я. — Узнай все, что только можно. Найди эту больницу и попробуй проследить, какая ниточка тянется оттуда в Вашингтон.
 — Это будет непросто.
 — В Капитолии не умеют хранить секретов, так что обязательно пойдут разговоры.
 — А что будешь делать ты?
 — Попытаюсь убедить ФБР, что это был несчастный случай и ничего больше.
 Глаза у Вельды стали еще больше.
 — Ты считаешь... что все это не случайно...
 — Гм-м... Это действительно случайность, но мне никто не поверит.
 Я проводил ее взглядом до двери, любуясь ее грациозной походкой, напоминающей движения дикой кошки. Клеопатра могла ходить так. Но конечно же не так соблазнительно, как Вельда.
 — Вельда, — прошептал я, и она обернулась. — Покажи мне свои ножки.
 Она шаловливо посмотрела на меня и быстро подняла юбку, обнажив изумительно стройные ноги, обтянутые нейлоном. Белизна тела, которая не была прикрыта чулками, влекла меня к себе со страшной силой.
 — Хватит, киска, иди!
 Вельда рассмеялась и послала мне воздушный поцелуй.
 — Теперь ты понимаешь, что испытывал Одиссей? Да, подумал я. Он был дурак. Я бы на его месте спрыгнул с корабля.




 Глава 3


 И вновь наступил понедельник: дождливый, пасмурный день. Я смотрел в окно, когда отворилась дверь и в палату вошел врач.
 — Готовы?
 Я отвернулся от окна и затушил сигарету.
 — Да. Они внизу?
 Он облизнул губы и кивнул:
 — Боюсь, что да. Я взял шляпу:
 — Благодарю вас, доктор, что вы так долго скрывали меня от них.
 — Это было необходимо. Ведь вас едва не искалечили; молодой человек. Даже и сейчас могут возникнуть осложнения.
 Он проводил меня до лифта. Мы тепло распрощались, я спустился вниз и подошел к окошечку кассы. Кассирша спросила мое имя и сообщила, что счет уже оплачен моей секретаршей, вручив мне квитанцию.
 Когда я повернулся, они уже стояли передо мной, держа шляпы в руках. Молодые ребята с глазами стариков. Это были рядовые сотрудники, такие частенько встречаются в толпе, но мы не догадываемся, кто они такие. Они не ходят в сапогах и не носят пистолетов в потайных карманах, не слишком толстые, но и не слишком худые. Их лица вряд ли можно запомнить. Рядовые сотрудники службы Эдгара Гувера.
 Высокий парень в голубом костюме сказал:
 — Наша машина ждет вас, мистер Хаммер.
 Я сел на заднее сиденье между ними. Мы проехали по туннелю Линкольна, свернули на Сорок первую улицу, а потом, проехав по Девятой авеню, остановились у серого здания. Тут располагалось их управление.
 О, это были действительно милые ребята. Они взяли у меня шляпу и пальто, усадили в кресло, предварительно осведомившись, достаточно ли я здоров, чтобы побеседовать с ними, а когда я сказал, что вполне здоров, предложили вызвать моего адвоката, если я пожелаю.
 Я усмехнулся:
 — Незачем. Задавайте свои вопросы, и если я сумею, то охотно отвечу на них. Во всяком случае, благодарю за заботу.
 Высокий кивнул и посмотрел на кого-то стоявшего у меня за спиной.
 — Принесите дело, — сказал он. Я услышал, как открылась и закрылась дверь. Высокий склонился над столом.
 — Итак, мистер Хаммер, переходим прямо к делу. Вы полностью осознаете ситуацию?
 — Боюсь, что для меня никакой ситуации не существует.
 — В самом деле?
 — Послушайте, приятель. Вы, может быть, агент ФБР, и возможно, я случайно услышал нечто, что вас интересует. Но давайте говорить в открытую. Я не блефую и нахожусь здесь по собственной воле. Как вы понимаете, я достаточно хорошо знаком с законами, но я не сопротивлялся, когда вы привезли меня сюда. Я хочу, чтобы все встало на свои места как можно скорее. У меня много дел, и я не желаю, чтобы полиция все время висела у меня на хвосте. Это ясно?
 Мой собеседник ответил не сразу. Снова хлопнула дверь. Через мою голову чья-то рука протянула папку. Высокий взял ее, открыл, перелистал несколько страниц и снова закрыл. Он не стал читать — и так знал все наизусть.
 — Говорят, вы тяжелый человек, мистер Хаммер.
 — Некоторые люди действительно придерживаются такого мнения.
 — Мне известно, что вы несколько раз нарушали закон.
 — В таком случае обратите внимание на результат.
 — Обратил... Полагаю, мы совершенно свободно можем лишить вас лицензии, если пожелаем. Я достал сигарету и закурил.
 — Я уже сказал, что готов сотрудничать с вами. Можете меня не запугивать. Он покосился на папку:
 — Мы вас не запугиваем. Полиция Нью-Йорка хочет допросить вас. Может быть, вы поговорите сначала с ними?
 Все это уже начинало меня утомлять.
 — Как хотите... Им ничего не останется, кроме как беседовать со мной.
 — Вы проскочили через полицейский кордон.
 — Не правда! Я там остановился.
 — Но вы солгали полицейскому!
 — Да, но я же не был под присягой. Если бы он был умнее, то поговорил бы и с девушкой. — Я с безразличным видом пустил струйку дыма к потолку.
 — А мертвая женщина в вашей машине?
 — Неубедительно. Вы прекрасно знаете, что я ее не убивал.
 Он как-то лениво улыбнулся:
 — Откуда же мы можем это знать?
 — Потому что не я ее убил. Я даже не знаю, как она умерла. Но если ее застрелили, то вы уже давно обыскали мою квартиру и обнаружили там мой пистолет. Экспертизу уже провели, и результат оказался отрицательным. Если ее задушили, то след на ее шее не от моих рук. Если ее закололи...
 — Ей, проломили голову каким-то тупым орудием, — равнодушно сообщил он.
 — Тогда вам надо осмотреть меня, и вы все поймете, — также спокойно отозвался я.
 Если я ожидал, что мой собеседник разозлится, то я ошибался. Просто улыбка его стала менее лучезарной. Позади меня кто-то хмыкнул.
 — О'кей, мистер Хаммер, вы, кажется, полностью в курсе дела. Иногда нам удается раскалывать и трудных людей без особых хлопот. Мы проверили все, о чем вы только что говорили, пока вы лежали в больнице без сознания. Вам что, сообщили об этом?
 Я покачал головой:
 — Нет, я не дружу с полицейскими. Я предпочитаю сам распоряжаться своей судьбой. Но если вам действительно надо узнать что-то, что мне известно, буду рад вам помочь.
 Он на мгновение задумался:
 — Капитан Чамберс дал полный отчет а деле. Все детали были тщательно проверены, и то, что мы выяснили, вполне совпадает с вашими показаниями. Только поймите, мистер Хаммер, вы нам не нужны. Как оказалось, вы не замешаны в этом деле. Но нам следовало проверить все возможности.
 — Хорошо... Значит, я чист? — — Да, судя по всему.
 — Полагаю, в полиции Нью-Йорка узнают об этом?
 — Да, мы возьмем это на себя.
 — Благодарю.
 — Один момент...
 — Да?
 — Судя по вашему досье, вы достаточно разумны и догадливы. Каково ваше мнение обо всем случившемся?
 — С каких это пор парни из вашего ведомства ищут себе помощников?
 — Когда им не остается ничего другого.
 Я бросил окурок в пепельницу и посмотрел на него.
 — Женщине определенно было известно что-то такое, чего ей знать не следовало. Те, кто охотился за ней, оказались ловкими ребятами. Я думаю, их седан обогнал нас вскоре после того, как я посадил ее в машину. Однако там место было не слишком удобное, и они проехали вперед, чтобы устроить засаду. Женщина не стала говорить, и ее ухлопали. Я считаю, все было подстроено так, чтобы ее сочли погибшей в автокатастрофе.
 — Да, это так.
 — Вы не против, если я задам вам один вопрос? — Спрашивайте.
 — Кто она?
 — Берга Тори.
 Я выжидающе взглянул на него, и он, продолжая, пожал плечами:
 — Она была платной танцовщицей в ночном клубе. В общем, девица легкого поведения.
 — Я не имею к этому никакого отношения, — проговорил я, нахмурившись.
 — И мы так считаем, мистер Хаммер.
 Высокий сообщил мне все, что хотел сказать, и вытянул из меня все, что мог. Теперь оставалось лишь поблагодарить его и уйти. Я поднялся и надел шляпу. Один из ребят открыл передо мной дверь. Повернувшись к высокому, я улыбнулся и произнес:
 — Я еще буду, приятель.
 — Что?
 — Иметь к этому отношение, — ухмыльнулся я. — И тогда другим тоже придется повозиться.
 Хлопнув дверью, я вышел в холл и с минуту стоял там, прислонившись к стене, поджидая, пока утихнет боль в голове и перед глазами перестанут плясать искры. В пересохшем рту чувствовалась сухая горечь, и мне хотелось сплюнуть. И тогда волна ненависти захлестнула меня, и я снова услышал их мерзкие голоса. Я знал, что никогда не смогу их забыть. Знал, что наступит день, когда я услышу их опять, но после этого они никогда больше не прозвучат.
 Спустившись вниз, я взял такси и поехал в контору Пата. Дежурный полицейский проводил меня в его кабинет. Пат ожидал меня, приготовив дружескую улыбку.
 — Как дела, Майк?
 — Не знаю, на что они рассчитывали, но время потеряли впустую, — заявил я, усаживаясь на стул.
 — Они никогда не теряют времени даром.
 — Тогда зачем весь этот спектакль?
 — Проверка на вшивость. Я предоставил им факты, но сами они пока ничего не сделали.
 — Кажется, они совсем не похожи на людей, которые способны на что-либо путное.
 — Я и не жду от них этого. — Пат немного помолчал и осведомился:
 — Я полагаю, ты тоже кое-что из них вытряс?
 — Да, я узнал ее имя. Берга Тори.
 — И это все?
 — Некоторые подробности ее биографии. А что еще? Пат опустил глаза и стал разглядывать свои руки.
 Словно собравшись с духом для продолжения разговора, он вновь посмотрел на меня:
 — Майк, я дам тебе некоторую информацию. Причина, побуждающая меня к этому, заключается в том, что иначе ты начнешь доискиваться до всего сам, а это сейчас совершенно ни к чему.
 — Ну?
 — Ты слышал о Карле Эвелло? Я кивнул.
 — Эвелло — всемогущ. Последнее сенатское расследование выявило ряд крупнейших имен преступного мира, но его имя не всплыло. Вот насколько он силен. Другие, правда, тоже не слабы, но они ничто по сравнению с ним.
 Я удивленно поднял брови:
 — А я и не знал, что он так всесилен. А на чем зиждется его могущество?
 — Никто ничего об этом не знает. Есть некоторые подозрения, но пока нет ни малейших конкретных доказательств. Теперь они хотят заполучить его. А если он будет у них, то попадутся и другие.
 — Вот оно что!
 — Берга Торн была его любовницей.
 — Выходит, ей было известно что-то, что позволило бы прижать этого типа? Пат пожал плечами:
 — Кто знает? Считалось, что да. Ты же сам говорил, что те подонки пытались что-то у нее выведать.
 — Ты думаешь, это были люди Эвелло?
 — Очевидно.
 — А при чем здесь больница?
 — Ее поместили туда по настоянию врача. Когда комиссия стала ее допрашивать, у нее от переживаний случился нервный срыв. И все слушания были отложены, пока она не поправится.
 — Хорошенькая получается картина. Непонятно даже, за что мне уцепиться.
 — А тебе и не надо ни за что цепляться. — Глаза Пата, казалось, метали в меня маленькие молнии. — Тебя это совершенно не касается.
 — Чушь!
 — О'кей, герой. Давай покончим с этим раз и навсегда. У тебя нет причин вмешиваться. Это была случайность. Ты же сам так утверждаешь. И ты ничего не добьешься, а едва ты попробуешь что-нибудь сделать, на тебя посыплются удары со всех сторон.
 Я улыбнулся ему своей самой обворожительной улыбкой:
 — Ты мне льстишь, Пат.
 — Не лезь в бутылку.
 — Я не лезу.
 — Ладно. Ты парень умный, и я знаю, как ты работаешь. Я лишь пытаюсь остановить тебя, пока не поздно и пока не начались неприятности.
 — Ошибаешься, — заметил я. — Они уже начались, понимаешь? Мне врезали между глаз, злодейски убита женщина, искорежена моя машина. — Я встал и прошелся по кабинету. — Может быть, я слишком горд, но я не позволю шутить с собой подобным образом. Я нанесу ответный удар любому, а если это окажется сам Эвелло — тем хуже для него.
 Пат забарабанил пальцами по столу:
 — Черт возьми, Майк, ну почему у тебя совсем нет здравого смысла? Ты...
 — Послушай, а если бы кто-нибудь поступил так с тобой, что бы ты стал делать?
 — Но этого же не случилось.
 — Да... но это случилось со мной. И эти ребята от меня не скроются. Черт возьми, Пат, ты-то меня знаешь.
 — Знаю и именно поэтому прошу тебя не вмешиваться в это дело. Что, если я начну взывать к твоему патриотизму?
 — Ха, патриотизм! Мне наплевать, если даже Конгресс, президент и Верховный суд станут умолять меня оставить все, как есть. Их не били и не пытались размазать по скале. Им не понять меня. ФБР может упрятать за решетку кого угодно, но едва они добираются до какой-нибудь шишки, что происходит? Начинают снимать показания. Костелло тоже давал показания, и я мог ткнуть пальцем в те места его показаний, где он лгал. И что же? Ты и сам все знаешь не хуже меня. Они слишком могущественны: чересчур много денег и влияния. Но, черт возьми, до них мне и правда нет дела. Я жажду увидеть тех, кто был в седане. Если ФБР опередит меня, то о'кей, я подожду. Подожду, пока они выложат комиссии все, что продиктовал им их хозяин, а потом уж позабочусь о том, чтобы ни тебе, ни кому другому не пришлось больше с ними возиться.
 — Ты все обдумал?
 — Да, я имею право на самозащиту.
 — Перестань.
 — Хорошо, — ухмыльнулся я. — Ты ведь и сам все знаешь, правда?
 — Да. Вот этого-то я и опасаюсь.
 — Но ведь это не просто убийство.
 — Да.
 — Это же грязные ублюдки. Знаешь, как они отделали ее, прежде чем убить?
 — На ее теле... вернее, на том, что осталось после взрыва, ничего не было заметно.
 — Если бы ты видел все это, ты заговорил бы по-другому.
 Пат испытующе посмотрел на меня.
 — Они пытали ее не для того, чтобы выведать, сколько ей известно. Нет, они хотели выбить из нее что-то конкретное и не смогли. Что-то очень важное.
 — И ты собираешься выяснить, что это было?
 — А ты как думал?
 — Не знаю, Майк. — Пат потер лоб. — Я, собственно, и не надеялся, что ты согласишься оставить это дело. Но раз ты все же решил вмешаться, вот что я тебе скажу. Правительственные ребята — хитрые бестии. Они знают, кто ты и как работаешь. Они даже знают, о чем ты думаешь. С этой стороны тебе ждать помощи нечего. А вот если перебежишь им дорожку, ты пропал.
 — Ты получил приказ?
 — В письменном виде... с самого верха. — Пат посмотрел мне прямо в глаза. — Мне приказано докладывать обо всех твоих действиях Я встал и вытащил сигареты.
 — Бравые ребятки. Хотят работать одни и не принимают ничьей помощи.
 — Но ведь у них есть все необходимое, — пытался оправдаться Пат.
 — Да, конечно. — Я скривил губы — Они желают преподать публике наглядный урок, заарканив крупную дичь Чепуха все это! Те ребята из седана плевать хотели на любые власти. Они медного гроша не дадут ни за тебя, ни за меня, ни за кого другого, кроме самих себя. Они уважают только одно.
 — Что?
 — Пистолет, который может выпустить пулю им в живот. Вот чего они боятся. — Я надвинул шляпу пониже, прикрыв огромный синяк на лбу. — Будь здоров, Пат.
 — Попробую.
 Я спустился вниз и мок под дождем, пока не поймал свободное такси Не знай я, что мою квартиру обыскивали, я вряд ли бы сразу это заметил. Но кое-что все же было не в порядке. Пыль, случайно стертая рукавом пальто, пепельница, оказавшаяся немного не на своем месте, торчащая из дверцы холодильника резина — они не знали, что она плохо держится и ее надо запихивать внутрь руками. Мой пистолет 45-го калибра лежал в шкафу, где положено, но на нем виднелся отпечаток большого пальца, хотя прежде, чем убрать его туда, я протер его со всех сторон. Я аккуратно вытащил пистолет из шкафа и положил на стол. Вашингтонские ребята знают толк в таких вещах. Насвистывая нехитрую мелодию, я стал раздеваться и вдруг заметил в корзине для бумаг возле шкафа окурок сигареты не моей марки. Я вытащил его и осмотрел, а закончив, подошел к телефону и набрал нужный номер.
 — Говорит Майк Хаммер, Джон. Вы впускали кого-нибудь в мою квартиру?
 — Боже мой, мистер Хаммер, вы же знаете, что я...
 — О'кей, все в порядке. Я только что разговаривал с ними. Я просто хотел лишний раз убедиться.
 — На этот раз... у них был ордер. Вы знаете, кто они такие? Это люди из ФБР.
 — Знаю.
 — Но они просили не говорить вам ничего.
 — Вы уверены, что это сотрудники ФБР?
 — Абсолютно. С ними был еще полицейский.
 — А больше никто не приходил?
 — Что вы, мистер Хаммер, я бы никого к вам не впустил.
 — О'кей, Джон, спасибо. — Я положил трубку и осмотрелся.
 У меня не оставалось сомнений, что в квартире побывал еще кто-то. Они тоже сработали неплохо, но значительно хуже ребят из ФБР. Их следы я обнаружил повсюду.
 Вокруг меня начали собираться тучи. Пока их можно было и не заметить, но они определенно сгущались Я снова стал насвистывать, беря со стола свой пистолет.




 Глава 4


 Она пришла в половине двенадцатого. Когда она открыла дверь ключом, который я дал ей уже давно, и прошла в комнату, все вокруг словно просияло от ее тепла и нежности.
 — Привет, красавица, — бросил я.
 Больше я ничего ей не сказал, потому что мой голос говорил Вельде больше, чем слова. Она ласково улыбнулась, сложила губы для поцелуя, но целовать не стала.
 — Ты просто безобразен, Майк, — промолвила она, — и выглядишь еще хуже, чем раньше. Но я все равно люблю тебя, и даже сильнее.
 — Но я безобразен лишь внешне, а внутри я прекрасен.
 — Но кто может заглянуть внутрь? — Она улыбнулась и добавила:
 — Кроме меня, конечно.
 — Только ты, любимая.
 Она улыбнулась еще обворожительнее, сняла пальто и кинула его на спинку кресла.
 Мне никогда не надоест любоваться ею, думал я. В ней было все, что мне надо. Она могла быть суровой, или нежной, или жестокой, оставаясь при этом невыразимо привлекательной. Яростная красота дикого зверя каким-то непостижимым образом сочеталась в ней с утонченностью потомственной горожанки.
 Да, она была для меня всем, и на ее пальчике поблескивало кольцо — мой подарок.
 Выйдя на кухню, Вельда открыла пару банок с пивом. Вернувшись, она села, и я, взяв одну банку из ее рук, подождал, пока она откупорит свою. Какая-то горячая волна поднялась у меня внутри, когда она облизывала пену с губ. И тогда она произнесла то, что я и ожидал от нее услышать:
 — Это слишком крупная игра, Майк.
 — Да ну?
 Вельда скользнула взглядом по полу, потом — по мне, пока глаза наши не встретились.
 — Я кое-что разузнала, пока ты был в больнице, Майк. Даже не стала ждать твоего выздоровления. Это не просто убийство. Его заранее спланировали, и все настолько серьезно, что власти боятся заниматься этим делом. Оно затрагивает таких людей, что даже ФБР предпочитает действовать сверхосторожно.
 — Вот как? — Я отхлебнул из банки.
 — Тебе безразлично, что я думаю об этом? Я поставил банку с пивом на край стола.
 — Мне не безразлично, что ты думаешь, киска, но, когда доходит до принятия решения, мне важно лишь собственное мнение. Я ведь мужчина. Не Бог весть какой умный, но пока у меня есть собственные мозги и в придачу опыт и знания, я буду решать сам.
 — И ты собираешься заняться этим делом?
 — А тебе бы хотелось, чтобы я его забросил?
 По сосредоточенному лицу Вельды скользнула усмешка.
 — Нет. Одна компашка, стоящая не меньше десяти миллионов долларов, дерется с другой, которая едва ли будет победнее, а ты хочешь вклиниться между ними. О, ты, конечно, мужчина. — Она лукаво поглядела на меня. — Но вот что, мужчина, хорошо бы ты наконец оставил свои холостяцкие замашки. Тогда я смогла бы хоть немного за тобой приглядывать.
 — Ты полагаешь, это тебе удастся?
 — Нет. Но по крайней мере мы могли бы немного поторговаться. — Она рассмеялась. — Я так хотела бы просто быть рядом с тобой и ни о чем не тревожиться.
 — Я тоже, Вельда. Но всегда находятся дела более важные.
 — Знаю, но позволь предупредить тебя. Теперь я пущу в ход женские хитрости.
 — Такое случалось и раньше.
 — Не совсем...
 — Да, — согласился я и допил пиво. Закурив, я протянул сигарету и ей. — Так что же ты узнала?
 — О, немного. Я нашла шофера грузовика, который видел твою машину. Он остановился возле нее и, не найдя никого, поехал дальше. Ближайший телефон находился в закусочной, в трех милях от того места, где стояла твоя машина. И он очень удивился, не найдя там никого, поскольку по дороге ему тоже никто не встретился. Официантка в закусочной сказала мне, что в нескольких сотнях ярдов от того места есть заброшенная лачуга. Я отправилась туда, но там толкалась куча мальчиков из ФБР.
 — Отлично.
 — Я бы этого не сказала. — Она растянулась в кресле и взъерошила рукой волосы; при этом свет лампы тускло замерцал в их эбонитовой черноте. — Меня сразу же сцапали, допросили и отпустили, предупредив, чтобы я держала язык за зубами.
 — Они что-нибудь нашли?
 — Насколько я могла понять — нет. Они проделали тот же путь, что и я, и все их находки только подтвердили то, что сообщил им ты. Хотя здесь есть кое-что интересное. Лачуга стоит ярдах в пятидесяти от дороги, в зарослях. Если не знать о ее существовании, ее трудно заметить, даже если там горит свет.
 — Ты хочешь сказать, что это слишком удобное место, чтобы выбор его был случайным?
 — Безусловно.
 Я выпустил клуб дыма и покосился на пустую банку.
 — Все же мне многое неясно... Девушка удрала из больницы. Как они могли знать, куда она направится.
 — Да, и как они узнали об этой хижине?
 — Кому она ранее принадлежала?
 — Это еще одна загадка. — Вельда наморщила лобик и мотнула головой. — Лачуга принадлежит государству и стоит там уже двадцать лет. Пока меня допрашивали, я успела ее немного осмотреть. Никаких следов человеческого пребывания там не было. Последняя дата, нацарапанная на двери, относится к 1937 году.
 — Что еще?
 Вельда медленно покачала головой:
 — Я видела твою машину, вернее, то, что от нее осталось.
 — Бедная старая развалюха...
 — Майк...
 — Да?
 — Что ты собираешься предпринять?
 — Угадай.
 — Скажи мне.
 Я выпустил струю дыма и бросил окурок в пустую банку.
 — Они убили девушку и попытались свалить это на меня. Они разбили мою машину, упекли меня в больницу.
 Они считают всех нас щенками и хотят спасти от виселицы того, кто ее заслуживает. Негодяи! Паршивые подонки! — Я с силой стукнул кулаком по столу. — Я хочу понять, что за всем этим кроется. А там не одна голова скатится с плеч.
 — Одной из них может оказаться и твоя, Майк.
 — Все бывает. Но первой она не окажется. Это точно. И ты знаешь почему? Они очень обеспокоены. Они читают газеты и видят, что все развертывается не так, как они спланировали. Случай сыграл с ними злую шутку, и вместо беспомощного щенка им придется иметь дело со мной. Да, со мной! Это им, бесспорно, не нравится, и не только потому, что я — не какой-нибудь обыватель. Они достаточно умны и уже поняли, с кем имеют дело.
 Вельда вопросительно взглянула на меня.
 — Они уже рыскали здесь, — сообщил я ей.
 — Майк!
 — Я, конечно, не знаю, что они искали, но не думаю, чтобы они нашли что-то их интересующее. Но могу держать пари: они вломились в мою квартиру, полагая, что здесь хранится нечто им нужное. И хотя они ничего не обнаружили, эти негодяи наверняка продолжают считать, что эта вещь у меня. Они обязательно вернутся. Но теперь я уже не валяюсь в больнице.
 — Но что это может быть?
 — Понятия не имею... Но они готовы были убить двух человек ради того, чтобы заполучить эту вещь. Нравится мне это или нет, но я влип в эту историю так же капитально, как и убитая девушка. — Я улыбнулся Вельде. — И я не против. Я ненавижу этих людишек. Ненавижу их до дрожи. Я докопаюсь, кто они такие и чего им надо, а потом они получат свое.
 — Все как всегда, правда? — спросила Вельда с горькой усмешкой.
 — Возможно, и нет. Может быть, на этот раз я проделаю это по-другому. Должно же быть какое-то разнообразие.
 Пальцы Вельды вцепились в подлокотники кресла — Мне это совсем не нравится, Майк.
 — И не только тебе. Кое-кто в этом городе уже знает, что я не буду сидеть сложа руки и ждать, что же произойдет дальше. Они понимают, что им надо следить за каждым своим движением, потому что я буду подкрадываться к ним все ближе и ближе, пока не припру их к стенке. О, им это хорошо известно.
 — Но ты не становишься для них мишенью?
 — Именно этого я и добиваюсь, киска. Если единственный способ выманить их из берлоги — это стать мишенью, что ж, я согласен.
 Лицо Вельды смягчилось, и она откинулась на спинку кресла, разглядывая потолок.
 С минуту мы молчали.
 — Майк, — произнесла наконец она, — у меня есть для тебя новости.
 Ее тон заставил меня насторожиться.
 — Выкладывай.
 — Ни один выстрел в этой заварухе не будет твоим.. У меня даже скулы свело от напряжения. Вельда достала из кармана конверт и через всю комнату бросила его мне. Я поймал.
 — Пат принес это сегодня утром. Он ничего не мог сделать, так что не сердись на него.
 Я вскрыл конверт и вытащил оттуда листок бумаги. Текст был кратким, никаких двусмысленностей, все очень четко и ясно, все официальные штампы и подписи на месте. Это было сообщение о том, что я лишен права на хранение и ношение оружия, а государственная лицензия на производство частного детективного розыска временно аннулируется. Там не было ни слова о полном или частичном возвращении двухсот долларов, которые я уплатил за лицензию.
 Я засмеялся, сунул листок в конверт и положил конверт на стол.
 — Они хотят устроить мне веселую жизнь.
 — Они хотят, чтобы ты вообще не вмешивался в это дело. Теперь ты обычный гражданин, и им ничего не стоит применить к тебе закон Салливана, если у тебя окажется оружие.
 — Такое однажды уже случалось. Помнишь?
 — Да, — устало подтвердила Вельда. — Но тогда они упустили из виду меня. Ведь и я имела лицензию и право на ношение оружия. Сейчас же они не забыли и об этом — Ничего не скажешь — умные ребята.
 — Очень... — Вельда закрыла глаза и запрокинула голову. — Да, сейчас положение у нас гораздо хуже.
 — Не у нас, детка, а у меня.
 — У нас!
 — Послушай...
 Глаза ее блеснули из-под полуприкрытых век.
 — Вспомни, кто твоя половина, Майк?
 — Ты и сама знаешь.
 Она молча уставилась на меня широко раскрытыми глазами и попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали.
 — Успокойся, детка, — ласково сказал я. — Все и так понятно, мы — это мы, и если я суну куда-нибудь нос, ты должна быть рядом, чтобы помочь мне вовремя вытащить его обратно. Твой Майк набирается опыта с годами. Возможно, он становится покладистей.
 Вельда печально усмехнулась:
 — Покладистость здесь ни при чем. Просто он стал умнее. Мы связались с противником, которого не возьмешь грубой силой. Он очень умен, и одолеть его можно только хитростью. По крайней мере, у тебя есть повод изменить свой стиль работы.
 — Это точно.
 — Но тебе придется нелегко.
 — Знаю. Но не я первый начал. У каждого из них есть свои причины ставить мне палки в колеса, но в основном ими движет страх. Они боятся, что я испорчу им всю игру. Это уже случалось раньше, так пусть же повторится снова.
 — Только не берись за дело слишком круто, Майк, ладно? Семь лет — это долгий срок, чтобы ждать парня. — Вельда улыбнулась, блеснув ослепительно белыми зубами. — И я хочу, чтобы он был в хорошей форме перед решающим броском.
 — Хорошо, — пробурчал я себе под нос, так что вряд ли она меня расслышала.
 — Так с чего мы начнем, Майк?
 Я разжал руку и высыпал патроны в пепельницу. Они лежали там блестящие и смертоносные, но совершенно бесполезные.
 — Берга Торн, — сказал я. — Мы начнем с нее. Я хочу посмотреть ее историю болезни. Я хочу знать ее биографию и всех тех, с кем она была связана. И это, Вельда, твоя работа.
 — А ты?
 — Карл Эвелло... Он как-то замешан во всем этом. Вот я им и займусь.
 Вельда кивнула, постучала ногтями по подлокотнику кресла и уставилась в пространство.
 — Он крепкий орешек, — заметила она.
 — Все они такие.
 — Но Эвелло особенно. Он — организатор. Пока ты лежал в больнице, я встречалась с несколькими людьми, которым известно кое-что об этом человеке. Мне удалось выведать не слишком много, да и проверить эти сведения нет никакой возможности, но некоторые моменты явно могут тебя заинтересовать.
 — Например?
 Она посмотрела на меня улыбаясь — грациозная дикая кошка, оценивающая силы своего партнера, прежде чем сообщить ему, кто скрывается за входом в логовище.
 — Мафия, — проговорила она после недолгого молчания.
 Я неожиданно ощутил, как липкий пот и страх растекаются по всему моему телу от кончиков ступней до корней волос. Слова застряли у меня в горле, но я все же сумел выдавить:
 — Откуда им это известно?
 — Точно они ничего не знают. Лишь подозревают, вот и все. Именно поэтому делом и заинтересовалось ФБР.
 — Еще бы им не заинтересоваться. Но они тоже ходят вокруг да около, поэтому ничего удивительного, что меня решили вывести из игры.
 — Ты можешь поднять слишком большой шум.
 — Но он и так уже поднялся, разве нет? Вельда не ответила.
 — Вот, значит, в чем дело, — произнес я. — Они, видимо, решили, что я — одно из звеньев в цепи, но прямо заявить об этом не осмелились, а предпочли задать мне массу вопросов, надеясь, что я как-нибудь проболтаюсь. И они не оставят этой идеи до самой своей смерти. Или до моей. Коготок увяз — всей птичке пропасть, как говорится. Абсолютно чистых людей не бывает, и невиновность — понятие относительное.
 — Может быть, это и неплохо, — четко произнесла Вельда. — Все очень странно, Майк. Безупречная честность не в моде в наши дни. У каждого находится нечто такое, что он пытается скрыть. Если убийцу повесят за преступление, которого он не совершал, кому от этого хуже?
 — Ты заговорила по-новому, детка.
 — Учусь у тебя.
 — Тогда покончим с этим.
 Вельда потянулась за сигаретой. Каждое ее движение было полно женственности; нежная, гладкая кожа отливала янтарной желтизной в свете лампы. Линия кисти мягко перетекала в плавный изгиб руки и плеча — словно на полотне великого живописца. Глядя на эту картину, можно было и забыть, что уже дважды эта самая рука сжимала пистолет, с хриплым лаем выплевывавший пули в живот человеку.
 — Теперь за относительную невиновность придется расплачиваться, — произнесла она. — Ты, Майк, будешь наживкой, которую они хотят использовать для своих целей.
 — И в конце свершится воля народа.
 — Да, — ухмыльнулась Вельда, — но не расстраивайся, Майк. Они украли твой прием. Ведь раньше ты частенько пользовался подобным трюком.
 Я начал перебирать патроны, лежащие в пепельнице. Вельда молча наблюдала за мной. Затем встала и, бросив пачку сигарет на стул рядом со мной, стала одеваться.
 Я не смотрел на нее. Я думал о том, что хочу сделать, и о том, что для этого мне лучше было бы стать невидимкой. Я представлял себе толстые рожи негодяев, разжиревших на человеческом мясе, перекосившиеся от ужаса и боли в тот самый миг, когда рукоять пистолета 45-го калибра впечатывается им в переносицу. Я рисовал в уме тайную армию подонков, выходящих на свой гнусный и страшный парад под знаменами мафии, армию подлецов, смеющихся над нами и нашими законами, и видел, как самодовольное выражение их лиц сменяется ужасом, когда каждый новый день приносит им вести о смерти их сообщников.
 Вельде не трудно было прочесть мои мысли: она уже видела меня таким и раньше. И она знала, как вернуть меня на землю.
 — Должно быть, пришло время научить этих молодчиков чему-нибудь новенькому, а, Майк? — нежно проворковала она.
 Когда Вельда вышла и закрыла за собой дверь, в комнате как будто стало темнее.




 Глава 5


 Какое-то время я продолжал сидеть, следя за переливами разноцветных городских огней, отражавшихся в стекле и превращавших мое окно в волшебный калейдоскоп. Там, снаружи, обитало чудовище: его голос поначалу казался похожим на монотонный гул, но тот, кто слушал его достаточно долго, мог различить в нем равнодушную и циничную усмешку, сулящую десяти миллионам людей большие и мелкие неприятности. А когда вслушаешься еще внимательней, хихиканье обращается в хохот, самодовольный хохот того, кого забавляет кровь, хлещущая из раны, и для кого смерть выглядит славной шуткой.
 Да, это чудовище хохочет над такими, как вы или я. Его голос — это голос парня с бичом, смеющегося, чтобы заглушить крики своей жертвы. Он раздается то тише, то громче, и за ним не слышно ни сдавленных стонов, ни воплей страдания.
 И тут я подумал о статистике. Сколько людей погибают ежеминутно в автокатастрофах? Сколько остаются калеками? Сколько человек становятся жертвами насилия? Все эти цифры известны и без конца обсуждаются на разных заседаниях. Но есть вещи, которые статистика не учитывает. Сколько людей терзаются страхами? Сколько проводят ночи без сна в бесплодных тревогах? Сколько мучаются мыслью о том, где сейчас их дети и что они делают. Сколько человек знают об армии молчаливых молодчиков, отдающих шепотом свои приказы, так что другим остается либо исполнить требуемое, либо поплатиться жизнью?
 Теперь я понял, что за голос мерещился мне за окном. Нет, не голос чудовища. И не голос гигантского, вырвавшегося из-под контроля робота. Даже не голос отдельного живого существа с собственной волей. Это просто голоса людей. Людей в большинстве своем милых и приятных в обращении. Однако среди них есть и другие — отвратительные выродки, жадные до чужой крови и так раздувшиеся от сознания собственной силы, что животы их лопаются, как перезревшие дыни, когда в них попадают пули.
 Мафия! Грязная, кровавая мафия! Банда невежественных и тупых подонков, чья власть зиждется на страхе и больших деньгах.
 Черная рука? Может быть, кто-нибудь думает, что над этим можно посмеяться? Что все это отошло в прошлое вместе с сухим законом? Многие вдовы могут засвидетельствовать обратное. И вдовцы тоже. Да, Вельда права, это очень трудное дело. Попробуйте просто поспрашивать, где найти главаря. Сперва вы ищете человека, которого можно об этом спросить, и если вас не прикончат, пока вы его ищете, и если он еще будет в живых к тому времени, когда вы его найдете, то вам удастся задать свой вопрос. Потом вы узнаете кое-что и идете дальше по следу, с каждой секундой приближаясь к тому моменту, когда неожиданный выстрел или удар ножом из темноты оборвет ваши розыски.
 У мафии свои законы, и она ни для кого не делает исключений. Если вы попались в ее сети, вам уже не уйти. А если вы сделаете попытку вырваться — пусть самую робкую, — для вас все кончено. Через пару дней или через год, но это случится. Вас убьют. Но забавно другое. Во главе всей этой банды стоит некто, похожий на паука, который вместо паутины источает во все стороны тягучий страх. Он сидит на своем троне, и по мановению его руки других людей пытают или убивают. Одного движения его головы достаточно, чтобы заставить кого-то выброситься из окна.
 И все это — дело рук одного человека. Вполне милого и приятного в обращении.
 Я улыбнулся, представляя этого негодяя, обезоруженного и лишившегося всей своей силы, в закрытой комнате наедине с тем, кто его ненавидит. Я чуть ли не видел его лицо в оконном стекле. Теперь я точно знал, что мне делать.
 Было уже поздно, но город не спал. Дождь утих, на улицах сделалось светлее, и дышать стало как-то легче. Я остановил такси и назвал адрес Пата.
 Пат открыл мне дверь, держа в руках стопку бумаг, и, промычав что-то, что должно было означать приветствие, махнул рукой в сторону комнаты Беря у меня пальто, он смерил меня профессиональным взглядом и удостоверился, что кобуры у меня под мышкой нет.
 — Выпьешь? — предложил он.
 — Чуть позже.
 — У меня только имбирное пиво. Я качнул головой и сел. Он наполнил свой стакан и опустился в кресло, убрав бумаги в конверт.
 — Рад был убедиться, что ты налегке.
 — Не ожидал?
 — Ты сам знаешь, как мне трудно в это поверить, — криво усмехнулся Пат. — Но в том, что случилось, я не виноват, честное слово.
 — Однако нельзя сказать, чтобы происшедшее сильно тебя опечалило.
 — В общем, нет. — Он выбил пальцами дробь по конверту, в который убрал бумаги, и взглянул мне в глаза. — Конечно, ты останешься без работы, но, сдается мне, голодать ты не будешь.
 — Это точно... — усмехнулся я. — А сколько продлится мое отлучение?
 Моя усмешка Пату явно не понравилась. По особому прищуру глаз, появлявшемуся у него, когда он хотел скрыть что-то, что было у него на сердце, и по тому, как он с наигранной беспечностью отхлебнул из своего стакана, я понял, что Пат хотел бы утаить от меня свое беспокойство, но знает, что ему это не удастся.
 — Столько, сколько они сочтут нужным.
 — Им это будет непросто.
 — Да ну? Я закурил.
 — Можешь напомнить им завтра, что я бизнесмен, честный налогоплательщик и человек со связями. Мой адвокат подаст на них иск, и пока дело не будет рассмотрено судом, они ничего не смогут со мной сделать.
 — Это слишком большой кусок для тебя, Майк. Ты просто им подавишься.
 — Угу... Но ты же понимаешь, о чем идет речь. Никто, даже агенты ФБР не могут безнаказанно наступать мне на хвост.
 — Майк... — Пат стиснул в руке стакан. — Это не просто убийство.
 — Знаю.
 — А что ты еще знаешь?
 — Ничего нового. Просто я поразмыслил над этим делом.
 — Ну и какие выводы?
 — Вывод один. — Я пристально посмотрел на него. — Мафия.
 — Вот как? — На лице Пата не дрогнул ни один мускул.
 — Я мог бы оказаться вам полезным, если бы вы не отшвырнули меня, как щенка. Ты же сам это понимаешь, Пат. Возможно, я пристрелил бы парочку негодяев, но ей-богу, никто бы не стал о них плакать. Если твои приятели считают, что я из упрямства стану лезть в дело, которое мне не по силам, пусть протрут глаза. Ведь у них там, в Вашингтоне, нет ни одного парня толковее меня... Это точно. Ведь если б он у них был, они загребали бы денежки не хуже меня и не выставляли бы себя на посмешище, разглагольствуя о том, как они любят свою работу.
 — Ты слишком самоуверен.
 — Да, мой друг, я уверен в себе, как никто другой. И обрати внимание, я все еще жив, хотя многие из тех, с кем я начинал, отправились на тот свет.
 Пат допил свое пиво.
 — Майк, — произнес он, — если бы я мог, я привлек бы к этому не только тебя, но и еще тысячу других. Это именно столько, сколько нам нужно для этой схватки. Но я — обыкновенный городской полицейский, получающий от начальства приказы. Чего же ты от меня хочешь?
 — Ты и сам легко ответишь на свой вопрос. Пат.
 Он рассмеялся, и этот смех напомнил мне те давние дни, когда мы любили и ненавидели одни и те же вещи, и никакая чертовщина еще не стала между нами.
 — О'кей, ты хочешь, чтобы я был твоим подручным. Ты во что бы то ни стало решил встрять в это дело и предлагаешь мне воспользоваться твоими талантами, не так ли?
 На этот раз он улыбался искренне: такой улыбки я не видел целых шесть лет. В глазах его вспыхнул знакомый блеск, и я понял, что с этой минуты мы опять стоим плечом к плечу, готовые сокрушить все преграды, что встретятся у нас на пути.
 — Теперь я вот что тебе скажу, Майк. Мне не нравится, когда парни с золотыми значками ФБР лезут в мои дела. Я не люблю, когда в преступлениях замешана политика. Меня просто тошнит от всего этого. Расследование тянется месяцами, потому что каждый боится сделать лишний шаг. Я уже столько слышал о том, что тягаться с этими ребятами нам не под силу, что и сам начинаю понемногу верить в это. Ну ладно... Я рискну своей работой, и посмотрим, что из этого выйдет. Скажи мне конкретно, что ты хочешь, и я сделаю это. Только не проси, чтобы я ходатайствовал за тебя. Вот если мы откопаем что-то дельное, тогда, возможно, я смогу об этом говорить.
 — Я всегда знал, что ты верный друг.
 — Спасибо на добром слове. А теперь выкладывай, что тебе надо?
 — Информация... и как можно более подробная. Пату даже не пришлось вставать с кресла — все, что нужно, лежало у него здесь же, в конверте. Он вытряс бумаги на стол и стал их перебирать. Я увидел листы на просвет: на многих из них было напечатано всего несколько строчек.
 — Тут перечислены преступники, связанные с мафией, — начал он. — Каждый случай — наглядное доказательство нашего бессилия. Двадцать страниц списка арестованных и ничтожная горстка осужденных. Двадцать страниц — убийцы, воры, торговцы наркотиками, скупщики краденого, — и это только подножие пирамиды. Мы знаем имена людей покрупнее, но глупо думать, что это они заказывают музыку. А о тех, кто на самом верху, нам ничего не известно.
 — Карл Эвелло значится в этом списке? Пат с отвращением проглядел листочки и отшвырнул их прочь.
 — Эвелло значится. Он один из тех, кто получает из неизвестных источников очень большие доходы, но, похоже, в случае чего он сумеет выкрутиться.
 — А Берга Торн?
 — Ну вот, мы вернулись к тому, с чего начали. К убийству — одному из многих.
 — Вот здесь я с тобой не согласен. Пат.
 — Вот как?
 — Случай Берги Торн — особый. За ней охотилась целая банда отпетых негодяев — и эти ребятки знали свое дело. К рядовым обывателям таких убийц не подсылают. И почему ею заинтересовались в ФБР?
 Я заметил, что Пат мгновение поколебался, прежде чем ответить.
 — Их интересовала отнюдь не сама дамочка Торн. Но эта красотка с ветром в голове занималась грязными делишками.
 — Понятно.
 — Говорят, одно время Эвелло содержал ее. Он тогда развратничал напропалую. По тем же слухам, он потом дал ей пинка, и ребятки из ФБР полагали, что она может оказаться настолько безмозглой, что выболтает все, что знает о своем бывшем кавалере.
 — Эвелло не такой дурак, чтобы делиться с ней своими секретами, — возразил я.
 — Когда дело касается женщин, то многие мужчины становятся дураками, — многозначительно ухмыльнулся Пат.
 — Ладно, замнем...
 — ФБР вышло на нее. Девица сильно испугалась, однако намекнула, что ей есть что рассказать, только ей нужно время, чтобы приготовиться и как-то обезопасить себя на последующее время — Вот это да! — воскликнул я. — Теперь понятно, почему Вашингтон приставил к ней телохранителей.
 — На заседаниях комиссии она собиралась появляться в маске.
 — А это уже глупо. Эвелло все равно сумел бы вычислить, кто его закладывает — по тому, какие факты всплыли.
 — Тем временем она начала сильно дергаться. Дважды убегала от своих телохранителей. Когда месячный срок уже почти истек, с ней случилась такая истерика, что понадобился врач. Специалист, осмотревший ее, поместил ее на три недели в больницу. Расследование приостановили, к девице приставили охрану, но она улизнула из больницы, и ее убили.
 — Все как по заказу.
 — И как по заказу там оказался ты.
 — Вот спасибо!
 — Так думают ребята из Вашингтона.
 — А совпадение они исключают, — заметил я.
 — Естественно, — усмехнулся Пат. — Они ведь не знают, что с тобой вечно что-нибудь случается. Есть люди, которых преследуют несчастья. А тебя преследуют совпадения.
 — Да, я и сам об этом думал, — согласился я. — А ты можешь рассказать подробнее, как она убежала? Пат пожал плечами и покачал головой:
 — Просто до безобразия Такие вещи тебе наверняка встречались. Они там предусмотрели все самые немыслимые варианты бегства, а она сделала элементарно. Взяла из комнаты сиделок пальто и туфли и вышла через главный вход вместе с двумя женщинами из обслуги. Шел дождь; у одной из женщин был зонт, и они шли под ним втроем, прижавшись друг к другу, чтобы не намочить волосы. Потом две спутницы сели в автобус, а Берга Торн отправилась дальше пешком.
 — А разве там нет пропускной системы? — удивился я.
 — Конечно есть. — В голосе Пата прозвучала скрытая насмешка. — Две сотрудницы показали пропуска. Вроде бы охраннику померещилось, что и третья женщина это сделала. Так, во всяком случае, он заявил.
 — Но ведь, наверное, снаружи кто-то дежурил?
 — Два человека... Один прохаживался у ворот, а другой сидел в машине, но они не видели Бергу Торн, поскольку их обязанностью было задержать того, кто попытается удрать из больницы.
 Я хихикнул.
 — А Берга Торн вроде бы совсем не думала удирать.
 — Вот и я о том же. — Я опять захихикал. — “Вроде бы”! И эти люди не хотят, чтобы кто-то вмешивался в их дела. Идиоты!
 — Так или иначе, но она сбежала.
 — Ладно, оставим это. Что собирается делать полиция?
 — Это убийство, они обязаны его расследовать.
 — И у них ничего не выходит, — заметил я.
 — Пока, — добавил Пат.
 Я ухмыльнулся, и морщины, прорезавшие его лоб, разгладились.
 — А каковы твои планы?
 — Где Эвелло?
 — Здесь, в городе.
 — А о связях мафии что-нибудь известно? Пат на миг задумался.
 — Ниточки тянутся и в другие города, но их оперативный центр здесь. — Он поморщился. — На этом наше краткое и содержательное обсуждение подходит к концу. Мы знаем некоторых членов мафии, знаем, как она действует, но это и все.
 — А Вашингтону что-нибудь известно?
 — Конечно. Но что толку! Мафию никто не решается трогать. У нас нет самого важного — улик.
 — Мы их получим, — пообещал я. — Это большая организация. И ей нужны большие деньги.
 — Ты прав, конечно. А знаешь, откуда они их берут? Они выжимают их из рядовых людей. Как налог. Они делают ставку на тех, кто их боится или будет молчать по другим причинам. Кроме того, они занимаются контрабандой. Они суют свой нос во все наиболее выгодные дела — законные и незаконные — и при этом пользуются такой политической поддержкой, что эту стену не пробьет и отбойный молоток.
 Он мог и не напоминать мне об этом. Я знал, как они действуют.
 — Возможно, и так, дружище. А возможно, просто никто не занимался ими всерьез.
 Пат буркнул что-то себе под нос, а потом спросил:
 — И все же ты так и не сказал, что ты собираешься предпринять.
 Я поднялся и провел рукой по лицу.
 — Первым делом — Берга Торн. Я хочу узнать О ней все, что можно.
 Пат нагнулся и поднял с пола лист бумаги.
 — Можешь прочесть... Для начала этого тебе будет достаточно.
 Я взял листок и не глядя положил в карман.
 — Ты сообщишь мне, если будут какие-нибудь новости?
 — Обязательно.
 Я надел пальто и шляпу и направился к двери.
 — Майк...
 — Да?
 — Наши обязательства взаимные, не забудь.
 — Я помню.
 На улице я остановился, чтобы закурить. На несколько секунд огонек спички осветил мое лицо, потом я глубоко затянулся и зашагал по улице. На противоположной стороне улицы какой-то парень топтался в дверях, как бы раздумывая, в какую сторону ему двинуться. Я свернул на восток, и он пошел в том же направлении. Через полквартала я перешел улицу, чтобы ему было легче. В Вашингтоне в общую смету расходов не входит стоимость сношенной агентами обуви, поэтому я решил не усложнять мальчику жизнь. Пройдя три квартала до станции метро, я проделал парочку хитрых маневров, в результате чего он едва не впечатался мне в спину. Я внимательно рассмотрел его и собрался уже для большего эффекта поздороваться, когда в мой бок уперся ствол пистолета. Только сейчас я понял, что он не из ФБР.
 Парень был молод и казался вполне милым, пока не улыбался. Сейчас же он ухмыльнулся, обнажив ряд коротких кривых зубов, и я понял, что передо мной одетая в дорогой костюм шпана, которой поручили работу профессионала. Видимо, однажды парень не успел вовремя удрать и теперь сделался прекрасным орудием в руках тех, кто знает, что такое страх. Ухмыльнувшись еще шире, он начал что-то мне говорить, но я дернул полы его пальто так, что пуговицы полетели во все стороны, и пистолет больше не смотрел мне в бок.
 Парень дернулся, чтобы выхватить оружие, и тут мой стремительный удар ребром ладони по шее уложил его на землю. Он был жив и в сознании, но шевелиться уже не мог.
 Я отобрал у него пистолет, разрядил его и, бросив патроны в водосток, вернул хозяину. Парень часто моргал: похоже, ему было стыдно за себя.
 — Передай своему боссу, чтобы в следующий раз подсылал ко мне кого-нибудь покруче.
 Я направился к метро, раздумывая по пути, что же произошло. Мальчику, все еще сидевшему на тротуаре, будет что рассказать папе. И вряд ли его погладят по головке. Сунув в турникет монету, я спустился на платформу, достал из кармана листок и, пробежав его глазами, сел в подошедший поезд.




 Глава 6


 Каждую ночь с Бруклином что-то происходит. Это уже не просто городской район: он живет своей жизнью, непонятной чужаку, жизнью странной, волнующей и при этом немного иллюзорной.
 Я проехал по брайтонской линии до “Де Калб” и поднялся наверх. Парень, стоявший на углу улицы, объяснил, как мне добраться до интересующего меня дома. До него нужно было пройти пару кварталов.
 Здание, которое я искал, оказалось старомодным кирпичным особняком, построенным полвека назад, с номером, нарисованном на двери, и мутными, слепыми окнами. Я поднялся на четыре ступеньки, чиркнул спичкой и стал изучать почтовые ящики. На них были фамилии “Карвер” и “Торн”, но кто-то зачеркнул их карандашом и подписал снизу: “Бернштейн”. Глубоко вздохнув, я нажал на кнопку, возле которой значилось:
 "Управляющий”. Мне пришлось повторить это несколько раз, прежде чем раздался щелчок открывающейся двери и я смог войти внутрь.
 Управляющий стоял в дверях своей комнаты, и я смог рассмотреть ту часть его физиономии, которая виднелась из-за плеча рослой женщины, грозно смотревшей на меня. Ее седые растрепанные волосы были небрежно схвачены шпильками. Купальный халат с трудом вмещал в себя огромные телеса. Свои большие красные руки она сложила на груди, пытаясь отдышаться и что-то выговорить.
 Ну и дамочка! — подумал я.
 Парень выглядел напуганным до смерти.
 — Что вам тут нужно, черт возьми! — пробасила она. — Вы что, не знаете, который час, или вы думаете...
 — Заткнитесь! — оборвал я ее. — Мне нужен управляющий.
 — Я...
 — Успокойтесь, леди, и велите своему мальчику выйти вперед.
 Как мне показалось, она немного побледнела.
 — Ну, скажите ему! — повторил я.
 Когда мужчина ведет себя как джентльмен, ему легко прибрать к рукам любую дамочку. В том, как она выдавила из себя улыбку и отступила в сторону, мелькнула даже тень некоего кокетства.
 Ее мужу очень не хотелось лишиться своего надежного прикрытия, но делать было нечего. Он изо всех сил старался разыграть из себя важную персону и выглядел при этом крайне жалко.
 — Ну? — проговорил он.
 Я показал ему значок, который был уже недействителен, но тем не менее производил должное впечатление.
 — Дайте запасные ключи.
 — Да, сэр, да, — забормотал он, попятившись.
 — Одну минуту, я сейчас... — проговорила женщина.
 — Ты подождешь меня здесь, — произнес ее супруг, вложив в эту фразу все остатки своего мужества. — Управляющим здесь работаю я.
 Он с деланной улыбкой повернулся ко мне.
 Его жена исчезла за дверью.
 — Итак, сэр?
 — Мне необходимо осмотреть комнату Берги Торн.
 — Но полиция уже была здесь.
 — Знаю.
 — И сегодня я уже сдал ее.
 — Там есть кто-нибудь?
 — Нет. Они въедут завтра.
 — Тогда пошли.
 Он неуверенно переступил с ноги на ногу, пожал плечами и направился к лестнице. Мы поднялись на второй этаж и подошли к двери. Управляющий вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. Нащупав выключатель, он включил свет и шагнул в сторону, пропуская меня.
 Я и сам не знал, что хочу здесь найти. Скорее всего, мною руководило пустое любопытство. Эту комнату уже обшарили со всей тщательностью эксперты, и если в ней и имелось что-нибудь важное и интересное, то сейчас оно, вне всякого сомнения, перекочевало в их сейфы. Передо мной была обычная квартира с кухней, гостиной и ванной, общей для двух спален. Обстановка достаточно уютная, однако ничего лишнего.
 — Чья это мебель?
 — Мы сдаем квартиру с обстановкой. Все принадлежит хозяину.
 Я прошел в спальню и открыл дверцу стенного шкафа. Полдюжины платьев и костюмов, на полу туфли. Платяной шкаф тоже был забит до отказа. Одежда добротная и новая, но не очень дорогая. В верхнем ящике лежали чулки. Среди них валялись четыре конверта: два со счетами, еще один с письмом от Мельнбурнской пароходной компании, извещавшим, что на лайнере “Седрик” свободных мест, к сожалению, нет, а в последнем хранилась куча монеток с головами индейцев. В следующем ящике была свалена куча косметики и прочей женской мишуры.
 А вот вторая спальня меня удивила. В ней, кажется, никто не жил: постель аккуратно застелена, стенной шкаф пуст, а в ящиках — ничего, кроме старых газет.
 Управляющий молча ждал, пока я вернусь в гостиную.
 — Чья это комната? — Я указал на пустую спальню.
 — Мисс Карвер.
 — Где она?
 — Уехала два дня назад.
 — Полиция говорила с ней?
 Управляющий коротко кивнул и, чуть помедлив, заметил:
 — Возможно, поэтому она и уехала.
 — Вы и эту комнату собираетесь сдать?
 — Я думаю, что можно начать подыскивать жильца. Срок договора истекает в следующем месяце, но заплачено было вперед. И надеюсь, нет ничего страшного в том, что я немножко потороплюсь.
 — А кто платил за квартиру?
 — Торн... — Он внезапно замолчал и пристально посмотрел на меня. — Так значилось в договоре.
 — Я не о том.
 — Она давала мне деньги... — Управляющий весь съежился под моим суровым взглядом и стал теребить полы пижамы. — Сколько раз повторять вам всем, что не знаю, откуда она брала деньги. Никакого ухажера у нее не было, а то бы моя старая карга обязательно об этом узнала.
 — Мужчины к ней ходили?
 — Мистер, — пробормотал он, — здесь двенадцать подобных квартир, и я не могу уследить, кто к кому ходит. Если вас интересует мое мнение — она обыкновенная дамочка. Она снимала квартиру вместе с другой дамой и исправно за нее платила. Если ее и содержал кто-то, то она не сорила его деньгами. Если хотите знать, что я думаю, то скажу. Да, ее кто-то содержал. А может быть, и другую девицу тоже.
 — О'кей.
 Он открыл передо мной дверь:
 — По-вашему, за этим что-то кроется?
 — Да, и даже очень многое.
 — Но...
 — Но вас это не должно беспокоить. Вы не подскажете, как мне найти эту Карвер?
 Управляющий испуганно поглядел на меня:
 — Она не оставила адреса. Я усмехнулся:
 — Знаете, милейший, когда речь идет о торжестве закона, о некоторых этических нормах иногда приходится забывать.
 — Послушайте, мистер, если бы я... — Он нервно облизнул губы и взволнованно заговорил:
 — О'кей, только прошу вас, ни слова моей жене. Мисс Карвер сегодня звонила. Она ждет письмо от своего приятеля и просила меня передать его ей. — Он глубоко вздохнул. — Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, где она. У вас есть бумага?
 Я протянул ему один из конвертов, и он записал на нем адрес.
 — Надеюсь, я не сделал ничего дурного, — пробормотал он.
 — Вы же уважаете закон, приятель?
 — Разумеется.
 — О'кей, значит, вы поступили как должно. Только... не говорите этот адрес никому больше. Я встречусь с ней, но не скажу, как я на нее вышел.
 — Идет, — облегченно вздохнул он.
 — Кстати, как она выглядит?
 — Мисс Карвер? Симпатичная блондинка. Волосы как снег.
 — Я найду ее.
 Дом этот находился на Атлантик-авеню. Первые два этажа занимал магазин подержанных вещей, а квартиры размещались на третьем. Под каждым звонком была написана фамилия жильца, но нужной мне там не оказалось. Самая свежая надпись была: “Трентон”.
 Я трижды нажал кнопку звонка, но не услышал никакого звука. Попутно я успел отметить, что у этого дома есть свой характерный запах. Он был не слишком приятным. Что-то теплое клубилось и переливалось, спускаясь по лестничным пролетам и смешиваясь по дороге с другими запахами, пока не достигало улицы.
 Я поднялся по лестнице на самый верх и оказался у двери. Здесь воздух был другим — не то чтобы новым, но, скорее, более чистым. Из-под двери пробивалась полоска света.
 Я постучал, потом подождал немного и постучал снова. Тогда за дверью произошло легкое движение, и тихий голосок спросил:
 — Кто там?
 — Мисс Карвер?
 — Да.
 — Я бы хотел с вами поговорить. Могу просунуть свою визитку под дверь.
 — Не надо. Входите...
 Я нажал на ручку, и дверь легко отворилась.
 Она сидела в большом кресле лицом ко мне. На коленях у нее лежал пистолет, и ясно было, что она выстрелит не задумываясь, как только сочтет это необходимым.
 Мисс Карвер не блистала красотой. Она была маленькая и пухленькая, но не выглядела привлекательной. Возможно, конечно, что ни одна девица не будет казаться хорошенькой с пистолетом в руке, даже невзирая на светлые волосы и ярко-алый рот. Ее черное бархатное платье только подчеркивало белизну ее волос и белую меховую оторочку на ее тапочках.
 Примерно с минуту она пристально рассматривала меня. Я выдержал ее взгляд и поплотнее прикрыл за собой дверь. Не знаю, насколько ее удовлетворило увиденное. Она ничего не сказала и пистолет не выпустила.
 — Вы ждали кого-то другого? — поинтересовался я. Она как-то криво усмехнулась, но улыбки не получилось.
 — Что вам надо?
 — Я хотел бы, чтобы вы для начала отложили в сторонку свою игрушку.
 — Нет, приятель.
 — Можно мне достать из кармана сигареты?
 — Пачка на столе. Курите...
 Я взял сигарету и машинально потянулся за зажигалкой в карман, но тут же спохватился и взял со стола спички.
 — Вы не очень-то приятная собеседница, — заметил я, выпуская дым.
 Зрачок пистолета смотрел мне прямо в живот.
 — Майк Хаммер, — представился я. — Частный сыщик. Я был с Бергой Тори, когда она рассталась с жизнью Пистолет теперь метил мне в голову.
 — Подробнее... — проронила девица Карвер.
 — Она пыталась добраться до города. Я посадил ее в свою машину. Ее в тот момент уже искала полиция, но мы благополучно проехали через полицейский кордон. А потом нас остановили. Мне врезали по черепушке, а ее прикончили. Затем нас обоих затолкали в мою машину, которую пустили без тормозов вниз по крутой дороге. Случись все иначе, у этих ребят не было бы причин беспокоиться. Полиция сочла бы, что девица погибла в автокатастрофе, а вся вина пала бы на меня. Но я выпал из машины и остался жив. Хотите, я покажу вам шрамы?
 — Не утруждайтесь.
 Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, и мне казалось, что ствол ее пистолета становится с каждой секундой больше и больше.
 — А ваша железка при вас? — поинтересовалась она.
 — Нет. Полиция изъяла мой пистолет и лишила меня права на хранение оружия.
 — Почему?
 — Потому что они знают, что я наверняка не оставлю этого дела, и пытаются вывести меня из игры.
 — Как вы меня нашли?
 — Не очень сложно найти человека, когда захочешь. Это может сделать любой желающий.
 Она широко открыла глаза, потом прищурилась:
 — Ну, положим, я вам не верю.
 Я затянулся, выпустил дым и выплюнул окурок на ковер. Пусть валяется там и тлеет, пока не запахнет паленой шерстью.
 — Детка, — заговорил я, — мне надоели ваши расспросы. И ваш пистолет тоже. На сей раз вы не на того напали, и если вы не уберете эту вашу штуковину сами, вам придется плохо. Ну как?
 Не похоже, чтобы она испугалась, однако все же положила пистолет на колени, и лицо ее немного смягчилось. Мисс Карвер выглядела усталой и смирившейся с неизбежным. Ее алый рот горестно искривился."
 — Ладно, садитесь, — буркнула она.
 Я сел, и результат этого простейшего действия оказался совершенно поразительным. На лице мисс Карвер отразилось полнейшее замешательство, она на мгновение вся напряглась, а потом откинулась на спинку кресла и вытянула ноги. Пистолет упал на пол.
 — Так вы не...
 — Кого вы ждете, мисс Карвер?
 — Меня зовут Лили, — вымолвила она и облизнула алые губки кончиком языка.
 — Итак, кого же вы ждете, Лили? — повторил я свой вопрос.
 — Одного... человека. — Теперь ее глаза смотрели на меня с какой-то надеждой. — Вы... сказали мне правду?
 — Я не из тех, о ком вы думаете. А почему он должен сюда прийти?
 Лицо ее внезапно потеплело, и теперь она выглядела вполне симпатичной. Белоснежные волосы красиво обрамляли ее лицо. Она тяжело вздохнула:
 — Им нужна Берга.
 — Давайте начнем сначала, — предложил я. — Поговорим о вас и о Берге. Итак?
 Лили ненадолго задумалась, словно припоминая:
 — Мы познакомились с ней перед войной, когда вместе работали в дансинге. И подружились. Через неделю после знакомства мы нашли подходящую квартиру и сняли ее на двоих.
 — Сколько вы жили вместе?
 — Около года. Когда началась война, я поступила на военный завод. Берга тоже ушла из дансинга... Но чем она занималась, я не знаю... Она была очень славная девочка. Когда я заболела, она приходила за мной ухаживать. После войны я осталась не у дел: завод закрылся. Но она через друзей нашла мне работу в ночном клубе в Джерси.
 — Она тоже там работала?
 Лили отрицательно мотнула головой:
 — Она... она много чем занималась.
 — Чем-то особенным?
 — He знаю, я никогда не спрашивала. Мы снова стали жить вместе в той же самой квартире, хотя большую часть за нее вносила она. У нее были деньги. — Лили с тревогой взглянула на меня. — И тогда я заметила, что она как-то изменилась.
 — Как именно?
 — Она словно чего-то боялась.
 — Она не говорила чего?
 — Нет, она отшучивалась. Дважды она собиралась уехать в Европу, но не смогла попасть на корабль, на который ей хотелось. И осталась.
 — И все-таки что ее пугало? Лили пожала плечами:
 — Похоже, ее страхи росли день ото дня. В конце концов Берга вообще перестала выходить из дому. Она говорила, что плохо себя чувствует, но я хорошо знала, что это ложь.
 — А когда это было?
 — Не так давно, но точно не помню.
 — Ну ладно, дальше.
 — Как-то раз она все же ушла то ли в кино, то ли в магазин, но куда-то не очень далеко. Тут-то и явилась полиция...
 — Что их интересовало?
 — Берга...
 — Они хотели допросить ее или арестовать?
 — В основном допросить. Они и мне задали несколько вопросов, но я ничего не могла сообщить им. И в тот же вечер, возвращаясь домой, я заметила, что за мной кто-то следит. — Лили настороженно огляделась. — С тех пор это стало повторяться каждый вечер. Не знаю, вдруг они найдут меня здесь?
 — Полицейские?
 — Нет, не полицейские, — просто и равнодушно ответила она, стараясь скрыть свой ужас и не дать страшным словам сорваться с губ.
 Она ожидала от меня какой-то подсказки, но я хотел, чтобы она произнесла это сама.
 — Полиция пришла еще раз, но Берга не стала с ними больше разговаривать. — Лили снова облизнула губки. Алая помада с них постепенно стиралась, и они обретали свой естественный цвет. — Приходили еще и другие люди, совсем не похожие на полицейских. Думаю, они были из ФБР. Они-то и увели ее... А прежде чем она вернулась... приходили те люди.
 В ее последних словах прозвучал какой-то несказанный ужас. Она стиснула руки так, что ногти впились в ладони. Глаза ее остекленели от страха, но она величайшим усилием сумела придать им прежнее выражение.
 — Они пригрозили, что я умру, если расскажу кому-нибудь... — Она прикрыла ладонью рот. — Я так устала бояться. — Лили опустила голову и закрыла лицо руками.
 Что я мог ей ответить? Да, они убивают. И тот, кого они взяли на прицел, уже обречен.
 Я встал, подошел к ней и опустился на подлокотник кресла, в котором она сидела. Я взял ее за руку, приподнял голову, пригладил белоснежные волосы, оказавшиеся легкими и мягкими. Когда мои пальцы дотронулись до ее щечки, Лили улыбнулась и подняла вверх темные глаза, неожиданно поразившие меня своей красотой. Сквозь запах ее духов я уловил и легкий запах алкоголя. Я погладил ее по плечу. Она откинула назад голову и слегка приоткрыла рот.
 — Вы не умрете, — пообещал я.
 Этого не следовало говорить. Наши губы были так близко, но при моих словах она отшатнулась и зашлась в беззвучном рыдании. Но глаза ее остались сухими — от ужаса она не могла даже плакать.
 — Что они хотели узнать о Берге?
 — Понятия не имею... — выдохнула она. — Они заставили меня рассказать все, что я о ней знала.
 — А они нашли что-нибудь?
 — Нет... не думаю... Они ужасно разозлились из-за этого.
 — Они били вас? Лили задрожала.
 — Это было ужасно... — Она поймала мой взгляд. — О, какие негодяи! А теперь они убьют меня, да?
 — Если бы они хотели, то давно бы уже это сделали.
 — Но ведь и сейчас еще не поздно! Я кивнул в знак согласия, загасил окурок о подлокотник кресла и встал.
 — Можно мне взглянуть на чемодан Берги?
 — Он в спальне, — она устало откинула с лица волосы, — в стенном шкафу.
 Чемодан действительно оказался там. Это был коричневый кожаный саквояж весьма потрепанного вида. Я положил его на кровать и открыл. Но там не нашлось ничего, за что можно было бы убить человека. Ничего, кроме двух старых альбомов с фотографиями, трех аттестационных ведомостей за старшие классы средней школы, кучки нижнего белья, очень короткого купального халатика и пачки писем.
 Я подумал было, что какая-нибудь ниточка отыщется в этих письмах, но и там не обнаружилось ничего интересного. Большинство из них были обычными дружескими ответами на ее послания — судя по штемпелю, друзья Берги жили в заштатном городке в Айдахо. В остальных конвертах лежали ответы из пароходной компании и туристский путеводитель по Южной Европе. Уложив все барахло назад в чемодан, я засунул его на место.
 Когда я вернулся, Лили стояла у двери и курила. Волосы окутывали ее головку белесым облачком.
 — Что мне теперь делать? — спросила она каким-то чужим голосом.
 Я приблизился к ней, взял ее за плечи и притянул к себе. Ее пальцы были холодными, а тело теплым и соблазнительным.
 — Вам есть куда пойти?
 — Нет, — слабо отозвалась она.
 — Деньги?
 — Мало.
 — Оденьтесь. Сколько времени у вас займет это?
 — Несколько минут. — Ее лицо озарилось внезапной надеждой. Затем она печально улыбнулась и покачала головой. — Все это так ужасно. Я никогда раньше не встречала таких людей. Они особенные. И они обязательно найдут меня.
 Я сухо засмеялся:
 — Тогда мы заставим их хорошенько попотеть. И не убеждайте себя в том, что они такие уж необыкновенные. Они немногим отличаются от других. Они тоже боятся. И ни меня, ни вас уже не удастся взять голыми руками. — Я на секунду замолк и продолжил:
 — Знаете, нет ничего удивительного в том, что они не убили вас сразу, как вы предполагали.
 — Почему?
 — Мне кажется, эти негодяи и сами не знают, что им надо. Поэтому они не станут убивать тех, кто может навести их на нужный след.
 — Но... я понятия не имею...
 — Это их проблемы, — перебил я ее. — А мы давайте-ка уйдем отсюда, и поживее.
 Я потянул ее за руку в сторону спальни. Она взглянула на меня со счастливой улыбкой, и я почувствовал, как напряглось под платьем ее тело, а в глазах читалось безумное желание выказать чем-то свою благодарность. Но я не дал ей сделать то, что она собиралась сделать, — я вышел из спальни и, закрыв дверь, распечатал новую пачку сигарет.
 Пистолет все еще валялся на полу, поблескивая металлом на выцветшей зелени ковра. Он был снят с предохранителя, и курок оказался взведен. Да, какое-то время я ходил по лезвию ножа! Лили Карвер была не такой уж дурой.
 Собиралась она минут пять. Услышав, как открылась дверь, я обернулся. К моему удивлению, Лили до неузнаваемости преобразилась Передо мною была невысокая грациозная и цветущая девушка. Зеленый габардиновый костюм подчеркивал прелести ее фигурки. Она не казалась уже встревоженной или испуганной и улыбалась вполне искренне.
 Лили подошла ко мне и взяла за руку.
 — Куда мы пойдем, Майк? — Она впервые назвала меня по имени, и мне это было приятно.
 — Ко мне...
 Мы спустились вниз и вышли из подъезда, стараясь идти так, чтобы по возможности вовремя обнаружить слежку. Похоже, никаких соглядатаев не было, либо нам с самого начала удалось сбить их со следа. Доехав до нужной станции на метро, мы взяли такси. Убедившись, что в вестибюле никого нет, я повел ее в дом. Все оказалось удивительно просто. Когда мы поднялись наверх, я показал ей спальню и велел отправляться в постель. Она мило улыбнулась:
 — Давно мне не встречалось таких приятных людей, как ты, Майк.
 В ней чувствовалось какое-то странное напряжение — точно внутри была сжатая до предела пружина. Я обнял ее за талию, и она без слов поняла, что я хочу сказать. Ее рот приоткрылся. Но я опомнился вовремя. Или, быть может, дело было в ней. Пружина сжалась еще сильнее, но я просто проводил Лили до спальни.
 — Спокойной ночи, Майк, — прошептала она, мягко прикрыв дверь.
 Итак, этой ночью я начал действовать. Утром об этом станет известно, и до наступления ночи они сделают ответный ход. Так или иначе.
 Где бы они ни были и кто бы они ни были, они услышат о случившемся. А поскольку они уже знают, с кем имеют дело, то поймут, что это означает. И те, кто знаком со мной достаточно хорошо, призадумаются и, возможно, почувствуют себя не столь вольготно и уверенно. Им-то уж известно, что со мной шутки плохи. Умники. Компания жирных слизняков, желающая купить весь мир, силой и деньгами прибравшая к рукам толстозадых сенаторов, — о, будущим утром вряд ли хоть один из них позавтракает с аппетитом.
 А потом они начнут игру.
 Теперь их ход.
 Я подошел к дверям спальни Лили и прислушался. Из комнаты доносилось глубокое, ровное дыхание. Я постоял с минуту, выкурил последнюю сигарету и тоже пошел спать.




 Глава 7


 Лили уже встала, когда зазвонил телефон. Я почувствовал запах свежего кофе и услышал стук тарелок.
 — Завтрак готов! — объявила она.
 Я поблагодарил ее и взял трубку. Голос звучал глухо и нежно — такой запоминается раз и навсегда. Более приятное пробуждение трудно было себе представить.
 — Привет, Вельда! Как дела? — радостно осведомился я.
 — У меня есть кое-что, но я не хотела бы говорить об этом по телефону, Майк.
 — Удалось что-нибудь раскопать?
 — Да.
 — Где ты сейчас?
 — В офисе. Где и тебе следовало бы появляться хотя бы раз в неделю.
 — Ты же знаешь, как обстоят дела, милая. Лили заглянула в дверь и махнула рукой в сторону кухни. Я обрадовался про себя, что об этом обстоятельстве Вельде пока ничего не известно.
 — Где ты был прошлой ночью? Я тебе обзвонилась.
 — Занимался делами.
 — Звонил Пат. — Вельда попыталась придать своему голосу привычную деловую холодность, но ей это не удалось.
 — Представляю, сколько он тебе наговорил!
 — Предостаточно. — Она неожиданно умолкла, и я слышал в трубке ее частое дыхание. — Майк, я боюсь.
 — Не стоит, киска. Я знаю, что делаю, и ты об этом не забывай.
 — Все равно боюсь. Мне показалось, что кто-то пытался забраться ночью в мою квартиру. От такого известия я даже присвистнул.
 — Что случилось?
 — Ничего, пока ничего... Я услышала какое-то царапанье в замке, как будто кто-то пробовал открыть его, а потом бросил свое бесполезное занятие. Хорошо, что я установила этот хитрый замок. Ты придешь?
 — Чуть попозже.
 — Приходи обязательно. Тебя ждет масса корреспонденции. Я оплатила все счета, но многое адресовано лично тебе.
 — Я просмотрю все потом. А вот как насчет твоей информации?
 — Она нужна тебе сейчас?
 — Да, прямо сейчас, киска. Давай встретимся через час в баре “Тексан”.
 — Хорошо.
 — И еще, киска, у тебя есть под рукой такая маленькая железная штучка.
 — Ну.
 — Держи ее при себе и никому не показывай.
 — Она со мной.
 — Идет. Хватай такси и мчись.
 — Я буду через час.
 Положив трубку, я направился на кухню. Лили уже накрыла на стол и встретила меня довольной улыбкой. Я навалился на еду так, что за ушами трещало. Когда я расправился с завтраком, которого хватило бы на парочку лесорубов, я принялся за кофе. Лили протянула мне пачку сигарет и радостно спросила:
 — Ты наелся?
 — Еще бы. Я все же городской житель.
 — Ты на него не похож.
 — А на кого я похож?
 Лили медленно осмотрела меня с ног до головы, а потом — с головы до ног, и ее взгляд остановился на моей физиономии. Сначала во взоре ее читалось простое любопытство, но потом глаза ее вдруг расширились и стали совсем бездонными от какого-то полузабытого неутоленного чувства, в одно мгновение сменившегося безумным страхом. Взор ее погас, и она деланно рассмеялась:
 — Ты славный парень, Майк. Я давно не встречала таких приятных людей. Многие из тех, кого я знала, такими только казались.
 — Хочу тебя предупредить, Лили. Я не считаю себя сентиментальным, но временами сам себе удивляюсь. Сейчас ты очень мне нужна, и я веду себя как добрый папочка. Только не выходи никуда из дому, иначе, тебе придется познакомиться и с другими сторонами моей натуры.
 — Не считай меня за дурочку.
 Я кинул окурок в пустую чашку и произнес:
 — Вот так я и становлюсь стариком. Когда все время возишься с подобными делами, трудно сохранить молодость.
 — Майк...
 Я сразу понял, что она собирается сказать, и перебил:
 — Я сейчас уйду, Лили. Сам не знаю, надолго ли. Сюда никто не должен прийти, но на всякий случай не отвечай ни на звонки, ни на стук. Если же в замке повернется ключ, то это я. Но не снимай с двери цепочку, пока не убедишься, что это действительно так.
 — А если зазвонит телефон?
 — Не подходи. Если вдруг ты мне понадобишься, я свяжусь со швейцаром и попрошу его два раза позвонить в дверь. А потом наберу твой номер телефона.
 — Идет. — Вот и отлично! Ну, я пошел. Сиди спокойно и жди меня.
 Лили дружески подмигнула мне и послала воздушный поцелуй. Она выглядела очень привлекательно — светловолосая куколка с большими удивленными глазами. Да, она слишком многое испытала и слишком многое видела. Но сейчас она была счастлива.
 Я спустился вниз и поймал такси. Водитель домчал меня до “Тексана” на десять минут раньше условленного срока, и я стал прогуливаться у входа, поджидая Вельду. Наконец к тротуару подкатило такси, и из него появилась она.
 Красиво вылезти из такси дается далеко не каждой женщине. Но к Вельде это не относится. Она даже не старалась, но все у нее получалось как надо. Ничего лишнего не было видно, и при этом любой мужчина ясно понимал, что этой девушке есть что показать, и готов был смотреть на нее, даже зная, что надеждам его не суждено сбыться.
 Вельда одарила меня приветственной улыбкой и взяла под руку. Ее пальцы нежно стиснули мой локоть в знак того, что она рада меня видеть. Стоявший за моей спиной парень с пакетами вздохнул и пробормотал, что, мол, дуракам везет.
 В баре мы расположились за самым дальним столиком. Я заказал завтрак для Вельды и пиво для себя, после чего Вельда вынула из сумочки конверт и протянула его мне.
 — Здесь все, что я сумела получить. Это обошлось мне в две сотни и плюс обещание всяческого содействия. В случае чего...
 — Твоего содействия?
 Она на мгновение нахмурилась, но тут же улыбнулась:
 — Твоего...
 Я достал из конверта несколько листков. Один из них был копией истории болезни Берги Тори, на остальных излагалась ее биография. Вельда отлично выполнила поручение. Последний листок заканчивался списком имен. В нем фигурировало и имя Эвелло. Там же упоминался конгрессмен Джефри, последним значился Билли Мист.
 Я ткнул пальцем в эту строчку, и Вельда пояснила:
 — Она время от времени встречалась с ним. Но там, где они появлялись вместе, в центре внимания всегда оказывался он, а не она.
 — О, разумеется, — тихо проговорил я. — Билли всегда оказывается в центре внимания. А картинка-то получается довольно гнусная.
 — Майк, — Вельда выбила пальцами дробь на крышке стола, — а кто такой Билли Мист? Я вытащил сигарету и закурил.
 — Это давняя история. Когда-то он звался Билли-малыш, и ствол его пистолета, наверное, весь был испещрен зарубками, если у молодчиков подобного рода еще в чести обычай отмечать зарубкой каждую жертву. Перед самой войной он остепенился и стал выглядеть вполне благопристойно, по крайней мере внешне. Известно, что он принимал участие во многих грязных делах, но, к сожалению, против него нет улик.
 — И что же?
 — Известно, что он связан с мафией. И тоже большая шишка.
 Вельда вдруг побледнела.
 — Вот это да! — пробормотала она.
 — В чем дело?
 — Сегодня утром Эдди Коннели угостил меня кофе в ресторане “Тоскайо”. Он вместе с другим репортером заинтересовался делом Берги Тори и весьма в этом преуспел. Того материала, что они нарыли, уже вполне достаточно, чтобы поставить всю общественность на уши, но им не дают опубликовать эти материалы. Они были просто в бешенстве. Так вот, Эдди назвал имя Билли Миста и даже показал мне этого человека. Он как раз подошел к стойке бара, и я повернулась, чтобы взглянуть на него. Но вышло так, что мы обернулись одновременно. Билли увидел, что я на него смотрю, и явно истолковал это превратно. Не допив свой бокал, он направился ко мне и сделал мне такое ужасное и гнусное предложение, какого мне еще никто никогда не делал. Я в ответ выдала ему нечто, чего не должна произносить настоящая леди. Эдди с приятелем изменились в лице, а Мист чуть не лопнул от злости. С этого момента Эдди больше рта не раскрыл, только допил торопливо свой кофе, расплатился и ушел.
 Я невольно скрипнул зубами и задержал дыхание.
 — Успокойся, Майк, — проговорила Вельда. Я выплюнул окурок и некоторое время молчал. Билли Мист, красавчик с прилизанными волосами! Крутой парень, привыкший получать все, что захочет, по первому требованию. Бывшая уличная шпана, обзаведшаяся большими деньгами и мощными связями.
 Немного придя в себя, я взглянул на Вельду:
 — Оказывается, не у одного меня есть привычка влипать в разные истории.
 — Это плохо, Майк?
 — Да, ситуация достаточно неприятная. Мист ничего не забывает. А особенно — покушение на его мужские достоинства.
 — Ничего. Я и сама смогу за себя постоять.
 — Милая, ни одна женщина не может постоять за себя, в том числе и ты. Будь осторожна.
 — Ты очень беспокоишься, Майк? — — улыбнулась Вельда.
 — Конечно.
 — Ты любишь меня?
 — Да. Я обожаю тебя, но если Мист тебя хоть пальцем тронет, я не стану тебя слушать, а поговорю с ним, — улыбнулся я. — Но ведь и ты совсем не похожа на романтическую героиню.
 — Не важно.
 Вельда сидела напротив меня, широкоплечая, прямая и стройная. Ее черные волосы рассыпались по плечам, как струи водопада, мерцающие ночью в лунном свете. В ней всегда чувствовалось что-то звериное: за внешней мягкостью и грациозностью таились сила и непреклонность. Ее глаза были такими бездонными, что, глядя в них, мне всегда казалось, будто я падаю в пропасть.
 — Не важно, — повторял я снова и снова, всякий раз по-разному, и тогда она протянула руку, и наши пальцы встретились.
 Парню вроде меня трудно выдерживать долго такой взгляд.
 Я мотнул головой, убрал руку и снова взглянул на бумаги, которые дала мне Вельда.
 — Не будем отвлекаться, — бросил я. Она тихонько рассмеялась, но я знал, что она чувствует то же, что и я.
 — Три имени уже кое о чем говорят. А как насчет трех других?
 Вельда склонилась над столом, и я поспешно отвел глаза.
 — Николае Раймонд, вероятно, тоже ее старая любовь. Она был близка с ним перед войной. Он погиб в автомобильной катастрофе.
 Немного, но все-таки кое-что.
 — Откуда эти сведения?
 — От Пата. Полиции довольно много известно о Берге Тори.
 — Пат и правда роет носом землю, да?
 — Следующую фамилию в списке тоже назвал он. Уолтер Мак-Грат — следующий ее любовник. Он содержал ее около года во время войны. Она жила тогда в квартире на Риверсайд-Драйв.
 — Он из местных?
 — Нет, из другого штата, но частенько бывает здесь, в городе.
 — Делец?
 — Торгует стройматериалами и сталью. Ему приходилось иметь дело с полицией... — Мои брови вопросительно приподнялись. — Уклонение от уплаты налогов, два ареста за хулиганские действия и одно предупреждение за незаконное ношение оружия.
 — А где он сейчас?
 — Он здесь уже около месяца. Заключает контракты на поставку стройматериалов.
 — Прекрасно! А кто такой Леопольд Ковальский? Вельда нахмурилась, глаза ее потемнели.
 — О нем сказать почти нечего. Эту наводку дал мне Эдди. Вскоре после войны Берга Тори выступала в ночном клубе. Однажды после закрытия клуба на улице вспыхнула драка, якобы из-за этой самой девицы, и какой-то парень заступился за нее. Некий репортеришка из бульварной газеты успел щелкнуть их обоих пару раз, и газета поместила фото на первой странице. Обычная погоня за сенсациями, но имя девицы и фотография запали Эдди в память. Через месяц история с Бергой повторилась, и опять в газетах появилось ее фото. Так и получилось, что Эдди ее запомнил.
 — Но что же насчет того парня, милая?
 — Сейчас я тебе о нем расскажу. Этот парень внешне похож на борца. Так что я отправилась в редакцию спортивного журнала, и там редактор сказал мне, что это Леопольд Ковальский. Он действительно борец и целый год успешно выступал под именем Ли Ковальского, пока на тренировке не сломал руку. После этого он оставил спорт, а через месяц после той уличной драки попал под машину и умер. Поскольку среди окружения Берги это второй случай гибели в автокатастрофе, я просмотрела заключения страховых компаний. Насколько можно судить по их данным, это типичные несчастные случаи.
 — Типичные несчастные случаи? — повторил я. — Или кажутся таковыми?
 — Я не думаю, Майк.
 — Ладно. — Я посмотрел историю болезни Берги Торн и, не дочитав до конца, засунул листок в конверт. — А что ты скажешь об этом? — осведомился я у Вельды.
 — Не много. Она пришла на прием к доктору Мартину Соберину, тот диагностировал крайнее нервное истощение и предписал ей длительный отдых. По обоюдному согласию они выбрали соответствующую лечебницу, где диагноз доктора Соберина полностью подтвердился. Берга оставалась в больнице примерно четыре недели. Свое лечение она оплатила вперед.
 — Да, ну и клубочек! Взяться буквально не за что. А что там насчет конгрессмена Джефри? — спросил я у Вельды.
 — Ничего путного. Его видели с ней пару раз на каких-то политических приемах. Он не женат, так что с этой стороны к нему не подкопаешься. Честно говоря, я не думаю, что он что-нибудь о ней знает.
 — Да, дело плохо!
 — Ничего. Мы только начали. А что о ней сказал Пат?
 — Он дал мне листок с ее биографией. Если не считать ее связи с Эвелло, все выглядит весьма заурядно. Она родилась в Питсбурге в 1920 году. Отец — швед, а мать — итальянка. Дважды побывала в Европе, один раз — в возрасте восьми лет — в Швеции, а потом еще в Италии, в 1940 году. Ее заработки не покрывали тех затрат, которые она себе позволяла, но, когда речь идет о девице такого рода, в этом нет ничего удивительного.
 — Значит, остается только связь с Эвелло?
 — Да, Эвелло — первоочередная наша задача, — подтвердил я. — Он находится здесь, в Нью-Йорке. Пат даст тебе адрес.
 — Значит, он мой? — Вельда вздохнула чуть глубже, чем всегда.
 — Пока.
 — Что я должна делать?
 — Конечно, лучше чтобы тебя официально представили ему, а дальше пусть инициатива исходит от него. И узнай круг его общения.
 — Думаешь, это мне удастся? — кокетливо спросила она.
 — Ты не имеешь права на ошибку. Вельда улыбнулась.
 — А где ты носишь свою игрушку, киска? Улыбка погасла, и лицо ее стало строгим и неприступным.
 — В петле под мышкой. С левой стороны.
 — Совсем не заметно.
 — А никому и не надо этого знать.
 Покончив с завтраком мы вышли на улицу. Я посмотрел, как Вельда села в такси — так же грациозно, как вылезала из него, — и когда машина скрылась за углом, по спине моей пробежал легкий холодок. Я слишком хорошо знал, куда она направляется. Водителю следующего такси я велел ехать в Бруклин, но попросил его сначала остановиться на Атлантик-авеню. Там все было ясно. Имя пока еще значилось на табличке, но соседи сообщили, что ночью девушка ушла и квартира пуста. Когда мы отъезжали, у тротуара затормозил грузовик с вещами нового жильца.
 Адрес в Бруклине принадлежал репортеру, который оставил работу десять лет назад. Сейчас ему было сорок девять, но выглядел он на все семьдесят. С одной стороны его лицо рассекал шрам, тянувшийся от уголка глаза к уху и дальше к краю рта. Шесть шрамов от глубоких ран украшали его живот и бок, дна рука не сгибалась в локте. Из газеты он ушел не по своей воле. Просто он, кажется, написал что-то о мафии.
 Когда я вышел от него два часа спустя, под мышкой у меня был томик, за который в любом журнале мне дали бы не меньше десяти тысяч баксов, но я получил его задаром. Остановившись у края тротуара, я подал знак проезжавшему мимо такси и назвал водителю адрес одного маленького магазинчика, принадлежавшего моему приятелю. Уединившись там в задней комнате, я дважды прочел полученный материал, после чего отправил томик обратно бывшему репортеру. Потом, устроившись в баре за кружкой пива, я принялся сопоставлять факты, которые стали мне известны. При этом я старался не смотреть на свое лицо, отражавшееся в зеркале, что висело прямо напротив меня, ибо выражение его мне не нравилось. Совсем не нравилось. В конце концов я счел за лучшее пересесть туда, где не было зеркал.
 Имя Эвелло встречалось в материалах не раз, да и имя Билла Миста тоже. Тогда они были еще просто шпаной, но вполне многообещающей.
 Репортер из Бруклина заявил мне, что все связи здесь проследить очень сложно, потому что бывшие мальчики получают новые должности. Они продвигаются по службе. За это время они могли стать тузами. В списке значились и другие имена, которых я раньше не слышал, но которые узнал теперь. Были там и пустые строчки, которые невозможно пока заполнить именами тех, кто на самом верху. А об имени главаря никто даже не догадывался.
 Тузы? Да, все они были тузами, но даже тузы, услышав о том, что происходит, должны подрастерять свою крутость. Я как раз размышлял над этим, когда в бар вошел Муси Бассо.
 Люди вроде Муси всегда предпочитают действовать в тени и мгновенно исчезают, едва запахнет жареным. О таких можно прочитать в газетах, когда полиция забрасывает свои сети, а они не успевают вовремя юркнуть в щелку, по их лицам можно судить о накале страстей в преступном мире, а их поведение при встрече — предпочтут ли они уйти или станут вешаться вам на шею — ясно даст вам понять, как к вам относится эта худшая часть человечества.
 Едва Муси взглянул в мою сторону, по его лицу стало ясно, что я уже удостоился пристального внимания — и не слишком благосклонного. Муси покосился на дверь, но не отважился улизнуть, поскольку как раз в этот момент я полез во внутренний карман пиджака за новой пачкой сигарет. Заметив мое движение, он чуть побледнел.
 — Хэлло, Муси! — кивнул я, приглашая его подойти. Муси быстро осмотрелся и проскользнул в мою кабинку, стараясь, чтобы его никто не заметил. Он нервно схватил сигарету и судорожно закурил.
 — Послушайте, мистер Хаммер, — начал он. — Ведь нам с вами не о чем разговаривать.
 — А может, мне приятно твое общество, Муси. Он облизал пересохшие губы, неотрывно глядя на мои руки.
 — Но вы неподходящая компания для того, кто хочет жить спокойно, — вздохнул он.
 — Кто это сказал?
 — Многие говорят... Вы, конечно, хороший парень, мистер Хаммер. — Он бросил на меня испуганный взгляд и закончил:
 — Но влезли не в свое дело.
 — А я-то полагал, что мы друзья, — произнес я, дожевывая сандвич.
 Вид у Муси был совершенно несчастный.
 — Пусть так, мистер Хаммер, но тогда я прошу вас об одном одолжении. Если вы ищете себе неприятностей, обходитесь лучше без меня. А я — человек мирный.
 — Ага.
 — Да, я жулик, — продолжал он, уловив издевку в моем голосе, — ну и что же? Я не люблю перестрелок. Я — маленький человек и хочу им остаться. И никто не посмеет упрекнуть меня в этом.
 — О да, до тех пор пока кто-нибудь не заметит, когда маленький человек беседует с большим, — усмехнулся я. Он вздрогнул:
 — Не... не шутите так со мной, мистер Хаммер. Я ведь вам совсем не нужен. Я ничего не добираюсь для вас делать — ни так, ни за деньги. Отстаньте от меня!
 — Что ты слышал, Муси?
 Он огляделся и опять уставился на меня:
 — Вы и сами знаете.
 — Что именно?
 — Что вы перешли дорогу некоторым важным людям.
 — Каким это людям?
 — Мафии... — прошептал он чуть слышно. Он опустил голову и застыл, тяжело опираясь на стол. Его руки дрожали. — Вы спятили, мистер Хаммер. Вы теперь как прокаженный, и любой разумный человек, увидя вас, попытается убраться подальше. Это правда, что вы о них что-то знаете? Тогда лучше помалкивайте. Такие вещи до добра не доводят. Чарли Макс и Саджер... — Он запнулся.
 — Говори, Муси.
 Должно быть, он прочитал в моем лице что-то такое, отчего глаза его совсем выкатились из орбит.
 — Они уже вовсю тратят полученные денежки на Бродвее. Обходят все бары и звонят по телефону, — еле слышно пробормотал он.
 — Они торопятся?
 — Наверное, им обещана премия за срочность. Это был уже не тот Муси, который входил в зал. Передо мной стоял испуганный насмерть мышонок, который, угодив в лапы кошки, разболтал ей, где прячется собака. Но если собака узнает об этом, она его сожрет.
 Муси торопливо схватил новую сигарету и с ненавистью покосился на свои руки, которые предательски дрожали и едва справлялись с зажигалкой.
 — А вы что, правда совсем не боитесь? Мне бы хоть капельку вашей храбрости. Почему люди становятся такими трусами, как я?
 — Их превращают в трусов храбрецы вроде меня. Он усмехнулся. Было видно, что он мне не поверил.
 — Вы один, — проговорил он, — но вы стоите многих, мистер Хаммер. Будь на вашем месте любой другой — хоть из самых влиятельных чинов, — они бы и ухом не повели. Но из-за вас они все зашевелились. Вы разворошили гнездо. И теперь приказ уже отдан и денежки заплачены. Двое самых горячих ребят в городе охотятся за вами — а вам хоть бы хны. Они слишком хорошо вас знают, мистер Хаммер. А Чарли Макс и Саджер взялись за эту работу именно потому, что они никогда не имели с вами дело. Это ребята из Майами. Вы надеетесь, что вам удастся отделаться от них. Да, вполне возможно. До сих пор в подобных ситуациях всегда кто-нибудь умирал, но только не вы. Теперь говорят, что вы решили добраться до тузов. Может, вам это удастся, а может, и нет. В любом другом случае я ставил бы на вас. Сейчас совсем другое дело.
 Он замолчал, видимо ожидая, что я скажу.
 — В чем же разница?
 — О, вы скоро сами увидите. Заметив мою улыбку, он пожал плечами.
 — Игра продолжается, — проговорил я. — Отныне им следует опасаться открытых окон и дверей. Им не стоит также выходить на улицу в одиночку. Да, пока обе стороны выжидают, но пистолеты уже наготове. И я доберусь до этих негодяев, чего бы мне это ни стоило. А эти мальчики из ФБР, сколько бы они ни пытались помешать мне — у них все равно ничего не выйдет. Я дотянусь до самой верхушки пирамиды. Я найду их — и тогда они умрут. Они знают, что я еще хуже их самих. Я тоже неразборчив в средствах. Не важно, где мы встретимся и когда... Это может произойти в любое время и в любом месте... И тогда им крышка! Да, мне нужны тузы. Те, кто держит в руках ниточки. Понимаешь? — Я улыбнулся во весь рот. — Да, они уже, убили сотни и сотни людей, но с той девушкой они просчитались. Они пытались прикончить меня и разбили мою машину. Это мне особенно не понравилось. У меня была прекрасная машина, и мне жаль ее, так что теперь они заплатят за все. Вот так.
 Муси молчал, кусая нижнюю губу. Наконец он выпрямился, кивнул в знак прощания и выскользнул из кабинки. Я проводил его взглядом, дожевывая сандвич. Муси медленно открыл дверь, вышел, не глядя по сторонам, и двинулся по улице в восточном направлении.
 Я расплатился по счету и прошел в телефонную будку. Пат оказался дома.
 — Это я, дружище. Вельда передала, что у тебя имеются для меня кое-какие новости.
 — Ты еще жив?
 — Да, но меня уже ищут. Два парня по имени Чарли Макс и Саджер.
 — Известные личности.
 — Да, так мне и сказали. Что о них известно?
 — Они работают вдвоем. Макс выслеживает. Убивают оба. Но Саджер любит действовать не торопясь.
 — Тогда в первую очередь я займусь Максом.
 — Имей в виду, что Чарли Макс бывший полицейский. Возможно, он до сих пор предпочитает носить кобуру на бедре.
 — Благодарю за информацию.
 — Не стоит.
 Я повесил трубку. Ну что ж, получается хорошенькое дельце. Армия молчаливых людей не может больше молчать. Я не знаю их, но они меня знают. Эти негодяи круты, когда имеют дело с трусливыми обывателями, но, едва столкнувшись с человеком, который действует вдвое быстрее, вдвое незаметнее и вдвое бессовестнее, они сразу теряют половину своего гонора. Где-то здесь в городе живут люди, чьи имена нам известны, и другие — которых мы пока не знаем. Они связаны в единое целое. У них есть большие деньги. Их прикрывают политики. Но они больше не чувствуют себя уверенно — и не почувствуют до тех пор, пока я не окажусь в морге. Они прекрасно осведомлены, что можно ожидать от полицейских и людей из ФБР, но не знают, что могу выкинуть я. Один сопляк с желтыми зубами уже рассказал им, как он дерзнул наставить на меня свой пистолет и что из этого получилось. Они, несомненно, расспросят и других, если уже не расспросили, и то, что они услышат, вряд ли их обрадует. Страх, который всегда был их оружием, теперь обратится против них самих. И они познают его в полной мере, если, конечно, я еще буду жив.
 Я вышел из бара, купил пачку сигарет и отправился в сторону Бродвея. Там пропивают казенные денежки подосланные ко мне убийцы. Хладнокровные ребята, не ведающие страха. Они знают приказ и готовы исполнить его. Но они не знают всего. И прежде чем наступит ночь, им станет известно кое-что такое, отчего им захочется изменить свое решение. Они сообразят — что на этот раз игра идет не в одни ворота. И что за охотниками тоже охотятся. То-то они позабавятся. О, это хладнокровные ребята, не знающие пощады даже к родной матери. Пока они еще ничего не слышали, но к вечеру многое изменится. Ничего, пусть почувствуют, что за ними тоже охотятся. Это становится забавным.




 Глава 8


 "Глобус” дал мне информацию о Николасе Раймонде. Эту старую заметку Рэй Дайкер разыскал специально для меня. Ее вообще вряд ли бы напечатали, если бы она не попала, как говорится, в струю. Пресса тогда ополчилась на лихачей-шоферов и решила использовать этот случай в своих целях.
 Николае Раймонд попал под машину, ступив на проезжую часть в тот момент, когда загорелся красный свет. Его изуродованное тело было отброшено на тротуар и разбило витрину магазина. Свидетелей этого несчастного случая не оказалось, если не считать пьяницы, который видел происшествие с расстояния в полквартала, и машину найти не удалось. О погибшем было известно лишь то, что ему сорок два года и что он мелкий предприниматель, жил он где-то в меблированных комнатах, расположенных в районе Пятидесятой улицы. Я поблагодарил Рэя Дайкера и попросил разрешения воспользоваться его телефоном, чтобы позвонить по старому адресу Раймонда.
 Управляющий сказал, что он отлично помнит мистера Николаев Раймонда, который был, по его словам, прекрасным человеком и всегда вовремя расплачивался за квартиру. Он тут же выразил сожаление, что такой замечательный парень умер. Я согласился с управляющим и попросил его поделиться со мной своими воспоминаниями, после чего выяснилось, что о мистере Раймонде нельзя сказать ровным счетом ничего. Похоже, он не имел никакого отношения к этому делу.
 С Мак-Гратом было значительно легче. Газеты не сообщали ничего нового по сравнению с тем, о чем поведала мне Вельда. Рэй Дайкер навел кое-какие справки и добавил мне немного к уже известному. Уолтер Мак-Грат был завсегдатаем ночных клубов и любил поразвлечься с девочками. После некоторого нажима с моей стороны Рэй узнал его адрес. Это оказался огромный отель на Мэдисон-авеню. Да, парень жил на широкую ногу.
 — Что тебе еще? — спросил Дайкер, помолчав немного.
 — Ты помнишь Ли Ковальского?
 — Конечно, я его помню. Хороший был парень. Жаль, что в свое время он повредил руку на тренировке. Он мог бы стать большим спортсменом.
 — А чем он занимался после этого?
 — Сейчас скажу. — Рэй в задумчивости наморщил лоб. — Кажется, он устроился буфетчиком к Эду Руни и понемножку тренировал других борцов. Подожди секундочку.
 Он снова схватился за телефонную трубку, позвонил в отдел спорта и, выслушав что-то, повернулся ко мне. В глазах его светилось плохо скрываемое любопытство.
 — А чем ты, собственно, занимаешься, Майк?
 — В каком смысле?
 Дайкер прищурился и с минуту изучал мое лицо.
 — Оказывается, Ли устроился на работу в частное детективное агентство, которое специализируется на личной охране. На одном из первых заданий его клиентом была девица, которую убили несколько дней назад на другом берегу реки.
 — Интересно... — заметил я.
 — Очень. А что тебе известно об этой истории?
 — Практически ничего. Иначе я не пришел бы сюда. А как он погиб?
 — Это не было убийством.
 — Откуда ты знаешь?
 Рэй достал трубку и принялся чистить ее.
 — Убийцы не водят грузовик с пивом в течение десяти лет. Они не женятся и не имеют пятерых детей. Они не кричат и не плачут на улице, сбив человека.
 — О, у тебя отличная память.
 — Я был на похоронах, Майк, и достаточно интересовался этим случаем.
 — А свидетели?
 — Ни одного.
 Я поднялся и надел шляпу.
 — Спасибо, дружище Рэй. Если раскопаю что-нибудь, дам тебе знать.
 — А я могу еще как-то тебе помочь?
 — Да. Поработай как следует с этими тремя именами. Собери все, что только сумеешь, а я в долгу не останусь.
 — Я хочу, чтобы право публикации досталось мне.
 — Возможно, ты его получишь.
 Он усмехнулся и сунул трубку в рот. Я понимал, что на свете мало таких ребят, как Рэй Дайкер. Он был маленький, жилистый и скупой как черт, но не было на свете такого места, куда он при желании не мог проникнуть.
 Я кивнул ему на прощанье, спустился в лифте на первый этаж и вышел на улицу.
 Приемная доктора Мартина Соберина располагалась возле Центрального парка. Район не самый фешенебельный, но один из лучших. Она помещалась в солидном белом здании с венецианскими стеклами, о чем и сообщала большой вывеской. На вывеске были указаны часы приема, и я узнал, что доктор сейчас на месте.
 Толкнув дверь, я вошел внутрь. Звук колокольчика разнесся по всему дому. Помещение, где я оказался, оставляло еще более приятное впечатление, чем можно было ожидать, глядя на дом снаружи. Свежий, чистый воздух с легким запахом медикаментов свидетельствовал, что здесь работает врач, любящий чистоту и порядок, а обстановка говорила о том, что хозяин богат и независим.
 Стены приемной были сплошь увешаны полками с книгами, а на столиках лежали медицинские журналы. Все здесь располагало к спокойному отдыху. Я присел к одному из столиков и закурил. Когда я выкурил уже половину сигареты, в приемную вошла медсестра.
 Бывают симпатичные женщины, бывают просто красавицы, а иногда встречаются — правда, редко — великолепные женщины, вроде той, что стояла сейчас передо мною. В первый момент кажется, что кто-то со всей силы врезал тебе в живот, потом, когда тебе удается наконец перевести дух, в душе остается единственное желание — чтобы она всегда стояла здесь, на этом самом месте, где свет падает так, что ее нейлоновый халатик просвечивает насквозь. Но она шагнула вперед и поздоровалась, и наваждение исчезло.
 У этой девушки были мягкие каштановые волосы и звонкий мелодичный голос. Глаза ее были под цвет волос, и в них дрожали смешинки, поскольку она прекрасно осознавала, что может ощущать мужчина, глядя на нее.
 — Доктор у себя? — зачарованно спросил я.
 — Да, но сейчас у него пациент. Подождите немного, он скоро освободится.
 — О, я обязательно подожду!
 — Хорошо, тогда давайте пройдем в мой кабинет, я заполню карточку.
 Я торопливо вытащил изо рта сигарету и затушил ее.
 — Видите ли, я не пациент.
 Выражение ее лица не изменилось. Она лишь слегка приподняла брови и посмотрела на меня более внимательно.
 — Да?
 — Но если это необходимо, я заплачу положенную сумму, — поспешил добавить я.
 — Не думаю, что в этом есть необходимость, — промолвила она и дружелюбно улыбнулась. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
 В ответ я тоже улыбнулся и поинтересовался:
 — Доктор еще долго будет занят?
 — Видимо, полчаса.
 — О'кей. Я — детектив. Меня зовут Майк Хаммер, если это о чем-то вам говорит. Я хотел бы получить некоторую информацию о девушке по имени Берга Торн. Некоторое время тому назад доктор Соберин направил ее в больницу.
 — Да, да, я прекрасно ее помню. Но все же будет лучше, если вы пройдете со мной в кабинет.
 Перед ее обаятельной улыбкой не мог бы устоять ни один мужчина.
 Она распахнула дверь и, войдя в соседнюю комнату, направилась к столу. Там она обернулась и, заметив, что я все еще стою в дверях, поправила халатик.
 — Удивительно, но некоторые мужчины сразу же выздоравливают, оказавшись здесь, — проговорила она.
 — А женщины?
 — Кое-кому становится хуже. — Она тихонько рассмеялась.
 Я подошел и опустился в кресло.
 — Как случилось, что такая красотка, как вы, работает здесь? — поинтересовался я.
 — Репутация и деньги, если хотите знать, — ответила она и принялась перебирать в ящике какие-то карточки.
 — А если серьезно?
 Она бросила на меня быстрый взгляд:
 — Вам это интересно?
 Я кивнул.
 — Я училась на курсах медсестер после окончания средней школы. Закончив курсы, я победила на конкурсе красоты и вместо того, чтобы начать работать, оказалась в Голливуде. Сначала я просто позировала, а потом... В общем, через полгода уже работала в выездном буфете, и прошел еще целый год, прежде чем я поумнела настолько, что решилась бросить все это. Возвратившись домой, я устроилась работать по специальности.
 — Значит, вы оказались плохой актрисой? Она улыбнулась и покачала головой.
 — Так что же, им не понравилась ваша фигурка? Она мило наморщила лобик:
 — Знаете, у меня оказалась нефотогеничная внешность. Вы можете себе это представить?
 — Нет, не могу, — честно признался я.
 — Благодарю вас, мистер Хаммер. — Ее голосок походил на пение лесной птички, и мне хотелось слушать его без конца.
 Она вытащила несколько карточек и разложила их перед собой.
 — Думаю, это именно то, что вам нужно. Ну а теперь мне необходимо посмотреть ваше удостоверение и запрос страховой компании и тогда...
 — Я не страховой инспектор.
 Она удивленно посмотрела на меня и собрала карточки.
 — Прошу прощения, но, видите ли, эти сведения сугубо конфиденциальны и...
 — Та девушка умерла. Ее убили. Она собиралась что-то сказать, но, видимо, передумала и, помолчав немного, спросила:
 — Вы из полиции?
 Я кивнул в надежде, что она больше ничего у меня не спросит.
 — Понимаю, — промолвила она, прикусив губку, и посмотрела на дверь слева. — Насколько я помню, к доктору уже приходил какой-то полицейский.
 — Совершенно верно. Но я расследую это дело и предпочитаю со всем ознакомиться лично, а не по отчетам других. Если у вас возникли какие-то сомнения, то я готов подождать доктора.
 — Нет, я думаю, все в порядке, — поспешно проговорила она. — Разрешите я вам прочту.
 — Да, пожалуйста.
 — У Берги Тори был нервный срыв, видимо из-за переутомления. Она устроила здесь истерику, и доктор дал ей успокоительное. Полный покой — вот что могло ей помочь. После тщательного обследования доктор порекомендовал ей на некоторое время лечь в больницу. — Она приподняла брови. — Откровенно говоря, я не вижу тут ничего интересного для полиции. Никаких физических отклонений от нормы у пациентки не было: обычная неврастения.
 — Могу я взглянуть на карточки?
 — Да, пожалуйста.
 Она протянула мне карточки, и я склонился над столом. Девушка улыбнулась и откинулась на спинку стула.
 Я даже не взглянул на карточку, которую она мне дала. Я занялся двумя другими. На первой значились фамилия пациентки, домашний адрес и результаты предварительного осмотра. В самом низу была пометка: “По рекомендации” и стояло имя — Вильям Виетон. Другая содержала медицинское заключение, назначения и сообщение из больницы, что диагноз подтвердился. Я еще раз просмотрел карточки, сделал довольное лицо и вернул их девушке.
 — Ну как, нашли что-то ценное?
 — Пока трудно сказать.
 — Вы по-прежнему хотите поговорить с доктором?
 — Нет, сейчас не стоит. Может быть, в другой раз. Что-то переменилось в ее лице.
 — Приходите, пожалуйста, — проговорила она. Девушка не шелохнулась, когда я поднялся со своего места. Я подошел к двери и оглянулся. Она сидела, подперев подбородок рукой, и пристально смотрела мне вслед.
 — Вам все же следует еще раз попытать счастья в Голливуде, — улыбнулся я.
 — Но я и тут встречаю интересных людей, — отозвалась она и добавила:
 — Хотя, конечно, весьма трудно судить об этом по такому короткому знакомству.
 Я подмигнул ей, она ответила мне тем же, и я вышел на улицу.
 На Бродвее жизнь кипела. Она открывалась здесь во всем своем великолепии — многоцветьем красок и неугомонным гулом голосов. Я шел по улице и размышлял, пытаясь связать концы с концами, но у меня ничего не получилось. По дороге я зашел в какое-то кафе, сел за столик и заказал сандвич. Поев, я снова выбрался на Бродвей и не торопясь отправился дальше. Прошло уже два часа, и еще ничего не случилось. Никто не следил за мной, а значит, делать мне здесь было нечего.
 Я покинул Бродвей и оказался в восточной части города. Здесь люди говорили и одевались иначе — и они были такие же, как я. Они не бросались миллионами и не купались в роскоши, но они любили свой город, чувствовали его ритм и дыхание и боялись чудовищ, готовых в любую секунду возникнуть у них за спиной.
 Ускорив шаг, я направился к Двадцатой улице. Я старался не пропустить ни одного взгляда, ни одного движения или шепота. В любой момент ко мне могли подвалить мальчики, знающие меня по описанию, и я должен был быть настороже. В одном месте мне показалось, что за мной кто-то идет, но я сумел быстро ускользнуть. На это ушло не более десяти минут. В последующие полчаса ничего интересного не случилось.
 Я вернулся на Бродвей, прежде чем бары стали закрываться. Такси довезло меня до угла улицы, а дальше я пошел пешком. В двух заведениях меня встретили вполне гостеприимно, а в третьем бармен попытался захлопнуть дверь перед самым моим носом, пробормотав, что они уже закрываются. Я не обратил внимания на его лепет, втолкнул его внутрь и вошел сам.
 — Ребята здесь уже были, Энди?
 — Мне это очень не нравится, Майк.
 — Мне тоже. Когда?
 — Около часа назад.
 — Ты их знаешь?
 Он чуть заметно кивнул и бросил настороженный взгляд на окно позади меня.
 — Они пили?
 — Да, взяли по двойной порции, но не допили. Маленький парень очень нервничал и был крайне раздражен. Он хотел выпить все, но другой выплеснул содержимое на пол. — Энди сложил руки на жирном животе. — Майк... Это очень грязное дело... Может быть, тебе лучше бы скрыться на некоторое время, пока не пройдет гроза?
 — Не волнуйся, приятель. И передай этим ребяткам, чтобы они не дергались. Я сам их найду. Пусть не тратят силы попусту.
 — Они — салаги, Майк.
 — Так скажи им это погромче.
 Я открыл дверь бара и выглянул на улицу: она была пуста. На углу стоял полицейский. Потом проехала патрульная машина, и он отдал ей честь. За спиной полицейского двое пьяных показали ему язык и, довольные, захохотали.
 Я повернул ключ в замке и открыл дверь. Дальше меня не пустила цепочка, и я негромко произнес:
 — Это я, Лили.
 Сначала ничего не было слышно, потом я уловил тяжелый и печальный вздох. Она приблизилась, посмотрела на меня в щелку. В ее улыбке было что-то странное. В ней чувствовалось какое-то непонятное отчуждение. Я так и не мог определить четко, что это было.
 Лили сняла цепочку, и я вошел. Она стояла передо мной почти не дыша и смотрела на меня в упор. Ее рот был полуоткрыт, и она водила кончиком языка по губам. Потом она опять улыбнулась. У меня мелькнула мысль, что сейчас она похожа на испуганную птичку.
 — Тебе вовсе не требовалось ждать меня, — бросил я.
 — Я... я никак не могла уснуть. — Кто-нибудь звонил?
 — Дважды, но я не ответила. — Ее пальчики машинально проверили пуговицы на платье — все, снизу доверху. — Еще сюда кто-то приходил. — Глаза Лили расширились от ужаса.
 — Кто?
 — Они стучали и даже пытались открыть дверь, — прошептала Лили.
 Я заметил, как задрожал ее подбородок, и ненависть, явившаяся из прошлого, отозвалась бешеными ударами у меня в голове. Пальцы мои сжались, словно нащупывая чье-то горло. Она медленно отвела взгляд:
 — Они очень напугали меня... Майк, как они напугали меня!
 Я подошел к ней и чуть приподнял ее голову. Я смотрел в ее теплые, с поволокой, глаза, на ее приоткрытый рот, словно приглашавший попробовать на вкус эти алые губки, и мне хотелось сказать, что больше ей не придется бояться никогда. Но я не мог даже сказать ей этого, потому что мои губы оказались вдруг слишком близко к ее губам. Она испуганно отшатнулась.
 Лили сразу же справилась со своим волнением и улыбнулась, а я напомнил ей ее же собственные слова, что я порядочный человек, а порядочные люди всегда осторожны в присутствии леди. Особенно если леди только что вышла из ванны, чтобы открыть вам дверь, и надела на себя лишь шелковое платье, а вы знаете, что бывает с шелком, когда он намокнет. Она улыбнулась еще шире и скользнула в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Я слышал ее шаги, потом скрипнула кровать.
 Я сел лицом к окну и погасил свет. Включив приемник, я настроил его на ночную станцию, но ничего не слышал, так как мои мысли были далеко-далеко в горах. Я снова ехал по горной дороге, а навстречу мне шагнула из темноты девица-викинг. Заскрипели тормоза, но в ярком свете фар ее силуэт стремительно приближался, пока не исчезла всякая надежда остановить машину. Она ужасно закричала, и я почувствовал, как по спине моей побежали мурашки. И уже мертвая, под колесами, она продолжала кричать... Меня вернул к действительности телефонный звонок.
 Сняв трубку, я услышал, как чей-то мягкий голос произнес мою фамилию и спросил, я ли у телефона.
 — Да, а кто это говорит?
 — Это не столь важно, мистер Хаммер. Слушайте внимательно. Как только вы выйдете из дома, вы увидите новую машину, которая стоит у вашего подъезда. Она принадлежит вам. Внутри на сиденье лежат бумаги, вам нужно подписать их, и машина — ваша.
 — Что еще, приятель?
 В приятном голосе послышались рыкающие, злобненькие нотки:
 — Мы весьма сожалеем о том, что вы лишились прежней своей машины. Это очень неприятно, но теперь уже ничего не изменишь.
 — Ладно, закончим с этим!
 — Вы можете воспользоваться новой машиной, мистер Хаммер. Полагаю, вы не откажетесь поехать куда-нибудь отдохнуть. Ну, скажем, на три или четыре месяца.
 — А если нет?
 — Тогда оставьте машину на месте. Мы позаботимся, чтобы она вернулась к продавцу.
 Я нагло расхохотался в телефонную трубку:
 — Машину я возьму... приятель, хотя в отпуск не поеду. А чуть позже я прихвачу и тебя.
 — Как хотите.
 — Имей в виду, что свои желания я всегда осуществляю, — предупредил я, но звонивший уже повесил трубку.
 Теперь они подступали ко мне с двух сторон. Мальчики, рыщущие по Бродвею, и этот вежливый голос. А раз так — значит, все происходящее им очень не нравится. Они боятся. Я сидел в темноте и ухмылялся, думая о больших людях, лиц которых никто не знает. Если бы я порол горячку, как случалось раньше, они бы, возможно, уже убрали меня. А так ожидание было для них хуже пытки.
 Достав сигарету, я выкурил ее, после чего разделся и плюхнулся в постель. Будильник я поставил на восемь часов. Это был слишком ранний час, но, подумав еще немного, я перевел стрелки на семь, зная, что с утра буду проклинать себя за это.
 Машина, о которой мне сообщили по телефону, оказалась настоящей красавицей. Это был темно-бордовый “форд” с черным верхом, ярко блестевшим на утреннем солнышке. Боб Джилли обошел ее кругом, усмехнулся и остановился рядом со мной у края тротуара.
 — Отличная штучка, Майк. И стоит она кучу денег. — Он сунул руки в карманы.
 — В ней спрятана бомба. Боб. Ты можешь с этим что-нибудь сделать?
 — Да ну? — Он с любопытством посмотрел на меня.
 — Это подарок от неких моих недоброжелателей. Они надеются, что я полезу в нее, после чего она немедленно бабахнет. Впрочем, возможно, они достаточно умны, чтобы догадаться, что я позову механика осмотреть машину, и запрятали свою адскую штучку хорошенько. Ты сможешь ее отыскать?
 Боб поплевал на ладони и сдвинул шляпу на затылок.
 — Знаешь, Майк, я думаю, что лучше всего ее было бы загнать на пару часов" в реку.
 — Нет, Боб, мне необходимо средство передвижения, а мою машину они угробили.
 — За сотню я, конечно, многое готов сделать, но...
 — Я заплачу тебе вдвое больше, если ты разыщешь эту штучку.
 Боб чуть помялся и кивнул в знак согласия. Было еще довольно прохладно, но на его лбу выступили капельки лота. Я отправился позавтракать в ближайший ресторан, а потом целый час болтался по улицам, разглядывая витрины магазинов. Наконец я решил, что пора возвращаться.
 Боб с задумчивым видом сидел за рулем. Капот автомобиля был поднят. Заметив меня, он вышел из машины и закурил.
 — Сильная вещь, Майк. Ты ничего не проиграл — А ты, конечно, поинтересовался, что у нее внутри.
 — Все в лучшем виде Вряд ли твоя старая развалюха могла бы тягаться с этой девочкой.
 — Теперь это все равно никак не проверишь. А ты нашел, что искал?
 — Шесть запалов, соединенных с коробкой зажигания, — довольно ухмыльнулся он.
 — Впечатляет!
 — Я тоже так думаю. Этот минер знает толк в своем теле?
 — Еще бы, Боб, я заслуживаю классного специалиста. Боб докурил, потом полез под машину и поколдовал там немного, потом еще раз внимательно осмотрел кузов. Его лицо внезапно стало совсем другим, суровым, каким я видел его шесть лет назад, на фронте, потом он успокоился немного, усмехнулся и сплюнул:
 — С тебя причитается, Майк!
 — Сколько?
 — Еще сотня.
 — Идет.
 — Я вспомнил ту штуку, которую поставили в машину генерала Хейни, — ухмыльнулся он. — Генерал остался жив, но шофер его погиб через два дня. — Боб снова юркнул под машину, и когда он вылез обратно, в его руках была какая-то штуковина, похожая на кусок трубы. — Вот она, голубушка! Ее присоединили к спидометру. Если бы даже не сработали остальные штучки, эта “крошка” разнесла бы тебе башку через сто миль. Что мне с ней сделать?
 — Утопи ее в реке. А вечером приходи, я выпишу тебе чек.
 — Понимаешь, Майк... — неожиданно замялся Боб. — Я бы хотел получить деньги сейчас.
 — Ты что, мне не веришь?
 — Верю и всегда буду верить. Но видишь ли, Майк, ты ведь и сам не очень уверен, что проживешь до вечера. Понимаешь?
 Я его понял. Поднявшись наверх, я выписал чек, дал ему еще доллар на такси до реки и сел в свою новую машину. Неплохая покупка за три сотни плюс доллар сверху. Я завел мотор и тронулся в путь.
 Пат ошибался, считая, что Карл Эвелло в городе. Как мне стало известно, за последнюю неделю он сменил два адреса. Последнее его местожительство было в Йонкерсе, в самой его лучшей части. Сперва вилла показалась мне довольно скромной, но затем в глаза бросился тщательно ухоженный сад, а в роскошном гараже виднелись “кадиллак” лучшей модели и новенький “бьюик”. Да и сам дом насчитывал, наверное, не меньше двадцати комнат.
 Подъехав к тротуару, я заглушил мотор. Откуда-то из-за дома доносились голоса смеющихся женщин и звуки радио. Потом раздался мужской смех.
 Я распахнул дверцу и вышел, раздумывая, как мне лучше действовать. Но не успел я отойти от своей машины, как рядом раздался скрип тормозов и светло-зеленый “меркурий”, коротко прогудев в знак приветствия, остановился неподалеку от моего “форда”.
 Странная вещь — красота. Любая женщина может быть красивой — вне зависимости от того, как она сложена. Все дело в каком-то внутреннем соответствии. Женская красота — это не застывшее совершенство картины — в ней всегда есть что-то неуловимое, что невозможно описать, но можно ощутить с первого же взгляда. Девушка, появившаяся перед мной, была именно такой. У нее были русые волосы, казавшиеся необыкновенно красивыми на ярком солнце. Прелестный изгиб ее рта так манил к себе, что я даже не посмотрел на все остальное. Ее губы влажно поблескивали, когда она приблизилась ко мне с легкой улыбкой, и уголки рта хищно приподнялись.
 — Привет! Идете на вечеринку?
 — О нет, я сейчас занят.
 Окинув меня критическим взглядом, она рассмеялась:
 — Действительно не похоже, что вы собираетесь в гости.
 Я промолчал.
 Она резким движением протянула мне руку и представилась:
 — Майкл Фрайди.
 — Майк Хаммер, — улыбнулся я в ответ.
 — Вот это здорово: два Майкла!
 — Похоже, вам придется изменить имя.
 — Лучше, если это сделаете вы.
 — Вы угадали — я не гость.
 Ее рука все еще оставалась в моей.
 — Но я побуду здесь, Майкл... — продолжал я. — Во всяком случае, какое-то время...
 Я отпустил ее руку, и она спросила:
 — Вы ищете Карла?
 — Да.
 — Тогда вам повезло, что вы встретили меня. Ведь дворецкий наверняка скажет вам, что его нет дома, так что лучше даже и не спрашивайте. Ладно?
 — Договорились.
 Так они всегда и держатся, подумал я, дружелюбно и просто. Они всячески пытаются произвести на вас хорошее впечатление. Вот и эта красавица ведет себя так, будто мы с ней давние любовники и расстались всего полчаса назад.
 Мы не спеша двинулись по выложенной каменными плитами тропинке, огибавшей дом, любуясь цветами и вдыхая их ароматы. Я протянул ей сигарету и закурил сам.
 — Кстати, что у вас за дело, если не секрет? — спокойно спросила она, выпуская струйку дыма. — Мне представить вас как друга? Или...
 Ее губы были слишком близко и слишком явно жаждали поцелуя. Меня это раздражало, как голодного человека выводит из себя запах подгорелого бифштекса. Я пожевал сигарету и посмотрел девушке прямо в глаза.
 — Я ничего не продаю, даже неприятности. Возможно, я не прав, но вряд ли Карлу нужно меня представлять.
 — Не понимаю, — произнесла она.
 — Как-нибудь на досуге познакомитесь с моей историей. Для этого надо лишь просмотреть газеты.
 — Я обязательно это сделаю, Майк, — очаровательно улыбнулась она. — Но не думаю, что найду там для себя что-нибудь новенькое. — Она засмеялась, и в этот момент мы свернули за угол дома.
 А там я увидел Карла Эвелло.
 В этом человеке не было ничего особенного. Столкнувшись с ним на улице, вы, скорее всего, приняли бы его за обычного бизнесмена. Ему было около пятидесяти, и у него уже начал расти животик, который он умело прятал под прекрасно сшитым костюмом.
 Он смешивал коктейли у стола, стоявшего под большим пляжным зонтом. Вокруг стола сидели три девушки. Двое мужчин рядом вполне могли сойти за обычных бизнесменов, если бы только мне не было известно, что один из них занимается в портовых районах таким промыслом, что о его делах каждые несколько месяцев сообщают на первых полосах газеты.
 Второй тоже, по моим сведениям, неплохо преуспел. Хотя он не убивал по заказу и не торговал краденым, его бизнес был не менее грязным. В собственном офисе в Вашингтоне он продавал свое влияние и зарабатывал кругленькие суммы на политических махинациях.
 Мне было бы легче, если бы разговор, который они рели, оборвался при моем появлении. Тогда бы я понял, как себя вести, но меня как будто ждали. Девушки мило улыбнулась в ответ на мое приветствие, а Карл поднял Глаза и внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь вспомнить, где он мог слышать фамилию, которую я назвал.
 — Хаммер? Майк Хаммер? Да, да. Частный детектив, не так ли?
 — Был.
 — О, конечно, я часто читал о вас в газетах. Моя сестра умеет находить себе необычных кавалеров. — Он широко улыбнулся. — Позвольте познакомить вас, мистер Хаммер, с мистером Элом Аффией, он представляет одну бруклинскую компанию.
 Парень из порта скривил рот, изображая улыбку, и пожал мне руку, отчего я ощутил непреодолимое желание врезать ему по морде. Но я поприветствовал его как можно любезнее, нагло глядя ему прямо в глаза, и он ответил мне тем же; мы уже встречались с ним когда-то давно, и оба не забыли этого.
 Лео Гармоди протянул мне свою липкую от пота руку, небрежно кивнул и отошел к девушкам.
 — Выпьете? — предложил Карл.
 — Нет, спасибо. Вы можете уделить мне несколько минут? Я хотел бы поговорить с вами.
 — Конечно, конечно...
 — Это не светский визит.
 — Ко мне не ходят со светскими визитами. Не стесняйтесь. Разговор личный?
 — Да.
 — Тогда пройдемте в кабинет.
 Он быстро наполнил свой бокал и, не говоря ни слова, зашагал крупными шагами к дому. Два головореза, сидевшие на ступеньках, почтительно встали, приветствуя его, открыли двери и вошли внутрь, следом за ним.
 Дом оказался таким, как я и ожидал. Дорогая мебель была подобрана с большим вкусом, которого трудно ожидать от человека, начинавшего свою жизнь на самом дне.
 Мы прошли по длинному коридору в кабинет, где основным предметом обстановки оказался большой рояль. Карл указал мне на кресло, а громилы вытянулись у дверей.
 — Это личный разговор, — напомнил я.
 — О, не беспокойтесь, мальчики все равно ничего не слышат. — Карл поднял бокал. Его глаза смотрели на меня из-за стеклянной кромки — чуть раскосые и блестящие. Такие глаза я уже видел прежде много раз — твердые сверкающие бусинки, упрятанные в складочках жира.
 Я перевел взгляд на молодчиков, стоявших у двери. Один из них привстал на носки и усмехнулся.
 У обоих на правом бедре явственно просматривалась некая выпуклость. Они были вооружены.
 — У них есть уши, — заметил я.
 — Они ничего не слышат, — твердо заявил Карл, — кроме того, что я разрешаю им услышать. Считайте, что это просто украшение кабинета, и при том небесполезное. Иногда встречаются люди, которые мне слишком надоедают. Вы, надеюсь, понимаете, что я имею в виду.
 — О, я все, решительно все понимаю, — в тон ответил я и закурил. Я повернулся в кресле так, чтобы Карл и его громилы могли видеть мою улыбку, и продолжал:
 — Но все это ерунда. Карл. Я мог бы прикончить вас и ваших парней прежде, чем они успеют выхватить свои пистолеты.
 Карл приподнялся и замер на секунду, словно раздумывая, не проверить ли ему прямо сейчас мои слова. Я ухмыльнулся во весь рот, и он решил, видимо, не искушать судьбу.
 — Подождите за дверью! — приказал он.
 Головорезы покорно вышли.
 — Вот теперь мы можем поговорить, — произнес я.
 — Подобные вещи мне не очень-то нравятся, мистер Хаммер.
 — Если вы имеете в виду своих молодчиков, то я целиком с вами согласен. Они уже не чувствуют себя больше теми крутыми парнями, какими привыкли себя считать. Как ни странно, перед лицом смерти люди сильно меняются. Ваши парни мнят себя крутыми, потому что они не такие, как все. У них нет совести, и им все безразлично. Они могут смеяться, стреляя в человека, абсолютно уверенные в своей безнаказанности. Но, как я уже сказал, если речь будет идти об их драгоценных жизнях, они сразу запоют по-другому. И учтите — совести у меня не больше, чем у них.
 Пока я произносил эту тираду, Карл так и стоял, чуть приподнявшись с кресла. Теперь он опустился обратно и хлебнул из бокала.
 — Итак, что у вас за дело, мистер Хаммер?
 — Речь идет об одной девушке по имени Берга Торн. Он чуть раздул ноздри.
 — Насколько мне известно, она умерла.
 — Ее убили.
 — И вас заинтересовало это дело?
 — Не стоит зря терять время. Либо вы расскажете мне все сейчас, либо я буду вынужден действовать по-другому. Итак!
 — Мистер Хаммер...
 — Не надо лишних слов. Слушайте. — меня. Я хочу знать о ваших отношениях с этой девушкой. И ничего больше. Только без фокусов. Вы можете играть в ваши игры с кем угодно, но только не со мной. Я не являюсь представителем закона, но много раз бывало так, что люди мечтали увидеть на моем месте полицейского.
 Трудно сказать, о чем он думал. Некоторое время он смотрел в пространство остановившимся взглядом, но потом губы его скривились в усмешке.
 — Хорошо, мистер Хаммер. Мне, собственно, нет смысла делать из этого тайну. Я рассказал все полиции и считаю, что эти пустяки не стоит скрывать и от вас... Если вас это так интересует, Берга Тори была моей любовницей. Какое-то время... Я... В общем, я содержал ее.
 — Почему?
 — Не задавайте глупых вопросов. Если вы знали ее, то должны сами сообразить почему.
 — Но в ней не было ничего такого, чего вы не могли бы найти в другой.
 — Было, и предостаточно. Что вас еще интересует?
 — Почему вы порвали с ней?
 — Потому что посчитал это необходимым. Она стала надоедать мне. Я думаю, вы пользуетесь успехом у женщин и, наверное, сами оказывались в подобных ситуациях.
 — Вот уж не ожидал, что вы интересовались подробностями моей биографии, Карл — Я полагал, мы говорим серьезно. Я закурил и, затянувшись несколько раз, как бы мимоходом спросил:
 — Когда вы связались с мафией, Карл? О, он держался просто великолепно! Ни один мускул не дрогнул на его лице.
 — Это случилось довольно давно.
 — Так я и думал, — проговорил я, вставая.
 Карл опять приподнялся и поставил стакан на стол.
 — Это слишком большая тема для такого маленького разговора, мистер Хаммер.
 Я обернулся к нему с широкой, радостной улыбкой и почувствовал, что он весь напрягся.
 — Я в общем-то приходил не для разговора, Карл. Просто захотелось на вас посмотреть. Когда-нибудь на моих глазах ваше лицо посинеет или станет смертельно бледным, глаза выкатятся, а язык вывалится наружу, и я хотел бы быть тогда уверен, что это именно вы. Задумайтесь, Карл, и вспоминайте об этом почаще, особенно перед сном.
 Я повернул ручку и открыл дверь. Оба парня были на месте. Мы обменялись равнодушными взглядами, но их я тоже запомнил.
 Когда я вышел из дома, Майкл Фрайди махнула мне рукой, но я сделал вид, что ничего не заметил. Тогда она подошла ко мне сама. Я с трудом смог отвести глаза от ее губ.
 — Ну как? Со всеми делами управились? Голос ее звучал шаловливо, как у капризного ребенка, да и глазки она строила тоже как ребенок. Как красивый ребенок.
 — Я слышал, что вы его сестра. Это правда?
 — Не совсем. Отцы у нас разные...
 — Вот как?
 — Присоединяйтесь к нашему обществу. Я взглянул на группу за столом, опустошающую бокал за бокалом.
 — Нет, благодарю вас, не люблю шумных компаний.
 — Я тоже. Давайте уедем отсюда.
 Мы не простились ни с кем из присутствующих. Она подхватила меня под руку, и мы направились к выходу, мило болтая о всяких пустяках. Едва мы миновали ворота и подошли к моему новому автомобилю, у края тротуара остановилась еще одна машина. Из нее выскочил парень и, обогнув машину, почтительно распахнул перед кем-то дверцу.
 Мне стало любопытно, что может делать здесь конгрессмен Джефри, когда ему в это время положено заседать в Вашингтоне. Но когда я разглядел девушку, которой он помог выйти из машины, я удивился еще больше. Это была Вельда! Она вежливо кивнула и улыбнулась нам.
 — Потрясающая женщина, — правда? — выдохнула Майкл Фрайди.
 — Да. А кто она?
 — Понятия не имею, — ответила Майкл, с остолбенелым видом разглядывая Вельду. — Похоже, новая протеже Боба. Он обожает красивых женщин.
 — Тогда непонятно, как он проглядел вас. Она весело рассмеялась:
 — Благодарю... Но это не он меня, а скорее, я его проглядела.
 — Меня это радует, — усмехнулся я. — А что общего у этого конгрессмена с Карлом? Возможно, Карл и ваш брат, но репутация у него не из блестящих.
 — Мой брат, конечно, не самый порядочный человек на свете, — проговорила она, продолжая улыбаться, — но он крупный бизнесмен, а вы, вероятно, знаете, что правительство и большой бизнес действуют рука об руку.
 — Гм... тут вы правы. Но что касается бизнеса, которым занимается ваш брат Карл...
 На этот раз она нахмурилась непритворно и села в машину, ожидая, пока я займу место за рулем.
 — Прежде чем Боба избрали в Конгресс, он был адвокатом Карла. Он представлял его интересы в западных штатах. — Она снова взглянула на меня. — Вам что-то в этом не нравится?
 — Откровенно говоря, Майкл, все эти истории дурно пахнут.
 Я включил мотор, с минуту прислушивался к его рокоту, потом нажал на педаль и направил машину к центру города. Мы молчали. Я внимательно следил за дорогой, а она смотрела в окно на мелькающие дома. Солнце ярко сияло в небесах, теплое и радостное, и трудно было поверить в то, что этот мир так безнадежно плох.
 Я думал о том, что рано или поздно она задаст наконец сокрушительный вопрос — напрямую или обиняком, — и мне придется на него отвечать.
 И все же, когда вопрос прозвучал, я немного смутился.
 — А что вам все-таки нужно от Карла? — Она говорила спокойно и как-то безразлично.
 Я оторвал глаза от дороги и взглянул на нее. Она лениво откинулась на сиденье. Ее влажные, алые, манящие губки, теперь плотно сжатые, готовы были затрепетать при первом же прикосновении.
 Я ответил ей так же, как она задала свой вопрос, — напрямую.
 — Когда-то у Карла была девушка, но теперь она мертва, и возможно, он замешан в ее убийстве. Ваш деловой братец, вероятно, связан с мафией.
 — А вы здесь при чем? — Она, не поднимаясь, повернула голову и взглянула на меня.
 — Когда я интересуюсь людьми вроде вашего брата, они, как правило, оставляют этот мир.
 — О! — Это все, что я от нее услышал. Она села прямо и отвернулась к окну.
 — Хотите я отвезу вас назад?
 — Нет.
 — Хотите поговорить об этом? Она взяла с сиденья позади меня пачку сигарет. Прикурив две, она всунула одну из них мне в рот.
 — Я уже давно ждала чего-то подобного, — проговорила она. — Он долго пытался меня обманывать, но последнее время он уже не заботился о таких мелочах. Я часто думала, когда же это случится. — Она судорожно затянулась и несколько мгновений следила за кольцами дыма, тянувшимися в приоткрытое окошко. — Вы не возражаете, если я немного поплачу?
 — Валяйте.
 — Насколько это серьезно?
 — Что может быть серьезнее, чем убийство?
 — Но разве ее убил Карл?
 Когда она повернулась ко мне, ее глаза были полны слез.
 — Точно я этого не знаю!
 — Значит, вы не уверены?
 — Да, но мне и не нужна уверенность.
 — Но... вы же полицейский?
 — Нет. Я — никто и при атом настолько важная персона, что некоторым людям очень хочется меня прикончить. Единственная загвоздка в том, что им никак не удается этого сделать.
 Я подрулил к тротуару и выключил мотор.
 — Вы говорили о вашем брате.. Девушка даже не взглянула на меня. Она докурила сигарету и выбросила ее в канаву.
 — Мне нечего сказать... Я знаю его и знаю людей, с которыми он связан. Конечно, их не назовешь лучшими представителями человечества, хотя Карл постоянно общается с ними. В общем, у него есть то, что им нужно.
 — Вы слышали когда-нибудь о Берге Торн?
 — Да, я хорошо ее помню. В свое время я думала, что Карл на ней просто помешался. Он... он долго содержал ее.
 — А почему он ее бросил?
 — Этого я не знаю. — Голос ее дрогнул. — Она была девица с характером. Я лишь припоминаю, что однажды ночью они сильно поссорились, и после этого Карл потерял к ней интерес. У него появилась другая...
 — И это все? Майкл кивнула.
 — А о мафии вы слышали? Она снова кивнула:
 — Майк... Карл не из их числа. Я знаю... что он не из тех.
 — Даже если б это было не так, вы бы об этом никогда не узнали.
 — А если это так?
 Я пожал плечами. На вопросы вроде этого есть только один ответ. Она мяла пальцами сигарету.
 — Майк, теперь я хотела бы вернуться обратно.
 Я выбросил окурок за окно и включил мотор. Девушка закурила новую сигарету. Она ничего не говорила, но плечи ее судорожно вздрагивали, словно она пыталась сдерживать рвущиеся из груди рыдания.
 Я подвез ее к дому и открыл дверцу машины.
 — Мисс Фрайди...
 — Да, Майк?
 — Если вам покажется, что вы знаете на мой вопрос ответ, позвоните мне, пожалуйста.
 — Ладно, Майк. — Она уже собралась вылезти из машины, но вдруг резко повернулась ко мне:
 — Вы похожи на фанатика, Майк. И мне очень жаль и себя, и вас.
 Ее губы были слишком близко. Слишком. Мои пальцы коснулись ее волос, внезапно уста наши сомкнулись. Я ощутил теплоту и нежность этих влажных, чуть подрагивающих губ, я упивался их сладостью, но сумел остановиться, пока страсть не овладела мной целиком. Она чуть заметно улыбнулась, дотронулась кончиками пальцев до моего лица и выбралась из машины.
 Весь обратный путь до Манхэттена я ощущал чудесный вкус и влажную теплоту ее губ.
 Гараж был забит до отказа, и я припарковался у тротуара. Боб Джилли уже поджидал меня.
 — Как дела? — поинтересовался я.
 — Да, Майк, — проговорил он, — ну и задал ты мне работенку!
 — Ну?
 — Все в порядке. Я проверил две дюжины вариантов, прежде чем выяснил, где сделаны эти головки. Этим занимается одна контора в Квинсе Об остальном механизме точно сказать не могу, но по-моему, его делали в Калифорнии или Чикаго.
 — И что?
 — Головки заказали по телефону, заказ оплатили через посыльного.
 — Здорово!
 — Хочешь, чтобы я покопал здесь еще?
 — Не стоит, у этих ребят свои методы. Ну а что насчет машины?
 — Это еще одна задачка... Она из Бронкса Парень, купивший ее, заявил, что хочет сделать сюрприз своему деловому партнеру. Платил он наличными. Продавец позволил ему взять чистые бланки всех документов с условием, что тот вернет их в магазин через пару дней. — Боб открыл ящик и достал конверт. — Вот эти документы, Майк. Они оформлены на тебя.
 — А кто купил машину?
 — Угадай...
 — Смит? Джонс? Робинсон? Кто?
 — О'Брайен. Кленси О'Брайен. Он посредник. Какой-то неприметный человечек. Никто толком не смог его описать. Ты же знаешь, бывает такой сорт людей.
 — Знаю. Ладно, Боб, брось это все. Не так уж это все и важно.
 — Что, Майк, дело плохо? — Он пристально посмотрел на меня.
 — Может быть и хуже.
 Я распрощался с ним и вышел на улицу. Кругом было полно народу. Люди забегали в магазины и торопливо выходили из них. Женщины везли в колясках детей.
 Самый обыкновенный день, подумал я. Хороший день. Я уселся в машину и отправился домой. Полчаса ушло на то, чтобы добраться до места, еще полчаса — на то, чтобы перекусить в кафе на углу, после чего я вошел в дом и поднялся на свой этаж, нащупывая в кармане ключи.
 В любой другой раз я бы обязательно их заметил. В любой другой раз снаружи было бы темно и моим глазам не пришлось бы привыкать к полумраку. В любой другой раз у меня был бы с собой пистолет и со мной не так-то просто было бы справиться. Но это произошло сейчас.
 Они появились из разных концов коридора. Их было двое с длинноствольными пистолетами в руках. Я вошел в лифт и стоял, повернувшись к двери, пока мы спускались на первый этаж. Там мы вышли на улицу и направились к моей машине.
 Тот, что был ростом пониже, обыскал меня и очень удивился, не найдя при мне игрушки. Ему это, кажется, не понравилось. Он пошарил под сиденьем, пока его приятель упирался дулом пистолета мне в спину, затем полез в машину.
 В такой ситуации говорить не о чем. Ты просто ждешь и надеешься, что произойдет что-нибудь непредвиденное, хотя прекрасно знаешь, что любая случайность обернется против тебя. Ты утешаешь себя мыслью о том, что в тебя не станут стрелять среди бела дня, но все же не пытаешься убежать, потому что это Нью-Йорк. В Нью-Йорке каждую минуту что-то случается. Люди привыкли к этому и, услышав выстрелы или крики, даже не оборачиваются. А если человек валяется на тротуаре, какая разница — пьян он или мертв?
 — Положи руки под себя, — приказал один из парней.
 Я подчинился. Он достал из моего кармана ключи зажигания и завел мотор.
 — Ты дурак, приятель, — ухмыльнулся он.
 — А ну-ка, заткнись и быстро усаживайся за руль! — грубо оборвал его другой и, обращаясь ко мне, добавил:
 — Надеюсь, тебе не надо ничего объяснять?
 Ствол пистолета холодил мою шею.
 — Не надо, — бросил я, — я все знаю.
 — Тебе так только кажется.




 Глава 9


 Пот тек у меня по спине, а все внутренности словно сплелись в тугой узел. Руки мои устали, и я попытался вытащить их, но едва я шевельнулся, ствол пистолета ткнулся мне в ухо. По щеке побежала струйка крови.
 Мы миновали Манхэттен, проехали туннель и выбрались на шоссе, ведущее к аэропорту. Парень за рулем отлично вел машину — мягко и уверенно.
 Прямо над нами пророкотал заходящий на посадку самолет, и я решил, что мы направляемся в аэропорт. Но водитель вдруг резко свернул вправо, на какую-то пустынную улицу, и погнал вперед. — — Куда это мы едем? — поинтересовался я.
 — Погоди, скоро узнаешь. — Пистолет вновь уперся мне в шею. — Зря ты взял машину.
 — Да, но вы приготовили мне в ней отличные подарки. Машина шла так мягко, что движения почти не чувствовалось. Но пистолет на секунду перестал щекотать мне шею.
 — Понравилось? — спросил водитель. Ему не следовало часто так облизывать губы. Этому их должны были научить.
 — Нет. Я позвал механика, и он их вытащил.
 — Да ну?
 — А ты как думал. Иначе я нажал бы педаль и отправился прямиком на тот свет. Это было бы неприятно.
 Он оглянулся, и в его маленьких черных глазках мелькнул ужас. Заскрипели тормоза, машина дернулась. Это был удобный момент, хотя и не совсем такой, какого я ждал. Парень, сидевший за моей спиной, от резкого толчка покачнулся и ткнулся мне в плечо, и прежде чем он успел что-нибудь сделать, мои пальцы уже сжимали его горло.
 Водитель выхватил пистолет, грохнул выстрел. Держать моего противника больше не было смысла — в голове его зияла аккуратная дырочка. Я отбивался как мог от водителя, который, изрыгая проклятия, пытался добраться до меня, но ему мешало мертвое тело. Наконец мне удалось освободиться. Парень, все еще сжимая в руке пистолет, юркнул под сиденье.
 Но теперь было уже поздно. Я выкрутил его руку и спустил курок. Пуля пробила ему лоб, и за секунду до смерти в его глазах все еще читался несказанный ужас.
 Все произошло быстро, очень быстро, хотя эти секунды показались мне бесконечно долгими. А теперь надо было торопиться. Я огляделся. К счастью, поблизости не было никого, кто мог бы видеть все случившееся.
 Я сел за руль, пристроил два мертвых тела рядом так, чтобы их позы казались естественными, и поехал назад к шоссе. Не доезжая до аэропорта, я свернул на боковую дорогу и двинулся по ней. В конце ее красовался предупредительный знак “Тупик”. Там я усадил трупы на землю так, чтобы они походили на парочку пьяных.
 Всю дорогу домой я думал о двух идиотах, решивших вдруг, что я не нашел самую большую бомбу, соединенную со спидометром, и о том, что они почувствовали, когда сообразили, что машинка эта может рвануть в любую секунду.
 Когда я остановился у своего дома, уже совсем стемнело. Я отпер дверь и чуть толкнул ее, не забывая о цепочке. Но это оказалось излишне: цепочки на двери не было. Лили тоже не было. Я прошелся по комнатам, надеясь, что ошибся в своих страшных догадках. Но нет, она исчезла, и все ее вещи тоже. Ничто не говорило о том, что она вообще здесь была. Да, эти подонки знали свое дело, и их организация казалась почти всемогущей. Несколько минут я отводил душу, изрыгая проклятия, а потом позвонил в контору Пата. Там мне ответили, что его не было на работе весь день. Тогда я перезвони ему домой и услышал его голос:
 — Да?
 — Пат, ты знаешь Лили Карвер?
 — Карвер? Черт возьми, Майк...
 — Понимаешь, она была у меня, в моей квартире, и исчезла.
 — Куда?
 — Откуда я знаю куда! Но в одном я уверен: сама она уйти не могла. Послушай...
 — Погоди, дружище, я должен тебе кое-что объяснить. Тебе известно, что она находится под следствием?
 — Конечно известно. Вот поэтому-то" я и забрал ее из Бруклина. Ее разыскивали полицейские, ребята из ФБР, но не только они, и именно эти опередили всех и куда-то увезли ее.
 — Майк, ты суешь свою голову...
 — Заткнись! Если у тебя есть, ее приметы, то действуй, Пат! Вполне возможно, она знает, за что убили Бергу Торн.
 В трубке послышался тяжелый вздох.
 — На нее вышли вчера... Насколько я знаю, она исчезла бесследно. Черт возьми, почему ты ничего мне не сказал?
 — А что у вас против нее есть?
 — Ничего. По крайней мере, пока. Но поговаривают, что она замешана в убийстве.
 — Мафия?
 — Это проверяют.
 — Проклятие! — пробормотал я.
 — Да, я тебя понимаю, — согласился Пат и, немного помолчав, добавил:
 — Я постараюсь что-нибудь сделать. Но вообще нас ждут большие неприятности.
 — О да.
 — И они уже начались.
 — Например?
 — Кой-какие крутые ребятки начали возникать на нашем горизонте. Одного из них мы уже взяли за незаконное ношение оружия.
 — Ну наконец-то блюстители порядка начали действовать! — усмехнулся я.
 — Ты не совсем прав, Майк, и знаешь почему?
 — Почему?
 — Твое имя опять на слуху, и не в самом лучшем контексте.
 — А! — Я выпустил струйку дыма. — Но это не влияет на наш с тобой уговор?
 — Я уже сказал тебе, да.
 — Хорошо... Что-нибудь слышно насчет парочки трупов в Квинсе?
 Пат ответил не сразу. Через некоторое время он торопливо прошептал:
 — Мне следовало об этом догадаться.
 — Только, пожалуйста, не натравливай на меня своих ребят. Пушку свою я оставил дома несколько дней назад.
 — Но как тебе удалось?
 — Везение. Напомни мне как-нибудь при случае, и я тебе все расскажу.
 — Они наверняка охотились за тобой.
 — А ты как думаешь? — рассмеялся я и положил трубку.
 Но это было еще не все на сегодня. Еще далеко не все.
 Я стоял у окна и прислушивался. Снаружи доносился все тот же смех. Город-чудовище смеялся надо мной, но на этот раз смех звучал не так уж уверенно.
 Резко зазвонил телефон. Я взял трубку, и смех за окном сразу же стих. Это был вовсе не тот голос, который я ожидал услышать. Он был низким и нежным и звучал , немного печально.
 — Это Майк?
 — Да.
 — Майк, это я, Майкл Фрайди. Я сразу же представил себе ее яркий, немного влажный и чувственный рот. Он был сейчас так близко к трубке и так близко ко мне.
 — Вы где? — невпопад спросил я.
 — В городе... — чуть замялась она. — Майк... я хотела бы снова увидеть вас.
 — В самом деле?
 — Да.
 — Зачем?
 — Поговорить. Вы не возражаете?
 — Вы уже имели такую возможность и не воспользовались ею.
 Вероятно, ее улыбка была немного печальной, как и голос.
 — А если разговор — это только предлог?
 — Тогда другое дело.
 — И тогда вы согласитесь встретиться со мной?
 — Когда и где?
 — Ну... один из друзей Карла сегодня устраивает прием. Я собиралась пойти туда. И если вы не возражаете... может, мы пойдем туда вместе... Мы не останемся там надолго.
 Я задумался. Множество самых разных предположений пронеслось в моей голове, но я сказал:
 — О'кей. Ничего другого у меня сегодня не намечается. В десять я буду вас ждать в вестибюле отеля “Ас-тор”. Идет?
 — Отлично, Майк! Я приду с красной гвоздикой, чтобы вам легче было меня узнать.
 — Нет, уж лучше вы улыбайтесь. Ваш великолепный рот мне не забыть никогда.
 — Но вам не выдалось возможности изучить его хорошенько.
 — Я буду вспоминать наше прощание.
 — Этого мало, — с намеком проговорила она и повесила трубку.
 Положив трубку на рычаг, я продолжал смотреть на телефон. Черный симпатичный аппарат. Это маленькое чудо. Можно разговаривать с кем угодно и когда угодно. И вы никогда не знаете, кто вам позвонит. Вот и их организация весьма похожа на него. И вы никогда не догадаетесь, в какой именно момент она настигнет вас. А когда узнаете, все равно будет уже поздно.
 Сколько уже раз они пытались прикончить меня? Сперва они хотели размазать меня по скале. Потом тот мальчишка с пистолетом, и наконец — те двое, что остались в тупике. Да, это должно было их испугать.
 Ничтожества!
 И где-то в городе бродят еще двое, Чарли Макс и Саджер Смолхауз. За пару тысяч они любому вскроют брюхо да еще посмеются при этом. Но они пешки в большой игре. Они ничего не боятся, чувствуя за собой надежную, крепкую поддержку своих боссов. Слово “мафия” производит магическое действие, а шелест купюр довершает дело.
 Вспомнив об этих двух негодяях, я скрипнул зубами. Возможно, они уже узнали о трупах в тупике возле аэропорта и, чтобы прийти в норму, немного выпили. А потом, возможно, они задумались о том, достаточно ли они круты. И если все это так, молодчики начнут теперь тянуть время, а какой-нибудь важный туз в своей роскошной квартире или вилле будет беситься, строить новые планы и гадать, что означают шаги за его спиной. И тонкие ниточки страха, пока почти незаметные, уже начнут опутывать его, как паутина.
 До десяти оставалось еще пара часов.
 В десять я увижу манящие, сладкие губы Майкл Фрайди и ее глаза, которые как будто пытаются вас съесть. Но до этого мне предстояло сделать еще кое-что.
 Я отправился в район сороковых улиц и стал обходить бары. На этот раз времени у меня было мало, а поэтому я нигде не задерживался надолго. Судя по косым взглядам, которые я ловил, народ был в курсе происходящего. А когда в одном из заведений от меня стали отворачиваться, я понял, что близок к цели. Некий маленький пижон, которого я знал, выразительно помотал головой, давая мне понять, что тех, кого я ищу, здесь нет. Его натянутая улыбка явно говорила о том, что он не даст и ломаного гроша за мою жизнь.
 Было четверть десятого, когда я зашел в заведение Гарвея Палдена. Он очень не хотел меня обслуживать, но я все же дождался, пока он появится.
 — Бутылочку коки, — кивнул я.
 Гарвей торопливо принес бутылочку и, поставив ее передо мной, быстренько убежал. Один тип, которого я узнал, несмотря на то что он был в штатском, вошел в бар и, закурив, уставился в зеркало сбоку от него, выискивая кого-то в толпе. Докурив сигарету, он ушел. Я понадеялся, что он меня заметил.
 Рыжая девица, подошедшая к моему столику, наверняка побывала в тюрьме и расплатилась за это сполна. Ее губы почти не шевелились, когда она говорила.
 — Вы Хаммер?
 — Да.
 — Они ждут у Длинного Джона.
 — А ты здесь при чем?
 — Посмотри на меня, парень. Это из-за них я стала такой.
 — Кто их видел?
 — Я только что оттуда.
 — Что еще?
 — Коротышка нанюхался кокаина.
 — Ищейки там есть?
 — Ни одного. Только они.
 Я допил коку и потушил сигарету. Уходя, я протянул рыжей доллар.
 Длинный Джон. Конечно, это имя не значилось на вывеске заведения, но все звали его так. Там был бармен без глаза и с деревянной ногой.
 У входа в бар на тротуаре валялся пьяный. Дверь была распахнута, и из зала доносилась музыка и хриплые голоса. Наверное, не меньше дюжины парней, расположившихся у стойки, говорили одновременно, не понижая голоса и перемежая свою речь руганью и проклятиями.
 Саджер Смолхауз сидел в углу бара спиной к двери, чтобы входящие не могли сразу узнать его. Чарли Макс устроился в другом углу, но лицом к двери, чтобы видеть всех новых посетителей. Задумано было хитро, но исполнение оказалось ниже среднего. Когда я остановился у двери, Чарли Макс как раз опустил голову, чтобы прикурить, и ничего не видел за пламенем спички, и, пока он занимался этим полезным делом, я проскользнул через зал и остановился за спиной у его напарника.
 — Хэлло, Саджер, — бросил я и заметил, что стакан в его руке дрогнул. Мне даже показалось, будто волосы у него на затылке зашевелились, как шерсть на загривке у собаки, когда та встречает другую собаку. Саджер уже слышал обо мне. Он знал о тупике и о том, что со мной не всегда все складывается так, как задумано. Я просто слышал, как все эти мысли ворочаются в его тупой башке, пока шарил рукой у него под мышкой Вытащив пистолет из кобуры, я ссыпал патроны себе в карман, а оружие вернул на место. Саджер даже не шевельнулся. Он весь вспотел и тяжело дышал, но не проронил ни звука.
 К нам приковылял Длинный Джон.
 — В чем дело, приятель?
 Только теперь Саджер опомнился. Он поднялся и двинулся на меня. Единственный глаз Длинного Джона стал большим и круглым. Но я и в этот раз оказался проворнее. Я обхватил Саджера руками за пояс и со всей силой воткнул большие пальцы ему под ребра, а сразу же вслед за тем резко двинул его кулаком в живот. Саджер судорожно глотнул воздух, и его обмякшее тело рухнуло на стул.
 Чарли Макс оказался на редкость прытким парнем. Он вскочил и сунул руку под пиджак, но достать оттуда пистолет не успел. Кто-то из посетителей догадался, что он полез за оружием, и пронзительно закричал. Началась паника. Женщина, сидевшая за соседним столиком, бросилась к выходу, резким движением отпихнув стул, и тот подбил Чарли под коленки. Все, кто был в баре, с проклятиями и криками кинулись к дверям. Секунда — и вся эта орущая толпа оказалась за моей спиной. Теперь передо мной был только Чарли с пистолетом в руке. Я быстро направился к нему.
 Пистолет поднялся и дернулся из стороны в сторону. Лицо Чарли утратило человеческое выражение. Я подошел почти вплотную.
 Никто не слышал звука моего удара, поскольку пистолет наделал слишком много шума. Чарли упал, но не отключился, и в его открытых глазах, расширившихся от боли, светился неимоверный ужас. Он знал, что сейчас будет.
 — Ты совсем не годишься для такой серьезной работы, приятель, — проворчал я. — Жаль только, что тебе никто не растолковал, как опасно иметь со мной дело.
 Я нагнулся, чтобы поднять оружие.
 — Не трогайте его, Хаммер.
 Высокий парень в голубом костюме ухмыльнулся, заметив мое удивление. Оглянувшись, я заметил еще двоих.
 Один возился с Саджером, а другой решительно направлялся ко мне. Обшарив меня с головы до ног, он бросил разочарованный взгляд на своего товарища и отошел. В его глазах, устремленных на меня, сквозило недоумение.
 Больше мне здесь нечего было делать, поэтому я молча повернулся и вышел.
 Вашингтон наконец начал действовать.
 Она ждала в вестибюле. Другие ожидающие явно не теряли времени даром, наблюдая за ней. Некоторые из них уже заняли удобную позицию на случай, если тот, кого она ждала, не придет. У нее не было красной гвоздики, как она обещала, но она улыбнулась, и мне показалось, что я уже издали ощущаю вкус ее губ.
 Трудно найти слова, чтобы описать такую девушку, как Майкл Фрайди. Пролистайте кучу романов, выберите из описаний все, что вам больше всего понравится, и сложите вместе — и тогда вы получите ее. О таких часто можно прочитать в романах. В ней, правда, не было особого изящества, она скорее походила на ухоженную, сильную кошку. Сейчас она стояла в небрежной позе, отставив ногу в сторону так, чтобы платье подчеркивало красивую линию ее бедра.
 Я улыбнулся, она протянула мне руку, и мы поспешили к выходу.
 — И давно вы меня ждете? — поинтересовался я. Она взяла меня под руку:
 — Дольше, чем жду кого-либо обычно. Десять минут...
 — Надеюсь, я этого все же заслуживаю?
 — Нет.
 — Значит, вы очень по мне соскучились?
 — Откуда вы знаете? — Она толкнула меня локотком.
 — Я не знаю, но это мне льстит.
 — Черт возьми! — неожиданно шепнула она, и улыбка исчезла с ее лица. Она вся напряглась и, приоткрыв рот, соблазнительно высунула кончик язычка.
 Я отвел глаза, открыл перед ней дверцу такси, помог ей устроиться, а сам плюхнулся рядом.
 — Куда теперь?
 Майкл наклонилась к водителю и назвала адрес на Риверсайд-Драйв, после чего непринужденно откинулась на спинку сиденья.
 Все происходило сначала медленно, очень медленно. Постепенно, очень неспешно наши руки сближались... И вдруг резким движением она обняла меня, а я прижал ее к себе и запустил пальцы в ее мягкие волосы. Ее губы еле слышно произнесли:
 — Ну же, Майк...
 И я впился в них, наслаждаясь их необыкновенной сладостью. Но когда я почувствовал, что во мне разгорается страсть, я разжал руки. Это было лишнее.
 Она прикрыла глаза и, улыбаясь, раскинулась на сиденье. Мы закурили и так, в молчании, доехали до места.
 — И чем мы будем здесь заниматься? — полюбопытствовал я, выходя из машины.
 — Хозяин дома устраивает прием... Будут друзья Карла и его деловые партнеры.
 — Понимаю. А что вы здесь делаете?
 — Развлекаю гостей. Я всегда сопровождаю своего важного братца на все вечеринки. Возможно, он пользуется мною как приманкой.
 — В таком случае, — я кивнул в сторону низкого диванчика, — давайте присядем и побеседуем здесь.
 Майкл нахмурилась и с недовольным "видом последовала за мной.
 — Вы же сказали, что хотите поговорить со мной, не так ли? Наверху нам это не удастся.
 — Понимаю, — проговорила она, нервно перебирая пальцами. — Я хотела поговорить о вами о Карле. — Она вдруг с вызовом посмотрела на меня:
 — Я сделала все, как вы сказали, Майк... и я узнала...
 — Что же?
 — Я... я и не пытаюсь ничего скрывать. Карл действительно в чем-то замешан. Собственно, я всегда догадывалась об этом. — Она опустила глаза. — Карл связан со многими людьми, занимающими важные посты в правительстве и в деловом мире. Кажется, они прекрасно знают, чем он занимается, а я никогда не интересовалась этим.
 — Вы просто брали то, что он давал вам, без лишних вопросов?
 — Да.
 — По принципу: меньше знаешь, крепче спишь.
 — Да, — шепнула она.
 — А теперь вы встревожились?
 — Да.
 — Почему?
 — Потому... потому что до сих пор только официальные лица доставляли ему неприятности. На такой случай у Карла есть юристы... самые лучшие... и они умеют любое дело спустить на тормозах. — Майкл положила свою руку на мою. Ее пальцы чуть дрожали. — Ну а вы совсем другой. — И она замолчала.
 — И какой же?
 — Я... не скажу.
 — Говорите, Майкл!
 — Хорошо. Вы убийца, Майк. Отвратительный, грязный убийца, который ни перед чем не остановится ради достижения своей цели. Вы убиваете и будете убивать до тех пор, пока не убьете себя самого.
 — Тогда скажите мне одну вещь, детка... Вы за кого больше боитесь: за меня или за Карла?
 — О, только не за вас. С вами ничего не случится, — печально и горестно произнесла она. Я удивленно уставился на нее:
 — Я вас не понимаю.
 — Майк, посмотрите на меня внимательно, и вы все поймете. Я люблю Карла. Он всегда заботился обо мне... Я люблю его, понимаете? Если бы у него были неприятности не из-за вас, Майк... Если бы они были не из-за вас... Ах, как бы я хотела...
 Я мягко убрал руку и закурил. Она криво усмехнулась, наблюдая за мной.
 — Это случилось очень быстро, Майк, — продолжила она. — Все, что я говорю, звучит совсем неубедительно. Вы считаете меня хитрой и ловкой, и я не могу порицать вас за это. Что бы я вам сейчас ни сказала, вы все равно мне не поверите. Правда, я могу попробовать доказать, но от этого будет еще хуже. Скажу вам лишь одно: Майк, мне будет очень жаль, если дело примет печальный оборот. Вы очень мне нравитесь. Такого со мной никогда раньше не было. А теперь пойдемте.
 Я встал, взял ее под руку, и мы направились к лифту. Войдя в лифт, она нажала на верхнюю кнопку и повернулась ко мне спиной. Но когда я подал ей руку, юна крепко сжала мой локоть и, откинув со лба волосы, изобразила на лице дежурную улыбку.
 Телохранители Карла стояли в фойе у двери. Увидев Майкл, они заулыбались, но при виде меня настроение у них явно испортилось. Уже входя в двери зала, я все еще чувствовал на себе их тупые и изумленные взгляды.
 В зале толпилось множество народу. Слышались громкие голоса и смех, в дальнем углу кто-то играл на рояле. Официанты сновали тут и там, разнося напитки. Многие из тех, кто оборачивался, чтобы взять очередной бокал, были мне знакомы. Я видел их на газетных фотографиях или в кино. Да, это были важные персоны. Настолько важные, что даже удивительно было встретить их в такой компании, среди людей, известных в несколько иных кругах, чьи имена частенько фигурировали в полицейских отчетах и сводках.
 С разных сторон слышались приветствия. Майкл раздаривала улыбки, махала рукой и в конце концов потащила меня к ближайшей группке. Лео Гармоди с важным видом готовился представить ее своим приятелям... Я вырвал у нее свою руку:
 — Идите без меня, детка, я лучше поищу бар. Она кивнула, недовольно скривив рот. Я направился в бар. Войдя туда, я заметил у стойки Аффию, держащего за руку Вельду, и Билли Миста, который что-то им рассказывал. Находившийся тут же Карл Эвелло весело хохотал.
 Я посмотрел на Вельду: она была в полном порядке — мила и великолепна. Карл Эвелло выглядел не столь блестяще. Увидев меня, он слегка побледнел, а Билли Мист, наоборот, стал красным как рак и от неожиданности приоткрыл рот.
 — Не удивляйтесь, Карл, сюда меня привела ваша сестра.
 — О!
 — Очаровательная девушка, — продолжал я. — Никогда бы не подумал, что она ваша сестра.
 Затем я перевел взгляд на Билли. Я ненавидел его всей душой и едва мог сдерживаться. Смерив его внимательным взглядом, словно прикидывая, куда лучше всадить пулю, я выдавил:
 — Привет, болван!
 В таких ситуациях они теряются. Вы можете одним своим словом сбить с них спесь, и они растеряются. Лицо Билли стало багрово-красным, и он на мгновение совершенно забыл, где находится. Он видел только меня — рука его невольно напряглась, готовая выхватить то, что он прятал под пиджаком... И тогда я спокойно сказал:
 — Продолжим.
 Он, кажется, опомнился и вдруг стал как Карл. Абсолютно белым.
 Но я уже не смотрел на него. Я смотрел на Эла Аффию, трудягу Эла Аффию, обделывающего свои делишки в портовых районах. Невежу и тугодума Эла, который по-прежнему спокойно держал Вельду за руку и совершенно не понимал происходящего.
 — В чем дело, ребята? — спросил он.
 — И правда, в чем дело? — повторила Вельда.
 — Простите, милая, — произнес Билли. — Это просто шутка. Знаете, некоторые любят так пошутить.
 — Конечно знаем, — отозвался Эл.
 Я смотрел на этого бруклинского мальчика, старательно выдавливавшего из себя улыбку. Пожалуй, всем этим ребяткам следовало бы как-нибудь посмотреть ему в глаза. Они были совсем не глупые. Маленькие, близко посаженные, но ясные и проницательные. Он явно знал много такого, о чем никто больше не подозревал. И когда-нибудь он об этом пожалеет.
 — Может быть, кто-нибудь представит меня даме? — проговорил я.
 Карл торопливо поставил бокал на стол.
 — Вы Хаммер, кажется? Да, да, вспомнил — Майк Хаммер! — Он вопросительно взглянул на меня, и я ободряюще улыбнулся. — Майк Хаммер, это мисс Льюис. Кэнди Льюис.
 — Привет, Кэнди, — улыбнулся я.
 — Привет, Майк, — откликнулась Вельда.
 — Отличная фигурка, просто великолепная! Вы манекенщица?
 — Я работаю фотомоделью. Снимаюсь для газетной рекламы.
 О, моя секретарша — большая умница. Так мило и просто она объяснила Билли Мисту, почему она была тогда в ресторане с двумя репортерами. Интересно, как ей удается скрывать свои чувства. Вельда прекрасно понимала, о чем я сейчас думаю, и с легкостью подыграла мне.
 — А чем занимаетесь вы, мистер Хаммер? — спросила она.
 Все настороженно уставились на меня.
 — О, я охочусь!
 — За крупной дичью?
 — За людьми, — ответил я, подмигнув Билли Мисту.
 — Интересно.
 — Очень. Это настоящий спорт. Вот, скажем, сегодня вечером коллекция моих охотничьих трофеев пополнилась еще двумя экспонатами. Вы когда-нибудь охотились?
 — Да, а что? — Его лицо стало мертвенно-бледным.
 — Нам надо как-нибудь поохотиться вместе. Я покажу вам несколько интересных трюков.
 — Я бы тоже хотел это увидеть, — засмеялся Эл.
 — Некоторым людям подобный род развлечений вовсе не подходит, — сказал я ему. — Все кажется очень легким, когда пистолет у вас в руке. — Я обвел всех многозначительным взглядом. — Но когда на вас направлено его дуло, все выглядит несколько иначе. Вы понимаете, о чем я говорю?
 Карл собрался было что-то сказать, но в этот момент к нам подошел Лео Гармоди. Чуть поклонившись, он улыбнулся.
 — Могу попросить вас уделить мне немного времени. Я хотел бы представить вас своему другу, — обратился он к Вельде.
 — О, конечно. А ты не против, Билли?
 — Давай, только поскорее приводи ее обратно, — сказал он Лео. — Мы здесь беседуем.
 Вельда улыбнулась и ушла. Билли Мист сразу же проговорил, не глядя на меня:
 — С твоей стороны было бы разумнее сидеть вечерами дома.
 Я тоже не смотрел на него. Я следил за Вельдой, пробиравшейся сквозь толпу.
 — А в конце концов, какая разница, когда и где? — равнодушно пробормотал я и удалился, оставив этих троих наедине со своими мыслями. Поймав официанта, я схватил с подноса бокал и залпом осушил его. Выпивка оказалась паршивой, но в данный момент мне было все равно.
 То и дело раскланиваясь с какими-то незнакомыми людьми, я выискивал в толпе Майкл, пока не перехватил ее взгляд, устремленный на меня. Я хотел уже двинуться в ее сторону, когда за моей спиной кто-то прошептал:
 — Майк!
 Я повернулся к официанту и взял второй бокал.
 — Через час встретимся в магазинчике на углу, — тихо проговорила Вельда.
 Этого было вполне достаточно. Я махнул рукой Майкл и остановился несколько поодаль, ожидая, когда она извинится перед друзьями и подойдет ко мне. Улыбка ее выглядела натянутой и в глазах явственно читалась тревога.
 — Вам весело?
 — Более-менее.
 — Я видела, что вы разговаривали с братом.
 — И с его друзьями. У него и правда замечательные Друзья.
 — И как... все в порядке?
 — Пока да.
 Она нахмурилась:
 — Отвезите меня домой, Майк.
 — Не сегодня, детка.
 Она выглядела разочарованной.
 — Со мной не все ладно. Со мной опасно находиться рядом. И когда все случится, вас там быть не должно.
 — Карл замешан в этом?
 — И он в том числе.
 — Вы думаете, что и я...
 — Вы просто прелесть, Майкл. Но если вы против меня что-то замышляете, то говорю заранее — вам это не удастся. Да, я вам не доверяю. Можно сходить по вас с ума, но доверять вам нельзя. Я сказал вам одно слово во время прошлой встречи — “мафия”. Это слово неприятно произносить вслух, потому что оно несет с собой тревогу и страх. За ним стоят слезы, горе и кровь, и, пока вы имеете хоть какое-то отношение к этой организации, я вам не поверю.
 — Но вы же... не думали об этом... когда... когда целовали меня?
 Я потрепал ее по щеке и слегка ущипнул за ухо:
 — Многое в этом мире совершается невольно.
 — Я еще увижу вас?
 — Кто знает?
 Она вышла из зала вместе со мной, попрощалась и медленно, словно смакуя их вкус, провела язычком по губам. Я взял шляпу и поспешил уйти, пока она не завела какой-нибудь новый бестолковый разговор.
 Двое головорезов были на своих местах. На их лицах появилось какое-то новое выражение, и они даже не шелохнулись, когда я прошел мимо. В лифте я закурил и нажал кнопку, помеченную буквой “В”.
 Выбраться из здания через черный ход оказалось совсем нетрудно. Я прошел по коридору мимо множества закрытых дверей и оказался в котельной.
 — С этими девицами всегда одни проблемы, — небрежно бросил я в ответ на вопросительный взгляд молодого парня, возившегося с печью.
 Он понимающе кивнул и, насвистывая нехитрую мелодию, вернулся к своей работе. Пройдя мимо него, я распахнул дверь и вышел на улицу.
 В магазине я взял себе стакан содовой и, листая журнал, стал ждать Вельду. Она появилась с опозданием на пять минут и сразу юркнула в мою кабинку.
 — Ты делаешь успехи, Майк.
 — Ты тоже. Как тебе удалось окрутить Миста?
 — Об этом после. У меня мало времени, так что слушай. Сегодня вечером всплыли два имени. Один из людей Карла пришел с докладом, и я стояла достаточно близко и могла расслышать, о чем шла речь. Кто-то заинтересовался Николасом Раймондом и Уолтером Мак-Гратом. Карл страшно встревожился от этой новости. Я все это время болтала с Элом и Билли и стояла к нему спиной. Потом Карл отослал своего парня и, отозвав Билли в сторону, поделился с ним новостью. Тот только хватал ртом воздух, как рыба на песке, и, когда он вернулся к стойке, руки его дрожали.
 — А Аффия знает?
 — Видимо. Я извинилась и ушла на несколько минут, чтобы они могли потолковать наедине.
 — Знаешь, о чем я думаю, киска?
 — О чем?
 — Я ведь наводил кое-какие справки. Судя по тому, как они задергались, тут что-то более серьезное.
 — Тогда, может быть, под них копает Вашингтон? Так им и надо, — улыбнулась Вельда. — Теперь вот что. Билли сказал, что у него сегодня вечером есть еще одно маленькое дело. — Она открыла сумочку и что-то достала из нее. — Он дал мне ключ от своей квартиры и сказал, чтобы я поджидала его там.
 Я присвистнул и взял у нее ключ.
 — Ну что ж, тогда пойдем. Дело очень срочное.
 — Нет, Майк. Пойдешь ты. — Она выглядела озабоченной.
 — А как же ключ?
 — Это дубликат. Пришлось вытащить Карла Бернса из постели, но он оказал мне эту маленькую услугу.
 — Отлично.
 — Эл Аффия также пригласил меня зайти к нему, прежде чем я пойду к Билли, — тихо промолвила она.
 — Мелкие негодяи!
 — Не волнуйся, Майк.
 — Я и не волнуюсь. Просто у меня есть огромное желание превратить его в бифштекс!
 Вельда нежно сжала мою руку и, вынув из сумочки пузырек из-под аспирина, показала его мне:
 — Тут хлорал, так что можешь не беспокоиться. Мне это совсем не понравилось. Я знал, что она собирается сделать, и не хотел этого.
 — Но он же не дурак, Вельда. Там наверняка будут его люди.
 — Все-таки он мужчина.
 У меня вдруг пересохло во рту.
 — Он бандюга.
 — На крайний случай у меня есть эта штука, Майк. — Вельда дотронулась локтем до своего бока.
 Иногда приходится совершать поступки, которые не хотелось бы совершать. Ты ненавидишь себя за это, но деваться тебе все равно некуда.
 Я кивнул.
 — А куда ты поедешь? — спросил я.
 — Не в Бруклин, конечно. Он специально для этих целей снимает квартиру под именем Тони Тодда на Сорок седьмой улице, между Восьмой и Девятой авеню. — Она извлекла записку и показала ее мне.
 Я тщательно запомнил адрес, потом чиркнул зажигалкой, и листок бумаги обратился в пепел. Моя прекраснейшая дикая киска, улыбаясь, следила за мной, но в ее глазах дрожали те же тревожные огоньки, что и в моих. Наконец она встала и, махнув мне на прощанье рукой, пожелала:
 — Счастливой охоты, Майк!
 Вельда ушла.
 Подождав минут пять, я поехал к дому Билли Миста. Впервые я порадовался, что имею дело с важной персоной. Билли был настолько уверен в собственной крутости, что не держал в своем доме никакой охраны. Что ж, он мог позволить себе подобную роскошь, зная, что по одному его слову целая армия убийц уничтожит того, кто встанет на его пути.
 Все оказалось на редкость просто. Я вошел в дом, как в свой собственный, поднялся на лифте и открыл дверь ключом. В квартире было восемь комнат, и повсюду царили идеальная чистота и порядок. Минут сорок пять я потратил на осмотр семи комнат и, ничего в них не обнаружив, занялся восьмой.
 Это была маленькая комнатушка рядом с гостиной. Предполагалось, видимо, что она будет использоваться как кладовая, но теперь здесь стояли телевизор, письменный стол и книжный шкаф, набитый бумагами. Наверное, именно сюда Билли Мист приходил, когда хотел побыть в одиночестве.
 Письменный стол был заперт на ключ, но открыть его не составило труда. В центральном ящике лежала папка С бумагами, вырезками и фотографиями, на которых был изображен сам Билли Мист. Судя по этой папочке, он был ужасным эгоистом. Следующие десять минут я рылся в книжном шкафу, пока наконец не извлек оттуда альбом с фотографиями. С одной из фотографий на меня смотрело лицо Берги Торн. Никакой подписи не было. На этой фотографии, рядом с улыбающимся Билли, Берге предназначалось быть фоном.
 На следующей странице я обнаружил фотографию Берги и Карла Эвелло, тут уже Билли оказался на заднем плане — он с кем-то разговаривал. Дальше обнаружилось еще два снимка — один с Билли, другой — с Карлом, и наконец фотография самой Берги в полный рост с подписью: “Моему любимому и самому красивому мужчине”.
 Больше я не нашел ничего, если не считать пузырьков из-под лекарств. Судя по этикеткам, Билли частенько страдал расстройством желудка.
 Я закрыл стол, запер ящики и стер свои следы. После этого я вернулся в гостиную, подошел к телефону и набрал номер Пата. Дома у него никто не ответил, и я позвонил в полицию.
 — Да? — Голос Пата, когда он взял трубку, звучал устало и раздраженно.
 — Ты занят, Пат?
 — Да, по уши. А где ты? Я весь вечер звоню тебе то в офис, то домой.
 — Ну, если я тебе скажу, где я, ты все равно не поверишь. А в чем дело?
 — Заговорил Саджер Смолхауз. У меня от неожиданности чуть не подогнулись колени.
 — Быстрее выкладывай, Пат! Что он сказал? Пат понизил голос:
 — Саджер участвовал в убийстве Берги Торн. Сначала работенку поручили Чарли Максу, но он ее не сделал — Дальше! Он назвал еще кого-нибудь?
 — Нет. Он заявил, что не знает никого из тех, кто был с ним там.
 — Проклятие! Вы что, не можете заставить его разговориться?
 — Больше он не скажет ни слова. Его захотел допросить прокурор, а по дороге его убили.
 — Что?!
 — Саджер и Чарли — оба мертвы. Один из сотрудников ФБР и полицейский тоже убиты. Их машину обстреляли из автомата с заднего сиденья проезжавшего мимо автомобиля.
 — Черт побери. Пат! Что это за люди? Они что, настолько сильны? И до чего они в конце концов дойдут!
 — Похоже, они могут зайти очень далеко. Саджер описал нам одного из тех, кто живет в Майами. О, это большая шишка!
 Я вдруг ощутил во рту какую-то горечь.
 — Ясно, — пробормотал я. — Значит, теперь ему зададут несколько вежливых вопросов, и, независимо от того, что он ответит, инцидент будет исчерпан. Но я бы хотел поговорить с ним сам. Наедине. Только я, он и пистолет. Вот тогда бы я его послушал.
 — Это не годится, Майк.
 — Для меня годится. А что с той машиной?
 — Мы нашли ее. — Голос Пата звучал устало. — Разумеется, она краденая. Автомат валялся там же. Мы уже выяснили, что он похищен из арсенала в Иллинойсе. На нем не осталось никаких отпечатков. Лаборатория продолжает исследования.
 — О, не пройдет и года, как мы получим от них рапорт. Нет, я предпочитаю все же действовать по-своему.
 — Как раз поэтому-то я и звонил тебе.
 — Я тебя слушаю.
 — Твоя безумная игра с Саджером и Чарли довела ребят из ФБР до белого каления.
 — Ты же знаешь, что им сказать.
 — Да... Но они не желают тратить время, вытаскивая тебя из разных переделок.
 — Идиоты! Кого они хотят обмануть? Они же наверняка следили за мной и притащились за мной в этот бар, а там спокойно ждали, пока я закончу дело, чтобы случайно не замарать свои новенькие костюмы.
 — Майк...
 — Ну и черт с ними, дружище! Пусть разобьют себе головы.
 — Заткнись ты хоть на минутку! — с тихой яростью произнес Пат. — Они следили не за тобой, а за теми двумя негодяями. Но они их потеряли и обнаружили только тогда, у Длинного Джона.
 — Ну и что?
 — А то, что им нужно было к чему-то прицепиться. Те двое молодчиков заметили хвост и припрятали где-то пистолеты, так что, когда ребятки в штатском их обыскали, при них ничего не оказалось. Второй раз они не обнаружили слежку, но они боялись тебя и вместо того, чтобы заниматься делом, болтались без толку из одного бара в другой. Если бы их сцапали с оружием, их можно было бы поприжать хорошенько. Но ты все испортил.
 — Передай им мою благодарность, — проворчал я. — Я рад, что меня не пристрелили, и постараюсь больше не портить им игру.
 — Как же! — буркнул Пат.
 — А о Карвер тебе удалось что-нибудь узнать?
 — Ничего... У нас, правда, имеются две убитые блондинки. Одну из них три дня назад выловили в реке, а другую прошлой ночью прикончил любовник. Они тебя интересуют?
 — Нет. — Я взглянул на часы. — Нам с тобой пора закругляться. Я еще позвоню тебе в течение ночи, если будут новости, а если нет — завтра утром.
 — О'кей. Где ты?
 — В квартире одного парня по имени Билли Мист, и он может появиться в любую минуту.
 Пат прошипел что-то нечленораздельное, и я положил трубку.
 Я успел еле-еле. Запирая дверь, я слышал, как кабина лифта спустилась на первый этаж и поползла вверх. Я вышел на лестничную площадку и стал ждать. Лифт остановился, и из него появились Билли Мист и какой-то мускулистый парень. Они быстро вошли в квартиру. Разговаривать с ними мне было не о чем, и я спустился вниз.
 Прошагав примерно полквартала, я остановился, когда меня внезапно осенила догадка. Была какая-то мелочь, какой-то пустяк, который я проглядел. Что-то в квартире Миста, на что я должен был обратить внимание — но не обратил. Я попытался поймать эту мысль, но она никак не давалась и через пару минут улетучилась совсем.
 Я стоял на углу улицы перед светофором и ждал, пока вспыхнет зеленый свет, когда из-за угла выскочило такси. Оно промчалось мимо меня, но я успел заметить, что в нем сидит Вельда и еще кто-то. Я не мог ни остановить такси, ни погнаться за ним, а просто застыл в секундной растерянности. Что-то здесь было не так, я это чувствовал. Я поймал такси и назвал водителю адрес на Сорок седьмой улице.
 Дом располагался в середине квартала. Это было старое здание, выстроенное не менее пятидесяти лет назад. Надпись под кнопкой звонка указывала, что мистер Тодд проживает на первом этаже. Звонить мне не понадобилось, так как входная дверь уже была открыта. Я вошел внутрь и вскоре предстал перед дверью с табличкой, на которой значилось: “Тодд”. И здесь мне тоже не пришлось звонить, так как и эта дверь оказалась открытой. Я заглянул внутрь, и первым, что бросилось мне в глаза, была лужица крови на полу.
 В коридоре тоже была кровь. Я замер на месте. Конечно, в таких случаях лучше иметь в руке пушку. Когда в вашей руке пистолет, то вас всегда внимательно выслушают и исполнят все ваши приказания и пожелания. Но, увы, у меня не было пистолета, и поэтому я скользнул вперед, стараясь двигаться как можно бесшумнее. Со мной ничего не случилось. Зато я увидел, что произошло в квартире...
 На столе стояли бокалы, бутылка с ликером и наполовину опорожненная бутылка виски. В одном из бокалов таяло несколько кусочков льда. На полу валялись осколки молочной бутылки, и среди них виднелись пятна крови. Вельда определенно дала ему хлорала, который, видимо, почему-то не подействовал, и Эл полез к ней. Он убил бы ее, но она стукнула его молочной бутылкой. И тут мне пришла в голову другая мысль. Что, если Вельду раскусили и попросту заманили в ловушку? И теперь Эл повез ее к Билли Мисту. Я торопливо набрал номер Пата. Меня била дрожь. Наконец он поднял трубку.
 — Слушай, Пат, и, пожалуйста, не задавай вопросов. Ты понимаешь, они поймали Вельду. Она поехала к Билли Мисту и угодила в ловушку. Отправляй туда быстрее машину с ребятами. Что? Вытащи ее оттуда, черт побери! Все равно как! И скорее, пока они ничего с ней не сделали.
 Я продиктовал Пату адрес Билли Миста и телефон Эла, чтобы он позвонил мне, как только что-нибудь узнает.
 Когда я положил трубку, меня прошиб холодный пот. Я закрыл дверь в надежде, что Эл вернется сюда и тогда уж мы с ним потолкуем. В конце концов мне настолько надоело сидеть, тупо уставившись на телефон, что я решил пока осмотреть квартиру. В кабинете я обнаружил кучу разных бутылок, их вид соблазнил меня, но, взяв бутылку в руки, я почувствовал, как к горлу подкатил комок. Я не мог пить. Тогда я закурил сигарету, затянулся пару раз и отшвырнул ее прочь. Черт возьми, думал я, почему же он не звонит?
 Чтобы хоть чем-нибудь заняться, я принялся исследовать квартиру дальше. Эл хорошо выбрал место. Ему нужна была база, и он нашел то, что искал. То, что квартира казалась довольно непрезентабельной, никого не смущало. Видимо, здесь же Эл занимался и своими личными делишками. В столе я нашел отчеты, заполненные и пустые бланки, чеки и различные другие документы. Здесь же оказались две чековые книжки: каждая страничка была подписана, но суммы указаны не были. Видимо, кроме ста пятидесяти долларов в неделю, которые Эл получал в своей фирме, у него имелись другие, более значительные доходы. Забавно было бы выяснить, кому принадлежит счет, с которого Эл берет деньги.
 Телефон зазвонил в тот момент, когда я рылся в куче чертежей, показывающих планировку доков. На других были планы судов, исчирканные настолько, что в них ничего уже нельзя было разобрать. Я сгреб всю эту пачку назад в стол и снял трубку.
 — Это ты, Майк? — услышал я голос Пата.
 — Говори скорее!
 — Ты совсем рехнулся, дружище.
 — Да говори же ты, черт тебя побери! Что там?
 — Ничего, кроме того, что двое моих людей оказались в совершенно идиотском положении. Мист был один и валялся в постели. Он впустил полицейских, разрешил им осмотреть квартиру, а потом устроил им такую головомойку, что только держись. Он наверняка уже позвонил куда надо, и мне теперь тоже достанется.
 Я не слушал его. Швырнув трубку, я тупо уставился на нее. Телефон затрезвонил снова. Он позвонил четыре раза, потом смолк.
 На улице капал нудный дождь. Я подошел к окну и закурил. Дым сигареты висел в неподвижном воздухе и медленно сползал через всю комнату к двери. Меня терзал страх. Мои часы отсчитывали минуты, которые я тратил впустую. Наконец я вернулся к столу и принялся еще раз просматривать чертежи. В тех, где были нарисованы планы доков, я не заметил ничего интересного. Но на остальных девяти чертежах был изображен один и тот же корабль. Я прочитал его название, указанное внизу листа, — “Седрик”.
 Теперь я начал кое-что понимать. Но, увы, только теперь, когда было уже поздно.
 Они не убьют ее, пока не почувствуют себя в безопасности. Имея дело со мной, они не пожелают упустить свой шанс. Но, разделавшись со мной, они обязательно убьют и ее.




 Глава 10


 Спал я плохо. Во сне меня мучили кошмары, я все время ворочался с боку на бок, но, проснувшись окончательно, обнаружил, что уже почти шесть вечера. Время было слишком дорого, чтобы тратить его впустую, но я не мог ни за что взяться, пока не приведу себя в порядок.
 Достав из холодильника пачку замороженных креветок, я бросил ее содержимое на сковородку, а сам взялся за телефон. Первым, кому я позвонил, был Рэй Дайкер.
 — Хорошо, что ты позвонил, Майк, — проговорил он. — Я сам собирался тебе позвонить.
 — Что-нибудь новенькое?
 — Возможно. Я поразнюхал насчет Ковальского и кое-что выяснил. В фирме, где он работал, остались кой-какие документы. Его обязанностью было охранять и защищать Бергу Торн. Ей пришло в голову, что за ней кто-то следит, и она очень испугалась. Гонорар она выплатила наличными, и фирма приставила к ней Ли. По, утрам он встречал ее у дома, а вечером отвозил туда же.
 — Ты мне об этом уже говорил, Рэй.
 — Помню, но тут появилось кое-что другое. Через неделю Ли Ковальский, вместо того чтобы являться в офис, стал звонить туда по телефону. Они послали другого человека узнать, в чем дело, и тот сообщил, что Ковальский все время торчит у Берги дома.
 — Фирма была против?
 — Против чего? Это его дело, и если она хотела этого, то почему бы им быть против? Она ведь исправно им платила.
 — Что же дальше?
 — По сообщению другого детектива, Ковальский действительно был ее телохранителем. Он даже пару раз влез из-за нее в драку, и ей, кажется, это понравилось.
 Еще одна ниточка вплеталась в общую нить, которая становилась все длиннее и прочнее.
 — Ты куда пропал? — осведомился Рэй.
 — Никуда.
 — А зачем ты мне звонил?
 — Ты узнал что-нибудь о шофере грузовика, который сбил Ли?
 — Конечно. Его зовут Гарвей Уоллес. Проживает на Кэнал-стрит над баром Паскаля. Ты знаешь, где это?
 — Знаю...
 — Кое-что удалось выяснить и о Нике Раймонде.
 — Что?
 — Он импортировал табак в Италию. Перед войной сменил имя Раймондо на Раймонд. Он ежегодно по несколько раз плавал в Европу и обратно. Один из его старых клиентов сообщил мне, что хотя он и не выглядел богачом, но каждую зиму проводил в Майами и швырял деньгами направо и налево. К тому же он слыл порядочным бабником.
 — О'кей, Рэй, благодарю за информацию.
 — А как насчет истории?
 — Пока рано.
 Я положил трубку на рычаг и вернулся на кухню. Немного закусив, я выпил кофе и стал одеваться. Когда я уже собрался выходить, в дверь постучали. Открыв ее, я увидел управляющего, тревожно переминавшегося с ноги на ногу.
 — Спуститесь, пожалуйста, вниз, мистер Хаммер. Он явно не хотел говорить ничего больше, и я последовал за ним в его квартиру.
 — Там, — показал он пальцем.
 Она сидела на тахте рядом с женой управляющего. Слезы катились из ее глаз, оставляя полоски на грязном лице. Вся одежда на ней была перепачкана.
 — Лили! — воскликнул я, и она подняла голову. Глаза у нее были красными и испуганными, как у кролика.
 — Вы знаете ее, мистер Хаммер?
 — Еще бы! — Я присел рядом с ней и погладил по волосам. Они были тусклыми и липкими от грязи. — Что с тобой случилось, детка?
 Лили судорожно втянула в себя воздух и опять зарыдала.
 — Не трогайте ее пока, мистер Хаммер, — произнес управляющий. — Так она быстрее придет в себя.
 — Где вы ее нашли?
 — В подвале... Она пряталась в одном из мусорных ящиков. Сам бы я туда ни за что не полез, но жильцы с первого этажа заявили, что кто-то украл у них молоко. Я увидел две пустые бутылки около ящика и полез внутрь. Она сказала, чтобы я позвал вас.
 Я взял ее за руку:
 — С тобой все в порядке, детка?
 Лили снова всхлипнула и замотала головой.
 — Она просто сильно напугана, — сказала жена управляющего. — Ей надо как следует вымыться и переодеться, С ней ее чемодан.
 — Нет. Все хорошо, — прошептала Лили. — Отстаньте от меня. — Потом она посмотрела на меня и умоляюще выдохнула:
 — Майк, возьми меня с собой! Ну, пожалуйста! Возьми меня с собой!
 — У нее что, большие неприятности, мистер Хаммер? Я сердито взглянул на управляющего:
 — Да, но совсем не те, о которых вы думаете. Он посмотрел на жену и понимающе кивнул.
 — Помогите мне отвести ее наверх в мою квартиру. Управляющий взял в одну руку чемодан, другой подхватил Лили под руку, и мы направились к служебному лифту. Мы поднялись в квартиру, никого по дороге не встретив.
 — Если я вам понадоблюсь, дайте мне сразу знать, — проговорил управляющий.
 — Да, так я и сделаю. Но самое главное, держите язык за зубами. То же самое передайте жене.
 — Не беспокойтесь, мистер Хаммер.
 — И еще: поставьте мне на дверь стальной засов.
 — Хорошо, мистер Хаммер. Завтра же утром все будет сделано. — Он ушел, и я запер дверь.
 Лили сидела в кресле с видом ребенка, ожидающего наказания. Я налил в бокал немного виски, и она залпом выпила его.
 — Ну, лучше стало?
 — Немного.
 — Хочешь поговорить? Она молча кивнула.
 — Расскажи мне все с самого начала.
 — Они вернулись, — произнесла она так тихо, что я едва ее слышал. — Они стали возиться с дверью, и один из них что-то сделал с замком. И он... открылся. Я сидела здесь, и у меня не было сил пошевелиться. Но цепочка на двери все же помешала им. — Она вся дрожала. — Я услышала, как они обсуждали, что делать с цепочкой. Один из них сказал, что надо подумать. Потом они закрыли дверь и ушли. Я... я не могла больше тут оставаться, Майк. Мне было очень страшно. Я побросала одежду в чемодан и кинулась на улицу, но потом вдруг подумала, что они могут ждать меня там, и побежала в подвал. О, Майк! Я... я... прости меня!
 — Не волнуйся. Лили, я все понимаю. Ты их видела?
 — Нет. — Она снова задрожала. — Когда этот мужчина нашел меня, я решила, что он один из них.
 — Не надо бояться, Лили. Я больше не оставлю тебя тут одну. Иди вымойся и приведи себя в порядок. Потом поешь...
 — Майк, а ты... ты уйдешь?
 — Ненадолго. Жена управляющего посидит с тобой до моего возвращения. Ты не возражаешь?
 — А ты скоро вернешься?
 Я кивнул и взял телефонную трубку. Жена управляющего заявила, что рада помочь мне и сейчас же поднимется наверх. За моей спиной раздался голос Лили:
 — Вся моя одежда такая грязная. Пусть захватит, если можно, спирт.
 Я передал и эту просьбу и повесил трубку.
 Жена управляющего пришла, когда Лили еще плескалась в ванне. Заботливая женщина сразу переполошилась, как матушка-гусыня, и хотела ворваться к ней туда, но дверь была заперта, и ей пришлось удалиться на кухню. Бутыль со спиртом она оставила на столе.
 Перед тем как уходить, я постучал в дверь ванной:
 — Ты не утонула, Лили? Шум воды стих.
 — Нет, а что? — откликнулась она.
 — Хочешь, я потру тебе спинку? — пошутил я.
 Она расхохоталась, и на душе у меня стало легче. Попросив матушку-гусыню не отлучаться до моего возвращения и показав ей, где что находится, я вышел из дому.
 Было тридцать две минуты восьмого. Над городом висел серый сырой туман. Все вокруг казалось зловещим и мрачным. В такие вечера люди спешат попрятаться в свои дома и город выглядит совсем пустым.
 Я не взял свою машину, а поехал на Кэнал-стрит в такси. У бара Паскаля я расплатился с, шофером и подошел к двери дома. Здесь было чисто, светло и уютно. За дверью раздавались возбужденные голоса. Но я не вошел в зал, а стал подниматься по лестнице.
 Дверь мне открыла маленькая полная женщина.
 — Миссис Уоллес?
 — Да.
 — Моя фамилия Хаммер. Я хотел бы поговорить с вашим мужем.
 — Да, конечно. Входите. — Она пропустила меня, закрыла дверь и крикнула:
 — Гарв, здесь джентльмен, который хочет тебя видеть!
 Из комнаты доносились детские голоса, потом прозвучал мужской голос и щебетанье стихло. Обладатель этого голоса появился на кухне и, кивнув мне, протянул руку для приветствия.
 — Это мистер Хаммер, — улыбнулась его жена. — Если можно, я пойду к детям.
 — Садитесь, мистер Хаммер, — проговорил хозяин, выдвигая из-под стола стулья.
 Это был крупный светловолосый мужчина. В нем угадывалось что-то ирландское и скандинавское.
 — Я не задержу вас, — успокоил я его. — Я частный детектив, но не собираюсь причинять вам неприятности. Все, что вы мне сейчас скажете, останется между нами.
 Он был весь внимание.
 — Некоторое время назад вы, ведя грузовик, сбили человека по фамилии Ковальский. Его щека дернулась.
 — Я уже объяснял...
 — Вы меня не поняли, — перебил я его. — Подождите... По вашим словам, это был несчастный случай, первый несчастный случай в вашей практике. Все произошло так, что вы ничего не могли сделать, верно?
 — Да.
 — О'кей. С тех пор прошло некоторое время. Никто, кроме вас, ничего не видел. Скажите, вы с тех пор вспоминали об этом несчастном случае?
 — Еще бы! — тихо проговорил он. — Вы знаете, мистер Хаммер, бывают такие ночи, когда я не могу уснуть.
 — Значит, все случившееся до сих пор стоит у вас перед глазами. Во всех подробностях. Правильно?
 — Вроде того.
 — И вам что-то не до конца ясно? Он пристально взглянул на меня:
 — Вы что-то знаете, мистер Хаммер?
 — Возможно...
 Он весь подался вперед, и на лице его отразилось глубочайшее изумление.
 — Да, кое-что мне и сейчас не ясно. Я видел, как на дорогу выскочил какой-то парень. Я тут же начал сигналить и нажал на тормоза. Конечно, такую машину, как грузовик, сразу не остановишь. — Он запнулся и посмотрел на свои руки. — Этот парень выскочил слишком стремительно... как будто он не шел... — Гарвей с беспокойством посмотрел на меня и добавил:
 — Вы же понимаете, что я имею в виду. Я вовсе не собираюсь оправдываться.
 — Понимаю.
 — Я мигом выскочил из кабины. Он лежал под передней осью. Я стал звать на помощь. Иногда мне кажется, что я видел какого-то парня. Он убегал. Но иногда меня берет сомнение.
 Я поднялся и надел шляпу.
 — Перестаньте размышлять обо всем этом, а тем более терзаться. Это не был несчастный случай. Глаза хозяина удивленно округлились.
 — Это было убийство. Ковальского толкнули под машину, а вы оказались слепым орудием. — Я открыл дверь и махнул ему рукой на прощанье. — Спасибо за помощь.
 — Это вам... спасибо, мистер Хаммер. Теперь я буду спать спокойно и перестану кричать по ночам, пугая жену и детей.
 Десять минут десятого. В вестибюле отеля я увидел ряд телефонных будок, и все свободные. В дальнем конце зала сидела влюбленная парочка. Еще один мужчина — по виду явно не постоялец — читал газету. Девушка в газетном киоске разменяла мне деньги, и я прошел в дальнюю кабину.
 Тринадцать центов дали мне возможность поговорить с этим человеком. Его голос был низким и густым, и трудно было поверить, что он рождается в недрах довольно коротенькой и тонкой шеи. Выглядел он не очень опрятно, и костюм его постоянно нуждался в чистке — но ему было на это наплевать. Пока игры на скачках не запретили официально, человек этот не представлял из себя ровным счетом ничего. Но потом внезапно он превратился в крупную фигуру на новом поприще нелегального тотализатора.
 — Дейв? — спросил я.
 — Я слушаю.
 — Это Майк Хаммер.
 Я представил себе, как он с силой сжимает телефонную трубку.
 — Привет, что вам надо?
 — Все пока идут вровень, Дейв?
 — Один вырвался вперед. Но его нагоняют.
 — А что ты обо всем этом думаешь?
 — Вам лучше знать, мистер.
 — Я заполучил то, что они ищут. Скажи об этом кому надо.
 — Поищите себе другого дурака.
 — Смотри не прогадай.
 — Я за многое берусь. — Голос Дейва стал еще ниже. — Но в такие игры я не играю. Они могут заставить заговорить кого угодно. А я становлюсь очень болтлив, если сделать мне больно.
 — Послушай, Дейв. Тот, кто мне нужен, — большой туз. Очень большой. Если б он был поменьше, я попросил бы кого-нибудь другого. Они зацапали Вельду. Понимаешь?
 Он смачно выругался:
 — И вы хотите поторговаться.
 — Да. Но если они не согласятся, ключик уплывет в другое место.
 — О'кей, Майк. Я заброшу удочку. Только не звоните мне больше.
 — Договорились...
 Повесив трубку, я подошел к столу дежурного.
 — Номер, сэр? — улыбнулся тот.
 — Нет, благодарю. Я хотел бы поговорить с управляющим.
 — Боюсь, из этого ничего не получится. Он же уходит по вечерам. Видите ли...
 — Он живет здесь?
 — Да, сэр... но... — замялся он.
 Я дал ему ассигнацию. Парень был прилично одет, но навряд ли ему хорошо платили на этой должности, а десятка тоже деньги.
 — Не волнуйтесь, все будет в порядке, я лишь поговорю с ним. Он ничего не узнает.
 — Номер 101. — Он указал пальцем направление. — Поднимитесь по той лестнице, так будет быстрее.
 Я остановился у номера 101 и нажал кнопку звонка. " Дверь мне открыл средних лет латиноамериканец. На его губах заиграла профессиональная улыбка, он склонил голову набок, и кончики его усов чуть приподнялись вверх в знак того, что он готов выслушать мою просьбу. Мистер Кармен Триваго от всей души надеялся, что я буду краток, поскольку он опаздывал на важную встречу.
 Я втолкнул его обратно в номер, и улыбка мгновенно исчезла с его губ. Войдя следом, я закрыл дверь. За несколько секунд он успел овладеть собой, и лицо его, на миг исказившееся ненавистью и страхом, приняло недоуменное выражение.
 — Что это значит?
 — Заходи в комнату.
 — Но...
 Я заехал ему в зубы так, что он отлетел к стене, и из горла его вырвалось несколько булькающих звуков. После этого я втолкнул его в гостиную. Больше он не пытался сопротивляться — теперь казалось, что он сделан из пластилина.
 — Повернись и посмотри на меня! — приказал я, и он мгновенно повиновался. — Я пришел сюда, чтобы задать тебе несколько вопросов, и ты должен ответить на них честно. Если ты думаешь, что меня можно обмануть, посмотри мне в глаза. Посмотри внимательно — и ты поймешь, что лучше этого не делать. Одна маленькая ложь — и от тебя останется мокрое место. Я не шучу, имей это в виду.
 Кармен Триваго рухнул на стул и уставился перед собой невидящим взглядом.
 — Я... нет, что вы... — пробормотал он.
 — Его настоящее имя — Николае Раймондо. С “о” на конце. Ты единственный это знал. Так?
 Он открыл рот, пытаясь заговорить, но не смог выдавить из себя ни слова, а только тупо кивнул.
 — Откуда он брал деньги?
 Управляющий умоляюще сложил руки и заявил, что ничего не знает, но прежде, чем он успел опомниться, я влепил ему звонкую пощечину. Его голова дернулась, и он жалобно застонал:
 — Пожалуйста, не надо... Я скажу вам все, пожалуйста...
 — Ну?
 — У него было свое дело. Он ввозил из-за границы...
 — Это мне известно. Но его бизнес никак не мог покрыть всех его расходов.
 — Да, да, это правда. Но он никогда не говорил на эту тему. Он болтал о многом, но об этом никогда...
 — Он был бабником.
 По глазам Кармена Триваго я видел, что он не понимает, куда я клоню.
 — Как и ты, — продолжал я. — Вы оба любите женщин, и оба их убивали. Ты знаешь его настоящее имя. А это значит, что ты знаешь еще очень многое. Иначе не бывает. Даю тебе минуту на размышление. Ровно одну минуту.
 Казалось, его шея с трудом удерживала голову.
 — Это правда... у него действительно были деньги... Достаточно денег... Он тратил их на всякие глупости. И их у него должно было стать еще больше. Так он говорил. Сперва я подумал, что он просто хвастает, но нет, он сказал это серьезно. Больше он мне ничего не объяснял.
 Я медленно шагнул к нему и он поднял руки, пытаясь защититься.
 — Это правда. Клянусь, это правда. Эти деньги... Несколько раз он говорил мне, когда был в хорошем настроении... Он спрашивал, как бы я посмотрел на то, чтобы у меня было два миллиона долларов. Раймондо... О, они у него были, я знаю это... Говорю вам — это были грязные деньги. Я ведь знал, что рано или поздно, но это обязательно случится. Я знал, что это случится... я знал...
 — Откуда?
 На этот раз он посмотрел не на меня. Он окинул взглядом комнату, словно боясь увидеть здесь кого-то еще.
 — Перед его смертью здесь были люди. И я знаю их.
 — Назови, кто они.
 — Мафия... — прохрипел он.
 — Раймондо знал, что за ним следят?
 — Не думаю.
 — Ты не сказал ему?
 Он посмотрел на меня как на психа.
 — Ты ведь никогда не верил, что он погиб случайно? Управляющий испуганно заморгал.
 — Но ты боялся.
 — Пожалуйста... — начал он.
 — Ты ублюдок, Триваго! Многие люди умерли из-за тебя.
 — Но я...
 — Кончай! Ты можешь назвать тех, кого знаешь?
 — Нет! — Он вскочил. — Я их знаю, знаю еще по Европе. Но кто я такой, чтобы выступать против них! Вы же не понимаете, какие это страшные люди. Вы...
 Я двинул его в челюсть так, что он, повалив стул, рухнул на пол.
 Глаза его не мигая смотрели в потолок, а слюна, сочившаяся изо рта, стала розовой. Он напоминал муху, застрявшую в паутине.
 Кармен Триваго уже никогда не будет таким, как раньше.
 В вестибюле я снова воспользовался телефоном. Я позвонил к себе на квартиру, трубку сняла жена управляющего. Я не предупредил ее, чтобы она этого не делала, и это оказалось к лучшему. Назвавшись, я поинтересовался, все ли в порядке. Она ответила, что все хорошо, что Лили сейчас спит, закрывшись в спальне, но она слышит ее ровное дыхание. Ее муж присматривает за порядком, попутно занимаясь какими-то делами в холле. Она сообщила, что мне уже трижды звонили. Одним из звонивших был капитан Чамберс, и он хотел немедленно меня видеть. Я поблагодарил ее и повесил трубку.
 Подняв воротник пальто, я вышел под дождь. Ветер гнал его почти горизонтально, залепляя окна домов и лобовые стекла машин, так что лица водителей можно было увидеть лишь мимоходом, в те секунды, когда работающие “дворники” на миг стирали со стекла капли.
 Поймав такси, я назвал адрес и, спокойно откинувшись на сиденье, закурил. А ведь где-то на этот дождь смотрит Вельда. Смотрит и сходит с ума от страха, не в состоянии о чем-либо думать. Они ведь, конечно, не будут с ней любезничать. Ей остается только ждать и надеяться.
 Правда, и тем, в чьих руках она оказалась, наверняка тоже есть о чем подумать. Например, о длинной череде убийств и о двух последних трупах, спрятанных в тупике.
 Да, теперь им придется задумываться, прежде чем что-нибудь предпринять, и так будет до тех пор, пока они не убьют меня. Но потом они сделают с ней все, что захотят.
 Я не полицейский и не сотрудник ФБР. Я одиночка, но я, и только я, могу нагнать на них такой страх. Они боятся меня, поскольку знают, что того, кто однажды убивал, трудно остановить. За моей спиной уже немало трупов. И никто из них не хочет оказаться следующим.
 Пат был у себя в кабинете. Мне пришлось долго всматриваться в его лицо, прежде чем я убедился, что он не спит, — глаза его поблескивали из-под полуприкрытых век, а губы время от времени посасывали погасшую трубочку.
 Я положил шляпу на стол и сел. Он молчал, тогда я достал сигарету и закурил. Пат по-прежнему не говорил ни слова, но у меня не было времени ждать.
 — Что случилось, старина?
 — Ты ведешь нечестную игру, Майк.
 — Вот, значит, как, — разозлился я. — Значит, это я сижу и молчу как пень, когда друг пришел ко мне по делу! Выкладывай, что случилось, или я ухожу отсюда к черту!
 — Послушай, Майк! За это дело взялись две могущественные организации. ФБР и полиция работают день и ночь, пытаясь распутать клубок, и вдруг выясняется, что у тебя, оказывается, есть ключ и ты пытаешься его продать.
 Я откинулся на стуле и глубоко затянулся.
 — Благодарю за комплимент. — Губы мои скривились в усмешке. — Вот уж не думал, что это сработает так быстро. Откуда у тебя эти сведения?
 — Здесь и у стен есть уши. За что ты продаешь свою тайну?
 — Эти ублюдки захватили Вельду... Она заманила Эла Аффию в ловушку, но ее хитрость не сработала, и она сама оказалась в западне. Она играла слишком рискованно и попала к ним в лапы.
 В кабинете воцарилась мертвая тишина. Только часы монотонно тикали на стене и на улице хлестал дождь.
 — Что-то не видно, чтобы ты был слишком этим озабочен, — пробурчал Пат, но, перехватив мой взгляд, замолк и отвел глаза в сторону.
 — Они хотят удостовериться точно. Им нужно точно знать, есть ли у меня то, что они ищут, прежде чем они расправятся с Вельдой. С самого начала они думали, что Берга Торн передала это мне. Именно поэтому они обшарили мою квартиру. Если бы на моем месте был любой другой человек, для них все было бы гораздо проще. Но что бывает, когда в дело вмешиваюсь я...
 — И что же это за ключ, Майк?
 — Ключ? — Я покачал головой. — Пока что у меня его нет. Только догадки. Мне не хватает деталей.
 — Мне тоже. Но мы ведь работаем вместе?
 — Я об этом помню. Что у тебя? Пат смерил меня долгим взглядом и достал из стола несколько папок.
 — Берга не просто сбежала из больницы, это было запланировано в тот вечер. К ней приходила женщина. Имя и адрес посетительницы оказались липовыми, и о ее внешности мы узнали лишь то, что у нее русые волосы. Медсестра утверждает, что после ее ухода Берга сильно нервничала.
 — Как получилось, что ты узнал об этом только сейчас?
 — Это ведь частная больница, и они опасаются за свою репутацию. Они молчали до тех пор, пока мы их как следует не припугнули. Мы допросили всех, кто был там в тот вечер, в том числе двух посетительниц, приходивших в соседнюю палату. Уходя, они пару минут стояли в коридоре у двери, и из комнаты Берги до них долетел обрывок разговора. — Пат достал бумагу и прочитал:
 — “Они ищут тебя. Сегодня они были в доме...” Еще там упоминалось о главных воротах и машине, которая будет ждать за углом. — Пат замолчал и сложил бумагу. — Но вышло так, что как раз на этом углу стояла машина ФБР, и тому, кто должен был ждать Бергу, пришлось искать другое место. Она же, не найдя того, кого ожидала увидеть, перепугалась и стала ловить машину.
 — Нет, она видела этого человека, — возразил я. — Он был в том седане. Она точно знала, что за ней гонятся.
 — Нет, тут что-то не так.
 — Да. Все как в плохом боевике.
 — Доказательства?
 — Их нет, но все случилось именно так. Я не видел лица Пата, но догадывался, о чем он сейчас думает. Оценивал со своей точки зрения каждый факт, который я ему приводил.
 — Этим человеком был Николае Раймонд, — четко проговорил я. — Именно здесь кроется разгадка.
 — Николае Раймонд был агентом мафии, — прищурился Пат. — Он импортировал товары из Италии, и это служило оправданием его частых путешествий за океан.
 Я не отвечал, и он закончил:
 — Он ввозил сюда некий товар, который обращался здесь в деньги мафии.
 Пат смотрел на меня так пристально, что я не мог видеть ничего, кроме темных провалов его зрачков. Он был полностью поглощен созерцанием меня, и мне оставалось только сидеть и не рыпаться. Я закурил, пуская колечки дыма к потолку.
 Теперь картина была мне ясна. Оставалось только понять конкретно, что представляли собой все эти темные делишки и кто ими заправлял.
 — Как изменились цены на наркотики по сравнению с довоенным временем?
 — Стали вдвое выше. Я встал и надел шляпу.
 — Вот и все, мой друг. Все дело в паре коробок из-под обуви. Если я их найду, то расскажу тебе кое-что интересное.
 — Ты знаешь, где они?
 — Нет, пока не знаю. Правда, у меня есть одна замечательная идея, но если коробки где-то припрятаны, пусть они побудут там еще некоторое время. Сейчас меня больше интересует человек, стоящий за всем этим, потому что Вельда наверняка в его руках. Если я вычислю его, то сразу найду Вельду...
 — Куда ты собираешься идти?
 — Я думаю, что иду убивать, Пат.




 Глава 11


 Дежурный полицейский позволил мне воспользоваться телефоном. Он соединил меня с городом, и я набрал номер, полученный от Майкл Фрайди.
 — Алло, это Майкл?
 — Майк, это вы?
 — Вы одна?
 — Да... здесь никого нет.
 — Ладно. Тогда слушайте. На Пятидесятой улице есть местечко под названием “Тексан”. Приезжайте туда как можно быстрее. Я буду ждать. Вы поняли?
 — Да, но...
 Я не стал дальше слушать и положил трубку. Это лучшее, что можно предпринять, если вы хотите заставить женщину поторопиться. Майкл и так потребуется не меньше часа, чтобы добраться до “Тексана”, а я успею за это время провернуть еще одно дело.
 Я спустился вниз, поймал такси и назвал адрес Эла Аффии. Из-за дождя люди предпочитали сидеть дома, так что пробок на дорогах почти не было и мы домчались до дома Эла достаточно быстро.
 Тут все оставалось по-прежнему. Кровь на полу запеклась и стала бордовой. В прихожей чувствовался какой-то неприятный запах, и чем ближе к комнате, тем он становился сильнее, я распахнул дверь и зажег свет. Из угла комнаты на меня насмешливо смотрел сам Эл Аффия. Его ухмылка была ужасна, потому что удар бутылкой сильно изуродовал его физиономию. Он был мертв. А ухмылка означала, что Эл умирал медленно.
 То, за чем я пришел, исчезло. На столе лежали только две бумажки, остальные чертежи пропали. Я быстро снял трубку, набрал номер и сказал:
 — Дежурный, быстро соедините меня с кем-нибудь из местного руководства ФБР.
 И почти сразу же раздался голос:
 — Федеральное бюро расследований. Моффат слушает.
 — Вам неплохо бы приехать сюда, Моффат, — произнес я, положил трубку на рычаг и вышел из дома.
 Они все разузнают. Этих ребят невозможно заметить в толпе, но у них повсюду есть глаза и уши, а уж дураками их никак не назовешь. Эти парни работают тихо, и о них никогда не пишут в газетах. Сотрудники ФБР всегда в курсе событий. Может быть, даже сейчас они знают гораздо больше, чем я.
 Она уже поджидала меня в баре. Крепкая, красивая девушка с чувственным ртом. Глаза ее по-прежнему насмешливо поблескивали, но вокруг них и в уголках рта ухе пролегли легкие морщинки тревоги и невеселых раздумий. Я кивнул в сторону кабины, и она послушно последовала за мной. Мы сели. Она ждала, что я скажу, а я, забыв обо всем, вспоминал, как в последний раз был здесь с Вельдой.
 Я взял сигарету, которую она мне протянула, закурил и, наклонившись к ней, спросил:
 — Вы очень любите своего брата?
 — Майк...
 — Я задал вопрос.
 — Но он же мой брат.
 — Не родной.
 — Это не имеет значения.
 — Но он замешан в очень грязных делах. Он принимает в них непосредственное участие, моего деньги пахнут кровью и человеческими слезами, которые сопровождают все ужасные деяния мафии. Брат ваш — одно из звеньев в цепочке убийц и воров, однако вы любите его деньги. Как далеко простирается ваша любовь?
 Она вздрогнула, словно я показал ей змею.
 — Стойте, Майк, стойте!
 — Вы можете принять его сторону либо мою, но никакой середины быть не может. И выбор за вами.
 Внезапно лицо ее исказила судорожная гримаса, и ее рот не казался больше таким привлекательным. Она истерически всхлипнула, но сумела овладеть собой.
 — Эл Аффия мертв. Но он только очередная, однако не последняя жертва... Так как же? Майкл медлила с ответом.
 — Я с вами, Майк, — с усилием выговорила она наконец.
 — Мне нужна информация о Берге Тори. Она опустила глаза.
 — Ваш брат решил избавиться от нее. Почему?
 — Он ненавидел эту девицу. Она была потаскушка, а он ненавидел потаскух.
 — Она знала о его чувствах? Майкл покачала головой:
 — Всем казалось, что он от нее без ума. Но когда мы оставались с ним наедине, он говорил о ней ужасные вещи.
 — Как далеко он зашел?
 Майкл как-то беспомощно посмотрела на меня.
 — О, он содержал ее. Не понимаю, зачем он это делал.. Он ведь не любил ее. Девушка, которая ему нравилась, оставила его, потому что он все вечера проводил с Бергой. Карл страшно расстроился, когда та девушка ушла от него. Однажды ночью я слышала, как он в своем кабинете с кем-то поссорился из-за Берги. Он был тогда в таком бешенстве, что, выйдя из кабинета, напился, но после этого он уже никогда не встречался с Бергой. С ней он тоже ссорился.
 — Вам известно, что Карла допрашивала комиссия Конгресса?
 — Да. Но это, кажется, не беспокоило его, пока... пока он не услышал, что Берга собирается выступить против него.
 — Но об этом нигде не сообщалось.
 — У Карла есть друзья в Вашингтоне, — просто сказала Майкл.
 — А он никогда не беспокоился об этом?
 — Нет.
 — Вернемся еще назад, моя радость. К предвоенным временам. Припомните, был ли тогда какой-то момент, когда Карл был очень встревожен?
 Она нахмурилась и сжала руки:
 — Откуда вы знаете? Да, был такой момент.
 — Поговорим об этом, только не будем спешить. Подумайте хорошенько. Что он делал?
 На ее лице отразился панический страх.
 — Я... ничего... Он почти не бывал дома. Он тогда вообще не разговаривал со мной. Когда он был дома, то в основном разговаривал по телефону с другими городами. Я хорошо это помню, потому что однажды пришел счет на тысячу долларов только за один месяц.
 На лбу моем выступил пот, и я с трудом заставлял себя дышать ровно.
 — А вы не могли бы найти этот счет? Меня интересует перечень городов, который к нему прилагался.
 — Я... могу... Карл хранит все в своем сейфе. И я однажды видела комбинацию цифр на внутренней стороне дверцы.
 Я написал на бумажке домашний адрес Пата.
 — Найдите счет, а когда найдете, отнесите его туда. Я протянул ей листок, и она положила его в сумочку, предварительно прочитав адрес несколько раз, чтобы получше запомнить.
 Пат получит это и начнет действовать; и ребята в голубых костюмах тоже. У них есть люда, время и возможности. За день они сделают то, на что мне потребовался бы целый год усилий. Я затушил сигарету, поправил пояс и встал.
 — Всю оставшуюся жизнь вы будете ненавидеть себя за то, что вы сейчас сделали. И меня тоже. Но я могу показать вам голодных, грязных ребятишек, оставшихся сиротами, и вдов, годами не старше вас. Я покажу вам фотографии изуродованных тел и фотографии всех тех, кто поплатился жизнью за то, что оказался в самолете в тот момент, когда они проводили один из своих занятных опытов. А теперь, быть может, благодаря вам кто-то из обреченных останется в живых.
 Несколько секунд лицо ее было совершенно равнодушным. Казалось, она вообще потеряла способность чувствовать. Остались только мысли. Я читал их в ее глазах.
 Она вспоминала прошлое, снова и снова возвращаясь к тому, о чем она все это время прекрасно знала, но во что, ради собственного спокойствия, отказывалась верить. Потом лицо ее ожило. Она чуть приподняла брови и откинула со лба волосы.
 — Я не возненавижу вас, Майк. Себя — может быть. — Она помолчала еще немного и проговорила:
 — Они когда-нибудь убьют меня. — Это не был вопрос. — Те, кто останется... Они узнают обо всем... и они убьют меня. Но есть одна вещь, о которой они помнят всегда, — и вы тоже не забывайте. Они вовсе не такие всемогущие, какими себя мнят. — Она улыбнулась бледной улыбкой. — Майк...
 Я взял ее за руку.
 — Поцелуй меня еще раз.
 Влажный блеск ее губ. Наши уста сближались, и я видел дрожащий кончик ее язычка между рядами белоснежных зубов. Секунда — и он рванулся вперед, встретив мои губы прежде, чем уста наши соединились.
 Я поддерживал ее голову руками, и она сладко постанывала, впиваясь пальцами в ткань моего пиджака. Когда я выпустил ее, она вся дрожала и огненная страсть ее губ пылала теперь в ее глазах.
 — Иди, Майк, — прошептала она.
 И я ушел. Снова хлестал дождь. Я растворился в темноте и стал частью ночи, сырой и тревожной ночи, частью жизни этого огромного города. И вновь я отчетливо слышал, как он смеется надо мной, смеется низким, рокочущим смехом.
 Я шагал по улицам города, а перед моими глазами вставал образ страшной организации, чьи щупальца протянулись по всему свету. Эта организация пожирала деньги, и сейчас одно из ее чудовищных щупалец хотело есть. Два миллиона, посланные ему на прокорм, не дошли. Точнее, дошли, но совсем в иное место и до сих пор находятся там. За это время цена их возросла вдвое, и тем сильнее те, кому они предназначались, хотят их получить. Этому чудовищу надо насытиться, чтобы выжить. Оно дерется за добычу со всей яростью голодного зверя.
 Вероятно, все началось с Берги Торн. Она больше уже не представлялась мне фигурой в свете фар. Она была молодой, высокой девушкой-викингом, с глазами, которые могут свести с ума любого мужчину. Блондинкой, тело которой таило в себе что-то необычайное, обещало многое и не разочаровывало. Она возвращалась домой из Италии и в долгие, скучные часы на пароходе встретила человека-который не отверг ее дары. В нем не было ничего примечательного. Мелкий бизнесмен с заурядной внешностью. Человек, который по роду своих занятий вполне мог несколько раз в год плавать в Европу. Этот человек по имени Николае Раймонд был одним из звеньев цепочки. Он доставлял жизненно необходимую пищу тому самому чудовищу.
 Но он совершил ошибку, из-за которой многие погибли, а чудовище теперь умирает от голода. Он любил женщин, а Берга была редкостной женщиной. Он безумно влюбился в нее и решил больше не выполнять ничьих заданий, а работать только на себя. На себя и на Бергу... Два миллиона баксов без всякого налога!
 Он припрятал то, что вез? Возможно, они долго его искали, а быть может, медлили, боясь, что тайна умрет вместе с ним. Как бы то ни было, теперь Николае Раймонд мертв. Потом они решили, что секретом владеет Берга Торн. И она умерла... Тогда они подумали обо мне.
 И тогда я вспомнил еще кое о чем. Ужас, страх... он то и дело мелькал на ее лице, а потом она внезапно успокоилась...
 Ну вот, теперь и мелкие детали вставали на свои места. Я резко остановился и шагнул к краю тротуара, останавливая такси. Водитель едва успел затормозить, как я уже распахнул дверцу и назвал ему адрес.
 Я поехал в свой офис. Выйдя из лифта, я достал ключи и открыл дверь. Приемная была пуста, пишущая машинка накрыта чехлом, на столе Вельды тремя кучками лежала разобранная почта. Я просмотрел ее дважды, но не нашел того, что искал.
 Потом я занялся грудой писем, которые были подсунуты под дверь, но и среди них нужного мне не оказалось. Проклиная все на свете, я вернулся к столу и тут заметил лист бумаги с подколотым к нему конвертом, прижатые пресс-папье. Я перевернул лист — это был бланк крупной компании по производству бензина. Весь текст состоял из одной фразы: “Путь к сердцу мужчины...” и двух букв: “Б.Т.”.
 Вельда сразу догадалась бы, что это такое, но она этого не видела. Вероятно, Берга написала это на бензозаправочной станции. Адрес она прочла на регистрационном талоне, укрепленном на стекле моей машины, но это был старый адрес. Новый был на другой стороне. Я смотрел на листок и вспоминал ее лицо. Я знал, о чем она думала, когда писала это. Я стал комкать бумагу и не услышал, как открылась дверь кабинета.
 — Полагаю, вы сможете извлечь из этого что-нибудь. У нас не получилось, — произнес мужской голос.
 И я не оглядываясь знал, что в руке у него пистолет. И что он не один. Но это было не важно. Главное — я узнал его голос, который я не забуду никогда. Последний раз он звучал, когда я был почти покойником. И прежде, чем он прозвучал вновь, в моем сердце вспыхнула дикая ненависть. Я резко повернулся и в исступлении бросился на него. Над моей головой просвистели две пули. В следующий миг я нащупал пальцами его глаза и надавил на них. Он заорал так дико и хрипело, что казалось, его легкие вот-вот лопнут. Рукоять пистолета впечаталась со всей силой мне в ухо, но даже это не остановило меня. Я еще сумел отследить, как тело его безжизненно обмякло, и успел вовремя двинуть в живот второго парня, налетевшего на меня. Его отчаянный вскрик превратился в тихое шипение, и это было последнее, что я ясно слышал. Откуда-то из-за сгущающейся тьмы до меня еще долетели резкие, деловые голоса и отчаянная ругань. Потом завеса упала и я отключился.
 Единственное окно в этой комнате располагалось под самым потолком. Руки мои и ноги были крепко-накрепко привязаны к кровати, на которой я лежал, и при любой попытке пошевелиться веревки врезались в тело, причиняя невероятную боль. Во рту ощущался привкус крови, и к горлу то и дело подкатывала тошнота. Я старался дышать как можно глубже, чтобы справиться с нею, и спустя какое-то время это помогло. Я попробовал приподнять голову и понял, что мои волосы тоже прикручены к кровати. Часть их вроде бы освободилась, но я решил оставить решение этого вопроса до лучших времен. Комната была пуста, и в ней пахло пылью и запустением. В углу я заметил одинокий стул, а в стене, рядом с кроватью, находилась дверь. Я попытался шевельнуться, но почувствовал сильную, боль. Прислушавшись, я различил только стук дождя по стеклу. Интересно, сколько времени я тут валяюсь? Дождь еще шел. Я прислушался еще внимательнее и понял, сколько я пробыл здесь. Мои часы остановились. Но циферблат светился — значит, они не разбиты. Они просто остановились, потому что кончился завод. Значит, прошло не меньше суток. Я вновь попытался освободиться и понял, что у меня ничего не выйдет. Как я проклинал себя за то, что так по-дурацки хорохорился и не брал с собой оружия. Будь у меня пистолет, они бы меня не сцапали. И как я мог позволить Вельде сделать то, что она задумала? Почему я не посоветовался с Патом? Герой-одиночка, черт побери! Сам во всем виноват. Связался со спрутом, прекрасно зная, что он из себя представляет и как он действует. И еще имел наглость поучать всех вокруг, а сам вел себя как глупый щенок. Неожиданно послышались чьи-то шаги, и в комнату вошли двое.
 — Он очнулся, как ты думаешь? — спросил один из них.
 — Да, похоже на то.
 Они приблизились к кровати и встали возле меня. В руках у них были дубинки.
 — Крутой парень. Да... с тобой непросто справиться. Знаешь, что ты сделал? Ты выдавил глаза Фореману. Он теперь валяется в морге в Джерси. И еще ты покалечил Дюка, негодяй.
 — Катись к черту! — пробормотал я.
 — Ладно, повыпендривайся пока. Ты еще поползаешь перед нами на коленях, — усмехнулся второй незнакомец. — Скоро сюда прибудет босс. Он хочет задать тебе несколько вопросов, на которые ты должен ответить. Мы постараемся помочь тебе в этом... Не бойся, мы тебя легонько... потихонечку, чтобы не сдох до времени...
 Дубинка медленно поднималась. Я не мог отвести от нее взгляд. Потом она резко рванулась вниз и впечаталась мне под ребра. Они старались вдвоем, эти два садиста, обрабатывая меня по кусочкам, фут за футом. Потом один из них просчитался и вместо шеи угодил мне по голове. Благодатная чернота окутала меня, и я перестал чувствовать боль.
 Но та же боль, давшая мне забвение, вернула меня к жизни. Все мое тело превратилось в комок спутанных нервов, и я хватал ртом воздух, мечтая умереть, но твердо зная, что пока не имею на это права. Тело не может долго выдерживать такую пытку. Скоро я перестал вообще что-либо чувствовать. Я понимал, что это плохо, очень плохо, но сейчас это временное облегчение было как поцелуй любимой, придавший мне сил.
 Я стал думать. Должен быть какой-то выход, и мне надо найти его. Я видел спинку кровати и чувствовал веревки, которыми мои руки и ноги были привязаны к стальной раме. Разборная кровать с тяжелым пружинным матрасом... Вот оно! Это потребовало времени и оказалось занятием довольно шумным, зато кровь вновь побежала по моим жилам. Я перевернул кровать на ребро, потом перекатился по полу, и она встала наклонно. Матрас сполз набок, я дернулся, и ноги мои перестали ощущать под собой пружины. Еще усилие — и веревки, связывавшие мои руки, тоже ослабли. Дальше дело пошло проще. Веревки были влажными от крови, но мне вскоре удалось освободить одну руку. Все остальное заняло несколько минут. Я поднялся. Каждая клеточка моего тела болела, а сердце готово было выскочить из груди. Но я не позволил себе слишком долго наслаждаться своей победой. Теперь я точно знал, что делать дальше. Я поставил кровать на место, поправив матрас, и лег в прежней позе, набросив на ноги и одну руку бесполезные теперь веревки.
 Теперь я мог немного расслабиться. Силы возвращались ко мне с каждой секундой. Я лежал, прикрыв глаза, и думал о Берге, Раймонде и о парне, толкнувшем его под колеса грузовика. Если бы полицейские тогда провели медицинскую экспертизу, они наверняка обнаружили бы в крови Раймонда изрядную дозу наркотика.
 Теперь я стал больше понимать и в истории Берги. Да, здесь им пришлось потрудиться, ведь речь шла о двух миллионах.
 Сперва они решили запугать Бергу, а потом попытались ее обмануть. Карл Эвелло притворился, что безумно влюблен в нее, и проводил с ней все свободное время в надежде, что она проболтается.
 Я попытался представить себе ход мыслей маленького, невзрачного человечка, решившего обмануть мафию.
 Да, Раймонд все отлично продумал. Но однажды он поделился своей тайной с Бергой, вернее, она сумела выведать ее у него, и мафия об этом узнала. Берга наняла себе телохранителя, но ей это не помогло. Однако они не спешили расправиться с ней. Берга жила в постоянном страхе, и, когда ФБР стало подкапываться под Эвелло, она увидела в этом проблеск надежды. Берга рассчитывала, что, если Эвелло угодит за решетку, охотиться за ней будет некому. Но она просчиталась.
 Открыв глаза, я стал смотреть в потолок. Еще парочка деталей не вписывалась в общую картину. Я попытался найти им место, но в это время за дверью раздались голоса.
 Они даже не старались говорить тихо. Двое радостно обсуждали тот момент, когда им разрешат поразвлечься со мной как следует, третий заявил, что об этом думать пока рано. Этот мягкий голос был мне знаком.
 — Подождите здесь, я сам им займусь, — произнес он.
 — Может, нам тоже войти, босс? Вдруг вы захотите сделать его покладистей.
 — Не надо. Я позову вас, если будет необходимо.
 — О'кей, босс.
 Скрипнул стул, потом дверь открылась. Я увидел двоих парней, сидящих за столом, а потом вошел он. Он был одет в черное и держал в руке горящую спичку. В комнате не было света, но он зажег свечу, стоявшую в бутылке на стуле. Водрузив ее рядом со мной на полу, он придвинул к кровати стул, сел и закурил.
 — Хэлло, Карл! — попытался улыбнуться я.
 — Как всегда, беспечный Майк Хаммер! Надеюсь, мои ребята хорошо поработали? О, они могут еще лучше, если их попросить.
 — Да, они мастера своего дела. — Я повернул к нему голову. — Так, значит, это ты босс?
 — Пока нет. — Улыбка его стала жестче, а глаза злобно блеснули. — Но возможно, стану им завтра. Пока я — местный босс, но это только пока.
 — Ты вошь!
 Эти слова явно его задели, но он только расхохотался.
 — Ты неплохо поработал на нас, Хаммер. Я слышал, ты нашел то, что мы ищем. Я промолчал.
 — Ты хотел поторговаться. Где они?
 — Сначала отпусти ее.
 — Речь не о ней. Как ни смешно, я даже не знаю, где она. Это не мое ведомство.
 Мне стоило огромного труда лежать и не шевелиться. Все мои жилы напряглись и руки сжимались в кулаки.
 — Я предлагаю тебе выкупить свою жизнь. Или ты мне все расскажешь, или я выйду и позову ребят. Может, ты жаждешь потолковать сначала с ними?
 — Иди к черту.
 Он чуть склонился надо мной и зловеще предупредил:
 — Один из моих мальчиков непревзойденный мастер в обращении с ножичком. Он обожает нарезать полоски из кожи. Может, ты помнишь, что он проделал с Бергой Тори? — От его отвратительной ухмылки меня чуть не стошнило. — С тобой мы поработаем круче.
 Он выразительными жестами показал, как режет меня на куски.
 Я пробормотал что-то нечленораздельное. Карл ничего не понял и склонился надо мной еще ниже.
 — Что, что? — переспросил он. , "
 Это были его последние слова, потому что в следующий миг я сжал его глотку так, что глаза его стали вылезать из орбит и он не смог даже пикнуть. Он судорожно вцепился в мои запястья, но силенок у него хватило лишь на несколько секунд. Язык его вывалился изо рта, а из горла доносились хлюпающие звуки, которые вскоре перешли в слабый хрип. Я аккуратно связал его и положил на свое место.
 Подойдя к двери, я произнес, стараясь подделаться под Карла:
 — Он все рассказал. Можете его забрать...
 Раздались чьи-то шаги. В помещение вошел парень и, не глядя на меня, шагнул к кровати. В его руке мелькнул нож, послышался звук взрезаемой плоти. Тело Карла извивалось и дергалось. Да, этот парень действительно был мастер своего дела, и ему следовало работать мясником.
 Затем он повернулся в мою сторону и только сейчас понял, как жестоко он ошибся, но раскаяться ему уже не пришлось. Я со всей силы развернул его шею, и хруст позвонков констатировал, что на свете стало одним подонком меньше.
 Дела шли все круче.
 Я вылетел из комнаты с криком и кинулся к парню у стола. Он растерялся на секунду, и именно этого мгновения ему не хватило на то, чтобы выхватить пистолет. Я налетел на него и повалил его на стул. Пистолет покатился по полу, и в тот же миг мой кулак снес парню челюсть. Он уже не пытался добраться до пистолета, а замер, закрыв лицо руками. Но я хотел, чтобы он видел все, что я делаю. И он видел это вплоть до того мгновения, когда пуля пробила ему голову. Вид крови остудил мое сердце. Я затащил тело в комнату, положил его рядом с телом того негодяя с ножом и ушел.
 Выбравшись на улицу, я остановился под дождем и подставил ему лицо. С наслаждением вдыхая свежий воздух, я успокаивался и возвращался к жизни. Потом я стал смеяться. Пьяный парень, тупо сидевший у двери в десяти футах от меня, поднял голову и, кажется, даже немного протрезвел. Возможно, он заглянул мне в лицо и понял, что крылось за этим смехом. Во всяком случае, глаза его стали не такими стеклянными, он с трудом поднялся и, пошатываясь, скрылся в дверях, испуганно оглянувшись на меня.
 Я знал, где нахожусь. Тот, кто хоть раз побывал на Второй авеню, никогда этого не забудет. Дом, откуда я вышел, был старым, обшарпанным и грязным. В одном из окон красовалась табличка: “Сдается внаем”. Забегаловка на углу уже закрывалась, и человеческое отребье, обитающее в этих местах, неохотно расползалось оттуда, растворяясь в тумане. Я шел не торопясь, почти неотличимый от них. Еще один бесприютный бродяга, ищущий себе пристанища. Добравшись до телефонной будки, я набрал номер полиции.
 — Советую вам прислать наряд полиции в старый сарай в районе Второй авеню.
 Все-таки они действуют на редкость быстро. Не прошло и пяти минут, как я услышал сквозь шум дождя вой сирены, и мимо меня промчалась патрульная машина. Что ж, им там будет на что посмотреть. Я достал бумажник и изучил его содержимое. Все было на месте, кроме денег. Но именно деньги требовались мне сейчас больше всего. Чуть дальше по улице светились окна какой-то забегаловки. Я вошел и остановился у двери. Двое пьяниц дремали у стойки, и еще один парень развлекался игрой на тромбоне.
 Мне ничего не оставалось делать, как подойти к стойке и положить на нее свои часы.
 — Мне нужна монетка позвонить. Можете взять мои часы.
 — За монетку? Что за глупости, парень? Хочешь кофе?
 — Нет, спасибо. Мне надо позвонить.
 Бармен осмотрел меня с головы д6 ног, тихо охнул и, порывшись в кармане, протянул мне монетку вместе с часами.
 — Возьми. Я знаю, как оно бывает.
 Пата дома не оказалось. Я позвонил к нему на работу, но и там его не было. Дежурный поинтересовался, что ему передать.
 — Время не ждет, парень, и, если я не свяжусь с ним сейчас, он потеряет важный след.
 Несколько секунд в трубке раздавался только треск — видимо, дежурный с кем-то советовался. Потом я снова услышал его голос:
 — Мы попробуем связаться с капитаном по рации. Вы можете дать мне номер вашего телефона?
 Я назвал ему номер и сказал, что буду ждать. Бармен внимательно наблюдал за мной. На стойке возле него дымилась чашка кофе, рядом лежала пачка сигарет. Когда я закончил разговор, он дружески кивнул мне и жестом указал на них. Лучшего трудно было и пожелать. После кофе колени мои перестали дрожать и я практически пришел в норму. Я сидел и курил, иногда поглядывая в окно. Открылась дверь, и в бар ворвалась струя холодного воздуха. Вошел еще один музыкант со скрипкой в футляре, устало сел и заказал кофе. Откуда-то с улицы донесся вой полицейской сирены. Я вновь задумался и опомнился, лишь когда вошел Пат. Лицо его было равнодушным и усталым, под глазами легли темные круги. Уголок его рта иногда чуть подергивался, и тогда он торопливо прикрывал его рукой.
 Он подошел ко мне и сел рядом:
 — Кто это тебя так отделал?
 — Я плохо выгляжу?
 — Ужасно.
 Я усмехнулся. Два-три дня все тело у меня будет болеть, но все же я легко отделался.
 — Они сцапали меня, но я сумел выкарабкаться. Пат прищурился и очень пристально посмотрел на меня.
 — Неподалеку отсюда случилось небольшое происшествие. Уж не ты ли приложил к этому лапу?
 — А какова официальная версия?
 — Видимо, оставшийся в живых парень укокошил троих своих сообщников. Для него это конец.
 — Так сказал коронер?
 — Да. И я это подтвердил. Два эксперта утверждают то же самое. Правда, сам парень упирается. Он еще не совсем протрезвел и несет что-то об убийстве Берги Торн, в котором он участвовал. Но когда ему втолковали, что он натворил сейчас, он умолк и не говорит больше ни слова. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так боялся.
 — Значит, так оно и останется?
 — Никаких других версий нет. А ты что скажешь? Я затянулся и бросил окурок в пепельницу.
 — Я, конечно, мог бы добавить к этому кое-какие детали, но они сейчас не важны. Когда-нибудь за кружкой пива я расскажу тебе эту интересную историю.
 — Да, так будет лучше, — согласился Пат. — У меня уже в ушах звенит от телефонных разговоров. К нам пришла сестра Эвелло со счетом, и за вчерашний день мы проследили множество связей. Нити тянутся в такие злачные местечки, что тебе и не снилось. Во Флориде и Майами уже взяли кое-кого, и не только мелкую рыбешку.
 — Назови имена, Пат.
 — Кое-какие ты знаешь, кое-какие нет. Но это имена шестерок, а не тузов. Полиция Майами провела рейд и накрыла их местного босса и заимела кучу информации о каналах распространения наркотиков в Штатах. Теперь этим занялось ФБР, и далеко не впустую.
 — А как насчет Билли Миста? — осведомился я.
 — Ничего... Его не могут найти.
 — А Лео Гармоди?
 — Нам нечего ему предъявить.
 — Эл Аффия мертв...
 — Тебе что-нибудь известно об этом? — торопливо осведомился Пат.
 — Он получил по заслугам.
 — Кто-то здорово над ним позабавился.
 Я кинул взгляд на Пата и закурил еще одну сигарету.
 — А насколько продвинулось следствие?
 — Отпечатков пальцев на бутылке не осталось.
 — А каково твое мнение?
 — Его темный бизнес процветал. Двоих предшественников Эла тоже убили. И если главарь умер, значит, кто-то же готов занять его место?
 Дождь усилился. Теперь с неба доносились еще и раскаты грома. Пьяницы поднялись, с несчастным видом посмотрели в окно, надвинули поглубже шляпы и вышли в ночь.
 Музыкант сунул футляр со скрипкой под пальто и тоже направился к двери. Но у него-то, по крайней мере, был шанс поймать такси.
 — Ты видишь картину целиком, Пат? — спросил я.
 — Да, но очень запутанную.
 — Ты не совсем прав, дружище. Сонная поволока мгновенно исчезла из его глаз. Он поглядел на меня и заговорщицки ухмыльнулся:
 — Выкладывай. Я пожал плечами:
 — Ладно. С чего начать?
 — С Берги Тори.
 — Хорошо. Давай попробуем связать все вместе. Я буду рассказывать, а ты следи за ходом моих мыслей. Десять... двенадцать, а может быть, и пятнадцать лет назад некий парень, работавший на мафию, вез сюда груз наркотиков. На корабле он познакомился с девушкой и полюбил ее. Так в этом деле появилась Берга Торн. Вместо того чтобы передать груз по назначению, парень решил присвоить его себе, хотя понимал, что рискует головой.
 — Николае Раймонд, — пробурчал Пат. Я изумился, но кивнул:
 — Николае обдурил их всех. Они не могли его прикончить, пока не найдут наркотики. А он был не такой дурак, чтобы наводить их на след. Весь товар стоил два миллиона баксов, и мафия весьма в них нуждалась. Ник жил-поживал и в один прекрасный день погиб в результате несчастного случая. К тому времени до них дошел слух, что он открыл секрет Берге или что она сама его узнала. Но все произошло вовсе не так. Николае оказался гораздо хитрее, чем они думали. Он втолковал Берге, что она должна сделать, если он погибнет, но не указал ей ни места, где хранится эта дрянь, ни способа, которым ее можно заполучить. Мне кажется, сперва они пытались запугать ее, и тогда она наняла телохранителя. Он увлекся ею и тоже впутался в это дело. Мафии это не понравилось. И, как только он встал им поперек дороги, они убрали его.
 Пат слушал внимательно. Но его лицо оставалось равнодушным, как будто я не сообщил ему ничего нового.
 — Теперь перейдем к Эвелло, — продолжил я. — Когда ему не удалось запугать Бергу, он решил действовать хитростью. Он сделал вид, что влюблен, содержал ее и, возможно, даже обещал жениться на ней. Не знаю, то ли он переиграл, то ли Берга оказалась умнее его... Но так или иначе, она ему не поверила, поняв, что он связан с той же шайкой. Но она додумалась еще кое до чего. Она как-то узнала, что они все ищут, и решила, что может избавиться от Карла, дав показания в комиссии Конгресса, а потом прибрать наследство Николаса к рукам.
 Пат чуть встрепенулся, и я понял, что он об этом ничего не знал.
 — Обе стороны отбросили всякие церемонии. Гангстеры охотились за Бергой. Они до смерти напугали ее, и она решила хоть на время укрыться от них в лечебнице.
 — Это была ее самая большая ошибка, — заметил Пат.
 — Ты упоминал какую-то женщину, которая приходила навестить Бергу.
 — Пока мы не напали на ее след.
 — Но это мог быть и мужчина, переодетый женщиной.
 — Вполне вероятно, ведь у нас нет точного описания ее внешности.
 — Но это, определенно, был человек, которого Берга хорошо знала.
 — Согласен. Но наркотики так и не нашли.
 — Я знаю, где они, — спокойно проговорил я. — Два миллиона за это время превратились в четыре. Инфляция...
 — Черт возьми, Майк! Где? — Голос Пата сорвался от возбуждения.
 — На корабле “Седрик”. Наш друг Эл Аффия как раз этим занимался. У него в квартире были чертежи этого корабля, и тот, кто его прикончил, забрал их с собой.
 — Скажи, — прохрипел Пат, — почему же ты молчал? Ведь мы потеряли уйму времени!
 Я глубоко вздохнул, подождал, пока уймется боль в груди, и покачал головой:
 — Все это не так-то просто, Пат. Эл заимел эти планы давно, и я только теперь начинаю понимать, почему его убили.
 Пат молча ждал.
 — Эл Аффия пригласил Вельду к себе. Она подсунула ему хлорал, а когда он уснул, Вельда стала обыскивать его квартиру. К сожалению, либо хлорал попался некачественный, либо желудок и организм Аффии в превосходном состоянии, но он, определенно, не вовремя очухался и застукал Вельду за этим занятием. Ей, видимо, ничего не оставалось, как ударить его бутылкой.
 — Вельда?! — изумился Пат.
 — Она не убила его, нет. Вельда лишь разочек стукнула его по голове и убежала. Но, как я предполагаю, он снова очухался и успел сообщить о случившемся кому надо. Этот кто-то сцапал ее и держит в каком-то их тайном месте... — На миг я снова почувствовал страшную боль. Когда она чуть отпустила, я закончил:
 — Надеюсь...
 — Ладно, Майк, оставим это. Черт возьми, что нам еще остается делать. Я тоже от всей души надеюсь, что ее где-то прячут. Но ты сам знаешь...
 — Она должна была ехать к Билли Мисту, — печально улыбнулся я, — но полицейские ее там не нашли.
 — Ты думаешь, она туда не доехала?
 — Вполне возможно, — задумчиво проговорил я. — Я видел ее в машине. И она была не одна.
 Боль вернулась опять, на сей раз с такой силой, что мне пришлось уткнуться лицом в ладони.
 — Негодяи, подонки, — повторял Пат, постукивая пальцами по столу, — мы скоро доберемся до них. Скоро, но не сейчас. Мы доберемся до этого Билли. Так или иначе.
 Мне стало немножко лучше. Я поднял голову и потянулся за последней оставшейся в пачке сигаретой.
 — Мы не доберемся до них, пока не найдем наркотики. Ты и парни из Вашингтона можете заниматься этим еще десять лет и все без толку. Вы можете нанести удар этому чудовищу, но не убьете его. Мы можем рассчитывать только на то, что ослабим немного его хватку. И они будут держать у себя Вельду, пока не получат свои четыре миллиона. Сейчас они бьют по мне, Пат. Лично по мне. Я нагнал на них страху — не на организацию, а на некоторых отдельных личностей. Они знают, что мне плевать на их деньги, на источники их доходов и на то, исправно ли они платят налоги. Я хочу их жизни в уплату за жизни других. Я — одиночка с пистолетом. Мне нужен их главный босс. Самый главный. Я желаю посмотреть, как он будет умирать, и он прекрасно это знает. А он желает получить припрятанные наркотики, но еще больше он хочет расправиться со мной. Вот поэтому они и схватили Вельду, прекрасно понимая, что она является приманкой. Я ближе всех подошел к разгадке, но они знают что-то, до чего я не могу додуматься. Перед смертью Берга дала мне ключ, и все это время он был в моих руках. Потом и они до него добрались, но не знают, что с ним делать. Они ждут, что об этом догадаюсь я. И когда я догадаюсь, я выменяю Вельду на эту тайну.
 — Они не такие дураки, — буркнул Пат.
 — Я тоже не дурак. Одно мгновение разгадка уже была у меня в руках, но я упустил ее. И с тех пор какая-то мысль все время крутится у меня в голове, но я не могу ее поймать А эти самоуверенные подонки — У мафии очень длинная шея, — пробормотал Пат.
 — Что?
 Он посмотрел в окно на потоки дождя.
 — Они могут позволить себе быть самоуверенными! Вся мафия построена на этом. Они нарушают законы всех стран мира. Они противостоят обществу, как некая особая сила — грубая и беспощадная. И на всю эту могучую организацию дай Бог если отыщется парочка умных голов.
 — А что ты сказал насчет шеи?
 — Мы можем поразить тело этого монстра. Но голова его — где-то в верхах. Это один человек или, может быть, группа людей. Они составляют особую касту. Эта организация построена так, что голова может функционировать и без тела, если до этого дойдет. Тело организации — или какую-либо его часть — мы можем ликвидировать в любой момент. Но те, кто наверху, используют это в своих интересах. Это очень влиятельные люди, люди, стоящие у власти. Маленькие людишки для них не в счет. Эти важные персоны все прибрали к рукам, и правительство действует в их интересах. Их имен мы не знаем и никогда не узнаем. Если только они не совершат какой-нибудь маленькой ошибки, — закончил я.
 Пат отвернулся от окна.
 — Наркотики — на “Седрике”, — проговорил я. — Вам остается лишь разыскать корабль. По документам можно установить, какую каюту занимал Николае Раймонд. Когда вы обнаружите товар, позвони как можно скорее Рэю Дайкеру в “Глобус” и расскажи ему все подробно. Только предупреди, чтобы он не печатал свою статью, пока я тебе не позвоню. А я к тому времени найду Вельду.
 — А куда ты сейчас собираешься?
 — Когда ты задал мне такой вопрос в последний раз, я ответил, что собираюсь кое-кого прикончить. — Я встал и протянул ему руку. — До скорой встречи, дружище!
 Пат озабоченно посмотрел на меня, потом полез в карман и, достав оттуда пять долларов, протянул их мне. Два доллара я отдал бармену, так любезно обошедшемуся со мной.
 — Где Майкл Фрайди? — спросил я у Пата.
 — Она сказала, что собирается к тебе домой.
 — Меня не было дома.
 — Она не докладывала мне о своих передвижениях.
 — И ты отпустил ее без охраны, Пат? Он нахмурился:
 — Я предложил ей сопровождающего, но она наотрез отказалась. Один из сотрудников ФБР все же пошел за ней, но потерял ее, когда она села в такси.
 — Идиоты!
 — Теперь уже поздно ругаться, Майк.
 — Ну ладно. Так ты найдешь “Седрик”, Пат?
 — Конечно. Но ты так и не сказал мне, куда направляешься.
 Я расхохотался:
 — Пока просто погуляю под дождем и поразмышляю. А потом, может быть, убью кого-нибудь еще.
 Я знал, что Пат вспоминает сейчас нашу молодость, когда нам казалось, что грязь запросто можно смыть. Когда мы верили, что быть полицейским почетно, а представители закона призваны защищать справедливость. Но с тех пор прошло уже много лет, и мы, к сожалению, научились другим вещам.
 Пат сунул руку в карман и достал пистолет.
 — Возьми, он может тебе пригодиться. Я неожиданно вспомнил слова Вельды и покачал головой:
 — В другой раз...
 Я вышел на улицу, и на меня с яростью накинулся дождь. Добравшись до ближайшей станции метро, я купил две пачки сигарет и поехал домой. От вагонной тряски мне стало нехорошо и с каждой минутой делалось все хуже. Я встал, прижавшись лбом к дверному стеклу.
 Одна маленькая деталь. Если я поймаю ее, я найду ответ. Что-то крутилось у меня в голове, ища выхода, но я не мог понять что.
 Поезд дополз наконец до моей станции, и я вышел на платформу. Здесь меня все-таки вывернуло. Такси на стоянке не было. Я не стал ждать и побрел домой пешком. Теперь меня беспокоил не столько дождь, сколько мое собственное состояние.
 Когда я добрался до двери своей квартиры, я уже едва держался на ногах. Управляющий и его жена испуганно посмотрели на меня и помогли дойти до комнаты.
 Лили Карвер вскочила с кресла, охнула и смущенно прикрыла рот ладошкой. Она взглянула на меня, и по щекам ее покатились слезы.
 Кое-как дотащившись до спальни, я плюхнулся на кровать и закрыл глаза. Чьи-то руки расстегнули ворот моей рубашки и сняли с меня ботинки. Я слышал, как управляющий и его жена взволнованно переговаривались, а Лили хлюпала носиком. Потом она нежно дотронулась рукой до моего лба, и из-под прикрытых век я различил белоснежное сияние ее волос.
 — Может быть, позвать доктора, мистер Хаммер? — различил я встревоженный голос управляющего. Я качнул головой.
 — Я позову полицейского... может... Я вновь качнул головой:
 — Не надо, завтра все будет в порядке.
 — Вы можете послушать меня еще минутку?
 — А что? — Я чувствовал, что засыпаю.
 — В ваше отсутствие сюда приходила девушка. Она сказала, что ее фамилия Фрайди. Она оставила вам записку, заявила, что это очень важно, и просила, чтобы вы прочли ее, как только вернетесь.
 — Что в записке?
 — Не знаю... Развернуть?
 — Да.
 Управляющий встал, и матрас подо мной легко спружинил. От его мягкого покачивания меня неудержимо клонило в сон. Веки наливались свинцовой тяжестью. Управляющий опять присел рядом со мной. Раздался шелест бумаги.
 — Вот она. Совсем короткая.
 — Прочтите.
 — Хорошо. “Дорогой Майк! Я нашла бумагу, она теперь у вашего друга. Но я нашла еще кое-что очень важное и хочу встретиться с вами как можно скорее. Позвоните мне сразу же, как придете домой. С любовью, Майкл”. Это все, мистер Хаммер, — доложил управляющий.
 — Большое вам спасибо.
 — Ну так мы пойдем? — торопливо спросила его жена.
 — Идите, я позабочусь о нем сама, — заявила Лили, прежде чем я успел кивнуть. — Спасибо вам за все.
 С усилием открыв глаза, я увидел склоненное надо мной лицо Лили и ее мягкие, нежные руки, гладящие меня.
 — Дорогой мой... — тихо шепнула она. Я уснул. Я видел во сне красивое лицо, мягкие влажные губы. Это Майкл пришла ко мне во сне. Я улыбнулся ей и принялся целовать ее очаровательные и влекущие губы.




 Глава 12


 Ты не можешь спать, потому что у тебя все болит. Из-за этого ты просыпаешься, и боль становится еще сильнее. Тогда ты пытаешься заснуть снова. И иногда тебе это удается — если в придачу к физической боли тебя не терзают мысли. Тебе хочется хоть ненадолго забыться, но мысли ворочаются тяжелыми булыжниками в твоей голове, сжигая мозг и снова и снова возвращая тебя из блаженного забытья к действительности.
 Мне казалось, что я слышу какие-то голоса и один из них как будто принадлежит Вельде. Она звала меня, а я почему-то не мог отозваться... Кто-то мучил ее, она кричала, но невидимые цепи приковывали меня к земле. Я вырывался и напрягал все силы, пытаясь порвать их, но они не поддавались, и я лежал бездыханный и слышал, как она умирает...
 Я открыл глаза и уставился в темноту. Да, это был только сон, но он вполне мог стать реальностью. Мне было трудно дышать, во рту ощущалась наждачная сухость.
 Я лежал под теплым одеялом и, проснувшись окончательно, с удивлением сообразил, что лежу совершенно голый. Что-то приятно холодило кожу — дотронувшись рукой до самых больных мест, я понял, что они заботливо намазаны какой-то пахучей мазью. Чуть погодя ноздри мои уловили еще один запах — неестественно чистый аромат технического спирта, резкий, но приятный, как пряные запахи девственного леса. Медленно, боясь, что боль вернется, я высвободил из-под одеяла руку и, отведя ее в сторону, ощутил ладонью тепло человеческого тела.
 В ту же секунду она дернулась и села, испуганно оглядываясь и не понимая спросонок, где она и что случилось.
 — Не бойся, Лили, это я.
 Она облегченно вздохнула и потерла глаза.
 — Ты напугал меня, Майк. Прости. — Лили улыбнулась, пересела на край кровати и сунула ноги в тапочки. Ей, должно быть, тоже приснилось что-то страшное.
 — Который час?
 Она возилась со мной и сидела возле моей кровати, пока не уснула сама. Эта девочка, видимо, долго ходила по рукам, насмотрелась разного и теперь смертельно боится, что все начнется опять. Но со мной ей опасаться нечего.
 Она посмотрела на часы:
 — Уже начало десятого. Ты хочешь поесть?
 — За то время, что я спал, ничего не произошло?
 — Нет, но ты стонал, метался и разговаривал во сне... Я не хотела тебя будить, Майк. Кофе хочешь?
 — Да. И поесть тоже.
 — Хорошо. Сейчас я все приготовлю и позову тебя.
 Лили улыбнулась. Я лежал и не торопясь разглядывал ее. Под этим взглядом она как-то съежилась, и в глазах ее опять мелькнуло что-то странное. Улыбка превратилась в напряженную гримасу, и Лили, резко повернувшись, ушла в кухню.
 Эти милашки бывают иногда очень забавными, подумал я. То они готовы сотворить все, что угодно, то смущаются от любой мелочи.
 Лили возилась на кухне. Повалявшись еще немного, я встал, вымылся под душем, побрился и надел чистую одежду. После этого я набрал номер Майкл.
 — Квартира мистера Эвелло, — ответил настороженный голос.
 — Это Майк Хаммер. Мне нужна Майкл, сестра Карла. Она дома?
 — Боюсь...
 — Капитан Чамберс там?
 В трубке послышалось нерешительное сопение.
 — Простите, как ваша фамилия?
 — Хаммер, Майк Хаммер.
 В трубке послышалось еще какое-то бормотание, потом тот же голос заявил:
 — Здесь сейчас полиция, мистер Хаммер. Что вам нужно?
 — Я уже сказал вам — мне нужна Майкл Фрайди.
 — Нам тоже, но, к сожалению, ее тут нет.
 — Проклятие! — вырвалось у меня. — Вы искали ее?
 — Конечно, мы перевернули вверх дном весь дом. Вы знаете, где может находиться эта девушка?
 — Мне известно только, что она просила меня ей позвонить. Могу я поговорить с капитаном Чамберсом?
 — Одну минуту. Сейчас сержант его поищет. Может быть, вы назовете номер телефона, и капитан сам вам позвонит?
 — Он знает мой номер. Передайте ему, чтобы он позвонил мне домой.
 — Ладно. Но если вы за это время что-нибудь выясните насчет мисс Фрайди, сообщите нам.
 — У вас что, нет никаких зацепок?
 — Никаких. Она бесследно исчезла. Фрайди вернулась домой из нашего управления, пробыла здесь пару часов, а потом взяла такси и уехала.
 — Она приходила ко мне, — сообщил я.
 — Что?
 — Она заходила ко мне домой, но, к сожалению, меня не было. Фрайди оставила записку и ушла, поэтому я и звоню.
 — Черт возьми! — возмутился он. — Мы обшарили весь город, чтобы найти хоть какой-то след.
 — Но если она пользовалась такси, то для вас не составит труда разыскать водителя и выяснить, где она выходила.
 — Ладно. Сам знаю, — буркнул мой собеседник и повесил трубку.
 В это время Лили позвала меня на кухню. Она опять наготовила еды на двух здоровых парней, но, сев за стол, я понял, что даже притронуться ни к чему не могу. Еще одна девушка пропала. Еще одна стала добычей шайки, желающей заполучить два миллиона баксов и убивающей всех, кто становится на их пути.
 Я стукнул кулаком и выдал такую тираду, что Лили побледнела и прижалась к стене. Я смотрел не на нее, но она видела мое лицо. Ее била дрожь.
 До чего они могут дойти? Неужели их организация настолько сильна, что ее щупальца протянулись повсюду?
 Лили скользнула в сторону и положила руку мне на плечо.
 — Майк...
 Я уставился на нее невидящим взглядом, г — Что с тобой, Майк?
 Мысли в моей голове вдруг лихорадочно завертелись. И этот поток вынес на поверхность ту самую мелочь, которую я искал. Я все понял. Ну почему, почему я не догадался раньше? Теперь было поздно. Деталь. Одна маленькая недостающая деталь, которую я мог отыскать давным-давно.
 — Лили, ты заглядывала в больницу к Берге? — неожиданно спросил я.
 Она изумленно приподняла брови:
 — Нет. Я дважды звонила ей туда, и во второй раз она мне сказала, что к ней кто-то приходил. Я чуть не упал со стула.
 — Она назвала, кто это был? Лили задумалась.
 — Кажется, да. Честно говоря, Майк, тогда я не обратила на это внимания. Я была так обеспокоена, что пропустила имя мимо ушей.
 Я обнял ее за плечи:
 — Но это очень важно, детка. С этого человека все началось. Одно убийство следует за другим, и этому не видно конца. А если убийца узнает, что Берга называла тебе его имя, то тебя постигнет ее участь.
 — Майк!
 — Не бойся. Теперь я с тебя глаз не спущу. Но, черт возьми, вспомни! Ты же понимаешь, как это важно.
 — Я... Я постараюсь, Майк. Но, пожалуйста... ты так напугал меня... — На ее глаза навернулись слезы.
 Я шагнул к ней и опять ощутил резковатый запах спирта.
 Лили улыбнулась. Такую улыбку я видел на ее лице в самый первый раз — улыбку человека, готового к смерти.
 — Пожалуйста, съешь что-нибудь, Майк, — прошептала она.
 — Не могу, детка, как-нибудь после.
 — Тебе обязательно надо подкрепиться. Ее слова подсказали мне что-то. Так бывает, когда неожиданно вспоминаешь, что надо было обязательно что-то сделать, но не помнишь что и лихорадочно перебираешь варианты. В этот миг зазвонил телефон.
 — Вы нашли Фрайди? — осведомился я, услышав голос Пата.
 — Нет, — мрачно буркнул он. — Мы ничего и никого не нашли. Вообще ничего не нашли. Это не город, а сумасшедший дом. Ребята из ФБР бегают высунув языки, и все без толку. Майк, если товар здесь...
 — Я понимаю, что ты имеешь в виду.
 — Хорошо... Ты ничего от меня не скрываешь?
 — Тебе видней.
 — Так что с Фрайди? Она была у тебя?
 — Она хотела видеть меня, и это все, что я знаю.
 — Знаешь, что я думаю?
 — Знаю, — тихо отозвался я. — Билли Мист... Где он?
 — Никогда не догадаешься...
 — Скажи же.
 — Так вот, сейчас он обедает в “Террасе”. У него железное алиби, и мы ничего не можем ему предъявить. Он уже подключил к делу своих людей в Вашингтоне, и сейчас они вовсю стараются выставить нас дураками. Майк, а ты...
 — Что?
 — Нашел Вельду?
 — Еще нет, Пат, но скоро найду.
 — Раньше ты не был так уверен.
 — Согласен.
 — Если хочешь, я могу послать с тобой своих людей.
 — Спасибо.
 — Тебя могут ждать всякие неожиданности.
 — Не исключено.
 — И еще одно тебе полезно знать. Охота не кончилась. Твою квартиру вычислили, и трое парней бродили вокруг, поджидая тебя. Ребятки из ФБР пообщались с ними, и теперь один из этих подонков валяется в морге.
 — Ну?
 — Могут быть и другие, так что получше смотри по сторонам. Возможно, за тобой будут следить двое. Один из них — наш человек — Они подбираются ко мне, — процедил я сквозь зубы.
 — Да. Ты для них — цель номер один. И знаешь почему? Ходят слухи, что ты замешан в этом деле с самого начала... Что ты обманул меня... и всех остальных... Скажи... ты говорил тогда правду?
 — Да.
 — Ладно. Я тебе верю.
 — А что насчет “Седрика”?
 — Пустой номер, Майк. Корабль стоит в порту Джерси на ремонте. До войны это был небольшой лайнер, но потом его использовали как военный транспорт. Тогда все перегородки между каютами сломали. Возможно, товар там был, но давно. Мы работаем вхолостую.
 На меня словно подуло могильным холодом. Прошло несколько секунд, прежде чем я заговорил.
 — Но ты ведь заполучил в свои лапы кучу негодяев, до которых давно хотел добраться.
 — Да, кучу шпаны. Кое-кого из местных боссов и парочку тузов покрупнее. Медуза осталась без нескольких своих голов. — Пат ядовито рассмеялся. — Но она жива. У нее есть одна большая голова, которой абсолютно все равно, скольких маленьких годов она еще лишится. Мы можем рубить маленькие головы сколько угодно, но через месяц или через год они отрастут снова. Да, мы просто смешны. Я думал об этом, когда смотрел на изуродованное тело Карла и физиономию Эла Аффии. Они ничто, Майк. Ты понимаешь, что я сейчас чувствую?
 Я не стал ему отвечать, а просто положил трубку, не ожидая, когда он закончит свои излияния. Я думал о влажных губах Майкл Фрайди и о том, как выглядел Эл Аффия, и что говорил мне Карл Эвелло. Я думал о тайных интригах, которые есть и внутри мафии, и догадывался, зачем меня хотела видеть Майкл Фрайди.
 Лили сидела в кресле и смотрела на меня, утирая слезы.
 — Надень пальто, — сказал я.
 — Они будут ждать нас на улице?
 — Да, они будут нас ждать.
 Последний проблеск надежды погас для нее. В глазах и в каждом ее движении сквозила тупая покорность.
 — Но пусть подождут еще немного, — добавил я, и она улыбнулась.
 Я ждал ее, погасив свет и глядя в окно на город. Чудовище переливалось всеми цветами радуги и глухо ворчало. Его пасть была открыта и способна проглотить всякого, кто встанет ему поперек дороги.
 — Я готова, Майк, — раздался голосок Лили.
 Она снова была в зеленом костюме, а волосы тщательно убраны под маленькую шляпку. Выражение ее лица ясно говорило о том, что если ей надо умереть, то она хочет сделать это чистой и прилично одетой. Да, она была готова. Мы оба были готовы шагнуть в пасть монстру.
 Мы не стали спускаться по лестнице, а поднялись на чердак, сели там в грузовой лифт и спустились в подвал. Оттуда мы через боковую дверь вышли во внутренний двор. Там было темно и пустынно. Дворик огораживала кирпичная стенка, высотой примерно в человеческий рост. Я подсадил Лили, потом перемахнул стенку сам и помог ей слезть. Пройдя немного вдоль стены, мы добрались до черного хода соседнего дома, но здесь нам не повезло — он был заперт.
 Я только собрался заняться замком, как рядом послышалось какое-то невнятное бормотание. Мы замерли и ждали. Бормотание стало громче. К счастью, луч света, прорезавший темноту, не упал на нас. Усатый парень шарил вокруг себя карманным фонариком и что-то бурчал себе под нос. Я готов был уже броситься на него, но он неожиданно развернулся и пошел назад, приговаривая что-то насчет идиотов, которые заводят себе кошек.
 Мы открыли дверь, прошли через весь подвал и вылезли с другой стороны прямо возле гаража. Сэмми только что приступил к дежурству. Он приветствовал меня своим особым жестом, махнув двумя руками над головой.
 Я притянул Лили поближе к себе и прикрыл дверь.
 — У тебя большие неприятности, Майк?
 — Мягко сказано! А что?
 — Тут шарили какие-то люди, интересовались твоей новой машиной. А один из моих ребят сказал, что за гаражом следят.
 — Я слышал.
 — А ты знаешь, что случилось с Бобом Джилли? — спросил Сэмми.
 — Нет.
 — Ему здорово всыпали, и это как-то связано с тобой.
 — Ему сильно досталось?
 — Он в больнице. Но что случилось, он не говорит. О, эти негодяи знали все. Если они что-то еще не успели выведать, то обязательно докопаются через некоторое время, и тогда непременно прольется кровь. Организация! Синдикат! Мафия! Несокрушимая и страшная сила. Ты должен исполнять их распоряжения, иначе — тебе крышка. Это будет не поединок. Это будет сафари. Раньше или позже, но исход всегда один. Ты умрешь. И пока они живы, пока жив хоть кто-то из них, убийства не прекратятся.
 — Я позабочусь о нем. Передай это Бобу от моего имени. Как он сейчас?
 — Совсем не похож на себя, но все-таки поправляется.
 — А как твои дела, Сэмми?
 — Паршиво... На всякий случай теперь я всегда ношу с собой пушку 22-го калибра.
 — Ты можешь дать мне машину?
 — Возьми мою. Я знал, что ты попросишь машину, и приготовил ее. Только хотелось бы получить ее назад не по частям.
 Выехав из гаража, я на всякий случай попросил Лили пригнуться, сделал несколько кругов по переулкам с односторонним движением, потом притормозил на минуту, чтобы оглядеться, и выбрался на оживленную улицу.
 — Майк, куда мы направляемся?
 — Увидишь.
 — Майк, пожалуйста, ведь я ужасно боюсь! — Лили испуганно забилась в угол сиденья.
 — Извини, детка. Ты теперь тоже участвуешь в игре, как и я, и должна это знать. Сейчас мы едем выяснять, что заставило ту девушку искать немедленной встречи со мной. Она узнала что-то, что, возможно, стоило ей жизни, я хочу понять что. Ты мало чем можешь мне помочь, но прошу тебя, сиди тихо и постарайся вспомнить имя. Перебери все детали твоего последнего разговора с Бергой Торн и вспомни.
 — Хорошо, Майк, я попробую, — кивнула она, глядя прямо перед собой. — Я все сделаю для тебя, — тихо добавила она. В голосе ее прозвучали какие-то новые нотки. Сдерживаемое возбуждение, которое заставило меня вспомнить утренний эпизод. Но прежде, чем я что-нибудь ответил, она резко повернула голову и опять уставилась в пространство перед собой.
 Возле дома Эвелло я заметил всего двух полицейских. Один сидел в машине у ворот, другой устроился на стуле у входной двери. Кажется, ему очень хотелось курить. Он смерил меня ледяным взглядом, который, видимо, вырабатывается со временем у всех полицейских, и ждал, что я скажу.
 — Майк Хаммер, — представился я им. — Я сотрудничаю с капитаном Чамберсом и хотел бы осмотреть дом. К кому мне обратиться?
 Парень у двери кивнул и стал немного приветливее.
 — Да, о вас говорили. А капитан дал свое добро?
 — Пока нет. Но можете позвонить ему и спросить.
 — Я думаю, это лишнее. Только не трогайте ничего в доме.
 — Там кто-нибудь есть?
 — Никого. Дворецкий с утра напился и ушел.
 — Осторожный парень... Ну, я пошел.
 — Проходите.
 Я вошел в дом и остановился в конце длинного коридора. Достав сигарету, я закурил. Здешняя обстановка чем-то напоминала склеп. У меня появилась одна мысль, но я не знал, с чего начать. Трудно обнаружить что-нибудь важное, после того как дом обшарила полиция, даже если они искали совсем не то, что вы.
 Я прошелся для начала по комнатам первого этажа, докурил, выбросил окурок и поднялся наверх. Я осмотрел спальни, ванные, кабинет, маленькую музыкальную гостиную и что-то вроде миниатюрной кунсткамеры. Лишь в одной комнате чувствовалось дуновение жизни. В ней, несомненно, жила женщина. И наверняка это была Майкл Фрайди. Включив свет, я увидел, что не ошибся.
 Комната выглядела так, словно ее хозяйка должна вот-вот вернуться. Кремы, пудра, духи, открытый ящик комода — все говорило об этом. На широкой кровати сидел лохматый игрушечный пудель. На комоде стояли фотографии в рамках — в основном портреты мужчин и парочка снимков самой Майкл на яхте.
 Нельзя сказать, что в комнате царил идеальный порядок, но в ней было уютно и чисто. Я заметил и другое. Следы работы профессионалов. Пепел сигары в пепельнице. Небольшие вмятины на скатанных в клубочки чулках — там, где их прощупывали. Я сел на край кровати и закурил. Сделав несколько затяжек, я взял с ночного столика пепельницу и поставил ее на покрывало рядом с собой. Внезапно я обратил внимание на то, что пепельница стоит в центре пыльного пятна.
 Пятно имело квадратную форму — как будто сюда, на покрывало, ставили какую-то коробку. Приглядевшись еще, я заметил мельчайшие клочки коричневой бумаги, видимо оторвавшиеся, когда содержимое коробки высыпали на кровать. Судя по пятну, одна из ее сторон была примерно в длину моей ладони вместе с пальцами, а другая — в два локтя.
 Я докурил и спустился вниз.
 — Ну, как дела? — осведомился полицейский у двери.
 — Ничего особенного. Вы нашли сейф?
 — Да, целых три. Один наверху и два внизу, но ничего интересно в них не оказалось. Разве что пара сотен баксов. Посмотрите сами, это в кабинете.
 Да, в кабинете было два сейфа. Один вделан прямо в стену, завешенную картой нью-йоркского порта, а другой хитро прятался под подоконником. Карл учитывал психологический фактор. Два сейфа в доме — вполне возможный вариант, но вряд ли кто ожидает увидеть два сейфа в одном кабинете. Найти сейф за картой не составляло труда, но тот, что под подоконником, был очень хорошо замаскирован, тем более что мало кому могло прийти в голову искать его здесь. Замок этого сейфа вскрывали очень топорно, и на деревянной стене вокруг виднелись свежие царапины. Я открыл дверцу и заглянул внутрь. Там в пыли остался след от той же коробки.
 Полицейский теперь сидел на ступеньках.
 — Взглянуть почти не на что. — Он кивком указал на дом и усмехнулся.
 — А кто открыл сейфы?
 — Вызвали парня из фирмы, выпускающей эти сейфы. Отличный малый, он мог бы сделать бизнес на этом.
 — Он так и делает, — заметил я.
 Я простился с полицейским и вернулся в машину. Лили ждала меня, ее бледное личико маячило за стеклом. Когда я сел за руль, она взяла меня за руку и вопросительно заглянула мне в лицо.
 — Интересно, заметил ли это Пат... — пробормотал я.
 — Что?
 — Майкл Фрайди донесла на своего брата. Потом вернулась домой и обнаружила еще что-то, но почему-то побоялась передать это в руки полиции.
 — Майк...
 — Подожди, я закончу мысль, детка. Ты можешь не слушать мои рассуждения, просто мне так легче думается. В их шайке что-то происходило. Карл ждал повышения. В такой лавочке, как эта, людей не повышают за хорошую работу. Карл должен был занять чье-то место. Этот парень знал, что он делает. Он подкапывался под кого-то, кто стоял на ступеньку выше его. — Я чуть помолчал, обдумывая сказанное, и продолжал:
 — Карл уже готов был привести свой план в исполнение, и тот, под кого он копал, узнал об этом. Он пришел сюда в надежде найти материалы, но они исчезли. Как раз в то же время полиция устроила грандиозные облавы во всех городах, указанных в телефонном счете, так что нетрудно было догадаться, чьих рук это дело. Он, должно быть, следил за Майкл. Он сразу понял, что документы у нее, и сообразил, что она собирается сделать. Поэтому он ее убил.
 — Но... кто это, Майк? Кто?
 — Друг Билли, — нехорошо усмехнулся я. — Билли Мист... Теперь-то он может радоваться жизни, потому что Карла Эвелло больше не существует. Билли отныне свободен как птица. Только вот двух миллионов у него пока нет. Ну ничего, это, как он считает, дело поправимое. На то у него есть Вельда.
 Внезапно я расхохотался. Они потратили столько сил, чтобы вывести меня из игры, но я не попался в ловушку. Я вернулся на пару часов назад на кухню, к тому, что говорила Лили, и еще дальше назад — к записке в офисе. Никогда не забуду, как в самом начале готов был убить кого-нибудь голыми руками. И Бергу, выходящую из здания бензозаправочной станции.
 Я погнал машину в сторону Манхэттена и вскоре остановился у здания с очень характерным видом и запахом.
 Оно пахло смертью.
 Служитель морга проводил меня в свой кабинет и предложил кофе, от которого я отказался.
 — Кофе перебивает запах, — объяснил он. — Чем могу быть полезен?
 — У вас хранится тело девушки по имени Берга Тор-н.
 — Да, — подтвердил он, — пока оно здесь.
 — Вскрытие было?
 — Нет, я об этом не слышал. В таких случаях вскрытие обычно не проводится.
 — Ну, на сей раз придется сделать исключение. Могу я позвонить по телефону?
 — Пожалуйста.
 Я позвонил в полицию, но Пата там не оказалось. Дома его тоже не было. Я обзвонил несколько мест, где бы он мог находиться, но безрезультатно: его я нигде не застал. Я взглянул на часы и мысленно отпустил замысловатую череду проклятий в адрес Пата, телефона и в свой собственный. Как раз посреди моей тирады дверь открылась и вошел маленький мужчина. Поставив на пол чемоданчик, он пробормотал:
 — Черт возьми, Чарли, неужели люди не могут подождать до утра? Разве обязательно умирать ночью?
 — Привет, док, — сказал я, и коронер с удивлением уставился на меня.
 — Привет, Хаммер! Что вы здесь делаете? Должен ли я прибавить слово “снова”?
 — Да, добавьте его, док. Я уже прихожу сюда как к себе домой.
 — А я был бы рад не видеть вас вовсе!
 Он прошел мимо меня, но я схватил его за руку:
 — Послушайте, док, давайте играть в открытую. Мне необходима ваша помощь. И время не ждет.
 — Отстаньте от меня!
 — Вам что, нравится смотреть на трупы в сточных канавах и на улицах?
 — О чем вы говорите?
 — Док, представьте себе, что вы можете остановить руку убийцы. И от вашего выбора зависит судьба людей, которые могут умереть или остаться в живых в течение ближайших часов.
 Он изумленно наморщил нос:
 — Вы говорите так, будто...
 — Я говорю ясно и четко. Я уже пытался получить официальное разрешение на то, что я хочу сделать, но никого не нашел. В любом случае на это уйдет время, а его у меня нет. Теперь все зависит от вас.
 — Но...
 — Мне необходимо, чтобы вы вскрыли желудок трупа, док. Только и всего. Вы можете это сделать?
 — Я-то думал, что вы говорите серьезно.
 — Еще никогда я не был так серьезен, как сейчас, док. Служащий, кажется, хотел что-то возразить, но доктор только пожал плечами, а потом, заметив яростный блеск моих глаз, кивнул.
 — Берга Торн, — сказал я служащему. — Ведите нас туда.
 Доктор проделал все на редкость быстро. Я не старался следить за его действиями — куда приятнее было вспоминать Бергу такой, какой она возникла передо мной на дороге в свете фар.
 Но я мог слышать, что он бормочет.
 И я понял, когда он нашел то, что было мне нужно. Доктор оказался даже столь любезен, что сполоснул свою находку, прежде чем протянуть ее мне. На ладони у него лежал ключ.
 — Ну? — Он вопросительно взглянул на меня.
 — Спасибо.
 — Ничего не понимаю.
 — Я думал... черт возьми! Кто бы еще сказал, какой замок отпирает этот ключ!
 Доктора, кажется, осенила какая-то мысль, он взял у меня ключ, встал поближе к свету и долго рассматривал его со всех сторон. Потом, кивнув самому себе, он достал из шкафа бутыль с каким-то раствором, отлил немного жидкости в кювету и бросил ключ туда. Через полминуты он извлек ключ щипцами, сполоснул его водой и вытер. Теперь ключ блестел как новенький и на поверхности его легко читалась процарапанная надпись:
 "Городской спортивный клуб, 529”.
 Я крепко пожал доктору руку:
 — Послушайте, док, попытайтесь разыскать капитана Чамберса. Скажите ему, что я нашел то, что мы искали. А поскольку я ни за что не хочу лишиться этой вещи, пусть он как можно скорее приедет ко мне в офис за дубликатом.
 — А он не знает?
 — Да. Боюсь, подобная догадка осенит и еще кого-нибудь. Я позвоню вам, чтобы узнать, как дела. Если у вас будут какие-то трудности... капитан Чамберс вас прикроет. А я когда-нибудь потом расскажу вам, что вы сделали.
 Глаза доктора довольно блестели: он чувствовал себя человеком, который совершил невозможное. Служитель морга потребовал от него объяснений, желательно в письменном виде, и попытался заговорить со мной, но я отодвинул его с дороги и вышел. Я очень спешил, поэтому предоставил им разбираться самим.
 Лили сразу поняла по моему лицу, что у меня есть новости.
 — Ну, Майк? Что?
 — Теперь я знаю почти все ответы, цыпленочек. Вот смотри, моя детка. — Я показал ей ключ. — Из-за этого кусочка металла уже погибло множество людей, а он спокойно лежал в желудке девушки, которая готова была на все, чтобы он не достался тем, кто за ним охотился.
 Ключ к тайне. Первый раз за всю мою жизнь это действительно оказался ключ. И я знаю, что находится за дверью, которую он откроет.
 При этих словах, словно салют в память о девушке-викинге, сверкнула молния и раздался мощный громовой раскат. Он прозвучал так внезапно, что Лили от неожиданности вскрикнула.
 — Успокойся.
 — Я боюсь грозы, Майк. — Налетел холодный ветер. Лили зябко поежилась, подняла воротник. — Закрой окно, Майк, — попросила она.
 Я поднял стекло, и мы отправились в путь. Люди на улицах торопились укрыться в домах или магазинах. По крыше автомобиля забарабанили крупные капли дождя. Я включил “дворники”, но мне все равно приходилось чуть ли не прижиматься носом к ветровому стеклу, чтобы понять, где я еду. Наконец я свернул на Девятую авеню и остановился возле здания с яркой неоновой вывеской: “Городской спортивный клуб”.
 Выключив мотор, я вышел из машины.
 — Ты надолго, Майк?
 — На пару минут. Ее всю передернуло.
 — Но что это с тобой, детка?
 — Мне холодно.
 Я сорвал чехол с заднего сиденья и накинул ей на плечи.
 — Потерпи немного, я скоро вернусь. Она покорно кивнула и завернулась" в него. За столом дремал высокий парень. Видимо, всех, кто его будил, он считал своими личными врагами. Он злобно посмотрел на меня и буркнул:
 — Вы член клуба?
 — Нет, но...
 — Тогда клуб закрыт. Убирайтесь!
 Я достал из бумажника банкнот и положил его на стол.
 — Убирайтесь!
 Я убрал бумажник обратно в карман, обошел вокруг стола и, схватив его за плечи, слегка встряхнул. Профилактически двинув его кулаком в живот, я опустил парня обратно на стул.
 — В следующий раз будет круче, — пообещал я и достал ключ.
 — Вонючая тварь! — пробормотал он.
 — Заткнись. От чего этот ключ?
 — От раздевалки.
 — Посмотри, кому принадлежит номер 529. Он опасливо покосился на меня, потрогал живот и полез в картотеку.
 — Раймонд. Член клуба с десятилетним стажем.
 — Веди меня туда.
 — Дудки. Я не могу оставить пост... я...
 — Пошли.
 — Проклятые ищейки, — проворчал он.
 Я подтолкнул его к лестнице и двинулся следом. Здесь повсюду воняло дезинфекцией. Мы миновали душевую и вход в бассейн и свернули в коридор, где располагались раздевалки.
 Парень подвел меня к двери, и я спокойно вставил ключ в скважину.
 Смерть, преступления и разврат лежали на полу в двух железных контейнерах, размером с небольшую коробку. Швы были накрепко запаяны. К каждому прилагалось нехитрое приспособление: бутылка с углекислотой, к горлышку которой был присоединен большой резиновый шар. Резина от времени потрескалась, и шары держались неплотно, но назначение этого агрегата я понял сразу. Все, что от вас требуется, — это привязать контейнер к бутылке и выбросить его из иллюминатора в воду в нужном месте. Спустя какое-то время накопившийся в бутылке газ вышибает пробку, и шар начинает надуваться. Достигнув определенного размера, он всплывает, после чего остается только выловить его вместе с грузом.
 Я присел на корточки, а парень уже с интересом подошел поближе. Что делать со всем этим — уже не моя забота. Пусть на контейнеры полюбуются Пат и вашингтонские мальчики из ФБР. Я не мог рисковать.
 Я вышел из комнаты и запер дверь. Эти коробочки лежат здесь уже долгие годы, пусть полежат еще несколько часов. А мне теперь есть о чем поговорить с теми, кто захватил Вельду. Парень спустился вниз вместе со мной и занял место за столиком, заискивающе глядя на меня.
 — Заруби себе на носу, приятель, — проговорил я. — Если сюда заявится кто-то, не имеющий отношения к полиции, и ты хоть слово пикнешь об этой раздевалке, я разорву тебя на тысячу кусков. Чем бы они тебе ни угрожали, я сделаю что-нибудь пострашнее. — Уже дойдя до двери, я добавил:
 — Будь ты повежливее, мог бы получить денежку.
 Мои часы показывали без пяти три. Время стремительно летело. Дождь лил как из ведра. Я влез в машину. Лили отчаянно дрожала, и лицо ее перекосилось от напряжения. Я обнял ее за плечи и почувствовал, что все мускулы ее сведены. Похоже, она даже не могла двигаться.
 — Я отвезу тебя к врачу, Лили.
 — Лучше туда, где тепло.
 — Я не подумал, что ты можешь замерзнуть. Она попыталась улыбнуться:
 — Я сама виновата... но я не представляла себе, что это... так долго...
 — Больше никаких путешествий, детка. Я нашел то, что искал. Теперь я могу отвезти тебя домой. Ты посидишь у меня, отдохнешь и согреешься.
 — Одна?
 — Можешь не волноваться. Возле моего дома вертятся трое полицейских. Поедем быстрее и не будем терять время. У меня в кармане лежит, ключ, который стоит два миллиона баксов. Я не хочу рисковать. Я сделаю дубликат этого ключа, и он будет у тебя, пока не придет капитан Чамберс. Только не выходи никуда до моего возвращения и не выкидывай больше никаких фокусов. Поехали. Только остановимся еще на пять минут, чтобы сделать ключ.
 Все получилось удачно. Мой приятель быстро изготовил дубликат, проклиная на чем свет стоит охламонов, которые вытаскивают его ночью из постели. Я пожелал ему на прощанье доброй ночи и утешил его хорошими чаевыми. Без четверти четыре мы подкатили к моему дому. На каждом из его углов была припаркована полицейская машина, а у двери маячили двое в штатском. Увидев нас, они пришли в такую ярость, что готовы были на меня броситься. Один из парней смачно сплюнул и затряс головой. Я не позволил им задавать вопросы, заговорив первым:
 — Извините, что заставил вас ждать, ребята. Мы занимались одним важным делом. Я изложил все по телефону капитану Чамберсу, и если кто-то из вас хочет услышать объяснения, может связаться с ним. — Потом я указал на Лили:
 — Это Лили Карвер. Ее преследуют, так же как и меня. У нее есть дело к капитану Чамберсу, и если с ней что-то случится начиная с этой минуты и до того, как он придет, вам не сносить головы. Одному из вас лучше подняться вместе с ней и подежурить в коридоре.
 — Джонсон посидит.
 — Отлично! А вы свяжитесь с Патом.
 — Хорошо. Мы его найдем.
 Я вошел с Лили в дом, проводил взглядом ее и полицейского, и на душе у меня стало легче.
 — Вы что-то нашли? — спросил второй полицейский, внимательно меня разглядывая.
 — Да. Я почти закончил дело. Он саркастически усмехнулся:
 — Вам, конечно, виднее, но думаю, это дело никогда не кончится. События следуют одно за другим. Вот увидите, что будет завтра в газетах.
 — Новости?
 — Еще какие! Обыватели полезут на стенку. Такого здесь еще не видели. Сегодня взяли четырех наших парней, которые были связаны с ними. — Он сжал кулаки.
 — Это мелкая сошка, — заметил я. — Они расплачиваются за своих боссов. А крупная рыба уходит.
 — Не всегда. Эвелло убит.
 — Да. А что с его сестрой?
 — Ничего не известно. Но говорят, это их рук дело.
 — Да, они везде доберутся.
 Майкл Фрайди, девушка с чувственными губами. Майкл Фрайди со своей очаровательной улыбкой. Она устала от окружающей ее грязи и перешла на мою сторону. То, что она приносила мне, было мне нужнее, чем товар из раздевалки. Она многое должна была знать, ведь все происходило у нее под носом. Она должна была знать, как хитры и ловки эти люди. Если б она подумала хоть немного, она бы осталась под защитой полиции, а не потащилась ко мне. Или она решила, что сумеет провести их? Берга тоже так думала.
 Милая Майкл Фрайди. Она вышла на улицу, и ее тут же поймали. Она могла остаться здесь, и ее охраняла бы дверь с замком. А на улице ее поджидал лишь один человек, тот, кого она больше всего боялась. Или она, как Берга, хотела выгадать лишние минуты жизни. Правда, Берга в эти минуты успела кое-что сделать.
 Меня опять охватило это безумие, когда все тело начинает гореть как в огне, а мысли и образы вертятся в голове с бешеной скоростью. Я опустил глаза. Тяжелое дыхание полицейского, казалось, заглушало даже раскаты грома и шум дождя за окном. Я направился к почтовому ящику и открыл его.
 Майкл тоже была не глупа. В ящике лежал пустой конверт. Конверт был адресован ре мне. На нем значилось: “Билли Мисту”. И все... Но этого было вполне достаточно. Я почувствовал, как во мне поднимается безумная ненависть, которую я уже не в силах больше сдерживать. В ушах раздавалась знакомая бешеная музыка.
 Чуть не сбив с ног полицейского, я бросился на улицу. Я забыл все, кроме одного-единственного своего желания. Я хотел видеть, как он умирает, сдуваясь и опадая в моих руках, как проколотый воздушный шарик. Но перед этим мы поговорим.
 Я мчался по городу, не обращая внимания на светофоры, где-то позади слышались свистки и ругань, пахло горелой резиной. Мне было все равно.
 Я не стал звонить внизу, а просто разбил стекло и дотянулся до замка. Взбежав по лестнице, я затрезвонил в дверь.
 Билли Мист кого-то ждал, но только не меня. Он был одет в костюм, и под мышкой у него топорщилась кобура пистолета. Я распахнул дверь с такой силой, что он отлетел на несколько шагов. Билли потянулся к кобуре, но я успел подскочить к нему, и, прежде чем он успел что-то сообразить, его нос превратился в кровавую лепешку. Рухнув на пол, он попытался все же выхватить пистолет, но я выбил его из его руки. Пистолет отлетел под стол, и тут уж я дал себе волю. Я бил его куда попало и в какой-то момент врезал ему по ребрам так, что он пронзительно закричал.
 Уже занеся руку для нового удара, я остановился. Билли Мист был мертв.
 Я не мог в это поверить. Я так хотел, чтобы он ожил, что начал трясти его, как старую игрушку. Но он не дышал. Рот его был открыт, а глаза уже начали стекленеть.
 Меня охватило отчаяние. Дико закричав, я стал громить все, что видел вокруг. Билли Мист по-прежнему скалился на меня. Билли Мист, который знал, где Вельда. Билли Мист, с которым я хотел поговорить. Билли Мист, который лишил меня наслаждения убить его медленной, мучительной смертью.
 Мысль о Вельде привела меня в чувство. Руки мои перестали трястись, и я начал что-то соображать. Чуть успокоившись, я стал осматривать комнату, стараясь по возможности не глядеть на пол.
 Билли собирался бежать. В одном из раскрытых чемоданов я нашел комплект одежды на неделю. Все остальное его содержимое представляли новенькие банкноты.
 Как раз в тот момент, когда я рассматривал их, раздался стук в дверь. Это не были полицейские. И не те, кого ждал Билли. Они пришли за мной.
 Я был один. Сэмми предупреждал меня. Да, они устроили засаду у моего дома. На этот раз в патрульных полицейских машинах. Тех двух, что стояли на углах. Кто-то с силой ударил плечом в дверь, и по ней пробежала трещина. Я перевернул кресло, поднял пистолет Миста и снял его с предохранителя. Они тоже сделали глупость. Они знали, что я безоружен, а о пистолете Билли не вспомнили. Я выпустил пять пуль, и за дверью раздались крики. Кажется, кричали еще и соседи. Но это не остановило нападавших. Дверь затрещала, и я бросился в ванную. Задвижка на двери ванной не продержится больше двух минут — это я знал точно, поэтому, заперев ее, бросился к окну. Я встал ногами на подоконник. На полке надо мной стояло, наверное, несколько десятков пузырьков: видимо, Билли был больным человеком. Быстро пробежав глазами этикетки, я на всякий случай сунул один из пузырьков в карман.
 Входная дверь подалась. Снаружи раздавались выстрелы и крики, но я не стал разбираться, что там происходит, а выбрался в окно. Встав ногами на карниз, я поднял руки и, изо всех сил вжавшись в стену, потянулся вверх. Руки мои нашли зацепки на подоконнике следующего этажа, и я повис над пропастью. Снова ощутив опору под ногами, я немного отдохнул и двинулся дальше. На этот раз я радовался дождю. Он заглушал шум, который я производил своими передвижениями, и, смывая грязь, освобождал место для моих ног и пальцев. К тому же, вылезя на крышу, я сильно нуждался в холодном душе. Я едва мог дышать. И почти не воспринимал ту кутерьму, что творилась внизу. Немного придя в себя, я бросился туда, где начиналась пожарная лестница, и полез по ней вниз.
 Какая-то дамочка в темном окне испуганно завизжала и выдала меня. Ответом ей были крики и два выстрела, прорезавшие ночь.
 Но они не настигли меня. Я спустился во двор и выбрался оттуда в боковой переулок. Где-то позади завыли сирены и раздались автоматные очереди.
 Я стоял на темной улице и смеялся над собственной глупостью. Хорошо делать глупости, если можешь потом исправить свою ошибку. Я был так глуп, что не заметил слежки, а кроме того, я совсем забыл, что вашингтонские ребята наверняка следят за моими преследователями. Должно быть, когда они столкнулись, началось нечто, на которое стоило бы посмотреть. Мафия — не банда, она — власть. И как у любой власти, у нее есть своя армия. Так что теперь там на улице кипит битва.
 Плохо только, что, пока армия сражается, ее предводитель успеет удрать и замести следы. Я достал пузырек из кармана, еще раз взглянул на наклейку и отшвырнул его прочь.
 Может быть, кто-то и успеет. Но не этот предводитель. Ему осталась теперь одна дорога — в могилу.




 Глава 13


 В приемной было темно. В разбитое мной окно хлестал дождь. За столом никого — ни красивой улыбки, ни очаровательных глаз. Я знал, где хранится картотека, и быстро нашел нужную карточку. Я зажег спичку и, убедившись в том, что я не ошибся, засунул ее на место.
 Одна из дверей выходила на лестницу, которая вела наверх. К счастью, она не скрипела и не могла выдать моего присутствия. Наверху была еще одна дверь. Там я снял ботинки, оставил на полу мелочь, позвякивавшую в моем кармане, и пошел дальше. Свет горел только в одной из комнат, но не она сейчас была мне нужна. Я искал ту, что заперта. С замком я справился легко. Шагнув внутрь, я тихо прикрыл за собой дверь и щелкнул зажигалкой. Вельда лежала в кресле, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту. Казалось, что она мертва, но глаза ее были открыты.
 — Привет, Вельда, — произнес я, и она вздрогнула при звуке моего голоса.
 Я поднес зажигалку к своему лицу, и она сразу узнала меня. Быстро перерезав веревки, я крепко прижал ее к себе: она дрожала и беззвучно плакала.
 — Ты цела?
 — Я собиралась умереть этой ночью.
 — Ну, нет! Твое место займет кто-то другой.
 — Сейчас?
 — Нет, ты этого не увидишь. — Я достал из кармана ключ и бумажник и сунул ей в руку. — Быстренько бери такси и во что бы то ни стало найди кого-нибудь из полиции. Пата, если сможешь. На ключе указан адрес. Пусть они займутся тем, что спрятано там в раздевалке. Ты можешь это сделать.
 — А можно я...
 — Я уже сказал тебе, езжай в полицию. Этим негодяям теперь все известно, и мы не должны терять время. А еще больше я не хочу терять тебя. Об остальном мы поговорим завтра.
 — Хорошо, Майк.
 — Это просто какое-то сумасшествие. Я только что нашел тебя и вынужден тут же отправить на дело.
 — До завтра, Майк, — шепнула она и снова прижалась ко мне.
 Она больше не казалась измученной, она вновь была собой. Никогда бы не поверил, что существуют такие девушки. Нет, я никогда больше не расстанусь с ней. Она этого еще не знает, но завтра у нас будет не только разговор. Завтра она станет моей!
 — Скажи мне что-нибудь, Майк. — Вельда оторвала меня от размышлений.
 — Я люблю тебя, киска. Люблю даже больше, чем сам предполагал.
 — Я тоже тебя люблю, Майк! До завтра... Я кивнул и открыл ей дверь. Подождав, пока она спустится вниз, я пошел в другую сторону. К той двери, где горел свет.
 Распахнув ее, я замер на пороге. Седой мужчина, что-то писавший за столом, поднял голову.
 — Вы доктор Соберин, не так ли? — громко произнес я.
 Он так растерялся, что я успел перемахнуть полкомнаты, прежде чем он запустил руку в ящик стола, и к тому моменту, как он попытался поднять пистолет, я уже держал его за запястье. Я не пытался выбить у него оружие, а просто стал выкручивать ему руку. Послышался треск, и он закричал, но я заткнул ему рот, двинув в зубы локтем. По подбородку его побежала струйка крови. Он выпустил пистолет, пальцы руки, державшей его, безжизненно болтались. Я направил пистолет ему в голову и молча следил, как он устраивается в кресле.
 — Ну вот, — проговорил я. — Вот я и нашел главного босса. Того, кто стоит на верху пирамиды.
 Доктор Соберин открыл рот, чтобы что-то сказать, но я покачал головой.
 — Вы уже труп, мистер. Правда, пока живой, но ведь это ненадолго, — засмеялся я. — Мелочи, доктор! Все дело в мелочах. На этот раз все началось с карточки Берги Торн, которую мне показала ваша секретарша. Когда Бергу спросили, кто направил ее сюда, она сказала — Билли Мист. И так было написано в карточке. Вы не хотели, чтобы ваша секретарша прослышала что-нибудь об этих темных делах. С другой стороны, вы опасались, что полиция или ФБР могут поинтересоваться карточкой Берги и она наведет их на след. Поэтому вы просто напечатали поверх фамилии “Мист” другую — такую, чтобы очертания букв более или менее совпадали. “Виетон” — вполне сошло.
 Соберин был смертельно бледен. Он прижимал руку ко рту, пытаясь остановить кровь, но пальцы болтались, и у него ничего не получалось.
 — Вы многое сделали, чтобы вытрясти из Берги то, что она знала. И с больницей вы придумали хитро. Оттуда Бергу запросто можно было увезти куда угодно и там с ней разобраться. К сожалению, я вам помешал. Но вам не следовало корежить мою машину.
 — Но вы получили... другую... — как-то совсем по-детски наивно пробормотал он.
 — Бросьте. Я не покупаюсь на такие штуки. Если бы рот у него не был разбит, он бы закричал. Но сейчас из его горла вырвался только тихий стон.
 — На этот раз я возьму пример с вас, — продолжал я. — Я единственный, кого вы боитесь, потому что я похож на ваших подчиненных. Я не собираюсь говорить с вами. Потом я расставлю все по местам, объясню все детали и изложу свои соображения полиции. И еще когда-нибудь потом я отвечу за то, что я сейчас сделаю. Но, черт возьми, доктор, я устал.
 Он замер в кресле, скованный неимоверным ужасом.
 — Доктор, — позвал я, и он посмотрел на меня. Нет, не на меня — на пистолет. И тогда грохнул выстрел.
 Я подошел к телефону и позвонил в полицию. Пата все еще не было. Тогда я позвонил в другое ведомство и спросил человека, снявшего трубку, не установили ли они личность утонувшей блондинки. Тот попросил меня подождать.
 — Да, я нашел, — ответил он спустя минуту. — Причина смерти... Возраст...
 — Меня интересует только имя.
 — Лили Карвер. Отпечатки доставлены из Вашингтона. Их взяли у нее во время войны, когда она работала на военном заводе.
 Поблагодарив его, я положил трубку на рычаг и набрал свой номер.
 — Не волнуйся, Майк, я здесь.
 Я резко обернулся. Да, это действительно была она. Лили... Красавица Лили с белоснежными волосами. Она принесла с собой резкий запах спирта, пропитавший ее одежду. Но теперь ее улыбка была совсем другой. И эта роскошная Лили держала в руке мой пистолет 45-го калибра, который она нашла у меня в шкафу.
 — Ты совсем забыл обо мне, Майк.
 — Извини, забыл.
 Ее глаза смотрели на меня с холодной ненавистью, и ненависть эта стала еще больше, когда она взглянула на человека в кресле.
 — Зря ты это сделал, Майк.
 — Что?
 — Убил его. Он был единственным человеком, который знал, кто я. — Улыбка окончательно исчезла с ее губ. — Я любила его. Любила, понимаешь?
 — Понимаю, понимаю... Ты так сильно любила его, что убила настоящую Лили Карвер и заняла ее место. Ты так сильно любила его, что не видела никаких изъянов в его планах. Ты так сильно любила его, что послала на смерть Бергу Торн и собиралась прикончить Вельду. Ты так сильно любила его, что никогда не обращала внимания на то, что больше всего на свете он обожал власть и деньги, а ты для него была только вещью, которой он пользовался. Ты вляпалась в очень грязное дело, но сперва тебе везло. Ты приехала к Элу после ухода Вельды, но сумела ее опередить. Кстати, тебе известно, почему умер Эл Аффия? Он попытался поставить подножку Билли Мисту. Его убили как раз тогда, когда ты приехала к Билли и рассказала ему, что Вельда совсем не та, за кого себя выдает. Да, все вы весьма милые люди.
 — Заткнись!
 — Это ты заткнись, черт возьми. Ты врала мне с самого начала. Ты удрала, когда решила, что меня сцапали ваши мальчики, а после того как они остались в тупике у аэропорта, надумала вернуться назад. Ты сообщала Билли обо всем, что я делаю. И теперь ты здесь. Что будет дальше? Ты опять станешь собой? Вряд ли. Ты уже по уши увязла в их темных делишках. Ты держала меня за идиота, но теперь хватит. И пистолет ты наводишь на меня не первый раз. Правда, тогда это была игра, но я-то этого не знал. А теперь я отниму его у тебя. Я ведь все-таки мужчина, правда? Ее лицо исказилось злобой.
 — Ты страшный человек, Майк! — воскликнула она.
 Пистолет выплюнул огонь, и пуля вонзилась мне в бок. Мне показалось на секунду, что я кручусь на какой-то бешеной карусели, в глазах потемнело, и я плюхнулся на пол.
 Наконец пелена перед моими глазами рассеялась, и я приподнялся на локте. Ноги не слушались. Смерть смотрела мне прямо в лицо из дула пистолета 45-го калибра.
 Лили улыбнулась и опустила его чуть ниже, так, что он смотрел теперь мне в живот. Она дразнила меня, зная, что я не могу ни встать, ни дотянуться до нее рукой. Во рту у меня пересохло, и мне зверски хотелось курить. Я просто не мог думать ни о чем другом. Со многими бывает так перед смертью. Я вытащил сигарету и сунул ее в рот.
 — Зря ты убил его, — повторила Лили. Я вытащил зажигалку. Теперь уже недолго. Я чувствую такие вещи. Еще один выстрел. И он раздастся скоро.
 — Майк...
 Я открыл глаза. Каким же все-таки сильным был этот ее запах. Очень резким. Хотя довольно приятным.
 — Мне показалось, я почти полюбила тебя. Больше... чем его. Но нет. Он любил меня такую, какая я есть. Он один сумел вернуть меня к жизни... после случившегося. Он был врач, я была его пациенткой. У такого человека, как ты, я могу вызвать только отвращение. Я вижу твои глаза, Майк... — Она запнулась на мгновение и продолжила:
 — Он тоже был страшный человек, Майк, но не такой, как ты. Посмотри на меня, Майк. Ты хочешь поцеловать меня? Раньше ты хотел, а теперь? Я боялась твоих прикосновений... Я чувствовала, что ты хотел меня... Так целуй же!
 Она сняла пояс и, расстегнув платье, медленно сбросила его с себя. И я увидел, какая она на самом деле. О, это была ужасная карикатура на женщину! У нее совсем не было кожи, только какое-то морщинистое отвратительное мясо, мясо от бедер до самой шеи. И вид этого черепашьего мяса вызывал у меня отвращение и непреодолимую тошноту.
 Сигарета выпала из моих губ. Я потянулся за новой, руки мои дрожали.
 — Это сделал огонь, Майк. Как ты считаешь, я очень хорошенькая?
 Она звонко рассмеялась, и я уловил в ее смехе нотку безумия. По-прежнему направляя пистолет мне в живот, она опустилась на колени.
 — Сейчас ты умрешь, но сперва ты можешь сделать то, что хотел. Поцелуй меня... Целуй меня страстно!
 Она наклонилась, подставляя губы для поцелуя, и в это мгновение я щелкнул зажигалкой.
 И тут же, за миг до того, как в комнате раздался ее ужасающий крик, по ней пробежали язычки синего спиртового пламени.
 Вспыхнувшая бесформенная масса с дикими воплями каталась на полу. Белые ее волосы стали черными, а огненные всполохи как острые зубы впивались и рвали на куски ее уродливое тело. Ее крик еще звучал — крик, полный отчаяния и злобы.
 Но я уже не смотрел туда. Я смотрел на дверь. Она была заперта, но, возможно, меня еще хватит на то, чтобы ее открыть.