Каждый мечтает о собаке   ::   Железников Владимир

А я ненавижу, когда меня жалеют, это у меня от отца: он тоже не любил жалости.

- Она каждый день что-нибудь печатает, - сказал я. - И узнает новое.

- Мамы всякие нужны, мамы всякие важны. - Это выступил Рябов.

Он посмотрел на Тошку, я заметил, что он все время сверлил ее глазами, и захохотал.

- Остроумная Курочка Ряба, - сказал я. - Снесла яичко не простое, а золотое.

- Слушай, Рябов, это неблагородно, - сказал Иван и выразительно положил Рябову руку на плечо.

- А что? - замелькал Рябов. - Я ничего плохого не думал... Просто решил пошутить... Это же всем известные стихи...

- Больше так не шути, - сказал Иван. - Хорошо?

- Хорошо. Пожалуйста, - сказал Рябов.

Мне, конечно, плевать на шуточки этого остряка, и за себя я могу сам постоять, но все-таки приятно, что этот новичок за меня заступился.

Домой мы возвращались с Иваном Кулаковым. Вблизи он был здорово похож на свою сестру: такие же блестящие глаза и густая шапка волос. Он налетел на меня, как ураган.

- Ты мне понравился, - сказал он. - И твоя лошадка мне понравилась...

Я решил, что он надо мной просто смеется, поэтому и вспомнил про лошадку. Видно, они были с сестричкой два сапога пара: любили посмеяться над другими... Надо было что-то сказать ему резкое и обидное, чтобы он не лез в чужие дела, но я не умел придумывать такие слова на ходу. Незаметно покосился на него, и удивительно: его лицо было совершенно серьезно.

- Старая игрушка, - сказал я. - Отец вырезал.