Каждый мечтает о собаке   ::   Железников Владимир

Эфэф замолчал; я знаю, что делают, когда так молчат. В эти минуты или даже секунды перед человеком вспыхивают, как маленькие костры, видения прошлого. Он сейчас, конечно, видел своего отца, и свою маму, и их комнату с рисунками на стене, этого кота с зелеными глазами.

- Из всех учителей почему-то запомнил одного географа, - снова начал свои воспоминания Эфэф. (Я не стал его перебивать и отвлекать, пусть выговорится, раз ему это надо.) - Он всегда нам рассказывал то, чего не было в книгах, в учебниках, и поэтому мы его любили... Товарищей внешне помню, а себя нет. Никогда не видел себя со стороны. Так вот и с тобой будет, я тебя лучше запомню, чем ты сам себя. Ты в моей памяти останешься таким, какой ты сейчас есть: маленький, лохматый, точно тебя кто-то только что сильно обидел и ты после этого долго болтался по переулкам, разговаривая сам с собой... В поисках истины, которую нелегко найти... А сам ты себя таким не будешь помнить. Вот хорошо это или плохо? Как ты думаешь?

- Не знаю, - ответил я.

- По-моему, хорошо, - сказал Эфэф. - Каждый человек должен меньше всего помнить о себе и больше о других. - Он снова помолчал, потом откинулся на спинку стула и сказал: - Что до матери...

Он встал, подошел к полке, взял какую-то книгу и стал читать слова, будто специально написанные для меня:

- "Что до матери, то, конечно, я заметил и понял ее прежде всех.