Когда-то, давным-давно   ::   Милн Алан Александр

- Мне кажется, это будет не очень-то благородным жестом теперь, когда бедняга умер.

Веселунг оглянулся, чтобы удостовериться, что в зале нет лишних ушей.

- Ты умеешь хранить тайны? - спросил он многозначительно.

- Конечно, - сказала Гиацинта, сразу же решив, что она поделится секретом только с Лионелем.

- Тогда слушай.

Он рассказал ей о тайной вылазке в неприятельский лагерь в палатку короля Бародии, о письме короля Бародии. Он рассказал все, что он говорил и делал и что делали и говорили все остальные, и его мальчишеское удовольствие было столь явно и столь невинно, что даже посторонний проникся бы к нему искренней симпатией.

А Гиацинте он казался самым милым из отцов и самым замечательным из королей.

Но мало-помалу дошла очередь и до того, о чем говорил Лионель.

- А теперь, - попросил Веселунг, - расскажи, что вы все тут поделывали без меня?

Он ждал, гадая, понимает ли Гиацинта, что "все" означает, в основном, графиню.

Гиацинта подвинула кресло и села рядом с ним.

- Отец, - сказала она, погладив его по руке, - у меня действительно есть новости.

- Ничего о гра... ничего серьезного, я надеюсь? - с тревогой проговорил Веселунг.

- Это довольно серьезно, но довольно мило. Отец, дорогой, ты не возражаешь, если я выйду замуж?

- Девочка моя, как же я могу возражать? Дай подумать, - ведь недавно ко мне обращались не то шесть, не то семь принцев. Я послал их пока совершать разные подвиги. Но, пожалуй, они уже должны были бы вернуться.