JК
Когда я был мальчишкой :: Санин Владимир Маркович
Страница: 164 из 243Когда майор поздравил рядового Железнова со званием гвардии сержанта и орденом Славы третьей степени, Володя поблагодарил по уставу и, волнуясь, спросил:
— Товарищ командир полка, жив Сергей Тимофеевич?
— Жив, жив, — улыбнулся майор. — Допрашивает пленных.
Стоял тёплый солнечный день — 19 апреля 1945 года. По дороге нескончаемым потоком шли танки, тягачи с орудиями, машины, колонны солдат. В нескольких километрах от деревни шёл бой — наши дивизии форсировали Шпрее.
АНТРАКТ
В деревню возвращались местные жители. Одни из них тихо плакали у развалин, а другие, ещё не веря своему счастью, приводили в порядок уцелевшие дома. Вместе с женой, невесткой и тремя внучками вернулся и хозяин большого дома, где расположился наш взвод. Высокий седоусый старик деловито обошёл участок, тщательно осмотрел выбоины в стенах, разбитые окна, переписал мебель и уселся за гроссбух — подсчитывать убытки, наверное.
— Счёт нам готовит, — усмехнулся Митрофанов. — У такого зимой снега не выпросишь.
Из дверей, держась за материнский подол, расширенными от любопытства глазами на нас смотрели три девчонки. Старик осклабился и полистал словарик.
— Внучки, — выговорил он. — Их бин Фридрих Шульц. Прошу любить и жалувать.
— Нет уж, папаша, любить мы тебя не будем, — с достоинством ответил Митрофанов. — Откуда я знаю, может, твой сынок мой Мценск жёг или комбата Макарова пристрелил. Поэтому существуй себе на здоровье, а девчонкам передай от меня жратву — банку тушёнки из НЗ и шоколад, который я, между прочим, честно завоевал в качестве трофея.
— Товарищ командир полка, жив Сергей Тимофеевич?
— Жив, жив, — улыбнулся майор. — Допрашивает пленных.
Стоял тёплый солнечный день — 19 апреля 1945 года. По дороге нескончаемым потоком шли танки, тягачи с орудиями, машины, колонны солдат. В нескольких километрах от деревни шёл бой — наши дивизии форсировали Шпрее.
АНТРАКТ
В деревню возвращались местные жители. Одни из них тихо плакали у развалин, а другие, ещё не веря своему счастью, приводили в порядок уцелевшие дома. Вместе с женой, невесткой и тремя внучками вернулся и хозяин большого дома, где расположился наш взвод. Высокий седоусый старик деловито обошёл участок, тщательно осмотрел выбоины в стенах, разбитые окна, переписал мебель и уселся за гроссбух — подсчитывать убытки, наверное.
— Счёт нам готовит, — усмехнулся Митрофанов. — У такого зимой снега не выпросишь.
Из дверей, держась за материнский подол, расширенными от любопытства глазами на нас смотрели три девчонки. Старик осклабился и полистал словарик.
— Внучки, — выговорил он. — Их бин Фридрих Шульц. Прошу любить и жалувать.
— Нет уж, папаша, любить мы тебя не будем, — с достоинством ответил Митрофанов. — Откуда я знаю, может, твой сынок мой Мценск жёг или комбата Макарова пристрелил. Поэтому существуй себе на здоровье, а девчонкам передай от меня жратву — банку тушёнки из НЗ и шоколад, который я, между прочим, честно завоевал в качестве трофея.