Когда я был мальчишкой   ::   Санин Владимир Маркович

Я выпил самую малость — после первого в моей практике бокала вина, которым угостил нас с Володей Сергей Тимофеевич, у меня долго болела голова — и рассказал Жуку всё, что читатель уже знает. Жук внимательно слушал и, когда я кончил, долго молчал.

— К Железнову я присматривался, Ряшенцев рекомендовал, — наконец проговорил он. — Думал взять парня к себе… Да, смешная штука — жизнь. Знаешь ли ты, сеньор Арамис, разделяющий сейчас со мной эту скромную трапезу, что я когда-то намечал для нас совсем другую встречу? Но Жук исчез, сгорел вместе с архивом превосходного учреждения, в котором некоторое время рассматривал небо в клетку. И это обстоятельство меняет дело.

— Мы часто вспоминали о тебе, Жук! — горячо сказал я. — Но всё равно ты поступил с нами подло.

— Да, меняет дело, — не слушая меня, мрачно размышлял Жук. — Поэтому, вместо того чтобы получать по старому векселю, я буду исповедоваться. Ведь если память мне не изменяет, Арамис — духовное лицо?

Я молча кивнул.



ИСТОРИЯ ЖУКА



— После нашего грустного расставания, сеньор Арамис, припаяли мне червонец. И скучал бы Пётр Савельев от звонка до звонка, если бы война не отворила ему дверь камеры.

— Очень ты обижен на Советскую власть? — спросил опер.

— Претензии имею только к судьбе, гражданин начальник.

— Через несколько дней в городе будут немцы. В чью сторону будешь стрелять?

— Из чего, — спрашиваю, — стрелять прикажете? Из параши?

— Получишь винтовку.

— А как же мой червонец? Побоку?

— Кончился твой червонец.

— Тогда другое дело, — говорю. — Обязуюсь отработать.