Кошачья история   ::   Подольский Наль

меня можно ранить, убить... разве можно убить чугунного...

Много ты понимаешь, комок протоплазмы! Кровь! Нашел, чем гордиться. Это химия, только химия. А есть кое-что поважнее.

Потом подходил редактор. Странно: такой неуклюжий и так легко идет сквозь толпу... как рыба меж водорослей... может быть, он скользкий, как рыба... намазан какой-нибудь слизью...

Он печально колышет лицом:

-- Ай-ай-ай, какой темный народ! Вот что значит провинция. Вы слышите, что они говорят? Будто майор не умер, и сейчас их всех проверяет. А что проверять-то -- и сами не знают... Никому ведь худого не сделал, а как боятся, после смерти и то боятся... Ай-ай-ай!

Заключительную речь Одуванчик взял на себя, и тут уж бесновался вовсю, орал истошным голосом, тряс над головой кулаком, и в паузах между выкриками раздавалось бряканье его медалей.

Содержание его речи передать невозможно; ибо она была совершенно безумной. Выходило, что он, Одуванчик, вместе с покойным майором, два соратника, два героя, раскрыли чей-то коварный заговор, и враги убили майора. И это одна только видимость, что враги уничтожены -- их еще много, они везде, их полно даже здесь, на кладбище, и им нужно мстить.

А почему бы и нет... кошки сжили со света врага своего, и хоронят его, и радуются... как похож на кота новый майор, на кота флегматичного, хитрого... холеный и чистенький, и как будто все-таки липкий, словно он не водой умывается, а вылизывает себя по-кошачьи...