Крайний случай   ::   Туричин Илья Афроимович

Где же он его слышал?

- Запросто не запросто, а стрельба была, - отвечает, а сам в командира всматривается.

И командир на Ивана глядит внимательно.

- А стрельба, говоришь, была? - и по лбу ладонью провёл.

И жест этот тоже знакомый.

Дрогнуло сердце у Ивана, шагнул он к командиру.

- Алёша, - сказал тихо, - Алёша, брат...

И командир - к Ивану:

- Иванушка!

Обнялись братья и замерли.

И все, кто в землянке был, замерли. Даже дрова в печке потрескивать перестали.

Так постояли братья в тишине, может, минуту, а может, час.

Кто-то всхлипнул.

Дед-Столет глаза бородой утёр.

И все тихонько из землянки вышли. Оставили братьев одних.

Алёша рассказал, как выскочил из горящего танка и отполз в кусты. Как нашли его внуки Деда-Столета. Принесли в свою деревню. Спрятали. Выходили.

Стали вспоминать они старушку мать, места родные, старшего брата своего Степана.

А потом Алёша спросил:

- Скажи мне прямо, Иван. Очень у меня страшное лицо?

- Лицо как лицо. Обгорелое немного. И без бровей проживёшь.

Улыбнулся Алёша:

- Все зеркала от меня в лагере попрятали. А я в ковшик с водой гляжусь. К новому своему лицу привыкаю.

Тут кто-то тихонько постучался в дверь. И обожжённое Алёшино лицо вдруг преобразилось, разгладилось, и глаза засияли ласково.

- Входи, - сказал Алёша.

Дверь отворилась, и вошла Алёнушка с котелком в руках.

- Обед принесла, товарищ командир.

Голос у Алёнушки - как колокольчик.