JК
Крестоносец в джинсах :: Бекман Tea
Страница: 185 из 409Если уж нельзя уничтожить его (а кто из ребят сейчас осмелится поднять руку на Рудолфа?), необходимо привлечь его на свою сторону. Все эти мысли стремительно промелькнули в сознании Николаса, ибо, как уже было сказано, его нельзя было назвать глупцом. Крестьянская сметка подсказывала ему, как правильнее поступить.
Все так же молча он выпустил руку Рудолфа из своей и преклонил перед соперником колени.
Толпа взорвалась неистовым ликованием. Сцена примирения растрогала зрителей, каждому хотелось бухнуться на колени вслед за Николасом, но на поляне было слишком тесно. Ансельм, едва сдерживая себя, наблюдал со своего камня. Итак, Николас был поставлен на колени и в прямом, и в переносном смысле, а это означало для монаха полный крах его замыслов. С какой радостью он бросил бы все, в бешенстве вырвался отсюда, чтобы никогда больше не слышать об этом крестовом походе! Только мысль о Генуе останавливала его.
Долф счел, что это уж слишком. Николаса он терпеть не мог, и все же ему было крайне неприятно, что тот унижается перед ним. Он порывисто поднял мальчишку с коленей.
— Встань, Николас — громко сказал он. — Не пристало тебе склоняться передо мной. Будь моим другом отныне.
С этими словами он обнял предводителя крестоносцев.
Безудержное веселье охватило детей. Они хохотали, приплясывали, готовые расцеловать друг друга. Глядя на это неистовое буйство, трудно было поверить, что за плечами у этих детей долгий день, полный тяжких трудов.
Все так же молча он выпустил руку Рудолфа из своей и преклонил перед соперником колени.
Толпа взорвалась неистовым ликованием. Сцена примирения растрогала зрителей, каждому хотелось бухнуться на колени вслед за Николасом, но на поляне было слишком тесно. Ансельм, едва сдерживая себя, наблюдал со своего камня. Итак, Николас был поставлен на колени и в прямом, и в переносном смысле, а это означало для монаха полный крах его замыслов. С какой радостью он бросил бы все, в бешенстве вырвался отсюда, чтобы никогда больше не слышать об этом крестовом походе! Только мысль о Генуе останавливала его.
Долф счел, что это уж слишком. Николаса он терпеть не мог, и все же ему было крайне неприятно, что тот унижается перед ним. Он порывисто поднял мальчишку с коленей.
— Встань, Николас — громко сказал он. — Не пристало тебе склоняться передо мной. Будь моим другом отныне.
С этими словами он обнял предводителя крестоносцев.
Безудержное веселье охватило детей. Они хохотали, приплясывали, готовые расцеловать друг друга. Глядя на это неистовое буйство, трудно было поверить, что за плечами у этих детей долгий день, полный тяжких трудов.