Кукарека Иванович   ::   Вангели Спиридон

- Где? Где? На кладбище твой дедушка! Вот где! - продолжал нападать с дерева сердитый на Грую сизо-лиловый толстячок. - Когда его хоронили, я нёс девять калачей! - теперь в его голосе звучала не только злость, но и звонкое хвастовство.

От всех этих обидных слов Груя чуть язык не проглотил. Открыл рот, а сказать ничего не может, как будто вообще никогда в жизни не говорил. Но про себя продолжал возмущаться: "Нет, вы только подумайте, какой жадный толстяк! Ишь, богач нашёлся: и дедушка у него есть, и бабушка у него есть! Приплясывает себе на суку шелковицы, что растёт почти что до самого неба!.." Из-под ресниц Груи выползли две слезинки, чтоб посмотреть, наверно, что такое случилось с ним: не может найти за пазухой ни одного хлёсткого слова - заткнуть рот этому обжоре и хвастунишке!..

Муравьи, которые сновали по худеньким и загорелым рукам Груи, сначала остановились, а потом как припустят вверх по плечам и по шее к самым слезинкам, то ли, чтоб посмотреться в них, как в зеркало, то ли, чтоб жажду утолить. Только слезы-то ведь солёные!.. А может, и они взяли сторону этого толстячка и решили вдобавок ещё искусать Грую?.. Стряхнув муравьев с рук и щёк в ладонь, Груя бросился наутёк. Только этот жаднющий парнишка всё успел заметить, даже то, что зажал Груя в руке.

- Это наши муравьи! - закричал он, спрыгивая с дерева и догоняя Грую: - Ну-ка, возвращай всех до одного обратно!..

Ничего не поделаешь, Груя разжал кулак, и жадный толстяк смахнул всех муравьев на свою руку. И убежал.