JК
Кыш и я в Крыму :: Алешковский Юз
Страница: 30 из 34 — А не днём и не вечером.
— А почему ты написал «Да свидания», а не «До свидания»?
— Потому что говорят: «Да здравствует», а не «До здравствует».
— У тебя в голове не грамматика, а каша, — сказала мама. — Стыдно посылать письмо с таким количеством ошибок!
— Вот ты никак не поймёшь, что если я пишу с ошибками, то Снежка с ошибками читает и всё понимает правильно. Одно накладывается на другое.
— Хорошо. Иди умывайся, — сказала мама. Кыш из-под раскладушки сначала вылезать не хотел, но потом всё-таки вылез. Мы вышли вместе во двор. Волны нигде не было видно. Вдруг подул ветерок. Он донёс до Кыша её запах. Кыш зарычал.
— Не тронь кошку, а то ночью опять получишь, — сказал я.
Кыш лёг на дорожку, прикинул что-то в уме и пулей полетел к сарайчику. И тут же Волна сиганула через весь огород на дерево, на старую чинару. А Кыш лаял под ней. Он говорил:
«Я собака. Я тебя умней и не сдамся. Ты увидишь, как я тебя перехитрю! Ав! Ав!»
— Ирина! Алёша! Быстрей идите сюда! — позвала Анфиса Николаевна. Голос её был взволнованным.
— Что случилось? Неужели опять огурцы? — спросила мама, когда мы подбежали к огуречным грядкам.
— Вот — смотрите!
На земле валялись три огурца, похожие на дирижаблики с жёлтыми пропеллерами. Анфиса Николаевна держалась за сердце.
— Вы не волнуйтесь, — сказала мама, — надо сейчас же заявить в милицию.
— Что вы! Что вы! Тут дело не в огурцах.
— А почему ты написал «Да свидания», а не «До свидания»?
— Потому что говорят: «Да здравствует», а не «До здравствует».
— У тебя в голове не грамматика, а каша, — сказала мама. — Стыдно посылать письмо с таким количеством ошибок!
— Вот ты никак не поймёшь, что если я пишу с ошибками, то Снежка с ошибками читает и всё понимает правильно. Одно накладывается на другое.
— Хорошо. Иди умывайся, — сказала мама. Кыш из-под раскладушки сначала вылезать не хотел, но потом всё-таки вылез. Мы вышли вместе во двор. Волны нигде не было видно. Вдруг подул ветерок. Он донёс до Кыша её запах. Кыш зарычал.
— Не тронь кошку, а то ночью опять получишь, — сказал я.
Кыш лёг на дорожку, прикинул что-то в уме и пулей полетел к сарайчику. И тут же Волна сиганула через весь огород на дерево, на старую чинару. А Кыш лаял под ней. Он говорил:
«Я собака. Я тебя умней и не сдамся. Ты увидишь, как я тебя перехитрю! Ав! Ав!»
— Ирина! Алёша! Быстрей идите сюда! — позвала Анфиса Николаевна. Голос её был взволнованным.
— Что случилось? Неужели опять огурцы? — спросила мама, когда мы подбежали к огуречным грядкам.
— Вот — смотрите!
На земле валялись три огурца, похожие на дирижаблики с жёлтыми пропеллерами. Анфиса Николаевна держалась за сердце.
— Вы не волнуйтесь, — сказала мама, — надо сейчас же заявить в милицию.
— Что вы! Что вы! Тут дело не в огурцах.