Страница:
419 из 434
И если квартира двадцать семь оказывалась поблизости, им приходилось звонить или стучать и спрашивать какого-нибудь Петра Ивановича или Елену Васильевну, которых, конечно, к их неописуемому удивлению, в квартире не оказывалось.
Долгое время им везло. У Волкова был опыт. У Леньки этого опыта было не меньше.
Дома он говорил, что ходит по вечерам в художественный кружок при школе - учится рисовать. Ему верили.
И вот этот глупый замок и дурацкая Вовкина неосмотрительность все погубили.
И Ленька опять в камере. Опять за решеткой. И неизвестно, что его ждет.
...Проснулся он от холода. Было уже светло, и от света камера показалась больше и неуютнее. На стеклах окна, украшенного узористой решеткой, плавали хрусталики льда, по полу бегали бледные лучики зимнего солнца.
Ленька сел на лавку. Захотелось есть. Но мальчик знал, что в милиции арестованных не кормят. Он закутался поплотнее в шубейку и стал ходить по камере взад и вперед. Измерил камеру. Камера оказалась очень маленькой: девять шагов да еще поменьше, чем полшага.
Нашагал тысячу с лишним шагов - надоело. Сел на лавку, стал читать надписи, которыми были испещрены дощатые стены камеры:
"Здесь сидел ресидивист Семен Молодых за мокрое 27 апрель 1920 г.".
"Кто писал тому пива бутылку, а кто читал тому фомкой по затылку".
"Петр Арбузов 31 года сидел 5 мая 1920-го".
"Колька лягавый имеет".
"Нюрочка за тебя сел. Федя".
|< Пред. 417 418 419 420 421 След. >|