Лесная лошадь   ::   Сергуненков Борис Николаевич

Я картошки на двоих поджарил, она ее в помойное ведро выкинула, ну, словом, все, как я раньше делал. Пригласил я домой знакомых, чтобы ее развеселить, а она из дома вон, ночью притащилась пьяная, грязная, и где только шлялась, неизвестно. Я лгать перестал, она еще больше лжет. И знает, что я не верю, а все равно врет. Как будто лгать ей лучше, чем говорить правду. Я для нее добром стараюсь, она мне за это злом платит. И чем больше я ей добра делаю, тем злее она становится. А я чувствую, что жить-то мне с правдой легче, что я не хочу жить дальше ложью, войной, вором жить не хочу, обкрадывать себя. А напротив, любовью хочу жить.

Износилась она, бедная, истрепалась, бедняжка, поседела, морщины по лицу пошли. На ногах какие-то опорки носит, старым пальто голое тело прикрывает. В доме ни стола, ни стула, ни тарелки, ни ведра. Был дом, а теперь - как в разрухе после войны. Получил я зарплату, купил ей платье и туфли. Даю, она не принимает. Уговариваю: "Надень". - "Мне и так хорошо". Я насильно ее одевать. Взяла она платье и туфли и в печь бросила. "Что ты делаешь?" - говорю. А она: "Ничего мне твоего не надо, умоляю тебя, отстань от меня ради бога, не покупай ничего, а будешь насильничать, я тебя и себя погублю".

Что тут было делать? Задумался я, потом решил: поеду куда-нибудь, заработаю побольше денег, накуплю всего, что только можно, привезу ей, поклонюсь в ноги и скажу: "Прости ты меня". А там что будет, то будет. С тех пор я и болтаюсь по свету.