JК
Лето в Михалувке :: Корчак Януш
Страница: 61 из 82Его поили горьким лекарством и клали ему на сердце лед, а когда, наконец, боли и температура прошли, здоровье так и не вернулось.
И вот боли возобновились. Сикора дышит часто-часто и кашляет.
- Больно, - тихо говорит он и пробует улыбнуться, потому что ему не верится, что в колонии можно болеть.
Сикору уложили в постель и дали ему очень горькое лекарство. Он сразу заснул. А вечером, когда ребята шли в спальню, им сказали, чтобы они вели себя тише и не будили больного.
- Значит, Грозовский не будет сегодня играть на скрипке? огорченно спрашивают ребята.
- Нет, играть сегодня нельзя. Сикора болен.
И ребята тихонько входят в спальню, без шума моют ноги, далее ни разу из-за полотенец не поссорились, и сразу бегут каждый к своей постели: осторожно, на цыпочках, хотя все босые. И слышится только: "Тише, Сикора спит".
И так было не один, а целых три вечера подряд, потому что только на четвертый день Сикору вынесли вместе с кроватью на веранду. А еще через десять дней он уже принимал участие в войне; разумеется, не как солдат, а как знаменосец полевого госпиталя.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Вечерние концерты. - Старушка сосна.
Скрипач Грозовский и певцы
Вечером, когда ребята уже лежат в постелях, Грозовский берет скрипку, становится посреди спальни и играет им на сон грядущий. Нот он не захватил, но он знает много мелодий на память.
Шумят ели на вершинах,
Шум несется вдаль...
Поют струны скрипки, и в спальне тишина: ребята слушают затаив дыхание.
И вот боли возобновились. Сикора дышит часто-часто и кашляет.
- Больно, - тихо говорит он и пробует улыбнуться, потому что ему не верится, что в колонии можно болеть.
Сикору уложили в постель и дали ему очень горькое лекарство. Он сразу заснул. А вечером, когда ребята шли в спальню, им сказали, чтобы они вели себя тише и не будили больного.
- Значит, Грозовский не будет сегодня играть на скрипке? огорченно спрашивают ребята.
- Нет, играть сегодня нельзя. Сикора болен.
И ребята тихонько входят в спальню, без шума моют ноги, далее ни разу из-за полотенец не поссорились, и сразу бегут каждый к своей постели: осторожно, на цыпочках, хотя все босые. И слышится только: "Тише, Сикора спит".
И так было не один, а целых три вечера подряд, потому что только на четвертый день Сикору вынесли вместе с кроватью на веранду. А еще через десять дней он уже принимал участие в войне; разумеется, не как солдат, а как знаменосец полевого госпиталя.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Вечерние концерты. - Старушка сосна.
Скрипач Грозовский и певцы
Вечером, когда ребята уже лежат в постелях, Грозовский берет скрипку, становится посреди спальни и играет им на сон грядущий. Нот он не захватил, но он знает много мелодий на память.
Шумят ели на вершинах,
Шум несется вдаль...
Поют струны скрипки, и в спальне тишина: ребята слушают затаив дыхание.