Лилипут - сын Великана   ::   Иванов Альберт

Потому что тебя не касалось. А меня - только я высунул нос - чуть не коснулось колесо проезжавших мимо собачников! Ясно? - Ясно. И Пальчик подумал: "Наверно, Гав может разговаривать только на "запретных этажах". Наверняка он и на "седьмом" заговорил бы". - А нас, между прочим, ищут, - вдруг сказал пёс. - Так давай быстрей в лифт! - вскочил Пальчик. - Давай на вокзале стоит. Как говорила буфетчица Оля. - Какой ещё "давай"? - Жизни не знаешь. Тот, что на вокзале вещи носит. Он всё время кричит: "Давай! Давай!" Очевидно, себя называет. - Да ну тебя! Надо бежать. Чего мы здесь околачиваемся? - Я тебе сразу же хотел об этом сказать. Сам меня отвлёк своими душу питательными беседами. - Душещипательными, - машинально поправил его Пальчик. - Душе - это в душе. У вас в ванне. Душ, он тоже щиплет. А я говорю про душу. Бессмертную! Теперь-то сообразил? Вот как бы ты сказал об особой породе псов, которых почему-то всегда присобачивают к какому-то еноту? Забыл... - Это ты про енотовидную собаку, что ли? - Вот-вот, - обрадовался Гав. - Опять у тебя та же ошибочка. Как надо говорить? Еноту видная собака - вот так! - Но... - Опять отвлекаешь?! - Молчу. Гав посерьёзнел: - К лифту нам не выйти. Ворота закрыты. Граница на замке, понял? Между пиками ограды не пролезть даже тебе, так тесно стоят. А по ночам побережье охраняют стражники с пограничными акулами. Они их водят вместо собак на цепочках по мелководью вдоль берега.