Чумная экспедиция   ::   Трускиновская Далия

Лишь теперь Орлов в полной мере осознал, что баловство окончилось. Впереди был враждебный город - из-за каждого угла могли полететь в колонну камни, мог и ружейный залп грянуть. Насколько в Санкт-Петербурге бунт был невозможен, настолько же он казался естественным для Москвы - разжалованной из российский столиц в обыкновенные города, полной недовольных, огромной и живущей каким-то странным, еще до конца не истребленным обычаем. Истории Григорий Орлов, понятное дело, не знал, однако уловил в воздухе некое веяние - а то почти столетней давности стрелецкими бунтами повеяло, теми, когда толпа, ворвавшись в Кремль, не смирялась, пока не отведает крови, а потом - будь что будет.

Примерно то же самое ощутил и Архаров.

Как если бы город, коего еще тольком не увидели, а только слышали и даже телом ощущали висящимй над ним и пронизывающий его сплошной колокольный звон, явил вдруг лицо - малоприятную рожу взъерошенного, пьяноватого и не скрывающего своих драчливых намерений, хотя и на миг присмиревшего мужика…

Вдруг Орлов, словно рывком выходя из своего затянувшегося молчания, резко обернулся.

– Какого черта! - заорал он. - Растянулись соплей, тащимся, как вошь по шубе! Бирюков, марш по бригадам, вели ехать плотнее.

Ординарец кивнул и с места галопом поскакал выполнять поручение.

– И то, - одобрительно молвил Волков, - неведомо, чего теперь от Москвы ожидать.