Любимая улица   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

И привык, верно ведь?

Ирина Игнатьевна внимательно смотрит на Толю, потом истает и уходит. Толя садится на освободившийся стул и молчит. Совсем недавно он был такой многословный, такой красноречивый, он сидел рядом с Сашей или ходил за ней из палаты в палату и болтал, болтал обо всем на свете. А сейчас молчит. Потом встает и нехотя, медленно, словно раздумывая - не вернуться ли, уходит к себе. Саша проходит по палатам, а возвратившись, видит у своего стола Ирину Игнатьевну, которую она про себя давно уже зовет просто Ириной.

- Спать, больная, спать! - деловито говорит Саша.

- Не хочу! И вы не хотите, чтоб я ушла.

Она сидит, откинувшись на спинку стула, и задумчиво смотрит на зеленый абажур Сашиной лампы.

- Я подумала: может, я мешаю ему? И ушла. Он заговорил после моего ухода?

- Нет. Мы просто очень содержательно помолчали.

Я иногда думаю, что людям мешает говорить? Ведь он хотел сказать: "Я полюбил вас, Александра Константиновна. Я никогда вас не забуду". Он знает все эти слова, но он не мог их вымолвить. Почему?

- Эти слова не так-то легко произносить. Я его понимаю.

- А я нет. То есть я понимаю, отчего возник страх перед словами. Говорят, что медузы бывают очень красивые и переливчатые, пока не возьмешь их в руки. Вот то же самое и со словами. Многие слова страшно затерты и захватаны. И поэтому приземляют самое высокое. Только меня этот страх не загипнотизировал.

- И вы говорите эти слова не заикаясь? Легко?

- Я обречена их писать.