Любимая улица   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

Письма, приходящие на ее имя, чересчур тщательно заклеены, никто в ее семье так не заклеивает конвертов.

- Что у вас болит, Павел Трофимович? - спрашивает Саша.

Новохатний садится, говорит задумчиво:

- Не можно ни пить, ни есть, очи ни на что не глядят. - И, не дожидаясь Сашиного ответа, добавляет:

- Какие в газетах факты и по радио передают насчет вашего брата медработника. Так прямо и сказано: изверги.

- Давайте посмотрю вас, - говорит Саша. - Отчего у вас очи ни на что не глядят. Ложитесь на лавку.

Новохатний не ложится. Он спрашивает:

- Как же такое, народ губили? А?

- Суд разберется, - отвечает Саша.

- Расстреливать их надо, палачей таких.

- Суд разберется, - снова говорит Саша. - Вы лучше скажите, Павел Трофимович, почему у вас очи ни на что не глядят?

- А вы боитесь правду сказать, Александра Константиновна. Я ведь вижу: не верите, что эти медработники людей убивали, а?

- Так как, будем лечиться, Павел Трофимович, или у вас уже ничего не болит?

- А еще вам письмо - видно, от деток, - говорит Новохатний и вынимает из кармана конверт, надписанный крупным Катиным почерком.

...Если бы Сергей Антонович был дома, по избам сегодня пошел бы он. Но его нет. И, окончив прием на медпункте, Саша идет "по вызовам". Март, еще холодно. И ветер ледяной. Саша идет по улице, глядя себе под ноги. Да, тихий день... Тихое село... Новохатнему не так надо было отвечать. Но Саша решила никогда не жалеть о том, что уже сделано. Нет ничего бесплоднее такого раскаяния - зачем сказала да зачем сделала.