Лопатка   ::   Пантелеев Алексей Иванович

Совесть во мне проснулась. Я покраснел.

- Да, конечно, теперь ты, - сказал я и протянул надкушенное яблоко Васе. - Кусай. Только немного.

Он деликатно откусил. Потом, не торопясь, откусил я. Потом опять он.

Так мы и шли по рыночной площади, а потом по Садовой в сторону Усачева переулка, по-братски делясь этим, как с неба свалившимся, подарком судьбы. Прохожие, оглядываясь, улыбались.

А Вася шел чем дальше, тем медленнее. Часто вздыхал, останавливался. Даже яблоко стал есть как-то без интереса.

И тут я, кажется, в первый раз за все это время вдруг подумал о том, что ушли мы без спросу, что дома нас ждут и, может быть, уже ищут. Стало сразу невесело. Тем более что и яблоко было уже съедено, и двух копеек, суливших нам до сих пор столько радости и блаженства, не стало больше в наших карманах.

Я поискал, куда бы кинуть обглоданный яблочный огрызок, и тут вдруг увидел, как из-за угла Могилевского проспекта{345} на Садовую улицу вышла процессия "сандвичей". Пять или шесть мальчиков - чуть побольше меня, облаченные в белые балахоны и в белые не совсем чистые цилиндры, шли гуськом по мостовой ближе к тротуару, и каждый нес на двух длинных палках что-то вроде картины или афиши. Это называлось - живая реклама.

Я пошел побыстрее, чтобы догнать мальчишек и посмотреть, что у них там написано или нарисовано.