JК
Мальчик из Уржума :: Голубева Антонина Григорьевна
Страница: 147 из 223Он никогда в жизни еще не бывал в театре. На следующий вечер друзья начали собираться в театр.
Ученикам промышленного училища позволялось ходить в театр только по особому разрешению. Сергей не был уверен, что ему дадут такое разрешение, и решил пойти тайком, в "вольном платье".
Он сам выгладил себе рубашку, начистил сапоги и замазал чернилами заштопанные на коленках дырки. Спасский вычистил свой студенческий мундир и надушился одеколоном.
В Казанском оперном театре они разделись в гардеробной и поднялись по лестнице, застланной коврами.
На улице шел снег, дул холодный ветер, а здесь было тепло, сверкали зеркала и пахло духами.
Когда швейцар, распахнув входную дверь, впускал людей, занесенных снегом, с улицы врывалась струя холодного воздуха и свист ветра.
Товарищи потолкались в фойе, где чинно прогуливались дамы в платьях со шлейфами и мужчины в черных сюртуках или военных мундирах. Тут и там мелькали студенческие тужурки. Изредка медленно и важно, заложив руки за спину, по фойе проходил богатый татарин - торговец, в длиннополой суконной поддевке, желтых сапогах и бархатной, вышитой серебром тюбетейке.
Когда прозвучал звонок к началу, Сергей повернул было вслед за нарядной толпой в партер.
- Куда ты? Нам, дружище, выше! - схватил его за плечо Спасский.
"Выше" - оказалось галеркой. Деревянные скамьи, стоявшие в несколько рядов, были заполнены учащейся молодежью.
Места у Сергея и Спасского были боковые.
Ученикам промышленного училища позволялось ходить в театр только по особому разрешению. Сергей не был уверен, что ему дадут такое разрешение, и решил пойти тайком, в "вольном платье".
Он сам выгладил себе рубашку, начистил сапоги и замазал чернилами заштопанные на коленках дырки. Спасский вычистил свой студенческий мундир и надушился одеколоном.
В Казанском оперном театре они разделись в гардеробной и поднялись по лестнице, застланной коврами.
На улице шел снег, дул холодный ветер, а здесь было тепло, сверкали зеркала и пахло духами.
Когда швейцар, распахнув входную дверь, впускал людей, занесенных снегом, с улицы врывалась струя холодного воздуха и свист ветра.
Товарищи потолкались в фойе, где чинно прогуливались дамы в платьях со шлейфами и мужчины в черных сюртуках или военных мундирах. Тут и там мелькали студенческие тужурки. Изредка медленно и важно, заложив руки за спину, по фойе проходил богатый татарин - торговец, в длиннополой суконной поддевке, желтых сапогах и бархатной, вышитой серебром тюбетейке.
Когда прозвучал звонок к началу, Сергей повернул было вслед за нарядной толпой в партер.
- Куда ты? Нам, дружище, выше! - схватил его за плечо Спасский.
"Выше" - оказалось галеркой. Деревянные скамьи, стоявшие в несколько рядов, были заполнены учащейся молодежью.
Места у Сергея и Спасского были боковые.