Страница:
122 из 141
Двор был обнесён вокруг изгородью из тонких и длинных жердей, чтобы лошади и быки не разбежались кто куда - они ведь не очень-то любят запрягаться... За изгородью, посередине двора, стояли две постройки хоттоны, куда загоняют скот, когда особенно холодно.
Возле одного из хоттонов нас поджидали двое мужчин и женщина в светлой беличьей шубке. Они поздоровались со всеми и повели показать тех лошадей, что сами пришли к ним сегодня во второй половине дня.
- Вот какое дело... - говорил один, невысокого роста, с толстыми губами. - Выхожу корма быкам дать - оксэ!.. Смотрю, чужие кони возле изгороди. Увидели меня, и гнедой заржал, точно помощи просит.
- Наши, больничные, - кивнул Пётр Тихонович, как только мы переступили порог конюшни.
Я их тоже узнал, хотя там, на площади, перед школой, недолго их видел.
Они были привязаны у кормушки отдельно, чтобы колхозные кони не дрались с ними. В полутьме конюшни глаза у лошадей отливали синим и казались прозрачными. А бока-то как впали! Особенно у гнедого, он и дышал как-то тяжело, с присвистом, а пегашка, чёрный с белым, выглядел получше, но и ему досталось...
Сейчас про них никак нельзя было сказать - хорошие кони, надёжные...
Оба они волосатыми губами хватали жёлтый овёс из кормушки и с хрустом его жевали. Здорово проголодались!.. На нас покосились, когда мы подошли, уши поставили торчком и продолжали себе хрумкать.
Умели бы они говорить!..
Кошева стояла тут же, у стены, с поднятыми оглоблями. Она была совсем разбита. Кони, видно, таскали её, таскали по бездорожью, и она ударялась о пни, коряги.
|< Пред. 120 121 122 123 124 След. >|