Моя одиссея   ::   Авдеев Виктор

– Все санкомовцы разлетаются, – сказал Колдыба Хе-хе-хе, криво улыбаясь, и легонько ткнул меня култышкой в грудь, словновыпроваживал за порог изолятора. – Один я тут остался… командовать симулянтами, "страдающими нутром". Ну, да заведующий обещал, что скоро определит меня вахтером на завод… жуликов ловить. Еще, Витек, встретимся с тобой фраерами.

– Пашка ж остается, – сказал я. – Забыл? Колдыба Хе-хе-хе насмешливо прищурил здоровый глаз, сплюнул:

– Похоже, и он нарезает с ночлежки. Признался: вчера написал маханше и отчиму, чтоб простили.

Я удивленно глянул на Резникова. Правда? Он чуть-чуть покраснел и промолчал.

Очень тепло расстался я с дядей Шурой. Вручая мне подарок – "Детство Темы" Гарина, он посоветовал:

– Больше читай классиков, Виктор. Такими русскими великанами, как Лев Толстой, Достоевский, Тургенев, Чехов, восхищается весь земной шар. Выбрось совсем из головы дешевую американскую дрянь про сыщиков и бандитов: это жвачка для обывателей. Заходи в гости, квартиру мою ты знаешь. Может, опять надумаешь писать рассказы – буду рад помочь.

Опекуны поселили меня у председателя ячейки "Друг детей" Мельничука на Проезжей улице в конце

Холодной горы. Первые дни жизни я всецело был занят новыми ощущениями; спал на самой настоящей простыне, каждый день умывался с мылом, ничто не ползало по моей рубахе, хоть по привычке я все-таки чесался.

Учиться я поступил в железнодорожную школу на Рудаковке, недалеко от вокзала.