Моя одиссея   ::   Авдеев Виктор

Навстречу мне из угла поднялся лохматый человек, обутый в одну калошу, перевязанную мочалкой.

– Воды у тебя, парень… нету? – спросил меня лохмач хриплым, как бы прерывающимся голосом. Я удивился:

– Что я, бочка?

Босяк равнодушно почесал давно не мытую шею.

– А пожрать у тебя… нету?

– Этого найдется малость. Босяк поскреб за пазухой.

– Ну так дай мне пожрать, воды и тут хоть залейся. – И он кивнул на бак, возле которого на цепочке пристроилась кружка, похожая на привязанную собачонку.

Я достал из кармана кусок рубца и ржаную краюшку, завернутую в газету. Как говорится, удобный случай сам лез мне в руки: прямо с порога можно было завязать и разговор. Передав ему еду, я внимательно стал изучать свой объект, отыскивая в нем благородные черты.

Обрюзгшее лицо босяка было покрыто чирьями, из неряшливой бороды выглядывал нос, похожий на красный стручок перца, заплывшие глазки так и шарили по сторонам.

– Ну как, отец, житуха? – спросил я, приступая к изучению его психологии.

– Житуха? С голодного да на пустое брюхо, – ответил босяк, запихивая в рот огромный кусок. – Чего же, житуха, она… житуха и есть: жрать, спать, с девочками гулять. Антирес тут известный. Какая еще может быть житуха?

Он глотал, почти не прожевывая.

– А небось много занятного пришлось тебе испытать, пахан? Скитаешься-то давно?

– Годов уже… несколько.

Помолчали. Босяк поскреб ногу об ногу. Расспрашивать его подробнее было неудобно: золоторотец выглядел старше меня раза в три.