JК
Моя одиссея :: Авдеев Виктор
Страница: 29 из 257Не оглядываясь, Баба еще усиленнее зашлепал губами и обеими руками вцепился в книгу, словно боялся, что она улетит в открытое окно, и только ноздри его хищно раздулись. Библиотекарше пришлось еще раз повторить ему приглашение, и тогда, словно очнувшись, Баба повернулся и галантно хлопнул ладонью по книге.
– Ах, это вы? А я зачитался: очень завлекательное сочинение.
Он с ужимками выбрал ломоть побольше, сказал «мерси» и деликатно стал его грызть, хотя мог бы всунуть в рот вместе с рукой. Я тоже нерешительно взял бутерброд. Библиотекарша, обдав нас теплом своих добрых, косо поставленных глаз, перешла к следующему столику.
– А теперь навернем, – сказал Баба. Он отодвинул книгу, я сделал то же самое, и мы стали с удовольствием есть бутерброды и болтать ногами.
Внизу лениво растянулась Московская улица, полуприкрытая фиолетовыми тенями пирамидальных тополей. На углу дремал кофейно-темный айсор в красной феске; разноцветные баночки с кремом, сапожные щетки, алая бархотка пылали под яростными лучами солнца. Баба подмигнул в сторону библиотекарши:
– Во дура, а? Мечтает, что мы сюда притопали из-за ее книжных собраниев.
Я оглянулся: у ореховой конторки толпилась длинная очередь сдававших книги – долговязые подростки в отглаженных брюках и девочки с браслетами на смуглых руках покидали читальный зал.
Когда и мы вышли на знойную улицу, Баба легонько стукнул меня по животу:
– Отъелся? Гляди ж, сто «кузнечиков» ты забожился.
– Ах, это вы? А я зачитался: очень завлекательное сочинение.
Он с ужимками выбрал ломоть побольше, сказал «мерси» и деликатно стал его грызть, хотя мог бы всунуть в рот вместе с рукой. Я тоже нерешительно взял бутерброд. Библиотекарша, обдав нас теплом своих добрых, косо поставленных глаз, перешла к следующему столику.
– А теперь навернем, – сказал Баба. Он отодвинул книгу, я сделал то же самое, и мы стали с удовольствием есть бутерброды и болтать ногами.
Внизу лениво растянулась Московская улица, полуприкрытая фиолетовыми тенями пирамидальных тополей. На углу дремал кофейно-темный айсор в красной феске; разноцветные баночки с кремом, сапожные щетки, алая бархотка пылали под яростными лучами солнца. Баба подмигнул в сторону библиотекарши:
– Во дура, а? Мечтает, что мы сюда притопали из-за ее книжных собраниев.
Я оглянулся: у ореховой конторки толпилась длинная очередь сдававших книги – долговязые подростки в отглаженных брюках и девочки с браслетами на смуглых руках покидали читальный зал.
Когда и мы вышли на знойную улицу, Баба легонько стукнул меня по животу:
– Отъелся? Гляди ж, сто «кузнечиков» ты забожился.