Муха с капризами   ::   Грабовский Ян

А у старика был ревматизм, и в ненастье у него всегда ломило в правом крыле. Только по дороге на чердак он шепнул Бесхвостому:

"Набрались ума, ребятишки! Порядочные воробьи выросли, чир, чир, чир!"

"А когда мы им покажем ручного человека?" - спросил Бесхвостый.

"Когда настанет время, чир! - осадил его старец. - Ох, и замучил меня этот ревматизм!"-простонал он и зарылся с головой в солому, которой полно было на чердаке.

4

На другой день тоже шел дождь. И на следующий лило как из ведра. И так - каждый день. Собрания на тополе становились всё печальнее. Все жаловались, плакались, пищали. И ниоткуда ни совета, ни помощи! Ведь воробьиный старейшина носа не показывал - так и сидел на своем чердаке. Только Бесхвостый летал к нему и сообщал обо всем, о чем говорилось на сборищах.

"Если дальше будет так холодно, мокро, пусто и голодно, мы все пропадем, - убеждал он старца. - Не для чего откладывать!"

Патриарх все выслушивал, кивал головой, жаловался на ревматизм. Но не давал ни советов, ни приказа.

И вдруг однажды утром - солнце! Небо чистое! Туч- ни следа! Старейший воробей вызвал к себе Бесхвостого.

"Сегодня выступаем! - говорит. - Сбор! И сразу же в путь!"

Бесхвостый долго собирал стаю. Уговаривал, подгонял. Наконец полетели. Старейшина - впереди. Летят. Пролетят немножко и садятся на озимь или на кусты. Ведь воробей-летун неважный: махнет несколько раз крылышками и уже не прочь отдохнуть. На каждом привале - совещание. Все хотят узнать, куда они направляются.