Наши собственные   ::   Карнаухова Ирина

И тут ребята налетели на него с вопросами, цеплялись за него, удерживали за руки, не давали уходить.

- Дядя Миша, постойте,- говорила Таня,- расскажите нам, что кругом делается, ведь мы как в клетке, как слепые.

- Михаил Иваныч! Война скоро кончится? - настойчиво спрашивал Василий Игнатьевич.

- Да скажи ты, друг ты мой,- где-то наши теперь воюют? - заглядывала ему в лицо Анна Матвеевна.- Скоро ли сюда вернутся? Москва как?

- А Ленинград? - спросил Гера, подумав о Лиле.

Дядя Миша посуровел.

- Милые вы мои, не так все это легко и просто. Сейчас мне спешить надо, а завтра к ночи я опять у вас побываю, тогда и поговорим обо всем.

Лица у ребят вытянулись. Но делать нечего.

- Вы, честное пионерское, завтра придете? - спросила Муся, прильнувшая к руке дяди Миши.

- Честное пионерское! До завтра, ребята!

- Дядя Миша,- остановила его на пороге тихим вопросом Таня,- а вы... ничего не слышали о... моей маме... она в городе.

Дрогнули уголки губ у дяди Миши. Он порывисто обнял Таню за плечи.

- Мы в городе не бываем, девочка. Но мы постараемся узнать...

Таня молча опустила голову.

- До свиданья, ребята.

И вот он сошел со ступенек, свернул куда-то направо, и вот его уже нет, не видно, не слышно, как будто не было, как будто и не приходил. На мгновение у всех сжалось сердце. Но там, в старой баньке, лежит товарищ Сергей. И завтра они все будут печь хлеб; и, значит, дядя Миша вернется; и, значит, они не одни; и, значит, горевать не надо!

23.