JК
Небо с овчинку :: Дубов Николай Иванович
Страница: 1 из 225---------------------------------------------
Дубов Николай Иванович
Небо с овчинку
ДУБОВ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Небо с овчинку
1
Несчастья свалились на Антона одно за другим.
Тетя Сима вернулась с работы озабоченная и взбудораженная. Разогревая обед, она запела: "Шуми, шуми, послушное ветрило, волнуйся подо мной, угрюмый океан", а потом так задумалась, что котлеты, и без того маленькие, пережарились и стали похожими на пуговицы.
На памяти Антона тетя пела один-единственный раз. Случилось это за обедом. Принесли почту, папа взял "Известия", а конверт протянул тете:
- Тебе, Сима.
Тетя оседлала нос пенсне, прочитала адрес на конверте, покраснела и сказала:
- Простите, я сейчас, - и ушла в свою комнату.
Вскоре оттуда долетели очень странные, ни на что не похожие звуки.
- Плачет? - встревожилась мама.
- Нет, поет, - сказал папа.
Это было так же неожиданно и удивительно, как если бы вдруг запела голая бетонная тетка с веслом, зачем-то поставленная в пионерском саду. Разумеется, на ту бетонную тетку тетя Сима совсем не похожа. Она как раз очень худая, строго и всегда одинаково одетая: черная юбка, белая блузка с длинными рукавами и воротничком, закрывающим все горло. На блузке кармашек для пенсне. Пенсне у нее старомодное, не с защипками, а с дужкой над переносицей. Точь-в-точь как на портретах у Чехова. Папа говорил, что так раньше одевались курсистки.
Дубов Николай Иванович
Небо с овчинку
ДУБОВ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Небо с овчинку
1
Несчастья свалились на Антона одно за другим.
Тетя Сима вернулась с работы озабоченная и взбудораженная. Разогревая обед, она запела: "Шуми, шуми, послушное ветрило, волнуйся подо мной, угрюмый океан", а потом так задумалась, что котлеты, и без того маленькие, пережарились и стали похожими на пуговицы.
На памяти Антона тетя пела один-единственный раз. Случилось это за обедом. Принесли почту, папа взял "Известия", а конверт протянул тете:
- Тебе, Сима.
Тетя оседлала нос пенсне, прочитала адрес на конверте, покраснела и сказала:
- Простите, я сейчас, - и ушла в свою комнату.
Вскоре оттуда долетели очень странные, ни на что не похожие звуки.
- Плачет? - встревожилась мама.
- Нет, поет, - сказал папа.
Это было так же неожиданно и удивительно, как если бы вдруг запела голая бетонная тетка с веслом, зачем-то поставленная в пионерском саду. Разумеется, на ту бетонную тетку тетя Сима совсем не похожа. Она как раз очень худая, строго и всегда одинаково одетая: черная юбка, белая блузка с длинными рукавами и воротничком, закрывающим все горло. На блузке кармашек для пенсне. Пенсне у нее старомодное, не с защипками, а с дужкой над переносицей. Точь-в-точь как на портретах у Чехова. Папа говорил, что так раньше одевались курсистки.