Непослушный мальчик Икар   ::   Яковлев Юрий

Он боялся, что Шуренция заговорит о сухом дубе.

Иногда, споткнувшись о ребристый корень, Степа тихо бормотал:

- Ничего себе игра! Ничего себе игра...

- Не хнычь! - тихо прикрикивала на него Шуренция.

Рядом скрипели древесные лягушки. Шуршали крыльями ночные птицы. А издалека, со стороны моря, доносились глухие орудийные раскаты и короткие вспышки обжигали край неба. Там шла своя военная игра. Микоша остановился, прислушался и через плечо сказал Шуренции:

- Артиллерия бьет по "Бдительному"... Иван Васильевич не спит.

- Почему бьет? - спросила Шуренция, в темноте натыкаясь на Микошино плечо.

- Так надо, - ответил Микоша и зашагал дальше.

Они шли бесконечно долго. Делали привал и шли дальше. На каждом привале Степа заваливался на бок, засыпал, и его приходилось расталкивать...

Постепенно темнота ослабла. В ней появились невидимые трещинки, в которые просачивался мутный молочный свет. Кромка неба посветлела. И постепенно, как на фотографической бумаге, положенной в проявитель, стали вырисовываться горы, дорога, фигуры идущих ребят.

- Я сбил себе ноги, - тихо пожаловался Степа. - Я посижу.

- Пусть сидит, - пробасил Микоша. - Мы будем возвращаться по этой дороге.

- Сиди! - скомандовала Шуренция.

Степа сел и стал разуваться. Его узкие глазки воспаленно блестели.

- Ничего себе игра! - бормотал он вслед уходящим ребятам. - Но азбуку Морзе я знаю назубок...

Микоша и Шуренция двинулись дальше.