Ночь полнолуния   ::   Ланецкая Елена

Это уж точно. Вот, читай сперва дедовы записки. - И Скучун извлек из сумочки тетрадку.

Какое горе! Тетрадь была совершенно мокрая! Скучун машинально перелистывал страницы, разукрашенные чернильными разводами, уже поняв, что тетрадь погибла.

- Стой, Скучун! Дай-ка мне - мы попробуем ее хорошенько просушить. - Ксюн положила тетрадь под лампу, чтобы согреть страницы в свете атласного абажура. - Подождем немного и посмотрим: вдруг что-нибудь уцелело?

- Ну, давай подождем. Тут у тебя так тепло... У меня дома тоже тепло. Ты увидишь. - Скучун зевнул. - Как много необычного творится вокруг, как хочется все узнать... - Он свернулся клубочком на ковре у ног Ксюна, которая тоже задремала, укутавшись в пушистый плед. - У вас тут на Земле так чудесно! Так ветрено... Вот только вода... совсем... мокрая... - Скучун положил голову на ксюнский войлочный тапок, потянулся, вздохнул. - Как здесь хорошо мечтается... Совсем как во сне...

И он безмятежно заснул, чуть подрагивая хвостиком.

* * *

Комната замерла, даже старинные часы на стене остановились. Ни комариного писка, ни шелеста занавесок у, приоткрытого окна... Казалось, что все вокруг готовилось к чему-то необычайно важному.

Единственным живым существом, не впавшим в оцепенение, был дедушкин дневник. Он лежал раскрытый под абажуром, и страницы его медленно и бесшумно переворачивались. Они подсохли и согрелись. Комната постепенно насыщалась каким-то особым ароматным теплом, будто исходившим от старой тетради.