О кораблях и людях, о далеких странах   ::   Рихтер Гец Р

Медуза чувствует себя не в своей тарелке. Нет, нет, он не прежний боцман, проклятие! Не прежний! "А раньше-то все шелковые были, - думает он. - Стоило мне только глаз прищурить, икнуть боялись". С того утра, как ребята вывесили все его обмундирование на сигнальную мачту. Медуза то и дело злобно думает: "Не штаны и рубаху они повесили, меня они хотели повесить! Меня - это точно! Раньте я мог их мять, как воск в своих руках, и гнуть и изгибать! Что же произошло? Что случилось? Проклятие! Почему они мне не поддаются больше? Почему?" Капитан сказал ему: "Забудьте об этом происшествии, Хеннигс, тогда и юнги его скорее забудут. Ха-ха! Ну и видик у вас был, когда вы появились в одних кальсонах!" "Но почему юнги у меня стали такими неподатливыми? Вот стоят стеной передо мной, один рядом с другим... Надо мне выбрать одного, только одного, и он должен ответить за всех! Да! Надо их сделать восковыми!"

Лицо Медузы багровеет, глазки превращаются в узкие темные щелки. Смех среди юнг замирает. Боцман, как бы приплясывая, поднимается несколько раз на носки, ботинки его скрипят. Он выпятил нижнюю губу и поглаживает подбородок. Ледяной взгляд боцмана, словно костлявая рука, касается каждого лица и задерживается на одном из них.

- Ты что смеешься, а?

- А я не смеюсь! - Эрвин пытается сомкнуть губы, но это ему не удается.

- Смеешься!

- Да я не сме...

- Не перечь!

- Да я...

- Два шага вперед!

Наконец-то Медуза выбрал себе жертву.