Обсерватория в дюнах   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

– А чего ты хочешь? – поинтересовался Фома. Он теперь был счастливым человеком и стал более разговорчивым и любопытным.

– Увидишь, – неохотно ответил я.

В кабинете Турышева сидел и Барабаш, они обсуждали какие-то детали экспедиции. На письменном столе лежала изодранная карта Каспия.

– Ты что, Яша? – спросил Турышев, отрываясь от карты.

Поняв по моему лицу, что я зашел не на минуту, он предложил присесть. Мы сели на диван – я и Фома.

Я порылся в кармане и положил перед Иваном Владимировичем свое заявление, написанное поутру: утро всегда мудренее. Он взглянул на меня с удивлением, а когда прочел заявление, лицо его выразило неудовольствие.

– Разве ты уже охладел к аэронавтике? – спросил он с укором.

Я замялся...

– Не в этом дело!

– А в чем же?

– Не знаю. Может, и охладел.

– Ты же хороший пилот! – огорченно сказал Турышев.

– Это ты его уговорил? – спросил Мальшет у Фомы.

– Да я ничего не знаю! – обиделся Фома. – А что случилось-то?

– Ничего особенного, – буркнул я. – Прошу назначить меня поваром на «Марфу Ефремову».

Фома даже рот открыл. Обветренное скуластое лицо его так и просияло.

– Яшка, дружище, вот хорошо, вот ладно! – закричал он, и так на радостях меня обнял, что чуть не сломал мне ребра.

Мальшет вытаращил глаза.

– Ты, Яков, с ума, что ли, сошел? Ты же отличный пилот, даже обидно как-то...