Дама Пик (Роман)   ::   Седов Б. К.

Что, Шустрый, не рассказывал разве? И про то, как кореш твой, козел, ты ведь его так называл, вырубился, а ты у него, у козла, ножичек-то и прибрал. Ты еще сказал, что это инструмент для настоящего мужчины, а кореш твой типа не настоящий. Забыл?

-  Ну, охотничий нож - это и на самом деле для настоящего мужчины, - рассудительно заметил я. - Ты ведь настоящий мужчина? Правда, Шустрый? Ты ведь женщины с сумочкой не испугался? Или все-таки было страшно, но ты смог себя перебороть. А?

Смотрю, а Шустрый и вовсе завял, пальцы из-за пояса вынул, руки по бокам висят, а сам ссутулился, как плакучая ива… Урка, блин!

-  Ладно, - говорю, - о том, что ты за урка, мы еще поговорим. А сейчас скажи мне, почему ты сокамерникам отдыхать мешаешь? Что вы там с этим не поделили?

И киваю в сторону второго орла.

А тот уже вроде очухался, за бейцы больше не держится, порозовел…

-  Тебя как кличут? - спрашиваю.

-  Берендей я.

-  Ага… Так вроде бы какого-то царя звали, то ли у Пушкина, то ли у кого-то еще.

-  Не знаю я никакого Пушкина, а звать меня - Санек, а братва Берендеем кличет.

-  Понятно, - говорю, - ну, ты помолчи пока, а потом ответишь, когда тебя спросят.

И перевожу взгляд на Шустрого.

-  Ну, так в чем у вас проблемы?

-  А Берендей свою бациллу петушиным ножом резал. Он Марго тянет, и за это прикармливает. А раз петушиный ножик в руки взял, то это - косяк. Не по понятиям, значит. Он сам теперь…

-  Что - он сам? - вскинулся Берендей.

-  Заткнись, - оборвал его я, - а ты продолжай.

-  Если он какую-то вещь из рук пидара принял, то, значит, сам испоганился.