Опасайтесь лысых и усатых   ::   Коваль Юрий Иосифович

Сумерки все тянулись, когда я оказался на кишемской тропе, и только когда вышел из леса, в поле настигла меня ночь.

Я уже перешел поле, когда услыхал далекий осиновый скрип.



20



Глупо это – таскать целый день яблоко в кармане и ни разу не откусить.



Слушай, дерево

Корней Иванович был в огромных валенках. Я таких никогда не видывал. Валенки, наверно, валяли на заказ, специально для него.

– У вас, Корней Иванович, валенки сотого размера, – сказал я. – Я таких никогда не видывал.

– Восемьдесят четвертого, – сказал Чуковский. – Мне сейчас как раз восемьдесят четыре года, а я на валенки в год по размеру набавляю.

Была зима 1966 года.

Корней Иванович шагал впереди меня по узкой тропинке, пробитой в глубоком снегу. Я семенил за ним. Вдвоем на тропинке уместиться мы никак не могли.

– Прочитайте же свои стихи, – сказал Корней Иванович, не оборачиваясь.

Положение для чтения стихов было не самым выгодным, даже незавидным. Но другого случая почитать Чуковскому свои стихи могло и не представиться, и я начал:

Жили-были лилипуты,

Лилипуты-чудаки!

– Что-что? – оборотился Чуковский.

– Лилипуты!

– Ага, лилипуты. Ну и что они делали?

– Жили.

– Хорошо, – сказал Корней Иванович, шагая вперед. – Давайте дальше. И погромче.