Памятное лето Сережки Зотова   ::   Пистоленко Владимир Иванович

- Есть такие скверные люди, держат животину, пока она помоложе, а чуть состарилась - со двора долой. Разве не бывает так?

Мать ничего не ответила, только вздохнула и вышла на кухню. Вскоре она вернулась с чашкой в руках.

- Ну-ка, похлебай тепленького, а то все еще дрожишь.

Отец хитровато подмигнул Сергею: мол, все в порядке...

Собака с жадностью накинулась на еду, то и дело пугливо посматривая на новых хозяев. Вылакав все и чисто вылизав чашку, она вдруг осмелела и, прыгая на трех ногах, выбралась на середину комнаты. Здесь, на свету, гостью можно было хорошо рассмотреть со всех сторон.

Собака оказалась невысокой, приземистой, ярко-рыжей масти. Шерсть на ней лежала гладко и даже блестела. Уши небольшие, очень подвижные. Они то становились торчком, то вяло обвисали. Под темным пятачком носа два редких пучка черных длинных щетинок. Усы. Грудь широкая. Передние лапы-коротышки вверху далеко поставлены одна от другой, а внизу почти касаются друг друга, причем ступня каждой вывернута наружу. Хвост прямой, короткий, словно его кто-то обрубил.

- Ну и уродина! - всплеснув руками, добродушно рассмеялась мать. Нечего сказать, раздобыли красавца!

- Ты напрасно так, Надя, - запротестовал отец. - Это - порода! Чистокровная такса!

- Тоже мне породу нашел! Да у нее ноги - будто кто-то нарочно повыкручивал, - поддразнила мать.

- Вот, вот. Значит, заметила? В том-то и дело, что все признаки налицо.