JК
Пять похищенных монахов :: Коваль Юрий Иосифович
Страница: 84 из 124Два дня назад буфет казался чудом, когда из него вылетали голуби, а сейчас стал никому не нужной глупостью, хотелось сбросить его с крыши, расшибить вдребезги.
– Не могу, – сказал Крендель. – Сердце разрывается. Выведи меня на улицу.
Он навалился на меня, обнял за плечи, и я буквально вынес его из ворот.
Залитый воскресным солнцем лежал перед нами Зонточный переулок. Кто-то играл на аккордеоне. Над пустырем за Красным домом подымался столб дыма. Там жгли овощные ящики.
Мы постояли у ворот, поглядели, как горят ящики, Крендель ткнул пальцем в тротуар:
– Погляди-кось.
На асфальте был ясно виден отпечаток босой ноги. Это была правая нога Кренделя. В прошлом году, когда здесь ремонтировали тротуар, он разулся, отпечатал подошву на мягком горячем асфальте, надеясь, что этот след останется на века.
– Обжегся тогда невероятно, – вспомнил он, присел на корточки, поковырял след щепкой, проверяя, крепко ли тот сидит на месте.
След сидел крепко, обтерся совсем немного, но Крендель печально вздохнул:
– Вряд ли этот след останется на века. Дом снесут – будут тротуар перекрывать. Да так ли уж важно оставлять свой след на века? Если все начнут оставлять следы – плюнуть некуда будет.
Не глядя больше на свой след, Крендель побрел к Воронцовке. Всем своим видом он показывал, что жизнь его сложилась криво: и голубей-то украли, и след не останется на века.
– Не могу, – сказал Крендель. – Сердце разрывается. Выведи меня на улицу.
Он навалился на меня, обнял за плечи, и я буквально вынес его из ворот.
Залитый воскресным солнцем лежал перед нами Зонточный переулок. Кто-то играл на аккордеоне. Над пустырем за Красным домом подымался столб дыма. Там жгли овощные ящики.
Мы постояли у ворот, поглядели, как горят ящики, Крендель ткнул пальцем в тротуар:
– Погляди-кось.
На асфальте был ясно виден отпечаток босой ноги. Это была правая нога Кренделя. В прошлом году, когда здесь ремонтировали тротуар, он разулся, отпечатал подошву на мягком горячем асфальте, надеясь, что этот след останется на века.
– Обжегся тогда невероятно, – вспомнил он, присел на корточки, поковырял след щепкой, проверяя, крепко ли тот сидит на месте.
След сидел крепко, обтерся совсем немного, но Крендель печально вздохнул:
– Вряд ли этот след останется на века. Дом снесут – будут тротуар перекрывать. Да так ли уж важно оставлять свой след на века? Если все начнут оставлять следы – плюнуть некуда будет.
Не глядя больше на свой след, Крендель побрел к Воронцовке. Всем своим видом он показывал, что жизнь его сложилась криво: и голубей-то украли, и след не останется на века.